Посох Богов

Тем временем Павел предложил, как бы извиняясь за то, что кроме нас с Валентином, в комнате есть ещё кто-то:

-Давайте всё-таки начнём. Сегодня я хочу продолжить обсуждение темы, на которую мы говорили на прошлой неделе ....

До моего плеча кто-то дотронулся. Это была Тамара.

-Ну, как тебе мой герой? — шепнула она мне.

-Герой?

-Герой моего романа...

Тамара сделала какое-то театральное движение рукой.

— Красавец, правда? — показала она глазами на поэта.

-Не скрою, он произвёл на меня впечатление, — попыталась я отшутиться.

Весь вечер я украдкой поглядывала на Валентина. Я остро чувствовала его близость, даже когда он сидел на диване, положив ногу на ногу, за моей спиной, слегка отстранённый, с закрытыми глазами и в наушниках. Я словно угодила в зону его притяжения, как маленький метеорит к исполинской звезде с мощной гравитацией.

Не помню, о чём шла речь на том собрании, но помню, что в конце вечера, когда все пили чай, он сел напротив и, прищурившись, изучающее глядел на моё лицо.

Я пила горячий, как внезапно вспыхнувшее чувство, напиток и поверх чашки посматравала на его чуть откинутую назад голову. Потом он, словно нехотя, сделал глоток и, встретив мои глаза, смотрящие на него в упор, тихо сказал:

-Хочу ещё раз напомнить вам своё имя. Валентин.

-Я запомню, — ответила я.

Как странно. Множество едва уловимых ассоциаций вызвало у меня это имя. Какие-то слова, стихи... цвета, звуки, мелодии...музыка... Я и сама была как натянутая струна.

Меня кружило по спиральной орбите. Если бы я ослабила сопротивление, я просто упала бы...

Не знаю, что подтолкнуло меня, но когда все стали расходиться, я подошла к дивану, взяла наушники, в которых весь вечер сидел Валентин, и, приложив к уху, прислушалась.

Это было анданте из двадцать первого фортепианного концерта Моцарта[92]...

Глава 5. Посох богов

Иннаресми проснулась задолго до начала своей смены. Поначалу всё показалось удивительно похожим на её обычную практику, но когда она увидела на экранах невероятной красоты земные пейзажи, всё изменилось.

Сегодня, вопреки выработавшейся у неё привычке не тратить на внешность слишком много времени, она ещё раз придирчиво осмотрела свою голограмму и после недолгих раздумий уложила серебристые локоны так, как это делала Намму.

Направляясь в лабораторию, Иннаресми проходила мимо ниоспатиума. Она заметила Танфану, сидевшую на диване. Закрыв глаза, нибирийка слушала музыку Нибиру — шум океанского прибоя и пение шестикрылых фрей.

Иннаресми знала, что Танфана и Намму подруги. Обе принадлежали к Пятому Поколению, одновременно поступили в Высшую Школу, вместе были зачислены в команду "Сиппара". Ей очень хотелось поговорить с Танфаной, узнать что-то большее, чем можно было прочитать в рапортах, отчётах и докладах, узнать её мнение о том, что случилось тогда, но она не знала, захочет ли Танфана говорить об этом? Слишком неохотно вспоминала о тех событиях сама Намму.

Намму рассказывала о "Сиппаре", но не говорила о том, из-за чего ей пришлось покинуть Землю и прервать участие в эксперименте. Иннаресми знала лишь то, что Верховный Совет Нибиру принял решение прекратить эксперимент, и команда "Сиппара" готовилась покинуть Землю, но какие-то обстоятельства не позволили осуществить этот план.

Иннаресми тихонько вошла в ниоспатиум и присоединилась к Танфане. Та открыла глаза, и с улыбкой сказала:

-Люблю океан, хоть и выросла в горах. Ты бывала в горах?

Её глаза лучились.

-Нет, в горах я не бывала, -охотно вступила в диалог Иннаресми. — Зато у моих родителей был дом возле Экваториального океана. Для меня детство — это зелёные океанские воды. Отец работал на заводе по переработке водорослей, и часто брал меня на добывающую платформу. Знаешь, как красиво, когда солнце опускается за кромку изумрудной глади, и вода начинает подсвечиваться так, что виден каждых листочек на длинных стеблях водяных ситций, а их бутоны начинают закрываться на ночь.

Танфана покачала головой, мечтательно подняла глаза и сказала в тон Иннаресми:

-А я жила в Лазуритовых горах, на севере. Утром, перед самым рассветом, я тайком выбиралась из дома и слушала, как поют трубчатые стволы иррегий. Чем моложе растение, тем тоньше ствол и выше звук, поэтому каждая заросль звучит по-своему. У нас в посёлке жил садовник, он вырастил рощу, играющую на северном ветру гимн Нибиру.

Танфана засмеялась.

-Ещё я люблю, как на рассвете меняют цвет лепестки горных флоссов. Нужно поймать миг, когда солнце только-только поднимается над синими вершинами, и самые первые его лучи падают на склоны, сплошь покрытые флоссами, тёмно-фиолетовыми после ночи. Свет постепенно разливается по склонам, и флоссы волнами начинают светлеть до бледно-лилового. Незабываемое зрелище!

Глаза Танфаны сделались печальными:

-Я так хочу домой. Ты не представляешь, как я соскучилась по Нибиру. Мне кажется, что с каждым днём мы тоже меняемся здесь. Что-то в психике... да и, пожалуй, в физике... Как ты думаешь, когда вероятнее всего прибудет новая команда?

-Думаю, ждать осталось недолго, — ответила Иннаресми. — Намму очень ждёт вас. Тебя... Эстана...

Танфана опустила ресницы и задумчиво произнесла:

-Как странно всё складывается. Намму меньше всех хотела возвращаться, а оказалась дома намного раньше других.

Иннаресми подумала, что более подходящего момента может и не быть, поэтому решилась спросить:

-А как случилось, что Намму была отправлена на Нибиру одна?

Танфана нахмурилась, видимо, воспоминания не были приятными. Тем не менее, она, заговорила, словно нехотя:

-В тот день всё шло не так. Какие-то мелкие поломки, сбои аппаратуры. А накануне мы получили приказ Элу больше не покидать станцию без крайней необходимости. Совет уже принял решение о нашем возвращении на Нибиру. Надо сказать, что Намму с самого начала была против этого. У неё было своё отношение к делу, к землянам. Намму говорила, что её исследования на Земле направлены на то, что бы соединить в землянах рациональность трёх первых поколений нибирийцев и тонкую душевную организацию Четвёртого, Пятого и особенно Шестого Поколения. И, надо сказать, она здорово продвинулась на этом пути.

Когда из транслятора донёсся голос Элу...

Из транслятора доносился громовой голос Элу:

-"Нибиру" вызывает "Сиппар".

-"Сиппар" слушает "Нибиру".

На связи был Аруна.

-Аруна, я хочу говорить с Намму.

Намму подключилась к транслятору.

-Да, Элу, я слушаю тебя.

-Намму, ты должна выполнять инструкции. Совет дал тебе возможность проявить все свои творческие способности, и ты отлично справилась. Но, пойми, ты не можешь оставаться с ними вечно. Эксперимент больше не предполагает прямого вмешательства без крайней необходимости. Ты дала им много, даже, пожалуй, больше, чем нужно. Я позволил это тебе, но ты обещала, что не задержишься дольше, чем на один шар.

-Да, Элу, — голос Намму был едва слышен. — Я отправляюсь на базу и буду наблюдать оттуда.

-Хорошо, Намму, — голос Элу казался спокойным, однако, но на "Сиппаре" догадывались, что он настроен решительно и не позволит Намму нарушить приказ.

Когда связь со станцией прекратилась, Аруна дружески тронул Намму за плечо:

-Не грусти, они у тебя смышлёные, справятся. Сегодня выведешь их из Колыбели?

-Подождём до завтра. Сегодня я ещё раз поговорю с ними.

-Хорошо.

Она решила выйти последний раз. Действительно последний. Она понимала, что как специалист-генетик по инструкции она покинет "Сиппар" первой.

Она была за пределами станции уже несколько часов, когда на связь снова вышел Элу. Эстан вынужден был доложить о незапланированном выходе с базы. Когда Элу узнал об этом, его голос просто сотряс стены станции...

-Где Намму? Она снова там?

-Да, Элу, — ответил Тару, переглянувшись с Танфаной, сидевшей рядом. — Она решила сама вывести их.

Сантименты типа "попрощаться" и "благословить" с Элу не проходили.

-Немедленно верните её на базу!

Танфана посмотрела на обзорный экран.

Там, на взлётной площадке, построенной прямо среди скал, Намму стояла в окружении группы людей, словно в молитве протягивающих к ней руки. Намму что-то говорила им.

Неподалёку завис над камнями двояковыпуклый диск её фуджера с уже включёнными двигателями. Его огни сильно освещали площадку. Намму направилась к фуджеру, снова оглянулась и крикнула что-то людям.

Внезапно произошло страшное и непредвиденное. Огромная каменная глыба, тяжело ударившись о скалы, упала на площадку, туда, где стояла Намму. Затем посыпались ещё камни. Ещё и ещё. Это был настоящий камнепад

На "Сиппаре" в немом ужасе застыла у экрана Танфана.

На её глазах фуджер Намму исчез под грудой камней.

Опомнившись, наконец, она быстрым движением подняла руку к пульту и нажала кнопку экстренного вызова:

-Эстан! У нас чрезвычайные обстоятельства! Падение горных пород! Эвакуация Намму под угрозой! Ей нужна помощь!

Затем она связалась с Ярри.

-Готовь спасательный фуджер, только, боюсь, ты не сможешь посадить его...

-Я смогу, — ответил тот и без промедления, отправился к фуджеру.

В командный зал прибежал Эстан. В ту же минуту собралась вся команда, словно страшные отзвуки далёкого обвала заставили их прийти. Включив экран прямого обзора, и словно прилипнув к нему, они наблюдали за тем, что происходит там, на взлётной площадке "Колыбели". Вскоре они увидели, как яркий луч с фуджера, управляемого Ярри, скользит вправо и влево, пробегая в темноте по каменным глыбам. Луч прожектора рассекал тьму среди серовато-зелёной поверхности скалистых гор, бежал дальше, прокладывая яркую дорожку.

Танфана непрерывно вызывала Намму, но та молчала. Казалось, время остановилось. Новостей от Ярри всё не было. Эстан словно окаменел в кресле у экрана. Сиват, Аруна, Тару, Танфана и Нисаба напряжённо следили за картинкой, посылаемой с фуджера Ярри. Они надеялись, нет, они верили, что он сможет отыскать Намму.

Наконец, в конце световой дорожки, в зоне освещённой лучом, они увидели неподвижно лежащую Намму.

И услышали, как Ярри прокричал:

-Я вижу её! Я смогу её забрать.

-Я не нашёл ни фуждер, ни генератор защитного поля Намму... Видимо, она не успевала развернуть пол... — сообщил Ярри уже на базе. — Боюсь, они потеряны навсегда.

-Об этом потом! — Эстан почти кричал. — Аната! Немедленно настраивай трабокапсулу! Срочно готовьте санатокамеру!

Тару помог Ярри переложить Намму на каталку. Танфана на ходу снимала со своей руки и надевала на её безвольно повисшее запястье свой браслет, настраивая его показатели на диагноблоке.

-А где её инвелигабис? — не останавливаясь, спросил Эстан.

-Потерян....

Несколько десятков метров до санатоблока они почти бежали. Потом через прозрачные стены команда наблюдала, как Ярри и Тару вталкивают каталку, как прозрачный голубовато-перламутровый эллипс трабокапсулы медленно выплывает на середину санатоблока, как Ярри и Тару осторожно кладут Намму в ложу трабокапсулы и выходят из блока, как Танфана стаскивает с безжизненного тела Намму лохмотья комбинезона.

Аната настроила программу на полученные анализаторами жизненные показатели Намму.

Дисплей непрерывно пульсировал знаками и линиями. Это были "линии жизни" Намму. Эстан, ни на секунду не отрываясь, смотрел на них. Он видел, как мало в них оставалось жизни. Неподвижное, распластанное в ложе трабокапсулы тело Намму казалось безжизненным. Мышцы лица расслаблены, веки полузакрыты, голубоватые тени от ресниц на щеках подчёркивали неестественно белый матовый цвет кожи, отчего лицо походило на маску.

Намму погрузилась в глубокую кому, и не чувствовала даже боли.

Обращаясь прежде всего к Эстану, Аната тихо сказала:

— Это не смерть, но полный коллапс. Сознание и мучения исключены. Тело будет сильно охлаждено. Если удары сердца замедлятся, то кровоснабжение мозга станет недостаточным. Однако, надеюсь, что этого не произойдёт. Я настрою программу, и если биологические определения точны и расчеты правильны... Нет, аппаратура не допустит неточного выбора лечения.

В диагностическом блоке повисла напряжённая тишина. Быстрыми привычными пальцами Аната трогала сенсоры, настраивая аппаратуру.

Когда капсула медленно закрылась, на окровавленной коже Намму с невероятной быстротой меняя форму и направление, стали возникать ярко-фиолетовые, светящиеся линии. Когда на теле образовался сложный рисунок, линии замерли.

Аната отвела взгляд от приборов и сказала, обращаясь ко всем:

— Теперь всё будет в порядке. Слава Создателю, она жива, а трабограф восстановит повреждения. В лечении будет использован метод импульсного нервного регулирования организма. Организм останется бессознательным, но живым. Учтено всё — наследственная структура и условия, в которых жила Намму на Нибиру и здесь, на Земле. Равномерная температура, абсолютный покой, химическое и лучевое промывание, быстро заживляющие жидкости, соответствующие особенностям организма. Программа будет работать, — она посмотрела на дисплей. — Долго, потом Намму будет спать. Так что, можете идти.

Она дотронулась до руки Эстана:

-То, что она спаслась, настоящее чудо. Иди, Эстан. Всё будет хорошо. Не надо оставаться с ней. Зрелище незавершённой работы может причинить тебе боль.

Эстан хмуро улыбнулся:

-О какой боли ты говоришь, Аната... Она для меня всё. Только мысль, понимаешь, одна только мысль, что я могу её потерять, причиняет мне такую боль...

Эстан не стал откладывать разговор с Элу. Тот пришёл в ярость.

-Совет приказал оставаться на базе! А для людей этот район должен быть вообще запретным!

-Элу, это был последний выход, она должна была... — попытался оправдать Намму Эстан.

-Она в состоянии дать отчёт руководству экспедиции?

— Намму ещё слаба...

— Намму отстраняется от участия в эксперименте и немедленно возвращается на Нибиру.

-Но, Элу, эксперимент "Нефилим" не закончен.

-Он продолжится без неё.

Намму понемногу возвращалась к жизни, каждую минуту продолжалось медленное и осторожное пробуждение заторможенной нервной системы. Но решение Совета об отправке биолога-генетика Намму домой на Нибиру, было окончательным, и уже не зависело от состояния её организма.

Намму и Эстан стояли у призрачной границы тенеуса. Они расставались.

-Как ты себя чувствуешь?

Эстан взял Намму за руки и притянул к себе.

-Прекрасно, если ты имеешь в виду жизненные показатели...— ответила Намму и положила голову на плечо Эстана. — Но мне становиться не по себе, когда я думаю о том, что больше не буду работать на "Сиппаре".

-"Сиппар" так же, как и другие высокогорные базы, будет законсервирована согласно приказу Верховного Совета Нибиру. Наблюдение будет осуществляться только с субокеанических станций. Базы будут созданы в районах полной недоступности для людей. До тех пор, пока не будет обнаружен генератор защитного поля, мы не вернёмся на Нибиру. Нельзя его оставлять здесь.