Записки прохожего(Общий файл)

.

.

Идет прохожий вниз по улице,

Шуршит осенняя листва,

Его мечты уже не сбудутся,

Хотя надежда и жива.

Идет прохожий вниз по улице,

Лицо ласкает вновь слеза,

А небо дальше горько хмурится,

От горя жмурятся глаза.

Идет прохожий вниз по улице,

В витрине слышен старый джаз,

Он верить и любить научится,

Как будто снова в первый раз...

Пролог

Япония — страна изумительных традиций, великих умов, страна одного из величайших народов. Рассудительность и последовательность действий, но в тоже время глубина и приоритет эмоций.

12 лет назад:

Зима выдалась в Москве лютой, погода все не прекращала играть с людьми, снегоуборочные машины еле поспевали делать свою работу, и вездесущие пробки особо давали о себе знать, черный Нисан оказался в плену объятий соседей по несчастью. Внутри находились трое: водитель, пожилой человек, крупного телосложения одетый в богатый изысканный костюм и не менее представительный, привлекательной внешности, мужнина с черными волосами и карими глазами, лет тридцати.

— Петр Евгеньевич, наш гость не может долго ждать, он очень устал с дороги, — раздраженно произнес пожилой мужчина.

— Не беспокойтесь, я вполне могу потерпеть, так как отлично понимаю ситуацию, — молодой мужчина все так же без тени недовольства и проявлений других эмоций смотрел в окно машины, наблюдая за падающими снежинками.

— Мистер Хосокава, еще неизвестно, сколько мы так просидим, наверное, полет из Японии вымотал вас, надеюсь, мы скоро прибудем в отель, где вы сможете хорошенько отдохнуть. Холод то, какой... Петр Евгеньевич, сколько ждать то еще?

— Да часа два, не меньше, там по ходу еще и авария произошла. Игорь Константинович, а тут Московский международный дом музыки рядом, сходили бы туда погреться, а то хоть машина и греет, мы надолго здесь застряли.

Хосокава Йоши был личностью образованной, воспитанной и очень успешной, отец, Хосокава Каташи, всегда выбирал только лучшее для своего сына, одно время мальчика пытались научить игре на скрипке, но безуспешно, не то чтобы он не старался, даже наоборот, однако музыка и оказалась единственной серьезной слабостью, проще сказать, медведь на ухо наступил, так что данное предложение не показалось ему привлекательным, и в то же время, заметив одобрительный жест своего партнера, посчитал отказ неуместным, в конце концов, ему самому хотелось хоть ненадолго выбраться из машины.

— Я прикажу охране сопроводить и ждать нас у входа, думаю, внутри нам ничто не угрожает.

Четверо охранников выбрались из соседней машины и открыли дверь. Игорь Константинович неохотно вышел из тепла в зимнюю стужу. Мистер Хосокава поспешил за ним, казалось, что осталось дойти совсем немного, но мороз сковывал все движения. У себя на родине, в Токио, он не любил зиму, это время казалось ему самым тоскливым и ненужным, даже приближающееся каждый год Рождество не меняло его отношение, здесь, в Москве, он в очередной раз убедился в собственной правоте.

Войдя в здание, мужчина вздохнул с облегчением, и начал осматриваться по сторонам. Это был его первый визит в Россию, обычно отец сам решал дела компании с иностранными партнерами, ему же доставалась обширная часть работы внутри страны, но все бывает когда-то впервые. Хосокава догадывался, что скорей всего скоро ему подберут подходящую партию, и после договорного брака, ему как единственному сыну перейдут все права на корпорацию, что в какой-то мере вполне устраивало и самого человека, он никогда не влюблялся по уши и считал свое положение приемлемым. Сейчас решался вопрос о выгодном сотрудничестве, и надо было более точно обсудить все вопросы. Игорь Константинович был влиятельной личностью, благодаря чему обслуживающий персонал при появлении вышеуказанных лиц посчитал нужным оказать прием по высшему разряду. 'Как по заказу' компаньон Хосокава выбрал выступление известного итальянского скрипача, лучшие места, приятный обзор, но все также ненавистная сердцу скрипка. Светлановский зал оставил должное впечатление на зарубежного гостя, исполнитель вышел не один, вместе с ним вышла симпатичная женщина лет двадцати пяти в элегантном синем платье, которое подчеркивало ее глаза. Шелковые каштановые волосы были собраны в аккуратную прическу и лишь несколько локонов обрамляли ее шею. Именно она и привлекла внимание уже не интересовавшегося ничем японца, он наблюдал, как она с легкостью аккомпанировала маэстро, как ее хрупкие пальцы ловко перебирали клавиши фортепиано, понимая, что не может отвести глаз, мистер Хосокава принес свои извинения компаньону и вышел из зала, направившись в буфет.

Человек выбрал столик в углу и пытался избавиться от захватившего ум наваждения, он совершенно не обращал внимания на ход времени, чашка нетронутого кофе совсем остыла, мужчина не мог понять, что его так мучило в эти секунды.

— Будешь конфету? — приятный детский голосок отвлек Хосокава от раздумий. Маленькая девочка с каштановыми волосами, заплетенными в косички, стояла рядом со столиком, и в ее протянутой ручке лежала немного смятая конфета в белой обертке, девчушка улыбалась, ее милые глазки сверкали любопытством, которые так и спрашивали: 'возьмешь?'.

То ли от удивления, то ли от смущения мужчина взял маленький подарок. Девочка не собиралась покидать своего нового знакомого, и, продолжая его рассматривать, она взобралась на высокий стул напротив. Ее взгляд бегал от Хосокава к пироженному, которое он так и не попробовал, и обратно, и этот взгляд, конечно же, не остался незамеченным, легкая усмешка появилась на лице иностранца: 'Я не хочу есть, будишь пирожное?'. Больше ничего и не надо было говорить, ребенок, не стесняясь, ухватила вкусняшку и продолжила на него смотреть.

— Ты мне нравишься, — сказала она, дожевав последний кусочек. Хосокава готов был рассмеяться, до чего же потешное дитя! Как ни странно ее присутствие ему никоим образом не мешало, и даже было приятно. Забавная знакомая начала ему рассказывать обо всем: о садике, доме, о том какие у бабушки вкусные вареники с вишней, как дядя Витя тете Маше предложение сделал. Одно Хосокава понял точно: 'девчушке не быть разведчиком, если поймают — разболтает все'.

— Женя, ты что творишь? Простите, она вам помешала? Извините еще раз, она у меня совершенно непредсказуемая, — перед японцем стояла та самая женщина, которую он видел на сцене, — я же попросила тебя пять минут посидеть тихо, неужели так сложно?

— Ничего страшного, она — прекрасная девочка, — он улыбнулся прекрасной даме, снова пытаясь отогнать непонятное чувство в душе.

— Вы неплохо говорите по-русски, — с изумлением сказала она ему.

— Практика, постоянна, — взглотнув от волнения, Хосокава продолжил, — меня зовут Хосокава Йоши, могу я узнать кто вы?

— Ледянская Ирина Константиновна, а это моя дочь...

месяц спустя...

Хосокава расхаживал по своей квартире в центре Токио, пытаясь отогнать образы синеглазого ангела и маленькой феи. Уже три дня прошло, как он вернулся обратно, боль поглотила сердце, она так ничего и не сказала, когда вместе с дочерью провожала его обратно на родину, даже старалась не смотреть в его сторону, эти три дня он частенько употреблял бокалы с бренди и одну за другой скуривал сигареты. Впервые сигара стала его другом в шестнадцать лет, когда неожиданно от сердечного приступа скончалась мать, та единственная, с которой был готов поделиться чем угодно, которая понимала и прощала, буянил, пил, курил до тех пор, пока отец не вернулся из Америки, хлесткая пощечина все поставила на свои места, и он постепенно вернулся в свою колею.

А сейчас, сейчас он сходил с ума, понимая, что больше никогда не увидит эти синие глаза, простую милую улыбку, и ничуть не меньше скучал по 'маленькому чуду в перьях', как иногда выражалась о своей дочери Ира. Проще сказать, он отлично понимал, что отец не одобрит этих отношений, и к тому он уже нашел для него невесту, слияние корпораций, миллионные доходы...Хосокава зажег очередную сигарету и, взяв трубку, набрал их номер.

Гудки, гудки, гудки...

— Але, — родной детский голосок отозвался в трубке, — але?

— Привет светлячок, — Хосокава с облегчением вздохнул, — это я, как ты там, как мама?

— Все хорошо, мама сейчас в консерватории, когда ты приедешь, бабушка пельмени сделала, и сказала, что если я их не съем, то не вырасту, и ты, если не будешь кушать, не вырастешь.

Мужчина улыбнулся: 'Я не могу, светлячок, папа не разрешает, я, наверное, не вернусь'.

— Почему?

— Он на меня обидится и не простит.

— Если любит, то простит, дедушка говорит что на семью нельзя обижаться, мама скучает... Папа, приезжай...

Гудки, гудки, гудки... Хосокава не мог пошевелиться, она сказала: 'папа, приезжай'... Он быстро набрал следующий номер: 'Алло, я бы хотел заказать билет на Москву...'.

Глава 1

Хосокава Каташи, был человеком старой закалки: холоден, расчетлив, умен и до невозможности упрям, в двадцать четыре года он смог вывести компанию своего отца из-под угрозы банкротства, в двадцать семь — расширил круг влияний на всю Японию, а в тридцать два его корпорация стала известна во многих странах мира. Единственное что не поддавалось контролю — собственный сын, который двенадцать лет назад устроил настоящую катастрофу, мало того что сбежал от невесты, так еще и женился на русской оборванке с ребенком, она не имела ни знатного рода, ни влияния в высших кругах, что выводило столь сдержанного человека из себя, тогда отношения с Йоши достигли критической точки. Три года он игнорировал попытки сблизиться и хоть как-то поддерживать отношения, все тщетно, неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не внук. Он долгое время не собирался признавать мальчика, пока не получил фотографию, ребенок был его точной копией, хоть и с помесью, с этого дня сердце старика немного оттаяло. Но, несмотря на всю любовь и привязанность к мальчонке, отношение к собственному сыну оставляло желать лучшего, старик все не мог простить ему прошлые обиды, и каждый раз при встрече раз в год общался с ним холодно и в основном по поводу Таро, своего маленького сокровища. О невестке пожилой мужчина и слышать не хотел, а о девочке тем более, он запрещал Йоши приводить их в дом и говорил держаться как можно дальше.

Йоши не горел желанием вновь попробовать наладить отношения с отцом, все дело было в Ире и его подраставшей приемной дочери, эти двое не раз говорили ему о том, чтобы он закинул свою гордость куда-нибудь подальше, что это его родной отец и по-другому нельзя. Они прекрасно знали, как к ним относится Хосокава Каташи, но все же никогда не жаловались. Он не понимал их, но за это любил еще больше, потому что знал: они делают это ради него. Когда девочке было лет шесть он непроизвольно назвал ее Хикари, и уговорил жену поменять имя малышке, с каждым годом он убеждался что не ошибся, да и сама дочь была только за. Иногда даже когда Ира не выдерживала поведение свекра, Хикари успокаивала родителей и просила потерпеть.

Поэтому, каждый раз приезжая в Японию, он с сыном навещал отца, а остальные на время были заняты своими делами...

Год назад:

Хосокава Каташи сидел в своем кабинете, тщательно перебирая договоры по сотрудничеству с Кумио-Индастрид, и отчего-то нервничал, сам не понимая почему. Стрелки часов простучали полночь, и в кабинет вошел главный помощник, лет на пятнадцать младше самого хозяина, седина только начала брать свое, легкие морщинки говорили о сдержанности в чувствах, которые он предпочитал держать при себе. И только Каташи понимал, какие эмоции испытывал его друг — Айхаро, сейчас он был напуган и одновременно растерян: 'Господин, ваш сын... он... с семьей попал в аварию...

День, когда произошла трагедия, не предвещал ничего ужасного, напротив, все шло гладко и непринужденно, сегодня был отчетный концерт, к которому Хикари готовилась месяц, мама пыталась научить ее игре на фортепиано с пяти лет, но поступив в музыкальную школу, девочка открыла в себе другой, более яркий талант. Стоя за кулисами, она готовилась к выходу, папа, а именно так она называла Йоши, обещал привезти всех с собой. За пять минут до начала к ней подошел незнакомый мужчина: 'Хи.. хкр...Хикари эээ Хосокава?'

— Да, а вы кто?

— Я следователь, дело в том, что ваша семья попала в аварию и ....... Дальше бедняжка ничего не понимала, просто не слышала, ее мысли находились где-то далеко и не хотели возвращаться...

Каташи рвал и метал, не находя себе покоя, единственный сын погиб, сын, который хоть и отказался от всего и потерял наследство, был родным и любимым, его теперь не было. Все что осталось у старика, это внук, он ехал в этой проклятой машине и находился сейчас в тяжелом положении, Российские врачи были против перевозок и не хотели отдавать Таро, но старик настоял на своем, считая, что там его только угробят. Каташи всё не находил себе места...

Мальчик лежал в палате, ожидая сложную операцию, он не говорил и редко приходил в себя, Хикари не отходила от брата ни на шаг и не отводила взгляд, еле сдерживая слезы, она, не раздумывая, прилетела сюда с ним и за время, проведенное в больнице, ни разу не сомкнула глаз, единственное, что у нее было на уме, это Таро.

В комнату вошел врач с переводчиком, и ее попросили выйти, она стояла в коридоре в смутном состоянии, нервы были напрежены до предела, и сердце бешено колотилось в сумасшедшем ритме, секунды превратились в часы, а минуты в бесконечность. От волнения дыхание остановилось, и стало трудно дышать...

Уставший врач вышел из операционной и подошел к медсестре: 'У мальчугана сердце не выдержало, молодой еще был совсем...'. На всю больницу раздался душераздирающий крик, и,обернувшись, все увидели как русская девушка вбежала в операционную, медперсонал последовал за ней, Хикари тряся мертвого брата кричала его имя сквозь слезы и не могла остановиться.

Врач не знал, как ее успокоить, она не реагировала на уговоры и кричала: 'Оставьте меня!!!'. Врач повернулся к переводчику: 'Почему вы не предупредили, что она знает японский?! Кто-нибудь принесите успокоительное!'. Бедняжку обхватили со всех сторон и вкололи лекарство, она перестала дергаться и постепенно пришла в себя...

Через полтора часа в больницу вбежал разъяренный Хосокава Каташи, он рвал и метал, доктора пытались найти подход, но все отлично понимали, что эта ярость рождена отчаянием, которое не просто унять. Как ни было ему тяжело, через некоторое время он стих, а лицо стало каменным и непробиваемым.

— А что будет с девочкой?,— спросил Айхаро, посмотрев на Хикари, она сидела неподвижно и смотрела в никуда, не говоря ни слова, не роняя ни одной слезинки.

— Меня это не касается, — с таким же жестким лицом ответил Каташи и направился к выходу. Он вышел на улицу и, достав сигару, думал о том, как в первый раз увидел внука и как впервые взял его на руки, и что сейчас потерял то единственное, то родное, ради чего нужно было жить.

— Господин, — перебил его мысли Айхаро, — у нее никого не осталось, отец погиб до рождения, бабка умерла год назад, все кто остался, погибли при аварии, она несовершеннолетняя, вы единственный кто может ей хоть чем-то помочь, все что ее ожидает, это детский дом в России, а дальше неизвестность.

— Ты ведь отлично понимаешь, как я к ней отношусь и как относился к ее матери, неужели ты считаешь, что все это хоть что-то изменило, хотя... Да, я только больше стал ее ненавидеть, если бы не эта семейка, мой сын был бы жив, понимаешь?!

— Он усыновил ее... Официально... Года два назад он признал ее своей дочерью, если всплывет информация, что вы от нее отказались, ваш авторитет будет подорван, а у нас и так сейчас шаткое положение, думаю многие партнеры одобрят данный шаг как память о вашем сыне. Подумайте... Ради сына...

— Ради корпорации.

Глава 2

Начало...

Как трудно потерять себя даже при малейших сложностях, как хочется бросить все, ссылаясь на промах, и как тяжело двигаться дальше, потеряв все и всех, есть только один выход — бороться...

Маленькая комната была обставлена просто: в левом углу стояла небольшая кровать, небольшой деревянный шкафчик, в правом — ютился столик, заваленный тетрадями, и книжные полки, сплошь обставленные учебной литературой. Легкий свет пробивался сквозь окно и упал на фотографию мальчика лет десяти и юной девушки обнимавшей его...

Сегодня наступило 6 апреля, первый учебный день в Токио и в других городах Японии, двери школ вновь приветствуют своих маленьких и уже не очень учеников, дорогая машина остановилась у ворот одной из самых дорогих частных школ, из которой тут же выбежал шофер и открыл заднюю дверь. На асфальт вышел молодой представительный парень лет восемнадцати, он не попадал под принятые каноны красоты, но обладая, казалось бы не совсем идеальными параметрами, оказывал магнитное притяжение и был достаточно привлекателен. Свет играл с его черными как смоль волосами, большие зеленые глаза властно осмотрели академию, и медленным вальяжным шагом он пошел вперед.

— Сайондзи Кано, решил все-таки доконать всех в этой школе! — перед Кано стоял другой старшеклассник со светлыми волосами, держа руки в карманах. В его карих глазах горел вызов, но тут же грозное выражение лица озарила улыбка, — Рад тебя видеть, друг, давно не виделись.

— Такаши, будь кто-нибудь другой на твоем месте, он бы давно лежал побитый...

Тот только засмеялся и, обняв правой рукой Кано за плечи, сказал: 'Дерзить ты позволяешь только мне и Ичиро, он этим правом не пользуется, а я вряд ли когда-нибудь откажусь от такого удовольствия, смирись...'.

Сайондзи Кано, Кудзё Такаши и Гендзи Ичиро были друзьями с детства, семьи которых были одними из влиятельнейших в Японии, поэтому их знакомство не было таким уж случайным, однако дружба не оказалась спланированной, мальчики сами нашли общий язык. Сайондзи Кано редко мог найти общий язык несмотря на завлекающую внешность, чаще всего обращаясь к другим одним видом показывал собственное превосходство, тем не менее, многие сверстники мечтали иметь в друзьях главного наследника семьи Сайондзи, у которой были значительные связи, места в правительстве, и кроме всего прочего несколько успешных компаний. Кудзё Такаши — парень оторви голова, его отец возглавлял оборонную систему страны. Среди всей компании самым адекватным и рассудительным был Гендзи Ичиро, семья которого владела сетью известных курортов.

— А где Ичиро? — спросил Кано все с тем же холодным выражением лица.

— С Мизуки, — ответил Такаши, — она все-таки ответила ему взаимностью, не понимаю, почему он так долго боялся сказать о своих чувствах, глупо стоять и ждать когда звезда упадет с неба.

— Не понимаю, зачем вообще это все надо, все женщины выедают мозг, я не встречу достойную потому, что таковых просто нет.

— Ты просто не влюблялся, как и я впрочем, но зная тебя, даже если влюбишься, то упустишь, проигнорируешь, тогда я украду ее у тебя и не отпущу.

— Я не против, этого просто никогда не случится...

В школе прозвучал звонок, открылась дверь класса 2-А, и учитель вошел внутрь: 'Рад вас снова видеть и поздравляю с новым учебным годом, думаю работать придется усерднее, следующий год выпускной, не хотелось бы потом лишних мучений... ах да, и позвольте представить новую ученицу... проходи...'. Перед школьниками предстала девушка среднего роста, ее каштановые волосы были неряшливо собраны в пучок, дешевые очки прикрывала длинная челка, из-за чего не было видно глаз...

— .... Хикари Вонг, присаживайся, там есть свободное место...

Что лучше, зависть или презрение... И то, и другое никоим образом не приятно, и все же если поразмыслить, зависть говорит о том, что человек добился того, что недоступно другим, а презрение каждый раз шепчет о ничтожности... Воспитанница Хосокава Каташи, одного из богатейших людей страны повергла в шок своих одноклассников, никому раньше не доводилось видеть их ровесницу, о которой одно время трубили во всех новостях.

— Боже, что у нее на голове? — послышался шепот сзади.

— А очки, эта длинная челка, кажется, я увидела приведение..., — тихо ответил кто то другой.

Легкий смешок пробежался по классу, и уже не церемонясь, практически все приступили к обсуждению новенькой, Судзуки Чио, одна из красавиц школы сказала своей подруге: 'И это Хосокава Хикари... Я разочарована...'.

Хикари сидела спокойно и слушала учителя, ей было немного грустно, не потому что знала, о чем говорят остальные, а потому что тем казалось, будто их обсуждение незаметно, вялая улыбка ненадолго задержалась на лице, и, отбросив все мысли, девушка все внимание перевела на учителя...

За окном прошел небольшой дождь, и теплые лучи вновь согревали землю, по школьной аллее гулял высокий стройный парень с гордой осанкой и все выжидал кого-то.

— Ичиро, дружище, дай я тебя обниму наконец-то, а то совсем про меня забыл, все время проводишь с Мизуки, я уже начинаю ревновать, — Такаши с усмешкой обхватил своего приятеля, и отпустив пожал тому руку — А ты почему не в классе, ай я яй...

— Кто бы говорил, я посмотрю, ты тоже не брезгуешь правом свободного посещения... А.. где Кано?

— Та как всегда... Там кто то из старшеклассников ему на ногу наступил, короче... как обычно...

— Если покороче, как обычно: этот кто-то скоро сбежит из нашей школы... Да ладно, уже обдумывал, куда поедем летом?

— Я думаю, лучше твоего предложения идей не будет. О, а вот и Кано...

Прозвенел звонок... Еще совсем недавно Хикари была на домашнем обучении, теперь снова в школе, где все чуждо, прошел год... Целый год усиленных занятий и недосыпа, чтобы войти в колею, и все же непривычно, непривычно все, что она здесь видела, спускаясь к выходу, девушка рассматривала остальных учащихся, от каждого так и чувствовался оценивающий взгляд, засмотревшись на очередного человека, Хосокава столнулась с каким-то старшеклассником, и буркнув: 'Простите', пошла дальше.

— Эй!!! Ты!! Стой, я сказал!

Хикари одернул и повернул к себе черноволосый парень: 'Я к тебе обращаюсь!'.

Она спокойно посмотрела ему в лицо и ровным голосом спросила: 'В чем дело?'.

— Тебя совсем манерам не учили. Ты толкнула меня...

— Кажется, я уже попросила прощение, — все так же непринужденно ответила Хосокава.

— Ты забыла про одзиги* (поклон, который используют при приветствии, получении подарка, или когда извиняются)*, — с высокомерием произнес незнакомец, — я вижу, ты не японка, но для тебя нет исключений.

— Скорей всего это Хосокава Хикари, не так ли? — более мягко к ней обратился другой светловолосый парень, который стоял рядом с выскочкой.

— Аааа, так это ты та самая русская нищенка, которая попала под крыло влиятельного человека, и теперь дерзит всем направо и налево, вот только мне вполне известно, что ему на тебя наплевать, и если не хочешь проблем, извинись как следует.

На лице Хикари медленно появилась улыбка, и, не выдержав, она рассмеялась ему в лицо: 'Нацепи косу, поклонись в подол, да хлебом с солью угости. Вот тогда и я тебя поклонами развлекать стану. А теперь не будь идиотом и оставь меня в покое'. Отвернувшись, Хосокава только заметила, что все остальные наблюдали за ними, некоторые с злобной улыбкой, некоторые с сожалением, что привело ее в легкое недоумение. Откуда-то послышалось: 'Скорее идиот тот, кто спорит с Сайондзи Кано...'.

От Гакуен* (частная школа в Японии)* до небольшой кондитерской на улице Гинза* (одна из центральных улиц Токио)*, в которой уже полгода подрабатывала Хикари, пешком по времени было примерно полчаса, это было единственное место, где она чувствовала себя уютно, все из-за Отори Каору, владельца этой самой кондитерской. Отори был человеком с добродушным характером, спокойным темпераментом и справедливыми требованиями, сам его вид говорил за себя, невысокого роста, пышного телосложения, небольшой лысиной и в то же время очень обаятельный и милый старичок. Он часто болтал с ней о происходящем, о своем сыне, который жил вместе с семьей в Америке, и, пожалуй, он был единственным человеком, который знал все, что произошло в самый тяжелый момент ее жизни.

— То есть в свой первый день учебы ты успела с кем-то поссориться? Но как?! Да не может быть...

— Все вполне возможно, — Хикари надела фартук и, подобрав челку, нацепила шапочку, — Дядюшка... Наверно вы единственный человек, которого я могу понять... Хм. Им просто не понять русской души...

— Иронизируешь... Это хорошо, но подумай о себе, я знаю тебя куда лучше остальных, ты умная, добрая и очень красивая девушка, почему бы тебе не подстричь челку, твоих глаз уже совсем не видно. Почему бы тебе не отдохнуть неделю, попытаться найти общий язык со сверстниками в школе... Молчишь... Я знаю, что ты собираешь деньги для Каташи, но ведь так и жизнь пройдет, сколько часов в день ты спишь? Опять до ночи будешь работать каждый день, а после заниматься до изнеможения, Хикари...

Она улыбнулась и, поцеловав его в щеку, ответила: 'Милый дядюшка, я тоже вас очень люблю'.

— Совсем стыд потеряла, — буркнул тот, — иди, сделай корж для моего фирменного торта, хотя б сказала, кому досадила...

— По-моему.... Сайондзи... Кано, Да, Сайондзи Кано.

Из рук Каору с грохотом вывалился поднос, Хикари быстро подлетела к старику и поддержала его за руку, он с ужасом посмотрел на нее: 'Сайондзи?!!'

Глава 3

Человек не часто понимает, что истинная радость бывает от простых вещей, как правило, чем больше он может себе позволить, тем меньше удовольствие. Счастлив спустя многие годы лишь тот, кто по-прежнему смотрит на мир глазами ребенка...

Зал был переполнен, музыка звучала из всех углов, стены вибрировали в такт, наступил вечер, и двери очередного клуба готовы принять новых гостей. На втором этаже, отделяясь от остального мира, в VIP-зале сидели трое друзей: Кудзё Такаши, Гендзи Ичиро и Сайондзи Кано. Ичиро с укором посмотрел в сторону Кано и демонстративно кривил губы.

— Тебя что-то не устраивает? — с ехидством спросил Кано, — Что именно тебя смущает, ты ведь никогда не показывал свое недовольство.

— Дело твое, но она же какая никакая девушка, уверен, зачем тебе это нужно? Или разнообразия захотелось?

— Я хвалю твое прекрасное отношение к слабому полу, но свое мнение не поменяю!

— Тогда не спрашивай, меня твои дела совершенно не касаются, я не собираюсь вмешиваться.

Кано испытующе посмотрел на Такаши, и тот, отмахиваясь, сказал: 'Не не не, мне это тоже ни к чему, делай как считаешь нужным'.

— Вот и отличненько, — Кано поднял бокал, — Пусть поймет, что значит посметь дерзить Сайондзи Кано...

Часы на полке показывали три часа утра, письменный стол был полностью завален тетрадями, Хикари, встав со стула, медленно прошлась по комнате и, присев на кровать, сняла очки. Голова шла кругом, казалось еще чуть-чуть, и она упадёт в обморок.

— Ну что, малыш, — сказала девушка, смотря на их с братом фотографию, — Я больше не плачу, совсем не плачу, как ты и хотел... я у тебя сильная... Нет... на сегодня достаточно, надо спать...

Противный будильник гудел в голове, напоминая, что наступило очередное утро, казалось, лучшим моментом каждого дня были те самые три-четыре часа ночи, когда забываешь обо всем на свете и погружаешься в сладкий сон, но вот снова подъем, и впереди сплошная каторга. В таком ритме Хосокава Хикари жила уже полгода, не жалуясь, работа и учеба — две задачи на ближайшее будущее...

С молниеносной скоростью девушка направилась в ванную, затем собрала свои волосы в излюбленный пучок, схватила тетради и помчалась в школу. Не дойдя до ворот здания, она встретила паренька, с которым училась в одном классе.

— Я хочу, чтобы ты забрал меня отсюда!!!! Я так больше не могу, слышишь!!!, — он с отчаянием кричал в мобильный, — Нет папа!! Ухожу!! Понял?!!!

Он опустился на землю и с диким криком стукнул свой портфель.

— Что случилось? — Хикари подошла к нему и, присев на корточки, увидела его синяк на правой щеке, разбитую губу, из которой сочилась кровь, — Кто это сделал?

Ужас охватил ее с ног до головы... А новый знакомый тихонько смеялся в ответ.

— Тебе ли не знать... Сама вчера себе приговор подписала, что, ничего не понимаешь?!

Та только помотала головой, не в силах что-либо сказать.

— Мне не повезло, я не хотел... Я просто споткнулся..., — ему стало трудно говорить, дыхание стало прерывистым, — А теперь мне не будет жизни, если я не сбегу отсюда!!!! Бедняга глубоко вздохнул: 'Я тебя плохо знаю... Точнее случайный прохожий. Но я понимаю, что тебя ждет, мой совет, уходи... Бросай эту школу... Он тебя в покое не оставит...'.

— Ты о чем?....

Он поморщился и дотронулся до губы: 'Значит, ты действительно ничего не понимаешь... Понимаешь, здесь учатся далеко не бедные люди, я тоже не из последних, но к сведению, все мы здесь никто, если говорить о Сайондзи Кано, он не просто богат, у него влиятельные связи, вообще вся их семья, можно сказать, вне закона, они и есть закон, всем наплевать, что с тобой случится, если кто-то из них с тобой на ножах. Кудзё Такаши, который блондин в окружении Кано, поддерживает своего дружка, не из простой элиты, и третий богач, такой в очках, со стрижкой почти до плеч, очень умен... И отвечаю за свои слова, если попадешься им на пути, лучше сверни в другую сторону, ты и так совершила огромную ошибку...'.

Хосокава встала и с грустью посмотрела на него: 'Мне некуда уходить, нельзя, такого шанса больше не представится...'. Она отвернулась и пошла дальше.

— Эй!!!!! — крикнул паренек, — будь осторожна, все остальные на их стороне...

Дикий гул в классе сменился гробовым молчанием, как только Хикари вошла внутрь, озираясь по сторонам, она чувствовала пристальные взгляды всем телом, от которых ужас овладел сердцем. В класс вошел учитель и попросил всех сесть. Когда все оказались на своих местах, стул девушки треснул, и она с грохотом оказалась на полу. Со всех сторон послышался смех, а учитель, сильно испугавшись, подбежал к ней: 'Ты в порядке?! Боже, да у тебя кровь, может тебя кто-нибудь отведет в медпункт?'.

— Нет, спасибо, я сама...

Медсестра быстро обработала рану: 'Ну вот, это всего лишь царапина, большая правда, но быстро заживет, не волнуйся, шрама на руке не останется. Я сейчас выйду, подожди меня минут десять, хорошо?'. Хикари посмотрела в окно и тяжело вздохнула.

— Бедняжка..., — послышался мужской голос.

Хосокава резко повернулась и увидела перед собой Сайондзи Кано.

— Почему молчишь? — Кано взял стул и уселся напротив, — тебе бы похудеть, а то все парты переломаешь...

— Зачем?...

Он принял непонимающий вид и ехидно ответил: 'Черная работа не для меня. Ты подумала над своим поведением? Нападки со всех сторон не прекратятся, кто знает, что случится в следующий раз...'.

— Как глупо... Всегда ищешь причину, чтобы сделать другим больно... Давно ты превратился в монстра?

Сайондзи ничего не ответил, встал, в гневе отшвырнул стул в другой конец комнаты и вышел наружу. Он не знал, почему так взбесился, но что было интересно ему самому, какое-то странное неприятное и непонятное чувство затаилось в глубине души...

Каждый день у Отори Каору превращался теперь сначала в допрос, а затем лекцию, что надо быть осторожнее, и когда Хикари не хотела рассказывать об очередном издевательстве, получалось так, что это издевательство было на лицо, и скрыть его никак не сойдет.

— Уже две недели прошло, этот змееныш вытворяет все, что ему вздумается! Я не могу слушать об этом спокойно. Там в школе никто не видит, чем занимается директор, учителя?! — сетовал начальник, — Тебя обкидали мусором, облили водой, обрисовали твой шкафчик надписями, которые тебя порочат!!! Как так можно, а та царапина на всю руку?!!!!!!

— Они не хотят видеть... Главное перетерпеть этот год... Я все выдержу, не надо волноваться.

Хикари улыбнулась Каору и продолжила делать крем, не показывая ни капельки недовольства.

— Я знаю, что ты сильная, и знаю, что ты выдержишь, я все еще помню того 'продрогшего мокрого котенка', я помню этот день очень хорошо... Тогда шел сильный дождь...Посетителей не было, я думал закрыть магазин пораньше, но тут вошла ты, промокшая до нитки, и, заказав кофе и пирожное, села за столик, я рассматривал твои глаза, в таких красивых глазах жили боль и одиночество. Совсем не ожидал, что ты заведешь разговор, ты сказала: 'Сахара многовато'. Я нечайно утром просыпал лишний сахар в крем, но думал, что никто не заметит, мне казалось, что лучше промолчать, не знаю, отчего я спросил, откуда ты приехала, так и завязался наш разговор.

— Да, я помню. Именно благодаря той первой фразе, дядюшка, ты взял меня на работу. Вот только, причем здесь это?

— Когда я говорил про глаза... Несмотря на это, когда мы говорили, ты улыбалась...

— Когда есть проблемы, я вспоминаю слова Скарлет из 'Унесенные ветром', что-то вроде: 'Я подумаю об этом завтра'.

— Лучше подумай, как с этим обалдуем справиться, — ответил он с укоризной.

Волнуется, — подумала Хосокава, — хорошо, что есть еще человек, который для меня больше, чем обычный прохожий.

Сайондзи молча наблюдал как поздно вечером из небольшой кондитерской вышла знакомая девушка. Она медленно брела по улице и то и дело поглядывала на небо и небольшие деревца, растущие неподалеку, Хикари улыбалась, просто так, не обращая ни на кого внимания.

— И долго ты собираешься маньяка изображать? — спросил стоящий рядом Такаши, — честно, я сильно удивлен, она улыбается.

— Я вижу, что она улыбается, у меня другой вопрос, почему ты улыбаешься?!

— Просто хорошее настроение..., — ответил Такаши, смотря ей вслед...

Чаще всего, когда люди совершают глупость, их не заботит, насколько они виноваты, и даже если это очевидно, они скорей как бараны будут стоять на своем, чем сознаются в собственной неправоте...

Богатый и шикарный дом, в котором жила Хосокава, казался пустым, там было несколько слуг и она одна, хозяин дома часто находился в разъездах, поэтому угрюмая тишина нависала над девушкой, как только та в очередной раз переступала порог. В тот день Каташи находился дома, как всегда он сидел в своем любимом кресле и с задумчивым видом покуривал сигару. Хикари поздоровалась с ним и пошла в комнату, таким было все их общение. Девочка не раз хотела поговорить с тем, у кого она на попечении, но однажды старик произнес всего лишь несколько слов, из-за которых не осталось и желания: 'Не надо говорить со мной, я не хочу чтобы ты становилась частью моей жизни, мне понятны твои мысли, ты не получишь и йены*(йена — национальная валюта Японии)* после моей смерти, ничего не получишь, я ненавижу тебя'.

Она привыкла слушать, редко, но слушать, отвечать, когда спрашивают, но не смела сама начать разговор, нашла работу, чтобы в ближайшем будущем вернуть ему все потраченные на нее деньги, старалась меньше попадаться на глаза.

Хикари снова засиделась часов до трех утра, и, решив, что на сегодня достаточно, поскладывала книги на стол и случайно заметила маленькую коробочку, упавшую на пол. Хосокава подняла ее и, открыв, увидела последний подарок отчима, кулон...

Приближалось цветение сакуры*(японская вишня)*, солнышко ласково согревало землю, и радостные птицы запели по всей округе.

Ичиро вместе с Мизуки стоял и ждал Такаши у ворот школы, он встречался с ней совсем недавно и поэтому трепетно держал за талию, словно фарфоровую статуэтку.

— Ты приехал совсем недавно... У меня новость... Сайондзи добился своего.

— В смысле?

— Он заставил ее плакать. Буквально минут пятнадцать назад...

15 минут назад...

Хикари сидела на краю фонтана и с нежностью рассматривала синюю бабочку, висящую на шее.

— Ну и что тут у нас, — раздался до тошноты знакомый голос, — как мило, дашь посмотреть...

Девушка резко отодвинулась от надоедливого собеседника, но тот и не думал отстраняться и в наглую схватил кулон: 'Да что ж ты не успокоишься!'.

Хосокава вырывалась и пыталась разжать его кулак, но Сайондзи только сильней сжал заветное сокровище, послышался легкий хруст, и она с ужасом взглянула ему в лицо, на миг показалось, что он взволнован и выбит из колеи, но через пару секунд перед ней стоял все тот же упрямый и бездушный выскочка. Кано разжал руку, и кусочек крылышка упал на землю, он хмыкнул и с презрением сказал: 'Какая бесполезная вещица, не могла ничего получше найти?'.

Хикари подняла сломанное крылышко, и слезы потекли по ее щекам, полная гнева, она со всей силы дала ему пощечину. Вокруг послышался шепот, и испуганные лица смотрели на них со всех сторон. Сайондзи Кано был в прострации, он не мог пошевелиться и смотрел на ее слезы...

15 минут спустя...

— То есть хочешь сказать, он ничего не ответил на пощечину и стоял в ступоре? — удивленно спросил Ичиро.

— Да, там след, конечно ,хорошо отпечатался, синяк точно будет.

Ичиро с изумлением и, посмеиваясь, тихо произнес мысли вслух: ' На Кано подняли руку, и кто?!....'.

Пока все занимались обсуждением произошедшего, Хосокава сидела в старой беседке на заднем дворе. Это место было заброшено, и богатенькие детки брезговали здесь находиться, настолько живописное место напоминало детство, когда она с ребятами только по таким местам и бегала. Ее покой нарушил другой старшеклассник, перед ней стоял Кудзё Такаши: 'Я вижу тут занято, ээээх, хотелось побыть в тишине, ну да ладно, пойду в другое место'.

— Можешь остаться, у меня нет желания заводить разговор, — ответила Хикари, — не обращай внимание...

Парень присел и удобно разместился на лавочке напротив, минут пять они оба сидели молча, думая о своем, затем Такаши перевел свое внимание на сломанный кулон, который лежал на столике: 'Хрупкая вещь... Можно посмотреть?'. Хикари протянула ему сломанную бабочку.

— Кто подарил? — спросил он.

— Папа... Это его последний подарок.

— А говорила нет желания разговаривать, — улыбнулся Такаши.

— Я говорила, что нет желания, но это же не значит что нет возможности, — слегка улыбнулась Хикари в ответ, — Мне пора.

Она собралась и, сделав пару шагов, повернулась к Кудзё: 'Могу я дать тебе один совет? Только не воспринимай его как оскорбление'.

— Давай...

— Твой родной цвет намного красивее.

— В смысле? — удивленно переспросил тот.

— Я про волосы, — улыбнулась Хосокава, — черный тебе к лицу.

И отвернувшись, девушка вновь продолжила свой путь. Такаши провел рукой по своим волосам и вновь посмотрел ей вслед...

Глава 4

Почему я? Почему мне так не везет? Этот вопрос задает себе любой хотя бы раз в жизни. На самом деле проблему чаще всего преувеличивают, действительно тяжело и плохо может быть лишь тогда, когда всей душой желаешь, чтоб больше никто и никогда не познал таких страданий...

Кудзё Такаши вернулся в свою квартиру вечером. Совершенно один в огромных апартаментах он жил уже полтора года, это не было его желанием, скорее этому была причина. Богатый строгий отец и мать — известная оперная певица, мальчик воспитывался в высшем обществе с младенчества, родители всегда были образцом для подражания и, несмотря на строгие рамки, он чувствовал их любовь.

Все изменилось в один миг, когда стало известно, что отец подал на развод из-за своей любовницы, про которую прежде никто не знал. Юная японская модель, которая его вскоре окольцевала была на тридцать лет младше своего избранника, и в то время как Такаши уже восемнадцать, его мачехе исполнилось двадцать три. Парень не пожелал находиться с ними и решил жить отдельно, кроме этого изменился и он сам. Как часто он замечал, что эта самая мачеха делает то, что ей вздумается, и как презрительно относится к нему самому. Не было причин оставаться, были причины уйти. Квартирка находилась в дорогом квартале в новой высотке. Парнишка часто ночами выходил на балкон и смотрел на ночной город, на миллионы огней, его страстью стала скорость, его перестало устраивать постоянство, новые увлечения, постоянным оставались лишь друзья, преданные и единственные настоящие друзья. Но, кажется, в тот вечер, он понял, что еще один человек сумел вызвать у него симпатию...

Гендзи Ичиро и Сайондзи Кано ждали своего друга на террасе уже полчаса, звонок давно раздался, и остальные школьники были в своих классах, а Такаши все никак не появлялся.

— Мы же договорились о встрече, давно он у нас стал непунктуальным? — без раздражения спросил Ичиро.

— Чего ты так переживаешь, все равно прогул не поставят, задержимся ненадолго...

— Да просто надоело... Ээээ...

— Что? — Кано повернувшись, понял, на что так изумленно глядел Ичиро.

К ним быстрым шагом приближался Кудзё с улыбкой на лице: "Пацаны, извините, что задержался, сами понимаете...".

— В прошлый раз ты захотел чего-то новенького и перекрасился в блондина, что случилось на этот раз, что ты вернулся к начальному варианту? — Ичиро с неподдельным интересом рассматривал его шевелюру, — и вроде как ты больше никогда не собирался возвращаться к своему старому варианту.

— Я не стал как раньше, просто решил, что черный цвет все-таки больше мне подходит, да ладно вам...

Цветение сакуры — красивое время, которым нельзя не любоваться, так это и было для Хикари, еще будучи маленькой девочкой она любила наблюдать, как природа вновь пробуждается ото сна. И сейчас она все так же с замиранием сердца осматривала каждый цветочек и веточку по дороге с работы домой. Сегодня Отори отпустил ее пораньше и времени было предостаточно.

— Рад тебя снова видеть, — казалось этот голос преследовал ее повсюду, — я все еще не забыл, что ты у меня в долгу.

— Что тебе надо, Сайондзи? Хочешь лично отомстить за пощечину, неужто надоело других заставлять. Не делай вид, что ничего не понимаешь, — девушка откатила рукав кофты и продемонстрировала огромный синяк на локте, — не стой у меня на пути, я терпеть больше не собираюсь.

— Я никого не просил, — невозмутимо продолжал Кано, — а ты все так же трудишься в поте лица, хочешь подработать, я дам тебе сто тысяч вон, если приберешься в моей комнате.

С презрением оглядев наглеца, она, молча отвернулась, и пошла дальше.

Дома царил ужас, Хикари, войдя внутрь, ничего не могла понять, служанки с поникшими лицами обходили ее стороной.

— Где эта мерзавка!!! — с приступом гнева из-за поворота выскочил Хосокава старший, — ааа, вот ты где....

Злой и угрюмый он направился в ее сторону: "Где деньги, слышишь?! Что смотришь?! В кабинете у меня на столе лежали сто пятьдесят тысяч вон, где они?! ВОРОВКА!!! Что молчишь?!!!! Я спрашиваю!!! Пока не вернешь, ноги твоей в этом доме не будет!!!". Молча старик прошел дальше по коридору и, зайдя в кабинет, со всей дури хлопнул дверью.

Хикари вбежала в комнату, быстро собрав все необходимые вещи в рюкзак, покинула дом.

Хосокава снова взглянула на часы, 21:30, а что делать, она так и не решила, куда идти дальше, парк понемногу пустел, и ей становилось все неуютней в одиночестве.

— Могу я присесть? — перед девушкой стоял Кудзё Такаши, — Почему ты здесь так поздно?

— Это долгая история... Скорей всего я здесь до утра останусь...

Парень присел рядом и долго молчал: "Я знаю, где ты можешь переночевать, вопрос в том, согласишься ли ты, не подумай ничего... Если хочешь, можешь переночевать у меня".

— А я никому не помешаю?

Именно этого вопроса от Хикари Такаши ожидал меньше всего, отчего он пребывал в замешательстве, больше всего ему казалось, что она засмущается или подумает о чем-то неприличном, но вспомнив, что она европейка, решил не удивляться: "Нет, нормально, у меня своя квартира и есть отдельная комната".

— Спасибо...

— Как ты относишься к мотоциклам? Поедем? — поинтересовался он, подходя к мощному байку. Девушка села назад и с восторгом ответила: "Не откажусь!".

Ты проходи, устраивайся, здесь три комнаты, та что с двойной дверью моя, а остальные — выбирай любую, — Такаши вежливо пропустил Хикари внутрь и, извинившись, зашел к себе. Девчонка, недолго думая, открыла первую попавшуюся и сразу сложила вещи, которых было не так уж много: пару штанин, юбка, три кофты и школьная форма, оставшееся место занимали конспекты. Кое-как обосновавшись на новом месте, Хосокава решила найти своего в каком-то роде спасителя. Парнишка копошился на кухне и тщательно перебирал продукты: " Я думаю, ты хотела бы перекусить, повар придет завтра утром, я чаще ем вне дома, может хочешь выпить чай или кофе?".

— Ты голоден, — спросила девушка.

Такаши замялся, но по его реакции, она поняла, что тот был бы не против. Гостья, достав овощи и мясо, начала быстро стряпать что-то съедобное, а хозяин квартиры с изумлением наблюдал за каждым ее движением и развлекал, рассказывая разные смешные истории.

— Зачем ты мне помогаешь? Мне кажется, что твоему другу будет не по душе, если он все узнает, — Хикари протянула Такаши тарелку с едой и, подойдя к раковине, начала мыть посуду.

Медленно пережевывая вкусный ужин, ее собеседник долго думал что ответить, проще говоря, он сам толком не знал, что именно сказать: "Мне нравится с тобой разговаривать, да-да, просто говорить, никакого стеснения. И если подумать, ты ведь тоже не побоялась пойти со мной, хотя я друг твоего врага".

— Он мне не враг.

— А кто тогда? — с явным любопытством поинтересовался он.

— Величайший глупец и эгоист на свете, он мне не враг, врага ненавидят, а я не собираюсь ненавидеть кого-то всю жизнь, через год он уйдет из школы, заодно и я забуду о нем, а сейчас я испытываю лишь презрение, — девушка достала заколку и убрав челку с лица, сняла очки, — я немного устала, голова болит, сейчас немного отдохну и позанимаюсь.

Такаши внимательно рассмотрел ее лицо и, усмехнувшись, съел последний кусочек: "Он не такой плохой... как ты думаешь...".

Пять часов утра... Кудзё проснулся от сильной жажды и побрел на кухню, там также еще горел свет, а Хосокава уснула, опершись о стол, на раскрытых конспектах и книгах.

— Что, до сих пор? — шепотом произнес он мысли вслух, подумав пару секунд, аккуратно подхватил ее на руки и отнес в комнату. Постояв пару минут у кровати девушки, он выключил будильник и пошел к себе...

Хикари проснулась, когда лучи полностью озарили все вокруг, приятная тишина не раздражала слух, девушка иногда лишь открывала глаза, продолжая нежиться на мягкой перине, но вскоре она поняла что забыла о чем-то важном, лежа здесь. Хосокава резко вскочила с кровати, она поняла что забыла, она проспала... Будильник был выключен, а на часах без десяти одиннадцать, выскочив из комнаты, она побежала к Такаши, но внутри никого не оказалось, из зала послышались звуки. Пропавший валялся там, на огромном диване, переключая каналы телевизора. Медленно перебирая ногами, гостья подошла и села рядом: "А ты что здесь делаешь?".

— Ну, вообще-то это моя квартира... — с некоторым недоумением ответил он, — Еще вопросы?

— Почему не в школе... Я будильник заводила, а он...

— Аааа, я его выключил, — парень все так же переключал каналы.

— Зачем?!

— Ты хоть помнишь, как ты заснула? Засиделась допоздна, не хватало, чтобы в обморок где-нибудь упала, я позвонил и сказал, чтоб тебе пропуск не ставили, так что не переживай и отдохни, у тебя целый день впереди.

— Мне нужно найти Сайондзи...

Что в характере есть сила, а что есть слабость? Тут очень легко запутаться, вернее перепутать сильный характер с гордыней. Порой человек поступает по мнению остальных слабовольно, но разве не нужно иметь мужественность, переступая через собственные убеждения? Когда как... Нельзя смотреть на все однозначно...

Дом Сайондзи Кано представлял собой довольно грандиозное здание в окружении парка и аллеи, повсюду царствовали небольшие фонтанчики в стиле модерн, аристократичность была на лицо, казалось, только характер его хозяина был не идеален. Владелец долго и высокомерно осматривал внезапно прибывший сюрприз, перед ним в огромнейшем холле стояла Хикари, что удивительнее всего, на его территории.

— Нууууууу... И что это все значит? Неужели решила поступиться принципами ради денег? — с взглядом довольного хищника проговорил Кано.

— Я не поступаюсь принципами, на тот момент в деньгах не было нужды. Договор в силе?

— Прошу за мной...

Проходя по винтажной лестнице, Хосокава рассматривала огромные полотна, встречая знакомые картины, она невольно подумывала, что возможно некоторые из них точно оригиналы. Обстановка немного напоминала жилище старика, имея в виду роскошь и размах. Но хотя нельзя сказать, что там слуг баловали, тут все боялись пошевелиться, когда мимо проходил их хозяин.

— Как тебе твое место работы? — спросил Сайондзи, открывая огромную дверь.

Взглянув внутрь, Хикари ужаснулась, нет, там не было сильно грязно, но размеры этой комнаты ввели ее в ступор, квадратов семьдесят, не меньше: "И зачем тебе столько места?....".

— Ты пришла работать или поболтать? Все тщательно протереть, полы помыть, окна, все статуэтки, картины, постирай шторы, повесь новые, ах да, — он подошел к графину с водой и столкнул со столика, кусочки стекла отскочили в разные стороны, — какой я неловкий, убери. Нахал развернулся и пошел прочь.

— Не такой плохой, как я думаю, ага, прям таки, — процедила со злостью Хосокава...

Через часов шесть "начальник" вновь вошел внутрь: "Вот видишь, теперь все хорошо, запомни, работодатели не любят когда их работники отлынивают от своих обязанностей".

— Если ты считаешь разлитое тобой вино, затем те следы с землей, оставленные тобой во время очередной проверки отлыниванием, то да, конечно же, в этом виновата я.

— Вот твои деньги, — Кано протянул пачку купюр.

— Благодарю, — девушка с невозмутимым видом взяла их и направилась к выходу. Уже когда она выходила из комнаты, Сайондзи взял бокал и, разглядывая, его сказал: "Ты всегда показываешь свою независимость... принципиальность... Но я знаю, что ты такая же как и все, ради денег сделаешь что угодно, потому что деньги правят миром, и ты продаешься как и остальные".

— Ты знаешь, что было в России в начале девяностых?

— Что? — Кано оторвался от бокала и взглянул на девушку. Она повернулась к нему и, подойдя практически вплотную, продолжила: "После распада СССР многие люди стали бандитами, чтобы прокормить свои семьи. Оправдываю? Нет. Осуждаю? Нет. Это было сложное время. Лично я ничего не воровала, я заработала эти деньги! И не собираюсь устраивать тебе представление, кидать их на пол, показывая свою принципиальность! Уж извини! Думаешь, деньги правят всем в этой жизни, твои всемогущие деньги не помогли моему брату и не вернут жизнь моим родным!". Пылая гневом, Хикари быстро пошла оттуда, хлопнув за собой дверью...

Гендзи Ичиро сидел в ресторане и часто поглядывал на часы, в то время как он был сама точность, его друг никогда не приходил вовремя.

-Не меня ли ждешь? спросил Такаши присаживаясь напротив, — одно интересует, почему здесь я, а не твоя девушка?

— Твой сарказм ни к чему, я не просто так тебя звал, послушай, меня совсем не интересуют те девушки, которых ты к себе водишь, но не Хосокава Хикари. Не думаю, что это понравится Кано, ведь понимаешь почему?

— Между нами ничего не было. Ты знаешь, оказывается она на вид даже ничего так.. Красивая.

— Я знаю.

— Откуда???

— То, что вы с Сайондзи слепые кроты, мне известно, у нее неплохая фигура, приятные черты лица, правда, я глаз не видел, а еще все усугубляет некоторая неухоженность, но то, что она красива, в отличие от вас я заметил сразу.

— Она неплохой человек...

— И тем не менее не сближайся с ней... Кудзё, ты ведь понимаешь, что это чревато...

— Я понимаю...

Хикари вошла в дом Хосокава Каташи только вечером и первым же делом направилась к нему в кабинет, старик сидел с властным видом в огромном кожаном кресле покуривая сигару, а его помощник Айхаро разбирал бумаги и договора по компании.

Девушка выложила деньги на стол: "Здесь сто тысяч, остальное отдам позже, вы согласны?".

Старик взял их и, открыв верхний ящик, вкинул внутрь: "Остальное можешь не отдавать, иди к себе!".

Когда девочка покинула кабинет, Айхаро с негодованием повернулся к Каташи: "Ты же нашел деньги, почему не попросил прощения?!".

Но Хосокава не проронил ни слова...

Глава 5

Мы часто принимаем ложь за правду, почему? Ведь так легче, когда ложь намного выгоднее и приятнее, но бывают и случаи, когда попросту истина кажется нереальной...

Заканчивался май... Тепло заполнило каждый закоулок, птицы радостно щебетали, воспевая приближавшееся лето, а цветы и деревья вновь посетила незатейливая жизнь. Только этого может быть достаточно для поднятия настроения, но ко всему этому для всех школьников вскоре наступит время, когда они могут повеселиться от души — летние каникулы. Кто-то засыпал на парте и еле перебирал ноги, забыв об учебе, а кто-то наоборот стал полон энтузиазма, готовый к великим свершениям.

Сайондзи Кано, казалось, был единственным, на кого не действовала эта магия, а вот друзья как-никак вписывались в это описание, всегда активный непоседа Кудзе еле-еле держал глаза открытыми, ночные тусовки сыграли в этом немалую роль, а вот спокойный и рассудительный Гендзи как никогда был в самом расцвете сил.

Излюбленным местом компании в теплую погоду был стадион, принадлежащей школе, отличное место, где можно переждать урок, другой. Устроившись на трибуне поудобнее, ребята поглядывали на занимающихся учеников, Ичиро что-то изредка черкал в своем блокноте, Такаши дремал, лишь иногда переводя взгляд на поле, а Кано погрузился в свои противоречивые мысли.

— Хороший результат! — крикнул учитель.

Гендзи снова перевел взгляд на поле и увидел как Хикари, пробежав пятьсот метров, пошатываясь, отошла в сторону от остальных одноклассников.

— Она сейчас упадет... — произнес он.

Сайондзи отвлекся от своих размышлений и увидел лежащую ее без сознания. Вокруг собрались остальные ученики, а учитель в панике не мог понять, что произошло. Кано в какой-то момент подскочил с места, но Такаши опередил его и, стрелой оказавшись рядом, поднял на руки бедняжку и понес в медпункт.

Бледное лицо пострадавшей выделялось даже на фоне светлых тонов палаты. Врач установила капельницу и с тяжелым вздохом присела рядом на стул.

— Так что с ней? — взволнованно спросил Кудзе.

— Никогда бы не подумала, что ученики вашей школы страдают недоеданием.

— Как... подождите... что?

— У нее истощение, не скажу что серьезно, может несколько дней редкое питание и скорей всего недосып, а тут еще физическая нагрузка, организм молодой, но не железный, конечно взбунтовался.

Двое в палате были не единственными, кто слышал все до последнего, еще один человек стоял за дверью, который стал свидетелем данного разговора — молодой человек что-то обдумывал и, приняв решение, покинул холл.

Хикари не могла все никак прийти в себя, временами открывая глаза, она все так же снова погружалась в сон. Палата была пустой, девушку решили не беспокоить. Находясь в забытье, ей казалось, будто множество людей засуетилось вокруг, но один из них выделялся на фоне остальных, он подошел к ней и погладил по щеке, а затем все исчезли. Сознание пришло внезапно, открыв глаза, Хосокава еще некоторое время смотрела в потолок без единой мысли в голове, голова немного кружилась, а в теле чувствовалась слабость. Опершись на локти, она медленно приподнялась на кровати, осматривая все вокруг. Незнакомое место не пугало, потому что Хикари сразу по обстановке угадала где она находится, единственным, что не вписывалось в композицию, был рядом стоявший огромный стол, который был полностью заставлен разными блюдами: сябу-сябу* (мясо, сваренное в овощной похлебке)*,тэмпура* (овощи и рыбопродукты, обжаренные в кляре)*, жюльен, что-то еще из итальянской кухни, пельмени, напитка три и множество сладких вкусностей. И судя потому, что все это стояло рядом, еда предназначалась именно ей. Девчонка, несмотря на слабость, как потерпевшая набросилась на еду, мурлыча от удовольствия. Только наевшись до отвала, Хикари заметила лежащий на тумбочке кожаный футляр с запиской: "Не заставляй меня так волноваться, никогда...". Раскрыв его, она охнула, внутри лежала бабочка, ее бабочка, целая и невредимая, она ведь тогда так и забыла ее там в беседке, сейчас были еле заметны только пару искусных шовчиков. Дверь приоткрылась, и внутрь вошла медсестра с пакетом в руках: ?Тебе уже лучше? Ну, слава богу, давай я тебя осмотрю, и может ты уже пойдешь домой. Да, вот это тебе передал молодой юноша, который тебя принес, и попросил выздоравливать?. Хосокава приняла пакет с фруктами и спросила: "А кто?".

— Кудзе Такаши.

— Я так и подумала, — нежная улыбка озарила ее лицо...

Дом Хосокава был в полном ажиотаже. Прислуга металась по всем коридорам, и пришедшая раньше Хикари не понимала что происходит.

— Вот это?! — молодая женщина лет тридцати уставилась на девочку круглыми глазами.

— Да мисс, это она..., — не осмеливаясь поднять голову, ответила служанка.

Незнакомка подошла поближе и, обхватив пальцами подбородок, с интересом осмотрела ее с ног до головы.

— А ведь ты принцесса..., — более мягко прошептала она и опустила руку, — прости, что так бесцеремонно, но я привыкла заранее изучать свой фронт работы. И отвернувшись, женщина направилась в одну из комнат, служанка жестом показала Хикари идти туда же.

— Сегодня у вашего дедушки прием, — продолжила говорить новая знакомая, когда они вошли внутрь, — мне было сказано привести тебя в порядок, правда ожидалось, что ты придешь пораньше, времени мало, поэтому волосы подстричь некогда, просто соберу их в прическу, ладно, хватит болтать, потом все увидишь...

Хосокава вошла в зал как настоящая аристократка, с гордо выпрямленной осанкой и высоко поднятой головой, сразу же оглядев зал, она легким кивком поприветствовала прибывшего гостя и хозяина дома, медленной аккуратной походкой девушка подошла к столу и села напротив Каташи.

— Итак, Хикари, познакомься, это мой старый добрый знакомый, Кацураги Осами, мы с ним сотрудничаем уже десять лет.

— Очень приятно, — ответила она.

— Для меня тоже большая честь быть знакомым с вами. Ваш дедушка много рассказывал о вас.

— Неужели..., — с неподдельным интересом переспросила Хосокава.

— Конечно, — продолжил тот, — он говорил, что вы неплохо образованы, и как я заметил, прекрасно разговариваете по-японски.

— Мой отец был замечательным учителем...

— О, это прекрасно, думаю, он также обучил вас и традиционной чайной церемонии.

— Нет, не то чтобы... Просто изучение японского языка было моей личной инициативой, папа никогда не заставлял меня делать что-либо в этом роде, он давал решать мне самой.

— Мой сын был слишком мягок, мой дорогой друг, — внезапно вошел в разговор Каташи, — мы ведь понимаем, что знание традиций — основа основ.

— Конечно дедушка, традиции очень важны, но думаю, что не нужно корить людей, которые их не знают, и не стремятся познать, ведь это их решение, к тому же им просто может быть некомфортно, так что это не стоит того.

— Неправда, отрицая нужность традиций, ты выражаешь свое неуважение..., — на каменном лице деда не дрогнул ни один мускул.

— Я считаю, Каташи прав, вы слишком молоды и импульсивны, поэтому не можете еще понимать всю важность этого вопроса,— поддержал его Кацураги Осами, — полагаю, что вы очень устремленная личность, думаете ли продолжить дело своего отчима, а затем возможно Каташи предоставит вам упр...

— Не думаю! — отрезал хозяин дома..

Хикари глубоко вздохнула и, решив разгладить ситуацию, обратилась к гостю: "Он хочет сказать, что я выбрала для себя другую область и одобряет ее. После школы я хочу поступить в Токийский*(крупнейшее высшее учебное заведение в Японии)*"...

Гость ушел к одиннадцати часам вечера, повторив раз десять, что ему все очень понравилось. Хикари до сих пор не могла понять эту особенность японского характера, когда извинение и благодарность повторяются много раз подряд по каждому поводу и часто без него. И, тем не менее, Каташи был серьезно недоволен. Айхаро взял пакет документов и собирался уже домой.

— Ты слышал, что она говорила, каждое слово выводит меня из себя, — говорил Сайондзи, спускаясь с другом по лестнице.

— Наверное, потому что ее слова противоречили твоим. Каташи, я не могу так... Ты споришь с собственным отражением.

— Ты о чем?

— О вас двоих, оба упертые, принципиальные, мы знакомы с давних лет, и знаешь что, не будь ты моим другом, я мог бы точно сказать, что вы родственники.

— Айхаро!!!!

— Думай что хочешь, она копия ты в молодости, один в один, — все так же продолжал советник.

Сайондзи схватил его за ворот рубашки и потянул со всей силы ближе к себе.

-Не забывай свое место!!! — процедил он сквозь зубы...

Глава 6

В каждом нашем действии есть определенный смысл, но он не всегда понятен окружающим, слова могут лгать, поведение тоже может лгать, лишь чувства, которые не видны окружающим, не умеют врать...

Была полночь, Кудзе стоял на балконе с телефоном в руке и смотрел вдаль, легкий ночной ветерок теребил его волосы, убегая все дальше и дальше. Сегодня вечером мачеха снова закатила истерику отцу из-за того, что он якобы уделяет сыну больше внимания, чем ей, теперь очередное колье с бриллиантами красуется на ее шее, а на душе парня было мерзко, он отлично понимал, что каждый раз, когда ей нужна новая безделушка, он становится средством для конфликта. Такаши метался в собственных мыслях и, решив хоть как-то отвлечься, позвонил Хосокаве.

— Алло, — знакомый голос показался ему немного грустным.

— Хикари, это Кудзе...

— Ааа, Такаши, привет, что это ты так поздно? — уже немного веселее ответила она.

— Не спится..., я тебя не разбудил?

— Нет, нет, я обычно не сплю в это время.

— Ты как? Все нормально? Врач сказала, что у тебя было истощение, с тобой дома плохо обращаются?

— Нет... на самом деле я была поглощена решением задачи и совсем забыла про еду и сон.

— В смысле? — Кудзе был немного в шоке, — Не думал, что у тебя с этим проблемы, я слышал, что ты помогла одному из моих одноклассников.. И зачем вообще... Что за бред?!

— Я серьезно..., — немного смеясь в трубку, ответила она, — У меня возникла проблема с рядом Фурье, и я сама не заметила, на работе было некогда, а дома как-то сразу за тетрадь...

— Ты ненормальная! — на его лице улыбка расплылась, чуть ли не до ушей, — Это ведь уже не школьная программа! Тебе срочно нужно отвлечься, срочно, поняла? Так и свихнуться можно, скоро летние каникулы, уже думала, чем заняться?

— Ээээ... Ну я думала...

— Все. Летом чтоб не думала вообще и отдохнула хорошенько...

— Кудзе...

— Да.

— Спасибо... за все, что ты сделал, правда, спасибо...

— Тебе спасибо, мне с тобой очень легко разговаривать, ты отвлекаешь меня от дурацких мыслей. Ладно, спи, не хочу, чтобы ты снова падала в обморок.

— Пока...

Гудки послышались в трубке, и парень, снова усмехнувшись, направился в комнату. Увалившись на кровать, Такаши сказал в пустоту: "Хосокава Хикари, ты чудо в перьях...".

На следующий день беседка на заднем дворе школы на удивление не была пуста как обычно. Трое друзей сидели вместе с веселым настроением и, ухахатываясь, наблюдали за четырьмя девушками неподалеку, которые нервно спорили и отбирали друг у друга стеклянную бутылку с поролоновым мячиком внутри.

— Итак, пам парараммммм!!! Кто же та счастливица, которая получит поцелуй темного владыки... Ууууу... Ха-ха, — все так же непринужденно бесился Кудзе.

— Злорадствуешь?.. — приподняв бровь, спросил Кано.

— Сам виноват, — ответил за него Ичиро, — нечего было соглашаться на желание, это уже какая по счету группа желающих?

— Седьмая или восьмая... Не знаю..., — Сайондзи заприметил издалека знакомую фигуру, постепенно приобретавшую знакомые черты, и через пару секунд стало понятно, что это была Хосокава.

— Что тут происходит, — спросила она, осматривая уже чуть ли не бьющихся головой о землю в истерике девушек.

— Это игра..., — ответил с обычной дерзостью Кано, — на смекалку. Надо достать для меня шарик из бутылки, имея при себе лишь эту палочку.

Он взглядом указал на тоненькую палочку в руке одной из девушек.

— Это все условия? — спросила Хикари.

— Да, это все.

Взяв бутылку у уже отчаявшейся кандидатки в победители, она, цокнув со вздохом, говорившем о комичности всей ситуации, подошла к беседке и со всей силы ударила бутылку о каменный выступ. Маленькие осколки разлетелись в стороны, другие девушки от испуга с писком закрыли глаза, парни застыли на месте, и лишь спокойная Хикари подобрала мячик и аккуратненько сдунула с него парочку маленьких осколков. Она подошла к Сайондзи и положила мячик на стол: "Держи свой приз, и хватит над людьми издеваться, делать что-ли нечего?" Кано встал и подошел к ней вплотную, Такаши уже не смеялся, ему захотелось отвлечь Кано, но Ичиро остановил его, взяв за руку, и взглядом убедил не вмешиваться.

— Ты сжульничала...

— У меня была бутылка и палочка, о том, что я должна была ей воспользоваться, и что бутылка должна быть целой, не было и речи.

— Ладно..., — прикусив нижнюю губу, согласился он, — так уж и быть, подарю тебе твой первый поцелуй.

У Хосокавы после этих слов произошел сбой в мыслях, казалось, что в голове поселился сверчок, и перед ней в полной тишине только что пролетел перекати-поле как в пустыне, немного придя в себя, она, выпучила глаза и с непониманием переспросила: "Чего, чего?!".

Теперь ей стало ясно из-за чего вокруг этого выскочки царил такой ажиотаж... За те два месяца, которые она провела в этой школе, пришлось уяснить раз и навсегда, любой другой человек, кем бы он ни был по статусу, выполнял прихоти этого мерзавца, но что ужаснее всего, создавалось ощущение, что им самим нравилось ему потакать...

Сжав губы, Кано отвел глаза.

— Чего, чего! — кривляя ее, повторил он, — целовать тебя буду.

— Да не надо меня целовать, как-нибудь обойдусь и без твоих причмокиваний!

— Послушай, хватит играться, это нормально, что ты ко мне неровно дышишь, я уже привык к такому. Любая мечтает оказаться рядом с наследником семьи Сайондзи, которым являюсь я.

Снова, она снова смеялась ему прямо в лицо, эта девушка стала первой, которую было сложно понять. Ему, пожалуй, одному из немногих, было ясно ее шаткое положение в их обществе, она была чужой в этой стране, и та маска, которую надевал ее опекун, не была для него секретом. Он видел, причем точно, без сомнений, что и ей это известно как никому другому. И этой особе было все равно, она другая, совершенно далекая, смотрела на него свысока...

— Во-первых, твой поцелуй не будет для меня первым, это уж точно, опоздал, с кем не бывает, — издевка прямо звучала в ее голосе, — а теперь серьезно... Мне было неплохо последнюю неделю, я подумала, что ты успокоился наконец и оставил меня в покое. Но как погляжу, это была передышка: то-то меня никто не пихнул ни разу, не сломал стул, или случайно, якобы, не облил какой-нибудь гадостью; так вот, неудачная шутка у тебя вышла, я тебя предупреждала, что больше тебе ничего не сойдет с рук, мистер идеал, посмотри на себя, эгоистичный ребенок, не заработавший и крохи хлеба, что в тебе вообще можно полюбить?...

Кудзе смотрел на все со стороны, он видел перед собой Хикари совершенно другую, и, несмотря на то, что Кано был его другом, сейчас восхищался ею. Гендзи не подавал и тени эмоций, но все же левый уголок его губ приподнялся, а взгляд смягчился. Сайондзи же наблюдал, с каким презрением она на него посмотрела и, резко отвернувшись, помчалась прочь, он не моргнул ни разу, не крикнул ничего вслед, просто смотрел и не шевелился...

Отори Каору протирал полочки у себя в кондитерской, напевая любимую песенку, колокольчик на двери зазвенел, и вошла Хосокава: "Начальник, простите за опоздание, я не хотела...".

— Все нормально, ты опоздала всего лишь на три минуты, так уж и быть, никакого выговора, — улыбаясь, ответил он, — Хикари, нам на счет уже пришла оплата, и заказчик в срочном порядке просит завезти торт, я не знаю, в чем дело, но он заплатил в три раза дороже, так что можешь сьездить в ювелирный магазин?

— В ювелирный магазин?!

— Может у кого-нибудь из них день рождения, хотя один торт... Знаешь крупный дорогой центр через пару остановок, он один там?

— Да, хорошо, я поняла... Скоро вернусь.

Девчонка схватила упакованный торт и помчалась по улице, снаружи было тепло и уже даже в легких джинсах и обычной приталенной рубашке ей было немного жарковато, сегодня был последний учебный день перед каникулами, поэтому настроение было на максимуме. Не заметив как пролетело время, она скоро вошла в дорогой ювелирный магазин и подошла к продавцу: "Извините, вы заказывали торт...".

— Нет мисс, вы, наверное, ошиблись...

— Это ко мне, — прозвучал до боли знакомый голос, — я ждал тебя слишком долго, ведь просил — в срочном порядке.

Перед Хосокавой стоял Сайондзи, она протянула ему торт, один из охранников, стоявший рядом, взял его и отошел в сторону. Девушка уже собралась уходить, но Кано схватил ее за руку: "Подожди...". Он щелкнул пальцами, и через пару секунд к ним подошел продавец с большим футляром и открыл его, внутри лежало шикарное колье с драгоценными камнями. Кано повернул Хикари к зеркалу и, достав колье, одел ей на шею: "Красиво, не так ли? Хочешь, оно будет твоим...". С нетерпением... Сначала их знакомства.. С тех самых пор как та стала ему перечить... Он все ждал, когда она сломается и перестанет показывать ему свою маску, хоть это и было тяжело, ему доставляло удовольствие видеть, как кто-либо потихоньку сдавал свои позиции или сразу, и, наконец, показывал истинное лицо, жалкое, алчное, лживое и надменное...

Она смотрела на свое отражение, на блеск камней, затем провела по ним пальцами, Сайондзи наблюдал за этой картиной, но не видел то, что ожидал, она не улыбалась, и все также с каменным выражением смотрела в зеркало, затем подняв руки, расстегнула украшение, положила его обратно в футляр, который по-прежнему держал продавец.

Парень смотрел на все это изумленными глазами, а она хлопнула его по плечу: "Носи на здоровье... Сам...".

Глава 7

В кино, в литературе, в самой жизни нас все время учат бороться с собственным страхом. Но каково это: не бояться ничего? Ведь если у человека нет страха, все, чем он дорожит, теряет смысл...

Наступал июль... Гендзи Ичиро с друзьями отправился на две недели на недавно отстроенную курортную базу, купленную отцом год назад, а вот Такаи Мизуки из-за художественных курсов пришлось остаться дома. Еще с ранних лет рисование стало ее главным увлечением и страстью. Семья девочки владела известной косметической сетью в Японии, но, несмотря на довольно приличный доход и возможности, ее никак нельзя было назвать избалованной, в их семье четко и ясно говорилось: "Тебе не дозволено лишнего именно потому, что ты пример для остальных".

И если выразиться правильнее, Гендзи влюбился в нее не с первого взгляда, а с первых ее слов, обращенных в его адрес, искренность и непринужденность покорили, как все считают, настоль хладнокровного человека.

Поскольку родители последнюю неделю были в командировке, все ее внимание сейчас было сосредоточено на маленьком брате, которому недавно исполнилось четыре года, неугомонный мальчуган был проблемой номер один для любой воспитательницы, поэтому большую часть времени с ним возилась сестра, которая имела на него хоть какое-то влияние. В дальнейшем выходка мальца сыграла огромную роль в нескольких судьбах...

Макото Такаи постоянно капризничал, когда его отдавали няне. Так было и в этот жаркий июльский день, после долгих споров его с трудом удалось посадить в машину. Он наблюдал изнутри, как Мизуки что-то обсуждала с няней на улице, затем перевел взгляд на водителя, который был занят рассматриванием пейзажа из своего окна, все это быстро надоело маленькому пассажиру, втихаря от всех он приоткрыл заднюю дверь со стороны дороги и вышел наружу. Пытаясь спрятаться, чтоб его не увидели, он следил за разговаривающей сестрой и, сам того не замечая, отступил на несколько шагов назад. Громкий сигнал автомобиля и звук тормозящих колес заставили девушку обернуться, и дикий ужас охватил ее сердце, все люди, находящиеся рядом бросились на место происшествия...

Макото чувствовал, как чужие руки крепко вцепились в его маленькое тельце и с силой дернули к себе, буквально мгновение спустя он вновь стоял на тротуаре, но уже с другой стороны... Все те же крепкие руки не отпускали его даже на миллиметр, но сейчас он мог разглядеть того, кто спас его от неминуемой гибели. На коленях стояла молодая девушка, руки которой на самом деле не были уж такими сильными, как показалось на первый взгляд, рядом на земле валялись разбитые очки, каштановые волосы спасительницы были растрепаны и немного прикрывали лицо, но все же были видны ее красивые глаза удивительно синего цвета, напоминавшие океан, в которых был виден самый настоящий страх, хватка немного ослабла и сильная дрожь покатилась по ее телу, дыхание участилось, затем стало прерывистым, одна слеза скатилась по щеке, другая...

Сейчас Макото понимал лишь то, что его спасительнице было плохо. Было видно, что ей стало трудно глотать воздух, а слез становилось все больше и больше. Та боль, которую он увидел в глазах незнакомки, отразилась и на его детской душе, сейчас он сам был не рад своей неосторожности, маленькая ручка гладила незнакомку по голове и он жалостливо с нежностью тихо повторял: "Не плачь, не плачь...".

Толпа зевак наблюдала за развернувшейся картиной, с другой стороны дороги бешено мчалась Мизуки с няней и водителем. Заметив брата, она подбежала к нему, и, с силой оттянув от другой девушки к себе, начала осматривать его со всех сторон, часто приговаривая: "Ты в порядке? В порядке?". Второй к мальчонке подбежала няня и тоже с волнением щебетала: "Молодой господин, молодой господин!".

Немного успокоившись, Мизуки Такаи наконец-то обратила внимание на ту, которой была благодарна по гроб жизни, ее глаза расширились, и она узнала, кто стал спасением для ее брата: "Хосокава?!".

Хикари все еще трясло, она была оторвана от окружающего мира, мысли помутнены, а сердце колотилось с огромной скоростью. Глядя на нее можно было сказать, что девушка невменяема, громкие истерические рыдания раздавались на всю улицу. Мизуки опустилась рядом на колени и обхватила ее лицо ладонями: "Хикари! Хикари!". Но девушка не отвечала, ее глаза смотрели в никуда, в пустоту... Мизуки прижала ее к себе покрепче и тихо шептала на ушко: "Теперь все хорошо, все будет только хорошо...". Рыдания постепенно переходили в тихие вздохи, Мизуки подозвала к себе водителя: "Помогите ее усадить в машину, она ослабла от шока, едем ко мне домой...".

Зал был полностью залит светом, хозяева любили светлые тона, отчего чувствовались тепло и уют, повсюду стояли изящные цветы, роскошное фортепиано стояло в левом углу, а неподалеку был огромный диван, на котором сейчас сидели Мизуки и Хикари. В руках Хосокавы была кружка кофе, ароматный дымок шел вверх, распространяя запах вокруг.

— Как он..., — тихо спросила Хикари, — не сильно испугался?

Такаи оторвалась от своих мыслей и вновь прокрутила в своей голове вопрос: "Аа... Он нормально, уже бегает с игрушками, все хорошо... Ты как?".

— Не переживай, это не стоит того... Просто не выдержала, хммм, надо же, я уже с ума схожу..., — горестный смех сорвался с ее губ.

— Ему было столько же?

— Нет, он был старше, — Хосокава сразу поняла о ком идет речь, — Но разве это имеет значение... Когда человек ни разу не влюблялся, не завел семью, не достиг ничего о чем мечтал... Даже если все это есть, повода для смерти нет, особенно когда это кто-то родной. И да... Не надо возносить меня в своих глазах, потому что сама до сих пор не понимаю, отчего бросилась за твоим братом под машины, наверное, по-другому просто не смогла.

Наступило полное молчание, Хикари сделала небольшой глоток и погрузилась в свои мысли, после ее слов Мизуки все равно смотрела на нее с некоторой благодарностью: "Что бы ни было, все равно спасибо...".

Любое действие несет за собой последствие, каждое слово меняет чашу весов в одну из сторон, может незначительно, совсем чуть-чуть, но никогда не остается незамеченным...

Так и это происшествие повлияло на чашу весов, девушка, которую Такаи видела мельком в школе, теперь стала для нее духовно родным человеком, редкое общение за неделю переросло в частые встречи.

Новая подруга частенько стала навещать кондитерскую Отори, просиживая за столиком в углу. За пару дней до приезда "трех шутов", как Хикари называла втихаря трех лидеров школы, на что, кстати, Мизуки не возмущалась, и даже иногда подшучивала вместе с ней, в кондитерскую вошел молодой человек с прямоугольной коробкой в руке. Девушки сидели вместе и болтали, сейчас как раз был перерыв, и они наконец-то приступили к повседневным обсуждениям. Юноша осмотрелся по сторонам и, взглянув в листок, спросил: "А кто Хосокава Хикари?".

Мизуки улыбаясь, подозвала к себе парня. Затем тот положил на стол заветную посылку и, кивнув, вышел из магазина.

— У тебя что, поклонники появились? А ну-ка показывай, что там, что там? Давай быстрее... Ну..., — казалось Такаи не выдержит напряжения.

Хикари усмехнулась кривлявшейся Мизуки и с интересом открыла коробку. Внутри лежала роза ярко бордового цвета...

-Интересно, — Хосокава закусила губу и взяла цветок в руки, — Ой...

Хикари поднесла уколотый палец к губам и снова посмотрела на свой подарок. Роза была шикарна, нежный аромат манил и притягивал, прокрутив ее, девушки увидели тонкие серебряные струйки, вплетенные в лепестки в виде паутинки, посреди которой из кусочков черного агата сидел паук: "Красиво конечно, но к чему это...".

Такаи сидела напротив и волнение пробежало по каждой клеточке ее тела. Хикари потянулась за листком, но Мизуки, не церемонясь, практически выдернула его и, быстро развернув, прочитала, а затем медленно положила на стол: "Я поговорю с Ичиро...". Хосокава непонятливо взяла послание: "Мотылек не улетел, когда пришел паук... А ведь тот уже сплел паутину...".

Это послание не было чем-то неординарным. Можно сказать, что когда Сайондзи поступил в эту школу, данные случаи стали обычным предупреждением. Как только школьникам надоедало издеваться над тем, кто неугоден Кано, они присылали такой вот сюрприз, казалось бы, обычный цветок с дорогущим украшением, ну конечно же не для тех кто там учился, но все же... И тем не менее данный подарок означал, что больше никто осторожничать не будет и нападки станут жестче. И когда Мизуки пояснила Хикари что к чему, ей вспомнился тот побитый паренек, который с мольбой просил отца забрать его подальше...

Гендзи позвонил любимой, как только его частный самолет приземлился в аэропорту.

— Да...

— Привет, милая, я так скучал, когда я смогу тебя наконец увидеть?

— Пойдешь завтра на фестиваль?

— Без тебя ни за что.

— Нам надо поговорить, заедешь за мной завтра вечером.

— Конечно... А в чем дело? Э... Ало..., — на той стороне послышались гудки...

Сзади подошел Такаши и хлопнул приятеля по плечу: "Да что ты обстановку угнетаешь... Расслабься, все нормально... ".

Седьмое июля, наступил праздник — ежегодный фестиваль Танабата*(согласно легенде влюбленные звезды могли встретиться, перейдя Млечный Путь только раз в году — в эту июльскую ночь)*. Гендзи немного переживал, вчерашний разговор показался ему холодным, как бы то ни было, по его лицу нельзя было сказать, что он был расстроен, Ичиро был человеком в себе, и насколько бы ему не были близки друзья, он предпочитал не показывать своих эмоций. Сегодня он явился к Мизуки как и полагалось, не раньше и не позже ни на секунду. Юката*(летнее кимоно)* персикового цвета с лепестками сакуры изящно сидела на ее хрупкой фигуре, а на прекрасном личике светилась искренняя улыбка. Увидев, что у девушки прекрасное настроение, у парня отлегло на сердце и все плохие мысли ушли прочь. Как ни бывало, они оба сели в машину и поехали на фестиваль, Ичиро обнял ее за плечи и нежно поцеловал: " Ты не представляешь, я без тебя уже через пару дней с ума сходить начал".

Такаи отстранилась и глубоко вдохнув решила изложить все как есть, про случай с братом, про Хикари и "Гибель розы", именно так называли подарок, который получила Хосокава. Он не перебивал и молча все выслушал до конца. Это качество вполне можно было назвать положительной чертой молодого человека, он всегда давал возможность высказаться, а после отвечал за или против, и тут уже он был тверд как железо.

Парад в центре закончил свое шествие еще днем, но праздник только начинался. Повсюду висели танзаку*(пожелания на длинных прямоугольных полосках разноцветной бумаги)*, казалось, они заполонили весь город, они висели на каждой веточке, вывеске, витрине и так далее. Огромное количество людей собралось вечером, чтобы полюбоваться фейерверком, прогуляться и заодно развлечься, что сделали и Мизуки с Ичиро.

— Знаешь, а давай сыграем... Попытка уладить эту ситуацию уже ничего не испортит, — сказал Гендзи, — лично я ничем помочь твоей подруге не смогу, потому что обещал не вмешиваться в дела Сайондзи.

У Мизуки округлились глаза: "И как же все уладится?! Я надеялась, что хотя бы ты его попросишь, и что теперь? Наблюдать как ее калечат?!".

— Успокойся, — он притянул ее и обнял, — если я не могу, то это не значит, что у тебя не выйдет...

Стемнело... Повсюду горели огни, Хикари пробиралась через толпу, разыскивая подругу, она обещала подойти к палаткам, расставленным на углу парка, Такаи стояла с Гендзи и махала ей рукой. Хосокава подошла и поздоровалась с парочкой, стараясь как можно меньше смотреть на Ичиро, не то чтобы она его презирала, нет, но она чувствовала от него какую-то властную энергетику и поскольку не знала его совершенно, ей было немного неуютно, однако вскоре стало неуютно совершенно по другой причине, к ним присоединилось еще двое, и если первого ей терпеть не надо было, просто потому что относилась к нему хорошо, то уж Сайондзи Кано стоял поперек горла, особенно после той "замечательной" посылки.

Хикари хотелось просто задушить Мизуки, но после того, как парни с криками "Какая встреча" и "Вы тоже здесь" пожали друг другу руки, она поняла, что это простое несчастное совпадение.

И если первый когда заметил, что она рядом кивнул ей, то Принц тяжко вздохнул и что-то начал выяснять с Гендзи.

— Да ладно тебе, не бухти, — вмешался Кудзе, — сегодня праздник.

— Ладно, я, наверное, пойду..., — перебила всех Хосокава, — не буду вам мешать.

Девушка отвернулась и собралась уходить, но кто-то схватил ее за руку. Обернувшись, Хикари увидела Кано, он замялся и отпустил ее: "Оставайся..." В его голосе совершенно не было дерзости, наглости или снисходительности, поэтому скорей всего от удивления она согласилась. Главным развлекательным центром стал Кудзе, он подыскивал, что поесть и куда пойти, вначале они попробовали местные вкусности, затем Ичиро выиграл в тире для Мизуки очередную игрушку, только Сайондзи и Хосокава сторонились друг друга, стараясь быть как можно подальше.

За несколько минут до начала фейерверка, Такаши снова нашел для всех занятие, в одной из палаток сидела женщина, обвешанная бусами, на ее руках чуть ли не на каждом пальце были кольца, а рядом стояла коробка с нарисованными звездочками, которая горланила на весь квартал: "Выбери свою звезду, которая укажет вашу любовь!!!"

— Какую звезду? — подойдя к ней, спросил Такаши.

— В этой коробке магические руны...

— Ага, ну как же, — прокомментировал Сайондзи.

— Для каждой существует только одна идентичная, — продолжила она, — те кому попадут одинаковые руны, предназначены друг другу судьбой...

— Я хочу, хочу! — тараторила довольная Мизуки.

— Ладно, вот деньги, дайте нам пятерым, — Ичиро протянул купюру.

— Спасибо, не надо тратить на меня..., — сказала Хикари.

Он улыбнулся ей слегка: "Давай выбирай, я уже заплатил". Хосокава подошла к коробке и всунула руку внутрь, повозилась немного и вскоре вытащила руну, все остальные последовали ее примеру. Все начали рассматривать, какие кому достались. У Такаи и Гендзи они отличались, но парочка совсем не расстроилась. Затем начался ажиотаж вокруг Хикари и Такаши, он приметил, что у них совпадают символы, но вскоре волнение спало, потому что выяснилось небольшое отличие, которое сразу не заприметили, у него одна черточка смотрела влево, а у нее вправо. Остался единственный Кано, но в этот момент раздался первый выхлоп, и небо озарилось всевозможными цветами, фейерверк, который так долго ждали, начался, взор всей кампании устремился вверх, лишь по пути домой Мизуки вспомнила за руну Сайондзи.

— Я выкинул ее практически сразу, — ответил он, — кто верит в эту чепуху?...

Глава 8

Маска... Черные и разноцветные маски прикрывают наши мысли. Что у тебя на душе? Какой ты на самом деле? Никто не даст правильного ответа, пока она не будет сорвана и разбита вдребезги. Прячась за ней, все люди прикрывают свои истинные лица и создают новые для отступления. И вот в чем загвоздка... Таковых по своей природе большинство. Но есть еще те, кто лишь надевая маску, становятся настоящими... Здесь и запутываешься окончательно: что правда, а что ложь?

— К чему ты это спросил? — недоуменно ответил Сайондзи, блокируя очередной удар. Еще бы чуть-чуть и синай*(бамбуковый меч, который используется в кэндо (боевое искусство и вид спорта))* в руках Такаши угодил бы прямо в его плечо. Молодые люди часто баловали себя подобным образом, и снимали тренировочный зал, занимаясь отдельно от других, и примерно уже лет пять без учителя, просто чтобы размяться. С молниеносной скоростью Кано обошел Кудзе и сделал выпад, целясь в правый бок, тот еле увернулся.

— А с того что ты сам не свой, потерянный что ли... Даже не знаю, как описать, — ответил Гендзи, сидя неподалеку и как обычно что-то печатая у себя на ноутбуке.

Такаши перешел в нападение и произвел серию атак, и Кано, сдерживая меч противника, подался назад: "У меня какое-то странное чувство, уже несколько месяцев, не могу понять что это, и мне оно определенно не нравится...".

— Опиши, — сказал Гендзи, все так же смотря в монитор.

— Смятение, и разочарование...

Впервые за всю борьбу Ичиро поднял глаза и увидел, как теперь уже Сайондзи, полный злости, стал вытеснять противника. Конечно, Гендзи не должен был видеть его лицо, но приятели предпочитали видеть глаза соперника, поэтому ни о какой, хоть и обязательной защитной маске*(мэн)* не могло быть и речи, Сайондзи перешел в полное наступление, и Кудзе становилось все сложнее и сложнее отбивать удары, и, в конце концов, Кано победоносно выбивает меч из рук Такаши. Тяжело дыша, Кудзе приземлился на пол и, усмехаясь, встревает в разговор: "По-моему это для тебя как раз не впервые...".

— Или может ты разочаровываешься в себе из-за кого-то? — предположил Ичиро и, выгнув бровь, посмотрел на Кано.

Тот только замер и затем согласно кивнул.

— Тогда только два варианта, — медленно протянул умник, — либо этот кто-то тебя морально уничтожает собственным превосходством, во что я совершенно не верю и никогда не поверю, остается только одно... Дружище, да это совесть!?

— Совесть??? — Такаши прыснул со смеху, — Ичиро, что ты сделал с нашим бедным мальчиком, он бедный ничего сообразить не может, видишь, как его сконфузило.

Кано стоял посреди зала, и с задумчивой гримасой усиленно пытался понять, с чего бы вдруг совесть? И на то была причина, ведь до сегодняшнего дня он даже представить себе не мог что это такое...

Хикари сидела в кафе и усиленно пыталась смотреть в окно: вот парочка подростков проехалась на роликах, а вон из того угла выехала синяя машина... Конечно же, ей не сильно хотелось просто тупо смотреть в окно, но все же лучше, чем вообще реагировать на происходящее, создавалось впечатление, что вокруг сплошной заговор, Мизуки словно нарочно водила в те места, где они случайно встречались с "Сайондзи Кано и КО". Правда обвинять подругу ей совесть не позволяла, вряд ли та могла ее так подставлять. А зря... Тот тонкий намек, который подал ей Ичиро в день фестиваля, она уяснила сразу, Сайондзи не отменит свое решение по чьей-нибудь просьбе, только упрется больше, а так вдруг они разболтаются и уладят разногласия. Правда продвижений по-прежнему ноль, только взгляды косые и пренебрежительные.

К ним подошел официант и принял заказ, он был примерно одного с ними возраста, может на три года старше, юркий парень молниеносно доставил еду, Хикари посмотрела на него и не смогла сдержать улыбки, немного лопоухий, но все же милой внешности. Он невзначай поднял ей настроение, ее поведение не осталось для него незамеченным, и, немного покраснев, он улыбнулся ей в ответ: "Вот ваш напиток".

— Спасибо, — ответила она, продолжая улыбаться.

Официант смущенно развернулся и готов был уйти, но споткнулся о выставленную подножку.

— Ты уволен, — сказал Сайондзи, — уберите его!

К ним подбежала охрана и увела несчастного паренька, который совершенно не мог понять, в чем же его вина? Кано упивался данной картиной и с пренебрежением пробурчал: "Грязный полукровка...".

— Зачем это сделал?! — не выдержала Хикари, в душе разразилась настоящая буря, сильнейшая пожалуй за ее семнадцать лет, — Ты ведь подстроил это! Что значит полукровка?! ААААА!!!!

Ее не интересовали взгляды остальных посетителей, поведение Кано вывело ее из себя: "Ты всегда таким образом показываешь свое презрение, ведь когда меня называл русской, этими словами хотел "опустить" меня ниже плинтуса? Так вот, у меня еще в роду были греки, французы, а если посмотреть на фамилию моей мамы до второго замужества, еще кое-кто найдется! Смотри, специальное предложение, обширный ассортимент, выбирай, на любой вкус и цвет!". Остальная часть компании сидела молча и смотрела на Кано с осуждением, никто и не пытался остановить девушку.

— Может еще кого-нибудь уволишь?! Я тебе не так улыбнусь, как тебе захотелось бы, вот и причина найдется!

— Могу, — спокойно ответил тот, — устроить?

Последняя капля переполнила чашу терпения, Хосокава схватила свой напиток и выплеснула ему в лицо.

— Какой смысл пытаться до тебя достучаться..., — уже спокойно со вздохом сказала она, — ты просто "моральный урод", для тебя нет ничего человеческого... Быстро выбравшись из-за стола, она направилась к выходу, немного помедлив, Мизуки побежала за ней.

— Что?! — словно разъяренный тигр Сайондзи смотрел на своих друзей.

— Ты на себя не похож... Когда успокоишься... позвони, — в интонации Гендзи как всегда не скользнуло и тени эмоций, но было видно, что тот огорчен, ничего больше не говоря, Ичиро решил уйти как можно дальше, Кудзе последовал его примеру.

Мелкий дождь забарабанил по стеклу, Сайондзи остался сидеть в полном одиночестве, но злость уже отступила, бесы покинули тело, не осталось ничего, только горечь... Чувство, мучавшее его на протяжении последнего времени поглотило его полностью...

Крупные капли падали с неба уже очень долго, из витрины магазинчика Отори Коору не было видно ничего, что было за его пределами, стена бесконечного водопада накрыла несколько районов Токио.

— Так к нам немного посетителей заявится..., — с ноткой грусти заговорил начальник, — если вообще найдутся такие ненормальные... Хикари!

— А! — послышался голос из кухни.

— Можешь идти, вряд ли ты сегодня еще понадобишься, не забудь свой зонт! А то знаю я тебя! Еще не хватало, чтобы заболела...

— Конечно, конечно, — улыбаясь, девушка выбежала из кухни и быстренько стянула с себя чепчик с фартуком, не хотелось зря терять время, а то вдруг еще Коору передумает. Довольная она выбежала из магазинчика и, раскрыв зонт, направилась на автобусную остановку. Тонкая обувь полностью промокла, и можно было сказать, что она практически шла босиком по лужам. Водная стихия, наконец, решила отыграться после столь жарких двух месяцев лета, звонкий сигнал раздался по пустынной улице, Хосокава обернулась и увидела неподалеку машину, из нее выглянул Такаши и позвал к себе.

— Садись, подвезу, — предложил он.

Девушка, не раздумывая, села внутрь и быстро закрыла дверь.

— Кстати, я тебя так и не спросил тогда, когда ты упала в обморок, зачем ты это делаешь? — спроил Кудзе, заворачивая за очередной поворот.

— Что? — не поняла Хикари.

— Я имею в виду..., — пояснял он, — зачем ты заучиваешься допоздна, это уже больше на болезнь похоже...

— Ааа..., — горько усмехнулась она, — давай поговорим начистоту. Все в вашем кругу отлично понимают, что помощи мне ждать не от кого... Ведь так?... Что меня ожидает, буквально через несколько лет, когда я стану совершеннолетней, мой опекун помашет мне ручкой. Я бы выплачивала ему долги за обучение, постепенно, но вряд ли он даже захочет меня слушать... Вернуться обратно в Россию? Ради кого?... Пока я должна быть здесь... Шанс чего-то добиться один на миллионы. А для меня этот шанс — Токийский университет, получить бесплатное образование — это редкая возможность, и мне как никому трудно ее заслужить...

Такаши все понял, для нее есть несколько вариантов: или найти мужа, который бы ее обеспечивал, или перебиваться между мелкими работами, или выкладываться на сто процентов.

Машина остановилась недалеко от ворот, Хикари собиралась выходить, но Кудзе ее остановил: "Давай встречаться...".

Девушка повернулась в его сторону и, взглянув в лицо парня, поняла, что тот не шутит: "Ты ведь не влюблен в меня...".

— Я..., — Кудзе немного замялся, — я смогу защитить тебя... с тобой мне легко... могу говорить о чем угодно... Я не знаю, что такое любовь, настоящая, а не просто очередное увлечение... Но я уверен, что тебя действительно смогу полюбить.

Хикари придвинулась к нему поближе, и, задумавшись, ласково провела ладонью по его щеке. Кудзе чувствовал бархатную кожу ее рук, от них пахло ванилью и медом, от удовольствия он прикрыл глаза. Казалось, будто приятное тепло исходило от этих прикосновений, но он совсем не ожидал ее поцелуя в щеку, простого и нежного...

Хикари медленно отодвинулась обратно: "Скажи мне это когда будешь чувствовать что-то большее, чем просто дружба или простое увлечение". Она вышла на улицу и, открыв зонт, направилась домой...

— Здравствуйте мисс, — на пороге стояла служанка, — вам звонила госпожа Такаи и просила связаться с ней, и еще... Вам пришла посылка, она наверху.

Хикари медленно брела по коридору, за окном все так же шел дождь, там вдалеке по-прежнему была его машина, а рядом под зонтом он стоял и смотрел на ее дом...

Буквально через несколько минут у себя в комнате Хосокава открыла посылку, внутри лежала ярко алая роза, похожая на ту, что принесли в прошлый раз, но сейчас серебряной паутины было намного больше, и часть лепестков завяла или подсохла, как и тогда, на ней восседал паук из черного агата. Девушка развернула записку, и волнение пробежало по телу: "Яд паука опасен и смертелен, не забывай об этом...".

Глава 9

— Почему нет? — в недоумении повторила Мизуки, — Список гостей составляла не только я, а папе предъявлять претензии он не будет, ты все ж как-никак вроде из влиятельного семейства.

— Вот именно что никак, — все так же уперто отвечала Хикари в трубку, — а вроде вообще можно не считать.

Несколько дней прошло со второго послания, но подруге девушка все не решалась рассказать, да и не собиралась, не хватало еще и той проблем.

— Послушай, давай просто посидим вместе или сходим, повеселимся, я подарок вручу, и все довольны, — продолжила она, — пойми, мне его лишний раз видеть совсем не ахти.

— Да он даже не собирается приходить, — настаивала Такаи, — говорю же, такие мероприятия Сайондзи на дух не переносит. И только посмей сказать, что снова занимаешься, ты и так уже заучила и переучила все что можно, а день рождения у меня не так часто бывает... Хикари... ну сделай мне приятное, уверяю, он сам сказал, что не придет...

— Бал говоришь...

Мизуки поняла, что дело сдвинулось с мертвой точки, а там уже дело за малым: "Да, официальное мероприятие, зарубежные папины партнеры, также высший свет Японии, для семейного бизнеса надо. Должен же быть кто-то из друзей: без тебя не хочу, я поздороваюсь со всеми, уделю внимание, тебя с кем-нибудь познакомлю, в конце концов, будет много людей нашего возраста".

— Ты что, Букингемский дворец решила занять???

— Нет, а что?

— Не слишком ли всего?

— Среди богачей это в порядке вещей. Так!!! Все!!! Не собираюсь я тебя упрашивать, просто ставлю перед фактом!!! Машина уже около твоего дома, сейчас полдень, на сборы даю минут пять, у нас с тобой много дел перед вечером.

— Аааа...

— Платье дам свое, у нас фигуры похожие, все никаких пререканий, жду.

В трубке послышались гудки, ничего не оставалось делать, Хосокаве не хотелось расстраивать именинницу, и она послушно собралась в считанные секунды.

Водитель приоткрыл машину, приглашая ее внутрь, Хикари подсела к подруге и усмехнулась: "Довольна?".

— Вполне, — улыбнулась в ответ Такаи.

Первую остановку они сделали у оптики. На сконфуженное от удивления лицо Хикари Мизуки только фыркнула и потащила ее внутрь: "Вот не надо сопротивляться, отлично знаю, что уже купила тебе очки взамен старых, сейчас на повестке дня — линзы. Что значит не надо? Надо и еще как! Да-да, можешь считать, что я, таким образом, себе праздник устроила, так что сиди и не вертись, пускай окулист посмотрит". И на этот раз именинница тоже одержала победу, Хосокава поняла, что проще отступить, подруга впервые предстала перед ней в таком боевом настрое, и стало ясно, что только камикадзе станет спорить. С чувством полного удовлетворения Такаи повела Хиари в салон. Маникюр, педикюр... Что уж там? Хикари полностью сдала свои позиции и отдалась на волю судьбе.

— С твоей челкой надо что-то делать..., — сказала Мизуки, — а то невольно вспоминается фильм "Звонок", еще чуть-чуть и вас с той девочкой не отличишь. Франсуа!!!

— Уи мадмуазель, — к ним подбежал мужчина лет тридцати с ухоженной внешностью и пару раз по-джентельменски поцеловал ее руку, — Что же на этот раз вы желаете, вы вроде утром сказали, что все и так великолепно.

— О, мой милый друг, я знаю, что ты очень занятой, да и дело не во мне, ведь твои руки просто безупречны, — Такаи говорила с большим восхищением, и лицо мастера расцветало прямо на глазах, — Вы просто не можете отказать в небольшой просьбе...

— В чем же дело?

— Вот эта девушка должна быть жемчужиной на сегодняшнем празднике, — Мизуки указала на свою приятельницу, — Я очень ей признательна и не собираюсь скупиться...

Явно не тонкий намек был принят на ура, казалось, в его взгляде отчетливо щелкал калькулятор.

— Не надо, — шепнула ей на ушко Хикари, — если так хочется, давай сходим в обычную парикмахерскую.

Но та лишь отмахнулась: "Это благодарность моих родителей, а они очень не любят когда с ними спорят".

— Прошу мисс, — мастер отодвинул кресло, и Хосокава с чувством выполненного долга села на место.

— Не возражаете? — Хикари достала свой МР3 и потеребила наушники.

— Можете расслабиться....

Девушка одела наушники и закрыла глаза, играла давно заученная и так горячо любимая ей и мамой песня, они часто вместе слушали музыку, менялись приоритеты, что-то уходило, что-то возвращалось, и только Земфира оставалась всегда:

Море обнимет, закопает в пески,

Закинут рыболовы лески,

Поймают в сети наши души...

Прости меня моя любовь...

Приятный тембр певицы всегда уносил мысли вдаль, невольно вспоминалось время, когда буквально еще пару лет назад она с ребятами из музыкалки выбиралась по вечерам на крышу одной из многоэтажек и как Андрей Верман, по совместительству ее бывший парень, заводила и гитарист, перебирала струны инструмента, а остальные подпевали. И все вместе наблюдали, как постепенно луна вступает в свои права, а небо покрывается бесконечным числом ярчайших звезд:

Эти серые лица не внушают доверия

Теперь я знаю, кому поет певица Валерия

Я готова на многое, я готова даже исправиться

Упакуйте, отдайте меня стюардессам-красавицам...

Здравствуй, небо

Здравствуй, море

Облака...

Кто-то легонько хлопнул ее по плечу, и Хосокава открыла глаза, на нее из зеркала смотрела очень близкая знакомая, которая исчезла сразу же после аварии, только в этот раз у нее была косая челка на правый бок, густые каштановые волосы заплетены в сложную косу, и вновь как когда-то, окружающим стали открыты ее глаза:

Главное что я еще чую, главное, что я еще помню,

Жаль, что я совсем не рисую, мне бы хотелось

Рисовать твои руки, читать твои мысли,

Не думать о звуках, не помнить о числах,

Рассказать тебе сотни смешных и не очень

Слишком долго сегодня, завтра будет короче...

Земфира все так же пела в наушниках, а девушка немного грустно улыбнулась собственному отражению, затем наконец убрала МР3 в карман и встала с кресла, Мизуки по-прежнему выражала благодарность мастеру, а тот благоговел от каждого ее слова.

— Ну а теперь отправимся к визажисту, — отчеканила подруга, когда Франсуа, наконец, соизволил направиться к следующей жертве.

— Мизуки у тебя столько этой косметики, что без визажиста мы уж как-нибудь точно справимся на ура.

— Уверена?

— Понимаю, что это звучит неправдоподобно, но я и сама превосходно могу нанести макияж.

— Ну ладно..., — оценивающе сказала Такаи, — Хикари, тебя Франсуа русалкой назвал.

Хосокава удивлено подняла брови.

Такаи засмеялась: "Сказал, что глаза безумно красивые, и что такие могут быть только у русалок"...

Когда Такаи говорила, что одолжит свое платье, Хикари в голову не приходило, что ей не просто дадут какое-то одно платье, а заставят перемерить добрую половину гардероба. Это платье неплохо, но надо лучше, это превосходно, но не для серьезного мероприятия, это нормально, но как всегда появлялось какое-нибудь НО. За час до мероприятия, уставшая и обессиленная, она надела очередное платье: "Ну что опять не так?".

Мизуки сидела с угрюмым видом и тяжело вздохнула: "Мне не нравится... это нечестно, оно идет тебе намного больше чем собственной хозяйке... Я все поняла, это потому что у тебя грудь больше...".

Хикари уже собралась идти переодеваться, но Такаи ее остановила: "Да куда ты побежала? Я не намекала, что тебе не надо в нем идти. Это как говорится "добрая зависть", ну что поделать? Правда, ты великолепна, его и выбираем...".

-Прошу тебя, нет... Умоляю, любые туфли дай, иначе эта примерка никогда не кончится, — Хосокава говорила серьезно, кросса с туфлями она бы точно уже не выдержала.

Отведя глаза, подруга только улыбнулась, подошла к очередному комоду, и с нижней полочки вытащила серые туфельки с небольшим аккуратненьким каблучком, затем из верхнего достала тонкую коробку и вручила ее мученице, Хикари откинула крышку, на алой бархатной ткани лежала маска, серо-голубые перья украшения идеально сочетались с нарядом.

— Я заранее продумала наряд, — созналась Мизуки стыдливо пряча взгляд, — но все же решила убедиться...

Если кто-то говорит, что никогда не хотел, хоть раз побывать на настоящем балу, не верьте, это чушь. Если говорит, что будет чувствовать себя там не в своей тарелке, не верьте, это ложь, как бы он или она не были смущены, побывать в сказке, оказаться в своих детских мечтах стремятся все...

Переступая порог бального зала, непроизвольно оказываешься в совершенно другом мире. Просторный зал освещали огромные хрустальные люстры, кристаллы которых разбивали свет на множество лучей. Шикарная лестница с резными перилами особенно привлекала внимание, невольно представляется, что вот-вот по ней снизойдет королевская особа. По всему периметру стояли величественные колонны, передавая всю непревзойденную красоту эпохи классицизма. Все говорило о торжественности момента... По всюду мелькали официанты, обслуживая посетителей.

Все помещение было наполнено людьми, коктельные платья разных цветов и форм, которые явно обошлись своим обладательницам даже "не в копеечку", восхищали воображение, молодые юноши также не поскромничали, нарядившись в костюмы от известных кутюрье. Народ представлял из себя людей разных возрастов, от пожилых бизнесменов до юных, подающих надежды наследниц и наследников компаний возрастом от восемнадцати и после, не исключая нескольких гостей из зарубежных стран. Но ничто так не завлекало интерес, как лица, скрытые покровом масок, самых различных: ярких и экстравагантных, скромных темных или более приближенных к средневековой Венеции, лишь миллионы глаз скрывающих свои эмоции мог наблюдать любой посторонний зритель. Музыка Шопена, Сибелиуса, Моцарта и более современных композиторов дополняли божественную атмосферу мероприятия.

Два молодых человека стояли в углу, рассматривая танцующие пары и проходящих мимо дам. Оба были с черными волосами, первый был одет в превосходный костюм серого цвета, его маска была из дорогого материла, но проста по фасону, другой был в фирменных черных брюках и в черной атласной рубашке, маска этого гостя закрывала добрую половину его лица, начиная со лба и заходя на скулы, классическая шляпа была немного наклонена вбок, слегка прикрывая саму маску.

— А эта? — спросил парень в костюме, — нет? Мой милый друг и как же ты собрался веселиться?

— Думаю, как-нибудь справлюсь, к тому же на что мне ты?

— Оооо, нет, я откажусь от чести быть твоим партнером в танце, прошу меня простить, а как собеседник я в скором времени буду вынужден покинуть тебя ради одной прелестной дамы... О, вон и она, прости мне пора.

Оставшись наедине, парень облокотился на стену и дальше остался наблюдать за гостями. Именинница спустилась с лестницы под громкие овации, и каждый подходил к ней высказывая свои искренние поздравления, хотя наблюдавшему за этой картиной так не казалось, он видел подхалимство, выгоду и лишь малую долю поздравлений действительно от души...

Он приподнял немного затекшие плечи, чтоб размять их, а затем прикрыл зевок рукой и чуть ли не с засыпающими глазами взглянул в сторону, заиграла новая мелодия и в момент, когда первая нота достигла его, он увидел девушку, очаровавшую его с первых секунд.

Его привлекли ее стройные ноги, симпатичная фигура, одетая в синее платье до середины бедра, струящаяся ткань которого идеально ей подходила, густые каштановые волосы, заплетенные в косу, оголенные плечи... И загадочные синие глаза, божественно-красивые и очаровательные как магнит потянули к себе. Он не замечал остальных людей, идущих мимо, серых прохожих, до которых больше не было дела. Боясь потерять красавицу из виду, парень не отводил от нее взгляда, будто летя на крыльях, он стремился к солнцу, и вот, наконец, молодой человек оказался с ней рядом, хотя он был смущен, держал себя ровно, сделав поклон, кавалер протянул ладонь, приглашая девушку на танец. Немного смутившись, она положила свою руку в его и послушно проследовала в середину зала. Он нежно обхватил ее талию, снова взглянул на ее лицо и медленно повел в танце, сказочная мелодия*(Enya — Carribean blue)* окунула пару в мир фантазий и закружила в потоке волшебства. Кавалер разглядывал ее черты, словно искал в них что то, дама взглянула на своего партнера, через маску были видны небольшие складки у глаз, в которых плясали искорки, а на губах играла искренняя улыбка, невольно девушка улыбнулась в ответ. Он все дальше и дальше кружил ее в своих объятиях, остановившись лишь тогда, когда послышалась последняя нота. Молодому человеку не хотелось ее выпускать, но все же он расслабил руку. Сзади послышался голос: "Дружище, вот ты где, а мы все думали, куда ты пропал...". Парень повернулся к своему знакомому и намеками дал понять, что занят, а когда посмотрел в сторону девушки, ее уже не было рядом.

— Черт! — растерялся бедолага и понял, что ему срочно надо найти это сокровище... Юноша ходил по всему залу, пытаясь хотя бы заприметить ее, но сколько ни пытался, все тщетно, разозлившись на себя за то, что не попросил ее подождать, он решил уйти домой, все равно поиски ангела в этом огромном зале не увенчались успехом, а больше ему делать здесь было нечего. В пустом коридоре слышались отголоски праздника, бедняга шел, направляясь к выходу, но что-то по пути остановило его, казалось где-то неподалеку играла музыка, не та что в зале, а в одной из комнат, отдельно ото всех, заинтересовавшись, он направился в сторону звука и так увлекся, что чуть не сбил несчастного слугу: "Откуда играет музыка?".

— Вас провести в зал? — переспросил молодой мужчина.

— Нет, я слышу игру на фортепиано...

-Ааа... Это подруга молодой госпожи... Вам направо, третья комната.

Дверь была немного приоткрыта, но названный гость побоялся войти сразу, а посмотрел внутрь, стараясь себя не выдать. Внутри сидела его дама, ловко перебирая пальцами на инструменте, маска, скрывавшая ранее ее лицо, лежала сверху на рояле, благодаря чему открылись ее черты.

Догадка прохожего была оправдана, его губы ласково прошептали: "Хикари...".

Ничего не замечая вокруг, Хосокава негромко запела впервые за все время после аварии:

Утомленное солнце нежно с морем прощалось,

В этот час ты призналась, что нет любви,

Мне немного взгрустнулось, без тоски, без печали,

В этот час прозвучали слова твои...

Ей показалось, что сбоку мелькнула тень, Хикари перестала играть и повернула голову, перед ней стоял тот обаятельный парень, с которым она недавно танцевала. Незнакомец подошел ближе, и, наклонившись, взял ее руку и поцеловал. Удивление и приятная дрожь прошли по каждой клеточке ее тела, но Хикари не пыталась возмутиться, словно кто-то загипнотизировал ее. Она совершенно не сопротивлялась, а просто смотрела ему в глаза, таинственный молодой человек наклонился к ее лицу, и сердце девушки забилось еще сильнее. Парень затаил дыхание, словно боялся, что она растворится в воздухе как мираж, и, решившись, страстно прильнул к ее губам, Хосокава ответила на поцелуй, попав под чары парня в маске. Никто не помнил, сколько прошло времени, но отстранились они только потому, что обоим уже не хватало воздуха. Они все также смотрели друг другу в глаза, девушка потянула руки к его лицу, он немного вздрогнул, когда ее пальцы дотронулись до маски, но не противился, буквально пару секунд и девушка с вскриком вскакивает со стула, роняя маску молодого человека на пол, вместо ласки в ее душе царила паника, перед ней стоял Сайондзи Кано...

— Зачем?! — вскрикнула она, чуть не сорвав голос, — *("дура, я просто дура!" — сказала по-русски)*

Кано схватил ее за плечи и прижал к себе, Хикари пыталась вырваться, но Сайондзи стойко выдерживал удары.

— Отпусти!!!

Требования Кано не слушал, он не собирался ее опускать, только наоборот сжал крепче и поцеловал, но в этот раз она укусила его губу, и неудавшийся герой-любовник, взыв от боли, ослабил хватку. Хосокаве не надо было долго думать, смекнув, что противник в замешательстве, девушка вырвалась из объятий и выбежала из комнаты...

Глава 10

Хочется выразить одну точку зрения: кто-то однажды сказал, что встреча людей никогда не бывает случайной, и с этим выражением многие согласятся. Почему? Наверное, потому что из случайных встреч, иногда мимолетных, создается история нашей жизни...

Сайондзи по-прежнему преследовал Хикари, каждый раз когда он выкрикивал ее имя, в его голосе слышалась мольба остановиться, но Хосокава знала с кем связалась и не собиралась сдаваться, вбежав в зал, полный гостей, она вошла в толпу танцующих пар, обходя их, пробиралась все дальше и дальше, но зоркий глаз иногда подводит, и юркнув очередной раз между людьми, она нечаянно врезалась в человека. Молодой мужчина вовсе не разозлился и только усмехнулся, увидев перед собой напуганную очаровательную молодую девушку.

— Я чем-то могу вам помочь, — ласково спросил он.

— Спрячьте меня...

Высокий незнакомец посмотрел в сторону, откуда она пришла, и заметил Сайондзи, по которому было видно, что он кого-то искал. Сообразив, что к чему он схватил ее за руку и завел в угол за колонной, прикрыв от чужих взглядов собственной спиной, за которой ее было совершенно не рассмотреть, наблюдая со стороны, можно было представить, что он заигрывал с какой-то дамой, а вот с какой? Разве что человека можно узнать по ноге и руке, да и вряд ли найдутся столь наблюдательные личности.

— Кавалер надоел? — со смешком спросил он, — как зовут то тебя, синеглазка? Только полное имя, а то вдруг ты преступление совершила, а я тебя покрываю.

Только теперь Хикари наконец смогла его рассмотреть. Солидный, в белом костюме, и с такими же светлыми волосами, а глаза стального цвета, не смотря на всю смесь холодных оттенков, его маска была ярко алая с золотистой вышивкой.

— Хосокава Хикари... И да, просто приставучий кавалер...

— Он пошел в противоположную сторону, если хочешь, могу вывести тебя отсюда...

Девушка согласно кивнула, и незнакомец уверенно и быстро повел ее по залу, а затем вывел в холл, и они вместе вышли на улицу. Звезды покрывали небо, и музыка легкой тенью звучала снаружи.

— Меня зовут Рэн, Кацураги Рэн, — сказал новый знакомый и снял маску, на вид ему было двадцать один.

— Спасибо большое, — ответила Хикари.

— Я рад нашей встрече, правда думал, что она будет немного позднее.

— Ну, это никому не подвластно решать, когда нам было суждено встретиться, — Хосокава улыбнулась в ответ.

Она заметила, что на его лице проскользнуло недоумение.

— Может, я закажу вам такси?

— Да это было бы замечательно, но у меня не хватит денег.

— Я заплачу, не беспокойтесь, адрес мне известен, подождите немного.

Хикари слушала, как Рэн называл адрес, и сильно удивилась, когда поняла, что он действительно знает, где она живет...

Был полдень... Хикари сидела, взобравшись с ногами на кровать, и читала книгу по анатомии, звонкий писк мобильника отвлек ее от важного занятия.

— Да... — ответила девушка, все так же разглядывая страницу.

— У тебя такая привычка: не реагировать на мои слова?..

Низкий тембр звонившего заставил ее отвлечься от книги, она тотчас сообразила с кем имеет честь разговаривать: "Откуда у тебя мой номер?".

— Почему ты вчера убежала? — раздражение Сайондзи чувствовалось даже через трубку.

— Можешь считать меня кем угодно, но не смей больше до меня дотрагиваться! Если ты это придумал из-за случая с бутылкой, то ты добился своего весьма эффективным способом, гордыню свою потешил? Гуляй дальше!

— У меня есть способы получше, чтобы отомстить!, — только пара из его ушей не было видно.

Хосокава выключила трубку и, успокоившись, продолжила чтение, но минут через десять ее снова отвлекли, служанка постучалась в дверь и, открыв ее, отдала коробку в руки: "Посылка, мисс".

Когда прислуга покинула комнату, Хикари еще долго сидела с посылкой в руках и не смела открыть, решившись, она дрожащей рукой сняла крышку. Третье послание... Засохшая черная роза была словно в коконе из серебристой паутинки и стебель, и хрупкие листья полностью были оплетены ею, паук стал больше и жадно цеплялся лапками, но что еще было другим, так это рубиновые камушки рядом. Открыв записку, она видела последние строки послания "Гибель розы": Ты очень долго питался ядом мотылек, не лучше ль смерть?

Гендзи шел спеша за дамой своего сердца, она ни в какую не поддавалась уговорам не нервничать, совсем недавно она узнала про то, что случилось на ее дне рождения и не могла найти себе места: "Ты же говорил, что он не придет...".

— Так получилось, что я его уговорил, и он решил появиться..., — ответил Ичиро и, наконец, обогнав Такаи, задержал ее в объятиях.

— Объясни мне, что это вообще было, у Сайондзи раздвоение личности?

— Просто наблюдай..., — сказал он, успокаивая ее.

— Ты постоянно повторяешь одно и то же, почему не ответишь на мой вопрос? — девушка начинала злиться.

— Верь мне...

Ошибки совершает каждый, вопрос в том насколько человек понимает, что он неправ и готов ли все исправить...

Осень подкралась незаметно, кое-где уже начала желтеть осенняя листва, свежий прохладный воздух заполонил пространство после жаркого лета, и учебный год наконец-то вновь принял обороты. Смешанные чувства затаились в душе Хикари, когда сегодня утром она выходила из дома, не страх, может обреченность, и в какой-то мере надежда, что пресловутый обещанный кошмар никогда не случится. В мыслях вновь все так же всплывало воспоминание о том пареньке, что говорил ей бежать как можно дальше, а перед глазами все та же роза с пауком и пресловутое послание... Хосокава стояла перед воротами, школьники просто проходили мимо, и надежда на то, что все шутка, постепенно брала верх. Первые шаги вперед и ничего пугающего, затем увереннее, и вроде уже все наладилось. Но как только страх полностью пропал, сзади охватила резкая боль в районе лодыжек, и, потеряв равновесие, Хикари шлепнулась на землю, разбив коленки и разодрав ладони. Перевернувшись, она увидела рядом два камушка, которые кто-то со всей силы кинул ей в ноги, все так же сидя на земле, она изумленно смотрела вокруг. Животные... Да-да, по другому этих людей назвать было нельзя, никто не раскаивался в случившемся, наоборот, сытые взгляды, полные удовольствия и превосходства, смотрел каждый... Даже учитель не сказал ни слова против и просто сделал вид, что ничего не заметил... И когда она хотела встать, одна девушка нарочно толкнула ее со всей дури, но, несмотря на такие усилия, Хикари выстояла. Все стояли и смотрели, как трое парней из этой же школы схватили ее и потащили за деревья в небольшое строение неподалеку, которое использовалось как подсобка. Крики, мольба, ничто не замечено... Словно пытаясь достучаться до чужих сердец, она врезалась в глухую стену. Одно мгновенье и вновь вокруг шум, кто-то идет в библиотеку, кто-то сидит во дворе, ожидая звонка, а кто-то просто входил в здание, даже не вспоминая, что только что произошло...

Сайондзи приехал на учебу раньше, чем обычно в предвкушении новых событий, довольная улыбка украшала своего владельца, который не спеша входил на "свою территорию". И все бы ничего, но случилось кое-что, что выбило его из колеи: на земле посреди дороги валялась ее сумка, а рядом небольшие следы запекшейся крови. Разум парня помутнился... Подбежав к одному из школьников, резко повернув его, заорал: "ГДЕ?!" Попавший под горячую руку субъект, не понимая, чего от него хотят, только дрожал от ужаса. Тогда Кано решил действовать жестче и, схватив несчастного за шиворот, ткнул его к сумке: "Где... она?!!!!".

— Тамм...ммм...,— дрожа показал он рукой в сторону небольшого здания.

Кинув говорящего, как ненужную вещь, Сайондзи стрелой метнулся в подсобку и открыл дверь, чуть ли не сорвав с петель. На полу сидела Хикари, на ее связанных руках уже проступили синяки, колени в крови, и выражение боли на лице, а рядом стоял один из его одноклассников, приставив нож к ее горлу. Ошеломленные парни не понимали, что забыл здесь Сайондзи, но большее удивление наступило, когда он метнулся к парню с ножом, выбил из его рук лезвие и, накинувшись на ничего не соображающего одноклассника, за горло отшвырнул его в сторону. Испугавшись его гнева, виновники кинулись прочь из этого места. Кано подсел рядом с девушкой на колени и нервно начал раздирать веревки, Хикари была совершенно никакой, не издала ни звука. Только когда он освободил ее от петель и притянул к себе, она начала сопротивляться, но из крепкой хватки Сайондзи ей было не вырваться. Кано ее успокаивал, поглаживая по голове, говорил, что больше ее никто не тронет. Хикари сдалась... У нее совершенно не было сил. "Владыка школы" аккуратно взял ее на руки и, вынеся наружу, понес по центральной дорожке. Гомон вокруг затих, и все взгляды были устремлены в их сторону. Сайондзи приостановился...

— Она... МОЯ..., — сказал Кано присутствующим, — кто тронет... убью...

Хикари уже полчаса помогал врач, обрабатывая раны, Сайондзи сидел в полном одиночестве неподалеку от медпункта... В его сторону направлялось трое: Ичиро, Такаши и Мизуки. Девушка подбежала первой: "Это твоя вина... Думаешь, все перед тобой пресмыкаются, пропади пропадом твоя роза!!!".

— Мизуки..., — Кудзе легонько дотронулся до ее плеча, пытаясь успокоить, а затем обратился к Кано, — встань...

Сайондзи послушно поднялся с лавки, а затем Кудзе сильно врезал ему кулаком по лицу, и от мощного удара Кано свалился на землю, стало ясно, что в скором времени на его щеке будет красоваться приличный синяк...

— А тебе какое до нее дело? — усмехнулся пострадавший, поднимаясь на ноги, — Неужто к ней неровно дышишь?

— Хватит!!!!!! — влез в перепалку Ичиро, — Довольно... Кано не отправлял Хикари "Гибель розы".

Непонятливые взгляды Такаи и Кудзе обратились в сторону Гендзи, тяжело вздохнув, он сел на лавку и немного помедлив, продолжил: "Он просто не мог этого сделать...".

— Почему ты так решил? — спросил Такаши.

— Мизуки, я понимаю, что ты будешь недовольна моей просьбой, но оставь нас втроем, прошу..., — Ичиро смотрел своей любимой в глаза несколько секунд, Мизуки и вправду не совсем была довольна, но все же послушалась и направилась к Хикари в медпункт.

Гендзи сидел задумавшись и, решившись, начал спокойно объяснять: "Я не знаю, когда именно все началось, но... буду исходить из личных заметок. Кано, в первый раз была бабочка, ее бабочка, ты не ответил на пощечину... Такаши, ты где-нибудь видел, чтобы за уборку комнаты давали столько денег, сколько не пожалел наш друг? Если только он величайший дурак на этом свете... И тогда на стадионе, не знаю как ты, а вот я прекрасно видел, как он вскочил, когда увидел Хикари без сознания... И не смотря на всю ту глупость, которую он вытворял только потому, что сам долго не мог понять, что с ним происходит, я с точностью в сто процентов могу сказать, почему он не отправил ей "Гибель розы", все проще простого, он безумно ей увлечен, возможно, даже влюбился...".

— Это правда? — спросил Кудзе уже у Кано.

Сайондзи ничего не говорил, но для Такаши все стало предельно ясно: "Я предлагал ей встречаться...". Соперник невольно сжал кулаки.

— Но..., — продолжил Такаши, — я отступлюсь. Помнишь, в начале учебного года я сказал, что когда-нибудь тебе вскружат голову. Понимаешь, почему сказал, что когда ты потеряешь ваши отношения, я заберу ее? Я знал, что эта девушка должна быть действительно особенной... Если бы я был в нее влюблен, то не отдал бы... Запомни, даю один шанс... Потеряешь возможность, я выполню свое тогдашнее обещание...

Глава 11

Первое впечатление часто оставляет отпечаток... Ваша внешность, манеры, поведение, и если вы выглядели как сволочь, не удивляйтесь, что никто не готов принять вас настоящего...

Внутри было тихо, медсестра уже минут как десять покинула помещение, а Мизуки побежала на занятия, Хикари нервно стучала ногтями по столу, в то время как виновник всех происшествий сидел прямо напротив нее и тупо сверлил глазами, терпение было на исходе, и, наконец, она решила расставить все на свои места: "Что, добить меня решил?".

— Глупо оттягивать момент, если бы хотел видеть твою боль, то не кинулся бы спасать, — раздраженно процедил он.

— То есть то, что произошло — просто шоу, показуха, чтобы вдруг я не расслабилась, да?! — голос невольно вздрогнул, ей хотелось плакать, но позволить Сайондзи увидеть ее слезы, ни за что на свете...

— Лично я ничего не устраивал, не надо меня в это впутывать.

— Даже нормально извиниться не можешь... Хотя это бы все равно тебе не помогло..., — Хикари обреченно посмотрела на Кано, — таких как ты — нелюдей, невозможно изменить и прощать вас просто нет смысла.

Кано было непривычно выслушивать такие слова, особенно от человека довольно невысокого положения как Хикари, неудивительно, что каждый раз, когда они говорили, а разговор опять-таки практически никогда не был мирным, Сайондзи не мог быстро сориентироваться, единственное, что получалось, так это либо угроза, либо приказ...

— Я богат, красив, умен, я могу все, где ты видишь недостатки? — ответил он с негодованием.

— Красота-понятие относительное... Твои хитрые глазюшки не отличаются привлекательностью, и угловатый нос не идеален, у богатства есть свои недостатки: во-первых нет чувства меры, во-вторых без денег ты совершенно беспомощен, не заставляй высказываться насчет ума тоже, иначе я докажу его полное отсутствие.

— А у тебя походу полностью отсутствует инстинкт самосохранения, — угрожающе ответил Кано.

— А тебе только повод дай, чтоб на человека наброситься, из-за полного бреда готов его уничтожить, — аргументировала Хикари.

— А ты упертая!

— Ха! Удивил! — Хосокава встала со стула и начала поправлять одежду.

— Ты куда? — удивился Сайондзи, — ты куда собралась?

— На занятия... Мне еще сумку свою надо найти... А потом на работу...

— Тебе нельзя!

— Я не так жизнью избалована, чтобы идти на поводу у всех неприятностей.

— Твой начальник дал отгул на сегодня и завтра, директор тоже поставлен в известность, собирайся, отвезу тебя домой.

— И с чего вдруг такая забота? — с сарказмом спросила она, — благодарности не дождешься, а на занятия все равно пойду!

Впервые Кано потерпел поражение и, проводив взглядом девушку, достал телефон: "Цукаса! Да, это я! Найди того, кто отправлял послания от моего имени, а то умник слишком много о себе возомнил. Возможно, он еще не понял, что стал жертвой, вычисли его...".

Готовая ко всему Хосокава вошла в класс и, извинившись, села за парту, учитель ничего не сказал насчет опоздания, лишь продолжил вести урок, на столе лежала ее чистенькая сумка, а рядом записка: "Мы так за тебя переживали... Вот твоя сумка, все на месте".

Хикари заметила, как многие одноклассники ей улыбнулись, когда она прочла и убрала записку, как же на душе стало неприятно, когда она поняла, что некоторые из них буквально недавно были не против ее мучений, а то и смерти...

Для Хосокавы этот день явно был испорчен, мало маньяков в школе, так и еще один свалился на ее голову: "Сайондзи, я тебе еще раз повторяю, все у меня в порядке! Что ты ко мне прицепился, недавно я тебе жить мешала, а сейчас не отлипнешь. И еще раз спрашиваю, ОТКУДА ТЫ ВЗЯЛ МОЙ НОМЕР! Нет, не на работе, да какая тебе разница где? Мое личное пространство, перестань мне названивать, никто за мной с пистолетом не бегает, в кустах не прячется. Так! Мне все это надоело, исчезни из моей жизни! Давай договоримся, ни я тебя не знаю, не ты меня...". Она отключила трубку и вошла в дом.

— Здравствуйте мисс, — как обычно поприветствовала служанка и взяла ее сумку, — Мисс, что с вами? Вы упали, надо быть осторожнее. Сегодня вернулся хозяин, кажется он не в духе, отправляйтесь в свою комнату, я принесу вам аптечку и заодно ужин.

— Спасибо, буду признательна, — уже поднимаясь по лестнице, ответила Хикари. Предупреждение служанки оказалось совершенно ненужным, Хосокава Каташи поджидал ее наверху.

— Вот ты где. Через неделю приедут важные люди, и твое присутствие обязательно, так что ничего не планируй.

Девушка была немного поражена, она не ощущала никакой агрессии, и согласно кивнув, направилась дальше.

— И кстати, что за вид! Не смей меня позорить, никто и подумать не должен, что моя воспитанница хулиганка, чтобы к мероприятию не осталось и следа драки, поняла?...

Следующая неделя была наполнена сюрпризами, и не всегда приятными. Нет, Хикари больше никто не трогал, что вполне устраивало, но вот подхалимство остальных просто сводило с ума, ее поражало, насколько люди бывают двуличными, Сайондзи тоже не доставал, но резкая перемена в его поведении настораживала, единственная, кто по прежнему не поменяла своего отношения, была Судзуки Чио. В день приезда гостей, когда Хосокава уже собиралась домой, одна из одноклассниц "включила милую подружку", Чио, даже не стараясь скрыть презрение, на весь класс заявила: "А я не собираюсь перед ней пресмыкаться, я и так догадываюсь, чем она вымолила прощение у Сайондзи".

Судзуки вышла из класса, а остальные наигранно начали утешать, хотя в нем не было нужды.

— Хотя бы кто-то не врет о своем отношении ко мне, — подумала Хикари.

Девушка собрала вещи и направилась к Мизуки, поджидавшей ее снаружи.

— Так сегодня к вам какая-то шишка приезжает, раз Хосокава Каташи требует твоего присутствия... Видимо, эта встреча очень важна, — рассуждала Такаи, когда они выходили за ворота, — есть предположения?

— Нет, — ответила Хикари, — даже намека нету, самой интересно, что самое странное, вчера доставили новое платье, боюсь представить, во сколько оно обошлось...

— Платье говоришь...

Служанка крутилась вокруг уже битый час и все никак не могла налюбоваться: "Мисс, вы так прелестны". И было чем полюбоваться, ее волосы были уложены в аккуратные вьющиеся локоны, с недавних пор всем стали видны ее красивые глаза, легкое платье ручной работы кремового цвета придавало ей воздушности, а стиль винтаж делал изысканной леди.

— Зачем это все? — тихо прошептала Хосокава.

— Ой, чуть не забыла, мисс, вам сегодня утром пришла посылка, вот, — помощница протянула небольшую коробку. Хикари стало не по себе, для нее посылка уже стала традиционной неприятностью, собрав всю волю в кулак, девушка раскрывает ее и к своему удивлению обнаруживает серьги, причем по мере их рассмотрения Хосокава испытывала все больший шок, настоящие бриллианты, и ценник в придачу, в котором даже не пять нулей, а больше: "Ээээ... Эммммм... Что это?".

— Се... ср... Серьги, — служанка пребывала в таком же ступоре.

— От кого это? Здесь не было написано.

— Посыльный просто сказал, что от вашего парня, — не отводя глаз от украшения, ответила та.

В комнату постучал и вошел дворецкий: "Хозяин зовет на ужин, гости прибыли...".

Хикари спускалась в гостиную, где обычно проводил приемы Каташи, и любопытство с каждой секундой разгоралось все сильнее и сильнее, оставалось совсем немного, и вот, она уже переступает порог и видит прибывших посетителей. Кроме Каташи, в комнате находилось двое, первого девушка узнала сразу, это был Кацураги Осами, они встречались в этом году на этом самом месте, второй на момент ее прихода смотрел в окно и сразу его рассмотреть не удалось, он стоял спиной, но тут же Осами завел приветственные речи, и, наконец, отвлекшись от созерцания вечернего неба, другой гость повернулся ко всем лицом, это был Рэн, только теперь Хикари поняла, почему ей показалась знакомой его фамилия, эти двое были связаны, и доказательств долго ожидать не пришлось.

— Приятно вновь встретить вас, — первым обратился Кацураги Осами, — позвольте представить моего сына.

Молодой человек подошел ближе и, поклонившись, представился: "Кацураги Рэн, рад знакомству". Долгое время Хикари совсем не слушала, о чем шел разговор, в те моменты ужина, когда Каташи обсуждал дела бизнеса со своим знакомым, девушка наблюдала за другим гостем, который, не скрывая интереса, рассматривал ее в ответ.

-.... не так ли? — поинтересовался Кацураги старший.

— Что? — переспросил Рэн.

— Я сказал, что юная леди за этим столом настоящая красавица, не так ли?

— Вряд ли возможно с этим поспорить, — нежная улыбка озарила лицо молодого человека.

— Когда начнется приготовление к свадьбе? — спросил глава дома, повернувшись к своему другу.

— Подожди пару лет, ха-ха, мой сын готов, а вот невеста еще маловата, Каташи...

— Поздравляю, — обратилась к Рэну Хикари, — а кто невеста?

Смех Осами раздался на весь дом: "Ну, она у тебя и шутница, Хосокава. Ха-ха. Видишь, Рэн, твоя будущая жена не только красавица, у нее еще восхитительное чувство юмора!".

На этих словах девушка поперхнулась, и вилка, вывалившись из ее рук, с четким звоном ударилась о землю, "жених" встал с места и собирался помочь, но девушка показала жестом, что все в норме, и он сел обратно.

— Я... кх..., — обратилась ко всем Хикари, — прошу простить.. кхх...х... Я сейчас вернусь... кх... Можно?...

Кацураги Осами согласно кивнул и продолжил говорить с Каташи, а Рэн легонько улыбнулся. Хосокава вышла на балкон и, дойдя до края, судорожно вцепилась в перила. Она медленно вдыхала и выдыхала воздух, стараясь вернуть в реальность помутившийся разум.

— Уже легче? — послышался сзади голос новоявленного жениха. Он подошел ближе и, облокотившись спиной на те же перила, продолжил, — Я понимаю, для тебя это трудно, договорной брак, тебе всего семнадцать... Не стоит бояться, я постараюсь, позволь мне показать себя с лучшей стороны...

— Тебя устраивают такие обстоятельства? — прошептала она.

— По крайней мере, меня это не пугает, к тому же, как сказал мой отец, да и не один раз, моя будущая жена редкая красавица, да и еще с чувством юмора. Надеюсь, мы поладим, подумай об этом, — наклонившись, он поцеловал ее руку, и направился обратно...

Дождавшись, когда уйдут гости, Хикари вошла в кабинет Хосокава Каташи, тот сидел за столом и молча перебирал бумаги, рядом стоял бокал с виски, который он время от времени подносил ко рту...

— Вы мне ничего не хотите объяснить? — начала Хикари.

— Я, кажется, уже упоминал, что мы разговариваем только когда я этого хочу.

— Сейчас дело касается лично меня, я только сегодня узнаю, что являюсь частью договора, притом, что моего мнения никто не спрашивал!

— Считаешь, что можешь повышать на меня голос!!!!!!!!!!!!! — закричал он, — Ты на коленях должна передо мной ползать, неблагодарная мерзавка. Кому ты нужна! Считаешь, что в этом мире перед тобой все двери откроются?! Он богат, по крайней мере, денег у него достаточно. Заодно и с моей шеи слезешь!

— Но... Я бы по-любому оставила вас в покое... Это все ведь из-за вашей репутации, да? Конечно: "Воспитанница владельца крупной корпорации перебивается с хлеба на воду!", прекрасный заголовок для газеты, ведь так? А брак? Если выйду замуж за обеспеченного человека, то вы освободитесь от такого бремени как я, верно?...

Глава 12

— Занята? Мне нужно с тобой поговорить...

— Что-то случилось?

— Можно и так сказать... У самой хоть все нормально?

— Даже не знаю... Не хочу думать об этом...

— Давай встретимся? Знаешь где? Парк Уэно, у Южного входа, рядом с памятником Сайго Такамори* (видный деятель позднего периода Эдо и начала Мэйдзи)*...

— .... да ты ответишь, наконец?!!! — пробился в голову голос Кано.

— А? — все-таки отреагировал Такаши, и оторвался от телефона.

— С кем ты так увлеченно переписываешься?! Давай потом поговоришь с жертвой твоих чар, мы обсуждаем важное дело.

— Мне кажется, тут наоборот все предельно ясно, — дочитав последнюю страницу книги, вошел в разговор Ичиро, — твои выходки ее довели...

Такаши продолжил: "Случай с водой, кулон, вечные придирки, велосипед...".

— Стоп! Какой велосипед? — удивился Гендзи.

— А тебя тогда не было... Ты с родителями уехал на презентацию курорта...

— Мммм, — понятливо кивнул он, затем подошел к кофейному столику и положил книгу, — знаешь, тот случай в кафе... ты ее этим добил... Нет, конечно, мне известно отношение твоего отца к так сказать "полукровкам"... За тобой я такого раньше не замечал... Особенно если учесть что твой лучший друг один из них...

Сайондзи замялся и взглянул на Кудзе: "Мне, правда жаль, он ей улыбнулся и я... я не знаю, что на меня тогда нашло".

— Ооооо, — закатил глаза Гендзи и посмотрел на того как на умалишенного, — Друг мой, да это ревность.

Кано замешкался и о чем-то упорно задумался... Такаши подошел к нему поближе и помахал рукой, реакции ноль: "Ичиро, ты когда-нибудь добьешь его своими открытиями, вначале совесть, теперь ревность, совсем малыша не жалко... Ай, я яй...".

Послышался писк, и Кудзе достал телефон из кармана: "Ребята, я пойду, мне надо кое-куда...".

Когда Хикари подошла к памятнику, Такаши был на месте уже минут как пятнадцать, оба посмотрели друг на друга грустными глазами и, совершенно ничего не говоря будто всё, понимая, направились вглубь парка. Вокруг было немноголюдно, пасмурная погода разогнала большую часть отдыхающих, Синобазу* (название водоема)* был на удивление прозрачным, и водная гладь казалась совершенно непоколебимой.

— Знаешь, — первым заговорил Кудзе, — такое ощущение, что у меня нет семьи, мать почти все время либо на гастролях, либо на родине, в Корее, а отец меня просто поражает, раньше он был непоколебимым, всегда знал, чего хотел, и он верил мне...

На мгновение парень заколебался, но все-таки продолжил: "Я видел его новую жену с любовником... В итоге оказалось, что я — просто эгоистичный ребенок, которому не хватает внимания. Смешно, правда?". Он наклонился, поднял мелкий камушек, и, замахнувшись, со всей силы бросил его в водоем.

— Легче? — тихо спросила Хосокава.

— Не то слово... А что у тебя?

— Опекун мне жениха подсунул, спихнуть собирается, и, по-моему, даже не для бизнеса, а просто, чтобы потом с его репутацией проблем не было... Кудзе, мы что, в средние века живем? С чего он взял, что я согласна?

— Нет, у нас не средние века, правда, мне кажется, ты скорей сама сдашься...

Хикари скривилась и хмыкнула в ответ, затем забрала несколько камушков, скопившихся у Такаши, и последовала его примеру. Оба подшучивали, стараясь хоть как-то развеселить друг друга, рассказывали разные интересные истории, но самое главное, в этот день она, наконец, поняла, почему отказала ему, он мог быть прекрасным собеседником, верным другом, он даже был кем-то вроде ее брата, но как бы ни было, ни он, ни она не чувствовали большего...

Сайондзи Кано умел держать слово, особенно когда оно касалось личных вопросов, и, устроив охоту, без проблем найти виновника недавних происшествий ему труда не составило. Им оказался ученик старшей школы класса 2-В, обычно исполняющий роль посредника между Кано и жертвой, он распространял приказы Сайондзи и отправлял так называемую "Гибель розы". Но в последний раз бедняга сделал роковую ошибку: в сравнении с остальными Хосокава Хикари держалась слишком долго, поэтому в начале летних каникул он самовольно решил начать "обычную процедуру". Ему и в голову не могло прийти, что таким образом он сам в скором времени превратится в добычу. Четырнадцатого сентября, днем, Хикари как обычно направилась в сторону заброшенной беседки, где практически никогда никого не было, но этот раз стал еще одним из исключений. Рядом находилось человек десять: трое наблюдали за всем со стороны, один, свернувшись, лежал на земле и прикрывал голову руками, кое-где были синяки, на пальцах виднелись подтеки крови, а одежда полностью покрылась следами тех, кто чинил над ним расправу.

Хосокава подбежала к Кудзе: "Что здесь происходит? Останови их!".

— Он тот, кто прислал тебе "Гибель розы", Кано решил, что так будет правильно... Тебе будет лучше не смотреть, уйди...

Переметнувшись к Кано, девушка попыталась до него достучаться: "Сайондзи с него хватит, достаточно, Сайондзи!". Но казалось, он ничего не замечал, просто оторвался от мира, он был глух. Хикари схватила его за плечи: "Это не выход... Вы же убьете его! Посмотри на меня! Посмотри!!!". Холодный взгляд прошелся по ее лицу, и, потеряв надежду, она, дрожа, всем телом прижалась к нему, прося в последний раз: "Пожалуйста...".

Он дрогнул, в одно мгновение разум вернулся из пустоты, наконец-то Кано заметил Хикари, которую всю трясло от страха. Парень находился еще в том состоянии, когда только начинаешь адекватно видеть обстановку, Сайондзи приобнял девушку и ласково погладил по ее взъерошенным волосам, затем посмотрел на бойню, которую сам же и устроил, еле перебирая губами, он тихо прошептал: "Достаточно...".

— Что? — не разобрав ничего, переспросил Ичиро.

— Достаточно!!! — заорал он уже во весь голос.

Все вокруг остановилось: трава боялась колыхнуться, ветер забыл о своем существовании, также и люди, которые находились здесь, застыли, словно каменные изваяния...

Потерпевший забрал свои документы на следующий же день, как потом стало известно, парнишка пострадал не сильно, пара ссадин и, правда, следы запекшейся крови, на этом все и было закончено. Он ничего за собой не оставил, разве что Хосокава нашла в своем шкафчике небольшую записку, на которой было написано одно единственное слово: "Спасибо...".

Как легко мы прощаемся с друзьями, раз и навсегда превращаясь во врагов, и насколько же трудно поверить недругу, чтобы навеки позабыть о разногласиях, причина всему одна — ненависть. А вот насколько она поглотит человека, зависит от него самого...

Что касалось развлекательных мероприятий, в отличие от богатых одноклассников, Хикари была в полном восторге, когда узнала о плановой поездке в Киото*(один из крупнейших городов Японии, а также древняя столица страны)* в парк мха Сайхо Джи, и поэтому уже за пару дней до отъезда упаковала рюкзак. А вот кое-кто принял решение очень даже спонтанно...

— Мы едем в Сайхо Джи, — объявил Сайондзи за четыре часа до отъезда.

Кудзе еле-еле приоткрыл глаза и мятым голосом ответил ему в трубку: "Туда едут вторые классы... В прошлый раз ты нудил всю дорогу, что хочешь домой, а потом всю экскурсию просидел в отеле. И вообще...

Такаши выдержал паузу, а потом как с цепи сорвался: "СЕЙЧАС ВОСКРЕСЕНЬЕ, ШЕСТЬ УТРА!!! КАКОГО ЧЕРТА!!!".

Кано подождал пару секунд и спокойно продолжил: "Вещи собраны, вернее, куплены, так что сообщи об этом Гендзи, если он хочет, то может и Мизуки захватить с собой...".

Хосокава, вдохновленная предстоящей поездкой вошла в поезд, уложила на полку рюкзак и, устроилась поближе к окну. Девушка открыла книгу и углубилась в чтение.

— До отправления осталась одна минута! — прозвучало очередное объявление.

Хикари отвлеклась от литературы и немного удивилась, потому что если не принимать ее в расчет, вагон был абсолютно пуст. У входа мелькнула чья-то тень, и вскоре внутрь вошел еще один пассажир.

— Какая неожиданная встреча! — произнес он.

— Да ну ладно?! Ты что здесь забыл? — ответила она Кано.

Попутчик уселся напротив: "Всего лишь случайное совпадение".

— Ага, — насмешливо пропела Хикари и снова посмотрела в книгу.

— Что изучаешь? — решил не отступать от разговора Сайондзи.

— Джэйн Остин "Гордость и предубеждение", — не отрываясь, пробубнила Хосокава.

Поезд тронулся, парень достал телефон и позвонил: "Алло, вы где?" Хикари изредка поглядывала исподлобья на его реакцию.

Лицо попутчика побледнело, а затем он процедил сквозь зубы: "Хорошо, я когда-нибудь тебе это припомню...".

Хикари только хмыкнула, и, решив больше не отвлекаться, уткнулась в страницы. Первые полчаса Сайондзи крутился на месте, и подозрительно осматривал все вокруг.

— Зачем только люди ездят на этом, здесь же, наверное, до них еще миллионы других побывали: грязные, больные... А вдруг прямо сейчас на этом самом месте инфекция пробирается в мое тело...

Хосокава прикрылась книгой, насколько это было возможно, наблюдать за тем, как перекосило богатенького Буратино, было до колик невыносимо, она еле сдерживала так и рвущийся наружу смех.

Веселую атмосферу нарушило резкое торможение.

— Что это было? — прошептала она.

Из приемника поступило сообщение: "На пути произошла авария, просим не волноваться, по устранению неполадок, поезд продолжит движение. Предполагаемое время прибытия в Киото — шесть вечера".

— Этот транспорт проклят, — забеспокоился паникер, — лучше бы полетел на самолете...

— Да хватит ныть, — перебила она и тут же чихнула что есть мочи, — Что смотришь? Да, я та самая инфекция, что доведет тебя до смертельного исхода...

Девушка встала и, достав рюкзак, начала искать лекарство...

— Стало прохладнее... — решил заговорить Кано. Прошло еще два часа, и на девушку было больно смотреть, ее клонило в сон, но холод не давал отвлечься, — сегодня резко упала температура, обычно в это время года теплее...

Хикари совершенно было не до слов, она, накрывшись легкой курточкой, забралась с ногами на сидение и думала о том, как бы быстрее добраться до места.

Сайондзи решил замолчать, встал, затем снял свитер и присел рядом с ней.

— Ты чего?... — прошептала она.

— Давай куртку, — парень говорил убедительно, но Хосокава не понимала, чего он добивается, — Сними куртку, никто тебя не съест.

Сайондзи помог ей справиться с делом, затем заботливо надел на нее свою вещь, а сверху еще и накрыл ее курткой, после притянул к себе поближе и на удивленный взгляд ответил: "Так теплее..."

Постепенно она теряла ориентацию и с очередным тяжким взмахом ресниц погрузилась в сон. Кано аккуратно убрал выбившуюся прядь волос с ее лица, посмотрел внимательно на нежные черты девушки, в сердце защемила тоска, и с горечью вздохнув, он шепнул в никуда: "Давно ли я превратился в монстра.... Пожалуй, даже слишком...".

Глава 13

Прошлое — это не просто минувшее, это причина настоящего...

Даже в современном обществе есть вещи, которые не искоренить никогда, так как они всегда найдут себе применение. Тот же брак по расчету, который существовал и среди древних племен, и в средневековье, сейчас никуда не делся. Чета Сайондзи твердо следовала этому принципу. Еще в давние времена их фамилия значилась при Императорском Дворе, поэтому высокое самомнение последующих поколений вполне оправдано. Мать Кано познакомилась с его отцом по воле их родителей, можно сказать, что все уже было предрешено: пару месяцев они узнавали друг друга, и параллельно шла подготовка к свадьбе. Говорить о том насколько они подходили друг другу — значит не говорить ничего. Сайондзи Рюи характером полностью был похож на своих предков: строгий, даже иногда черствый, никогда не идущий на компромисс и никогда не показывающий своих эмоций; и Кагами, жизнерадостная, миролюбивая и совершенно не избалованная личность. Стоит отдать должное ее качествам, поскольку не каждый бы выдержал настоль упертого человека, несмотря на его привлекательную внешность. Хотя на лицо она не была так приметна как ее муж, женщина всегда чем-то притягивала людей, наверное, своей изящной простотой...

В то время как Рюи чаще бывал либо в деловых поездках, либо решал дела компании, в основном воспитанием мальчика занималась мама, малыш был больше похож на отца, а вот поведение и привычки впитал как губка от нее: вежлив, добр, отзывчив. Он очень любил мать, она была для него центром вселенной...

Счастье, которое излучала материнская забота, было омрачено, когда ему исполнилось лет восемь, их семья ожидала рождение второго ребенка, при родах возникли сильные осложнения, никто не ожидал такого поворота: ни ребенка, ни Кагами спасти не удалось. Сын был еще совсем мал, тот день стал для него настоящим ударом, впервые ему стало известно, что такое смерть. Несмотря на сложности, возникшие практически сразу, Рюи не мог позволить себе находиться рядом с мальчиком, поэтому единственным утешением для малыша стала няня, которую нанял отец. В такие моменты люди ищут утешения, и Кано нашел его в этом человеке, малыш настолько сильно прикипел к ней сердцем, что в последствие сказалось на нем не лучшим образом.

— Давай сделаем сюрприз папе, — как-то раз сказала она.

Мальчонка улыбнулся и подпрыгнул на месте.

— Принеси мне его ключик от кабинета, а когда он уйдет, я проберусь в кабинет, и положу ему на стол ту картину, что мы вместе сделали сегодня...

Накамура Сора оказалась воровкой и очень дорого поплатилась за это, Сайондзи вряд ли бы спустил такое с рук, она сделала промах, когда решилась на такой поступок.

— Зачем ты дал ей ключ?! — орал он на весь зал.

Слезы текли по пухленьким щекам, бедняжка не мог ничего произнести.

— Нельзя быть настолько доверчивым, глупый мальчишка!

— Может не стоит так строго? — попытался его успокоить дворецкий, — вряд ли он хотел, чтобы так вышло, он ведь еще ребенок...

— Он не ребенок, он мой сын!!! А вы, если хотите остаться на работе, извольте не вмешиваться!

— Папа..., — сквозь рыдания, часто глотая воздух, подбежал к нему Кано.

Рюи презрительно продолжил: "Ты мой наследник, и не можешь быть настолько жалок! Будь мужчиной! Забудь о нежности, сострадании... Не смей впускать кого угодно в свое сердце! Забудь слезы, будь словно твердый камень! Ты создан повелевать, а не пресмыкаться! Ты — Сайондзи!".

За несколько месяцев от его детской наивности не осталось и следа, веселые искорки потухли в глазах, а лицо заключило себя в фарфоровую маску превосходства, осталось мало людей, которых он считал равными себе: отец и двое друзей, остальные же превратились в тряпичные куклы, которыми если будет скучно можно поиграть...

— Одень маску! — строго заявила Мизуки.

— Да не заражу я никого, это всего лишь первые симптомы, я пару дней чай с лимоном попью, и простуда не объявится, — упиралась Хосокава.

— Если не наденешь маску, никакой тебе экскурсии по саду пятнадцати камней* (достопримечательность Киото, главная особенность этого места заключается в том, что с какой бы стороны вы не находились, пятнадцатый камень совершенно не виден)*, а также никаких храмов и в особенности никакого тебе Сайхо-Джи, останешься в отеле, — сказал свое последнее слово Ичиро.

Хикари давно стало понятно, с Гендзи спорить невозможно, и если он говорит, что ее оставят здесь, то это значит, что мимо выхода и муха не пролетит.

Остаться в отеле между прочим было очень даже заманчиво, столько услуг и развлечений, затраты которых брала на себя школа благодаря какому-то благотворителю, и во сне бы не приснилось. Но опять-таки, в таких случаях Хикари вспоминала знаменитую фразу: "Умом Россию не понять...". Когда почти все остальные из ее группы решили остаться и просто отдохнуть, она твердо была намерена следовать программе. Даже если мероприятия были образовательными, чаще всего школьники были предоставлены сами себе, принуждать их никто и не пытался...

Ради того, чтоб побывать в Сайхо-Джи она выпросила три дня отгула с работы, и оставаться ни с чем она не захотела.

— Я не понимаю, что здесь такого..., — буркнул Сайондзи, если храмы и камни он выдержал, то в конечном пункте промолчать терпения не хватило: обязательная двухчасовая лекция, а также написание сутр перед тем как войти в сад, чуть ли не свели его с ума.

— Ты сам на это подписался, приятель, — с ехидной усмешкой констатировал Кудзе, — собрал тут, понимаешь ли, консилиум, а самому свалить невтерпеж, нет уж... Наслаждайся...

Кано скривился и уставился на Хикари, которая неподалеку аккуратно перебирала листики на деревьях.

Парень изумленно понаблюдал за ней, а потом, не удержавшись, подошел ближе: "Зачем ты это делаешь?".

— Что?

— Трогаешь, рассматриваешь, как будто никогда в жизни деревьев не видела.

— Я просто любуюсь...

— Чем?

Девушка повернулась к нему лицом: "Дай руку...".

— Зачем..., — с опаской спросил он, отшатнувшись в сторону.

Из-за больничной маски он не мог видеть ее лица, но выражение глаз, в очередной раз намекнувшее, что он просто идиот, говорило само за себя.

Хосокава взяла его ладонь и поднесла к одному из листиков, осень уже полным обиходом начинала брать свое, но его краюшки пока не засохли, а просто приобрели желтоватый оттенок, лучики, которые редким кусочками пробирались сквозь него, освещали все жилки, паучьей сетью разбившейся по поверхности.

Затем Хикари опустила его ладонь и поднесла к коре, покрытой ярко-зеленым мхом, Кано перебирал пальцами по мягкой зелени, чувствуя каждую ворсинку под своими пальцами.

— Хочешь знать, чем я любуюсь? — наконец сказала она, — Взгляни на все моими глазами.

Золотистый пруд формы китайского иероглафа "сердце" играл со светом, разбившийся на маленькие искорки, бегающие по воде. Посреди на небольших островках белые цапли, грациозные и величественные невольно заставляли восхищаться собой. И зелень, покрывающая практически все вокруг, внушала спокойствие и умиротворенность...

— Здесь так хорошо, разве может быть что-то прекрасней..., — в глазах девушки бурлило восхищение.

Сайондзи глубоко вдохнул, и хотя ему было трудно что-либо предпринять, он все же решился: "Ты...".

Хикари застыла не в силах разобраться, будто её окатило ледяной волной, она прикусила губу, а затем резко замотала головой в стороны: "Н.. н... не надо...".

— Что? — его взгляд приобрел растерянный вид и забегал из стороны в сторону, дыхание стало прерывистым, парень скривился от потрясения, он снова открыл рот, но не смог ничего сказать, но собрав волю в кулак, продолжил, — Почему? Я не понимаю...

Теперь уже Хосокава находилась в возмущении, из ее груди вырвался нервный смешок.

— Я думал, что все разногласия позади, ты приняла мой подарок, к тому же я отличная партия, тебе не надо ни о чем волноваться, я могу дать тебе все, что захочешь.

— Какой еще подарок?! — не выдержав, она повысила голос.

— Серьги с бриллиантами.

— Так это ты?! — удивлению девушки не было предела, — я их не носила, можешь забрать.

— Нет, — твердо стоял на своем Сайондзи.

Хикари попыталась успокоиться: "Зачем тебе это?".

— Ты мне нравишься, настолько нравишься, что я уже схожу с ума!

— Кано, ты понимаешь, что для меня это значит? Я солгала, когда сказала, что не смогу простить, я уже простила, ведь ты меня практически спас... Но неужели ты думаешь, что после всех твоих выходок, которые ты вытворял, я смогу что-то к тебе почувствовать? Я не мазохистка. Просто забудь обо мне, ты не можешь любить меня, просто не можешь...

Хикари решила не продолжать, и резко повернувшись, быстрым шагом направилась в сторону группы.

Отвергнутый был опустошен напрочь, он тяжко вздохнул, сдерживая боль, он не плакал, но был готов разразиться воем как дикий волк.

— Конечно..., — подумал Кано, — разве монстр может любить...

Человек может измениться равно как в худшую сторону, так и в лучшую. Но все же, не надейтесь, что они сделают это ради вас... В лучшую сторону люди меняются не для других, а для самих себя. Сколько из нас считает, что для таких "особенных" как мы, любой, кто носит за собой грехи, сделает все... Не обольщайтесь, кто никогда никого не любил кроме себя — не полюбит вас, у кого всю жизнь были другие ценности — не поменяет их на ваши. Забудьте о том, что вы "не такие как все". Может, у кого-то действительно вышло достучаться до чужого сердца, но не потому что он самый лучший и потрясающий, просто так вышло... Само по себе...

Хосокава сидела в раздумьях за столиком в ресторане отеля, ковыряя вилкой уже давно остывшую креветку.

— Можно? — рядом оказался Гендзи, и, дождавшись кивка, уселся на соседнее место.

— Это какой же дурак столько денег на какой-то ужин потратил? — спросила она.

— Тот самый, который дарит подарки без имени отправителя...

Девушка перестала ковыряться и перевела взгляд на Ичиро: "Откуда узнал?".

— Своими глазами видел,— он сделал глоток вина,— Да... Просчитался дружище... Хотя я другого не ожидал.

— Как вы могли стать друзьями? — внезапно для самой себя спросила Хикари,— Ты, Кудзе -я понимаю, но Кано... Это смешно.

— Зря смеешься, — вполне серьезно заговорил Гендзи, — Твоя главная ошибка в том, что приписала образ дьявола только Сайондзи. Думаешь Кудзе такой добрый и святой... Заблуждаешься, он у нас повеса номер один, знаешь сколько на его счету обманутых сердец, кроме того, использовать, а потом выкидывать людей — это его конек...

— Но ведь ты...

— Для меня Мизуки значит многое. Ты видишь меня в таком свете только из-за нее. И если Кано бьет напрямую, то я уничтожаю медленно и точными ударами.

Он встал и собрался уходить, но затормозил: "Знаешь, один философ описал теорию стрелы: ты пускаешь стрелу из лука, она движется, ведь так? Движется — факт. Но если смотреть отдельные моменты, она будет неподвижна, и если взять сумму всех этих моментов, ты скажешь, что стрела не двигалась совсем. И ответь теперь, что правда, а что нет...".

Глава 14

Темнота царила в коридоре, и лишь небольшой кусочек света пробирался сквозь едва открытую дверь. Если раньше слуги предпочитали просто быть все время настороже, то сейчас никому не хотелось и на пушечный выстрел приближаться к комнате хозяина. Уже прошло несколько дней, как домой вернулась Хикари, и ей тоже стала известна причина напряженной атмосферы вокруг: за пару суток до ее приезда у Хосокава Каташи схватило сердце. До недавнего времени ему мог позавидовать любой сорокалетний мужчина, потому что тот скакал как сивый мерин и чувствовал себя превосходно для его-то лет. Но напряженный график и нервная работа в шестьдесят три года сделали свое дело. Войти в эту злополучную дверь не желал никто, вынужденный отдых в две недели взбесил Каташи до невозможности, и доселе капризный он стал просто невыносим. Уже через четыре дня его, так называемого отдыха, все без исключения желали его скорейшего возвращения к работе.

— Может, ты с ним поговоришь, ему отдыхать надо, а он тайком просматривает бумаги...

— Айхаро, если вам не удалось его убедить..., — медленно проговорила Хикари, — то, что уж говорить обо мне, той, кого он даже слушать не желает.

Мимо прошла служанка, в руках которой был поднос с едой, перед дверью она замялась и все никак не решалась войти. Неожиданно для себя самой Хикари пдошла к ней: "Давайте я...".

Перепуганная женщина замотала головой: "Вы что?! Хозяин будет в ярости, и вам, и мне достанется...".

— Все в порядке, правда...

Видимо спокойное выражение лица убедило служанку настолько, что ее нервная дрожь унялась сразу, а хватка ослабла. Хосокава взяла поднос и полная решимости вошла в комнату.

Старик сидел возле стола в своем излюбленном кресле, и копошился в бумагах, его очки в позолоченной оправе еле-еле держались на кончике носа, который он иногда кривил, чтобы они окончательно не слетели на пол. И если говорят, что горбатого могила исправит, то в этом случае даже после смерти черти об него себе все ноги переломают. Айхаро пожалуй был прав на все сто процентов, в конце концов, он был единственным, кто имел хоть какое-то влияние на Хосокава Каташи. И вот сейчас... Когда у него ничего не вышло... Хикари почему-то решила пойти ва-банк и приблизилась в раздумьях что сказать.

— Что надо? — первым спокойно заговорил он, все также не обращая на нее внимания.

Девушка поставила на кофейный столик еду, и подошла вплотную к креслу: "Вам надо поесть...".

— Зачем ты пришла сюда?

— Доктор сказал вам регулярно питаться, поэтому...

— Я не хочу есть!!!!, — начал злиться Каташи, — УБИРАЙСЯ!

— Хотите побыстрее Богу душу отдать?! — не выдержала она, — Кому сейчас вы делаете хуже?! Себе или прислуге, которая без слез отсюда не выходит?

— Что-то ты в последнее время себе сильно много позволяешь..., — наконец-то хозяин дома отвлекся от документов и перевел на нее взгляд.

— Делаете вид, что вам все нипочем и поэтому демонстративно не принимаете лекарства, игнорируете все рекомендации и отыгрываетесь на окружающих! Это смешно... Да вся ваша корпорация полетит крахом, потому что ее глава скоро сам себя угробит!

Каташи вскипел от гнева, еле сдерживая себя от необдуманного поступка, а затем злобно улыбнулся: "С чего бы такая забота? Разве ты не ненавидишь меня?".

— Ненавижу..., — в ее глазах отразилась боль, а голос задрожал, — Но... Не могу...

— Что? — вместо улыбки на его лице отразилось удивление.

— Они так вас любили... Брат... Он так был счастлив, когда мог видеться с вами. А папа? Как ему было больно..., — она прижала руку к груди, и по щекам покатились первые слезинки, — Самый родной человек на всем белом свете не хотел знаться с ним... Не скажете, каково это: из-за собственного эгоизма отречься от сына?

Старик был выбит из колеи и, отвернувшись, вновь принялся за бумаги.

Хикари взяла себя в руки и продолжила: "Да, ненавижу, но не могу наплевать на человека, которого так сильно любил мой брат, и которого боготворил отец...".

— Уйди!!!

Хосокава прикрыла за собою дверь, а там за стеной схватившись руками за голову, в полном отчаянии и боли остался одинокий старик и тихо рыдал, в который раз скрывая ото всех то горе, которое каждый день ему приходится переживать раз за разом, вновь и вновь...

Простить сложно, а обидеть очень легко. И даже зная такую простую истину, мы раз за разом совершаем глупые ошибки, причиняя страдания самым близким и дорогим нашему сердцу людям...

— Держи..., — из рук Ичиро на столик, за которым сидел Сайондзи, упало несколько листков бумаги, — здесь основное....

Кано взял их в руки и внимательно принялся за чтение, Гендзи же присел рядом: "Родной отец погиб при исполнении от пулевого ранения, когда девочке не исполнилось и года... Что касается увлечений, то она больше десяти лет занималась пением в музыкальной школе, от преподавателей много хороших отзывов, между прочим, она учувствовала на национальных конкурсах и занимала призовые места...".

— Слушай, — перебил его Кано, — зачем вообще надо было составлять это досье, если ты, ходячий справочник, сейчас мне сам все выкладываешь...

— Там более подробная версия...

Сайондзи усмехнулся и, сложив листки, положил их себе во внутренний карман пиджака: "Где она сейчас?..".

Мизуки ждала Ичиро уже полчаса, притом, что тот не имел привычки опаздывать, рядом у фонтана сидела Хикари, наблюдая за толпами школьников, направляющихся домой. В одно мгновение относительно тихую обстановку сменил дикий гомон. Особенно неадекватное поведение было со стороны женской половины: их визг закладывал уши. Постепенно эта волна ажиотажа пополнялась новыми последователями.

Хосокава подскочила и метнулась к подруге, которая тоже ничего не могла сообразить.

Вдалеке от ворот в их сторону приближалась чья-то фигура, из-за которой случился весь этот сумбур.

— РЭН!!!! — заверещали некоторые девицы...

И тут-то Хикари разглядела приближающегося к ним человека, это был Кацураги Рэн. Красавец, а по другому назвать было невозможно, двигался в ее сторону уверенной походкой. Ей было непривычно видеть своего знакомого в таком амплуа: небольшая серая шляпка была немного наклонена вправо, а светлые волосы ежиком торчали в разные стороны, легкое длинное пальто в готическом стиле придавало ему загадочности, и от обворожительного взгляда все школьницы таяли на глазах...

Сайондзи наконец-то заметил Хикари, которая вместе с Мизуки удивленно рассматривала подошедшего к ним молодого мужчину. Словно невидимая сила сковала его, когда он увидел, как этот мерзавец поднес ей букет алых роз, девушка смутилась и, опустив глаза, робко приняла цветы. Ревность жадным огнем поглотила разум, он словно дикий пес был готов сорваться с цепи и разорвать противнику глотку. На его плечо опустилась рука Ичиро: "Успокойся... Сейчас неподходящее время устраивать разборки...". Гендзи всегда чувствовал, когда друг заводился до крайности, даже когда на взгляд это было абсолютно неприметно. Кано сдержался и продолжил наблюдать за развернувшейся сценой.

— Миледи, сегодня я полностью в вашем распоряжении..., — первым заговорил Кацураги, — прошу за мной...

Вся публика была ошарашена от увиденного представления, в нетерпении ожидая последующих действий. Хосокава замешкалась в противоречивых чувствах: с одной стороны все было похоже на сплошную сказку, вот вам принц, что хотите, то и делайте, но с другой, все это было слишком... Осознавая, что так они простоят долго, Рэн взял ее за руку. В волшебных историях всегда найдется одно "НО", и это "НО", не удержавшись, разорвало сложившуюся идиллию. Словно ниоткуда на сцене появился Кано и, выхватив руку "принцессы", притянул к себе Хикари. Изумленный соперник, заинтригованный до глубины души, своим выражением лица требовал объяснений.

— Что-то не так? — Сайондзи был невозмутим, в голосе звучали властные нотки с явной издевкой, — Боюсь тебе здесь ничего не светит...

Он крепко прижал ее спиной к себе и прислонился лицом к щеке девушки, у ошалевшей Хикари глаза были "на выкате", его дыхание ощущалось настолько близко, что от испуга она боялась шелохнуться, Кано злобно смотрел на реакцию наглеца: "Она — моя девушка, уйди прочь".

От услышанного Рэн и глазом не повел, и наигранно тяжко вздохнул: "Бедный... Бедный влюбленный... Придется тебя огорчить...".

Кацураги перестал кривляться и вполне серьезно заговорил: "Она — моя невеста, так что давай прекратим этот цирк, и мы все спокойно разойдемся по сторонам...".

Сайондзи рассмеялся ему в лицо: "Какая еще невеста?".

Ичиро подошел к нему сзади и, осознавая, что ситуация хуже некуда, объяснил: "Это правда...".

Парень, опустошенный напрочь, больше не удерживал пленницу, Хосокава выскользнула из его объятий и, оказавшись рядом со своим женихом, последовала за ним. Посторонние наблюдатели мигом поспешили прочь в надежде не попасть под горячую руку Сайондзи, но единственным, на кого Кано злился, был Гендзи, который, не рассказав всего раньше, "всадил ему нож в спину"...

Кругом играла классическая музыка, на каждом столике горели свечи, а рядышком стояли небольшие вазочки со свежими цветами. У Хикари, имеющей относительно неплохой заработок, перед глазами мелькало множество вариантов: во сколько выльется этот невинный поход в один из шикайнерших ресторанов Токио. Насколько игрив был Рэн тогда у школы, настолько он сейчас был серьезен и последователен: "Нам надо хоть немного узнать друг о друге, надеюсь, ты не против...". Хосокава только плечами пожала, понимая, что этот разговор неизбежен.

— Так уж и быть, отчего все визжали, когда ты появился?

На его губах появилась легкая ухмылка: "Как часто ты смотришь современные японские фильмы и дорамы* (дорама — изначально японский сериал, но в современном понятии — сериалы азиатских стран, обычно серий в 16-20)*?".

— В смысле? — недоуменно переспросила девушка.

— Я — актер, — улыбка парня стала еще шире, — причем довольно успешный... Меня интересует тот ужасно невоспитанный молодой человек, мне есть о чем беспокоиться?

— Тут не о чем даже говорить... У Сайондзи всегда найдутся тараканы в голове.

— Кто, кто? — насторожился собеседник.

— Сайондзи Кано.

— Хммм, — Кацураги задумчиво провел пальцем по краям бокала, — Интересный персонаж...

— Ладно, — перевела тему Хосокава, — начнем с банального, сколько тебе лет?

— Я старше тебя на шесть лет, недавно мне исполнилось двадцать три года.

Хикари вспомнила их первую встречу, ну немножечко ошиблась, с кем не бывает — подумала она.

— А что тебя интересует?

— Мне о тебе практически все известно, — самодовольно подметил он, — правда... Хотелось бы лично от тебя узнать твои интересы: музыка, литература, может быть что-нибудь еще...

— Я разносторонний человек, у меня нет каких-либо предпочтений к определенному жанру, в музыке я — меломан, и по жизни стараюсь не зацикливаться на чем-то одном. Со спортом я не очень дружу, но обожаю играть в баскетбол.

— А насчет личных отношений?

— Уточни.

— Ну, раз уж мы в будущем станем супругами, то я выступаю за верность... Давай посчитаем сегодняшнюю встречу точкой отсчета в наших отношениях, — Рэн полез в карман своего пальто и достал оттуда небольшой серебряный браслет, — Знаешь, он чем-то напоминает тебя: с одной стороны — простой, а с другой — уникальный.

Почему-то у нее возникло странное ощущение, будто защемило в груди, и неведомая сила мешала принять этот подарок. В замешательстве Хикари перевела взгляд в окно, и ей показалось, что на противоположной стороне дороги стоял Сайондзи, пытаясь снять наваждение, девушка зажмурила глаза, и в следующий же момент, когда она вновь взглянула на улицу, там никого не было... Переборов противоречивые чувства, она протянула Рэну руку...

Тонкие звенья поблескивали на ее запястье, еще недавно Хикари уверенно заявляла, что не поддастся, но сейчас, своим согласием позволила накрепко приковать себя к этому человеку. Хосокава сама не осознавала отчего, то ли от растерянности, то ли в панике, но сама...

К посетителям подошел официант и что-то прошептал на ухо Кацураги.

— Я сейчас, — сказал он ей и, встав, обратился к официанту, — Принесите все, что пожелает дама, я оплачу.

— Чего-нибудь желаете? — лицо официанта показалось ей доболе знакомым, и тот тоже взглянув ей в глаза, вспомнил один летний день в кафе, где он раньше работал...

— Простите, вы меня помните? — спросила она, — в августе, неприятный случай, мне очень жаль, мой знакомый был неправ, я...

— Мисс, — перебил он ее, паренек не выглядел грустным, а наоборот, вполне довольным, — Не стоит переживать, ваш друг давно выпросил у меня прощение, он предложил мне работу в этом замечательном месте, уж поверьте, здесь я зарабатываю намного больше.

Рэн вернулся очень быстро: "Ты больше ничего не выбрала?".

— Ничего не хотелось...

— Я заказал тебе такси, у меня появилось одно срочное дело, мне очень жаль, но на сегодня придется расстаться...

Рэн довел девушку до машины и, вернувшись в ресторан, стал ждать нового гостя. Через некоторое время, он услышал сзади шаги: "Рад тебя видеть, а то мне показалось, что ты уже не придешь...".

— А разве мы уже перешли на ты? — сел на соседнее место Сайондзи, — Надо поговорить...

— О чем? О том, что она нравится тебе? Это и так понятно... Я видел, что ты наблюдал за нами. Вот только зачем? Хикари тебе не игрушка...

— А кто сказал, что она игрушка? — напористо ответил соперник, — игрушка она в вашем договорном браке, вот это меня не устраивает. Ты должен разорвать договор.

— Это почему? — изумился Рэн.

— Эта девушка принадлежит мне, — твердо стоял на своем Кано, — Я ведь просто напросто тебя уничтожу, вначале тебе не будут давать роли, а потом сделаю так, что твоя семья разорится до последней копейки.

— Да... Сайондзи, недаром вашу семью боится высший свет, — насмешливо перекривлял его Кацураги, — вот только у меня есть козырь, бить который тебе не под силу...

— Какой же?— Кано пытался скрыть появившееся волнение.

— Вначале вспомни кто ее попечитель... Вряд ли твоему отцу нужны передряги с такой же важной шишкой как и он сам. Я не прав?

Кано молчал, ему нечего было ответить, сейчас самоуверенный, наглый тип спрятался глубоко-глубоко, он чувствовал лишь растерянность, и ничего более. Рэн встал, взял бутылку вина и налил обоим в бокалы, затем, достав кошелек, положил деньги на стол. Кацураги поднял бокал: "За ВАШ первый проигрыш я так полагаю. Шах и мат." Он цокнул бокалом в бокал противника, который даже не брал его в руки, и, выпив до дна, покинул Кано...

Глава 15

Помнишь, пару лет назад все решили, что мы с тобой встречаемся... Я был в шоке... Понятное дело, за тобой парни штабелями ходили, а мы всего лишь околачивались где-нибудь на задворках, я бренчал на гитаре, а вы с Серегой подпевали в унисон... Все решили, что мы вместе, да мы и не отрицали, хорошо, что вовремя остановились, а то натворили бы делов, а я бы потерял такого замечательного друга как ты... Да... Чего пишу? Как обещал: традиционно на бумаге.))) Я влюбился!!! И знала бы в кого? Настя твоя любимая! Которую ты мне все время сватала.))) Мы через полгода как ты уехала, встретились, и все! Жека... я пропал... Я на нее смотрю, и у меня дыхание останавливается... Она мне рассказывала, что вы каждые две недели по скайпу связываетесь. Вот видишь, какая ты вредная, а меня обязала письмо написать... Кстати, тебе Сахават привет передавал, все вспоминает как ты его тогда ловко от скинов спасла.))) Жень... Жаль, что ты теперь далеко... Я до сих пор вспоминаю твой дрожащий голос по телефону, мы все были в растерянности. Даже провести на самолет не смогли, чересчур быстро все произошло... Как ты догадалась, здесь собралась вся наша компашка, и все передают тебе привет! По прежнему лелеем надежду, что когда-нибудь увидимся, хоть ты и в стране восходящего солнца... А, чуть не забыли! Давид Соломонович всё тебя вспоминает... Настя ему передала от тебя музыкальные сборники, теперь всё время довольный ходит оттого, что его ученица ему коллекционное издание из Японии передала.) Женька, ты замечательный человек, мы тебя все очень любим, не забывай нас.)))

Твой вечно заносчивый и хитрый

еврейский мальчик))))

* * *

— Ну вот, Андрюша, а ведь говорил, что не влюбишься, — с приятной тоской подумала Хикари, дочитав последние строчки письма от своего лучшего друга и по совместительству "бывшего парня". "Бывшего" в кавычках, потому что таковыми были их отношения, именно в кавычках, парочка быстро поняла, что больше чем друзьями им никогда не быть... Странно... Хосокаве стало немного грустно. Андрей Верман первым нашел свое счастье, и теперь он ждал ответного письма, где уже она расскажет о своей настоящей любви. Да, бывают же на свете странные обещания, и этот уговор не был забыт, теперь настала ее очередь...

— Приятного аппетита, — Хосокава поставила поднос со вкусностями на кофейный столик, и начала расставлять заказ, — А где же сегодня ваш повелитель?

Ичиро посмотрел на нее с явным намеком, что шутка не удалась, а Кудзе лишь зевнул и махнул рукой: "Он последние два дня мрачнее тучи. А что и к чему не говорит". Девушка понятливо кивнула: "Что-нибудь еще?"

— Присаживайся, — предложил Гендзи, — все равно покупателей пока больше нет. Хикари послушно села за соседний стул и продолжила беседу с Ичиро. Такаши хотелось спать из-за ночных гуляний, но сейчас он держался, чтобы в эту ночь отоспаться по-человечески и к завтрашнему утру выглядеть бодрячком. Он наблюдал за болтающими друзьями, а затем его взгляд плавно перешел на шею девушки.

— О! — глаза парня мгновенно распахнулись до максимальных размеров, — ты его починила, отличная работа.

Кудзе с интересом рассматривал кулон-бабочку: "Я бы даже сказал безупречная работа... А кто мастер?"

— Откуда я знаю? Поищи у себя в чеках.

— В каких?

— Такаши, хватит баловаться, спасибо тебе за кулон и за пир, что ты устроил, — Хикари уже порядком поднадоела затянувшаяся игра, — ты действительно мне помог, когда отнес меня в медпункт со стадиона.

Он нервно захлопал ресницами и с улыбкой ответил: "Девочка моя, кулон как ты оставила у беседки, так я его больше и не видел, а обычный пакет с продуктами не такой уж и пир. Ты что-то напутала..."

Вначале парочка недоверчиво сверлила друг друга глазами, а затем оба резко перевели взгляд на Ичиро. Он со смешком замотал головой и, наконец, решил вступить в спор: "Неужели после выяснения обстоятельств, кроме меня никто не догадался кто этот благодетель... Да, Хикари, я вижу: ты поняла, да..."

Дворецкий вошел в слабо освещенную комнату, и, аккуратно повесив пиджак на спинку стула, принялся собирать разбросанные по всем углам вещи: "Господин, мне кажется это наилучший вариант, к тому же осмелюсь поторопить вас, машина уже ждет снаружи".

— Мацумото, неужели эта встреча никак без меня не обойдется, я не в том настроении, чтобы позировать для прессы, делать никому не нужные комплименты, фальшиво улыбаться на публику и обсуждать насущные проблемы, про которые только говорить и могут, а делать ничего не делают, — Сайондзи поправил воротник и бабочку, а затем, сняв со спинки стула черный пиджак, одел его и повернулся к зеркалу. Кано выглядел представительно, этакий импозантный молодой человек, но если присмотреться, то можно было заметить его уставшие грустные глаза.

— Молодой господин, не думаю, что ваш отец одобрит непослушание, ведь это его инициатива.

Парень похлопал старика по плечу: "Ладно, не переживай, иду я, иду..."

Серая машина остановилась у входа шикарного отеля, и почти в то же время подъехала еще одна машина черного цвета. Из первой вышел Кацураги Осами, следом за ним последовал Рэн. Он подошел к соседней машине и открыл заднюю дверь Порше, будучи джентльменом, молодой человек подал руку своей даме...

Внутри здания царило оживление, прибывшие гости стремились в конференц-зал, известные журналисты давно уже заняли свои места, операторы настраивали телекамеры, приглашенные особы, входя в помещение, во всей красе представали перед фотографами. Затянувшееся ожидание наконец-то было оправдано, Сайондзи Кано подошел к микрофону: "Добрый вечер. Рад приветствовать вас всех в этот замечательный день. Кинематограф — воистину великая вещь. Сегодня мы собрались, чтобы представить вам новый проект, который спонсирует мой отец, Сайондзи Рюи, Главную роль..."

Он задержал свою речь, но быстро среагировав, улыбнулся и продолжил: "Главную роль будет играть молодой актер, подающий большие надежды, и к тому же любимец публики. Кацураги Рэн!" С первого ряда встал представленный мужчина и подошел к Кано, тот освободил ему микрофон и отошел в сторону.

Сотни фотокамер ослепили Рэна, выдержав паузу, он начал говорить: Когда мне предложили роль в фильме "Загадка красного лотоса", у меня не возникло никаких сомнений. Я буду играть молодого адвоката, которого ложно обвинили в убийстве. Это будет моя шестая картина. Есть вопросы?

— Всех интересует ваша личная жизнь, — выступил один журналист, — полгода назад вы расстались с Ханако Асами, а в последнее время ходит много слухов о вашей тайной возлюбленной, про которую ничего неизвестно, так ли это?

— Я думал сделать это во время банкета... — Кацураги довольно усмехнулся, — но тянуть нет смысла. Я покорен красотой и умом этой девушки... Представляю всем мою невесту — Хосокава Хикари.

У Хикари душа ушла в пятки, Рэн ждал ее. Все закрутили головами, желая увидеть счастливицу, но девушка только сильнее уперлась в кресло.

— Иди к нему, — Хосокава Каташи и бровью не повел, — сейчас...

Она медленно встала и неуверенной походкой направилась к жениху. Кацураги взял ее за руку, отовсюду начались вспышки, у Хикари зашумело в голове, она уже не слышала вопросов и лишь наблюдала за окружающими. Хосокава посмотрела на Кано, все казалось обыденным, но вот взгляд, мертвый взгляд сжимал её сердце...

Мы сами ставим себе границы, но иногда стоит перебороть себя и выйти за рамки, достигнуть цели можно лишь непрерывно к ней стремясь, и преграду, стоящую на пути, кроме вас никто не сломит...

Судзуки Чио уже полчаса как радовала присутствующих своей игрой на фортепиано, Хикари наблюдала, как Рэн облокотился на инструмент и о чем-то с ней говорил. Затем Судзуки прекратила играть, а парень жестом подозвал Хосокаву к себе.

Кацураги взял микрофон: "Мне говорили, что моя невеста потрясающе поет..."

По спине девушки пробежали мурашки, она поняла, к чему клонит Рэн...

— Спой для меня и для наших гостей, пожалуйста — он с нежной улыбкой повернулся к ней.

Хосокава тихо шепнула: "Рэн... Я... Я не могу..." Но парень не обратил внимание на ее слова, и также тихо ответил: "Не переживай, все будет хорошо..."

— Etta James — At last, знаешь такую? — Судзуки Чио вела себя невозмутимо, если в обычное время она не стеснялась сказать что-нибудь неприятное или одарить презрением, то сейчас на публике была тише воды, ниже травы.

— Да...

Чио ловко начала перебирать пальцами по клавишам, и вот наступил нужный момент, но Хикари только прикусила губу и потупила глаза. Судзуки косо посмотрела на нее: создавалось ощущение, что вот сейчас она запоет, но все тщетно. Всех перебил Сайондзи, он взял микрофон: "Прошу внимания! Мне очень жаль отрывать вас от прекрасного, но прошу всех пройти в ресторан".

Зал постепенно пустел. Судзуки встала из-за фортепьяно и поравнявшись с Хикари хмыкнула: "Так и знала, что ты ни на что не годишься..."

Хосокава открыла глаза... За прошедшую ночь, она уже несколько раз видела этот правдивый сон, она прокручивала в голове удачное вмешательство Кано, и догадка, зревшая в ее голове, не давала покоя: "Откуда он узнал?..."

Сегодня в школу идти не надо было, и Хосокава решила еще хоть немного понежиться в постели, противный писк мобильного все же прервал установившуюся идиллию, и как назло пришлось встать.

— Ало...

— Ты что спишь? Как-то нетипично для такого трудоголика...

— Кано, это ты что ли?

— Пора бы записать уже мой номер. Сегодня часа в четыре, Национальный театр в Чийода-ку*(район)*.

— Я работаю... ЭЭ... Ало, эй!!!! — если недавно она стала как-то более тепло относиться к этому выскочке, то сейчас он снова привел ее в бешенство.

— А вот и нет! — буркнула она и откинула телефон...

Хикари привела себя в порядок и стрелой метнулась на кухню. Она уже где-то дня четыре приносила еду Каташи, и как не странно тот смиренно ел, фактически они так и не разговаривали, но суть в том, что упертый старик подчинился. Хосокава слегка приоткрыла дверь и застыла на месте, Каташи сидел к ней спиной, устроившись в кресле, и смотрел на экран телевизора...

Это была одна из ее семейных поездок в Токио. Папа часто устраивал прогулку после того, как вместе с братом бывал у Хосокава Каташи. Это была одна из записей. В то время парк Йойоги* (парк в районе Хараюки*(центр экстремальных подростковых культур и модных направлений, кроме того здесь находятся некоторые исторические достопримечательности)*)* был их любимым местом... На видео Таро три с половиной года, маленький смеющийся мальчик бегал по дорожкам, а мама делала вид, что догоняет этого сорванца, и вот она его уже настигла и подхватила на руки, а Таро еще больше заливается смехом.

— Вот же вечный двигатель, — послышался веселый папин голос, он держал камеру, поэтому лишь иногда поворачивал ее в свою сторону.

Мама подошла к лавочке и вместе с мальчишкой подсела к Хикари, которая полностью была поглощена книгой.

— Таро, — позвал папа.

— А? — малыш взглянул на камеру.

— Ты маму сильно любишь?

— Да! — ребенок обхватил мамину ладошку.

— А папу? — продолжил он.

— Да! — также бодро ответил мальчонка.

— А кого больше?

Таро забавно надул губки и в замешательстве замотал головой.

— Ну, кого? — решила поддержать игру мама.

Таро заворочался и слез с маминых колен, потом с вызовом вновь посмотрев на камеру, подошел к Хикари и потянул ручки: "Сестренка!!!"

— Ну, кто б сомневался, — словно ожидая такого поворота событий, сказал отец...

Экран погас, а Каташи так и остался сидеть в своем кресле. Хикари полностью открыла дверь и, войдя внутрь, поставила поднос на кофейный столик.

— У меня нет ненависти ни к сыну, ни к тебе, ни к твоей матери, — вдруг заговорил он голосом полным скорби и усталости, — Я себя ненавижу...

Девушка не знала как поступить, она должна была уйти, но что-то заставило поступить иначе. Она робко подошла к спинке кресла, и как когда-то, когда маме или папе было грустно, нагнувшись, обняла его вокруг шеи. Хосокава Каташи легонько дернулся от неожиданности, но так и не сделал ни одной попытки вырваться...

В магазинчике Отори Коору как всегда царствовали тишина и уют, на сегодня было много заказов, и Хикари была полностью поглощена работой, стрелки часов показывали пол пятого вечера.

— Хикари, — обратился к ней начальник, — я проходил мимо твоего шкафчика, у тебя телефон звонит.

— Спасибо, — ответила она и, стряхнув руки от муки, пошла в служебное помещение. Телефон по-прежнему звонил не переставая. Девушка достала телефон из куртки и взглянула на экран: Сайондзи Кано. Хосокава цокнула и, отклонив звонок, отключила звук и положила телефон обратно.

— Что-то важное? — спросил Отори, как только Хикари вернулась обратно.

— Просто одна очень надоедливая личность, ничего особенного, — девушка продолжила свою работу...

Стрелки часов показывали семь вечера, на двери зазвенели колокольчики, и внутрь вошла Мизуки: "Здравствуйте, а Хикари здесь?"

Хосокава вышла из кухни и улыбнулась подруге: "Мизуки, как я рада тебя видеть. А что ты здесь делаешь?"

— Ты почему трубку не берешь? — Такаи сверлила ее осуждающим взглядом.

Хосокава виновато потупила взгляд: "Ведь ничего же не произошло, ведь так?"

— Этот идиот по-прежнему ждет тебя... Я понимаю, что у вас "особые отношения", но на день рождения-то можно прийти...

Хикари закусила губу и, наконец, начала понимать что к чему: "У него сегодня день рождения?"

— Вот-вот, он до сих пор стоит у входа, Такаши хотел его в клуб потащить, но бесполезно, уже три часа тебя дожидается, беспокоится, и как баран уверен, что ты придешь...

Отзвук каблучков ритмично звучал в ушах... А в голове звучало одно: "Быстрее... Быстрее..." Улицу освещали вечерние фонари, и большинство народа плавно двигалось в сторону своих домов, город жил. У театра стояла одинокая фигура, его поникшая голова изредка поднималась вверх, оглядывая проходящих мимо людей. И вот он уловил звук приближающихся каблучков, молодой человек снова устремил свой взор на очередного прохожего, перед ним стояла запыхавшаяся Хикари, ее две косы были немного растрепаны, а щеки слегка красноватыми после пробежки.

Парень тяжко выдохнул и внезапно обхватил ее в свои объятия: "Слава Богу... Я думал: с тобой что-то произошло..."

Кано отпустил ее: "Пойдем..."

Хикари послушно проследовала за ним внутрь. Сайондзи провел ее в большой зал, обычно здесь играли представления кабуки и буйо* (национальные танцевальные представления)* Девушка окинула взором все вокруг. Огромное помещение было рассчитано примерно на полторы тысячи зрителей...

— Послушай... — засомневалась она, — а нам можно тут просто так разгуливать? Не думаю, что это правильно...

— Все давно оплачено, — Сайондзи улыбнулся и снова застыл в ожидании.

— Странный способ отметить день рождения... — пробормотала она, оказавшись рядом с Сайондзи, затем немного посомневавшись, протянула ему пакет, — Держи... Это подарок...

Кано взял его и, решившись, сказал: "У меня есть одно желание..."

— И о чем же мечтает властелин? — усмехнулась она.

— Потанцуй... со мной, — Кано взглянул в ее глаза, — один раз... Потанцуй со мной.

Хикари стояла как вкопанная, она впервые видела его таким... безмятежным и умиротворенным, не было восклицаний, не было указов, он ждал как ребенок, надеясь на чудо...

— Я плохо танцую...

— Я хорошо веду...

— Снова вальс?

— Молен Руж, El tango de Roxane... Я уверен на сто процентов: ты знаешь о чем я... — Сайондзи подошел к ней вплотную, — прошу тебя...

— Только не жалуйся потом, что тебе досталась такая нерадивая партнерша...

— Я потерплю, — парень улыбнулся и, повернувшись в противоположную сторону, щелкнул пальцами.

Легкие звуки скрипки словно ножом пронзили сердце девушки. Как часто она слушала эту мелодию раньше? Игра фортепиано придавала струнному инструменту особое звучание, томное, манящее, готовое поглотить тебя и закружить в водовороте страстей. И как раньше, когда она бывала в театре, слова из мюзикла всплывали в голове: "В Буэнос-Айросе танцуют танец! Он рассказывает... О проститутке! И о мужчине... который влюбился... в нее..." И вот напряжение нарастает... Первый шаг... А в голове все также звучит голос Джэйсека Комана: "Сначала! Желание... Потом... Страсть!!! Затем — подозрение... Ревность! Гнев! Предательство! Когда любовь продается — не может быть доверия! Без доверия не может быть любви! Ревность!!! Да, РЕВНОСТЬ!!! ОНА СВЕДЕТ ТЕБЯ С УМА!!!!!!!!!" И вот она в руках "врага", доверяя ему полностью, каждое движение девушки, каждый поворот был в его власти, она подчинилась... (Роксана... Почему мое сердце рыдает... Роксана, чувства свои обуздать не могу... Ты можешь бросить меня, только не смей мне изменять. Поверь, когда говорю, что люблю...) То приближаясь, то отдаляясь друг от друга, волнение обоих нарастало до предела. Безумный плач скрипки сводил с ума. Время остановилось, пространство исчезло, мелодия закончилась, но ни он, ни она не отошли друг от друга.

— Ты прекрасна... — шепнул он, — ты восхитительна, но мне больно смотреть, как ты мучаешься...

— Что...

Сайондзи притянул ее еще ближе: "Ты как русалочка, потерявшая голос... Но неужели... ты не хочешь вырваться из этого плена? Я верю, что ты однажды запоешь... Не знаю, для него или нет... Та девочка, которая под страхом смерти не побоялась мне прекословить, не должна никому подчиняться, если сама этого не желает..." Хикари резко отпрянула и обрела невозмутимый вид: "Мне пора..."

Сайондзи схватил ее за руку: "Ну что?! Что сейчас я сказал не так?!"

— Ничего! — Хикари попыталась вырваться, но тщетно.

— Неужели я настолько тебе противен?

— Нет... не в этом дело... нет, — замялась она, не зная, что еще сказать.

— Тогда что не так? — на Сайондзи стало больно смотреть, в его взгляде отражались горечь и страдание.

— Я схожу с ума... — констатировала она уже в полном спокойствии.

Сайондзи немного был напуган такой переменой настроения, он отпустил ее и пораженно следил за ее действиями. Хосокава придвинулась ближе: "Кажется... я все-таки мазохистка". Кано не успел среагировать, как почувствовал "вкус" ее сладких и нежных губ, ее руки сомкнулись на его шее, и девушка полностью отдалась на волю чувствам, одновременно пугающим и будоражащим всю ее сущность. Кано же растаял под ее нежными ласками, попросту забыв обо всем на свете...

Глава 16

Кто-то мечтает о деньгах, а кто-то о счастье, кто-то мечтает о всемирной славе, а кому-то просто хочется жить... Наши мечты такие разные, но понять какие из них по настоящему важны, получается далеко не всегда, как жаль, что часто мы осознаем это только тогда, когда нас постигает несчастье...

— Да съешь ты его уже! — не выдержал Кудзе, — сколько можно любоваться?

— Честно? — не отрывая взгляда от своего подарка, ответил Кано, — готов смотреть на него вечность...

— Ну, все! — Такаши вскочил со своего кресла и, схватив небольшой тортик, метнулся в противоположный угол комнаты, — тогда это сделаю я.

— А ну не тронь! — Кано спрыгнул с дивана и рванулся спасать свое лакомство.

Кудзе увернулся от его хватки и, ликуя свою победу, уже собирался откусить кусочек. Сайондзи, молниеносно среагировав, сделал подсечку и перехватил торт, в то время как его соперник красочно свалился на пол. Спустя мгновения оба друга заливались смехом.

— А я бы так не смеялся, — войдя в комнату, прервал их смех Ичиро. Он с серьезным видом подошел к ним обоим и протянул газету Кано, — думаю, тебе будет интересно...

"СВИДАНИЕ В НАЦИОНАЛЬНОМ ТЕАТРЕ. Наследник крупной корпорации в день своего девятнадцатилетия устроил грандиозное мероприятие для своей возлюбленной. Сайондзи Кано, как утверждает информатор, выложил немалые деньги за аренду Национального театра в Чийода-ку*(район)*, отменив, таким образом, несколько крупных представлений. Один из работников театра утверждает, что предметом воздыхания именинника является девушка европейской внешности, но никакой подробной информации о ней не известно".

На развороте пестрела их фотография, снимок был сделан издалека, поэтому он был не четким.

— И что? — с безразличием ответил он.

— Кано, ты ведь вроде бы далеко не дурак, но иногда наивен до невозможности, — в глазах Гендзи читалось осуждение, — такие случаи нельзя проглядывать, это не должно было попасть в прессу.

— Эта девушка моя, мне не к чему скрывать что-либо.

Такаши недовольно скривился: "Зато у нее есть на то причина..."

— Не забывай о репутации, — продолжил Гендзи, — Буквально недавно было объявлено об ее помолвке... Повезло, что никто не знает кто с тобой на фотографии. Хотя... Не так уж и сложно догадаться...

Хикари находилась в некотором разочаровании, ее попытка начать разруливать сложившуюся ситуацию сегодня не увенчалась успехом. Каташи с утра пребывал в хорошем настроении, он постепенно отходил от болезни, прошла бледность, Хосокава стал охотнее питаться. Прислуга диву давалась, их хозяин слушался семнадцатилетнюю девочку, без передряг и вовремя принимал лекарства.

— Я вижу ты что-то хочешь мне сказать, не тяни, — первым заговорил он.

— Насчет помолвки... — решилась она, — я думаю, стоит прекратить этот фарс сейчас, пока все не зашло еще дальше.

— То есть то, что я устроил тебе нормальное, обеспеченное будущее... Это ты называешь фарсом??? — возмутился Каташи, — Не неси чушь, все идет как надо.

— Но мне не давали выбора! — не выдержала девушка — ничего не будет, я сама поговорю с Рэном, он поймет...

Каташи взял себя в руки и спокойно, но четко ответил: "Разговор окончен..."

Хикари ждала его звонка, целый день, поглядывая на мобильный, но тщетно, Кано упорно не давал о себе знать.

"Завтра я позвоню тебе, только посмей не взять трубку, — этот герой никак еще не мог отойти от командного тона, но в этот раз девушка слышала вскользь нотки нежности в его голосе..."

И вот сейчас — ничего... Даже крохотного сообщения... На часах пробило девять вечера, а вестей от Сайондзи по прежнему никаких. Хосокава не хотела больше ждать и сама набрала номер.

— Да, — без тени эмоций прозвучал его голос.

— Кано, у тебя все в порядке?

— Лучше не бывает, — так же холодно ответил он.

— Просто ты обещал позвонить и...

— Я сейчас занят, — перебил Сайондзи, — потом...

Он сбросил трубку... Хикари дотронулась до сердца, вроде бы все в порядке, но почему так плохо...

Уроки закончились... Гендзи вальяжно оперся на перила и по обыкновению погрузился в свои мысли. Этот парнишка часто был большой загадкой. Первое впечатление о нем чаще всего обманчиво, не считая ум, конечно. По сути, он превосходный стратег, нельзя сказать, что он бездушная машина, ведь это будет ложью, но прочитать его эмоции и понять ход его мысли практически невозможно. Если Сайондзи официально считали главным авторитетом, то сам Кано порой подшучивал над Ичиро, называя его "темной лошадкой". Нет, он не претендовал на власть, как бы он не был хитер и умен, Кано ему все равно было не переплюнуть. По характеру он пошел в отца, даже являлся его точной копией, а просчитывать наперед научился от матери, его семья и друзья были, пожалуй, единственными людьми, с которыми он не пытается вести игру...

В голову пробился чей-то голос, сначала непонятный, затем четче, и вот парень уже вырвался из череды своих раздумий и заметил Хикари.

— Ичиро, — еще раз позвала она.

— Ммм? — отреагировал он.

— Я... — замялась она — ты не видел Кано?

— А что? — парнишка сделал удивленный взгляд.

— Просто...

— Он приболел, — серьезно заговорил тот, — со вчерашнего вечера небольшой насморк и горло болит.

Как же ему не нравилась вся эта ситуация: "Заморочил бедняжке голову, а теперь одни сплошные проблемы..."

Иногда люди стараются сделать так, как по их мнению будет лучше. Как жаль, что очень часто действуя из самых светлых побуждений, мы все только ухудшаем...

Хосокава отлично понимала что и к чему, быть в неведении и мучить себя девушка не считала нужным, эта игра должна была закончиться навсегда... Второй раз она стояла в этой комнате, в той самой, которую ей приходилось перемывать не один раз. Хикари приметила фотографии, стоящие на полке: на одной из них играли трое друзей, мальчикам здесь было лет по десять, на другой стоял Кано с каким-то взрослым мужчиной лет сорока — сорока пяти, его грозный и самоуверенный вид немного отпугивал, сильная личность — подумала девушка. Тут она перевела взор на следующую фотографию: на ней в кресле сидела молодая женщина, она не была красива, однако что-то в ней притягивало, мягкая улыбка внушала доверие, а от ее доброго взгляда становилось тепло на душе, рядышком с фотографией лежал камушек со странным рисунком. Хосокава взяла его в руки и начала рассматривать: это была руна... ее руна... все в точности, как и на ее камушке...

— Тебя не учили, что брать чужие вещи не хорошо?

Девушка дернулась и уронила камушек, сзади подошел Сайондзи и поднял свою вещицу: "Видимо нет... Что ты здесь делаешь?"

Хикари возмутила его реакция на ее визит: "Знаешь что! Ты идиот — вот диагноз. Я не плюшевый медвежонок, с которым, когда хочется — играешь, а когда надоедает — кладешь обратно на полку!" Она полезла в сумку и вытащила фирменную коробочку: "Я благодарна тебе за кулон..."

— Как ты узнала?

Она не отреагировала на его вопрос и продолжила: "За пир на весь мир, за то что не дал меня убить... За многое..."

— Как ты узнала?! — парень был выбит из колеи.

— Но знаешь, повторюсь еще раз по слогам — Я НЕ ИГ-РУШ-КА!!! — она протянула ему коробочку — забирай обратно.

— Это твои серьги, — отчеканил он и демонстративно отошел на шаг.

Девушка ехидно хмыкнула и поставила их на кофейный столик.

— Стой! — заорал он, — Стой, кому говорят!

Но ей было все равно, она целеустремленно двигалась к выходу... Внезапно, ее дернули обратно и обхватили крепкими руками.

— Да сколько же можно?! — выкрикнула она на родном русском.

— Ты думаешь мне легко?! — повысил он голос, — понимать что ты принадлежишь мне! И в то же время осознавать, что ты помолвлена с другим! Если журналисты все узнают, начнутся проблемы!

— С каких это пор тебя волнует, что о тебе же и говорят? — Хосокава перестала дергаться, но все равно еще была в напряжении.

— Мне плевать, что говорят обо мне другие, я пытаюсь не навредить тебе. Есть возможность поступить эгоистично, растоптать твою репутацию напрочь, зато держать под боком! Хочешь?!

— Я не твоя вещь, Сайондзи, и принадлежу только себе. Нет причин оберегать меня... — в ее глазах проступили слезинки, — отпусти...

Он отрицательно замотал головой: "Ты первая, понимаешь..."

Его голос задрожал, ему стало трудно дышать: "Первая... настоящая... Ты моя первая и настоящая любовь..."

Эти глаза... Сейчас эти "хитрые глазюшки" были совсем другими: нежными, ласковыми и полными осознания вины. Эти глаза — глаза женщины с фотографии, глаза его матери...

Глава 17

Как говорится от любви до ненависти один шаг... Некоторые дополнят: "От ненависти до любви тоже"... А что бывает, когда наступает замкнутый круг? Истину Эрих Мария Ремарк в своем известном произведении "Триумфальная арка" видел по-своему: "Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец..." И все же... Говорить однозначно, уверенно... Не надо пытаться найти ответ, когда придет время, вы узнаете его...

В машине было тихо, вечер окончательно склонил солнце за горизонт, а желание уйти, вернуться обратно все никак не появлялось, томное дыхание и родные объятия, а внутри, словно пламя разгорается с большим усердием и силой... И пора бы отпустить, но больно... Больно расставание, когда приходит чувств рассвет...

— Тебе пора... — с сожалением шепчет он.

— Скажи еще раз... — умоляюще просит она.

— К чему слова, неужели не ясно?

— Ясно, но все же...

Еще один поцелуй, еще один взгляд и нежные руки, душе родимый аромат...

— Пора... Иначе еще сложнее будет отпустить тебя...

Открылась дверца, и вот когда его любовь почти исчезла из объятий, он прошептал прощальные слова: "Я хочу слышать твой голос... Надеюсь, при следующей встрече ты, наконец, споешь для меня...".

Если у вас есть друзья — это хорошо, самые лучшие в мире друзья — отлично. Но в любом случае на первом месте должна быть только семья, любящая и поддерживающая друг друга во всем, единая и самая близкая сердцу. Такой, что никто и никогда даже в мыслях не сможет быть с ней на одном уровне, а тем более выше...

Кудзе Такаши понемногу начал замыкаться в себе, и хотя на людях он старался вести себя как обычно, его друзья чувствовали неладное. Его образ "печального клоуна" стал еще заметнее, вскоре Гендзи спросил: "Что же произошло?". Но парнишка только вновь "примерил" улыбку и отмахнулся очередной шуткой. Уже прошло три дня, как в нем произошла перемена, но раскрывать карты он так и не решался, по вечерам Кудзе приходил в кафе Отори Коору, делал очередной заказ... Хосокаве казалось, что ему хочется выговориться, но к сожалению, он уходил, не оставляя ни единого намека... Вечером первого ноября Такаши заявился пьяным и, шатаясь, подошел к прилавку: "Дороггг...я Мыя!".

— ООО, — подумала девушка, — отлично... Уже и лыко не вяжет.

— Я таааак скучл по теее...

— Отори, Отори!!!

— Что? Что? — выскочил начальник из подсобки, — аааа, ясно, готовенький.

— Можно я сегодня пораньше уйду, а то боюсь, как бы он чего-нибудь не учудил....

Гость с довольным выражением лица осматривал Хикари своими посоловевшими глазами: "Да.. Отпуситтти еем.. Я прада таааак сучал".

— Он тебя хоть не тронет? — недоверчиво покосился начальник на Кудзе.

— Все будет хорошо...

— Ну, смотри мне, — все так же сомневаясь, сказал Коору...

Хосокава на такси довезла Такаши до его дома, благо собеседник не пырхался и слушался ее как преданный щенок. Девушка закинула его руку себе на плечо и довела до лифта.

— Слава Богу, ноги нормально перебираешь, дальше хоть доберешься?

— Побудь со мной, — уже четче заговорил он...

Хосокава провела с ним весь вечер, Кудзе немного протрезвел и, набравшись смелости, выложил все как на духу. Последнее время он был не в себе из-за отца, а вернее из-за его так сказать юной спутницы жизни, ее внезапно сменившееся к нему отношение насторожило его не на шутку, излишняя забота и внимание ему стояли поперек горла. А вскоре в отсутствии отца появились недвусмысленные намеки, на которые он старался не реагировать...

— Я настолько неотразим? — Такаши заигрывающее повел бровями.

— На вкус и цвет, — усмехнувшись, ответила Хикари.

— Между прочим, охотниц на меня раза в три больше чем на твоего дружка, — покривлялся он.

— Как скажешь, — подыграла она ему и засмеялась, но вскоре стихла, — только... Ты мне объясни вот что, неужели из-за каких-то намеков напиваться надо было?

Паренек приуныл, но не пытался уйти от темы: "Она в оборону пошла... Предложила отношения без обязательств, просто ничем необременительные интрижки. Видимо любовников на стороне ей недостаточно, она уже и до сына законного мужа добраться решила".

— А что отец?

— А что отец... Сегодня он должен был припоздниться, просил подождать. Я после ее заявления опешил, не дала в родительском доме спокойно посидеть, чай попить, а эта змея еще ко мне полезла... Вот в такой момент он нас и застал, я и сбежал оттуда по-быстрому. Звонил он и не раз, только я не отвечаю, уже знаю, что он скажет. Та гадюка ему наплетет всего, все с ног на голову перевернет. Не хочу...

— Тебе придется с ним поговорить, ты убегаешь от проблем, чем дольше будешь убегать от них, тем их больше будет становиться.

— А со своей разобралась?

— Ты о чем?

— Ну как же, а принц твой, Кацураги. Долго еще бедняга в неведении будет?

— Еще днем, я сказала ему сегодня днем...

Теплый кофе в руках, опущенные глаза и молчание, тишина поглотила обоих. Никто не решался нарушить сложившееся напряжение, боясь сделать только хуже. Девушка расстегнула серебристую цепочку на левой руке и протянула ее кавалеру. Он робко взял ее и крепко сжал в ладони: " Это твое окончательное решение?".

Девушка тяжко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза: "Это лучшее решение, не только для меня, но и для тебя...". Рэн облокотился на спинку кресла и оглядел каждую черточку ее лица: "Сказать, что я в тебя безумно влюблен, и твое решение разбило мне сердце... Нет... Но гордость мою это задело... Неужели все из-за того самовлюбленного глупца?". Хикари промолчала...

— Ты ведь отлично понимаешь, что эти отношения обречены, — пораженно продолжил молодой человек, — он только сделает тебе больно...

— Я люблю его, впервые в жизни я люблю по-настоящему. И даже если наши отношения ни к чему не приведут, с ним я готова на это...

Если же думать о том, что же произошло поздно вечером, то здесь сложно не догадаться, Хосокава Каташи был в ярости. Хикари другого и не ожидала, в конце концов, сама виновата, нечего было тянуть кота за хвост. Терпеливо она выслушала все возмущения, после взяла его за руку и спокойно ответила: "Я справлюсь, Йоши был хорошим отцом, именно благодаря нему я терпелива и всегда стремлюсь к намеченной цели. Я сама всего добьюсь". Каташи присмирел и уже тихо прошептал: "Не смей меня разочаровывать, я запрещаю...".

Время всегда идет вперед, а от того что было остаются лишь воспоминания. Дорожите каждым кусочком жизни, каждой минутой, секундой, время так быстротечно, что оборачиваясь назад, не веришь, что зашел уже настолько далеко...

Наступила середина ноября, и дыхание приближавшейся зимы едва затронуло столицу, череда сменяющих друг друга событий казалось ничем не влияла на сложившуюся идиллию, разве что в действительности произошло одно событие, повлиявшее, по крайней мере, на судьбу троих людей. После случая с мачехой, Кудзе решил плыть по течению, но каково было его удивление, когда отец впервые не встал на сторону этой женщины. Когда он, наконец, встретился с сыном, то просто обнял его крепко-крепко: "Такаши... Как я скучаю по твоей маме... Возвращайся домой...". И больше не надо было слов, ничего не надо... Если говорить о Мизуки, за прошедшее время она как-то притихла, ее немного настораживало отвлеченное состояние Гендзи, он постоянно витал в облаках, что же касается Хикари и Кано, их отношения только набирали оборот, но обоим казалось, что это навсегда...

— On a dark desert highway cool wind in my hair warm smell of colitis rising up through the air. Up ahead in the distance I saw a shimmering light my head grew heavy and my sight grew dim. I had to stop for the night, — голос девушки дрожал, а затем она снова притихла.* (песня группы Eagles — Hotel California)*

Сайондзи легонько улыбнулся и нежно провел пальцами по ее щеке: "Уже лучше... Еще немного позаниматься и ты снова сможешь петь на публику".

-А почему так? — спросила Мизуки, усевшись в кресло, — с чего это у тебя началось?

Москва... Отчетный концерт... Все ребята стоят на ушах, бегают из угла в угол, скоро должен быть ее выход, почти пора...

Незнакомый мужчина подошел сзади: "Хи.. хкр...Хикари эээ Хосокава?"

— Да, а вы кто?

— Я следователь, дело в том, что ваша семья попала в аварию и ...

Вдруг кто-то из ребят хватает ее за руку: "Тебе пора, давай быстрее". Ее дружно выталкивают на сцену. Девушка выходит в центр, ее разум помутился, скрипач начал игру, за ним вступил пианист, затем наступает ее очередь, Хикари пытается запеть, но тишина, голос исчез. Игра замешкалась, инструменты притихли, народ в зале зашептал. Скрипач подал знак, и снова все сначала, вот опять подходит ее очередь, но ни звука у нее не вышло. Пианист прекратил игру и, переглянувшись со скрипачом, шепнул: "Кажется, у нее голос пропал..."

И как итог посреди очередных будней на шахматной доске жизни появился еще один человек, сыгравший, пожалуй, роль, отложившую глубокий отпечаток как минимум в судьбах двух людей. Рюи Сайондзи вернулся домой с командировки на пару дней раньше, чем задумывалось. Он по обыкновению сразу же вошел в комнату к сыну, но к своему удивлению застал его не одного, тот страстно целовал незнакомую юную девушку европейской внешности, молодые сразу же подскочили как ошпаренные и поклонились в приветствии, на щеках красавицы проступил красный румянец, она от смущения не смела поднять глаза.

— Мацумото! — позвал глава дома своего преданного слугу, — приготовьте нашей гостье машину, пусть водитель отвезет ее, куда она потребует.

Затем обратился к незнакомке: "Прошу извинить меня, я давно не виделся с сыном. Вы можете провести с ним свое время в следующий раз".

Хикари ничего не ответила и вышла за дверь. Кано метнулся за ней, но старший Сайондзи преградил ему путь: "Я ведь ясно сказал не водить домой любовниц".

— Она не любовница! — огрызнулся сын.

— Сядь, — гневно процедил сквозь зубы Рюи.

Казалось, внутри младшего разгорается борьба, но он не осмелился перечить отцу и послушался.

— А теперь по порядку. Если не любовница, то тогда кто? — с неподдельным интересом продолжил он.

Рюи не перебил Кано ни разу, но создавалось впечатление, что он ничего не слушает, а когда все было выложено, всего лишь насмешливо хмыкнул.

— Что? — растерявшись спросил Кано .

— Она тебе не подходит.

— Это не тебе решать.

— С чего вдруг мой сын стал со мной препираться, не забывай, кто я, а кто ты. Если я сказал что-то, то так оно и должно быть. Она не подходит тебе, она даже не японка, мне претит твое состояние, веди себя как полагается.

— Я люблю ее.

— Кого? — повысил голос Сайондзи Рюи, — эту пешку, никчемную и никому не нужную куклу? Да, она внучка Хосокава Каташи, но только на бумагах, когда эта девочка станет совершеннолетней, ее выкинут из дому, а мне оборванка, к которой ты якобы питаешь чувства, не нужна, не хватало еще и кровь помешать... Расставайся с ней, кончай эти бессмысленные игры в любовь.

— Ты думаешь, что из-за твоего решения я откажусь от своих чувств? Я только и делаю всегда, что подчиняюсь твоей воле, но сейчас извини, ничего не выйдет.

Парень встал и хотел уйти, но отец продолжил: "Я ведь тебе ничего не сделаю, а ей всю жизнь испорчу. Ты этого желаешь?"

— Забыл, кто у нее в родственничках ходит? — довольно ответил Кано.

— Забыл, что я никогда не угрожаю, если мои угрозы бесполезны?

Недавняя улыбка Кано исчезла с его лица, и только паника отражалась в глазах...

Глава 18

Меня предали, — говорил разум, — я никогда и ни за что не прощу. Сердце отвечало: "Нет, я прощу, я не буду держать обиду, просто теперь я забуду этого человека, и никогда и ни за что не подпущу к себе снова...".

Вечер опускался на землю, окутывал закоулки, поглощал все вокруг, они стояли напротив друг друга в старой аллее, где играла музыка шестидесятых. Он молчал, ожидая гнева, надеясь на злость, мечтая получить хотя бы удар, но нет... Всего лишь единственное: ПОЧЕМУ? Ни оскорблений, ни ненависти, лишь: ПОЧЕМУ... Не любишь — люблю... Другая — нет, только ты... Почему...

— Ты мне не подходишь, не моего уровня...

Она не верила своим ушам, а он, не осмелившись больше ничего сказать, пошел обратно к машине. Кано сидел на заднем сиденье со спокойным выражением лица, Сайондзи Рюи обернулся к сыну: "Это ведь намного проще, чем казалось...". Тут он увидел маленькие капельки в уголках глаз сына. Впервые за много лет увидев его слезы, отец не придал случившемуся никакого значения...

Хикари так и не поняла куда шла, просто медленно брела вниз по улочке, сердце сильно сжималось в груди, а когда немного отпускало, с большей силой давало о себе знать. Небо покрылось тучами, а она все также брела в неизвестном направлении, желтая листва шуршала под ее ногами, после чего ветер вновь поднимал их ввысь. Закрапал мелкий дождик, но девушка не обращала на него внимания, даже когда он усилился, Хосокава не замечала ничего вокруг, ее волосы намокли, взгляд стал еще более мутным, все казалось серым и тоскливым. Сбоку послышалась знакомая мелодия: в витрине старого магазинчика играл граммофон. Девушка подошла к стеклу и вслушалась: Луи Армстронг с его известной песней "What a wonderfull world"... Сердце медленно успокоилось, и вспомнились слова: "Я вижу голубые небеса и белизну облаков, погожий блаженный день, темную божественную ночь, и я думаю о том, как прекрасен этот мир...".

Рядом открылась дверца, и пожилой мужчина позвал девочку внутрь.

— На улице такой дождь, — возмущался он, закрыв дверь, — так и заболеть не сложно, у вас есть деньги на такси?

— Да... — медленно протянула она.

— Я закажу машину по телефону, можете переждать здесь, такая молоденькая, не хватало еще воспаление легких подхватить.

— Спасибо...

После расставания Кано и Хикари вся школа стояла на ушах, особенно злорадствовала Судзуки Чио, теперь те, кто носил маски, вновь открыли свои лица. Лишь Мизуки, которая и раньше выделялась из этой толпы, все еще была с ней. Подруга сама сейчас переживала не лучшие времена, перемена, произошедшая с Гендзи, поглотила ее мысли, часто он словно погружался в свой собственный мир и абстрагировался от остальных. Кано снова ходил с важным высокомерным видом, а Такаши наоборот, словно прирученный все чаще зависал с Хосокавой и вел себя словно беззаботный мальчишка.

— Эй, Кано!!! — Кудзе с разбегу подлетел к Сайондзи и завалившись на его плечо, начал теребить его за щеки, — как настроение у моего плюшевого медвежонка?

"Плюшевый медвежонок" явно был не рад своему неожиданному званию и, набычившись, отпихнулся: "Мне сейчас не до игр..."

— Я же вижу, почему ты такой...

— Что? — не понял Кано.

— Я предупреждал тебя... даже если влюбишься, то упустишь, проигнорируешь, тогда я украду ее у тебя и не отпущу...

Сайондзи замер, услышав данные слова, словно оказавшись в оковах, он боялся пошевелиться: "Зачем ты говоришь мне это?"

Возникшее напряжение исчезло моментально из-за Мизуки, которая вся в слезах пробежала мимо.

— Что это с ней? — волнение отразилось в глазах Кано.

— Вина за ее слезы лежит на мне, — прервал их размышления появившийся Гендзи, — я улетаю третьего декабря во Францию на два года...

Ни Кано, ни Такаши не могли поверить, никто и не думал, что Ичиро собирался уезжать, раньше не было даже малейшего намека, но если ребята простили ему такую выходку, то Мизуки след простыл, она почти не появлялась в школе, а попытки Гендзи встретиться с ней не увенчались успехом...

Накануне отъезда состоялся прощальный вечер, а точнее светский прием, все высшее общество собралось в особняке Гендзи: бизнесмены, звезды шоу бизнеса, модели. Несмотря на громадные размеры жилища, Хикари казалось, что он полностью был забит людьми. В отличие от большинства дам, которые предпочли одеться более пышно, она решила последовать знаменитому совету Коко Шанель и выбрала свое "маленькое черное платье", волосы были собраны в высокий хвост, а единственным украшением стали бриллиантовые серьги, подаренные Кано. Девушка стояла с бокалом шампанского, к которому так и не притронулась. Мизуки сегодня не пришла, поэтому ей было немного не по себе. Сзади прозвучал знакомый голос: "Рад снова видеть тебя. Как жаль, что нам для встреч так необходимы светские рауты".

Хикари обернулась и увидела Кацураги: "Рэн! Как я рада тебя видеть. Что нового?"

Парень улыбнулся и, подойдя поближе, начал рассказ, за это время он уже успел заключить новый контракт с рекламодателем, а в целом все было по-прежнему.

— Не жалеешь, что так все закончилось? — Кацураги внимательно посмотрел ей в глаза, — я знаю, что между тобой и Сайондзи все кончено, по этому поводу много слухов ходило.

— С каких это пор моя личная жизнь считается достоянием общественности? — немного разозлилась она, — и нет, я ни о чем не жалею...

Рэн перевел взгляд в другую сторону: "Не знал, что тебя некоторые так недолюбливают..."

— Что? — переспросила девушка и посмотрела, куда был направлен его взгляд.

Перед ее взором предстала "лучшая подруга" Судзуки Чио, которая о чем-то со смешком рассказывала своей собеседнице по-французски.

— Они тебя обсуждают... Та девушка, — Рэн указал на Чио, — утверждает, что ты бездарность.

Хосокава обернулась и целеустремленно направилась к сцене с музыкантами. Когда девушка приблизилась к ним, музыка смолкла, она о чем-то поговорила с саксофонистом. Люди все направили свои взгляды в их сторону. Хикари подошла к фортепьяно, один из музыкантов подставил ей микрофон, все снова приготовили свои инструменты.

— Дорогие гости этого вечера, данную композицию я посвящаю вам, — Хосокава ловко стала перебирать пальцами клавиши, и все музыканты, подхватив ритм, присоединились к ней. Затем ее джазовый голос наполнил все помещение и все ошарашено смотрели в их сторону.

(Песня Zaz (Isabelle Geffroy) — Je Veux перевод с французского)*

Дайте мне апартаменты в Ritz — они мне не нужны!

Драгоценности от Chanel — они мне не нужны!

Дайте мне лимузин — что мне с ним делать?!

Предложите мне личный штат — что мне с ним делать?

Замок в Нойшатель — это не для меня.

Предложите мне Эйфелеву башню — что мне с ней делать?!

Я хочу любви, веселья, хорошего настроения!

Ваши деньги не принесут мне радости.

Я, я хочу остановить руку, сжимающую моё сердце!

Давайте все вместе откроем путь моей свободе!

Итак, забудьте о всех своих стереотипах,

Добро пожаловать в мою реальность!

Меня тошнит от вашей манерности — это для меня уже слишком!

Я, я ем с помощью рук — я такая!

Я громко разговариваю и не стесняюсь этого, уж извините!

Хватит лицемерия! Я ухожу от этого.

Меня уже тошнит от шаблонной речи!

Посмотрите на меня: вы мне не нужны со своей вычурностью,

Я такая (я такая)!

Я хочу любви, веселья, хорошего настроения!

Ваши деньги не принесут мне радости.

Я, я хочу остановить руку, сжимающую моё сердце.

Давайте все вместе откроем путь моей свободе!

Итак, забудьте о всех своих стереотипах,

Добро пожаловать в мою реальность!

Большинство из присутствующих знало французский, поэтому когда Хосокава закончила играть и направилась к выходу, все молча проследили за ней. Вновь заиграла музыка, и гости вернулись к своим занятиям...

Одев куртку, Хикари выбежала на улицу, ее заливистый смех накрыл всю площадку, она закружилась как в детстве, когда воодушевление переполняло каждую клеточку тела. Тут она заметила Кано, пар исходил от его частого дыхания, он стоял в пяти метрах от нее и грустно смотрел.

— Ты смогла, — горькая улыбка отразилась на его лице.

— Спасибо, — девушка тяжело улыбнулась также как и он.

— Хикари...

Хосокава внимательно слушала его сейчас, никакого шума, только их голоса наполняли образовавшуюся пустоту.

Он призадумался и затравленно взглянув, продолжил: "Я люблю тебя...".

— Я знаю...

Девушка повернулась и пошла к такси...

За этим разговором наблюдали двое: Рюи и Каташи.

— Расставание ведь ваших рук дело... — Хосокава достал сигару, зажег ее и сделал затяжку.

— Мы ведь отлично понимаем, что учитывая ваше возможное банкротство, она ему не пара.

— Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется, — Хосокава сделал очередную затяжку, — не забывайте изречения мудрых, Сайондзи. Не нам с вами решать их судьбу. А насчет моего банкротства не беспокойтесь, такими темпами я должен был не раз и не пять оказаться на дне, для вас существует только один вариант, дорастете до моих лет, научитесь видеть другие...

* * *

Третьего декабря Гендзи с вещами стоял в аэропорту, собралась вся его кампашка и Хикари, но Мизуки так и не приходила.

Он был необычайно грустен, она так и не появлялась, парень уже успел со всеми проститься, и вот уже был объявлена его посадка...

— Ну ладно, — его состояние было совсем поникшим, — я пошел.

Ичиро подхватил свои вещи и уже собирался идти, как увидел ее, Мизуки мчалась к нему изо всех сил и, добежав, прыгнула ему в объятия, он целовал ее губы, ее шею, щеки, он все ее лицо покрыл поцелуями, слезы текли по ее щекам, он же еле сдерживал свои.

— Я вернусь, — он нежно гладил ее по голове, — жди меня, просто жди...

Она отошла, не переставая плакать, он последний раз посмотрел на свою любимую и, собрав волю в кулак, направился к своему самолету...

Эпилог

Проходят года, а истории любви по-прежнему все уникальны по отдельности... Может похожи, может практически идентичны, но все равно различны... Слушая в очередной раз одну из таких историй, у меня все равно возникает чувство новизны, среди потока событий, через время бегут миллионы искорок только что возникших чувств, тех самых, что иногда делают больно, а иногда возносят нас к небесам...

Меня зовут Томас Лебер, сейчас мне около шестидесяти лет, хоть всю свою сознательную жизнь я связан с Дрезденом — здесь я родился, здесь встретил свою будущую жену, а в будущем и воспитал троих детей, меня всегда влекло к путешествиям, как истинный журналист, я отдавался делу со всей страстностью и душой. Побывав заграницей не раз и не два, я всегда почему-то меж отдыхом и делом становился свидетелем этого восхитительного, иногда даже губительного чувства — любви. Наверное, это не было случайностью, а скорее даже обыденной вещью, присутствующей в жизни каждого из нас, но именно это чувство вызывало наибольший интерес. Я помню практически каждую из таких историй...

— А что дальше? — спросил я своего нового знакомого.

Во время его рассказа мы медленно шагали по парку, вокруг благоухала сакура, только что распустившиеся цветки иногда отвлекали взор.

Молодой приятный мужчина лет тридцати поправил свои очки и с задумчивым видом ответил: "Пару часов назад, увидев молодую пару, вы с сожалением сказали, что скорей всего для них эти отношения закончатся ничем, что их чувства угаснут, а когда я услышал это, то решил с вами поспорить, но... В случае с Мизуки и Гендзи, ваше предположение подтвердилось".

— Она его не дождалась... — продолжил я мысль собеседника.

— Напротив, — с горечью в словах перебил меня молодой человек, — она его дождалась, вот только... Люди порой меняются, не знаю почему... Он изменился, в то время как для нее ничего не перевернулось с ног на голову, он просто стал другим, Мизуки пыталась его понять, однако вскоре он же и прекратил эти отношения, сказав, что они зашли в тупик. Сейчас Такаи замужем, у нее есть дети, а вот Гендзи по-прежнему один...

Мне стало интересно, почему же он тогда решил со мной поспорить, если по его же словам правда оказалась на моей стороне, и я до сих пор был бы уверен в том, что первая любовь умирает всегда, если бы не сказал те самые слова, перевернувшие все с ног на голову: "Все мы меняемся, мой дорогой друг, И твой знакомый Сайондзи тоже хранит воспоминания о своей первой любви, но это уже воспоминания, приятные далекие воспоминания".

Мужчина ухмыльнулся и, медленно вздохнув, отрицательно покачал головой: "А вот здесь вы и ошиблись... Я люблю ее... Я люблю ее с каждым годом все сильнее. Для меня все, что произошло это не воспоминания, а жизнь, я люблю... Именно благодаря этой девушке я понял это чувство, настоящее, трепещущее. Каждый из нас опишет его по-своему, но я понимаю его так, как она научила: хотеть ее счастья, делать все для ее счастья, желать ее улыбки, заботиться о ней. Вот моя любовь".

Это был он, рядом со мной стоял тот самый шалопай, хулиган и гроза, большой авторитет, но в то же время влюбленный мальчишка, который к моему удивлению спустя столько лет по прежнему помнил ее, может, знает что с ней, может даже по прежнему видит ее или даже общается, но факт, что любит.

— Наверное, вы хотите знать, что же с Такаши Кудзе, — продолжил он, улыбнувшись, — этот ловелас по-настоящему счастлив, он женится в следующем месяце, влюбился, говорит что впервые, его избранница — хорошая женщина, правда старше его на пять лет, и у нее семилетний сын, но как говорит сам Такаши: ему плевать...

— А вы... — я запутался в собственных мыслях — вы счастливы?

Сайондзи Кано собирался ответить, но нас прервал звонок его мобильного телефона, он попросил прощения и взял трубку: "Да... Я знаю, что ты отличный врач и тебя не хотят отпускать, но все же... Что с декретным отпуском? Дали? Отлично. Сын с тобой? Ты где? Я неподалеку, а... Вижу...".

Перед моим взором предстала очаровательная женщина, был виден ее округлившийся животик, видимо через пару, тройку месяцев на свет должен был появиться еще один малыш, она была похожа на европейку: ее каштановые волосы были собраны в аккуратную прическу, а глаза... Я до сих пор помню эти синие как океан глаза... Рядом стоял черноволосый мальчишка лет пяти с такими же синими как у матери очами...

Мой знакомый повернулся ко мне: "Прошу извинить, семья заждалась, я хотел бы пойти к ним. Рад нашему знакомству...". Он крепко пожал мне руку и, кивнув, направился к родным. Мальчишка подбежал к отцу, тот подхватил мальца на руки и подошел к жене. Я смотрел, как постепенно они начали удаляться. И уже когда хотел пойти дальше, заметил, как женщина ненадолго перевела на меня взгляд, и легкая добрая улыбка озарила ее лицо...

С тех пор как я познакомился с Сайондзи Кано прошло два года, это был, пожалуй, первый и последний раз когда мне довелось с ним общаться. Я — всего лишь обычный прохожий, решивший написать эту историю, одну и из миллиона, может миллиарда, и я не единственный в этом роде... Мы все друг для друга обычные прохожие, просто кто-то пройдет мимо, лишь на долю секунды побывав в нашей жизни, кто-то остановится и займет место в твоей истории, будь оно плохим или хорошим, а кто-то однажды появившись, останется с тобой до конца...

.

.