Королева скелетов

Информации было так много, что пришлось потянуться за листами бумаги. Мой жест немного отрезвил болтливого библиотекаря, и он стал осторожничать. Пришлось соврать, что люблю рисовать безделушки и рожицы по ходу беседы. Арсей сделал вид, что поверил, и его речь восстановила прежний уровень доверия.

— Какая милая девочка, — пробормотал библиотекарь, прикрывая дверь.

Наместник с магом неверяще переглянулись, затем Проклиус тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Вопль "Вон!" буквально вымел его из комнаты.

Костяшка вытер выступивший на лице пот.

— И где он нашел "милую девочку", старый дурак? — пожаловался магу. — Совсем из ума выжил на старости лет.

Есть свои прелести в том, чтобы быть скелетом. Не нужно ломать голову над тем, что одеть на бал, какой прической поразить гостей и какой макияж лучше всего подобрать к наряду.

Я лениво покопалась в драгоценностях. Выбрала тонкую серебряную диадему с бриллиантами, на грудь повесила цепь с серебряной звездой. Сам плащ менять не стала. Во-первых, серебро с черным отлично сочетается, во вторых, это у кого-то бал и веселие, а у меня стратегическая операция по поимке короля, и мой строгий наряд вполне в тему.

Я, правда, еще не до конца продумала, что именно стану делать с его величеством, когда найду. Но тут главное найти, а идеи сами собой появятся.

Глава 4

"У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу!"

Льюис Кэрролл "Алиса в Стране Чудес"

— Её величество, королева Агдании Тринадцатая!

Кратко, без имени, без заслуг и титулов. Непорядок. Можно же было добавить — воинствующая или бесстрашная. Сковородка одна на подвиг тянет. Нет, с собственным представлением нужно будет обязательно доработать.

Бальный зал. Надраенный зеленый пол сверкает под ногами. Над головой ряды белых шаров — то ли магия, то ли гигантских светлячков поймали. Шары пока горят не в полную силу — в зале хватает вечернего света. Белоснежно-воздушные шторы на окнах подняты, на стенах белые пилястры (полуколонны) с золотыми полосками орнамента, на бледно-зеленых стенах парочка картин баталий прошлых войн, а около трона две ниши со скульптурами в полный рост — девушка и юноша. А вот зеркала я бы убрала, пусть они и увеличивают зрительно объем зала, но собственное отражение меня до сих пор нервирует.

Около дальней стены, как и положено, трон — несуразный, каменный, словно вытесан грубым топором — реликт, одним словом. Между мною и троном — ряды верных подданных, образовавших ровный коридор.

От нарядов, драгоценностей, ярких бантов и украшенных перьями причесок рябит в глазах. Часть нарядов явно не успели, как следует вычистить после долгого висения в шкафу, и мне кажется, что в воздухе витает запах затхлой древности.

Я прохожу к трону, по пути внимательно разглядывая присевшую в реверансах и склонившуюся в поклонах толпу. Костяшка в первых рядах. Лицо красное, бант в цвет лица. Опять волнуется, а я ведь даже еще ничего сказать не успела.

— Ваше величество, дозвольте начинать? — осведомился наместник.

— Валяйте, — махнула рукой, пытаясь удобнее устроиться на троне. Бесполезно. Это пыточный стул, а не трон.

— Графиня и граф....

— Княгиня и князь...

— Наместник такой-то области с супругой...

— Глава Академии с супругой...

От имен, титулов потихоньку начинает кружиться голова. Глашатай без устали перечисляет гостей. Сколько у меня родовитых подданных, оказывается. Не королевство, а сплошная знать. А знать — это же заговоры, интриги. Проредить, что ли?

Где же ты, мой король, где?

Поначалу я пристально разглядывала каждую пару, пытаясь найти его величество, но после третьего десятка плюнула на это занятие. Понятно, что одинокого мужчину королевского воспитания легко вычислить, даже если спрятать его среди десятка таких же. Костяшка поступил умнее — все гости до одного с парами. А там гадай сама: сестра, жена, родственница?

— Ваше величество, мы счастливы с вами познакомиться.

Я поощрительно улыбнулась аристократической блондинке в светло-сиреневом платье. Графиня побледнела и вцепилась в руку мужа.

Да, не красавица и улыбка у черепа далека от приятной, но зачем так пугаться? Понимаю теперь всю глубину мудрости решения феи: перенести время действия проклятие на ночное время суток. Лег спать человеком, проснулся утром — опять человек, и никаких тебе скелетов. А потому некоторые и реагируют чересчур нервно на мою внешность, не привыкли еще, бедняги.

Я закинула ногу на ногу, ткань плаща сползла, открывая непозволительно много — большеберцовую кость до коленной чашечки. Граф замер на месте, не спеша освободить путь следующей паре, за что тут же получил локтем в бок от супруги.

Вот они, мужчины! Им что кость, что голая нога — фантазии хватает, чтобы мысленно подняться выше.

"Миленький ты мой. Возьми меня с собой". Незатейливая мелодия крутилась в голове. И как только смогла пробиться сквозь заслон памяти? Лишь такая ерунда и пролазит — музыка, звуки, чей-то идиотский смех, а что-то серьезное или личное блокируется надежно.

Скучно. Невыносимо скучно. Я сидела на троне, подперев рукой череп, и с трудом сдерживала зевоту. Мысли в голову лезли одна чернее другой. Вот что хорошего быть королевой? Неделю, ну две, еще можно развлечься — заговоров парочку раскрыть, устроить смотр войск, настоящий, а не тот, который я видела. Опять же учения провести с эвакуацией всего города на время. А дальше? Войной на соседей? Королевство маленькое, к тому же еще и проклятое. Развернуться, как следует негде. Любые реформы и нововведения будут неизбежно упираться в скромное потребление. Зачем что-то менять, если оно и так работает, и всем всего хватает?

Фух, последняя пара. Зал заметно оживился.

— Ваше величество, — Костяшка важно выступил вперед, рожа довольная, маленькие глазки блестят от удовольствия, — желаете получить подарки в зале или доставить их в вашу комнату?

Подарки? Сюрприз удался. Надо будет провести работу, чтобы впредь никаких сюрпризов. У нас официальный бал, а не дружеская вечеринка.

— Пожалуй, несите сюда.

Круглое лицо наместника расплылось в улыбке. Доволен, что расчет оправдался — какая женщина откажется от подарков. Я бросила взгляд в толпу — так и есть, улыбку Костяшки подхватили многие. Непорядок!

— Заодно и проверим, — многозначительная пауза постепенно стирает радость с лиц подданных, — насколько подарки соответствуют моему высокому положению.

А вот это уже добивание лежачих. Задние ряды не выдержали первыми и поспешно, кланяясь, удалились из зала — проверять это самое соответствие, не иначе.

— С другой стороны, — мой тихий голос в мгновенно установившейся тишине был слышен даже в самом дальнем уголке зала, — дареному коню в зубы не смотрят.

В тишине появился оттенок глубокой озадаченности.

— Ваше величество хотело бы получить в подарок коня? — как обычно взял на себя огонь Костяшка. Того и гляди у него на меня иммунитет выработается.

— Ездить на чем-то надо, — пожала плечами, — не все же мне во дворце сидеть.

— Так... это... — наместник от радости забыл родной язык, — повозка у нас есть, самодвижущаяся. У гномов четыре года назад куплена.

— У вас есть гномы? — я по-настоящему удивилась. — А почему они не приглашены на бал?

— Бесполезно приглашать, ваше величество, — пояснил маг, — они нашу границу уже года три не пересекают, только в приграничье и торгуют, и только днем.

Прямо королевство вампиров, чес слово. Ночью, так понимаю, к нам в гости никто не ходит — берегут психику.

Подданные притихли, на лицах тоска. В стране давно и прочно обосновался торговый кризис. Немногие отваживаются иметь дело с агданцами, опасаются, что проклятье перейдет на них. В чем-то я их понимаю, предрассудки — вещь серьезная, особенно, если дело касается магии. Тремя плевками через левое плечо не обойдешься, а в особо тяжелых случаях даже фея не поможет.

Невольно начинаю уважать ту гадину, которую так неудачно послал король. Пусть она и сволочь, каких еще поискать надо, но отомстила классно — три года месть длится и неизвестно, когда закончится. Какая мощь, какая фантазия! И кто знает, как оно на самом деле было? Может, любила она короля, а тот оказался слишком избалован, чтобы оценить её чувства.

К скуке добавилось мерзкое чувство, которое я долго и старательно от себя отгоняла — меня использовали, по сути, вели с завязанными глазами и сладкими голосами уговаривали, что я здесь главная. Гнев сдавил виски, норовя перетянуть настроение на себя.

Подданные, почуяв надвигающуюся грозу, не задерживались около трона. Они поспешно принимали от слуг подарки, так же поспешно с поклоном складывали их слева от меня. Разноцветные коробочки, шкатулки, статуэтки, завернутые в полотна картины и всякое, всякие, всякая...

И почему у меня стойкое ощущение, что все это дарится не впервые? Если рассуждать логически, то портал можно настроить только на прохождение живых объектов. Зачем тратить лишнюю энергию и тащить что-то материальное, когда нужна лишь сама девушка? Выходит и обратно её отправляют без ничего. Жмоты!

Ну точно — вон та шкатулочка с потертым боком, а у статуи рука в трещинах. Тринадцатая королева и тринадцатая хозяйка подарков. Зубы издали странный скрежещущий звук. Бедняга, пристраивающий свою коробочку сверху, запнулся, уронил подарок и сам рухнул на кучу. Дзынь, бамс, шмапс...

Коробки дружно раскатились в разные стороны, у статуи все же отвалилась левая рука, истошно разоралась птица, сидящая в большой, накрытой темным платком клетке.

— Время перейти к обеду, — я встала с трона. — Наместник, командуйте.

Бледный от испуга Костяшка суетливо махнул рукой, тут же заиграла бравурная музыка, слева распахнулись большие двухстворчатые двери, открывая вид на парадную столовую.

В скелетном состоянии под заклятие подпадали все естественные потребности организма, а потому передо мной стоял лишь бокал для символических тостов.

Тосты здесь любили — долгие, занудные, с повторением описания своих верноподданнических чувств к моему величеству через каждые три предложения.

После второго выступающего я начала медленно звереть, после третьего придумывать разнообразные способы казни, на четвертом решила завязать разговор с сидящим слева Костяшкой.

— Скажи-ка, друг любезный Ко... хм, наместник, — поправилась я, и судя по мелькнувшим улыбкам на лицах моих соседей, это прозвище не было больше тайной, — а кто у нас начальник штаба?

— Главнокомандующий армии Нельсарий Никтамский, — представился сам сидящий напротив меня молодцеватого вида мужчина с огненно-рыжими волосами, — чем могу служить?

— Служите вы отечеству, мне лишь подчиняетесь, — сухо отрезала я, — как думаете возвращать захваченные противником территории?

Нельсарий от удивления открыл рот, закрыл, но слово вымолвить так и не смог.

— Или считаете это нормальным, когда у королевства захватили лучшую часть земель, отрезали выход к побережью, настроили там пиратских баз, и нас теперь поминают "добрым" словом все ходящие вдоль Длинного моря?

— Никак нет, не нормально, — отрапортовал главнокомандующий.

— А с Лахарией вы как планируете разбираться? Или будем дожидаться, когда у них наступит полный неурожай, и вопли "Бей, проклятых, сотрем их с лица земли!" зазвучат в полную силу? Нет хуже противника, чем голодный и сражающийся за еду для своих семей. Что молчите, командующий?

— У вас есть, что предложить, ваше величество? — сухонький старичок вкрадчиво влез в разговор. Я уловила его заинтересованный взгляд. Именно заинтересованный, без капли страха.

— Генерал Шнельсар, — шепнул мне на ухо Костяшка.

— А вот об этом, генерал, мы пообщаемся завтра днем. И я рассчитываю, — глубокая пауза подвесила тишину над столом, — что на ней будет присутствовать не только генерал.

Я специально не стала уточнять, кого хочу видеть. Не маленькие, догадаются, раз речь пойдет о положении дел в королевстве. Надеюсь, его величеству эта тема тоже небезразлична. Наживка заброшена, осталось подождать, когда клюнет рыбка.

После такого заявления протокол торжественного обеда, по времени больше подходящего к ужину, был окончательно сорван. Кто-то еще по глупости пытался взять слово, но уловив заинтересованный поворот монаршего черепа в свою сторону, резко передумывал и слово так и оставалось висеть в воздухе. И правильно. Ведь кроме военного дела, королева вполне могла начать задавать неприятные вопросы по сельскому хозяйству, градостроительству, ремесленным мастерским или, о ужас, налогообложению.

Тринадцатая королева оказалась на редкость непростой особой, и многие уже начинали опасаться, как бы эта игра не вышла всем боком. Одно дело расшаркиваться и дарить подарки краснеющей и бледнеющей девице, которая и два слова лепечет с трудом от смущения, а совсем другое чувствовать непонятный страх перед гостьей, словно та оказалась внезапно свалившимся на голову проверяющим.

По королевству ходили слухи — один страннее другого. Говорили, что королеву видели разгуливающей ночью по городу в компании с наместником, и что совсем уж невероятно — со сковородкой в руках. Сам наместник на вопросы отвечать отказывался и хранил непривычное для него молчание, что было странно вдвойне. Лектариус, еще один допущенный до королевы, улыбался так таинственно и загадочно, что тянуло как минимум на скорое избавление от проклятия, как максимум на прибавление в королевской семье сразу в двойном размере — мальчика и девочку.

Подданные недоумевали. Подданные опасались. Подданные надеялись. Король хранил молчание. Наместник ловко увиливал от вопросов. Маг улыбался. Игра продолжалась.

— Ваше величество, — Костяшка многозначительно кашлянул и нетерпеливо заерзал на стуле, — время, — он бросил выразительный взгляд за окно.

Там краешек солнца непозволительно близко подобрался к линии горизонта. Действительно, время. Само превращение из человеческой ипостаси в костяную проходило как раз в промежуток ныряния солнечного диска на ту сторону земного полушария, а я, задумавшись о великих ратных делах королевства, совсем об этом забыла.

Встала, давая понять, что обед закончен. Подданные с облегчением на лицах, поднялись из-за стола. Не думаю, что кто-то из них желал присутствовать на массовом терянии человеческого облика. Боюсь, такого бы мне здесь не простили, а к бунту я еще не готова. Даже до камер не дошла и службу законности и порядка, если она здесь имеется, не проинспектировала.

Я поднялась к себе. Задумалась на мгновенье — а может, не стоит? Упрямо тряхнула головой — стоит. Я должна увидеть это сама.

Подошла к зеркалу, скинула плащ. Симпатичный скелетик. Все пропорционально, а длина ног вообще радует. И зачем, спрашивается, было комплексовать? Но фея, зараза, не могла сделать, как у всех — днем человек, ночью скелетина? Выставила, в итоге, белой вороной. Ненавижу. И фей, и ворон.

Красноватые лучи подкрашивали белые кости в розоватый оттенок — почти мило. Затем внутри слева от позвоночника начало темнеть, наливаться бордовым. Бух-бух, проснулось спавшее до этого момента сердце. От него потянулись во все стороны ниточки сосудов. Мешком повис желудок, и резко захотелось есть. Подняла глаза выше — в черепе белела волнистая субстанция, стремительно обрастая нужными элементами. Взгляд вниз — мышцы обтекали кости, одевая их в кровавый наряд и последним аккордом — снизу вверх появилась кожа, голову оттянула привычная тяжесть волос — и нахлынули все потребности разом. Есть, пить, мыться и в туалет.