Путь Шалопая, его приключения и дневники

Путь Шалопая, его приключения и дневники.

Из дневника Шалопая:

Запись первая...

Сегодня разжился довольно большой пачкой бумаги, и решил начать вести дневник. Почему? Наверное потому, что устал нести все в себе. Это тяжело. Уже полгода прошло с того момента, как я оказался во Фиоренце, один, без всякой связи с привычным мне миром, без знания языка и местных реалий. Но поначалу, это даже не давило. Нет, конечно, когда я "провалился" и понял, что обратного хода нет, был шок, даже, кажется, истерика... Но они быстро отступили. Мне надо было выжить, а на это уходило слишком много сил, так что на рефлексии меня попросту уже не хватало. Но вот уже два месяца, как моя жизнь вошла в более или менее спокойное русло, и вот тут-то оно и накатило. Это не тоска по прошлому миру, там у меня, давно никого не осталось. Скорее, дискомфорт от отсутствия привычных и простых для меня, но невообразимых здесь вещей, от ощущения чуждости этому миру, от невозможности поговорить с кем-то на родном языке. Не просто русском, все-таки, московитские купцы частенько заглядывают в город, а именно родном. А еще жутко бесит информационный голод, вот и попытаюсь возместить его обратным процессом, то бишь, изложением собственных мыслей на бумаге. С моей привычкой к поглощению больших объемов информации, здешние библиотеки в сотню томов, кажутся насмешкой. Хотя, не будь их, я бы, наверное, и вовсе повесился от скуки. Спасибо учителю, что добился для меня у герцога доступа в его библиотеку. Жаль, что в отличие от Сфорца, магистерии недолюбливают учителя, а значит, добраться до их книжных архивов, с его помощью не получится. Да и без нее, тоже. Все-таки, для некоторых, ученичество у Кастильца, это все одно, что клеймо. Шарахаются, как черт от ладана. И ладно бы просто держались подальше. Но ведь находятся и такие, которые, во что бы то ни стало, желают уменьшить поголовье "кастильских выкормышей", это так некоторые мастера изволят именовать учеников дона Херонимо, к которым с некоторых пор принадлежу и я... А тот же Сфорца, наш работодатель, даже не пытается сгладить ситуацию. Впрочем, его тоже можно понять. Всесильному правителю Фиоренцы, Кастилец нужен отщепенцем, могущем найти защиту лишь у самого князя. Слишком много знает и умеет дон Херонимо, художник и механик Фиорентийского княжества, чтобы Сфорца мог без опаски позволить ему "пустить корни" в своей земле. Откуда я это знаю? Так ведь я сам слышал это от учителя, когда Паоло, его старший ученик, пытался узнать, почему дон Херонимо не пожалуется князю на своеволие магистериев и горожан, везде и всюду притесняющих "кастильцев"... Впрочем, я, кажется, начал совсем не с того..."

Глава 1, повествующая о неуемном любопытстве и его последствиях.

Человек предполагает, бог располагает, а случай карты смешает. В этом, Игорю пришлось убедиться на собственном опыте. Когда шеф в очередной раз выставил его из мастерской, под предлогом важной встречи, любопытство, за тридцать лет жизни так и не выветрившееся из головы и других частей тела талантливого мастера, вновь толкнуло его на идиотский поступок. Открыть запертую на древний, монструозного вида, навесной замок, дверь подвала, в одной из частей которого расположилась их мастерская, Игорю не составило большого труда, и уже через минуту, парень неслышно шел меж переплетений труб, в сторону стены, отделявшей общие подвальные помещения от мастерской. Там располагалась еще одна, весьма обшарпанного вида, дверь, согласно правилам, изображавшая пожарный выход. А на самом деле, работники пользовались этим ходом по зимнему времени, чтобы спокойно покурить в относительном тепле подвала, а не мерзнуть с сигаретами на улице. Вот, туда-то, Игорь и направился. Ключ от двери "курилки" у него был с собой. Как у единственного, на данный момент, курильщика в мастерской.

А вот дальше все пошло совсем не так, как ожидал любопытный мастер. Стоило ему аккуратно открыть замок и, отжав "собачку", проскользнуть в темный тамбур мастерской, как он почуял какое-то движение и совершенно "на автомате" нырнул вперед, ощутив, как по ногам скользнуло что-то тяжелое. Хорошо еще только по касательной задело. Перекатом уйдя из-под удара, парень попытался рассмотреть нападавшего, но тщетно. В тамбуре было темно, хоть глаз выколи, и его противник, кажется, даже не дышал, чтобы не выдать своего присутствия.

В который раз уже Игорь проклял свое неуемное любопытство. Идиот, не мог сообразить, что мнительный шеф, наверняка, выставит охрану у всех выходов из мастерской?! Хотя... Какая охрана, откуда она здесь взялась? Когда Игорь "уходил на обед", Михаил Леонидович сам запер за ним входную дверь, и в мастерской хозяин остался в одиночестве ожидать прибытия контрагента. В окно кафешки, где Игорь занял наблюдательный пост, ему было отлично видно обе двери, и вход в мастерскую, и вход в подвал... И за исключением потрепанного мужика в сером пальто, юркнувшего в отпертые Леонидычем, и тут же вновь закрытые двери, никто в мастерскую не входил. Но если это контрагент, то какого черта он делает в тамбуре, вместо того, чтобы торговаться с хозяином мастерской в его кабинете?...

Игорь попытался максимально тихо сгруппироваться, и в следующую секунду вылетел в соседнюю комнату, собственной головой снеся по пути хлипкую филенчатую дверь. У неведомого противника оказался не только хороший слух, но и хорошо поставленный удар футболиста... Не успел Игорь, чуть не ослепший от залившего приемную яркого света, отойти от пронзившей тело боли, как его в четыре руки рывком подняли с пола и жестко зафиксировали, не давая пошевелиться.

— Так-так. Игорек... — Голос, раздавшийся откуда-то слева, был мастеру знаком. Амба. Кажется, его работа в этой мастерской закончена... Михаил Леонидович явно был недоволен выходкой своего мастера. А люди, которыми шеф мастерской бывал недоволен, надолго в ней не задерживались... — Неугомонный ты наш. И что теперь с тобой делать прикажешь, а?

Проморгавшись, Игорь, наконец, смог оглядеться по сторонам, и был удивлен. В небольшой комнате-"предбаннике" кабинета шефа, собралось аж шесть, непонятно откуда взявшихся человек. Причем четверо из них, наряженные в какие-то длиннополые плащи, и низко надвинутые широкополые шляпы, явно играли роль охранников. Двое из них держали Игоря, а еще двое расположились у двери в тамбур и в зал. Шеф же, вместе с недавно виденным потрепанным и каким-то невнятным мужичком, стояли чуть в стороне, в паре метров от огромного несуразного зеркала в тяжелой медной оправе, бывшего единственным украшением приемной и гордостью Леонидыча. Глянув на зеркало, Игорь подумал было, что у него до сих пор что-то не так со зрением, поскольку отражение в нем рябило, словно поверхность воды во время дождя.

— Прирезать, и на ту сторону. Мы не можем позволить, чтобы информация о проходе в тот мир, пошла гулять по вашему городу. — Кивнув в сторону зеркала, тихим, невзрачным голосом, под стать своему внешнему виду, проговорил тот самый потрепанный мужичок. Впрочем, Игорю было уже не до акцентов. Во-первых, предложение было высказано на полном серьезе, уж это-то он понял абсолютно ясно. А во-вторых, мастер увидел единственную возможность для побега... Зеркало в двух шагах от него, вздрогнуло всей поверхностью, и на столик под ним, выпал небольшой глухо звякнувший сверток.

"Тот мир, да? За зеркалом, что ли? Прирезать? Ну нет." — Недолго думая, Игорь захрипел и безвольно повис на руках своих охранников. Те сдвинулись, пытаясь удержать обмякшее и сильно потяжелевшее тело, и этого момента Игорю хватило, чтобы вырваться. Рывок, резкий удар ногами в пол, и парень летит головой в зеркало, молясь всем богам, чтобы его дурной план сработал. Блестящая поверхность все ближе, Игорь зажмуривает глаза и прикрывается руками в нелепой попытке защитить их от осколков, но вместо этого словно погружается в густую как кисель жидкость. Еще мгновение, и он выпадает на каменный пол, а замерший перед ним, ошеломленный человек в каком-то нелепом наряде, уже открывает рот для дикого вопля. Над головой раздается несколько коротких "хлюпов", и тело "встречающего" отбрасывает назад, а из его груди вырываются фонтанчики крови вперемешку с ошметками плоти и одежды.

Игорь откатывается в сторону, не желая получить подарок от "дезерт игла", незаконного, но столь любимого Михаилом Леонидовичем "защитника его интересов", и с удивлением наблюдает, как осыпается серым пеплом то, что несколько секунд назад было дверью в мастерскую, а чуть раньше, поверхностью обычного зеркала.

Оглядевшись вокруг, и не увидев в пустом зале ни одной живой души, Игорь тяжело вздохнул и, встав на четвереньки, попытался подняться на ноги. Уперевшись, отчего-то сильно ослабевшими, дрожащими руками, в каменный пол, парень подтянул под себя одну ногу, но тут взгляд его упал на собственные ладони, и Игорь, срываясь на фальцет, выругался, рухнув обратно на пол.

Черт знает что. Лежа на холодной каменной поверхности, Игорь поднес руку поближе к глазам, и принялся внимательно ее рассматривать в неверном и прыгающем свете десятка чадящих факелов, развешанных по стенам зала, в который его занесла нелегкая. Но обстановка вокруг, сейчас его почти не волновала. Гораздо больше, Игоря заботило другое... а именно, его руки. Точнее, НЕ его руки. Или? А как выглядели его грабки, лет эдак пятнадцать назад? Парень принялся ощупывать самого себя, провел руками по гладким щекам и подбородку, и еще раз выматерился. Коротко, но емко. А как еще мог отреагировать тридцатилетний мужик, обнаружив, что оказался в теле подростка?!

— Мне нужно зеркало. — Вздохнул Игорь, когда первый шок немного схлынул, и он, кое-как справившись со ставшей слишком просторной одеждой, попытался подняться на ноги. — Надо убедиться в том, что я именно помолодел, а не оказался в чьем-то чужом теле... И сматываться отсюда, пока не явились очередные "леонидычи" со стволами, и не наделали из меня решето... Блин, ну дела. И как мне с таким раскладом дальше жить?! Никто ж не поверит, что этот хилый подросток и есть я. Впрочем... хуже будет, если поверят. На запчасти разберут, чтоб понять, как такое возможно... Если, конечно, раньше, меня Леонидыч со своими орлами-подельниками не прикончит. Оё-ёй. Не, надо сваливать отсюда, и как можно быстрее...

Наконец, утвердившись на своих двоих, молодой человек огляделся и осторожно двинулся к телу того неудачника, что попал под выстрелы его бывшего шефа. Окинув взглядом валяющуюся на полу, весьма массивную тушу и, убедившись, что медицинская помощь тут уже не поможет, Игорь склонился над телом и, поморщившись от давно забытого им запаха крови, принялся его обыскивать.

И вот тут молодого человека ждал еще один сюрприз. Наряд убитого. Бывшая супруга Игоря училась на художника по костюмам, и в свое время он немало времени провел, помогая жене-студентке с подготовкой. Да и самому мастеру довольно часто приходилось работать с украшениями и интерьерными предметами различных стилей и эпох, что подразумевало знакомство, хотя бы и исключительно поверхностное с модой различных времен. Так вот, убитый был одет словно горожанин какой-нибудь Венеции времен да Винчи... Темный дублет, короткий плащ и узкие штаны... даже берет с пером имелся в наличии, хотя и изрядно изгвазданный в пыли.

— Однако. С маскарада он сбежал, что ли? — Пробормотал Игорь, снимая с убитого пояс и складывая его в найденную при трупе бесформенную сумку, уже обшаренную парнем. Зеркала он в ней не нашел, зато обнаружил несколько свертков, подобных тому, что выпал из зеркала, головку сыра, булькающую флягу, хлеб и небольшой кожаный кошелек с десятком странных монет. — М-да уж. Если это и маскарадный костюм, то парень был еще большим педантом, чем Леонидыч... Хотя... может здесь, все так одеваются. Это же вроде как другой мир, если верить подельнику шефа... Вот ведь, гадство, а. Ну шеф, ну затейник. Встретимся, загрызу, сволочь. И ведь даже не попытался договориться, мразь... Так, отставить. Собираю шмотки, и на выход. Успею еще волосы на себе порвать...

Покидав все найденное обратно в сумку, более основательный разбор трофеев, молодой человек, точнее, юноша, решил оставить на потом. А сейчас, нужно было срочно уходить из этого странного зала, и попытаться определить, куда же его, такого любопытного, занесло.

Стянув с мертвеца, расстегнутый и ничуть не пострадавший от расстрела, плащ и упихав его вместе с беретом в ту же сумку, Игорь поднялся с колен и, сняв со стены, один их факелов, направился к тяжелой чуть приоткрытой двери в углу зала. Из-за нее тянуло сыростью и плесенью, но другого выхода здесь не было и Игорь, прислушавшись, но не услышав из-за двери ни звука, кроме недалекой тихой капели, выскользнул в низкий, явно вырубленный в скале, коридор. Здесь было холодно, сыро, и темно... То ли подвалы какие-то, то ли штреки каменоломен, сам черт не разберет.

Немного подумав, Игорь вернулся в зал, поснимал со стен оставшиеся факелы, затушил их, отчего углы зала погрузились в непроглядный мрак, после чего, затянул получившуюся связку выуженным из сумки поясом мертвеца. Снятый с него же, длинный кинжал в деревянных, обтянутых кожей ножнах, парень повесил на собственный ремень и, сдвинув его на бедро, чтобы не мешал при ходьбе и не отбил причинное место, нагруженный тяжелой сумкой и связкой факелов, вышел за дверь.

Потоптавшись у входа в зал, Игорь несколько секунд постоял в раздумьях о том, в какую сторону направить свои стопы. Так ничего и не решив, он вытащил из кармана десятирублевую монету, и уже было собрался отдать решение на волю случая, когда в свете факела увидел на полу цепочку следов, ведущую откуда-то слева, к двери в зал. Посветив в другую сторону и не обнаружив на полу ничего кроме пыли, Игорь хмыкнул и решительно шагнул в ту сторону, откуда пришел, сбежавший с маскарада, покойник...

Сменяли друг друга узкие переходы, развилки, в каждой из которых находились следы, аналогичные тем, по которым Игорь ориентировался, вырубленные в толще камня лестницы и узкие галереи, нависающие над темными провалами. Игорь шел по пещерам уже очень долго, по крайней мере, подкрашенной вином воды во фляге, осталось совсем чуть-чуть, сыр он давно подобрал до последней крошки, а из связки факелов, остался лишь один еще не спаленный, да десяток обгоревших деревяшек, которые Игорь решил не выбрасывать и продолжал тащить с собой. А выхода все еще не было видно. В голову любопытного мастера начали закрадываться откровенно панические мысли, и если бы не боязнь быть услышанным каким-нибудь подельником своего бывшего шефа или убитого им мужика в зале, он давно бы уже матерился в голос. А так, Игорю оставалось только скрипеть зубами, и упрямо идти вперед, чувствуя, как холодеет в груди от накатывающего волнами страха. Он давил эту жуть, до белеющих костяшек сжимая в руке факел, и убеждая себя, что следы, по которым он шел, обязательно выведут его на свет. Не сейчас, так через час, не сегодня, так завтра. Но он обязательно выберется из этих гребаных пещер.

Тяжелая деревянная дверь, обитая поддернутыми ржой полосами железа, возникла перед парнем совершенно неожиданно, словно вынырнула из стены, сразу за поворотом короткого каменного коридора.

Отдышавшись после подъема по крутой винтовой лестнице, Игорь подошел к двери и, морщась от жара и неприятного запаха трещащего факела, принялся внимательно ее осматривать. Никаких запоров он не нашел, но на попытку открыть, дверь отреагировала презрительным игнорированием его потуг. Она даже не шевельнулась, когда он налег на нее всем весом. Впрочем, нынешний вес парня был не так уж велик, по сравнению с тем, каким он был совсем недавно. Игорь почесал затылок и, воткнув факел в обнаруженный на стене держатель, вновь занялся осмотром запертого выхода. В том, что за дверью расположен выход, он уже даже не сомневался...

Итогом осматривания, ощупывания и даже обнюхивания двери, стала находка скоб, очевидно удерживающих петли замка, или... Игорь провел рукой по загнутым кончикам скоб, измерил на глаз расстояние до края дверного полотна и уверенно хмыкнул. Или, крепеж засова.

Недолго думая, парень вытащил из ножен кинжал и, вставив его в щель меж дверью и косяком, чуть ниже примерного расположения засова, попытался продвинуть его как можно дальше, мысленно молясь, чтобы сталь не встретила преград на своем пути. Иначе, это будет означать, что щель прикрыта закраиной, и тогда добраться до засова будет попросту нереально... Есть! Игорь довольно улыбнулся, и повел кинжал вверх. На его счастье, засов оказался накладным, так что, приложив немного усилий, Игорю удалось его приподнять над удерживающими его крюками, и дверь, с легким скрипом, отворилась. А за ней темнота.

Настроение Игоря уже было рухнуло вниз, но в неровном свете факела, он успел заметить, что выход прикрыт какой-то тканью, и облегченно выдохнул. Все-таки вышел. Даже если за занавесью скрывается еще одна пещера, она, по крайней мере, обжита, а значит, где-то недалеко есть люди... О том, чем может грозить ему встреча с подельниками оставленного в зале трупа, Игорь и думать забыл.

Парень одернул грубую ткань, натянутую отворившейся дверью, и вышел в просторную комнату с низким потолком, заставленную немногочисленной и довольно грубо слаженной мебелью.

— М-да уж. Убогонько. — Вздохнул Игорь, окинув взглядом помещение, и кинулся к небольшому окну, забранному свинцовой решеткой со вставками из мутноватого "бутылочного" стекла. — М-ма-ать...

За окном виднелся довольно пологий, каменистый спуск, поросший пучками-метелками какой-то сероватой травы, плавно переходящий в ровную как стол маленькую долину, с разбросанными там и тут чахлыми рощицами и окруженную горбами невысоких холмов. Из-за ближайшей рощи выглядывают беленые стены домов, а по изжелта-серой грунтовке, у самого подножия склона, метрах в ста от дома, в котором оказался Игорь, катится повозка, на двух деревянных колесах, запряженная флегматичным ослом. Но вовсе не это вызвало такую реакцию Игоря. Нет. Во дворе домика, в котором он оказался, топталось трое мордоворотов, до боли похожих на тех уродов, что схватили его в мастерской Леонидыча. Темный длинные плащи, надвинутые на глаза широкополые шляпы... Причем, топтались они не просто так. У ног одного из них, валялся какой-то мужик, изрядно избитый. "Плащеносец" мерно задавал какой-то вопрос, на незнаком Игорю языке и, время от времени, то тыкал в лежащего, мыском бряцающего шпорой сапога, то колол его кончиком длинной шпаги, больше похожей на узкий меч. Избитый хрипел, вызывая гогот у окруживших его уродов.

Игорь скрипнул зубами и огляделся. В доме не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало оружие, за исключением... Выпустив из рук свою ношу, парень ощерился и, схватив прислоненные к стене, у входа в дом, вилы на крепком черене и дурно откованный, но довольно острый топор, рванул к противоположной стене. Распахнув окно, Игорь выглянул наружу и недовольно присвистнул. С этой стороны, как оказалось, дом навис над довольно глубоким ущельем, сверзиться в которое, парню совсем не улыбалось. А тут еще и вилы мешаются. Тем не менее, злость на самого себя, на Леонидыча и его гостей была слишком велика, а увидев таких же придурков, да еще и мучающих какого-то несчастного, Игорь и вовсе "сошел с нарезки". Желание отыграться за все произошедшее с ним за последние часы, вспыхнуло в парне со страшной силой. Топор моментально был пристроен за ремнем на спине, а вилы броском отправлены на низкую, крытую дранкой крышу дома. Еще один миг, и юркое тело мальчишки выбралось из окна и ящерицей взметнулось вверх по грубой каменной кладке.

Убедившись, что кроме трех палачей, во дворе больше никого нет, Игорь выпрямился, сжимая в ладони топорище. Взвесив плотницкий инструмент в руке, юноша растянул губы в совсем не детской улыбке и, стоящий ближе к нему "плащеносец" коротко вскрикнув, рухнул наземь с торчащим меж лопаток топорищем. Игорь тут же спрыгнул с крыши, и, не дожидаясь пока начавшие оборачиваться противники придут в себя, в два прыжка настиг следующего бойца, уже почти обнажившего свой меч. Не успел. Вилы, конечно, не "лопата" со штык-ножом, но сейчас, оно и к лучшему. Трезубец вонзился в живот "плащеносцу", вызвав у того, нечеловеческий, звериный вой. Не теряя времени, Игорь отпрянул назад. Третий противник, тот самый, что развлекался, пиная валяющегося на земле мужика, уже стоял напротив него, и с холодным интересом рассматривал странного мальчишку, с такой легкостью отправившего на тот свет двух его людей. И чем?! Вилами и топором!

Игорь рассчитывал, что его противник бросится на него немедленно, распаленный смертью "коллег", но тот отчего-то медлил. Впрочем, недолго. Игорь едва успел увернуться от длинного выпада, и больше от удивления, чем осознанно, треснул железной насадкой вил по запястью вооруженной руки противника. Шпага выпала из ладони, и "плащеносец" тут же подался назад, матерясь на каком-то странном языке. Итальянский, что ли?

Впрочем, времени на размышления о лингвистике не было. Противник извлек из ножен длинный кинжал, сродни тому, что болтался на поясе у самого Игоря и, разорвав дистанцию, двинулся по кругу, время от времени делая вид, что собирается атаковать. Удар... Плащеносец, даже не стал толком уворачиваться от вил, он просто перехватил их чуть ниже насадки, и с силой дернул на себя...

Игорь увлекся, и попросту забыл, что сейчас у него нет ни прежней массы, ни силы. А потому, когда его противник ухватился за вилы, он чуть не грохнулся от рывка и только удивленно хекнул, провожая взглядом отброшенный "плащеносцом" садовый инструмент. Но тут же, разозлившись на собственную ошибку, откатился в сторону от метнувшегося к нему противника и, вытащив свой кинжал, встал в привычную, хотя и изрядно подзабытую уже стойку.

"Плащеносец" же, глянув на насупившегося, раскрасневшегося от обиды юнца, сгорбившегося напротив него с кинжалом в руке, насмешливо усмехнулся.

Зря, стоило ему подойти ближе, как вспорхнувший стальной бабочкой, кинжал паренька, неведомо каким образом оказался в другой руке и тут же кисть "плащеносца" словно огнем обожгло. А в следующее мгновение, сердце воина заполошно дрогнуло и взорвалось неописуемой болью. Он не успел понять, что происходит, и свалился под ноги странному юноше. Только пальцы шкрябнули по песку, а глаза еще успели увидеть серьезный, совсем недетский взгляд противника, после чего закрылись. Навсегда.

Игорь, тяжело дыша, опустился на колени рядом со своим противником и дрожащими руками выдернул у него из подмышки обагренный кровью клинок. Тщательно, хотя и несколько нервно, обтерев сталь о плащ убитого им человека, юноша на мгновение прикрыл глаза, приходя в себя, но тут же встрепенулся, услышав какой-то шорох.

— Ой-йа... конвес... мучачо, хабла устед...? — Хрипящий, натужный, то и дело прерывающийся голос избитого мужика, валяющегося в нескольких метрах от Игоря, вырвал юношу из легкой прострации.

— По-испански... э-э... эспаньол? — Переспросил парень. — Си, сеньор.

— Эспаньол... Верда? Муй бьен... — Мужик закашлялся, и Игорь рванулся к нему. Значит, не Италия, Испания... ну пусть так. Хотя, какая разница, с этими мечами?!

Глава 2, в которой герой сводит знакомство с местными жителями.

Едва Игорь затащил раненого в дом и, уложив на широкую лавку принялся наскоро приводить его в порядок, следивший за его суматошными движениями испанец, осведомился, куда тот так спешит. На объяснения Игоря, дескать, сами мы не местные, халупа не наша, и вообще, тикать надо батьку... болезный синьор глубокомысленно покивал, и ответил в том смысле, что торопиться не надо, поскольку он, дон Херонимо де Карранса и есть единственный владелец этой недвижимости.

Кое-как справившись с мысленным переводом довольно архаичного испанского языка, да еще и кастильского диалекта, на современный ему русский, Игорь занервничал, что не укрылось от его собеседника.

— Ингвар, судя по твоей одежде, я могу предположить, что ты прибыл с той стороны зеркала, не так ли? — Кряхтя, с долгими паузами, проговорил дон Херонимо, и Игорю не оставалось ничего другого, кроме как согласно кивнуть, в ответ. — Хм... Может тогда, поведаешь мне, что случилось с Лацио?

— Лацио? — Не понял Игорь.

— Да, подридо Лацио, мой ученик, что привел этих аскуеросос вердугос. Он должен был быть у зеркала... Ты его там не встретил?

— Эм-м. Встретил. Только он уже был мертв. — Помолчав, проговорил Игорь и, поймав требовательный взгляд дона Херонимо, постарался объяснить в меру своего знания испанского, что произошло с ним у зеркала, не касаясь при этом темы изменения своей внешности. По мере того, как Игорь приближался к развязке, лицо избитого дона светлело.

— Эй, парень, да ты просто молодец! — Чуть громче чем следовало, воскликнул испанец, и тут же натужно закашлялся. Игорь было дернулся ему как-то помочь, но дон Херонимо остановил его одним жестом, и оправившись, заговорил снова, но уже значительно тише. — Ты действительно молодец, Ингвар. Удрать от солдат Рене и закрыть за собой этот чертов проход, знаешь, лучшего подарка я не ожидал. У меня самого так и не хватило духу разрушить это зеркало... Спасибо, что снял с моих плеч это бремя... А сейчас, будь добр, сходи в деревню, приведи донью Лауру, пусть займется этими царапинами.

— Ничего себе, царапины! — Пробормотал Игорь, покачав головой, но отправился в деревню. Парню очень хотелось расспросить испанца поподробнее обо всех этих рене с солдатами, но он прекрасно понимал, что сейчас избитому совсем не до рассказов, как бы он не пытался бравировать... А значит, беседу придется отложить до тех пор, пока испанцу не станет получше.

В деревне, краешек которой он видел из окна дома, Игоря ждал еще один сюрприз. А именно... язык. Недаром ему показалось, что напавшие на Херонимо солдаты Рене говорили на итальянском. Жители деревеньки, в которую он пришел на поиски некой доньи Лауры, тоже предпочитали говорить именно на этом языке, по крайней мере, двое встреченных на дороге крестьян, везущих какие-то мешки на запряженном в уже виденную недавно Игорем двухколесную повозку, на все его вопросы отвечали по-итальянски... Как парень это понял? Так ведь, кроме итальянцев, ни один народ мира не разговаривает руками так, что слова, при этом вылетающие с бешеной скоростью, кажутся необязательным дополнением к танцу жестов. Но как бы то ни было, а в свете увиденного перед Игорем во весь рост становилась проблема взаимопонимания, поскольку итальянский для него был, что курдский... То есть он его не знал, абсолютно! И как теперь найти эту самую донью?

Впрочем, прежде чем расстраиваться и опускать руки, нужно хотя бы попытаться решить поставленную задачу доступными средствами. И Игорь, распрощавшись со встреченными крестьянами, так и оставшимися на дороге болтать уже о чем-то своем, отправился дальше. Оказавшись на окраине деревушки, парень огляделся и, увидев сидящего на каменной лавке у крыльца небольшого недавно побеленного дома, аборигена, одетого в широкие штаны, заправленные в сапоги и рубаху беленого полотна выглядывающей из-под кожаного жилета, направился прямиком к нему. Увидев целенаправленно двигающегося к нему паренька, мужик сдвинул на затылок берет, окинул взглядом явно непривычный для него наряд гостя, и после недолгого раздумья, поднялся с лавки как раз в тот момент, когда Игорь миновал невысокую каменную ограду, отделявшую "придомовую территорию" от уличной.

— Буэнос тардэс, синьор. Эх... Синьора Лаура... сокорро... хелп... помощь... — Попытался объясниться Игорь, и вздохнул. — Вот ведь, и как ему сказать-то?

— Да уж как-нибудь, скажи, малец. А то пока, ничего не понимаю из твоего лепета. — Усмехнувшись, ответил мужик, поглаживая ухоженную смоляно-черную бородку... по-русски ответил.

— Вот б...я! — Выдал Игорь и еле успел увернуться от мощной оплеухи.

— Что ж ты язык-то поганишь, отрок! — Нахмурившись, проговорил мужик, но второй попытки отвесить Игорю леща, не предпринял. Так и остался стоять в паре метров от гостя, выжидающе на него поглядывая.

— Прости, дяденька, никак не ожидал здесь своих встретить. — Повинился Игорь, моментально вспомнивший о своем нынешнем облике.

— Да уж. Ну, свои не свои, то еще неизвестно, но и я, признать, не ждал здесь такого "племянника" встретить. Владиславом меня величают. А ты кто таков и откуда взялся? — Кивнул мужик, но тут же перебил сам себя. — Погоди, о том опосля поговорим. Ты ж помощи какой-то искал...

— Да. На дона Херонимо тати напали, избили сильно. Он меня послал донью Лауру найти, а я по-итальянски не разумею.

— Дон Херонимо, говоришь? — Нахмурился мужик. — Это случаем, не тот боярин, что третьего дня на Воющем холме остановился?

— Э? — Не понял Игорь. — Да я и не знаю, как тот холм зовется. Стоит вон каменный домик, там он и лежит.

— Над обрывом, да? — Уточнил мужик. — Понятно. Ладно уж. Идем, отыщем твою донью Лауру... Негоже человеку в помощи отказывать. Но уж ежели он опять мою сестру охаживать станет... Прибью. Так и передашь своему дону Хре... Херонимо. Как звать-то тебя, отрок?

— Игорем. — Ответил парень, шагая следом за своим новым знакомцем к дому.

— Игорь-Ингварь. Хм. И не поймешь, то ли венд, то ли русич, а то и вовсе свей какой... — Пробурчал мужик, открывая дверь, и тут же заорал. — Ларка, а ну иди сюда! Да котомку свою бери. Твово лыцаря побили. Лечить будешь.

— Ах ты ж Ирод египетский! — Раздалось в ответ откуда-то из глубины дома, и пока Игорь пытался соотнести Египет со знаменитым царем, на пороге возникла размахивающая ухватом, разъяренная фурия, очень даже ладных очертаний. Так что, Игорь даже мысленно согласился с испанцем. Такая роскошная женщина не привлекла бы только полного импотента. Пока, теперь уже юноша, с удовольствием разглядывал сестру Владислава, девушку лет семнадцати на вид, одетую в легкую блузу с довольно низким вырезом и длиннополую юбку, с вышитым передником, та продолжала наступать на брата, чуть ли не протыкая его ухватом. Яркие синие глаза мечут молнии, коса хлопает по туго обтянутой тканью юбки крепкой попе... Валькирия, да и только! Только вот ругается по-русски, и такие коленца загибает, что любая из воительниц Одина, коли поняла, так покраснела б.

— Лариса, а ну охолони! — Вдруг рявкнул Владислав, и девушка не менее неожиданно замерла на месте.

— Не трогал я твоего дона. Это вон, Ингварь от него прибежал, да обсказал, что этого Хренонимо, прости господи, солидады избили. Так что, давай, ноги в руки, суму на плечо и беги лечить своего лыцаря... пока я не передумал.

— Тьфу на тебя, болтун. — Топнула ногой девушка и, отбросив в сторону ухват, скрылась в доме, чтобы уже через мгновение, вылететь на порог с дерюжной сумкой. Лара уж, хотела было, повесить ее на плечо, но подскочивший Игорь, моментально отобрал ношу.

— Идите-идите уже. — Скривился Владислав, когда сестра обернулась к нему, чтобы что-то сказать. Захлопнув рот, Лариса, словно заправский солдат развернулась через левое плечо, и они пошли.

Завидев валяющиеся во дворе домика дона Херонимо, тела убитых, девушка испуганно ойкнула и растеряно замерла на месте. Игорю пришлось взять ее за руку, и так вести к дому, обходя по большой дуге мертвых солдат некоего Рене. Правда, оказавшись в единственной комнате дома, Лариса моментально пришла в себя и, выкинув из головы мысли о трупах, тут же принялась хлопотать вокруг потерявшего сознание испанца. Нашлась работа и Игорю. То принести воды из колодца, расположенному метрах в тридцати, вниз по склону, да на огне ее вскипятить (хорошо еще зажигалка при нем осталась, а то бы намучался с местными огнивами, да кресалами), то помочь перетащить дона с лавки на широкую, но чрезвычайно короткую кровать, больше похожую на диван с чересчур вытянутой сидушкой. Тут уж Игорь настоял на том, чтобы положить избитого дона так, чтобы он действительно лежал, а не находился в полусидячей позе... И как, вообще, на этом ужасе мебельщика спать можно?! Да и потом пришлось изрядно поворочать обеспамятевшего испанца, чтобы дать возможность Ларисе обработать все его гематомы и ушибы.

Девушка действовала уверенно и четко. Профессионально действовала, можно сказать, так что по большей части, Игорю оставалось лишь вовремя и точно выполнять ее указания, что не могло не радовать. А уж ее спокойствию, и вовсе можно было только позавидовать. И не скажешь, что вот эта вот барышня, буквально полчаса назад застыла статуей при виде трех мертвецов во дворе дома...

Наконец, все раны дона Херонимо были обработаны, и Лариса устало опустилась на табурет у неуклюжего, но крепко сколоченного стола.

— Ингварь, у тебя водицы не найдется испить? Умучалась я. — Со вздохом проговорила девушка, утирая выступившую испарину. Немудрено. На улице плюс тридцать, не меньше, а в очаге огонь вовсю пылает. Игорь и сам уже чувствовал, как прилипает к спине рубаха, а по лицу бегут тонкие струйки пота. А дома сейчас зима-а, хо-олодно-о... От воспоминания о доме, парень немного скис но, тут же тряхнув головой, запретил себе думать на эту тему. Тем более, что он всерьез рассчитывал на помощь дона Херонимо в решении этой проблемы. Глянув на раскрасневшуюся девицу, Игорь подскочил и, кабанчиком метнувшись к тяжелому деревянному ведру, набрав полный ковшик воды, подал его Ларисе.

Благодарно кивнув, девушка чуть ли не единым махом опустошила ковш и, еще раз окинув взглядом ровно посапывающего во сне испанца, с любопытством взглянула на Игоря.

— И откуда ж ты здесь взялся, а Ингварь? Я к дону Херонимо уж не раз захаживала, а тебя не видала. Нечто недавно заявился?

— Сегодня с утра. — Коротко ответил Игорь.

— Вот как... Ну да ладно. Лучше скажи, видал как синьор, тех... ну, что на дворе валяются, побил? — Ничуть не смущенная явным нежеланием собеседника общаться, продолжила Лариса.

— Нет, не видал. Я пришел, он на земле лежит, вот, в дом его затащил, да за помощью побежал. — Осторожно ответил Игорь. Брать на себя убийство солдат ему совсем не улыбалось. Понятно, что если дон Херонимо, проснувшись, его сдаст, тут уж будет не отпереться, но зачем Игорю заранее признаваться в содеянном? Еще на суд какой потащат... А так, не видел, не знаю. И весь сказ. Все одно, судя по здешним реалиям, местные жители до дактилоскопии еще не дошли... Правда, допросы третьей степени практикуют вовсю, это уж как пить дать. Вон, достаточно глянуть, как солдаты этого дона отходили... Игорь вздохнул.

— Эй, Ингварь, ты что ровно застыл, слышишь меня? — Потрепала его за плечо Лариса, испытующе всматриваясь в лицо парня. — Ну, слава богу, отошел вроде. А то замер, словно идолище каменный, прости господи, и молчит.

— Ох, прости Лариса. Устал я, задумался... вот и... — Потерев ладонями пылающее от жара лицо, проговорил Игорь, и в этот момент, с кровати донесся сдавленный стон испанца. Девушка тут же оставила новоявленного юношу в покое и бросилась к своем "лыцарю". Игорь же, с облегчением вздохнул. Вот только расспросов ему сейчас и не хватало.

Понаблюдав, как Лариса хлопочет вокруг раненого, парень хлопнул себя рукой по лбу, и вылетел во двор. За помощь да лечение надо заплатить. А чем? У Игоря на этот счет были только две мысли. Первая, это расплатиться одной из тех золотых монет, что он снял с трупа Лацио... Но это золото... слишком велика, несуразна плата получится... Уж это, Игорь понимает, все-таки не первый год с проклятым металлом дело имеет, так что представление о покупательской способности золотой монеты имеет... Это ж все равно, что участковому врачу за вызов на дом, тысяч двадцать совать в карман халата! А значит, остается только один вариант.

Игорь глянул в приоткрытую дверь и, убедившись, что Ларисса все еще возится у постели избитого испанца, метнулся к трупам солдат. Недолго думая, парень срезал у одного из них с пояса, кожаный кошель и, вытряхнув на ладонь несколько серебряных монет, довольно улыбнулся. Вот это другое дело! Обыск остальных мертвецов, парень решил отложить до того момента, как Ларисса уйдет со двора... Пока же он ограничился тем, что пересыпал содержимое кошеля солдата в собственные карманы и вернулся в дом.

Когда девушка, собралась уходить, Игорь протянул ей пару серебряных монет невнятной чеканки, заслужив этим удивленно-уважительный взгляд со стороны Лариссы. Девица не стала изображать из себя мать Терезу и легко приняв оплату, выпорхнула во двор. Но почти тут же застыла на пороге дома...

— Ингварь... — Тихонько позвала она.

— Да? — Стоявший у двери, Игорь тут же принялся обшаривать двор подозрительным взглядом. Мало ли, что Лариса там углядела? А ну как еще гости позвали от этого, как его... Рене, вот.

— А ты не мог бы меня со двора вывести... а то я очень покойников боюсь. — Смущенно проговорила девушка. Игорь облегченно вздохнул, и протянул ей руку, за которую Лариса, тут же с готовностью ухватилась.

— А чего их бояться? — Парень еле удержал в себе старую шутку и, крепко держа лекарку за руку, повел ее опять по широкой дуге, к тропинке, сбегающей вниз по склону. — Они смирные. Это живых надо опасаться. А эти... уже не укусят. Видишь, я же не боюсь. И ты не бойся.

— Ну да... — Тихо пробормотала Лариса, и совсем уж невпопад, но чисто по-женски попыталась поддеть сопровождающего ее пятнадцатилетнего пацана. — С мертвыми ты храбрый. Глянула бы я как ты деру дал, кабы на них, живых наткнулся...

— Может и удрал бы... — Кивнул Игорь после недолгого молчания, спускаясь вместе с Ларисой по склону холма. — От живых-то, да вооруженных. Но они-то сейчас мертвые... Ну вот и все. Вон дорожка к деревне вашей, а я пойду. Мне еще там порядок наводить...

— И то верно. — Лариса, словно опомнившись, вырвала ладошку из руки Игоря, и махнув ему на прощание, пошла... нет, поплыла к деревне. Парень еще несколько секунд полюбовался девушкой и, развернувшись, потопал обратно к дому. Но не успел он обогнуть небольшую рощицу, как услышал короткий девичий вскрик. Недолго думая, Игорь вломился в рощу, пронесся сквозь нее и вылетел аккурат на двух парней самого что ни на есть затрапезного вида, сосредоточенно лапающих прижатую к дереву, Ларису. Вот блин! В лучших традициях фэнтези, а!

Не размениваясь на окрики, Игорь торпедой влетел в крайнего из напавших на лекарку пейзан, крутанул от себя, а когда тот рухнул наземь, хорошенько двинул ему каблуком в лоб. Ничего, кость там прочная, переживет. Хотя, по вечерам дорогу освещать себе еще долго будет, фингалы от сотрясения сойдут нескоро. Второй же насильник, удерживавший девушку, опешив от такого поворота, на мгновение замялся и получил от нее такой мощный пенальти между ног, что Игорю на мгновение даже стало его жаль... чисто по-мужски. А тут и кавалерия показалась. В виде Владислава и еще какого-то седоусого мужика, вполне себе респектабельного вида, особенно на фоне местной буколики и незамысловатой сельской моды. Обозрев место происшествия, и поморщившись от воя приголубленного Ларисой насильника, Владислав со спутником переглянулись, и облегченно вздохнув, принялись приводить в порядок вырубленного Игорем селянина.

— Чем ты его так ошеломил, Ингварь? — Поинтересовался Владислав, пока его седоусый спутник пытался заставить ушибленного свести глазки в кучку.

— Поначалу Ингварь, головой ему в спину влетел, а когда тот падать начал, он его этак ловко развернул, и уж упавшему по голове каблуком заехал. — Тут же сдала Игоря глазастая лекарка. И когда только увидеть успела?

— Мне больше иное интересно, что у вас тут за дикость творится? За один день, второй бой! — Проворчал недовольный Игорь. — То дон Херонимо с солдатами чего-то не поделил, теперь вот, эти оглоеды, свою же соседку снасильничать норовят... Не люди, а звери рыкающие.

— Так-то оно так... да не так. — Вздохнул Владислав, поглядывая в сторону своего спутника, наконец добившегося внимания от несостоявшихся насильников, и теперь усиленно им что-то втирающего на высоких тонах, сопровождаемых такими жестами, что будь Игорь девицей, точно бы в обморок рухнул... От непристойности зрелища. Какая там камасутра! Совершенно не нужно быть итальянцем, чтобы понять, что сейчас седоусый обещает познакомить насильников со всем наследием мировой порнографии, причем активная роль в этом представлении им не светит вообще, никоим боком. Игорь даже было засмотрелся на экспрессивную жестикуляцию седоусого, так что чуть не пропустил слова Владислава мимо ушей.

— Что, прости?

— Я говорю, такого здесь еще не бывало... У молодого Пьетро просто ум за разум от ревности зашел. Он уж давно по моей сестрице сохнет. А как этот боярин появился, да она к нему зачастила, так и вовсе с глузду съехал. Ревность, будь она неладна! Ну а сегодня вот, прослышал, что Хреномино этот твой, вроде как при смерти, вот и решил за "страдания свои отыграться". Он ведь слышь чего бает? А ты ж по-здешнему не разумеешь... В общем, говорит, что Ларку опозоренной посчитал, замуж теперь брать ее, ему вроде как невместно. А так и беса потешит и отомстит. Вроде ж, кто будет слушать гулящую-то? Вот только Ларка моя не гулящая девка в траттории! Не так нас батька воспитывал! Она может и вертихвостка, да свою честь блюдет...

— Понятно. И что теперь с этим горе-влюбленным будет? — Поинтересовался Игорь.

— Эх, будь мы дома, взял бы с него виру животом, да здесь не я решаю. Вон, как староста приговорит, так и будет... Одно хорошо, Давид человек правильный, худа не будет... Да! Мало уж таких вот, честных да справедливых, а все ж встречаются, слава богу. Вот и ты Ингварь из таких же. Не побоялся один на двоих кинуться, сестру мою от позора да смерти спас. Ведь не жить бы ей, кабы они ее снасильничали... Спасибо тебе, парень. За сестренку мою. Ежели б не ты...

— Да ты что, Владислав, ополоумел?! — У Игоря аж глаза на лоб полезли, когда он увидел, как этот здоровый мужик, вдруг рухнул перед ним на колени... — Поднимись немедля, слышишь! Вставай, кому говорю. Ларка, твою дивизию! Не видишь что ли? Брату плохо!

На силу подняли здоровяка в четыре руки. А Владислава похоже, накрыл конкретный трясун... Игорь, не долго думая отвесил мужику мощного леща, голова Владислава мотнулась из стороны в сторону и, пристально вглядывающийся в его лицо, Игорь с облегчением увидел, как из глаз Ларискиного брата уходит тяжелая муть...

— Ну как, полегчало? — Осведомился Игорь.

— Ох. Ну и тяжела же у тебя рука-то, отрок. От души влепил, и по сейчас круги цветные перед взором плавают. Все уж, все, Лариса. Вошел я в разум, кончай колготиться. — Отодвинулся от суетящейся вокруг него сестры, Владислав. — Идемте к дому... Ингварь, уж уважь, зайди к нам. Как благодарить тебя не знаю, так хоть попотчую. Да и меду опрокинем. После такого, не грех и у бочонка дно поскрести. А мед у меня... Эх, лучший мед во всей округе! — На расслабившегося Владислава, явно накатил отходняк. Языком он молол, просто не переставая. — Хотя, по правде, окромя меня его здесь никто и не готовит... Только вино и знают хлестать. Дикие люди! Ну да ничего, приучатся и к меду. У меня вон, уже и староста его берет в охотку, и с соседних деревень приезжают. Знатный мед...

Игорь шел рядом с Владиславом и держащей его за руку Ларисой и улыбался, наблюдая как седоусый староста, пинками гонит поперед себя несостоявшихся насильников. А в голове у молодого человека билась только одна мысль: "поскорей бы этот дурной день закончился"...

Глава 3, в которой герой разочаровывается и находит родственную душу.

Говорят же: "бойтесь желаний своих, ибо они сбываются!". А Игорь совсем забыл об этой старой мудрости. Закончился вчерашний, полный странных приключений день, а утро дня нынешнего встретило головной болью, желанием "сдохнуть вчера" и истошными криками во дворе.

Игорь попытался зарыться думалкой в подушку... неудачно. С тяжелым вздохом, парень разлепил глаза и, кое-как сфокусировав взгляд, медленно огляделся. Да уж. И почему это не было просто похмельным сном, а? Вокруг все та же немудреная обстановка домика дона Хре... Херонимо, да и сам хозяин, вон... Так, стоп! А где дон?!

Невзирая на качающуюся перед его взором картинку, Игорь поднялся с жесткой лавки, на которой ему пришлось ночевать, и еще раз огляделся. Нету дона... И крики эти с улицы еще... Крики? Вздохнув, парень медленно подошел к двери и, ничуть не беспокоясь о том, что его может ждать снаружи, шагнул за порог.

Будь Игорь в более адекватном состоянии после вчерашнего владиславова меда, он бы, наверное, рассмеялся, увидев происходящее во дворе... Бледный Херонимо, с сосредоточенным лицом и закрытыми глазами, движется по воображаемому кругу, вытянув по направлению к его центру вооруженную шпагой руку, словно изображая тореодора, а вокруг него, в противоположную движению испанца сторону, носится Лариса, в голос отчитывая отрешенного дона...

Покачав головой, Игорь окинул взглядом двор и, машинально отметив отсутствие забытых им со вчерашнего дня мертвецов, покачиваясь, осторожно двинулся к колодцу.

— Ингвар, если не сложно, принеси и мне воды. — Тихим голосом, так и не открыв глаз, пробормотал дон Херонимо, продолжая свои странные упражнения. И как только учуял, самурай испанский?!

— Угу. — Кивнул Игорь и покосился на замершую на полуслове от возмущения, девушку. — С добрым утром, Лариса.

— Утро?! — Тут же взвилась лекарка. — Утро когда еще было! А ты только поднялся! Не мог за синьором Херонимо присмотреть?

— Уй ё-ёо... — Схватился за голову юноша, чуть не снесенный звуковой волной. — Что ж ты так орешь-то, милая? Башка и так, что колокол, а тут ты еще визжишь...

Глаза девицы гневно сверкнули, и Игорь понял, что лучше бы ему сейчас быть где-нибудь в другом месте. Например, у колодца. Туда-то он и отправился, причем со всей возможной, в его нелегком состоянии, скоростью, не забыв, правда, прихватить объемистое ведро, собранное из плотно пригнанных друг к другу, потемневших от времени дубовых плашек.

Уже подойдя к колодцу, Игорь оглянулся и, убедившись, что Лариса не следует за ним по пятам, облегченно вздохнул. Набрав воды в тяжелое деревянное ведро, он было заколебался, но через секунду, решительно тряхнув головой, опрокинул бадью на себя, и тут же заскрипел зубами, стараясь сдержать рвущийся из глотки истошный вопль. Вода оказалась просто ледяной!

Справившись с собой, Игорь вновь набрал полное ведро воды и зашагал в обратную сторону не преминув заметить, что подобный урезанный контрастный душ пошел ему на пользу, напрочь выбив из головы остатки вчерашнего хмеля. Так что, к домику дона Херонимо, Игорь пришел уже в куда более приподнятом настроении, которое не смогло поколебать даже грозное выражение лица Ларисы, все-таки загнавшей испанца обратно в душную комнату.

Пока лекарка осматривала недовольного дона, Игорь успел пробежаться по ларям да полкам и, обнаружив в принесенной Ларисой корзинке свежие продукты, принялся за приготовление завтрака... или обеда? А, неважно! Главное, что занялся, а то ведь брюхо, оно вчерашнего добра не помнит, и жрать просит каждый день, да не по одному разу, между прочим.

Спустя полчаса, Игорь уже накрыл на стол и позвал Ларису и дона Херонимо, заработав при этом два удивленных и недоверчивых взгляда, на которые он не стал никак реагировать. Итак понятно, что здесь мужчины у плиты, это что-то из области фантастики.

К скромной трапезе, состоящей из пышного омлета, легкого салата, ароматной домашней колбаски и сыра, испанец с лекаркой приступили с опаской. Впрочем, через минуту, их уже было за уши не оттащить от шипящей сковороды, и горячие куски омлета стали исчезать с умопомрачительной скоростью.

Полюбовавшись на увлеченных едой сотрапезников, Игорь только довольно хмыкнул и, соорудив себе внушительный бутерброд, поспешил присоединиться к борьбе за омлет... А то ведь оставят без горячего, голодающие Поволжья, понимаешь.

Отвалившись от стола, дон Херонимо с интересом глянул на повара и кивнул каким-то своим мыслям.

— Я хотел бы поговорить с тобой, Ингвар... попозже. — Заметил де Карранса, взглядом указав на разбирающую остатки салата по составным частям, Ларису. Игорь понимающе кивнул.

— Если тебе так интересно, из чего я его сделал, можешь просто спросить. — Хмыкнул юноша, внимательно следя за манипуляциями лекарки.

— Тоже мне великая хитрость! — Фыркнула та. — Латук, маслины, сыр, перья лука... и, наверное, чеснок, вот только я его не нашла.

— Потому что я его измельчил и добавил в соус. — Ухмыльнулся Игорь. — В нем вся суть. Оливковое масло, соль, лимонный сок и чеснок.

— Где ж ты этому научился, а Ингварь? И зачем? — Прищурившись, поинтересовалась Лариса.

— Там-сям... А зачем? Кушать очень хотелось, а красавицы вроде тебя, чтобы меня накормила, рядом не было. — Еще шире улыбнулся парень.

— Хм. — Лекарка смерила Игоря долгим изучающим взглядом и, со вздохом встала из-за стола. — Спасибо за трапезу, но мне пора идти, пока Владислав сам сюда не примчался.

Поблагодарив юношу, Лариса обернулась к дону Херонимо и, сердито насупившись, что-то протараторила. Де Карранса в ответ недовольно скривился, но кивнул. Очевидно, шустрая девица выдала ему свои "врачебные" предписания, и испанцу они явно не пришлись по душе. Иначе с чего бы его так перекосило?

Игорь проводил Ларису со двора и вновь обратил внимание на отсутствие тел его вчерашних противников. По всему выходит, что местные пейзане позаботились о трупах... Ну и замечательно. Игорь совсем не горел желанием примерять на себя профессию гробовщика.

Не успев нарадоваться этому факту, юноша вдруг замер на месте и издал страдальческий стон. Ведь помимо убиенных им во дворе, остался еще один. Лацио, схлопотавший несколько пуль от Леонидыча, так и остался лежать в том зале...

Тяжело вздохнув, Игорь отворил дверь и вошел в комнату, где его дожидался испанец. Де Карранса по-прежнему сидящий за столом, кивком указал парню на стул, по другую сторону от обеденного убожества и, дождавшись, пока Игорь последует приглашению, наполнил пару оловянных кубков темным тягучим вином из кривой толстостенной бутылки.

— Ну что ж, Ингвар. Позволь, для начала, поблагодарить тебя за помощь с прихвостнями Рене. Если бы не ты, тяжко бы мне пришлось. Салюд Ингвар. — Дон Херонимо поднял свой кубок, сделал солидный глоток, и, дождавшись пока парень так же приложиться к вину, продолжил, — мы еще поговорим о том, чем я могу оплатить свой долг тебе, но сначала, позволь задать один вопрос.

— Внимательно слушаю, дон Херонимо. — Тут же отставил в сторону кубок, Игорь.

— Как ты намереваешься устраивать свою дальнейшую жизнь в этих местах? — Сказать, что слова испанца выбили Игоря из колеи, значит, ничего не сказать. Новоявленный юноша был просто в шоке. По сути, де Карранса только что расписался в том, что не знает как вернуть попаданца домой!

— Постойте, дон Херонимо. — Помотал головой парень, когда немного пришел в себя и обнаружил, что его собеседник продолжает что-то говорить. — Не уверен, что правильно вас понял, но... Вообще-то, я собирался вернуться обратно. Туда, откуда пришел!

— Хо! Извини, я не знал, что в мире существует еще один проход. — Пожал плечами де Карранса.

— Я этого тоже не знаю, но разве...

— А! Понял. Ингвар, жаль тебя расстраивать, но мне известна только одна пара зеркал, соединяющих наши миры. То зеркало, что ведет в твой мир, ты же и уничтожил. А то, с помощью которого можно прийти оттуда сюда, осталось у Рене и оно, наверняка, разбилось, как только ты оказался в зале. — Погрустнев, объяснил дон Херонимо, не оставляя камня на камне от надежды Игоря, вернуться домой. — Впрочем, тут я не могу утверждать что-то с абсолютной уверенностью, но мы можем это проверить. Достаточно оказаться в моем доме во Фиоренце. И если то зеркало цело, то ты сможешь попробовать вернуться... Вот только...

— Что? — Насторожился Игорь, заметив, как замялся испанец.

— Понимаешь, зеркала... они односторонние. То, что ты прошел сюда через зеркало в зале, можно назвать чудом. Да... самым настоящим чудом. — Взглянув на недоуменно качающего головой Игоря, де Карранса по-своему понял его жест и продолжил с нажимом. — Именно так. Уж поверь, Ингвар. Подридо Рене однажды выпихнул с той стороны какого-то мальчишку, в качестве эксперимента... в зал же вынесло только горсть праха и пустую одежду. Так-то. В общем, если желаешь, я могу взять тебя с собой во Фиоренцу и отвести ко второму зеркалу. Вот только сомневаюсь, что оно уцелело... а даже если так, то я бы не советовал тебе рисковать своей жизнью и безоглядно лезть в эту дьявольскую игрушку.

— Да уж. — Только и проговорил Игорь, но уже через миг справился с собой и, тряхнув шевелюрой упрямо сжал челюсти. — И тем не менее, я бы хотел увидеть второе зеркало. Пусть это будет той платой, о которой вы хотели со мной говорить, дон Херонимо.

— Э, нет, юноша. — Усмехнулся в ухоженную бородку испанец. — К зеркалу я тебя провожу и так. А долг... поговорим о нем у меня дома.

— Если вы так желаете. — Пожал плечами Игорь.

— Договорились. — Де Карранса кивнул и, побарабанив пальцами по выскобленному столу, задумчиво проговорил, — донья Лаура настаивает, чтобы я провел здесь еще три-четыре дня, надеюсь...

— Не беспокойтесь, дон Херонимо. — Махнул рукой Игорь. — Я готов ждать столько, сколько потребуется. К тому же, думаю, в вашем состоянии, моя помощь будет не лишней.

При упоминании здоровья испанца, тот недовольно сверкнул глазами, но почти тут же погасил гнев, только подбородок вздернулся кверху.

— Думаю, в особой помощи нет необходимости, но я буду рад, если вы составите мне компанию в утренних тренировках. — Проговорил дон Херонимо, и Игорь мысленно отвесил себе подзатыльник. Понял ведь уже, что испанец самоуверен до предела, а значит, не потерпит и намеков на свою болезнь и, тем более, немощь.

— С удовольствием, дон Херонимо. — Вздохнул Игорь. — Только прошу учесть, что я ни черта не понимаю в фехтовании...

— Ха! — Испанец даже не стал сдерживать горделивой усмешки. — Что ж, если ты все-таки решишь остаться во Фиоренце, я думаю, мы исправим это упущение. Клянусь святым Яковом, это будет нелишним. — Тут де Карранса, кажется, решил несколько сбавить тон. — Да и... ты ведь не откажешься, в свою очередь, продемонстрировать мне тот прием, с помощью которого свалил лейтенанта? Признаться, поединки на кинжалах не самая сильная моя сторона. Отец больше уделял времени мечу и шпаге... так что, даже наваха прошла мимо меня, как не стыдно в этом признаться.

— Я буду рад поделиться с вами своими умениями, если... — Игорь вздохнул и окончание фразы повисло в воздухе. Но нужно отдать должное испанцу, он прекрасно понял, что именно имел в виду юноша и не стал продолжать этого разговора. Зато выразил желание поведать собеседнику о своих злоключениях, связанных с пресловутыми зеркалами. Как оказалось, эти предметы достались ему в наследство от какого-то дальнего родственника по материнской линии. Достойный кабальеро завещал все свое невеликое имущество детям, а вот небольшую долину и домик на Воющем холме, недалеко от Фиоренции, приказал передать любой замужней родственнице. Иными словами, дон всеми силами желал избавиться от этой недвижимости, причем так, что бы она гарантированно не вернулась в его род... Почему и отчего на сего доброго человека нашел такой стих, дон Херонимо даже не предполагал. Зато, когда они, на пару с Рене де Го, добравшись-таки до долины и домика на Воющем холме, нашли зеркала и де Карранся разобрался с их принципом действия, что, с подачи впечатленного Рене, обернулось к их немалой выгоде, дон Херонимо не поленился и заказал добрую тысячу месс во спасение души давно почившего родича.

— И как же вы использовали эти проходы? — Поинтересовался Игорь. Испанец некоторое время молча смотрел на собеседника, но, очевидно взвесив все "за" и "против", решил ответить правду.

— Очень просто. Украшения. Старинные, редкие, а потому, нередко, весьма известные драгоценности Рене переправлял в ваш мир, где о них никто ничего не знает... Что ничуть не мешало получать за эти безделушки, неплохие деньги... Золотом и специями, разумеется, а не вашими бумажками.

— А где же он их брал... хотя, прошу прощения, это не мое дело. — Придержал коней Игорь.

— Я, честно говоря, особо не интересовался где и как Рене добывал украшения на продажу. — Пожал плечами де Карранса, и понимающе ухмыльнулся. — Хотя, конечно, догадывался, что они не всегда были куплены его маркитантами у солдат... Впрочем, это были проблемы Рене. Я лишь предоставлял ему возможность вести торговлю, не опасаясь внимания со стороны того же Тампля или Медичи.

— Тампль? — Непонимающе нахмурился Игорь. Насколько ему было известна история, орден храмовников был уничтожен еще в начале четырнадцатого века папой Климентом Пятым. А в этом мире, если Игорь правильно понял сидящего напротив испанца, орден, кажется, до сих пор процветает... Интересно.

— Орден Тамплиеров. Бедные рыцари Христа и Храма Соломонова. Ну очень бедные, да. — Это словосочетание, дон Херонимо произнес с нескрываемым сарказмом, подтверждая тем самым подозрения Игоря. — Они давно опутали своими меняльными конторами все христианские земли. Так что противостоять им сейчас могут, разве что, банкиры Медичи и то, лишь потому, что пользуются неизменной поддержкой Святого престола. И как любые менялы, и те и другие терпеть не могут, когда золото проходит мимо них. Так что попытайся Рене вести здесь серьезное дело, его бы попросту прирезали и никакая охрана не спасла. Собственно, он уже был на волосок от такого исхода, так что торговля через зеркала стала для него спасением. Те же Медичи уже успели обратить внимание на его маркитантов, частенько перехватывающих товар у воюющих солдат, быстрее, чем собственные торговцы банкирского дома. Так что, это был лишь вопрос времени...

— Хм, для человека лишившегося солидного дохода, вы на диво хладнокровны, дон Херонимо. — Покачал головой Игорь.

— Ну, положим, доход был не так уж и велик. — Отмахнулся тот. — Все же, я был не более чем привратником, да и деньги я зарабатываю иным путем.

— Это каким, если не секрет? — Поинтересовался Игорь.

— Ха! Позвольте представиться, дон Херонимо Санчес де Карранса, художник и златокузнец, механик его высочества князя Сфорца. — С легкой ухмылкой, вздернув подбородок к потолку, произнес испанец.

— Златокузнец и механик, да еще и придворный? — Удивленно протянул Игорь. Надо же, попасть черт знает куда, чтобы сразу наткнуться на коллегу... Фантастика. Что ж, если дон Херонимо прав, и зеркало в его доме во Фиоренце действительно разбилось, то возможно... Стоп! Юноша тряхнул головой. Зеркало цело. Оно должно быть целым. Просто обязано!

— Именно, Ингвар. Это, на самом деле довольно забавная история... — Подтвердил кивком де Карранса. — Знаешь, мой отец был категорически против того, чтобы я занимался чем-то подобным. Он даже против моей учебы в Комплутенсе возражал, что уж тут говорить о ремеслах... Ну как же, сын известного гранда, наследник рода... и вдруг, златокузнец, почти мастеровой! Слава Пречистой Деве, что он узнал о моем увлечении механикой и ювелирным делом, лишь когда я уже закончил высшие школы Комплутенсе и обрел определенную известность в городе. От изгнания меня это, конечно, не спасло, но я не расстроился. В конце концов, у меня был в запасе этот домик с долиной, подаренные мне матушкой, и кое-какие накопления, сделанные благодаря моему увлечению тонкой механикой. Знаешь, очень многие студиозы готовы были платить неплохие деньги за изящные вещицы, которые они, впоследствии, преподносили своим подругам... М-да уж... К тому же, я давно хотел повидать мир, а тут такая оказия. В общем, получив отцовское благословение в зубы, я поклонился родному дому, обнял на прощание матушку и отправился в путь. — Дон Херонимо мечтательно закатил глаза. Кажется, воспоминания о том времени у него были, по большей части, весьма приятными, несмотря на изгнание... Погладив аккуратную бородку, испанец фыркнул своим мыслям и продолжил повествование. — Вот во время путешествия по Гаскони, я и познакомился с Рене. Ну и завертелось. В результате, во Фиоренцию и эту долину мы прибыли лишь спустя два долгих, но весьма веселых года путешествий. А уже прибыв сюда, мы наткнулись на зеркала и Рене умудрился наладить свое дело. По большей части, именно благодаря этому, а точнее тому, что у меня завелись деньги и куча свободного времени, я и оказался в своей нынешней должности. Терпеть не могу безделья, а с заказами ко мне никто не спешил, все-таки, это не родная Кастилия, где мои изделия уже приобрели определенную известность... Вот и пришлось ограничиться балами и пирушками в компании фиорентийской молодежи. Тогда-то я, по глупой случайности, право слово, ввязался в спор с одним вельможей. Ему как раз привезли из-за моря весьма интересную музыкальную шкатулку, и он ею похвалялся в кругу наших общих знакомых... А я не удержался, ну и заявил, что она не стоит тех дифирамбов, что пел о ней продавец. Поспорили... чуть до дуэли не дошло.

Тут испанец замялся. Очевидно, он прекрасно догадывался о том, что его пылкий нрав нуждается в крепкой узде, но справиться с собой, сил ему явно не доставало.

— И что было дальше? — Поторопил рассказчика, Игорь.

— Спор я выиграл, сладил такую шкатулку, что заморская ей и в подметки не годится, да кто ж знал, что вельможа этот окажется племянником самого Сфорца?! — Хохотнул испанец. — Я и не заметил, как оказался во дворце его высочества. Вот так и появился придворный механик по прозвищу Кастилец. — Завершил свою историю де Карранса.

Новоявленный юнец покачал головой. Конечно, краткая автобиография дона Херонима зияла белыми пятнами, но и того что он уже услышал было более чем достаточно, чтобы понять: впервые в жизни, Игорь встретил на своем пути человека, превосходящего его по авантюризму и безбашенности...

— А как же так получилось, что Рене решил от вас избавиться? — Поинтересовался Игорь.

— Хм. Видишь ли, я прекрасно понимал, что делая выбор меж дружбой и деньгами, де Го скорее обратиться ко второму. Все-таки я неплохо изучил его за два года наших скитаний. Потому, расшифровав записи прежнего владельца зеркал, я постарался сохранить их содержание в секрете. — Нахмурившись, проговорил дон Херонимо. — Да вот, очевидно, плохо старался, раз уж один из моих учеников, смог ее раскрыть. Ну а имея в руках знание об открытии проходов, де Го посчитал, что делиться со мной даже десятой частью дохода от его торговли, слишком накладно...

— Но если вы знали, что он может повести себя подобным образом, так почему не отказались иметь с ним дело? — Удивленно протянул Игорь.

— Чтобы он тут же донес на меня церкви? — Фыркнул де Карранса. — Хоть в итальянских княжествах, церковь не так воинственна, как в моей Кастилии или у тех же франков, но за подобные штучки, с легкостью могут и аутодафе устроить...

— В общем, получается, что вы с Рене держали друг друга за глотку, а? — Усмехнулся Игорь.

— До тех пор, пока ты не поменялся с ним местами. А теперь, зеркал нет, де Го нет, и мне больше нечего опасаться церковного суда. — С облегчением вздохнул дон Херонимо, и поднял вновь наполненный вином кубок. — Так что... еще раз, салюд, Ингвар.

Подридо - Здесь и далее, ругательства дона Херонимо будут приводиться на испанском без перевода...

Тампль — здесь, сокращенное наименование Ордена Тамплиеров, по названию их основной резиденции в Лютце (в нашей истории, Париж).

Высшие школы Комплутенсе — учебное заведение, названное по имени места своего расположения. Комплутум — римское наименование города Алькалы (Алькала-де-Энарес). В конце пятнадцатого века учреждению был присвоен статус университета.

— 14 -