Цвет прошлого (общий файл)

Тем более что слабо верилось, что кто-то из них сумеет одержать победу. Синяя гильдия не могла так легко сдаться, не сомневаюсь, что у них найдется для врагов еще немало сюрпризов. Например, таких, как Фиори. Сладко спящая под свернутым вдвое плащом девочка повернулась на другой бок, словно почувствовав мой взгляд.

На вид ей было лет четырнадцать, а не настоящие пятнадцать, и даже повидавший виды человек не догадался бы, что на самом деле эта хрупкая девочка — страшное оружие. Точнее, должна была им стать. Уже несколько веков не появлялось ни одного Мастера, владеющего всеми цветами. Занятно, ведь я нисколько не сомневался, что прежде, до того, как попасть в плен к синей гильдии, Фиори не видела всех Подлинных цветов. В противном случае красные бы ни за что не выпустили бы ее из рук. Неужели синие нашли способ каким-то образом открывать Радужным новые цвета?

От одной этой мысли мне стало не по себе. Стоило вспомнить, что сотворила Фиори с главным зданием синих в столице, как по спине пробежали мурашки. Будто я вновь на мгновение оказался посреди изувеченной площади, изрубленной творениями Мастеров. Нет, если и впрямь синим достался такой секрет, то ничего хорошего ждать не приходится. Цветные войны страшны своей беспощадностью и жестокостью. Именно после них на западной границе остались леса, навеки искалеченные убийственным буйством Многоцветья.

Отбросив тяжелые мысли, я нехотя поднялся с травяного ковра. Пристально следивший все это время Огонек радостно заржал, приветствуя меня. Конь заждался нерадивого хозяина, привязавшего его к молодой березке, да так и оставившего на ночь. Я осторожно перешагнул через гибкую, чуть заметную в траве нить зеленого, немного пройдясь, оглянулся, придирчиво посмотрев на творение.

М-да, а стоило ли вчера, поздно ночью, из последних сил делать сигнальный круг? Теперь со стороны я хорошо видел свои ошибки и оплошности. Настоящему, опытному Мастеру не составило бы труда обмануть его, а то и вовсе разрушить. А учеников за нами не отправят, особенно после того, как мы лихо убрались с превратившейся в западню площади. И то только с помощью старины Спаде, вытащившего из беды нерадивого наследника рода Кустодиенов.

Сейчас его люди рискуют жизнью, запутывая следы так, чтобы не разобрались лучшие ищейки гильдий. Вчера, часа за три до заката, Спаде неожиданно сделал привал. Когда уставшие воины спустились с лошадей, он поманил меня в сторону.

— Не знаю, что ты надумал, — заговорил Спаде, убедившись, что нас никто не подслушает, — но позволь мне дать тебе пару советов.

Я молча кивнул, за время пути в голову мне приходило много идей, но толковых — ни одной.

— Погони сейчас можно не опасаться, у врагов попросту не хватит людей, чтобы послать их сразу за всеми отрядами. Если захотите укрыться в нашей стране, то лучше сразу предупреди меня, чтобы не попасть в ловушку. Если же ты решил покинуть королевство, то смотри, путей у тебя несколько. Север, юг, запад, дороги ведут в любую сторону. И еще, — замялся он. — Я знаю, как ты относился к отцу, но все же, может быть, ты согласишься возглавить нас? Сейчас, во время открытого противостояния, у тебя было бы больше шансов на победу.

В наступившей тишине его слова прозвучали неожиданно просительно, почти жалобно. Спаде вздохнул, сокрушаясь об упущенной возможности.

— Знаю, что откажешься. Может, хотя бы девочку не потащишь за собой? Мы ее надежно укроем, никто не найдет.

— Нет, — покачал я головой. — Это намного опаснее, чем открыто вступать в бой с гильдиями. Они не оставят ее в покое. А вас с нею тоже. Лучше спрячьтесь, пока все не уляжется.

Разговаривая со мной, Спаде и не подозревал, что мне ничуть не меньше хотелось отомстить гильдиям. Всего-то надо было приказать тогда на площади воинам растоптать короля и прикрывавших его Мастеров, а потом добить уцелевших синих. Ворваться во дворец, разгоняя изнеженных придворных и оттесняя растерявшуюся гвардейскую стражу...

И погибнуть, сражаясь с объединенными войсками прочих гильдий, которые не позволят взойти на королевский трон беглому Лорду.

Наверняка в глубине сердца Спаде не хуже меня представлял, чем кончится открытая борьба. Только в сказках горстка воинов побеждает армии врагов, в жизни все обстоит иначе. Нетерпеливый Огонек ткнулся мордой мне в плечо, торопя забывчивого хозяина. Узел на петле, наброшенной на молодую березку, поддавался медленно, неохотно. Вчера я не рассчитал сил, старательно затягивая его.

Конь терпеливо ждал, когда хозяин отвяжет его, изредка переступая с ноги на ногу. Покончив с узлом, я повел его к ручью, протекавшему в ложбинке неподалеку. Огонек был последним подарком Спаде, который отлично понимал, что от лошади будет зависеть моя жизнь и жизнь Фиори. Нам был не нужен легкий, словно ветерок, южный скакун, которым хвастаются Лорды и изредка дают волю во время охоты. Не нужен и тяжеловесный конь, который без труда вытянет телегу, завязшую в грязи, или вынесет закованного в доспехи воина. В бою он хорош, но не в бегстве. Поэтому Спаде остановил свой выбор на когда-то выведенной в конюшнях моего отца породе, предназначенной для спешных гонцов.

Огонек мог спокойно выдержать и изматывающую многодневную скачку, и летний зной, и зимнюю вьюгу, но с одним условием — никакого лишнего груза. Впрочем, я и легкая Фиори не были для него тяжелой ношей. Вещей с собой у нас тоже было немного, так что скакал конь споро, почти не уставая. За ночь он уже отдохнул и теперь был готов продолжить путь.

Тончайшие нити Подлинных цветов невесомой паутинкой легли на траве. На кончиках листьев поблескивали хрустальные капельки росы. Услышав журчание ручья, конь пошел быстрее, обогнал меня. Я не стал догонять его, пусть побегает в свое удовольствие. Заря все ярче окрашивала небо, словно торопя появление солнца.

До чего же осторожно выразился Спаде про мои отношения с отцом. Обычно, про ненависть говорят иначе. Но, что поделаешь, если меня начинает колотить от одной мысли о том, чтобы стать Лордом...

Тусклое пламя яростно бьется в светильниках, висящих под потолком, наполняя фехтовальный зал желтоватым, маслянистым светом. Пот заливает глаза, ноги подгибаются против воли. Больше всего на свете мне хочется сбежать отсюда на волю, в парк, туда, где я стану свободным. Шпага противника легко обходит мою защиту, даже не утруждаясь поиском дыр в ней, с силой бьет в живот. Ложь, что укол тупым концом незаметен, синяки от него остаются надолго.

Роняя шпагу, я падаю на колени, жадно хватая ртом воздух. Продержаться две минуты против отца не шутки, раньше, в самом начале занятий, едва получалось больше половины.

— Вставай! — хватает меня за шиворот сильная рука. — Вставай, кому говорю!

— Нет, не могу больше. Оставь меня! Зачем мне это нужно?

— Если ты станешь Лордом, то должен будешь уметь все. А теперь поднимайся, щенок, и не заставляй меня повторять дважды, иначе будешь наказан!

Пламя в светильниках дрожит, насмехаясь над упрямым мальчишкой. Я медленно поднимаюсь, твердя про себя одни и те же слова: "Я ни за что не стану Лордом, никогда"...

Прогнав неприятные воспоминания, я направился обратно к лагерю. Касание руки освободило сторожевую нить, не оправдавшую надежд, и она быстро рассеялась, превратившись в чуть заметную полосу зеленого. Фиори все еще спала, доверчиво улыбаясь во сне. Будить ее не хотелось, но солнце должно было взойти с минуты на минуту.

— Фио, просыпайся, — осторожно дотронулся я до ее плеча.

Девочка неохотно приоткрыла глаза, в которых затаилась тревога, но при виде меня, она тут же успокоилась.

— Просыпайся, — терпеливо повторил я. — Скоро рассвет, ты сама просила разбудить тебя заранее.

Благодарно кивнув, Фиори вскочила, сонно вертя головой по сторонам. Я показал ей, где ручеек, и девочка, едва не запутавшись в плаще, побрела к нему.

— Заодно приведи Огонька,— крикнул я ей вдогонку, впрочем, ничуть не сомневаясь, что умный конь сам догадается, что пора возвращаться.

Довольно забавная причуда девочки веселила меня. Как по мне, ничего особого в рассветах не было. Да, Подлинные цвета в этот краткий миг играли красками, переливаясь и звуча намного ярче и громче. Но за двадцать с лишним лет я давно привык к этому. Другое дело Фиори. Судя по всему, большую часть времени она проводила в комнатах, подобных той, в которой мы ее нашли. Ни одного окна, лишь одна наглухо запертая дверь и ни единой щелочки наружу.

Не удивительно, что Фиори с восторгом встречала каждый рассвет. Ради этого Спаде даже делал короткие остановки и с улыбкой наблюдал за ее радостью. Правда, сегодня мне казалось, что девочке стоило бы получше выспаться, чтобы не дремать в седле. Со стороны ручья донеслось ржание Огонька и смех Фиори, а спустя секунду первые солнечные лучи скользнули по опушке и верхушкам деревьев.

Тонкие нити цветов, повисшие на ветвях, вспыхнули, сияя, словно праздничные гирлянды. Будто кто-то развесил в кронах деревьев алые, малиновые, оранжевые, голубые фонарики. Пробившись сквозь величественные своды леса вглубь, под потолок из листьев, солнечные лучи заставили зажечься полосы зеленого, коричневого, которые густо оплели стволы деревьев. Кое-где солнечные зайчики запрыгали по плотному травяному ковру.

Лесной дворец пылал всеми цветами, рассыпая снопы ярких искр, разлетающихся во все стороны. Наверное, с этим великолепием не могла сравниться даже коронация, а уж для нее Мастера всех гильдий готовились по несколько месяцев, работая не покладая рук. Ароматы смешивались в диковинные смеси, повторить которые не смог бы ни один человек.

Но ничто не может длиться вечно. Постепенно погасли ослепительные огни, померкли яркие краски, затихла чуть слышная мелодия, порожденная Подлинными цветами. Причудливые запахи рассеялись от первого же дуновения ветерка, и вскоре лес вновь принял прежний облик.

Услышав шаги, я достал мешок с остатками овса. Огонек с удовольствием закусил последней мерой и потянулся ко мне, надеясь получить добавку. Увы, но больше еды для него у меня не было. Впрочем, я тут же спохватился и достал позабытое яблоко. За не имением лучшего, конь принял и это подношение, соблазнительно захрустев им.

Подошедшая Фиори вопросительно посмотрела на меня при виде давно остывших углей костра.

— Все верно, сейчас быстро перекусим, и тогда, если поторопимся, через пару часов будем уже в Альбивио. Там и пообедаем, как следует.

Пока девочка жевала хлеб с сыром, я принялся быстро, но без лишней суеты собирать вещи. Не стоило оставлять лишних следов возможным преследователям. Аккуратно приторочил к седлу скрученный плащ, к нему вскоре добавилась дорожная сума. Вещей в ней было совсем немного, самое важное я держал при себе. Кинжал, заткнутый за пояс, кошелек, лежащий во внутреннем кармане. На всякий случай у меня был даже неизвестно как добытый Спаде знак зеленой гильдии.

Впрочем, пользоваться им без крайней надобности я не собирался. Достаточно попасться слишком дотошному Мастеру, и тот быстро выяснит, что знак — просто качественная фальшивка. Хорошая, но не идеальная. Однако порой и такой знак мог изрядно облегчить жизнь, например, в разговоре со стражниками или торговцами. Естественно, гильдии яростно преследовали людей, изготавливающих или пользующихся фальшивками, но, в нашем случае, это уже ничего не меняло.

Как только девочка закончила есть, мы тронулись в путь. До Старого тракта нам оставалось проехать всего ничего, а по нему до города было не больше часа неспешной езды. То, что был Старый, означало, что есть и Новый тракт. Но он нам не подходил сразу по нескольким причинам.

Во-первых, по нему обязательно отправят погоню, поскольку тракт вел к влиятельному западному соседу — Комтии. Хотя последняя война закончилась много лет назад, напряженность в отношениях осталась. Так что достать нас там гильдиям будет нелегко. Во-вторых, Новый тракт проходил через несколько крупных городов, в которых располагались крупные отделения сильных гильдий. Достаточно предупредить их, и у нас немедленно появятся большие проблемы. А в-третьих, там было слишком много людей, которые могли запомнить необычных всадников. Лишние свидетели нам были не к чему.

Поэтому сейчас Огонек скакал по разбитой дороге на юг, не обращая внимания на неглубокую колею и рытвины. Хорошо, что еще не начались затяжные осенние дожди, во время которых большая часть дорог становилась непроезжей из-за грязи. Тогда бы у нас не было иного выбора, как двигаться вдоль трактов, где полно лазутчиков гильдий.

Солнце тем временем поднималось все выше, и скоро его жаркие лучи вовсю грели наши лица. Сидящая позади меня Фиори зашевелилась, отворачиваясь в сторону. Но потом дорога повернула к западу, я, перестав щуриться, внимательно посмотрел вперед. Кроме щебетания птиц, да стука копыт ничто не нарушало утренней тишины.

Тракт открылся перед нами неожиданно, стоило нам обогнуть редкий лесок, как подковы застучали по каменным плитам. Почувствовав, что дорога улучшилась, Огонек прибавил ходу, перейдя на галоп. На всякий случай я оглянулся, убеждаясь, что Фиори уверенно сидит в седле.

— Держись за меня, если что, — предупредил я ее.

Та молча кивнула, внимательно глядя по сторонам. Сегодня девочка выглядела получше, чем в прошлые дни. Тогда Фиори постоянно зевала, засыпая прямо на ходу. Бедный Гномо, которому поручили приглядывать за ней, вынужден был неустанно следить, чтобы она не свалилась под копыта, особенно, когда отряд скакал по бездорожью, запутывая следы. Сейчас дорога все же была ровнее.

Вообще-то, Старый тракт проложили больше двух веков назад. Ходили слухи, что строить его помогали не только Мастера коричневой гильдии, но и синей, и желтой, и даже красной. Неизвестно, так ли было на самом деле, потому что сейчас в громадных каменных плитах почти не осталось заключенных там некогда Подлинных цветов.

Смертельный удар тракту нанесла война с Комтией, нашим западным соседом. Продлившись более десяти лет, она принесла обоим противникам разруху и упадок и сделала спорные земли, на которых происходили основные сражения, непригодными для нормальной жизни. Сперва мало кто обращал внимания на зловещие слухи о лесах, наполненных чудовищными тварями и смертельными творениями Мастеров. Но, когда оттуда побежали крестьяне, а торговцы стали искать другие пути, люди поняли, что там творится что-то неладное.

Ослабленные войной гильдии не смогли или не захотели очистить эти земли, так появилось недоброе Приграничье. Новый тракт проложили южнее, в обход непролазных лесных чащоб, заброшенных пашен и деревень, а Старый стал понемногу приходить в упадок. Полностью он, естественно, не опустел, другой такой удобной дороги к западным землям Регны не было, но прежнее значение тракт потерял безвозвратно.

Как бы там ни было, хороший ремонт ему бы сейчас точно не помешал. Края плит раскрошились, в щелях разрослись цепкие и упрямые луговые травы. Во многих местах камни и вовсе ушли в землю, образуя ямы и колдобины. Несколько раз мне что-то виднелось в плитах, вроде бы странные сплетения разных цветов, жаль, остановиться и разглядеть их я не мог.