|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
25.
Не прошло и недели, как ученики разобрались с функционированием новых часов. Кристаллы исчезали оттуда только в случае требования оштрафовать команду преподавателей на количество баллов, равное несправедливому приговору, в том числе и от старост. Простое вычитание баллов с преподавателей не срабатывало, а в случае необоснованного протеста кристаллы, наоборот, вычитались с факультета жалобщика. Преподавательский штат можно было и поощрить, если причина была обоснованной, а поощрение адекватным. При этом фраза должна была начинаться со слова "поощряю".
Нужно ли говорить, с каким энтузиазмом ученики стали эксплуатировать усовершенствованную систему поощрений и наказаний? Поначалу они теряли на ней больше, чем приобретали, но очень скоро приспособились. В целом преподаватели поощряли и наказывали честно — жалко, что Снейпа уже не было в Хогвартсе, он за неделю спустил бы преподавательский рейтинг до дна — но слабым местом школьной администрации оказалась слизеринская инспекционная дружина. Даже если её члены наказывали за дело, они любили завышать наказания, а это уже было поводом к обоснованному протесту.
Отряд Дамблдора был забыт. Окрылённые возможностью выкинуть Амбридж из Хогвартса посредством магического приговора, ученики использовали каждую мелочь, чтобы уронить преподавательский рейтинг. Количество чёрных кристаллов в центральных песочных часах то повышалось, то снова понижалось, но еще ни разу не поднялось в верхнюю половину колбы.
Моя репутация в Хогвартсе взлетела до невиданных высот популярности. Теперь я был здесь не столько Мальчиком-Который-Выжил, сколько Мальчиком-Который-Всё-Это-Устроил, а всего-то и надо было активизировать хогвартскую систему контроля администрации для предотвращения преподавательского произвола. Я даже размечтался, а не имеется ли в Министерстве такая же, пока не вспомнил, когда строили Министерство, а когда Хогвартс.
В обстановке всеобщего ажиотажа Энтони снова продемонстрировал, что самоконтроль у него на высоте. Сразу же после праздника он напомнил, что я обещал его научить. Мы тогда не уточнили, чему именно, поэтому он захотел обучиться развоплощению полтергейстов, управлению полужидкой субстанцией и мгновенной очистке окружения — фактически трём большим разделам магических искусств, о чём я ему и сообщил. И этот умелец только обрадовался.
Разумеется, того же самого захотел и Терри, который был с нами. Оба они нацелились бежать и заниматься, но я напомнил, что сначала нужно найти место для занятий, укромное и безопасное. Закоулки Хогвартса я знал не особо — память Гарри откликалась только на то, что я уже увидел, а исследовать замок самому было некогда — но я вспомнил, что здесь имеется Добби, который выполняет мои приказы. Не все приказы, с оговорками, но выполняет, а замок он должен знать досконально, как и положено обслуге.
Поздно вечером, у себя в комнате, я позвал эльфа.
— Добби здесь, Гарри Поттер сэр! — выскочило передо мной несуразное ушастое существо в разноцветных носках и в пирамиде из вязаных шапочек.
— Добби, мне нужно место для занятий магией. Такое, чтобы меня там случайно не нашли и чтобы никто не почувствовал, как я колдую. Ты поможешь мне найти такое место?
— Сам великий Гарри Поттер сэр попросил у Добби помощи! — уши эльфа взметнулись кверху. — Добби знает, что делать, Добби спросит!
Домовый эльф исчез. Появился он, когда я уже стал сомневаться, что он вернётся.
— Добби нашёл! — оглушил он меня радостным криком. — Добби спросил, Добби узнал, Добби нашёл!
— Что нашёл Добби? — прервал я поток его излияний.
— Добби недавно работает в Хогвартсе, Добби мало знает, но Добби спросил! В Хогвартсе есть Выручай-комната, никто не почувствует, если там колдуют, — зачастил эльф. — Надо пойти на седьмой этаж, ходить мимо картины с троллями и думать о комнате, пока не появится дверь!
— Стоп, Добби, давай по порядку, — я затряс головой, потому что от воплей эльфа у меня звенело в ушах. — Какая дверь, где ходить, о чём думать?
Мало-помалу я вытянул из него, что такое Выручай-комната, для чего её используют и как в неё попасть. Наконец у меня остался только один вопрос.
— Добби, а почему о такой важной и полезной комнате никто не знает?
— Добби не знает. Добби спросит.
Не успел я раскрыть рот, как эльф исчез. Несколько минут спустя он появился снова.
— Добби спросил, Добби узнал, — бодро затараторил он. — Два века назад новый директор заклял Выручай-комнату Большим Забвением и сам о ней из-за этого тоже забыл. Когда он умер, заклятие развеялось, а он прожил долго, поэтому не осталось никого из колдунов, кто помнил бы о ней. Вспомнили её только старые призраки и старые эльфы.
Судя по стилю, Добби слово в слово пересказал мне чужую речь.
— Кто тебе это рассказал? — полюбопытствовал я.
— Хэнки старый эльф, он всё знает в Хогвартсе.
— Значит, эльфы всё время знали об этой комнате? Тогда почему они никому не рассказали?
— Их не спрашивали. И у них не было приказа напомнить.
— Спасибо, Добби, ты был очень полезен.
— Сам великий Гарри Поттер сэр похвалил Добби! — пронзительно завопил он.
— Всё, свободен, — поспешил я отослать крикуна.
Он аппарировал, а я задумался. Всё-таки удивляют меня местные колдуны. Народец наивный, невежественный, ни на что не годный без своих деревяшек, да и с ними не особо... но иногда такое выдадут! Что характерно, сами они не имеют ни малейшего понятия, как это работает — но ведь работает же.
Интуиты.
Это когда под влиянием воображения мага сила преобразуется сразу в конечный результат, минуя анализ и поэтапное конструирование. Такой результат возможно повторить, только если убедить себя и окружающих, что выполнение последовательности некоторых специальных действий даёт вполне конкретный выход. Интуитивный метод, который держится исключительно на вере, что это работает, в котором обучение заклинанию основано на установлении веры в конкретное сочетание слов плюс движений палочкой.
Вера горы двигает, но для этого нужно захотеть их сдвинуть. А на что направлено воображение здешних колдунов? Заставить блевать слизнями, превратить голову в тыкву, отрастить своему ближнему нос, уши, язык, зубы и прочие органы, включая репродуктивные — и для чего? А чтобы позабавиться! Вот уж где стрельба из пушек по воробьям во всей своей красе. Трепещут перед Авадой Кедаврой, тогда как достаточно крохотного волевого усилия, чтобы остановить человеку сердце, парализовать дыхание, устроить кровоизлияние в мозг или закупорку сосудов, стимулировать мгновенное мочеиспускание или дефекацию. Они даже помыслить об этом боятся — и это, пожалуй, к лучшему, при таком-то воображении.
И вот теперь Выручай-комната. Конформируемое выделенное пространство, высшая магия. Кому-то понадобилась комната, подстраивающаяся под его желания, и для чего? А чтобы хранить в ней всякий хлам. Я бы полгода её рассчитывал, а он посидел перед дверью, помечтал — и вот она, пользуйся.
Посмотрим, как она работает, есть у меня кое-какие идеи.
Но сначала нужно было разобраться с потерянной палочкой. У нас было аж целых два предмета, на которых она требовалась — трансфигурация и чары — а вне уроков колдовать всё равно запрещалось, поэтому вряд ли преподаватели скоро заметят, что у меня её нет. Несколько дней уж точно, но в конце концов заметят, и что тогда?
Я определённо поспешил обрадоваться, что она пропала.
Можно было заколдовать какую-нибудь ветку, чтобы она выглядела, как моя палочка. Мне, в общем-то, без разницы, все эти колдующие деревяшки ничем не отличаются для меня от веток. Но если её стащили, тогда воры будут знать, что у меня не она, и могут устроить мне проблему. Даже если она просто потерялась, её могут найти и отдать преподавателям. Не отбрешешься.
Значит, нужно вести себя так, словно я не мыслю жизни без палочки. То есть немедленно заявить декану о пропаже.
Наутро я поймал Флитвика перед входом в Большой зал и сообщил ему о потере палочки. За завтраком он сделал объявление, что нашедший чужую палочку пусть вернёт её декану Равенкло, а я с чистой совестью отправился на занятия без неё.
Едва дождавшись их окончания, я поспешил в Выручай-комнату. Помещение для занятий — само собой, но сначала мне не терпелось увидеть кое-что поважнее. Я стал ходить туда-сюда мимо картины с танцующими троллями, тщательно удерживая в воображении последнее, что я помнил из прошлой жизни. Выделенный мне зал в крыле для опасных экспериментов за секунды до взрыва портала — без Нимпи, конечно, и без ослепительно-бесцветной вспышки, которой закончилась моя прошлая жизнь.
Когда в стене напротив картины вдруг появилась дверь, я не мог заставить себя войти туда. Сердце стучало как бешеное, было страшно. А вдруг там... ничего?
Резко, решительно выдохнув, я шагнул внутрь.
Это был тот самый зал. Довольно-таки просторный, но меньше, чем я ожидал. Портал стоял в дальнем конце зала на невысоком круглом возвышении с парой ступенек по периметру, пространство вокруг него занимало примерно треть помещения. Ближняя часть зала была отведена под лабораторию, вдоль одной её стороны стояли стеллажи с артефактами и два рабочих места — письменный стол и продвинутый аналог здешних компьютерных пультов, с креслами лицом к противоположной стене. Всю противоположную стену занимала визор-панель с экранами: главным, самым большим, по центру напротив пульта и окружающими его вспомогательными. Посреди лаборатории валялся портальный щуп... да, припоминаю, я держал его в правой руке, когда левой посылал файрболл бесёнку в задницу.
За что же это я его так? Я подошёл у щупу и снова огляделся. Точно, Нимпи уронил на пол хроноюстировщик, который я велел ему взять со стеллажа. Вот он, лежит на полу, а квазиструктрированные магокристаллы крайне чувствительны к сотрясениям. Ректор мне голову за этот артефакт оторвёт... вернее, оторвал бы.
Я поднял щуп, машинально нажал на кнопку, выдвигавшую его пробник на полную длину, и уставился на панель рядом с рукоятью, где должны были сохраниться пространственно-временные координаты исследуемого слоя. Координатное табло было тёмным, мини-экран тоже не светился. Тут до меня дошло, что и пробник остался полуторафутовым, а не развернулся до пятифутовой длины.
Артефакт не работал. Он только выглядел как щуп.
Что ещё печальнее, прежние единицы измерения я не помню.
Походу положив его на стол, я подошёл к ближайшему стеллажу и стал разглядывать остальные магоустройства. Калибратор стыковки слоёв... стабилизатор резонансных возмущений... хронодиагност... усилитель межвременного прокола... все они были мёртвыми, неработающими. Это были простые болванки, которые только выглядели, как знакомые мне исследовательские артефакты.
Но не ждал же я слишком многого от этой Выручай-комнаты? Я же не надеялся, что она сможет воспроизвести работающие магоустройства, совершенно чуждые этому миру?
Подавив приступ острого разочарования, я заставил себя собраться и вспомнил, что есть нечто такое, что Выручай-комната может полностью взять из моей головы. Мои лабораторные записи.
Я уселся за компьютерный пульт — он, как и всё остальное, не работал — а затем пересел за письменный стол. В ящиках стола лежала кое-какая артефактная мелочёвка и планшет для графического ввода — всё тоже нерабочее. Там не было ничего похожего на блокноты или тетради.
А почему я вообще решил, что у нас писали в тетрадях, если тексты можно вводить в магокомпьютер с клавиатуры, а рисунки с планшета?
Поразмыслив ещё, я вспомнил из ответов Добби, что отдельную вещь можно запросить у комнаты прямо изнутри. И я запросил свои лабораторные записи, оформленные в виде рукописного журнала. Сосредотачивался я со всем прилежанием, даже не заметив, долго ли над этим просидел, пока передо мной не возник требуемый журнал.
Откинув твёрдую обложку, я с возрастающим разочарованием стал перелистывать плотные пергаментные страницы. Везде было одно и то же: беспорядочно разбросанные по страницам предлоги, союзы, наречия, а также ничего не говорящие прилагательные вроде "стандартный" или "условно-статический". Ни одного глагола, ни одного существительного — и всё на английском языке.
Я по натуре оптимист, но сегодня впервые в этом мире ощутил, что такое -отчаяние. Неужели я полностью утратил знание родного языка?
Но нет, я поторопился с выводами. Возможно, наши языки слишком различаются, поэтому волшебство Выручай-комнаты не справилось с переводом. Возможно, я еще всё вспомню, когда уберу чужеродную структуру из своей головы. Рано еще отчаиваться.
Тем не менее удар был слишком силён, он убил моё желание продолжать сегодняшний эксперимент. Я банально побоялся узнать, что ещё такого плохого случилось с моей памятью, и решил отложить эксперименты с ней на потом. Сначала нужно было смириться с тем, что уже открылось, и хорошо подумать, в чём и как разбираться дальше.
Мне было не по себе. Впервые за время пребывания в этом мире пришлось допустить мысль, что я могу навсегда остаться здесь. До этого я был уверен, что рано или поздно вернусь в родной мир, сколько бы я здесь ни пробыл. Понятия "невозможно" не существовало для меня, но научный склад ума требовал признать, что возможен любой исход. Даже такой.
Дикий мирок. Не совсем дикарский, но на одной из ранних исторических стадий становления планетарного социума, хуже были бы только племена и шаманы с бубнами. Пора было присмотреться к нему и поискать, что в нём есть хорошего и как его улучшить в свою пользу. Не то чтобы я не верил в свою способность вернуться домой, но так, на всякий случай.
Одно хорошее здесь точно было. Здесь была Милли.
Да и с Блэками мне повезло, вполне приличная база для начала. Главное, ничего не просрать, а то вон Сириус спустил в одно рыло всё, что тысячелетиями наживали его предки. Но то, что делается запросто у пустоголового свистуна и недоучки, совсем не годится для уважающего себя магоконструктора, магистра и декана кафедры темпоральной магии, привыкшего не просирать, а достигать и созидать.
Если имеется ненулевая вероятность остаться здесь навсегда, придётся учитывать её в своих планах.
Парней с Равенкло придётся учить, мне понадобятся умные друзья и союзники. И от змеелицего террориста придётся избавляться — постепенно и публично, чтобы британское магическое общество основательно прониклось мыслью, кому оно обязано спасением. Если уж Дамблдор до такой стратегии додумался, то я как минимум не глупее.
Зал для отработки заклинаний я получил со второй попытки, после того, как уточнил запрос. Сначала Выручай-комната предоставила мне учебный полигон Академии, выглядевший слишком чуждо для местных жителей. Проблему в обучении составляло отсутствие у них магического восприятия, но с азами можно было справиться и без него, а в дальнейшем я собирался изготовить для друзей артефактные очки расширенного зрения.
Помнится, была у нас такая разработка для магически слепых, несложная в изготовлении. И изучали её рано, чуть ли не в школе... точно, на первом году Академии. Значит, и у нас имелись колдуны без магического восприятия, которые тоже что-то могли, но память, к сожалению, быстро выдохлась и не пожелала сообщить, много ли их было и какие у них были ограничения. Вспомнилось только, что для магоконструктора наличие магического зрения было обязательным, но уже не вспомнилось, почему.
Я не стал брать клятву о неразглашении с Энтони и Теренса. Ограничился просьбой держать место наших занятий в секрете и добавил, что если они захотят в нашу компанию кого-то ещё, пусть скажут сначала мне и только потом ему. Заодно и узнаю, насколько им можно доверять.
Оба они сразу же оценили возможности Выручай-комнаты и первым делом спросили, можно ли использовать её помимо занятий. Я честно ответил, что не могу этого запретить, потому что комната принадлежит Хогвартсу, а не мне, но напомнил, что в наших же интересах не болтать об её существовании. Они радостно согласились со мной, и я начал первый урок:
— Основа беспалочкового колдовства кроется в управлении собственной магоэнергетикой, а это невозможно без знания структуры и функционирования магического тела. Поэтому первое, что мы изучим — строение магического тела колдуна и управление токами магии в нём...
Несмотря на моё сопротивление, Энтони и Теренс уломали меня заниматься ежедневно. Это были умные парни с дисциплинированным рассудком, с развитой магоэнергетикой, унаследованной от многих поколений чистокровных предков, они схватывали всё на лету. Да и базовые методики из моей прежней жизни, отложившиеся во мне на уровне подсознания, были эффективными и способствовали быстрому обучению.
Парни не задавали ненужных вопросов наподобие "откуда я всё это знаю". Если они и собирались потрясти меня насчёт этого, то не сейчас, а пока им были важнее новые знания. Они увлеклись всерьёз и использовали каждую свободную минуту, чтобы уточнить у меня что-нибудь, спросить, попробовать. Я уже не рад был, что связался, но и не жалел. Рано или поздно, с теми или с другими, через это всё равно придётся пройти.
Нехватки палочки я не ощущал. На уроках Флитвика я колдовал без палочки, и если бы не МагГонагалл, второе занятие напоминавшая мне о ней, я вообще о ней забыл бы. Но другие помнили, и через несколько дней после пропажи хогвартский домовик передал мне перед ужином записку.
"Если тебе нужна твоя палочка, приходи сегодня за час до отбоя в коридор справа от библиотеки."
И всё. Ни адресата, ни подписи. Почерк крупный, ровный, резкий. Незнакомый, но знакомы мне были только почерки Гермионы и Рона, да ещё Дамблдора, ведь ту записку про мантию наверняка написал он. Непонятно, почему нельзя было просто подойти и отдать палочку мне — наверное, опять какая-нибудь засада. Но прийти всё равно было надо, главное, обойтись без жертв.
Я предупредил парней, что занятие сегодня отменяется, потому что палочка нашлась и мне нужно за ней сходить. Они отправились в Выручай-комнату практиковаться самостоятельно, а я дождался назначенного времени и пошёл к назначенному месту. Коридор справа от библиотеки был малолюдным, потому что главная лестница подходила к нему слева и почти все ученики шли в библиотеку оттуда. На правой стороне я еще ни разу не был, но если прикинуть, коридор вёл от библиотеки на балкон вокруг замка. Значит, меня ждали где-то там.
— Эй, Поттер, — негромко окликнули меня.
Я остановился, как вкопанный. Возглас был неожиданным, до конца коридора было еще далеко. Вокруг никого не было.
— Поттер! — раздалось громче и нетерпеливее.
Я определил, что голос шёл от голема в нише, оформленного в виде десятифутовой статуи мужчины в доспехах. Голос почему-то был женским, с характерными рокочущими нотками. Не свихнулся же я, если мне везде мерещится Милли?
— Поттер, хватит уже тупить! — из-за статуи в нише выглянула — седьмые небеса! — и вправду она. — Быстро лезь сюда, пока никого нет!
Я мгновенно очутился рядом с ней. Ниша была просторной, за големом хватало места даже для такой крупной парочки, как мы.
— Ми... — я успел проглотить окончание слова, она точно не оценит, если я назову её Милли. — Мисс Булстроуд...
Милли сердилась. Я стоял столбом и смотрел на неё, как дурак. А она стояла и смотрела на меня с досадой и раздражением. Как на дурака.
— Просто Булстроуд, мы же в школе, — в её голосе слышалось недовольство, что она должна разжёвывать мне такую элементарщину. — Я принесла твою палочку, держи.
Милли сунула палочку мне в руку. Я, не сводя глаз с её лица, машинально убрал палочку в чехол.
— Давно бы отдала её, но ты никогда не бываешь один, — снизошла она до объяснения. — А теперь, Поттер, проваливай отсюда. Что такое "спасибо", тебя, похоже не научили.
Так оставить я этого не мог. Не хватало еще, чтобы Милли считала меня неблагодарным. Не успела она шевельнуться, как я прижал её ладонь к своим губам.
— Я бесконечно... благодарен... тебе... Милли... — выговаривал я в промежутках между поцелуями. — Моя... благодарность... не знает... предела...
— Булстр-роуд... — зарычала она и безуспешно попыталась высвободить свою руку. Наконец она угодила локтем по статуе, отозвавшейся глухим металлическим гулом.
Милли вздрогнула и замерла, оглянувшись на коридор, но там никого не было. Она облегчённо перевела дух.
— Прекрати, Поттер... — понизила она голос почти до шёпота.
— Меня никто и никогда еще не считал неблагодарным, — ответил я так же тихо, не выпуская её ладонь.
— Очень хорошо, считай, что ты поблагодарил меня. А теперь вали отсюда, пока там никого нет.
— Но я должен узнать, как к тебе попала моя палочка.
— Обойдёшься.
— Ты же не хочешь, чтобы я считал, что ты стащила её у меня, чтобы назначить свидание?
— Убью, Поттер-р, — прорычала она с чистейшей, незамутнённой яростью.
— Но ты сама должна понимать, как это выглядит, — проговорил я извиняющимся тоном, продолжая удерживать её руку. — Тем более, что ты не хочешь ничего говорить.
— Только не воображай лишнее, — огрызнулась она. — Твою палочку стащил Забини по поручению Малфоя, пока тебя отвлекал Пивз. Они этим хвастались в общежитии.
— И зачем? — не понял я. — Палочки без проблем покупаются у Олливандера, а я, если что, и без палочки могу.
— Ты всё-таки дурак, Поттер. Они могли поколдовать твоей палочкой и оставить её на месте преступления. Представь себе, что аврорат опознает её, а в ней следы запрещённых заклинаний. Ты же в жизни не оправдаешься, у нас и за меньшее сажают.
Да, такой вариант я как-то упустил из вида.
— Но они же этого не сделали?
— Не успели. Я в ту же ночь забралась к ним в комнату и выкрала твою палочку. Это я отдать тебе её долго не могла, всё искала случай, а случая не было.
— Так ты выкрала у них палочку ради меня?!
— Ну... — Милли смешалась. — Просто назло им. Этот Малфой давно уже меня бесит, — добавила она, словно оправдываясь.
Воспользовавшись тем, что я отвлёкся на её слова, она быстро выдернула свою ладонь из моей руки и попятилась к боковине ниши. Но тут совсем рядом в коридоре послышался чей-то голос, и Милли шарахнулась обратно за статую, угодив прямо в мои объятия.
Мимо нашего укрытия прошла парочка старшекурсников, направлявшаяся из библиотеки на балкон. Даже если бы не мои чары отвлечения внимания, которые я сразу же накинул, эти двое были слишком заняты собой, чтобы глазеть по сторонам, но Милли всё равно перепугалась насмерть. Когда они прошли мимо, я почувствовал, что у неё от облегчения подкосились ноги.
— Ну я и дура, — произнесла она с отчаянием, даже не заметив, что я обнимаю и поддерживаю её. — Если меня увидят здесь, я погибла.
— Как погибла? — встревожился я. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Ты можешь только всё испортить. Если меня увидят в этой нише с тобой, моя репутация будет безвозвратно уничтожена. Я уже не сделаю приличную партию, и хорошо, если родители не отлучат меня от рода.
— Не беда, — я бережно прижал её к себе. — Я всё равно на тебе женюсь, а конкурентам так и передай, что им ничего не светит.
— Издеваешься, Поттер, — она вздохнула устало и обречённо.
— Да никогда в жизни! — запротестовал я. — Я не такая отмороженная скотина, чтобы издеваться над самой красивой девушкой в мире!
— Поттер-р! — она снова начала сердиться, и это было лучше, чем усталая обречённость. — Я знаю, как я выгляжу!
— Ты изумительно выглядишь, Милли, — я легонько поцеловал её, куда дотянулся, это оказался висок. — Ты великолепна, роскошна, потрясающа — да что я говорю, ты просто божественна! Когда ты появляешься, я глаз не могу отвести, меня удивляет, как другие могут быть такими слепыми!
— Где красавицы, а где я... — я обнял её покрепче, она не сопротивлялась. — Мне известно, Поттер, что я в два раза крупнее любой красавицы и что лицо у меня — совсем не эталон красоты.
— Ну и дурацкий же у вас эталон красоты, — я пренебрежительно фыркнул. — Это всё из-за поэтов, которые воспевают такую же дохлятину, как они сами, а настоящий мужчина не станет писать про любимую рифмованное нытьё. Он просто скажет ей — доверься мне, и ты никогда об этом не пожалеешь. И, что немаловажно, сдержит своё обещание.
— И где их взять, этих настоящих мужчин? — с нескрываемой иронией спросила она.
— Один из них прямо перед тобой, и он без ума от тебя. Доверься мне, Милли, и ты никогда об этом не пожалеешь. Тебе нечего бояться, у меня самые серьёзные намерения.
— Как будто кому-то есть дело до твоих намерений, Поттер. — Милли упёрлась мне ладонями в грудь, чтобы высвободиться, но я и не думал отпускать её. — Какими бы они ни были, я выйду за того, на кого укажут родители, а на тебя они не укажут. Забыл, кто я, а кто ты?
— И кто я, по-вашему? — в ответ на её сопротивление я только крепче прижимал её к себе. Бывают ситуации, когда девушку лучше отпустить, но бывают и ситуации, когда её нужно удержать. — Если я сын своей матери, так у меня и отец есть.
— Хватит уже лапать меня, Поттер! — возмутилась она.
— Нет, ты сначала ответь. Проблема в моём происхождении?
— Это как раз не такая уж и проблема, — она наконец смирилась с тем, что придётся отвечать, и перестала вырываться. — До Статута о Секретности маглорожденных брали в семьи — не без оговорок, но брали, потому что жизнь и воспитание тогда у всех были сходными. Их в родословной нет разве что у Блэков, а так они даже у Малфоев найдутся, а в семьях попроще так и вообще через одного. А сейчас у них и воспитание другое, и мировоззрение, и запросы до небес. Первое, что они делают, войдя в семью ґґ— начинают возмущаться, почему у нас всё по-другому, ведь у них же лучше. Даже если супруг согласен терпеть их, остальным-то за что?
— Ммм... — трудно было не согласиться с аргументом "остальным-то за что". — И что, совсем никак?
— Женщину еще можно ввести в семью, женщины приспосабливаются лучше. А мужчины не такие, они сами себе хозяева, так что да, с ними никак. Стоит взглянуть на Мэри Прюэтт, чтобы сразу же расхотелось идти против воли родителей. Мне говорили, что она была приличной девушкой, пока не связалась с Артуром Уизли, а сейчас? Грязная, крикливая магловская баба, с которой не здоровается никто из наших.
— Так... — в отличие от прежнего Гарри, я был воспитан иначе и его воспитание мне не нравилось. — А если это преодолимо? Если я научусь вести себя, как принято у вас?
— Ты всё равно останешься Мальчиком-Который-Выжил, выкормышем Дамблдора, знаменем грязнокровок всех сортов — а если и этого мало, ещё и мальчиком-самоубийцей. Ты здесь год за годом влезаешь в такое... ни для кого не секрет, что до сих пор ты жив по чистейшей случайности. Я не хочу остаться вдовой, не успев завести даже одного ребёнка.
— С Дамблдором я, считай, порвал, грязнокровки пусть ищут другое знамя, про осторожность я вспомнил и собираюсь жить долго и счастливо. Быть Мальчиком-Который-Выжил — это как, приемлемо?
— Семья, в которую войдёт этот мальчик, окажется первой целью Тёмного Лорда. Ты же не думаешь, что я так подставлю своих родных?
А вот это уже серьёзно. Выходит, от змеелицего придётся избавляться как можно скорее, а не так, как я собирался — постепенно и публично.
— Милли... — она больше не настаивала, чтобы я звал её по фамилии, и это радовало. — Милли, я скоро прикончу этого вашего Лорда. Мне всё равно когда-нибудь придётся его прикончить, но если от этого зависит наша с тобой будущая жизнь, я потороплюсь. Ты только уговори родителей подождать с твоей помолвкой до лета, ладно?
Сначала она ничего не ответила, только безрадостно потупилась. Я молча и терпеливо ждал, давая понять, что ей не уйти от ответа.
— Он убьёт тебя, Поттер, — прошептала она едва слышно.
— Нет, Милли. И это не пустые слова, я на самом деле сильнее. Но если вдруг... значит я не достоин тебя, только и всего. Давай не будем думать о худшем, а посчитаем, что всё сложится по-нашему. Ты ничем не рискуешь, полгода отсрочки для вашей семьи ничего не значат. Главное, чтобы ты была согласна — сама-то ты как?
— Я вернула тебе палочку, — тем же шёпотом ответила она. — Мне пришлось украсть её из мужской спальни. Неужели этого мало, чтобы не спрашивать?
— Значит, договорились?
Она решительно перевела дух и посмотрела мне в лицо.
— Я поговорю с родителями, Гарри. Я попробую довериться тебе — и надеюсь, что не пожалею об этом.
— Милли!!! — я обнял её покрепче и попытался поцеловать в губы, но она отвернула лицо, и поцелуй пришёлся в щёку.
— Тише же, заметят, — прошипела она, испуганно покосившись в коридор.
— Не заметят, я наложил на голема отвлекающие чары.
— И когда это ты успел?
— Да почти сразу, как влез сюда.
— Поттер-р-р....
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
