Зи-зи

Дети войны, которой никогда не было. (Дай бог, чтобы и не будет.)

"Зи-зи"

Он водил стволом старенького АК-47 из стороны в сторону. Одолевали сомнения. Явно слышался шорох слева, но больше никаких признаков жизни.

— Может крысы? — спросил он сам себя. В темноте коридора, куда не попадал солнечный свет, он пытался разглядеть источник шума. Сам он был одет в военный камуфляж старого образца. Камуфляж висел как на вешалке и был явно не по размеру.

От его шагов по просторному залу, раздавался хруст битого стекла. Он присел у входа в коридор и достал фонарик. Нажав на кнопку и осветив коридор, попытался разглядеть в нем источник шороха. Вместо ожидаемой крысы или собаки, он увидел неясную тень. Она скользнула в дальнюю комнату.

— Рус! Чего застрял там? — послышался голос снаружи.

— Да, хрень какая-то! — крикнул в ответ он и, подцепив фонарь на кронштейн старого автомата с деревянным прикладом, начал продвигаться вперед. Снаружи послышался звук заведенного дизеля.

— Ты идешь?.. Рус! — Не унимался голос снаружи.

— Минуту! Проверю! — ответил он, аккуратно заглядывая за каждый угол и обшаривая лучом фонарика темные места. Он добрался до последней комнаты и обнаружил там лестницу. Когда-то она вела и вверх и вниз. После бомбежки лестница вела только вниз. Бетонная плита, обрушившаяся сверху, перекрыла путь наверх, но из-за обвала участка стены было довольно светло.

Так же аккуратно он начал спускаться вниз. Все как учили. Весь обзор сквозь мушку на дуле, которая не вышла из прицела. Перед ним предстала приоткрытая стальная дверь. Из-за двери проникал едва заметный свет. Он, не опуская автомата, потянул руку и со скрипом открыл дверь.

За ней ему предстала комната. На потолке еле горела слабенькая диодная лампочка от которой тянулся шнурок с кнопкой. Она светила настолько слабо, что комната была в полумраке. Как только он сделал шаг внутрь, в нос ударил приторный, сладковатый запах разлагающегося мяса... трупный запах. Он начал осматриваться в поисках источника смрада. Широкая лавка у дальней стены, стальные стеллажи с коробками у другой, стальной шкафчик у двери, а у третьей стол с двумя табуретами. На столе в хаотичном порядке были раскиданы пластмассовые баночки из-под плавленых сырков. Шоколадные, Орбита, Омичка... Фольга на всех сырках была прорвана по середине. Нормально открытых упаковок он не заметил. На полу были разбросаны телефоны. Все были разобраны. Задние панели и аккумуляторы валялись то тут, то там.

Направив луч фонаря на лавку и присмотревшись, он заметил, что под ней спиной к нему лежит труп. Это было понятно по огромной, запекшейся ране на спине. Сквозь обрывки одежды, скорее всего женской, белели кости ребер. Подойдя ближе он услышал шорох оттуда. Медленно, чтобы не вспугнуть, он повернул тело. Дуло автомата он направил под лавку.

Тело оказалось женским и уже окоченевшим. Впалые щеки, глаза затянутые белой пеленой, трупные пятна почти сплошняком и руки, закрывающие давно запекшуюся рану на животе. Под ним засохшая лужа крови.

Сразу за трупом оказался источник шороха. Источник имел взлохмаченную шевелюру, огромные перепуганные глаза и чумазое лицо. Ребенок, около трех лет.

Он немного смутился, не зная как прореагировать. Ступор продолжался не долго и уже через несколько секунд он отложил автомат, протянув руку к ребенку. Ребенок замотал головой из стороны в сторону издавая отрицательное мычание: "У-у... У-у...". Когда Руслан почти коснулся руки ребенка, тот завизжал и заплакал, вжимаясь в бетонную стену.

Руслан уже почти на половину залез под лавку. Не став пугать ребенка, он бросил попытки его достать. Он вылез из-под лавки, еще раз осмотрелся и попробовал того выманить.

Он достал из бокового кармана на штанах шоколадный батончик с орехами, при этом нарочно стараясь посильнее шелестеть оберткой. Плач тут же прекратился. Руслан развернул уже вскрытую упаковку и положил надкушенный шоколадный батончик на пол, немного расчистив его от мусора. Отойдя на несколько шагов, он заметил блеск глаз под лавкой. Глаза внимательно за ним наблюдали, но их владелец так и не решился покинуть своего укрытия. Тогда Руслан сделал вид, что ушел. Он вышел из комнаты за дверь, но начал подглядывать.

Спустя пол минуты из-под лавки показался ребенок. В полумраке было трудно что-то разобрать, но взлохмаченные длинные волосы и сарафанчик толи серого, толи зеленого цвета было видно хорошо. Девочка подошла к оставленному шоколадному батончику и присела, начав его рассматривать, а потом вертеть в руках. Попробовав его на вкус, она тут же попыталась запихать его в рот целиком. Кусочек батончика был большой и полностью в рот не влез, но девочка очень старалась его туда запихнуть. При этом она качала головой в стороны и издавал звук похожий на: "Ням-ам".

Руслан наблюдал за этим с улыбкой. Девочка, сдавшись, все-таки вытащила батончик изо рта и начала его кусать. Батончик был старым, шоколад обветрился, а нуга внутри уже давно не тянулась. Из-за этого она мучилась долго, но молодые зубы на пару с голодом справились.

Руслан вошел в комнату, и девочка, не отпустив шоколадку, которой уже перемазала все лицо и руки, тут же прыснула обратно под лавку.

Снаружи послышались негромкие голоса. Они приближались, а рация на поясе начала шуршать.

— Рус! У тебя все нормально? — Послышался голос из рации. Он, взяв ее в руку, нажал кнопку и ответил слегка не уверенным голосом.

— Норма. Я в подвале. Тут ребенок лет трех.

— Взрослые есть? — сухо поинтересовались из рации.

— Только труп женщины. Недельный не меньше. Ребенок в руки не идет, плачет и визжит.

— Аккуратно уходи оттуда. Мы передадим нашим, пусть у комбата голова болит, что с ним делать. Если неделю тут сидит, то еще денек перекантуется. Там еда есть?

— Тут каска с водой стоит и упаковки от еды валяются. Больше ничего... — Руслан взглянул на потолок над каской. Там было высохшее пятно.

— Перекантуется, а там видно будет. Поднимайся! Комбат уже по открытой волне орет, наряд обещает!

— Принял! — ответил Руслан. Он уже хотел побежать наверх, но остановился и оглянулся. Поймав испуганный взгляд из-под лавки — развернулся. Ударив себя в грудь кулаком, он громко произнес: "Руслан!". После этого он вышел из комнаты и побежал обратно, вверх по лестнице...

"Урал" мерно рычал двигателем, а люди, сидевшие в кузове под тентом размеренно покачивались, в такт кочкам и ухабам на дороге. Кто-то из них спал, кто-то глядел в откинутую сзади занавеску, а кто-то жевал.

Руслан сидел, упершись спиной в борт. Голова с едва видимыми волосами покачивалась. С первого взгляда он был еще очень молод. Лет пятнадцать на вид, но под носом уже виднелись усы. Настоящими мужскими усами это было еще не назвать. Так, скорее юношеский пушок.

На очередном ухабе он вдруг подскочил и перехватил автомат, который не выпускал из рук. Тут же сухая мужская рука ухватилась за ствол и подняла его вверх.

— Тихо! Спокойно Русик! Сон! Просто сон! — четко и громко произнес рядом сидящий мужчина. Не в пример Руслану он был уже в годах. Голова красовалась блестящей лысиной с ладонь, а волосы вокруг нее были седыми. Обветренное лицо с недельной щетиной хмурилось. — Ну, отпусти цевье... Свои все, домой едем...

Руслан глубоко дышал, а глаза бегали по лицам, оружию и обстановке. Левая рука насмерть вцепилась в цевье, а правая держала указательный палец на курке. Ноготь указательного пальца был белый от того, что пытался нажать на курок. Пяти секунд хватило, чтобы понять где он. Руки отпустили автомат и принялись тереть лицо.

— Вот и молодец! Предохранитель сними. Когда решишь дальше спать — поставишь, — уже спокойным голосом произнес седой мужчина. Он с минуту молчал, а затем спросил Руслана, который сидел как пришибленный. — Кто?

— Сестра... — немного помолчав ответил паренек сиплым голосом. — ...Миной накрыло, так что мы только верхнюю половину хоронили.

В кузове "Урала" повисла тишина. Те, кто услышал, задумались о своем. Спящие продолжали спать, а мужчина, который сидел рядом с Русланом полез в сумку. Обычная, черная китайская сумка с эмблемой какого-то популярного бренда на боку. Он достал из сумки консервы, сухари и бутылку с минеральной водой. Все гражданского производства.

— Держи, — произнес мужчина, протягивая Руслану вскрытую банку и сухарь. Тот взял и, взглянув в банку, спросил:

— Старшина, а девчонку ту, из подвала, забрали?

— Нет. Я комбату передать не успел. Нас же до лежака не пустили. Сразу к соседям конвоем погнали... — Руслан не переставал рассматривать перловую кашу в банке.

— Старшина, может закинете меня к тому дому? Мы же два дня на ногах, а там девочка...

— Всех не спасешь, Русик. Война дело такое... Сегодня кашу из банки ешь, а завтра уже тебя черви... — меланхолично ответил Старшина.

— Мне очень надо, старшина... очень, — сглотнув ответил Руслан. Старшина, жевавший свою кашу из консервы, замер. Сглотнув, он повернул голову к Руслану и спросил:

— На сестру похожа, что ли? — Руслан не ответил, а только кивнул. Старшина вздохнул и с ноткой сожаленья в голосе продолжил, — Крюк сделаем, но смотри! Если хватятся тебя — залетишь на ковер к комбату! Я тебя крыть не стану. Если до темноты к нашим не выйдешь — жди утра. Караул ночью не посмотрит и не спросит, свой ты или чужой. Сразу палит. Сам в караул ходил, знаешь. Усек?

Руслан кивнул, подтверждая, что "Усек". Он пальцами загнул железный круг консервы обратно и убрал ее во внутренний карман. Сухарь сунул в брюки. Старшина взглянул на Руслана и передал ему пол-литровую бутылку с минеральной водой. Тот кивнул и засунул ее в свой подсумок.

Старшина кинул пару фраз в рацию и продолжил есть, а Руслан бездумно продолжил пялиться на спящего бойца, облокотившегося на противоположный борт...

"Урал" рыкнул двигателем и начал размеренно набирать скорость. У разбитого дома остался стоять Руслан. Он не стал задерживаться, а, перехватив автомат направился к зданию. Двигался, как учили. От угла к углу, не опуская автомата, все время контролируя пространство через прицел. Ни на секунду не расслабляясь.

Спустившись к уже знакомой двери он отметил, что она осталась на месте. И камешек, который он сунул под нее, так же на месте. Вошел внутрь. В нос снова ударил запах тухлятины.

— Эй! Ты где? — негромко позвал он. В ответ из-под лавки послышался шорох. Руслан опустил автомат и одной рукой стукнул себя по груди. При этом он четко сказал "Руслан". Эффекта не последовало, тогда он достал кусочек сухаря из кармана и положил перед лавкой на пол. Сам же развернулся и, оглядевшись, начал искать посуду, куда можно было наложить кашу из банки.

Сгребая мусор со стола на пол, обнаружил тарелку. Протирая ее от пыли рукавом, Руслан улыбнулся, услышав за спиной хруст сухаря. Он достал банку консервированной перловой каши и начал ножом перекладывать содержимое на тарелку. Послышался приближающийся шум от мусора на полу.

Ложку или вилку он начал искать на полу, вспомнив: "Вроде бы видел одноразовую пластиковую посуду, когда сгребал все со стола". Стараясь не смотреть в сторону лавки он принялся копаться в мусоре на полу, но не прошло и пары секунд, когда услышал совсем рядом детский голосок.

— Усссь! — Руслан поднял голову и увидел девочку. Длинные растрёпанные волосы, зеленый сарафан поверх вязаной красной кофточки, вязаные штанишки и разного цвета носочки, торчащие из обуви. На левой ножке был надет явно большего размера сандаль, а на правой красовалась закрытая детская туфелька на липучках. Лицо и одежда девочки были перепачканы. Может быть двухдневной давности шоколадом, а может и просто грязью. Она подняла свою маленькую ручку и выставила указательный палец в сторону Руслана, уже более громко произнеся. — Усссь! Ням?

— Да! Руслан принес ням, — улыбнувшись произнес он и поднял с пола одноразовую ложку. Протер ее о форму и хотел, было поднять на табурет девочку, но обнаружил ее уже за столом. Она стояла на коленях на табурете и пыталась, навалившись на стол, дотянуться до тарелки с кашей.

Руслан пододвинул табурет и сел рядом. Он сунул в правую руку девочке ложку и пододвинул к ней тарелку. Та повертела в руке ложку, рассматривая ее и залезла в кашу грязной рукой. Ухватила застывший комок и сразу отправила его в рот.

— Нельзя! Живот болеть будет! — Руслан погрозил пальцем жующей девочке. Он оглянулся, стараясь придумать, как помыть ей руки, не потратив на это последнюю воду. Он увидел каску, которая была на половину наполнена водой.

— Усь! — послышалось от девочки. Она снова пыталась залезть грязной рукой в тарелку.

— Нельзя!... — выдал Руслан, забирая у девочки ложку и убирая руки от тарелки. Уголки рта девочки сразу провисли, а взгляд опустился. Она сделала самое грустное лицо, на которое была способна. Руслан зачерпнул ложкой кашу и поднес к лицу девочки, а та, словно этого и ждала, с готовностью открыв рот. От былой печали и следа не осталось. Скормив ей несколько ложек, он отодвинул тарелку.

— Много сразу, с голодухи, нельзя. Живот болеть будет. — Начал объяснять он ей, даже не зная, понимает она его или нет. Он залез в подсумок, достал бутылку и начал ее трясти, чтобы спустить газ. — Газировку тоже, с голодухи, нельзя. Пополам живот скрутит.

Девочка слезла с табурета и принялась копаться в мусоре у стола. Там было много пластиковых упаковок плавленых сырков. Взяв одну из коробочек, она начала ковыряться в ней маленькими пальчиками. Через несколько секунд она достала из нее засохший кусочек плавленого сыра, размером с пол своего пальчика. Она подошла к Руслану и подергала его за штанину. Тот отвлекся, чтобы закинуть в рот пару ложек холодной каши.

— Ням-ням! — произнесла она, и, показав кусочек шоколадного сырка, засунула его в рот. При этом она щурилась от удовольствия и качала головой вправо и влево, словно это был не засохший кусочек шоколадного плавленого сырка, а еда из ресторана...

* * *

В квартале от дома, у которого останавливался "Урал", раздавался шум из небольшого закутка. В нем Руслан пытался удержать рвущуюся девочку. Она брыкалась ногами и руками, стараясь освободиться от захвата парня.

— Да успокойся же ты! Там еда есть и тепло! — сквозь зубы прошипел Руслан. Он зажимал рот девчонке рукой, чтобы та не огласила окрестности визгом. В какой-то миг она извернулась и укусила Руслана за кисть, от чего тот ухнул и не удержал девочку. Та, мигом выскользнув, понеслась со всех ног к своему дому. — Ну, вот как тебе объяснить?

Подняв слетевший с плеча автомат, он размял укушенную кисть и, внимательно осматривая окрестности, стараясь не выходить на открытые пространства, направился обратно. К дому, в подвале которого сидела девочка.

Спустившись в подвал и оглядевшись, он обнаружил ее под той же лавкой. Вздохнув, он почесал едва заметный ежик волос.

— Тогда тебя на машине заберем, когда обратно ехать будем, а пока надо тут прибраться. — Руслан оглядел комнату, заваленную мусором. В основном это были упаковки от сырков и обрывки какого-то картона. — Не дай бог еще отравишься чем-то...

Руслан скидывал мусор с пола в грязный пакет. Он нашел его в здании и ничего другого отыскать не получилось. Пакет был небольшим, но с пластиковыми ручками. На нем была изображена красивая женщина со странным фиолетовым макияжем, проводящая своими пальцами по губам. Пакет довольно быстро наполнялся и ему часто приходилось подниматься наверх, чтобы высыпать его. Девочка собирала мусор в пакет вместе с ним, но когда находила аккумулятор от телефона, то бросала все и несла его на лавку. На ней лежал один телефон и кучка разных батарей.

Автомат Руслан всегда брал с собой, а перед выходом прислушивался. Девочка всегда ходила с ним, хотя он гнал ее обратно. Она надувала губы, опускала взгляд и разворачивалась обратно, но как только он отворачивался, снова шла за ним.

В один из таких заходов он заметил пару проводов-скруток, которые выходили из косяка над стальной дверью. Собрав очередной пакет мусора, он вышел и глазами начал следить, куда ведут провода. Они привели его к замаскированной солнечной батарее. Она была установлена с солнечной стороны, на фоне черного, закопченного пятна снаружи здания.

— Если не всматриваться, то такое и не заметишь. — Задумчиво протянул Руслан. Он протер рукавом поверхность батареи, отчищая ее от приличного слоя пыли, отчего та стала блестящей. Девочка выйти из здания не решилась и стояла у пролома, переминаясь с ноги на ногу.

Когда они вернулись, Руслан сразу заметил, что диодная лампочка на потолке стала светить в несколько раз ярче. Выбрасывая последний пакет мусора из упаковок и другого хлама, он взглянул на голубое небо и солнце, которое уже перевалило полдень и стремилось к горизонту.

— Не успею сегодня. — Со вздохом произнес он.

Вернувшись, он нахмурился из-за трупного запаха. Это уже давно не вызывало у Руслана тошноты. Запах был почти привычный, но ему не хотелось спать рядом с трупом.

— Надо ее отсюда вытащить. — Сказал сам себе Руслан, смотря на труп у лавки. Подойдя к трупу женщины, он подхватил ее за плечи и хотел, было, тащить, но тут на его ногу налетела девочка. Она дергала за штанину Руслана и со слезами кричала.

— Усь!.. Мама... Усь!... — Девочка то прижималась к уже зловонному трупу, то снова вцеплялась в штанину парня. Она ревела и, как могла, мешала Руслану. Не в силах успокоить девочку, он бросил эту затею и засунул труп обратно под лавку. Далеко засунуть опять не дала девочка. Она еще немного похлюпала носом и успокоилась, сидя у головы мертвой мамы и гладя рукой спутанные волосы.

— Мама... Зи-зи... Усь... — Приговаривала она, поглаживая волосы. К рукам девочки прилипали выпадающие волосы ее матери.

Посидев так с минуту, она встала и принялась копаться в батареях для телефона, по очереди пытаясь воткнуть их в телефон, у которого не было задней крышки. Она вертела их в руках и шипела, когда очередная батарея не входила в паз. Наконец-то очередная батарея подошла и встала как надо. Воткнув ее на место, она зажала маленькими ручками кнопку сбоку телефона. Несколько секунд ничего не происходило, но затем сенсорный экран засветился. Девочка заулыбалась и подбежала к Руслану с улыбкой до ушей.

— Усь! Мама! Ля-ля-ля! — Принялась она что-то объяснять. При этом она указывала на маму и тыкала пальцем в загружающийся телефон.

— Мама по нему разговаривала? — Спросил Руслан, улыбнувшись. Телефон загрузился, а девочка, словно знала, что нужно делать, начала тыкать в экран. Спустя несколько секунд из телефона послышалась музыка детской песенки. Девочка побежала к телу мамы и села рядом, облокотившись на нее спиной. Она положила на ноги телефон, не отпуская его, и начала качаться из стороны в сторону. Она улыбалась как самый обыкновенный, счастливый ребенок. Подпевала она как могла.

— Ля-ля-ля... Ля-ля-ля... — Из телефона звучала музыка советской детской песни, пела маленькая девочка, а Руслан наблюдал за этим, сидя на табурете. По щекам текли слезы, но на лице не дрогнул ни один мускул. Только напряглись скулы. Он дышал через раз, а вдохи были резкими и редкими.

"...Пусть мама услышит! Пусть мама придет! Пусть мама меня непременно найдет!..", — песенка оборвалась. Батарея не выдержала дальнейшей эксплуатации и дисплей погас. Девочка ухватила телефон и подбежала к парню. Хлюпая носом и тыкая в телефон пальчиком она пыталась что-то объяснить. Сунув в руку Руслана телефон, она произнесла:

— Мама! ... Ля-ля!... Усь!... — Не унималась она, теребя за штанину Руслана. По его запыленному лицу текли слезы, оставляя мокрые дорожки. Широко раскрытые глаза смотрели на грязное личико девочки, а кадык все носился вверх и вниз, пытаясь протолкнуть несуществующий ком в горле. Телефон, с эмблемой надкушенного яблока, мелко подрагивал в руке.

— Вот бы настоящее сейчас... яблоко... — ухмыльнувшись, произнес он.

* * *

Открыв стальной шкафчик, Руслан был удивлен. Шкаф, больше подходивший для спортивной раздевалки, был заполнен чистым бельем. Аккуратно в стопочках лежали детские платья, сарафаны, штанишки, колготочки, носочки, курточка... Все было сложено ровными стопками по полкам. Внизу целую полку занимал матрац, а рядом с ним одеяло. Там же он обнаружил простыни и подушку. Девочка стояла рядом с ним и с интересом заглядывала в шкаф.

— Хорошая у тебя была мама... — хмуро произнес Руслан.

— Мама! Дя! — ответила девочка. При этом она очень выразительно кивала. Руслан в это время пробежался глазами по полками и ухватил одно махровое полотенце. Оно было розовым и большим по размеру. Так же он взял чистую кофточку, штанишки и носочки. Заглянув под шкаф, он достал пару башмачков, которые с виду были впору девочке. Уже собираясь закрыть шкаф, он заметил расческу и кусок мыла, которые лежали с краю на одной полке. Их он тоже взял.

— Пойдем, умоемся сначала. Грязная ты, жуть! Крысы чище бегают... — Руслан ухватил ее за ручку и повел наверх на улицу. Туда, где он видел лужу, которая собралась в глубокой воронке. Он с брыканьем и крокодильими слезами вытащил девочку из здания. До лужи было всего несколько шагов, но убеждать ребенка дело бесполезное. Она наотрез отказывалась выходить из здания. Тогда он сложил вещи у выхода и, взяв мыло в руку, обхватил ребенка и понес к луже.

Он плюхнул ее в воду прямо в одежде. Раздев рвущуюся девочку он, держа ее одной рукой, начал мылить ее мокрые волосы. Процедура купания превратилась в сущую эпопею. Руслану приходилось и держать девочку, чтобы та не убежала, и закрывать рот, чтобы та не огласила всю округу своим детским криком, и отмывать присохшую грязь. Лужа была ему по колено, но он вымок насквозь. Благо, что солнце за день успело прогреть лужу и вода была теплая.

Весь процесс помывки занял час и жутко вымотавшийся Руслан не стал одевать девочку на улице. К слову, она так и не закричала. Ее плач был тихим, хотя слезы лились ручьем. Он укутал ее в полотенце и, подхватив сложенные вещи, понес ее на руках вниз. В подвале, одев девочку в чистую одежду, он поставил ее перед собой и начал расчесывать русые волосы. Чистая девочка оказалась с очень симпатичным лицом и карими глазами.

— Ну и как же тебя зовут? Имя у тебя есть? — спросил Руслан. На него уставился детский не понимающий взгляд. Вздохнув, он указал расческой в сторону лавки. — Там мама. Я Руслан. Ты?

Когда он говорил свое имя, то прислонил руку ладонью к груди. А когда спросил имя девочки, то прислонил ладонь к груди девочки.

— Зи-зи. — ответила та, даже не задумавшись.

— Тебя зовут Зи-зи? — удивленно спросил парень, продолжая расчесывать волосы ребенка.

— Дя!.. — кивнула девочка. — Усь! Ням-ням?

— Есть хочешь? — Руслан взглянул на пустую тарелку, где была каша и вздохнул. — У меня больше нету.

— Усь! Ням! — Девочка указала рукой на стеллаж с картонными коробками. — Ся! Ням!

Руслан нахмурился и подошел к стеллажу. Коробки располагались довольно высоко. Зи-зи бы точно не дотянулась. Полки внизу были заставлены рваными коробками. Порывшись в них, он ничего не нашел. Подбежавшая девочка указывала на коробки вверху, подпрыгивала и повторяла: "Ням-ням!".

Он вскрыл ближайшую коробку. В ней оказались коробки поменьше. Все они были защитного, зеленого цвета, что выдавало в них армейское производство. Достав одну из коробок, он прочитал вслух:

— Рацион питания номер 27... — Когда смысл дошел до его мозга, рот наполнился слюной. Он взял сразу два рациона и пошел к столу, на ходу доставая нож, чтобы вскрыть их.

Это оказались стандартные армейские рационы. Все было запечатано в жестяные упаковки, чем-то напоминающие по форме плавленые сырки. Только фольга сверху была не в пример толще и пластика не было. Руслан знал что и как делать, поэтому сухой спирт, железная подставка под консервы и другие мелочи не вызвали затруднений. Он довольно сноровисто разогрел гуляш на спиртовой горелке и развел в воде из лужи белый порошок. Вода окрасилась в розовый цвет и, настоявшись минуту, снова стала прозрачной.

Зи-зи наблюдала за приготовлениями Руслана, словно заколдованная. Она стояла на табурете на коленях, навалившись грудью на стол. Она периодически комментировала действия парня, указывая на спиртовку и произнося непонятные звуки. Только когда Руслан поставил перед ней гуляш в жестяной упаковке и сунул в руку ложку, она выдала звук: "Ням-ам!". При этом она жадно втягивала воздух носом. Руслан тоже попробовал понюхать, но кроме трупного запаха, витавшего в комнате, ничего не почувствовал. Чтобы не было повторения с кашей, он пригрозил пальцем девочке.

Зи-зи не уверенно и, часто безрезультатно, начала орудовать ложкой, поедая гуляш. При этом она периодически сердито произносила "Усь!", когда кусок падал из ложки. А когда ей удавалось подцепить кусочек побольше, она говорила "Ням-ам!".

Руслан не отрывал от нее взгляда, и когда Зи-зи пыталась залезть в гуляш рукой, резко окрикивал ее. Та надувала губы и опускала взгляд в стол, но спустя немного времени уже вновь брала в руки ложку. Дольше десятка секунд девочка обижаться не умела.

Сам Руслан разогрел себе что-то мясное. Надписей на упаковке не было. Внутри оказался то ли фарш в желе, то ли странный холодец. Он не стал разбирать что это, так как есть хотелось ужасно. Запивали они оба из бутылки, в которой Руслан развел порошок. Вода была солоноватая и немного кислая, но выбирать не приходилось.

Солнце садилось и в дверь перестал проникать свет. Руслан достал матрас и простыни из шкафа, разложив все на полу у стола. Спать рядом с трупом на лавке совершенно не хотелось.

Застилая постель, он слушал улюлюканье Зи-зи. Она то ли пела, то ли что-то рассказывала сидя на полу у тела матери.

— Зи-зи! Идем спать! — позвал девочку Руслан. Уже тише он добавил. — Тут хотя бы не так пахнет и воздух посвежее.

— Мама бай-бай! Зи-зи бай-бай! — Девочка похлопала маму по плечу и побежала к Руслану. Он уже развесил мокрые вещи и нажал выключатель, погасив свет. Залезая под одеяло, он улегся на подушку, рукой начав, что-то искать в темноте. Зи-зи не стала залезать под одеяло.

— Усь!.. — Требовательно позвала девочка. Когда Руслан взглянул на нее, то обнаружил, что та указывает на туфельки.

— Давай сниму... — Приподнявшись в постели, он посадил ее себе на колени. Сняв обувь, он положил ее рядом с собой и выделил часть подушки. Он прикрыл ее одеялом, а сам улегся рядом, спиной к девочке. На полу с его стороны матраса лежал старый автомат АК-47 с деревянным прикладом. Руслан протянул руку, проверив рожок и предохранитель. Рука легла на цевье и он прикрыл глаза.

— Усь!.. Ать! — Послышалось из-за спины. Он почувствовал как к его спине прижимается девочка. Руслан открыл глаза. Он повернулся лицом к Зи-зи, а та, словно только этого и ждала, прижалась к нему спиной и, взяв его руку, обняла себя ею. Спустя минуту она уже посапывала, а Руслан лежал с открытыми глазами, глядя в темноту. Руку убрать он так и не решился.

Спустя пол часа на матрасе, под синтепоновым одеялом, в обнимку сопели двое. Маленькая девочка с виду лет двух-трех и шестнадцатилетний парень. Чистое личико девочки, словно слегка улыбалось, а парень обнимал девочку левой рукой. В кулаке правой руки, подложенной под голову, он что-то сжимал. Сквозь не до конца сжатые пальцы виднелся зеленый предмет. Из предмета торчал стальной узкий цилиндр. На цилиндре не замысловатым образом крепился рычаг и кольцо. Бывалые бойцы, еще когда учили Руслана, называли этот зеленый шарик "Эфка". Рядом с матрацем лежал старый автомат Калашникова с пристегнутым магазином и деревянным, пошарпанным прикладом на котором было 27 засечек...

* * *

Зи-зи сидела на полу и разглядывала автомат. Руслан, заметив интерес девочки к нему, поднял его, отсоединил рожок, передернул затвор, подобрал вылетевший патрон и положил обратно. Девочка стала тереть пальцем засечки на прикладе и делать вид, что считает их, произнося: "Ас... Да....".

Позже, грея на сухом спирте завтрак, Руслан думал, что чем раньше он вернется в расположение части, тем меньше вероятность залететь на ковер к комбату.

Поставив на стол жестяную упаковку с гречневой кашей, он позвал девочку за стол.

Завтрак повторился как по нотам. Зи-зи все норовила залезть в кашу руками, а Руслан ее окрикивал и снова засовывал ей в руки одноразовую ложку. После каши Руслан вскрыл маленькую целлофановую упаковку, на которой было написано "Яблочное повидло". Ни фирмы, ни яркой упаковки. Даже состав написан мелкими буквами с обратной стороны. Яблоко и сахар. Больше ничего. Когда Руслан выдавил в ложку повидло из пакетика и протянул Зи-зи, та сначала не хотела его есть. Вертела головой и произносила звук "У-у... У-у...". Только после того, как Руслан сам попробовал его и сделал вид, что ему очень нравиться, девочка сначала лизнула, а потом засунула ложку с повидлом целиком в рот.

— Усь!... Се!... — Девочка протянула пустую ложку Руслану с требованием добавки. Руслан выдавил еще, заметив, что девочка, в порыве любви к повидлу, надкусила ложку.

После завтрака Руслан принялся собираться в дорогу. Он сложил пару комплектов детского белья и обуви, а, также, несколько сухих пайков в простыни и, связав их в узел, закрепил на спине. Когда парень заряжал автомат и передергивал затвор, девочка снова пристала к нему.

— Бах!.. Бах!.. — Девочка указывала пальцем на автомат Руслана и то ли спрашивала, то ли предупреждала.

— Ага. Бахает он, дай бог! — кивал Руслан, проверяя подсумок. Быстро перебрав магазины и пару гранат, он подвесил его на старый, военный пояс с обычной металлической, исцарапанной и не чищеной бляхой.

— Пойдем Зи-зи! — позвал парень девочку.

Они вышли из подвала и уже подходили к выходу из здания как девочка, шедшая на несколько шагов позади Руслана, догнала его и начала дергать за штанину.

— Усь!.. У-у... У-у... Усь!.. — девочка мотала головой из стороны в сторону и указывала на спуск в подвал.

— Надо идти Зи-зи! Тут оставаться опасно. — Присев на одно колено и положив автомат рядом приговаривал Руслан. Он прижимал ее к себе и гладил по голове. — К нашим выйти надо, пойдем! Я повидло с сбой взял...

Руслан достал из кармана целлофановую упаковку повидла, но девочка даже не взглянула на неё. Она продолжала тянуть его обратно.

— У-у... Усь... — как заведенная повторяла девочка.

В этот момент послышался рокот реактивного двигателя. Руслан, не поднимая взгляда к небу, подхватил девочку и автомат и нырнул в воронку в нескольких шагах от входа. Все произошло на вбитых рефлексах, всего за пару секунд.

— Усь!... Пся!... Мама Пся!... — Девочка прижатая телом Руслана не плакала. Она с огромными от страха глазами повторяла одно и тоже. — Пся! Усь Пся!.. Мама...

— Два... три... Кричи, дура! — сильнее приживая ее к себе кричал Руслан. Он отсчитывал секунды, за которые должны были долететь снаряды, выпущенные самолетом, если он их конечно выпустил. — Кричи! Уши порвет!

Руслан ущипнул девочку в районе лопатки и та, наконец-то, разревелась. Сам он лежал с открытым ртом. Спустя еще три секунды он вздохнул.

— Пронесло что ли? — спросил он сам себя и приподнял голову над воронкой. В этот же миг прозвучал звук первого разрыва снаряда. Он попал в соседнее здание и осколки разлетелись по окрестностям. Голова Руслана дернулась и он мешком упал на девочку. Взгляд тут же замер, а из виска на девочку потекла кровь. Руки обмякли и из сжатого кулака выпал смятый пакетик с яблочным повидлом.

Двадцать секунд бомбежки превратились в вечность и оставили после себя звенящую тишину, нарушаемую лишь ревом маленького ребенка.

— Усь! Пся!.. Пся! Мама... Усь!.. — это все, что можно было разобрать в этом реве...

* * *

На табурете у стола, в подвале, который освещала уже тускнеющая диодная лампа, сидела Зи-Зи. Запачканный сарафан, волосы, слипшиеся местами, лицо и руки в запекшейся крови.

Она уже по второму кругу вылизывала консервные банки, которые они с Русланом опустошили вчера. В очередной раз, облизав руки, девочка спрыгнула с табурета и подхватила тот самый телефон с пола. Она подбежала к телу матери и села у нее, как обычно облокотившись на нее.

Она зажала кнопку маленькими ручками и телефон засветился. Не прошло и пары секунд, когда он снова погас.

— Мама... Се... — с грустным выражением произнесла Зи-зи. Она немного посидела, глядя на телефон и начала раскачиваться из стороны в сторону, запев заученный мотив. — Ля-ля-ля... Ля-ля-ля...

Она пела около минуты, после чего встала. Похлопала ладошкой маму по плечу и уже серьезно произнесла:

— Мама бай-бай... Зи-зи бай-бай... — с этими словами она положила телефон на лавку и направилась по лестнице наверх. Идя по коридорам, заваленными мусором и кусками битого бетона, она постоянно оглядывалась и замирала, вслушиваясь в тишину.

Дойдя до дыры в стене, у которой была воронка с телом Руслана, она замерла. Постояв минутку и переминаясь с ноги на ногу, она решилась. Выбежав из провала в стене она пулей добежала до воронки.

— Усь! Бай-бай!... Зи-зи бай-бай!... — девочка, выпалив, это тут же умчалась обратно, в провал здания, где зарылась под одеяло на матрасе. Руслан не стал его убирать, когда уходил.

* * *

Человек в военной форме сидел у воронки с телом Руслана. У него была лысина с ладонь и седые волосы. Осунувшееся обветренное лицо со впалыми глазами и щеками, и тонкой полоской губ.

— Что же ты Русик... — Негромко произнес мужчина, одной рукой пытаясь прикрыть глаза молодого парня, лежащего в воронке. Глаза не закрывались. Труп уже давно окоченел. Второй рукой он держал автомат, такой же, как у Руслана, но не такой потертый. — Говорили же тебе...

Развернув сверток, закрепленный на плече парня, он замер. В свертке были детские колготки, кофточки и носочки с парой туфелек. Все было завернуто в несколько простыней. С одного края простыни пропитались кровью, но детские вещи остались чистыми.

— Что же ты Русик так... — Он снял подсумок Руслана и подхватил его автомат и сверток с вещами. Глубоко вздохнув, старшина поднялся и направился мимо машины к провалу в здании. Из-за руля показался мужчина средних лет.

— Нашел? — спросил он.

— Нашел... 200-ый... — хмуро бросил старшина исчезая в провале здания.

— А ребенок?.. — крикнул в спину водитель, но старшина то ли не услышал, то ли не захотел отвечать.

Он спустился в подвал и сморщился от трупного запаха. Задумчиво уставившись на матрац под ногами, он присел. Из-под одеяла торчали волосы, местами слипшиеся в сосульки. Он протянул руку и откинул одеяло.

Под ним лежала девочка лет трех. Очень бледная и худая. Привычных детских щек не было, а под глазами отчетливо виднелись мешки.

— Живая хоть? — спросил пустоту старшина и попытался прощупать пульс на шее ребенка. Девочка от прикосновения мужчины приоткрыла глаза, и еле слышно произнесла: "Усь?.."

— Что же ты ела? — спросил мужчина, оглядываясь. На полу у стола валялись вскрытые и вылизанные упаковки от консервов. Рядом с девочкой лежал целлофан от яблочного повидла, порванный и вылизанный до блеска. — Изголодалась, поди...

Мужчина закинул на плече оба автомата и, закутав девочку в одеяло, подхватил ее на руки. Поднявшись на ноги, он направился по лестнице вверх.

— Имя то у тебя есть? — спросил старшина, разглядывая лицо девочки.

— Зи-зи... — выдавила девочка.

— Значит, Зиной будешь...

* * *

Солнце давно перевалило зенит и уже склонялось к закату. Оно отдавало остатки тепла полю, которое уже на половину было скошено. По нему неторопливо полз старенький трактор. Из-за ржавчины и разномастных деталей было трудно распознать его модель, но то, что это был Беларусь, сказал бы и не сведущий в этом деле. Трактор тащил за собой самодельную косилку и периодически выпускал клубы сизого дыма.

Впереди трактора шла девочка лет девяти на вид с целлофановым пакетом в руках. Русые волосы были заплетены в косу, на ней было надето белое платье, а на ногах обычные, черно-белые кеды. Она собирала щавель и складывая его в пакет. Она шла немного впереди трактора, который косил траву и когда трактор ее нагонял, срывалась с места и убегала еще немного вперед.

В какой-то момент, когда пакет девочки был наполнен почти на половину, трактор за ее спиной остановился и заглох. Послышалось несколько щелчков и трактор снова завелся, но косилка уже не косила. Она приподнялась над землей и трактор начал сворачивать в сторону кустов. Девочка вприпрыжку побежала за ним.

Трактор остановился у кустов и заглох. Послышались несколько щелчков и из кабины вылез немолодой, лысый мужчина "за пятьдесят". Он был обнажен по пояс. На груди и плече красовались следы от ожогов. На левом виске пара глубоких шрамов. Лицо прорезали глубокие морщины. Не смотря на приоткрытые окна кабины, мужчина был весь в поту.

Захлопнув дверь, он обратился к подбежавшей девочке:

— Осталось, что перекусить? — спросил он, доставая из кустов еще один пакет, побольше того, что был у девочки. Еще немного порывшись в кустах, он достал две полутора литровые пластиковые баклажки со срезанным горлышком, заполненные земляникой.

— Да, молоко еще есть! Будешь? — спросила девочка, уже копаясь в своем пакете. Она достала из него пол литровую бутылку с молоком и протянула немолодому мужчине. Тот ухватил её и жадно припал к горлышку, зажмурившись от удовольствия.

Девочка, пока мужчина допивал молоко, сложила во второй пакет со щавелем ягоды и сунула ему в руку. Он, взяв пакет, направился вслед за девочкой, которая шла прямиком к утоптанной тропинке.

Небо уже начало окрашиваться в красные тона от заходящего светила, когда они неспешным шагом подходили к дому.

— Пап, а мы завтра опять пойдем? — спросила девочка, что-то зажимая в кулаке.

— Ага... Нужно поле докосить и на следующее трактор гнать...— устало ответил мужчина.

Девочка от этих слов заулыбалась и пошла чуть ли не в припрыжку.

— Зин, ты чего в кулаке прячешь? — спросил отец девочку. Он заметил, что она держала что-то в кулаке, а когда раскрыла его, то оказалось, что в нем сидела красная букашка с черными точками. Обычная божья коровка. — Чего держишь? Отпусти ее.

Девочка посмотрела в свою приоткрытую ладошку, потом на мужчину. Посадив букашку на палец она вытянула руку вверх и проговорила:

— Божья коровка лети на небо! Там твои детки кушают конфетки. Всем по одной, а тебе не одной!

Букашка подняла красный хитин и расправила прозрачные крылья...