Тишина внутри

Несколько мигающих ламп тускло освещали тюремный коридор. Перед одной из камер сидел на середине прохода молодой человек. На вид лет двадцати, а, может быть, и меньше, со слегка неопрятным и потрепанным видом.

Устроился он на белом складном стуле. Еще один, перед юношей, служил подставкой для шахматной доски.

Партия шла к завершению. Большинство фигур отыграли свои жертвенные роли и теперь лежали сбоку маленькими трупиками.

— Король идет на Е5, — глубокий голос наполнил камеру и коридор.

Молодой человек поднял глаза на противника. Яркие блики на стекле двери мешали рассмотреть лицо, но даже сквозь них проступал темный силуэт высокой мощной фигуры.

— Король... — повторил задумчиво юноша, неторопливо наклонился к доске и передвинул фигуру. — Ладья на Е2. Шах.

— Король на D5, — не стал медлить собеседник.

— Королева на А5. Шах! — также быстро ответил юноша и переставил фигуры. Черты его слегка напряглись.

— Офицер на С5.

— Королева на А3...

Юноша бросил взгляд на камеру — противник молчал.

— Ладья на G2, — наконец, ответил заключенный. — Шах и мат.

Молодой человек непонимающе посмотрел на доску. Как? Это невозможно... Он же был так близко...

Всего одного хода не хватило, чтобы выиграть. Одного хода!

— Ты помнишь наши условия? — спросил мужчина в камере.

— Да... — медленно поднял глаза проигравший. Три вопроса. И три ответа, которые он должен будет дать. Странная ставка для партии в шахматы, но... — Спрашивайте.

— Кого ты здесь навещаешь?

— Отца, — юноша чуть подался вперед, пролегла складка между бровей.

— Что он сделал?

— Он... убил мою мать.

— Шрамы на твоих руках. Ты пытался покончить с собой? Из-за родителей?

— Это уже четыре вопроса, — нахмурился молодой человек.

— Да... И ты ответил.

Юноша сидел некоторое время, как будто ждал чего-то. Продолжения? Заключенный молчал.

Молодой человек неловко поднялся и начал собирать фигуры. У него было такое чувство, что он сделал какую-то низкую вещь. Или ее сделали с ним. С добровольного согласия.

— Данте, — окликнул его почти на пороге низкий хрустящий бас.

— Что?

— Ты ответил на один лишний вопрос. Поэтому я отвечу на твой.

— Мой?

— Чтобы найти истину, нужно отсеять горы мусора.

— Что... — непонимающе оглянулся Данте.

Но собеседник снова замолк.

"Тюрьме "Консберри" требуется преподаватель ВЫСОКОГО УРОВНЯ по игре в шахматы для заключенных", — гласило объявление в проходной. Данте заметил его неделю назад, одеваясь после посещения отца. В школе он неплохо играл и участвовал в соревнованиях. Предложение казалось любопытным...

— Так вы говорите, что больше десяти лет практикуетесь? — Данте спросил про объявление у охранника, тот позвонил куда-то, и, вот, он уже сидел в кабинете начальника тюрьмы. Этакого стареющего мачо, обрюзгшего и потрескавшегося, но еще сохранившего некий внутренний запал. — Кхм. Дело в том, молодой человек, что нам нужен не просто игрок. Думаете здесь мало людей, умеющих играть в шахматы? Кхм. Простите, горло побаливает. Давайте, я опишу вам ситуацию. Телевидение хочет снять сюжет об одном из наших заключенных и готово как следует заплатить за съемки. Без его согласия это невозможно. Взамен, он хочет овладеть шахматами. Кхм. Так что мы находим ему шахматиста, репортеры снимают свой фильм, а я делаю в тюрьме ремонт. Все ясно?

— Он так известен, этот заключенный?

— Кхм. Молодой человек, это не то, о чем вам стоит думать. Главное — нам нужен профессионал. Он отсеял несколько десятков людей, только потому, что, по его словам, они были слишком глупы, чтобы преподавать. Понимаете? Вы уверены в себе? Чтобы зря не тратить время — вот краткий опросник.

Данте приподнялся с кресла для посетителей и взял анкету. "Виды сицилианской защиты". "Перечислите все дебюты без первого хода пешкой"...

— Простите... но в теории — все эти дебюты, гамбиты... я не силен. Я... просто играю. Каждый раз по-новому... Почему бы нам не сыграть с этим заключенным? Тогда все сразу станет ясно.

— Кхм. А вы правы. Ему надо. Пусть и разбирается сам, — неожиданно легко согласился начальник тюрьмы. И начал куда-то звонить.

— Он принял ваше предложение. Перед тем, как идти — немного о правилах. Вы посещаете здесь отца и уже знаете кое-что... Но этот заключенный находится в секции для осужденных пожизненно. Это самые опасные и жестокие преступники. Никогда. Ни-ког-да! Не забывайте этого. Держитесь середины коридора между камерами. Не смотрите и не разговаривайте ни с кем, кроме него. Никому, ему в том числе, ничего не передавать. Ничего не брать. Все вещи, кроме одежды оставите на посту. Свидания с заключенным длятся не больше часа, так что постарайтесь уложиться. Все... Идите, вас проводит дежурный. — Да, чуть не забыл. Вашего... ученика зовут Иеремия.

Данте спустился на подвальный уровень, оставил охранникам все содержимое карманов и цепочку с шеи и, получив взамен шахматы, направился к камере.

Короткое натянутое приветствие, расстановка фигур...

— Вы готовы? — спросил юноша. Оппонент долго молчал, и молодой человек уже хотел повторить вопрос, когда...

— У меня есть условие...

Три вопроса. Три любых вопроса, на которые нужно ответить со всей честностью. Три вопроса...

Данте согласился.

Ни тогда, ни после юноша не видел лица противника. Иеремия постоянно оставался в полутени, будто сам свет пугался и обходил жуткую фигуру стороной. От этого Данте казалось, что он ведет партию с призраком.

За час игру закончить не удалось, и продолжение перенесли на следующий четверг — на сегодня.

И ведь он почти выиграл! Если бы не глупая ошибка в конце... Эмоции погубили его.

А потом эти вопросы? Зачем лезть в личную жизнь? Родители, шрамы... какое ему дело?!!

— Данте, что ты встал, — крикнули с поста охраны. Забирай свое барахло.

Юноша вышел из задумчивости, обнаружив себя посреди прохода.

— Иду.

— Мы на тебя ставили, парень, — заявил Бейли, лысеющий полноватый охранник, когда Данте подошел к окошку дежурных.

— Да, парень, три к одному. Плакали мои деньги, — поддержал другой.

— Вы следили?

— Конечно, а ты что думал. Как в кинотеатре, — усмехнулся Бейли.

Данте пожал плечами и пошел к автобусной остановке.

Да уж, карьера преподавателя не сложилась... Хотя всю партию он опережал противника на несколько ходов.

Немного внимательности, и победа была бы за ним...

Но что за слова в конце? На какой вопрос ответил Иеремия? "Чтобы найти истину, нужно отсеять горы мусора". Ерунда какая-то. Какие горы? Какая истина?

Выйдя за ограду тюрьмы, Данте неожиданно уперся взглядом в несколько мусорных баков с другой стороны улицы. Нет, это не мог быть тот мусор, о котором говорил заключенный. Он имел в виду что-то более философское. Ведь так?

Или... Если бы Иеремия хотел что-то передать, не дав заметить охранникам... Он мог бы спрятать послание в остатках еды, которые будут выброшены на помойку.

Посмотреть? Нет, охрана заметит... Подобраться ночью? Тоже нет, будет слишком темно, а светить, кроме сотового, нечем. И рыться в мусоре? Юноша с отвращением представил царящий там запах.

С другой стороны, он мог бы выбросить туда какой-нибудь предмет, а потом сделать вид, что потерял ключи, и вернуться для их поисков. Если охрана и увидит, то объяснение достаточно убедительное.

Но, может, там и нет ничего... Ох, Иеремия!!

Данте подошел к исходящему зловонием баку, и кинул пару дорожных чеков. За ними последовала, звякнув, связка ключей. На фоне упаковки сока и рваной перчатки она смотрелась удивительно гармонично.

Юноша осторожно обернулся, убедился, что никто за ним не следит, и двинулся к автобусной остановке.

На грязном пятачке уже собралось несколько человек, в основном женщины. Данте поинтересовался, когда ближайший автобус, и, узнав, что через семь минут, начал отсчитывать время.

Минута.

Две...

Три. Пора!

Молодой человек принялся рыться по карманам. Одна женщина покосилась на него недовольно, но промолчала. Данте воскликнул, словно опомнившись, и поспешил к мусорке.

Три бака. В каком искать? Но, сначала, ключи! Он взял связку и зажал в ладони.

Едва не зажмурившись, молодой человек копался в отходах. Остатки еды, газеты, журналы... одноразовые стаканчики, реклама доставки пиццы. Смесь эта создавала настолько невыносимый аромат, что хотелось обвязать лицо тряпкой и убежать. Охранники, если и заметили странное занятие юноши, то оставались равнодушны. Что и требовалось...

Теряя терпение, Данте приподнял апельсиновую корку. Бутылочка йогурта. Заключенные питаются йогуртом? Даже в его школе такой не давали.

Он хотел отбросить бутылочку, как, вдруг, замер. На скрытой прежде стороне был выцарапан шахматный конь. Это оно! Данте спрятал находку в карман.

Все, или Иеремия приготовил и другие сюрпризы? Юноша поискал какое-то время, но больше ничего подходящего видно не было.

К остановке подъехал автобус. Данте опомнился и поспешил к нему, напомнив себе, что перерыв между рейсами — час. Вбежал в салон и отыскал свободное место. Послание в кармане куртки было будто магнит. Рука так и тянулась достать находку. Может? Нет, сначала — отъехать от тюрьмы!

Автобус загудел, оставляя позади тюремную ограду. Еще полчаса напряженного ожидания... и очередной поворот полностью скрыл ее за кромкой леса.

Данте достал бутылочку. Кроме изображения шахматной фигуры ничего необычного в ней не было. Стандартная пластмассовая емкость — такие сотнями покупают и выбрасывают каждый день по всему миру.

Внутри обнаружился сложенный квадратик, покрытый печатными буквами. Газета? Точнее, газетная вырезка. С одной стороны — статья, с другой — кусок интервью с президентом Аргентины, на котором карандашом было написано "Гостевая спальня, второй этаж".

Какая спальня?! Президента? Если это написал заключенный, то что он хотел сказать? Молодой человек непонимающе завертел в разные стороны бумажкой.

"Исчезновения в Нью-Мериленде, финал", — гласило название статьи. — "Мы обещали держать вас в курсе всех событий этой истории, и держим свое слово. Тем не менее, печатая этот отчет, я не могу не думать, что все мы ждали иного исхода.

Напомню — почти месяц назад, 28 сентября 1981 года, исчез школьный автобус с 16 детьми.

Вечером, после занятий в средней школе Нью-Мериленда, он должен был, как обычно, развести учеников по домам. Но никто из ребят ни в тот, ни в последующие дни не вернулся к родителям. Среди пропавших оказались дети многих известных в нашем городе людей — внучка старшего сержанта Питера Гарнсби, Патриция, близнецы Кори-Смит, сын преподавателя истории и владельца сети универмагов "Радуга вкуса" Кайла Донована, Энди..."

В кармане завибрировал телефон. Номер незнакомый:

— Алло?

— Данте Уортингейл? Меня зовут Оливия. Вас беспокоят из тюрьмы строгого режима "Консберри". Начальник тюрьмы, мистер Левенталь просил меня связаться с вами и передать, что вы приняты.

— Принят? Но... я же проиграл...

— Что? Простите, я, кажется, не в курсе... Может быть, соединить вас с мистером Левенталем?

— Нет... Спасибо...

— Не за что. До свидания.

Что все это значит? Он уступил в партии, но Иеремия взял его в качестве преподавателя... Почему именно его?

Надо дочитать статью, ответ, вероятно, в ней. Не зря же заключенный подкинул именно этот кусок газеты.

"...Спустя трое суток, полиция начала прочесывать местность вокруг маршрута движения автобуса. К поискам были привлечены сотрудники Фредеринктонского отделения Канадской Королевской Конной Полиции и добровольцы из числа местных жителей. Тем не менее, результаты оказались нулевыми.

Четвертого октября патрульная машина обнаружила на окраине города человека в полубессознательном состоянии. Им оказался водитель злополучного автобуса, 24-х летний уроженец Нью-Мериленда, Иеремия Слейт. К сожалению, сообщить какие-либо сведения о судьбе автобуса он не смог. Заключение врачей — амнезия, вызванная сотрясением мозга.

На следующий день господин Слейт заявил, что вспомнил, как остановился помочь водителю машины со спустившимся колесом, примерно в 30 милях от города. Когда он вышел из автобуса, то водитель напал на него и ударил несколько раз гаечным ключом.

Полиция предприняли меры по поиску в той области, но ничего подтверждающего слова господина Слейта обнаружено не было.

Шестого числа эта история получила продолжение. Лаборатория полиции нашла кровь одной из пропавших — Эбигейл Уорнсмит на одежде водителя автобуса. Как заявил эксперт, стадия разложения образца позволила им определить примерное время кровотечения — между 17 и 20 часами вечера 28 сентября. Также, некоторые из предметов, найденные при водителе четвертого числа, были опознаны родителями жертв, как принадлежавшие их детям.

На основе полученных сведений, полиция предъявила Иеремеии Слейту обвинения в похищении и убийстве 16 несовершеннолетних. Подозреваемый отказался признать вину и сообщить местонахождение школьного автобуса.

Все эти дни полиция продолжала поиски, но безуспешно. Позавчера, 19 ноября, старший сержант Гарнсби сделал заявление, что розыск будет прекращен. По всем, даже самым оптимистичным, прогнозам дети умерли от голода, либо убиты похитителем. Последний, к слову, так ничем себя и не проявил.

Следующее заседание суда над господином Слейтом назначено на 25 ноября. Два прошлых, напомню, прошли с явным преимуществом обвиняющей стороны. Остается лишь ждать и надеяться, что присяжные вынесут правильный приговор.

Мы будем держать вас в курсе всех событий этой страшной истории.

Ребекка Пакстон."

Так вот из-за чего был пожизненно осужден Иеремия! Похищение и убийство 16 детей. Данте почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Вопросы про его семью... Во что он вляпался?!

И что значит эта надпись про спальню? И почему он будет преподавать, несмотря на проигрыш?

Нет, нужно думать логически. Что у него есть? Послание. Послание, на которое намекал Иеремия, он нашел в баке. Мусор забирают по утрам. Значит, заключенный должен был выбросить вырезку из газеты после сегодняшнего завтрака. То есть, он уже знал, что наведет Данте на него... И результат партии был не важен! Иеремии было достаточно первой встречи. Но... Тогда зачем все это?

Слова про спальню, статья о преступлении, в котором обвинили Иеремию...

Шахматы были лишь способом отбора человека с достаточным интеллектом... И им оказался Данте, который всю партию выигрывал...

А теперь заключенный хотел, чтобы он поехал в это место и что-то нашел... Но что?!

И где эта спальня? В статье несколько имен, в чьем доме искать разгадку? Почему не написать прямо?!

Так, ладно. Сперва нужно успокоиться. Где этот Нью-Мериленд? И Фредеринктон? Названия незнакомые. Но там есть Канадская Конная Полиция. Значит, не Онтарио и не Квебек... Нужен Интернет!!

Данте почувствовал, что количество мыслей на квадратный сантиметр его мозгов превышает все мыслимые пределы. Стоило расслабиться и подумать о чем-то другом.

Юноша убрал бутылочку со статьей и стал смотреть в окно. Там был густой августовский лес. Небо потемнело, и над деревьями столпились сизые, словно синяки, тучи. Зарядил монотонный дождь...

— Данте, это ты? — раздался голос из ванной. Судя по плеску, там кто-то шумно и с удовольствием умывался.

— Да, дядя Оскар, — шнурки не желали развязываться, и юноша сердито сопел, прыгая на одной ноге у порога.

После ареста отца он стал жить у крестного. Это были добрые спокойные люди. С двухгодовалым ребенком Лайонелом, напоминавшим неуправляемую ядерную боеголовку, и небольшим домом в пригороде Пемброка.

— Как отец?

— Более-менее. У него синяк в пол лица, но говорит, что не стоит беспокоиться.

— Кто бы сомневался... — вышел из ванной дядя Оскар. Он никогда толком не занимался спортом, но имел плечи, как у чемпиона по гребле на байдарках. Уже за это Данте его уважал. — А как партия с этим заключенным?

— Я проиграл, хотя они все равно меня взяли... Я, нав..

— Молодец!

— Дядя, этот человек попросил меня съездить к его родным...

— Да? Мне стоит беспокоиться? С наркотиками это никак не связано?

— Нет, — засмеялся Данте. — Просто навестить их и передать письмо. — Юноше было стыдно врать, но и вразумительно объяснить, почему он хочет посетить Нью-Мериленд, вряд ли получилось бы.

— Убедил. Деньги на дорогу дать?

— Нет, у меня с работы в торговом центре еще осталось.

— Иногда забываю, насколько ты самостоятелен. Есть будешь? Я — только с работы и собираюсь громить холодильник.

— Да, сейчас, только посмотрю, как ехать.

Юноша включил ноутбук. Нью-Мериленд отыскался в графстве Йорк, провинция Нью-Брансуик. Если ехать, то на поезде до Фредеринктона и оттуда на автобусе.

Данте заказал билет на завтрашнее утро на 6:30. В субботу днем он будет на месте.

Теперь само происшествие...

Час с лишними рытья в Интернете ни к чему не привели. Все статьи повторяли газетную вырезку — автобус с детьми не нашли, и Иеремия был осужден на пожизненное заключение. Несмотря на отсутствие какого-либо явного мотива преступления.

Данте решил просмотреть другие события в городке. Чувствуя, как внутри растет холод, он обнаружил заметку об еще одном исчезновении, примерно за полгода до детей, сержанта полиции Кристофера Холандера. Было ли это связано с автобусом? Многовато исчезновений для городка с населением чуть больше тысячи человек.

Из других происшествий юноша отметил смерть, уже в 1998 году, дослужившегося до инспектора Питера Гарнсби. А в 1992 совет попечителей назначил Кайла Донована директором средней школы Нью-Мериленда.

Вот и все... Если он хотел еще что-то узнать, нужно было отправляться на место...

Утром пришлось вставать раньше всех. Данте сонно тыкался из ванной на кухню и обратно, пытаясь вспомнить, за каким чертом ему нужно уехать на сотни миль от дома. Откуда он может знать, что на самом деле имел в виду Иеремия?

Впрочем, несмотря на упадок энтузиазма, он собрался. Ноутбук, фонарик, перочинный нож, немного денег. Все это он сложил в рюкзак и стал думать, может ли пригодиться еще что-то.

Напульсники. Белые, как у теннисистов. Он часто надевал их, скрывая рубцы. Взял и сейчас, но после секундного замешательства положил назад.

Его шрамы... Эти следы порезов появились задолго до смерти матери. Намного раньше...

Родители Данте просто были совсем разными. Ничего общего, а главное никакого желания искать компромисс.

Они постоянно ругались. Начинали с глупых пререканий и заканчивали злобными криками, иногда доходящими до рукоприкладства.

А потом появился он. Ребенок, ставший не радостью, а кандалами, которые не давали сбежать им друг от друга.

И свою копившуюся злость они выплескивали с лихвой. Изо дня в день, из года в год...

Со временем, это превратилось в дешевый спектакль. Они будто играли заученные роли. Говорили одни и те же фразы, действовали по одному и тому же сценарию.

Данте закрывался подушкой, убегал из дома, пытаясь не слышать криков и звона бьющейся посуды...

И однажды он не выдержал.

Он не хотел себя убивать. Хотел только, чтобы они замолчали.

И на какое-то время, пока он лежал в больнице, родители успокоились, объединенные горем.

Но это была лишь видимость...

Нью-Мериленд оказался тихим маленьким городком. С ухоженными лужайками перед домами и столетними деревьями, нависавшими молчаливыми часовыми над дорогой.

С чего начинать? Данте еще в поезде решил, что, сперва, нужно расспросить жителей о людях из статьи. Узнать дорогу, может быть, новые слухи. При этом он будет представляться студентом, которому руководитель летней практики поручил написать свежий обзор тех событий.

Оказалось, что семейство Кори-Смит уехало из города через пару недель после окончания поиска детей. Некоторые говорили, что в Ванкувер, другие — в Монреаль. Не слишком ли быстро для убитых горем родителей? Журналистка Ребекка Пакстон вышла замуж, став Ребеккой Мероуз, и перебралась в Фредериктон. Остальные по-прежнему жили в городе.

Получив объяснения, как, к кому добраться, юноша начал обход.

Из дома сына Питера Гарнсби, Данте прогнали под угрозой ареста. Впрочем, судя по крыше, на втором этаже там мог быть только чердак, но никак не гостевая спальня.

Следующий — директор школы. Кайл Донован оказался владельцем старинного двухэтажного дома колониальной постройки. Пожелтевший от времени фасад здания тонул в тени громадного дерева.

— Добрый день, меня зовут Данте. Могу я поговорить с мистером Донованом? — на звонок в дверь вышла миловидная девушка лет 26-28.

— Здравствуй! Ты из школы? Он немного занят, но ты проходи, — женщина отошла в сторону, освобождая дверной проем.

— Нет, не совсем...

Девушка провела его мимо лестницы в гостиную:

— Посиди пока здесь. Чаю или кофе?

— Нет, спасибо.

— Ну, хорошо, тогда жди, — тонкие черты лица тронула улыбка. — Я ему передам, что ты здесь, — девушка вдруг бросила взгляд на его открывшиеся шрамы, когда Данте снял куртку. — Ра... Располагайся... — несколько неуверенно закончила она, заставив покраснеть юношу, и вышла.

Спустя несколько томительных минут послышались шаги по лестнице. В комнату вошел мужчина лет 50, с коротким ежиком седеющих волос и несколько надменным выражением лица.

— Добрый день, молодой человек, — протянул он руку. — Вас действительно зовут Данте? И вы, конечно, не из моей школы.

— Да... Моя мать очень любила "Божественную комедию"...

— Понимаю ее. И так — чем могу помочь?

— Дело в том... Я прохожу летнюю практику, и... Мой руководитель поручил написать статью об исчезновении в 81 году... — лицо директора окаменело. — Я пойму, если вы прогоните меня. Вы потеряли сына... Но, может...

Директор встал и резко подошел к дверному проему, ведущему в холл.

— Кристабель?

— Что?

— Сделай нам два чая.

— Хорошо!

Мистер Донован вернулся и встал напротив юноши, затем стал мерить комнату широкими шагами.

— Практика... Хорошо вас учат... — он резко остановился и посмотрел на Данте. — Что именно вы хотите знать?

— Давайте, я расскажу то, что знаю, а... вы дополните.

— Хорошо, — кивнул директор. — Говорите.

Юноша пересказал содержание статьи. Собеседник слушал его стоя как-то косо, в пол оборота.

— Пресса скрыла одну деталь, — наконец, послышался его голос. — Мы попросили... Чтобы не было копания в грязном белье... Это были не обычные дети.

— Не обычные?

— Да. Дети с дефектами развития. Синдром Дауна, Эдвардса... После второй мировой между нами и Фредеринктоном был построен цементный завод. В конце 60-х там случилось несколько аварий, и после них стали один за другим рождаться... такие дети. Завод закрыли, но...

Когда я узнал, что мой Энди... — в комнату вошла девушка с подносом. Поставила его на журнальный столик и принесла одну чашку Данте. Директор от своей отмахнулся, поэтому Кристабель вернула ее на поднос. — ...то предложил организовать в школе отдельный класс для детей с пороками развития. Свой класс, свои учителя, свой автобус...

Этот автобус тоже был... Не все ребята могли себя контролировать. Перед тем, как везти, их пристегивали... Чтобы не мешали водителю. На окнах стояли решетки...

— Преступнику было достаточно просто отогнать автобус подальше и оставить?! Они бы не выбрались?

— Да. Большинство бы не догадалось, а если бы и догадалось, то отстегнуться можно было лишь имея ключи...

— А они были у водителя автобуса? Иеремии?

— Да.

Юноша почувствовал холод, пробирающий от этой истории. Руки, державшие чай, затекли от напряжения.

— Почему вы рассказали мне?

— Почему... Для журналиста вы слишком молоды. И мало кого сейчас заинтересует эта история...

— А... — в комнате повисло напряженное молчание. — А про Иеремию вы что-то знаете?

— Ничего особого. Пришел после армии... никак не мог найти работу и попросился водителем. Обычный парень...

Данте поспрашивал еще немного, но, похоже, директор Донован рассказал все, что знал.

— Простите, можно в туалет? — юноша допил чай и теперь молился, чтобы уборная была на втором этаже. Как иначе он сможет найти спальню?

— Да, конечно. По лестнице и направо, вторая дверь.

— Спасибо.

Данте вышел в холл и стал медленно подниматься по ступенькам, изучая второй этаж. Четыре двери справа и три слева. И какая из них ведет в гостевую комнату?!!

Юноша зашел в туалет и закрылся на щеколду. Постоял какое-то время, вслушиваясь в тишину второго этажа. Кажется, и девушка и директор остались внизу. Это шанс. Выйти из туалета, и пока они ничего не заподозрили осмотреть комнаты...

Данте осторожно отодвинул щеколду и шагнул в коридор.

Вперед!

Первая дверь напротив привела его в детскую. Манеж, ловушка снов, большие улыбающиеся пчелы на обоях. Не то!

Юноша сделал движение в сторону лестницы, чтобы обследовать следующую дверь... И встретился с взглядом поднимающейся наверх Кристабель. Не успел!!

— Все в порядке?

— Да... Спасибо за чай.

— Пожалуйста, — улыбнулась она. — Мой муж помог вам?

— Муж? — видно, что-то отразилось в лице Данте, так как девушка резко нахмурилась. — Простите. Это невежливо с моей стороны...

— Ничего страшного. У нас большая разница в возрасте, многие этого не понимают.

Данте попрощался с директором и Кристабель и направился к следующему дому.

Количество вопросов после посещения Кайла нисколько не убавилось. Зачем Иеремии понадобилось похищать автобус с больными детьми? И даже не просить выкупа...

На этот раз он избрал целью мать заключенного. Здание, в котором она жила, было тоже двухэтажным, но менее внушительным, чем у семейства Донован.

В ответ на стук из дома послышались шаги:

— Что вам нужно? — раздался женский голос из-за закрытой двери.

— Здравствуйте... — было неловко говорить в занавеску, но Данте продолжил. — Я хотел бы задать несколько вопросов о вашем сыне...

— У...Убирайся! — зло крикнули с той стороны. — Когда же вы оставите меня в покое!! А ну иди отсюда! Я кому сказала!

— Но я не журналист... Я только хочу разобраться в том, что тогда случилось. Я встретил вашего сына в тюрьме, когда навещал отца...

Некоторое время царило молчание, будто женщина размышляла:

— Ты не слишком молод, чтобы заниматься такими вещами?

— Я... — юноша растерялся, не зная, как ответить. — Не знаю...

Снова воцарилась тишина, затем с той стороны завозились и стали открывать замки.

Дверь повернулась на петлях, и в проеме показалась маленькая сморщенная старушка.

— Как он?

— ...директор Донован рассказал, что все это были дети-инвалиды, — юноша поведал историю с шахматами, опустив лишь три вопроса и послание в мусорке, и принялся описывать известные ему детали.

Они сидели на небольшой чистой кухне. Перед Данте воздвиглась чашка чая, грозившая новой порцией работы почкам.

— Может, вы вспомните еще что-нибудь?

— Негодный мальчишка! — грустно покачала головой женщина и, в который раз, посмотрела укоризненно на покрытые шрамами руки Данте.

— Что? Простите, если...

— Не про тебя я. Кайл Донован... Сейчас его все называют "Господин директор". А я его знаю еще с тех пор, как они учились в школе. После пропажи автобуса этот подлец говорит так, будто и не знал моего сына. А они с детства дружили. Кайл, Иеремия и Кристофер. Не разлей вода были...

— Подождите. О... Одну секунду, — Данте зарылся по карманам в поисках распечатки из Интернета. — Вот! Кристофер Холандер?!

— Да, он самый.

— Который тоже пропал за несколько месяцев до автобуса?

— Да...

— А... Не было чего-то особенного в его исчезновении?

— Ну что вы от меня хотите, молодой человек? — сокрушенно развела руками женщина. — Я не полицейский. Помню только, что была какая-то вечеринка у них. После нее, кажется, он и пропал.

— Ох... — обхватил голову руками Данте. — Были еще исчезновения людей?

— Знаете, да... — и сама, по всей видимости, удивленная старушка посмотрела на него. — Жена Кайла.

— Жена? Но я был у них — она... На месте.

— Нет, не эта. Первая жена — Лаура.

— Ну и городок! И когда это случилось? — в нетерпении подался вперед Данте.

— Тогда же, когда и дети... Но все искали детей, на ее пропажу почти не обратили внимания. Тем более она была... Ведьмой. Все только радовались, когда она исчезла.

— Ведьмой? Вы серьезно?

— Вполне. Все считали, что эта она напустила порчу на ферму Бойда. Хромая Ведьма...

Данте в отчаянии пытался сопоставить факты. За один год в городе пропало 18 человек. Случайность? Нет. Но ведьма... И третий мужчина, Кристофер... Как они связаны с детьми? Если только... Дети не понадобились для какого-то сатанинского обряда?! И Иеремия украл их для них! Ведь это так просто — угнать автобус с больными детьми.

— Как вы думаете, ваш сын способен на то, в чем его обвинили?

— Не знаю... — женщина опустила глаза на свои сжатые морщинистые руки. — Я воспитывала Иеремию 20 лет. И, видит Бог, я была хорошей матерью. Но... Тот человек, что сидит в тюрьме... Это, будто, не мой сын...

От миссис Слейт Данте направился к родителям Эбигейл Уорнсмит. На прощание он обещал сообщить, если узнает что-нибудь.

Но вопросы только множились... По крайней мере, хоть один дом из кандидатов на "ту спальню" он мог исключить. В ответ на прямой вопрос мать Иеремии сказала, что гостей у нее давно уже не бывает, а если бы таковые появились, то спали бы в зале на первом этаже.

В доме Уорнсмитов Данте встретили довольно холодно. Выслушали, напоили третьим за день чаем и попросили больше не приходить. Тем не менее, он узнал, что гостевая спальня на втором этаже там есть.

Один дом-кандидат и еще три возможных. Но как проникнуть внутрь? Взламывать замки Данте не умел, да и не стал бы...

Бывший дом четы Кори-Смит стоял на пустыре чуть в отдалении от города. Старое заброшенное здание, немного покосившееся, с рваными проемами окон. Порывы ветра пускали волны по высокой траве, на крыше скрипел флюгер. Без обычных для города голосов и звуков машин дом, словно, парил в окружающем безмолвии.

Данте прошел по почти скрытой в зарослях дорожке. Скрипнула засохшим деревом дверь, и перед ним предстало пыльное помещение с затянутой серыми простынями мебелью.

Пустые остовы кроватей обнаружились сразу в нескольких помещениях, и было абсолютно непонятно, какая из комнат нужна. Учитывая быстрый отъезд владельцев дома после пропажи детей и его заброшенность, он пока был основным кандидатом на "гостевую спальню". Но то ли Данте искал не там... то ли не знал, как искать. И, главное, что?!

Злясь на самого себя и на Иеремию, юноша отправился в Фредериктон, к Ребекке Пакстон.

Нафталин. Именно его запах намертво врезался в память Данте, напоминая, впоследствии, о визите к журналистке. Этот древний аромат никак не вязался с относительно молодой Ребеккой, но, несмотря на это, пропитал в ее квартире каждую вещь.

Журналистка жила с мужем в высотном доме почти в центре города. Выслушав объяснения юноши, Ребекка впустила его, и, конечно, спросила, не налить ли чаю.

— ... Нет!! — Данте подумал, что чересчур резко отреагировал на предложение, и поспешил объясниться. — Я был у нескольких семей, и везде меня поили этим... чаем. Если я выпью еще немного, то просто лопну. Простите... Можно в туалет?

Вернувшись в комнату, Данте принялся за расспросы. Но его ждало разочарование — Ребекка не смогла сообщить ничего нового.

— Нет, молодой человек, — развела женщина руками в ответ на очередной вопрос. — Все, что я знала, я изложила в своих статьях по этому делу...

— Ох... — устало потер лицо Данте. — Ну, хорошо. А в каком доме вы жили раньше в Нью-Мериленде? Извините, за странный вопрос, но у вас была гостевая спальня на втором этаже?

— На втором? Нет, была на первом. Мама называла ее музыкальной комнатой. Там стояло пианино... Но ее часто использовали, чтобы оставить родственников на ночь... А почему вы спрашиваете?

— Иеремия намекнул, что у одного из участников трагедии может быть нечто в спальне на втором этаже, — не стал темнить юноша. — То, что прольет свет на эти события...

— Странно... Не могу ничего сказать, но от общения с этим человеком, когда я брала интервью, у меня до сих пор мурашки. На вашем месте я бы не слишком верила ему...

— Я и сам не знаю, кому тут верить, — немного грустно усмехнулся Данте. — Но, не буду больше тратить ваше время. Тем более мне уже пора на поезд.

— А где вы живете?

— В Пемброке.

— Да? У меня недалеко от него живет кузина.

Они вышли в холл, и Данте стал одеваться.

— Спасибо вам.

— Не за что. Будьте осторожны, — улыбнулась на прощание женщина.

Поезд отстукивал километры по кромке серых, затерявшихся в лесах гор. Данте возвращался назад с ощущением бестолково потраченного времени. Спальню он не отыскал и только больше запутался...

В одном юноша был почти стопроцентно уверен — нужная ему комната находилась в доме Кори-Смит. Но что там искать?

И еще оставались Кристофер Холандер и жена директора Донована. Оба исчезли с перерывом в несколько месяцев. Почему?! И как они связаны с автобусом?

Может, у них был роман, и Кайл узнал?

Но при чем тут дети... Данте в бессильной злобе стукнул по сиденью, напугав женщину рядом.

Надо поговорить с Иеремией. Пусть он скажет прямо, что в спальне. Иначе...

Хотя, что иначе? Он и так в тюрьме...

— Да... Ты был там. Эта решительная походка и теснящиеся в голове вопросы... — заполнил коридор шепот Иеремии. — Я почти вижу их.

Юноша встал перед камерой, держа в одной руке шахматы, в другой — два сложенных стула:

— Просто скажите, что вы от меня хотите?

— Раз ты спрашиваешь... то не нашел... Ты меня разочаровал, Данте.

— В статье несколько имен. У кого искать? И вы думаете, я буду взламывать дома?! Может, прекратите изображать Ганнибала Лектора и скажете все прямо?

— Дан-те... — пропел заключенный своим низким, густым, будто смола, голосом. — Мое тело уже больше двадцати лет заперто в этих стенах. Лишь мои слова могут выйти за их пределы. Говорить то, что от меня хотят услышать — значит, обрекать свой голос на то же заточение... Советую, кстати расставлять фигуры, пока охрана не заподозрила, что мы занимаемся чем-то другим...

— Еще три вопроса? Я не собираюсь играть в ваши игры!!

— Но ты пришел... Ты думаешь, это я заставил тебя поехать в Нью-Мериленд? О, нет... Тобой двигало нечто более могущественное... Любопытство... Да... И оно же привело тебя сюда. Ты хочешь узнать, что там произошло... Да?

Уйти или остаться? Данте чувствовал, что его затягивает в какой-то омут, из которого потом можно и не выбраться...

— Черт с вами! Мы играем, и вы все говорите?!

— Да...

— В какой руке? — Данте вытащил две фигуры разного цвета и спрятал их за спиной.

— В правой.

— Вы играете белыми.

— Зачем вы спрашивали про мою семью? — юноша проигрывал, несмотря на все прилагаемые усилия. Всего две пешки и конь, — и его король позорно загнан на край доски.

— Ты злишься... И потому проигрываешь.

— Вы не ответили!

— Офицер на D3. Только человек, познавший смерть, сможет разобраться в ее причинах... Не совсем то, что ты хотел услышать?

Данте почти с ненавистью посмотрел на противника. Темная фигура, казалось, насмехалась над ним.

— Может, еще что-нибудь вам рассказать? Как маму хоронили в закрытом гробу, или как я лежал в больнице со вскрытыми венами?!

— Хочешь вызвать жалость? Это будет твоей слабостью, пока ты не примешь себя.

Данте, Данте... Ты можешь быть человеком, пережившим ТРАГЕДИЮ, или человеком, ПЕРЕЖИВШИМ трагедию. Выбор за тобой...

— Королева на Е4. И я не хочу слушать этот бред! С меня хватило школьного психолога!!

— Снова жалость... Но, у меня ее нет... Тогда скажи мне, почему ты навещаешь отца. Он же убил твою мать...

— Какое вам дело?!

— Хочу узнать, соврешь ли ты... Ответ я уже знаю. С тем же успехом ты мог бы навещать в тюрьме мать... Да... Ты знал, что так будет! И ничего не делал... Ты такой же, как все тут, — развела руки в стороны фигура.

— Хватит! Ваш ход?!

— Конь на В1. Шах...

— Молодец парень!! — улыбался в окошко Бейли. — Сделал этого ублюдка!

Данте вымученно улыбнулся в ответ. Его не покидало ощущение, что Иеремия в конце поддавался ему.

"Ты победил... Доволен?

Ищи сверстника короля Якова II"

Просто сказать он, конечно, не мог.

Сверстник короля Якова? Яков II жил четыреста лет назад, все его сверстники давно умерли.

Проверять мертвецов?!!

Теплая летняя ночь накрыла кладбище Нью-Мериленда. Трещали неугомонные цикады, слабо колыхался неподвижный воздух.

Круг света от фонаря скользил от могилы к могиле, вырывая из мрака сглаженные ветром и дождями буквы.

"Он смог взлететь, наш милый Майкл".

"Любимая дочь и сестра".

Все плиты были не раньше восемнадцатого века. Данте проклинал Иеремию, себя и планировщика кладбища, который явно не задумывался размещать людей по дате смерти.

"Теперь ты в лучшем мире, не бойся, я не оставлю тебя".

Из черноты выросла громада склепа. "Здесь нашла свое последнее пристанище баронесса Летрейт. 1633-1687".

Оно! Года, по крайней мере, похожи.

Данте бросился к двери. Заперто. Луч фонаря заплясал по могилам, пока юноша рылся в рюкзаке.

Нет лучшего средства от замков, чем титановый лом...

По высоким ступенькам Данте сбежал внутрь. Но где гроб? Тесное пустое помещение, затянутое со всех сторон паутиной. Заключенный направил его в пустой склеп?!!

Юноша начал обходить помещение, с омерзением продираясь сквозь клочья паутины. Голые стены, голый пол... Это шутка. Изощренная шутка от Иеремии...

На одной из стен оказалась едва заметная надпись. Данте протер рукавом пыль. "Всем желающим почтить память моей тетушки, сообщаю, что, в соответствии с завещанием, ее тело было перенесено под любимый клен. Джером Донован".

Донован! Вот кто ему нужен!! Потомок баронессы Летрейт, которая... похоронена под тем деревом у дома.

Но что же в спальне на втором этаже?!

Два дня ему пришлось ждать, пока оба, и директор, и Кристабель не уедут из дома. Монотонное наблюдение выводило из себя, но лучшего способа придумать не удалось. От постоянной слежки юноша осунулся и стал раздражительным. Идея поиска спальни настолько захватила его, что он забывал есть и, приходя в номер гостиницы, валился без сил.

Но настал вечер воскресенья, и пара уехала на машине директора.

Данте обошел дом и приблизился к черному ходу. Один удар лома, — и юноша открыл замок, просунув руку через разбитое стекло.

Внутри было темно, но красный огонек на панели сигнализации Данте заметил почти сразу. Попался!

Сердце забилось в страхе. Что он делает?! Вломился в чужой дом... Полицейский патруль будет здесь максимум через десять минут. Нужно бежать!!

Данте замер в начале шага. Нет, сначала посмотреть. Другого шанса может не представиться!

Юноша взбежал по лестнице на второй этаж. Одна комната, другая... четвертая... Всего две спальни. Какая гостевая?!

Что может быть в спальне хозяев, чего нет во второй? Что?

Крем! Кристабель, наверняка, мажет лицо или руки кремом на ночь. Значит, на прикроватном столике он найдет тюбики.

Завыла вдалеке сирена. Юноша кинулся в одну из комнат — ничего похожего на крем. В другую — на тумбочке стояла бежевая баночка. Предыдущая комната — та, что нужна!

Но что искать? Данте заметался из стороны в сторону, хватая и отбрасывая предметы. В окна ударил свет подъехавших к дому машин.

Пробегая мимо боковой стены, он почувствовал холодок. Сквозняк? Тут же стена...

Набитые деревянные панели казались монолитными, но в ближайшем рассмотрении стала заметна узкая щель. Потайной ход!

Как он открывается?

Данте принялся ощупывать стены и пол, в поисках невидимого рычага. Где же?

Ручка лампы, на которую он хотел опереться, вставая, вдруг скользнула вниз. Послышался короткий щелчок, и кусок стены отъехал в сторону. В проеме была видна спиралью уходящая вниз лестница.

Внизу раздался звонок, заставив юношу вздрогнуть от неожиданности.

— Если в доме есть посторонние, поднимите руки и выходите наружу! Я считаю до трех, и мы взламываем дверь!

Данте бросился, было, к потайному ходу, но тут же опомнился. Патрульные войдут, начнут проверять помещения и найдут его. Нужно задержать полицейских...

Юноша закрыл дверь комнаты изнутри и придвинул к ней кровать. Не бог весть что, но даст ему фору. А теперь вниз!

Мелькнули перед глазами несколько пролетов, и Данте оказался в большой зале. В центре ее, на возвышении, стоял саркофаг. То самое место второго захоронения баронессы...

Но зачем его сюда направил Иеремия?

Юноша заводил фонарем вокруг себя.

Фото ребенка и оплывшая свеча и... красный рюкзак?! Что он делает в усыпальнице? Неприятный холодок зародился внутри. Неужели?

Ручка, цветные карандаши, учебник... Нет, не может, не может... Тетрадь.

Дрожащей рукой Данте навел луч на обложку. "Эндрю Донован". Пропавший сын директора.

Зашелестели перелистываемые страницы. В начале каждого урока тяжелым неровным почерком была выведена дата. Кое-где попадались обрезанные краями рисунки людей и деревьев.

12 сентября, 13, 15... 28!!!

Эти тетрадь и рюкзак могли оказаться здесь, только если директор видел сына после пропажи! О боже...

Нужно сообщить полиции!!

Данте хотел побежать наверх, но взгляд зацепился за что-то на полу, ближе к гробу. Небольшой округлый предмет, вроде плошки... Или крышки.

Юноша поднял предмет, но спустя пару секунд с дрожью бросил. Это была коленная чашечка человека.

Почему она не в гробу? Если она принадлежала баронессе, то могла оказаться на полу, только когда скелет решили бы опять перенести.

Тогда кто там?!

Тяжелая каменная крышка заскрежетала, но сдвинулась в сторону.

Женщина, а, судя по платью и волосам, это была женщина, была похожа на мумию. Высохшие остатки кожи обтянули скалящийся череп, в виске зияла неровная потемневшая дыра.

Баронесса?

Данте повел лучом, внимательно всматриваясь в скелет. На голени было странное утолщение, напомнившее что-то. Утолщение на кости...

Костная мозоль! Так заживает кость после перелома.

Юноша пошатнулся. Перед ним лежала Лаура Донован. Первая жена директора. Она же — Хромая Ведьма...

Данте постоял немного, собираясь с мыслями, и медленно пошел наверх.

Первое, что увидели, входящие в дом директор и Кристабель — стул с сидящим на нем Данте посреди холла.

— Что вы тут делаете?! Ка... Как вы вообще сюда попали!!! Немедленно уходите, или я вызову полицию! — побагровел мистер Донован.

— Вперед. Думаю, им будет интересно узнать, что вы убили своего сына и жену. И еще 15 детей.

— Да... Да как вы смеете!!! — подскочил к нему мужчина.

— Кайл, о чем он? — испуганно спросила Кристабель.

— Вы в курсе, что труп первой жены вашего супруга находится под домом? С пробитой головой, — директор застыл в растерянности над юношей и тот решил воспользоваться замешательством. — Вы хотели замести следы? Скелет баронессы Летрейт вынесли и закопали где-нибудь в лесу, а в гроб положили жену. Если бы кто-то и открыл гроб, то решил бы, что там — баронесса.

И все бы вам сошло, не забудь вы одну... Часть ее высочества, — достал из кармана коленную чашечку Данте. — И ведь вы все продумали. Эти слухи про ведьму. Смерть скота на ферме... Вы ведь были всегда достаточно влиятельны и богаты, чтобы заткнуть людей. Но вы этого не делали. Вы сами и распространяли эти слухи, чтобы Лауру никто не искал в случае исчезновения. Так и произошло. Все были только рады, когда "ведьма" пропала.

— Кайл?

— Милая, не слушай его! Да, я пускал эти сплетни! Но только потому, что она не давала развода, и я хотел выдворить ее из города!

— Может, тогда объясните, откуда у вас рюкзак Энди? И тетрадь с уроком от 28 сентября 1981 года?!!!

— Вы... Вы... — директор вдруг широко раскрыл рот и схватился за сердце. — Воды...

Кристабель побежала в кухню, зашумел открытый кран.

— Думаете... Все знаете... — прошептал мистер Донован, неловко и грузно садясь на пол. Лицо его побледнело, дыхание стало тяжелым и прерывистым. — Вы... еще молоды. Думаете все только белое и черное...

— Вот, — девушка вернулась и наклонилась со стаканом к мужу.

— Спасибо, — директор с трудом отпил воды и прислонился к стене. — Хотите... узнать, как все было...

Вы же еще дитя...

Вы хотя бы представляете... что значит растить ребенка?

А больного ребенка?!

Видеть, как чужие дети учатся говорить, ходить... Учатся в школе, играют в футбол, держатся за руки с соседской девочкой...

А твой сын в это время пускает слюни! Не может связать и двух слов! Или... Сходить в туалет, не изгадив всю ванну! Или у него случается приступ, он кричит всю ночь, как резанный. Или бьет посуду, мебель...

Знаете, что я почувствовал в тот день, когда пропал автобус?!

Облегчение. Я пришел домой, и было... Просто тихо. Тихо и спокойно.

А потом пропала и Лаура. Моя ненавистная женушка...

Впервые за одиннадцать лет, я отдыхал! Понимаете?

Затем позвонил Питер и сказал, что они нашли автобус. На заброшенном участке дороги.

Как я не хотел туда ехать...

Там уже были почти все родители, стояли кружком, как заговорщики. "Где же дети?" — спросил я. Мне сказали, что в автобусе. Я удивился, что они их не выпустили, но поднялся внутрь...

И вы думаете, я рад был видеть сына? А ведь, все они были живы! Эти дети... Без сознания от истощения и жажды... но живы!

Но все, что я чувствовал тогда — вонь их дерьма! Потому что все эти дни, пока их искали, они не могли выйти и испражнялись под себя!?!

Я вышел наружу, и другие родители подозвали меня к себе. Кто-то предложил не находить автобус. Оставить этих детей.

Слышишь? Все эти отцы и матери... Их настолько тошнило от собственных чад!!

Я, конечно, сперва, отказался, но... в душе я этого хотел. Еще один день отмывать это растение...

— Боже, Кайл... — Кристабель зажала свой рот ладонями и качала головой.

— Было несколько семей, они не хотели оставлять своих... Мы разрешили забрать их и обещали помочь уехать из города, если они сохранят все в тайне...

Мы взяли из автобуса вещи... На память... Часть потом подбросили Иеремии, когда фабриковали дело.

Один из отцов, Абель Уир отогнал автобус к озеру Дерн и затопил. Там они и поныне...

А мы вернулись по домам. Как ни в чем не бывало.

И думаешь, я жалею?! Нет! Ни капли. Эта жизнь была мучением и для детей и для их семей. Мы сделали благое дело...

Директор замолчал, смотря в пол. Кристабель сидела напротив и тихо всхлипывала, с ужасом глядя на мужа.

— Но ты ничего не докажешь, мальчишка, — неожиданно зло процедил мистер Донован. Твое слово против моего — ничто. Неудавшийся самоубийца из проблемной семьи... Да, я узнавал! Я превращу твою жизнь в ад! Сгною те...

— Вы все слышали? — громко произнес Данте, обернувшись в сторону гостиной.

— Да, парень, — оттуда вышли двое патрульных. — Никогда бы не поверил, если бы не слышал собственными ушами!

Зазвенели вытаскиваемые наручники.

— Директор Донован, вы арестованы по обвинению в преступном сговоре с целью убийства несовершеннолетних и убийстве Лауры Донован, вы имеете право...

Полицейский участок был переполнен людьми. Служители порядка, журналисты, еще какие-то люди.

Официально Данте тоже был арестован за незаконное проникновение на чужую собственность. Как объяснил инспектор Феррис, это требовалось, чтобы избежать бюрократических проблем в суде над Кайлом Донованом.

На деле юношу даже не посадили в камеру. К нему постоянно подходили незнакомые люди в форме, поздравляли, давали советы...

Он вежливо отвечал что-то, но в голове крутилась, как заезженная пластинка, фраза директора:

— ... Я пришел домой, и было... Просто тихо. Тихо и спокойно.

Данте не мог не думать, что это уже было. Два года назад.

Патрульный привез юношу домой из больницы, где на операционном столе остывало тело его матери.

Данте зашел в дом, перешагнул через потускневшую лужу крови в холле и сел на диван.

Было необычно тихо. Жужжал холодильник на кухне, гудели приглушенно машины на улице.

Юноша вдруг странно улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку.

Впитывая всем телом эту прекрасную... упоительную тишину...

Кайл Донован был осужден на пожизненное заключение, как и еще несколько "Нью-Мерилендских палачей". Остальные родители получили от пяти до двадцати лет.

Данте обязали на 40 часов общественных работ за взлом дома. Из-за, видимо, вкравшейся в документы ошибки, его, вместо уборки городских территорий, направили в полицейский участок Пемброка.

Автобус с детьми был поднят со дна озера. Тела без особого шума похоронили на Нью-Мериледском кладбище.

Иеремию Слейта признали невиновным в предъявленных обвинениях. Суд постановил выплатить компенсацию за проведенные в тюрьме годы. Точная сумма не называлась, и газеты гадали между шести и семизначными цифрами.

— Как это? Быть свободным? — Данте и бывший заключенный сидели в доме миссис Слейт. После двухчасовой пресс-конференции оба выглядели измотанными.

— Фальшиво... Все, будто, ненастоящее, — вне тюремных стен Иеремия оказался обычным, чуть бледным здоровяком. — А как тебе стать "Золотым мальчиком"?

— Не менее фальшиво... И утомляет... — юноша выпрямился на стуле. — Знаете... Мне только не дают покоя две вещи... Мы так и не узнали, что случилось с Кристофером Холандером. И директор Донован не признался в убийстве Лауры, хотя остальных обвинений не отрицал... Такое ощущение, что я упустил какую-то важную деталь...

Иеремия усмехнулся:

— Эта жажда истины... Ее не утолить ничем, не правда ли? Вся проблема в том, что ты знаешь лишь конец истории. А ведь у всего есть свое начало...

— Начало?

— Да.

Все началось с трех школьных друзей. Двум повезло чуть больше, а одному...

Один ушел в армию, прослужил там 8 лет, но, вернувшись, не мог даже найти работу.

И была вечеринка в доме Кайла. Мы выпили изрядно с Крисом и решили достать из склепа под домом скелет баронессы. Попугать девушек.

Кайл давно показал нам вход в подземелье — мы вытащили скелет и принесли его ванну. Ты бы слышал, как орали те, кто ходил в туалет, — улыбнулся воспоминаниями Иеремия. — Мы наигрались и понесли скелет назад. Положили тело в гроб и начали задвигать крышку. И тут Крис остановил меня. Он услышал какой-то звук снизу и заглянул в гроб.

— Посмотри сюда! Дно гроба опустилось! Под нами еще помещение.

Дно опускалось, когда крышка вставала на место. Крис залез в гроб, и я закрыл его, чтобы спустить вниз.

— Что там? — крикнул я.

— Господи, Рем, тут полный зал сокровищ! Золото, камни... Наследство баронессы!!

Ты понимаешь, Данте? Полная денег комната, о которой никто не знал. Это был мой шанс. Вырваться из ямы, в которую я попал. Но... Выпусти я Криса, он бы рассказал все Кайлу. А тот и так был богат с детства!

— Вы... — глаза Данте расширились.

— Я оставил Криса там. Ушел и оставил в могиле. И никто, никто его не нашел!

Я стал думать, как добраться до сокровищ так, чтобы никто не узнал. Как заставить Кайла с Лаурой покинуть дом на несколько дней?

И я решил инсценировать похищение детей. Вместо того, чтобы развести детей по домам, отогнал автобус на заброшенный участок дороги. Какие родители останутся дома, когда их дети пропали?

Так и случилось. Оба уехали, и целый дом был свободен. Я забрался туда и начал искать способ пробраться на второй уровень склепа, не задвигая крышку. Один бы я ее не закрыл изнутри. И не открыл бы тем более.

И я нашел механизм в стенке саркофага! Всего полдня, и я был бы богат, как Рональд Макдональд!

Но тут вернулась Лаура. Я не мог выйти из дома, пока она была внутри.

Я стал ждать. Ждал, ждал... Но она не уходила. Сидела и рыдала над своим ребенком-имбицилом!

Я хотел прокрасться наружу. Но... она заметила... или услышала... и подняла крик. Я пытался ее успокоить, но она схватила стул и ударила меня несколько раз. Я потом полиции говорил, что это на меня напали на дороге...

Мы боролись... Но я был сильнее. Выхватил молоток, который взял с собой и... проломил ее череп.

Что было делать с телом? Я решил использовать его с пользой. Отнести в гроб и заменить им скелет баронессы. Будто бы Кайл решил убить свою жену и заметал следы. Баронессу я выкинул в лесу. Оставалось только навести полицию на Кайла.

Я был глуп. Нужно было вытаскивать сокровища, а я решил окончательно убрать все преграды. Я пошел на заправочную, чтобы позвонить оттуда в полицию, и... Напоролся на патрульного. Тот узнал меня и повез в участок.

Сначала я притворялся, что ничего не помню. Но меня все не отпускали, а этих проклятых детей не нашли. Я же все-таки не... Хотел сказать не убийца, но как раз наоборот. Я не... Дети это уже слишком. Я решил навести полицию на автобус. Сказал, что вспомнил, как на меня напали недалеко от той развилки. И предложил искать там.

Они бы нашли их, если бы автобус там был. Но...

Он уже был на дне озера. Я понял, что произошло, когда у меня, якобы, нашли вещи и кровь детей...

Но уже ничего нельзя было сделать. Все, даже моя мать, отвернулись от меня... Поверили в обвинения...

Оставалось только ждать... Ждать пока появится достаточно умный, но... внушаемый человек, который раскроет дело так... Как мне нужно. Да, я спрашивал про твою семью именно поэтому. Такие дети, как ты всегда ищут кого-то на роль настоящего отца. Того кто будет им указывать, что делать...

— Вы же понимаете, что я сейчас пойду в полицию! — юноша медленно поднял взгляд.

— Нет. Ты своими руками вытащил меня из тюрьмы. Пойди ты сейчас в полицию — тебя примут за взбалмошного ребенка, которому мало нахлынувшей славы. Ты проиграл, Данте. В жизни, как в шахматах — нельзя спешить и поддаваться чувствам. А ты поспешил... И проиграл. Хотя... — Насмешливо посмотрел он на юношу. — Ты ведь не был моим противником. Всего лишь искусно разыгранной пешкой... Каково это? Быть пешкой в чужой игре?

В доме номер 18 по Нью-Мериленд-стрит сидели двое напротив друг друга.

Глаза в глаза. Застывшие словно статуи.

— Ужин готов! — крикнул миссис Слейт с кухни. — Идите!

— Да, мама! — не поворачивая головы, ответил Иеремия.

Двое напротив.

Словно, шахматисты перед партией.

Чей ход будет первым?

Кто первым ошибется? И кто победит?