Загрузка

Результат не оправдал ожиданий. Вспомнить не удалось, как ни пытались. И дело было не в блоке, которого не было. Воспоминания просто наложились новые. Андрей сравнил это с очисткой жёсткого диска компьютера. Пока поверх очищенного пространства ничего не записано, данные ещё можно восстановить. А потом — увы. Какие-то моменты действительно имелись. Котёнок, живой уголок, стремянка и разбитые линзы очков. Всё!

— И что мы имеем? — спросила я, вернувшись в реальность.

— Похоже, кто-то старательно замёл все следы.

— А разбитые очки?

— Не было такого. Никто не был их. И котёнок не терялся, и стремянку никто в том проходе не ставил.

— Чьи же это очки с толстыми линзами? — спросила я. Это то, за что можно было зацепиться, даже если они не бились. Ведь такие наверняка делаются индивидуально.

— Знаешь, сколько очкариков у нас в общаге?

— Сколько?

— Почти весь биологический.

— И все носят толстые линзы?

Андрей задумался.

Не все. Но так навскидку я и не припомню. Давай посмотрим фотографии.

Это уже хоть что-то.

— Тут не все. Есть немного старшекурсников с вечера посвящения и в основном мой курс.

Пока я осторожно листала страницы, пытаясь узнать хоть кого-то, Андрей выписывал тех, кто носил очки или толстые линзы.

— Вот смотри, что выходит. Десять человек, из них трое выпускников. И с ними мы вряд ли когда-то пересечёмся. Остальные скорее всего вернутся в октябре-ноябре, тогда можно будет пообщаться.

Было б неплохо. Только что это даст?

— Смотри, есть Нинка из живого уголка. Может ты с ней виделась? Только подойти надо будет сразу, как только живой уголок откроется.

— Угу.

— Ещё вот трое выпускников. Сейчас найду их фотографии.

И Андрей начал перелистывать страницы. Показал на одну девушку и двоих парней.

— Узнаёшь кого-то?

Я помотала головой.

— А этот парень ведь без очков, — спросила, глядя на молодого охотоведа с ружьём.

— Да, — Андрей задумался. — Там какая-то мутная история произошла на вылазке. Я подробности не знаю, это надо у Антона спросить. Этот парень ни с кем особо и не общался, кроме Нинки. А потом почти полностью ослеп.

Нинка... Ослеп... Что-то до боли знакомое.

— А зовут его как?

— Андрей, — ответил любимый.

А я вдруг поняла одну вещь. Его звали Андрей.

На глаза навернулись слёзы.

— Что? — спросил любимый.

Я сглотнула.

— Это он.

— Андрей?

— Да. Но... Похоже, он умер.

— С чего ты взяла?

— Не знаю. Первое, что проговорила про себя — поправила тебя: его звали Андрей.

— А что ещё помнишь?

— Ничего. Увы. Просто грустно.

— Значит, ты с ним встретилась. Он мог ещё быть в первый день твоего заселения. Но зачем это понадобилось стирать?

А я вдруг поняла, что не случайно он тёзка моего Андрея.

— Пойду приму душ перед сном и зубы почищу, — засобиралась я. Хотелось побыть одной.

Андрей посмотрел на меня как-то странно, но ничего не сказал.

Что со мной такое? А потом, когда стояла под струями душа, нахлынули голоса:

— Не грусти. Если нам суждено встретиться, значит, пересечёмся.

— И ты даже не поцелуешь?

— Нет. Говорю ж, не стоит привязываться.

Странно, такое ощущение, что это я говорю, хотя и не узнаю свой голос. Как я могла сказать про поцелуй, если только с ним познакомилась? Всё слишком подозрительно. Может, меня опоили?

Тогда что между нами было? Что, если я уже не девственница, хотя не помню этого?

Стало зябко. Я сделала воду горячее, но никак не могла согреться.

Сознание утекало. Я уцепилась за душевую стойку, стараясь удержаться на ногах.

"Андрюш," — прошептала мысленно перед тем, как мысли вообще погасли.

Очнулась я в постели. Андрей был рядом.

— Андрюш... — горло саднило, и голос вышел хриплым.

— Ланочка, похоже, ты заболела.

— Ты что же, дверь выломал?

— А что мне оставалось делать?

Я закатила глаза. Но отчего-то на душе стало приятно.

— Андрюш?

— Что, любимая?

— Я кое-что вспомнила.

— Что же? — его голос вдруг напрягся.

Недомолвок быть не должно, тем более сейчас, когда мы, по сути, поженились.

— Обрывки разговора. Похоже, я разговаривала с тем, другим Андреем.

— И о чём?

— Я просила его поцеловать меня. Андрюш, как я могла просить такое у незнакомого человека? — глаза затянуло пеленой слёз. — Что, если... Если... Я переспала с ним и даже не помню этого?

— Тихо-тихо, успокойся, — он притянул меня к себе. — Я люблю тебя такой, какая ты есть, — шепнул на ушко, обжигая его.

— Но если...

— Этого не могло быть.

— Почему?

— Потому что если мы в матрице, то её просто отмотали назад по времени. А значит, ничего не было.

— А если нет? Что, если всё это настоящее? И то, что не помню, говорит лишь о том, что я была пьяна, например, или под кайфом?

— Вечеринка была лишь в тот день, когда я тебя с неё забрал. Если бы и переспала, то только со мной. Слышишь? — он взял моё лицо в ладони, заглядывая в глазки.

Он говорил здравые вещи. Значит, ничего не было?

— Поцелуй меня... — начала я, но осеклась. Тому я тоже так говорила. — Нет, не надо, не целуй меня.

Он обнял крепче, укладывая в постель, но не наваливаясь на меня.

— Ланочка, зря мы это затеяли. Зря провели этот гипноз. Может, давай, ещё один сеанс проведём. И я скажу тебе всё забыть?

— Нет! — резко сказала я, отталкивая его. — Не вздумай! Мы преодолеем это вместе, без всякого гипноза. Мне хватает дежавю!

Он вздохнул.

— Как скажешь.

— Пообещай!

— Обещаю, что всё будет только с твоего согласия.

Я успокоилась.

— Раиса Фёдоровна уже ушла. Сегодня в ночь будет Степан Николаевич. Поэтому сейчас обход будет, потерпи немного, и гасим свет.

— Что за обход? К нам в комнату заглянут?

— Да. Чтоб порядок был. Ну и мы в разных постелях находились, раз супругами пока не являемся.

— А в семейных номерах тоже проверяют?

— Там лишь раз в неделю порядок смотрят и всё.

Вскоре к нам зашёл седой, но при этом достаточно молодой здоровяк. Я бы не дала ему больше сорока лет.

— Здравствуйте! — поздоровались мы.

— Здравия, молодёжь. Раиса Фёдоровна велела отчитаться по вашей температуре. Померили?

— Да, — ответил за обоих Андрей. — У меня 37,1, а у моей невесты 39,0.

— Ого! Как себя чувствуешь, девочка? А вроде бы, Андрей болен был. Заразилась?

Я пожала плечами. Откуда мне знать, температура от чего поднялась.

— Чувствую себя нормально, но слабость имеется, голову с подушки поднять не могу.

— Может, принести что?

— Нет, благодарю. Андрей уже позаботился.

— Тогда спите, ребятки. Поправляйтесь! И чтоб без глупостей!

— Каких глупостей? — невинно так спросил любимый.

— Тех самых. Вот поженитесь, переберётесь в семейную комнату, тогда и будете их совершать. А то молодёжь больно ранняя пошла, — проворчал мужчина. Странно, на дедка не тянет. А выражается именно как мой дедушка.

Мы поблагодарили за заботу и попросили выключить свет, чтоб не вставать со своих постелей.

Комендант хмыкнул, но просьбу выполнил.

— Завтра, если с утра температуры не будет, — бросил он напоследок прежде, чем закрыть дверь, — пойдёшь чинить дверь в душевую!

— Хорошо, — ответил Андрей.

Лежали молча, слушая удаляющиеся шаги мужчины. Для верности ещё полчаса выждали, тихо переговариваясь и лишь потом Андрей перебрался ко мне со своим одеялом.

— Двигайся! — сказал он, забираясь с краю.

Мне было холодно, поэтому любимый подоткнул одеяло, ещё и обнял сверху.

Рядом с ним так хорошо было, так спокойно. И сон стал одолевать меня.

Глава 13

Проснулась я бодрой и полной сил. Солнышко светило в незанавешенное окно. И на душе птички поют, а за окошком соловушка заливается.

Я потихоньку выскользнула из-под тёплого бока любимого. Вышла в коридор. Дверь в нашу комнату закрывать не стала. Обшарпанный какой-то. Может, мы тут ремонт сделаем?

Любимый заворочался.

— Лана? — сонно спросил он.

Я пока не успела отойти далеко.

— Да, Андрюш. Я сейчас приду, — заглянула в комнату.

— Хорошо. Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался он.

— Отлично! А ты? — спросила в ответ.

— Я тоже хорошо.

— А может нам тут ремонт сделать? Красок купить. Они ж не дорогие. А мы от скуки изнываем, пока на больничном. Коридоры б украсили... Подумай, пока я ходить буду, — предложила ему и ушла.

Согласится ли? И одобрит ли администрация?

Вернувшись, застала Андрея, стоящего вниз головой на руках и отжимающегося в такой позе.

— Ты чего творишь? — шикнула на него. — Врач же сказала — никакой физической нагрузки!

— Лан, ну не могу я без неё. И так уже два дня не занимался, — сказал он, не меняя своего положения.

— Ну так начал бы с малого.

— Я и начал.

— А нельзя как все нормальные люди отжаться? Надо обязательно вниз головой?

— Не приравнивай меня к норме. Нормальные люди пьют пиво перед телевизором и детей делают при удобном случае, не задумываясь о последствиях.

Я смутилась. Действительно, общество так низко пало, что мы уже выбиваемся из его норм.

— Я узнал у Степана Николаевича, действительно запланирован ремонт. Проект и прочее ляжет на плечи студентов. Правда, их только в качестве принудиловки можно заставить что-то делать руками бесплатно.

— Значит, на наши плечи ляжет?

— Если ты хочешь — можем заняться. Что будем делать с документацией? Это ж целый проект — потянем ли?

— Времени меньше недели осталось. Когда нам этим заниматься?

— Но без проекта мы всё равно ничего не сможем сделать. Надо хотя бы в общих чертах описать его и приложить выбранные рисунки. Кстати, как у тебя с рисованием?

— Ну, не так хорошо, как у тебя. Но срисовывать умею.

— Хорошо.

Я скачала на телефон себе книгу по влиянию цветовой гаммы на психику людей. А дальше мы обсудили всё с Андреем, наложили его зарисовки в виртуальную программу по созданию интерьера и показали проект комендантам. Они внёсли свои замечания и пожелания. Когда же мы всё поправили, то распечатали предварительные рассчёты и сами рисунки.

Но мы это сделали лишь к пятнице. То, что мы напридумывали вдвоём реализовать было крайне сложно. Возможно, но времени ушло бы до конца лета. Столько у нас не было, даже если я останусь в общаге и буду рисовать всё время, пока Андрей будет ходить на работу.

К врачу мы отправились вдвоём.

— Ну что, господа прогульщики, готовы к труду и обороне?

— Мы-то готовы, вот только... — начал Андрей.

— Что, только?

— Нам задание в общаге дали по ремонту. Даже до конца лета не управимся... — пояснил любимый.

Врач хмыкнула.

— Вы ведь понимаете, что больничный до конца лета я вам не дам. Да и ваши больничные вам не оплатят, стаж вы ведь не имеете.

Про то, что я, скорее всего, уже уволена, говорить не стала.

— Жаль, видно, придётся довольствоваться тем, что есть...

— А что есть? — поинтересовалась врач.

— Ободранные после старой покраске стены, — пояснил Андрей.

Мы действительно начали ремонт. Чтобы пути назад не было.

— Ясно всё с вами... И как же в таких условиях жить будут наши студенты? Придётся вам продлить больничный. На неделю, больше — нет. Надеюсь, что своё состояние здоровья в таких условиях вы не ухудшите. По-хорошему, там теперь вообще жить нельзя.

На всякий случай она нас послушала, а когда вернулась медсестра, мы уже имитировали слабость, кашель и всё такое... Назначила она приём ещё через неделю.

Всё лучше, чем ничего. Но что мы успеем? Даже просто рисунки без раскрашивания перенести на стены — дело не из лёгких. Успеем ли?

Шли к остановке мы молча. Я задумалась, Андрей тоже что-то строчил на телефоне.

— Смотри, я списался со своими одногруппниками, с десяток помощников набрать можем. Но они не горят желанием, и приказ начальства восприняли в штыки, — сказал он возле остановки.

— Понятно. Значит, ты их просто поставил перед фактом?

— Ну, нам деваться некуда.

— Значит, нужен этот самый приказ начальства.

— Нужен, — согласился Андрей. — Поехали в главное здание универа. Пойдём с повинной к декану, если он не ушёл в отпуск.

Декана мы застали как раз в момент, когда он уже закрывал свой кабинет.

— Все на выход, меня нет, я уже в отпуске... — начал он предупреждающей отповедью.

— Здравствуйте, Тарас Григорьевич, — начал Андрей. А имя мне показалось знакомо.

— Макаров, меня здесь нет!

— Но вы здесь!

— Нет, это иллюзия.

— Хорошо, как скажете. Тогда, госпожа Иллюзия, позвольте связаться через вас с тем, кого вы изображаете...

Декан так тяжко вздохнул, будто достали, а деваться некуда.

И заговорил декан женским голосом.

— Я настроилась, передавай.

— Тарас Григорьевич, мы затеяли ремонт в общаге. И мы вдвоём с моей невестой не справимся. Нам бы помощников... Можно даже из моей группы...

— Решил отыграться на одногруппниках? — спросил декан вновь своим голосом.

А я вспомнила про тех ребят, которые издевались над Андреем. Взглянула на любимого. Да он просто светится как лампочка, хитро мстит! Злопамятный? Но даже если и так, это правильно. Наказание за поступки должно быть!

— Ладно, как скажешь. Я не против. Когда подписывать? С понедельника?

— Да. Мы с Ланой успеем как раз нанести рисунок. Им останется только раскрашивать.

— Краску, кисти и всё, что необходимо, купите и приложите чеки, мы вам отдадим деньги.

И вдруг декан исчез. Раз и нет его. А я уставилась во все глаза.

— Андрей, это что такое?

— Декан ушёл в отпуск...

— А это...

— Иллюзия. Видно, доделывала она что-то...

— Не поняла, это была не шутка?

— Нет.

— То есть, тут есть магия?

— Ага. Но она лишь на боевых уроках. Правда, студенты довольно плохо реагируют, когда узнают. Многих приходится отчислять и блоки ставить на воспоминания. Ну а те, кто остаются — они пользуются магией.

— Постой... а новый экзамен по боевому владению...

— Да, там было немного магии. Тот, у кого есть к ней способности, прошёл самый высокий конкурс. С остальными будут работать.

— То есть, я выбила все десять мишеней только благодаря магии?

— А разве ты этого не ощутила? Слияние со своей стрелой... Я ведь видел, как ты наполняла стрелу силой.

— Да, но... я не думала, что это благодаря ей... хотя... да, именно из-за неё я попала в цели.

— С отличниками будут работать отдельно. Почему думаешь, надо мной издеваются? Просто я не такой, как остальные. Им магия даётся сложнее, чем мне. Ну а сильный не может бить слабого. Зато я могу проучить их.

— Или отомстить?

— Месть — слишком низко. Месть и возмездие — вещи немного разные.

Хотя, многие эти понятия путают.

В выходные мы трудились, не покладая рук, до того, что просто валились от усталость и сил добрести до постели едва хватало. А ведь всего-то разрисовали все этажи тоненьким контуром. Правда, Андрей магию немного вливал, контуры начинали светиться.