Старый замок 1

— Торговец Мелох, открывай, — буркнул он, одарив меня небрежным взглядом. — Твоя хозяйка товары заказала.

Значит, трактирщик поверил, будто слуги отправились сюда раньше меня, усмехнулась я про себя, а вслух сердито огрызнулась:

— Лежит пластом моя хозяйка! Проклятый обозник набрал разного сброда. Жди, сейчас отворю.

— С чего это она лежит? — глянул он, едко прищурясь. — С голоду?

— Не смешно, — возясь с ключом, сухо оборвала я неуместные шутки. — Тут с голоду только ленивый сляжет. Ну, заезжай да вези товары, я сама расплачусь.

— Не тревожься, задарма не оставлю, — грубо пошутил торговец, не нравившийся мне все сильнее.

Не так, по моему представлению, должны вести себя люди, которым нужно завоевать симпатию постоянных клиентов.

Но пока я решила смолчать и посмотреть, до какого предела может дойти его наглость. Не самое умное дело спорить с единственным согласившимся приехать сюда торговцем, хотя сейчас мне вполне хватает продуктов и всяких мелочей. Но если я с ним рассорюсь, то через пару-тройку лун, как раз к тому времени, как пойдут осенние дожди, мне придется самой ехать за необходимым. Или посылать слуг, если Луизьена к тому времени подыщет мне подходящих. Брать сюда тех, кого предлагал посредник, я никогда бы не решилась.

Мелох проехал до колодца и только там спрыгнул с коня, небрежно привязав его возле лохани с водой. Потом внимательно огляделся и направился прямиком к крыльцу.

Хорошо, что я догадалась запереть дверь на замок.

Взбежав на ступени и подергав засов, он ничуть не разочарованно повернул назад и теперь приближался ко мне уверенной походкой победителя.

В это время в воротах показался крепкий мужичок в надвинутой на лоб войлочной шляпе, какие многие возчики не снимая носят круглый год. Он вел лошадок, с трудом тащивших через заросли кустов и лопухов крытую повозку, и время от времени отмахивался свободной рукой от вившихся вокруг его потной рожи мошек.

Возле ступеней будки, где я так и стояла, этот кучер даже не подумал останавливаться — пошагал дальше, твердо стуча каблуками подкованных сапог.

Вздохнув, я двинулась следом, начиная понимать, как глупо снова влипла. Никогда не были эти гости торговцами, и товаров у них не было. Не ходят конюхи в подбитых железом сапогах, да и повозка, попав на камни двора, покатилась слишком легко, погромыхивая какой-то пустой посудой. Значит, нам с Кышем опять предстоит бой, не зря я предприняла на этот случай особые меры. Надеюсь, с одним жуликом справлюсь, а если повезет, то и с двумя. Ну а если в повозке скрываются еще пособники, то и Кышу достанутся живые игрушки, и я не виновата, если они потом не досчитаются пальцев или ушей.

Я брела следом за конюхом, беззаботно помахивая руками и стараясь держаться поближе к лошади. Самое секретное оружие из всех, какие Леброт принес после памятного нападения, было уже на мне и грело душу своей надежностью и незаметностью.

— Женщинам не стоит таскать с собой длинных и тяжелых ножей, — наставительно сообщил мне тогда учитель, доставая маленький пенал. — Все равно ничем они вам не помогут. Мужчины сильнее, выше, и руки у них длиннее. И тебе нужно будет очень изловчиться, чтобы не только подобраться к негодяю вплотную, но и поразить его с первого удара. Иначе он из тебя бантиков нарежет твоим же собственным ножом. А вот это другое дело, все женщины царапаются, и никто на эти царапины внимания не обращает. Но надежнее все же, если все остальные ногти на твоих руках будут коротко острижены, тогда никто не заподозрит подвоха.

И распахнул коробочку, в которой лежало два мизинца, так мне показалось в тот миг. На самом деле это были длинные кожаные наперстки, заканчивающиеся острыми, как бритвы, коготками. К ним прилагался флакон с сильным парализующим зельем, и я уже успела убедиться в его надежности. Но пользоваться тайным оружием старалась только в самых крайних случаях, опасаясь попасться императорским дознавателям. Подобные зелья были настрого запрещены.

— Ну и долго ты будешь плестись?! — вынырнув из-за лошади, встал на моем пути назвавшийся торговцем мужчина. — Мы выехали за полночь, устали и хотим умыться и перекусить.

— Но хозяйка... — дала я ему последний шанс отступить, однако Мелох его не оценил:

— Кому другому будешь рассказывать эти сказки, а мне тебя хорошо описали. И особо сообщили, что на знатную госпожу ты похожа, как я на белошвейку.

— Но в дом ты все равно не попадешь, — не желая больше лгать и изворачиваться, сухо отрезала я.

Лжеторговец тут же оказался рядом, ловко перехватил запястье моей правой руки, вскинутой ему навстречу, и крепко притиснул меня к себе:

— Зря ты мазалась этой гадостью, куколка, я уже болел краснухой. И отлично знаю, как она выглядит. Но не волнуйся, сначала я тебя выкупаю.

— Ты знаешь, что бывает за нападение на знатных девушек? — осведомилась я так холодно, как сумела.

— Простого селянина или наемника могут и повесить, — уверенно сообщил Мелох, — а знатному мужчине достаточно жениться и заплатить штраф. Но ты же не будешь так расточительно тратить деньги нашей семьи?

— Неужели ты знатный господин? Тогда почему до сих пор не женат? — изумилась я, отстраняя лицо от пахнущего вином и луком наглеца и пытаясь высвободить зажатую его телом вторую руку.

— Не сомневайся, не безроднее тебя, — нагло ощупывая мое бедро в поиске кармана, снова ухмыльнулся Мелох, и в этот миг я сумела наконец выдернуть левую руку и попыталась оцарапать щеку лжеторговца.

Но он снова оказался быстрее — вывернулся ужом, сильно дернул меня за плененную руку, и когда я почти падала на него, цепко поймал и левое запястье.

— Кыш! — закричала я отчаянно, сообразив, как легко обернуть мое секретное оружие против меня самой, и в тот же миг, дико взвыв, наглец отпустил мои руки, рухнул на колени и задергался, словно попал под град невидимых, но очень жестоких ударов.

Его то колотило о камни, то выгибало дугой, а чуть поодаль Кыш яростно трепал обмякшего, как тряпка, конюха.

Но отозвать своего зверя мне уже не хватило сил. Из моего тела словно разом вытащили все кости, а ноги и спина вдруг стали вялыми, как из пуха. Упрямо закусив губу, я с трудом добрела до крыльца и неловко рухнула на каменные ступени.

— Что здесь происходит? — внезапно строго произнес кто-то знакомым голосом рыбака.

Оглянувшись, я рассмотрела выходящего из-за угла магистра и, сообразив наконец, с кем имею честь быть знакома, истерически хихикнула. И тотчас покрепче прикрыла ладонью рот.

Весьма невежливо и даже опасно смеяться над старшими императорскими дознавателями. А о том, что магистр имеет именно такое звание, красноречиво доложила висевшая на его груди звезда правосудия.

Покосившись на меня, Танрод Хаглен шагнул к замершим лошадкам, как-то особенно погрозил пальцем Кышу, и тот, перестав трепать кучера, ринулся ко мне. Несколько секунд магистр любовался на тихо скулившего лжеторговца, затем взмахом руки отправил куда-то подальше сначала его, затем и кучера. И уверенно пошагал к воротам с явным намерением их закрыть.

Собрав все последние силы, я медленно взобралась на крыльцо и, пошатываясь, побрела в сторону кухни. Нужно было умыться, спрятать когти и заодно выпить бодрящего зелья. Мечтать о том, чтобы магистр ушел, не пожелав задать мне несколько вопросов, было бы откровенной глупостью.

Когда я уже более уверенным шагом вернулась на крыльцо, дознаватель спокойно сидел на моем месте, подтверждая этим верность моих выводов.

— Зачем вы их впустили? — строго осведомился он, наблюдая за бредущими по направлению к колоде лошадьми.

— Я не забыла вашего предупреждения не оставлять торговца ночевать! — невольно сорвалась с моих губ еле сдерживаемая обида. — Но там ничего не было о том, что их нельзя и в ворота пускать!

— А догадаться вы не могли?

— Ну вот теперь в следующий раз догадаюсь, — хмуро пообещала я, посмотрела искоса на небритую щеку незваного гостя и осторожно предложила: — Завтракать будете?

— Я бы поспал, — вдруг признался он и суше добавил: — Могу и в каморке конюха.

— А у меня есть такая каморка? — всерьез изумилась я, глянула на поджавшего губы дознавателя и раздумала шутить. — Но я хотела предложить вам спальню на втором этаже, как раз вчера убрала в соседней с моей.

— Извините, — сразу оттаял он. — Тогда я пойду, перенос берет много сил.

Встал и прошел мимо меня в дом.

— Чаю принести? — спросила я вслед.

— Лучше к обеду, раньше не проснусь, — ответил он уже с лестницы, и я, пожав плечами, направилась на кухню.

Хотелось перекусить и спокойно поразмыслить, что именно произошло с Мелохом. Ведь коснуться его когтем я так и не успела.

Глава 8

Магистр появился на пороге столовой далеко за полдень, когда я уже подумывала, не стоит ли сходить его разбудить. Несколько мгновений гость молча стоял на пороге, осматривая комнату, которую я привела в порядок первой. Не в такой, разумеется, как любила Луизьена. При ней комнатки второго, жилого этажа нашего сравнительно небольшого дома были заставлены диванчиками и креслами, кушетками и пуфиками, на которых уютно дремали кучки пледов, подушек и думочек. А еще она обожала до блеска натертые полы и неизменно белоснежные салфеточки на столах и поставцах.

Мне тоже нравились мягкие кресла, но, помимо них, я любила простор распахнутых окон, низкие столики с полными фруктов блюдами, книжные полки и большие вазы с цветами. Разумеется, ничего из всего этого у меня не было и в помине, кроме чисто промытого пола, свежей скатерти, единственной, которую я привезла, и букета набранных в саду розовых ирисов.

Пока дознаватель стоял, не решаясь или не желая шагнуть внутрь, я тоже успела его внимательно рассмотреть и с огорчением признать, что меня снова собираются обмануть. Вовсе не эта одежда была на нем в тот момент, когда он утром появился в моем дворе. Все, кому приходится работать с клиентами, постепенно приобретают привычку обращать внимание на то, как одет пришедший за советом человек. Затертые локти или слишком тщательно уложенные волосы могут многое сказать вдумчивому взгляду.

— Будете обедать? — осведомилась с вежливым холодком, не желая, чтобы магистр воспринял приглашение как мою готовность перейти к дружеским отношениям.

— Спасибо, — суховато поблагодарил он и прошел к столу.

Сам снял крышку с супницы, сам налил себе рыбного супа, сам нашел соль и перец, а потом и жареного сига.

Я спокойно наблюдала за его действиями и начинала понимать, что дознаватель тоже не желает, чтобы его считали в этом доме другом. Пожалуй, даже еще более, чем я. И это можно понять — многие готовы на все, лишь бы стать своими для людей, имеющих в империи силу и власть.

Но только не я. Мне давно стало ясно, как далека я от тех девушек, которые мечтают каждый день пачками получать приглашения на обеды, балы, пикники, катания и охоты. Слишком хорошо знаю изнанку этой праздной жизни по рассказам тех же самых девушек и дам, только уже досыта хлебнувших горечи подлых интриг.

— Вы странная женщина, леди Глоэн, — отодвигая пустую тарелку и вытирая губы зеленоватым платком, буркнул вдруг магистр и в упор глянул на меня серыми, как утренний туман, глазами.

— Девушка, — коротко поправила я, нарочно не пряча недовольную усмешку.

Меня давно уже не смущают подобные пробные выпады незнакомых мужчин и никаких надежд тоже не пробуждают. Просто человек желает сразу выяснить для себя, насколько свободно может рассуждать на довольно щекотливые темы.

— Извините. — Дознаватель снова смолк, задумчиво катая по столу раннее яблочко, найденное мной недавно в траве.

В ответ я лишь небрежно улыбнулась, мы не на званом приеме, чтобы сыпать притворными любезностями. Его сюда вообще никто не звал — как я успела убедиться, когда немного успокоилась, в повозке больше никого не было. А с двумя подлецами мы с Кышем справились сами. Хотя и с помощью неизвестно откуда взявшейся защиты, но я ведь никого не просила ее на меня вешать? Мне просто нечем расплачиваться за подобную роскошь.

И хотя я не могу не догадываться о намерении лорда Танрода Хаглена вызвать меня на откровенный разговор, но облегчать ему задачу не собираюсь. Никогда не стоит забывать, с кем беседуешь и как тщательно учат дознавателей вытаскивать из людей самые сокровенные тайны.

— Тогда позвольте узнать, — так и не дождавшись ответа, недовольно осведомился магистр, — почему вы не наняли слуг?

— У меня было на это четыре веские причины, — спокойно сообщила я, ответ на этот вопрос был готов еще месяц назад.

— Да? — едко усмехнулся магистр, но я снова промолчала.

Если вам так интересно, ваша светлость, то задавайте вопросы.

— А как вы намерены зимовать здесь в одиночку? — помолчав, с излишней сердитостью уставился на меня Хаглен.

— Зима еще не скоро, — невозмутимо откликнулась я и, решив слегка поддержать разговор, так же пристально глянула в колючий туман его глаз. — Или у вас есть надежные люди, готовые жить в этой глуши за небольшое жалованье?

— А зачем вы вообще ехали в эту глушь? — тотчас дерзко прищурился маг, и по этой подначке я сразу поняла, что вот к этому вопросу он меня и подводил. Не догадываясь, как хорошо я подготовилась на него отвечать.

— На это у меня было пять достаточно важных причин, — с самым серьезным видом сообщила я. — Но вам могу назвать только одну.

— Какую?

— Мне не хватало денег, чтобы купить достаточно надежное и уединенное имение ближе к побережью.

— Но зачем вам целое имение? — Дознаватель явно пытался заставить меня оправдываться, и я решила немного ему подыграть.

— Чтобы мой конь мог спокойно гулять, не попадаясь на глаза соседям.

— А разве вам не скучно будет жить отшельницей? Ведь к соседям можно ходить в гости или приглашать их к себе на чай, — прищурился он, потихоньку подбираясь к моим тайнам.

— Я не люблю ходить по гостям, — честно призналась, кротко улыбнувшись дознавателю.

Не стоит говорить ему о том, как надоели мне всяческие чаепития за десять лет, которые я провела за чайным столиком, выслушивая бесконечные откровения. Луизьена предпочитала беседовать с клиентками в уютной гостиной, помогавшей им забыть о всякой осторожности.

На этот раз незваный гость молчал намного дольше, и постепенно бледно-розовый плод в его сильных пальцах покрывался темными пятнами.

— Можно спросить, — наконец выдавил магистр, и взгляд его серых глаз стал острым, как нож, — почему вы не подали прошение о возврате вам родового имения?

— Это очень бестактный вопрос, — помолчав несколько мгновений, сообщила я очень сухо, — но вы мне сегодня помогли, и поэтому отвечу. В первый раз мне посоветовали забыть о потерянном имуществе десять лет назад, когда я пришла в монастырь. А когда спустя шесть лет я уехала оттуда по приглашению одной леди, она в точности повторила слова наставницы, и у меня не было причин ей не верить. К тому моменту я отчетливо понимала, насколько подлы и жестоки моя бывшая мачеха и ее муж, всю жизнь ненавидевший моего отца и завидовавший ему. И теперь ничуть не жалею, что последовала добрым советам, дядя Енгор способен на все, лишь бы не расставаться с чужими деньгами.