Сноходец дальней связи

Сноходец дальней связи

Пролог

Солнце приближалось к зениту, и на провинцию Умбруццио неотвратимо опускалась жара. Можно даже сказать — пекло, когда раскаленный воздух поднимается от еще более раскаленных камней, которые тут и являются основным строительным материалом ландшафта. Вокруг — каменистые холмы, под ногами — каменистая почва, на которой дорога, скорее, угадывалась, благодаря редким полузасохшим кустикам, высаженным когда-то по обочинам, и периодически встречавшимся пятнам битого камня, обозначавшим попытки окрестных жителей скрыть наиболее крупные выбоины. Самих жителей, понятно, не наблюдалось. До ближайшей деревушки было не меньше лье (больше двух километров) и, вообще, у добропорядочных граждан в это время сиеста.

По дороге, однако, ехал человек. Совсем еще молодой человек, одетый в темно-бордовый форменный камзол и короткий, такого же цвета, плащ-пелерину. Совершенно неподходящее одеяние для такой жары, но — отличительный знак студиозуса университета Высоких Искусств Пьермонта. Одного из пяти университетов всего Старого Света, где готовили магов. Лицо у молодого человека было, что называется, "аристократическим": высокий лоб, большие стального цвета глаза, узкий, чуть длинноватый нос, четкие скулы, небольшой рот с тонкими губами и ровными белыми зубами, немного выступающий подбородок. К сожалению, впечатление "благородного рыцаря" смазывалось впалыми щеками, и, вообще, общей субтильностью фигуры. Но, все равно, было видно, что перед вами чистокровный альбин, без примесей южных или восточных кровей.

Молодой человек, которого звали Джованни Карафа, и был потомственным аристократом в "надцатом" поколении, но сейчас явно переживал не лучшие времена, как по благосостоянию, так и самочувствию. Форменный камзол был пошит из подходящей по цвету, но дешевой ткани без каких-либо украшений, а сам студиозус был бледен и еле держался в седле.

Его конь был под стать седоку. Когда-то — породистый боевой скакун, но его лучшие годы давно прошли. Нет, назвать его "старой клячей" было бы несправедливо, в случае необходимости, старый конь вполне еще мог рвануть в атаку бодрым аллюром, но сейчас, когда хозяин его не понукал, еле плелся по стоящей в округе жаре, а завидев немного в стороне одинокое дерево с довольно густой кроной, так и вовсе сошел с дороги и самовольно укрылся в его тени.

Молодой человек не возражал, он просто не заметил маневра своего коня. Он был занят гораздо более важным делом, он умирал.

А ведь еще утром он был полон сил и надежд. Его дядя — барон Карафа — неожиданно скончался, не дожив даже до пятидесяти лет, о чем через полторы декады после этого события его уведомили официальным письмом, пришедшем в деканат университета. Никаких теплых чувств между дядей и племянником не было, покойный барон демонстративно не желал признавать никакую родню, и первое, что он сделал, вступив в наследство баронством, немедленно выгнал из него обоих своих младших братьев. Правда, завещание отца он выполнил, снабдив каждого конем, комплектом доспехов и кошельком с десятком дукатов. И устным обещанием немедленной казни, если они еще раз появятся в баронстве.

Никакой помощи младшим братьям барон никогда не оказывал и, если бы мог, скорее, завещал земли и титул любому бродяге, чем им. Но баронство было майоратом, так что его воли в этом вопросе не было никакой. Официальных детей барон точно не имел, так как, ведя достаточно распутный образ жизни, так и не удосужился жениться, и юный стузиозус по имени Джованни имел все права во второй раз вступить в наследство. В первый раз — меньше года назад после смерти отца, служившего в отряде кондотьера Дель Вакто и погибшего при обороне замка Бонакольси. Но тогда его наследство состояло из одного немолодого коня по кличке Гром и довольно скромной суммы денег, которой едва хватило на поступление в университет, а теперь должно было стать целое баронство. Для этого требовалось лишь прибыть в столицу провинции Аквиль с документами, подтверждающими его происхождение, и принести присягу герцогу Умбруццио. Формально герцог мог не признать юного наследника, но для этого имя претендента должно было бы быть запятнано чем-нибудь очень нехорошим. Типа мятежа против короля. Но студиозус университета Высоких Искусств, готовившего элитные офицерские кадры для королевства Авзонии, не мог быть неблагонадежным по определению.

Документы у юноши, только этой осенью поступившего в университет, тоже были в порядке, и снятие с них нотариально заверенных копий много времени не отняло. Вот денег, которых у Джованни никогда не хватало, это стоило, но ради такого дела университет даже выделил своему студиозусу кредит. А также официальное разрешение сдать приближающуюся летнюю сессию осенью, а пока отбыть в экстраординарный отпуск для решения личных вопросов. К сожалению, заявить о своих притязаниях на баронство Джованни должен был успеть в течение сорока дней после смерти предыдущего барона, и половина срока уже успела пройти.

От Пьермонта до Аквиля было дней пять-шесть пути, если поторопиться. Но торопиться почтенный Гром был категорически не согласен, из-за чего поездка должна была растянуться дней на десять. Восемь из них прошли, вполне обыденно. Мелкие конфликты и прочие дорожные неприятности случались, но ничего серьезного. Пейзаж предгорий, где располагался Пьермонт, сменился на равнины Дегурии и Ческаны, а потом и на холмы Умбруццио. Джованни пересек десяток мостов, миновал вдвое больше поселений и заночевал в придорожном трактире примерно в дне пути от цели своего путешествия. Утром позавтракал в общем зале и, как и во все последние дни, неспешно поехал по дороге. Но только с каждым шагом коня, ему становилось все хуже и хуже. Накатила дикая слабость. Вроде, ничего не болело и, одновременно, болело все. Сознание мутнело и норовило покинуть юношу. "Малое исцеление" — единственное лечебное заклинание, которое он знал, совершенно не помогало.

— Меня проклял кто-то очень могущественный, — сообразил он, пытаясь рассмотреть свою ауру и не имея сил сосредоточиться: — Неужели тот странный господин, который подсел ко мне за стол за завтраком? Крайне неприятный тип, лицо которого почему-то не желало запоминаться, но от всей его фигуры веяло какой-то мрачной силой. Черной силой. Неужели черный колдун из Паятмяа? Но откуда он тут? И почему напал на меня? Я с такими колдунами никогда не пересекался, а об их далекой северной стране только слышал.

Силы окончательно покинули юношу, и он сполз с коня, который, оказывается, уже стоял под деревом. Мысли отказывались слушаться, и он впал в сон-забытье, когда душа все больше теряет связь с телом и удаляется от него, чтобы больше никогда не вернуться.

Глава 1. Иван Карташов — засыпанец

Как и все нормальные люди, я люблю поспать. Особенно в мягкой постели с двумя пуховыми подушками под головой, когда тебе спокойно и удобно, каждая клеточка организма расслаблена, и даже во сне продолжает чувствоваться приятная истома.

И самое замечательное, что обеспечить себе сон со всеми удобствами у меня получилось. Спасибо отцу, который проспонсировал сыну-студенту съем однокомнатной квартиры. На первом этаже, так что окна у меня закрыты решетками, не сказать, чтобы высокохудожественной формы. В относительно (очень относительно) ближнем Подмосковье, так что в институт Связи (ныне Технический университет связи и информатики) я около часа добираюсь электричкой. То есть пригородным поездом, как делали местные жители, наверное, еще в XIX веке.

Классическому студенту, получившему в свое распоряжение отдельное жилье, полагалось бы ежедневно приводить туда девушек или устраивать там попойки, а еще правильнее — стараться совместить оба эти мероприятия. Возможно, через некоторое время и последую по этому пути. Но пока я уже целый семестр на своей жилплощади исключительно отсыпаюсь.

Собственно, я и в Москву учиться намылился из родного города, только чтобы быть подальше от переполненной, на мой взгляд, квартиры отчима, где отдельная комната мне не светила в принципе. И в семье которого я ощущал себя инородным телом. Думал, что в любой общаге мне уютнее будет. Но, сдав ЕГЭ на неожиданно высокие балы (просто повезло), решил отправиться "покорять столицу". В чем, опять же неожиданно, был горячо поддержан настоящим отцом, который ранее особого внимания на меня не обращал. А теперь расщедрился.

Мебели в съемной квартире был самый минимум, и ее качество оставляло желать лучшего. Но если сидеть я был вполне согласен на самой обычной табуретке, а ноутбук разложил на простом допотопном столе, то спать мне хотелось с комфортом. Поэтому все выданные на переезд деньги потратил на хороший мягкий (!) пружинный матрас (развести меня на "ортопедическое" орудие пыток не смогла никакая реклама) и подушки, набитые настоящим птичьим пухом, а не каким-то якобы полезным непотребством. Еле нашел. Зато теперь — блаженствую.

Вообще-то столь трепетное отношение ко сну у меня связано не только с ленью и любовью "посибаритствовать" (хотя это тоже есть, грешен). Дело в том, что я вижу сны. И не просто вижу, я могу их немного контролировать. Насколько я понял из разговоров с другими людьми, если думать о чем-нибудь, засыпая, вероятность увидеть что-нибудь на тему своих мыслей во сне достаточно велика. Только обычно люди свои сны забывают, а я — помню, как будто все это происходило со мной наяву. К тому же у большинства людей сны нелогичны и непоследовательны. Например, человек садится в поезд, а потом вдруг оказывается, что он летит в самолете. И его это совершенно не смущает. Со мной такое невозможно. Я прекрасно помню все, что происходило во сне раньше, и никакие неконтролируемые изменения вокруг меня не происходят. И даже если какая-нибудь ветка дерева вдруг захочет превратиться в змею с раззявленной пастью, я на нее просто цыкну, и она снова покроется листочками.

Еще одной особенностью моих снов является то, что я могу в них "заглядывать" к знакомым. Помню, еще в детстве, я довольно часто хотел увидеть во сне маму, и она мне, действительно, снилась. А потом в разговоре с ней выяснял, что я, оказывается, тоже ей снился. Не всегда, но, думаю, мама, в отличие от меня, свои сны просто забывала и об этом не помнила. Правда, потом, когда мать с отцом развелись, и у нее появилась новая семья, видеть ее во сне мне как-то совсем перестало хотеться. Но про первые детские опыты я помню.

Также случалось заходить в сны к приятелям, примерно с теми же результатами. Можно было с ними поговорить и даже договориться о чем-нибудь. Но, к сожалению, в девяти случаях из десяти, они о таких договоренностях забывали.

Еще можно было немного похулиганить. Как-то во мне сочетались, вроде, несовместимые свойства характера. Обычно спокойный, замкнутый в себе, мало интересующийся окружающим и окружающими, но иногда вдруг возникала потребность что-нибудь этакое выкинуть. Например, один раз увидел, что охранник в школе куда-то отлучился, опоздал на пол урока, но успел в шкафиках для обуви в раздевалке все ботинки переставить. (Школа у меня очень "приличной" считалась.) В другой раз, покопавшись в Интернете, сделал так, что на электронной доске при включении надпись "Всем привет!" появлялась. В первый раз — не на занятиях моего класса, естественно. Ерунда, но наша математичка от этой надписи три дня избавиться не смогла. Шутки были разные, но на меня ни разу никто не подумал.

Но потом даже такие сбросы эмоций я стал предпочитать осуществлять в снах. Не сразу, но я научился в них не только поддерживать окружающее меня пространство, предметы и живых существ в стабильном состоянии, но и менять их. Например, заглянув в чужой сон, мог превратить комнату, в которой мы встретились, в оркестровую яму, где шага нельзя ступить, чтобы за чей-нибудь смычок не зацепиться. Или превратить наши велосипеды в ездовых варгов. Или и вовсе подойти к знакомому с драконом на поводке, вместо собаки. А вот пугал кого-нибудь я редко. Как-то так вышло, что ни врагов, ни друзей у меня не было, так, знакомые. Мстить никому мне было не за что, а обижать других ради самоутверждения меня никогда не тянуло. Да и общаться с одноклассниками в снах мне обычно не было интересно. О чем? Мне хватало обязательного общения в школе. Дома так и вовсе мечтал только о том, чтобы меня никто не беспокоил.

Так что в своих снах я чаще бродил в одиночестве. Зато развлекался на всю катушку. Летал, кидался фаерболами, ледяными копьями и воздушными дисками, строил замки и корабли, рыл пещеры и гранил драгоценные камни величиной с кулак. В общем, жил в свое удовольствие в индивидуальном фэнтезийном мире.

Уже после поступления в университет, меня потянуло во сне путешествовать. Заглянуть в сон человека, которого знаешь, получалось у меня легко. Представил себе во сне нужного человека, пожелал с ним повидаться, и вот я уже в его сне. Если он в это время спит, конечно. Иначе — ничего не получается. Но, оказалось, можно заглянуть в сон и незнакомого человека. Только сложнее, и не всегда получается. Людей много, выбор громадный, а надо зацепиться за кого-то одного. Причем выделение происходит не по внешности. Сколько раз я не пытался зайти в сон к кому-нибудь из известных артистов — всегда безуспешно. Хотя как они выглядят, я помню хорошо.

Расстояние во сне — тоже понятие относительное. Перенос из одного места в другое происходит мгновенно. Но вот дальше это место или ближе от того, где я сейчас сплю, ощущал очень четко. Как будто ниточка (скорее, резинка) связи с телом больше натягивалась. Описать ощущения не могу, но аналогия такая. Вот я по "натяжению" расстояния и определяю. Довольно точно, кстати. Например, зашел в сон к одному однокласснику и чувствую, что где-то он много ближе, чем в родном городе. Оказалось, тоже в московский вуз поступил, теперь здесь живет. А вот отца (родного) аж на другой конец Земли занесло, в Америке он. То-то я долго время нашего сна синхронизировать не мог! Запас прочности у "нитки-резинки" оказался очень большой, на всю Землю хватало. По ощущениям и до Луны дотягивался, но там, к сожалению, никого нет, точно проверить не получилось.

С незнакомыми людьми я стал применять следующую тактику: уношусь в мыслях куда-нибудь далеко по расстоянию, а потом тычусь в сон наугад. Не с первого раза, три раза из четырех промахиваешься или соскальзываешь, но в чей-нибудь сон попадаю. А дальше — как повезло. Если человека мое появление пугает или раздражает, сразу ухожу. А если он спокойный и благожелательный, можно с ним пообщаться и даже попросить экскурсию по родным местам провести. С последним, правда, сложнее. Не у всех зрительная память хорошая, иногда такие "чудеса" вместо местных достопримечательностей показывают, что диву даешься. Но, все равно, интересно.

Да, языковых барьеров во сне нет в принципе. Как-то на другом уровне общение происходит.

И еще. Если один раз попал в чей-то сон, то в следующий раз найти этого человека уже легче. С хорошими знакомыми — так и вовсе — мгновенно, а с малознакомыми надо "удалиться" примерно на нужное расстояние и в нужном направлении и искать уже там. Как правило, поиск завершается успешно.

Не надо думать, что я все время только и делал, что спал. Спал много, не спорю. Но и на занятия ходил аккуратно, зачеты и лабы сдавал в срок, первую сессию обошелся не просто без троек, а только с двумя четверками. Возможно, еще полученный дома заряд сказывался, там я в школе много времени проводил, лишь бы дома поменьше быть. Так что для провинциального паренька, никаких гимназий или лицеев не кончавшего, учился весьма неплохо. С однокурсниками тоже проблем не было, но близко ни с кем не сошелся.

В целом, жизнью я был доволен. Перед отцом и матерью об успехах отчитался, так отец еще денежек подкинул. В общем, все хорошо.

Однажды, захотелось мне во сне все-таки проверить, насколько далеко я могу от тела удалиться? Не до Марса или Юпитера, а куда-нибудь совсем далеко? Вплоть до другой галактики? Или хотя бы соседнего "звездного завитка" Млечного пути? Вдруг там где-нибудь разумная жизнь обнаружится? Космонавты туда еще не скоро долетят, но ведь контакт можно и во сне наладить. И так даже много безопаснее.

Ведь, как нас учит история, мирные контакты между представителями разных культур — не более, чем красивая сказка, утопия. Нигде, кроме как в фантастических (или философских, что то же самое) романах, они не встречаются. Любой приплывший к "неведом берегам" корабль, аборигены всегда рассматривали, как свою законную добычу. И использовали, как им позволяла их культура и традиции. Наиболее дикие команду могли и просто съесть. А если пришельцы оказывались сильнее местных, то уже они объявляли открытые земли и их население своей собственностью. И тоже изучали и использовали, не спрашивая мнения аборигенов. Мирные переговоры могли начаться только после того, как опытным путем выяснялось, что силы сторон примерно равны. Но сначала, все равно, драка. Так что возможность контакта во сне, когда возможен только обмен мыслями, а не ударами, открывает замечательные перспективы. Может, я и ошибаюсь, и сноходцы между собой тоже сражаться могут, но мне это кажется маловероятным. Наверное, обычного человека можно во сне напугать вплоть до нанесения его психике повреждений, но я-то свои эмоции в снах научился контролировать! И в чужих снах любые гадости легко развеиваю. Тут главное сила воли и уверенность в себе, а с ними, мею надеяться, у меня все в порядке. Если ты в своих силах уверен, но и повредить тебе в "мире грез" ничего не может. В крайнем случае, в своей способности в любой момент сбежать из чужого сна я почему-то был полностью уверен.

Сказано — сделано. Потянулся я куда-то совсем вдаль. Направление не выбирал, для первого раза — все равно. Можно сказать, до звона "нить" натянул. Дальше уже страшно, вдруг, порвется. И есть у меня уверенность, что ждет меня в этом случае что-то очень нехорошее.

Место, куда я попал, и так оказалось крайне неуютным. Пустота, темнота, не то, что жизни, времени не чувствуется. Нервно проверил, все ли в порядке с моей "ниточкой" связи с телом? Нет, все нормально. Вернуться смогу. Немного успокоился. Потихоньку двинулся куда-то в сторону, продолжая всматриваться в темноту. Хотя понятия "движения" и "смотреть" тут какие-то не такие. Ничего не ощущается. А вот холод почему-то начинает донимать. Ни разу раньше ничего подобного не наблюдал. Намек, чтобы долго здесь не задерживался? Пожалуй, и вправду, не стоит.

Я уже собрался возвращаться, когда почувствовал, что в этой пустоте я не один. Уйти, так и не попытавшись наладить контакт? Ведь почти наверняка это кто-то не из нашего мира!

Потянулся к чужому сну. "Нить" меня уже не пускала, но, похоже, мое желание как-то повлияло на того, кто здесь появился, и он стал медленно дрейфовать в мою сторону. Потянулся еще раз. Есть контакт!

Только, я не понял? Я ли вошел в его сон, он ли в мой, или сон у нас общий? Ничего в окружении не изменилось. Темнота, пустота, холод. Только рядом появился еще один молодой человек, практически, мой ровесник. В несколько странном виде. Я не его средневековый костюм ввиду имею, он слегка светится. Так в кино призраков показывают. Поглядел на свою руку. Б...! А я такой же. Только свечусь, пожалуй, ярче. И куда это меня занесло?

Молодой человек как-то очень медленно поднял голову и посмотрел на меня:

— Ты кто? — Задал он, наверное, самый тривиальный для нашего случая вопрос. Сколько раз я его слышал, залезая в чужие сны! Необычным было только полное безразличие в его голосе.

Решил сказать ему правду. Парень явно не с Земли, и начинать контакт со лжи мне показалось неправильным:

— Иван Карташов, студент университета связи и информатики. Из России, — решил уточнить я.

— Связи...— как-то лениво протянул юноша: — Связист, значит. Я тоже на связиста учился в университете. В Авзонии. Только у меня способности весьма посредственные, не как у тебя. Были, — почему-то добавил он в конце.

— А зовут тебя как?

— Джованни Карафа, — голос парня оставался все столь же безразличным.

— Мы с тобой тезки, получается! — Я, почему-то, наоборот, оживился: — И оба в университетах учимся. Только в разных мирах. Я правильно понял, что твоя Авзония к Земле никакого отношения не имеет?

— В разных мирах? — Мне показалось, что Джованни даже стал немного ярче и растерял свою апатию: — А ведь может получиться!

— ?

— Давай телами поменяемся!

Ни хрена себе, предложение! Вот так форма контакта! Конечно, перспективы открываются, просто зашибись. Но страшно.

— А разве телами можно поменяться?

— Можно. Если мы оба будем очень этого хотеть и я одно заклинание осилить сумею.

— Что за заклинание? Научишь?

— Зачем? Если мы телами поменяемся, тебе все мои знания и так достанутся. Сам разберешься. Умения, наверное, тоже. Но их лучше повторять и тренировать, хотя бы первое время. Пока полной синхронизации не достигнешь.

Звучало заманчиво. Контакт прямо-таки сулил необычайные перспективы. Никого ни о чем расспрашивать не надо, все знания одного аборигена получу сразу и даром. И не самого последнего аборигена. Студенты во все времена были людьми развитыми и неплохо информированными. Кстати:

— А ты на каком курсе учишься?

— На первом, — немного смутился Джованни: — Сейчас сессию по окончанию первого года обучения прогуливаю. Поехал наследство получать. Баронство Карафа.

— Так и я только на первом курсе. И тоже зимнюю сессию сдал, а весенняя через месяц будет. Но нам же с тобой надолго телами меняться не надо?

— Да нет, не надо. Собственно и дня достаточно, чтобы все понять.

— Так мы с тобой здесь же завтра встретимся?

— Обязательно.

Вопреки категоричной форме заявления, что-то меня в его словах напрягло:

— А что, может не получиться?

— Ну, риск есть всегда. Вдруг меня в вашем мире сразу убьют, например? Или хотя бы в темницу бросят, а в ней магия блокируется? Но, в крайнем случае, не думаю, что ты много потеряешь. В нашем мире быть бароном, магом и студиозусом лучшего университета — очень даже неплохо. У тебя ведь баронства нет?

— Нет, — не стал врать я.

— Вот видишь, я больше тебя рискую. Давай решайся. Я что-то здесь быстро силы терять стал. Еще немного, точно ничего не получится.

Сил я, вроде, не терял, но неуютно и холодно было и мне. Ну что? Рискнуть? В крайнем случае, стану бароном в магическом мире. Честно говоря, от такого обмена даже навсегда, я бы не отказался. По сути, в нашем мире меня ничего не держит. Родителям на меня, по большому счету, наплевать, своей семьи нет, с друзьями тоже не густо. А там — магический мир, и я магом буду. Не во сне, а в реале. Очень соблазнительно. Даже как-то неудобно перед Джованни получается. Хотя, явно что-то тут нечисто.

— А ты там, случайно, не со смертельной раной где-нибудь валяешься? Или тебя на казнь, часом, не ведут?

— Не беспокойся. Ран никаких нет, и казнить меня никто не собирается. Думаю, проблем у тебя возникнуть не должно. Разве что, я куда-то очень далеко залетел. Видишь, "нить" слабеет?

— "Нить"? Где?

— Да вот она, у меня за спиной, из под лопаток выходит. Как и у тебя. Берись за нее двумя руками и пожелай, сильно пожелай телами поменяться. Ну, решайся, наконец!

Я уже было потянулся к "нити", но в последний момент отстранился:

— Давай ты мне все-таки врать не будешь! Что у тебя там стряслось, что ты готов телами поменяться, хотя сам говоришь, что положение у тебя там лучше, чем у меня в моем мире?

Джованни пару раз дернулся, даже руку к моей "нити" протянул, но не достал и, наконец, сказал:

— Ты прав. Прокляли меня. Но именно меня, а не тебя. Если мы телами поменяемся, меня проклятье в новом мире достать уже не должно, а на тебя оно просто не подействует и быстро развеется. А тогда уже можно обратно телами меняться.

— Если получится? — уточнил я.

— Если получится, — согласился Джованни: — но лучше уж в твоем мире застрять, чем в своем помереть.

— Э, а ты точно уверен, что на меня проклятье не подействует?

— Не пробовал, но нам так на лекции рассказывали. В качестве метода борьбы с проклятьями черных колдунов. Других способов пока не придумали, разве сам наложивший его снимет.

Артист из моего собеседника был никакой, правда, назвать меня знатоком человеческих душ тоже нельзя. Но недосказанность в его речи вначале я почувствовал. А сейчас не чувствую ничего кроме искренности. И самому мне идея попасть в магический мир нравится все больше и больше.

— Ну, решайся, наконец! — Взвыл Джованни: — Еще немного и будет поздно!

Не знаю, к месту или не к месту, но во мне взыграл авантюризм.

— А давай!

В общем, прижались мы друг к другу боками и взялись за "нити". Действительно, дохленькая какая-то "нить" у Джованни, и почти не натянута. Но, вроде, что-то я почувствовал.

Некоторое время ничего не происходило. А потом мне все-таки удалось убедить себя окончательно, что все страхи — напрасны, и я, действительно, захотел в нем очутиться в теле Джованни.

В тот же момент мне, по ощущениям, врезали чем-то твердым чуть ниже лопаток. Я обернулся. Ни моей "нити", ни Джованни рядом со мной уже не было. На пределе зрения (ощущений), вроде, что-то мелькнуло, но и то — не уверен.

Так, а мне что делать? Стало как-то совсем холодно и неуютно. И еще появилось ощущение, что меня несильно, но уверено куда-то тянет. Не по "нити", а куда-то в никуда. Именно "в никуда"! И мне это совсем не понравилось. Хорошо хоть тянуло не очень сильно, и я мог этой тяге сопротивляться.

Завел руку с "нитью" к себе за спину и попытался прижать ее к себе туда, куда меня недавно ударило. Ведь, по логике, меня должно было ударить именно обрывком моей "нити". Ну же!

Я не бледнел, не краснел и не потел только потому, что тела у меня в данный момент не было. А что было? Душа? Никогда не думал, чем именно я путешествую по снам. Пусть будет душа.

Постарался отрешиться от панических мыслей и успокоиться. Затем очень-очень пожелал, чтобы "нить" Джованни ко мне присоединилась и привела к его телу. Прямо-таки заставил себя почувствовать "нить", и как она прирастает ко мне. Точнее, к тому обрывку, который у меня остался.

И ведь срослось! Все-таки гад Джованни, ничего толком не объяснил. Сам-то к моему телу моментально убрался, а мне пришлось самому разбираться!

"Нить" была какой-то блеклой и дряблой, но разрывов не имела. После присоединения ее к себе, я ее почувствовал уже как следует. И почувствовал, что где-то вдалеке меня ждет новое тело.

Перенестись к нему сразу не получилось. "Нить" не желала быстро сжиматься, вроде как, эластичность потеряла. Не знаю как, но я ей, похоже, силы качнул. Собственной. Стал немного менее ярко светиться, но зато "нить" стала ярче и, наконец, стала сокращаться, ведя меня за собой. Не очень быстро и спиной вперед. Но хоть как-то!

Потом почувствовал другую напасть. Периодически по "нити" ко мне скользили какие-то темные капли. Упирались в мой светящийся силуэт, а дальше не шли. Я стал беспокоиться. Это что, проклятие так проявляется? Вроде, не вредит, но вдруг это что-то, явно пакостное, от меня "нить" отсоединит?

Попробовал ощутить "нить". К счастью, это нечто нехорошее скапливалось уже на обрывке старой, моей первоначальной "нити", на которую никакого влияния не оказывало. Равно как и на мою душу (я ведь так решил называть). Но, все равно, неприятно. Мысленно стряхнул с себя эту маслянистую желеобразную массу. Получилось! Соскользнула и растворилась в окружавшей меня темноте.

Как долго я добирался до тела Джованни Карафы, я не знаю. В состоянии, в котором я путешествовал по снам, замерить время не представляется возможным. Но долго. Маслянистую желеобразную массу еще шесть раз стряхивал. В последний раз перед самым телом. Оно, как казалось, все снаружи этой дрянью облеплено было, которая при моем приближении вся собралась в здоровенную блямбу и рванула меня "приветствовать". Но как налетела, так и стекла. И пропала. Вроде, ничего не осталось, и я воссоединился с телом. И проснулся.

Н-да. Интересное это ощущение — проснуться в новом и совершенно незнакомом теле. Некоторое время я просто лежал, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Только позу поменял на более удобную, а то, похоже, предыдущий владелец этого тела бросил его там, где оно откуда-то свалилось. Откуда, кстати? С дерева? Нет, с коня! Стоит тут рядом здоровенная животина и листочки с дерева обрывает. Ну, и хорошо, что он при деле. Иначе бы сбежал. К счастью, в округе ничего, что могло бы заинтересовать коня, кроме этого дерева не видно. Значит, и дальше тут останется. Можно с ним позже разобраться. А он мой или приблудный? Нет, мой. Даже знаю, что его Гром зовут. И что ему скоро двадцать лет будет. Ни хрена себе! Разве лошади по стольку живут? На три года старше меня. Что Ивана, что Джованни.

Следующие несколько часов я так и провел под деревом. Осваивал тело и знакомился с жизнью и знаниями молодого барона.

Тело мне, не скажу, чтобы понравилось. Сказал бы — дистрофика-заучки, но не совсем. Чувствуется, что физическими упражнениями Джованни полностью не пренебрегал, так что мышцы неожиданно оказались довольно сильными, хоть и абсолютно нерельефными. Руки-ноги — макаронины, но подтянуться на ветке удалось. На каждой руке по-отдельности! В прежнем теле я о таком даже мечтать не мог. Но, учитывая вес тела (даже меньше пятидесяти килограммов), достижение уже не кажется таким выдающимся. Рост (тут я пока могу судить только по воспоминаниям студиозуса), в лучшем случае, средний. С координацией в первые минуты было не очень, но постепенно все приходило в норму. В общем, далеко не Аполлон, но можно пережить. Ваня Карташов тоже особым красавцем не был. Надо будет еще с навыками обращения с оружием разобраться. Но меча при теле не наблюдалось, только кинжал, что оптимизма не внушало.

Так что тело и кучу знаний по новому для меня миру я получил. Все честно. А вот осознание последних воспоминаний Джованни меня не сильно обрадовало. Во-первых, юноша не имел представления, почему и зачем его траванули его. Точнее, в реалиях магического мира — прокляли. То, что на меня, как оказалось, это проклятье не действует, это хорошо. Но незнание собственных врагов, это уже плохо. Сулит большие неприятности. И намеков из полученной памяти мне с ходу выделить не удалось.

Было и "во-вторых". Очень сомнительно, что душами обратно поменяться получится. Встретились мы в каком-то "междумирье", причем я только на самый краешек тех мест попасть мог. Джованни же туда попал только потому, что умирал, и его связь с телом ослабла. Собственно, он уже в "иной мир" намылился, тот, который называют загробным, а я его по дороге перехватил. Так-то как "связист" (или "сноходец"?) он гораздо слабее меня. Ему в такие дали ни в жисть не дотянуться. Что делает возможность нашей повторной встречи очень сомнительной. Если никто из нас в это время умирать не будет. А этого не хотелось бы. Но, все равно, хотя бы в первое время, пробовать буду. Не потому, что так хочу назад в старое тело, а просто, чтобы совесть была спокойна. Тем более, не верю я, что эта встреча может состояться. Пока же, договорились встретиться через сутки, буду его искать. Но не с риском для собственной жизни.

Дальше я занялся более тщательным освоением памяти Джованни, раскручивая ее в обратной хронологии от последних событий. На жаре, хоть и в тенечке, меня разморило, и я стал понемногу засыпать. И тут заметил, что в состоянии полудремы, процесс идет много быстрее и легче. Или мне просто кажется, что время так течет медленнее? Нет, вроде, объективно память стал целыми пластами уже своей считать.

В общем, сижу я, прислонившись к дереву, подремываю, мысли в порядок привожу, все больше и больше Джованни Карафой себя ощущаю. А вот за тем, что происходит вокруг — не слежу. Да и затруднительно это делать во сне. Других спящих я бы заметил, а вот бодрствующие — уже не моя компетенция.

Легкомысленно? Наверное. Но дорога была пуста, и еще не спавшая жара снижала вероятность появления на ней кого-либо, практически, до нуля. К тому же, на Джованни даже какой-то амулет от физических атак надет был. Дешевый, правда, но пару ударов должен выдержать. А как фаербол делается, я "вспомнить" уже успел.

И не очень я верю, что на студента-мага кто-нибудь нападать кинется. Обычному человеку ничего не светит, а маги, вроде, на дорогах не озоруют. Они все на государевой службе, зачем им себе "личное дело" портить? Так что, если кто вдруг подойдет, то — проверить, не случилось ли со мной чего. Заботу, так сказать, проявить. Если бы я и вправду без сознания валялся, обобрать, наверное, могли бы, но я же только дремлю. К тому же довольно чутко.

В результате, вдруг появишееся ощущение, что меня снова пытается облепить черная маслянистая дрянь, стало полностью неожиданным. Но от этого не более приятным. И я, можно сказать, уже отработанным движением, с себя ее стряхнул. В направлении, откуда она по ощущениям прилетела. И проснулся, естественно.

Надо мной, склонившись, стоял какой-то тип с посохом в руке. Одет он был в простую одежду из сурового полотна с накинутым сверху плащом с капюшоном из такого же материала. Из под капюшона выглядывало широкое лицо с носом картошкой, кустистыми рыжими бровями и рыжей же бородой лопатой. Усов не было. Глаза прямо-таки лучились злобой и буквально меня буравили. На посох этот человек не опирался, а как-то странно наклонил его навершие в сторону моего лица.

Вот за этот посох я инстинктивно схватился. Еще не хватало дать ему меня им по кумполу приголубить. Такой дурой с первого же удара щит сшибить можно. А то и пробить. Навершие-то с кулак размером и явно из какой-то каменюги. Похоже, полудрагоценной. Самоцвет какой-то. Ух ты! Еще и в форме черепа!

— Ты что творишь, гад, — прошипел я возмущенно и рванул посох на себя.

Странно, когда на тебя нападают, очень мало кто из мужчин (среди женщин процент выше) повышает голос. Вроде было бы логично, привлечь внимание, позвать на помощь, но нет, будешь сопеть, пихаться, может, по морде дашь (если сможешь) но шума почему-то постараешься не поднимать. Потому, что напавший тоже не шумит? Или стыдно показать себя слабым? Не знаю.

В общем, я тоже не кричал, а только цедил ругательства сквозь зубы. Хотя, на дороге, все равно, никого больше не было. Получается, этот взялся специально по мою душу. И не он ли Джованни за завтраком проклятьем приголубил? Лица тот не разглядел, но плащ — похож.

Туплю. Ясно, что но. Откуда тут толпа черных колдунов возьмется? Я еще энергичнее рванул посох, а другой рукой метнул вражине в живот фаербол.

И то, и другое эффекта не возымело. Фаербол получился не больше вишни и без следа развеялся, не долетев до цели пары сантиметров. А физически этот мужик оказался меня банально тяжелее и сильнее. И что делать прикажете? У меня еще и позиция неудобная, сижу, прислонившись к дереву. Если бы он меня просто бить начал, ничего бы сделать не смог. Хорошо, что до мужика никак не дойдет, что его проклятья с меня соскакивают, уже по шестому разу их на меня насылает.

К моему счастью, помощь все-таки пришла. Как-то я совсем забыл, что Гром, хоть и старый, но все-таки боевой конь. Так что, услыхав нашу возню, славный коняка не спеша выглянул из-за дерева, лениво привстал на секундочку на задние ноги (назвать эту позу "встать на дыбы", было бы сильным преувеличением) и спокойно залепил передним копытом колдуну куда-то в бок. А когда тот упал, еще и наступил на него.

Честно говоря, думал услышать хруст костей, но, по всей видимости, защитный амулет у колдуна был получше моего. Он только завозился, пытаясь выбраться из под придавившей его тяжести. Но этот маневр коня дал мне возможность встать, и посох колдуна остался у меня в руках.

Вот навершием этого посоха я, не особо раздумывая, его по голове и приложил. Изо всех сил.

Эффект получился куда больше, чем от удара копытом. Видимо, против собственного посоха защита колдуна не срабатывала. Череп у него, правда, не раскололся, но он сразу затих. А на виске у него образовалась изрядная вмятина, как если бы по алюминиевому котелку тяжелым молотком стукнуть. И кровь оттуда тонкой струйкой потекла.

Гром ногу немедленно убрал и, посмотрев на меня, выразительно фыркнул. Не совсем понял, что он имел в виду, но срочно полез в сумку и скормил ему весь прихваченный в таверне хлеб, поглаживая его по шее и говоря всякие ласковости. Конь мои действия одобрил, так что, наверное, понял я его правильно.

Мужик лежал и признаков жизни не проявлял. Пульса я у него не нашел, но, с моими знаниями медицины, это не показатель. Попробовал его магическим зрением осмотреть на предмет угасания ауры. Вроде, ауры тоже нет. К сожалению, Джованни оказался очень слабым магом. Его и в университет-то приняли только за то, что у него сноходческие способности нашлись. Тоже слабые, но это редкий дар, далеко не у каждого мага проявляется. А потребность в них очень велика, особенно в армии. Сноходцы связь обеспечивают, для мобильного управления войсками. Беспроводную (это я шучу, проводной связи тут нет) и быстро разворачиваемую.

Азы магии связистам тоже преподают, но боевая единица из Джованни, прямо скажем, никакая получилась. По крайней мере, пока. Магическое зрение — как у носорога (в смысле, близорукое), фаерболы — смех один, аурный щит — чуть ли не слабее, чем от дешевого амулета, а лекарство — максимум на уровне "малого исцеления". Но — хоть что-то. На Земле я был бы счастлив такой набор иметь.

Кстати, наложил "малое исцеление" на вмятину в голове колдуна. Не столько с целью ему помочь, сколько в качестве еще одной проверки, жив ли он. Заклинание с колдуна благополучно слетело, не оказав никакого воздействия. Похоже, все-таки труп.

Вопрос, что мне с телом делать? Бросить? Но тут места отнюдь не пустынные, столица провинции совсем рядом. Как жара окончательно спадет, народ по дороге потянется. Сообщат властям. Случаи насильственной смерти расследуются. Не думаю, что очень старательно, но — как повезет. Как бы на меня каких обвинений не навесили. Проще самому о нападении заявить, чем с места происшествия сбегать.

К сожалению, обирать покойников в мирное время здесь считается неправильным. Весь лут полагается сдавать властям для передачи наследникам. За вычетом расходов. Расходов властей, естественно. Даже если покойник был разбойником. Тогда, тем более, власти постараются вернуть неправедно нажитое пострадавшим. Или используют на пользу государству, то есть себе. А ты, собирая лут, получается, сам уподобляешься разбойникам. Нет, если никто не узнает, мимо кошелька ни один нормальный человек не пройдет. Но это — не мой случай.

Хорошо хоть тут кошельки к поясам привязывают. Развязал кошелек колдуна. Надеялся на большее, но у меня в кошельке и того меньше. Итак, семь золотых дукатов и штук тридцать серебряных сольдо. Кстати, курс золота и серебра здесь нестабилен. Сейчас, кажется, около восьмидесяти сольдо за дукат. Заодно отмечу, что совсем мелкие медные монетки тут называют "пикули", но их у колдуна в кошельке не было совсем. В отличие от моего кошелька, где их было больше всего.

В общем, деньги у колдуна были только на дорожные расходы. Поесть на сольдо вполне можно, если без выпивки. Бутылка хорошего вина может и на дукат потянуть, а очень хорошего, так и на десять дукатов. Хороший конь, вроде Грома в молодости, полторы-две сотни дукатов стоит. Так что купить себе транспорт этот господин никак не мог, вот и догонял меня пешком уже после полудня.

Деньги я примерно "располовинил". Оставил в кошельке три дуката и почти все серебро, чтобы солиднее выглядел. Себе лишь полдюжины взял — на мелкие расходы. Кошелек же на старое место привязал.

Были на нем еще какие-то кольца и амулет на груди, но я их трогать не стал. От снятого кольца след на пальце остается, а амулет брать — банально страшно. Кто его знает, какая там черная магия понакручена? Джованни и в обычной очень слабо разбирался, а в черной так и совсем ничего не понимал.

А вот посох я решил себе оставить. Нелогично? Но, во-первых, он уже продемонстрировал свою полезность для меня, голову колдуну знатно проломил. Значит, "темным" его считать нельзя, скорее, "нейтральным" артефактом. Во-вторых, он мне банально понравился. Сделан, похоже, из слоновой кости. Правда, непонятно, как удалось бивень так выпрямить и сделать таким тонким? Но в магическом мире это, думаю, вполне возможно сделать. Так что это, скорее, не посох, а массивная трость получилась. Красивая и удобная. И может быть использована в качестве оружия. На всякий случай вытащил из сумки еще один кошелек, к сожалению, пустой. Надел кожаный мешочек на череп и плотно перевязал шнурком-завязкой. Как будто так и было задумано с самого начала!

Немного повозившись, разместил тело поперек седла (Гром был недоволен), взял коня под уздцы и двинулся дальше по дороге. До ближайшей деревни порядка двух километров оставалось. Джованни, собственно и планировал в ней полуденную жару переждать, а вечером уже рывок до Аквиля совершить. Но не доехал. Теперь я за него.

Шел и думал о своих перспективах. Учитывая транспортируемое тело колдуна, жизнь у меня тут будет совсем не такая безоблачная, как мне обещал этот студиозус. Но так даже интереснее. Очень хочется проверить себя в настоящих трудностях, а не только в учебной рутине университета. Во сне я, конечно, Джованни поищу, как договаривались. Но в то, что с ним удастся встретиться, не верю. Для себя решил, что хотя бы первое время раз в неделю (хотя тут, вроде, дни декадами считают?) буду пробовать встретиться с Джованни, но без фанатизма. Надо здесь обживаться, похоже, застрял я тут до конца своих дней. И надо постараться сделть так, чтобы этот конец случился бы еще очень нескоро.

И тут меня заставила улыбнуться одна мысль. В разной фэнтезийной литературе переносы сознаний/личностей/души в новое тело встречаются довольно часто. И называют таких "залетных" авторы по-разному. Чаще, конечно, просто "попаданцы", но и, например, "задуванцы" тоже часто используются. А я кто получается? "Засыпанец"?

Глава 2. Незваные гости

Деревня Буффоле ничем особо не выделялась среди аналогичных поселений, которые довелось повидать на своем недолгом веку Джованни. Но я-то видел это вживую в первый раз, так что с интересом смотрел по сторонам. Деревня стояла в небольшой низине в обрамлении нескольких довольно высоких холмов. Небольшая, всего два десятка дворов из одноэтажных каменных строений с черепичными крышами. Плюс часовня с, видимо, жилой пристройкой. Дома стояли в два ряда вдоль единственной улицы, точнее, все той же дороги, по которой я шел. За домами — небольшие сады и огородики. Остальная территория низины была разделена на прямоугольники возделанных полей. Судя по тому, что поля не совсем пожухли, дожди сюда все-таки заглядывают. Впрочем, не мое это дело, я тут только тело хочу оставить и об инциденте заявить, и надеюсь сильно не задерживаться.

Мое появление в деревне никакого ажиотажа не вызвало. Как будто никто и не заметил. Даже озадачить своими проблемами некого по причине того, что именно "некого". Все словно вымерли. Пришлось самому проявлять инициативу.

Орать "Эй, кто-нибудь!", я счел несолидным, поэтому направился к часовне. Заперта, однако. Стал стучать в дверь пристройки. Громко. Сначала кулаком, а потом и подошвой сапога (на пятке, как вы понимаете, шпора). Все-таки достучался. Дверь приоткрылась, и в щели показалось заспанное лицо местного жреца.

Тут, пожалуй, будет уместно сказать два слова о религии этого мира, что я почерпнул из памяти Джованни. В принципе, в ее основе лежит не особо сложная философская концепция борьбы добра со злом или света и тьмы (тонкостей отличий Джованни просто не знал). Называют этих антагонистов в разных странах по-разному: в Центральных странах, в частности, Авзонии, где я нахожусь, Лумино — Скуро, на Севере и Западе — Буон — Мал, на Юге и Востоке — Охура — Ангра, но принцип, похоже, един во всем мире. Но единства церквей нет. Основных — три, каждая из которых считает другие еретическими. В Центре придерживаются концепции чистого дуализма: два бога борются за души людские. Севернее превалирует мнение, что Буон — единственный бог, сотворивший мир, и Мал никак не равен ему, а может пакостить только в силу собственной повышенной активности и слабости духа у людей, тогда как добрый бог больше наблюдает, чем вмешивается. Эту церковь называют сингалической. А вот на Юге считают, что добро и зло одинаково свойственны богу, а себя называют дуплецистами. Добавьте к этому еще течения (есть во всех трех), считающие, что жизнь — только подготовка к вечной загробной жизни, испытание, а не благо. И еще куча других ересей по вопросам помельче. Это не считая дальнего Севера, где и вовсе язычество.

К счастью, от обычных граждан в философские дебри забираться не требуется, заходи себе хотя бы изредка в храмы, молись (можно про себя), причащайся и делай пожертвования. И хотя бы делай вид, что постишься, когда положено. В общем, соблюдай приличия, и все у тебя будет хорошо. Что я и намерен делать, ибо атеистов здесь немедленно пускают в расход. Только методы различаются. Где жгут, где камнями забрасывают, где в землю закапывают, где на кол сажают, где просто вешают. Ни что из этого меня не прельщает...

Привезенное тело жреца (еще совсем молодого, лет двадцати с небольшим) не заинтересовало совершенно. Даже то, что покойный был черным колдуном и напал на меня, оживления не вызвало. Был бы колдун жив, побороться за его душу было бы его долгом. Но он мертв, и хоронить еретика на деревенском кладбище нельзя. Сам же жрец заниматься вопросами, не относящимися к его компетенции, не будет.

А вот состояние моей души после совершенного убийства его очень обеспокоило. Обязательны: исповедь, причащение и епитимья (здесь они называются немного по-другому, но суть та же, так что использую знакомые термины).

В результате, застрял я в этой деревне больше, чем на час. И отдал жрецу три дуката из трофейных. Но от исповеди все равно не отвертелся. Пришлось идти в часовню и, стоя на коленях, давать подробный отчет о своей грешной жизни. Про "попаданчество" я, естественно, скромно умолчал, а вот инцидент с отравлением меня черным колдовством и последовавшим нападением описал в подробностях. Как дознавателю. Которым, думаю, этот жрец по совместительству и является.

Только его отчет об одних последних событиях не удовлетворил. Долго меня расспрашивал о жизни в университете и соблюдении студиозусами норм морали. Порывшись в памяти Джованни, врать я не стал, еще заподозрит в неискренности. Тем более, что особых грехов за юношей, на мой взгляд не было. Был мой предшественник крайне беден, все полученное от отца наследство пошло на оплату обучения, и, чтобы кушать (и содержать коня) приходилось ему браться за любые подработки. А так как магом он был слабым и мало обученным и не особо сильным физически — основной доход он получал от должности внештатного писаря в городской управе. Копии документов делал в свободное время. Так что этого самого "свободного времени", чтобы гулять, буянить или вольнодумствовать у него совершенно не оставалось. Денег, все равно, было очень мало, так что даже на услуги проститутки не каждый месяц скопить удавалось.

Но жрец и тут нашел, к чему придраться. Много работать — это хорошо, но небрежение молитвами — недопустимо. А насчет проституток его очень заинтересовало, как Джованни их пользовал, "по естеству или против естества"? Похоже, местная церковь активно борется с анальным сексом. Или для самого жреца этот вопрос болезненный?

Пришлось успокаивать, что "по естеству", но все равно, получил задание бороться с плотскими инстинктами, замкнуть сердце к проискам темного Скуро, молиться не реже трех раз в день, а в качестве епитимьи каждую молитву читать не менее трех раз. И раз в три дня поститься. После трех дукатов мне все это показалось чрезмерным, но предпочел промолчать.

Главное, причащение (совместно с отпущением грехов) я получил.

Вопрос с похоронами колдуна пришлось решать с местными жителями, которые за время исповеди подтянулись к часовне и активно строили гипотезы по поводу произошедшего. В результате, пришлось пожертвовать еще одним дукатом. Считай, весь мой лут на самого же колдуна и потратился. Зато, наконец, смог двинуться дальше, оставив крестьян самих разбираться с жрецом, на что должны пойти оставшиеся в кошельке деньги и прочие ценности.

* * *

Дальнейшая дорога до Аквиля никаких неприятных сюрпризов не преподнесла. Жара спала, но осталось тепло. Лето все-таки. Судя по воспоминаниям Джованни, климат тут напоминает Средиземноморский. Правда, тут не море, а океан, но луны маленькие, поэтому приливы невелики, метров пять-шесть. И берег заливают не на километры, а всего метров на сто-двести. По крайней мере, в королевстве Авзонии. В шторм, конечно, больше, но они тут нечасто случаются, и больше — зимой. А сейчас лето.

Так что ехал я во вполне комфортных условиях. Наверное, так ездили путешественники по Италии, Испании или Тунису в Средние века. Пейзаж существенно не менялся, все те же каменистые холмы в обрамлении равнин. Немного досаждала пыль, но это не такое уж большое неудобство. К тому же, по мере приближения к Аквилю, и с пылью стало получше. Не потому, что тут дорогу кто-нибудь от нее почистил, просто воздух стал более влажным, и запахло морем. Все-таки, столица провинции Умбруццио — порт, построенный на берегу довольно глубоко врезавшегося в берег залива.

Я с интересом всматривался вперед, ожидая увидеть город. Но, к сожалению, раньше на глаза попалось другое достижение местной цивилизации — виселица, на которой болтались сразу трое повешенных. Здоровенная такая буква "П", на ней бы места еще на пару человек хватило.

"Композиция" меня не обрадовала. Во-первых, это — наглядная иллюстрация местной простоты нравов. А во-вторых, (это я уже на табличке на груди среднего прочитал) повешены они за разбой. Значит, не так уж тут безопасно одиноким путникам, вроде меня. Почему это Джованни совсем не волновало? Привык? Или на мантию студиозуса надеялся? Боец-то из него не ахти.

В качестве компенсации, дорога резко вильнула в сторону на перевал между двух холмов, и через несколько минут мне открылся вид на залив и город. Как-то резко и неожиданно. Холмов, конечно, было много, но не думал, что настолько все виды могут перекрывать.

Красивый вид! Закатное солнце, крепостные стены кажутся построенными из мрамора (хотя, наверное, сложены из обычного известняка). Красная черепица крыш домов и храмов горит веселыми огоньками. Верхний город, отделенный внутренней стеной, тянет к небу изящные шпили башенок особняков местной знати, а над ними возвышается, как командир на коне среди пешего войска, герцогский замок. Океан, точнее, залив окрасился в лазоревый цвет и чуть рябит от небольших волн. У причалов под городской стеной не менее десятка пузатых кораблей с задранными носами и высокими надстройками на корме. А в устье залива, сияя белыми парусами, медленно и торжественно вплывает целая эскадра.

Я некоторое время любовался городом и заливом, пока до меня не дошло, что с приближающимися кораблями что-то не в порядке. То есть не с ними, а с их флагами. Из памяти Джованни всплыло, что нет ни у кого из владетелей Авзонии длинных черно-зеленых лент в качестве вымпелов, а вот у пиратов Марджуна эти цвета встречаются постоянно. Это что, нападение?!

Весело тут живут, однако! А мне, между прочим, в этот самый город и надо. Или лучше развернуться и переждать где-нибудь подальше от всяких бурных событий?

В обычных обстоятельствах я бы так и поступил. В гуманизм маджунцев я совершенно не верил, и ни малейшего желания сложить голову за герцога или даже за вполне достойных (возможно) жителей его стольного города, я не испытывал. Я за них и капли собственной крови пролить не хотел бы. Мне моя шкура дорога, а жизнь — тем более.

Но было одно "но". Чтобы вступить в наследство баронством, мне надо было принести герцогу вассальную присягу. И оставалось мне на это мероприятие уже меньше декады. Я-то думал, что это формальность, вроде как в регистрационную палату со справкой от нотариуса о праве на наследство прийти. Так бы все и было, если бы не это нападение. Успел бы в наследство вступить, сидел бы в своем замке или в университете, а сюзерену на подмогу нестись — всегда можно отбрехаться, что не знал или не успел. Что-то я сомневаюсь, чтобы герцог, в случае нападения на мои владения, рьяно кинулся бы их защищать. Насколько я помню историю, в системе начальник-подчиненные все блага всегда почему-то стремились вверх, а вниз спускались только неприятности.

К сожалению, сейчас для меня наступил именно тот случай, когда обязанность защищать сюзерена перестает быть формальностью. И как бы не были чужды землянину XXI века все эти феодальные заморочки, придется им следовать. Не успею явиться пред светлые очи герцога вовремя, не видать мне баронства, как Ксюшу Собчак президентом.

Короче, надо спешить в город, пока осада не началась. Доказывать потом, что я партизанил в тылах противника, будет бессмысленно, наверняка уже новый барон на мое место назначен будет.

Собственно, все эти рассуждения я проводил уже после того, как Гром, плюнув на собственную старость, понесся по дороге к ближайшим воротам. Действительно, резво, не ожидал от него. Видимо, перспектива нарваться на разъезд марджунов его совсем не прельщала, и окруженный стенами Аквиль он счел для нас наилучшим вариантом.

До ворот оставалось всего километра полтора, меньше лье по местному, так что доскакали мы до них быстрее, чем за пять минут. Думаю, корабли еще и до середины залива добраться не успели. Весь этот недолгий путь я успокаивал себя обоснованиями, что город пиратам не по зубам. Стены высокие, гарнизон, вроде, немаленький, магами укомплектован. Да и при герцоге, наверняка, дворян и магов хватает. Не говоря о том, что жители тоже в стороне не останутся. Если что, грабить-то как раз их будут.

И, как последний аргумент, Гром — старый боевой конь, гораздо опытнее меня, даже с учетом опыта Джованни. Почему бы просто не довериться его выбору?

По дороге народ мне почти не встречался, а в воротах неожиданно обнаружился затор. Какой-то караван из десятка закрытых возков, примерно такого же количества телег и полусотни людей забил все подходы. Но, хотя бы, решетка не опущена, а караван стоит потому, что стражники в воротах о чем-то спорят, видимо, с купцами. Местный вариант растаможки с соответствующими поборами?

Конь опять оказался более сообразительным, чем я. Он спокойно обошел телеги и двинулся к воротам сбоку вдоль стены, решительно раздвигая толпу. Тем, кто не спешил подвинуться, наклонив голову, фыркал в ухо. Или скалил в лицо зубы, если человек поворачивался к нему лицом.

Я сделал "покерфейс" и спокойным голосом обратился к спорящим:

— Господа, мне жаль прерывать вашу беседу, но очень скоро в нее могут вмешаться марджуны. Их флот уже вошел в залив. Вы бы лучше ворота закрыли, а спор продолжили внутри городских стен. Не ровен час, нежелательные гости прорвутся.

Старший из стражников поднял голову, глянул на меня, увидел мантию студиозуса и нетерпеливо тряхнул головой, мол, проезжай, не мешай людям работать. Моих слов он, похоже, не слышал. Точнее не стал в них вслушиваться. Ближе подъехать к нему я не мог, толпившиеся перед ним купцы мешали. Пришлось отцеплять посох (я его с помощью куска веревки за спину себе повесил) и постучать им ему по шлему. Вроде, легонько постучал, скорее, коснулся, но стражника куда-то в сторону повело, и глаза к носу сошлись.

Я, тем временем, спокойно продолжил:

— Служивый, пока вы тут дурью маетесь, марджуны уже в порту высаживаются. А у тебя ворота нараспашку! Куда у тебя часовые смотрят?! Тебе так положено врагов встречать?!

На последних словах я впервые повысил голос.

Стражник, тем временем, пришел в себя, но судя по побагровевшему лицу, смысл моих слов до него так и не дошел. Кстати, какая у него должность? И звание? Сержант? На кирасы знаки отличия почему-то не наносятся.

Рот у него стал, наконец, открываться в каком-то немыслимом оскале, а руки стали судорожно искать съехавший на бок меч. Зря он так. Но продолжения его действия не получили. Часовые на надвратной башне все-таки были. И услышав мои слова, отвлеклись от наблюдения за переговорами начальника с купцами и все-таки глянули в сторону моря.

— Тревога! — Раздался сверху истошный вопль: — Враг атакует порт!

Вслед за этим раздались не слишком приятные, но громкие звуки от стука чего-то тяжелого по чему-то гулкому. Явно не по колоколу, скорее по толстому листу какого-то металла. Но в качестве сигнала тревоги — сойдет. Фактически одновременно аналогичный гул пошел и от других башен. Вот и хорошо. А то вдруг я ложную тревогу поднял, а там мирные купцы таким флотом подошли? Хорошо бы, но не верится.

Старший стражник громко выругался и заорал на купцов, чтобы быстрее входили в город. Но вырвать кошелек из рук у ближайшего из них успел. После чего заспешил на башню — лично проверять и руководить. Стражники расступились, люди и повозки сдвинулись с места и стали просачиваться в город. Я тоже сделал это в первых рядах.

Ждать, пока проедет весь караван и, наконец, закроют ворота, я не стал. Уж на это-то у стражников должно мозгов хватить? Или хотя бы инстинкт самосохранения у них есть? Летом вечера короткие, скоро совсем темно станет, а мне еще надо хотя бы попытаться в герцогский замок прорваться.

В замок, однако, не попал. Ворота оказались тупо закрыты, а стража не отзывалась. Или ее просто не было. Зато было слышно, что во дворе за стеной идет активная суета. Голоса, переходящие в крики, топот ног (и копыт?), бряцание оружия. Некоторые бегали, как я решил, с факелами, так как отблески света через стены и бойницы менялись в хаотическом порядке. В верхних этажах замка, видимых через стену, во всех узких стрельчатых окнах горел свет, и тоже менялась его яркость, а также мелькали тени. Замок бурлил, как потревоженный муравейник.

Возможно, через некоторое время этот хаос и сменится организованным порядком, но, подождав полчаса, я его так и не дождался. Зато дождался окончательного наступления ночи. Причем появление врага сразу же негативно повлияло на работу городских служб, ни один фонарь на улицах никто не зажег. Хорошо хоть потревоженные граждане не спешили ложиться спать, и во многих окнах горел свет. Так что, хоть южные ночи и темные, разглядеть дорогу было все-таки нетрудно.

Решив, что ловить в замке сегодня уже нечего, я двинулся обратным маршрутом в сторону городских ворот. Не потому, что решил вдруг покинуть город, просто по дороге от ворот к замку мне на глаза попался довольно большой и опрятный с виду трактир. Показалось проще вернуться к нему, чем искать в темноте другое место для ужина и ночлега.

Улицы были темны. Не настолько, чтобы налетать на стены, но любоваться архитектурой точно бы не получилось, если бы у меня такое желание возникло. Хорошо, мостовые были действительно мощеными и относительно ровными, попадись по дороге яма, навернуться было бы только так. Ну, и если бы в тенях прятались лихие люди, заметить я их тоже не смог бы.

Прохожие мне по дороге не попадались совершенно. Видимо, ожидающаяся осада отбила у горожан желание прогуляться перед сном. Хотя, нет. Когда я уже подъезжал к трактиру, заметил, что на соседнем перекрестке собиралась какая-то толпа. Люди подходили с разных сторон по одному, но явно знали друг друга, что, впрочем, не удивительно. Городок по земным меркам совсем небольшой, тут каждый с каждым должен быть знаком. Я даже немного задержался посмотреть. Ополчение, что ли, собирается? Одни мужчины, при оружии, и хотя толпой стоят, чувствуется во всем этом какая-то организованность. И у каждого предплечье какой-то тряпкой перевязано. Точно, ополчение. Место сбора, на мой взгляд, немного странное, у замка было бы естественнее. Ну да не мое это дело. Меня пока, вообще, никуда не приписали. Так что я легонько послал Грома вперед, а дальше он уже сам уверенно двинулся во двор трактира и далее — к расположенной там конюшне.

Трактир оказался, практически, полон. Помимо прежних постояльцев, в нем расположился и весь встреченный мне у ворот караван, так что двор был изрядно забит повозками. Но место для Грома в конюшне, а для меня комнатка с кроватью все-таки нашлись, хоть и по двойной цене. Комнатка, правда, оказалась даже не на мансарде, а уже совсем на чердаке, со скошенными из-за близкой крыши стенами и крохотным слуховым окном, выходящем на улицу. В общем, по размерам и форме мой "номер-люкс" сильно напоминал собачью конуру. Ладно, переночевать можно, а на следующую ночь, надеюсь, найду себе что-нибудь более приличное. Или хотя бы бесплатное. По всем феодальным законам герцог обязан поселить своего вассала-барона в замке. Мне так кажется.

Убедившись, что с конем все в порядке, и даже подбросив конюшенному мальчику пару пикулей в качестве стимула обиходить Грома получше, я отправился в общий зал за собственным ужином.

Зал оказался полон. А что я хотел, если комнаты все забиты? Пришлось подсаживаться за стол, где уже сидели какие-то люди. Похоже, из охранников каравана.

К сожалению, свободным место рядом с ними оказалось неслучайно. Не было желающих сидеть с ними рядом. Эти ребята уже успели хорошо принять на грудь и вели себя слишком свободно, чтобы сделать их соседство приятным.

Я демонстративно поправил свою пелерину студиозуса. Надеюсь, у них хватит ума не задевать мага?

Тихонько проскользнул на пустое место и помахал рукой, пытаясь обратить на себя внимание кого-нибудь из обслуги. Ни на меня, ни на мой жест никто внимания не обратил. Народу много, в зале не слишком светло, зато шумно.

Нет, вон тот официант, обслуживающий кого-то в углу, заметил. Или здесь "официантов" правильнее звать "половыми"? Или "гарсонами"? Главное, заметил, но не торопится. В качестве призыва ускориться, пощелкал пальцами. Лучше, конечно, было бы над столом фаербол зажечь, но больно они у меня маленькие получаются. Боюсь, нужного впечатления не произведут.

Пока я пялился на полового, обстановка рядом несколько изменилась, и даже стало понятно, почему этот трактирный служащий постарался не заметить мои призывы. На них обратили внимание мои соседи. И один из самых здоровенных из них (на голову меня выше и раза в три тяжелее) успел выбраться со своего места, зашел сбоку на мой край стола, отсекая меня от прохода, и теперь навис надо мной, уперев здоровенные кулаки в столешницу.

— Я вижу, этот мальчик хочет нас угостить, — улыбка была наглая, но при этом какая-то "безбашенная".

— А это ничего, что я студиозус из Пьермонта?

Улыбка стала еще шире:

— Значит, денежки у тебя водиться должны.

Быстро бросил взгляд на его товарищей, занимавших не только мой стол, но и два соседних. Десятка два с половиной человек и, между прочим, в доспехах и при оружии. Они так свою принадлежность к военному сословию демонстрируют? Или к комнатах не хотят оставлять, чтобы не украли чего? Все с нездоровым интересом повернулись в мою сторону. И что я начинающий маг, они знают. А ведь это не банальная попытка пощипать кошелек богатенького, как они думают, студиозуса. Похоже, их просто на подвиги потянуло. Выпили, а теперь захотелось кулаки почесать.

— У него защитный амулет есть? — Громким шепотом спросил я у соседа справа. Вроде как у него одного спрашиваю, но так, чтобы все услышали.

— Есть, конечно. У всех есть, — в глазах соседа появился интерес.

Я обернулся уже к нависшему надо мной бугаю:

— Значит, "горячительного" захотел? Ладно, держи!

Я поднял руку, формируя на ней фаербол. От прилива адреналина он у меня, можно сказать, "рекордным" получился, не с орех размером, а с куриное яйцо. Одновременно указательным пальцем другой руки подцепил за ворот кольчуги так удачно наклонившегося ко мне мужика и оттянул его вниз. После чего отправил фаербол в образовавшуюся щель:

— Держи! Грейся на здоровье!

Вскрикнув "Эээ!" охранник непроизвольно отпрянул назад и схватился за кольчугу на животе, пытаясь вытряхнуть мой "подарок". Не думаю, чтобы столь небольшой фаербол мог причинить ему какой-либо вред (не зря я про амулет спрашивал, хотя в ответе не сомневался), но кода у тебя что-то огненное шипит под одеждой, это напрягает. И, кстати, не уверен, не могло ли при этом гореть то, что у него под кольчугу было одето. Дымок из-за ворота у него пошел вполне отчетливый.

— Пояс сними, так не вытряхнешь! — посоветовал кто-то из его дружков, которые с огромным интересом наблюдали за происходящим.

Мужик последовал совету, но немного запоздал. А, может, и сам фаербол при этом сдавил. Короче, тот взорвался как раз где-то на уровне его паха. Кольчуга вздулась пузырем вперед, ее подол на мгновение задрался, и хотя охранник и согнулся крючком, хватаясь за "причинные места", стало видно, что на штанах у него в этом месте появилась изрядная дыра, к тому же продолжающая тлеть по краям.

— Ууу...— начал реветь пострадавший, видимо, собираясь продолжить чем-нибудь вроде "убью, падла!", но я его опередил:

— Ша, воины! Не будем трактир разносить! Без магии я вам не противник, а с магией, сгорит тут все нафиг. Зато на улице, я видел, шла толпа каких-то с повязками на руках, так они всем встречным в зубы били. Удаль показывали. И кричали, что тут кругом одни трусы да слабаки. Айда, проверим, как они за свои слова отвечают!

Не скажу, чтобы все сразу вскочили и кинулись на улицу. Мужики были изрядно датыми, доходило до них медленно, орать и убеждать их пришлось еще изрядно, но, в целом, желания у всех были нацелены в нужном для меня направлении. Почесать кулаки хотелось почти всем, а одного меня для этой цели было маловато. Или, наоборот, слишком много, если меня за настоящего мага считать. Так что скоро с шумом и матюгами, чуть не весь зал вывалился из трактира. К вооруженным охранникам неожиданно примкнули и обычные караванщики, и даже прочие посетители. Может, ожидавшаяся осада так на всех возбуждающе подействовала?

Несколько раз у меня мелькала мысль, что нехорошо я поступаю. Город в осаде, а я залетных стражников на местное ополчение натравливаю. Но я ее гнал. Не удалось бы мне "стрелку перевести", точно быть бы мне битым, как бы не до смерти. Не с моей магической силой с такими бугаями тягаться. Не фаерболы у меня, а пшик один. И магическая защита хреновая. А так, подерутся мужики, заодно и познакомятся. Завтра вместе на стены пойдут.

Надо только самому в драку не лезть, а утром пораньше съехать из трактира по-тихому. Чтобы претензий ко мне никто не предъявил.

Башня с городскими воротами появилась перед нами как-то вдруг. Улица чуть вильнула в сторону, дома отступили, и вот она — городская стена. А перед башней, действительно, давешние мужики с повязками оказались. И, представьте себе, прямо у решетки (их, кажется, "герсами" называют) кого-то били. Кого не разберешь, все их спинами было закрыто, но суть действия сомнений не вызывает.

Приведенные мной стражники тут уже без моих подсказок обошлись. Дружно взревели и рванули вперед, на ходу подтягивая рукава кольчуг и потрясая кулаками. Примкнувшие к ним караванщики и прочий люд старались от них не отстать.

Плохо то, что я оказался в первых рядах, и теперь эта толпа подхватила меня и понесла к воротам. Не в буквальном смысле "понесла", ноги мне самому переставлять приходилось, но быстро. Тут чуть замешкаешься, собьют и затопчут. Так что я, наоборот, грозно потрясая над головой посохом, ускорился, стараясь оторваться, и одновременно забирая понемногу в сторону. Чтобы не в центре "замеса" оказаться, а с краю, а потом побыстрее отойти в сторону.

Только эти "повязочники", оказывается, не просто кулаками махали. Они почти все быстро обернулись навстречу бегущей к ним толпе и ощетинились мечами и даже пиками. Ни хрена себе! Что тут, вообще, происходит?!

Однако бегущих за мной мужиков это не смутило. Раздался только возмущенный рев из которого можно было вычленить крики "Ах вы так!", "Бей гадов!!" и просто "Ыыыы!!!". И лязг выдергиваемого из ножен оружия.

Я еще больше ускорился, со всех сил долбанул посохом по нацеленной мне в грудь пике крайнего "повязочника" и проскользнул мимо остальных. К сожалению, не в сторону, а к решетке ворот, на которую я и взобрался со всей доступной мне скоростью, оказавшись вне зоны махания мечей.

Ударенная мною пика, кстати, переломилась в виде буквы "Г" и вместе со своим хозяином упала под ноги остальным "повязочникам". Так что весь фланг я им, можно сказать, смешал.

По бокам арки ворот горели факелы (почему не магические светильники?), так что с высоты моей позиции можно было обозреть всю картину. И она мне совсем не понравилась. Ибо у решетки, за спинами сражающихся, лежало несколько трупов. Стражников. Которых я видел, проезжая через ворота. И еще чьи-то ноги торчали из открытой дверцы на лестницу в башню. Получается, "повязочники" никакие не ополченцы. Какой-то диверсионный отряд марджунцев, заранее просочившийся в город, чтобы открыть ворота неприятелю. А мы, выходит, вовремя успели?

Бой подо мной явно шел к победе охранников и горожан. За счет превосходства в численности. То есть "повязочников" и вооруженных охранников было примерно равное число, но были ведь и безоружные караванщики и прочие посетители трактира. В рукопашную они предусмотрительно не полезли, но очень сноровисто стали разбирать мостовую на булыжники, которые и кидали во врагов. И ведь попадали! Так что если вначале, за счет защитных амулетов, стражники и "повязочники" мутузили друг друга без особого эффекта, то от ударов каменюк защита диверсантов стала быстрее истощаться. Я, кстати, в них фаерболами пулял. Так что вклад в общую победу тоже внес.

И вот защита "повязочников" посыпалась, а удары охранников пошли уже не по ней, а их доспехам. Один за другим враги стали падать, и победители их просто дорезали. Победа?

Но в этот момент решетка, на которой я висел, медленно поехала вверх, а ворота, расположенные с внешней стороны башни, затрещали от ударов снаружи. Значит, враг все-таки успел надвратную башню захватить? И меня сейчас сначала долбанет башкой о свод ворот, а потом уронит на землю как раз под ноги врывающемуся в город неприятелю? Замечательная перспектива!

Я в отчаянье посмотрел на скрывающуюся в пазу решетку, услышал скрип поднимающих ее цепей и от всего сердца пожелал им порваться. Даже посохом им погрозил.

Интересно, на что я надеялся? Жест отчаянья. Решетка продолжила свой подъем, а я, чтобы, действительно, не стукнуться о свод, как мог быстро полез по ней вниз. А тут еще и наружные ворота стали подаваться. Вот в них уже пролом появился, в который юркнул какой-то воин, за ним следующий. Межвратное расстояние было не очень велико, но скоро оно заполнилось больше, чем наполовину. И не просто заполнилось. Воины, всего человек пятьдесят, выстроились в боевой порядок, закрылись щитами и ощетинились пиками. Для такого отряда горожане со стражниками не помеха. Я — тем более.

И тут что-то хрустнуло, и решетка с грохотом сверзилась вниз, намертво войдя в пазы мостовой. Меня, естественно, тоже уронило, но, главное, под зубья не попал и остался с внутренней стороны. Тряхануло, понятно, меня изрядно, но такую ерунду защитный амулет обязан блокировать.

Только мое место враз перестало быть козырным. От злых врагов меня отделяла только решетка, сквозь которую они уже попробовали достать ближайших (в том числе и меня!) пиками. Ну, на фиг! А если маги подойдут? Или хотя бы арбалетчики?

— Воины! — завопил я: — Враги атакуют ворота! В башню проникли диверсанты! Добьем их!!!

И опять с дружным ревом "Ыыы!!!!" охранники каравана рванули вверх по лестнице. Воинов пять я предусмотрительно пропустил вперед, потом вклинился в их цепочку. Лестница узкая, только по одному подниматься можно.

Наверху врагов оказалось всего четверо. Живых. И еще десяток трупов. Стражников и, наверное, нападавших. Вряд ли они совсем без жертв обошлись и столь малыми силами всех защитников завалили.

Только радоваться тут было нечему, один из них был маг. И довольно сильный. По крайней мере, один из моих (как-то быстро я себя в командиры произвел, но ведь слушаются?) воинов уже догорал лежа на полу, остальные сцепились с обычными бойцами, но было заметно, что условия пока диктуют именно "повязочники". Маг в безопасности стоял в углу, еще под ноги себе что-то подложил, чтобы возвышаться над остальными. Его охранники — перед ним плечом к плечу и еще щитами укрывались, которые, по-моему, здесь же в башне подобрали.

В доказательство сказанного, еще один фаербол ударил в грудь очередного воина, и отбросил его в сторону. Ясно, защита слетела, следующий магический удар станет для него последним. Пропустив на его место очередных выскочивших из-за моей спины охранников каравана, я тоже собрался с духом и подошел к месту схватки вплотную. Хорошо хоть маг на меня пока внимания не обратил, добив-таки упавшего охранника. Ясно, он решил выбивать противников по одному, но окончательно.

Что могу я? Магией моей только кур смешить, единственная надежда на посох с непонятными, но явно серьезными свойствами.

Зайдя чуть сбоку, я изловчился и огрел ближайшего "повязочника" по шлему набалдашником. У того подкосились ноги, и он завалился, заодно и соседу удар нанести помешал. Стоявший напротив него охранник по инерции подался вперед, запнулся о тело упавшего "повязочника" и чуть не обнял мага. "Чуть" потому что его руки соскочили по защите, и сам он опустился на четыре кости. Но мага отвлек. И я, опять-таки мысленно воззвав к неведомым силам посоха ткнул им, как копьем мага куда-то в голову. Попал то ли в бровь, то ли в висок, главное, действительно попал, а не в защиту уперся.

Дальше уже было просто. Оставшихся "повязочников" мои бойцы просто кучей додолбали, а мага я еще раз посохом по голове приложил. Но, похоже, не добил, хотя и вырубил. Хотел еще добавить, но охранники его быстро связали, стянув в один узел кисти рук и ступни ног, и не только веревкой, но и оборванным концом воротной цепи. В рот — какую-то палку прикрутили, а потом на голову еще и мешок надели. Вроде, колдовать он так не сможет совсем, даже если в себя придет. Пришлось поверить. Пленный, действительно, ценность из себя представляет. Скорее всего.

Победа? Опять, нет. Там же в проходе под башней врагов только решетка удерживает. И сколько она еще простоит?

Я глянул в бойницу внутрь крепостной стены. Пусто перед воротами. Прибежавшие со мной бездоспешные караванщики и горожане жались к стенам домов со стороны улочки. Небось, маги к решетке подошли, народ отогнали. Так они и решетку скоро порушат!

Но ведь должно же быть предусмотрено средство борьбы с прорвавшимся сквозь внешние ворота неприятелем? Помимо бойниц, в которые фаерболы одинаково успешно могут в обе стороны пролететь?

Точно! Аккуратно посреди свода над проходом внутри башни, то есть для меня уже в полу, есть пара отверстий, расширяющихся кверху. А между ними здоровый котел стоит. Судя по запаху, со смолой. Кипящей. Безо всякого огня под котлом. Котел — артефакт, что ли?

Восхищаться достижениями магии мне было некогда, вместо этого позвал своих воинов котел опрокидывать. Половину смолы в одно отверстие, половину — в другое. А для повышения эффекта, я смолу еще фаерболом поджег. Дохлый он у меня, но в качестве зажигалки — сгодился.

Через пару минут вражеские воины стояли перед решеткой изрядно попачканные смолой, а под ногами у них пылало пламя. Все никак не привыкну к тому, что у местных защитные артефакты есть, и подобные неприятные условия они способны некоторое время пережить без потерь.

Но сразу все решетку бросили и на выход через пролом во внешних воротах заторопились. Резервы у защитных амулетов ограничены, видимо, против такого огня долго держаться не смогут.

Ну, теперь наконец-то победа?

Я с удовольствием смотрел, как последние враги спешат сбежать через пролом во внешних воротах. А сам распорядился своим воинам организовать горожан разбирать мостовую и засыпать проход под башней камнями.

И тут последний уходящий враг обернулся и влепил, нет, не фаерболом, а чем-то туманным, в аккурат в мою бойницу. Ни отшатнуться, ни закрыться посохом я не успел. На сем приятное зрелище отступающих врагов для меня закончилось.

Глава 3. Знакомства новые, старые и с другой стороны

Больно не было. Была какая-то минутная растерянность, и вот я уже обнаружил себя летящим в пустоте. Или не совсем пустоте? Какие-то огоньки, вроде, были. Звезды? Или души других людей? Или еще что-то? Но скорость моя все увеличивалась, огоньки размазывались, как будто я несусь в какой-то трубе. Чуть на метрополитен похоже, но совсем не так. Не знаю, как описать.

Вроде я чем-то таком читал в желтой прессе. Которая себя за научную выдает. Что-то мне эти мысли совсем не понравились. Не хочу помирать! И я стал тормозить. Сначала получалось плохо, но тут рассердился. Сноходец я или нет, в конце концов?! Я по таким местам сам путешествую, и никому себя на буксир брать не позволю. Не знаю, злость ли помогла, или я больше желания влил, или еще что, но движение стало замедляться. Через некоторое время я уже парил в пустоте, а тягу куда-то вдаль ощущал, но вполне мог ей противостоять. Примерно так, как когда я в тело Джованни путь искал.

Так, а где моя "нить" связи с телом?!

Паники удалось не поддаться. "Нить" была. Тонкая, еле светящаяся, дряблая, но была. И пусть ее состояние было даже хуже, чем давеча у Джованни, именно она была моим обратным билетом к жизни. А пока я стал вливать в нее собственные силы и потихоньку втягивать в себя, перемещаясь по ней назад. К телу.

Немного успокоился и даже стал вертеть головой. Пусто вокруг. Никаких огоньков не заметно. А то мелькнула мысль, вдруг я сейчас здесь настоящего Джованни встречу? Мы же с ним как раз этой ночью договаривались обратно телами поменяться. И, как его тогда, теперь уже меня куда-то в дали дальние занесло.

Даже на некоторое время задержался, хотя энергию в "нить" продолжал подкачивать. Но кругом было пусто. Не ощущал я никого в округе. Нет, вру. Если обострить чувства, то где-то на пределе сознания можно было ощутить, что мимо меня пролетали души. Точнее, проносились. Как и я сам несся некоторое время назад. Почему бы и нет? Аквиль в осаде, наверняка уже немало народа убили и продолжают убивать. Только я их ряды пополнить не хочу. Буду бороться.

— Все! — Решил я: — Нет тут Джованни. А если долго буду здесь торчать, тратя силы только на поддержание "нити", то и меня может не стать.

И я осторожно двинулся дальше, по ходу пытаясь понять для себя самого, а хочу ли я вернуться в свое старое тело (в смысле, снова стать Ваней Карташовым), или мне здесь интересней? То, что жизнь здесь нескучная, я уже понял. И что убить могут в любой момент — тоже. А вот нравится мне это или нет? Честно скажу, не знаю. Почему-то страха перед смертью нет совсем. Не верю я в нее. Прямо как в компьютерной игре, меня убили, а я воскресну. В крайнем случае — призраком стану и буду новое тело искать. Или я свои силы переоцениваю? "Нить" пока поддерживать удается, но, похоже, силы у меня не беспредельны. Надо поторопиться.

Торопился я, однако, долго. Вроде, всего ничего от тела летел, а обратно все никак добраться не могу. Двигаюсь, правда, медленно. Чтобы "нить" не повредить и успевать ее в себя втягивать. И куда она там девается? Как будто растворяется...

Наконец, до тела я все-таки добрался. Вот оно, рядом, даже совместились мы. А слиться никак не получается. Неужели тело так повреждено, что оно обратно душу принять уже не может?

Так, а чем это в меня маг залепил? Неужели, хаосом? Нет, тогда бы я на прежнем месте не лежал. Хаос бы не только меня на атомы разобрал, он бы и камень подо мной вниз осыпал. Тогда что? И, вообще, что с телом? Почему я такой холод ощущаю? Остыть успело? Как-то оно не просто остыло, а каким-то очень холодным стало. Даже в моем нынешнем состоянии это чувствуется. А ведь, похоже, вражеский маг банальным "холодом" ударил. Заморозил он меня. Вместе с полом. Полу-то от этого ничего не случилось, а человеческое тело в состоянии ледышки не живет. Значит, отогреваться надо и исцеление на себя накладывать.

"Обогрев" заклинание нехитрое. Его все студиозусы на себя накладывать умеют, чтобы зимой на улице и в прохладных комнатах не мерзнуть. Так чего я жду? Наложил заклинание и стал цедить в него энергию тонкой струйкой. Потом чуток побольше. Вроде, получается.

И тут меня, образно говоря, холодный пот прошиб. Духи, понятно, не потеют, но испугался я до судороги. Одно дело, не дать телу замерзнуть, и совсем другое дело, разморозить уже замороженное. Проблема не в самом заклинании, в затратах энергии. А у Джованни резерв был с гулькин нос. Неужели не хватит?

Но энергия все льется и льется, и все не заканчивается. А тело в норму приходит. Не знаю, как я это чувствую, ведь еще не слился я с ним, хоть и совместился, практически. Через "нить", что ли? Но уверен, что тело разморозилось. Теперь на него "малое исцеление" накладывать можно (жаль, других заклинаний не знаю).

Накладывал на отдельные органы в порядке убывания значимости. По крайней мере, по моему представлению. Голова, сердце, легкие — в первую очередь. Но и дальше силы остались. Откуда? Джованнии больше пяти таких заклинаний наложить не мог. Или я в его теле и я в состоянии духа — совсем разными возможностями обладаем? Я ведь, действительно, в своих снах чего только не делал, архимаг обзавидуется. Но там же мир иллюзорным был? А тело у меня в реале. Или мне только кажется, что я его исцеляю?

Не знаю, казалось ли мне это или нет, но свою энергию я куда-то тратил. В этом странном состоянии я себя (и другие души) представлял, вроде как, из светящегося газа сделанными. Хотя по форме все тем же человеком оставался, даже в той же одежде. И чем больше энергии, тем ярче фигура светится. Так вот, моя фигура все более блеклой делалась. Я изрядно в яркости потерял, пока по "нити" до тела добрался, а теперь дошел до того, что скоро совсем невидимым стану. Или потухну? Это что? Смерть? Причем окончательная?

Как-то мне все это совсем не понравилось, и стал я последние силы уже не на "исцеление" тратить, а на то, чтобы слиться.

В конце концов, получилось. Впрочем, это и понятно, что получилось, иначе бы я об этом сейчас не рассказывал. Но вот как это у меня получилось, сказать не могу. Сам не понял. Почувствовал. По тому, что стало мне резко очень плохо, и все тело болеть стало. Видимо, после разморозки ощущения похожи на то, как если бы отсидел себе что-нибудь. Когда кровоток восстанавливается, там такие мурашки-иголки идут... А тут все тело сразу...

Наверное, я задергался. Точнее, попытался это сделать, так как сил никаких не было. Кажется, и замычал что-то. Тихо-тихо. Но мои потуги заметили.

— Смотрите-ка, — раздался рядом чей-то голос: — студиозус-то, похоже, помирать раздумал. Разморозился и даже шевелиться пытается. Живучий, б**, оказался. Эй! Ты как себя чувствуешь?

Я не ответил. Тем более, в голосе спросившего сочувствия не было ни на грош. Вместо этого уже в реале на себя "малое исцеление" наложил. Три раза. И тут резерв у тела показал дно. Все-таки, получается, у души и тела разные резервы? Странно. Но мне же лучше. Ведь живой я все-таки!

Последняя мысль очень сильно подняла настроение, и я даже сумел выговорить:

— Живой я. Только здорово меня приложило. Сесть помогите!

После затянувшейся паузы и моей повторной просьбы двое все-таки подошли и, подхватив меня под мышки, немного сдвинули волоком, приподняли и прислонили спиной к стене.

Некоторое время я молча сидел, стараясь прийти в себя. Взгляд понемногу стал проясняться, и я смог осмотреться.

От отряда охранников, вместе с которыми я штурмовал надвратную башню, осталось меньше половины. Я имею в виду — здесь, рядом со мной. Еще трое были аккуратно положены у одной из стен. Судя по отсутствию аур — мертвы. Остальные, наверное, внизу или вовсе ушли.

Еще двумя группами у других стен были сложены стражники и нападавшие "повязочники". Отдельно от всех, в центре помещения лежал тщательно связанный маг. Вроде, живой.

— Остальные где? — Задал я далеко не самый актуальный вопрос, но за время боя привык уже считать отряд своим.

— Внизу, — ответил кто-то: — помогают городским ворота укреплять и ждут, когда подмога от герцога подойдет.

— Герцогу-то о нападении сообщили?

— Вроде, кто-то из горожан бегал. Да и трудно не заметить.

— Враг у ворот или отошел?

— Отошел, но недалеко. Мы за ним посматриваем.

Некоторое время я молча сидел, постепенно приходя в себя. По ощущениям — довольно долго. Даже дважды сумел "малое исцеление" на себя наложить, когда резерв успевал до нужного уровня восстановиться.

Наконец, снаружи стало более шумно от загомонивших голосов. Наверное, наконец, от герцога кто-то подошел. Я попытался принять вертикальное положение. Подняться никак не получалось. Пошарил рукой вокруг:

— Посох мой подайте!

Кто-то тихо выругался, и воины, что называется, задергались. А потом некоторые не очень уверенно подались в мою сторону.

— Вспомнил-таки, — пробормотал один из них.

Атмосфера мне совсем не понравилась, и я стал судорожно скрести по сусекам своего резерва, пытаясь наскрести на фаербол. Но, к счастью, не понадобилось. По лестнице застучали явно подкованные сапоги, и один за другим стали появляться новые лица. Причем явно не просто солдаты. Первыми буквально выскочил какой-то молодой человек, умудрившийся совместить боевое облачение и франтоватый вид. Возможно, доспехи парадные? А, может, он всегда так ходит? Явно небедный человек. За ним — трое солдат в кирасах и открытых шлемах с шипами на макушке, как у шишаков, затем — еще парочка граждан средних лет, вроде, в обычных камзолах с жезлами в руках. Судя по аурам — маги.

После небольшого просвета появилось еще двое. Одним из них оказался караванщик, у которого стражник на досмотре кошелек вырвал. Сейчас он держался еще более угодливо, изгибаясь, буквально от ботинок, перед совсем еще молодым человеком в легком, но явно дорогом, доспехе. С высоко поднятой головой и немного надменным, но цепким взглядом. Это что? У нас такой молодой герцог? Не подросток, конечно, пожалуй, даже старше меня, но не более, чем на пару лет. Странно. Не в смысле, что он недееспособен, но обычно в таком возрасте родители детей сиротами не оставляют. Да и Джованни казалось, что герцог старше.

Следом поднялся еще десяток солдат, и в помещении сразу стало тесно.

— Вот они, наши герои, — говорил тем временем караванщик, делая знак охранникам, чтобы те подтянулись: — Грудью встали на защиту города, перебили диверсионный отряд, отстояли ворота. Вот каких орлов я к вам привел!

— И даже мага повязали, действительно, герои, — согласился герцог: — Ну-ка, снимите с него мешок, хочу ему пару вопросов задать.

— А не опасно?

— Со мной два мага, да и сам я отнюдь не слаб. Поднимите его!

Команду выполнили не охранники, а солдаты. Пленный с пару минут только моргал и отплевывался, потом сосредоточил взгляд на герцоге. Некоторое время они играли в "гляделки", но в их безмолвный разговор неожиданно вмешался "франт":

— Ба! Смотри-ка, Амадей, знакомое лицо. Это же сьер Балибар! — Дальше он обратился уже к пленному магу: — Ты же на торговый дом Риоха работал? Караваны в Мурсию и Сагру сопровождал. Этот мой доспех оттуда. И ты его, кажется, лично зачаровывал. Мне что, теперь ходить в нем опасно? Как тебя с марджунами спеться угораздило?

— Это как раз неудивительно, — подал голос герцог Амадей: — Многие рода в Турхзитании от марджунов произошли, все-таки много лет эта земля под ними была. Меня вот больше удивляет, как такой сильный маг дал себя простым караванным охранникам скрутить? Даже не солдатам? Или решил обратно к нам перекинуться?

Из моего положения полулежа видно было не очень, но и то я заметил, что лицо пленного мага налилось дурной кровью:

— Никогда Балибары не предавали! И никогда от смерти не прятались!

Я даже обалдел от такого напора и пафоса. Вот она, дворянская спесь в чистом виде. Его ведь, фактически, "на слабо" развели, но промолчать или соврать воспитание не позволяет. Бред. Но ужас в том, что мне, наверное, тоже придется так себя вести (а я смогу?), ведь я же теперь тоже родовитый барон хрен знает в каком поколении. Ладно, пока надо слушать и учиться...

А маг тем временем успел выдать весьма презрительную характеристику и городским стражникам, и караванным охранникам:

— Да кабы меня этот щенок посохом по голове не оглушил, мы бы уже весь город взяли и замок штурмовали. И откуда у студиозуса такой артефакт оказался?

Взгляд герцога и присутствующих переместился на мою тушку. Я сделал попытку улыбнуться:

— Студиозус Пьермонтского университета — это я, барон Джованни Карафа. Прибыл в город вчера, как раз перед самым нападением марджунов с целью принести вам присягу и вступить в наследство баронством. И, естественно, не стал ждать разрешения формальностей, ибо счел, что моя служба уже нужна. Смею надеяться, проявил себя неплохо.

— А лежишь чего?

— Отступая, вражеский маг меня "заморозкой" достал. Еле выжил. Никак в себя прийти не могу. Я ведь все-таки не боевой маг. Сноходец я, к тому же пока только студиозус.

— Сноходец? Далеко дотянуться можешь?

— Хоть на край света, только я мало кого знаю.

— Дело поправимое. Найдешь меня в замке, будет тебе задание, — герцог немного помолчал, собираясь что-то добавить, но передумал и сменил тему: — И как же ты студиозус-сноходец боевого мага завалил?

— Так он же сам сказал, посохом я его ударил. По голове. Посох артефактный, обычную защиту игнорирует.

— Любопытно взглянуть...

Герцог протянул руку. Оба мага тоже подались вперед, им посох тоже был интересен.

— Так союзнички-охранники каравана его куда-то увели, пока я без сознания валялся.

Брови герцога сначала поднялись вверх, а потом грозно сдвинулись к переносице, но тут вмешался караванщик:

— Никто ничего не уводил, ваше сиятельство. Сьер Карафа все не так понял. Он же без сознания был, а воины его собирались в трактир перенести, где мы все вместе на постой встали. Посох просто раньше унести успели, часть охранников уже в трактир ушла. Раненных. Им отдых и лечение требуется.

— А кошелек тоже в трактир отдельно от меня нести надо было?

Караванщик на секунду растерялся, а морда его скривилась, как будто он лимон раскусил. Но почти моментально пришел в себя, только бросил быстрый взгляд на охранников:

— Кошелек доблестный сьер, наверняка, в бою потерял. Никогда бы воины не стали чужое брать, тем более у того, с кем они вместе только что бились. Сьер все еще явно не в себе, раз такую нелепицу несет, но, учитывая его состояние, думаю, воины простят ему эти оскорбительные слова? — Снова взгляд на охранников, но теперь уже испытующий. Те изобразили на лицах возмущение, но потом нехотя, то один, то другой стали кивать головами.

— Чтобы поддержать сьера, его расходы в трактире я постараюсь добавить к общему счету нашего каравана. В конце концов, вместе в город вошли, вместе ворота отстояли...

Очень хотелось гада прибить, но не то, чтобы в рожу дать, даже под ноги ему плюнуть сил не было. И с поддержкой герцога тоже все неясно было. С одной стороны, в честность караванщиков он явно не поверил, но при осаде города врагом, нужны и такие силы. Тем более уже успевшие так удачно повоевать.

Но при нем меня хотя бы не дорежут. Так что я все-таки сказал:

— Посох принесите быстро! Не забывайте, он очень даже приметный, другого такого в городе нет, — и с надеждой посмотрел на герцога и его магов.

Тот все-таки решил меня поддержать. Или без "все-таки". Возможно, небольшая пауза была связана не с колебаниями, а возмущением. Или с тем, что на него смотрел не только я, но и оба мага с "франтом". Так или иначе, он изрек:

— Действительно, где посох? Быстро принесли! Я жду!

Охранники замялись, но их поторопил уже караванщик:

— Вы слышали, герцог ждет. Поторопитесь. Потом обсудим, — последние слова он уже буквально шипел.

Один из охранников начал было что-то шептать ему на ухо. Я напряг слух, но кроме отдельных слов ничего не услышал. Вроде, недоумевал, как же теперь жребий переигрывать? Все же по-честному было. Кто Пьетро(?) компенсацию выплатит? Но караванщик только повторил "Потом обсудим", и этот мародер все-таки отправился вниз по лестнице. Как же у местных отношение к людям быстро меняется! То морду мне набить хотели просто из молодечества, потом, вроде за командира признали и, надо признать, в бою не прятались и меня прикрывали, а теперь все волками на меня смотрят и жалеют, что не прирезали вовремя. Жуть. Ну и нравы. Придется за собой следить и помнить, что здесь обо мне никто, кроме меня самого, заботиться не станет.

Тем временем я, с трудом и только со второй попытки, но все-таки смог встать на ноги. И, раз уж герцог сюда сам пришел, надо попробовать решить свои проблемы с наследством. Только как к нему обращаться? Сиятельство? Нет, здесь это для графов только подходит. Герцоги, вроде, к светлейшим приравнены. Или даже к высочествам, если в родстве с королевской семьей состоят. А эти состоят? По памяти Джованни, вроде, состоят, но только по женской линии. Король Авзонии Целестин из Умбертской династии, а герцоги Умбруццио из Обертинов будут. Род даже древнее королевского и по положению почти независимый... А, ладно, лучше перекланяться, чем ненароком обидеть:

— Ваше высочество! А вы прямо здесь у меня присягу принять не можете? Так сказать, на поле боя?

Герцог улыбнулся:

— Нет, барон, это тебе к отцу обращаться надо.

Так. Некоторая путаница в мозгах из воспоминаний Джованни, наконец, прояснилась. Герцог Амадей-старший — правящий герцог, а это — его сын, тоже Амадей, но пока только наследник. И почему эти аристократы так любят отцов и детей одинаковыми именами называть? Кстати, герцог Амадей Умбертский, кажется, уже восьмой по счету с таким именем.

Я на несколько секунд застыл, переваривая информацию. Что теперь делать? Молодой герцог вполне дружелюбен, но просить его посодействовать попасть к отцу на прием будет перебором. Право считаться его приятелем я не заслужил, а прием присяги нового вассала — отработанная веками процедура, тут через "заднее крыльцо" лезть не рекомендуется. А вот познакомиться с его спутниками, пожалуй, не мешает. Явно не последние люди в местной иерархии. Только как это сделать, чтобы никаких правил не нарушить? Наверное, проще дождаться, пока посох принесут. Тогда и повод для беседы появится.

Охранник, однако, вернулся одновременно растерянный и злой. И без посоха.

— Сам иди, свой посох забирай! — Если бы взглядом он мог убивать, то тут бы мне и конец пришел: — Ты что не сказал, что его трогать нельзя? Помер Пьетро. И Амьен, который после него посох в руки взял, помирает. Колдун проклятый!

Н-да. Неожиданный поворот. На некоторое время повисла тишина, которую вдруг прервал хохот "франта", чуть позже подхваченный обоими магами. И даже герцог соизволил улыбнуться.

— Что, наемник, не ожидал, что у студиозуса может оказаться артефакт с привязкой по крови? — Произнес "франт", наконец, отсмеявшись: — А головой подумать? Раз он им сильного мага вырубить сумел, значит, совсем непростой палкой он размахивал.

— Может, подумал, что со смертью студиозуса привязка слетела? — Было заступился за охранника один из магов, но сам же себя опроверг: — Нет, если бы про привязку подумал, то должен был бы знать, что она только через сорок дней после смерти мага слетает. Если серьезно сделана была. Небось, увидели дорогую вещь, вот и схватили не подумав. Одно слово, наемники! Впредь вам наука будет. Нечего магические артефакты без спроса хватать!

Охранник буркнул что-то вроде:

— Можно подумать, мало мы амулетов со всяких там снимали...— но при этом потупился и попятился к своим, пытаясь затеряться за их спинами.

— А кошелек у тебя без привязки был? — Оживился другой маг.

Я с легкой улыбкой развел руками.

— Жаль. Что же ты не озаботился?

Маги и франт снова рассмеялись, а вот охранники стали поглядывать в мою сторону не только злобно, но и с опаской.

Объяснять, что ничего я не привязывал, так как банально не умею это делать, я не стал. Только опять слегка развел руками и спросил:

— Так я схожу за посохом, сьеры?

После разрешающего кивка герцога, я поплелся к лестнице. Была мысль, попросить магов на меня "исцеление" наложить, так как мой резерв пуст, но я ее отогнал. Каждый сам за себя, и нельзя слабость показывать. Волчьи тут порядки. Значит, матереть надо.

Посох нашелся недалеко от ворот, прислоненным прямо к городской стене. Рядом никого не было. Ни живых, ни мертвых. Видимо, охранники решили не связываться, и куда-то отошли. Ну, так оно и к лучшему. Боец из меня сейчас даже с посохом никакой, а ничего хорошего от них мне ждать не приходится. Но посох я сжал в руках с удовольствием. Даже лучше себя чувствовать стал, хотя это явно просто от улучшения настроения. Не думаю, чтобы посох черного мага меня лечить стал. Хорошо хоть, что его проклятия на мою иномирскую душу не действуют. Вот и его привязка к тому колдуну мне не повредила. В отличие от воров. Но это что же получается, через сорок дней, посох у меня уже можно будет украсть? Если удастся деньгами разжиться, надо будет оплатить его привязку уже ко мне. Но так, чтобы герцог не узнал.

Наверх я поднимался много дольше, чем спускался вниз. Вернувшиеся силы оказались иллюзией. В обычном смысле этого слова, а то тут мир магический, слово "иллюзия" понимают, как конкретное заклинание.

Как выяснилось, зря поднимался. Пока я ходил вниз, молодой герцог со товарищами успел все свои дела на башне решить и теперь спускался вниз сам. Солдаты с "франтом" остались наверху наводить порядок, а маги конвоировали пленника. Пришлось срочно разворачиваться и спешить вниз на пределе сил, чтобы не перекрывать им дорогу.

Кстати, пленник шел совершенно спокойно. Развязанный. Видимо, среди магов тут особые отношения.

Посох я им предъявил, и над ним склонились все четверо, но трогать руками ни один не пытался. Хотя один из магов стал подначивать пленника это сделать. Мол, все равно, уже головой его трогал. Но все только посмеялись. Включая сьера Болибара.

К счастью, ничего конкретного они в посохе разобрать не сумели. Слишком всего наверчено и чего только нет. Но изучать надо вдумчиво и аккуратно, а не на ходу. Жаль, сейчас не до этого. Только спросили, откуда он у меня?

— Наследство, — я неопределенно пожал плечами: — За последние полгода уже третий раз наследство получаю. То коня, то посох, а теперь вот целое баронство.

Уточнять, при каких обстоятельствах какое наследство приходило, я счел излишним.

Имена собеседников я благополучно подслушал в ходе разговора. Маги оказались баронами Фиени и Моро. А вот про "франта", набравшись храбрости, спросил. Оказалось, граф Риарио.

Герцог еще некоторое время покрутился, организовывая (скорее, контролируя) работы по укреплению ворот и размещению солдат по стенам, и караулкам. Потом мои новые знакомые сели на коней и уехали, а я поплелся в трактир. Надо было проведать Грома и, наконец, самому поесть и отдохнуть.

Украденный кошелек было жаль, на щедрость караванщиков я, тем более, не рассчитывал. К счастью, Джованни совсем лохом не был, так что один золотой на черный день был зашит в форменной пелерине, которую с меня, к счастью не снимали. Еще один спрятан у него в седле. Так что хоть и жалко заначку трогать, но она именно для таких случаев и предназначена. Но то, что двое воров померли, меня не только не огорчало, а наоборот, повышало настроение. Этот мир в результате стал казаться, хоть и суровым, но все-таки справедливым.

* * *

Есть в общий зал я больше не пошел, приказал доставить к себе обед на чердак. Хватит с меня случайных встреч! Как только принесли еду, запер дверь на засов.

Есть хотелось зверски. Все-таки за последние два дня я дважды умирал, а вот поесть так толком ни разу не получилось. Но заснул я даже раньше, чем успел доесть принесенное. Поспать-то мне тоже за это время не удалось. Организм запутался, что для него важнее.

Только просто спать без сновидений, как обычные усталые люди, я не могу. Жизнь во сне у меня продолжается, хорошо хоть тело при этом отдыхает. Но если раньше во сне жизнь у меня была куда ярче и интереснее, чем наяву, то за последний период бодрствования я столько впечатлений набрал, что по остроте ощущений реальность вырвалась далеко вперед.

Но, по-видимому, мои сны такое положение дел не устроило, и они решили отыграться.

Собственно, вначале я просто отдыхал. Решил ни по каким чужим снам не шляться, а создать вокруг себя максимально уютную обстановку. Только не мог решить, какую именно. Беседку в саду или комнату в доме? И там, и там возможности для творчества были весьма значительны. А потом, скорее в порядке хохмы, представил себе свою чердачную конуру, где я сейчас на самом деле спал, и попытался сделать ее более уютной.

Для начала стал восстанавливать ее максимально близко к реальности. Скошенные стены и пол из плохо оструганных и неровно подогнанных досок в застарелых пятнах и разводах. Точно! Над самой кроватью какие-то потеки были, напоминающие по форме стадо лохматых животных, вроде бизонов. Так, а сама кровать — тоже из досок с матрасом из мешковины, набитом соломой... Постепенно крохотная комната делалась все более и более узнаваемой.

Теперь — мои вещи. Седло прикрыто моей же форменной пелериной и лежит в качестве подушки на кровати, так как нормальной подушки в "номере" не оказалось. Одна сумка — под кроватью, другая на табурете у стола. Стола? Скорее, еще одного табурета, только повыше. Снятые перед сном вещи сверху на сумке лежат. На столе — пара мисок и кружка, то, что осталось от ужина. (Кстати, есть продолжает хотеться, даже во сне это чувствую.) Что еще? Посох я, помнится, прислонил к стене у изголовья кровати. Сейчас он где-то совсем рядом со мной...

В голову пришла совсем уже шальная мысль. Посох же должен фонить магией? Так что есть шанс, что я его могу почувствовать даже во сне. И смогу привести свою "конуру" в соответствие реалиям не только внешне, но и в пространстве. Задача показалась мне интересной, и я стал пытаться почувствовать посох. Ну же...

Почувствовать рядом с собой что-то необычное мне удалось. Только не как магию, а как чей-то сон. Я что, к соседям в "номер" залез? Странно. Никто так близко от меня спать не должен. Просто нет соседних комнат с моей конурой. Только этажом ниже. Вот там, действительно, можно много чужих снов обнаружить. А здесь-то что? Давай-ка я проверю.

Скользнуть в чужой сон удалось неожиданно с трудом. Можно сказать, изо всех сил продираться пришлось, преодолевая нешуточное сопротивление. Как через барьер из чего-то очень вязкого, почти твердого. Хорошо хоть сопротивляющийся слой был не очень толст. Сказал бы "сантиметров десять", но кто его знает, как масштаб во сне сохраняется? Немногим больше моей ладони. Если бы я в нем целиком поместился, даже не знаю, сумел бы я тогда из него выбраться? А так — проткнул его сначала одной рукой, потом второй, засунул их туда по плечи и, оперевшись на слой изнутри руками, пробуравил его уже головой, плечами и так далее, пока весь не пролез. Проткнутая прореха за мной сразу же заросла.

И что у нас внутри? Ни хрена себе! Натуральный хрустальный гроб стоит. Почти все пространство занимает, но это не о его размерах говорит, а о том, что объем эллипсоида, внутри которого я очутился, был весьма невелик. А в гробу кто? Неужели принцесса?

Облом, однако. В гробу, под прозрачной крышкой, оказалась никакая не принцесса а бородатый мужик, сильно напоминающий прошлого владельца посоха. Средних лет, нос картошкой, соломенного цвета волосы стрижены "под горшок", борода того же цвета — "лопатой", усов нет. Зато брови густые, вполне могли бы вместо усов сойти. Одет во что-то вроде тулупа. А в руках — посох, сильно напоминающий мой. Так, прижав его к груди и спит. Кстати, а почему спит? Я же в его сне нахожусь. Он что, и во сне спать умудряется?

Управлять чужими снами несколько тяжелее, чем собственными, но, обычно, это получалось у меня без проблем. Резко менять обстановку внутри этого сна я не рискнул. Подозрительный он какой-то, этот сон, в смысле. Так что ограничился только тем, что где-то на метр приподнял вверх крышку гроба. Такое ощущение, что руками ее поднимал, такой она тяжелой показалась. Но поднял и даже зафиксировал. Висит в воздухе, и падать не пытается. Но уронить ее на место можно в любой момент.

Потрогал спящего мужика за плечо. Потормошил. Ноль эффекта. То есть он что-то засопел и даже позу поменял, но не проснулся. Потряс его посильнее. Все равно, не проснулся, но пошевелил посохом, и с меня стекло на пол и испарилось уже знакомое проклятье. Или другое. Но по ощущениям, похоже. Что-то липкое, маслянистое и противное.

Возник естественный вопрос, а надо ли мне будить мужика, который проклятьями кидается? Но просто плюнуть и уйти, мешало любопытство. И еще ощущение, что с этим "спящим (не)красавцем" все не так просто и далеко не все в порядке. Не думаю, что он своей волей тут оказался, да и сопение его больше на стоны смахивает. В общем, эксперименты я продолжил.

Сил во сне у меня значительно больше, чем в реале, так что "малое исцеление" наложил я на мужика раз двадцать. Только оно с него соскакивало. Вроде, начинает нормально ложиться, но потом, как будто, обо что-то спотыкается и слетает. Я, собственно, столько раз пробовал, чтобы определить, в каком конкретном месте затык. И нашел. Сзади в основании черепа у мужика какое-то темное уплотнение оказалось, так сразу и не заметишь. Перевернул я его на живот, взялся за это уплотнение и потянул на себя. Некоторое время оно никак не желало подаваться, а потом вдруг резко сорвалось и попыталось всего меня облепить. Как давеча проклятье. К счастью, с тем же успехом. Плескануло, аж до затылка дотянулось, а потом по хребту изрядным таким комком стекло. Неохотно, медленно, но верно и окончательно.

Пока я на этом процессе сосредоточился, мужик в себя пришел. Или не совсем. Так как, пытаясь сесть, он головой о крышку гроба изрядно приложился. И со стоном обратно прилег.

Но я к тому моменту с проклятьем, вроде, окончательно разобрался, так что смог сосредоточиться уже на других делах. Поднапрягшись, трансформировал я гроб вместе с крышкой во что-то вроде дивана. Чтобы сидеть было удобнее и лечь, если захочется, тоже можно было. Хрен его знает, какое у мужика самочувствие. На шишку на лбу я ему еще одно "малое исцеление" наложил, но какое у него, вообще, состояние, я не понимаю. Во-первых, не врач я, а во-вторых, хрен его знает, как все у духов (или душ?) устроено?

— Ну что, давай знакомиться, — говорю: — Меня Иваном зовут, по-местному Джованни, сноходец я.

Мужик тем временем, поерзал на диване, Посмотрел на меня оценивающе, потыкал посохом в поверхность окружавшего нас эллипсоида, после чего вздохнул и сказал:

— Джованни, говоришь... А роду какого?

— Вроде как, барон Карафа я, но в наследство еще вступить не успел. Надеюсь в ближайшее время герцогу Амадею Умбруццио присягу принести, тогда и полноценным бароном стану, — почему-то ни врать, ни уточнять свое иномирное происхождение мне не хотелось: — А кто ты? И что в гробу делал? Да, если хочешь, я все могу на место вернуть.

Последняя фраза мужика явно взбодрила. Если вначале он о чем-то думал про себя и отвечать не спешил, то тут буквально подпрыгнул:

— Нет, нет! На диване гораздо удобнее, чем в гробу. Меня все устраивает!

— И?

— Эрно Яска я. Верховный шаман Хяйме. Был.

Не маленький чин, однако. Даже если эта неизвестное мне Хяйме обычная деревня. Но по тону Эрно, не деревня это, а что-то много большее.

— Так как же тебя в посох занесло? Ты ведь в нем сидишь?

— В посохе? В каком посохе?

— Очень на тот, что ты в руках держишь похож, только наяву, а не здесь.

— А ты откуда знаешь?

— Вообще-то я тебя первым спросил. Но если тебе для понимания ситуации надо знать...

И я рассказал ему историю своей встречи с черным колдуном и обнаруженных полезных свойствах посоха. Про свое попаданство и привязку посоха на крови промолчал. На всякий случай.

— По твоему описанию, встретил ты колдуна-странника Рансу Киости. И это он, получается, меня подловил и сюда засунул. Только как ему это удалось? Не помню. И не представляю. Я ритуал призыва проводил. Это помню. Но, наверное, до конца не довел, раз этого уже не помню. А потом — здесь очнулся, когда ты меня разбудил. Как только сумел? Очень ты силен, получается. Я себя сильным считал, но не мог ничего сделать, а ты справился.

Еще один оценивающий взгляд, который мне совсем не понравился. Но выводы Эрно сделал, видимо, для меня благоприятные, так как только вздохнул и опустил глаза.

— Но теперь этот Рансу помер, а посох у меня. Это для тебя что-нибудь меняет?

— Ничего он не помер. Если бы колдуна можно было просто ударом по голове убить, их бы всех давно извели. Ему даже голову отрубить мало будет. Надо душу от тела оторвать. Как этот Рансу со мной сделал.

— Но ты же жив?

— Точнее не улетел на перерождение, пока здесь сижу. Связь с телом разорвана. Наверное, нет уже моего тела. Год-то сейчас какой?

Чуть не ляпнул "две тысячи восемнадцатый". А ведь почти совпало с местным! Здесь тоже восемнадцатый год. Только семь тысяч восемнадцатый. По Анниану, какому-то. Кто это такой, Джованни не знал. Ответил:

— Лето восемнадцатого года сейчас.

Собеседник поскучнел:

— Значит я уже два года, как без тела остался. Не могло оно столько сохраниться, даже если его бальзамировали перед похоронами. Некуда мне вселяться, получается. Разве, другое тело найти...

И опять оценивающий взгляд на меня. Нет, так не пойдет. У меня на этого колдуна свои планы появились. Дай-ка я ему свою морковку вывешу.

— А тело Рансу Киости тебе подойдет? Раз говоришь, что он жив остался? Один раз я с ним справился, справлюсь и во второй, а как вас с ним местами поменять, ты меня научишь. Постепенно.

Мужик с лицом не совладал. Или артист хороший, или я его с потрохами купил. Хотя нет, ухо востро, все равно, держать надо. Если расслабишься, вполне может решить, что синица, то есть мое тело, лучше журавля Рансу Киости. Но желание отомстить личному врагу будет довольно сильным сдерживающим фактором.

В общем, дальнейший разговор можно считать конструктивным. Сидеть ему тут, конечно, скучно, но просто спать без сновидений — еще хуже. А так у него хотя бы время подумать будет. И учить он меня согласился. Правда, сразу пришлось оговориться, что делать мы это будем не непрерывно, а когда у меня время будет. Еще он собирался продумать ритуал, чтобы навершие посоха поменяло форму и не так бросалось в глаза его принадлежность к черному колдовству. А заодно дать ему возможность видеть происходящее вокруг, а нам с ним — общаться между собой не только во сне. На мой вопрос, не слишком ли это сложно, ответил, что другой бы не справился, но он этот посох сам создавал, так что все его тайные свойства и особенности знает.

— Одного только не понимаю, как ты посох носить смог? — Задал он неприятный вопрос: — Мою привязку Рансу на себя перевел, но ты-то этого не делал? Почему на тебя его колдовство не подействовало?

Уточнять, что его проклятье на меня тоже не подействовало, я не стал. Еще внесет в него какие-нибудь модификации. А так, если вдруг решит предать, у меня неплохие шансы это пережить. Так что я сказал:

— Может, он просто косорукий и с тобой ему просто очень повезло? Ты же все силы на призыв тратил? Кого, кстати, призывал?

— Хииси-водяника, — ответил Эрно. Яснее мне не стало. Ну да ладно. Пообещав вернуться при первой же возможности, я собрал все силы в кулак и одним рывком просунулся в оболочку эллипсоида почти до пояса. Оболочку этот колдун точно портить не будет, она единственная, что не дает ему на перерождение пойти. А оставлять в зоне достижения его посоха свою голову при связанных руках, я не хотел. Зачем человека в соблазн вводить?

Вылетел и проснулся. На улице было светло. То ли я проспал всего несколько часов, то ли почти сутки. Но, по ощущениям, хорошо отдохнул и полностью восстановил силы. Только есть хочется.

Остатки еды, вроде, не протухли, и я поспешил перенести их в более надежное для хранения место — собственный желудок. Хорошо, но мало. Пока я размышлял, как бы повторить свой заказ не особенно мелькая внизу, над городом зазвучали малоприятные звуки местного набата. Враг пошел на штурм? А мне что делать?

Интерлюдия 1. Начало штурма

За ночь территория порта Аквиля резко преобразилась. Многочисленные причалы были абсолютно пусты. Большинство ранее пришвартованных кораблей и все корабли марджунов стояли на якоре в центре залива так, чтобы до ближайшего городского укрепления было бы не меньше четверти лье. То есть, на расстоянии, при котором корабельные маги могли без больших усилий защитить суда от снарядов и заклинаний защитников города.

Меньшая же часть судов, точнее, суда меньшего размера, были вытащены на берег и послужили основой для создания трех высоких баррикад, прикрывающих высаженный десант и различные осадные орудия, большинство из которых пока еще пребывали в разобранном виде, но довольно быстро собирались марджунами. Причем количество и разнообразие этих орудий вызывали невольное уважение и опасение за судьбу города. Помимо разнообразных метателей и таранов, тут были и передвижные башни, и передвижные укрепления, защищающие бойцов не только спереди и с боков, но и сверху ("черепахи"), и даже многоярусная конструкция с широкой галереей-аппарелью, позволяющей взбегать на стену до десяти бойцов в ряд.

Высаженные на берег воины не разбивали лагерь (по крайней мере, на этом этапе осады), и не строились в боевые порядки, а "кучковались" за баррикадами в несколько отрядов. Кто-то проверял оружие, кто-то болтал с соседями, кто-то жевал прихваченную с собой еду. Если бы не оружие и доспехи, вполне могли бы сойти за какой-нибудь "слет туристов" на Земле. На город они не обращали внимания, обсуждая разве только собираемые рядом машины и орудия. Да, собственно, защитники стен их и не беспокоили. Как только расцвело, было предпринято несколько попыток отогнать неприятеля стрелами и заклинаниями, но все средства нападения вязли в магических щитах, не причиняя марджунам ни малейшего вреда. Поняв бесплодность попыток, огонь со стен был прекращен. Снаряды и силы магов будут очень нужны, когда начнется штурм. На то, что он будет и именно сегодня, указывали все действия собранных на берегу воинов и инженеров.

Казалось, осаждающих очень много, от блеска стали рябило в глазах. Действительно, по реалиям этого мира армия была весьма внушительной, до пяти тысяч человек. Еще примерно такое же количество моряков осталось на кораблях. Конечно, если сравнивать с вместимостью футбольных стадионов, цифра не пугает воображение, но, во-первых, пять тысяч воинов, это не толпа болельщиков, а целых два пехотных полка, что, согласитесь, совсем не одно и то же. А во-вторых, города этого мира были совсем невелики. Осажденный Аквиль насчитывал десять-двенадцать тысяч жителей, так что защитников у него тоже было не более пяти тысяч. И то лишь благодаря тому, что в городе располагался герцогский двор и его гвардия. Основную же часть составляли горожане-ополченцы, боевая подготовка которых была далека от профессиональной. Но наличие стен и маги герцога позволяли надеяться, что штурм удастся отбить.

Впрочем, шансы были и у марджунов. Центральный отряд был явно нацелен на штурм, что называется, "в лоб". Обилие метателей было рассчитано на то, чтобы, как минимум, не дать защитникам высунуть головы из-за зубьев стены между двух башен, обращенных к порту, а в лучшем случае, вообще смести их оттуда. Это должно было дать нападающим возможность подкатить свои башни и "черепахи" к стене и захватить ее участок. А там уже — приступать к штурму соседних башен и обеспечить прорыв в город значительных сил.

Левый отряд противостоял одинокой башне, так называемой — Морской, выдвинутой из кольца городских стен вперед, для контроля причалов и залива. Башня соединялась с Угловой башней остальных городских укреплений широкой стеной, и именно эта стена была, по-видимому, целью марджунов. Атаковать ее можно было с обеих сторон, и для этого еще один отряд десанта был высажен на берег ночью. Теперь он уже занял позиции и также был занят сбором передвижной штурмовой башни.

Цели правого отряда были не совсем понятны. Разве что поддержать своей атакой центральный отряд, не давая защитникам сосредоточить все лучшие силы в одном месте.

Впрочем, все первоначальные расклады могли быть изменены в случае серьезного превосходства одной из сторон в магической поддержке. Но шансы на это были не очень велики. Обычно, основной задачей магов была, все-таки, поддержка магических щитов, прикрывающих их воинов. Атаки заклинаниями — по возможности. Связано это было с тем, что с ростом расстояния до противника атакующие заклинания требовали от магов все больших усилий, и резерв расходовался очень быстро. И была высока вероятность того, что пока ты будешь пробивать щиты противника, его метатели выкосят всех твоих воинов. В общем, правильная тактика и распределение сил магов нащупывались, как правило, уже в ходе боя. Это, если удавалось обеспечить какое-никакое управление и взаимодействие отдельных магов и остальных воинов. У аристократов с дисциплиной всегда было, скажем, не очень хорошо, а наиболее сильные маги тоже к этой аристократии относились. Ибо любой, даже слабый маг, получал, как минимум, личное дворянство, если не имел его уже по праву рождения. А если был сильным, мог и на баронство рассчитывать. В результате такой политики, у дворян магический талант проявлялся чаще, чем в других сословиях.

Пока марджуны собирали свои машины, жители города тоже потихоньку вооружались, собирались в отряды и подтягивались к стенам.

Осаждающие не спешили, день перевалил за полдень, а они все никак не приступали к активным действиям.

Будь герцог помоложе и (тут уж как кому нравится) менее осмотрительным или более решительным, то вполне мог бы ударить своей гвардией по одному из отрядов марджунов и с большой вероятностью его опрокинуть. Но он этого решил не делать, а предоставить возможность атаковать неприятелю. Потери штурмующих всегда выше потерь обороняющихся, а верных себе людей надо беречь. Собственно, об этом и говорили на военном совете в замке, состоявшемся рано утром. В то время как Джованни Карафа благополучно спал на чердаке в таверне.

В результате на усиление Угловой башни отправился находящийся на службе герцога отряд кондотьера Бинелли. Воина уже немолодого, но опытного. Примерно половина гвардии — на две центральные башни и стену между ними. Во главе с сыном и наследником герцога Амадеем-младшим. Остальные, вместе с самим герцогом осталась в резерве на центральной площади города. Отсюда же, по идее, должно было исходить руководство обороной и координация взаимодействия профессиональных воинов и ополченцев. На деле же командиры отрядов действовали, фактически, самостоятельно. Бывшие при дворе молодые аристократы также распределились между отрядами по собственному выбору, но, в основном, отправились в центр.

Казалось бы, неторопливые приготовления с той и другой стороны тянулись еще где-то часа два. А потом, как-то "неожиданно" и без каких-либо видимых сигналов, осадные машины марджунов медленно, со скоростью никуда не спешащего пешехода, покатились к стенам, а их метатели, все так же прячась за баррикадами, обрушили по зубьям крепостных стен, их амбразур и бойниц.

Защитников города массовый обстрел стен врасплох не застал. Но определенную растерянность все-таки вызвал. Щиты были городскими магами давно сформированы, и первые удары отразили играючи. Только вот на их подпитке стояли не все маги, а только немногие дежурные из молодых, которых к этому делу сумели припахать более авторитетные товарищи. Остальные же либо общались между собой, лишь изредка поглядывая в сторону копошащихся за баррикадами марджунов, либо и вовсе занимались своими делами, от вкушения пищи, до написания писем. А некоторые самые беспокойные, временами объединяясь в стайки, вдруг начинали обстреливать позиции противника заклинаниями. Безо всякого успеха, но с шумом.

Вот и сейчас, в двинувшиеся осадные машины полетели разрозненные заклинания, а потом щит лопнул, и наиболее рьяных магов просто смело со стены вместе с украшавшими ее зубцами.

Это не стало для защитников чем-то фатальным, вышедшие на стену маги все-таки собирались на войну, так что амулеты индивидуальной защиты были на каждом, но, пока удалось восстановить порядок, организовать магов на совместные действия и вновь сформировать щиты, марджуны успели подобраться к стенам вплотную. "Черепахи" выстроились в крытую галерею, образовав защищенный проход от баррикад до подведенных к городу передвижных башен. И уже с них первые отряды вторжения сцепились с оборонявшими стены бойцами.

Первый этап боестолкновения двух отрядов с применением магии не имеет ничего общего с теми античными битвами на Земле, когда сшибались две фаланги воинов, прикрывшись щитами и ощетинившись копьями. Нет, и воины, и ростовые щиты, и даже копья с обеих сторон сдвигались навстречу друг другу. Но, во-первых, непосредственно в бой они не вступали, так как банально не могли дотянуться до противника сквозь щиты магические. Во-вторых, было их минимальное количество, и их задачей было не биться, а прикрыть щитами магов во время их противостояния другим магам, а также сразу после его завершения.

А вот маги уже, напрягая силы и энергетические каналы, опустошали собственные резервы и накопители, пытаясь продавить щит противника. Помимо чисто силового давления "стенка на стенку" в ход шли и зачарованные на проникновение сквозь щиты артефакты в форме стрел, болтов и других снарядов. Применять холодное оружие не имело смысла, так как тот же меч не является оружием без держащей его руки, а вот руки, как раз, через щит уже не проходили. Вот стрелы и арбалетные болты вполне могли бы выкосить вражеских магов, но застревали в обычных щитах воинов прикрытия. К тому же стоили они очень дорого, ибо каждый содержал накопитель энергии из, хоть и небольшого, но драгоценного камня. Кидаться такими в противника имело смысл только если надеешься собрать их назад. Или если уже терять нечего...

Длиться такое магическое противостояние могло довольно долго, в истории известны случаи, когда оно шло часами и так ничем и не заканчивалось (стороны расходились), но, обычно, не более получаса. Больше десяти минут интенсивной схватки ни один маг не выдерживал, а смена одних магов на других редко обходилась без накладок, которой немедленно пользовался противник.

Прорыв одним щитом другого приводил к исчезновению обоих с изрядным по силе взрывом, от которого доставалось и своим и чужим. Но победителям — значительно меньше, обычно, щитов прикрытия хватало для того, чтобы никто не пострадал. А вот побежденных не просто сбивало с ног, но и отбрасывало на значительное расстояние. Тут и индивидуальные щиты не всегда спасали. Доставалось и стоявшим за их спинами войскам.

Ну а потом — на смену уставшим магам и воинам прикрытия рвались вперед свежие силы, и начинался уже непосредственно контактный бой. По понятным причинам преимущество в нем с самого начала получали те, чьи маги победили в противостоянии щитов. Их спешили прикрыть и отправить в тыл на восстановление сил. А вот участь проигравших магов часто была незавидной. Они либо пробивали своими телами бреши в рядах собственных воинов, если те стояли относительно близко, либо валились оглушенными перед ними (если войска стояли далеко), и атакующие воины неприятеля спешили их добить.

Естественно, имелась масса тактических приемов распределения магов и расходования их сил во время боя. И, понятно, что в первую линию столкновения маги не рвались, и их выдвижение редко происходило без проблем, иногда даже к жребию прибегать приходилось. Но все это — если было пространство для маневра. При обороне (атаке) стен возможности резко сужались. Тут как раз и был тот случай, когда, сменяясь, вынуждены были биться практически все маги, а непосредственный контакт-противостояние щитов мог продолжаться наиболее долго.

Штурм Аквиля начался с почти одновременной атаки стены, соединяющей Угловую башню с городом, и участка центральной стены, выходящей в порт. Но если в центре войска еще долго сосредотачивались, а давление противостоящих щитов нарастало постепенно, то бой у Угловой башни почти сразу перекинулся на стену. И городские маги не оказали марджунам почти никакого сопротивления. Защитники сразу отступили к обеим башням и только там стали, наконец, формировать магические щиты. А весь пролет стены шириной в добрый десяток шагов и длиной в сотню оказалась во власти неприятеля.

Глава 4. Бой за крепостную стену

Хотя я теперь, вроде как альбин по национальности, в голову мне постучался извечный русский вопрос. Пока только один — что делать? Опять к воротам бежать? В принципе, можно, надеюсь, там не полубандитские охранники каравана заправляют, а франтоватый граф Риарио командует. Только зачем я там нужен? Своими позорными фаерболами со стены кидаться и врагов смешить? Не для этого сноходцев готовят.

И потом, сколько можно? Я тут за чердак плачу, как за номер люкс, пол дуката из неприкосновенного запаса, как небывало. Ну, не половины, но трети, все равно, жалко. Так что пусть пока без меня на стенах разбираются, а я — в замок.

В общем, стребовал с хозяина таверны оплаченный вперед завтрак "на вынос", забрал все вещи и Грома из конюшни и двинулся к замку.

К моему удивлению, на улице было полно народа. По здешним меркам "полно", с толпами мегаполисов на Земле не сравнить, но, как минимум, три семьи человек по пять-семь в поле моего зрения попали сразу. Все, даже мелкие дети, нагружены, в основном, узлами, хотя сумки тоже попадаются. И двигаются в ту же сторону, что и я, то есть к замку. Это что? Наиболее осторожные решили опасности штурма за еще одной стеной переждать? Внутренние беженцы, так сказать? Тогда надо поспешить, а то в замке могут быть проблемы уже с моим размещением.

Проблемы оказались даже не с размещением, а попаданием внутрь. В прошлый мой приход были закрыты ворота. Сейчас они оказались открыты, но толчея перед ними творилась невообразимая. Похоже, местные циттадини (горожане) уверенно себя чувствуют только в цитадели (игра слов получилась!), а на надежность городских стен и их защитников предпочитают не полагаться. Грустно, однако.

Справедливости ради, следует отметить, что штурмовали ворота замка почти исключительно женщины, дети и старики, мужчин было крайне мало, к тому же охрана в воротах если и пропускала их внутрь, то только после настоящего допроса и долгих пререканий. Боюсь, в таких условиях мне туда прорваться разве что с боем удастся. Может, лучше герцога на стенах поискать? Или где у него штаб может быть?

Мои не особо радостные размышления были прерваны новым замешательством в воротах замка. Без церемоний раздвигая и выталкивая оттуда толпу наружу выбрался небольшой конный отряд. Во главе с мальчишкой лет двенадцати. Впрочем, остальные шестеро казались не слишком старше него. Прорвавшись через горожан, они резко ускорились, напомнив мне вылетающую из бутылки шампанского пробку. Но почти сразу же затормозили. Около меня.

— О, студиозус! — Радостно констатировал этот факт ведущий отряд мальчик: — Возьмем его с собой? Пригодится!

Не дожидаясь реакции спутников, он обратился уже ко мне:

— Ты из Пьермонта? Я забираю тебя в свой отряд. На город напали подлые марджуны. Мы должны показать им их место и отбить наглые загребущие руки по самые плечи!

Интересно, он сам так выражается, или слышал это от кого-то другого? Очень уж пафосно. Но об этом я, естественно, спрашивать не стал, но и молчать о собственных заслугах счел излишней скромностью:

— Вообще-то я в курсе. Позвольте представиться, барон Джованни Карафа. В обороне Восточных ворот принимал непосредственное участие...

Мальчик меня резко перебил:

— Это которые братец Амадей отбил? Вот и хорошо. Теперь со мной будешь. А то у меня отряд, — тут он понизил голос: — какой-то несолидный. Чуть не половина баб.

Его, однако, услышали, и ехавший чуть за ним спутник, которого я раньше принял за еще одного мальчишку, подался вперед:

— Ты как меня назвал, Теодоро?! Старшую сестру?! Боевого мага?! Давно тебя за уши не драли?! И, вообще, почему это твой отряд? Это я решила принять участие в битве, где каждый маг будет на счету. А уже ты со своими непутевыми приятелями ко мне примазался, хотя тебе отец строго велел в замке сидеть и не высовываться!

Так, кажется я вляпался в разборку внутри герцогского семейства... Что там в памяти у Джованни было? Точно, есть еще один младший герцог Теодоро. И молодая герцогиня Риккарда. Видимо, их перед собой и наблюдаю. Еще пара мальчишек — это, по всей видимости, приятели Теодоро, а еще три мальчика — не мальчики вовсе, а фрейлины или подруги Риккарды, только одетые в легкие доспехи.

Удирать уже поздно и, судя по настроению этой молодежи, права качать — бесполезно. Они жутко горды собственным мужеством, и слушать о проблемах какого-то барона не захотят. Какое баронство, когда они на подвиг собрались? И раз уж я почти весь юный цвет герцогства перед собой наблюдаю, лучше полезными знакомствами обзавестись. На наследника, вроде, произвел неплохое впечатление, почему бы не продолжить это с его младшими родственниками? Надеюсь, в самое пекло их более опытные бойцы на стенах не пустят? А пока лучше тему сменить:

— Я вижу, ваш отряд — конный, а битва, вроде, на стенах должна вестись? Ожидается вылазка или там будет где коней оставить?

Герцогиня вскинулась:

— Мы же торопились! Там бой идет, нашим тяжело, а ты меня тут задерживаешь! Поспешим! Все за мной!

— За мной! — как эхо повторил ее брат.

Отряд с места рванул в галоп, ну и мы с Громом потрусили следом. Оба недовольные таким оборотом событий.

— Ты, Громушка, там, главное, вперед не лезь, а лучше в сторонке подожди. Ты мне живой и здоровый нужен, — слегка извиняющимся тоном стал его уговаривать на ходу. Конь только фыркнул, мол, "без сопливых разберусь". Опытный он, все лучше меня знает.

Отряд молодых аристократов довольно быстро скрылся из глаз, гнаться за ними с такой же скоростью я не собирался. Но, судя по направлению, их целью была Угловая башня, вот там и встретимся еще раз.

На площади перед башней была, можно сказать, "тишь да гладь". Где-то на стене бой идет, а тут, внизу, покой и порядок. Половина отряда кондотьеров Бинелли на башне, половина — отдыхает и приводит себя в порядок, чтобы сменить товарищей, когда придет их очередь. Откуда-то скамьи притащили на них, в основном, и сидят. Не абы как, а десятками. Сержанты и младшие офицеры здесь же, рядом со своими подразделениями. Их тут сотни полторы-две, а полный порядок. Красота!

Немного нарушали идиллию крикливые голоса молодых герцогов со свитой, которые что-то орали у входа на башню, куда их явно не спешили пускать. Они туда что, верхом собрались? Могли бы хотя бы спешиться. Или привыкли, что желающие поухаживать за их транспортными средствами всегда найдутся? А вот то, что их не спешат пускать, это хорошо. Судя по спокойствию внизу, никому наверху наши подвиги не нужны.

Выбрав на площади о чем-то беседующих двух офицеров посолиднее, я спешился и, ведя Грома в поводу, подошел к ним, заранее приветливо улыбаясь.

— Господа! Позвольте представиться. Барон Джованни Караф, студиозус из Пьермонта. Сейчас прибыл к вам вместе с юным герцогом Теодоро и герцогиней Риккардой, которые рвутся лично сокрушить осадивших город марджунов, — я кивнул в сторону дверей в башню, спор у которой так и не думал утихать: — Но думаю, вы лучше представляете, что здесь сейчас происходит, и чем мы можем быть вам полезны...

— Так ничего не происходит, — усмехнулся старший из воинов: — Эти еретики сами напросились на трепку. Один раз мы им уже вломили как следует, но до придурков не дошло, добавки просят. Сейчас ждем, когда их снова побольше на стену залезет.

Оба офицера довольно захихикали.

— А не опасно их туда пускать? — Собственно, я уже догадывался, что задумали и выполняли кондотьеры, но решил подыграть собеседникам.

— Они почему-то решили, что со стены штурмовать башни будет легче, вот и лезут на нее, а мы им не мешаем. Бинелли специально все метатели не вниз направил, а как раз вдоль стены, предварительно убрав над ней крышу. И снаряды артефактные приготовил. Вот когда они наверх в первый раз набились, мы по ним и вдарили из метателей с двух сторон. Обычными щитами от баллист и скорпионов не закроешься, магические щиты не держат, либо подыхай, либо со стены прыгай. Была бы стена городской, было бы опасно, а с этой — сигай куда хочешь, разве что ногу сломаешь или совсем убьешься. Что одна сторона, что другая, все равно, внешняя. Один раз уже кучу еретиков побили, так опять новые лезут. Подождем, пока всю стену не забьют, и опять ее почистим.

— Заодно посмотрим, сколько раз еретиков побить надо, чтобы до них дошло, что так лезть смысла нет, — поддержал второй.

— Так, может, стоит все это их высочествам показать? — Высказался я: — Опасности, похоже, для них никакой не будет, зато, вроде как, в бою поучаствуют. Чего их внизу держать? Вон как им неймется, как бы не поломали чего. А так все довольны будут. Глядишь, и награда какая перепадет дополнительно.

— Что-то ты как-то странно рассуждаешь, — подозрительно посмотрел на меня старший: — Вон как твои спутники на башню рвутся, а ты, вроде как самый умный, решил нас по-тихому уболтать? Самому, небось, подвигов захотелось? Или к чужим решил примазаться?

— Да что я там забыл? Я не боевой маг, а сноходец. Если бы меня их высочества за рукав не поймали, ни за что бы не пошел. Но раз уж мы тут, почему бы не посмотреть, как умные люди воюют?

Про то, что Восточные ворота, где меня чуть не убили, оказывается, молодой герцог Амадей отбил, я решил не сообщать. Зачем мужиков расстраивать? И отношения с герцогской семьей портить? Мне мое баронство нужно, а не "всемирная слава".

— Так нечего этим молодым магам на башне делать, — тем временем ответил на мой вопрос старший воин: — Все амбразуры метателями заняты, за зубьями наверху — скорпионы и наши маги. Их просто поставить будет некуда, чтобы хоть что-нибудь видно было. Ведь просто вслепую щит поддерживать они не захотят?

Проблема, однако. Я посмотрел на башню и стены вокруг нее:

— А, может, их на соседнюю башню отвести? Тут между башнями всего шагов пятьдесят, а стену между Угловой и Морской оттуда должно быть видно вполне неплохо. Может, организуете?

— Пожалуй, ты прав, — после некоторого раздумья согласился офицер: — Пойдем, что ли? Спровадим их высочеств в "амфитеатр"? А то как бы бузить не начали.

Офицеры двинулись к башне и аристократам. А я — по диагонали через площадь к следующей башне. Точнее, не башне, а растущему напротив нее какому-то дереву. Похоже, плодовому. Я в плодоводстве ни бум-бум, но, кажется, это яблоня. Гром, вообще, листочки с деревьев почему-то предпочитает траве. А ежели на них еще плоды вкусные... Надеюсь, по случаю боевых действий, хозяевам не до него будет.

Привязывать коня не стал. Он конь почтенный и умный, склонности убегать не имеет. Порою мне кажется, что даже слишком умный и любой мой приказ сперва оценивает с точки зрения целесообразности. Но и не подводил он меня ни разу, так что пусть его. К тому же, если конь не привязан и обдирает дерево, предъявить за это к его хозяину претензии очень трудно.

Свои сумки так и оставил притороченными к седлу. Грон не собака, но хрен кого чужого к себе подпустит. Но, на всякий случай, попросил отдыхавших неподалеку кондотьеров за ним приглядывать. Правда, не уверен, что они на мою просьбу внимание обратили. Потом пошел к башне.

Вовремя. Мои знакомые офицеры как раз закончили препираться с герцогскими отпрысками, и вся компания стала перемещаться туда же. Доехали. Спешились. Офицеры обменялись какими-то фразами с кем-то внутри, и двери открылись. Теодоро сразу юркнул внутрь, а Риккарда царственно бросила через плечо, не оборачиваясь:

— За конями присмотрите!

Офицеры недоуменно переглянулись, но один из них все-таки подозвал группку отдыхавших солдат. Что они там решили дальше, не наблюдал, так как подошел к дверям сам и, не задерживаясь, отправился наверх.

Сначала все поднялись на верхнюю площадку (оказалось выше, чем в надвратной Восточной башне) и довольно бесцеремонно подвинули стоявших у зубцов воинов, чтобы обзор не закрывали. А посмотреть было на что.

Вся центральная часть секции стены между Угловой и Морской башнями была скрыта лестницами и лезущими по ним марджунами. При полном попустительстве защитников. Стена была довольно широка. Примерно в паре метров от Морской башни (дальше, видимо, щит не пускал) стояли в ряд десять или даже больше воинов с большими щитами. За ними еще два ряда таких же воинов. Следом, судя по позам с воздетыми руками, топа магов, пытающихся продавить щит защитников башни. Потом — еще куча народа вперемешку. Видимо, сменные маги и просто воины.

С другого края секции, у Угловой башни, та же картина, только первые ряды щитоносцев с моей позиции было плохо видно, башня закрывала. Ну а в середине секции — настоящий хаос, так как воины непрерывно прибывали, перемешивались и растекались к краям, освобождая путь следующим.

Обороняющихся кондотьеров не было видно, так как все они спрятались внутри башни и наружу не выглядывали. Соответственно, была надежда, что редкие выстрелы артефактными стрелами по бойницам и амбразурам особого вреда им причинить не могли.

Молодые аристократы разместились между зубцов и теперь недовольно гудели из-за невозможности лично повлиять на происходящее. Хорошо хоть, марджуны на их прибытие внимания не обратили, сосредоточившись на двух ближайших башнях. По прямой от середины их позиций до нас было меньше ста метров, вполне можно было дострелить из лука или арбалета. На всякий случай я спрятался за зубец.

— Ну, сейчас начнется, — сказал я, чтобы немного успокоить молодежь (а сам-то?) и привлечь к себе внимание. Второе — больше. Раз уж я попал в эту явно непростую компанию, надо в ней своим делаться.

— Что начнется? — Обеспокоенно спросил малолетний герцог.

— Сейчас наши по ним с двух сторон из метателей артефактными снарядами врежут. И всех сметут.

— А ты откуда знаешь? — Это кто-то из фрейлин спросил.

— У офицеров отряда Бинелли спросил. Они уже один раз так сделали, но глупые марджуны с первого раза ничему не научились, — Как-то я это немного по-детски сказал, от Теодоро заразился, что ли? Но, сошло. Даже благожелательные улыбки вызвало. И все стали смотреть во все глаза.

В общем-то, я угадал. Хотя особой заслуги в этом не было. Марджунов на стене набилось уже, как сельдей в бочке, чего дальше ждать? А вдруг они, и вправду, щиты защитникам продавят?

Но все равно, залп метателей вышел неожиданным. От амбразур до первого ряда щитоносцев было не более двух метров, засечь взглядом вылетевшие ядра размером с апельсин, было нереально. Просто трех щитоносцев внезапно швырнуло вглубь рядов марджунских воинов, проламывая их телами в них глубокие просеки. Буквально через пять секунд — новый залп. Перезарядить баллисты за такое время было нереально, видимо, конкистадоры успели за это время заменить одну машину на другую, заряженную. Следом, еще один залп. Прикрытия щитоносцев, практически не осталось, разве что небольшая баррикада из тел образовалась.

Но тут с более высокого яруса башни метнули свои копья скорпионы. Их удар пришелся уже по магам. Жуткое зрелище. Видеть, как прямо перед тобой людей пробивает копьями насквозь, иногда насаживая сразу по двое или даже трое... Впрочем, у тела Джованни рвотных позывов не было. Местных подобное зрелище, по всей видимости, не смущает.

По-моему, скорпионы тоже стреляли три раза. А может, и двух залпов хватило. Их удар по магам привел к тому, что щит, прикрывавший скопившихся на стене марджунов не выдержал давления щита защитников и лопнул. С чудовищным взрывом. Сначала тот, который противостоял нашей, Угловой, башне, а следом за ним и Морской. Двойной взрыв смел со стены, наверное, две трети нападавших, а остальные валялись на ней в самом жалком виде.

И тут городские маги обрушили на них уже обычные заклинания. Полетели фаерболы, ледяные и воздушные лезвия, кто-то аж целую огненную стену запустил.

Стоящие рядом молодые аристократы с возбужденными криками высунулись между зубьями башни и тоже стали кидать заклинания. Особенно старались молодая герцогиня и еще одна девица, похоже, они соревновались между собой. Планку задала Риккарда, с первого же раза отправив в полет фаербол размером с баскетбольный мяч. Пока летел, он уменьшился раза в два, но мне такой и перед собственным носом не создать.

Раздались восторженные крики двух ее спутниц. Пожалуй, нарочито восторженные. Зато третья тоже фаербол скастовала, только уже с неплохой арбуз. Девицы таких восторгов уже не выражали, но Теодоро высказал "Ого!" и был поддержан двумя приятелями. Мальчики, кстати, ничего такого впечатляющего не создавали. Наоборот, увидев соревнование девушек, перешли на воздушные заклинания, определить силу которых почти невозможно. Особенно когда вокруг столько всего летит.

А я так и вовсе демонстративно взмахивал рукой в сторону неприятеля (в другой посох был, но им я не размахивал), при этом никаких заклинаний не слал. Зачем зря резерв расходовать? Все равно, эффекта не будет. А так пусть думают, что я тоже что-то воздушное кастую. Нет, если у кого хорошее магическое зрение (не как у меня), заметить можно. Но, надеюсь, никто не приглядывался. На стену, а не на меня смотрели.

Ну а Риккарда с соперницей так и продолжали кидаться огненными арбузами все большего размера, пока маги из Угловой башни не сдули то, что осталось на стене от нападавших, вниз. Заодно они, оказывается, и лестницы с осадными машинами марджунов, находившиеся рядом, успели основательно порушить, и противник отступил, спрятавшись за баррикаду. Что происходило с другой стороны стены, мне видно не было, но, думаю, там было примерно то же самое. Штурм отбит с большими потерями у неприятеля, а у защитников все целы, разве что маги в отдыхе нуждаются.

Молодые аристократы прекратили кидаться заклинаниями, и теперь горячо обсуждали произошедшее. Особенно мальчишки. Девушки держались спокойнее, но тоже были заметно возбуждены. Как-то все очень по-детски все это выглядело. Или это называется "непосредственно"? Наверное, когда речь о юных герцогах идет, лучше быть политкорректным. Но у меня возникло устойчивое подозрение, что эти молодые аристократы ранее особо из замка не выезжали, а уж в бою оказались точно впервые.

Так, штурм этого участка стен отбит. Но ведь марджуны собирались атаковать не только в этом месте. А там как дела обстоят?

Эта мысль пришла в голову не только мне. Сначала мальчишки, а потом и одна из девушек, как раз та, что с герцогиней соревновалась, перешли на другую сторону башни. И девушка испуганно вскрикнула.

— Что там? — Воскликнули сразу несколько человек, в том числе и я.

— Марджуны почти продавили щит! Наши едва держатся! Еще чуть-чуть и все!

— Так чего мы ждем?! Надо помочь Амадею! — Риккарда бегом рванула вниз по лестнице, остальные — за ней. Я, как всегда, остался замыкающим.

Что они собрались делать? Опять на коней и нестись к центральным башням? А почему бы к ним по стенам не перейти? Долго? Мне спешить некуда. Да и делать там нечего, если честно. С моим резервом только щит и держать! Хотя, конечно, любая мелочь может изменить ситуацию. Но, не верю. К сожалению, идти придется, если сбегу — точно заметят и запомнят. Во, влип. Но я — по стене. Так ситуацию проще контролировать. Если дело худо обернется, соседняя башня от взрыва прикроет, а там и сбежать можно будет попробовать.

Я спустился на стену. Задерживать меня никто не стал, в этой башне, вообще, воинов мало было. Пара наблюдателей наверху и все. В принципе, все правильно. Бой в двух Угловой и Морской башнях велся, а это в стороне осталась.

Глянул вниз. Риккарда с братом и компанией уже на коней садилась. А Гром где? Как и следовало ожидать, яблоню смакует. Свистнул и помахал ему рукой. Морду ко мне повернул. И не только он, хотя у остальных "головы". Я крикнул:

— К центральным башням по стене иду!" — заодно руками показал. И пошел. Один из приятелей Теодоро мою пантомиму точно заметил. Если что, в свидетели призову.

Когда к соседней башне подходил, снова глянул вниз. Замечательный у сеня конь, все-таки. Даже яблоню бросил и не спеша трусил в том же направлении, что и я. Поглядывая на стену. Я ему снова помахал.

Пройти насквозь башню снова удалось без проблем. А следующая уже одна из двух центральных. В нее снова удалось войти без проблем. Только в ней народу уже полно было. В основном, маги, устало сидящие на полу, прислонясь к стенам. Пытаются резервы восстановить, но явно это у них не очень получается. Если что и накапливается, сразу на восстановление измученных организмов тратится. А свежих магов не видно совсем. Скверно.

В этот момент по лестнице снизу стали появляться мои знакомые, ругаясь на ходу. Амадей-младший с теми же магами, что он и на башне Восточных ворот появлялся. Бароны Фиени и Моро. Я их имена постарался запомнить. Франтоватый граф Риарио тоже с ним. Но теперь уже не с ним, а рядом с Риккардой, которую он за ручку поддерживает и улыбается ей самой донжуанской улыбкой. Остальные — тоже здесь, но держатся чуть сзади, стараясь не маячить перед глазами у герцога. Кроме все той же девушки, что на меня впечатление своей магической силой произвела. Эта, наоборот, старается держаться важно и независимо. Интересно, кто она такая? Как-то молодые аристократы мне представляться не стали, только из разговоров имена и мог услышать.

— Нет, куда ты приперлась? — Возмущался Амадей, не выбирая выражений: — И еще Теодоро с собой притащила? Отец что сказал, чтобы в замке сидели. Я понимаю еще Чиера примчалась, но вы-то зачем? А если нас всех здесь убьют? Что с герцогством станется?!

— Я не слабее Чиеры! — Возмутилась Риккарда: — А остальные — наши спутники. Не такие сильные маги, но могут пригодиться. Хотя Теодоро я брать, но это ты сам его воспитывай, меня он не слушает.

Так, похоже имя девушки я узнал. Чиера. Очень хорошо. Я хмыкнул про себя. И что мне это дало?

Почтительно поклонился герцогу Амадею. Тот мельком взглянул, потом в глазах появилось узнавание:

— И ты здесь?

— Их высочества оказали мне честь, приказав себя сопровождать.

— Так ты же говорил, что сноходец? А, ладно! Не до тебя сейчас!

Герцог решительно вышел на стену, и остальные последовали за ним. А вот я предпочел подняться на этаж выше и выглянуть в бойницу уже оттуда. Видно было не все, но многое.

Стена была занята воинами и магами герцога. В основном, магами, так как помимо щитов их еще и зубцы стен прикрывали. А вот перед ними, вровень со стеной марджуны прикатили площадку, по площади едва ли не превосходящую пространство на стене. Прикрытую не зубцами, а скорее, стационарными щитами спереди и двумя башенками по бокам. Была ли эта конструкция единой или ее составили из нескольких осадных машин, я не понял. Да это и не было важно. Главное, что на этой площадке магов было никак не меньше, чем у защитников, а у лестниц и аппарели внизу толпилось их еще больше. Глянул магическим зрением. Ауры у магов под стеной куда ярче, чем у тех магов, что в моей башне отдыхали. А внутри города у стен резервов, похоже, и вовсе нет. Только простые воины на некотором расстоянии ситуацию страхуют.

Глянул вниз на стену. Герцогские дети уже там и пытаются присоединиться к заклинанию щита, но похоже, без проблем это только у старших получилось. Мальчишки явно требуют помощи у мага Моро, а тот лишь отмахивается. На Фиени переключились.

А мне что делать? Что-то я регулярно этот вопрос повторяю. Значит, что-то я не то делаю. Но как это исправить, тоже не знаю.

Выставил вперед посох и попытался достучаться до Эрно Яско. От моих заклинаний толку явно не будет, а вот его проклятья могли бы пригодиться.

— Эрно, выручай! Враги город штурмуют, если захватят, меня убьют, и не с кем тебе поговорить будет! И куда сам посох попадет — неведомо. Ну, давай же! Выдай проклятье позабористее!

Бормотал я это про себя, пытаясь ощутить посох. Вроде, что-то чувствовалось, а вот эффекта был ноль. Враги себе спокойно менялись на своей площадке, новые, отдохнувшие маги вливались в строй и моих потуг явно не замечали. Я стал махать посохом, как бы стряхивая с него невидимые проклятья вниз, но, похоже, невидимыми они были еще и потому, что не существовали.

Закономерный конец наступил достаточно быстро. Щит защитников лопнул, и их почти всех снесло со стены взрывом. Меня тоже отшвырнуло от бойницы, но не так уж и сильно. Скорее, от неожиданности упал.

Нападавших тоже немного отодвинуло от стены, но они быстро пришли в себя и с боевым кличем качнулись вперед. Это что же получается? Город взят? А я? Плакало мое баронство, если, вообще, жив останусь! И где я могу остаться живым? Рабом на галерах?!

На меня накатила жуткая волна ненависти к захватчикам. Только поманили меня пряником, как пришли какие-то разбойники и решили все отобрать?! Вот, сволочи!!!

Посох сам дернулся в моей руки и от его вершины вниз сквозь бойницу пошла, как мне показалось, черная волна, накрывшая всю площадку марджунов перед стеной и даже больше, чуть не до баррикады докатилась. Причем волна, похоже, была видна не только магическим, но и обычным зрением. Или у меня глюки?

Нет, не глюки. Не знаю, как я вызвал проклятье, и как оно подействовало на людей, по крайней мере, сразу это не проявилось. А вот их деревянные укрепления, с которых они штурмовали стену, вдруг сложились внутрь, подняв целую бурю деревянной трухи. Я у своей бойницы еле прочихался.

Боевой клич сменился на растерянные стоны. Убились, похоже, немногие, все-таки индивидуальные амулеты защиты у них должны были быть, но оглушило всех порядочно. И, главное, лезть на стену им стало не по чему. Все машины и лестницы обвалились.

Я вышел на стену. На площадке внутри башни было пусто. Видимо, все маги, так и не отдохнув, все-таки вышли наружу поддерживать щит. А теперь их вниз скинуло.

Вниз взрывом скинуло все-таки не всех. К сожалению, девушек среди зацепившихся за зубья стены тел не оказалось. Жаль. Как-то не по закону жанра получается. Зато двое мальчишек у самого входа в башню валялись. И один из них Теодоро. Наложил на обоих малое исцеление. Вроде, дышат. Уже неплохо. Моего резерва хватило на пять заклинаний. Еще три мага, один знакомый — барон Фиени. Ничего, маги — живучие. Все понемногу стали приходить в себя.

— Без паники! — Заявил я, когда их взгляды стали приобретать осмысленность: — Стену мы все-таки удержали. Враг кинут вниз и наружу вместе со всеми своими осадными машинами. Но явно нужна смена и подкрепление. Кто способен спуститься сам, давайте спускаться. Если найдутся силы помочь сойти вниз другим — было бы совсем замечательно.

Обоих мальчишек я умудрился взвалить себе на плечи и пошел показывать пример другим. Дальше была только одна мысль, как бы дойти и не уронить их по дороге. Джованни — далеко не атлет по местным меркам, хотя по земным — достаточно силен. Но два детских тела и два детских тела в доспехах... Согласитесь, разница существенная. Хорошо, на середине пути один из мальчишек (как раз юный герцог) все-таки немного пришел в себя и смог идти самостоятельно. Даже сделал вид, что помогает мне тащить товарища, хотя, на самом деле, только сам на меня опирался.

В общем, спустилось нас вниз человек десять. Стоявшие по краю площади воины уже были под стеной и оказывали помощь упавшим с нее защитникам. Кого просто усадили, прислонив к чему-нибудь, кого на носилках уносили, кого в седло усаживали. Кони юных аристократов, похоже, все уже были реквизированы. А вот Гром, молодец, удрал на самый дальний край площади и теперь там из-за угла дома выглядывал.

Я вычислил в одном из воинов офицера и обратился к нему:

— Стену удалось отбить и отбросить неприятеля, разрушив ему все осадные машины и орудия. Только вот последние защитники сами видите, в каком виде. Срочно нужно подкрепление. Есть кого послать? Герцогу сообщили?

— Никого посылать уже не надо, — голос офицера был мрачен, сам он тоже был чернее тучи, я сперва под шлемом этого не заметил: — Приказано всем отступать в замок. Пока мы тут бились, третий отряд врага неожиданно атаковал Западные ворота, причем изнутри его поддержал отряд предателей. За баррикадами, оказывается, никого не было, они за скалами прятались. В результате противник прорвался в город. Герцог с резервом его сдерживает, но отходит к замку. Надо успеть туда раньше, чем к нему прорвутся марджуны.

Захотелось ругаться и плеваться. Ну и герцог! Ну и вояка! Просрал собственный город. Не зря, получается горожане с утра уже в замок рвались.

Впрочем, сейчас есть дело много важнее, чем релаксировать. Надо скорее самому в замок убраться. Там, глядишь, смогу, наконец, присягу принести. А то — всего два дня до истечения срока осталось, если не ошибаюсь.

Как мог быстро довел (дотащил) мальчишек до Грома и даже усадил на него обоих. После чего подхватил его под уздцы и как мог быстрым шагом двинулся прочь от стены.

59