Отчим

-Лера? — поднял он голову. — Что такое?

-Валька плачет, — немного преувеличила я. — Хотел за вами бежать, чтоб не уходили...

-Я и не ухожу. Я взял тайм-аут, — криво улыбнулся отчим. — А как там на фронте?

-Рыдает, — ответила я. — Сейчас успокоится и начнет причитать, что ж она наделала да как теперь жить. Мы это сто раз проходили. Только прежние-то сперва по щам выписывали, а потом уходили, а вы... культурный.

-Спасибо, не сказала, интеллигентный, — вздохнул он и поднялся со ступеньки. — Как думаешь, уже можно идти мириться?

-Еще минут пять. Я пока скажу кое-что, — произнесла я. — Дядя Валера, мама может с вашими подарками что-нибудь сделать. Она когда злая, всегда грозится Валькины рисунки выкинуть, чтоб ерундой не маялся, а я их прячу. Один раз альбом с балкона вышвырнула-таки, ладно, там две картинки всего было, но Валька все равно ревел, да и альбом новенький... Понимаете? Планшет тоже спрятать можно или с собой взять, хоть вы не велели... Я могу взять, я-то не разобью. А ноутбук здоровенный, куда с ним в школу?

-Я подумаю над этим, — серьезно сказал отчим. — Завтра суббота, у меня законный выходной, так что вашим игрушкам ничто не грозит. А там сообразим, как быть. Идем домой.

-Вы вперед идите, а я как будто из комнаты не выходила, просочусь потом.

Он пошел вперед, а я воровато оглянулась и вытащила из-за батареи белую коробочку с красной полосой. Название мне ни о чем не говорило, но я сунула коробочку в карман и по-партизански проникла в квартиру.

Ясно, мама уже успела отойти, разворковалась, последовал семейный ужин, а потом все разбрелись по комнатам. Я велела Вальке ложиться спать, завтра в школу, а сама полезла в счастливо обретенный интернет искать, чем же таким закидывается наш отчим. Алкоголики у нас были, а вот наркоманов пока не случалось...

Препарат я нашла быстро, в химический состав вникать пока не стала, прочитала сперва показания, после чего полезла смотреть, какие симптомы у болезней, от которых помогают эти таблетки. А когда дочитала, все стало на свои места, все странности отчима обрели объяснение.

Я выключила ноутбук и легла, мне так лучше думается.

Он никогда не повышает голоса, об этом я уже упоминала. В машине у него даже магнитолы нет, музыку он не слушает, ну или я этого не знаю.

Он не смотрит телевизор. В смысле, с нами иногда смотрит, но когда мама включает любимый сериал, уходит на кухню готовить, или в ванную — что-то чинить, или мыть балкон, а чаще всего к нам. Говорит, что ненавидит мыльные оперы и тем более полицейские сериалы за их идиотизм, а с детьми нужно проводить больше времени, чтобы не дичились. Помогает Вальке делать уроки, мне тоже, кстати, кое-что объяснял по химии, а иногда просто рассказывает что-то интересное или уводит гулять. (Я слышала, мама жалуется соседкам, что отчим проводит с детьми больше времени, чем она сама. И ведет себя как баба, в смысле, частенько отговаривается головной болью.) А надо сказать, что телевизор стоит в большой комнате, и если мама готовит, то врубает его на такую громкость — аж на улице слышно, чтобы не упустить ничего из жизни какого-то там семейства или очередного расследования.

Он, насколько я вижу, любит детей, но от пронзительного визга с детской площадки иногда болезненно морщится, я видела. И часто просит увлекающегося Вальку быть чуточку потише. И громкий собачий лай, и ревущие мотоциклы, и стреляющие глушители ему тоже неприятны. Не всегда, обычно он на это особого внимания не обращает, но временами...

Он не переносит запах табачного дыма, но это не аллергия, он сам сказал. К тому же точно так же отчим не выносит сильного запаха духов, говорил, в маме ему понравилось еще и то, что она ими не пользуется.

Он не пьет. Разве только несколько капель чего-то спиртосодержащего.

Зато он принимает сильное обезболивающее.

Наверняка я сказать не могла, я же не медик, но, похоже, отчим страдал от чего-то похожего на мигрень, когда резкий запах или громкий звук могут спровоцировать приступ адской головной боли, тошноту, темноту в глазах и прочие приятные последствия. Не всегда, но это вполне вероятно. А мама сегодня разошлась так (перекрикивая телевизор), да еще дядя Валера перепсиховал до этого со мной... Я вообще удивляюсь, как он не свалился прямо в большой комнате, а сумел еще выйти на лестницу! Лекарство у него, видимо, всегда при себе... И теперь понятно, почему он ни разу не ходил с нами в кино, хотя Валька и просил, просто купил билеты: от грохота динамиков и от спецэффектов у здорового-то крыша съедет! Я сама вышла из зала, пошатываясь...

-Валька, ты не спишь еще? — позвала я, уложив все это в голове.

-Не-а.

-Тогда иди ко мне. Есть серьезный разговор.

Брат прошлепал по комнате и забрался ко мне на диван.

-Что, дядя Валера все-таки уйдет? — спросил он тревожно.

-Нет, я не об этом, — ответила я и постаралась объяснить Вальке, в чем дело. Он вроде бы осознал. — Давай договоримся: все игры и мультики — только в наушниках, в ухо ему не орать, а если захочешь напугать, напрыгивай лучше молча. Так даже страшнее. Понял?

-Конечно, — серьезно ответил брат. — А маме скажем? Она же все время шумит!

-Она не поверит, а он не признается, — подумав, произнесла я. — Все, иди к себе!

-Лерка, а мне кажется, он маме разонравился, — сказал вдруг брат.

-Это почему?

-А он не спорит. Просто делает как хочет. И всякие цацки ей не покупает. Помнишь, на той неделе?

Еще бы я не помнила, скандал был вроде сегодняшнего. А приключилось все из-за того, что отчим в выходной повел нас в большой торговый центр и опять накупил нам с Валькой одежды и всякой всячины. Мы сопротивлялись, зная, чем это закончится, но он был упрямее: Валька правильно сказал: отчим не спорил, а делал по-своему. Ну а вечером мама устроила разборки, потому что у нее нет шубы. Ну на кой ей шуба, пуховик гораздо удобнее и теплее! У нас же не минус сорок зимой, редко когда до двадцати падает! Но тогда с дядей Валерой ничего не приключилось. Может, сегодня просто совпало? Или, как я уже подумала, случилось слишком много всего сразу?

-Лер, а может, я к маме переселюсь, а он на мое место? — спросил брат. — У нас все же потише, а там постоянно телик орет...

-Ты что! Так нельзя. Он же мужчина, а я девушка, причем взрослая, нас мать убьет, да и он не согласится. А я, — предвосхитила я вопрос, — с мамой жить в комнате не буду! Мне заниматься надо, а там этот гам постоянно.

-А, точно, — уныло протянул брат.

-Валька, а ты знаешь, что дядя Валера на усыновление документы подал? — спросила я.

-Нас?!

-Тебя. Я отказалась. Я школу заканчиваю, поступлю и уеду куда-нибудь. А он, если с мамой разведется, сможет тебя отсудить, вроде как связи имеются... Надо годик вытерпеть...

-Потерпим, — деловито сказал брат. — А если ты уедешь, тогда дядя Валера сможет на твое место переселиться, мальчикам-то в одной комнате жить можно?

-Теоретически да, — мрачно ответила я. — Но что скажет мама?

-Кричать будет.

-Вот именно. Все, иди спать. Завтра еще подумаем.

*

Назавтра думать было некогда: понедельник, школа, контрольные, потом я повезла Вальку в художественную студию, куда его после очередного скандала определил отчим, подождала, делая уроки, забрала, и мы, усталые и довольные, поехали домой.

Дома нас ждал некоторый сюрприз: дядя Валера сосредоточенно врезал в дверь нашей комнаты внушительный замок. Ничем, кроме неприятностей, это не пахло.

-Привет. Голодные? — спросил он, подняв голову. Потом, наверно, оценил выражение наших взглядов и поднялся, отряхивая руки. — Держите ключи. У меня тоже есть, но просто на всякий случай — мало ли, изнутри не сможете открыть. Вы же знаете, я без стука не вхожу.

-А у мамы? — подал голос Валька, вешая на шею ключ на шнурке.

-А у нее — нет. Хорошо, вы додумались прятать вещички, а то остались бы на бобах, — серьезно сказал он и пояснил: — Прихожу я с работы, а Наташа рыщет по вашей комнате... Лер, ты куда ноутбук-то прячешь? Он ведь большой.

-Поглубже под диван, мама туда не влезет, рука не пройдет, да еще увидеть надо, а это если только на пол лечь и фонариком посветить, — вздохнула я. — Туда-то я заталкиваю, а обратно Валька достает. А планшет я с собой ношу.

-Это и называется: хотел сделать, как лучше, а получилось, как всегда, — нерадостно сказал он. — Кстати, а почему вы такие тихие?

-А чего нам шуметь? — резонно спросил Валька. — Только, дядь Валер, замок — это хорошо. Да мама ж слесаря вызовет, вроде само захлопнулось, спасите-помогите, все дела...

-Я знаю, что это не выход, — негромко ответил тот, по обыкновению присев перед ним на корточки. — Знаю, что распоряжаюсь на чужой территории. Но у людей должно быть личное пространство, пусть даже ценой очередного скандала.

-Не надо, — сказала я. — Дядя Валера, вы раз поскандалите, два, а потом мама вас просто выселит с полицией, вы же у нас не прописаны! А мы...

Я не нашла слов и просто умолкла.

-А Валька уже мой сын официально, — совершенно спокойно ответил отчим и улыбнулся краешками губ. — Я ведь говорил, что у меня имеются связи. Пусть неофициальные, но так даже лучше, верно?

-Правда? — не поверил брат. Я вообще онемела.

-Правда. Документы у меня на руках. В смысле, в сейфе на работе, а то мало ли... Надо только в школу зайти, чтобы фамилию в личном деле поменяли.

И тут Валька расплакался, а я вслед за ним.

А скандала не было, потому что дядя Валера с присущей ему изобретательностью заявил, что за детями нужен контроль, и иногда им нужно посидеть взаперти, чтобы осознать вину, отсюда и замок. Мама благосклонно приняла этот бред, пропустив то, что ей ключа не доверили: она непрестанно умилялась тому, как Валька счастливо называет отчима папой.

*

-Я сто лет не была в отпуске, — заявила мама в апреле, — а тут профсоюз предлагает путевку на неделю в хороший дом отдыха. Валера, что скажешь?

-Езжай, конечно, — спокойно ответил он. — С детьми я слажу. Могу взять несколько отгулов, у меня накопились.

-Вот и славно, — сказала мама, собралась и уехала, а мы остались с отчимом. Ну то есть для меня он оставался отчимом, для Вальки-то уже давно стал отцом.

А у нас с ним сложились немного странные отношения: я все еще его побаивалась, но с ужасом чувствовала, что начинаю ему доверять, а это, по-моему, самое страшное, что может случиться. На носу были выпускные экзамены, а у меня из головы не шел отчим с его странно спокойным взглядом. Он не был красавцем, так, самый обычный мужчина, коротко стриженный, всегда подтянутый и опрятный, рукастый, словом, мечта среднестатистической женщины вроде нашей мамы. Но Валька подметил точно: он ей уже не нравился. Ее почему-то влекли личности вроде прежних хахалей, которые могли и надавать ей под дурное настроение. Я слышала, как мама жаловалась тете Маше, что всем муж хорош, только, во-первых, интерес к ней как женщине почти потерял, а во-вторых, мутный какой-то. Есть в нем непонятный изъян, может, он тайный гей?

Я-то знала, что это за изъян, и почему дядя Валера часто ночует на кухне: не может слышать вопли телевизора. И ведь много раз просил приглушить звук, даже наушники маме купил, но нет... Что нам с Валькой надо заниматься и сосредоточиться — так это мы сами пусть наушники наденем, а ей они свободы передвижения не дают! О себе он ей никогда не говорил.

А кроме того изъяна, было что-то еще, отчего дядя Валера порой пугал. Когда он думал, что на него никто не смотрит, он менялся. Я не вру, он действительно делался другим человеком, холодным, жестким и, честно говоря, страшноватым. Как-то раз он вез нас с Валькой — меня на курсы в институт (опять же вырванные с боем и очередным приступом, который заметила только я), брата в студию, — и его остановили на дороге, якобы за превышение скорости. Потом появился алкометр, потом было 'пройдемте, гражданин, протокол заполним', а я хоть и не видела, но чувствовала, как нарастает напряжение, вот-вот последует взрыв. И рвануло: голоса отчим не повысил по своему обыкновению, никаких корочек не показывал, но сказал что-то так и таким тоном, что полицейские от него отшатнулись, козырнули и пожелали счастливого пути. Ошибочка, дескать, вышла.

Отчим сел за руль, но еще с минуту сидел, глубоко дыша, и молчал. Я протянула ему бутылочку с водой и подумала: а может, он шизофреник? Я уже много начиталась о таких, а шизофреники бывают опасными. Но не настолько же, чтобы напугать ДПС-ников! Да и симптомы не совпадали, вдобавок, кто бы пустил такого в оборонное предприятие? А бейджик я видела, хотя названия там все равно не было: ФИО, должность, штрихкод, непонятная аббревиатура, и все. Может, он просто назвал чью-то важную фамилию? Не знаю, не знаю, спрашивать я побоялась...

Но, повторюсь, ни разу он не повысил голоса и не поднял руку на нас с Валькой. Маму вот мог иногда взять в охапку и подержать, чтобы успокоилась, если она очень уж расходилась, но не ударить, нет.

Тем же вечером, когда я вернулась домой, Валька на условный стук отпер мне нашу дверь и обеспокоенно сказал:

-Папка что-то как пришел с работы, так прилег, устал, говорит, встану — ужин сготовлю. И уже который час не встает, я будил, а он не просыпается...

У меня сердце оборвалось.

-Дядя Валера, — позвала я, осторожно войдя в большую комнату. — Дядя Валера?

Никакой реакции, хотя обычно он сразу просыпался. Я огляделась — на журнальном столике обнаружилась уже знакомая упаковка. Я не помнила, можно ли насмерть отравиться этим препаратом, вытряхнула облатку и выдохнула с облегчением — там не хватало всего одной таблетки.

Тогда я осторожно пощупала пульс — сердце точно билось, но ни на какие наши с Валькой ухищрения отчим не реагировал. И с чего я взяла, что он ничего больше не принимал? И как это что-то сочетается с его обезболивающим? Как в кино — достаточно одной таблетки...

-Валька, тащи трубку, — велела я. — Живее!

У спящего отчима лицо казалось моложе и спокойнее, но теперь, когда он не улыбался, как обычно, стало видно, что и лицо у него печальное...

-Алло, скорая? — выпалила я, когда мне ответил диспетчер. — Диктую адрес... Молодой мужчина, чуть старше тридцати, не можем привести в сознание. Дышит, пульс неровный. Нет, не пьян, не употребляет вообще. Нет, не наркоман. Пожалуйста, поскорее, я тут одна с маленьким ребенком, не знаю, что делать!

-Экипаж выехал, — равнодушно ответили мне, и еще двадцать минут я металась, собирая все необходимое.

В дверь позвонили, я впустила фельдшера и толстую сонную медсестру. Они протопали в комнату, измерили давление, что-то там еще...

-Болен чем? — спросил фельдшер.

-Я не знаю, — честно сказала я. — Только что у него бывают приступы вроде мигрени от громких звуков, например, а принимает он вот это.

Медики переглянулись и закопались в свой чемодан. На свет появился шприц и набор каких-то ампул.

-Сто второй, молодой мужчина, подозрение на микроинсульт, — сказал фельдшер, пока медсестра ставила уколы.