Глава 4

— Интересно, отчего они уснули? — Задумался вслух камрад, пока я разглядывал отголосок времен, когда ещё все были живы. — Угорели они тут вдвоём, что ли?

— Не знаю... Но вряд ли от голода, иначе сперва сожрали бы собаку. — Предположил я заглядывая во вторую комнату, где помимо ТВ-ящика "Goldstar" и шкафа с полками на которых виднелись видеокассеты, заметил, что кровать топорщится характерным бугром спящего. Да и под ней вроде бы что-то виднелось, но в полутьме было толком не разобрать.

Беззвучно махнув рукой, я подозвал камрада, указав ему на кровать. Присев, Влад сначала высветил тьму под кроватью подствольным фонарём, но обнаружив там лишь лежащее на боку туалетное ведро с крышкой, перевёл прицел оружия на одеяло.

— А тут у нас...?

Подойдя ближе и подцепив перчаткой край одеяла, в складке которого обнаружилась старая и запачканная книга, я медленно потянул постельное бельё на себя, обнажая серое, оскаленное лицо мертвого ребёнка лет 7-9.

— Целая семья... — Нехотя протянул я, всматриваясь в искажённое посмертной гримасой скуластое лицо с ввалившимися глазами и отмечая, что в свете фонаря зубы в приоткрытом рте мертвеца выглядят словно ряд гнилых, обломанных пней.

— Ага. Тощая, но ухоженная мертвячка-мама, замерший в кресле папа и их вампирёныш в койке — чернушно схохмил камрад, отворачиваясь. — Ндаа, походу дела надежды на добавку к пайке растаяли, но холодильник я все ж на всякий случай проверю.

— Мелкий и правда стрёмно выглядит...

— Длительное недоедание взывает не только тугое обтягивание кожей и жилами черепушки, но и цингу. Плюс ещё трупное окоченение хардкора добавило и вот он результат, достойный закрытого гроба. Или осинового кола...гы-гы. Серьёзно, если хош в традициях любимых героев Залупостана вхуярить ему деревяшку в сердце — тут есть из чего выбирать. Вон их тут, сколько рядом с... — Тут уловив движение рядом с мертвым главой семейства, камрад осёкся, подняв автомат, но затем, видя всколыхнувшуюся от сквозняка штору, опустил оружие и направился к холодильнику на кухне.

Обернувшись к мертвому мальчишке и набросив одеяло ему на башку я подошёл к ближайшему окну и одёрнув штору добавил в помещении света, после чего поддавшись любопытству вернулся к кровати и поднял с неё книгу с трудом различив крупные, оттиснутые на обложке полу стёршие буквы названия: МАКСИМЪ ГОРЬКІЙ "О РУССКОМЪ КРЕСТЬЯНСТВѢ" 1922.

Не удержавшись, немного пошелестел пожелтевшими страницами и заметив на одной из них загнутый уголок, всмотрелся в стоки, напечатанные старым, но вполне различным шрифтом:

"..Я долженъ замѣтить, что въ русской жестокости, эволюціи кажется нѣтъ, формы ея, какъ будто, не измѣняются.

Въ русской жестокости чувствуется дьявольская изощренность, въ ней есть нѣчто тонкое, изысканное. Это свойство едва ли можно объяснить словами психозъ, садизмъ, словами, которыя, въ сущности, и вообще ничего не объясняютъ..."

— Кха-ха-ха-ха!

Едва начав разбирать измышления давно помершего классика, я не удержался от каркающего смеха, поскольку процессы эволюции действительно протекают медленно, даже в искусстве пыток, но вот формы членовредительства, благодаря тех прогрессу, очень даже изменились!

— Что-то забавное отыскал? — Недоумённо осведомился заглянувший в комнату камрад.

— Да так... Чуток приобщился к классике, точнее к взгляду писателя, считавшего, что русским свойственно чувство особенной жестокости. — Усмехнулся я, закрывая занятную книгу и прикидывая — не захватить ли её с собой, но, так и не решив, отложил находку на край кровати, после чего вернувшись к отцу мертвого паренька, обратил внимание на вновь всколыхнувшуюся сквозняком штору.

— Не мы такие, жизнь такая — философски отозвался Влад, направившись к шкафу с одеждой. — И вообще, удивляюсь я на тебя, Колян. Сколько можно залипать мозгами на всё эту книжную поебень? Ладно, ещё когда в школу ходил, так щас то зачем постоянно книги хватать и с собой в мешке таскать?

— По привычке — отшутился я, решив проверить окно.

— Хуёвая привычка. Помню, сделал я как-то краткое сочинение по произведению, что нам по литре изучить задали, причём я не из сети скачал не глядя, а всё честно сам сделал и даже перед этим оригинальный роман целиком прочёл, наверное, единственный из всего класса. Думаешь, на уроке оценил кто мои старания? Ещё как, бля... Училка, с-сука, после школьным мозгоёбам на меня настучала, типа "девиантные наклонности". А я всего лишь честно написал, что из всей той древней коммунячьей агитки, под названием "Поднятая целина" единственным на сегодня ценным моментом является практичный рецепт по избавлению мертвецов от примерзшей к ногам обуви!

— Да она, небось, и сама тот материал не читала, вот ты её и задел своим нестандартным, но грамотным выводом. И заодно сам убедился в пользе чтения, отыскав для себя полезную мудрость, не утратившую актуальности... — тут обнаружив, что форточка в окне была приоткрыта, я замолчал, нахмурившись. — Хмм... А вот это странно.

— Чё странно? — Недоумённо отозвался камрад, копаясь в шкафу в одеждой.

— Тут форточка незакрыта. Так что получается, плохая тяга в печи их убить не должна была. — Поделился я своим открытием, переведя взгляд на коробки и свертки у стены и подойдя, принялся их перебирать, надеясь отыскать хоть что-то съедобное.

— Там пусто, я уже посмотрел. Лишь немного старой муки и круп осталось, но в этих лежалых продуктах полно личинок, небось, ещё до войны срок годности вышел.

— Надо бы собрать и забрать вместе со стволом и патронами. Да и про генератор доложим — немного воодушевился я, слыша, как снаружи наши успевают таскать дрова из поленницы. — А сигареты не попадались?

— Не... Тут даже пепельницы нет. Проверь, чё за варево они кошеварили в последние дни. — Махнул рукой Влад, указав на печь-буржуйку и приглядевшись, я заметил сверху ней рядом с трубой дымохода большую, сильно закопчённую кастрюлю, из-за цвета поначалу ошибочно принятую мною за выступающую часть печи.

Подойдя к буржуйке, тут же хватать утварь по понятным причинам я поостерегся и сначала осторожно приподнял на ней крышку, заодно принюхиваясь.

— Хмм... Похлёбку из пойманного пасюка варили? — Предположил я, отметив, что кастрюля, покрытая пятнами жира изнутри, действительно ещё пахнет бульоном, к сожалению, уже пустая.

— Что бы они тут не жрали, лучше б свою диету отваром из сосновой хвои и шишек разбавляли. Полезно от цинги, хотя брюхо ни хрена не насыщает. — Посетовал боец, положив свой автомат на стол так, чтобы фонарь светил на кресло, после чего, пользуясь подсветкой, Влад принялся аккуратно проверять карманы главы семейства, но затем внезапно остановился.

— Чёрт... А это ещё чё за поебень у жмура на шее?

Подхватив, свой калашников, Влад направил подствольный фонарь на небритое лицо покойника и оттянул ворот его толстовки, позволил мне увидеть, что обнажённая часть посиневшей шеи мертвеца "украшена" не только потемневшей цепочкой, но и крупным, похожим на ожоговый пузырь гнойным волдырём.

— Надеюсь, это просто чирий-рекордсмен, но все же... Взглянем на девку! — Велел камрад, так и не произнеся жутковатое предположение про где-то подцепленную дачниками заразу и мы метнулись к трупу у буржуйки, где я перевернул мертвячу своим утеплённым "говнодавом" и со страхом узрел, что лицо мертвой женщины вспухло и "расцвело" налившимися гноем волдырями так, словно ей незадолго до смерти в лицо попали капли кожно-нарывного ОВ.

— Вот блядь! — Взвыл камрад, принявшись вытаскивать свою противогазную маску.

— Погодь... Где эти дачники могли недавно нарваться на боевую химию?

Да и тот же иприт с люизитом на морозе ведь малоэффективны из-за кристаллизации. — Припомнил я инфу из старой памятки по химическому оружию.

— А я ебу? Может, наткнулись на сваленный безпилотник с неистраченным боекомплектом и при попытке демонтировать батареи, что б тот приёмник запитать, вляпались в утечку химического агента.

— Возможно... Но это может быть и инфекция. Вдруг те разговоры про эпидемию у не додавленных вражин и их предложение о мире — это не просто трёп?

— Тогда тем более валим отсюда наах! — Не выдержал камрад, подхватывая со стола свой автомат и бросаясь к выходу на веранду, в то время как я, услышав короткий гудок общего сбора и уже собираясь покинуть дом, ещё раз обвёл взглядом комнату.

Машинально отмечая отсутствие в углу над столом столь часто попадавшейся на глаза полочки с иконами, при этом я неожиданно вспомнил, что в комнате с дохляком помельче нам на глаза попался ТВ-ящик с лежащим поверх него пультом дистанционного управления, внутри которого могла отыскаться пара не до конца разряженных пальчиковых батареек, подходящих к CD-плееру, лежащему в вещмешке.

Рискнуть что ли? По фиг на книгу, но если нас теперь не пустят в бункер из-за карантина, то может хоть музон свезёт послушать... Мы же тут все равно уже много чего руками трогали, так что можно и батарейки прихватить. — Решился я, заскакивая в соседнюю комнату "дачного склепа" и подойдя к видневшемуся в сгущающейся тьме телевизору, подхватил примеченный пульт, пытаясь отщёлкнуть его заднюю крышку.

Внезапно прозвучавший негромкий стук падения книги с кровати заставил меня машинально обернуться и я оказался лицом к лицу с почти выбравшимся из-под одеяла голым, худющим, костлявым нечто, уже не похожим на уснувшего мертвым сном ребёнка и не отводящим от меня блеснувших во тьме глаз.

Время словно остановилось и сердце пропустило удар, но затем подстёгнутое всплеском адреналина заебашило в груди пуще прежнего позволив пересилить изумление и страх.

Вот же псих хитрожопый! Как провёл нас, дохляком прикинувшись...

— Оборжаться, мля! — С весёлой злостью выдохнул я, взяв себя в руки.

— Ишшььтыыы... — Не то усмехнулся, не то прошипел прикинувшийся мертвым ребёнком карлик, без страха глядя как выпустив из руки пульт я вцепился в свой АКМ. — За винтоовкой своей тянеся, сслужиивый?

— А то! — Прорычал я, одновременно пытаясь врезать от бедра свинцом по напугавшему меня психу, но как на зло старый боеприпас дал осечку и треска спасительной очереди так и не прозвучало, в то время как тварь сиганула с кровати на меня, вынуждая машинально отскочить в сторону и мелкий псих, наступив на пульт, проехался до самого телевизора, давая мне шанс попытаться достать гада примкнутым к стволу штыком. Однако не тут то было! Клацнув пятками по полу, юркий чертяка увернулся и проворно вскочил на тумбочку, хватая пластиковый ТВ ящик и подняв рывком, очевидно намереваясь швырнуть телеком в меня, но помешали натянувшийся толстый антенный кабель, давший мне возможность вновь попытаться достать прыткого урода и на сей раз пробив ему лодыжку тупым лезвием, отчего, взвывший псих дернулся и не удержав равновесия, кувыркнулся с тумбочки на пол, выпустив из рук телик, заставивший натянувшейся антенной покачнуться ещё и тумбочку.

На. Стене. Висит. Топор... — Процитировал я про себя начало древнего чернушного стишка, пинком опрокидывая неустойчивую тумбочку на ноги пытающегося отскочить психа и видимо мой замысел частично увенчался успехом поскольку зарычавший урод попытался достать меня, вцепились в мою старую, не раз чиненную с помощью скотча и плотного полиэтилена защиту камуфляжных бело-серых штанов когтистыми пальцами словно клешнями, с треском разрывая ОЗК и многослойную ткань под ним словно бумагу, вынуждая меня отпрянуть от сильного коротышки, одновременно коротко замахиваясь автоматом.

...И. Простынка. Розова. — Добавил я, пробивая штыком бок взвывшего карлика, пытавшегося с моей помощью выскользнуть из под опрокинутой тумбочки и старого ТВ-ящика, но навалившись на автомат, словно на рычаг я отодрал от себя гада, после чего, рискуя сломать клинок, попытался повредить твари позвоночник и выдернув штык-нож из изогнувшегося на полу и вроде как как поубавившего прыти урода, я в исступлении принялся колоть его сталью снова и снова.

Поиграем. Мы с тобой. В Павлика. Морозова! — Выдохнул я, закончив маньячный стих и перехватил АКМ за липкий от кровавых брызг ствол, принявшись добивать психа ударами приклада.

Вот же живучий, а?! Отпихнув ногой мешающийся телевизор я вновь добавил агонизирующей твари прикладом по башке, а затем, попросту прыгнул коротышке на грудную клетку, рассчитывая разорвать потроха обломками рёбер и окончательно обрывая булькающие хрипы, но остановился я лишь после контрольной порцией ударов, размолотивших шишковатый череп с гривой нечёсаных волос в темное липкое месиво.

Уфф! Вот и проиллюстрировал жестокость... Своим примером... — Выдохнул я клуб пара, пытаясь восстановить сбитое дыхание и чувствуя, что несмотря на царивший в доме холод, по моей спине и по лицу стекают выступившие капли пота. Но затем, услышав донесшийся с улицы звук двигателей, пытаясь пересилить навалившуюся слабость, я бросился из комнаты скользнув по растекшейся темной крови подошвами утеплённых сапог, однако теперь уже фортуна мне изменила и налетев в темноте на труп бабы я хоть и исхитрился при этом не выронить автомат, но не удержав равновесия все же растянулся на полу у порога, с досадой ощущая, что сил после адреналиновой встряски, помогшей мне одержать победу над психом, похоже, для нового рывка уже не осталось...

— Погодите! — Хрипло крикнул я, надеясь, что меня услышат и чувствуя леденящий холод выстуженного дома через порванный ОЗК, попытался подняться с пола, но проникающие в дачный склеп звуки уходящей во тьму нашей колонны затихали, заглушаемые доносившимся с веранды зловещими завываниями вновь начавшегося бурана...

— Нюто, очнись! — Внезапно крикнул мне кто-то в самое ухо и, дернувшись, я открыл глаза, словно выныривая из леденящего мрака сна к свету и теплу знакомой операционной, оказавшись лицом к лицу со склонившейся ко мне Химари, пребывавшей звероформе и лизнувшей меня в правую щёку.

Неподалёку встрепенулась Коуме, похоже задремав сидя на стуле.

"Брр! Ну и сон мне приснился..." — Уловил я мысль озиравшегося Амакавы, при этом чувствуя жажду, казалось усилившийся зуд в груди и позыв отлить.

Хех, вот что бывает, когда читаешь перед сном разную дичь и паранормальщину! — С облегчением прокомментировал я, радуясь, что сейчас мы не находимся посреди заснеженной пустоши и что наш заштопанный живот перестал болеть.