Архканцлер империи. Начало (авторская редакция)

Однако, если я затею игру в архканцлера без поддавков и начну очищать конюшни, члены Коронного совета, интересы которых я, несомненно, зацеплю, легко и просто отрубят мне голову, когда пройдет время моей власти. Но это в случае, если я буду играть по правилам Средневековья. А если использовать знания двадцать первого века? Ну а местная знать, естественно, использует против меня уловки Средневековья, о которых я ни сном, ни духом. Посмотрим, значит, чья возьмет.

За окном раздались странные звуки — сначала шлепанье, а потом плюханье, кряхтенье и даже какое-то кваканье.

Я встал, отодвинул витражную створку и посмотрел вниз. Промежуток между домами представлял собой грязевое месиво, в котором плескалась рябая свинья-доходяга. Свиньи обычно плещутся в грязи, чтобы смыть паразитов, ибо, как ни парадоксально это звучит, животные они весьма чистоплотные. Ну а тут, стало быть, была не просто грязь — а вдобавок свежая кучка помоев, несомненно, вывернутых из окна. Так что свинья одновременно принимала ванну и лакомилась.

Обзор справа закрывала глухая бревенчатая стена, слева виднелся кусок улицы в непролазной грязище. Видимо, недавно прошел дождь. По улице неспешно катила телега, запряженная парой чубарых лошадок. Правил ими пацан лет восемнадцати, в немаркой серой одежде и высоких сапогах с отворотами, вроде тех, что охотники и рыбаки надевают в моем мире. За бревенчатыми домиками с остроконечными крышами громоздились холмы, покрытые лесом. Глухомань...

Нахлынула волна острых помоечных ароматов, от чего меня передернуло. Я захлопнул створку.

Добро пожаловать в средневековый рай, что уж. Судя по одежде парня — сейчас лето. И на том спасибо. А ведь могли призвать меня в стужу. С другой стороны, в мороз-то на улицах определенно меньше грязи.

Я отражался в широко раскрытых глазах Белека. Старый чародей даже не моргал — смотрел неподвижно, как восковая статуя.

Я чуть не вскрикнул, цитируя "Ивана Васильевича" — "Как же вы допустили?", но подумал и сказал иначе:

— Значит, сами справиться не можете, вам потребовался варяг, чтобы вбить позвоночные диски обратно в расшатавшийся хребет экономики и немного проредить управленческий аппарат...

— Слова твои смутны, Торнхелл, и ускользают от моего понимания.

— Это не страшно, это я сам себе говорю. Ладно, Белек, спрошу проще: почему вы призвали именно меня?

— Ты интриган!

— Забыли добавить — низкий и подлый интриган.

— Не низкий! Не подлый! — Он судорожно всплеснул руками и опал в кресло, дыша с мокрыми всхлипами. — Умелый! Опытный! Я наделен даром смотреть сквозь миры и задавать вопросы сущему!

На моем языке вертелись разные выражения, но я промолчал, ибо вдруг уяснил, что в понятийном багаже Белека просто отсутствует понимание выражения "кризис-менеджер".

— Минутку. Вам потребовался специалист по кризисному управлению, — я произнес это на русском, — но вы просто не сумели сформулировать это моими терминами... то есть своим языком, и попросили интригана?

— Так есть!

— Уже теплее. Вы задали вопрос в своем духе: вы попросили показать человека, для которого интриги — так вы называете мою работу — являются профессией; то есть такой профессии у вас в мире нет, и пришлось обратиться в другие миры.