Империя Заката_Общий файл

Предисловие

— История, которую я хочу вам рассказать — о тех, кто сотворил наш мир. Их теперь мы называем Богами. Слушайте внимательно — так, будто это правдивая история...

Он сделал глоток горячего вина, удовлетворенно вздохнул и покатал кружку в руках, согревая пальцы.

Мужчина представился бардом и предложил рассказать нам историю в обмен на пищу и тепло нашего костра. Красноватые блики, которые отбрасывали языки пламени, делали черты лица заостренными и немного хищными. Но глаза даже в скудном освещении оставались добрыми. Бард у костра — это всегда большая радость. Их песни, рассказы и сказки скрашивают часы ночных дежурств. Мы устроились поудобнее около костра, держа оружие наготове, чтобы применить в случае опасности, и стали внимательно слушать. Ночь пронизывала холодом насквозь. Человек отставил кружку и начал рассказ:

Создание мира

— Очень давно, во времена, которые невозможно даже представить, существовал лишь хаос. В нем безумным танцем кружилась звездная пыль и огромные пылающие шары самих звезд. Даже в своем безумии этот мир был по-своему прекрасен.

Но однажды в этот отдаленный уголок мироздания волею судеб, а ей подвластны даже всесильные, попал демиург-изгнанник. Увиденное ему понравилось. Но, будучи творцом, он не мог просто наблюдать. Сила, знания и опыт требовали выхода. И демиург принялся творить. Он упорядочил эту часть хаоса и создал мир Авенну.

Но после борьбы с хаосом, да еще и после перехода из одной части вселенной в другую, он не рассчитал своих сил. Демиург понял, что не сможет вдохнуть жизнь в свое творение, поэтому он создал две противоположности: созидание и разрушение, поместил их в мужское и женское тело и оживил. Сам демиург решил наблюдать за своими творениями, но не вмешиваться в ход событий до тех пор, пока миру не будет грозить уничтожение. Он развеял свое тело, создав из него россыпь звезд, которые не так давно привлекли его внимание, оставив лишь разум. Так появились первые боги.

Созидание, избрала себе имя Анория, а Разрушение — Шеон. В самом начале они пытались исполнить волю творца и создать жизнь на планете, но изначальное противостояние их сущностей делало эту задачу непосильной. Они не были творцами, а оказались только носителями божественной силы, но они оставались мужчиной и женщиной, и некоторая магия им была все-таки подвластна. Со временем появились дети, наделенные божественным даром. Эти шестеро были удостоены обладанием власти над миром. Старшая дочь, Элерия, получила во владение воду.

Старший сын, Велиан, обрел контроль над воздухом, а вторая дочь — Саталия — над землей.

Второй сын, Оринэй, самый импульсивный и несдержанный, стал хозяином огня. Элементов не хватило только самым младшим. Две близняшки, ставшие отрадой родителей после того, как выросли четверо старших детей, получили во владение Свет и Тьму. И этот дар определил всю их дальнейшую судьбу.

Таким образом, началась Эра Богов, и не существовало в мире ничего, неизвестного Богам.

Сотворение рас

Анория была богиней созидания и создала форму, которую полагалось ее детям наполнить своей магией. Так было создана раса аэвос, ставшей венцом творения богов. Они сочетали в себе качества и силу всех богов, и они были прекрасны. Даже само название новой расы включало в себя частички имен всех ее родителей. Так шли века, в гармонии и спокойствии. Пока младшему из четырех стихийных богов не стало скучно. Его вечной задорной натуре было тошно среди этой благодати, поэтому он подбил старших брата и сестер на спор, в котором каждый должен был создать новую расу. Выигрыш был таков: верховное положение среди этой четверки на ближайшее тысячелетие. А победителем оказался бы тот, чьи творения в ближайшие сто лет достигли бы наибольших успехов.

Дети обратились за помощью к матери, и она для каждого из них создала форму, в которую молодые боги вдохнули жизнь. Весь мир застыл в ожидании. И боги, и уже раннее существующие их создания с интересом наблюдали за первыми шагами новых рас.

Элерия создала прекрасную расу водных жителей. Их гибкие блестящие тела легко скользили в воде. Эти существа получили имя лерии.

Велиан вселили дух ветра в свою форму, и за спинами аэров распахнулись мощные крылья, вознося своих обладателей в небесную высь.

Саталия, обстоятельная и надежная, как сама земля, сотворила утонченный лесной народ ривдов, тонко воспринимающий состояние окружающей природы.

Порождения Оринэя — огнесы конкретной формы не имели, эти пламенеющие воинственные существа стали сильными воинами.

Тем временем у старшей божественной пары уже давно не ладились отношения. Анория приходила в ужас от деяний своего супруга, а Шеон испытывал любопытство, смешанное с завистью, так как его жена и дети создавали новые жизни, в то время как он умел только разрушать.

Задавшись целью наладить отношения с Анорией, он решил доказать ей, что так же способен на благие дела. В играх с Тьмой — Ликией и Светом — Мионией он создал маленькую куколку, на большее у малышек сил не хватило. Затем к каждому из своих старших детей он обратился с просьбой наполнить его творения духом своих стихий. Каждый из них отговаривал отца от безумной идеи, объясняя, что все лучшее они уже отдали, что остались только остатки сил Стихий. Но Шеон был непреклонен.

Таким образом, верховный бог получил от детей дух застоявшейся болотной воды, дух неуправляемого ветра, силу истощенной земли и гаснущего огня. Эти остатки великих Стихий и вложил творец-разрушитель в своих созданий и заставил биться их сердца.

Обрадованный бог вскричал:

— Посмотрите на существ, созданных мной! Взгляните на тех, кто рожден духами воды, огня, земли и ветра! Они будут сильнее и мудрее аэвос! Они будут править миром!

Взглянув на результат творения супруга, Анория грустно вздохнула и произнесла:

— Ты же — бог разрушения, и любое существо, которому ты дашь жизнь, будет приносить лишь несчастья себе и другим. Уничтожь их, пока они не осознали своего положения и не уничтожили созданный нами мир.

И она оказалась права: результат был ужасен. Эти творения были слабыми, глупыми, хитрыми и трусливыми. Все Боги с презрением отвергли созданий Шеона. Сам же он с позором был вынужден прятаться какое-то время. Своих созданий он оставил. А создания эти были людьми.

Расы лериев и ривдов отличались мудростью и восприимчивостью к магии. Но своими силами и знаниями они уступали аэвос и постепенно стали служить старшей расе в политике и магической деятельности.

Огнесы были неутомимы, сильны и обладали огромной силой воли. Конечно, они не были так же сильны, как аэвос. Поэтому огнесы стали той силой, которую старшие выставляли в качестве "пушечного мяса" при выяснении личных вопросов. Так были учреждены первые показательные бои гладиаторов.

Крылатая раса аэры — свободолюбивые и любопытные создания. Аэвос хотели поработить этих созданий. Мешало лишь одно — однажды пойманный и посаженный в клетку Артеас быстро терял жизненную силу и умирал. Не сумев лишить крылатых неба, аэвос сделали их своими посыльными, ибо никто на Авенне не мог сравниться с ними в скорости.

Люди не могли ни одну из вещей делать хорошо и стали рабами, выполняли они самую черную и грязную работу. Их жизнь была не лучше, чем у животных.

Незнакомец вновь замолчал, очередная часть истории была окончена... Услышанное нами отличалось от всего, что мы слышали до этого, и все же от всей этой истории отдавало чем-то знакомым. Ночь распростерла нам свои объятия. Затихли звери в лесу, ветер перестал шелестеть в ветвях, даже журчание ручья стало мягким и едва слышным. Лишь только наше дыхание и треск горящего костра раздавались в ночи. Казалось, что все живое вокруг слушало историю незнакомца.

Война богов

Опять проходили столетия. Подросли и обе близняшки, затмив красотой старших сестер и мать. И только цветом глаз различались молодые богини. Угольно черный взгляд Ликии, в котором иногда проскакивали красные блики, разительно отличался от цвета безоблачного неба очей Мионии.

Самый несдержанный из старших богов Ориней воспылал запретной страстью к светлой богине, но старался скрывать свои отнюдь не братские чувства. Вот только женская интуиция помогла разглядеть Ликии чувства огненного бога, и в ее душе поселилась ревность, так как впервые по отношению к ней была допущена несправедливость. Ведь ранее они с сестрой все делили напополам.

Однажды темной ночью Ликия пришла к старшему брату, чтобы узнать, какие чувства он испытывает к ней. Но в темноте Ориней, пылавшей страстью к своей посетительнице, не сумел разглядеть цвета глаз и не понял, кто именно посетил его обитель. Поддавшись магии нежных слов и поцелуев, Темная богиня поддалась страсти и разделила ложе с повелителем Огня.

Анория пришла в ужас от произошедшего. Поддавшись гневу, она наказала Ликию, лишив ее бессмертия, но не сил и сослала на землю. Но мать не рассчитала, что, будучи еще в утробе связанной узами с сестрой-близнецом, Миония так же разделит участь изгнанницы.

Опустошенная горем, осознавшая, какую ошибку она совершила, Анория, тем не менее уже ничего не могла исправить, ибо в порыве гнева призвала столь могучи силы, скрепившие заклятие, что даже совместные силы богов не могли бы вернуть все вспять.

Потеряв сразу двоих детей, верховная мать не наказала младшего и любимого сына. Так свершилась еще одна несправедливость по отношению к Ликии. И это поселило злость и жажду мести в душе Темной богини.

Только присутствие рядом сестры не позволило темной покончить жизнь самоубийством, иначе б и Миония разделила ее участь. Обида усилилась в душе Ликии от понимания, что она является причиной мучений половинки своей души. Будучи беременной, она бежала. Глубоко в чащобе темного леса, она родила — шля проклятья матери и брату каждый раз, когда наступали схватки. Она прокляла брата на бесплодие, раз он не пожелал принять ответственность за зачатые им жизни. Дети, рожденные ею, переняли отчаяние и злость проклятий и обратились в Демонов.

Но потомки Ликии отчасти были и детьми ее сестры, ведь душа у них была общая. Часть демонов унаследовали свет и стали Драконами.

А потом разразилась война. Ведомые жаждой крови своей матери, демоны попытались свергнуть богов. Все обитатели Авенны с ужасом наблюдали за битвой в Поднебесье, понимая, что решается их судьба.

Даже боги были поражены невероятной силой порождений Тьмы. Если бы битва продолжалась чуть дольше, миру пришел бы конец. Но боги все же оказались сильнее. Остатки демонической армии они погрузили в сон и поместили их в нижний мир, мир без света и времени. Прощение получили только драконы, которые поддержали Мионию в ее нежелании участвовать в конфликте богов.

Но уничтожить бунтарку боги не могли. Они понимали, что в случае такой попытки пострадает уже и так без вины наказанная Светлая дева. Но они были обязаны пресечь попытки Темной отомстить. Поэтому на близнецов было наложено проклятие, отнимающее память.

Незнакомец вдруг прекратил рассказ. Все собравшиеся прониклись благоговейным трепетом к этому человеку и даже немного боялись его. Его тихие речи не оставили безучастным ни одного. Мы сидели молча, пока он посвящал нас в тайны истории мира. Его голос, хоть и был мягким, проник в самую глубь нашего сознания — как — будто это было некое волшебство. Миф, рассказанный им, в корне отличался от того, который знали мы, однако возражений не было. Нет, конечно, старые сказки повествовали о чем-то отдаленно похожем, но они ведь на то и сказки. Только дети и верят.

Внезапно поблизости взмахнула крыльями сова, и мы вздрогнули от неожиданности. Незнакомец усмехнулся, поднял едва теплую кружку к губам, отпил и продолжил рассказ.

— Не отвергайте мою историю о Богах только лишь потому, что она отличается от тех, что слышали Вы. История Богов — не людей. Как тогда простые священники могут знать правду? Слушайте внимательно, я продолжу историю. Историю мира после исчезновения Богов. Вашу историю.

Война рас

Поскольку аэвос осталось мало, они уже не могли управлять многочисленными младшими расами. Наступили темные времена смуты. Царили паника и беспорядок. Расы, о которых ранее на свой манер заботились аэвос, обрели свободу и вместе с ней необходимость самим выживать в огромном мире. Расы попытались обратиться к богам, но они, разочарованные в своих творениях, молчали.

Первыми опомнились огнесы. Будучи самыми сильными, они быстро подчинили своей воле миролюбивых лериев и ривдов. Немногочисленные аэры самоустранились, предпочитая отсиживаться в горах, пережидая разделение власти. А люди, привыкшие к роли рабов, не роптали.

Первыми не выдержали ривды. Земля с трудом выносила такие всплески огненной стихии, а дети природы остро чувствовали ее боль. Восстание быстро было подавлено могучими огнесами. Лерии отказали в альянсе, не решаясь покинуть водный мир, на который порождения огня еще не успели посягнуть. Ривды были в отчаянии.

Одной темной ночью к их предводителю пришли люди. Они предложили заключить альянс. Эта раса была слабой, но многочисленной. И именно количеством они могли сломить мощь огнесов. Единственным условием предводителя человечества стало: старшая раса обучит их магии. Дети земли долго сомневались, но это был единственный шанс вернуть свободу, и они согласились.

Война была долгой и кровопролитной. Дети воды быстро поняли, что если они поддержат новый альянс, то огнесы будут повержены. С другой стороны, люди размножались слишком быстро, они впитывали магические знания как губки, становясь опасными для своих же союзников. После долгих обсуждений и скандалов лерии приняли решение. Чуть ли не единственный раз за всю историю сотворения мира вода и огонь находились по одну сторону баррикад. Силы были равны, а мир вновь оказался на грани уничтожения.

Ко всем прочим сложностям добавилась еще одна. Колесо времени сделало полный оборот. На небе отчетливо были видны небесные светила, выстроившиеся в идеальную линию. Пришло время возрождения богинь-близнецов. В человеческом лагере, супруга их короля разрешилась двумя девочками. С младенчества разумные глазки детей различались по цвету. Одну девочку с глазами цвета обсидиана нарекли Ликией, а ее голубоглазую сестру Мионией, отдавая честь древней легенде и желая таким образом привлечь богов на свою сторону. Старый маг, проводивший церемонию имянаречения, даже не догадывался, как правильно он выбрал имена для новорожденных.

Конец старого мира и рождение нового

Прошло двадцать лет, а противостояние рас продолжалось. Был убит предводитель людей, и место лидера заняла одна из его дочерей. Говорят, не было не поле боя отважнее темноглазой красавицы. Пользуясь памятью богини, спящей внутри нее, девушка нашла в немногих сохранившихся книгах упоминания о могущественном артефакте четырех стихий — Инграссиль. Это в этом предмете были собраны силы всех стихий. Уже никто не помнил, зачем богам понадобилось заключать такое могущество в одном артефакте, но факт оставался фактом: только его мощь могла помочь людям и ривдам выиграть войну.

Ликия сохранила упрямство и божественную силу воли, именно они вели девушку в опасных и трудных поисках места захоронения Инграссиль. Миония чуть ли не впервые не поддержала сестру. Она заранее предупреждала, что подобная затея может закончиться катастрофой, но Ликия отмахнулась от ее слов.

Пробуждение артефакта почувствовали даже боги, не желавшие вмешиваться в судьбу мира. Магия волнами выплескивалась из вскрытого Инграссиль. А темная богиня впитывала эту энергию, желая обрести былое могущество...чтоб попробовать отомстить вновь. Происходящее не оставило равнодушными божественную шестерку. Объединив усилия, они смогли помешать возрожденной богине впитывать силу, но предотвратить катастрофу уже не смогли. Вырвавшаяся магия бесновалась, корежа облик мира, уничтожая населяющих Авенну существ. Единый материк раскололся. Моря и океаны выходили из берегов, поглощая сушу и выталкивая на поверхность земли, ранее скрытые в морской пучине. Ураганы рвали воздушные пространства. Это был крах мира, в котором обитали лерии, ривды, огнесы и аэры.

Боги с ужасом наблюдали, как разрушается их творение. Собрав оставшиеся силы, они метнули разрушительное заклинание в Инграссиль, разбив его на четыре части. Каждая из которых сохранила в себе остаток одной из стихий. Как только артефакт потерял целостность, утихли и катаклизмы, причиной которых стала магия.

Чтобы не повторилось подобного, боги поместили эти четыре кусочка Инграссиль в сердцевины четырех больших материков, которые образовались, и поручили выжившим представителям четырех рас хранить Сердца Стихий, препятствуя их возможному объединению ценою собственных жизней.

Мы не знали ничего об этом незнакомце, как не знали и причины, по которой он рассказывал нам все это. И все же мы слушали его, неспособные оглянуться или пошевелиться, будто какая-то неведомая сила сдерживала нас. Незнакомец вел себя так, будто нас и не было рядом. Собрав сухие веточки, он бросил их в угасавшее пламя. Языки пламени, уже почти невидимые, взвились вверх с новой силой. Даже не взглянув в нашу сторону, человек заговорил снова.

Выжившие представители старших рас были столь немногочисленны, что с трудом противостояли новым опасностям окружающего мира. Сильнейшими оказались люди. Их количество росло, в то время как другие расы умирали медленно, но верно.

Чтобы выжить старшие расы рискнули смешать свою кровь, поскольку давно было известно, что женщинам куда легче зачать полукровок, нежели детей чистой крови. Но на том этапе цель оправдывала средства. Полукровки внешне совершенно не напоминали своих родителей, но наследовали стихийную силу одного из них. Так появились расы, существующие и поныне.

В этом новом мире заняли главенствующее положение люди. Теперь они являлись старшей расой, только у них сохранились мифы и легенды, которые рассказывали о происхождении рас. Тот факт, что Шеон, бог смерти и разрушения, являлся их создателем, развил в людях некий комплекс неполноценности, вкупе с историей о создании людей из остатков прочих рас. Все это доставляло новым правителям мира мало удовольствия. Теперь, создав новое королевство, люди нуждались и в новой мифологии, новой истории их рода, доказывающей их благородное происхождение.

Миф и история изменились. Изменилось и отношение к проповедующим черную магию и последователям Шеона — теперь они жестоко преследовались. Религиозная реформа длилась на протяжении нескольких поколений. Это привело к тому, что в умах людей окончательно утвердилась вера в то, что их создательницей была Анория.

Постепенно новые расы восстановили свою численность. Осваивались новые территории. Народы расселялись по Авенне, сменившей свой изначальный облик.

Когда незнакомец закончил, начало светать. Длительная ночь прошла, прорезался в светлеющем небе рассвет. Костер давно потух, оставив лишь тлеющую золу. Рассказчик зажег трубку и сделал глубокую затяжку.

— Итак, моя история закончена. Пройдет время, и может, кто знает, она продолжится? Может, и Ваши имена когда-нибудь будут в моей истории?

Утренний свет озарил все вокруг.

Всех сидящих у костра неожиданно охватило беспокойство. Как будто что-то важное проходило мимо.

Один из слушателей решился задать вопрос, который уже мысленно задавали себе и остальные присутствующих:

— Кто вы? И почему рассказали нам все это, и откуда вы все это знаете?

— Посмотрите в небо, и вы сами ответите на свои вопросы, поскольку очень скоро придется делать выбор.

Человек поднялся. А потом он медленно начал исчезать! Растворяясь, будто в тумане, при внезапном порыве ветра он улетел прочь словно пыль.

Изумленные члены небольшого отряда подняли взгляд к светлеющему небосводу. Высоко над головами планеты выстраивались одна за другой. И только последняя ярко-голубая звезда пока еще светила несколько правее этой ровной линии.

Теперь мы догадывались, кем он был. Он знал так много и так детально описывал некоторые вещи. Это мог знать только тот, кто существовал с самого начала мироздания, создатель мира и всех нас...

6

Глава 1 Конец одного пути или начало нового

Интересно, кто были эти первые садисты, додумавшийся, что залогом успешного подписания договора, является свадьба их детей?

Вот мой отец, например подобный договор, считал, чуть ли не смыслом всей своей жизни...

Сегодня состоялся наш семейный разговор, который перевернул мою обыденную жизнь с ног на голову.

— Тебе уже девятнадцать, а ты до сих пор еще не принесла ни грамма пользы в нашу семью. От тебя одни проблемы и головные боли у матери, — сказал он мне, как обычно на повышенных тонах, — пора отрабатывать свой хлеб, а не сидеть на шее у родителей. А то толку, что я тебя устроил в престижный Вуз? Мало того, что заплатил за твое поступление, так еще чуть ли не за большинство дисциплин в конце каждого семестра отстегиваю. А чего стоят твои посиделки по клубам?! С этими отбросами общества, которых ты по ошибке приписала к своим друзьям! Я уже молчу о том, что я думаю о встречах с этим твоим проходимцем. Тебя дома никогда нет, вечно приползаешь только под утро и то только затем, чтобы поспать...

Странно, обычно улица плохо влияет на умы молодежи, но в моем случае почти постоянно пребывание вне дома не дало мне превратиться в редкостную дрянь, достойную называться наследницей моего папеньки.

Я не могла оставить без внимания его реплику и в очередной раз, затянувшись сигаретой, издевательски протянула в ответ:

— Можно подумать, что ты видишь как я, "приползаю". Ты сам возвращаешься незадолго до меня от своих шлюх.

Я даже не заметила движения его руки, когда щеку уже больно обожгло огнем.

Казалось бы, я должна была бы возмутиться, устроить истерику с криками, рыданиями и размазыванием соплей по всему лицу, но к выходкам отца я давно привыкла. И знала, что простое игнорирование подействует лучше любой истерики. Поэтому лишь улыбнулась до ушей и начала смотреть на свою единственную и такую "горячо любимую" семейку...

Мать сидела, уткнувшись в свежий номер журнала "Cosmopolitan" и усердно изображала из себя глухонемую. Рядом на столике стоял нарезанный дольками лимон, бокал и открытая бутылка коньяка. Собственно ей было на самом деле наплевать, где и с кем проводил свое свободное время отец, главное для нее была кредитка с увесистой суммой на счету.

Мать вышла замуж, когда ей не было и семнадцати, в то время как отцу уже было под сорок. Она не могла упустить такой шанс в лице моего будущего папика, уже тогда обладающего неплохим капиталом. Особой фантазии у маман не наблюдалось никогда, поэтому воспользовалась она для этого самым распространенным приемом среди недалеких девушек, просто забеременев — мною. Любительницы сериалов и мыльных опер сказали бы, что они встретились очень романтично. По мне так банально и глупо. Отец чуть не сбил маман на машине. Причем мама так, просто случайно переходила дорогу в неположенном месте, еще и на красный свет. В общем, по их словам это была "любовь с первого взгляда". Эту историю (ну конечно без подробностей, подробности знаю только я, да и то узнала случайно, еще в детстве от бабушки) родители рассказывают при каждом удобном случае, на всех светских приемах и раутах. Там, среди всей этой богемы родители прекрасно играют роль идеальных супругов, до сих пор по уши влюбленных друг в друга. Я же пустое место в глазах спивавшейся по-тихому матери и вечное разочарование в глазах успешного бизнесмена папаши.

Внимательно осмотрев верхний край дорогих обоев, отметила про себя наличие ажурной паутинки в углу, что непонятно как сохранилась после недавней уборки домработницы. Красивая обертка, золотая клетка — вот чем была эта квартира для меня. После этого осмотра вышеупомянутой части комнаты я вновь перевела взгляд на отца, из глаз которого так и сыпались искры от злости, гляди так скоро и пар из ушей повалит. Но что-то в его взгляде так и выдавало очередную затеянную игру, главная роль в которой, как мне кажется, грозит достаться мне.

— Дорогуша, я официально хочу тебе сообщить радостную новость. На следующей неделе, состоится твоя свадьба. Так что можешь уже сейчас бежать по магазинам выбирать себе наряд и думать о списке приглашенных...Хотя нет, у тебя же все равно нет нормальных друзей...

Я смотрела на него таким взглядом, как будто он выдал первоапрельскую шутку, а потом расхохоталась до слез.

— И позволь же узнать, кого ты приготовил мне на роль женишка? — сквозь всхлипы протянула я.

— А ты его прекрасно знаешь. Это Вадим Соловской, сын моего хорошего друга.

Даже это известие я встретила с каменным выражением лица. Я всегда носила такую маску в присутствии родителей, как бы в этот момент не корчилась моя душа от обид и унижений.

О да, я знаю кто такой Вадим Соловской. Психованный садист, учившийся со мной на одном факультете, только в отличии от меня он уже был на последнем курсе. Он был ловеласом, известным на весь универ. Мы с ним пресекались в основном на приемах, устроенных нашими родителями. На приемах, кстати, он вел себя этаким "маменькиным сынком". Самым занимательным было то, что этот самый Вадим ухаживал за мной некоторое время и был уверен, что добьется своего любой ценой. Не могу сказать, что Вадим мне никогда не нравился, нет. Просто когда он находился рядом со мной, я, можно сказать, чувствовала, как из него, так и прет злоба и ненависть, хотя на его лице всегда была маска пай-мальчика. Со временем Вадим свои попытки прекратил. Наверное, просто понял, что ему ничего не светит, и переключил свое внимание на мою подругу. Тогда я и убедилась, что он собой представляет. Подруга с ним встречалась какое-то время, и я не раз замечала проявления его "любви" на ее руках, а иногда и лице. Пытаться ей, что-то доказывать и объяснять было неблагодарным занятием. Она говорила, это меня не касается, и чтобы я не совала свой нос, куда не надо. Наверное, не прошло и месяца как они расстались. Подруга после разрыва начала чахнуть на глазах, забросила учебу, потом и вовсе забрала свои документы из университета и переехала в другой город. Больше мы не виделись.

— Это плохая шутка, отец, — буркнула, поморщившись от воспоминаний о моем женихе.

Теперь настала его очередь насмехаться надо мной. Он посмотрел на меня и, не тая веселья и насмешки в голосе, протянул:

— Бог с тобой, дочурка...Какие уж тут шутки. Выйдешь замуж, может, возьмешься за ум. Вадим хороший парень, и характер у него что надо. Он то тебе всю дурь из головы сразу выбьет.

Да уж, что выбьет это точно, в этом я не сомневаюсь ни на минуту. Я посмотрела на него в упор.

— Зачем тебе это? Ты решил таким образом избавиться от меня? Ну, так возьми просто выкинь меня из дома, зачем устраивать этот цирк со свадьбой?

Я прекрасно понимала, что несу полную чушь. Отец — известный человек. Ему важно мнение окружающих. Он просто не мог позволить мне такую роскошь, как просто собраться и уйти из дома самой. Уже на следующий день все СМИ твердили бы, что известный бизнесмен Игорь Гуров выбросил свою дочь на улицу, не оставив бедняжке ни копейки. Совсем другое дело — выдать замуж. Это действительно хороший ход с его стороны.

— Ты — будешь залогом успешного общего дела с Соловским. Я даже дам тебе возможность заключить со мной договор, — задумчиво почесал себя подбородок отец. — Ты выходишь замуж за Вадима, изображаешь счастливую и любящую невесту. Я же, со своей стороны, дам слово, что не трону твоего Олежку, с которым ты шатаешься круглые сутки.

Я стояла и чувствовала, что готова порвать отца в клочья. У меня даже начал дергаться левый глаз, выдающий крайнюю степень моей взбешенности.

— Ты не посмеешь, — прошептала я, не веря, что этот тихий, похожий на детский голосок, принадлежит мне.

— Неужели? Будем проверять, на что я способен?

Я стояла и не могла произнести ни звука. Я как будто онемела. Ну что еще мог придумать мой сумасшедший папочка, как ни запугать меня жизнью любимого человека, единственного, кто по-настоящему дорог мне в этом мире?

— Лорочка, зайка, будь паинькой, не спорь с папой. Папа плохого не посоветует,— оторвалась от журнала мать и пролепетала уже захмелевшим голосом, — Вадюша очень импозантный молодой человек. Он будет любить тебя всю жизнь.

— Будет любить, — улыбнулась я и подошла к раскрытому настежь окну, чтобы никто не заметил навернувшиеся на глаза слезы. Когда же я в последний раз плакала?! — Да мама, безусловно, Вадюша меня ежедневно на руках носить будет, да и на ногах тоже, — уже откровенно смеялась я и вытирала ладонью льющиеся потоком слезы. Потом резко развернулась, пронеслась мимо родителей и проорала уже возле входной двери так, что бы меня услышал весь дом:

— Как же я вас обоих ненавижу!

* * *

Я бродила по окрестностям города весь день. Ночь уже давно вступила в свои права, дороги освещались светом луны и фар пролетающих мимо меня машин. На улицах бледными кляксами разлит свет немногочисленных фонарей.

Посмотрев на часы, увидела, что уже двенадцатый час. Мобильный я отключила сразу, как только покинула дом, дабы у меня было время обдумать всю эту бредовую ситуацию.

Я прокручивала варианты возможного развития сюжета моей дальнейшей жизни и выводы, которые я делала каждый раз, нравились мне все меньше.

Отец не отпустит меня. В этом я была уверена. Так же как и в том, что он не откажется от своей затеи со свадьбой. А я не смогу отказаться от его столь благородного предложения, иначе Олега в живых я уже никогда не увижу.

Эх, Лора-Лора, решила в благородство поиграть...Спасаешь своего прекрасного принца ценой собственной жизни.

Но по-другому быть просто не может. Олег единственный человек, за которого я действительно готова в любую минуту отдать жизнь и растерзать любого, даже за попытку причинить ему малейший вред.

Конечно он не маленький мальчик, который не в состоянии за себя постоять, но я все равно хочу находиться постоянно с ним рядом и словно ребенка защищать от всего мира. Почему? Ответ элементарно прост. Олег — это то хорошее, ради чего я просыпаюсь, каждое утро и просто продолжаю существовать в этом огромном жестоком мире. В мире, правила в котором устанавливает мой отец. Законы, по которым я живу, но так и не могу принять до сих пор. Мне казалось, что будь в моей жизни чуть больше любви, я смогла бы стать другой, живой что ли. А так, в се высокие порывы моей души чахли под гнетом родительской "опеки".

Иногда думаешь, куда может быть хуже, чем есть сейчас...но оказывается, что еще как может. Сегодня я в этом убедилась сполна.

Я всю жизнь, словно послушная овца, выполняла все, что говорил мне отец. Я не могла перебороть тот страх, который поселялся и сковывал меня лишь от одного его взгляда. Он с детства напоминал мне озлобленную до предела гиену, готовую накинуться даже за самую нелепую детскую оплошность.

Отец со мной не общался, а просто отдавал приказы, точно собаке. Родители и имя мне дали подходящее...А что, звучит, не правда ли, "Лора, фас", "Лора, сидеть", "Лора, апорт"...

Рядом со мной на бешеной скорости пронеслась машина и резко остановилась. А я просто продолжала идти вперед, не обратив на это должного внимания. Как оказалось впоследствии — зря. Дверца машины резко распахнулась, и моему взору предстал Вадим Соловской собственной персоной, нагло оценивающий меня взглядом. От него несло таким перегаром, что я невольно отступила на шаг назад.

— Боишься меня? — злорадно протянул он, видимо заметив мое отступление.

— Да уж, пьяные идиоты, вроде тебя, у меня всегда ассоциировались только с козлами. И да, я действительно боюсь этих животных.

Он смерил меня ненавидящим взглядом, а потом заухмылялся.

— А ты знаешь, мне даже становится интересно, как представлю себе, как я буду тебя перевоспитывать, невестушка, — хмыкнул он, делая особенно сильный акцент на последнем слове.

Отвечать ему было бессмысленно, все равно на утро ничего не вспомнит. Я просто развернулась и уже собиралась пойти бродить дальше, когда тяжелая рука, словно тисками, сдавила мне плечо. Я зашипела от боли.

— И куда же ты собралась идти, не попрощавшись со своим будущим мужем?

-Отпусти, придурок, — взвыла я и попыталась вырваться, но безрезультатно.

Он только сильнее сжал пальцы и стал затаскивать в машину. На раздумья времени просто не оставалось, пришлось делать первое пришедшее в голову. Я что есть мочи вцепилась зубами в руку, в миг ощутив во рту привкус крови. Он такого от меня явно не ожидал, поэтому на несколько мгновений ослабил хватку. Мне этого вполне хватило, чтобы развернуться и понестись со всех ног прочь. А вдогонку мне сыпался отборный мат и обещания веселой семейной жизни. И я ему поверила. Такой подонок эту выходку мне не простит и при первой же возможности отыграется по полной программе. Я только радовалась, что ветер, бьющий в лицо, заглушал большую часть его пламенной речи.

* * *

Время было уже позднее, куда мне идти я не представляла. Возвращаться домой не было ни сил, ни желания. Я огляделась вокруг и поняла, что уже давно стою в сквере возле дома Олега. Свет в его окнах не горел. Да и вообще, о каком в свете может идти речь, когда на улице уже почти два часа ночи. Он уже давно лег спать и видит десятый сон. Наверное, спит и видит меня во сне. Я, как дурочка, стояла и улыбалась, поймав себя на таких нелепых мыслях. Мне очень захотелось увидеть Олега, просто услышать его голос и забыть обо всех навалившихся проблемах, как страшный сон. Я хотела побыть просто с ним рядом, ведь теперь каждая минута, проведенная с ним, может стать для нас последней. Тем более, я не видела его уже почти целую неделю, ему какую то работу дополнительную дали, так что общались мы исключительно по телефону.

Я поднялась на третий этаж и нажала на кнопку звонка. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и передо мной предстал заспанный взлохмаченный Олег, закутанный в простыню.

— Лора? Ты что здесь делаешь?

— Привет, — неуверенно улыбнулась я. Не знаю, кто из нас больше удивился: я его виду, либо он моему приходу, — так и будешь меня в дверях держать, или все же пустишь?

Олег затравленно оглянулся через плечо и начал неуверенно лепетать насчет того, что я не вовремя, что он уже давно спит, да и мама к нему еще вечером приехала. Видимо в подтверждении его слов из комнаты раздался сонный женский голос "Олег, ну ты там скоро?".

Я оттолкнула с прохода Олега и на негнущихся ногах поплелась в спальню.

Неизвестная мне девица лежала на кровати в картинной позе и глупо косилась в мою сторону.

— Это, как я понимаю и есть мама? Что ж, она неплохо сохранилась для своих пятидесяти трех...

Олег холодно посмотрел на меня и выпалил на одном дыхании:

— Послушай, что ты от меня хочешь? Ты же вроде бы замуж через неделю выходишь, так какие претензии?

— Претензий никаких, какие уж тут могут быть претензии, — невесело улыбнулась я и, пытаясь унять дрожь в голосе, произнесла, — мне просто интересно, а откуда ты это узнал, если мне самой стало известно лишь сегодня?

— Да кому ты втираешь! Сегодня она об этом узнала. У тебя вообще совести нет. Могла бы и сама рассказать, а не присылать своего отца...Ладно он мне хоть за моральный ущерб немалые денежки подбросил, так что не парься, я не в обиде. В общем, как говорится, горько, совет вам да любовь, будь счастлива короче!

— Буду, — на автомате ответила я и по стеночке начала пробираться к выходу. Слезы меня просто душили, и я ничего не видела перед собой.

А я и не знала, что бывает так безумно больно...

* * *

Последующие дни слились в один безумный карнавал. Я просто шла и делала то, что мне говорили. Мне было уже все равно. Скажи мне кто-нибудь: "Лор, а спрыгни-ка ты с крыши высотки" и я, не раздумывая, спрыгнула бы.

День свадьбы я помнила урывками, как бы всплывая иногда на поверхность сознания. Просто посмотрела на свою руку и заметила, что на пальце красуется обручальное кольцо с массивным бриллиантом. А сама я стою посреди зала в свадебном платье. Какая прелесть...

Зеркало на всю стену предоставило великолепную возможность оценить свой внешний вид. Я оценивающе прошлась взглядом по отразившейся в зеркальной поверхности фигуре в белом, придирчиво отмечая каждую мелочь, словно не на себя смотрела. Кажется, я похудела. Да, платье было шикарным: море пенных юбок и страз. Вот только сама я в этом шедевре портновского искусства смотрелась блекло. На ум приходило сравнение в лучшем случае с молью бледной, в худшем — с трупом.

В этот же момент я отчетливо поняла, что мне нечего больше делать на этом сборище пьяных зажравшихся идиотов.

Меня, как будто током поразило. А какая разница, что будет дальше, если моя жизнь все равно уже закончилась? Так зачем продолжать свое существование? Как бы не было плохо, но меня еще ни разу не посещали суицидальные мысли. До сего момента...

Ну что же, папочка, ты ведь хотел, что бы эта свадьба стала настоящим событием, и о нем узнали все? Так я помогу, оставлю, так сказать, тебе прощальный подарок.

Я пробралась к окну, чтобы оценить ситуацию. Хм, то, что надо, лететь, думаю, буду не очень долго, а внизу меня уже ожидает такой манящий асфальт. Красиво получится: белый и красный цвет на фоне мокрого черного дорожного покрытия. Осталось только добраться до крыши, а то из окна, согласитесь, выйдет не так эффектно. Хотя разве эффектность важна? Просто меня же скрутят при первой попытке залезть на подоконник.

С крыши этого замечательного здания открывался по-настоящему отличный вид. Весь город с его ночной подсветкой был как на ладони. Лучшего места, чем это, при всем желании найти бы я не смогла.

— Наконец долгожданная свобода, — фраза началась легким шепотом, который тут же подхватил ночной ветер, закончилась восторженным криком, идущим из самой души. И я сделала решающий шаг вперед...

* * *

Сегодня я умерла.

Как умирала уже много раз, даже и не вспомнить, как часто это случается со мной во снах последние несколько месяцев. Каждый раз все начинается с полета. Воздух обнимает разгоряченное тело своими прохладными руками, поддерживая, направляя. Ветер свистит в ушах, его рассекают огромные крылья...мои крылья. А впереди видно только огромное красное солнце, которое висит над самой кромкой алого от его лучей океана. Я всегда стремлюсь именно туда, еще минута, еще пару взмахов... И каждый раз меня одергивает кто-то незримый. Каждый раз за этим следует вспышка боли, из-за которой теряю равновесие и камнем падаю с небес на землю. Столкновение, темнота, боль. Я умираю...чтобы проснуться в собственной кровати с мыслью: "Я хотела бы иметь крылья!" Пусть даже на миг, который завершиться встречей с твердой поверхностью скал, но я хочу еще раз испытать эти невесомые объятия ветра.

Открыв глаза, я полежала несколько минут, бездумно глядя в потолок. Рядом на тумбочке противно запищал будильник. Вот так всегда: странный сон, который я помню до последней детали, приходит под утро. Выбравшись из постели, побрела в ванную. Тело болело так, будто меня действительно шибануло о камни.

Ладно, пора переставать думать непонятно о чем и начать собираться на работу.

Опершись руками о белоснежную раковину, посмотрела в зеркало. Наверно, уделяй я своей внешности больше времени и внимания, стала бы настоящей красавицей. А так ничего особенного. Карие глаза, черные волосы до плеч, черные брови и такие же ресницы — даже косметики не надо.

Закипел чайник. Налила себе большую чашку кофе и быстро ее опустошила. Набросила черный пиджак, проверила наличие всех документов в портфеле и захлопнула дверь квартиры. Начинался еще один рабочий день.

Надо признать, с работой мне повезло. Сразу после окончания лингвистического университета меня по знакомству (в наше время иначе бывает редко) устроили помощницей к генеральному директору одной крупной туристической компании. Причем, я действительно полноценный помощник, а не секретарь, который только и делает, что кофе подает да улыбается посетителям. Босс мой — личность весьма интересная. Это дама лет сорока пяти, которая не признает другой одежды кроме строгих деловых костюмов, не красится, не замужем....Видели фильм "Служебный роман"? Вот такой у нее типаж.

Работа давала хороший доход, но при этом совершенно не приносила удовлетворения. Наверное, только тот человек, который не нуждается в финансах, готов рассуждать про отсутствие удовлетворения.

— Леночка, босс у себя? — я кивнула на закрытую дверь.

— Пришла десять минут назад, Светлана Николаевна, — ответила мне секретарь.

— Замечательно, — я мягко улыбнулась девушке, — все как обычно: через десять минут кофе, еще через десять внизу ее должна ждать машина.

— Уже все готово, — она протянула мне стопку писем.

— Замечательно, спасибо, — поблагодарила я, без стука толкая дверь в кабинет директора.

А дальше время понеслось чредой повседневных обязанностей.

— Алло, — я открыла верхнюю панельку слегка устаревшего, но любимого телефона.

— Светик, — послышался жизнерадостный голос. С Верой мы дружим еще со школьной скамьи, — нас Андрей на день варения приглашает. Помнишь, я тебе на той недели говорила? Приедешь?

— А Игорь будет? — вопрос для меня вполне закономерный.

Похоже, Веруня его уже ждала и выпалила на одном дыхании:

— Дорогая, он приедет с большим опозданием, так что заскочи хоть на пару минут. Андрей мне предложение сделал, а ты станешь моей свидетельницей. Приезжай, мне это важно.

— Конечно, — я даже улыбку выдавила, хоть и понимала, что подруга моих потуг не увидит.

Вечер выдался кошмарный. Задержавшись в офисе, я приехала значительно позже названного Верой времени. Все шло относительно хорошо до тех пор, пока я не собралась уходить. Уже в дверях я столкнулась со своим бывшим женихом. Игорь красавец с мелкой, как оказалось, и циничной душонкой. Увы, это я поняла слишком поздно. Узнала о его предательстве всего за два дня до свадьбы. Пожалуй, я бы даже могла простить, попроси он прощения. Но этот индивидуум принялся объяснять про полигамность представителей мужского пола, чередуя это с оскорблениями в мой адрес, и прочее, и прочее...

— Уже уходишь? — голубые глаза с прищуром смотрели на меня.

— Да, — предпочла бы вообще не отвечать, но он перегораживал дверной проход.

— Стремишься в свою холодную одинокую постель? — этот гад попытался прикоснуться к моей щеке. Я твердо отвела его ладонь.

— Ты плохо осведомлен, — господи, ну почему достойные ответы рождаются только значительно позже?!

— У тебя же холодная змеиная кровь. Нормальный мужик на такую не позарится.

— А ты разве знаешь, что такое хороший мужчина? — я картинно вскинула бровь, выражая искренне презрение всем своим видом. — Странно, ты мне таким никогда не казался.

Отпихнув его с дороги, с идеально прямой спиной спустилась по лестнице. Я вполне могла торжествовать победу, но на душе было гадко.

Я прилежно училась всю свою сознательную жизнь, стараясь не огорчить своих горячо любимых родителей. Потом это переросло в некое соревнование с самой собой, я всегда старалась быть лучшей, слишком высоко подняла планку и всеми силами старалась соответствовать. А потом в моей жизни произошла настоящая катастрофа — мои родные погибли в аварии. Слабое утешение, что им не пришлось страдать ни минуты, мне не помогало. Я не сошла с ума только благодаря поддержке Веры и появлению в моей жизни Игоря. Я влюбилась как кошка, и преданна была как щенок. Разве что тапочки в зубах не носила. Сейчас мне кажется, что ни один мужчина не заслуживает такого слепого обожания, но в тот период я этого не осознавала.

Не знаю из каких соображений он сделал мне предложение, но то был чуть ли не самый счастливый день моей жизни. Вот только дальше начались проблемы. Я не так выглядела и не так говорила, чтобы смотреться "достойно" рядом с ним. То я была излишне холодна с его двоюродным братом, то излишне раскована с его друзьями. Придирки были ежедневны и ежечасны. В какой-то момент я взбунтовалась. Сорвавшись с работы и приехав домой раньше положенного, я застала его в постели с какой-то девицей. Скандала не было. Я просто ушла, забрав свои вещи на следующий день.

Я резко повзрослела, когда погибли люди, для которых я всегда бы оставалась дочкой и ребенком,

Закрывая глаза в своей постели, я думала, смогу ли я когда-нибудь досмотреть этот сон до конца? Хотя нет, не так, смерть — это и есть его концовка. А мне же хотелось узнать причину этих странных событий.

Воздух обнимает разгоряченное тело своими прохладными руками, поддерживая, направляя. Ветер свистит в ушах, его рассекают огромные крылья...мои крылья. А впереди видно только огромное красное солнце, которое висит над самой кромкой алого от его лучей океана.

Я приготовилась было уже ощутить предательский укол в самое сердце, когда поняла, что сон меняется. Для начала, мое тело, подчиняясь неведомой руке, заложило крутой вираж, разворачиваясь в обратном направлении. Пару минут свободного парения в прогретом за день воздухе, и подо мной открывается дивный вид на огромную темную крепость. Тело устремляется вниз, гигантские крылья распахиваются на манер парашюта. С легким щелчком когти касаются камня. В самый последний момент перед окончанием посадки сердце пропускает удар, словно в ожидании какого-то чуда. Резкая вспышка вырывается из рук стоящего напротив меня человека. Темнота.

Я проснулась с ощущением неудовлетворенности. Наконец-то картинка изменилась, но я так ничего и не смогла понять. Кто? Что? Где? И почему мне вообще все это снится? Говорят, сны — это визуализированные порывы нашего эго на подсознательном уровне внести изменения в нашу жизнь, которые выражаются в нематериальном мире иллюзий — снов. Чего же, в таком случае, так жаждет мое второе я?

Избавиться от этих назойливых мыслей удалось только на работе.

Уже подъехав к дому, я вспомнила, что утром закончился кофе. Это просто трагедия моего стабильного мира. Так как ближайший магазинчик находится всего в двух кварталах, я решила пройтись. Это получится быстрей, чем на машине. Следуя дорожным знакам, мне придется потратить слишком много времени, а нарушать, ныряя под кирпич, не собираюсь. Наше доблестное ГАИ* частенько поджидает таких вот водителей, желающих сэкономить время прямо возле выезда из моего двора. Кофе золотым получится! Закрыв машину, я свернула в темный проход между двух домов — это самый короткий путь.

Понимание того, что я нахожусь в закоулке не одна, пришло слишком поздно. Сознательные люди, у которых хорошо развит инстинкт самосохранения, в таком случае разворачиваются и бегут, пока их не заметили, а не застывают на месте, силясь разобраться в происходящем. Всего лишь танец теней, безликих фигур в темноте с разводами далеких уличных фонарей. Чуть впереди раздался выстрел, вызвавший у меня невольный вскрик от неожиданности. Еще один выстрел...в кого? Боли я не чувствовала. Время словно замерло на секунду. Опять сердце предательски пропустило удар. Ночь вокруг сменилась ярким дневным светом. Прямо перед собой я увидела высокого мужчину в синем балахоне. Из его рук вырвался сгусток света, попавший прямо мне в лицо. И опять темнота.

Просыпалась я медленно. По лицу полз назойливый солнечный зайчик, вызывая почти физическое ощущение щекотки.

"Я проспала!" Попытка подняться не увенчалась успехом. Открыла глаза, тут же их зажмурила, чтобы не ослепнуть от прямых солнечных лучей. Кроме того, недавний рывок стоил мне болезненных ощущений в основании шеи. Еще рывок — еще одна провалившаяся попытка. Только послышался характерный звон, с каким соседский пес на даче перетаскивал цепь, которой был прикован к будке. Совместив воспоминаниями про блохастого четвероного дружка с нынешним ощущением тяжести на шее, пришла к отнюдь не радостным выводам: на мне надет ошейник. Мало того, он еще и цепью крепится к кольцам, вмурованным в камень пола, из-за чего я даже толком головой двинуть не в состоянии.

Попробовала пошевелить другими частями тела и застыла в ужасе. У меня явно добавилось конечностей. Это там хвост что ли? От души ударила по земле этим приобретением. В воздух полетела пыль и каменная крошка. Я удовлетворенно хмыкнула. Из горла вырвался низкий рык. Да кто же я теперь?!

Аккуратно приоткрыла глаза. Почти физически ощущая, как сужается зрачок. Это точно не моя квартира! Меня озарила замечательная мысль: я еще сплю, и теперь смогу досмотреть свой сон. Обрадовавшись таким логичным выводам, я с интересом осмотрелась вокруг, насколько это позволял ошейник. Пол и каменные стены двух башен сложены из темного камня с какими-то искристыми вкраплениями блестящего черного минерала, напоминающего крошку обсидиана. Говорю со знанием дела, так как один из клиентов как-то подарил мне кусочек этого вулканического стекла.

Так, еще наблюдаются арки с мощными воротами и железными решетками, которые сейчас подняты, справа и слева. Все остальное не позволяло рассмотреть мое пришпиленное к полу состояние. Голову не повернуть, телом не двинуть, крыльями не пошевелить. Крылья! У меня во сне были крылья. Сосредоточившись на тех мышцах, которые, по идее, должны были бы отвечать за летательный аппарат, я опять хмыкнула. Кто бы меня не сковывал..(связывал?), делал он это на совесть.

Кокай-то не очень приятный сон получается. И чем быстрее я разберусь, что тут происходит, тем быстрее он может стать лучше. Может лучше просто проснуться? Пришла к выводу, что мне все еще интересно, а значит, надо попытаться разобраться в ситуации, в которой оказалась.

Чувствительное ухо уловило звук приближающихся шагов. Судя по всему, сюда направляются двое. Для начала, стоит послушать их разговор, а поэтому им вовсе не обязательно быть в курсе того, что я уже проснулась. Закрыв глаза и максимально расслабившись, я медленно считала про себя, делая вдох и выдох на каждый пятый счет.

— Пробуй еще, — мужской голос.

— Конечно, — женский, и очень сердитый, — но еще никто так долго не сопротивлялся, как эта тварь.

— Она Танцующая с Ветрами, тебе такие еще не попадались. А если учесть, что их в мире считанные единицы, то тебе оказана великая честь.

— Я не подведу, — ой, почему мне кажется, что эта фраза сулит мне большие неприятности?!

— Ты отвечаешь головой. Она нужна императору как можно быстрее. И еще, Аллария, постарайся, чтобы мне не приходилось вновь приходить тебе на помощь и усыплять драконицу. Иначе, — в этой краткой паузе уместилась целая бездна угрозы, — я подумаю, что ты не в состоянии выполнить порученное тебе.

— Слушаюсь, терн.

— Аллария, — голос был уже почти рядом, но я постаралась дышать все так же размеренно, — давай ей подниматься в небо, она не должна потерять связь с ветрами.

— Но...

— Это приказ.

— Слушаюсь, терн.

— Не стоит меня разочаровывать, — голос стал почти нежным, но даже мне захотелось затаить дыхание.

— Да, господин.

Послышались удаляющиеся шаги. Возле меня остался только один из недавних собеседников. Почему-то, мне казалось, что это была женщина.

Болезненный тычок в ноздрю заставил слегка мотнуть головой.

— Просыпайся, — сомневаюсь, чтобы она говорила это мне с надеждой быть услышанной.

Приоткрыв глаза, с интересом посмотрела стоящую передо мной девушку.

В этот самый миг меня словно "подвинули", глаза застелила алая пелена ярости. Шея напряглась и сделала рывок в сторону стройной фигурки. Длина цепи, соединенной с ошейником, не дала дотянуться до незнакомки буквально десять сантиметров. Зубы, звонко клацнув, сомкнулись на пустом месте.

Недобро ухмыльнувшись, девушка ударила по ноздрям какой-то острой пикой. Правда древко короткое, но вот навершие очень характерное для упомянутого ранее оружия. Острый разряд боли заставил драконицу, то, что я стала этим мифическим существом, у меня уже сомнений не оставалось, оставить попытки перекусить противницу пополам.

Вновь обретя контроль над телом, пристально принялась рассматривать эту садистку.

Довольно высокая, так мне кажется, сейчас мне это сложно определить, учитывая мои изменившиеся размеры, а сравнить не с кем. Длинные ноги, тонкая талия. Волосы каштановые с рыжинкой. Мягкие черты лица, которое портит это злобное и расчетливое выражение зеленых глаз. Одета эта особа в черные сапоги до колена, черный кожаные штаны, синюю блузку и корсет цвета морской волны. На груди и плечах серебристый панцирь, чем-то напоминающий доспех. Прямо по середине оного в окружении ажурных завитков крепился крупный овальный камень. Темно синий. Его идеальная форма завораживала, легкие искорки в самой глубине притягивал взгляд. Мне захотелось потрогать его, подержать, защитить...Господи, что за странные чувства к какому-то минералу?

Скажу честно, мне начало становиться страшно. Красивый сон начинал превращаться в полнометражный фильм ужасов со мной в главной роли жертвы. Мне больно, а обычно после этого я просыпалась.

— Пора бы уже привыкнуть к своему положению, дорогуша, — интересно, она действительно ждет от меня ответа? Драконы умеют говорить?

— Чем быстрее ты научишься слушаться, тем лучше. Для тебя. Ты ведь хочешь в небо, Танцующая с Ветрами? Теперь ты сможешь летать только с седоком, думаю, это ты уже поняла.

У меня складывалось впечатление, что Аллария думала, что я ее понимаю, но ответа не ждала.

Я низко рыкнула, за что эта тварь снова с размаха ударила по чувствительному месту.

— Две недели безрезультатно, — зло прошипела девушка почти на грани моего восприятия.

Обойдя меня сбоку, она по крылу поднялась на мою спину. В этот самый момент словно ослабили путы.

Всепоглощающим стало желание сбросить с себя мою мучительницу. Я взбрыкнула, как норовистая лошадь, пытаясь при этом хвостом дотянуться до девушки, сидевшей в основании моей шеи, все еще скованной ошейником. Крылья я не чувствовала, они все еще были либо скованы, либо я просто не знала, как ими пользоваться.

Моя попытка своевольничать ничем не увенчалась. В основании шеи я почувствовала резкую боль. Похоже, она опять применила свою пику. Это только разозлило дракона во мне. Рывок следовал за рывком. Болезненные тычки слились в одно постоянное чувство острой рези. Я бесновалась, пытаясь во что бы то ни стало избавиться от всадницы. Мой собственный разум будто отошел на задворки сознания, сейчас преобладали инстинкты драконицы. Но оторваться от земли так и не смогла. Не знаю, сколько прошло времени, пока я, полностью обессиленная, не рухнула на камни двора, от чего содрогнулась земля. Аллария спрыгнула на землю и подошла прямо к моей морде, звонко цокая набойками в наступившей тишине, растрепанная, с царапиной на щеке. Я почувствовала гордость, что это противостояние не показалось ей приятным времяпровождением.

— Тварь, — замах и удар, но у меня уже не было даже сил пошевелиться.

Просто приложив руку к дивному камню на груди, она вынула его из филигранной оправы и приложила к моей чешуе. Голова взорвалась изнутри адской болью, в которой растворился весь окружающий мир. Где-то на грани слышимости я уловила звук рвущейся цепи. Потом пришла тьма, показавшаяся мне желанной. В угасающем сознании скользнула мысль: "Теперь я точно проснусь".

Солнечные лучи я восприняла как подарок. Я широко распахнула глаза в надежде увидеть столь ныне трепетно любимое пятно в форме бабочки на потолке, которое осталось после потопа у соседей сверху.

Протяжный вой огласил каменные своды черной крепости. Во мне смешалось в адскую смесь дикое чувство разочарования и страха. Я все еще была драконом. Плененным драконом. Для полноты ощущений мне банально хотелось пить и есть.

Появление Алларии я восприняла настороженно, возникшее желание порвать ее на мелкие кусочки удалось подавить. Девушка была одета точно так же, как и накануне. Она что, в этом и спала? Меня захлестнул исключительно женский интерес. Я даже воздух ноздрями потянула. Честно, пахни она сейчас как портовый грузчик, меня бы это больше порадовало.

Последующие дни показались мне адом. Каждый день Аллария взбиралась мне на спину, каждый день я во что бы то ни стало пыталась ее сбросить, превозмогая боль от соприкосновения с синим камнем.

Я ненавидела всех вокруг, почти не контролируя это разрушающее чувство.

В какой-то момент, в мое отупевшее сознание пришло понимание простой истины: я давно уже не сплю. Это моя новая жизнь...или воплощение...не знаю, размышления вообще давались с большим трудом.

Ночью пришли воспоминания своего последнего дня на Земле. Думаю, в эту ночь в крепости никто не заснул. Я бесновалась так, что дрожала, казалось, сама скала. Моему состоянию вторила даже природа. Темное небо рассекали росчерки молний, на мгновения заливая мир призрачным светом. Гром сотрясал небеса, сливаясь с моим рыком. Рыком дракона, прикованного к земле. А так хотелось в небо!

Мне казалось, что я схожу с ума. Это были не мои чувства, не мои желания. Я никогда не летала, никогда не танцевала среди молний, но именно этого мне хотелось сейчас больше всего на свете. А я даже не могла пошевелить крыльями. Они мертвым грузом распластались на мокрых от дождевых струй камнях. Ощущение было, будто я частично парализована.

Я не знаю, чем бы закончилась ночь, выйди ко мне во двор Аллария. Изредка в окнах башен мелькал свет, но мучительница так и не появилась.

Утром следующего дня я была опустошена. Позволив подняться девушке на свою спину, даже не шевельнулась.

Спустившись по бесчувственному крылу, наездница встала прямо напротив меня. На два шага ближе, чем обычно. Один рывок позволил бы мне ее убить. Но абсолютная апатия к происходящему сковала надежней любых цепей и магических уз. Мне было все равно.

Как она ушла, я не заметила.

Спустя некоторое время мое внимание привлек незнакомый запах. Острый, терпкий. Пробившись каким-то чудом сквозь охватившее сознание уныние, он туманил мозг и вызывал активное слюновыделение. Меня опять словно вытеснили на второй план. Закрыв глаза, если это можно применить лишь относительно сознания, я старалась не вникать в происходящее. Драконье тело насыщалось, а человеческий разум старался не вникать в происходящее. Вскоре от туши молодого бычка остался один костяк, кости почти что отполированы. Во мне просыпалась жизнь. Кровь активней бежала по венам.

Потом пришло понимание, что отсутствуют сдерживающие меня путы. Даже крылья расправить смогла. Наличие на моей спине Алларии меня не смущало. Я не думала, не рассуждала, а просто действовала. Инстинктивно, автоматически. Мощный прыжок вверх, к солнцу, и над землей распахиваются гигантские крылья, а потом мощные взмахи. Воздух, все еще пропитанные озоном, казался искристым. Его чистота пьянила, восхищала. Я наслаждалась каждым мигом, каждой секундой полета. Это было настолько естественно, будто я родилась драконом.

Наверное, не стоило мне задумываться о принципе полета. Потеряв равновесие, я камнем рухнула вниз. Натянувшиеся ремни, крепящиеся к ушам, заставили запрокинуть голову, дабы избежать боли. И опять рефлекторно распахнула крылья, как только не порвала тонкую кожу перепонок! Падение замедлилось, перейдя в свободное планирование.

Понимание произошедшего поселилось во мне на пару с чувством страха. Я испугалась высоты. Это чувство стало причиной моего полного подчинения командам Алларии.

Приземление было неудачным. Я не рассчитала расстояние до земли, соприкоснувшись с нею раньше положенного по моим прикидкам. Результат: Аллария вылетела из седла и рухнула на плиты двора. Сама я так же не удержала равновесия. Наказание последовало незамедлительно. Мир взорвался болью, стоило синему камню коснуться чешуи на морде.

Но данный полет вселил в меня надежду. Следующая неделя вновь прошла в попытках сбросить со спины наездницу. Меня опять не кормили и не поили. Солнечная погода превращала мое существование в кошмарный сон. В полдень, когда казалось, даже камни плавились, я мечтала о грозе. Да что там дождь! Я готова была родину продать даже за глоток воды из лужи.

На пятый день такой пытки я опять подчинилась Алларии.

Кровавое солнце заката. Так когда-то начинались дивны сны, ставшие явью и кошмаром моей новой жизни. Остывающий вечерний воздух принес некоторое облегчение. Я чувствовала, что опять появляется чувство полного равнодушия. И я испугалась, почему-то оно теперь ассоциировалось у меня со смертью. Странно, даже сейчас я боялась умереть.

В какой именно момент полета я почувствовала изменение в поведении моей наездницы, я не могу сейчас сказать. Скорее всего, в тот миг впервые пропало ощущение натяжения ремней управления. Это был шанс. Взревев, резко изогнула спину, как это делает шипящая кошка, с той лишь разницей, что это происходило в воздухе. Алларию катапультировало со спины. Пару секунд я провожала падающую фигурку взглядом, а потом прижав крылья, ринулась вслед.

Я поняла, что меня смутило. Она истошно визжала. Почему-то мне казалось, что девушка должна была бы принять смерть молча, не проронив звука, так и не продемонстрировав позорного чувства страха. Выхватив хрупкий силуэт их воздуха, расправила крылья. Впереди полыхало ярким пламенем закатное светило. К нему я и устремилась. Сзади оставалась черная крепость. В этот миг я поклялась, что если выживу, то обязательно вернусь, чтобы разнести по камушкам место моего прихода в этот мир.

Глава вторая. Вперед к началу.

Сколько ударов пропустит сердце прежде, чем я узнаю, что ждет впереди? Раз, два, три...И ничего...Я просто падала и только. А как же свет в конце тоннеля, про который так любят рассуждать? Я была из тех людей, кому действительно было интересно, есть ли этот самый свет. А жизнь, которая вся должна пронестись в одну секунду? Неужели и этого тоже нет? Хотя, последнее, наверное, к лучшему. Не хочу еще раз пережить то, от чего так бежала, нет, скорее не бежала, а летела...

Почему жизнь бывает ТАКОЙ? И почему именно моя жизнь должна была стать ТАКОЙ? Кто вообще решает, кому на роду написано жить и быть счастливым, а кому несчастным? В реинкарнацию я свято верила, поэтому даже представить себе не могла, кем же я должна была быть в прошлой жизни.

Наверное, убийцей или маньяком, как минимум...

Что для каждого есть слово 'свобода'?

Для одних — это полная независимость....Для других — это жизнь по своим законам и игнорирование сложившихся правил и уставов.... Каждый вкладывает в это слово свои понятия и для каждого 'свобода' приобретает свой несравненный вкус, который невозможно спутать с чем-то или просто забыть...

Моя свобода отдавала привкусом крови и еще едва заметным запахом ванили, который впоследствии преследовал меня всю жизнь. Мою вторую жизнь...

С трудом, разлепив тяжелые веки, я словно сквозь пелену стала оглядываться по сторонам.

Для начала стоит отметить, что вокруг было темно, вполне логичен вывод — сейчас ночь. Я лежала на песке, вокруг в живописном беспорядке разбросаны камни самых разных размеров и форм. В общем, 'дикий' пляж. Море размеренно шуршало волнами, перекатывая гальку и камешки, постукивание которых было отчетливо слышно в шуме прибоя. На черной воде виднелось две лунных дорожки...

Стоп! Две луны? Интересно....Это ад или рай? Не могу сказать, что я во все это верю, но все-таки, куда то же я попала? Определить бы еще куда именно. Где посланники? Кто там должен ко мне явиться, ангел или демон? Где все? Про меня снова забыли? Мне в принципе не привыкать, но как-то не хочется даже в загробном царстве быть никем...

Опираясь о валун, к которому я и была прислонена, мне со второй попытки все же удалось подняться. Зря, кстати сказать, я вставала, так как, только поднявшись, пришлось снова резко сесть. Ну а что бы вы сделали на моем месте, если бы одно из нагромождений этих самых камней внезапно зашевелилось, подняло шипастую голову и внимательно так на вас посмотрело бы?

При этом эта махина очень напоминала дракона из сказок, громадина метров пятнадцати в длину и шесть в ширину.

Я стояла и просто откровенно пялилась на это чудовище, сошедшее ко мне со страниц сказок.

Еле заметно вздымались бронированные темные бока. Мощный хвост нетерпеливо мел песок. Влажные глаза поблескивали в тусклом свете розовой и фиолетовых лун.

— На мне появились узоры? — раздалось у меня в голове и меня скрутило от резкой боли. Было такое ощущение, что у меня в голове разорвалась граната.

— Хм, девочке плохо? Девочку укачало во время полета? — и снова боль, от которой я уже валялась по земле и беспомощно хватала ртом воздух.

Господи, что же мне нигде покоя то нет?

— Странная ты, — снова раздалось в моей бедной голове и щеку обдало горячим дыханием. Собравшись с силами и повернув голову, которую все еще бережно придерживала обеими руками, я увидела громадную морду с поразительно красивыми глазами цвета грозового неба, отсвечивающих черным серебром. На миг от этой красоты я даже забыла про боль.

Я сошла с ума. Сбежала из своей безумной жизни, чтобы сойти с ума.

Не смотря на то, что из глаз от боли все еще бежали слезы, я захохотала. Мне не было смешно. Совсем. Наверное, я так просто выплескивала напряжение последних дней, впечатления от 'долгожданной' свадьбы и своей смерти...в той жизни. Я ведь не хотела умирать, даже в тот момент, когда делала шаг с парапета. Это был просто порыв, который удалось воплотить в жизнь только потому, что я была несколько неадекватна в тот миг, а рядом не оказалось никого, кто бы понял мое состояние и поддержал.

— А теперь ящерица-переросток мне говорит, что я странная!

Ой, похоже, последнюю фразу я произнесла вслух, так как дракон встопорщил гребень и громко фыркнул. Или фыркнула? Голос, раздававшийся у меня в голове явно был женским.

— Что же с тобой случилось? А вообще то это не мое дело, мы и так много чего сделали друг для друга...— он (или все же она?) взмахнул крыльями и за несколько мгновений скрылся за горизонтом.

После того, как сказочный зверь бросил меня на берегу моря, пришлось подниматься и решать, в какую же сторону двигаться, чтобы добраться к человеческому жилью. Я очень порадовалась, что выбранное мною направление оказалось верным: уже к рассвету дошла до какого-то городка. Я подозревала, что на входе в город будут взымать определенную плату, кажется, это дорожным сбором именовалось в средневековье, поэтому на дороге подбирала все маломальски похожее на монеты. Я оказалась на диво прозорливой, поэтому никаких проблем при проходе в город не возникло. Зато появились иные удручающие мысли. Во-первых, я не представляла, что же мне делать теперь, куда идти, к кому обратиться за элементарным советом о помощи? Второй вопрос был более насущным, на что мне покупать еду, жилье, одежду, оплачивать любые другие услуги?

Пошарив на себе, для этого я заранее отыскала укромный уголок, чтобы не привлекать любопытных взглядов, обнаружила на шее золотую цепочку. Это меня порадовало, так как золото ценится везде и всегда. Еще больше меня порадовали два золотых кольца, висящих на ней. Одно было массивным, явно мужским, с крупным зеленым камнем. Второе — меньше, изящнее, состояло из переплетения мелких золотых веточек с крохотными цветочками, в серединках которых слезинками поблескивали прозрачные камушки. Не знаю, откуда эти украшения взялись на мне, и кому они принадлежат, но сейчас они мне очень пригодятся. Кстати сказать, одета я весьма прилично, опрятно и материал дорогой. Полностью рассмотреть себя не удалось, но как только найду зеркало или маломальски отражающую поверхность сразу это сделаю. Во мне начал просыпаться интерес.

Когда я пришла в ювелирную лавку, то долго решала, что именно из украшений стоит продать. Старик-продавец с интересом наблюдал за моими мучениями. Ювелирную лавку я покинула с двумя замшевыми мешочками в кармане. В одном лежали три золотых монеты, пять серебряников и горсточка меди, в другом — оба кольца, но уже без цепочки. Да, мне нужны были деньги, очень нужны, но я так и не смогла продать эти кольца, что-то глубоко в душе словно надрывалось, стоило лишь подумать про продажу этих украшений.

Замысловатые буквы на вывеске в мгновенье ока сложились в надпись 'Путь странника'. Ну что же, очень даже подходящее название в моем случае.

Сказать, что в заведении было многолюдно, значит не сказать ничего. Весь зал был забит под завязку. Со всех сторон доносился шум, ругань и щебетание местных разносчиц. Голова и так раскалывалась. Повернувшись спиной к посетителям и уже схватившись за ручку двери, я внезапно поняла, что в зале наступила странная тишина. Вскоре послышалось шарканье чьих-то ног, и возле меня во всю раскланивался мужичек лет этак сорока. Полноватый, невысокого роста с маленькими тараканьими усиками и с крысиными глазами-щелками. Видимо это был сам хозяин заведения.

За свои девятнадцать лет я немало повидала таких болванов, которые только и умели раскланиваться да унижаться перед людьми, от которых им было что-то нужно. Вопрос заключался только в том, что ему нужно было именно от меня?

— Пожалуйста, госпожа, не гневайтесь. Не признал Вас сразу, — снова поклон.— Проходите. Сейчас все будет.

Я, совсем не понимая, что здесь происходит, обернулась и стала как вкопанная. Взгляды всех посетителей неотрывно были направлены только на меня. Кто-то смотрел с недоверием, кто-то с непониманием, но большинство со злостью и даже ненавистью. Очнулась я здесь (еще бы знать, где это самое 'здесь' находится) приблизительно часа три-четыре назад. Спрашивается: что я могла за это время уже натворить, что бы стать местной знаменитостью? Провалами в памяти я никогда не страдала (правда если боли станут моими постоянными 'друзьями', то возможно, что и начну страдать...), так что ясно было лишь то, что ничего не ясно.

— Эээ, госпожа? — неуверенно.

— Хорошо, веди.

Мужик быстро пробирался мимо столиков и посетителей, а я, естественно, плелась вслед за ним. Взгляды, которые бросали на меня посетители, ничего хорошего мне не предвещали, это стало понятно сразу. Да, боюсь, но вам не покажу! Только раз стоит показать свою слабость, когда этим воспользуются абсолютно все. А я так устала бояться. Так что я с высоко поднятой головой и презрительным взглядом, которым награждала всех недовольных моим присутствием, гордо шагала за хозяином заведения.

Внезапно передо мной выросла преграда в виде мужчины. На вид ему было лет двадцать шесть — двадцать восемь. Темные волосы, собранные в хвост, нос, с едва заметной горбинкой, глаза, цвета темной вишни (после дракона, меня вряд ли сможет когда-нибудь что-то удивить, так что глаза цвета вишни — это просто мелочь). Красивый — да, даже очень. Но меня это мало сейчас волновало, да и вряд ли начнет когда-то волновать...

— Долго собираешься здесь стоять? — я постаралась сказать это самым надменным тоном, на который была способна, и даже умудрилась посмотреть на собеседника сверху вниз, даже при том, что разница в росте была явно не в мою пользу.

— Вам здесь не место, — уверенно проговорил он.

— Знаю, — горько вздохнула я. — Ну, ничего не поделаешь. Мне нигде нет места. Где бы я ни была — везде буду чужой, — добавила с горькой усмешкой на устах.

— Сами в этом виновны.

— За свои ошибки я буду отвечать сама, и уж точно не перед тобой, — и чуть тише, — кем бы ты не был.

Хорошо было бы к тому же вообще понимать, о чем мы с ним говорим.

Высказав все это, я просто оттолкнула незнакомца с дороги и проскользнула мимо него.

Столик мне нашли практически сразу. Только возле него на расстоянии метров двух никого не наблюдалось в округе. Это было только плюсом. Никого не хотела ни видеть, ни слышать, ни уж тем более с кем-либо разговаривать. Но моим планам не суждено было сбыться. Не успела я даже вткусить такой ароматной и манящей меня сдобы, как ко мне за столик подсел мой недавний знакомый. Отложив, так и не попробовав, булку на место, я с любопытством стала разглядывать мужчину. Тот же неотрывно разглядывая меня. Казалось, он заглядывает в самую душу.

— Ты изменилась, — закончив осмотр, уверенно проговорил он.

— В лучшую или худшую сторону? — с усмешкой поинтересовалась я.

— Еще не определился, — и, заглянув мне в глаза, продолжил. — Хотя, изменения — это всегда плохо для одних, и хорошо — для других.

— А лично для тебя?

— Для меня? — удивленно проговорил он. — А мне все равно, я ведь нейтральная сторона. Забыла? — недоверие проскользнуло в его голосе.

— Забыла, забыла, — кивнула я. Я даже решила не обращать внимание, что мы перешли на 'ты', хотя раньше его обращение со мною было более официальным. Меня здесь явно принимают за другую. Вот только я не собираюсь этого никому пока говорить. Еще неизвестно во что может вылиться моя правда...

— Что ты здесь делаешь? — внезапно продолжил разговор незнакомец, странным долгим взглядом окидывая меня. Его этот взгляд мне ой как не понравился.

— Ты вообще спрашиваешь или конкретно?

— И вообще, и конкретно, — кивнул он.

— Вообще существую, а конкретно сейчас ем, — и в доказательство отломила кусочек булочки.

Он посмотрел на меня так, что есть мне расхотелось окончательно. Опять отложив все на поднос и слегка наклонившись к нему, прищурила глаза, по слогам произнесла:

— Что тебе от меня нужно?

— Знаешь, мне, почему-то кажется, что это тебе от меня нужно.

— И что же? — с интересом спросила я.

— Мне кажется, тебе нужна моя помощь.

— Мне? — с усмешкой спросила я, и начала истерично до всхлипов смеяться. В этот момент я точно знала, что взгляды всех посетителей были прикованы только ко мне. Ну, еще бы! Не каждый ведь день истерички встречаются в этой забегаловке! Осознав, что мои нервы уже на пределе, я поднялась из-за стола, и, проходя мимо моего знакомого, прошептала на ухо:

— Помощь нужна живым. Я, к счастью, себя к таковым уже не отношу, — и направилась в сторону местной администрации, снимать комнату на ночь. Играть роль можно, когда знаешь свои реплики и хотя бы примерно сам сценарий и действующие лица пьесы. Я же не знала абсолютно ничего. Можете назвать это простым предчувствием, но, сняв на ночь комнату, сомкнуть глаз мне так и не удалось. Этому факту, кстати сказать, в последствии я была очень рада.

— Какого черта ты торчишь в этой забегаловке? — с этими воплями дверь в мою комнату буквально превратилась в щепки, и на пороге появился мужчина, естественно мне не знакомый. Выглядел он лет этак на шестьдесят пять, бородой, которая доставала ему примерно до середины груди. В руках у него был замысловатый посох, длинная мантия, окончательно дополнила имидж 'Мэрлина'.

— А не должна? — поинтересовалась я, даже не подумав оторваться от своей подушки.

— Аллария, ты забываешься, — прошипел он, и я даже не заметила, как в тот же миг он уже стоял рядом с моей кроватью, а его рука оказалась на моей шее.

Ого, — подумалось мне, а старикашка то ого-го еще. Задушит и глазом не моргнет.

В его глазах, это явно читалось большими буквами.

Кстати, теперь я хоть знаю имя девушки, за которую меня принимают. Аллария значит. Хм, а что, по крайней мере, лучше, чем было прежде.

'Добрый' дядя 'Мэрлин' прошипел, что-то на непонятном мне языке, но, так и не отпустил мою шею. Интересно, а какого я сейчас цвета? Мне кажется, я должна уже начать синеть...

— Посиди, подумай. Может, мозги на место встанут, — наконец отпустив мою шею, повелительным тоном сказал старик и удалился. А я, только откашлявшись и немного придя в себя, и решила осмотреться по сторонам. В голове сразу что-то бухнуло, и я со стоном повалилась на кровать, успев все же заметить, что ничего общего с обстановкой комнаты в таверне, и в той, в которой я нахожусь сейчас, нет...

Отступление

Мужские губы легко касались белоснежной бархатной кожи, пальцы нежно скользили по плавным изгибам. Женщина изогнулась, подавшись навстречу партнеру. Ее тонкие пальцы зарылись в темные волосы, крепче сжались и потянули, заставляя мужчину накрыть ее чуть припухшие губы требовательным поцелуем. Тела сплелись, сливаясь в одно целое, беспорядочно сминая шелковые простыни.

Когда страсть была удовлетворена, женщина томно откинулась на одну из многочисленных подушек, белокурые локоны красиво рассыпались по алому шелку.

Через несколько минут она решительно поднялась с постели, игнорирую попытку мужчины удержать ее, набросила на плечи дорогой иианийский* пеньюар кровавого цвета и направилась в смежную комнату. Остановившись в дверном проеме, она многообещающе взглянула на темноволосого красавца, вольготно расположившегося на постели, после чего дверь мягко закрылась.

Она довольно улыбнулась. Все мужчины примитивны вне зависимости от расы и положения. Она знала, что он уже в ее руках. Один раз побывав в ее постели, он будет возвращаться вновь и вновь, ведь в этом мире нет никого, кто смог бы соперничать с нею.

Больше нет...

Щедро плеснув в бокал сладкого аниараиского* вина, женщина опустилась на ажурную софу. В большой золотой чаше на столике плавали три водные морудорские* розы, наполняя воздух своим терпким бодрящим ароматом.

Она всегда любила этот своеобразный запах, впрочем, как и ее сестра. Эта непрошенная мысль заставила белокурую нимфу подняться и в два шага приблизиться к чаше. В душе темной волной всколыхнулся гнев, стоило ей внимательней присмотреться к соцветиям.

'...В воздухе отчетливо пахло озоном. Тяжелые дождевые капли еще изредка срывались откуда-то сверху, где клубились тучи. Золотые лучи изредка пробивались сквозь темные полог, освещая летний сад у маленького домика, в котором глаз радовали цветы всех возможных размеров и расцветок. На пороге заскрипели половицы, и без того тусклый свет грозового дня заслонила крупная мужская фигура.

— Девочки мои, — на бородатом лице расцветает ласковая улыбка, когда обе дочери с восторженным визгом бросаются к отцу.

Мать стоит у стола, ее уставшее и такое любимое лицо так же озарено любовью, к которой примешивается облегчение от скорого возвращения мужа из дальнего плавания.

— Папа, а ты нам привез подарок? — дружно интересуются малышки, кокетливо хлопая длинными ресницами и слаженно игнорируя недовольное восклицание матери.

— Конечно, — мозолистые руки ласково касаются светлых локонов на головах дочерей. Из большого заплечного мешка мужчина извлекает две магические сферы, в которых клубящимся туманом скрыт подарок. Туман рассеется только тогда, когда подарок будет вручен.

Шары ложатся в протянутые детские ладошки. Одна из девчушек с восторгом наблюдает, как туманная субстанция переливается всеми цветами радуги и рассеивается, открыв восторженному детскому взору крупную розу. Розовые лепестки, на которых заметны икрящиеся в свете луча, пробившегося сквозь тучи, капли росы, к краям меняют свой нежный оттенок на насыщенный алый цвет.

Воздух наполнен густым терпким ароматом.

— Папочка, это мой любимый цвет, — восторженный голосок сестры отвлекает вторую девочку от созерцания красноватого цветка в ее ручках.

В сфере, которую сестра демонстрирует матери, отчетливо видна такая же крупная морудорская роза, только лепестки голубого и синего цветов...' Погрузив пальцы в пахучую воду, женщина со скрытым злорадством наблюдала, как голубые лепестки покрываются коричневыми пятнами тлена, скукоживаются и рассыпаются пылью, исчезая в бурлящей тьме, сменившей ароматизированную жидкость.

Подняв взгляд, она всмотрелась в зеркало, внимательно рассматривая каждую черточку своего безупречного лица. Платиновые волосы тяжелыми локонами падали на плечи. Розовый язычок пробежался по все еще чуть припухшим от поцелуев губам. Прямой аккуратный носик. Опушенные густыми темными ресницами глаза, в которых вместо зрачка и белка виднелась только клубящаяся тьма.

Красавица плавным, наполненным эротизма движением отбросила за спину роскошные волосы и вновь посмотрела на зеркальную поверхность. Теперь ее глаза не казались двумя провалами в первобытную Тьму, радужка приобрела настолько черный цвет, что слилась со зрачком, но, тем не менее, они уже не производили жутковатого впечатления.

Меж белоснежными грудями в неярком свете свечей блеснула замысловатой формы подвеска, вновь навевая воспоминания.

'...С лязгом и противным скрипом открылась тяжелая металлическая дверь, пропуская ночную посетительницу в камеру. В крохотном подземном помещении было сыро: на стенах виднелся какой-то лишайник, на потолке — темные пятна от просочившееся влаги. Затхлый вонючий воздух заставил пришедшую женщину скривиться от омерзения. Она-то знала, что сейчас в ночном небе бушует гроза. Тьму периодически взрезают яркие росчерки молний, а воздух свеж, прохладен и наполнен тягучим ароматом ночных цветов.

Дождавшись, пока страж выйдет, оставив на полу небольшой фонарь, она перевела взор на скорчившуюся у стены фигурку. Будто почувствовав тяжелый взгляд посетительницы, та поднялась и гордо расправила хрупкие плечи. Некогда дорогая белоснежная нижняя рубашка сейчас казалась половой тряпкой, лишь слегка прикрывая исхудавшее девичье тело. Спутанные светлые волосы были перехвачены такой же грязной лентой, видимо, некогда бывшей частью вышеупомянутой одежды.

Посетительница молча вглядывалась в лицо пленницы. Увиденное вызывало в ней множество самых разнообразных чувств: превосходство, удовлетворение, удивление, что и она так же выглядела бы, поменяй их с сестрой местами. Только жалости и раскаяния не было в ее душе.

Некогда эти две женщины были похожи как две капли воды, сейчас вряд ли бы кто-нибудь назвал их сестрами, и уж точно не близнецами.

— Насмотрелась? — тихий бархатный голос пленницы никак не соответствовал ее растерзанному виду. — Зачем ты пришла...Ликия?

— Ты решила назвать меня истинным именем? — промурлыкала бывшая темная богиня.

— Вернув себе знания о прошлых жизнях, ты вернула их и мне, — девушка произносила это ровным нежным голосом, — мы все еще связаны.

— Ну, так чего же ты упрямишься?

— Именно потому, что уже который раз со времен сотворения я не даю воплотить в жизнь твои планы, навеянные застаревшей и пустой местью, — пленница устало прикрыла глаза. Эти разговоры повторялись с завидным постоянством из ночи в ночь, из жизни в жизнь.

— Ошибаешься, — красавица в дорогом темном платье почти прошипела это единственное слово. — Я нашла способ избавиться от твоего наскучившего присутствия.

— Для этого нужна сила богини, а в этой жизни ты просто сильная магичка, — на перемазанном грязью личике впервые появилась легкая улыбка.

— А кто сказал, что я не смогу завладеть силами двух богинь? Ты ведь сама напомнила только что, что мы неразрывно связаны. Знаешь, я смогу извлечь из этого выгоду.

— Я никогда в тебе не сомневалась, — в ее глазах даже сейчас светилась своеобразная гордость за смышленую сестру.

Вот только нынешнюю Лиорию, некогда темную богиню Ликию, это проявление нежных чувств сестрой доводило до белого каления. Эта выдержка и внутреннее достоинство, которое Ариэна, она же некогда Миония, сохранила даже после нескольких недель заточения в подземельях и постоянных унижений, раздражали и злили Темную. Эта кроткая прощающая улыбка доводила до бешенства.

— Не поможешь? — напоследок уточнила Лиория.

— Нет, — Светлая знала, что этим единственным словом подписывает себе приговор.

— Тебе так понравились эти условия? — красавица с брезгливым видом развела руки. — И как в холодные ночи тебе согревают здешние охранники? А в это время я с твоим бывшим женихом...

Звонкая пощечина не дала ей закончить фразу.

— Вот ты, наконец, и проявила свои истинные чувства, — Лиория так и не поднесла к горящей щеке руки. Вместо этого она выудила из-за корсажа красивую подвеску. Прозрачный, красивой огранки кристалл обвивал маленький филигранный дракончик с рубиновыми глазками.

— Красивая вещь, не правда ли? — Темная медленно по кругу двинулась вокруг застывшей фигуры сестры, которая не сводила взгляда с кулона, словно это была рыбка алькс*. — Ты ведь помнишь, что это за артефакт? Помнишь, я же вижу, — затхлый воздух заполнили серебристые переливы ее смеха. — Именно эта замечательная вещица мне поможет избавиться от твоих вечных нотаций. С последним словом этого поистине театрального монолога холеная блондинка вновь оказалась лицом к лицу со своей пленницей. Острый кинжал легко вспорол ветхую ткань и вошел в живот Анэрии. Ярко-голубые глаза девушки широко распахнулись, с побелевших от боли губ сорвался легкий вздох.

— Avenare caoro nast. Hisse allinar, — Лиория поспешно пропела заклинание, с восторгом наблюдая, как кристалл все ярче светится в ее руках, поглощая энергию и душу Светлой богини.

Кристалл засиял ярким светом, как только последний вздох сорвался с приоткрытых губ пленницы.

— Hisse nore, — блондинка повела рукой вдоль цепочки, на мгновение задержав кулон в кулаке. Миг спустя на ее раскрытой ладони лежала подвеска — в лапках дракончика покоился крупный черный бриллиант...'

Брезгливо отерев руку о дорогую ткань юбки, она быстро вышла из камеры, даже не взглянув на труп сестры...'

* * *

Иниас Са'Альнэр недоуменно смотрел вслед собеседнице.

Пожалуй, эту ночь можно было бы назвать одной из самых необычных в его жизни. Сначала заказчик принес более чем необычное задание — отыскать дракона, а теперь вот еще и эта встреча. Слишком много странностей за такой короткий промежуток времени, чтобы это оказалось случайностью.

Пожалуй, стоит начать с девушки. Алларию Иниас, а для друзей просто Иний, знал по долгу службы. Пару лет назад его наняли вербовщики императора Дамеанта. Будучи сиргом, сильным магом воды и заклинателем крови, он стал предводителем элитного отряда, состоящего из шести магов на службе империи. Они все были наемниками, изгнанниками или просто подлецами, жаждущими наживы, а платило казначейство щедро и исправно. Они путешествовали по миру, добывали разные диковинки и артефакты и отнюдь не законными методами. Они превратились в воров, а однажды стали убийцами. Вот тогда Са'Альнэр и ушел, став одиночкой, а чуть позже организовал свой отряд, аналогичный имперскому. Вот только методы были совершенно разными.

Но это после, а в тот период жизни он отчитывался только перед двумя людьми: Алларией и Ангардом — ее наставником. Про нее ходили странные слухи: говорили, что эта высокомерная девушка наездница. Но Иниас знал точно, этих двоих окружала сила. В слухи и домыслы мужчина не верил, со времен Великой Войны наездников больше не существовало — драконы бы не позволили собой управлять представителям иных рас. А способность к трансформации была у них отнята богами за ошибку одного из драконьего племени еще во время войны богов, когда один из отступников решился помочь Темной богине в ее безумных планах мести.

Теперь стоит вернуться к странностям. Сегодня он принял новый заказ для своего отряда. Наниматель предпочел остаться анонимным и действовал через посредника, но у Иния были определенные догадки на этот счет. Им еще не приходилось искать живых существ. И не кого-либо, а наследницу драконьего племени, единственного черного дракона за последние пять сотен лет. Итак: потерянная драконица, возможная наездница, которая еще и так странно себя ведет. Обычная высокомерная манера общения всегда уверенной в себе Алларии сменилась горьким сарказмом и шальным блеском грустных глаз.

Информация — его хлеб и суть жизни. Странно было бы не заинтересоваться таким стечением обстоятельств или их закономерностью. Поэтому мужчина плавно выскользнул из-за стола, стоило девушке скрыться на лестнице, бросил на стол несколько мелких монет и последовал за удаляющейся фигуркой. А получит ли он разгадку до того момента, как придется покинуть эту таверну?

* * *

...— Папа, папа!!! — начинаю хныкать я и тереть маленькими кулачками глаза. Отец вбегает в комнату, берет меня на руки и начинает легонько гладить меня по голове.

— Тише, моя девочка, все хорошо, я рядом. Тебе просто приснился дурной сон.

— Ты не оставишь меня? — спрашиваю я.

Уже погружаясь в сон, слышу как он шепчет в ответ:

— Никогда в жизни...

* * *

... Я стою посредине огромного кабинета, за столом сидит мама и хмуриться. Отец же, жестикулируя, отчитывает меня за очередную выходку.

— Из-за чего ты опять подралась с Лией? Она же твоя подруга, а с подругами так не поступают!

Я насупилась и обиженно выдала, что с такими друзьями и враги ни к чему...

— Что, ну что вы опять не поделили?

— Ничего, ябеда она просто еще та! Да и вообще дура полная! В голове одни платья да мальчишки!

— Аллария! — воскликнула мама.

— Что Аллария? Я уже двенадцать лет Аллария!

— И это чудо дочь советника, — задумчиво протянул отец и махнул рукой...

— Папа, — прошептала я.

Проведя ладонью по лицу, я поняла, что из моих глаз текут слезы. Я не могла дословно вспомнить, что же мне приснилось, но знаю точно, что это были чьи-то воспоминания...И они явно принадлежали кому-угодно, но только не мне.

Собравшись с силами, я поднялась с кровати, подошла, держась за стеночку, к окну и, отодвинув массивные занавески, убедилась, что на дворе уже давно день. Направляясь к единственному креслу, располагающемуся возле камина, я бросила взгляд на зеркало и улыбнулась.

— Ну вот, теперь хоть что-то становится понятным.

Фарфоровая кожа с неестественным румянцем и черными кругами под глазами говорили о далеко не лучшем физическом состоянии. На шее проступали синяки, как я догадываюсь, оставленные милым дядей. Губы, хотя и были красивой формы, выглядели честное слово, как у покойника, если еще не хуже. Изящный носик немного вздернутый к верху, явно свидетельствовал о характере его обладательницы. Каштановые волосы, отдающие медью, спускались ниже лопаток. Глаза можно было бы назвать единственным ярким акцентом, если бы не одно обстоятельство — от природы, пронзительного зеленого цвета, сейчас они были как-будто выцвевшими и лишь едва отдающими зеленью, будто угасшие, потерявшие всякий смысл.

В общем, внешность вполне симпатичная, но, к сожалению не моя... Прикоснувшись к отражению в зеркале, я заметила еще несколько деталей. На внутренней стороне левой руки проходил замысловатый рисунок. Красным были выведены несколько символов, которые как кокон обволакивала черная змейка, положившая голову как раз над веной на внутренней стороне локтя. Не делают таких татуировок...может, и это тоже магия?

— Кольдонтэ мериэнс вивэ...Не в праве забыть...

Произнося эти слова, причем на непонятном мне наречье, я скорее исключительно интуитивно их перевела. Значит, у меня не только внешность незнакомки, но и ее воспоминания, как личные, так и касающиеся этого мира. Хм, ну допустим. Еще бы разобраться, как эти воспоминания об устройстве этого мира вытащить из подсознания. Дальнейший анализ ситуации пришлось отложить на неопределенный срок, так как в комнату ворвался давешний дед, и, конечно же, как и в прошлый раз, без стука.

— Пришла в себя? — поинтересовался безо всякого приветствия он и вальяжной походкой направился к креслу.

— Пришла, как види...те, — в последний момент решила обращаться с гостем на 'вы'. А то мало ли, кем он приходится девушке, в теле которой я сейчас нахожусь. Вдруг родственник? Ну и что, что он хотел недавно ее...или все-таки меня? — придушить? У меня вот тоже с родственничками проблемы.

— Что делать будешь? — тем временем продолжил допрос старик.

— Что прикажите, — невинным тоном ответила я. Видимо, я не ошиблась и выбрала правильную тактику. Дед, услышав мой ответ, ухмыльнулся и подошел ко мне.

— Вот так то лучше, — положив мне руку на плечо и глядя прямо в глаза, сказал он, — Аллария, ты же знаешь, ты мне как дочь.

Хм, да уж, заметила вчера, а сегодня еще раз заметила. Следы на шее подтверждают твою по истине 'отеческую любовь', — так и хотелось сказать мне, но практика показывает, что язык мой по истине является моим же врагом. И нужно, наконец, научиться хоть иногда, держать его за зубами.

— Знаю, — наконец ответила я.

— Приводи себя в порядок, ведь вечером у нас состоится небольшое семейное торжество.

— По какому поводу намечается веселье?

— Как по какому? Неужели не помнишь?

— Нет. А должна? — осторожно спросила я.

— Бедная моя девочка, — прижав меня к себе и поглаживая по волосам, продолжал старик, — Как же ты, наверное, устала. Даже не помнишь, что сегодня день твоего рождения.

Я сильно закашлялась, и немедленно отодвинувшись от такого 'заботливого' деда, направилась к столику, на котором ранее мною был замечен графин с водой. Так, с этим определенно нужно что-то делать. Я чуть было не ляпнула, что день рождения у меня только осенью, до которой, кстати сказать, еще не факт, что доживу. Так что кашель нагрянул как нельзя кстати.

— Вы думаете, с моим-то внешним видом будет разумно проводить сегодня праздник? Может, перенесем? Ну, хотя бы на завтра?

— Не зли меня, девчонка, я и так тебе многое позволяю! Но и моему терпению есть предел. — Прошипел названый 'папаша'. — Пойдем.

Не обращая на мои слова никакого внимания, 'Мэрлин' удалился из комнаты, и мне ничего не оставалось, как плестись вслед за ним.

Поднявшись на три пролета вверх, мы остановились возле железной, кованой двери, которая как по волшебству открылась перед стариком, когда он сделал странный пас рукой. Могу поклясться, что он прочертил в воздухе какой-то символ.

Боже мой, не верю, что я все еще чему то удивляюсь...Надо смотреть правде в глаза, я в другом мире, в теле незнакомой девушки, со странным покровителем-садистом. В этом мире есть магия и драконы. Да уж, скажи я это в моем мире, мне бы в лучшем случае сказали, что пора завязывать читать фэнтези и никакие мои протесты на то, что этот жанр на дух не переношу, не были бы приняты. В худшем же случае, просто порекомендовали посетить психиатра...

В комнате, в которую меня привел старик, царил порядок. Чувствовалось, что здесь каждая вещь имеет свое место. С правой стороны два огромных стеллажа до самого потолка занимали книги, которые, кстати сказать, если судить по внешнему виду, не протирали от пыли не один десяток лет...С левой стороны такие же два стеллажа были просто усыпаны разными баночками, скляночками, пузыречками самых различных форм, цвета и размера. Возле стеллажа, стоял маленький комод, на верху которого в беспорядке валялись разные камни на веревочках, лентах, цепочках. 'Амулеты', — подсказало подсознание...

А вместо потолка был красивейший витраж, на котором изображен парящий в небе дракон. В центре комнаты находился стол, усыпанный старинными книгами, записями и несколькими скляночками.

— Аллария, подойди ко мне, — сказал старик, стоящий возле письменного стола, на котором лежал огромный старинный фолиант, и указал на какие-то несколько строк.

Все было написано на незнакомом языке, но, как и в случае с татуировкой на руке, помогла память девушки, в теле которой я теперь...обитала. Текст перед моими глазами просто переплавился в знакомые строки:

— Турэнто мориэс, аль вивиа перэнтос ульмагиэнно, ано ульэриоссэ... — едва мои слова слетели с языка, как огромная тень закрыла весь солнечный свет, доносившийся сверху. Через несколько мгновений свет снова свободно заструился в комнату...

— Все, можешь идти собираться к приему, — с улыбкой, от которой хотелось забиться куда подальше, сказал 'Мэрлин' и я, размышляя, что же я сейчас сделала, поплелась в свою комнату.

Вскоре появились посетители. Сначала зашла девушка в накрахмаленном переднике и неуверенно, даже с некой паникой во взгляде, улыбнулась и, поставив передо мною поднос с едой, быстро ретировалась. Я успела съесть лишь одно яблоко, когда ко мне ворвались следующие посетительницы. Две совсем еще юные девушки, не переставая нести всякую чушь, начали приводить меня в должный вид. На вопрос, какое платье я предпочту для сегодняшнего вечера, я, не задумываясь, ответила, что мне абсолютно все равно.

— Все готово, — пропищали девушки минут сорок спустя и отошли в сторону, давая мне возможность рассмотреть себя в зеркало.

Да, девочки постарались на славу. Волосы были уложены в аккуратные локоны и слегка подобраны вверх. Круги под глазами замазаны, сами же глаза с ресницами тщательно накрашены. Губы из синюшного цвета превратились в достаточно аппетитные, накрашенные ярко алой помадой, видимо, подобранную в тон платья. Платье...Надо отдать ему должное, уж не знаю, что подумают о нем все приглашенные (хотя, честно говоря меня это мало должно волновать), если даже вашу покорную слугу оно смогло повергнуть в шок. Алый шелк свободно струился по фигуре, подчеркивающий все имеющиеся достоинства. Если спереди платье лишь слегка было открыто, то спину оно оголяло полностью...Нет, я не шучу, действительно, вырез был почти до самого копчика...Интересная у них тут однако мода. Завершающим штрихом был комплект драгоценностей из массивных красных камней в темно-серебряной оправе, состоящий из браслета, взгроможденный мне на правую руку и колье на шею, над которой надо сказать девушки так же не забыли поработать и убрать проявления нежности 'Мэрлина'. Колье было выполнено в виде ошейника, из-за чего я совсем не горела желанием носить эту штуку у себя на шее. Всю жизнь я и так была 'на коротком поводке' у своего папули, а теперь вот мне предлагают такое символичное 'украшение'! Стоит все же вернуться к камням. Уж благодаря своей матери я хорошо разбиралась в драгоценных и полудрагоценных камнях, но таких я никогда не видела. Середину каждого из них словно расчерчивала серебряная молния. Это не трещинка, не дефект, уж в этом я могла бы поклясться. Еще одна загадка?

— Кукла блин, — высказалась я относительно всего этого 'великолепия', и, обувшись в предложенные мне служанками туфли, которые естественно также были алого цвета (чувствую, у меня на этот оттенок красного начинается аллергия...), еще и на шпильке никак не меньше пятнадцати сантиметров, вышла вон из комнаты громко хлопнув дверью.

Я стояла у входа в огромный зал, в котором собственно и проходило все действо. Количество приглашенных явно не укладывалось в одну сотню. Роскошные наряды, натянутые улыбки, раздражающее щебетание девушек и музыка, которая при первых же аккордах навевала тоску и депрессию.

— Мир вроде бы другой, а музыка такая же дерьмовая, как и на приемах у папочки...

Вдохнув несколько раз побольше воздуха в легкие я собралась с силами и вошла во внутрь. И понеслась...

Такое впечатление, что меня решили сегодня свести в могилу бесконечными поздравлениями и пожеланиями. Каждый считал своим долгом самолично поздравить меня с этим 'самым великолепным праздником', как говорил почти каждый третий. На лицах поздравлявших можно было увидеть самые разные чувства от уважения и интереса до ненависти, призрения и даже страха...Да уж, подозрения, терзавшие меня еще при посещении таверны похоже оправдались. Аллария действительно была влиятельной фигурой в этом городе (может и стане, в этом я еще не разобралась...), которую большинство хотели просто-напросто придушить.

— Господа, позвольте украсть виновницу торжества на несколько минут, — раздавшийся сзади голос 'Мэрлина', как ни странно спас меня от выслушивания очередной порции лестной речи в мой адрес.

— Отлично выглядишь, Аллария, — вцепившись в мою талию словно клещами он не обращая внимания на мои слабые протесты, потащил меня сквозь весь зал к выходу.

— Мы уже уходим?

— Если захочешь, потом вернешься. Я хочу преподнести тебе свой подарок.

— Ну что вы, не нужно было волноваться.

— Думаю, от этого подарка ты не откажешься, — окинув меня своим цепким, внимательным взглядом проговорил 'Мэрлин'. Куда мы направлялись я не имела не малейшего представления, но мне показалось, что мы спускаемся либо с подвал либо в подземный ход.

— И что же это? — с интересом спросила я и, прикинув в уме, что же он может подарить, выдала:

— Бриллианты, наряды, квар...дом в смысле?

— Нет, бери выше, — ухмыляясь, ответил он и от его ухмылки табун мурашек пробежал по моей обнаженной спине.

— Тогда сдаюсь...

— Я дарю тебе твою жизнь, — с этими словами он распахнул массивную двустворчатую дверь, и перед моими глазами предстало 'ТО', что я хотела бы видеть в последнюю очередь...Драконица собственной персоной...

* * *

Мерно взмахивая крыльями, я удалялась от берега, на котором оставалась одинокая девичья фигурка. Все происходящее никак не вмещалось в рамки нормальности. Ладно, я — дракон, с этим я смирилась уже, но люди в этом мире какие-то полоумные. Я — мыслящее, разумное сущ...нет, создание, а меня пытали, пытаясь подчинить своей воли. А теперь моя мучительница вела себя так, словно видит меня впервые! Я ей была не нужна! Это было странным, непонятным, но это же принесло мне легкую эйфорию от понимания, что я свободна. Впервые в жизни я была совершенно и абсолютно свободна. Ни обязательств, ни сложностей — вообще ничего! Я предоставлена самой себе, могу начинать новую жизнь. Вот только стать бы снова человеком!

Выбросив из головы мысли о полоумной девчонке, превратившей в ад первое время моего пребывания в новом мире, сосредоточилась на своих ощущениях. Мне хотелось есть и спать. Если со вторым проблем не возникало, то первое вызывало ряд неудобств. Мне что охотиться придется? Ну, это еще полбеды — с моими клыками и когтями это более чем воплотимо в реальность. А потом что?

Есть какого-то зверя сырым?!

Вот так вот взять и сожрать животинку я не смогла бы. Поэтому спикировала на скальный уступ, еще сохранивший тепло дневных солнечных лучей и устроилась спать, игнорируя возмущенные вопли голодного организма.

Мое 'утро' началось где-то после трех часов пополудни, это я так навскидку попыталась время по местонахождению солнечного диска.

Пролетая над лесом, заметила нескольких животинок, чем-то отдаленно напоминавших оленей. Некоторое время покружив над поляной, пыталась решиться на первое в жизни, точнее обеих жизнях, убийство. Пусть это и не разумное существо, но заставить себя лишить его жизни я не могла! Но при этом все же безумно хотелось есть, да так, что желудок вот-вот должен был начать грызть хребет.

Громкое урчание в животе стало последней каплей, утвердившей меня в решении. Заложив крутой вираж, решила-таки спикировать вниз на выбранного четвероного, когда случилось непредвиденное. Меня качнуло, словно внезапно налетел порыв урагана, кувыркнуло в воздухе и бросило навстречу земле. Когда я уже готова была почувствовать удар о земную твердь, подо мной раскрылся портал, несколько замедлив инерцию падения. Я все же приложилась спиной о какую-то поверхность так, что в глазах потемнело. Слегка очухавшись, приподняла голову, чтобы осмотреться, так как пошевелить другими частями тела почему-то не могла, готова была взвыть от безысходности — меня окружали черные стены крепости, откуда я чудом вырвалась всего днем ранее.

Аллария

Я сидела на полу, прислонившись спиной к кровати, и смотрела в открытое окно, высотой во всю стену. В руке я держала полупустую бутылку с отвратительной гадостью внутри, но по крепости не меньше градусов шестидесяти...Да уж, если бы не служанка, которую я выловила в коридоре, наверное, до сих пор бы сидела и мучалась головными болями...Не знаю как тут со всем остальным, но спиртное в этом мире делать явно не умеют.

А так нормально, видимо анестезия действует, — улыбнувшись своим мыслям и сделав очередной глоток бормотухи, выдала я. Не буду рассказывать, какими глазами на меня смотрела сама служанка, когда я, рыча "попросила" быстро тащить в мою комнату бутылку с содержимым никак не меньше сорока градусов...

Не надо было иметь какие то сверх умственные способности, что бы понять, кто именно заманил сюда дракона. И теперь уж совершенно ясно, чью тень я видела в лаборатории "Мэрлина"...

Лишь раз взглянув на драконицу я перехватила взгляд, полный ненависти, призрения и отчаяния...И в голове как будто подтверждая мои слова, пронеслось: "Ты выиграла...А я, кажется, проиграла... свою жизнь". В мою голову, казалось, как и в прошлый раз впились сотни иголок...Но я попыталась не показывать виду, что сейчас произошло, что бы старик ничего не заподозрил. Так что пришлось лишь до крови закусить губу и уверенными шагами, удалиться с внутреннего двора, на прощанье, кивнув и прошептав: "спасибо за подарок" "Мэрлину"...Так что добраться до комнаты без происшествий, да еще и служанку встретить по дороге, было настоящим чудом.

А теперь мне было плохо, действительно плохо. Так паршиво в последний раз было еще в прошлом мире. Появлялось все то, что, как мне казалось, умерло вместе с моим телом еще в прошлой жизни... Эмоции, сожаления и...надежды. А теперь мне захотелось жить, не существовать — жить. Мой оцепеневший разум раз за разом прокручивал одну и ту же мысль: ты в новом мире, у тебя новое тело, и ты тоже можешь стать новой — хозяйкой своей судьбы. Я не хочу еще одну жизнь прожить в качестве чьей-то игрушки, или быть пешкой в чьих-то глобальных замыслах.

Не смотря на количество выпитого, мозг работал на диво ясно. Так что вскоре у меня уже на уме было несколько идей. Во-первых, из цитадели надо бежать. Вот только как это сделать, да и куда бежать в незнакомом мире, да еще и без малейших средств к существованию? Во-вторых, покидать "гостеприимные" стены стоит не сразу. Необходимо было оценить все происходящее, информация — путь к независимости. В-третьих, мне нужны карта и транспорт. Мне нужны карта и транспорт. Карту, думаю я смогу разыскать в стенах замка, а вот с поиском второго у меня возникла более рискованная идея...Мысль о заключении союза с драконицей. Как именно я смогу заключить договор с большой, но все-таки ящерицей, причем ящерицей, которою наверняка охраняют, сейчас для меня оставалось загадкой.

Эти умозаключения несколько успокоили меня, поэтому, швырнув недопитую бутылку в угол комнаты, я завалилась на огромную постель, блаженно потягиваясь всем телом. Хорошо, когда есть план действий, пусть даже примитивный и несовершенный!

Зато хоть какие-то действия дадут возможность хотя бы на время ни думать о своей неудавшейся прошлой жизни и главное не вспоминать ...

* * *

Утро началось для меня с очень громкого (как мне показалось) стука в дверь. С трудом, разлепив тяжелые веки, я пересохшими губами прошептала проклятья в адрес вчерашней бормотухи. Интересно, а в этом мире аспирин есть? Этот вопрос я и задала служанке, которая как оказалось, и стала причиной моего пробуждения.

— Госпожа, что такое "а-спи-ри-ин"? — по слогам спросила девушка.

— Забудь, — отмахнулась я, и просто попросила принести мне воды.

— Госпожа будет купаться? — в ответ она быстро захлопала своими длинными черными ресницами.

— Госпожа будет пить, — хмыкнула я.

Девушка испарилась в мгновенье ока и через несколько минут передо мной уже стоял целый кувшин прохладной и такой желанной водицы.

— Спасибо, — поблагодарила я служанку, оторвавшись от кувшина. Девушка недоуменно переводила взгляд с меня на стакан, которым я так и не воспользовалась.

— Видимо только что я нарушила этикет, — подумала я про себя.

— Госпожа, что вы будете надевать сегодня?

— Мне сегодня нужно, куда то идти? — задала я вопрос, надеясь, что служанке может быть, что-то известно о моем обычном распорядке дня.

— Через треть сивела (* полный сивел — примерно 80 минут) у вас завтрак с терном.

— Ясно, — поморщилась я, догадываясь, кто здесь этот самый "терн", — Тогда давай брюки, рубашку, ну и все что там надо.

— Вы наденете штаны к завтраку? — ужаснулась девчушка, — Но терн будит не доволен...

— Ничего, потрепим ему немножко нервы, — оскалилась я в подобии улыбки, от чего служанка, пискнув, скрылась за дверями маленькой комнатки, в которой находилась гардеробная.

Примерно через двадцать минут я была уже при полном параде. Взглянув в зеркало я увидела изящную красивую девушку, которая была одета в идеально сидящие узкие черные штаны, симпатичную красную блузу (красный как я догадываюсь является в этом мире или писком моды, или цветом, который любит дедок...) и ботфорты на плоской подошве (учитывая, что рост у Алларии на мой взгляд был никак не меньше метра восьмидесяти, то этот факт меня ни чуть не расстроил). Волосы были собраны в идеальный конский хвост, а густая челка, доходившая до самых глаз, скрывала случайно обнаруженный мной вчера небольшой, но достаточно глубокий шрам над правой бровью.

Я провела пальцами по шраму, и в этот же миг передо мной предстала немного размытая, но вполне реальная картинка:

— Тиор, ты, конечно, мой друг, но извини, мечник из тебя некудышний, — проговорила я, задумчиво рассматривая аккуратные ноготки на левой руке. В другой же руке у меня был меч, острие которого слегка касалось шеи моего друга.

— Рия, дорогая, не могла бы ты меч немного отодвинуть от моего горла? А то еще не дай Бог у тебя рука дрогнет...

— Не дрогнет, не переживай, — улыбнулась я и опустила меч к земле. — Ну что, завтра повторим?

— А смысл? Все равно ведь выиграешь. Я уже и не помню, когда в последний раз смог тебя победить...

— А это мой милый все потому, что ты вместо того, что бы тренироваться, целыми днями девушек соблазняешь.

— Рийка, да кто бы говорил! Ты сама то...

— Цыц! — быстро перебила я его, не давая договорить. В нашу сторону стремительно приближался мой отец, и ему совершенно ни к чему было знать о моей маленькой тайне...

Тиор галантно поклонился мне, что бы отец не заметил, как он пренебрежительно ведет себя со мной. Отец никогда не мог понять, как я допускаю такие вольности в общении с теми, кто ниже меня по сословию. Я же, наоборот, терпеть не могла все эти заморочки, поэтому все мои друзья обращались ко мне только по имени, но это происходило лишь тогда, когда поблизости не было кого-нибудь, кто мог это услышать.

— Как интересно, — пробормотала я, опираясь одной рукой о комод, расположенный возле зеркала, а другой рукой пыталась прикрыть нос, из которого после этого внезапного видения хлынула кровь.

— Госпожа, — раздалось рядом. Черт, а я и забыла, что в комнате я нахожусь не одна.

— Что ты стоишь истуканом, — пробормотала я, — платок хоть какой-нибудь дай, если не хочешь искать мне новую блузку...

— Госпожа... — позвала меня служанка и подала мне, наконец, расфуфыренный белый кружевной платочек. — Может вам лучше прилечь?

— А может, ты заткнешься, или еще лучше вообще скроешься с моих глаз? — не зная сама почему, разозлилась я.

Когда я в следующий раз открыла глаза, служанки в комнате уже не наблюдалось. Что ж, может оно и к лучшему. Друзей я здесь заводить пока что не горю желанием, а одним врагом больше или меньше для Алларии уже не имеет значения...

Через несколько минут кровь остановилась и я, взглянув еще раз в зеркало и удостоверившись, что одежду не запачкала, выдвинулась на поиски столовой.

Когда вышеупомянутое помещение было найдено, Мэрлин уже сидел во главе огромного прямоугольного стола, за которым кроме старика не было ни единого человека. На противоположном конце стола стоял еще один столовый прибор, видимо как раз предназначенный мне.

— Доброе утро, терн, — решила и далее изображать пай-девочку, поздоровалась я.

— Ты сегодня опоздала. На тебя это не похоже, — не поднимая глаз от своей тарелки, уверенным тоном проговорил он.

— Простите, — покаянно прошептала я и села за стол.

Завтрак прошел почти в полной тишине, лишь скрежет ножа о фарфоровую тарелку напоминал мне о том, что я нахожусь в столовой не одна.

— Аллария, ты не забыла, что после завтрака должна любым способом заставить драконицу подняться в небо?

От такого внезапного вопроса я выронила вилку из руки. Он что, действительно хочет, что бы я каким-то образом заставила такую махину по одному моему желанию, что-то сделать?

— Извините терн, мне сегодня, что-то нездоровится, — попробовала так выкрутиться я, но не тут-то было.

— О своем здоровье подумаешь тогда, когда поднимешь ее в воздух! Или ты забыла, что без связи с ветром она жить в неволе не сможет?!

— Хорошо, я могу прямо сейчас направиться к ней?

— Тебя проводят, — махнул он рукой, и в столовой появились два мужчины, очень смахивающих на гвардейцев средневековья.

— Нет, — решительно сказала я, а на удивленный взгляд Мэрлина пояснила: — вы сами сказали, что я могу использовать любые способы, так что они будут мне только мешать.

Дедок одобрительно хмыкнул и, предупредив лишь только о том, чтобы я не перестаралась, все-таки отпустил одну.

Найти месторасположение драконицы не составило труда, так что уже через десять минут я могла лицезреть ящерицу во всей красе.

— Привет, — сказала я и присела на корточки в метре от этого выходца из сказок. Хотела дотронуться рукой до шипов на ее морде, но предостерегающее шипение и клацанье зубов заставило меня остановиться. За сутки, которые она здесь провела, та ничуть не изменилась. Видать ее просто морят голодом.

— Ну, то, что ты с характером, я уже и так поняла, — ухмыльнулась. — Характер — это конечно хорошо. Вот только знаешь, он мало, чем тебе поможет. А вот я возможно и смогу.

Эта огромная ящерица ни на минуту не отводила от меня своего внимательного взгляда. Странные глаза, я бы даже сказала человеческие...

— Вот только что за это буду иметь я? — не отводя от нее взгляда спросила я.

— Чего ты хочешь, — хриплый голос драконицы раздался у меня в голове. И надо заметить, что такой сильной боли, которую я испытывала еще вчера, уже не было. Появилось лишь легкое головокружение, но это было ничто, в сравнении с испытанными ранее ощущениями. Может оно и повинно в том, что боль настолько притупилась? Вот это будет новость, если мне придется себя ежедневно поддерживать в состоянии похмелья, чтобы не загнуться от общения с ящеркой. Я даже слегка улыбнулась, представив, сколько я выдержу, если буду ежедневно пить ту дрянь, которую употребляла вчера.

— Я хочу заключить с тобой договор.

— Может мне еще и начать доверять тебе? — фыркнула она.

— Это твое дело, доверять мне или нет. Просто сейчас мы в некотором роде зависим друг от друга.

— Будем считать, что мне стало почти уже интересно, — слегка прищурив один глаз, раздался очередной ответ в голове.

— Думаю, сейчас самым твоим сокровенным желанием является как можно быстрее убраться из этого каменного дворика, не так ли?

— Догадливая, — хмыкнула драконица.

— Так вот, что если нам объединиться на некоторое время?

— Меня кое-что интересует, — скептически вставила чешуйчатая, — во-первых, какого лешего ты собралась покидать замок, да еще и, как я понимаю, инкогнито. Во-вторых, зачем тебе я? И, в-третьих, самое основное, зачем мне ты?

— Много вопросов, — отрезала я, не желая посвящать ящерицу в свои мотивы и тем более планы. — Считай, что твой вид меня так разжалобил, что я по доброте своей душевной решилась на это. А насчет вопроса, зачем тебе я, если ты пораскинешь своими чешуйчатыми мозгами, — на этой фразе драконица зашипела и даже кинулась на меня, но цепи потянули ее обратно к земле, — то ты и сама поймешь, что самой тебе отсюда живой не выбраться.

— Ну-ну, — опять хмыкнула она, — а впрочем, мне уже терять нечего. Что тебе конкретно от меня нужно?

— Всего ничего, — улыбнулась я. — Для начала, что бы ты сейчас вместе со мной поднялась в небо, где совершила бы пару кружочков вокруг замка. А затем просто ждала момента, когда я приду за тобой.

— Хорошо, — выдохнула та.

После ее согласия мне оставалось найти старика и попросить его снять оковы с драконицы. И главное, запомнить, как именно он это будет делать...

Сказать, что наш Мэрлин удивился, значит не сказать ничего.

— Как тебе это удалось? — скептически спросил он.

— Просто обрисовала её дальнейшие перспективы, если она не будет слушаться вас и меня.

— И что, неужели она испугалась всего лишь твоих слов и поверила?

— Видимо, я оказалась хорошим рассказчиком, — с улыбкой протянула я.

— Ну, тогда пойдем. Надеюсь, ты сама готова к полету? — и добавил: — смотри, что бы не получилось как в прошлый раз.

— Конечно, терн, — спокойно ответила я, даже не представляя, что же произошло в этот примечательный прошлый раз...

Когда он начал снимать оковы, я поняла, что сама это осуществить смогу как минимум лет этак через десять... Память Алларии не спешила мне подбрасывать идеи, что собственно могла сделать сама девушка до того, как ее тело заняла я. Да и вообще, неплохо бы было узнать о способностях Алларии...А если еще и научиться ими пользоваться, то, возможно, я и смогу выжить в этом мире.

Взобравшись на драконицу и разместившись возле небольшого гребня, за который и следовало держаться, я вцепилась в него, словно клещами. Раньше я никогда не боялась высоты...Я могла часами сидеть на крыше высотки с друзьями, при этом свесив ноги вниз, разговаривая ни о чем, и просто наслаждаться видом ночного города. Все изменилось в тот вечер, когда я прыгнула с крыши...Сделать шаг и почувствовать, что вместо твердой земли, ты словно камень летишь вниз...И никто уже не в силах тебя удержать...Никто не сможет помочь, ведь это только твой выбор...Ты просто закрываешь глаза и падаешь, падаешь, падаешь...А сердце, кажется уже и не бьется вовсе...И только лишь животный ужас и страх в этот момент являются твоими спутниками...И понимание, что сейчас твоя жизнь закончится, что не будет больше ничего и никого...

Закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, я поняла, что драконица уже поднимается в бескрайнее небо. Я еще сильнее вцепилась в гребень и только и могла, что зажмуриться и считать до миллиона, рассчитывая, что полет закончится гораздо раньше, чем я успею снова упасть...Только теперь уже случайно. Я продолжала считать про себя, как почувствовала, что эта чертова ящерица несется сломя голову, рассекая воздух, который больно хлестал меня по щекам. Приоткрыв глаза я попробовала определить, где мы находимся, и где собственно замок, но я видела лишь нечеткую картинку остававшегося позади города и распластанное впереди зеленое поле.

— Куда? — попробовала зарычать я, но из-за сильного ветра получился лишь шепот, который все-таки был услышан драконицей.

— А ты думала, что я буду ждать, когда ты соизволишь в следующий раз вернуться за мной? Перестань, я не такая наивная...

— Идиотка, да уже через несколько минут долбанутый терн прочитает какое-нибудь заклинание и мы окажемся опять в замке!

На последнее мое заявление ящерица лишь фыркнула и стала подниматься еще выше...

* * *

Мощно взмахивая крыльями, заставляла себя взмывать все выше к облакам. И еще выше, туда, где холодный воздух насыщен влагой, где водяные капли становятся льдинками, больно ударяя по крыльям. Но даже это сейчас приносило мне удовольствие, особенно в аккомпонименте тихого и отнюдь не радостного бормотания Алларии. Ныряя в белый туман облаков, утопая в редких солнечных лучах, кружа и танцуя в радужном море воздушных потоков, я возрождалась, прогоняя из тела могильный холод каменного замка. Ветер ластился к крыльям, обнимал за шею, свистел в ушах. Сейчас жизнь была прекрасна, роль играла только скорость и грация полета.

Я не собиралась упускать возможность сбежать. Стоило только почувствовать себя свободной, и я уже ни за какие коврижки бы не позволила по собственной воле надеть на себя оковы.

Когда прямо в небе открылась гигантская воронка портала, не возникло и доли сомнения, кто же это так "удружить" решил. Но использовать один и тот же прием дважды — признак дурного вкуса или скудоумия. Попытка затормозить не увенчалась успехом — хлопая крыльями в воздухе, как огромная птица, я все быстрее неслась по направлению к мерцающему овалу. Паника накатывалась волнами, заглушая голос разума.

— Ты же дракон! — завопила мне на ухо чудом удержавшаяся во время воздушных кульбитов девушка. — Сделай же что-нибудь!

Извернувшись, я от злости плюнула в сторону портала. Из драконьей пасти вырвался огненный сгусток в виде огромной капли, влетев в воронку за миг до нас. У меня только и хватило догадливости сложить крылья, чтобы не переломать их при падении.

Прокатившись по камням, я впечаталась в стену. Голова болела и кружилась, для полного счастья только не хватало золотых звездочек как в мультике. Но вокруг была непроглядная тьма, словно нас выбросило в каком-то подвале.

Рядом раздался сдавленный стон Алларии. Значит жива.

— Чертова ящерица, — шипела эта девица где-то поблизости.

— Сама дура, — мысленно огрызнулась я.

— От дуры слышу, — уже спокойно сообщила та. Послышался шорох, но почти тут же раздался болезненный стон.

— Кажется, ногу повредила, — сообщила девушка и добавила: — жалко света здесь нет...

— Дохнуть огнем? — предложила.

— Обойдусь, — отказалась Аллария и, ухмыляясь, добавила, — лучше уж в неведении, но за то живой хотя бы быть, а не обугленным трупом...

Ну, я ведь и не собиралась, прекрасно осознавая, что огненный шар таких размеров в замкнутом пространстве — для нас самоубийство. Хотя дышать огнем мне понравилось, надо тренироваться! Должна же быть хоть какая-то прелесть в моем нынешнем существовании в качестве мифического персонажа.

Вот так лежа на спине, поджав к животу хвост и четыре лапы, я размышляла, что могла бы претендовать на ужас местного мира. Картинка просто аховая получилась. Оценив свое положение, я нервно захихикала — из драконьих ноздрей вырвались два облачка пара под скребущийся звук смешков.

— Эй! — снова послышался голос Алларии. — Ты что, головой приложилась?

Вместо ответа я хвостом ударила в темноту — в разные стороны брызнула каменная крошка.

— Идиотка, — прошипела мне прямо на ухо.

И когда успела подобраться так близко?

— А что есть предложения? — поинтересовалась я, аккуратно перевернувшись со спины на живот, стараясь не придавить мешающую девушку.

— Найти выход.

— Ищи, тебе сподручнее. Габариты поменьше, — решила уточнить.

— А если найду и брошу тебя тут? — со спокойной расчетливостью в голосе поинтересовалась человечка.

— Я почти уверенна, что ты так и сделаешь, — фыркнула. — Только, Аллария, учти. Если мне придется тебя искать, я тебя убью.

Это я произносила спокойно и медленно, даже слегка растягивая слова, чтобы она поняла, что я не шучу.

— Знаю, — легко согласилась наездница.

— Значит, договорились. Что делать дальше будем?

— Сейчас я пройду вперед и посмотрю, нет ли там стены. Если свободно — дунешь огнем, чтобы посветить, — предложила она.

На том и порешили. Продвигаясь вперед, она возвращалась ко мне, ждала, пока струя пламени осветит коридор, уходящий прямо в темноту, потом я ползком перебиралась к краю осветившейся ранее площади, и все повторялось снова.

Мы быстро осознали, что находимся отнюдь не в подвале. Вокруг сплошной монолит камня, который явно не обрабатывался инструментами — природные пещеры.

Мне тут было плохо. Драконы явно предпочитали простор небес, а здесь все давило, вызывало безотчетную панику. Я боялась застрять на очередном повороте, оказавшись заживо погребенной под массивом камня. Я не могла распрямиться, пробираясь почти по-пластунски. Ныли, казалось, не только натруженный мышцы но и кости. Но я молчала, раз за разом выдыхая пламя.

Я пока не определилась, как дальше вести себя с девушкой, с которой поневоле мы обязаны были помогать друг другу, но демонстрировать свои страхи и слабость не собиралась. Я никогда не была нытиком, и сейчас не собиралась в таковую превращаться.

Кто сочинял сказки про драконов, хранящих свои сокровища в глубоких подземных пещерах — полные профан в отношении этих ящеров! Да ни один дракон, ну это с моей точки зрения, по доброе воле в такие ходы не полезет! Такими вот размышлениями я старалась отвлечь себя от навязчивых мыслей, что кончиком хвоста я чувствую холодное присутствие смерти за своей спиной.

Когда очередной плевок не разбился о стену петляющего коридора, а улетел далеко вперед, рассыпавшись горячими брызгами, мы с радостью обнаружили, что нашли вход в огромную пещеру.

Стоило нам с девушкой достигнуть "порога", как в пещере зажегся свет. Он поочередно вспыхивал золотыми шарами на подставках, закрепленных по периметру помещения. В сиянии светильников блестели золотые монеты, устилавшие пол. Затейливо ограненные драгоценные камни бросали на стены разноцветные блики. Мы застыли, заворожено глядя на игру самоцветов в волшебном свете. Чего здесь только не было. У стен громоздились горы золотых, серебряных, а так же из неизвестных мне металлов изделия кузнецов и ювелиров. Наблюдалось так же несколько массивных каменных столов, заваленных ворохом свитков и стопками фолиантов в кожаных тисненых футлярах. Сундуки с одеждой, посудой и доспехами радовали глаз открытыми крышками, демонстрируя свое содержимое и словно маня подойти и примерить.

— Ну, надо же, сокровищница дракона, — проговорила рядом девушка, — вот и еще одна сказка оказалась былью...

Неужели действительно это обиталище моего "сородича"? А я уже успела охаять всех известных авторов фентази и прочих сказочников. Ухватив девушку зубами за шкирку, я нырнула вниз, уже в воздухе распахнув крылья. Хорошо еще, что размеры гигантской пещеры позволяли спуститься таким способом.

— Предупреждай в следующий раз, — спокойно предупредила Аллария.

Я удивленно глянула на нее с высоты своего роста, если честно, за эту выходку я ожидала воплей, истерики там, криков о наглых ящерах или чего похуже. Но девушка уже в который раз обескураживала меня своим нелогичным подчас поведением. К тому же она не бросилась тут же трогать все эти сокровища, прикладывать к себе колье и подвески, а медленно обозревала окружающее великолепие, словно такая картина была ей привычна и неинтересна.

— Есть смысл передохнуть здесь, перед тем как искать выход, — раздалось снизу.

— Ты права, — мысленно согласилась я.

— Вот и договорились, — не оглянувшись даже, наездница направилась к одному из столов со свитками.

А меня заинтересовали светильники. Это явно магия. Приподнявшись на задние лапы, а передними упершись в стену, я приблизила морду к золотому шару. Жара не чувствовалось. Тогда одной лапой я аккуратно подхватила сферу, многосуставчатые когтистые конечности вполне позволяли проделать задуманное. Странно, на ощупь этот светильник казался мягким и еле теплым. Словно держишь в руках помесь солнца и цыпленка.

— Посвети сюда, — раздался голос моей спутницы.

Бережно удерживая шар, я на трех лапах добралась до Алларии.

— Посмотри, — девушка сидела на полу в позе лотоса, удерживая на коленях развернутый лист пергамента.

— Это что? — наклонилась я ближе.

— Свиток, — объяснила девушка, — меня привлек рисунок дракона на обратной стороне, — она перевернула свиток, продемонстрировав мне вышеуказанный светящийся перламутром набросок парящего ящера.

— Крас-с-сивый, — вырвалось у меня, захотелось тут же забрать из рук человечки эту прелесть и никому не показывать. — Мое.

— С какой радости? — удивилась она, — я первая нашла. И, ко всему прочему, мне кажется я даже могу его прочесть.

— С-с-скорее, — просвистела я. Было ощущение, словно я вот-вот должна получить долгожданный подарок. От непонятного нетерпения я чуть ли не приплясывала.

Глянув на меня так, словно считала душевнобольной, Аллария, тем не менее, начала читать.

— Аnnare feas ramalok. Merial e'len numen, — ее приятный голос к концу второй фразы

звенел в застывшем как патока воздухе. Внезапно буквы на пергаменте засияли перламутром, позволяя мне увидеть вязь символов, очень напомнивших написание самых обычных английских слов. От удивления я покачнулась и не смогла удержать в когтях светящийся шар. Сфера упала прямо на лист, потеряла форму, разлившись по пергаменту лужицей чистого света. Я успела только заметить, как девушку швырнуло на гору золота. Со мной же происходило что-то странное. Перламутровый свет с упавшего к моим лапам пергамента сфокусировался в нестерпимой яркости луч, который ударил не прямо вверх, как можно было бы предположить, а вбок, прямо в мою сторону. Меня швырнуло куда-то под потолок. Волнами накатывался то нестерпимый жар, но жуткий холод, а потом была боль, словно кости рассыпаются в песок. Не знаю, сколько это длилось, но внезапно пытка прекратилась, меня словно ласково обняли, исцелив и поделившись энергией, и плавно опустили на каменный пол.

Несколько ударов сердца я лежала на животе, стараясь перевести дыхание и понять, что же произошло. Тело ныло, хотя не от боли, а словно от воспоминания о ней. В какой-то миг я осознала, что мне холодно.

Несколько ударов сердца я лежала на животе, стараясь перевести дыхание и понять, что же произошло. Тело ныло, хотя не от боли, а словно от воспоминания о ней. В какой-то миг я осознала, что мне холодно. Лежать и ждать, когда потеплеет, однозначно было бесполезно, значит, надо было двигаться. Попытка подняться привела только к тому, что я только поскользнулась и чуть не ткнулась носом, хорошо, что успела руки подставить. Руки! Я поспешно села и с восторгом уставилась на вполне человеческие пальцы и ногти. Я снова стала человеком. Сидя на груде золота, я хохотала как безумная, шаря руками по телу. Прикасание к характерным женским впуклостям и выпуклостям собственного тела, вызывали новые всплески несколько неуместного веселья. Но мне было как-то все равно, главное — я была человеком, а не драконом!

— Целое светопреставление — фыркнула недовольно Аллария, выбираясь из-за кучи драгоценностей. — Да уж, — задумчиво протянула она и насмешливо фыркнула. — Хотя, в качестве драконицы ты всеравно выглядела эффектнее.

— Очень смешно, — рыкнула я, — вот походи на четырех лапах несколько недель, посмотрим, как тебе такое понравится.

— Да ладно, — усмехнулась наездница, а потом прошлась по мне оценивающим взглядом.

В этот момент я остро ощутила, что полностью раздета:

— У тебя ориентация нестандартная? — поежилась под этим изучающим досмотром.

— Нет, нормальная, — не обиделась на издевку в моем голосе Аллария, — но советую найти зеркало, — после этой реплики девушка развернулась и направилась к столу со свитками, где она и раскопала заклинание, приведшее к моему превращению. С потрясающим спокойствием она устроилась на каменной табуретке, развернувшись ко мне спиной.

Тем не менее, я поспешила к одному из зеркал, про себя молясь всем теоретически существующим богам, чтобы не увидать там хвоста или еще каких оригинальных частей тела. По сути, зеркалом, в привычном для меня понимании слова, найденная мною отражающая поверхность не являлась. Скорее это сооружение напоминало впечатляющих размеров серебряный лист, вставленный в каменную раму и отполированную до блеска.

Итак, что мы имеем? Мутненько, но видно приемлемо. Первым бросались в глаза странные черные рисунке на белоснежном теле. Больше всего их было на спине, я как настоящая змея извернулась, чтобы их рассмотреть. Витиеватые вензеля складывались в причудливый узор крыльев как раз под лопатками, несколькими мазками спускались на бедра. Стильно даже, причем при желании все это легко прикрыть одеждой. Так, следующим примечательным элементом в моей внешности стали волосы, внезапно отросшие почти до колен, цвет в целом не изменился — остался черным, правда, мне показалось, что сейчас добавилась да своеобразная синева, которую в моем мире называли "оттенком вороньего крыла". Хотя, вполне возможно, что это только игра бликов магических светильников. Лицо стало не просто миловидным — красивым, в нем просматривалось что-то аристократическое, хотя общие черты сохранились. Зато глаза стали иными — темно-серыми, глубокими. Причем зрачок был явно змеиным.

Глава четвертая. Связь поневоле.

Аллария

Я смотрела на появившуюся девушку перед собой, и в моей душе творилось, что-то неладное. Было такое чувство, что внутри меня внезапно разгорался костер, сжигающий все тело... Но только он не причинял мне боли или иного вреда, а дарил странное чувство спокойствия и умиротворения... и странной беспричинной радости... Ощущение, что сейчас на смену моим привычным чувствам пришли совершенно иные, или просто не мои. Уже через мгновение все прошло.

— Еще бы одежду раздобыть, — сказала драконица... А кстати, одежда одеждой, но с именем как быть? Не будишь же девушку драконицей называть? И как только имени ее не спросила до сих пор? Ведь у разумного существа должно быть имя? Что я и озвучила.

— Ну, и что ты предлагаешь? Мне не известны обычаи ... эээ, людей здешних стран в общем, — с заминкой сказала та, — А если я придумаю какое-нибудь запрещенное для себя имя? Или того хуже, которое будет, значит какую-то ересь? И вообще, не могу же я назвать свое настоящее....

— Почему не можешь? — с интересом полюбопытствовала я.

— Да потому что, это запрещено!

— Кем?

— Ты головой ударилась, да? — прошипела девица. — У каждого дракона есть имя, причем родовое. А теперь представь, что будет, если я этим самым именем себя называть? Это же равносильно самолично прийти к твоему терну в руки!

— Значит, мне обращаться к тебе: "Эй, ты"?

— Если такая умная, помогла бы, — со злостью выпалила та.

— Не уверена, что ты захочешь носить имя, которое дам тебе я, — ответила и мерзко ухмыльнулась. А нечего на меня шипеть!

— Ага, ты сегодня прямо блещешь интуицией.

На этом наш диалог на некоторое время оборвался. А причиной тому стал свиток, который будто притянул к себе мой взгляд:

— Альнурэнно моизи до кэно...Память предков, — сразу же перевела я, на удивленный взгляд девушки.

— Только не говори, что опять собираешься это читать! А если я снова превращусь в дракона?! — в глазах драконицы плескалось бешенство, смешенное ... со страхом? Неужели она так боится снова превратиться в ящерицу? Хотя, если она всю жизнь была такой махиной, то для нее это действительно, наверное, можно назвать шансом. Шансом хоть на какой то миг, побыть обычной девушкой, а не магическим существом... Вот только вряд ли драконица утратила свою силу при превращении. Об этой силе, кстати сказать, мне до сих пор не было ничего известно. Ну не мог же Мэрлин хотеть завладеть ею лишь для того, что бы совершать ежедневные полеты вокруг замка?

— Это не превратит тебя в дракона, не беспокойся.

— А давай все же ты не будешь рисковать? — и попыталась отобрать у меня свиток, впрочем, безрезультатно. Я засунула его себе за шиворот... И не собиралась я сейчас его читать. Мне самой необходимо быть к этому готовой. Если я правильно поняла, то, прочитав его, я вспомню всю прошлую жизнь Алларии, а с этим мой мозг, боюсь, сейчас не справится.

— Ситранна... — вдруг шепотом сказала девица, стоя с закрытыми глазами. Сейчас она как никогда походила на душевнобольную...

— Что, прости?

— Мое имя будет Ситранна, — отчетливо повторила она и, развернувшись ко мне спиной, удалилась вглубь пещеры. Несколько минут с той стороны, куда она ушла, не слышалось ничего, кроме шуршания, а потом прямо в меня было брошено нечто темное, большого размера.

— Это что? — полюбопытствовала я, разворачивая и так и этак данную тряпку, но так и не смогла понять, что это.

— Это плащ, — раздалось прямо передо мной, и я увидела девушку, хотя, наверное, стоит уже называть ее Ситранной... Голым задом она уже не маячила, а была одета в темные брюки, простые высокие сапоги на шнуровке, а сверху был наброшен плащ до колена.

Мы переглянулись, но, не сказав, больше друг — другу не слова отправились уже на поиски выхода.

— Держи, — и протянула мне небольшой мешочек, в котором оказалось золото.

— С чего бы это вдруг такая забота? — хмыкнула я, но, тем не менее, спрятала его в кармане плаща, который с попытки пятой у меня все же получилось надеть.

— Если тебя поймают, ты явно не станешь меня покрывать. Так что мне выгодно, что бы ты как можно дольше оставалась на свободе, — и внезапно, приблизившись ко мне вплотную, прошипела: — и не вздумай кому-нибудь растрепать, что только что произошло. Я для всех, как и была, так и остаюсь драконом, понятно?

— Тогда и ты не трепись обо мне лишнего! — прошипела я в ответ.

Выбравшись из пещеры, передо мной не мог не возникнуть вопрос, а куда же собственно то идти? Ну, хоть в какую сторону? А в принципе, какая разница? Слева — елки, справа — елки, прямо — опять же елки.

— Куда пойдешь? — поинтересовалась выбравшаяся следом за мной Ситранна.

— Куда угодно, лишь бы от тебя подальше, — спокойно ответила, определяя, в какой же из сторон макушки деревьев мне нравятся больше.

— Я потому и спрашиваю, чтобы в одну сторону с тобой не двигаться, — ухмыльнулась та, показывая тем самым свое отношение к моему присутствию рядом.

— Взаимно, — определилась я, наконец, и не оборачиваясь на девушку, поплелась прямо.

Спустя несколько часов блуждания через сплошные заросли, я уже всерьез подумывала, что бы вернуться в пещеру, но как оказалось, дороги обратно я так же не помнила. А все это долбанутая драконица! Неужели нельзя было следовать моему плану и дождаться, когда я найду хотя бы какую-нибудь карту местности? Вот куда мне теперь идти, спрашивается?

А то темно, холодно и жутковато как-то, ведь и ночь уже фактически, хотя в лесу намного темнее, чем было на плато. И я не могу сказать, что горю желанием заночевать в лесу... Во-первых, я уже начинаю замерзать, хотя на мне и был довольно теплый плащ, а во-вторых, мало ли, кто обитает в этом мире и конкретно в этом лесу. В подтверждении моих мыслей раздался шорох, а потом недалеко от меня какая-то небольшая птица спорхнула с ветки и полетела ввысь. Я невольно засмотрелась в проблески уже сморкающегося неба... Поэтому даже пискнуть не успела, когда меня кто то хорошо приложил мне по затылку, от чего на некоторое время выпала из действительности...

Ситранна

Когда Аллария попросила назвать мое имя, я растерялась. Действительно, как теперь меня зовут? Явно русское "Светлана" здесь не подходит. А привлекать к себе излишнее внимание не хотелось.

Вспоминая какой-то мультик про дракона, который, будучи изгнанным, не имел право назвать имя рода, я воспользовалась похожей отмазкой, присовокупив сюда некоторые личные рассуждения.

Когда эта ненормальная снова взялась читать очередной свиток, я разозлилась и испугалась. Какие бы выгоды не сулило существование в драконьем теле, но минусов так же насобиралось не меряно. А человек быть привычнее.

Попытка отобрать у нее свиток, не увенчалась успехом, все таки Аллария теперь была повыше меня, но коснуться мне его случайно удалось.

Я все еще была в этой пещере...но вот выглядела она иначе, а напротив находилась драконица. Черная. Вот только глаза у нее были ярко-желтые.

— Твое имя теперь Ситранна. Ты наследница.

— Имени?

— Силы.

Я вновь оказалась рядом с Алларией, словно и не было странного видения фантастического существа. Значит "Память предков"...Я вспомнила слова моей спутницы. Значит, эта дракон — мой предок? Бррр...Драконицы, в чьем я теле живу...жила. Ой, так и запутаться легко.

— Мое имя будет Ситранна, — озвучила я удивленной моим поведением девушке.

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую, от чего мне стало обидно. Ей хорошо, она хоть в своем родном мире, своем теле, пусть даже и страдает раздвоением личности. А меня мало того, что убили, так еще и сделали драконом. Я даже имени своего настоящего назвать не могу. А эта считает, что вправе меня судить!

Развернувшись, я направилась к сундукам с одеждой, запримеченным еще ранее. Красивые платья я тут же отложила за ненадобностью. На балы в ближайшее время явно не собираюсь, значит, нужна приличная, удобная и теплая одежда.

Подобрав пару сменных комплектов, запихнула их в найденную здесь же сумку. Наполнила кошеля золотом, нашла оружие. Чем-то меня привлек небольшой меч с красивой гравировкой на лезвии, напоминающей мои нательные узоры. Навесив на пояс ножны и запихнув в сапог кинжал, явно выполненный тем же мастером, я посчитала себя собранной. Хотя, по наитию я повесила на шею небольшую подвеску дракона, висевшую как раз на гарде одного из мечей. Это символичное украшение словно притягивало мое внимание, и, пожалуй, не без причины. За прошедший день со мной случилось столько странных событий, что сейчас я готова была поверить, что и это ощущение было отнюдь не беспричинным. А значит, стоило прислушаться к внутреннему голосу.

Подумав, выбрала еще один плащ, решив отдать его Алларии вместе с одним из кошелей.

— Если тебя поймают, ты явно не станешь меня покрывать. Так что мне выгодно, что бы ты как можно дольше оставалась на свободе, — объяснила я свой поступок. Меня уже второй раз разозлил ее надменный взгляд. Поэтому, приблизившись вплотную, прошипела: — и не вздумай кому-нибудь растрепать, что только что произошло. Я для всех, как и была, так и остаюсь драконом, понятно?

Я развернулась и пошла по направлению к выходу. Теперь я отчетливо знала как отсюда выбраться.

— Тогда и ты не трепись обо мне лишнего! — раздалось мне уже в спину.

Не знаю, наследницей какой силы я теперь являлась, но древняя драконица сделала мне шикарный подарок — эту пещеру. С этого дня я была ее владелицей, хранительницей. Без моего желания ни одно живое существо не сможет сюда попасть или, уж тем более, покинуть драконьей пещеры. У меня появился дом.

А еще меня мучила совесть. Я зря злилась на Алларию. По сути, она не заслуживала таких резких слов, такого беспричинного гнева, который словно был и не мой. Я раньше никогда так быстро не заводилась, не пыталась запугать собеседника, как произошло всего несколько минут назад. Может, это чувства драконицы, как было тогда в Замке? Или это нечто новое? Увы, ответов я не знала.

— Куда пойдешь? — спросила я девушку, когда мы вышли на небольшой каменный уступ у самой кромки леса.

Влажный ветер бросил в лицо острый запах хвои, колкий воздух заснеженных горных вершин и сладковатый дух болота.

— Куда угодно, лишь бы от тебя подальше.

— Я потому и спрашиваю, чтобы в одну сторону с тобой не двигаться, — не осталась в долгу я. Тут же пропало у меня чувство вины перед этой язвой.

— Взаимно, — даже не попрощавшись, она легкой походкой двинулась вперед.

Я так долго мечтала избавиться от этой раздражающей меня девицы, что навалившееся чувство одиночества и беспричинной тоски стало своеобразным потрясением. Потоптавшись еще некоторое время, я проверила, легко ли вынимается меч из ножен. Вот уж не знаю, чем мне это поможет, если учесть, что владела колюще-режущими инструментами я ранее исключительно в гастрономических целях. Но этот жест придал мне уверенности, после чего я последовала примеру Алларии и спрыгнула с уступа.

Под подошвами мягко пружинил мох, создавая впечатление пушистого ковра под ногами.

Наверное, было плохой идеей решение покинуть пещеру, когда ночь постепенно начинала вступать в свои права, накрывая лес мягкими сумерками. Точнее, сумерки остались там, на плато, а под густой кроной вековых деревьев уже давно царствовала тьма. Но сейчас я могла двигаться только вперед, поскольку вряд ли бы удалось.

Я улавливала тихое попискивание в траве, шелест кустов, тявканье и порыкивание в лесной чаще. Пару раз раздавался чей-то предсмертный полувой-полувскрик, заставляя меня застывать на месте, затаив дыхание, и сожалея, что я сейчас не драконица. Обидно, сейчас я снова хотела ненадолго стать той махиной, но не бояться всех тех, кто вел такую активную ночную жизнь.

А еще мне жутко хотелось есть. Аллария ни разу не намекнула на то, что она тоже голодна, хотя, может, перед вылетом она и поела. А так как и в драконьем обличье тюремщики не особо заботились о моем пропитании, то сейчас стоило отдавать себе отчет, что мой желудок скоро начнет глодать хребет. Еще и сообщая окружающим о моем местопребывании громким недовольным бурчанием.

Как раз во время одного из таких "приступов недовольства" на меня и напали. Я сидела, прижавшись к дереву, чтобы дать отдохнуть порядком гудевшим ногам, когда нечто темное в мгновение ока оплело меня за талию, крепко прижав руки к телу, и вздернуло на высоту нижних ветвей. Болтаясь на высоте нескольких метров, я искала глазами напавшего, чтобы иметь представление, с чем же я столкнулась.

Когда прямо напротив моего лица из темноты материализовалась висящая голова, затем тело и хвост, впрочем, которым меня и удерживали, я не закричала только потому, что любопытство победило страх. А посмотреть было на что. Стоит начать, что тело существа можно было легко разделить на две части: верхняя — вполне человеческая, нижняя — змеиный хвост. Оттенок чешуи и кожи сиреневатый, на хвосте полосы всех цветов радуги, красиво переливающие даже в скудном ночном освещении. Лицо женское с красивыми чертами и глазами, из-под верхней губы выглядывали острые клыки, на голове — рога.

Я с интересом рассматривала необычайное существо, что это даже смутило ночного охотника, теперь так же задумчиво взиравшего на меня. Не теряя времени даром, я медленно поджимала в коленях ноги, стараясь вынуть из-за голенища кинжал раньше, чем это создание надумает мною закусить. Подхватив рукоятку, я крутанула оружие, вогнав едва ли не по гарду в змееобразное тело. Издав на диво мелодичный вскрик, это чудо природы выпустило мое тело из своих объятий, и я устремилась на встречу с землей. Если честно, возможность падения испугало меня почему-то даже сильнее, чем встреча со змеевидной нечистью. Оставалось разве что надеяться, что мох не даст отбить что-нибудь жизненно важное.

Но меня подхватили прямо у самой земли. Фиолетовый хвост обвился вокруг лодыжки, резко дернув вверх. А прямо подо мною снова появилось личико полузмеи с обезображивающим ее оскалом. Чудом не утерянный во время воздушных кульбитов кинжал, острым лезвием был тут же прижат к шее существа.

— Отпус-сти, или убью, — с легким присвистом прошипела я, сама себе веря.

Оставалась вероятность, что если существо и не разумно, то хотя бы отреагирует на угрожающий тон.

Дробящие кости объятия мягко разжались в каком-то полуметре от земли. Перекатившись, я прижалась спиной к одному из стволов, выставив перед собой кинжал. Но нежити уже и след простыл. Опустившись на корточки, я перевела дыхание. Накатился запоздалый страх за свою жизнь.

Разыскав в кусках упавшую туда сумку, я на миг застыла на месте. Пришло понимание, что я слишком хорошо для человека вижу в кромешной тьме ночного леса. Я ведь даже смогла определить цвет чешуи напавшей нежити, что было почти фантастикой. Вспомнилось свое отражение в зеркале, откуда на меня смотрели мои же теперь стального цвета глаза со змеиным разрезом зрачка. Но ведь змеи все видят совсем иначе!

Раздавший сзади вой заставил меня прервать размышления и двинуться вперед, надеясь, что этот душераздирающий звук не означал начало охоты. Где роль жертвы невидимого хищника отводилась моей персоне.

Вскоре пришло понимание, что я постоянно двигаюсь чуть левее, изначально выбранному маршруту, во всяком случае мне так начало казаться. В душе почему-то зрела уверенность, что именно в том направлении и находится то, куда я так стремлюсь, хоть определенной цели и не было по сути.

Когда под ногами почва стала влажно хлюпать, я испугалась, понимая, что забрела в болото. Между стволами деревьев, чьи корни ломаными линиями выступали из топи, стелился густой туман, клочьями свисая с ветвей и лениво покачиваясь под едва ощутимой лаской ночного ветерка. Но самым жутким была абсолютная тишина. Ни писка грызунов, ни стрекотания сверчков или еще каких-то насекомых, ни кваканья лягушек. Ничего. Только ленивое колыхание молочной дымки и легкое почмокивание грязи у меня под ногами. Тихо. Жутко. По позвоночнику липкими холодными пальчиками пробежался страх. Такое чувство бывает, когда идешь ночью по кладбищу, минуя надгробные плиты, когда по тебе словно скользят взгляды почивших и в след беззвучно оборачиваются каменные ангелы.

Попятившись, я уже в который раз за ночь приникла спиной к стволу лесного великана, словно это незамысловатое движение вселяло уверенность, что все будет хорошо.

Когда я краем взгляда увидела в тумане движение, я трясущимися руками вынула кинжал. Конечно, меч был явно длиннее и смотрелся куда как весомее, но я прекрасно отдавала себе отчет, что пользоваться им не умею, а вот к узкому клинку уже привыкла.

И вот снова движение на грани восприятия. А еще в дымке отчетливо был виден свет, сконцентрированный в небольшой шар. И этот свет удалялся.

— Эй, — робко окликнула я. И мой тихий зов показался колокольным набатом в вязкой тишине.

Шарик остановился, повисел немного, на миг выхватив в тумане темную фигуру, вполне напоминавшую мне человеческую, а потом опять принялся отдаляться. Словно державший его человек так и не понял, показался ли ему мой окрик, или нет.

— Подождите! — уже громче позвала я, бросившись за незнакомцем.

А свет продолжал двигаться, так и не замерев больше ни на секунду.

— Постойте! — я уже почти бежала, стараясь правда при этом внимательно смотреть себе под ноги, чтобы ступать только на островки, поросшие травой.

Именно поэтому я и пропустила момент, когда успела добраться до загадочной фигуры, внезапно остановившейся.

Подняв взгляд, я встретилась с пустыми глазницами. Передо мной прямо в воздухе зависло что-то, напомнившее помесь скелета и духа, завернутого в разодранную и местами истлевшую темную мантию.

Я с криком отшатнулась и рухнула прямо в болотную жижу, мгновенно сомкнувшуюся над моей головой.

Вынырнув, я судорожно забилась в поисках опоры. И когда руками нащупала полузатонувший древесный корень, готова была разрыдаться от облегчения. Так страшно мне еще не было ни разу в жизни. Перебирая руками, подтянулась и выбралась к подножию очередного черного ствола, чья крона тонула в тумане. Призрака рядом не было. Ни света, ни теней. Снова ничего, кроме тихого шепота стекающей по мне болотной воды.

Так и не решившись больше зайти в болото, я двигалась по его кромке, надеясь в обход, если уж не прямиком, выбраться на ту сторону природного препятствия на моем пути. А мой внутренний компас упорно твердил, что я двигаюсь в нужном направлении.

Когда я буквально готова была лечь прямо на сырую влажную землю, чтобы мгновенно вырубиться, мне показалось, что среди деревьев блеснул отблеск костра. Наученная горьким опытом, я постепенно двинулась в ту сторону. Сил подкрадываться уже не было, поэтому, я даже не смотрела куда ступая, только иногда морщась, когда под каблуком особенно громко трещала очередная ветка. Костер оказался настоящим, и люди там тоже были...точнее не люди...А кое-кого я бы вообще предпочла бы больше никогда не видеть.

Аллария

— Цыпа, — раздалось, где-то рядом и меня сначали ощутимо хлестатьи по щекам. Замечательно, теперь помимо адски пульсирующего затылка, еще и лицо горело от полученных пощечин. Я слегка приоткрыла глаза и передо мной предстала весьма не перспективная действительность.

Я сидела на траве, спиной прижатая к дереву, руки оказались туго стянуты жгутом и заведены за спину. А прямо напротив меня на корточках сидел странный тип и улыбался, демонстрируя гнилые зубы.

— Тарий, девочка очнулась, — крикнул он, немного обернувшись, и я поняла, что положение мое хуже некуда. К нам подошел еще один детина, который производил куда более угнетающее впечатление, чем первый.

— И куда же ты, красавица, на ночь глядя, шла? Разве не знаешь, что в лесу можно наткнуться на плохих дядей? — мерзко ухмыляясь, пробасил второй.

— А я Красная Шапочка, к бабушке в гости направлялась!

Нет, ну что я за человек... Здесь, наверное, любой молитвы уже читать начал бы, а я решила пошутить. И мне по барабану, что они могут не знать земные сказки. Глядя на хмурые рожи обоих, пришла к выводу, что шутка им явно не понравилась...Через несколько мгновений я в этом смогла убедиться сполна, когда моя бедная голова от очередного удара со всей силы соприкоснулась со стволом дерева, отчего у меня в глазах начали мигать искры... Теперь хотя бы я знаю, что звезды перед глазами — не миф, а суровая правда жизни...

— Цыпа, ты, видать, не поняла, где ты и с кем разговариваешь, — пропел первый, на что я, конечно же, не смогла промолчать, а улыбнулась и объяснила им буквально на пальцах, в весьма нелесной форме все, что я о них думаю.

Парни сначала опешили, а потом один из двоих, уж простите, не разглядела кто именно, ударил мне кулаком, естественно снова по лицу... Отчего я вырубилась уже второй раз за столь короткий срок времени...

Второе пробуждение было более приятным, но не более гуманным: мне просто плеснули водой в лицо. А когда поняли, что приходить в себя и снова смотреть на их рожи я не слишком спешу, то мне устроили настоящий душ. Тут уж хочешь — не хочешь, но пришлось открыть глаза, просто потому, что мои зубы уже отстукивали чечетку, выдавая меня с потрохами.

— Спящая красавица наконец соизволила открыть глазки, — хмыкнул первый разбойник.

А я, не найдя нужных слов, чтобы дать должный ответ, послала их снова. Кулак, который адресовался мне, как ни странно так и не достиг своей цели. Открыв глаза, я увидела, что на поляне появились несколько участников, причем весьма странной наружности. Один, который только что вырубил Тария, был весьма примечательной личностью. Чего стоили одни серебристые волосы, собранные в длинную косу...И если первого можно было назвать ангелом, то второго... я даже не могла определить, с кем же он мог бы ассоциироваться... Темная, будто хорошо загорелая кожа, темные волосы до плеч. У обоих было телосложение воинов. Появилось впечатление, что вырубить двух огромных бугаев для них стало минутным развлечением. А вот как только новоприбывшие закончили с моими обидчиками, сразу повернулись в мою сторону и, мало того, стали приближаться ко мне.

— Господи, я себя переходящим знаменем чувствую, — закатив глаза к небу. Интересно, а луны уже появились? А то сквозь листву как-то не видно. Ну почему в голову всякий бред лезет?!

— Нелор, нас, кажется, приняли за разбойников, — чему-то, радуясь, выдал парень с серебряными волосами. А потом, взглянув оценивающе на своего товарища, добавил: — Хотя, глядя на твое вечно хмурое лицо, можно еще и не такое предположить.

— Тин, хватит паясничать, лучше девушке помоги, — спокойно ответил темный и, развернувшись, пропал из поля зрения.

— Опять обиделся, — выдохнул он и принялся развязывать мне руки. Я не поняла, так это что, спасители что ли? Офигеть...

Правда, резкая боль от возобновившегося кровообращения в запястьях, заставила на время забыть про все прочее.

— Ну, рассказывай, как ты здесь очутилась, — спросил он, присев рядом со мной, когда с веревками было покончено. — Кстати, извини, мои манеры оставляют желать лучшего, меня зовут Тинилад, а того хмурого неинтересного орамана — Нелор.

— Ага, — сказала я одними губами и закрыв глаза, не придав значения его словам. Какая разница как их зовут. Да и вообще, решили помочь — так уже помогли, что еще нужно? Так и хотелось сказать, чтобы валил отсюда вслед за другом, но говорить не было никакого желания. Я ведь почти уже спала...

Какими сладкими были его губы, какими страстными руки.

Я плавилась под его пальцами, желая только одного, чтобы никто не решил сейчас заглянуть в зашторенный альков. Этот сирг притягивал меня своей неприступностью с того самого момента, как появился во дворце. Я была так рада, когда он обратил на меня внимание. А стоило поманить пальцем, я упала в его объятия и меня не интересовали предупреждения друзей, что сирги едва ли не самая опасная и коварная из рас. Не волновало меня так же то, что не было в истории ни единого случая, что бы сирг связал свою жизнь с представительницей другой расы. Я знала, что нам отведено быть вместе лишь мгновенья...Что я могу рассчитывать только на несколько ночей. Но я не могла справиться с своей слабостью, он был для меня словно наркотик...

Когда я оторвалась от его губ и встретилась глазами с отцом, стоящем в проеме, мне захотелось исчезнуть с этого места, или проснуться и осознать, что только что произошедшее — это всего лишь сон.

Я проснулась резко, словно выныривая из очередного кошмара. Открыв глаза, я поняла, что лежу недалеко от горящего костра, а вместо мокрой одежды, я была укутана в теплое шерстяное одеяло. Рядом со мной, помешивая что-то в котелке, сидел светловолосый, Тинилад вроде бы.

— Очнулась? — не отрываясь от своего занятия, спросил он. Я не успела ничего сказать, как он мягко улыбнулся и продолжил: — двигайся ближе, сейчас есть будем.

— А где твой друг? — не делая ни малейших поползновений, ни с того ни с сего спросила я.

— За дровами ушел.

Вопрос-ответ — как все просто оказывается. Вот только зачем они со мной возятся?

— Я долго была без сознания?

— Да нет, часа два. Надо признать, ты смогла нас с Нелором порядком удивить...

— Чем это? Небось, своей неописуемой красотой... — хмыкнула я и слегка улыбнулась, отчего снова почувствовала кровь на разбитых губах.

— Не без этого, — хмыкнул в ответ крылатый. Со стороны леса раздались легкие шаги и спустя несколько секунд показался второй "спаситель" с увесистой охапкой дров. Положив неподалеку свой груз, он не сказав ни слова, расположился возле светловолосого. Хмурый тип...

— Так. Ты есть собираешься? — поинтересовался Тинилад, заметив, что я так и осталась лежать на своем месте.

— Нет, — ответила я и осторожно перевернулась на другой бок, показывая, что разговор окончен.

— Думаешь, отравим? — поинтересовался Тинилад, ничуть не смущенный, что общается с моей спиной.

— А вдруг? — фыркнула.

— Мы проверили — ты человек.

Заснуть мне так больше и не удалось. Все думала, кого же кроме людей можно было встретить в этом лесу, и каким образом меня умудрились протестировать на принадлежность к роду человеческому. Так и ворочалась полночи, пока не услышала сначала как кто то пробирается через лес, причем топает словно дракон. Предчувствие скорой встречи с некой одраконенной личностью заставили меня застонать.

Парни как по команде подорвались со своих мест и начали тихонько переговариваться, строя планы по поимке разгулявшей нечисти, не дающей спокойно спать.

— Советую вам просто лечь и попытаться сделать вид, что нас всех здесь просто нет, — выдала я парням информацию, от чего они посмотрели на меня как на умалишенную, а затем Нэлор, повернувшись к Тиниладу сказал, что у меня явно жар, если я думаю, что они могут спасовать перед какой-то нечистью.

— Если бы это была нечисть, я бы и слова вам не сказала... — и тут то и появилась виновница переполоха. Как я и думала, ею оказалась Ситранна, правда уже несколько не в том виде, в каком я видела ее последний раз...

— Можете убить — она действительно хуже нечисти, — проинформировала я обескураженных и настороженных парней, после чего обратилась к давней знакомой:

— Ты топилась в болоте? — хмыкнула я, рассматривая ее живописную внешность. Волосы в беспорядке свисали грязными клочьями, на щеке длинный порез, а одежда, все в тине и разноцветных пятнах.

— А ты я вижу, получила, наконец, по заслугам, — ухмыльнулась та в ответ.

— Как я понимаю, вы знакомы, — переводя взгляд с меня на драконицу, перебил меня Нэлор, на что мы с Ситранной слаженно хмыкнули.

— У тебя даже мозгов не хватило на то, что бы пойти в сторону, отличную от моей, — опять начала я. И только сказав эту фразу, поняла, что, что-то со мной явно не так. С чего вдруг такая агрессия? Ну да, не люблю я Ситранну, но это же ведь еще не повод для такого... — Хотя, кому я это говорю, ты же, наверное, еще и не грамотная, яще...

— Заткнись! — прошипела драконица, в глазах которой появились красные отблески.

— Знаешь, Нэлор, я даже могу сказать больше — они явно не подруги, — попытался пошутить Тинилад, но, глядя на наши хмурые лица, он тактично замолчал. И вдруг мое настроение резко поменялось. Мне стало так все безразлично и пусто на душе, что я просто закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Эй, плохо, да? У тебя сотрясение, наверное, но мы с Нэлором не целители, так что придется тебе до города терпеть, — начал шептать белобрысый, а я с удивлением распахнула глаза. Наверное, самое время прояснить некоторые вещи.

— Может быть, кто-нибудь из вас двоих мне, наконец, объяснит, кто вы такие и что вам от меня нужно?

— Прекрасно, — фыркнула драконица, присевшая с другой стороны костра. — Значит с моралью у тебя тоже проблемы. Спать рядом с двумя незнакомыми мужчинами сможет лишь, такая как ты, — сказала, словно выплюнула вдобавок она.

— Мы кстати уже представлялись, — Спокойно сказал Нэлор, набрасывая на плечи Ситранны свое одеяло, отчего та благодарно улыбнулась. — Но раз у нас пополнение, то сделаем это еще раз. Меня зовут Нэлор, а это — Тинилад. Мы наемники, едим в город для встречи с нанимателем.

— Ну, а от меня то вам что нужно? — спросила я, не веря в бескорыстное свое спасение и дальнейшую заботу о моем тельце.

— А, по-твоему, мы должны были просто стоять и смотреть в сторонке, как тебя убивают? — прошипел разозлившийся Тинилад.

— Ну, это было бы для меня более логичным, учитывая, что я вам никто.

— Можешь не верить, — пожал плечами Нэлор. — А сами представиться не хотите?

— Нет, — честно ответила я, тем не менее, понимая, что имя назвать придется, вот только какое? Лора? Или все же Аллария?

— Меня зовут Ситранна, — отозвалась тем временем драконица, так мило улыбнувшись, что меня затошнило. — И еду я тоже в город. Так что если вы разрешите доехать вместе с вами, я буду весьма признательна.

— Аллария, — тихонько выдала я, ожидая бурной реакции со стороны мужчин. А когда ее не последовала я, уже спокойно перевела дух и продолжила, — и мне тоже в город надо...

— Ну что же, значит, до города едем вчетвером, решено. А сейчас всем спать, до рассвета ведь осталось всего несколько часов...