|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 11.
Убеждения человека относительно его личной эффективности влияют на то, какой способ действия он выберет, как много будет прилагать усилий, как долго он устоит, встречаясь с препятствиями и неудачами, насколько большую пластичность он проявит по отношению к этим трудностям.
Альберт Бандура
Хатаке Какаши и собрание в управлении разведки
Тишина в комнате нарушалась только шелестом бумаги и сухим шуршанием карандаша. Выслушав краткие приветствия, я мгновенно пожалел, что пришёл вовремя. Стоило опоздать хотя бы на полчасика.
Причина гнетущего молчания застыла в кресле. Утатане Кохару — советник Хокаге и руководитель Управления разведки. Строгая, седовласая, целиком погружённая в свои размышления.
Её помощник просматривал документы, делая пометки (шелест и шуршание). Прежде мы не общались, но его имя я слышал — Мокума Кунуги. Сидящий рядом со мной Шикаку зябко обнимал себя за плечи и пялился в потолок. Всё ещё не проснулся толком. Поздняя пташка, как все Нара.
Ждали Хокаге.
К счастью, Сарутоби появился прежде, чем я забылся сном на плече начштаба или созрел для перечитывания последнего выпуска Флирта. Выглядел Сандаймё чрезмерно задёрганным. Опустившись в кресло, прошёлся взглядом по странной компании.
— О чём ты хотела поговорить, Кохару?
Советница на мгновение приоткрыла ледяные глаза.
— Получены сведения, что отступник Орочимару связан с Деревней скрытой в Звуке...
Прозвучало не слишком выразительно, но Шикаку разом сбросил дремоту, а Хокаге убрал трубку. То есть причину встречи я угадал верно.
Разговор с Сарутоби случившийся после нашего возвращения из Травы был не особо приятным. Команды АНБУ, посланные проверить сообщение о подозрительном взрыве, не успели. В каменном месиве кто-то покопался, вытащив всё мало-мальски ценное и окончательно разрушив уцелевшее. Хокаге интересовало, что именно мы обнаружили на склоне горы.
Я честно признался, что почти ничего не видел и не знаю. Принадлежность взорванного подземелья установил предположительно — заметил кой-какие общие признаки с убежищем в Стране Водопада. Выслушав отчёт, Сандаймё последовательно изобразил лицом, что он думает о придурке-подчинённом, выписал мне огромный втык за нерадивость и крохотную благодарность за донесение, а напоследок грубовато послал отрабатывать щедрый отпуск.
Так что сведения о делишках беглого Саннина и шиноби Звука я предпочёл передать в Управление к Утатане. Подходящая миссия на северной границе позволила объяснить происхождение информации, не раскрывая истинного источника (Сёши клялся, что видел шиноби Отогакуре в подземной крепости). И я передал её разведке, как обычный, услышанный краем уха, трёп. Без претензий на достоверность.
Осталось понять, за каким чёртом меня сюда позвали?
— Когда? — по голосу Хокаге было не понятно, нравится ему новость или нет.
— В месяц мицуки.
— От кого? — старик дёрнул бородкой.
— От одного из наших постоянных информаторов, — спокойно соврала Утатане. — Информация относилась к категории неподтверждённых слухов, но поскольку дело касалось враждебного отступника такого уровня, то мы провели проверку.
Мокума с готовностью открыл папку.
— Если позволите, я начну сначала, — дождавшись подтверждения от Хокаге, принялся докладывать. — Разговоры о создании скрытой деревни в Стране Рисовых Полей начались примерно десять лет назад, вскоре после смерти прежнего даймё. Третья война продолжалась, и желание мелкой страны обезопасить свои границы не было чем-то удивительным. Начинание нового правителя не встретило поддержки местных кланов...
Собравшиеся понятливо покивали.
Мстительные засранцы из Риса долгое время слыли одними из самых кровожадных шиноби. Тамошние семьи грызлись между собой по любому поводу, в перерывах ухитряясь повоевать и с соседями. Единственное, что их хоть как-то спасало — могущественные хидзютсу, которыми владели главы кланов.
— ...Тем не менее, деревня была основана. Вполне успешно. Противников объединения уничтожили в течение полутора лет, и только немногим выжившим удалось бежать в другие страны. В состав нового селения вошли семьи: Гумо, Кинута, Матеки и Тарен. Пост лидера Отогакуре занял некий Такефуйо — прежде никому неизвестный шиноби...
Ого! И мы такое проморгали? Нет, я понимаю: война и неразбериха, но Рис — ближайший сосед. У нас под боком создают скрытую деревню, а подробности об этом выясняются только спустя десять лет. Это что, высокомерие Великой деревни? Спохватываемся, когда враги уже под стеной? А если бы мелкий не попал в ту крепость? Хороши бы мы были.
— ...Данных о Такефуйо немного, — нехотя признал Мокума. — В основном слухи. Этот шиноби ведёт себя скрытно и постоянно меняет внешность. Изгнанники из Риса, с которыми удалось поговорить, утверждают, что он обладает исключительным намерением убийства, владеет множеством дзютсу, Высвобождением Ветра. Имеются косвенные свидетельства об использовании искусства Призыва. Характерной чертой может быть то, что он называет себя Отокаге.
Озадаченный Сандаймё вскинул голову.
— Отокаге? Как высокомерно!.. Да, это похоже на Орочимару.
Советница брезгливо дёрнула щекой. Похоже, она собиралась что-то добавить о любимом ученике Хирузена, но вмешался Нара.
— Прошу прощения, Мокума-сан, а что насчёт самого селения?
Кунуги с готовность продолжил:
— Собственно Отогакуре представляет собой подземное укрепление...
Вот-вот. Ещё один показательный факт. Любовь Белого Змея зарываться в землю известна давно.
— ...Посторонние туда не допускаются. Те, кому требуются услуги шиноби, должны обращаться в представительство в столице. Ближайшая территория возле гакуре закрыта. Месторасположение тренировочных баз засекречено. Точную численность и ранги шиноби установить не удалось. Приблизительно, полтысячи. — Докладчик оторвался от бумажек. — Мы заказали им несколько сложных миссий охраны и сопровождения. Уровень подготовки и экипировки очень высокий.
Меня интересовал один практический вопрос, но Шикаку успел раньше:
— Рис так хорошо платит? Где они взяли деньги на всё это?
— Это самое необычное, — Кунуги казался скорее удручённым, нежели заинтересованным, — политика нового даймё заметно изменила страну. При поддержке Скрытого Звука он отнял земельные угодья крупных монастырей и большинства аристократов, а полученные владения объединил в провинции. Назначил наместников-кокуси и окружных чиновников, которых регулярно меняет. — Мокума помедлил. — Следующим шагом он практически упразднил "частный рис", что вызвало сильное недовольство крестьян и торговцев зерном. Несколько бунтов подавили силами шиноби...
Сарутоби и Нара дружно нахмурились.
Согласен, отвратительно. Если правители не могут договориться с собственным народом, шиноби не должны их поддерживать.
— ...Надо признать, чиновники достаточно быстро погасили возмущение. Размер наделов, назначенных крестьянским общинам, вырос, но в целом налог понизился. В качестве государственной ссуды в счёт будущих урожаев для деревень был закуплен тягловый скот. К тому же, согласно новому декрету, крестьянам разрешили оставлять для еды часть выращенного риса, а не только пшеницу и просо.
Листок доклада, выложенный на стол, пестрел колонками цифр. Хокаге отмахнулся, и Мокума продолжил излагать самое важное:
— Если раньше страна продавала с двух урожаев примерно по четыреста тысяч коку (коку — мера объема, равная 180,39 л) риса в год, то сейчас эта цифра составляет миллион коку. Кроме этого они начали продавать гречиху, просо, рапсовое масло и хлопок. Как вы понимаете, во время войны, да и после, продукты пользовались спросом... Их главные покупатели: Страна Железа, Страна Мороза и Страна Огня.
Я вспомнил военную цену за сё (сё — мера объема, равная 1,8039 л) зерна, попытался прикинуть сумму, которую рисовый даймё выручил на этих продажах, но быстро понял, что таких денег просто не бывает.
Обалдеть!! Да на такие средства можно пять раз купить всю Коноху.
— Крестьянам запретили покидать свои наделы. Кроме этого, в стране восстановлено рабство. Множество беженцев из Дождя и Травы принудительно трудятся на строительстве дорог, распашке заливных и суходольных полей. С этой же целью скупаются бродяги и преступники в соседних странах. Большинство сделок проводятся через торг в Стране Горячих Источников, но заказчик достоверно известен, — помощник Утатане перекинул последнюю страничку. — Три года назад правитель изменил название страны. Рисовых Полей больше не существует, теперь это Страна Звука.
Вот так-то. Понятно, почему Утатане выглядела такой застывшей, а Мокума давился докладом, как зелёной хурмой. Разведка "зевнула". Даже если Орочимару там нет — обращать внимание на соседей следует чаще, чем раз в десять лет.
Советница дала время обдумать полученные сведения и решила подвести итог:
— Наше заключение по Отогакуре: эти шиноби частично или полностью контролируют даймё и быстро наращивают силы. Через несколько лет они смогут доставить заметные неприятности даже нам. Необходимо дальнейшее наблюдение и...
— И это всё? За четыре месяца работы? — оборвал скудные выводы Хокаге.
Глава разведки упрямо качнула узлом седых волос.
— Именно поэтому я попросила о встрече в таком составе. Нам нужна помощь боевых команд, которые возьмут на себя похищения. Требуются люди для глубокого внедрения. Если выяснится, что за этим стоит Орочимару, то...
— Кмх!.. — Сарутоби явно не собирался обсуждать это при нас.
Но Утатане права: нужно больше данных, и моё участие в их добывании — вопрос решённый. Странно только, что в этот раз она предпочла обратиться к Шикаку. Обычно, когда разведке требовалась силовая поддержка, они работали с АНБУ.
— Хорошо! — Хокаге требовательно протянул руку за бумагами. — Я утверждаю этот план. Отчёт каждые семь дней! Задействуйте больше наблюдателей!.. А я свяжусь с Джирайей.
Интересно. Болтают, что Санины уже сталкивались в бою, и тогда результат был не в пользу Отшельника. Чтобы прихватить Змея в его логове Джирайе может понадобиться поддержка. Видимо, подумав о том же самом, Утатане припечатала:
— Хирузен, если присутствие Орочимару подтвердится, я считаю необходимым найти Тсунаде.
Вот же...!!! Так и думал!
После ухода Хокаге я задержался в Управлении. Хотелось выяснить, с какой стати советница взялась скрывать моё участие в добыче информации.
Приватный разговор не обрадовал. Вредная кошёлка безмятежно сообщила:
— Все шиноби имеют свои тайны, Какаши-кун, но пока правдивые сведения поступают к нам, тебе не о чем волноваться.
Тц! И почему некоторые захребетники считают, что я им постоянно должен?!
Нара нашёлся в столовой, причем, вместе с Сарутоби-младшим. Я взял самую маленькую тарелку супа и присел рядом. Сёши меня избаловал — безвкусная казённая готовка окончательно разонравилась. Этак скоро и пайки не захочу есть.
Шикаку из-за такой ерунды не переживал и пробурчал сквозь горячую лапшу:
— Что скажешь? Насчёт добычи языков?
— Понадобится напарник.
Нара кивнул в сторону Асумы.
— М-мм... ещё хороший специалист по допросам, а лучше двое... ну, и кто-то из разведки — наводить на цель.
— Будут! — заверил глава штаба.
— Надо бы освежить тамошний говор. Давно не был в Рисе.
— Время на подготовку есть, но учти — пойдёте самое меньшее на пару недель и, вероятно, не один раз.
А вот это проблема. Не хочу бросать мелкого без присмотра. Сынок у меня самостоятельный и скучать не любит. Сейчас первую половину дня он занят учёбой, но скоро каникулы... Загрузить его тренировками, чтобы еле ноги таскал?
Проницательный Шикаку сходу угадал причину задумчивости.
— Переживаешь за своего мальчишку? Забавный парень. Можешь оставить его у нас. Вдруг хоть немного расшевелит моего увальня! Да и жена будет рада.
Отправить мелкого в гости к любителям оленей? Прикинув возможные последствия, я поспешно отпёрся от любезного предложения:
— Спасибо, Нара-сан, не стоит беспокоиться. Слуги за ним приглядят. Не в первый раз.
Сёши только-только смирился со школьными ограничениями и правилами. Лучше поручить опеку кому-то менее агрессивному, чем Нара Ёшино.
Сёши и трудности образования
Очередное болезненное воспоминание растаяло в темноте, окатив напоследок горечью. Я выдрал увязший в камне взгляд, приподнялся и едва не завалился на бок. Щиколотку проморозило судорогой.
— Ауч! Ой-ё!
Неловко проковыляв к сваленной у стены стопке эндза, я свалился, растирая затёкшие ноги. Меня потряхивало, но не от холода.
...Четыре месяца возни с плитой.
Что тогда выпало из свитка, мы поняли сразу. Не только я, Какаши тоже.
В деревне, основанной прямыми потомками Рикудо, истории о сокровищах Мудреца слышали даже дети. В том числе о скрижали, на которой записаны все-все секреты ниндзютсу. Байки описывали даруемые несметные силы, предостерегали об опасности и вещали о загадке, которую никто не мог разгадать.
Папуля посмотрел на плиту, потом на меня, потом снова на плиту и провокационно поинтересовался:
— Сёши... а ты когда-нибудь слышал об искусстве Проклятых Печатей?
Следующую неделю я провёл под домашним арестом, пока не обзавёлся интересным рисунком на языке. Джуин предупреждающе холодила рот, если разговор о древнем наследстве шёл между нами, и полностью замораживала тело, как только при разговоре появлялся посторонний. Ощущение было мерзостное, но моё мнение никого не интересовало. Впрочем, основную часть времени печать оставалась невидимой и неощутимой, проявляясь только во время рискованной болтовни.
В искусстве защиты разума отец наставлял меня сам. Как и обещал. Без дураков и скидок. Морочить менталистов и укрывать ценные воспоминания. Распознавать и разрушать гендзютсу. Противостоять жажде крови. Тянуть время на допросе: молчать, изворачиваться, врать и прятаться в беспамятстве... Я не один раз проклял свой трепливый язык, заикнувшийся о сохранении тайн, но почём фунт лиха, понял только после появления чёрного камня в подвале. Продолжительность жутких занятий увеличилась вдвое, а оценивать результаты стали заметно строже.
Какаши популярно (и с многочисленными примерами) объяснил, почему доступ к информации зависит от ранга шиноби и почему студентам Академии дают лишь самый общий набор умений и знаний. Дети — плохие секретоносители. Большинство не способно противостоять даже примитивному гендзютсу. А у меня просто не было выбора. Если стал обладателем остро эксклюзивных тайн, то придётся научиться защищать свой разум, как заправский АНБУ. Чем больше стараний приложу — тем быстрее закончатся кошмарные уроки.
Единственная поблажка, на которую согласился отец: пообещал не использовать два моих самых-самых страха: покалечиться и потерять близких. С ними он обещал разобраться позже, когда немного подрасту.
Кто мог поучить хранить секреты — так это плита Рикудо. Шаринган видел внутренности камня, как невнятную мешанину бликов. Я чётко различал изломанные линии, делящие монолит на фрагменты, но ничего поддающегося истолкованию. Никаких известных символов. Никаких рисунков. Одноцветный пазл и всё.
Как? Зачем? Куда его? Хоть бы маленький вкладыш с инструкцией положили!
У меня имелось нескольких гипотез разной степени оптимистичности, но начал я с классики. Перенёс мозаику на бумагу, разрезал по линиям и собрал из кусочков слово, которого нет, посмеялся дурацкой, только мне понятной, шутке, и взялся всерьёз.
Скрижаль охотно лопала чакру. Я последовательно покликал на всю мозаику пазла. Попробовал разные эмоциональные состояния. При помощи Кейтай Хенка заворачивал энергию причудливыми кренделями и трогал каждый отдельный участок. Кормил плиту кровью, как поганого идола, и только что не отплясывал с бубном.
Отец хвалил за настойчивость и подсказывал новые идеи, а булыжник терпеливо ждал нужный пароль.
Плита ожила через месяц экспериментов, прямо в процессе рождения новых идей. Случайный взгляд, брошенный на полировку, просто утянуло внутрь. Я завис посреди темноты, боясь шевельнуться, но первая же внятная мысль обрушила лавину. Цепочки ассоциаций поволокли меня по эпизодам прошлой и новой жизней. Памятным и ярким. Забытым и повседневным. Дорогим... Неприятным... Любимым... Глупым... Эмоции наслаивались одна на другую, мешаясь в причудливых сочетаниях...
Не знаю, сколько продлился транс.
Когда он закончился, я сидел и пялился на участок камня, ставший полупрозрачным. Потрогал и поймал отклик — собственное воспоминание из детства. Мне тогда было лет семь или восемь. Какая-то незнакомая тётка накинулась на меня с руганью, но я впервые не испугался рассерженного взрослого. Просто не захотел. Не посчитал нужным...
И почему этот случай теперь здесь? Я протянул чакру внутрь посветлевшего куска и крепко выругался.
Ляпнул про заветы Ниншу? Промолчать не мог?
Детское воспоминание было лишь иллюстрацией. В прозрачном фрагменте хранилось простое и знакомое каждому понятие. Первой заповедью дошедшей до меня прямиком от легендарного прародителя шиноби стало — Самообладание.
Несметные силы и секреты ниндзютсу? Аж два раза!!
О, как я бушевал! Как бегал по стенам и орал.
Получить нож в спину, умереть, воскреснуть и ради чего? Самообладание?!! У-ууу!!..
Потом успокоился.
Хитрый Рикудо обставил задачку интересно. Общение с камнем напоминало викторину, в которой за неподписанными карточками скрывались понятия, связанные с человеческими качествами. Правила простые — вороши память, ищи нужные поступки и переживания, пока не найдёшь то, что плита сочтёт правильным. Скоро в подвале появилась доска из пробки, к которой я прикалывал куски мозаики со своими комментариями. Семьдесят два фрагмента. Несколько подписанных и гораздо больше чистых.
Какаши восхитился моим прогрессом и притащил брошюрку с современным переложением идеалов ниншу. Оказалось, не все шиноби напрочь отринули учение прародителя, некоторые пытались чтить заповеди. Я читал эту мутоту и утешал себя тем, что доктор Джонс тоже получил свои знания не по щучьему велению, а изучив гору пыльных архивов.
Сквозь "прочитанные" участки заманчиво маячил следующий уровень и с каждым новым открытым куском он становился виднее.
Мы дружно рассудили, что внешний слой — лишь вводная часть, пролог к настоящим секретам. Понятия вроде справедливости, щедрости, любознательности или уважении, при всём желании, не тянули на откровения. Простые качества, помогающие ладить с людьми и не скучать.
Подстава замаячила, когда открытых фрагментов стало больше двадцати: они поменялись местами и выстроили между собой новые связи.
Но только сейчас я полностью осознал, во что ввязался!
Не я читал — меня читали. Не я понимал — мне объясняли. Первый месяц камень потратил на то, чтобы понять меня, подстроиться и влезть в память. И результатом медитаций стали неожиданные выводы из давно забытых историй, а также новые уровни понимания поступков. Процесс самопознания завораживал, разжигал любопытство...
Не давала покоя лишь одна мелочь.
Какова конечная цель этих преобразований?
Что станет с моим бесценным эгоизмом, нежно любимым ослиным упрямством, детскими комплексами и набором дурацких привычек? Вдруг это всё пропадет, и плита превратит меня в блаженного, вроде Хаширамы?!
Я нервно забегал по просторному подземелью.
Перспектива стать кем-то вроде Шодай решительно отвращала от скрижали. С другой стороны, не могу сказать, что как-то особо изменился за время каменных штудий. Воздействие плиты не являлось категорическим императивом, непреложным и повелительным — это были скорее примеры должного поведения. Назидательно, но не более того.
Тц! Чтоб я ещё раз купился на слова о Великом наследии!! Да ни в жизнь!
Теперь остаётся только гадать. Рикудо — он кто? Расчетливый манипулятор или настоящий святой мудрец? Доверял он своим потомкам или любыми средствами желал наставить на путь истинный? Как это выяснить через тысячу лет?
Несмотря на успокоительные рассуждения, мне захотелось немедленно пойти и провести эксперимент на тему грубого и гнусного поведения.
Пофиг на всё! В конце концов, что может быть важней собственной личности?!
Набросив покрывало на камень, я погасил свет и помчался творить зло.
Наверху полуденная жара плавила воздух. Сацуки — середина лета.
Злодействовать немного расхотелось, но я взял себя в руки и оглянулся в поисках подходящего объекта. Перед домом Хусанака плескал из ковшика на запылившуюся дорожку.
О! Пойдёт для первого опыта. Так, собраться, подойти и выдать какую-нибудь гадость. Я начал выдвигаться на дистанцию атаки, но взрослый успел первым.
— Добрый день, Хатаке-сан.
— А-аа... здравствуйте! А давайте я вам помогу!
Блин-блин-блин! Вообще не то собирался сказать!
— Спасибо. Я уже закончил, — здоровяк вылил остатки воды под гортензию.
Нет. Хусанаку не хочу обижать. Тупо и непродуктивно. Нужны какие-то посторонние объекты, которые не жалко.
— Хусанака-сан, а у вас есть враги?
Слуга удивлённо покачал головой.
— Может, недруги, хотя бы?
— Зачем они мне?
— Действительно... незачем. Пойду, погуляю... раз вам помощь не нужна.
Вернулся через два часа абсолютно довольный проведённым опытом. Способность творить глупости и беззакония меня не покинула — в актив добавился целый ряд сомнительных деяний.
Цепь правонарушений запустил случай...
В поисках врагов я устроил пробежку по продуктовым лавочкам. Многие продавцы знали про мои экзотические вкусы и предлагали редкостные ништяки вроде твёрдого сыра из Страны Молний или оливкового масла из Страны Чая. Другие впаривали новый товар. И все были не прочь почесать язык с покупателем, принимая заказ на следующую неделю.
Идиллия продолжалась, пока я не добрел до винной лавки. Обычно здесь хозяйничал добродушный старикан, большой любитель мандаринового Юдзу, но сегодня дедулю подменяла симпатичная девушка. И первое, что она попыталась сделать — вытурить меня прочь.
Надо сказать, получилось у нее лишь отчасти. Я ушел, чтобы не ссориться с неприветливой "сомелье", а потом спокойно пролез в крохотное окошко в задней части магазина, не торопясь выбрал бочонок недорогого сакэ и оставил за него плату на видном месте.
Почти ведёрная деревянная тара показалась мне неудобной, и половину краденного напитка я сменял на Ичу-Ичу (почему-то с красной обложкой). Несознательный мужичок, согласившийся на криминальную сделку с несовершеннолетним, сказал, что устроит вечеринку для своих приятелей. Закинув бочонок за спину и напоказ читая эротику, я доплёлся до главной площади. Подумал и нагло протырился в башню каге.
В канцелярии на все оставшиеся карманные деньги заказал самую дурацкую миссию, которую смог придумать — доставку ржаной муки из Страны Мороза. От жары мне вдруг захотелось окрошки с хлебным квасом, а искать чёрные сухари в стране Огня — затея дохлая. Принимающий заказы чунин так офигел, что без разговоров принял задание, но предупредил, что поскольку миссия не самостоятельная, а бинсо (попутная доставка), то посылка прибудет не раньше, чем через две недели. Я согласно протянул: "Ма-а" и ушёл. Дома, окончательно успокоившись насчёт незыблемости собственной личности, завалился спать.
Никакому наследству Рикудо меня не победить!
Спал как бревно. А разбудил меня Паккун. Тихонько подкрался, фыркнул в ухо и невозмутимо смотрел, как жертва побудки цепляется за потолок. Вот кто изверг лупоглазый!
— Какаши велел передать, что задержится.
— А? — убрав чакру, я свалился на футон.
— Задержится к ужину, говорю.
— А-аха... ладно, — зевнул и сгрёб собаку поперёк живота, — м-мм... надо умыться...
— Э! Э!.. Я не хочу!! — чувствуя скорую месть, Паккун запихался лапами.
— Сейчас умоюсь, проснусь, и ты мне всё расскажешь...
Сон освежил и успокоил. А вот принудительно выкупанный Паккун надулся и затребовал обед. Пришлось готовить что-то вроде котлеты по-татарски, только без специй. Мясо и цыплячье филе порезал в лапшу, смешал и залил яичным желтком, уронил несколько крупинок соли...
— Всё, хватит-хватит, — Паккун боком оттёр меня от миски.
— Ты творог будешь? Свежий.
— Не знаю, что это, — прочавкал пёс, — но давай.
— Это для меха полезно.
— Тогда больше клади!
Накормив собаку, взялся сочинять большой десерт. Хотелось поесть чего-нибудь вкусного и необычного. Пёс с интересом следил за приготовлением.
— Да-а... кому-то повезёт.
— Ты про что?
— Кому-то из наших везуха подкатит, говорю. Ты же будешь подписывать Договор?
— Наверное... — с отцом мы этот вопрос пока не трогали. — Расскажи про него.
Паккун приосанился, ему нравилось наставлять малолеток.
...В далёкие кучерявые времена говорящие собаки жили в мире, населенном исключительно животными (уже на этой части у меня возникло множество вопросов). Жили до тех пор, пока одного из псов не призвал некий мастер печатей, предложивший заключить нерушимый Договор о помощи и защите. Сила мастера была такова, что могла перенести собачий род в мир Третьего Пути или локу Людей. Собаки подумали и согласились.
Каждый пёс приложил лапу к бумаге и не жалел о принятом решении. Новое место оказалось сытнее и безопаснее прежнего.
Что произошло дальше, Паккун не знал. Просто однажды имя мастера пропало из свитка. Осыпалось бурыми чешуйками, как случалось с именами всех умерших. Если у него и оставались наследники, то требовать исполнения соглашения они не пришли. Собачий свиток остался в долине Хайюме дожидаться тех, кто пожелает заключить Договор.
Пёс рассказал и о правилах. Соглашение заключалось не со всем родом говорящих собак, а только с выбранным партнёром. Призванный пёс мог пробыть с человеком сколько угодно, но дзютсу позволяло в любой момент вернуться в исходное место. Про возможность просто выучить Призыв и перенестись в случайное место, не заключая Договор, Паккун ничего не слышал.
— Вот подрастёшь немного, выберешь себе щенка, выучишь дзютсу...
— А ты его знаешь?
— Конечно! — он заносчиво фыркнул. — Только не проси призывать Какаши. Знаешь, сколько сил уйдёт на этого лба здорового с его кучей чакры?..
Ну да. Какаши больше его раз в десять, наверное.
— Паккун, а можно подписать разные Договоры?
— Не знаю, — пёс задумчиво покрутил башкой, — вроде бы ничего не мешает... но где ты их найдёшь?
Отец вернулся домой в сумерках. Я успел поужинать, сделать всю домашку и со скуки перерешал половину математики за последний класс. В какой-то момент страницы учебника начали казаться очень мягкими и притягательными, но тихий шорох входной двери пинком вышиб меня из дремоты.
Я ссыпался по лестнице, натолкнулся на ехидный взгляд, а вот увернуться не успел. Опытная рука шиноби поймала ухо, и добрый-добрый голос сочувственно спросил:
— Ну и что с тобой случилось? Непереносимый приступ бесчинства?
— Ой! — устроенный днём балаган начисто вылетел из головы.
— "Ой", и всё? — отец делал вид, что крайне огорчён.
Мне было не до шуток. Знаками показав "не здесь", настойчиво потащил его в зал для тренировок. Недоумевающий Какаши поднял защиту и посмотрел выжидательно.
— Простите, это из-за той штуки... Я испугался, что она меня переделает.
— То есть?.. — он опешил. — В каком смысле?
Рассказал. Сумбурно, заново переживая неприятное осознание. Описал свои ощущения, выложил то, что раньше пропускал, как несущественные подробности... И с облегчение выдохнул, спихнув ответственность на взрослого.
Отец насупился уже непритворно.
— Ма-а... Ну и дела.
— Знаю, звучит глупо, но я подумал, что могу стать слишком хорошим, и хотел проверить, получится ли...
— Действовать против внушения?
— Угу.
— Не так и глупо, — Какаши озабоченно куснул губу. — Мы слишком беспечно отнеслись к этой вещи...
Он побродил по комнате, размышляя. Вот и я так мотался, когда понял, во что влип.
— Знаешь, сделай-ка перерыв в пару недель. Попробуй оценить, как всё это повлияло на твоё поведение.
— Ага. Понял!
Отец придирчиво оглядел меня шаринганом.
— Могу тебя немного успокоить. Движение чакры в порядке. Никакого постороннего воздействия на разум и чувства нет. — Он смешливо фыркнул: — "Слишком хорошим". Хотел бы я это увидеть!
И так всегда!! Ребёнок перепугался, а ему хаханьки.
Хотя... если гендзютсу нет, а есть обычная долбёжка в духе социальной рекламы, то плита для меня совершенно безопасна. То, что пытается пробудить лучшие качества человека, никогда не сравнится с тем, что использует страхи, комплексы и обезьяньи инстинкты.
Посмотрим, что будет дальше.
Утром Какаши благодушно листал красную Ичу и лопал печёные баклажаны. Самый подходящий момент для начала моего плана. Я собирался немного похлопотать о приятеле.
— Какаши-сан!
— М-мм?..
— Это насчёт ребят из школы.
Он неохотно оторвался от книжки.
— А что с ними не так?
— Всё так. Можно мне иногда приглашать друзей в гости?
Оценив предположительный масштаб ущерба от налёта малолеток, отец пожал плечами.
— Почему нет? Валяй. Только если будешь звать Узумаки, сначала попроси разрешения у Сатоми-сан.
— Спасибо большое!
Ха! Именно то, что ожидалось.
Какаши неохотно распространялся о своих чувствах, но путём осторожных расспросов я выяснил, что Минато он вспоминает с теплотой. Жаль, но на долю Наруто не досталось даже капли той привязанности. Мне до зарезу требовалось, чтобы он попривык к Узумаки и увидел его с хорошей стороны. Придуманный ради этого план требовал времени и небольшой доли рукотворного везения. Первый этап прошёл неплохо. Разрешение получено.
Моя еда кое-как упихалась в коробку. Пока я заматывал обед в фурошики, Какаши окончательно вынырнул из творчества Джирайи.
— Хорошо, что у тебя появились друзья в школе, — он замялся. — Прости, мелкий, но теперь мне придётся уходить надолго. Сложное задание в другой стране.
Блин! Плохая новость. И так не вовремя. Скоро летние каникулы, я собирался развести отца на занятия по ниндзютсу. А теперь чего делать?
— "Надолго" — это сколько?
— Две недели. Возможно, больше.
Отстой!
В школу плёлся хмурый. Предстоящий отдых не радовал.
Пришлось пообещать вести себя хорошо, пока Какаши нет дома: не волновать учителей, не доводить слуг, не попадать в больницу и полицию... Отец поверил под честное слово — будет криво, если я облажаюсь. Это значит, совсем никакого веселья. Никакого чемпионата школы по бегу на ходулях, запланированного на послезавтра. Никаких шуточек над одноклассниками во время испытания храбрости. И самое главное, придётся быть паинькой во время похода в горы. Тоска и обречённость...
Я вздрогнул и резко обернулся! Ощущение было, словно в ухо завопили: Берегись! Спину окатило холодом.
Присев, я теребил застёжку обуви и украдкой разглядывал улицу.
Что несёт угрозу? Какой-то звук? Нет. Что-то замеченное краем глаза? Среди людей? Написанное на вывеске?.. Нет. Не оно. Знакомый запах? Принюхался. Нагретое масло и мисо из ближайшей закусочной. Прошедший ночной дождь. Десятки людских запахов. Трава и деревья. Едва уловимая цветочная сладость...
И чего переполошился? Всё, как обычно.
Принадлежность слабого цветочного запаха вспомнилась только возле школьных ворот. Маленькое растение, жившее на подоконнике у моей знакомой. В небольшом горшке торчала розетка двойных листьев похожих на створки раковины, зелёных снаружи и красноватых изнутри. Дионея — Венерина Мухоловка.
Хатаке Какаши и команда похитителей
Чунин Фунено Дайкоку чувствовал себя неуютно. Ему совершенно не хотелось командовать двумя джонинами и двумя токубетсу джонинами. На его беду, во всех ситуациях (за исключением боевых) старшим группы считался именно толстячок-разведчик.
И обсуждение задания он начал с многословных извинений.
Страну Звука признали враждебной территорией — начатые в ней миссии сворачивались, а новые набирались крайне неохотно. Наше задание предполагало длительное нахождение в столице Ото и требовало кой-каких специфических умений из арсенала разведки. Мы терпеливо ждали распоряжений, но, похоже, задача убедить нас учиться вызывала у Дайкоку ступор.
— Фунено-сан, — миролюбиво заметил Асума, — раз уж вы обладаете наиболее полной информацией, не сочтите за труд и введите нас в курс дела. Что касается подготовки... Мы с благодарностью примем ваши советы.
В переводе на привычный язык это означало: "Прекрати мяться, изложи задачу и раздай указания!" Всё-таки бородач не зря столько времени провёл при дворе даймё среди манерных аристократов — я бы ни за что не сумел выдать что-то настолько светское. Зато согласно поддакнул. Ямаширо Аоба и Абураме Мута, сидящие рядышком в своих одинаковых зелёных очках, также дружно заверили нерешительного командира в своём абсолютном внимании.
Дайкоку то ли успокоился, то ли прекратил придуриваться, но выдал свиток с описанием миссии и собственные развёрнутые пояснения.
Первоочередной задачей стояло похищение и допрос нескольких торговцев-поставщиков Отогакуре. Деревня резво скупала различные товары: металлы, оружие, снаряжение, химические средства и медикаменты, сложные устройства, из тех, которые не производятся в мелкой стране, и многое другое.
— Как вы понимаете, перечень, объём и направление поставок позволит многое сказать об их планах, — пояснял толстяк. — Большинство нужных купцов живут или регулярно бывают в Тюгоку. Нашим прикрытием для перемещения по стране и проживания будет торговля. В Звуке меня знают, как поставщика воска...
Да уж, Дайкоку сложно заподозрить в принадлежности к шиноби. Крохи чакры, мягкие руки, лоснящееся улыбчивое лицо и фигура стройная, как паровая булка — наверняка, долго корпел над своим видом. Нам предстояло изобразить прислугу и охрану расторопного торгаша. Фунено похлопотал и нашёл пару специалистов из Управления Утатане, готовых помочь. Поставить осанку, походку и характерные жесты, продумать прошлое, особенности речи и поведения. Ну и потренировать менять внешность без использования Хенге.
Второе задание было привычней и проще — похищение пограничного патруля (предпочтительно поблизости от Страны Железа) и переправа его на нашу сторону. Фунено выложил карты, добавил результаты наблюдения за двумя постами. На первый взгляд, ничего особенного. Посмотрим, что будет на месте.
И, напоследок, действительно трудное — изучение мер безопасности и возможностей для проникновения в Отогакуре. Здесь в ход пойдёт всё: мои собаки, жуки Абураме и способности Асумы. Прошлые шпионы, зашедшие на охраняемую территорию, были выловлены при помощи неизвестного гендзютсу, основанного на управлении Ветром. Единственный наблюдатель, которому удалось унести ноги, использовал особые наушники, но и они защитили не полностью — похоже, воздействие распространялось через почву тоже.
В конце встречи я назвал площадку и время для тренировок. Группа была неслаженная, но с Асумой и Аобой мы уже работали раньше, а несколько совместных тренировок уберут шероховатости.
Заметные проблемы нашлись только у меня и у Муты.
В последние месяцы подавление чакры давалось мне всё труднее. Очаг рос, подстраиваясь под нужды увеличившегося кейраку-кей и сиял, как чёртов маяк. Придётся обратиться к мастеру, чтобы наложил рассеивающие печати на одежду. После такой обработки тряпьё станет поистине золотым, а куда деваться?
Мута расстраивался из-за невозможности взять любимую бочку с кикаичу. Небольшая сумка с насекомыми его совершенно не устраивала. Пришлось объяснять, что нам потребуется не столько боевая мощь, сколько живая лаборатория по производству всевозможной отравы и поисковые умения.
Сёши и трудности образования — 2
Экзамены в младшей школе были только выпускные, но успеваемость за триместр оценивали. Сейчас директор распинался, вдохновляя учеников перед контрольными, а я предвкушал избавление от самых нудных предметов. Какаши велел отучиться минимум год, а лучше два, но походив на некоторые уроки, я понял, что рискую раньше свихнуться.
Лидировали в рейтинге уныния математика и естествознание. Тратить несколько часов в неделю на эту бредятину не было никакого желания. Новые арифметические выражения, несколько откровенно странных научных постулатов и непривычный словарь терминов того не стоят.
Пролистав учебники и дополнительную литературу за три класса, я принялся слёзно умолять учителей позволить мне сдать выпускные в конце первого триместра. И нарвался на ожидаемый отказ. Преподаватели сопротивлялись нарушению учебного плана со стойкостью достойной лучшего применения.
Пободавшись с ними, я плюнул, дерзко вломился в кабинет к директору и пригрозил устроить всей школе ад кромешный, если меня продолжат мариновать на этих уроках! Мудрый Синода-сан посмеялся и предложил сделку: он даст мне одну попытку, но в случае провала о досрочной сдаче придётся забыть. Не принять такой вызов я не мог!
И сегодня предстоял первый поединок — смертельная битва с математикой. Сохраняться нельзя.
Если продую, Какаши будет хохотать надо мной несколько дней кряду. Я случайно проболтался, что проторчал за партой одиннадцать лет — так он не мог поверить, что родители не прибили меня за тупость. Здесь три класса школы и три года в Академии считались отличной подготовкой, почти как у нас школа и ВУЗ. Хорошо, что мне хватило ума промолчать про пять лет университета, и кучу всевозможных курсов.
Директор закончил линейку обещанием, что самых никчёмных учеников он лично замурует в бездонных школьных подвалах с призраками и крысами. Детки похихикали и немного расслабились. Все прекрасно знали, что за плохие отметки даже не отругают, а в школьном подвале нет ничего кроме кладовок и эвакуационного хода, но шутку оценили.
Первым уроком стояла каллиграфия и обычный утренний гам. Двадцать с лишним детей способны произвести довольно много шума, даже не прикладывая специальных усилий. Наруто привычно собачился с Хибачи и Унаги. Вопли "Монстр!", "Очкарик!", "Сдохни, тупой засранец!" летали взад-вперёд. Неразлучная троица — Ами, Фуки и Касуми опять докапывались до Сакуры.
На меня насели близнецы Инузука — Азами и Тобио. У этих двоих намечался День рождения, они хотели подарить маме красивые картинки и подробно втирали мне, где нужно нарисовать дерево, где солнышко и как выглядит их дом...
— Да-да, нарисую красиво, только отвяжитесь!
Я никак не мог выбрать тушь для урока, а из-за лентяев, которые даже открытки для матери не могут сами сделать, придётся доставать ещё и краски. И думать, что изобразить. Блин! Сдаётся мне, в нашем классе собрали самых активных и горластых детей со всего курса. Единственным счастливым исключением был Абураме Шино, все остальные (и я в том числе) бузили и драли глотки по любому поводу. Только дай!
О, наконец-то учительница пришла, народ хоть малость присмиреет.
Приветствие. Поклон.
Фудо Сузуме преподавала всё связанное с изобразительными искусствами, и её занятия мне нравились. Контрольное задание оказалось совсем детским: три строчки текста переписать бегучей скорописью и несколько благоприятных знаков крупно на отдельном листе. Пока я растирал тушь на двоих, Наруто строил планы мести "Придурку в шапке" и "Очкарику". Если выполнит хотя бы половину от задуманного, Хибачи с Унаги не поздоровится.
— Сёши! Пойдёшь со мной?!
— Не могу.
Обещание, данное отцу, ставило жирный крест на подобных забавах.
— Почему? Опять тренируешься? Я тоже хочу!
Ага, хочет он. Ну, попроси физрука. Асокава-сенсей с радостью устроит тебе дополнительные занятия на полосе препятствий. А я почему-то не готов заниматься с тобой защитой разума, да и Какаши наверняка забастует.
Вообще, за последнее время Наруто неплохо продвинулся в усмирении Кьюби — демоническая чакра оставалась спокойной при сильных переживаниях. Народ в приюте вздохнул с облегчением, а Сатоми-сан даже решилась отправить его в общую школу. Не будем устраивать опасные эксперименты и всё портить.
— Давай, ты просто придёшь в гости?
— А-а... как это?
— Скажи Сатоми-сан, что завтра вечером останешься у меня.
Отобрав его кисти, проверил ворс. Ленивый балбес! Опять плохо промыл рабочую часть. Внутри пучка засохли остатки туши.
— Выкини это и возьми мои! Дешёвой тушью и плохой кистью испортишь руку, потом не сможешь ни одной печати правильно нарисовать...
— Плевать на кисти!! — по привычке завопил Узумаки, но испуганно осёкся. — Извините, Фудо-сенсей! — и зашептал: — Как?! Я даже не знаю, где ты живешь.
— После школы уйдём вместе. Вечер и ночь у меня, а с утра вернёмся сюда.
Наруто немного подумал.
— Круто, даттебайо!
Ага, круто. Будем надеяться.
Я прижал чистый лист парой металлических брусков к коврику-ситадзики.
Последнее время собственная каллиграфия меня расстраивала. Полтетради торопливой и несодержательной мазни! Жалкие, нерешительные знаки полные внутреннего беспокойства. Хоть снова за прописи садись. Надо расслабиться. Остановить гудение мыслей. Поискать поэтичное настроение. Увидеть бумагу...
Чёрный коврик на миг показался гладким, как полированный камень. Я удивлённо тронул мягкую поверхность и пропал.
В себя вернулся от резкого дребезжания звонка.
Правая рука устало распласталась по столу. Текст заданного изречения валялся рядом, но взгляд споткнулся о парный рисунок. Запредельно тщательный и невозможно прохладный. Белые пионы на белом листе. Контуры цветов и листьев такие тонкие, что хоть сейчас переноси на гравюру. Совсем не похоже на привычную размашистую манеру.
А может, моё подсознание хочет стать мастером "цветов и птиц"?
Конечно, пионы — мужской рисунок, но сойдёт. Мог ведь проиллюстрировать и пару сцен из Ичи. Изобразить что-нибудь в жанре "весенних картинок". Сомневаюсь, что Фудо-сенсей можно шокировать эротическими рисунками, но мама Азами и Тобио точно обалдела бы от такого подарочка.
Второй была математика, экзамен и мерзейший Даттэ-сенсей.
Сказать по правде, канитель с досрочной сдачей затевалась исключительно из-за этого препода. Естествознание я бы перетерпел, но на занятиях старого упыря даже безделье казалось изощрённой каторгой. В этот раз половина учеников слиняла с урока, несмотря на контрольную, а оставшиеся сидели с постным видом.
В нагрузку к заданию мне выдали многообещающую улыбку. Похоже, он заранее уверен, что я не сдам. Интересно почему?
Развернув бумажку, понял, что взрослые играют грязно. Ничего подобного в прочитанных учебниках не было. Даже близко. Обучение в школе заканчивалось четырьмя арифметическими действиями, простейшими уравнениями с буквами и основами геометрии. А тут три задачи из курса Академии. Как минимум.
Ладно же!
Первая. Две лошади, медленная и быстрая, отправляются в путь с разницей в несколько дней. Скорости обеих кобыл известны. Вопрос: когда быстрая догонит медленную? Это легкотня!
Вторая посложнее. Я вчитался в текст.
Воры украли со склада свёрток шёлковой ткани. В кустах они измерили её длину. Если каждый вор получит по 6 тан ткани, то у них останется 6 тан, а если каждый вор возьмёт по 7 тан, то последнему вору вообще ничего не достанется. Найти число воров и длину ткани.
Повезло ворам. Длинная ткань попалась. Два неизвестных, задачка решается системой уравнений. Хорошо, что я знаю, как её правильно записать, а то фигурную скобку сенсей не оценит.
Пока остальной класс пыхтел над сложением и вычитанием, набросал решение и ответ: 13 человек и 84 тан. Вроде просто, но на всякий случай перепроверю.
И последняя!
Бамбуковый стебель высотой в 10 сяку сломался так, что его вершина упала и коснулась земли. Расстояние от его корня до места падения вершины равно 3 сяку. Найти расстояние от корня до места слома.
Чего? Белиберда какая-то! Нифига не понял!
Быстро изобразил чертёж сломанного бамбука и облегчённо выдохнул.
Фух! Напугали. Да это ж теорема Пифагора. Сейчас мигом всё посчитаем. Если длину этого катета принять за х, то... Пум-пурум-пум!
И только поставив последнюю цифру, я сообразил, какую глупость сделал.
Мне нет и пяти. В школу хожу с весны. Половина учителей на полном серьёзе считают меня очень умным, но это как-то чересчур даже для гения. Или нет?.. Какаши стал генином в шесть. Смог бы он тогда решить этот пример с ворами?.. Да без понятия, блин!
Я торопливо дорисовал простейшее доказательство теоремы к задаче про бамбук и скривился. Всё равно плохо! Слишком круто для ребёнка. Вот чёрт! Похоже, учителям удалось эффектно загнать меня в угол. Разумнее всего — показательно сдаться. Отец это одобрит. И смеяться не будет... Но три года в школе!!! Дерьмо! Так попасть!
Я почти собрался с духом, чтобы скомкать злополучные задачки, но не успел.
Учитель! Отдай, чтоб тебя!!
— Подождите, пожалуйста, Даттэ-сенсей! Я...
— Время вышло, Сёши-кун, — математик сложил уворованные листки в папку и откровенно радовался моему замешательству. — Если не решил, так и скажи!
— Я... я не подписал.
Хатаке Какаши, малолетки, собаки и новая идея
Джинчурики напоминал свою мать. Волосы, брови и цвет глаз были отцовские, но непоседливый характер Кушины и любовь к громкой болтовне проявлялись в нём ярче. Странно. Ведь он её совсем не знал.
Я с интересом наблюдал, как Узумаки общается с Сёши.
Похоже, мелкий решил устроить для гостя настоящий семейный ужин — посреди стола стоял чугунок с кипящим бульоном, вокруг расположились тарелки с мясом и овощами, но дети больше дурачились и препирались, чем ели. Сын норовил подложить в горшок побольше зелени, а Наруто протестовал:
— Я не буду грибы и капусту!! Хочу лапшу! Лап-шу!!
— Завались, балда! Лапша будет в конце... Попробуй соус!
— А-аа! Ты туда лук положил, даттебайо!
— На, на! Возьми ореховый, он без лука. Только не ори.
Забавная беседа. Теперь понятно, почему некоторые семьи не отдают детей в общую школу, предпочитая тратиться на учителей. Манеры страдают.
Пряча усмешку, я попенял сыну:
— Сёши, разве можно так говорить с гостем?
— Э?.. — мелкий порозовел. — Прости, Наруто. Ты хочешь удон или харусамэ?
Он явно пытался загладить грубость, но Узумаки уже забыл про лапшу и обеспокоенно изучал гриб в своей чашке.
— Слушай, Сёши, а что мы будем есть в лесу?
Ну да. Мелкий говорил, что собирается в поход с классом. Спать в палатке, искать съедобные растения, рыбачить с лодки, охотиться на беззащитных сусликов и кроликов. Чувствую, сыну понравится. По дороге в Узушио мы не дали ему вволю полазить по лесу... да и потом не сложилось. Пусть хоть сейчас отведёт душу.
— Сенсей обещала взять рис и соль, — напомнил Сёши, — а всё остальное нам покажут, как добывать, прямо на месте.
— А-аа... я дрых, наверное.
Знакомая реакция. С его матерью было то же самое — вспыльчивость и отвратительные способности к концентрации. Сложные вещи частенько навевали на неё скуку. Надеюсь, этот мальчик унаследовал отцовскую живость ума, иначе мне заранее жалко его учителей.
К вечеру посвежело. Дети наверху угомонились, но через несколько минут скрипнула черепица. Я усиленно делал вид, что любуюсь садом и не слышу азартного дыхания. Коварный "враг" практически бесшумно переполз на потолок. Немного помедлил, собирая чакру перед атакой.
Прыгнул!
Обычно нападавший отправлялся лететь кувырком в кусты, но мне было любопытно, что такое ужасное он скрывает вот уже второй день, и я покрепче вывернул пойманный локоть.
— Признавайся!
Пленник недоумённо заморгал.
— У тебя на лице написано, что ты набедокурил.
— А-а, это... — ребёнок покаянно вздохнул. — Сдал экзамены по математике и естествознанию.
— И?.. — звучало неплохо. — Хороший мальчик? Можно поздравить?
— Ну-у... почти. Это были выпускные экзамены.
— Паршивец ты, — пришлось оттрепать за ухо. — Не делай так больше. Поучись хотя бы год.
— Поучусь! Остальные уроки интересные. Правда, математик Даттэ-сенсей жуть как разозлился. Не хотел ставить оценку. Ругался с директором. — Мелкий немного смутился. — Не при мне, конечно. Я случайно услышал... под окнами.
Кто бы сомневался. Творит, что хочет, а обещал не сердить учителей, болтун бессовестный!
— Сёши, я послезавтра ухожу.
Мелкий уверял, он не пропадёт и не заскучает, а я прикидывал, сколько времени займёт подготовка нашего вмешательства в Стране Звука. Выходило, что сыну не одну неделю придётся полагаться исключительно на себя. Мы ведь даже постоянную прислугу нанять не можем из-за спрятанной в подвале плиты.
Допустим, без присмотра Сёши не зачахнет, но что делать с перерывами в занятиях?
Сидящий на краю террасы мелкий вздохнул:
— Вот бы такое умение, чтобы р-рраз!.. и перенёсся куда надо.
— Ага, искусство Летящего Бога Грома. Мой учитель им владел.
— А вы?..
— А я — нет. Минато-сенсей объяснял, но для него нужно мастерское владение фуин и способности к удалённому восприятию чакры... хм-м... такие как у тебя.
— Ва-а!! Здорово! А Наруто смог бы?
— Точно нет.
Учитель упоминал, что джинчурики не сможет использовать это дзютсу. Возможно, пробовал научить свою жену, но столкнулся с какими-то ограничениями...
— Жалко... — Сёши неожиданно заинтересовался. — А шаринган может перемещать людей?
— Никогда о таком не слышал. Пока все доступные мне дзютсу пространства — это Замена и Призыв.
— А-аа... А-а!!.. Точно!!! Призыв! — мелкий даже запрыгал от избытка чувств.
— Что?
— Придумал!! Мне надо записаться в собачий свиток! Тогда мы сможем использовать Призыв друг на друга! Какаши-сан, а долго его учить?!
— Так не получится, — я отмахнулся, — предки уже пробовали делить партнёрство.
— И что?!
— Ничего не вышло. Смогли призывать одних и тех же собак.
— Тогда мне нужно заключить Договор с Паккуном! — не раздумывая, заявил мелкий. — Вы призовёте его, а он меня!
А вот это неожиданная идея!
Я покрутил её в голове. Предложение выглядело простым, как кунай, и таким же надёжным. И даже понятно, почему никто не использовал эту возможность раньше. Собаки редко изучали ниндзютсу. Без ручных печатей это отнимало слишком много времени и сил — большинству псов с лихвой хватало природных талантов.
— Умник! — постановил я.
— Да? — самодовольно напыжился мелкий.
— И ещё какой.
Если всё получится, то с таким взаимным призывом открываются очень интересные возможности. Например, безопасная передача предметов и сообщений в Лист. А если Сёши сам освоит дзютсу, то...
Искусство Призыва!
Кто мог подумать, что мои псы такие вредные?
Мелкий обещал, просил и умасливал, а Шиба и Паккун изобретали всё новые отговорки, почему они не могут заключить договор с таким нахальным и бесполезным щенком. Остальные делали вид, что им это ни капли не интересно. И только простодушный Булл согласился сразу.
Доводы у Сёши кончились раньше, чем у собак придирки. Мелкий огорчённо сник:
— Если не хотите, то я не знаю...
Шиба примирительно лизнул расстроенного мальчишку в нос.
— Мы просто шутим.
Паккун ехидно поддакнул:
— Все давно согласны, но ты так смешно уговариваешь.
В итоге за свитком отправился Гуруко.
Я пытался рассказать основные правила Призыва и смысл договора, но псы постоянно влезали с замечаниями, и мелкий нервничал. Пришлось бросить бестолковое занятие, отложив объяснения на потом.
— Ладно. В ближайший год это неважно. Всё равно призывать будешь не ты, а тебя.
Сроки я назвал с запасом, хотя надеялся, что Сёши справится раньше. Он уже научился сбрасывать иллюзии, а значит, навык управления чакрой достаточен для изучения основ ниндзютсу. Самый большой пробел — ручные печати. Ну и теория фуин не помешала бы...
Ещё одно имя заняло место совсем рядом с моей детской подписью. Оттиск пальца почти затерялся среди отпечатков собачьих лап.
— А теперь что? — мелкому, как всегда, не терпелось.
— А теперь беги в сад! — скомандовал Паккун.
Капля крови, скрепляющая Призыв. Разбегающееся кольцо печати. Тихий хлопок.
Сёши поёжился в облаке оседающего тумана.
— Немного холодно.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
