Белый орк

— Исмаил! — крикнул Альберт, но рыцарь молчал.

— Мой отец был шаманом, — зачем-то сказал Брю, нависнув над пленницей. — И учил меня врачевать. Даже избавляться от зазубренных стрел. На самом деле это проще, чем кажется.

Орк занес ногу и со всей силы наступил на стрелу, всадив ее еще глубже в бедро. Раздался омерзительный чавкающий звук, Тарша резко глотнула воздуха и потеряла сознание.

— Если тащить стрелу медленно, — шептал Брю, — раненый умрет. Сердце не выдержит боли. Но если все делать быстро, он просто отключится.

Главарь отломил наконечник и вытащил остатки.

— Надеюсь, заноз не осталось. Принесите воды.

На пленницу вылили целое ведро, приводя в чувство. Не успела Тарша встряхнуть головой, как Брю ткнул в рану прутом.

— Останавливаем кровь и убиваем заразу, — продолжил палач под дикий рев. — Да не смотри ты на меня волком, приятель. Я просто спасаю ей жизнь. А то умрет еще на самом интересном месте. Да, парни?

"Парни" ехидно заулыбались. Кто-то принялся развязывать пояс.

— Исмаил, прошу тебя, — взмолился Альберт таким голосом, будто пытали его, а не охотницу.

— Нет. Империя превыше всего.

— Ладно, ребята. Занимайте очередь. И помните — только в рот, остальное потом.

Несмотря на давно ожидаемый приказ, безродные проявили чудо выдержки. Никакой толкотни и драк за первое место: чинно благородно встали, построились как на плацу и принялись развязывать пояса. Это не просто шайка разбойников, а некая полувоенная формация, которую Брю держит в железных рукавицах. И это плохо. Очень плохо.

— Стойте! — крикнул Альберт. — Какого цвета пластинку вы нашли?

Брю махнул рукой, и кочевники поспешили спрятать причиндалы в портки. Затем вытащил артефакт и еще раз осмотрел.

— Синюю.

— Я знаю, где лежит красная.

— И где же?

— Поклянись, что не тронешь Таршу. Ни ты, ни твои прихвостни. Ни пальцем, ни чем еще.

— Слишком большая цена за одну пластинку. Могу дать слово, что подожду до завтрашнего вечера.

И снова тишина. Ни единого возмущенного возгласа или ропота. Чтобы так вышколить безродных нужна поистине могучая воля и несгибаемый авторитет. Да кто, черт возьми, такой этот Брю?!

— Клянусь, — вожак поднял руку. — Но если набрехал — отымеем и тебя заодно.

— Идиот, не смей! — зазвенел Исмаил из угла. — Ты понятия не имеешь, кому помогаешь. Ты предаешь Империю! Ради кого? Ради зеленозадой девки!

Альберт пропустил оскорбления мимо ушей и принялся отсчитывать плитки на полу. К удивлению дипломата, почти все неплохо сохранились. Да уж, умели строить два века назад. Так, пять вверх, четыре вправо. Или три? А, ладно, подковырнем обе.

Принесли ржавую кочергу. Чтобы поднять плиту потребовались усилия двух здоровых орков. Но под ней нашлась не пластина, а глубокий черный лаз. Брю бросил вниз факел, тот пролетел не меньше двух человеческих ростов и плюхнулся в воду.

— Воняет как нужник, — фыркнул главарь. — Принесите веревку и развяжите человеку руки. Ты вызвался искать железку — ты за ней и нырять будешь.

— Я буду считать до ста — потом вытащим тебя. Нам нужна пластина, а не утопленник.

Альберта привязали за ноги и опустили в яму вниз головой. Воняло действительно отвратно, но дипломат не стал задерживать дыхание сразу, чтобы сэкономить воздух. Почувствовав пальцами ледяную воду, Шайн глубоко вдохнул и окунулся с головой.

Нырок все продолжался, уже и ноги скрылись под водой, а дна все не было. Какая же глубина у чертова колодца? Наконец пальцы уткнулись во что-то склизкое. Пленник схватил лежащий на камнях предмет и затрепыхался. Орки правильно поняли сигнал и сразу вытащили ныряльщика.

Оказалось, что Альберт нашел внизу кожаный сверток, поросший какой-то зеленой гадостью. Брю развернул кожу и удовлетворенно хмыкнул — внутри лежала красная пластинка. Исмаил не соврал, но где искать еще две?

— До утра отдыхайте, — велел Брю. — На рассвете продолжим.

— Но ты обещал!

— Я обещал не насиловать твою подружку до вечера. За это время еще многое можно сделать. Так что постарайся разговорить доспех.

Пленников увели в тесную комнатушку с проломленным потолком и приковали к торчащим из стен скобам. Ночью и так похолодало, а сидеть до утра, прислонившись к ледяным камням — та еще пытка. К тому же Тарше стало хуже. Девушка тихо постанывала в бреду, обливаясь потом и мелко дрожа. С таким раскладом она до вечера не дотянет. Зато хотя бы умрет с честью.

Альберт мотнул головой, отгоняя глупые мысли. Сдаваться нельзя.

— Исмаил...

— Нет, — лязгнул рыцарь, даже не выслушав соседа.

— Да что сделает шайка оборванцев с этим знаменем? Ну станет их сотня, ну две. Какая это, черт возьми, угроза для Империи?

— Сынок... С этого знамени началась Первая война. Ты что, историю плохо учил? Так я напомню. Зарзул был таким же голодранцем как и Брю. Шаман мертвого племени, безродная собака. Но ему хватило ума и сил сплотить вокруг себя таких же выродков. Они резали всех направо и налево, вселяя страх в саму Степь. И другие племена поняли — или с ними, или в тень духов. Так и появилась Орда. Я не позволю случиться этому вновь.

Шайн тяжело вздохнул. С доспехом спорить себе дороже даже по пустяку, а тут, как-никак, угроза национальной безопасности.

— Более того, — продолжил рыцарь, — никто вас не отпустит. Сила Брю в неведении остальных. Его шайка слишком слаба — любое племя вырежет, если узнает. Он не поставит под угрозу задумку. Тебя убьют, а Таршу изнасилуют до смерти. Впрочем, возможно вас обоих.

— Легко говорить, когда вместо шкуры и мяса — железо, — прорычал Альберт.

— Думаешь меня не пытали орки? Я дважды был в плену, и все это, — Исмаил кивнул шлемом на крепость, — детский лепет. Раньше работали на совесть, не то, что сейчас. И вообще — у тебя же кольцо есть.

Шайн вздрогнул. Уж если использовать ценный подарок — то именно сейчас. Ситуация сложилась самая что ни на есть опасная. И для жизней близких, и для будущего Империи.

— А ты мог о нем раньше напомнить?!

— А ты мог сам не забывать?! — огрызнулся сосед.

Дипломат закрыл глаза и воззвал к Зарзулу. Сперва ничего не происходило, и человек успел засомневаться в силе кольца, а затем в голове раздался знакомый голос:

— Молния или огонь?

— Молния.

— Да будет так.

В небе громыхнуло так, что задрожали стены. Древнюю крепость осветила ярчайшая вспышка. Одновременно с этим левый безымянный палец пронзила острая жгучая боль. Что-то упало к ногам пленника. Альберт опустил взгляд и увидел кость с обугленными фалангами. Но на жалобы времени не было. Жертва — значит жертва.

Дернув руками, Шайн сорвал веревки. Сперва ему показалось, что он стал нечеловечески силен, но на самом деле путы просто обратились в пепел. Альберт осмотрел ладони — меж бледных от холода пальцев плясали голубые искры.

— Э, что за шум там? — прорычал стоящий на карауле дозорный и заглянул в комнату.

В следующий миг он уже лежал посреди зала с угольно-черной дырой в голове. Прикорнувшие у костра орки вскочили со шкур и потянулись к оружию. Альберт сделал жест, будто оттряхивал руки, и в сторону врагов ударило сразу девять маленьких молний — по одной с каждого пальца. Шайн особо не целился, он знал, что снаряды попадут в цели.

Одни умерли сразу, другие загорелись и принялись носиться по этажу с дикими воплями. Безродные со второго яруса не спешили спускаться, чувствуя, что дело нечисто. Альберт не стал их дожидаться и поднялся сам. В конце лестницы его ждали лучники, но дипломат с легкостью уклонился от стрел.

Он не просто пускал молнии из рук, он сам двигался со скоростью молнии. Стрелки получили свои порции высокого напряжения и разлетелись в стороны. Крепость наполнилась удушающим запахом горелого мяса, но Альберт его даже не чувствовал. Встреться ему на пути зеркало, и он бы не узнал себя. Почерневшее лицо, на котором с большим трудом можно было что-либо разобрать, и ярко полыхающие глаза, в которых бушевала сила Зарзула.

Хитрый Брю решил в очередной раз сыграть на чувствах пленника и приказал Сарсу идти вперед. Но мелькнувшая над головой молния живо заставила предателя спрятаться в старом камине. Безродные сгрудились в углу второго этажа, ощетинившись разномастным оружием. Они напоминали огромного черного ежа с железными иглами.

Альберт тряхнул руками, молнии разом ударили в противников. Но те остались стоять на месте. Не поверив собственным глазам, Шайн послал заряды еще раз — но результат не изменился. Осмелевшие от такого расклада разбойники решили перейти в наступление. Пока что медленно, осторожно, с каждым шагом тесня дипломата к лестнице.

— Что за черт? — прошипел он.

— Дерево — диэлектрик, — отозвалось в голове. — А у них копья с деревянным древками. Поганые громоотводы.

— Чего?

— Ничего. Надо было огонь выбирать. Подожди, сейчас переключусь.

Перед глазами Альберта вспыхнули три сияющих сферы, образующие ровный треугольник. Слева красный огненный шар, на вершине молния, справа блестящий синий шар. Миг спустя сферы пришли в движение, начали перемешиваться, будто в стаканах незримого наперсточника. После этого все они сменили цвета на ярко-рыжий.

— Вот, теперь как надо. Жги, Вахул, жги!

Перед наседавшими разбойниками вспыхнула огненная стена. Выставив вперед ладони, Шайн сместил преграду, загнав безродных в угол. Оттуда доносились вопли, молитвы и даже плач, но самое интересное только начиналось. Эти твари будут умирать медленно и мучительно, осознавая всю свою неправоту. Но сперва нужно кое-что выяснить.

— Сарс! Куда пошли Каменные Сердца? Что с ними случилось? Ответь и умрешь быстро!

— Я... не знаю, правда. Кажется, на Север, вдоль Предгорья. Я сбежал от них ночью и больше не видел. Пощади!

— Вы бы нас не пощадили. Горите в аду!

Огненная стена превратилась в кольцо и сомкнулась. В углу остались отвратно воняющие обугленные тела. Несмотря на первоначальный гнев, Альберт решил не уподобляться тварям и прикончить их без мук. Если, конечно, так можно сказать о сожжении заживо.

Отыскав среди мертвецов Брю (у этой собаки была такая длинная борода, что не успела сгореть), Шайн вытащил табличку и не глядя спрятал за пазуху. Кожу припекло сильно, но человек не обратил на это внимания — есть дела и поважнее.

Спустившись, он освободил Таршу и перенес на шкуры у костра. А затем вернулся и встал рядом с Исмаилом.

— Что смотришь? Развязывай давай, шаман хренов!

— А ты точно не чувствуешь боль?

Рыцарь насторожился.

— А почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа Шайн врезал ему пяткой по забралу. Потом добавил по нагруднику, наплечникам, потоптался на ногах, вдоволь настучал по шлему. Было больно, но удовлетворение от избиения перевешивало.

Отдышавшись, дипломат сжег путы Исмаила и бросил ему под ноги табличку.

— Ищи остальные.

Рыцарь немного помолчал и скрежетнул:

— Это бесполезно.

Шайн резко обернулся.

— Почему?

— Надпись на пластинке, — рыцарь показал собеседнику обугленный кусок железа. — Она сгорела вместе с краской. Без заклинания мы не сможем опустить рычаг.

— Вообще никак?

Исмаил покачал шлемом.

— Уничтожь его, — эхом прозвучало в голове. — Знамя — ошибка моей молодости. Я не хочу, чтобы кто-то ее повторил.

— Но как его уничтожить? Мы же не знаем, где оно?

— Разрушь крепость. Я дам тебе сил. И на том мы распрощаемся, белый орк.

— Кто?

Зарзул молчал.

Альберт перенес Таршу на дорогу, рыцарь приволок шкуры. Девушка не пришла в сознание, но дышала ровнее, чем прежде. Шайн и доспех встали рядышком на краю обрыва, в последний раз смотря на старую крепость.

— Ты бы молчал до последнего? — спросил дипломат.

— Да. Прости.

Помолчали.

— Ненавижу это место.

Взмах руки перерос в землетрясение. Утес обрушился весь разом, и древние камни посыпались вниз. Туда, где, возможно, лежали кости строителей и защитников.

Глава 10

Вернувшись в дом крестьянина, Альберт уложил Таршу на лавку и стащил портки охотницы. Сидящей рядом Стреле подобное действие пришлось не по нраву — она зарычала и вздыбила шерсть на затылке. Пришлось Исмаилу ее утащить и запереть в сенях.

Шайн тем временем осмотрел рану. Кровотечения не было, но кожа вокруг сильно потемнела. При каждом прикосновении Тарша глухо стонала и вертела головой. В сознание она так и не пришла.

Даже если не занесена зараза, даже если плоть быстро затянется, ходить орчиха еще долго не сможет. С походом на север определенно придется повременить. Сделав девушке холодный компресс и осторожно напоив, Альберт пошел договариваться с хозяином о постое.

Кувва (так звали орка) попросил пару золотых и помощь в хозяйстве. Можно было вытрясти из рыцаря еще один золотой и пусть крестьянин сам горбатится, но Шайн согласился. Иначе будет совсем скучно, да и отвлечься от тяжелых мыслей не менее тяжелой работой не помешает.

Едва рассвело, дипломат отправился на луг за целебными травами. Чтобы не уподобляться баранам захватил мешочек и острый маленький ножик. По дороге Шайн размышлял, что он получил, а что потерял. Итак: кольца нет, а вместе с ним и пальца. Великая реликвия кочевников бесследно исчезла, племя Горрана как сквозь землю провалилось, в Степи назревает нечто недоброе. Когда-то ж успели безродные сманить на свою сторону Сарса. Да и только ли его одного?

Тарша больна, Исмаилу нельзя доверять в некоторых вопросах, денег осталось совсем чуть-чуть. Есть ли в этой ситуации хоть что-то хорошее? Ну, Альберт пока еще жив. И больше ничего.

Собрав травы, Шайн поспешил обратно. У плетня он заметил двуколку, груженую большими матерчатыми мешками. Возница о чем-то беседовал с хозяином, но при появлении человека насторожился и потянулся к булаве. Кувва сказал ему что-то и пожилой орк расплылся в дружелюбной улыбке.

— Привет тебе из Верхнего Пристанища! — хохотнул возница. — Услышали мы, значит, шум — пошли посмотреть. А проклятой крепости-то и нет. Вот кого благодарить надо. Ну удружил так удружил!

Альберт устало улыбнулся и направился к двери. Но гость окрикнул его:

— Кувва сказал, у вас раненая? Так айда к нам на хутор, неподалеку отличный лекарь живет — всех бесплатно исцеляет. Просто спросите как добраться, вам покажут. А будут артачиться, скажите, что от Хараба пришли!

Поблагодарив дружелюбного соседа, Альберт вошел в шалаш и взялся за изготовление снадобья. Минутой позже в ступке лежала остро пахнущая зеленая масса. Намазав ею рану, Шайн велел Исмаилу запрягать буйволов.

Хуторяне из Верхнего действительно отнеслись к чужакам с подозрением пока не узнали, кто их послал. Потом быстренько выдали юркого орчонка, чтобы тот отвел к лекарю. Его шалаш находился в пяти полетах стрелы — возле самого обрыва.

При взгляде на небольшую глинобитную избенку дипломат насторожился. Уж слишком ровной и аккуратной была постройка — на орочье творчество совсем не похоже.

— Дядя лекарь, к вам пришли! — крикнул парнишка и ускакал вниз по склону.