Цвет прошлого (общий файл)

Среди прочих сюрпризов погоды радовало лишь безоблачное небо, кое-где чуть испачканное кремом облаков. А над горизонтом поднималось яркое, но по-прежнему мало греющее солнце. Краем глаза я заметил, что Фиори до сих пор лежит, и только тогда до меня дошло, что, наверное, впервые за время нашего знакомства она пропустила восход. Удивившись, шагнул к ней и осторожно коснулся ее плеча. В ответ девочка что-то неразборчиво пробормотала и негромко простонала. Окончательно встревожившись, я потрогал ее лоб и тут же ошарашенно отдернул руку. У Фиори был жар.

Казалось бы, чего тут страшного, обычная простуда... Вчерашний холодный ветер, промозглая, сырая погода и моросящий дождь, ночлег без костра в руинах. Такое может свалить с ног даже здорового человека, не говоря уже о хрупкой девочке. Но в довершение ко всему, вчера Фиори выбилась из сил, полностью выложившись во время боя с Мастерами. И то, что для обычного человека было мелкой неприятностью, для нее грозило обернуться смертельной опасностью. Достаточно не уследить, вовремя не принять меры, и скоротечная болезнь мгновенно сводит Мастера в могилу. Ведь мы отнюдь не всемогущие...

Фиори я трогать не стал, пусть пока спит. Только получше укрыл своим плащом и начал разводить костер. Сушняка здесь не было и в помине, пришлось брать прошлогодние, вымоченные дождем и росой стебли и бросать в вызванное из красного пламя. Сегодня Подлинные цвета слушались меня намного лучше. Думаю, уже к вечеру я приду в себя, и мы сможем продолжить путь. Если Фиори станет полегче.

Приближение Могучего я почувствовал только за миг до того, как он подошел к стене. Рядом с ним она выглядела хлипкой и ненадежной, словно деревенский забор против воинов, закованных в тяжелые доспехи.

— Пора идти, — буркнул он, остановившись. — Скоро здесь будет опасно.

Не отрывая взгляда от Фиори, я покачал головой:

— Нет, иначе ей станет хуже. К тому же, ее не на чем везти, а идти пешком она не сможет.

— Это неважно. Оставь ее и следуй за мной.

— Зачем? Ты выручил нас, а теперь можешь идти куда хочешь. Я тебя не держу.

— Мне велено защитить тебя. Про спутницу твою ничего не сказано. Я должен выполнить приказ, — едва сдерживаясь, почти прорычал Могучий. — Если она не может идти, пусть остается здесь.

Я пристально посмотрел в сверкающие на солнце бусины глаз. Вот она слепая верность.

— Меня не волнует твой приказ! И Фиори я здесь не оставлю. Не нравится, можешь идти к своему хозяину. Все!

Отвернувшись, я торопливо посмотрел на девочку, не разбудил ли ее наш разговор. Вроде бы нет. А когда оглянулся, то Могучий уже пропал из вида. Он исчез бесшумно, словно его и не было, лишь качались вдалеке ветки деревьев, и блестела примятая трава. Возможно, я сглупил, прогнав создание. Даже странно, что Могучий так быстро отступился. А может, он просто понял, что не добьется своего, потому и ушел.

Первым делом я взялся за сторожевые творения. Кажется, Могучий предупреждал меня об опасности? Сейчас, при свете дня, вчерашние тревоги и страхи уже не выглядели столь живыми и пугающими. К полудню я окончательно приду в себя, а там, надеюсь, и Фиори полегчает. Тем более что для обороны лучше места не придумаешь. Пока создания взберутся по склону, пока переберутся через стену, я их уже десять раз угощу огненным шаром.

Тонкие нити легко и свободно ложились на высыхающую траву, быстро скрываясь в ней. Набросив чуть заметную паутинку на холм, я соткал подобие плетня вдоль остатков башни и, полюбовавшись полученным творением, уселся рядом с костром. Вчера мы опустошили немало кристаллов, так что работы у меня хватало. Руки сами цепляли, ловили клочья Подлинных цветов, а тревожные мысли не давали покоя. Только бы все обошлось, только бы все обошлось, только бы...

Фиори проснулась примерно через час. Заворочавшись, медленно села и огляделась по сторонам.

— Как ты себя чувствуешь? — отвлекся я от плетения цветов.

— А где Могучий?

— Ушел, — сухо ответил я, не желая вдаваться в подробности. — Какая разница, куда он делся? Лучше скажи, как ты.

— Паршиво, — болезненная гримаса исказила лицо девочки. — Какой же ты глупый, Айрид, я ведь слышала ваш разговор. Просто не сразу поняла, снится мне это или нет. Жаль, что...

Сильный приступ кашля прервал ее слова, заставляя Фиори согнуться пополам.

— Жаль, что все так получилось, — хрипло проговорила она, когда кашель отступил. — Я подвела тебя...

— Об этом не беспокойся, — небрежно махнул я рукой. — Ничего страшного не случится, если мы останемся сегодня здесь. Завтра тебе станет легче, тогда и продолжим путь. Я сейчас схожу за водой, а ты ляг, отдохни. Вот наполненные огненными шарами кристаллы, на всякий случай.

Запасы еды у нас пока были, зато во флягах вода плескалась на самом дне. К счастью, вчера, когда мы шли сюда, я услышал слабое журчание, не похожее на шум дождя. И пусть в темноте ничего не было видно, зато теперь, при свете дня, отыскать ручей не составило труда. Узенькое русло извивалось между деревьями в сотне шагов от нашей стоянки. Я уже поставил на землю фляги, когда заметил рядом с водой следы Могучего. Похоже, перед тем, как уйти, он зашел сюда попить. Правда, судя по глубине следов, пил зверь очень долго.

Недоверчиво изучив воду в ручье, я не заметил в ней ничего подозрительного, разве что, в некоторых лоскутьях синего мне почудилось отражение какого-то сложного творения. Впрочем, к настоящему моменту оно уже полностью распалось, рассеявшись в быстром течении. Наполнив фляги, я поспешил обратно, волнуясь за Фиори. Сейчас она не сможет защититься даже от Рвущего, не говоря уже об Огненных или о ком похуже. При виде парящего высоко в небе Зоркого я раздосадовано вздохнул. Даже если моя догадка про невидимых хозяев Приграничья ошибочна, это создание может приманить к нам других, пристально следящих за ним. Но не бросаться же огненными стрелами в воздух, сообщая всем хищникам в округе, что здесь есть пожива.

Вернувшись к развалинам башни, я обнаружил, что Ловкий бдительно наблюдает за окрестностями, сидя на стене. Проходя мимо, потянулся погладить его и отпрянул, встретив настороженный, беспокойный взгляд. Вскоре закипела вода в котелке, и я окликнул Фиори. От еды девочка наотрез отказалась, согласившись лишь немного попить. Затем она опять легла возле костра, укутавшись в плащи.

Мне же не оставалось ничего, кроме ожидания. Все, что было в моих силах, я сделал. У меня не было с собой ни лекарств, ни снадобий. Я понятия не имел о травах и отварах, корнях и сушеных ягодах, которыми пользуются травники. Ни дома, ни в школе меня не учили этому, а трущобы не то место, где заготавливают травы. Большинство их обитателей готовы были поверить любому мошеннику, обещающему немедленное исцеление. Хорошо, что лекарь мне ни разу не потребовался.

Слыша тяжелое, хриплое дыхание Фиори, порой срывающееся в сотрясающий ее хрупкое тело кашель, я мог лишь сжимать кулаки. Так глупо потерять доверившуюся мне девочку... Вообще потерять... Нет, этого нельзя допустить. Разум упорно не хотел примиряться с убийственной мыслью. Внезапная беспомощность сводила с ума. Что толку от моего владения Многоцветьем, если я не могу помочь одному человеку? Самое обидное, что излечивающие творения существуют, но из-за сложности использовать их могут лишь Высшие. И уж никак не начинающий Мастер, не имеющий об этих творениях ни малейшего понятия.

— Знаешь, Айрид, — повернулась ко мне Фиори, — наверное, так будет даже лучше.

Она говорила тихо, стараясь не вызвать кашель. Но услышав голос хозяйки, Ловкий тут же спрыгнул с камней, подойдя к девочке, потерся об ее плечо и замурлыкал, преданно заглядывая в лицо.

— Тебе не придется рисковать, защищая меня от охотников. А может, если ты поспешишь, то еще сумеешь найти Могучего.

— О чем ты говоришь? — нахмурился я.

— Может, я многого не знаю. Но и этого достаточно, чтобы понять, что я вряд ли поправлюсь.

— И чего здесь хорошего? Хочешь сделать приятное синей гильдии, чтобы плод их трудов не достался никому? Или желтой, вот кто обрадуется-то! Обо мне она подумала...

— А что если желтые правы, и я только причиняю всем зло? — повысила голос Фиори, и Ловкий отпрянул, недовольно фыркнув. — Ведь именно из-за меня ты впутался в эту историю и оказался здесь. Если бы не я, ты бы сидел где-нибудь в столице и дожидался, когда закончится противостояние гильдий...

Дальше девочка не успела договорить, захлебнувшись в кашле. Когда он, наконец, закончился, Фиори бессильно сжалась, тщетно кутаясь в плащи, не в силах побороть озноб. Посмотрев на ее усталое лицо, я не стал продолжать тяжелый и бессмысленный сейчас разговор. Возможно, все это болезненный бред, вызванный жаром. Вот только, если с девочкой что-то случится, мелькнула у меня мысль, то я не пойду дальше в Комтию, а вернусь обратно в Регну. Найду Спаде и его людей, доберемся до столицы, а там возвратим гильдиям сторицей все, что они сотворили.

Понятия не имею, как я умудрился пропустить приближение Могучего. Просто поразительно, насколько бесшумны шаги столь неуклюжего, на первый взгляд, создания. Сторожевое творение безмолвствовало до последнего, пока зверь не замер возле остатков стены, и лишь тогда, почувствовав его присутствие, чуть не обожгло мне запястье тревожным сигналом. Готовый к чему угодно, я обернулся и изумленно уставился на Могучего, держащего в лапах внушительный сноп трав и веток.

Не обращая внимания на мой удивленный вид, он бережно опустил свой груз на каменную кладку.

— Эти ягоды, — длинный коготь создания указал на сломанные ветки шиповника, в которых краснели твердые шарики, — и вот эту траву заварить, поить ее, — мотнул он в сторону девочки, — дважды в час, — монотонно, словно ученик, отвечающий зазубренный урок, проговорил Могучий. — Эти и эти листья высушить, сделать отвар, трижды процедив, давать каждый час.

— Высушить? — переспросил я. — Они же еще совсем зеленые.

— Я говорю, что нужно. Решать и делать тебе, — на миг отвлекся Могучий от указаний. — Дальше. Корневища измельчить, истолочь и, залив водой, настоять. Скормишь их коню. Яд быстрее выйдет.

Запустив лапу вглубь снопа, он осторожно вытащил оттуда тонкий стебелек с мелкими синими цветками. Представляю, каких трудов ему стоило отыскать, сорвать все эти растения и не растерять по пути.

— Их нужно растолочь и, смешав с какой-нибудь пищей, дать твоей спутнице.

Закончив с пояснениями, Могучий направился вниз по склону, к подножию холма, и на этот раз сторожевое творение чутко следило за каждым его шагом. Прогнав мгновенную растерянность, я взялся за принесенные созданием травы и ветки. Хорошо Могучему с его плотной, упругой шерстью, ей не только колючки, но и клинок не страшен. А мне-то что делать? Вдоволь исцарапавшись, я с облегчением вздохнул, когда сорвал последнюю ягоду шиповника и поспешно сбросил груду колючих веток за стену. Взял в руки травы и на миг засомневался, не доверяя внезапному порыву доброты и заботы создания. Можно ли ему доверять? Растерев один листок, я почувствовал слабый мятный аромат, к которому примешивались кислые нотки. Вроде бы ничего опасного. Другие травы пахли по-разному, одни — тонко и приятно, другие — горько и отталкивающе, но ничего необычного не ощущалось.

А вот в стебельке явно чувствовалась примесь Подлинных цветов, гораздо большая, чем в обычных растениях. Там были лишь отдельные осколки, жалкие крохи, медленно вытекающие из увядающих трав. Здесь же я ощущал мощный поток, и не думающий ослабевать. Чтобы разобраться в нем, требовалось драгоценное время, которого у меня не было. Наконец я решил, что есть куда более простые способы навредить нам. Даже вдвоем мы бы не остановили Могучего, так что ничего не оставалось, кроме как довериться созданию.

Пришлось еще раз сходить к ручью за водой. Могучий недовольно покосился на меня, но промолчал и отвернулся в другую сторону. Вернувшись, я первым делом подбросил в костер веток, вот и сгодились ветки шиповника, а потом добавил красного и соломенного. Не обращая внимания на жарко вспыхнувшее пламя, сосредоточился на растениях. Увидь Мастера, для чего я использую бесценный кинжал, древнее наследие рода, их бы, наверное, хватил удар. Увы, другого лезвия под рукой не нашлось. Впрочем, мой кинжал справлялся играючи, одинаково легко разрезая и жесткие стебли, и тонкие травинки.

Вода в котелке забурлила быстро, не успело пройти и десяти минут, как оттуда пошел пар. Я высыпал в пустую флягу ягоды и часть трав, а потом залил их крутым кипятком и тут же закрыл пробкой. Отложив в сторону — пусть настаивается, взялся за корневища, предназначенные для Огонька. Вид у коня был не лучший. Опухоль, синеющая вокруг раны, спадала слишком медленно, чтобы говорить о выздоровлении, так что лекарство животному не повредит. Поначалу я опасался, что Огонек не захочет пить отвар корней. Но стоило коню учуять запах, как он жадно припал к воде, в которую было подмешено лекарство.

Тем временем, пришло время сушки листьев. Заниматься этим надо было осторожно, внимательно следя за температурой, чтобы они не побурели, приобретая некрасивый грязноватый оттенок. И дело не в красоте, просто от подгоревшего сена не будет никакого толку. Разложив травы тонким слоем, я повесил над ними сплетенные из красного кружева, от которых исходил ощутимый жар. Теперь требовалось внимание, внимание и еще раз внимание. Едва от растений начинал подниматься дымок, как я тут же поднимал кружева. Немного выжидал и возвращал их обратно.

Наконец, устав от постоянного напряжения, я рассеял огненное плетение и оставил траву в покое. Отвар во фляге должен был уже настояться. Бодрящаяся Фиори попыталась самостоятельно поднести кружку сладковатого напитка ко рту и едва не разлила ее, когда дрожащие пальцы внезапно разжались. В последний момент я успел подхватить кружку и, бережно придержав, помог девочке выпить отвар. Потом уложил Фиори обратно, поправил смятые плащи. Тоскливо посмотрев по сторонам, вернулся к сушке трав.

Плохо, когда все зависит только от тебя. Но когда ты не в силах ничего сделать — еще хуже.

Пока я занимался травами, Могучий неподвижно сидел у подножия холма. Лишь трижды он покидал наблюдательный пост. Первые два раза вскоре после этого из-за леса доносилось рычание, которое быстро сменялось болезненным, всхлипывающим скулежом, больше похожим на плач обиженного ребенка. Оба раза Могучий возвращался и как ни в чем не бывало садился на прежнее место, замирая, словно скала. На его шкуре не оставалось ни одного следа схватки, будто ничего не происходило. В третий раз Могучий точно также поднялся и скрылся в лесу. За миг до этого наступила мертвая тишина, даже редкий птичий щебет стих. Только ветер шумел в покачивающихся верхушках деревьев. А потом деревья начали падать. Одно за другим, с оглушительным треском рушились, ломаясь, будто тонкие лучинки. И когда, казалось, что сейчас весь лес будет выкорчеван, раздался неистовый, яростный рев. И все стихло.

Затаив дыхание я смотрел на медленно ковыляющего Могучего. На правом плече зверя виднелась свежая кровоточащая рана. Еще в нескольких местах шерсть слиплась в бурые сосульки. Устало опустившись на землю, Могучий принялся зализывать раны, искоса поглядывая по сторонам. Как бы ни устал он от схватки, ослаблять бдительность зверь не собирался.