Командир

Командир

Запись 000

...как я писал в предыдущей записи... А, хатт твою!.. Стерлось. Ладно, на базе копия осталась; вернемся — восстановлю. Правда, тут придется кое-что переписать.

Я рядовой армии Галактической Империи, штурмовик AC-1173901 по прозвищу "Клавиш". На самом деле меня зовут... да неважно. Рядовым не обязательно; конечно, мы друг друга по именам-фамилиям знаем, да только все равно в ход идут прозвища. Вот с Рейдером мы уже четыре года служим, а я с трудом вспомню, как его зовут. Думаю, и он — тоже...

Это мой дневник; маленькая, но прочная дека с большим объемом памяти. Собственно, ему я прозвищем и обязан — постоянно набиваю мысли на клавиатуре, а кому-то на язык шуточка подвернулась...

Мы сейчас находимся на крейсере "Неустрашимый". Ничего кораблик, хотя на ИЗР определенно просторнее будет. Но "разрушитель" чересчур привлекает внимание, а мы пока выглядим обычным патрулем. Пока...

Мы тут повстанцев ловим. Поступила информация, что в этих местах они оружие у контрабандистов покупают, вот и явились. Для крейсера не проблема снести движки паре транспортов, или что там у них есть.

А еще у нас на борту высокое начальство. Даже не просто высокое — высочайшее.

Сам лорд Вейдер.

Ходят слухи, что он здесь, потому как среди повстанцев будет кто-то очень-очень важный, за кем СИБ гоняется уже несколько лет. Впрочем, некоторые толкуют, что лорд Вейдер просто решил развеяться, поработать в поле, так сказать...

Какая разница. Нам все равно никто ничего не скажет. Да и не наше дело, если честно.

Пока что единственный результа — то, что сержант нас драит вдвое чаще, а лейтенант постоянно с проверками ходит.

О, сигнал. Похоже, показались повстанческие транспорты. Что ж, готовимся к абордажу...

Запись 001

Если узнаю, какая ящерообезьяна из СИБ собирала сведения — пристрелю, честное слово, и плевать на последствия! Я-то хоть живой пока. А остальные...

Были там транспорты. А точнее — один транспорт. И два кальмарских крейсера в придачу. И "кресты", эскадрильи две. Против одного нашего и дюжины "дишек".

Взорвали они наш крейсер. Хорошие, видно пилоты, чтоб на них хатт посидел... И большинство спаскапсул с кораблем погибло.

Нам вот повезло — успели влезть в капсулу. Я, Рейдер, Мелодик, Технарь, сержант, лейтенант Лойрик... и лорд Вейдер. Да-да. Он последним вошел, как раз перед тем, как капсула отстрелилась, а крейсер взорвался.

Я сейчас эту запись с трудом набиваю — капсула кувыркается. Хорошо, хоть она к планете идет, а не в открытый космос. Но действительно ли хорошо?

Гляжу на других. По шлемам, конечно, ни хатта не поймешь, но я с ними не первый год. Рейдер по колену постукивает, Технарь в винтовку вцепился, Мелодик молчит, ничего не напевает, серж закаменел... на грани все. Лейтенанта лицо вижу — он весь белый. Еще бы. Ему едва за двадцать.

Лорд Вейдер... неподвижно сидит. Дышит размеренно.

Что такое? Падение замедляется. Движемся к планете, да только не со скоростью метеора. И кувыркание прекратилось.

Замечаю, как у лорда Вейдера перчатка шевелится — будто на пульте управления лежит. Так... он, что ли нас притормаживает, чтоб не разбились? Ну дела...

— Клавиш, еть твою... то есть, штурмовик AC-1173901! — не выдерживает серж. — Прекрати стучать!

Прекращаю.

Запись 002

Планета оказалась пустыней; во всяком случае, вокруг сплошь пески, куда ни глянь. Спаскапсула наполовину в этот песок зарылась; хорошо еще, люк не в бархане оказался.

Технарь сейчас внутри копается — проверяет, чего в порядке осталось. Мы сидим у капсулы, серж и лейтенант с лордом Вейдером совещаются. Серж уже проектор вытащил — туда холокарты планет загружены.

— Планета называется Кхел, — чем лейтенант хорош, так тем, что чуть ли не все планеты сектора наизусть помнит. — Тут всего пара городов; мы ближе к вот этому. Там вроде космопорт есть, и уж точно — станция связи.

— Их можно вызвать? — ровный, мощный голос. Вполне под стать фигуре.

— Если комлинк в капсуле работает... сейчас узнаем...

Как раз и Технарь высунулся, чтоб последние слова услышать.

— Нет, сэр, — вылез полностью, спрыгнул на песок. — Комлинк — вдребезги, там целы от силы детали четыре. Связь хатта с два установишь, и даже маяк полетел.

— Т-твою! — не выдерживает серж. — Извините, милорд...

— Ничего, — коротко отмахивается Вейдер. — Лейтенант, какие земли между нами и городом?

— Почти полностью пески, милорд. Немного саванны — уже совсем близко от города.

Это плохо. Это очень плохо, я и без объяснений понимаю. Мы ж не песочники1, броня обычная... так что придется вариться в собственном доспехе.

— Кто-нибудь знаком с правилами выживания в пустыне? — все тот же спокойный, ровный голос.

— Рейдер, сэр, — кивает серж на солдата. — То есть штурмовик ВМ-1340215.

— Откуда такое прозвище? — Вейдер поворачивает шлем; похоже, и взгляд у него такой же спокойный, как и голос.

— Я на планете-пустыне вырос, сэр, — вытягивается по струнке Рейдер. — Вот и прозвали... как татуинских тускенов.

— Хорошо. Объясните солдатам, как следует выживать в пустыне.

Судя по всему, сам Вейдер это знает... откуда, интересно?

Как ему не жарко, а? В черной броне и плаще... лейтенант уже потом обливается, а форма у него темно-серая. Или Вейдеру жарко, но виду не показывает? Тогда ж и выдержка у него...

— Соберите все необходимое, и выдвигаемся, — приказывает он.

Запись 003

На ходу не поработаешь с декой. К счастью, у меня есть вариант; Технарь когда-то мне в комлинк встроил что-то вроде передатчика, который слова перекидывает в память деки. Диктофон, короче. Капрал, когда нашел, сказал, что доложит и велит убрать к хаттам, но сразу после того был бой и он получил свое.

Поэтому я иду — и шепчу. Веду дневник.

Вейдер — впереди. Идет размеренно, неспешно, не останавливаясь. Сапоги немного вязнут в песке, но ему это не особенно мешает.

Раз-два. Раз-два. Левой-правой. Раз-два. Левой-правой. Раз-два.

В комлинке бормотание — Мелодик что-то напевает.

Для-нас-все-вздор — голод, жажда, длинный путь,

Но-нет-нет-нет — хуже, чем всегда одно, —

Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог,

И отпуска нет на войне!2

Нашел чем подбадривать, хатт его гунганом!

Видно, не один я так думаю — серж приказывает заткнуться. Мелодик умолкает, но через полминуты начинает новую. Не может без музыки со стихами.

Раз-два. Раз-два. Левой-правой. Раз-два. Левой-правой. Раз-два.

Сапоги проваливаются в песок; солнце бьет белым светом в глаза, и даже шлем не помогает. И жара. Казалось бы, в белых доспехах должно быть прохладнее... так нет же.

Лейтенант уже стянул фуражку, постоянно лоб вытирает. Ему еще повезло, что он блондин.

Раз-два. Раз-два. Левой-правой. Раз-два. Левой-правой. Раз-два.

А Вейдер все идет — неспешно, не останавливаясь. Мы уже с ног валимся, а он идет и не сбавляет шаг, и делать привал не собирается.

Железный он, что ли?

Раз-два. Раз-два. Левой-правой. Раз-два. Левой-правой. Раз-два.

Тупею с каждым шагом. Кажется, будто солнце забралось под шлем и запекает мозги. Даже не получается сообразить, сколько мы уже так топаем; а чувство времени у меня, вообще-то, хорошее. Но сейчас оно пасует.

Нормально идет только Рейдер. Ну, конечно, ему такое с детства привычно... а вот Технарь, к примеру, набуанец. Он пустыни-то только по холовизору видел.

Впереди и слева движется сержант; тоже едва плетется уже. Лейтенант — впереди и справа. А между ними, только немного дальше — лорд Вейдер. Идет. Не останавливается. И не собирается, видимо.

Дальше все произошло так быстро, что я ничего понять не успел; только потом уже этот фрагмент наговорил.

Совершенно неожиданно Вейдер развернулся и прыгнул к сержанту, махнув рукой. Серж улетел метра на два — и я точно видел, что перчатка его не коснулась.

А светящийся красный клинок рубанул по песку.

Сначала мы все остолбенели. Я ничего не понял; Технарь вытаращился на световой меч — тянет его на всякую мех-экзотику.

А потом мы увидели, что на песке дергается разрубленная пополам тварь. Метр девяносто где-то от носа до хвоста, и шкурой совершенно под цвет песка. И зубы. Острые. И много.

Сержант сел. Зачем-то пощупал горло; мне подумалось, что такие зубки его бы вырвали без проблем. Сглотнул.

— Спасибо, милорд.

— Ничего, — отозвался Вейдер, гася меч и вешая обратно на пояс. — Кто-нибудь может это приготовить?

Все дружно обернулись на Мелодика. Это он у нас спец — даже из самого поганого рациона сварганит что-то если не сверхвкусное, так съедобное.

Он подошел, осмотрел тварь, подумал и заключил:

— Можно. Если грамотно ее пожарить, а потом еще чуть поработать — получится толковая еда.

— Так и сделаем, — решил Вейдер. — Идем к той скале, и вы, рядовой, займетесь делом.

Какой скале?

Только после этих слов я сообразил, что впереди, метрах в сотне, высится здоровенная скала; как я ее раньше не заметил? Видно, совсем уже мозги поплыли от солнца...

Запись 004

Мелодик действительно сумел приготовить эту пустынную пакость. Причем так, что мы ее с удовольствием умяли; каких-то специй подсыпал.

Откуда специи? С собой таскает.

Снаряжение у каждого солдата стандартное. Но в то же время каждый носит что-то свое, часто незаметное. Только те, кто вместе служат, знают, у кого что сверх стандарта висит.

Мелодик вот специи таскает. Я — датапад. Технарь — мелкий набор каких-то инструментов. У Рейдера всегда при себе штуковина, которую он называет "галхут" — палка в полметра, из которой при нажатии выскакивает лезвие почти такой же длины; национальное оружие на его планете.

Что носят серж с лейтенантом, я не знаю. Они у нас не так давно, еще командирами не стали...

Интересное различие, все-таки... Есть "сэр" — это так обращаемся к любому, кто старше по званию и в обществе повыше будет. Есть "сержант", "лейтенант", "генерал" и так далее... ну, тут понятно, кому так говорим.

А есть еще "командир". Это реже услышишь; так мы человеку говорим, который действительно нами командует. Тот, кто прикажет — и без рассуждений под бластеры полезешь; потому что знаешь, что и он за тобой полезет, и вытащит отовсюду.

Как там Философ говорил? "Настоящий командир — это тот, чье командование ты бы принял сам, будь у тебя выбор". Хорошо он умел все в слова облекать. Умел — да получил свое, когда в десантный бот ракета при посадке угодила...

Отвлекаюсь от мыслей и смотрю на остальных. Посвежели. Мы сейчас в тени скалы сидим, тут прохладнее... чуть прохладнее, но все же... Шлемы, во всяком случае, снять можно.

Скольжу взглядом по лицам. Смуглый усатый Рейдер догрызает свой кусок; темноволосый светлокожий Технарь сосредоточенно мудрит над какой-то деталью винтовки; блондинистый и темноглазый Мелодик опять чего-то мурлычет; сержант задумался, машинально поглаживая шрам, который ему рыжину волос пропорол; лейтенант неотрывно смотрит на холокарту, но думает, видно о своем...

Вейдер сидит. Он не ел, и шлема не снял. Хочется обозвать это спесью, но почему-то понимаю, что она тут и близко не ночевала. Свои причины есть — и именно потому он сидит, скрестив ноги, прислонившись спиной к камню, и смотрит в пространство.

А что носит он сверх снаряжения?

Наверное, никогда не узнаю.

— Идти будем ночью, — неожданно произносит Вейдер. — Дневной путь выдержат только двое.

Ни у кого, видно, и сомнений не возникло — это Рейдер, которому пески с детства привычны, и сам Вейдер.

— До темноты — отдых, — распоряжается лорд и замолкает.

Ну слава всем силам! Наверное, у меня на лице такая же радостная ухмылка, как и у остальных.

— Сэр, замечу, что мы можем пересечь пути местных племен, — выуживает лишние сведения из своей необъятной памяти лейтенант. — Они считаются опасными.

— Племена? — недоверчиво хмыкает серж. — Это что, дикари? Да чего их бояться...

— Сержант, — голос Вейдера по-прежнему спокоен. — Снаряд ружья тускенского рейдера с двухсот метров пробивает стальной лист. Гаддерфай рубит пополам многие бластерные винтовки. Вы уверены, что здешние жители вооружены хуже?

Серж затыкается. Наверное, думает о том же, о чем и мы все — откуда Вейдер это знает?

— Отдыхайте, — четко произносит он, и нам остается только последовать команде.

Запись 005

Теперь идем ночью. Конечно, так попрохладнее; солнце не жарит, и духоты поменьше. Но вот песок никуда не девается, и ведет себя как последний гамморреанец в любое время суток.

Кажется, будто он в сапоги и во все вообще щели набивается. Умом понимаю, что это бред — у нас доспехи даже вакуум держат (правда, недолго), так что песок туда засыпаться не может. Но впечатление — именно такое.

Днем-все-мы-тут — и не так уж тяжело,

Но-чуть-лег-мрак — снова только каблуки.

(Пыль-пыль-пыль-пыль — от шагающих сапог!)

И нет сражений на войне!

Опять Мелодик... Сквозь зубы советую ему заткнуться, пока серж по шлему не врезал. Затыкается. На минуту. Потом затягивает что-то такое же жизнерадостное.

Откуда он их столько знает, этих песен?

Смотрю вперед. Странное дело; лорд Вейдер в эти пески как-то очень хорошо вписывается. Вроде бы двухметровая фигура в черных доспехах должна тут быть за километр видна... но он как-то умудряется выглядеть куда менее чужим, чем мы. Во всяком случае, мне так кажется.

Винтовка кажется какой-то куда более тяжелой. Но мысль о том, чтобы ее бросить, мигом проходит. Во-первых, тогда серж много чего скажет. А во-вторых, я помню, что Вейдер сказал о пустынниках.

Если он прав, то я хочу быть с оружием.

Лейтенант Лойрик старается держаться как офицер; правда, то, что фуражку он заткнул за пояс, немного портит образ. Он вообще старается всегда выглядеть "достойно" и "как подобает имперскому офицеру". Даже собирался в бой идти с выпрямленной спиной и высоко поднятой головой.

Правда, я слышал, как полковник Крайм ему сказал: "На параде так держись сколько хочешь; на поле ты так два шага пройдешь. Потом тебе что-нибудь прилетит в голову, и лично я твои мозги по канавам собирать не буду". Плюс еще десятка полтора разных слов, которых нет в уставе.

Лейтенант после этого впал в некоторую задумчивость, но стал вести себя поумнее.

Идем дальше. Кажется, что пустыня эта никогда не кончится; во всяком случае, картина вокруг отличается от той, что была три часа назад только количеством барханов.

От нечего делать, интересуюсь у Рейдера, кто в пустынях водится. Ой, дурак...

Он с охотой принимается рассказывать, почему-то — сплошь про хищников. Да и нехищные энтузиазма не вызывают; как представлю, что меня боднет тварь ростом в два с лишним метра и рогами как крыло ДИшки...

Сержант, слушающий беседу, постоянно влезает с вопросами: как то или иное существо можно моментально убить. Рейдер охотно рассказывает; на дьюбаке делает паузу, вспоминая.

Зато отзывается Вейдер: "Лучше всего — выстрел в височную долю. Там кости хрупкие".

Вразнобой благодарим за консультацию и идем дальше.

Странная это штука — долгий марш. С одной стороны, надо быть предельно внимательным; иначе можешь чему-то удивиться уже на том свете. С другой же, такое постоянное внимание изматывает не хуже самого марша, поэтому надо приучиться не сосредотачиваться ни на чем.

И все это надо делать одновременно. Такова солдатская жизнь.

Интересно, а что завтра есть будем? От той песчанки уже ничего не осталось; мяса там было не сказать, чтобы много, а для шести человек с хорошим аппетитом — вообще совсем мало.

А больше ничего и нет. Рационы лежат на складе... ну, сейчас, наверное, на орбите кружатся. Мы же в бой собирались, а при абордаже еда ни к чему.

Так что же есть?

Неожиданно Вейдер останавливается и мы, разумеется, тоже. Технарь едва не стукается об меня шлемом; шепотом посылаю его в дальние края.

Что стряслось-то?

Какое-то время Вейдер стоит, потом вдруг поднимает руку и указывает куда-то вправо и вниз. Там спуск с песчаного холма и некое маленькое ущелье.

— Там что-то живое. Крупное. Предполагаю, что съедобное.

Он что, мысли читает? Или просто о том же подумал?

Отказываться мы, конечно, не стали, и пошли вниз. Ну, "пошли" — сильно сказано. "Поскользили" — вернее; песок, чтоб его... Не получается нормально идти по такой поверхности.

Хотя, надо признать, падать на него куда приятнее, чем на бетон.

Вот как сейчас делает Технарь.

— Умф! Хатту-этот-песок-в...

— Это у тебя в роду хатты были! — рычит серж. — Что ворочаешься, как вуки в кальмарском океане, вставай!

— Хм, сержант, — замечает Лойрик. — Вуки в океане Мон Каламари вряд ли встретятся...

— Ну пусть ботан, — пожимает плечами сержант. — Какая разница?

Воображение же у него... Лично я представить ботана в море не могу.

К ущелью подбираемся медленно, с оружием наготове; кто его знает, что там живет... И какие у него зубы.

— Осторожно, выходит, — вдруг предупреждает Вейдер.

Очень вовремя — потому что выскакивающая из ущелья тварь очень подходит под описания, которые выдавал Рейдер. Что-то такое ящерное, под метр восемьдесят в холке, причем быстрое и прыгучее.

Я стреляю, но зверь уворачивается и прыгает. Вейдер коротко взмахивает рукой, и ящер отлетает. Но, прокатившись по песку, тут же оказывается на лапах и снова прыгает — теперь уже именно к Вейдеру.

Дальнейшее я никогда не забуду. Он просто вскинул правую руку и сунул кулак ящеру в зубы, и то челюсти сжал.

Хруст. Удивленный визг.

И винтовки у нас в руках плюются огнем; почему-то я стараюсь попасть в висок. Помню, что не дьюбак, но все же...

Такого огня ящер уже не переносит; падает и не поднимается.

— Думаю, это возможно приготовить, — замечает Вейдер, и я останавливаю взгляд на его руке.

Сквозь разодранную перчатку блестит металл.

Протез. Наверняка — из хороших сплавов. Неудивительно, что ящер зубы обломал...

Но все равно — вот так спокойно сунуть зверюге в пасть руку я бы не смог. Даже протез.

Запись 006

Ящер оказался повкуснее песчанки; во всяком случае, Мелодик возился с ним куда меньше. А еще он большой — так что можно с собой запас взять.

Рейдер как-то там поработал над мясом, чтобы оно не протухало. Очередной рецепт выживания с его планеты.

Странно даже. Нас учат стрелять, резать, драться врукопашную, проникать в здания, двигаться под огнем... воевать нас учат. И хорошо.

А вот таким вещам — как просто выживать без спецснаряжения — никто не учил. И нам сильно повезло, что есть целых два человека, которые пустыню знают.

Спецназ, наверное, обучают. А пехоту... логично. Зачем время тратить-то?

Но поели — и двинулись дальше. Ночь еще не кончилась; да и утром можно идти.

А вот потом... очень надеюсь, что тоже какую-нибудь скалу отыщем. Потому что сидеть под этим солнышком — удовольствие ниже среднего. Неправильное оно какое-то; не должно солнце так жарить.

Лейтенант по-прежнему с фуражкой за поясом идет. Рейдер наконец не выдерживает:

— Сэр, да оденьте вы фуражку. Днем перегреетесь до того, что солнечный удар будет.

— В фуражке он еще вернее будет, — мрачно отзывается Лойрик.

— Тогда давайте я вам правильный клорхон сделаю.

— Что?

— Головной убор для пустыни; это я его по-нашему назвал.

— А из чего?

— Ну... — Рейдер задумывается. — Давайте рубашку, наверное. Китель порвать сложнее.

Только сейчас замечаю, что все стоят и с интересом слушают. И Вейдер тоже — слушает, оглянувшись.

— Ну хорошо... — неуверенно соглашается Лойрик, расстегивая китель.

— Следуйте совету, лейтенант, — неожиданно замечает Вейдер. — Иначе действительно свалитесь.

Получив одобрение высокого начальства, лейтенант быстро передает Рейдеру рубашку, и тот за минуту, оторвав часть ткани, обматывает ему голову. Получилось что-то такое необычное, что я только в холофильмах видел... тюрбан вроде называется? С корускантской физиономией Лойрика сочетается — лучше некуда!

Скалу мы все-таки отыскали. Небольшая, правда; тень уступили лейтенанту. У нас-то хоть доспехи белые, и мы физически повыносливее. Хотя Технарь уже шатается.

Вейдер сидит неподвижно. Точнее, не совсем неподвижно; зачерпывает песок и позволяет ему течь сквозь пальцы. Потом еще раз повторяет. И еще раз. Что интересно — делает это левой рукой, которая не протез.

Странное дело; сейчас уже практически привыкли к нему. Во всяком случае, Рейдер с Мелодиком чего-то обсуждают, даже не глядя в его сторону.

Хорошая все-таки вещь — наши шлемы. Направление взгляда только примерно определить можно.

Становится все жарче. Правильно сделали, что остановились; даже подумать неприятно, как бы мы под этим солнышком шагали. Впрочем, и так думать не хочется... просто сидеть и смотреть. Будто трандошаны какие, на жаре совсем вялыми стали.

Думаю, как это выглядит со стороны — мы пятеро в белой броне, Вейдер в черной и лейтенант в серой форме. Желтый песок вокруг, синее небо над головой. Наверное, красиво, если нарисовать.

Поели, не особенно чувствуя вкуса. Вновь застыли; теперь уже все молчат.

— А тут почему-то не хочется говорить, — это Лойрик. С легким удивлением в голосе. — Даже не из-за жары. Просто... не хочется.

— Пустыня не терпит болтовни. Идешь — молчи.

Вейдер. И голос такой... спокойно-задумчивый. Будто что-то вспоминает.

Запись 007

Снова ночь и снова идем. Никак не пойму, как направление определили. Ну да, где город — известно. Куда мы воткнулись, тоже можно выяснить... Но как мы до сих пор в этих песках не потерялись?

Или потерялись, и не заметили этого? Нет, лучше об этом не думать.

Неожиданно Рейдер останавливается, и пристально смотрит куда-то на горизонт. Потом стаскивает шлем и втягивает носом воздух, снова вглядывается...

Ощутимо бледнеет. В первый раз такое вижу; никогда не думал, что он вообще умеет.

— Что такое? — настораживается лейтенант.

— Сакри-монхо, — хрипло выдыхает Рейдер.

Лойрик морщится, призывая все свои языковые знания.

— Э-э... "пустынная гибель"? Это что такое?

— Песчаная буря, — Вейдер глядит в ту же сторону. — Идет песчаный шторм. Сильный.

Сержант коротко матерится. Отлично его понимаю; я сам с побережья океана, и что такое "шторм" знаю. Думаю, в песчаном исполнении он ничуть не лучше, чем в водяном.

— Укрыться негде, — Рейдер окидывает взглядом пустыню. — Разве что вон в тех скалах пещера есть...

До скал километра три, но Вейдер не задумывается ни на секунду:

— Вперед. Как можно быстрее.

Бежим. Винтовка по броне стучит; обмотать приклад чем-нибудь, что ли? Впрочем, пойди найди обмотку...

Вейдер у скал, естественно, первый. Ну вот как он при таких размерах и так быстро двигается? Здоровый образ жизни, наверное.

А вот пещеры нет. И во все стороны не наблюдается.

— Рейдер, что у тебя дома в таких случаях делали? — серж вовремя соображает, у кого спросить совета.

— В смысле — оказавшись перед песчаной бурей без всякого снаряжения, которое на такой случай берут?

— Да.

— Умирали.

Ничего не скажешь, предельно четко.

— Отойдите назад, — командует Вейдер. — И готовьтесь разместиться.

Где?

Вопрос, наверное, мелькнул в головах у всех, но никто не подумал говорить вслух. Сейчас все станет ясно... а что он делает?

А того, что было дальше, я вовек не забуду. Даже не представлял, что это возможно.

Честно. Никогда бы не поверил, что человек может стоять как статуя, вытянув руку к скале — и камень сам собой дробится в щебень, создавая все более глубокую и глубокую нишу. Точнее — уже целую пещеру.

А вот так оно и было.

Жуть. Но красиво. Была бы камера под рукой...

Запись 008

Пещеру Вейдер выбил достаточно глубокую, чтобы туда залезли мы все; правда, там можно было лишь сидеть. К самой стене запихнули лейтенанта — он без доспехов, и ему в случае чего хуже всех будет. Рядом с ним сел Технарь — у него всякие электронные штучки, которым песок противопоказан. Потом мы с Мелодиком, друг напротив друга. Серж с Рейдером.

А Вейдер — у самого выхода. Причем ему пригибаться не особо пришлось; видно, с самого начала на свой рост рассчитывал.

Щебень, оставшийся от камня, сам собой сложился в этакую стенку, закрывшую вход; осталась лишь небольшая полоска вверху. То есть, не сам собой, конечно. Вейдер его сложил — тем же взглядом.

Эта стенка кажется хрупкой — вряд ли выдержит бурю. Да только лорд касается ее перчаткой, и почему-то мне кажется, что она устоит.

И устояла — когда налетел песчаный шторм.

Ветер такой, что самого себя не услышишь. Хорошо, что в шлемах комлинки, а у Лойрика такой же мини-комлинк на воротнике закреплен. У Вейдера, видно, тоже есть.

Вокруг темнота. Ну, почти; свет все же пробивается, да и от шлемов некоторое свечение. Правда, тусклое.

Сквозь отверстие вверху летит песок и сыплется нам на головы. Не страшно; только лейтенант морщится и смахивает его с тюрбана.

Технарь нервничает. Стучит пальцами по доспеху, в камень вжимается. Отлично его понимаю; дрожь пробирает, как представлю, что мог бы сейчас оказаться снаружи. Я-то хоть к просторам привык, а Технарь — парень городской.

Наконец не выдерживает:

— Да что за место эта пустыня! Тут жить невозможно!

— Не говори так, — хмурится Рейдер; лица не вижу, но знаю, что брови сдвинуты. — Пустыню можно полюбить, если узнать получше...

— В ней ходить невозможно, — возражает Технарь.

— В пустыне и не надо ходить.

Вейдер. Неожиданная, спокойная фраза.

— Ее надо чувствовать. Сделать разум таким же широким, как пустыня, слиться с ней; стать частью этого пространства, расширить восприятие. Переделать себя — и самому стать пустыней. Тогда сможешь пройти через нее, не пострадав.

Краткое молчание.

А потом Рейдер поднял сцепленные руки ко лбу и поклонился в сторону Вейдера; видимо, какой-то жест почтения с его планеты.

— Вы понимаете, — произнес он с уважением.

Дальше было молчание. Только бешеный вой бури за хрупкой стенкой; казалось, что она сейчас разлетится на мелкие камешки.

Но ощущалось и другое. Пока между нами и бурей сидит Вейдер — ей до нас не добраться.

Запись 009

От бури мы убереглись, но вот скалу неплохо засыпало песком. Так что потом нам пришлось прокапываться сквозь этот заслон. Вспомнили муштру, называется...

Все же выбрались.

Только тут Лойрик, последние двадцать минут, что-то сосредоточенно вспоминавший, выдал неприятное известие:

— Хм... боюсь, что эта буря не последняя.

— Что? — по-моему, спросили это мы все.

— Я постарался вспомнить... на Кхеле в это время года песчаные бури часты. И у меня есть опасение, что мы находимся в районе, достаточно на них богатом...

Хатт твою... Ну почему мы не могли хлопнуться на луга, и спокойно идти по травке? Впрочем, подозреваю, что в таком случае мы бы в сезон дождей угодили...

Остальные, видно, думают так же.

Смотрим на Вейдера. Он медлит несколько секунд, потом констатирует:

— Тогда долгие привалы опасны. Будем идти как можно дольше и быстрее.

Возражений не возникает. Повторно попадать в бурю, но уже вне пещеры — нет, спасибо.

Запись 010

Вновь идем, протаптываем дорогу в пустыне. Пытаюсь воспринимать ее, как Вейдер сказал — расширить сознание. Пока получается плохо; наверное, тут привычка нужна... или же просто надо в пустыне родиться, и с детства уметь.

Интересно, а Вейдер выработал привычку, или...

С неприятным удивлением осознаю: а ведь мы все ничего о нашем главкоме не знаем. Об остальных — пожалуйста. Уилхуфф Таркин, Максимилиан Вирс, все гранд-адмиралы — не проблема проследить всю карьеру. Да даже Император! Берем любой справочник по республиканскому Сенату и читаем всю политическую биографию.

А о Вейдере — ничего. Появился, помог создать Империю (и сейчас помогает ее поддерживать), возглавил войска... Но не знаем совершенно ни капли. Только стандартные — рост, голос, боевые возможности... Файрфек, даже внешности не знаем! Никто не может похвастаться, что видел Вейдера без шлема.

Наверное, о нем даже вездесуч... то есть вездесущая СИБ ничего не скажет. Разве что Император знает... но не идти же спрашивать...

Идем мы уже долго. Все тот же темп, довольно быстрый, но не утомительный. Впрочем, это как сказать — солнце печет все сильнее. Рейдеру нормально, сержант тоже как-то уже притерпелся... а Технарь идет все медленнее и медленнее. Он вообще к переходам не привык; вот лежать с винтовкой и цели снимать — тут ему равных мало.

Как меня достал этот песок... постоянно сапоги проваливаются. Хорошо, что я все-таки в доспехе, и он внутрь не насыпется.

По комлинку отряда слышу, как тяжело дышит Технарь. Надо бы как-то ему помочь... забрать у него детали, или что он там тащит?

Оборачиваюсь — и вижу, как нога у Технаря подворачивается, и он падает, приложившись плечом о какой-то камень.

— Больше не могу, — выдыхает он, и я по голосу понимаю — да, не может. В самом деле.

Когда редко видишь лица, учишься прекрасно чувствовать голоса.

Мы все стоим. А Технарь продолжает, хриплым, тихим голосом:

— Дальше я не смогу. Идите... без меня.

Едва успеваю шагнуть в сторону — Вейдер каким-то одним, размазанно-быстрым движением оказывается рядом.

Наш доспех специально сделан гладким — чтобы враг в рукопашной не смог зацепить и удержать. Не знаю, как Вейдеру удалось уцепить Технаря за нагрудник; не знаю, как отнюдь не дистрофичного человека можно поднять одной рукой.

Но так и было.

— Ты намерен здесь лечь и умереть? — вот теперь спокойствия в голосе Вейдера почти нет. Не ярость... точнее, еще не совсем ярость. Гнев — но только поднимающийся на поверхность.

— Сэр...

Это все, что Технарь сумел сказать. Все, что ему дали сказать.

— Нет. Не ляжешь и не умрешь. Пойдешь дальше, солдат. Умирать можно в бою, когда враг не по силам. Умирать, сдавшись, — никогда. Тем более какому-то жару и собственному телу.

— Я такого пути не выдержу...

Как у него вообще язык двигается — когда шлем Вейдера чуть ли не касается забрала?

— Человек выдержит все. Если захочет. Запомни, солдат: умереть здесь я тебе не дам. Мне хватило Савентора; больше мои солдаты погибать от природы не будут. Понадобится — я тебя сам потащу, но на базу приведу живым. И тебя, и всех, кто здесь. Ты понял?

— Понял... — очень тихо, но все же различимо.

— Тогда идем.

Черная перчатка разжимается. Технарь, к общему удивлению, приземляется на ноги, но не падает. Как будто Вейдер перелил в него часть собственной стойкости...

А может, так оно и было?

— Вперед, — коротко бросает Вейдер и двигается с места.

И мы двигаемся. И Технарь — идет.

А я все пытаюсь осмыслить случайную обмолвку.

Савентор. Незначительная такая планетка; мало кто о ней знает, кроме чиновников того сектора, да спецов по галактографии. Только вот... у меня дядя военный историк. И сам служил — еще в Войну Клонов. Как раз на Савенторе и побывал.

Там никаких важных битв не было. Просто марш роты клон-солдат, взвода техспецов и нескольких джедаев через леса и болота. А потом драка с сепаратистами, среди которых затесались и подручные графа Дуку... те самые, что как джедаи рубились.

К моменту боя от роты осталась половина. Остальных погубили те самые леса и болота.

Вейдер был на Савенторе. И он владеет... да, Силой.

Может, он один из тех, дуковцев? Да нет. Дядя же мне их и перечислял поименно; о смерти каждого известно, а к тем, про кого неясно, Вейдера не отнесешь — не та фигура.

И он говорил, что терял солдат из-за природы...

Так что же выходит? Вейдер — из... джедаев? Из тех, с которыми потом боролся?

Но почему? Чувствую, что какие-то причины были, но найти не могу.

В следующий раз, как дядю увижу, спрошу у него, кто именно на Савенторе был. Или... может, лучше не надо?

Запись 011

Третий день пути. Новой песчаной бури до сих пор не встречали, хвала всему, что к этому причастно. Но все равно идем прежним темпом — долго и с небольшими перерывами. Рейдер поддерживает; говорит, что вымотаться до полусмерти можно, но если попадем в шторм без укрытия — никаких "полу" не будет.

Технарь больше не падает. Даже не задыхается.

Во время одного из привалов я потихоньку спросил — почему так. Второе дыхание открылось?

— Второе мышление, — хмыкнул Технарь. — Я представил, как там лежу... Как постепенно высыхаю. Как потом веками скелет в доспехе там лежит, если его не занесет песком. Подумал. А потом решил — хатт вам всем!

К фразе он добавил очень ясный жест.

— Только, — через пару минут признался он, — если б Вейдер на меня не нарычал, я бы до этого не додумался.

Вот так.

Чуть не спотыкаюсь, когда Рейдер, идущий прямо впереди, вдруг останавливается. Стаскивает шлем, и к чему-то принюхивается.

— Что, опять буря? — видно, Лойрик тоже вспомнил, какие известия он выдал, когда так как делал.

— Нет, совсем напротив! — широко улыбается Рейдер. — Оазис!

— Вон там, — комментирует Вейдер, показывая чуть вправо от нашего пути. — В пределах видимости.

Да, если приглядеться — можно различить зеленое пятнышко.

— А знаете, что это значит? — торжествует Рейдер. — Что мы из района бурь вышли! Иначе бы оазис тут не выжил, если его каждый год бы песком засыпало.

Лиц не вижу, но знаю, что сейчас улыбаются все.

Запись 012

А оазис оказался не очень большим. Но для семи человек — вполне достаточно; тут бы и втрое больше разместилось.

Конечно, полноценного отдыха не вышло. Хоть умылись, и нормальным воздухом подышали. Под деревьями сидим.

Благодать...

Сержант только морщится: ну не нравится ему на открытом пространстве сидеть. Оборона никакая. Впрочем, обороняться-то не от кого...

Хотя тут явно бывают люди... ну или просто разумные. Этакая каменная стенка с одной стороны возведена. Зачем — понятия не имею. От ветра, наверное.

Лейтенант как раз у стенки и стоит, в тени дерева. Рассеянно куда-то смотрит, физиономия совершенно расслабленная.

Вейдер — у воды. Но в озеро не смотрит; наоборот, голову к небу поднял.

Остальные, как уже сказал, развалились под деревьями. Рейдер помахивает своим галхутом, хотя клинок не выдвигает. Мелодик, как обычно, чего-то мурлычет. Технарь просто сидит; теперь вижу, что все же вымотался. Обычно он всегда принимается что-то мастерить или поправлять.

— Одежда указывает на принадлежность к кочевым племенам, которые... — бормочет лейтенант, рассеянно глядя куда-то поверх стенки.

Вейдер неожиданно быстро поднимается — как раз когда из глаз Лойрика исчезает расслабленность; секунду спустя лейтенант рявкает:

— Тревога!

Мы все оказываемся на ногах. Моментально.

И теперь всем видно, что со стороны стенки приближаются... кто-то. Верхом на приземистых, мохнатых и быстрых зверях, с длинными и тяжелыми винтовками наизготовку, закутанные в какие-то... костюмы не костюмы... не знаю, как называются. Лица замотаны тканью.

Шлем чуть ли не сам собой оказывается на голове; винтовка ложится в руки.

— Пока не стрелять, — командует серж, — может, они мирные... Прошу прощения, милорд, — сообразил, что влез раньше начальства.

— Все верно, — отзывается Вейдер. Хотя ладонь лежит на рукояти меча.

А через пару секунд все становится ясно — раздается дружный залп, и оазис осыпает снарядами.

Запись 013

Когда-то Философ много говорил о нас, солдатах. Мне запомнилась фраза: "Да, мы не воители. Сражаться мы не обучены. А вот воевать — умеем".

Вот так же мы и действовали. Не рассуждая, не советуясь, просто по вбитой в рефлексы привычке.

Рассредоточиться, подыскивая удобные места для стрельбы; мне досталось у самой стены, рядом с Лойриком. Технарь и Мелодик прикрыли заросшие деревьями фланги, Рейдер и сержант взяли тыл (ну, по отношению ко мне).

Потом снова загрохотали винтовки кочевников и мы открыли ответный огонь. Между выстрелами успел только подумать, что зря считал Лойрика необстрелянным; палил он из бластера весьма грамотно и без всякой паники. Двоих точно снял.

В общем-то, нас бы, наверное, смяли — их территория, их больше... Потом дошло, что нас спасли две вещи.

Наши доспехи хорошо снаряды держат — пули то есть. А лейтенант за стеной успевал укрыться. Правда, все же Мелодику в плечо прилетело; то ли ружье оказалось мощным, то ли он неудачно подставился... Зашипел от боли, дернулся в укрытие к стене, отцепляя аптечку с пояса.

Я его заменил; тем более, что кочевники оазис обогнули, и теперь уже на открытую часть накатывали.

И вот тут случилось второе. Вейдер.

Он прыгнул — с места и прямо в середину отряда, включив меч. Два быстрых взмаха при приземлении расчистили место... а потом я впервые по-настоящему увидел, как Вейдер умеет убивать.

Да. Именно так.

Никаких эффектов, никакой красивости. Он дрался — как и нас учили. Не только клинком, но и всем телом; кого-то он мимоходом сшиб кулаком, одновременно рассекая пополам второго. И продолжил.

Наверное, они умели воевать; мгновенно поняли, что ближний бой с ним — самоубийство. И отхлынули, увеличивая дистанцию... а заодно подставляясь под наши выстрелы.

Только вот Вейдер ту же дистанцию мгновенно сократил. И все продолжилось.

Четко. Спокойно. Без лишних движений. Предельно эффективно.

"Дерется так же, как и живет", — мелькнула и ушла мысль.

Кто-то кочевников заорал, и нам пришлось всем срочно искать укрытие — обрушился целый ливень пуль. Несколько попали в меня; прямо-таки ощутил, как броня трещит.

Вейдера, правда, не затронуло; видимо, он опять применил свою Силу.

Но мгновением спустя кто-то из кочевников бросился прямо на него, не слезая с седла — и вместе со скакуном врезался в главкома. Упали оба.

Конечно, кочевник и зверь тут же отправились далеко и больно. Но вот меч из руки у Вейдера при ударе вылетел — и упал в озеро.

Раздался треск, и я, оказавшийся рядом с водой, увидел, что клинок погас.

Перегорело?

Вейдер вскочил, махнул рукой — оружие метнулось из воды — и тут же прицепил на пояс; видно, действительно бесполезно.

Секундная задержка — кочевники сообразили, что враг потерял оружие.

Но в эту секунду вклинился Рейдер, без замаха метнувший свой галхут главкому.

Тот, не глядя, поймал его; с тихим щелчком вылетело лезвие.

И бой продолжился.

Теперь у Вейдера не было режущего все клинка... но это ничего не меняло. Он скрещивал галхут с оружием кочевников, и через секунды они падали, рассеченные или пронзенные. Сам он тоже без повреждений не обходился — один удар распорол плащ, второй оставил царапину на плече... но ничего серьезного.

Кочевники вновь отхлынули — и вперед, спрыгнув со зверя, выбежал один, почти такого же роста, как и Вейдер.

— Хорр!

Он вскинул руки — в обоих было зажато странное оружие. Похоже на копье с двумя наконечниками.

Одно копье немедленно полетело под ноги Вейдеру. Второе кочевник перехватил поудобнее.

— У местных племен приняты ритуальные поединки... победитель может уйти... — даже в такой момент у Лойрика память работает. Наверное, он на экзаменах в Академии все корабли Республики и Империи наизусть перечислял...

Вейдер махнул рукой, бросив галхут обратно хозяину; тот его поймал без труда. Потом сделал движение — и копье прыгнуло ему в руку.

Началась схватка.

Кочевник оказался очень толковым бойцом. Да и оружие ему явно было удобно, в отличие от Вейдера. Тот, видно, привык к световому мечу.

Да только вышло странное: оборону Вейдера кочевник пробить не мог. А тот никак не мог подловить противника и приколоть на месте.

Минута. Вторая. Наверное, для боя таких противников — это много, очень много.

И совершенно неожиданно — развязка. Такая, что я только потом понял, что и как произошло.

Кочевник ударил рубящим, очень быстро и жестко — в середину оружия Вейдера; наконечник рассек древко, разломив копье пополам. И сразу же последовал колющий удар — прямо в маску.

Но на полпути... даже не знаю, как это описать... Вейдер соединил руки, поймав между ними копье противника, и резко сдвинул кулаки по древку — направив зажатые в руках половинки копья в лицо кочевнику.

Оба острия вонзились в глаза.

Кочевник рухнул, соскальзывая с наконечников.

Наступила тишина. Полная. Никто с места не двигался, ни мы, ни они.

Потом кочевники зашумели, перебрасываясь какими-то фразами на своем языке; Вейдер опустил руки, по-прежнему сжимая оружие.

Наконец вперед выбрался, спешившись, сутулый старик. Отмотал ткань с лица; уф, по крайней мере, люди. Лицо в морщинах, глаза блеклые, но взгляд цепкий. Опирается на длинную и тяжелую винтовку как на посох.

А, слышал. В племенах такие бывают — мудрые советы дают, а их за это хорошо кормят и с уважением относятся.

Старик бросил пару слов за спину, и оказавшийся рядом тоже пеший рослый кочевник возмутился. Рыкнул что-то неодобрительное.

Старик посмотрел через плечо, а затем одним быстрым и резким движением вскинул винтовку и саданул спорщика в живот прикладом. Того аж на полметра отнесло; наверное, было бы и дальше, но он в кого-то из своих врезался.

Ничего себе старичок... да, такого попробуй не уважать...

А он дошел до Вейдера. Остановился, глядя снизу вверх.

— Ты хорошо сражаешься, черный воин, — странно, но совершенно без акцента. — Мы отпускаем тебя с нашей земли. Ты можешь идти куда хочешь.

— Мы можем идти, — ответ такой спокойный, будто и не было боя.

— Ты, — с нажимом. — Они стреляли хорошо, но не доказали, что умеют быть воинами. Иди. Мы разберемся.

— Это. Мои. Люди, — каждое слово — как будто сваю забивает. — Они пойдут со мной.

— Если ты не уйдешь, разделишь их судьбу.

— Какую?

Старик с ответом помедлил секунду.

— Мы будем стрелять. У нас очень много зарядов; их хватит, чтобы сломать ваши доспехи и убить всех. И ты не сможешь сделать того, что сделал — только не против всех.

— Я выживу, как бы вы не стреляли, — очень, очень спокойно. — Залечу раны. Потом пойду по вашему следу, найду становище и убью там всех, кто будет. Подожду, и убью всех, кто придет. Не в первый раз.

Показалось — или нет? Что на последних словах у него боль в голосе скользнула?

Старик тоже отнесся спокойно. Только моргнул.

— А если не выживешь?

— Тогда я пойду за вами после смерти. И будет еще хуже.

Почему-то понимаю, что это не иносказание, и вообще не угроза. Просто Вейдер предельно ясно изложил свои намерения. Что сказал, то и сделает.

Старик молчал с полминуты.

— Уходите, — наконец сказал он, повернулся и пошел к своему зверю. На ходу что-то крикнул своим, те заорали в ответ и унеслись в пустыню. Только сейчас я заметил, что они когда-то успели подобрать трупы своих и пристроить на зверях.

Старик влез в седло, обернулся, и сказал:

— Только не приходи часто в пустыню, черный воин. Иначе она позовет тебя, и ты не сможешь вернуться.

— Я знаю, — ровный, без эмоций голос.

Старик кивнул, вновь замотал лицо, и унесся вслед за остальными.

А мы наконец смогли выдохнуть.

Запись 014

Ну наконец-то саванна! Как нас всех за... хм... пески — словами не передать!

Мы вышли сюда еще через два дня после схватки у оазиса. Мелодику рану более-менее залатали; Вейдер тоже тут руку приложил. В буквальном смысле.

Ну что описывать? Тут мы уже без приключений шли. Добрели в итоге до города — небольшой такой городок, захолустный.

Местные полицейские, с которыми мы прямо в черте города столкнулись, на нас смотрели так, будто на них хатт посидел. Спидер одолжили без вопросов, и направили к космопорту; правда, вместе со спидером уехал и их комлинк, так что связаться ни с кем не успели.

А перед космопортом оказалась картина. Толпа народу, что-то орут, громче всех — полный деятель в хорошем костюме. Видимо, местное начальство.

Орут, что интересно, на наших. В смысле — там за оградой шаттл виднеется, а у ворот несколько офицеров и солдат. Кстати, одного я знаю; капитан Кальбор с ИЗР "Непреклонный". Наш полк когда-то там размещался.

Видно, его корабль пригнали нас спасать. Однако, местный мэр — человек большого мужества; когда на орбите висит ИЗР, не каждый отважится на его капитана орать.

Мы выбрались как раз позади толпы, и нас никто не заметил, так что пару минут послушали скандал. Все стало ясно. Все эти дни Кальбор с солдатами пытались нас отыскать (понимаю, что искали прежде всего Вейдера, но все равно приятно), и устраивали лихорадку местному начальству и населению. Тем это в итоге надоело, и вот в такое и вылилось.

Бедный Кальбор. Убраться с планеты, пока нас не найдет, он не может. А постоянно общаться с недружелюбным населением...

Что-то отвечая, Кальбор перевел взгляд за толпу, и окаменел. Мэр бросил недовольный взгляд туда же — и обалдел не меньше.

Толпа сообразила, что творится что-то не то, и стихла. Но повернуться все еще не успели, когда Вейдер произнес:

— Я бы хотел пройти.

Громко, мощно и спокойно. А когда все уже развернули головы и все поняли — добавил.

— Если нет возражений.

Толпа расступилась, образовав коридор. Совершенно молчаливый и обалделый.

И мы пошли.

Вейдер — впереди. Прямо за ним — две шеренги. Лойрик-Рейдер-я и сержант-Технарь-Мелодик.

У всех одежда запылена. Грязи тоже хватает. Чувствуется, что устали.

Но тем не менее — шаг четкий и чеканный, выправка безупречная, винтовки у груди. Как на параде. Даже после такого путешествия.

Не знаю, почему и как нам это удалось. Но когда мы только с места сдвинулись, мелькнула у меня мысль: "Покажем им Империю!"

И показали.

— Капитан Кальбор, — кивнул Вейдер, подходя к воротам.

— Рад видеть вас, милорд, — капитан отдал честь. — Шаттл готов к вылету.

— Отправляемся сейчас.

Запись 015

Едва ступив на борт "Непреклонного" Вейдер отдал распоряжения. Мелодика — на лечение, доспехи и одежду — на чистку. Кальбору — навести справки о нашем полке и том, где все сейчас. Нам — четыре дня отдыха, после чего встать в строй.

— Подготовьте связь с Корускантом и выделите терминал, — добавил Вейдер — опять Кальбору.

— Слушаюсь, милорд!

Нам четыре дня отдыха... а он наверняка сейчас будет докладывать Императору. И потом составлять отчет об операции, выяснять, почему были неверные данные, указывать на ошибки, прорабатывать варианты исправления...

Когда он вообще отдыхает?

И бывает ли такое?

— А вы свободны, — Вейдер повернулся к нам. — Отдыхайте.

— Так точно, командир!

Рука сама взлетела к шлему... и только тогда я сообразил, как ответил. И что все, не сговариваясь, сказали то же самое.

Вейдер небрежно отсалютовал и пошел по коридору — работать.

А мы пошли отдыхать.

Запись 016 (сделана часом позже)

Возможно, больше никогда мы с ним не встретимся. Возможно, даже и близко не увидим.

Только я не забуду, что командир нас провел через пустыню — всех. И мы выжили. И, считай, не пострадали.

Знаю, что и все остальные не забудут.

И... я знаю, какая у командира репутация. И что она может быть правдой. Да только... будет кто рядом его ругать, получит от меня прикладом в зубы, будь это хоть гранд-мофф.

Не будь я штурмовик AC-1173901 по прозвищу "Клавиш", по имени... а, впрочем, неважно.

12.08.2007— 08.09.2007

1 "Песочники" — жаргонное название "песчаных штурмовиков", солдат, чья броня была специально модифицирована для действий в пустыне.

2 Здесь и далее — Редьярд Киплинг, "Пыль".