Зи-зи

Руслан достал из кармана целлофановую упаковку повидла, но девочка даже не взглянула на неё. Она продолжала тянуть его обратно.

— У-у... Усь... — как заведенная повторяла девочка.

В этот момент послышался рокот реактивного двигателя. Руслан, не поднимая взгляда к небу, подхватил девочку и автомат и нырнул в воронку в нескольких шагах от входа. Все произошло на вбитых рефлексах, всего за пару секунд.

— Усь!... Пся!... Мама Пся!... — Девочка прижатая телом Руслана не плакала. Она с огромными от страха глазами повторяла одно и тоже. — Пся! Усь Пся!.. Мама...

— Два... три... Кричи, дура! — сильнее приживая ее к себе кричал Руслан. Он отсчитывал секунды, за которые должны были долететь снаряды, выпущенные самолетом, если он их конечно выпустил. — Кричи! Уши порвет!

Руслан ущипнул девочку в районе лопатки и та, наконец-то, разревелась. Сам он лежал с открытым ртом. Спустя еще три секунды он вздохнул.

— Пронесло что ли? — спросил он сам себя и приподнял голову над воронкой. В этот же миг прозвучал звук первого разрыва снаряда. Он попал в соседнее здание и осколки разлетелись по окрестностям. Голова Руслана дернулась и он мешком упал на девочку. Взгляд тут же замер, а из виска на девочку потекла кровь. Руки обмякли и из сжатого кулака выпал смятый пакетик с яблочным повидлом.

Двадцать секунд бомбежки превратились в вечность и оставили после себя звенящую тишину, нарушаемую лишь ревом маленького ребенка.

— Усь! Пся!.. Пся! Мама... Усь!.. — это все, что можно было разобрать в этом реве...

* * *

На табурете у стола, в подвале, который освещала уже тускнеющая диодная лампа, сидела Зи-Зи. Запачканный сарафан, волосы, слипшиеся местами, лицо и руки в запекшейся крови.

Она уже по второму кругу вылизывала консервные банки, которые они с Русланом опустошили вчера. В очередной раз, облизав руки, девочка спрыгнула с табурета и подхватила тот самый телефон с пола. Она подбежала к телу матери и села у нее, как обычно облокотившись на нее.

Она зажала кнопку маленькими ручками и телефон засветился. Не прошло и пары секунд, когда он снова погас.

— Мама... Се... — с грустным выражением произнесла Зи-зи. Она немного посидела, глядя на телефон и начала раскачиваться из стороны в сторону, запев заученный мотив. — Ля-ля-ля... Ля-ля-ля...

Она пела около минуты, после чего встала. Похлопала ладошкой маму по плечу и уже серьезно произнесла:

— Мама бай-бай... Зи-зи бай-бай... — с этими словами она положила телефон на лавку и направилась по лестнице наверх. Идя по коридорам, заваленными мусором и кусками битого бетона, она постоянно оглядывалась и замирала, вслушиваясь в тишину.

Дойдя до дыры в стене, у которой была воронка с телом Руслана, она замерла. Постояв минутку и переминаясь с ноги на ногу, она решилась. Выбежав из провала в стене она пулей добежала до воронки.

— Усь! Бай-бай!... Зи-зи бай-бай!... — девочка, выпалив, это тут же умчалась обратно, в провал здания, где зарылась под одеяло на матрасе. Руслан не стал его убирать, когда уходил.

* * *

Человек в военной форме сидел у воронки с телом Руслана. У него была лысина с ладонь и седые волосы. Осунувшееся обветренное лицо со впалыми глазами и щеками, и тонкой полоской губ.

— Что же ты Русик... — Негромко произнес мужчина, одной рукой пытаясь прикрыть глаза молодого парня, лежащего в воронке. Глаза не закрывались. Труп уже давно окоченел. Второй рукой он держал автомат, такой же, как у Руслана, но не такой потертый. — Говорили же тебе...

Развернув сверток, закрепленный на плече парня, он замер. В свертке были детские колготки, кофточки и носочки с парой туфелек. Все было завернуто в несколько простыней. С одного края простыни пропитались кровью, но детские вещи остались чистыми.

— Что же ты Русик так... — Он снял подсумок Руслана и подхватил его автомат и сверток с вещами. Глубоко вздохнув, старшина поднялся и направился мимо машины к провалу в здании. Из-за руля показался мужчина средних лет.

— Нашел? — спросил он.

— Нашел... 200-ый... — хмуро бросил старшина исчезая в провале здания.

— А ребенок?.. — крикнул в спину водитель, но старшина то ли не услышал, то ли не захотел отвечать.

Он спустился в подвал и сморщился от трупного запаха. Задумчиво уставившись на матрац под ногами, он присел. Из-под одеяла торчали волосы, местами слипшиеся в сосульки. Он протянул руку и откинул одеяло.

Под ним лежала девочка лет трех. Очень бледная и худая. Привычных детских щек не было, а под глазами отчетливо виднелись мешки.

— Живая хоть? — спросил пустоту старшина и попытался прощупать пульс на шее ребенка. Девочка от прикосновения мужчины приоткрыла глаза, и еле слышно произнесла: "Усь?.."

— Что же ты ела? — спросил мужчина, оглядываясь. На полу у стола валялись вскрытые и вылизанные упаковки от консервов. Рядом с девочкой лежал целлофан от яблочного повидла, порванный и вылизанный до блеска. — Изголодалась, поди...

Мужчина закинул на плече оба автомата и, закутав девочку в одеяло, подхватил ее на руки. Поднявшись на ноги, он направился по лестнице вверх.

— Имя то у тебя есть? — спросил старшина, разглядывая лицо девочки.

— Зи-зи... — выдавила девочка.

— Значит, Зиной будешь...

* * *

Солнце давно перевалило зенит и уже склонялось к закату. Оно отдавало остатки тепла полю, которое уже на половину было скошено. По нему неторопливо полз старенький трактор. Из-за ржавчины и разномастных деталей было трудно распознать его модель, но то, что это был Беларусь, сказал бы и не сведущий в этом деле. Трактор тащил за собой самодельную косилку и периодически выпускал клубы сизого дыма.

Впереди трактора шла девочка лет девяти на вид с целлофановым пакетом в руках. Русые волосы были заплетены в косу, на ней было надето белое платье, а на ногах обычные, черно-белые кеды. Она собирала щавель и складывая его в пакет. Она шла немного впереди трактора, который косил траву и когда трактор ее нагонял, срывалась с места и убегала еще немного вперед.

В какой-то момент, когда пакет девочки был наполнен почти на половину, трактор за ее спиной остановился и заглох. Послышалось несколько щелчков и трактор снова завелся, но косилка уже не косила. Она приподнялась над землей и трактор начал сворачивать в сторону кустов. Девочка вприпрыжку побежала за ним.

Трактор остановился у кустов и заглох. Послышались несколько щелчков и из кабины вылез немолодой, лысый мужчина "за пятьдесят". Он был обнажен по пояс. На груди и плече красовались следы от ожогов. На левом виске пара глубоких шрамов. Лицо прорезали глубокие морщины. Не смотря на приоткрытые окна кабины, мужчина был весь в поту.

Захлопнув дверь, он обратился к подбежавшей девочке:

— Осталось, что перекусить? — спросил он, доставая из кустов еще один пакет, побольше того, что был у девочки. Еще немного порывшись в кустах, он достал две полутора литровые пластиковые баклажки со срезанным горлышком, заполненные земляникой.

— Да, молоко еще есть! Будешь? — спросила девочка, уже копаясь в своем пакете. Она достала из него пол литровую бутылку с молоком и протянула немолодому мужчине. Тот ухватил её и жадно припал к горлышку, зажмурившись от удовольствия.

Девочка, пока мужчина допивал молоко, сложила во второй пакет со щавелем ягоды и сунула ему в руку. Он, взяв пакет, направился вслед за девочкой, которая шла прямиком к утоптанной тропинке.

Небо уже начало окрашиваться в красные тона от заходящего светила, когда они неспешным шагом подходили к дому.

— Пап, а мы завтра опять пойдем? — спросила девочка, что-то зажимая в кулаке.

— Ага... Нужно поле докосить и на следующее трактор гнать...— устало ответил мужчина.

Девочка от этих слов заулыбалась и пошла чуть ли не в припрыжку.

— Зин, ты чего в кулаке прячешь? — спросил отец девочку. Он заметил, что она держала что-то в кулаке, а когда раскрыла его, то оказалось, что в нем сидела красная букашка с черными точками. Обычная божья коровка. — Чего держишь? Отпусти ее.

Девочка посмотрела в свою приоткрытую ладошку, потом на мужчину. Посадив букашку на палец она вытянула руку вверх и проговорила:

— Божья коровка лети на небо! Там твои детки кушают конфетки. Всем по одной, а тебе не одной!

Букашка подняла красный хитин и расправила прозрачные крылья...