— Значит так, — начал Самохин. — Вышел я тогда от тебя, и подумал — девка явно не в себе, и отказывать в помощи ей нельзя, и помогать тоже, другое дело, что бегству могут помешать... Ну, и ляпнул в кубрике про побег.

— Ну ты... — задохнулась я от возмущения.

— Не перебивай, — одернул меня моряк, и продолжил: — 'система добровольных сообщений' у них развита и работает безотказно, оставалось только дождаться, когда тебя на корме найдут. Зато, — тут Самохин поднял палец вверх, — ты жива-здорова, и капитан чуток охолонулся, напролом уже не лезет, только огородами.

— Но почему? — я все еще не могла понять причины предательства соотечественника.

— Я когда про смену галса тебе говорил, а сам в глаза смотрел, и видел — ни шиша дамочка не разбирается, — признался Владимир. — А дело-то в том, что спуск шлюпки на воду на полном ходу это самоубийство, а уж тем более при смене галса! Шлюпка обычно переворачивается и разбивается о борт, едва коснувшись воды, и тот, кто был в ней, погибает. Вот и Олсен испугался, когда ему доложили о планах на побег. А злой был, как сто чертей! Правда, не орал, но в трюм меня сразу определил.

— Выходит, я тебе спасибо сказать должна?

— Скажи, — согласился Самохин.

— И за то, что капитан теперь на меня не с вожделением, а опаской смотрит, да?

— И за это. Помнится, он тебе противен был. Нет?

Ничего не успела ответить, дверь распахнулась, и капитан собственной персоной предстал на моем пороге.

— О! Я же говорил, быстро работает, — сказал мне напоследок матрос, и козырнул капитану. — Сэр!

Капитан практически застал меня в постели. Матрос вскочил со стула, и со стороны было непонятно, чем мы собственно здесь занимались.

— Самхайн, я же запретил вам общаться с мадемуазель Мэй, — сказал Олсен, и я поняла, что он раздражен — правая рука его шлепнула белой перчаткой о ладонь левой. Чего это он так разряжен? — подумала я.

— Виноват, сэр, — вытянулся перед ним Самохин.

— Вернитесь к работе, — велел Грег, и дождался когда матрос выйдет.

Сначала мы молчали, потом Олсен, так и не получив приглашения присесть, прошел к иллюминатору и глядя в даль произнес:

— Скоро мы войдем в порт.

— О'кей, — сказала я, раздумывая оставаться ли мне в постели или вылезти из неё.

— Мэй, я не хочу, чтобы вы покидали судно, — серьезно сказал капитан.

— Позвольте, Грег, — я все же откинула одеяло, и опустила ноги на пол. Олсен проводил их взглядом. Опять пальчики разглядывает? — В Бриджтауне я буду вынуждена обратиться в российское консульство, — объяснила я. — Надеюсь, мне помогут с перелетом в Форт-де-Франс, и я смогу вернуться на родину.

— Вы останетесь на 'Тёмной Лошадке', Мэй. Поверьте, так будет лучше для вас. Мы возьмем груз, заправимся, и через трое суток будем на Мартинике.

— У вас нет права удерживать меня!

— Я не хочу применять силу, дорогая, — как-то устало произнес он.

— Ах, вот оно что... — я была взбешена, — только попробуй!

Я все никак не могла понять, как у него получилось молниеносно напасть на меня. Мгновенно я оказалась придавленной телом Грега к постели, и не могла не то что вырваться, а даже пошевельнуться. Поцелуй был бесконечным, сначала я ждала, когда он отстранится, чтобы укусить его за губы — единственно доступный мне вид мести, в виду моей полной недвижимости, но потом увлеклась и забыла о своем коварстве. Тиски постепенно разжимались, и когда его руки стали не сдерживать, а поглаживать, я была совершенно укрощена. Мне не хотелось войны, мне хотелось любви. И я ее получила... Грег вошел в меня, как 'Тёмная Лошадка' в бриджтаунский порт — на полных парусах!

Я стояла у борта, и смотрела, как пришвартовывается судно, но глаза мои снова и снова выискивали высокую фигуру в белом кителе и фуражке с высокой тульей. А рядом шумел и трепетал на ветру разноцветьем флагов порт нашей внезапной любви — Бриджтаун. Спросили бы меня полдня назад, и я признала бы, что пари проиграно. О чем я там спорила в нашем пари? А... Победа духа авантюризма над инстинктом самосохранения. Сейчас бы я сказала по-другому: над здравым смыслом.

'А Грег каков, а? Чертяка! Так к дьяволу здравый смысл! Да здравствует любовь!'

Фигура в белом взмахнула рукой, словно указывая на что-то на берегу. Что за люди в униформе? И с кем это говорит лукум моего сердца, капитан Грег Олсен? Полиция! Полиция...

'А ведь я его совсем не знаю, — покусывая губу, подумала я, — ну, кроме того, что он безумно хорош в постели... Ээ... а может, мне с голодухи показалось? И эта тёмная история с короной, в которой капитан играет кем-то отведенную ему роль...'.

Мне подурнело. Яркое небо Барбадоса словно налилось свинцовыми тучами. Или это потемнело в глазах от обиды и страха? А я-то расслабилась, да еще и влюбилась, как дура! Правильно меня Самохин дразнил. Кстати, где он? Наверное, занят, вон и технику для разгрузки подогнали, и вся команда на палубе. И никому до меня нет дела, тем более возлюбленному, он сейчас, наверное, торгуется, как бы подороже продать русскую воровку. Бежать? Бежать!

Воспользовавшись всеобщей суматохой, я не торопясь прошла до трапа, и спустилась по нему на причал. Портальные краны, лебедки, крикливые докеры — в зоне обслуживания судна было не протолкнуться. Пролезая между деревянными ящиками и бочками, я уронила берет, скрывающий мои волосы. Мне было не до поисков, и, скрутив пряди в жгут, я перекинула его на спину, под рубашку.

'Что, Грег, унеслась от тебя 'лёгкая добыча? Думаешь, приласкал и я растаяла? А вот и нет, русские просто так не сдаются! И предательства не прощают'. Эх, если бы на мне была тельняшка, я бы с большим удовольствием рванула бы её на груди!

Едва я выбралась на просторы морского порта, ко мне тут же подрулил автомобиль с тонированными стеклами. Выскочившие из него молодчики, подхватив меня под руки, сунули в салон головой вперед, где я свалилась на колени сидящего господина. Я не успела ничего понять, как получила увесистый пинок, и один из громил бесцеремонно устроился рядом со мной, заняв добрую половину сиденья.

— Кто вы? — испуганно спросила я.

— Здравствуйте, Моник, — осклабился сидящий слева господин.

Вот это номер, меня опять принимают за мадам Гассельблат! Я на миг взглянула в окошко. Мы ехали вдоль складских помещений, пронумерованных или обозначенных буквами, на пандусах стояли морские контейнеры с символикой Deep Sea.

— Остановите автомобиль! — крикнула я, и заворочалась на сиденье. — Я не Моник Гассельблат, это ошибка!

— Спокойней мадемуазель Моторина, нам прекрасно известно, кто вы, я просто пошутил.

— Ну, раз это шутка, тогда отпустите меня, — попросила я, надеясь на чудо.

— Чуть позже, у меня к вам пара вопросов.

Автомобиль остановился у ангара. Оказывается, мы даже не покинули порта, судя по строениям вокруг, мы находились в районе ремонтных доков. Дверь автомобиля открыл громила с переднего сиденья, и нелюбезно вытащил меня на асфальт. Им что, приказали как можно грубее со мной обращаться?

— Повежливей можно? — огрызнулась я, потирая ушибленную руку.

— Прошу вас извинить их, — раздался голос за спиной, я обернулась, и наконец-то смогла разглядеть загадочного господина.

Несмотря на душный вечер, на плечи его был накинут белый плащ, а руки, держащие трость, скрыты такими же белыми перчатками. Он был достаточно молод. Брюнет, лет тридцати пяти, с широкой полоской усов над верхней губой, вздернутой шрамом. Было в его внешнем виде нечто киношное, этакий итальянский мафиози. Верзила-сосед потянул меня за локоть, подтолкнул, и я сделала несколько шагов к ангару. Заскрежетали ржавые рольставни, и мы прошли внутрь.

— Что это? Гараж? — спросила я, разглядывая яму и эстакаду над ней.

— Шлюпочная мастерская, — ответил господин, и добавил: — а вы любопытная особа, Мэй.

— В меру, — я вовремя вспомнила, что любопытство сгубило кошку, и дала задний ход, — вообще-то я не привыкла совать нос в чужие дела.

— Похвально, — улыбнулся 'мафиози'.

Он старался казаться любезным, и если бы не его спутники, то я может быть и купилась. Но реальность такова: я в компании преступников, в чём была уверена на сто процентов.

— Простите, а как вас зовут? — спросила я, наивно полагая, раз джентльмену известно моё имя, то и мне надо знать его.

— Ну вот, я только поверил вашим словам, как вы тут же их опровергаете, — рассмеялся он, будто я удачно пошутила.

— Меня учили быть вежливой, — тут же нашлась я, — должна же как-то к вам обращаться.

— 'Сэр' меня вполне устроит, — усмехаясь в усы, сказал 'мафиози'.

— Мне бы домой, сэр, — попросилась я, делая ударение на последнем слове.

Взявшись за спинку стула, он выставил его вперед и пригласил меня присесть. Отказаться было невозможно.

— Мы ждем одного человека, мадемуазель Моторина. Скажу прямо, от него зависит, насколько быстро вы вернетесь домой, или... не вернетесь вовсе.

От его слов меня пробрал озноб. В металлической полусфере ангара было холодно, а глубокая яма посреди него настроения мне не поднимала.

'Если 'сэр' проводит все свое время в таких вот условиях, то я понимаю, для чего накинут плащ на его плечи'.

Но владелец белого плаща покинул меня, оставив взамен себя здоровяка водителя.

— Жиртрест, — вспомнила я детскую дразнилку, глядя на гору мышц под гавайской рубашкой. Здоровяк не реагировал на фразу на чужом языке. — Пончик, сарделька, Гаргантюа... и Пантагрюэль! — мне было страшно, и я развлекалась тем, что подыскивала ему эпитеты. — Кинг Конг! — услышав родное 'гаваец' хлопнул ресницами, очевидно, названные ранее знаменитые герои Франсуа Рабле были ему не известны. Мы могли бы поболтать о Голливуде, и том, кто нравится ему в роли подружки чудо-гориллы, Джессика Лэндж, или Наоми Уоутс, но сближаться с преступником было бы с моей стороны опрометчиво.

'Кто тот человек, от которого зависит моя жизнь? — думала я, обхватив плечи руками, и стараясь не стучать зубами от холода. Прошло, наверное, около часа, прежде чем в ангар снова вошел 'мафиози', а за ним мой соотечественник Самохин. Владимир был хмур, обычная его развязность испарилась вместе с моей верой в добрых людей.

— Вот так встреча, — произнесла я.

— Представлять вас друг другу нет нужды, — заулыбался 'сэр'.

Прямо скажем, появление здесь русского моряка, да еще и в роли 'человека от которого зависит моя жизнь' было для меня неожиданностью. А я его поддерживала в трудную минуту, песни пела гаду!

— Смотря, в каком качестве представлять, — мне захотелось ударить предателя, и как можно больней, — я вот знала моряка Самхайна, а этот человек может быть и убийцей, и злодеем! — для убедительности я ткнула в его сторону пальцем.

— Прямо-таки и убийцей! — вспыхнул Самохин.

Он чувствовал себя неуютно, избегал смотреть мне в глаза, а когда я успевала поймать его взгляд, то читала в нем просьбу о прощении.

— Откуда мне знать, — продолжила я, немного сбавив обороты, — подозревала, что у тебя нелады с российским законом, но ты и здесь уже успел натворить.

Неужели я настолько ошибалась в нем? Выходит, я совсем не разбираюсь в людях... Какие, интересно, сюрпризы мне преподнесет 'возлюбленный'?

— Минуточку, восстановим справедливость, — вмешался 'сэр', — Самхайн не убийца, а просто наш человек в команде капитана Олсена. Мы ему поручили присмотреть за одной очень ценной вещицей, но он не справился.

— Надеюсь, ваша ценность застрахована, — съязвила я.

— Мадемуазель Моторина, вы и являетесь этой страховкой, — рассердился 'сэр', глаза его злобно блеснули из-под припухших век.

'Аллергик? Ну, вот какое мне дело до его болячек! Чтоб он сдох!'

— Не бойся, Майка, — сказал Самохин еле слышно, и, обращаясь к усатому, добавил: — Стив, я предложил тебе разобраться на месте, а девчонку отпустить, она здесь совершенно не причем.

— 'Тёмную Лошадку' уже обыскали, и ни черта на ней нет! Я велел не спускать с короны глаз, а ты куда смотрел? — кипятился 'мафиози'.

— Видишь ли, Олсен меня изолировал на некоторое время, — признался Самохин.

Усатый застыл, нервно дернулось веко. Заячья губа обнажила десны, изо рта осою вылетела звонкая фраза:

— Изолировал? Он заподозрил что-нибудь?

— Вроде нет. Он больше ею занимался, — кивнул на меня моряк.

— Корона была у неё! Куда дела, отвечай! — он чуть не набросился на меня с кулаками, но Самохин вовремя встрял между нами.

— Я повесила её на какой-то прибор, а когда пришла полиция, её уже не было... — с придурковатым видом развела я руками.

— Олсен? — взревел усатый.

— Олсен! — подтвердил моряк.

— Олсен... — ахнула я, увидев входящего в ангар капитана.

Грег был в кителе, видно прямо со шхуны. Увидев меня в компании злоумышленников, он не удивился, и, судя по всему, был знаком с моим похитителем.

— Стив, мистер Гассельблат, — приветствовал усатого Олсен.

Едва я услышала это имя, в голове моей все перевернулось. Гассельблат, владелец 'Тёмной Лошадки'?

— Так Моник ваша жена? — воскликнула я, не обращая внимания на знаки Самохина.

— Моник моя мачеха, — ответил Стив, и покачал головой: прав был, я любопытна и совсем не в меру.

Грег подошел ко мне, взял за руку, и так, словно мы на балу, представил 'мафиози':

— Стив — сын господина Гассельблата, судовладельца, и... мы давние знакомые.

— Благодаря мне, Грег Олсен стал капитаном 'Лошадки', — любезно сообщил мне, подмигнув распухшим глазом, Гассельблат-младший. — Кстати, что тебя сюда привело, и как ты нашел нас? — нахмурившись, спросил он у Грега.

Я видела, как напрягся Самохин, как Грег искоса взглянул на него, но никто из них не проронил и слова. Грег сжал мою руку, и Стив, наблюдавший за нами, сказал ехидно улыбаясь:

— Ты все такой же Казанова... Не стоит, милая, доверять этому ловеласу, он скажет вам, что вы единственная, но вы всего лишь одна из многочисленных жертв обаяния Грега Олсена.

— А ты все также азартен, Стив? Не проигрыш ли заставил тебя заниматься грабежом? — парировал Олсен, но слова Стива встряхнули меня.

Вот чувствовала, что сегодняшний вечер откроет мне глаза на 'влюбленного' капитана. Боже, как банально! Обычный курортный роман...

— Отец отказал мне в помощи, вот и кручусь, как могу, — ухмыльнувшись, ответил Гассельблат. — И тут, как на блюде — в новогоднюю ночь звонит папаша, и просит прокатить с ветерком одну девицу, он вроде как с ней поспорил.

— Так этот джентльмен ваш отец? — ошалело уставилась я на него.

— Он самый. А еще упрекает меня за азартность! К слову, мне это было на руку, покупатель нашелся и корону надо как-то вывозить, а 'Лошадка' уже под парусами. При плохом раскладе виновата будет девица, если полиция копнет поглубже, то сразу выйдет на отца, а уж он-то всяко отмажет. Вот и подсунули ей, да Самхайну поручили приглядывать.

— Все ясно, — сказал Грег. — Но мы, помнится, договаривались с тобой, что 'Тёмная Лошадка' в махинациях не участвует, не так ли?

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓