Хранитель рода. Ученица

Глава 1

При встрече с мистером Кливеном никто не дал бы ему больше шестидесяти лет, хотя на самом деле он уже разменял восьмой десяток. Опираясь на трость из чёрного дерева, он сидел на скамейке в городском парке и отрешённо разглядывал отдыхающих и прогуливающихся людей. Не то чтобы они его сильно интересовали, просто другого дела всё равно не было, а сидеть дома одному тоже удовольствие слабое. Чужой для обоих миров, никому не нужный и всеми позабытый. Хотя... Если бы на родине узнали кто именно скрывается под именем Саймона Кливена, то по его душу точно нагрянули бы ликвидаторы. Впрочем, возможно и нет. В нынешние времена вполне могли обратиться и к английскому правительству, причём обоих миров, и оно само разобралось бы. Либо выдало, либо позаботилось бы о скором суде. За ним числилось столько, что любящие укрывать полезных преступников от законов других стран англичане даже пальцем не пошевелили бы ради его защиты. Только и спасает, что все враги считают его мёртвым.

Кливен устал. Устал бороться, устал бесконечно прятаться, бегать... В конце концов, просто устал жить. Ему, порой, даже самому было интересно, что удерживает его от того, чтобы приставить к голове палочку и сказать "Редукто". Может именно поэтому он и задержался в этом районе Лондона непозволительно долго, решив, что, если его найдут, так тому и быть.

Неожиданно, отвлекая от мрачных мыслей, рядом с ним на скамейку плюхнулась девочка лет восьми с растрёпанными каштановыми волосами и большущей книгой, зажатой под мышкой. Устроившись на скамейке, она раскрыла книгу на коленях и принялась с интересом читать. Саймон Кливен присмотрелся к тексту и с трудом удержался от смешка — девочка читала не сказку, что можно было бы ожидать, а что-то из математики. Занимательное чтение в парке в воскресенье на каникулах. Именно это и привлекло внимание Саймона к ребёнку — хоть какое-то развлечение.

Но тут рядом остановилась пара, явно муж с женой. Женщина всплеснула руками.

— Герми! Опять! Ну я же просила не брать книгу с собой.

— Я не брала, — несколько смущённо оправдался ребёнок. Действительно, если уж эта семья, а рядом с Саймоном точно стояла семья, отправилась в парк вместе, то книгу такого размера они не увидеть не могли, — Я её тут неподалёку купила. На свои карманные деньги, мамочка.

Женщина всплеснула руками.

— Господи, все дети, как дети, тратят карманные деньги на мороженое, игрушки, карусели, а ты на книги. Джон, ну скажи хоть ты ей!

Мужчина с улыбкой забрал у девочки книгу и положил на скамейку.

— Дома почитаешь, а пока идём, покатаемся.

— Пап!

Но мужчина, не слушая возражений дочери, уже шагал с ней в сторону видневшихся за деревьями каруселей. Девочка тоскливо шла рядом, постоянно оборачиваясь к скамейке, на которой осталась лежать забытая книга. Но вдруг последняя слегка шевельнулась, дрогнула... и исчезла, чтобы в то же самое мгновение появиться у девочки в свободной руке. Идущая позади мать девочки не очень громко вскрикнула от неожиданности и испуганно обернулась на сидящего на скамейке человека, но Саймон сделал вид, что задремал.

— Гермиона, я же просила тебя не делать ничего такого на людях!

— Но я не специально, мама! — Чувствовалось, что девочка и сама напугана, — Просто папа оставил мою книгу.

— Ох, прошу прощения, — мужчина явно смутился.

Голоса удалились, а Саймон ещё долго смотрел этой семье вслед, о чём-то размышляя.

Возможно, мистер Кливен и забыл бы через некоторое время об этой встрече, если бы несколько дней спустя не столкнулся на пороге своего дома с той самой девочкой. Вспомнил он её только по гриве непослушных волос. Вежливо извинившись, она проскочила мимо и скрылась за воротами соседского особняка.

Вскоре Саймон узнал, что особняк был куплен недавно переехавшей семьёй, которая открыла неподалёку собственную стоматологическую клинику. На почтовом ящике появилась табличка с фамилией "Грейнджеры".

Прошло лето, начался новый учебный год и теперь Саймон Кливен мог частенько видеть соседскую девочку, идущую с полной сумкой книг в школу и из школы. Иногда замечал её прячущейся за оградой своего дома, старательно вытирающей слёзы, чтобы появиться перед родителями в приличном виде.

Кливена ситуация стала даже забавлять. Впервые за двадцать лет он вышел из своей обычной мрачной апатии и стал присматриваться к этой семье. М-да. Лет шестьдесят назад он бы убил их сразу и не задумываясь, лет сорок назад просто не обратил бы внимания, сейчас же... За долгую жизнь Саймон на многое взглянул иначе и многое пересмотрел в ней. Возможно из-за этого, когда на пороге его прошлого дома появились идиоты от самозваного Тёмного Лорда с предложением присоединиться к его организации с глупейшим названием, он их всех просто поубивал, несмотря на то, что тех было пятеро — бывший егерь ненавидел, когда ему угрожают. Лорд этот некоторое время пытался его найти, но потом ему стало не до скрывающегося иностранца — все усиленно развлекались, вырезая друг друга. Впоследствии англичане громко называли эту заварушку магической войной, что вызывало у Саймона лишь презрительную ухмылку. Война? Не видели местные настоящей войны.

Зато она дала Саймону прекрасную возможность замести за собой следы и обосноваться в этом доме. Он надеялся, что и умереть ему суждено будет именно здесь — устал уже бегать.

А война закончилась так же нелепо, как и началась, но мистера Кливена это уже не сильно интересовало — он полностью ушёл в переживания и размышления. За прошедшие пять лет он о многом передумал. Стал бояться смерти так же, как раньше ждал её. Точнее того, что Там придётся ответить за всё, что он натворил в жизни. И молодостью с глупостью не оправдаешься.

Какой-то громкий звук с улицы привлёк его внимание. Подойдя к окну, мистер Кливен с удивлением обнаружил выбитые окна в особняке его соседей. Молниеносно достав палочку, он изменил глаза так, чтобы смотреть вдаль наподобие бинокля. Присмотрелся... и тут же успокоился, даже чуть усмехнулся. Похоже, у девочки случился магический выброс. То ли родители её отругали, то ли какие переживания... Вот и... результат на лицо, так сказать.

Мистер Кливен ещё некоторое время понаблюдал, как суетится в комнате с выбитой рамой семейство Грейнджеров и покачал головой. Порой англичане ставили его в тупик. Впрочем, в других странах западной Европы дело обстояло не лучше. Ну вот как можно оставлять ребёнка-мага без присмотра, ничего не сообщая ни ему, ни его семье о даре? Бедные родители чёрт-те что думают. Ладно сейчас все стали начитанные и списывают всё на паранормальные явления. А раньше доходило и до того, что родители сами таких детей на костры отправляли, считая их одержимыми. И эти люди ещё кричат о своей цивилизованности.

Уже возвращаясь к креслу, в котором только недавно сидел с бокалом коньяка... ну да, алкоголь на ночь — признак нехороший, но такие мелочи Саймона уже давно не волновали... он вдруг замер от пришедшей в голову идеи. Сначала он посчитал её бредовой, но тут взгляд зацепился за икону в углу. Грустно усмехнулся.

— Что ж... может и зачтётся... Если Там вообще меня судить будут, — пробормотал он и отправился одеваться.

К дому Грейнджеров подошёл уже совсем другой человек — одетый в костюм с иголочки и сложивший ладони на набалдашнике парадной трости. Важный господин прошёл к двери, достал откуда-то из рукава палочку, направил на замок.

— Алохомора.

Замок щёлкнул, и господин проник внутрь. Привычным жестом махнул рукой... и в тоже мгновение сам собой щёлкнул выключатель, озаряя коридор светом электрических ламп. С громким стуком, так же сама собой захлопнулась входная дверь. Саймон замер рядом с ней, слегка опираясь руками на выставленную перед собой трость, и принялся терпеливо ждать.

Джон Грейнджер его не разочаровал и вскоре показался на лестнице, сжимая в руках ружьё. Выглядел он при этом крайне недовольным.

— Кто вы, чёрт возьми, и что здесь делаете?

— Прошу прощения, сэр, — Саймон вежливо приподнял шляпу, — Возможно, вы видели меня — я ваш сосед. Мой особняк как раз следующий.

— Возможно, — Грейнджер чуть расслабился, но ружьё не опустил, — Но это не объясняет, что вы так поздно вечером делаете у нас дома. И как вы вообще вошли?

— О, тут ничего сложного, — Не обращая внимания на наставленное на него оружие, Саймон неторопливо положил шляпу на полку перед зеркалом и поставил в угол к зонтам трость, — Просто я увидел в окно, как у вас случилось... несчастье. Вот и решил помочь.

— Спасибо, но мы не нуждаемся в помощи.

— Я так не думаю, мистер Грейнджер... Я так не думаю, — Саймон Кливен уверенно прошёл мимо опешившего от такого поведения Джона Грейнджера и зашагал в сторону детской комнаты, у двери которой остановился, чтобы вежливо постучать.

— Эй, да что... — Старший Грейнджер всё же быстро пришёл в себя из-за факта подобной наглости и догнал нежданного гостя как раз в тот момент, когда тот уже открывал дверь в ответ на приглашение. Дамы, кажется, ждали отца и мужа.

Мистер Кливен замер на пороге и оглядел разрушения. Потом укоризненно посмотрел на испуганную девочку в пижаме, сжавшуюся в углу на кровати и прижимающую к себе плюшевого медвежонка. Одним жестом остановив поток обвинений от старшего Грейнджера, он покачал головой.

— Ай-ай, юная леди. Разве так можно? Посмотрите, что вы наделали.

— Я не хотела, — испуганно пискнула девочка. Видно появление постороннего мужчины в её комнате не показалось ей чем-то странным, в отличие от её родителей, которые весьма мрачно взирали на гостя.

— Конечно, не хотела. Обычно, это так и происходит. Но что же делать теперь? Жить в таком бардаке совершенно невозможно. Вы позволите? — скорее для проформы, спросил старших Саймон, потом достал палочку и молча провёл ею вокруг. В тот же миг все разломанные вещи склеились и вернулись на свои места, в окне появилось стекло, исчез мусор. Комната снова стала такой, какой была до взрыва.

Взрослые, забыв все возражения, застыли с открытыми ртами, озирая всё вокруг. Саймон же ещё раз огляделся и удовлетворённо кивнул.

— Вот так, думаю, лучше будет.

— Что здесь... — начал было говорить Джон Грейнджер, но был остановлен гостем.

— Полагаю, сейчас не самое подходящее время для разговоров. Если хотите получить ответы, приходите завтра ко мне в любое удобное для вас время — я дома целый день. Все приходите, — мистер Кливен многозначительно глянул на девочку, с круглыми от удивления глазами осматривающую восстановленную комнату.

Сидя в кресле у камина, Саймон Кливен задумчиво разглядывал на свет бокал с коньяком.

— Что ж, — пробормотал он, — если не придут, значит не придут... Тогда придётся собирать вещи. Но, наверное, всё-таки они захотят получить объяснение.

С этими словами, Саймон решительно отставил бокал и отправился в библиотеку подбирать книги, которые стоило дать девочке в первую очередь. Нужно было что-нибудь общее, вводное и не имеющее отношение к его роду. К сожалению, его не очень-то интересовал современный магический мир Британии — лишь постольку-поскольку. Обычно он предпочитал иметь с ним как можно меньше дел. И теперь вот приходилось выискивать хоть какие-то книги, способные дать новичку представление о нём.

Глава 2

Грейнджеры появились перед воротами дома Кливена после полудня. Видно посчитали, что прийти раньше не совсем удобно. Джон протянул руку к звонку, но калитка вдруг скрипнула и открылась сама по себе. Все трое гостей удивлённо замерли и осторожно вошли во двор... с подозрением смотря на калитку, которая за ними закрылась аналогичным образом.

Опасливо оглядываясь, гости поднялись по ступенькам, подошли к двери дома... которая так же неторопливо открылась перед ними.

Внутри царил полумрак, только свеча в бронзовом подсвечнике одиноко парила перед лицом вошедшего первым Джона. Он попятился, оглянулся на жену, которая открыв рот наблюдала за этим чудом. Зато дочь лишь восхищённо охнула, поднырнула под рукой отца и запрыгала вокруг парящего подсвечника, пытаясь разглядеть нити, на которых он висел.

— Мама, папа, он действительно в воздухе парит! Смотрите! — Девочка замахала руками вокруг парящей свечи. Той, видно, это не понравилось, и она поднялась повыше, потом качнулась, показывая, что нужно двигаться.

— Гм... Полагаю, она приглашает идти за ней, — предположил Джон.

Свеча несколько раз наклонилась и выпрямилась, словно кивая в подтверждение. Эмма покрепче ухватила руку мужа, а другой рукой прижала к себе дочь, явно прикидывая стоит ли идти дальше или лучше вернуться домой.

Все трое шагнули вперёд, свеча с подсвечником тут же полетела перед ними, освещая дорогу вдоль каменных стен коридора и то и дело свисающую с потолка паутину.

К счастью, коридор оказался не очень длинным и вскоре они остановились перед дверью, к которой их привела свеча. Дверь, как и предыдущие, открылась перед гостями самостоятельно.

— Заходите, — раздалось приглашение оттуда.

За дверью, вопреки ожиданиям и опасениям гостей, оказался вовсе не каменный склеп, а вполне себе современная гостиная. Окна, круглый стол в центре, булочки на блюде, разлитый чай по чашкам, джем в розетках. Обыденность этой картины настолько отличалась от только что увиденного, что ещё одна самостоятельно закрывшаяся дверь уже не привлекла к себе внимания. Сам хозяин сидел во главе стола, неторопливо прихлёбывая чай из чашки. При виде вошедших гостей, он отставил чашку, встал и приглашающе указал на свободные стулья. Заметив их неуверенность, усмехнулся:

— Не обращайте внимания на коридор, просто я подумал, что вы мне поверите больше, если я покажу вам нечто необычное. На самом деле там только иллюзия.

— Иллюзия? — Джон оглянулся, шагнул к двери, через которую они вошли и резко снова открыл её... Демонстрируя вид на самый обычный ярко-освещённый коридор, стены которого были отделаны деревянными панелями. И ни следа паутины или камней. Закрыл дверь, — Вы ведь объясните, что происходит? — скорее попросил, чем спросил Джон.

— Конечно. Для того вас и позвал в гости. Да вы проходите, садитесь. Как говорят у меня на родине, — в ногах правды нет.

— Вы не англичанин? — нашёл, как посчитал Джон, подходящую тему для разговора, чтобы хоть немного отойти от происходящего.

— Нет. Я приехал в Англию десять лет назад... надо признать, не в самое удачное время, но так уж сложилось. М-да. И, раз уж так сложилось, давайте познакомимся. Вас я знаю. Признаться, давно наблюдаю за вашей дочерью, мистер Грейнджер. С того самого момента в парке, когда она призвала к себе книгу.

Джон Грейнджер нахмурился, всмотрелся в лицо хозяина.

— Вы тот самый старик... Простите.

— Не извиняйтесь. Тот самый. Да, я видел, что сделала ваша дочь, потому и присматривал за ней. Да, прошу прощения, я князь Мишин Алексей Григорьевич.

— О...

— Знаю, вам англичанам тяжело выговорить некоторые звуки, так что можете звать меня так, как знаете — мистер Кливен, тем более я уже привык к этому имени.

— Но вы...

— Самый настоящий князь. Только, увы, все мои имения и состояния остались в России, которую наша семья вынуждена была покинуть после семнадцатого года. Мне тогда уже было двенадцать, и я хорошо помню то бегство... спаслись чудом.

— Понимаю, — сочувственно покивал Джон Грейнджер, прихлёбывая чай, чтобы скрыть неловкость. Остальные пока в разговор не вмешивались. Эмма, видно, чувствовала себя не очень удобно, а девочка не лезла поперёк взрослых, хотя, судя по тому, как она нетерпеливо подпрыгивала на стуле, вопросов у неё скопилось много. И только суровые взгляды матери мешали ей задать их все и разом.

— О, это давно было. Много с тех пор воды утекло.

— Но почему вы сказали, что у вас возникли проблемы с бегством? С вашими-то способностями...

Саймон Кливен усмехнулся.

— А вы думаете, кто нас ловил? Они все прекрасно знали о способностях нашей семьи.

— Значит... Значит, вы не одни такие?

— Ну... могли бы и сами сообразить, глядя на то, что вытворяет ваша дочь. Как я понимаю, вы немного озадачены происходящим?

— Есть немного, — хмыкнул Джон, глянув на дочь.

— Тогда сначала я вам кое-что поясню. Помимо обычного мира людей, которых у вас в Англии называют маглами, есть ещё мир магии, или магический мир, в котором живут маги. То есть люди, владеющие волшебством.

— Волшебством? — недоверчиво вскрикнула Эмма.

— Вы как-то по-другому можете объяснить увиденное?

— Эм... ну бывают ведь люди с паранормальными способностями...

— Нет, не бывают. Это всё магия. И отличает мага от обычного человека наличие у него магического ядра, которое и позволяет творить волшебство. Научиться ему невозможно, с этими способностями можно только родиться.

Эмма и Джон разом повернулись к дочери. Саймон кивнул.

— Совершенно верно. Ваша дочь родилась с этими способностями.

— Но ни я, ни мой муж точно не эти... маги!

— А кто сказал, что способности к магии могут быть только от родителей магов? — Саймон на миг задумался, — Полагаю, нужно кое-что пояснить. В магическом мире принято определённое деление магов. Когда ребёнок-маг рождается в семье магов, думаю, тут всё понятно. Такого ребёнка называют чистокровным. Как и в обычном мире, в магическом есть своя аристократия, некоторые семьи возводят свою родословную ко временам Мерлина, чем очень гордятся.

— О-о, — понятливо протянул Джон.

— Да, вы верно предположили. А ещё учитывайте, что маги живут примерно в полтора раза дольше обычных людей, что их общество крайне замкнуто и невелико. К тому же, сильный маг, а тем более сильный род, сам по себе самодостаточен и не нуждается в кооперации с другими магами для достижения каких-либо целей. По этим причинам социальный прогресс в мире магов идёт очень медленно. А из-за статута Секретности, принятого в Европе, развитие магического мира здесь вообще практически застыло на том уровне, на котором оно находилось в момент принятия статута.

— Только в Европе? — удивился Джон.

— Вообще-то он был принят на международной конференции магов, то есть распространён на всей планете, но каким образом его исполнять... Тут уже у каждой страны есть свои особенности. Просто в Европе он исполняется строже всего.

— А когда этот статут был принят? — поинтересовался Джон, о чём-то задумавшись.

— В конце семнадцатого века. Некоторые контакты ещё оставались примерно до середины века восемнадцатого, но постепенно сошли на нет. Где-то на уровне середины восемнадцатого века магическое общество в Европе и застыло. Хотите понять его, читайте исторические книги и проводите аналогии — если и ошибётесь в чём-то, то не сильно.

— Поэтому мы о магах не слышали? Но почему вообще этот статут приняли? Как я понял, он скорее навредил магам, чем помог.

— Инквизиция, страхи обычных людей, из-за чего возросло напряжение в отношении между магами и маглами. Зависть людей к магам, куда ж без неё. Страхи магов перед возросшими возможностями маглов. Понимаете, маг против воина с мечом, и даже с луком, победит гарантированно. Против воина с аркебузой... как повезёт, точнее кто выстрелит первым. Против штуцера уже не устоит ни один щит. Можно поджечь порох в оружии, но... — Саймон достал небольшую деревянную палочку из рукава, — Волшебная палочка, которая и помогает магам творить волшебство, — пояснил он. Взмахнул ею... с кончика сорвался огонёк, улетев в стену. Все проследили за ним, а Саймон повернулся к Джону, — Видите в чём проблема?

— Целиться этой вашей палочкой неудобно.

— Верно, — кивнула Саймон, — Палочка — могучий инструмент, с помощью которой можно сделать многое. Помните, как я в вашем доме порядок навёл? Но, как всякий универсальный инструмент, она делает многие вещи хуже специализированных. Ружьё бьёт точнее и дальше. А сейчас ещё и стреляет быстрее. И только могучий маг может остановить пулю. Одну-две.

— Маги испугались?

— Скорее просто приняли превентивные меры. Если вы подумаете, то сами поймёте, что у них были причины опасаться обычных людей. Просто вспомните об уровне образования в то время. Даже сейчас люди не очень терпимы к тем, кто как-то отличается от них, а уж в то время... Вы же ведь тоже не спешили объявить во всеуслышание о способностях дочери.

— Кажется, я понимаю, о чём вы. Но вы постоянно подчёркиваете, что всё это касается Европы и что тут самое строгое соблюдение статута, а какие особенности в других местах?

— У европейцев есть своеобразный эгоцентризм. Им кажется, что все главные события в мире происходят только у них. В мире маглов может и так, но вот в магическом мире... В той же Японии маги всегда жили вместе с обычными людьми и после принятия статута мало что поменялось. Просто афишировать своё существование перестали. А Ближнем Востоке всем вообще плевать на все законы, в том числе и магам. Особо не наглеют, ибо можно получить по шапке от магов других стран, но и не прячутся.

— А у вас на родине?

— У нас тоже своих заморочек хватает. Просто Россия малость побольше Европы и маги там имели возможность жить отдельно от людей и не пересекаться с ними. К тому же у нас простые люди менее склонны к нетерпимости. Ведьмы, например, испокон веков, ещё с языческих времён жили среди людей в деревнях, оказывая разные услуги крестьянам — лечили их, заботились об урожае, предсказывали погоду. Маги же у нас жили на севере на Кольском полуострове. Нам ведь мороз не доставляет особых проблем. Кстати, одна из магических школ находится именно там, в одном из мест проживания магов. Более строго статут стал соблюдаться при Петре Первом, в подражании Европы, вот только у меня на родине несколько своеобразное отношение к законам. Он скорее был рекомендацией, чем руководством к действию. Что же касается чистокровности родов, то наш пришёл на Русь вместе с Рюриком. Так что в плане чистокровности он очень известен... — Саймон вздохнул, — был. Сейчас я остался последним его представителем. Мой старший брат погиб во время гражданской войны, когда воевал против большевиков. Отец умер в восемнадцатом... не смог примириться с происходящим в стране. А мама погибла во время бегства из России...

— Прошу прощения, но если вам...

— Не извиняйтесь. Если бы я не хотел, то не рассказывал бы всё это. Просто у меня есть к вам одно предложение, потому хочу, чтобы вы лучше узнали меня и то, что происходит в магическом мире, — Саймон поднял руку, прерывая готового уже задать вопрос Джона Грейнджера, — Давайте сначала я закончу объяснения, а потом уже сделаю предложение.

— Конечно-конечно.

— Так вот... Впрочем, вряд ли вас заинтересует история магии в России. Если хотите, я потом вам её расскажу, как один из моментов истории магии мира. Просто поясню, что Пётр Первый, когда проводил свои реформы, ввёл магов в одну из своих коллегий, замаскировав её от людей невзрачным названием. Наш род с тех времён постоянно состоял в правительстве царей. Потому, кстати, наши маги не сильно прятались, о нас знали почти все обычные аристократы. Это было и нашим благом... и, как оказалось, стало проклятьем, когда случилась революция. Слишком много людей оказались осведомлены о нас, и мы не смогли спрятаться.

— Понимаю...

Саймон отхлебнул чаю, встряхнулся.

— На чём я остановился? Ах, да. Думаю, вы поняли, кто такие чистокровные маги.

— Аристократия магического мира.

— Ну... Не все. Проведите аналогию с обычным миром и будете точны. Есть принцы, а есть заштатные барончики, у которых всё наследство — разваливающийся дом. Зато родословная длинной до моря. Есть те, кто считается чистокровным в первом поколении.

— То есть, если их родители маги, но бабушки с дедушками нет ...

— Правильно, Джон. Так вот, есть ещё те, кого называют маглорожденными, то есть дети, которые родились с даром, но у которых в семье не было магов. А вот её дети будут считаться чистокровными в первом поколении.

— Если вы говорите, что мир магов консервативен, то...

— То отношение к маглорожденным среди чистокровных не очень. Верно. Правда, тут от страны во многом зависит. Как я уже говорил, я не очень знаком с магическим миром Англии, но слышал, что он один из самых консервативных в Европе, хотя, после последней войны, изменения есть.

— Войны?

— Ну, это её здешние маги так громко назвали. Обычный делёж власти, только с использованием радикальных методов. Люди есть люди, — пожал плечами Саймон, — Говорю же, в неудачное время попал к вам. У вас как раз гражданская война шла. Появился один предводитель чистокровных, который пообещал избавить мир от маглорожденных.

— Жуть какая, — передёрнулась Эмма.

— Не всё так плохо. Даже сорок лет назад его идеи были уже слишком радикальны, а уж сейчас...

— Но ведь дело не в них? — проницательно высказался Джон.

Саймон хмыкнул.

— Какие бы идеи не занимали людей, но за ними всегда стоят те, кто рвётся к власти, прикрываясь ими. На самом деле у этого Тёмного Лорда, как его тут все называли, идеи были весьма здравые. Ваше английское министерство магии в последние сто лет проводило не очень мудрую политику, отстраняя древние рода от власти.

— Но ведь это хорошо, — рискнула высказаться Гермиона, всё это время молча слушавшая разговоры взрослых, — Ой, простите.

— Не скажите, мисс, — Саймон ответил вполне доброжелательно, — Обычаи на пустом месте не возникают, а древние рода выполняют в мире магии очень важную роль хранителей знаний и магии. Когда род долго живёт на одном месте, проводя определённые ритуалы, он приобретает родовую магию, такой своеобразный усилитель и аккумулятор магической энергии, которая восстанавливает магию мира. Собственно, неприятие маглорожденных чистокровными происходит ещё и потому, что маглорожденные используют в том числе и ту магическую энергию, которую ритуалами усиливают рода.

— Рода создают магию?

— Не совсем. Магия есть всегда и воспроизводится без проблем. Но людям проще употребить ту энергию, что ближе и более... как бы сказать... концентрированнее. А такая энергия есть у родов — родовая магия. Конечно, в полном объёме ею сможет воспользоваться только член рода, но и остальным останется. Вот чистокровные и говорят, что маглорожденные воруют их магию.

— Но как я понял, они действительно пользуются ею.

— Джон, маглорожденный при всём желании не сможет воспользоваться родовой магией. Ему достаётся лишь то, что сама магия отдаёт, и это так и так членам рода не достанется — либо растворится в мировой магии, либо будет... гм... употреблено маглорожденным. Ваше министерство, замалчивая об этом, само создало проблемы. В результате маглорожденные не знают о такой тонкости и не понимают, когда чистокровные обвиняют их в воровстве магии, а чистокровным выгодно это незнание маглорожденных, поскольку это знание смогло бы увеличить силу маглорожденных при правильном использовании.

— Но это же нечестно! Возмутилась Гермиона, не выдержав такой явной дискриминации.

— Мир вообще несправедлив, мисс, — ответил ей Саймон, — Мы ещё поговорим об этом. Но даже так эта родовая магия делает маглорожденных сильнее. А если ваше министерство добьётся своего, уравняв чистокровных с маглорожденными, это ослабит как первых, так и последних.

— А не это ли министерству и нужно?

— Возможно, Джон. Возможно. Но если так, то там сидят ещё большие глупцы, чем я думал. Древние чистокровные рода из-за родовой магии всегда сильнее обычных волшебников. Правда, члены рода получают доступ к родовой магии только после семнадцати, до этого мало чем отличаясь от обычных детей, но как факт. Потому им доступны гораздо более мощные заклинания. Мощные заклинания — это возможность больше влиять на разные неблагоприятные факторы, лучшая защита в том числе и для обычных людей. А ваше министерство, проводя политику уравнения чистокровных и маглорожденных обрекает многие знания на утерю и ослабляет своих волшебников. Не говоря уже о том, что чистокровные рода так просто от власти не откажутся. Радикалы обязательно выступят против такой политики министерства. На самом деле, маглорожденные в прошедшей войне оказались просто разменной монетой. Ими всерьёз никто не интересовался. И если бы я попал в Англию не десять лет назад, а пятнадцать, то вполне возможно присоединился бы к этому Тёмному Лорду. Всё-таки идеи у него были здравые.

— Убрать маглорожденных?

— Этого никто не декларировал. Изначально он выступал за возвращение древних ритуалов и пересмотр того, что считать тёмной магией. Даже самые ярые радикалы среди чистокровных понимали, что без маглорожденных они вымрут. Магов слишком мало.

— Закрытое общество?

— Верно. Свежая кровь не просто необходима — она залог выживания. Они боролись не за уничтожение маглорожденных, а за их подчинение чистокровным.

— Вы были за это?

— Не в той форме. Видите ли, именно на этом мы прогорели в России. У нас дома постоянно шла борьба за влияние среди родов. Потому каждый род стремился привлечь к себе маглорожденных и побольше. За сильными маглорожденными шла настоящая охота.

— Привлечь к себе?

— С помощью ритуалов можно любого человека включить в род, и он получит доступ к родовой магии. Но, как обычно бывает... немного перестарались. Маглорожденных в рода включали с понижением прав... — Саймон вздохнул, стиснув трость, — В революцию большевики привлекли их на свою сторону как раз тем, что пообещали уравнять их права. Не знаю уж что там у них получилось... Хотя, что-то получилось, если во время второй мировой маги в России весьма мощно выступили на стороне советов. М-да...

— Ваши маги воевали?

— И ваши воевали. Скажу больше, именно маги Германии активно продвигали к власти Гитлера и стояли за его спиной. Я дам вам книги, прочитаете. Гриндевальд звали этого мага. Кстати, Дамблдор, он сейчас директор магической школы Хогвартс в Англии, тоже сражался и даже вроде как победил на дуэли этого Гриндевальда.

— "Вроде как"?

— Мутная там история была, — поморщился Саймон, — Я мало что знаю... Мы тогда держали фронт против красных... М-да... хотел позже сказать об этом.

— Вы сражались на стороне Гриндевальда?

— Егерь отдельного полка в гвардии Гриндевальда. Пусть идеи этого типа мне были всегда отвратительны, я сражался не столько на его стороне, сколько против красных. Мне казалось, что так я возвращаю долги тем, из-за кого погибли моя мама, мой отец и мой брат... Так вот, история там мутная. Собственно, то, что мы проиграли уже всем было ясно, весь вопрос в цене. Дуэль, как мне кажется, позволила Гриндевальду уйти достойно, а Дамблдор приобрёл славу победителя Тёмного Лорда, хотя сам Гриндевальд себя так никогда не называл.

— Какие неожиданные подробности открываются, — хмыкнул Джон. Заинтересовались историей, похоже, все.

— Как видите, у меня есть причины не любить маглорожденных... именно они составили костяк поддержки красных... Но сейчас уже у меня хватает мудрости понять, что и мы были не безгрешны. Ненависть ушла, осталась пустота. Потому я и говорил, что возможно поддержал бы вашего Тёмного Лорда... Как же его там звали... Как-то он смешно себя называл... и нелепо... А-а-а, вспомнил! Волдеморт.

— Вы сказали, что поддержали бы его лет пятнадцать назад. Но десять лет назад вы отказались выступать на его стороне. Что же случилось за эти пять лет?

— Да с ума он, сошёл, похоже, этот Волдеморт. Не знаю, уж что там произошло, но его здравые идеи каким-то образом превратились в радикальные. Они начали устраивать настоящие террористические акты, уничтожая всех, кто им противостоял. Тогда-то они и провозгласили об изгнании маглорожденных из магического мира. Почему чистокровные рода остались ему верны, не понимаю — уж они-то должны были разглядеть, чем всё закончится, если эти идеи доведут до конца. А с сумасшедшими мне не по пути. Устал я воевать уже, почти сорок лет воевал, ещё в эту заварушку влезать... Увольте. Потому и сбежал из магического мира. Купил этот дом, поселился в нём.

— А против вы не хотели выступить?

— Джон, поймите меня правильно. До вашей страны мне нет никакого дела. Более того, у меня есть причины не любить её, ибо именно она поддержала революцию у меня на родине. Так что и то ваше правительство я точно так же имею право обвинить в смерти своих родных. Да, это всё политика, но мне от этого не легче. И перебрался я сюда только потому, что оставаться в Швейцарии мне стало нельзя. Так что... навоевался. Да и без меня справились с этим лордом.

— Война закончилась?

— Да. В восемьдесят первом. Могу только слухи рассказать, которые до меня доходили. Этот Волдеморт отправился к кому-то там, убил всех взрослых, зачем-то хотел убить ещё и ребёнка, что в магическом мире страшное преступление.

— Убийство ребёнка?

— Убийство наследника рода. Ни один чистокровный не станет убивать наследника — свои же проклянут. За такое из рода изгоняли. А тут... В общем, попытался убить этого ребёнка и не смог, погиб сам. Почему, не знаю. Дамблдор пустил слух, что мать мальчика провела какой-то ритуал и ценой своей жизни защитила его... Есть подходящие ритуалы, вот только мать мальчика была маглорожденной... не хватило бы у неё сил... Хотя, после женитьбы её должны были принять в род Поттеров... и если ей оказалась доступна родовая магия, то вполне-вполне... Вот только все эти ритуалы связаны с жертвой и кровью, что ваше министерство считает тёмной магией и преследует. Так что эта ведьма нарушила сразу несколько законов. И выживи она, отправилась бы в Азкабан. Это тюрьма для волшебников.

— Но за что? — возмутилась Эмма, — Если она уничтожила этого злого мага...

— С помощью запрещённого ритуала. Хотя, опять-таки, это всё мои предположения. В любом случае, до тюрьмы дело не дошло бы, нашлось бы кому за неё вступиться. Просто мне вдруг интересно стало, что там могло произойти. Как вы понимаете, что реально случилось, никто не знает, выжил один мальчик, а ему чуть больше года было, вряд ли он что помнит.

— Бедный мальчик.

— Ну почему бедный? — усмехнулся Саймон, — Как я слышал, он теперь национальный герой. Тот, кто победил Волдеморта. Мальчик-Который-Выжил.

— А вы очень скептически к этому относитесь.

— Чтобы там ни произошло, Джон, но вряд ли к этому причастен мальчик. Если кого тут и надо прославлять, так это его мать. Славу о мальчике пустил Дамблдор, а он даже руку просто так не поднимет — он политик и политик действительно великий. А значит, если он рассказал историю именно таким образом, ему зачем-то это нужно.

— А причём тут Дамблдор?

— Именно он возглавлял тех, кто противостоял Волдеморту. И именно он первым оказался в доме Поттеров. Он же забрал оттуда ребёнка. Так что историю Мальчика-Который-Выжил мог рассказать только он. Зачем — даже гадать не буду. Это всё, что я знаю.

— Интересная история.

— Вы её ещё наслушаетесь. А пока давайте вернёмся к вашей дочери. Как вы уже поняли, она маглорожденная. Тут вот какая тонкость: маглорожденными могут быть те, у кого в роду, с любой стороны, когда-то давно были волшебники. Например, либо с вашей стороны, Джон, либо с вашей, Эмма. Иногда случается, что в волшебной семье рождается ребёнок, лишённый магии.

— Как в обычной семье рождается ребёнок-маг, так и тут, только наоборот?

— Верно. Таких людей называют сквибами. Магию они видят, но сами колдовать не могут. В старину таких детей стыдились. Считалось, что род утратил благословение магии, а потому их объявляли умершими. Иные и, правда, таких детей убивали, но чаще просто изгоняли в мир маглов. Очень может быть, что кто-то из предков маглорожденного был сквибом. Если бы это было так, то ваша дочь формально может принадлежать к какому-нибудь роду, а то и не к одному. Можно провести ритуал принятия рода, и тогда ваша дочь получит доступ к замороженным сейфам, если срок ожидания наследников ещё не истёк, и даже сможет претендовать на титул главы рода. Правда, если пересечение будет с несколькими вымершими родами, то придётся выбирать какой принимать. Вполне возможно, что в результате даже приложится некая сумма денег. Гоблины всегда досконально ведут учёт сгинувших родов.

— Гоблины?

— Банкиры магического мира, — отмахнулся Саймон, — И как любые банкиры, они любят, чтобы деньги работали. Но вот беда, согласно договору с волшебниками, сейфы сгинувших родов консервируются, и в них никто не имеет доступа. Потому они даже обрадуются, если найдётся представитель такого рода и сейф распечатают. Плюс книги рода, с его знаниями, которые тоже хранятся в сейфе.

При этих словах глаза девочки засверкали.

— Но?

— Всегда есть "но", — кивнул Саймон, — Видите ли, после проведения ритуала принятия рода активируются и его фамильные проклятия, причём защиты от них у неё не будет. Без поддержки и знаний шансов выжить у неё нет. Чтобы включить защиту, нужны ещё ритуалы, которых ваша дочь не знает. Да и негде ей их проводить, поскольку вряд ли цел менор. Гоблины могут помочь... за деньги. Очень большие деньги. Вполне возможно, что потом все приобретённые богатства уйдут на ритуалы, просто для того, чтобы выжить.

— Да уж.

— А ещё может оказаться так, что род всё ещё существует. Полагаю, вы и сами понимаете, что они вряд ли обрадуются новому родственнику. Принять-то они её примут, вот только вы, в таком случае, вашу дочь можете больше не увидеть. И вряд ли её примут в род в качестве равноправного члена.

— Тогда никаких ритуалов по поиску рода! — отрезала Эмма Грейнджер.

Саймон одобрительно кивнул.

— Правильно. Но я всё же думаю, что это не ваш случай.

— Почему? — вскинулся Джон, но тут же сообразил: — Постойте, вы сказали "если бы это было так, то Гермиона могла бы принадлежать роду"?

— А вы внимательны. Дело в том, что ваша дочь слишком сильна для маглорожденной. Понимаете, сквиб — это очень слабый маг. Его магия слаба. И если спустя поколения в его потомке снова проснулась магия...

— Этот ребёнок не может быть слишком сильным.

— Верно. Маглорожденные всегда слабее чистокровных. Всегда. Потом, через поколение они могут восстановить силы, но сами они слабы. Не так, чтобы очень, но заметно. Ваша же дочь... если бы я не знал про вас, то решил бы, что она из чистокровной семьи.

— Мы точно её родители! — отрезала Эмма.

— Знаю. Как только вы вошли сюда, я немного поколдовал... Извините, но я должен был убедиться. Как вы сами поймёте вскоре, вопрос далеко не праздный. Вы — точно её родители, — Саймон повернулся к девочке... и к ней плавно подплыл знакомый подсвечник с горящей свечой, — Гермиона, я там приготовил тебе несколько книжек, который помогут тебе узнать о мире магии. Иди за свечой, почитай.

Девочка дурой не была и явно сообразила, что её просто отсылают. Надулась, но под строгими взглядами родителей послушно встала, сказала "спасибо" и вышла следом за летящей свечой.

Саймон дождался, когда за девочкой закроется дверь и посмотрел на её родителей.

— Кроме маглорожденных, в роду у которых были сквибы, есть ещё такие, у которых в роду никогда, ни с какой стороны магов не было. Точнее, не было на протяжении минимум трёх поколений. Таких маглорожденных называют Обретёнными. У меня на родине их называют благословлёнными магией. Хотя, из-за политики вашего министерства, вряд ли кто вспомнит о таких людях, но для вас это и лучше.

— И... что это означает для Гермионы?

— Обретённые так же сильны, как чистокровные. Тут дело в ослаблении Рода. Сквибы не рождаются просто так, они признак, что с магией рода что-то не так. За три поколения без магии исчезнут самые стойкие проклятья и ребёнок-маг, появившийся в такой семье, будет совершенно чист от всяких гадостей, с обновлённой магией, которую ничто не сдерживает. Хотя, конечно, после семнадцати чистокровный маг всё равно сможет превзойти их в силе, но только благодаря родовой магии. Но главное не в этом. Введение в род обретённого усиливает его. Вообще, в угасающие рода можно вдохнуть жизнь новой кровью, пусть даже маглорожденного. Вопреки теории чистокровных радикалов, полукровки оказываются сильнее иных чистокровных. Тот же Дабмлдор, один из сильнейших магов Европы, полукровка. А если мать или отец будет обретённый? Но есть и ещё один плюс от такой связи. Помните, я говорил про проклятья? Любой род накапливает их в течение веков. Ритуалы позволяют избавиться от многих, заморозить их, свести к минимуму... но всё равно что-то, да передаётся по наследству. За тысячелетия существования рода за ним тянется шлейф таких проклятий. Плюс близкородственные связи... Так вот, брак с обретённым полностью очищает род от всех его проклятий. Их дети будут свободны от них, можно сказать, род обновится, без потери родовой магии. Ввести в род обретённого — большая удача для рода. Более того, такой брак способен вылечить даже гемофилию. Понимаете, насколько ценятся такие люди в закрытом мирке магов?

Грейнджеры с тревогой переглянулись.

— Тогда может быть не стоит туда пускать Гермиону? Если всё так, как вы говорите...

— Всё так. Но всё не так плохо, как вам кажется. Дело в том, что брак с обретённым должен быть только добровольным, иначе можно получить на род такие проклятья, что прошлые покажутся забавными неприятностями. В одиннадцать лет ей придёт приглашение в школу чародейства, а не пускать Гермиону не советую.

— Но мы можем? И почему не советуете?

— Можете. А не советую хотя бы потому, что если Бог дал какие-то способности, то грех их не развивать. Но не это главное. Вы помните, что было вчера? Такие всплески магии называются стихийными, и дети их контролировать не в силах. Это своеобразный защитный механизм. Магическое ядро человека растёт вместе с ним. Но в раннем детстве оно растёт быстрее, а потому магия буквально выплёскивается наружу. Если бы не это, ребёнок уничтожил бы себя сам, а так просто сбрасываются излишки магии наружу в момент эмоциональной нагрузки или стресса. И пока ядро не стабилизируется, детям не дают волшебных палочек. Палочка может работать только с уже сформированным ядром. Если палочку дать вашей дочери сейчас, то она скорее повредит себе, чем сможет что-то сделать. Потому даже чистокровных магов не обучают магии до одиннадцати. А вот когда ядро стабилизируется, то естественная защита в виде выбросов уже не требуется, хотя выброс всё равно возможен, но уже по другой причине, например, в случае сильного эмоционального потрясения. Ядро растёт вместе с магом, но если магию не использовать, то тогда она начинает разрушать организм. Если вы откажетесь учить дочь, то вряд она ли доживёт до пятидесяти.

Эмма испуганно ойкнула. Джон нахмурился.

— Вы говорили, мистер Кливен, что маги живут дольше людей?

— Потому что используют своё магическое ядро. Если сделать запруду на реке, то вода её либо разрушит, уничтожая всё поблизости своим ударом, либо начнёт переливаться через край, либо же поток воды сам смывает всё более мелкое, что пытается его нарушить. Думаю, аналогия вам понятна.

Все замолчали. Старшие Грейнджеры обдумывали услышанное. Саймон Кливен пил чай, давая им возможность поразмышлять.

— Вы говорили, что у вас есть к нам предложение?

— Да, — Саймон развернулся и взял с небольшого столика свиток. Протянул его Грейнджерам, — Это магический контракт. Он подписывается кровью... только не надо придумывать чертей с вилами и хвостами — тут простая магия крови. Суть его в том, что подписавшие его не смогут нарушить ни одно условие под угрозой потери магии и жизни. Естественно, подписать его могут только маги. Я предлагаю вашей дочери заключить со мной контракт ученичества. То есть она станет моей ученицей.

— Но вы сказали, что магии нельзя учить до одиннадцати?

— Неверно. Я сказал нельзя колдовать палочкой до одиннадцати, соответственно нельзя делать осмысленные магические действия. Но в магии много и других направлений, которые ей вполне доступны. Кроме того, у магического мира свои законы и обычаи. Можно войти в него ничего не зная о нём, как и делают все маглорожденные, а можно выучить его законы, понять обычаи. Знания — сила, а для вашей дочери ещё и дополнительная защита, без которой она может стать лёгкой добычей чистокровного рода. Согласитесь, вашей дочери, с учётом её статуса, не помешает узнать побольше о возможных... скажем так, проблемах и научиться их избегать. Обретённая — хороший приз для многих чистокровных.

— Но вы говорили, что силой обретённую взять нельзя?

— Нельзя. Но, Джон, вы же не ребёнок, должны понимать, что окрутить голову девчонке можно и без всякой магии, особенно, если она не понимает, где оказалась и считает всё вокруг сказкой. А кроме того есть любовные напитки, например. Формально ведь её не силой поведут под венец. Действие зелья прошло, а она уже замужем. Добровольно. От всего этого есть защита, но сколько маглорожденных хотя бы понимает, что от такого надо защищаться?

— Всё-всё, мы поняли! — Джон поднял руку. Развернул свиток так, чтобы его видела жена и они вдвоём углубились в чтение. Перечитали несколько раз, потом вместе повернулись к невозмутимому хозяину, — В чём подвох? Тут вы расписали про обязанности ученицы к учителю... То, что Гермиона переедет к вам... ладно, у вас ей и правда безопасней с её магическими выбросами, а поскольку ваш дом через дорогу от нашего и видеться с ней вы нам не запрещаете хоть каждый день...

— И даже согласны, если мы иногда будем присутствовать на её занятиях, — подхватила Эмма.

— Но для себя вы тут ничего не просите, — продолжил Джон, — Даже не затребовали плату за обучение. Согласитесь, такой альтруизм несколько...

— А кто говорит об альтруизме? — Саймон выглядел совершенно невозмутимым. — Видите ли в чём ваша проблема... вы смотрите на ситуацию с точки зрения маглов и ищите материальной выгоды. Но я маг. И золота у меня хватает, как вы понимаете. Моя награда тут не материальна, и она напрямую связана с магией. Понимаете, не будь ваша дочь обретённой, я бы и связываться с вами не стал.

— Вы...

Саймон вдруг откинул голову и расхохотался.

— О, Боже, Джон, побойтесь Бога! Мне больше восьмидесяти лет. Не надо считать меня монстром, готовым взять в жёны восьмилетнюю девочку. Я даже не доживу до того момента, как смогу получить наследника. И в контракт, если вы его внимательно читали, я специально ради вашего успокоения даже пункт отдельный вписал по этому поводу.

Джон явно выглядел смущённым.

— Извините, ради Бога, не хотел вас обидеть. Просто... я просто не понимаю.

— Я знаю. Но именно для того, чтобы вы поняли, что я получу от этого, я рассказывал всё так подробно. И про отношения в магическом мире, про маглорожденных и обретённых. Видите ли... если член рода совершает преступление против рода... нарушает его кодекс, совершает преступление против магии... его магическое ядро начинает разрушаться. Более того, это проклятье переходит и на прямых потомков. Это в вашем мире сын за отца не отвечает... в магическом ещё как отвечает. И внуки отвечают, и правнуки. Когда я был молодым дураком, мне казалось, что это всё неважно... главное отомстить... Ради этого можно перешагнуть через любые законы. Был бы жив отец, он бы меня образумил, но... Вот так и получилось, что, мстя за родителей, я нарушил столько пунктов кодекса... А поскольку к тому времени я оказался единственным членом рода, то и изгнать меня было некому. Вот так на род легло проклятье.

— Но, если вы единственный...

— А почему, как вы думаете, я остался единственным?

— О, господи, — прошептала Эмма.

— Как я говорил, когда я был молодым дураком, я всё это считал неважным, а когда поумнел... оказалось уже поздно. Я должен был в первую очередь думать о роде, а я думал о мести. Как результат... Эмма, Джон, такие, как я, в магическом мире носят прозвище "предатель крови". И все мои дети станут предателями крови. Очиститься от этого очень трудно. Тут даже брак с обретённой не всегда помогает... один из немногих случаев, когда этого оказывается недостаточно, хотя это и ослабило бы удар. Может быть несколько таких браков среди моих потомков помогли бы... кто знает.

— Тогда чего вы хотите добиться?

— Возрождения своего рода. Я хочу от вашей дочери клятвы, что один из её детей примет мой род.

— Что? Но...

— Постойте. Я не говорю, что это будет прямо вот завтра. Но рано или поздно ваша дочь вырастет. Я не прошу отдать в мой род первенца. Любого ребёнка. Второго, третьего. Есть ритуал, которому я научу её. Она должна будет провести его и тогда её ребёнок получит второе имя и станет наследником рода князей Мишиных. А поскольку этот ребёнок станет всё-таки наследником по магии, а не по крови, да ещё от обретённой, то он будет свободен как от проклятья предательства крови, так и от прочих наших родовых проклятий. И если когда-нибудь в России падёт большевизм, ему откроются хранилища нашего рода у меня на родине.

— Но почему? — только и нашёлся, что спросить Джон.

— Просто вы не понимаете, что значит ответственность перед родом для мага. Я потому и хочу взять Гермиону в ученицы... я должен научить её всему, что должна знать чистокровная ведьма, чтобы она потом научила этому наследника моего рода. Именно для этого я и готов делиться всеми тайнами своего рода, хотя, конечно, я и потребую с неё клятвы о не передаче их из семьи. И именно поэтому, я ничего от вас не скрываю. Я ответил на ваш вопрос?

Грейнджеры переглянулись.

— Нам надо подумать, — наконец решили они.

Саймон Кливен согласно кивнул.

— Скажете ваш ответ завтра. Потому что, если он будет отрицательный, я должен буду уехать отсюда.

— Вы...

— Именно так. Я многим рискую... Но ради будущего рода, я согласен на это. Иначе...

— Хорошо.

— В таком случае я провожу вас к Гермионе. Она сейчас в библиотеке.

— О! — рассмеялась Эмма, — Тогда её оттуда и за уши не вытащишь.

— Она может взять книги с собой, — улыбнулся Саймон.

Гостей он проводил до самой калитки, но едва они вышли на дорогу, повернулся и, не оглядываясь, зашагал домой. Теперь ему оставалось только ждать их решения. Решения, от которого зависело будущее рода князей Мишиных. Завтрашней день должен определить будет ли существовать род или сгинет в истории, как и многие до него.

Глава 3

Наверное, это были самые необычные посетители Косой аллеи за очень долгое время. Маг, явный иностранец, что сразу бросалось в глаза, несмотря на привычную мантию. Даже сложно сказать, что выделяло его из толпы. Рядом с ним, с любопытством вертя во все стороны головой, шагала девочка лет восьми в почти обычной мантии, только с дополнениями: нарядный воротничок, расписанные красивым узором короткие рукава, из-под мантии виднелись мягкие нарядные полусапожки и остроконечная шляпа, придававшая девочке немного задорный вид. Для полноты образа не хватало только метлы в руке. Если бы не откровенное любопытство, сквозившее в каждом жесте, в каждом взгляде девочки, а также заметная неуверенность, её можно было бы принять за волшебницу, впервые вышедшую в люди, и надевшую свою парадную мантию. Третий человек — мужчина, шёл замыкающим, также с интересом осматриваясь по сторонам, но при этом стараясь всё же присматривать за девочкой. Наряд его представлял собой самый обычный магловский костюм.

— Как тут необычно! — восторженно проговорила девочка, осматривая высящиеся дома.

— Угу. Лет двести назад был бы шикарный район, — проворчал мужчина, идущий последним.

Маг чуть улыбнулся.

— Я предупреждал, что маги малость консервативны. За обычным миром они почти не следят и все его успехи остаются за пределами их внимания. Честно говоря, никогда не понимал этого у европейских магов. На том же востоке они как-то же нашли возможность сосуществовать с нормальными людьми. Вполне возможно это из-за излишнего рационализма европейцев.

— А у вас не так? — заинтересовалась девочка.

Маг посмурнел.

— Я не знаю, как сейчас на родине. Я там не был уже... давно.

— Простите, — смутилась девочка.

— Всё нормально, — пожал плечами собеседник, — Нам туда.

Второй мужчина с сомнением посмотрел в указанную сторону и поёжился.

— Вы уверены, мистер Кливен? Выглядит это место как-то... не очень.

— Лютный переулок. В нём можно купить почти всё, несмотря на запреты вашего министерства. Но вы правы, там надо быть осторожными, иначе и самому недолго стать ингредиентами в зельях.

Второй собеседник с опаской глянул в сторону мрачного переулка, потом на девочку, на мужчину.

— И зачем нам туда? Да ещё и с Гермионой.

— Потому что из-за идиотской политики министерства только там мы сможем купить то, что нам нужно. А поскольку зелья мы ищем для Гермионы, то её присутствие необходимо, чтобы ей подобрали их индивидуально для лучшего эффекта. Да не бойтесь вы, если знать, что и как, то это место не опаснее ваших улиц. Если бы там убивали всех клиентов, то чёрный рынок просто разорился бы. Идёмте, а то уже на нас коситься стали, Джон!

Троица скрылись в переулке.

С точки зрения Гермионы Грейнджер никаких факторов против обучения у мистера Саймона Кливена не существовало. Запретить ей учить что-то новое и необычное? А именно как поиск способов запретить ей учиться поняла она подслушанный разговор родителей после возвращения из дома мага, а то, что пригласивший их человек был магом, девочка не сомневалась. И чего ещё родители сомневались, что-то там прикидывая, какие-то плюсы и минусы? Гермиона не выдержала, ворвалась в комнату и впервые устроила чуть ли не скандал. Ужас, что было.

Родители, в общем-то, не были против учёбы, смущали детали предлагаемого контракта, касающиеся будущего ребёнка, но говорить о них с восьмилетней девочкой как-то... ну не поймёт она сомнений родителей. Другие же аргументы у них отсутствовали. Так что на следующий день они все втроём снова появились в доме Кливена, где ещё раз самым внимательным образом изучили предложенный контракт и со вздохом приняли все условия.

Мистер Кливен вытащил из секретера кинжал, ткнул им в ладонь левой руки, отложил его в сторону, а правым указательным пальцем мазнул по выступившей крови и прижал его к пергаменту с договором. Пергамент полыхнул алым, но тут же успокоился.

Маг поднял кинжал и протянул его девочке.

— Теперь твоя очередь. Ты должна повторить то, что сделал я.

Впервые Гермиона заколебалась. Ткнуть этим себе в руку? Бр-р-р. Поднявшегося было к ней отца движением руки остановил мистер Кливен.

— Вы тут ничем помочь не сможете. Ученический договор заключают только добровольно и никто, даже родственники, не должен вмешиваться, иначе магия может счесть, что девочку принуждают и не подтвердит договор. Гермиона, если ты действительно хочешь учиться у меня, ты должна это сделать. У магии свои законы. Считай это уроком — магические договора не может подписать никто, кроме заключающих их сторон.

Девочка поджала губы, неуверенно приняла кинжал, крепко зажмурилась и с писком ткнула им себе в ладонь. Приоткрыла один глаз, убедилась, что кровь есть, снова зажмурилась, отбросила кинжал и указательным пальцем размазала кровь по ладони. Снова приоткрыла один глаз, осмотрелась, заметила пергамент с договором и быстро ткнула в него испачканным кровью пальцем. Полыхнуло красным — договор принял подпись.

Кливен взмахнул палочкой, залечивая раны и себе, и девочке.

— Вот и всё. Можешь теперь открыть глаза. Отныне ты моя ученица, — Он отвернулся, взмахом руки подозвал кинжал, который плавно влетел в подставленную ладонь, и убрал его в секретер. Достал оттуда шкатулку, осторожно поставил её на стол перед собой, открыл и вытащил небольшой плетёный золотой браслет. Ухватил его двумя руками и дёрнул в стороны. Гермиона вскрикнула, опасаясь, что браслет порвётся, но тот, вопреки ожиданиям, просто растянулся, — Протяни руку.

Гермиона так удивилась, что послушалась без вопросов. Мистер Кливен тут же надел ей на руку браслет и тот съёжился, подстраиваясь под нужный размер.

— А что это? — заинтересовалась Гермиона, разглядывая украшение.

— Знак, что ты моя ученица. Видеть его могут только маги, твои кровные родственники и те, кому ты захочешь его показать. По нему я всегда буду знать, где ты, твоё состояние, смогу аппарировать на его сигнал. Поскольку, как учитель, я отвечаю за твою безопасность, то лишним это не будет, — Тут Кливен замолчал, но всё же, хотя и нехотя, закончил: — Так же я могу через него смотреть твоими глазами, если захочу.

— Ой!

— Не бойся, ты сразу почувствуешь моё присутствие, тайком через него подглядывать не получится. И, поверь, это необходимо. Сама потом поймёшь.

Джон Грейнджер с большим сомнением поглядел на украшение дочери и повернулся к магу.

— Магия — вовсе не цветочки из палочки, она может быть опасна. Некоторые упражнения бывают... требуют осторожности. Поэтому, в такие моменты я должен иметь возможность контролировать каждое движение вашей дочери, чтобы обезопасить её.

Старшие Грейнджеры переглянулись и неуверенно кивнули.

— Вы хотите, чтобы наша дочь сразу переехала к вам? — с опаской спросила Эмма.

— Пока нет, — покачал головой Кливен, — Я не был уверен, что вы примете моё предложение и не подготовил комнату девочке. К тому же, полагаю, вы захотите принять участие в её обустройстве. Так что эту неделю пусть Гермиона остаётся дома.

— А учёба? — сразу вскинулась Гермиона.

Её родители заулыбались, Кливен хмыкнул.

— Конечно, занятия мы начнём, потому жду вас сразу после школы, юная леди. За оставшееся до переезда время, когда мы и начнём серьёзные уроки, я хочу познакомиться с вами получше и составить план занятий, — И уже обращаясь к старшим Грейнджерам, пояснил: — Это не займёт много времени — часа два в день, не больше.

На следующий день Гермиона буквально ворвалась в дом, едва не подпрыгивая от нетерпения. Хмурый Кливен встретил девочку в зале сидя в кресле. Девочка, наткнувшись на сердитый взгляд, застыла в дверях, неуверенно перешагнула с ноги на ногу.

— Что это сейчас было? — хмуро спросил Кливен, — Выйди и зайди, как положено. И на будущее, моя ученица не должна врываться в мой дом, как на стадион. Спину прямо, голова прямо. Походка спокойна. Попробуй.

Девочка насупилась, помялась, но всё же вышла. Второй раз она вошла, как положено.

— Неправильно! — отрезал Кливен.

— Но почему? Я вошла так, как вы просили.

— "Как я просил". То есть вы так поступили только потому, что я просил? Хорошо. А стучать вас, мисс, не учили? Или вы всегда врываетесь в чужой дом без стука? Что ж, по крайне мере ясно, чему будут посвящены первые из наших занятий.

Гермиона молча развернулась и вышла. Через некоторое время раздался осторожный стук.

— Войдите.

— Это я, господин учитель, — Гермиона прошла немного вперёд и замерла пай-девочкой, робко посматривая на Кливена.

Тот хмыкнул.

— Вот так лучше. Проходи. Садись вон на тот стул.

Девочка опасливо приблизилась к высокому, почти барному стулу. Взобралась на него, устроив ноги на специальной подножке. Кливен подвинул к ней обычный стул и сел напротив, его голова как раз оказалась вровень с головой девочки.

— Понимаешь теперь?

— Вы хотели, чтобы мы были одного роста? — с сомнением спросила она.

— Роста? Гм... Пусть будет роста. Почти верно. Чуть позже я ещё раз спрошу. А теперь для чего это, — Кливен задумался, — По-хорошему я, как учитель, не обязан объяснять все свои действия, но ты, как я смотрю, девочка любопытная и любишь учиться, — Гермиона аж зарделась от удовольствия при этих словах, — Потому в твоём случае, думаю, лучше будет делать все объясняя. Так тебе будет легче принимать мои команды. Так вот, как я говорил, я хочу познакомиться с тобой. Узнать, что из себя представляет некая Гермиона Джин Грейнджер. Какие у неё сильные и слабые стороны, что она любит или не любит делать, как относится к одноклассникам и чем вообще занимается в школе, — Тут девочка потупилась, — Можно было пойти сложным путём и начать задавать вопросы, но в таких делах люди не очень откровенны и склонны приукрашивать себя, замалчивать что-то неблаговидное. Правду не скроешь, хотя её поиск займёт время. Но можно ускорить процесс...

— И как? — не выдержала паузу Гермиона.

— А вот сейчас у нас будет первый урок, — Девочка, сообразив, что начинается серьёзный разговор, даже подобралась вся, явно жалея, что в руках нет ручки и блокнота, чтобы всё записать. Но попросить не рискнула, видела, что учитель не одобрит этого, — Запомни — некоторые маги умеют читать мысли.

— Ой. И вы?

— И я. Вот сейчас ты мне не веришь, а по дороге ко мне тебе дорогу перебежала чёрная кошка, и ты долго думала идти ко мне прямо, или обойти это место и зайти с другой стороны...

— И правда, — ошеломлённо прошептала Гермиона, широко раскрыв глаза.

— Таких магов не очень много, но ты никогда не знаешь, кто из них способен читать мысли, а кто нет. Но! Во-первых, таким способом можно прочитать только поверхностные мысли. Я смог прочитать про кошку только потому, что для тебя это было очень ярким и недавним событием. А во-вторых, для чтения мыслей нужен прямой зрительный контакт. То есть нужно, чтобы ты смотрела мне в глаза. Теперь поняла, почему я посадил тебя так высоко, а сам сел напротив?

— Чтобы я могла смотреть вам в глаза не напрягаясь?

— Именно. Потому запомни: никогда не смотри магу в глаза. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Защиту разума мы ещё будем с тобой изучать, но это будет позже. Пока же возьми за правило — смотри человеку между глаз, в точку, где нос соединяется со лбом.

Гермиона тут же выполнила это пожелание и маг кивнул.

— Вот так. И, чтобы не терять сноровку, делай так всегда, даже если ты уверена, что перед тобой не маг. Возьми это в привычку. Однако мысли можно прочитать и без зрительного контакта — с помощью заклинания. Тут уже можно просмотреть практически всю память человека, но, если в первом случае ты ничего не почувствуешь, как не почувствовала моего присутствия, то в этом случае ощущения у тебя будут не из приятных, а если маг, читающий мысли, не очень умел, то и последствия могут оказаться скверными. Так что защита разума очень важна.

— А когда мы будем учиться защищать разум?

— Когда ты будешь готова, до этого просто бессмысленно. А сейчас смотри мне в глаза... в глаза. Именно. Я буду задавать тебе вопросы и считывать всю информацию, которая мне нужна, так я тебя буду узнавать. И не бойся, твои девичьи секреты меня не интересуют.

— А... это действительно нужно?

— Если хочешь учиться, не создавая никому, и в первую очередь себе, проблем, то да. Я должен понять тебя, узнать. Только тогда я смогу разработать самый эффективный способ обучения.

— Ну... ладно, — Девочка неуверенно поёрзала на своём высоком стуле, потом твёрдо посмотрела в глаза мистеру Кливену, — Я готова.

— Отлично. Да, не отвечай на мои вопросы — это не нужно. Всё, что мне понадобиться, я считаю из твоей памяти. Сами вопросы мне нужны, чтобы ты вспомнила об ответе, подумала о нём. Всё ясно?

— Да.

— Хорошо. Итак... Как хорошо ты учишься?.. Ты всегда читаешь материал пройденного вперёд?.. Готовишь домашнее задание?.. Даёшь списывать?.. Сколько у тебя друзей?..

Вопросы шли потоком. Иногда мистер Кливен улыбался чему-то, иногда хмурился. Порой задавал уточняющие вопросы. Интересовала его не только учёба, но и прочитанные книги, интересующие Гермиону игры, любимый цвет, хобби, отношения с людьми. Наконец он резко оборвал себя.

— Довольно. Это немного утомительно для меня, признаться. Сейчас можешь идти домой, завтра продолжим.

— А... вы что-нибудь узнали?

— Что-нибудь узнал, но тебе надо набраться терпения — я ещё не закончил исследование.

Гермиона нехотя ушла, а ближе к вечеру пришёл Джон Грейнджер. Кливен показал ему выделенную для девочки комнату. Её отец долго что-то вымерял, потом пообещал, что завтра доставят мебель. Мистер Кливен явно хотел что-то сказать, потом пожал плечами и согласился.

Мебель привезли как раз в тот момент, когда Кливен задавал очередные вопросы молча сидевшей напротив него девочке. Мистер Грейнджер минут пять стоял в дверях, наблюдая, как маг задаёт вопрос и, не дожидаясь ответа, задаёт следующий. При этом Гермиона и мистер Кливен не отрываясь смотрят в глаза друг другу. Неуверенно пожав плечами, он отправился руководить грузчиками.

То же самое повторилось и на третий день.

— В чём же твоя проблема, Гермиона? — задумчиво протянул Кливен, потирая подбородок, — Даже не знаю... Скажи, ты делаешь задания учителей... отвечаешь у доски... ну-ка, как ты отвечаешь? Ага. А что пишешь в тетрадь? Ясно. М-да.

— Что-то не так? — робко поинтересовалась девочка, видя, что учитель чем-то сильно недоволен.

— Не пойму. Ты учишь учебники?

— Учу?

— Да, глупость спросил. Ты заучиваешь их наизусть?

— Заучиваю? Э-э-э... Я их читаю.

— А потом?

— Потом? Отвечаю по ним.

— А... О-о! Кажется, понял! Хм... ладно, завтра проверим.

Выпроводив недоумевающую девочку из дома, Саймон Кливен занялся приготовлениями к проверке. И когда на следующий день Гермиона вошла в дом, встретил её не ставший уже привычным высокий стул, а ширма, которая что-то отгораживала в углу.

— Подойди сюда, — Кливен поставил девочку перед ширмой, — Слушай внимательно. Сейчас я уберу ширму, а ты должна внимательно посмотреть на те предметы, что лежат на столе. Через минуту я верну ширму на место, и ты должна будешь перечислить те предметы, что запомнила. Не старайся запомнить их все, там много всего. Этим я хочу увидеть, как много ты запомнишь. Всё ясно?

— Да, — Гермиона выпрямилась и уставилась на ширму, ожидая команды. Сам Кливен встал чуть в стороне так, чтобы видеть и Гермиону, и то, что находится за ширмой. После её "да", он махнул палочкой, и ширма упала, открывая большой стол с разбросанными на нём предметами. Чуть в стороне перевернулись песочные часы, и струйка песка потекла из одного резервуара в другой. Девочка чуть скосила глаза на них, но тут же снова вернула внимание к столу.

Минута прошла быстро, и взмахом палочки Кливен вернул ширму на место.

— Итак?

Гермиона чуть прикрыла глаза и затараторила. С каждым названным предметом брови мага взлетали всё выше и выше. А он ведь действительно постарался заставить стол по максимуму. Как он сам сказал, ему не нужно было, чтобы девочка запомнила всё, ему важно было проверить, как много она запомнит. Что ж, в этом плане эксперимент можно считать удавшимся.

Девочка закончила перечислять и теперь выжидательно смотрела на мистера Кливена, задумчиво почёсывающего подбородок. Наконец он очнулся и посмотрел на девочку.

— М-да. Однако. Всего три вещи пропустила. Поражён. А ну-ка... — Взмах палочки и ему в руку прилетела книга. Раскрыв наугад, он вручил её Гермионе, — Читай вот отсюда и досюда.

Новое ожидание, пока девочка прочтёт указанный отрывок. Забрал книгу.

— Рассказывай.

Не дословно, но очень-очень близко.

— Мне мама всегда говорила, что у меня хорошая память.

— Что ж, пожалуй, это многое объясняет, — задумчиво протянул Кливен, — Твоя память и твоё благословение, и твоё проклятье.

— А почему проклятье? — удивилась девочка.

— Потому что ты своим даром пользоваться не умеешь, — отрезал мистер Кливен, — Ты поддалась соблазну лёгкого пути. Легко получать хорошие оценки, если ты помнишь все учебники почти наизусть, просто прочитав их. Признаться, мне очень не понравились твои ответы на уроках и то, как ты делаешь домашние задания. Ты просто переписываешь или пересказываешь учебники. Но вот насколько ты при этом понимаешь то, что пишешь и говоришь...

— Я же разбираю всё, а не просто запоминаю и говорю, — Кажется, Гермиона даже обиделась.

— Может быть, но из твоих ответов это непонятно. Да ещё эта твоя привычка тянуть руку... Ладно. Поняв проблему можно приступать к её решению.

— Моя память не проблема.

— Память да, а вот то, как ты ею пользуешься — нет. И не спорь. Но это потом. Пока же... — Кливен, опираясь на трость, задумчиво обошёл застывшую посреди комнаты Гермиону, — Комната твоя готова, о тебе я узнал всё, что нужно. Что ж, с понедельника ты переезжаешь ко мне, и с этого момента мы официально станем учителем и учеником. Обращаться ко мне будешь "господин учитель".

— Ура!

Кливен криво улыбнулся.

— Девочка, поверь, ты проклянёшь тот день, когда согласилась на это, ибо для мага особо важно следовать поговорке — "в здоровом теле — здоровый дух". Ты же, как я погляжу, физкультурой пренебрегаешь. А чтобы все занятия проходили с пользой, нам понадобятся эликсиры. Большую часть я куплю сам, но вот некоторые готовятся исключительно индивидуально, да ещё из не совсем легальных компонентов. Что ж, полагаю, тебе полезно будет узнать, что жизнь не совсем такая, как тебе кажется... Передай отцу, что, если он хочет, то может присоединиться к нам в походе в магическую часть Лондона в это воскресенье.

Ух, какой восторг, Кливен, старый циник, даже умилился такому проявлению искреннего счастья, но счёл своим долгом обломать радость.

— Книг в этот раз покупать не будем. Всё, что нам понадобится на первых порах, есть у меня в библиотеке. Позже сама будешь выбирать, что покупать.

Гермиона слегка поутихла, но ушла всё равно счастливая. А в воскресенье, перед походом, мистер Кливен вручил девочке, как он пояснил, наряд ученицы колдуна. Гермиона неуверенно повертела мантию, потом натянула её прямо поверх повседневной одежды, в которой и собралась ехать в магический Лондон.

Джон Грейнджер, увидев дочь в мантии и шляпе, даже умилился. Долго тискал её, рассматривая со всех сторон, называя "моя маленькая ведьмочка". Гермионе наряд тоже понравился, как понравилась реакция отца, что не помешало ей слегка отстраниться.

— Пап, я уже большая!

— Конечно-конечно! Но ты в этой мантии настоящая маленькая ведьмочка.

— Нам пора отправляться, — прервал эти любования мистер Кливен.

— Э-э... Я готов. Только я не совсем понял, как мы доберёмся до Лондона? Нам же туда?

— Туда, — кивнул Кливен, — Но сегодня мы отправимся сразу в Косой переулок — это одна из улиц магического Лондона. Позже я покажу, как туда попасть из обычного Лондона, но сегодня нам не стоит терять времени. Возьмите меня за руки. Готовы? Раз, два... отправляемся.

— Ужас, — выдохнул Джон Грейнджер, с трудом приходя в себя. Зелёная Гермиона стояла чуть в стороне, подпирая собой стену дома и старательно сдерживая рвотные порывы.

— Второй раз проще, — улыбнулся Кливен, наслаждаясь приятной погодой, — Не понимаю, чего некоторым аппарация не нравится.

— Если можно, в следующий раз поедем на машине.

— Как я и обещал, в следующий раз я покажу вам вход на Косую аллею из обычного Лондона. Пока же за мной.

Постепенно Грейнджеры, и старший, и младшая, пришли в себя. Да и Гермиона не могла остаться равнодушной при виде столько всего интересного на этой улице. Она тут же пристроилась рядом с магом, засыпая его вопросами. Отец попытался было одёрнуть дочь, но Кливен остановил.

— Пусть спрашивает. И ей полезно узнать об этой части города, и я узнаю её получше. А мне ответить несложно.

Вот так, втроём, они и дошли до Лютного переулка, куда и отправились после недолгого колебания старшего Грейнджера.

Глава 4

Лютный переулок по логике правильно было бы назвать мрачным из-за слишком тесно стоящих, пусть и не очень высоких, домов. Впрочем, как успел заметить Джон Грейнджер за время своего недолгого пребывания в магической Англии, волшебники и логика понятия были трудно совместимые. Этим наблюдением он и поделился с мистером Кливеном. Тот только пожал плечами.

— Магия, мистер Грейнджер, зависит от жеста, воли и слова, иначе говоря — воображения. Про логику тут ничего не сказано.

— Но вы не показались мне человеком, лишённым логики.

— Я слишком долго прожил с обычными людьми и вынужден был подстраиваться под них. К тому же, не забывайте, я родился в Российской империи, где в то время в ходу было классическое образование, включающее изучение, в том числе, и логики Аристотеля.

— То есть, логика не мешает волшебнику?

— Помогает. Если к некоторым теориям подойти с точки зрения логики, они раскрываются с новых сторон. Беда в том, что для основной массы волшебников она совершенно не нужна, более того, недалёким людям она начинает мешать. Ну сами подумайте, если подойти с логикой к процессу превращения табакерки в утку... тут же свихнуться можно. И нарушение закона сохранения, и ещё куча всего, не говоря уже о превращении неживого в живое. Попробуйте объяснить процесс и сами поймёте почему волшебники предпочитают просто верить. Кстати, порой это сильно мешает маглорожденным. Им именно веры не хватает, потому у них плохо получаются те вещи, которые противоречат классической логике.

— Палка о двух концах, как я понимаю?

— Верно... осторожно, — Мистер Кливен вовремя ухватил споткнувшуюся Гермиону поперёк туловища, аккуратно перенёс через лужу посреди дороги и поставил на более-менее целую мостовую, — Леди, рекомендую не вертеть головой во все стороны, а смотреть под ноги, особенно здесь, — Маг многозначительно покосился в сторону троих типов, по-другому не скажешь, которые развязно стояли около одного из домов и посматривали в их сторону... Очень нехорошо так посматривали, как крокодилы на антилопу у ручья.

Гермиона испуганно пискнула и попыталась спрятаться за спиной мага, чем вызвала смешки всей троицы, наряженной в потрёпанного вида мантии. Кливен демонстративно вытащил из рукава палочку и помахал ею.

— Такие демонстрации тут не в ходу, — тихо пояснил он Грейнджеру-старшему, — но надо было дать понять, что мы с зубами.

— А что это за бродяги? Опасны?

— Бродяги? Не заблуждайтесь. Это охотники, видно прибыли с очередного рейда и теперь сбывали добычу. Сердце дракона, там, паутина акромантула... если нужно, не побрезгуют добыть волшебника... на ингредиенты.

— Почему же их не арестуют? — возмутилась Гермиона.

— Потому что жизнь, мисс Грейнджер, немного отличается от книг. Властям выгодны такие люди, ибо всем бывают нужны... некоторые зелья, в состав которых входят... скажем так, не очень законные ингредиенты. А в случае чего их можно и прижать. Так что за ними охотятся, но не сильно старательно.

— А когда вы говорите про незаконные ингредиенты... — не очень уверенно поинтересовался Джон Грейнджер.

— Волшебники тоже обладают магическим ядром, как и волшебные животные. А с точки зрения магии всё равно, что идёт в котёл. Рецепты иных зелий дошли до нас с языческих времён, а тогда всякие глупости о правах человека были не в ходу. Собственно, они и сейчас среди волшебников не очень популярны, особенно у чистокровных.

— Ужас какой, — Джон передёрнулся, — Может и правильно, что с ними борется ваше правительство?

— Уже почитали подборку Пророка? Не буду спорить. Тут ведь проблема не в том, что борются, а в том, что вместе с водой выплёскивают и младенца. Безусловно, многие вещи необходимо запрещать, насколько я знаю, только в последние пятьдесят лет практически перестали пропадать дети-маглорожденные, которые ещё не пошли в Хогвартс, но у которых проявился дар. С точки зрения таких вот охотников, законная добыча.

Под конец лекции Джон выглядел совсем мрачным.

— Ну и правильно, что давят этих... этих...

— Да? — Кливен выглядел довольно весёлым, что как-то не вязалось с его объяснениями, — А что вы скажете, если я скажу, что такая вот охота на маглорожденных детей стала возможна как раз благодаря заботам вашего министерства магии?

— Но вы же сказали, что министерство прекратило это? — растерялся Грейнджер.

— Я сказал, что пятьдесят лет назад прекратилась практика активного поиска таких детей. Министерство же стало принимать законы с ущемлением прав чистокровных где-то сто лет назад. До этого каждый выявленный маглорожденный попадал под наблюдение какого-нибудь рода, после чего его могли и принять в него, если их устраивал уровень силы. Но слабый маг никому не нужен, в том числе и охотникам. Зато, когда министерство принялось активно действовать в пользу маглорожденных, чистокровные рода перестали присматривать будущих членов — им это явно запретили. Функции наблюдения взяло на себя непосредственно министерство магии, а когда за дело берутся чиновники, пусть и магические, которые никоим образом не заинтересованы в результате, то наблюдение стало носить чисто формальный характер. Именно тогда и произошла вспышка пропаж маглорожденных, если сравнивать списки одарённых детей и тех, кто оказался в Хогвартсе. Однажды в Хогвартс не пришло около тридцати процентов ожидаемых новичков, и только тогда министерство всерьёз озаботилось этой проблемой.

— А откуда вам это всё известно, мистер Кливен? Вы же говорили, что переехали в Англию десять лет назад.

— Очень просто. Пик пропаж пришёл на первую мировую и послевоенную разруху. Я тогда жил в Германии и... гм... сотрудничал с Гриндевальдом, когда он рвался к власти. Все эти данные, которые я вам говорю, он использовал в своей идеологической войне против Англии, доказывая, что она уходит от истоков. Эти материалы проходили через меня.

— И насколько им можно верить?

— Считаете обычной пропагандой? Зря. В чём преимущество магии, так это в том, что тут есть способы подтвердить свою правоту. Люди, доставившие сведения и огласившие их на международной конференции магов, клялись жизнью и магией в их достоверности. Если бы они были ложны, клявшиеся погибли бы.

— Но ведь министерство всё-таки справилось?

— Будете смеяться, но нет. Справилось магловское правительство. За сто лет люди шагнули далеко вперёд, в том числе и в плане бюрократии. Исчезновение бродяг сто лет назад осталось бы незамеченными, охотники ведь не идиоты воровать детей из обеспеченных семей, когда хватает попрошаек. Но сейчас... сейчас пропажа большого количества детей, пусть даже из бедных слоёв общества, привлечёт слишком большое внимание. А если маги за что и наказывают бескомпромиссно, так это за нарушение статута секретности. Мало не покажется никому.

— Но зачем? Если, как вы говорите, магии всё равно что брать, главное, чтобы магическое ядро содержало...

— Ну не совсем всё равно. Всё же разные компоненты отличаются друг от друга и по-разному влияют на процесс. Человеческое ядро очень упорядоченно, потому... Гм... Ладно, не будем в подробности ударяться. Просто те рецепты, где требуются... маги, идут даже не из глубины веков, а из глубин тысячелетий, когда и выбора особого не было и к человеческой жизни относились очень просто. Мы, кстати, пришли.

Кливен остановился около небольшого двухэтажного покосившегося строения, наполовину из камня, наполовину деревянного. Рядом с дверью трепыхались под ветром обрывки наклеенных листов с какими-то объявлениями. Но перед тем, как войти внутрь, мистер Кливен обернулся, заметил слегка бледных спутников и счёл своим долгом успокоить их:

— Да вы не переживайте, на самом деле не все похищенные отправились на ингредиенты. Столько их ведь не нужно. Большинство, скорее всего, стали постоянными обитателями Лютного. Жизнь в Англии после первой мировой была не очень, так что для многих одарённых похищение стало спасением, иначе с голода умерли бы. Либо в приютах ожесточились. Сами почитайте какова была жизнь в приютах в то время, тогда поймёте.

Мистер Грейнджер явно был не согласен, но не спорил. Покрепче ухватил дочь за руку, словно боясь, что её прямо сейчас похитят, и так с ней вошёл в дом.

Внутри помещение оказалось ничуть не лучше состояния дома снаружи — грязный пол, паутина в углах, напротив входа относительно чистый прилавок, в шкафах позади которого лежали непонятные приспособления: какие-то баночки, скрученные листы пергамента и прочие, непонятные непосвящённым, предметы.

Скрипнула дверь и в зал вошёл сам хозяин — слегка сгорбленный мужчина неопределённого возраста в мантии неопределённого цвета, под которой было совершенно не разглядеть его фигуры. Неожиданно цепким взглядом он быстро оббежал всех троих. Мазнул, не задерживаясь, по сжавшейся девочке, пренебрежительно поморщился при виде мистера Грейнджера, а вот мистер Кливен привлёк всё его внимание — он даже подобрался.

— Чем могу служить, господа? Редко здесь можно увидеть маглов, — быстрый взгляд в сторону Грейнджера-старшего, — А также столь юную леди, — бросил он теперь уже откровенно оценивающий взгляд на девочку, которая поспешно спряталась за спиной отца, — Если не ошибаюсь, волшебница... Занятно... Занятно. Продаёте или покупаете?

— Покупаю, — Мистер Кливен махнул рукой Гермионе, прося подойти к прилавку, а сам достал из рукава свиток и положил его на стол. — Мне нужен индивидуальный заказ, мистер Корен. Вас мне рекомендовали как одного из лучших зельеваров.

— Так-так, — Корен раскрыл свиток и углубился в чтение, — Какой интересный заказ, — пробормотал он, с новым интересом рассматривая Гермиону, — Подойди, дитя, — обратился он к ней.

Гермиона с сомнением глянула на Кливена, отца.

— Подойти, — кивнул ей мистер Кливен.

Девочка несмело приблизилась к хозяину магазина. Тот цепко ухватил её за руку, повернул к себе спиной, подхватил под мышки и чуть приподнял.

— Так-так, с весом понятно, — Тут же снова развернул девочку к себе, вытащил из рукава волшебную палочку, что-то пробормотал, отчего Гермиону окутало серебристое облако. Над её головой появились какие-то закорючки. Корен быстро вытащил из-под прилавка листок и принялся торопливо их туда переписывать. Закончив, он убрал облако.

— Кое-что из этого я могу дать прямо сейчас, — наконец проговорил он, — А вот чтобы сварить остальное... Некоторые ингредиенты не дёшевы, знаете ли.

Мистер Кливен тоже подошёл к прилавку, отстегнул от пояса кошелёк, раскрыл и, к удивлению Гермионы, принялся доставать из него пузырьки самых разных размеров. Один из них походил даже на литровую банку.

— Тут всё, что вам может понадобиться.

Хозяин магазина на миг замер, потом трясущимися руками взял одну из склянок.

— Надо же... давненько мне не приходилось видеть толчёного скара. В таком случае, я берусь за заказ. А платой будет вот этот пузырёк... то, что останется.

— Если не повредит качеству зелий, согласен.

— За кого вы меня принимаете? Я всегда честен с клиентами... хе-хе... по-другому в Лютном нельзя. Никогда не знаешь, как именно тебе предъявят претензии. Тем более, — он многозначительно покосился на браслет на руке девочки, — я ещё не сошёл с ума вредить ученице, принятой магией. Обретённая, как я понимаю?

— Не ваше дело, — оборвал продавца мистер Кливен.

— Конечно, — ничуть не обиделся такой отповеди последний, — Приходите через пять дней. В обычной ситуации понадобилось бы месяца два, чтобы сделать всё, но с толчёным скаром... Да, через пять дней.

Кливен согласно кивнул и уже повернулся к двери, когда та распахнулась и в магазин вошёл ещё один посетитель — в грубом плаще, на поясе у него висела сумка, на голове потрёпанная шляпа. Глянув на всех, выделил мага, усмехнулся.

— Это я удачно попал, — хмыкнул он, — Эй, ты, сколько хочешь за девчонку?

— Простите? — крайне вежливо переспросил Кливен.

— Говорю, девчонку почём продашь? Не бойся, заплачу хорошо, могу в долю взять, заказчик хороший есть, но срочно нужно.

— Не в моём магазине, — вдруг шагнул вперёд продавец, — А тебе, Тартон, я всегда говорил, чтобы ты сначала думал, а потом говорил. А вы, — продавец повернулся к Кливену и компании, — идите. Я сам всё объясню недоумку.

— Эй, ты чего маглов выгораживаешь? — удивился вошедший, которого, видно, продавец хорошо знал, — И вообще, я не с тобой разговариваю.

— Мы уходим, — сообщил очевидное Кливен и подтолкнул Гермиону к выходу.

— Эй, я разве разрешал уходить? — вдруг вызверился Тартон. Переход от спокойствия к ярости оказался настолько резким и быстрым, что мистер Грейнджер даже растерялся.

А вот Кливен обернулся, взмах палочки и Гермиона застыла с остекленевшим взглядом.

— Незачем ей видеть то, что сейчас тут произойдёт, — сообщил он встревоженному отцу.

Тартон, видимо, обладал потрясающим инстинктом выживания, иначе трудно объяснить, как он дожил до своего возраста с таким умом и характером, потому за палочку он схватился почти сразу с Кливеном, но всё равно опоздал бы, если бы последний не усыпил сначала девочку. А так успел.

— Экспеллиармус!

Палочка Кливена вылетела из его руки и откатилась в сторону. Но не успел Тартон насладиться победой, как его правая рука, с зажатой в ней волшебной палочкой вдруг оказалась прижата к прилавку, а сам он, прогнувшись, изо-всех сил пытался отстраниться от кинжала, кончик которого упирался ему точно в подбородок.

— Скажи мне, кретин, почему я не могу прямо сейчас воткнуть эту железку тебе в голову? — прошипел мистер Кливен.

— Я... — Тартон мгновенно растерял весь свой задор и теперь, бледный, изгибался спиной над прилавком, стараясь отстраниться от лезвия, но делал только хуже.

— И кто тебе, идиоту, сказал, что угрожает только палочка? В этом вся беда нынешних магов — они пренебрегают обычным оружием и очень сильно его недооценивают.

— Ну, как есть, недоумок, — вздохнул продавец, — Тартон, кретин, я всегда знал, что у тебя нет мозгов, но чтобы настолько! Ладно другие олухи, которые министерству в рот смотрят, но ты... Ну каким великим умом надо обладать, чтобы предложить магу продать ученицу? Ты хоть на браслет внимания обратил? Хотя, чего я спрашиваю...

— Ученицу? — прохрипел Тартон, — О... Мистер... я это... дико извиняюсь... не заметил...

— Парень, ты в самом деле думаешь, что после всего, что ты учудил, всё можно закончить вот так просто? — Кливен даже не старался скрыть своего удивления.

— Я готов компенсировать это...

— Не нуждаюсь.

— Но вы же его до сих пор не убили, — снова вмешался продавец, — Скажите уже, чего вы хотите?

— Корен, слухи о тебе не врали, — хмыкнул Кливен, — Умён. Мне нужен непреложный обет.

— Я никогда не пойду в рабство! — попытался было вызвериться Тартон, но тут же притих, когда кинжал чуть вдавился ему в подбородок.

— Как хочешь, — пожал плечами Кливен, — Корен, ничего, что я тут пол тебе запачкаю?

— Только если уберёшь потом за собой, — невозмутимо отозвался продавец.

— Я согласен!!! — испуганно взвизгнул Тартон.

Кливен тут же ухватил его за ворот и заставил выпрямиться, перебросил кинжал в левую руку, а правой ухватил запястье правой руки Тартона, заставив последнего обхватить своё запястье.

— Корен, будешь свидетелем.

Продавец вздохнул и нехотя достал свою палочку, коснулся ею сплетённых рук.

— Тартон, повторяй за мной, — велел мистер Кливен, — Клянусь жизнью и магией...

— Клянусь жизнью и магией, — нехотя повторил Тартон.

— Обеспечить ученицу Саймона Кливена Гермиону Грейнджер...

— Обеспечить ученицу Саймона Кливена Гермиону Грейнджер.

— Защитой...

Тартон, видно узнавший слова клятвы, немного расслабился и с каждой новой фразой выглядел всё более и более уверенным.

— Так бы и сказал, что в телохранители берёшь, — пробурчал он, когда Корен скрепил клятву.

— Обойдёшься, — оборвал его мечты Кливен, — Я ещё не сошёл с ума доверять жизнь девочки такому, как ты, с ходу, не разобравшись, предлагающему купить девочку.

— Но зачем тогда?.. — растерялся Тартон.

— Чтобы тебе не пришло в голову отыграться на ней. А защиту ты ей обеспечишь... Именно ты и найдёшь подходящего телохранителя для неё — толкового, честного и надёжного, а клятва не даст тебе смошенничать и подсунуть кого-нибудь из тебе подобных. Ты же должен в этой среде всех знать. Если твой выбор меня удовлетворит, я верну тебе твою клятву, кроме пункта о непричинении вреда ни словом, ни делом, ни бездействием Гермионе Грейнджер. На всякий случай... И лучше тебе поспешить. Чем раньше отыщешь подходящего человека, тем раньше будешь свободен. — Кливен метнул ему монету. — Это связь, — сообщил он, — Если ей придется отправиться в магическую Англию без меня, я сообщу, а ты позаботишься о ее защите. Каким образом — меня не волнует, но с ее головы не долен упасть ни один волос... Сам встретишь и будешь незаметно сопровождать её или за свои деньги наймешь кого, сам решишь. Незаметно! Как видишь, в твоих интересах как можно скорее найти подходящего телохранителя. А когда найдёшь — отдашь монету ему. Об условиях договорюсь сам.

— Незаметно, понял. Чего уж тут непонятного. Почему только?

— Потому... девочке полезно научиться самостоятельности. Вмешиваться будешь только когда увидишь, что она самостоятельно выпутаться не сможет.

— Понял-понял, — Довольным Тартон не выглядел совершенно.

— И не вздумай подходить к выбору телохранителя спустя рукава, — на всякий случай предупредил его мистер Кливен.

— Да понял я, — недовольно буркнул он, — Не тупой.

— Был бы "не тупой", не полез бы! — оборвал его Кливен.

Тартон вздохнул.

— Только это... я ведь того... свободный охотник... зарабатывал... Без заработка как мне жить-то?

— Значит больше стимула отыскать нужного человека быстрее, — Но Кливен всё-таки задумался. Потом залез в кошелёк и вытащил горсть золотых монет, швырнул на прилавок. — Здесь сорок галеонов. Полагаю, этого тебе хватит. Считай, что я нанял тебя для поиска нужной информации.

Закончив с делом, Кливен подобрал свою палочку с пола и вернул сознание Гермионе.

— А? Что? Что случилось? — завертела она головой.

— Ничего, — Кливен многозначительно покосился на Тартона, — Дядя хочет извиниться за свою дурацкую шутку.

— Да-да, — поспешно закивал головой Тартон, — Я это... извиняюсь.

Уже на улице Грейнджер-старший тихонько, чтобы не слышала дочь, поинтересовался:

— А это действительно всё было необходимо?

— Я не смогу быть постоянно с Гермионой. Она же, если я правильно понял её характер, в конце концов всё равно отправится сюда. Пусть уж лучше за ней будет присмотр.

— Но насколько можно верить этому типу?

— Тартону? Он под клятвой и явно нарушать её не будет. Не заинтересован — риск огромный и цели не оправдывает. Я и заплатил для того, чтобы ещё меньше соблазнов было. Нет, ему проще действительно найти нужного человека поскорее и свалить. Причём клятва заставит его действительно отыскать нужного — честного и компетентного. Я бы сам отыскал, если бы сохранились хоть какие-то контакты в волшебном мире, а так... Пока выйдешь на нужных людей, пока проверишь всех, всё равно не будешь уверен, что что-то не упустил. А Тартон всю публику знает и знает у кого какая репутация. Он быстро найдёт нужного. А я, со своей стороны, его проверю своими методами.

— Но ведь он... я правильно понял, он хотел купить мою дочь?

— Правильно. И что? Привыкайте. Поймите, мистер Грейнджер, магическая Англия отстаёт от современного вам мира лет на двести, а может и триста. В то время ничего необычного в продаже людей не было. Да, можно было бы убить его, но как тогда отыскать хорошего телохранителя для вашей дочери? Корен бы не помог — не его профиль. Он может и знает кого, но вряд ли способен оценить уровень — просто другие интересы.

— Это... это противозаконно.

— Это против магловских законов. А ваша дочь, получив силу, вышла из-под законов маглов и теперь находится под законами магической Англии. Кстати, когда шестьдесят лет назад разгорелся скандал с похищениями маглорожденных детей-сирот или нищих, то как раз защита апеллировала к этому. Министерство магии вынуждено было в срочном порядке приводить некоторые положения в соответствие с теми, что были в магловской Англии, но, как видите, приживаются они тут крайне неохотно.

— Удивительно, что у вас тут на улицах прямо не похищают.

— Мистер Грейнджер, это у вас тут похищают, я не англичанин. А так... Похищать детей из магических семей чревато — их без защиты не отпускают. После такого, авроры весь Лютный перетрясут, чтобы неповадно было. Маглорожденные же попадают сюда только когда им исполняется одиннадцать, а значит они уже находятся под защитой Хогвартса. Дамблдор, при всём моём к нему не очень хорошем отношении, нападения на одного из своих учеников не потерпит, а именно он, как директор, отвечает за всех поступивших. Такого удара по своей репутации он точно не простит, а он пострашнее авроров будет.

Дальше они шли молча. И только когда покинули Лютный переулок, Джон Грейнджер невесело заметил:

— Да уж... волшебная сказочка. Вы ведь специально нас с Гермионой туда потащили? Показали самую тёмную сторону магического мира?

— Правильно догадались.

— Мне понятно, но зачем Гермионе? Она же ещё совсем ребёнок.

Кливен помолчал немного.

— Гермиона.

Девочка, обрадованная, что они наконец покинули мрачные переулок, радостно подскочила к магу. Кливен высыпал ей на ладонь горсть серебряных монет.

— Видишь вон тот дом? Это самое известное кафе в магической Англии. Кафе Фортескью, там подают лучшее мороженое. Такого ты ещё не пробовала.

Девочка даже замерла, не веря в своё счастье. Покосилась на отца.

— Можно? — неуверенно поинтересовалась она.

— Можно, — со вздохом разрешил отец.

Гермиона сорвалась с места и помчалась в указанном направлении.

Кливен дождался, когда девочка скроется за дверью кафе, вернулся к разговору.

— Зачем, спрашиваете, я потащил с собой Гермиону? Я заметил в её характере некоторые черты, из-за которых ей будет очень трудно... Даже в обычном мире.

— Что вы имеете в виду?

— Ваша дочь очень сильно верит в авторитеты. "Не сотвори себе кумира", помните? Возможно... Возможно, вам казалось, что так вам будет проще, возможно у вас это случайно получилось. Постойте, не спорьте, поверьте, со стороны это очень заметно. Нет ничего плохого в том, что ваша дочь доверяет взрослым, учителям... но её вера слишком... слишком уж... бескомпромиссная. Если вы действительно хотите добра вашей дочери, вы поймёте почему нужно научить её мыслить самостоятельно, а не верить авторитетам. Так получилось, что ваша дочь отныне принадлежит другому миру и в одиннадцать лет она уедет от вас. Видеться вы с ней сможете только на каникулах. И в Хогвартсе ей придётся полагаться только на себя. Рядом не будет родителей, которым можно поплакаться о своих бедах, получить совет. А вы, даже если пожелаете, никогда не сможете войти в этот мир.

— Полагаете, мы плохо воспитываем дочь?

— Я такого не говорил. Не будь она волшебницей, со временем она сама бы разобралась во всём. У неё имелась бы ваша поддержка, поддержка других родных. Ничего фатального бы не случилось. Я не спорю и не осуждаю вас. Но поймите вы, наконец, что здесь, в магической Англии, она будет одна, без поддержки. За ней не стоит род, за ней нет силы. Единственное, что с ней будет — её голова, ум, сообразительность. И если вы действительно хотите дочери добра, вы согласитесь, что важнее всего, даже важнее знаний, научить вашу дочь думать самостоятельно. А сегодня просто один из уроков. Она впервые в жизни увидела, что мир может быть не таким уютным и защищённым, к которому она привыкла. Сама она пока это ещё не осознала, да и не видела она самую... впечатляющую часть. Как видите, я согласен с вами, что нельзя сразу окунать её в реальность. Но она умная девочка и память у неё хорошая. Когда станет старше, она всё правильно оценит и разберётся со всем сама.

Грейнджер помолчал. Вздохнул.

— Не скажу, что мне это нравится, но и не могу не признать, что вы правы. Единственное, о чём попрошу — давайте не будем рассказывать о сегодняшнем приключении моей жене.

— Конечно. А пока почему бы нам не присоединиться к вашей дочери? Поверьте, мороженое в кафе, и правда, вкусное.

Перед расставанием у крыльца дома Грейнджеров, куда Джон втаскивал уснувшую у него на спине счастливую Гермиону, мистер Кливен сообщил:

— С понедельника я начну учить вашу дочь всему, что положено знать волшебницам из магических семей. Девочке будет тяжело.

— Она любит учиться... думаю, её это только обрадует, — тепло улыбнулся Джон.

— Я знаю. Но у меня не так уж и много времени осталось... — Грейнджер обернулся, пристально разглядывая собеседника.

— Да-да, — покивал он, — Я чувствую это. Мне осталось максимум года два-три. И за это время я должен многому научить девочку. Потому и говорю, что будет тяжело.

— Если нужно, — помолчав, пообещал Джон Грейнджер, — мы вам поможем.

— Спасибо. Просто поддержите дочь. Поверьте, ей это обязательно понадобится. До свидания, мистер Грейнджер. Спокойной ночи.

Глава 5

Переезд Гермионы в дом мистера Кливена произошёл в воскресенье вечером, на чём настоял сам мистер Кливен.

— Я хочу начать занятия с утра и потому будет лучше, если девочка приедет вечером, — сообщил он родителям Гермионы.

Те переглянулись, повздыхали, но спорить не стали, тем более сами же всё это время обустраивали комнату, уже почти готовую. И вот вечером Джон Грейнджер принёс несколько сумок с повседневными вещами, попрощался с дочерью и вышел. Гермиона проводила отца печальным взглядом, но тут же оживилась, явно готовая засыпать вопросами всех, кто подвернётся под руку. А поскольку в доме был кроме неё только один человек...

Мистер Кливен поспешно поднял руку.

— Гермиона, накидываться с вопросами на людей не очень вежливо. Поверь, слушая других можно узнать намного больше, чем спрашивая. Но, я тебя тоже понимаю, — Саймон глянул на часы, — Через час будет ужин. После него я постараюсь просветить тебя по поводу магии и всего, что её касается и что тебе нужно сначала узнать. Хорошо?

Гермиона усиленно закивала и тут же умчалась разбирать вещи.

Весь ужин девочка нетерпеливо ёрзала, посматривая на невозмутимо ужинающего Саймона Кливена. Тот же, казалось, задался целью есть как можно более медленней. Но вот он отложил столовые приборы, промокнул губы салфеткой, убрал её, и...

— Над манерами нам ещё предстоит поработать, — констатировал он, — Не говоря уже о том, что так торопиться в еде вредно для желудка.

Девочка поёрзала под осуждающим взглядом учителя и виновато опустила голову.

— Мне просто столько хочется узнать, — пробормотала она.

— Умей сдерживать себя. Но об этом мы тоже ещё поговорим. Пока же идём в гостиную.

Там Гермиона тут же уселась за стол и разложила тетрадь, приготовившись записывать. Мистер Кливен почему-то неодобрительно наблюдал за этими приготовлениями, но молча дожидался, пока ученица приготовится.

— Итак, — начал он, посматривая, как Гермиона старательно конспектирует его слова, — прежде всего, хочу объяснить, что такое магия. Для тебя, да и для любого маглорожденного, скорее всего, это некая сила человека, которая выполняет его желание. Взмахнул волшебной палочкой и всё готово. Для мага же магия представляется как некая полуразумная сущность, с которой маг может "общаться". Мать-магия, как говорили в старину.

— А это так? — тут же вскинулась Гермиона.

— А ты веришь в Бога? — вопросом на вопрос ответил Кливен, заставив девочку задуматься.

— Не знаю, — честно ответила она.

— Ну вот и с магией так же. В старину магию так же обожествляли, сейчас стараются всё объяснить наукой — это от маглорожденных пошло. В любом случае, всё это недоказуемо. Как люди верят в Бога, так маги верят в Мать-магию. И в том, и в другом случае доказательств нет, но нет доказательств и обратного.

— То есть, полуразумная магия — это как Бог у обычных людей?

— Примерно.

Гермиона быстро-быстро зачеркала что-то в тетради.

— Но это антинаучно! — наконец выдала она.

— Никогда не спорь с верой. Кстати, отсюда же и идут все эти выражения, что Магия выбрала, Магия одобрила. Тебе часто придётся услышать такое от чистокровных. Для них Магия — это жизнь. Даже больше. Без понимания этого трудно понять чистокровных. Они не разделяют понятий жизнь и магия. Без магии для них жизни нет.

Девочка о чём-то задумалась. Повздыхала.

— Но ведь живут же люди без магии?

— А что об этом знают чистокровные? В твоей жизни тебе не раз придётся столкнуться с отношением к тебе как к низшему существу со стороны чистокровных магов, потому хочу сразу предупредить об этом.

Девочка засопела.

— Но это ведь несправедливо!

— Несправедливо, но это жизнь. Я не просто так говорил, что для магов магия равна жизни. И для них те, кто не владеют магией, представляются как некие ущербные существа, живущие только потому, что они не обращают на них внимания. Насколько этот взгляд верен среднего обывателя не интересует совершенно. Соответственно, и маглорожденные для них существа второго сорта, лишь чуть выше маглов. Пока, может, для тебя это будет сложно понять, но со временем разберёшься.

— Но ведь это... это...

— Несправедливо?

— Да.

Кливен пожал плечами.

— Когда нечем больше гордиться, начинают гордиться происхождением.

Обиженная девочка удивлённо посмотрела на учителя. Тот неторопливо прошёл к креслу и сел.

— Объясню на примере своей страны. Была там когда-то такая аристократия, которую называли боярами...

— А-а-а... я слышала! Я читала как-то.

Мистер Кливен взмахом руки подвесил перед девочкой изображение с картины про заседание боярской думы.

— Важные такие. Видишь? Длинные рукава и у каждого за спиной куча предков. Когда полки снаряжались на войну, все они вытаскивали свитки с перечислением предков и командиром становился тот, у кого свиток длиннее.

— Но это же...

— Неудобно? Да. Но зато все родовитые и важные. Когда-то их предки, те, кто основал их рода, первыми взбегали на стены крепостей, вели отряды в сечи и первыми врезались во вражеские ряды. Таких выделяли и приближали к себе князья. Яростные воины. Первые в атаке, последние в отступлении. Они и основывали боярские рода. Но увидь кто из них своих потомков... думаю, глядя на их свары и меряния родовитостью, проклял бы до седьмого колена.

— То есть с чистокровными магическими родами так же? — сделала вывод девочка.

— Так, да не совсем. Много ты пока не поймёшь, потому не буду говорить про близкородственные связи, но суть ты уловила. Но! Есть ещё магия. Ты знаешь, что такое селекция?

— Бабушка прививала в саду деревья с других... она объясняла.

— Множество поколений магов в роду не могли не сказаться. Каждый род, развивая какое-то своё направление, стал очень силён в этом. Понимаешь? Кто-то специализируется в артефактах, кто-то в превращениях, кто-то в тёмной магии. Вот это и даёт на самом деле преимущество чистокровным. Накопленные знания, поколения магов за спиной, отработанные собственные приёмы. В школе же вас научат... Ну чему могут научить в школе? — На этих словах мистера Кливена Гермиона буквально вскинулась, явно желая высказаться в защиту идеи школьного образования, но тот продолжил свою мысль далее, — Тому, с чем вы справитесь, что есть в открытом доступе. Никакое чистокровное семейство не будет делиться важными знаниями, которые дают им преимущество.

Девочка выглядела расстроенной. Сильно.

— Это ведь плохо, да? Значит, я никогда не смогу быть как чистокровный маг?

— Почему это? Гм... как бы тебе объяснить... О! Когда в роду у человека все сплошь музыканты, то ему проще стать талантливым скрипачом. Так?

Гермиона задумалась, потом осторожно кивнула.

— Да.

— Значит ли это, что сын грузчика не сможет стать скрипачом и превзойти того, у кого в семье все музыканты?

— Наверное, нет.

— Правильно. Просто ему для этого придётся приложить больше сил, больше заниматься, больше читать. Да, ему будет намного труднее, но ведь и почёт для него больше. Несмотря ни на что, он справился. Как я говорил, у чистокровных есть свои преимущества в знаниях, опыте, родовых талантах, но... но также они слишком привыкли считать себя пупом магического мира. Зазнались, расслабились, отвыкли работать по-настоящему. Если ты действительно хочешь, я смогу тебя научить всему, что умею. Но, если ты хочешь превзойти этих снобов, доказать, что и маглорожденные чего-то стоят, то тебе придётся очень сильно стараться.

Глядя, каким энтузиазмом воспылала девочка при этих словах, Кливен мысленно усмехнулся — похоже, он правильно разобрался в характере Гермионы и теперь, чтобы доказать, что она ничуть не хуже чистокровных, явно будет заниматься с полной отдачей. Собственно, ради этого он и затеял сегодняшнюю лекцию, а вовсе не для того, чтобы просветить девочку на этот счёт, хотя и это тоже не помешает. Просто в обычной ситуации все эти тонкости он разъяснил бы постепенно в процессе учёбы. Но с Гермионой так было нельзя — слишком любопытна, а когда она чего-то не понимает, то старается разобраться из-за чего начинает страдать вся учёба, поскольку всё своё время она посвящает мучающему её вопросу. Так что Кливен предпочёл сразу разъяснить и объяснить тонкости магии и взаимоотношений магов и людей.

Была и ещё одна причина... если он сумеет огранить этот алмаз, то тем самым подкинет огромнейшую свинью магическому миру Англии. Даже любопытно, как эти чистокровные снобы будут пытаться доказать собственное превосходство перед маглорожденными рядом с Гермионой. Девочку, конечно, жалко — нелегко ей придётся, но она сильная и справится, если он правильно разобрался в её характере, а он постарается сделать её ещё сильнее.

Мистер Кливен даже прикрыл глаза, представляя себе такое. Всё-таки не любил он Англию... не любил.

— Ладно, — Он встал, вытащил с полки небольшого книжного шкафа толстенный фолиант и положил его перед девочкой, — На сегодня всё. А вот эту книгу тебе придётся выучить наизусть. Поскольку память у тебя хорошая, то это не составит проблем.

— "Кто есть кто", — вслух прочитала Гермиона.

— Именно. Это альманах магической Англии. В нём ты найдёшь наиболее полную информацию обо всех чистокровных родах Англии и их родственных связях. Вообще, любой чистокровный маг обязан знать всё это наизусть, но от маглорожденных, если они не вступают в род, подобного не требуется. Однако, знаний мало не бывает, а эта информация тебе может пригодиться.

Гермиона радостно кивнула, схватила книгу, тетрадь и торопливо направилась к себе.

— Сейчас восемь вечера, — остановил её у двери Кливен, — Советую лечь спать через час, поскольку завтра я тебя подниму очень рано. Книга от тебя не убежит и время её почитать у тебя ещё будет.

— Конечно, мистер Кливен. Спасибо.

— Подъём завтра в шесть! — последний раз предупредил он её и усмехнулся. Что ж, если она его не послушает, тем лучше — девочка должна понять важность правильного распределения времени и собственный опыт — отличный учитель. Проверять выполнит ли ученица его просьбу-приказ он не собирался, но, если она увлечётся чтением... в любом случае, подъём состоится в шесть. Зато в следующий раз к словам учителя прислушается.

Разбудила Гермиону тряска кровати, от которой она едва не слетела на пол. На столе надрывался будильник, чьей-то заботливой рукой установленный на половину шестого утра. В этот миг девочка как никогда была близка к тому, чтобы сказать нечто такое, что никогда не одобрили бы ни папа, ни мама. Но в этот момент девочка увидела причину тряски и замерла, удивлённо распахнув глаза.

Перед кроватью стоял... стояло... существо, похожее на маленького старичка то ли в тулупе, то ли покрытого шерстью. На ногах у этого непонятного создания была надета какая-то плетёная обувь, в которой любой человек, выросший в России, узнал бы лапти.

Старичок зыркнул в сторону замершей девочки глазищами и исчез. Гермиона отмерла, старательно протёрла кулаками глаза и только сейчас заметила надрывающийся будильник. Чтобы его выключить, пришлось вставать... и едва она покинула кровать, как та сама по себе застелилась.

Поняв, что снова вернуться в постель ей никто не даст, Гермиона жалостливо повздыхала и отправилась в ванную приводить себя в порядок. Когда она вернулась, на кровати её уже дожидался спортивный костюмчик и кроссовки. Очень нехорошее предчувствие охватило в этот момент девочку. Попытка открыть шкаф с одеждой, чтобы одеть что-нибудь другое, не увенчалась успехом. Пришлось подчиниться неведомому диктатору.

— Вижу, ты готова, — встретил её в гостиной мистер Кливен.

Девочка насуплено молчала, укоризненно посматривая на часы-ходики, показывающие без десяти шесть утра. Мистер Кливен этого взгляда не заметил или сделал вид, что не заметил.

— Не кисни. В здоровом теле — здоровый дух, как говорили древние. А дух — это главное у мага. Пока же хочу познакомить тебя с твоей обязанностью, которую ты будешь исполнять каждое утро. Идём за мной.

К удивлению Гермионы шли они на кухню. Там мистер Кливен достал из холодильника пакет молока, с полки взял блюдечко. Поставил всё это на стол.

— Открой пакет, — попросил он.

Гермиона недоумённо посмотрела на мага, но всё же подошла к столу. Чтобы дотянуться до пакета пришлось вставать на цыпочки. Задумалась, как открыть. Мистер Кливен кивнул на один из ящиков. Девочка тут же выдвинула его, нашла ножницы и отрезала у пакета уголок.

— А теперь налей молоко в блюдечко и поставь его вон в тот угол.

Для удобства, девочка перенесла блюдечко на стул, налила в него молоко, отставила пакет и осторожно перенесла блюдечко в указанный угол, огляделась, выискивая кошку.

— Иди сюда.

Гермиона торопливо подошла к магу. Тот прижал палец к губам, повернул девочку спиной к себе и положил ей на плечи руки.

— А что...

— Тш-ш. Смотри внимательно.

Сначала ничего не происходило, но вдруг рядом с блюдечком материализовался тот самый старичок, который её сегодня разбудил. Он осмотрелся по сторонам, принюхался, глянул на Гермиону и неторопливой важной походкой подошёл к молоку. Аккуратно сел рядом. Молоко в блюдечке пришло в движении, возник водоворот... вот оно вытянулось в тонкую струйку и направилось прямо в рот старичку. Миг и перед ним пустое блюдечко, сверкающее чистотой.

Довольно облизнувшись, старичок важно погладил бороду, встал и неторопливо приблизился к замершим магам, пристально глянул на девочку.

— Понравилось ли угощение, Хозяин? — поинтересовался маг.

Старичок прислушался к чему-то, потом кивнул и отвесил поясной поклон.

— Уважили старика, — каким-то скрипучим голосом проговорил он, повернулся к Гермионе, — Принимаю её, пока она хранит очаг.

— Скажи, что сохранишь его, — шепнул маг.

— Я сохраню очаг, — прошептала Гермиона. При этом глаза у неё были такой величины, что маг с трудом удержался от смешка.

— Тогда добро пожаловать, хозяюшка, — Старичок поклонился ей уже индивидуально и исчез.

Девочка развернулась к магу, открыла рот, чтобы выпалить кучу вопросов, но маг тут же закрыл её рот своей ладонью.

— Это домовой — дух дома. Не маги их не видят, но у меня на родине даже не маги уважают и всегда оставляют ему блюдечко с молоком. И не абы каким, а парным. Я специально его заказываю для Ерёмы.

— Ерёма? Дух дома?

— Да. Дух, который живёт в доме и заботится о нём. Считается, что он приносит в дом достаток и уют. У меня на родине в домах магов они ещё и о детях заботились, и хозяйство вели.

— Они слуги?

— Слуги? — Кливен хмыкнул, — Ты только ему так не скажи. Обидится на тебя — жизни не даст. Хочешь есть пересоленную еду? Или каждое утро распутывать волосы?

Гермиона испуганно схватилась за растрёпанную шевелюру.

— Это духи дома. Если им нравятся хозяева, они будут помогать, заботиться о доме, о людях. Приносят здоровье. Но, если его прогневать... Тут либо долго задабривать, выпрашивая прощения, либо проводить ритуал изгнания, но тогда в доме ни один домовой не поселится, а они ведь лучшая из возможных охран. Пока домовой в доме, враг ничего сделать не сможет. Потому я и попросил именно тебе налить молоко и угостить домового — он должен узнать тебя, привыкнуть и принять. Любит он молочко.

— А если не примет? — испуганно прошептала Гермиона.

Кливен развёл руками.

— Придётся либо терпеть, либо задобрить. Помнишь, я его назвал Хозяином? Вот так и зови. Хозяин дома или соседушка. Будь с ним уважительна, не обижайся на шутки и всё будет хорошо. И не забывай каждое утро угощать его. Ерёма ведь очень стар, он всегда служил нашей семье... точнее, нашему дому. А когда мы бежали после революции, согласился отправиться с нами. Потом переезжал со мной. Для домового, который именно дому служит, это очень серьёзное испытание. Ума не приложу, что бы я без него делал... А ещё... если ты позволишь заплести себе косу, он будет твой навеки. Любил он косы заплетать девушкам. Помню мама... Впрочем, ладно. Просто помни, что к домовым надо относиться уважительно и всё будет хорошо.

Гермиона закивала.

— Он мне показался хорошим.

— Это он умеет. Кстати, у вас тоже есть свои домовые. У вас их называют домовые эльфы. Только, если домовой привязывается к дому, то ваши домовые эльфы к магии хозяина и служат роду. Сами по себе они не смогут жить, им нужна внешняя подпитка от хозяина. А вот домовые, если есть дом, проживут, хотя и не очень хорошо.

— А эти эльфы похожи на домовых?

— Нет. Видел как-то... уродец уродцем, на мой взгляд. Да ещё и ходят в каких-то тряпках. Как мне объяснили, если эльфу дать одежду, то это отлучит его от магии хозяина. То есть его так прогоняют. Вот и ходят те непонятно в чём.

— А... а о них можно где-то почитать?

— Можно, но мне что-то кажется, юная леди, что сейчас вы пытаетесь заговорить мне зубы, чтобы отвлечь от оздоровления духа и тела. Идите-ка за мной.

Гермиона печально вздохнула и послушно затопала следом. Кливен повёл её куда-то в подвал, прошёл по мрачному коридору и раскрыл одну из дверей. Девочка вошла следом и в шоке замерла — там ей открылось просторное помещение размером с три школьных спортзала. На стенах висели шпаги, чуть в стороне стояли какие-то тренажёры, а вдоль одной стены была оборудована шведская стенка.

— Чары расширения пространства, — объяснил маг, после чего провёл девочку в угол, где располагался потрёпанный стол.

Мистер Кливен неторопливо опустился в поскрипывавшее кресло, открыл ящик, достал из него склянку, из которой тут же наполнил стаканчик, секундомер и свисток. Протянул стакан девочке.

— Пей. Это зелье приведёт твой организм в нужное для тренировки состояние.

Девочка неуверенно понюхала стакан, попробовала. Поморщилась, но выпила уже без колебаний.

— Отлично. А теперь вокруг зала бегом марш. Закончишь бежать, когда я свистну.

Гермиона потопталась, повздыхала, но, глядя на суровое лицо мага, спорить не рискнула. Оставалось только надеяться, что долго её мучить не будут.

Изверг Кливен заставил Гермиону бежать несколько кругов. Как она справилась, никогда до этого не занимающаяся спортом девочка и сама не знала. Но добежала. После чего Кливен тут же заставил её забраться на шведскую стенку и держать "уголок". И снова на удивление получилось.

— То зелье, которое я тебе дал, — счёл своим долго объяснить мистер Кливен, неторопливо прохаживаясь с тростью перед висящей Гермионой, — стимулирует твои мышцы и когда ты занимаешься, оно повышает отдачу. Именно потому ты и пробежала вполне прилично, и сейчас хорошо держишь пресс. Попробуй поднять ноги повыше. Ещё... Н-да, тут уже не сила, а гибкость, потому и не получается, но мы это тоже поправим.

— Мне больно, — прошипела Гермиона, с трудом переводя дыхание, но продолжая держать ноги в полусогнутом состоянии.

— Так и должно быть. Не думала же ты, что можно чего-то получить без труда? Конечно, это зелье ещё аукнется тебе позже — такая усиленная нагрузка даром не проходит, но, чтобы всё прошло без проблем, есть другое зелье. И ты его получишь только в том случае, если выполнишь все мои команды. Слезай.

Гермиона поспешно спустилась и возмущённо уставилась на мага.

— Это шантаж называется!

— "Это шантаж называется, учитель", — поправил её Кливен, усмехаясь, — Давай, попробуй сесть на шпагат.

Не получилось, конечно, но и мистер Кливен не настаивал. Убедился только, что девочка старается и успокоился на этом. Сунул скакалку.

— Попрыгай.

Ну и дальше в таком же духе. Потом, глянув на часы, свистнул.

— Всё, иначе в школу опоздаешь. Занятий там ещё никто не отменял. Размялась и хорошо. Беги в душ — вон в той комнате. Там же найдёшь и чистую одежду. Спортивный костюм оставь рядом, Ерёма приберёт и почистит. И вот, выпей обязательно, — маг протянул стакан с очередным зельем.

Гермиона послушно проглотила его, глянула на часы и заныла:

— Я не успею до школы.

— Успеешь.

Успела... Гермиона даже не сообразила, что к чему, когда маг переместил её прямо из коридора к школе, в неприметный закуток. У девочки даже сил возмутиться не было — подпирала стену и приходила в себя.

— Видишь, — невозмутимо заметил маг, — Второй раз аппарацию уже лучше перенесла.

— А можно как-нибудь по-другому? — со слабой надеждой спросила она.

— Можно. Попроси родителей купить велосипед и езди в школу на нём — прекрасная дополнительная тренировка.

Взгляд девочки выражал что угодно, только не радость.

— Меня папа обычно привозил на машине. Я думала, он заедет.

— Я попросил не заезжать. А машина — это враг. Двигаться надо больше. Так что выбирай сама, как будешь добираться до школы: бегом, на велосипеде или аппарацией.

Гермиона мрачно огляделась, наконец, отлепилась от стены и, шатаясь, зашагала к школе.

— Я думала, мы магию будем учить, — пробурчала она.

— Рано тебе ещё магию учить. Но и ей учиться мы будем, не переживай, — подбодрил её маг.

Девочка поспешно скрылась из виду, видно представила, как именно её будут учить. Мистер Кливен проводил её взглядом, убедился, что она без проблем перешла дорогу, после чего аппарировал в Косой переулок. Никогда бы не подумал, что с ученичеством столько проблем, а ведь это только первый день...

Глава 6

Так потянулись дни занятий. Первое время для Гермионы всё было достаточно однообразно. Утром то, что мистер Кливен называл лёгкой разминкой, с обязательным приёмом каких-то зелий, после которых суставы гнулись под какими-то невообразимыми углами. Потом школа, после неё мистер Кливен считывал у девочки воспоминания, иногда кое-что уточняя. Дальше учитель давал время сделать домашнюю работу, после чего снова занятия спортом, на этот раз гораздо серьёзнее, чем утром. Ну и свободное время вечером, когда можно было почитать те книги, что предоставил Кливен. При этом, несмотря на все просьбы, читать он ей позволял по магии только те книги, которые отбирал лично.

— Пойми, бессмысленно сейчас пичкать в себя кучу бесполезной для тебя информации. Вот когда ты узнаешь основы, когда начнёшь хотя бы приблизительно ориентироваться в магическом мире, вот тогда уже сама сможешь брать нужные книги. Пока же тебе придётся довериться мне.

Наконец, в один из дней мистер Кливен заявил, что он изучил всё, что нужно и составил план занятий и то, чему собственно будет учить.

Закончив сеанс считывания памяти, он задумался, откинувшись на спинку кресла. Глянул на ожидавшую дальнейших распоряжений девочку.

— Что ж... — заговорил он, — как я уже говорил, я закончил анализ. Голова на плечах у тебя, безусловно, есть, что радует. Но вот пользоваться ею ты совершено не умеешь, что печально, но поправимо.

— Я учусь отлично, — даже обиделась девочка.

— Только из-за своей памяти. Ты не учишься, ты запоминаешь информацию и, порой, выдаёшь её при опросе не задумываясь. Голова у тебя, как я говорил, варит, ты не дурочка, но ленишься — идёшь по пути наименьшего сопротивления. Как говорил один знаменитый учёный: "мой книжный шкаф знает гораздо больше меня, но учёный я, а не он". А ты сейчас как раз и идёшь по пути, чтобы стать таким вот книжным шкафом, в котором хранится много информации, но которой ты плохо умеешь пользоваться. В той же магии мало знать заклинания, даже недостаточно уметь их применять. Главное — уметь ими пользоваться в нужное время и в нужном месте. И ещё... Зачем ты постоянно выпрыгиваешь с места, пытаясь отвечать на каждом уроке?

— Чтобы меня спросили. Я же ведь знаю ответ, — не поняла вопроса девочка.

— А зачем ты хочешь, чтобы тебя спросили?

— Эм... Чтобы получить хорошую оценку.

— Вот как? То есть ты учишься не потому, что тебе нравится, а чтобы оценку хорошую получить?

— Да нет же! — Гермиону, похоже, даже рассердила непонятливость взрослого, и поэтому она не обратила внимания на пристальный взгляд учителя, — Мне нравится учиться и потому я хочу, чтобы меня спросили.

— А, понимаю. Чтобы всем показать, какая ты умная, знающая, — понятливо начал перечислять мистер Кливен, а Гермиона даже засветилась от того, что сумела объяснить всё, потому кивала при каждом слове, — талантливая настолько, что неимоверно превосходишь в знаниях всех этих червяков вокруг. Пусть смотрят, восхищаются, завидуют...

— Что?! Да нет же, мистер Кливен... Я не думала ни о чём таком...

— Я-то это знаю, — не дал ей продолжить учитель, — Но только потому, что пока твой разум для меня открытая книга. А что, у вас в школе многие могут вот так же читать мысли?

— Э-э... Нет... Наверное...

— Тогда смотри, как твоё поведение смотрится со стороны.

Мистер Кливен как-то по-особому взмахнул палочкой, что-то сказал на неизвестном языке, точно не латыни, которую девочка уже разбирала, когда читала о начальных заклинаниях. И тотчас её окружила тьма, где её потянуло куда-то, и вот она вывались в своём классе... словно зависла над ним. Мгновение, и она рассматривает свой класс так, словно находится за партой. Вот Дин Арчер сидит, а вон Алиса Хорпстер. А вон... А-а-а!!! Девочка едва не заорала вслух, когда увидела себя, сидящую на своём обычном месте. И тут же сообразила, что смотрит на всё глазами Томаса Харнера... А когда успокоилась, даже уловила его мысли, как-то лениво текущие куда-то... Они словно поднимались из глубин сознания, проплывали мимо, позволяя считать себя и снова погружались в глубину. Думал он о предстоящей рыбалке, хотел поскорее свалить из школы...

Начался урок. Учительница задаёт вопрос... Грейнджер привычно вскакивает с места... Мысли стали более агрессивными, окрасились чуть красным: опять эта заучка хочет выпендриться, достала уже, да ещё и поучает всех, словно все они идиоты, которые должны слушать её поучения раскрыв рот...

Гермиону выбросило из головы Томаса, но тут же её притянуло к другому однокласснику... Потом к другому... Потом пошли девочки. И все они были против. Причём, имея возможность заглянуть внутрь, девочка видела их настоящие чувства и даже, о ужас, в чём-то соглашалась. Оказывается, учеба — это вовсе не всё, что интересует других. Дин Арчер, оказывается, потрясающе рисует, но стесняется показать это остальным. А Алан начал учить уже физику и даже проводит опыты, но почему-то не обращает внимания на то, что остальные вообще ещё не знают её и не пытается им помочь. А самое главное, пока она была у него внутри, понимала, что это правильно. Что у других свои интересы. Если кто захочет, он с радостью поможет, а навязываться кому... Он что, заучка Грейнджер? Это она всех и каждого поучает...

Мистер Кливен сидел за небольшим столиком и неторопливо потягивал чай из кружки, изредка посматривая на сжавшуюся на соседнем кресле девочку, которая рыдала уже несколько минут подряд и всё не могла остановиться.

— Я же не такая, — иногда прорывалось сквозь всхлипы, — Я не хотела выделываться. Я просто помочь хотела. Думала, что подружусь.

— Нельзя подружиться, навязывая кому-то свою точку зрения. Хочешь подружиться — умей не только говорить, но и слушать. Более того, умение слушать намного важнее умения говорить, — бросил Кливен, подливая чая. Девочка же подняла на него мокрые от слёз глаза и снова опустила.

В комнату вошёл Джон Грейнджер и замер, глядя на заплаканную дочь. Глянул на мистера Кливена, вмиг посуровел.

— Что случилось?

— Крушение идеалов всегда тяжело, — проговорил последний, вставая, — Мистер Грейнджер, оставляю вас с вашей дочерью наедине. Думаю, вам будет полезно услышать, что именно её расстроило.

Когда же мистер Кливен проходил мимо отца девочки, шепнул:

— Только не вздумайте обсуждать с ней то, что она расскажет, или, что ещё хуже, что-то советовать. Поговорите сначала со мной.

Джон хмуро глянул на Саймона Кливена, но всё же согласно кивнул.

Грейнджер появился в соседней комнате через двадцать минут, явно настроенный весьма воинственно.

— Ну и зачем вы это сделали?

— Затем, что я не могу начать её чему-то учить, если она не начнёт думать. В том числе думать о других людях. Мы с вами говорили об этом.

Джон устало плюхнулся в кресло напротив.

— Но не так же. Ей восемь лет всего...

— Такого и не потребовалось бы, если бы её научили. Но вам ведь удобнее, когда дочь верит взрослым безоговорочно. Не нарушает правила. Послушна, хвалят учителя... А как ей жить с таким отношением к себе от сверстников?.. Они же не создают вам проблем. Дочь мучается? Ну... потерпит. Не вам же неприятности достаются.

— Да как вы...

— Хотите, я вам покажу, что именно делала и чувствовала ваша дочь? Повторим эксперимент с вами? И если после вы скажете, что я не прав, я извинюсь.

Грейнджер нахмурился.

— Ладно, — наконец решился он.

— Хотите побыть дочерью? — Маг достал палочку...

Спустя пять минут мрачный Джон Грейнджер потягивал виски, бутылку которого выставил на стол Саймон, рассудив, что лишней не будет.

— Я не думал, что получится так, — наконец прошептал Джон.

— Беда в том, что родители очень часто не думают, лепя из детей то, что им хочется видеть. В общем-то, ваше дело, не мне вас учить, но в магическом мире Гермионе придётся полагаться только на себя. Вас там не будет. И одним из лишних шансов на выживание для неё будет умение ладить с другими людьми.

— Но можно же было сделать как-то помягче...

— А времени у меня нет делать это мягче. Я пока и не начал её учить, только исправляю ваши ошибки... Ладно, вижу, что вам неприятно это слышать, но я и не собираюсь быть мягким и терпеливым. Что же касается Гермионы, то она сильная, справится. Что не убивает — делает нас сильнее. А ей полезно глянуть на себя со стороны.

— Мне надо подумать, — Джон Грейнджер встал, — Поймите, я согласен с вами и признаю нашу... ошибку. Но ваши методы...

После ухода Джона Грейнджера в комнату робко вошла девочка.

— Я действительно такая плохая? — спросила она убито.

— Нет. Ты такой кажешься другим. Понимаешь разницу?

Девочка задумалась. Потом медленно кивнула.

— Да.

— В обществе, юная леди, важно не только быть, но ещё и казаться. Умение подать себя, поставить.

— То есть можно показать себя, даже не будучи кем-то? — заинтересовалась девочка, настроение которой начало медленно подниматься.

— Можно и так делать. Только видишь ли, в чём дело... такие люди ходят по очень тонкому льду. Первое впечатление они создать умеют, да, а оно очень важно... первое впечатление. Но когда их узнают получше, то скрыть, что сам по себе человек ничего не представляет, только пыль в глаза хорошо пускает, уже очень сложно. Люди же не любят, когда их обманывают, потому падение таких людей бывает очень... болезненным. Потому и говорю НЕ ТОЛЬКО БЫТЬ, но и уметь себя ПОСТАВИТЬ! Ты можешь быть умницей, красавицей, спортсменкой, но, если среди людей не можешь общаться, тебя воспримут как невоспитанную, не умеющую себя вести хамку, которой нет места в обществе. И будь ты потом хоть каким знающим и талантливым человеком, ничего уже не добьёшься.

Девочка задумалась. Надолго.

— В школе со мной никто не дружил, как бы я ни хотела подружиться.

— Теперь можешь подумать чья была в этом вина. И какие ошибки сделала. Да, ещё, почему ты не даёшь списывать одноклассникам?

Вопрос сбил с толку девочку, и она снова задумалась.

— Но ведь они никогда ничему не научатся тогда. Если сами будут делать...

— Я не про это спрашиваю. Я согласен с тобой. Но почему тебя заботит, что они ничему не научатся?

— Э-э... но... это же правильно...

— Правильно — что? Они твои друзья?

— Э-э... нет, но... учителя говорят, что списывать нехорошо.

— И они правы. Учителям хочется, чтобы все ученики учились хорошо, потому и запрещают списывать. Но у каждого человека есть своя голова и, если он не хочет думать, ты его не заставишь. Он не твой друг, не родственник, так почему ты поступаешь во вред себе?

Девочка зависла.

— Во вред себе?

— Да. Представь ситуацию: ты выросла, закончила школу и вместе со своим одноклассником поступаешь в университет на одно место. Возьмут либо его, либо тебя. Но ты знаешь, что умнее, что ты тянула этого одноклассника, заставляла делать уроки. Но преподаватели этого не знают, они оценивают результаты экзаменов. И вот он поступил, а ты нет. А если бы он списывал у тебя, то ничего бы и не запомнил, завалил бы экзамены и поступила бы ты.

— О... — Гермиона так далеко в будущее явно не заглядывала и теперь обдумывала новую информацию, — Но это как-то даже нечестно...

— Почему? Разве он не знал, что списывать не стоит? Знал. Но для него лишняя свободная минутка на поиграть оказалась важнее его будущего. В чём тут твоя вина? Предупреди его, что списывание не принесёт пользы, что он ничему не научится. Не послушал? Кто виноват? Не пытайся вложить свои мозги другим. Не получится. К тому же... дворники тоже нужны обществу. Пусть лучше такой ленивый улицы метёт — всё польза, чем на чужом горбу в жизнь влезет. Привыкнет ведь и потом постоянно на ком-то ездить пытаться будет.

— Всё равно, это как-то...

— Гермиона, если этот человек твой друг, тут всё понятно. Ради друга можно и попинать, заставляя учиться, и на мозги покапать, помочь, объяснить — не сейчас, так потом, когда подрастёт, оценит... если умный. Но стоит ли водиться с дураком? Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

— То есть давать списывать?

— Как хочешь. Можешь и не давать, если совесть мешает дать списать. Ты сама это должна решить. Это не мой совет должен быть, не родителей. Только твоё решение и твоя ответственность. Я же просто указываю на возможные последствия твоих решений. Выбор за тобой. Но вот чего точно не нужно делать, так это лезть с помощью, о которой не просят. Тем более в такой навязчивой манере. И эти прыжки на месте с вытянутой рукой... Ты учишься прежде всего для себя. Ставь планку, учись, узнавай. Зачем знания показывать, если не просят? К тому же... лучше, если тебя будут недооценивать. "Если ты слаб, показывай, что силён. Если силён, покажи, что слаб".

— А... Это что?

— Сунь Цзы, — Саймон встал, подошёл к книжному шкафу, покопался и вернулся с книжкой, — Вот тебе задача на месяц. Через месяц жду от тебя письменного доклада. Небольшого, страниц на десять. Только основные мысли и идеи, а также твои комментарии к ним — отношение (согласна/не согласна), пример из жизни, где тебе попадалась похожая ситуация).

Девочка неуверенно взяла книгу, раскрыла, прочитала первый абзац.

— Хорошо, мистер Кливен.

— Вот и ладно. А сейчас отнеси книгу в комнату и переодевайся. Будет заниматься.

— Мистер Кливен, но я ещё уроки не сделала...

— Знаю. Но сегодня немного изменим твоё расписание. Уроков сегодня ты делать не будешь.

— Что?! — Это явно был крик души.

Мистер Кливен усмехнулся.

— Да-да. Никаких уроков. Завтра ты придёшь в школу неготовой.

— Но...

— И не будешь поднимать руку при вопросе учителя, даже если знаешь ответ.

— А если меня спросят?

— Ответишь.

— Но если я не выучу...

— Признаешь это.

Шок. У бедной девочки даже в голове не укладывалось, как можно не выучить уроков, потому маг всё же решил объяснить, хотя и не хотел изначально.

— Такой опыт тоже полезен. Я даже уверен, что тебя завтра спросят, если ты перестанешь тянуть руку постоянно. Учителя привыкли ведь к вечно поднятой твоей руке, а тут... их это заинтересует. Кто-нибудь, да спросит.

Девочка задумалась.

— Эй! Я тебе говорил всё это не для того, чтобы ты училась усерднее, а потом сидеть и не тянуть руку, чтобы спросили.

— Не читайте мысли, господин учитель, — обиделась девочка.

— Ты слишком старательно думаешь. И твой метод долго всё равно не сработает. Только пока твоя опущенная рука будет внове.

— Но зачем?

— Потому что в школе ты не только получаешь знания, но и учишься жизни, а такой урок тебе лишним не будет. В конце концов, я же не прошу тебя постоянно не учить уроки. Наверстаешь ещё пропущенное.

Гермиона привыкла слушаться взрослых, особенно слушаться надо родителей и учителей. А ещё нужно соблюдать правила, хорошо учиться. Это говорили и учителя, и родители. И вдруг раз, взрослый говорит не учить заданное на дом и что это тоже важный для неё урок. Но ведь он учитель...

— Ладно, — неуверенно согласилась девочка.

— Вот и хорошо. А сейчас переодевайся и вниз. Наконец мы начнём серьёзные занятия, а также будет ещё лекция о направлениях в магии.

При слове "лекция" девочка немедленно вскочила и помчалась наверх, чтобы поскорее приступить к "серьёзным занятиям".

Глава 7

Мистер Кливен, удобно устроившись в кресле за журнальным столиком и, пристроив трость рядом, с наслаждением потягивал чай, одновременно поглядывая на девочку, занимающуюся разминкой. С бегом она уже закончила и теперь старательно тренировала растяжку. Сам Саймон изредка поправлял её, если считал, что какое-то упражнение сделано неправильно, или же давал сигнал на переход к следующему упражнению. Но вот девочка подошла к шведской стенке и повисла на руках, делая махи ногами, а потом согнула уголок. В этот момент мистер Кливен отставил пустую чашку, откинулся на спинку и соединил кончики пальцев.

— Что ж, настало время небольшой лекции.

Девочка, старательно держа согнутые под прямым углом ноги, явно что-то хотела сказать, но только покраснела от напряжения.

— Да ты не стесняйся, спрашивай, — с небольшой толикой ехидства разрешил мистер Кливен.

Гермиона тут же расслабилась и просто повисла на руках.

— Лекцию? — возмущённо спросила она. — Сейчас?

— Во-первых, команды расслабляться не было, держи пресс. А во-вторых, что не так?

Девочка снова подняла ноги, но в таком положении разговаривать приходилось с напряжением.

— Я не запомню, — с трудом просипела она.

— Вот что значит тренировка с зельями, — покачал головой мистер Кливен. — Без них ты не смогла бы так тренироваться, но с ними твой организм не успевает перестроиться. Ничего, через месяц ты в таком положении петь сможешь.

— Восхищена, — пробормотала Гермиона.

— О, наконец-то хотя бы попытка огрызнуться, — обрадовался Саймон. — До этого едва силёнок хватало ответ просипеть, а тут они вдруг нашлись. Я думал, это случится позже.

От удивления Гермиона не удержалась и свалилась на пол. Потирая ушибленную ногу, поднялась и обиженно посмотрела на учителя. Он жестом пригласил её сесть напротив. Прохромав к столу, девочка осторожно опустилась в кресло.

— Чай не предлагаю, — сообщил ей мистер Кливен, — тебе ещё тренироваться. Просто посиди, отдохни немного. Что случилось, что ты с таким грохотом свалилась?

— Вы сказали, что ждали, когда я буду огрызаться?

— Немного не то слово. Я не очень хорошо знаю английский. Я ждал, когда ты со мной спорить начнёшь.

Такая идея для Гермионы была сродни жесточайшей ереси для отцов-инквизиторов. Она даже застыла.

— Как же тяжело с тобой... — Саймон вздохнул. — Гермиона, пойми, умение отстаивать свою точку зрения очень важно независимо от того, кто перед тобой. Ты можешь уважать этого человека, но если ты с ним в чём-то не согласна, то должна об этом сказать.

— Я всегда говорю...

Саймон жестом заставил её замолчать.

— Тем, кого ты считаешь равными себе, кто для тебя не является авторитетом. Это не сложно. Гораздо сложнее отстаивать свою точку зрения перед кем-то, кто старше тебя, авторитетней. Неужели ты ни разу не думала, что учителя в чём-то ошибаются?

— Они же лучше знают...

— То есть, они боги?

— Э-э?

— Ты считаешь, они не могут ошибаться?

Девочка задумалась.

— Наверное, могут...

— И если ты заметила, что кто-то ошибается, ты послушаешь его только потому, что он учитель? Или укажешь ему на ошибку? Или что сделаешь?

Девочка зависла, не в силах решить такую задачку.

Саймон минуты две ожидал ответа, потом вздохнул.

— Ладно, не нужно отвечать. Надеюсь, со временем сама разберёшься.

— Надо указать на ошибку?

— Видишь ли... тут нет однозначного ответа. Безусловно, учитель должен оставаться авторитетом, потому прямо кричать о его ошибке не нужно. Многие... не сильно умные личности, могут воспринять такое, как возможность полностью игнорировать учителя. Заработать авторитет очень тяжело, а теряется он мгновенно. Тут, либо осторожно подобрать слова, желательно наводящими вопросами, чтобы учитель сам понял свою ошибку и исправился, либо, если нет возможности сделать так, подойти позже и уточнить. Ведь может быть так, что ошибаешься как раз ты.

— Как-то... сложно...

— А кто тебе обещал простоту? Отношения с людьми — самое сложное, что может быть. Но, если ты научишься, перед тобой откроются... Впрочем, ладно, об этом мы будем говорить ещё не раз. Давай лучше вернёмся к лекции.

— Я не запомню, — снова пробормотала Гермиона.

— С твоей-то памятью? — удивился мистер Кливен.

— Понимаете, учитель... если я читаю, то я потом могу пересказать весь текст почти дословно. Мне даже перечитывать его не надо. А если я текст запишу, то уже не забываю его. А вот на слух мне тяжело запоминать... я потому и записываю все уроки.

— Вот как? Хм... Память всё равно тренировать надо. И, раз у тебя так, неплохо бы научиться стенографии, но это потом. Пока же моя сегодняшняя лекция — это всего лишь вводная о видах магии.

— А их много?

— Хватает. Ты вот что, отдохнула? Иди на велотренажёр и вперёд, а я буду говорить. Учись воспринимать слова и думать в любой ситуации, пригодится.

Благо велотренажёр располагался недалеко и с него слышно всё было хорошо. Ни лектору, ни слушательнице напрягаться было не нужно.

— И не хмурься, я тебе напишу список книг, где можно прочитать о том, что я сейчас собираюсь рассказать.

Гермиона тут же повеселела и вприпрыжку понеслась к тренажёру.

— Если уж так нужно именно записать мою лекцию, сделаешь это сразу после занятий. Как раз и от домашней работы отвлечёшься. Помнишь уговор?

Девочка мрачно кивнула.

— Уроки на завтра не учить.

— Смотри веселей — больше времени будет на запоминание моей лекции. Итак... — мистер Кливен дождался, когда Гермиона активно закрутит педали тренажёра, и начал свою лекцию: — как было доказано множеством исследований, магия представляет из себя единую силу, одинаковую во всех частях мира. Где-то она сильнее, как правило около источников, где-то слабее. Кстати, то, что маги предпочитают селиться около источников неверно. Магия для магов — жизнь, это верно, но, когда её очень много... Любое лекарство станет ядом, если его выпить сразу весь пузырёк. Такую ошибку допускают многие маглорожденные, которые пытаются, подражая чистокровным, прикупить землю у источника, а потом удивляются почему их магия становится нестабильна, а ядро разрушается.

— Но ведь если ядро разрушится, то маг перестанет быть магом.

— До такого, как правило, не доходит. Люди же обращаются к врачам, а те объясняют, что к чему. Потом требуется большой период реабилитации для восстановления.

— Но вы сказали "подражая чистокровным", значит чистокровные семьи всё-таки могут селиться у источника?

— Могут. Но для этого требуются очень серьёзные ритуалы и не одно десятилетие, чтобы приручить источник. Но и то... Маглы бы сказали на это "всё равно, что сидеть на атомной бомбе". Ладно, если интересно, об этом поговорим потом. Пока же о магии. Так вот, магия сама по себе одинакова, что здесь, в Англии, что в Антарктиде, но вот пользоваться ею маги учились по-разному. В Европе в моду вошли волшебные палочки, удобный инструмент для быстрого создания заклинаний. Арабы, использовали в качестве направляющих вместо палочек разные предметы. Помнишь сказки про джиннов и лампы? Но чаще всего они использовали свои мечи, позже кинжалы.

— А я читала в вашей книге, что в качестве проводника нужно обязательно дерево.

— Нужно. В рукоять мечей его и вплетали. Но как магию соединяли с металлом... этот секрет сейчас потерян. Увы, сейчас такое уже никто не повторит.

— А-а-а... а почему? Разве их магам не нужны направляющие для заклинаний?

— Что поделать, культурная экспансия. Сначала по волшебным мечам, впрочем, как и по обычным, нанесло удар появление огнестрельного оружия, потом столкновения европейских магов и арабских. Что ни говори, но волшебная палочка инструмент в бою куда как удобнее меча: легче, подвижнее. Арабы тоже переходили на палочки. А в современном мире, согласись, удобнее ходить с волшебной палочкой, которую легко спрятать в одежде, чем с мечом. Вот так и получилось, что спрос на волшебные мечи упал, да и изготавливать их намного сложнее, чем палочки. Постепенно были утеряны многие секреты их изготовления. Те поделки, которые ещё делают, даже в подмётки не годятся мечам древности. Кстати, ваш знаменитый меч Эскалибур был изготовлен по просьбе Мерлина именно арабскими магами.

— О-о-о... — Девочка даже рот открыла от удивления, забыв о необходимости крутить педали. Мистеру Кливену пришлось напоминать о тренировке.

— А вот на Дальнем Востоке сохраняется своя уникальная магия. Там и сейчас мало кто пользуется волшебными палочками и в почёте магия ритуальная.

— А вы говорили, что ритуалы применяют чистокровные семьи для увеличения силы?

— И сейчас так скажу. Только не силы, а общей энергии семьи, доступной её членам. Такая своеобразная привязка. Но ритуалы чистокровных семей — это разработки многих поколений и все они держатся в строжайшей тайне. А вот то, что вы будете изучать в любой магической школе западной Европы лишь бледное подобие того, что могут ритуалисты Китая или Японии.

— А какой подход лучше? С палочкой или ритуал?

— Ты сколько уже проехала?

Гермиона глянула на приборную панель перед собой.

— Три километра.

— Ещё десять проедешь и хватит. Тут не совсем корректный вопрос. У каждого метода свои плюсы и минусы. Палочкой колдуется очень быстро. Заклинание-активатор, жест-привязка, желание. Ритуал же требует серьёзной подготовки и продолжительного времени исполнения. Например, перекрасить предмет в другой цвет можно как палочкой, так и ритуалом. Палочкой это будет одно слово, жест и готово. Для ритуала нужно магически связать перекрашиваемый объект с его подобием, провести сам ритуал.

— Долго. Палочкой проще.

— Верно. Но! Палочкой ты кинула заклинание и всё. Время его действия только этот момент, а дальше уже предмет держит цвет пока хватает энергии. Сильный маг может перекрасить предмет лет на сто, первокурсник... на полчаса-час. А вот ритуал действует уже и после своего завершения. Более того, правильно проведённый, он даже усиливает своё действие со временем. Тут уже вернуть прежний цвет предмету ой как непросто. Итак, основное отличие ритуала от заклинания — в продолжительности действия.

— А почитать о ритуалах можно?

— Гм... в свободной продаже на английском ты мало что найдёшь. Семейные ритуалы чистокровных семей никто не раскрывает, а остальные... ничего там особого нет. Есть, правда, гоблинская ритуальная магия, но, во-первых, она не очень совместима с человеческой, а во-вторых, они тоже не спешат раскрывать свои секреты. Если ты действительно интересуешься этим направлением, то лучше читать японские или китайские учебные пособия.

— О-о-о... а что, их не переводили? Если это магия настолько особая, неужели никого не заинтересовала?

— Просто европейские маги очень консервативны, к тому же считают, что палочка превосходит любые ритуалы. Насчёт же перевода... Запомни одно: никогда не пользуйся переведённой книгой по магии, если абсолютно не уверена в квалификации переводчика. В иностранных языках есть множество нюансов, которые не всегда можно уловить. Но, если в обычной литературе тут ничего страшного, то в магии это может исказить саму суть. Не просто же так основная масса европейских заклинаний имеет латинские корни — они остались ещё со времён владычества Рима. Никто же не пытается их переводить... на мой взгляд зря. Заклинания на родном языке всегда эффективней. Впрочем, не настолько, чтобы имело смысл заморачиваться. Проблема только, что по традиции даже новые заклинания привязывают к латыни. Так что придётся тебе латынь учить.

— А если я захочу заняться ритуальной магией, то японский?

— Лучше китайский. Изначально именно они разрабатывали ритуалы, а потом уже оттуда те попали в Японию. Япония вообще многое взяла у Китая. Кстати, раз уж зашла речь про боевое применение магии... Как ты понимаешь, палочка быстрее ритуала, но!.. В своё время моя страна так же стала использовать волшебные палочки, хотя и от старой магии не отказались...

— А на чём у вас специализировались?

— Ты ведь не читала русские сказки? Там есть волшебные клубочки, волшебные тарелки с наливным яблоком, которое бегает по краю и показывает то, что тебе надо, самобеглая печка... Не догадалась?

Девочка задумалась.

— Наверное магия, которая позволяет зачаровывать предметы?

— Точно. Вы, скорее всего, будете изучать это предмет как чары.

— То есть, у нас его изучают?

— Как и с ритуальной магией, здесь есть свои тонкости. Видишь ли, у вас и в чарах используется волшебная палочка. Это, конечно, облегчает работу, но получается, как с заклинанием. Применил, потом оно выдыхается. Хороший же артефактор сделает чары самоподдерживающими. Они тоже со временем исчезнут, но время это будет очень большим. Кстати, этим разделом мы с тобой займёмся серьёзно.

— Почему?

— Это основное направление моей семьи... Кстати, забавно. У вас в Англии похожим делом занималось семейство Поттер. Лучшие артефакторы были.

— Были?

— Ты же читала историю магии. Гарри Поттер, тот самый, который выжил, на данный момент последний представитель этого рода. А если его некому обучать, боюсь, это искусство зачахнет. Правда, наш род занимался проклятиями. Точнее снятием их. Проклятия в чём-то похожи на артефакторную магию — и там, и там чары вплетаются в предмет, и там, и там нужно устанавливать условия срабатывания. Мои же предки служили в управлении магической безопасности Российской империи и обеспечивали охрану царской семьи. Делали охранные амулеты, проверяли подарки на проклятия. И раз ты моя ученица и хранитель рода, то всё это тебе придётся освоить.

— Хранитель рода?

— Эм... — Мистер Кливен даже растерялся. — Подробнее объясню позже, когда подрастёшь. Это та плата, которую я потребовал с твоих родителей за твоё обучение. Ничего страшного, просто ты... э-э... когда подрастёшь будешь регентом рода и должна будешь передать то, чему я тебя обучил, моему наследнику.

— Вашему наследнику? У вас есть наследник?

— Гм... нет... потому тебя и учу. Ты должна будешь... э-э... найти... в капусте... да, найти в капусте наследника моего рода.

Гермиона, явно сильно озадаченная, нахмурилась.

— В капусте?

— Слушай, спроси у родителей, в общем, — мистер Кливен явно обрадовался, что нашёл выход из ситуации. — И вообще, мы сейчас магию обсуждаем.

— Да. Мистер Кливен, с амулетами мне всё ясно, но можно объяснить про ритуалы? Вы сказали, что в Китае и Японии палочки почти не используют, но если они так хороши, то почему?

— Там свои традиции. Что касается хороши, тут как посмотреть. Ты ведь учила историю в школе? Читала о русско-японской войне?

— Кажется... да... только не очень много.

— Прочитай. И обрати внимание вот на что. Во всей войне, казалось, на стороне Японии выступают высшие силы. Первый выход в море командующего русского флота и при возвращении его корабль подрывается на мине и тонет, а командующий погибает. Следующий выводит эскадру в море, стараясь прорваться во Владивосток, но, когда уже почти всё получилось, в его корабль попадает снаряд и он тоже погибает, а тот, кто принял командование не решается на дальнейшие действия и возвращается в Порт-Артур. В один из сильнейших кораблей японского флота врезается снаряд, попадает в пороховой склад и не взрывается. Правда вызывает пожар. Однако из перерубленного же им паропривода идёт вода и пожар тушится. Таких примеров в той войне можно много найти.

— Много удачи?

— У нас так же думали, когда анализировали. Потом схватились за головы. Это вот и есть ритуальная магия. Японская разведка вообще хорошо действовала. Добыть нужные предметы для проведения ритуалов несложно, а у нас... как и в Европе, ритуальную магию сильно недооценивали. Вот и результат. Проводится ритуал невезения, ритуал удачи на свои корабли. Сила воздействия невелика, но постоянна, со временем накапливается, неудачи возрастают.

— А как же статут секретности? Я думала, маги не воюют.

— Ещё как воюют. К тому же, какое дело было Японии до европейского статута? Они же там у себя на островах долгое время варились в собственном соку и никого не интересовали. В конце концов, их всё-таки вынудили принять статут, когда Япония открылась миру. Но так как это произошло не сразу, теперь весь мир знает о ками, духах и прочих ритуалах, за которыми скрывается магическая часть Японии. В общем, если коротко, там всё и всегда делается со своими, чисто японскими заморочками. Да и ваши маги воевали, что в первую мировую, что во вторую, хотя там была война скорее с магами Гриндевальда, стоящего за спиной Гитлера, но тем не менее. Ну а у нас с той войны всерьёз взялись за изучение ритуальной магии. Даже отдел специальный создали, но потом началась революция... Чем кончилось, уже не знаю. Надо бы добыть литературу оттуда, посмотреть на новинки... Вообще, поскольку русский язык тебе всё равно учить придётся, надо бы добыть книг побольше. У нас же там за века со всеми бои были... в магии столько ото всех намешано: ритуалы Закавказья, шаманы Сибири, заклинания западной Европы... На любой вкус найдёшь. Языками вообще в первую очередь надо заниматься. Насколько я знаю, ты кроме английского ещё французский знаешь?

— Немного. Мы с папой и мамой во Францию часто ездим.

— Отлично. Подучим французский, потом русский, китайский, арабский и немецкий. И не делай такие испуганные глаза, тебе же нравится учиться. А магия нам поможет.

— Правда?

— Правда-правда. За год на всех этих языках, как на родном, будешь разговаривать. А по магии... что у нас осталось? Шаманизм. Ну, это самый древнейший раздел магии, известный ещё чуть ли не с первобытных времён. В нём есть своя прелесть, когда ты объединяешься с вызванным духом, но есть и недостатки. Я не очень силён в этом, шаманизм развит, в основном, у достаточно примитивных народов. Захочешь изучить, придётся ехать или в Южную Америку, к тамошним племенам индейцев, либо в тайгу. Можно и в Африку, только после того, как там порезвились европейцы в девятнадцатом веке, вряд ли удастся найти сильного шамана. И ещё есть отдельный обширный раздел магии — зельеварение. С немногими из зелий ты уже познакомилась. Кстати, одно из направлений, заниматься которым можно лет с девяти, поскольку оно совершенно не требует волшебной палочки.

— А оно где развито?

— Зельеварение? Везде. Эта наука своего рода химия волшебного мира, которая одинакова в любой точке мира. Правда, ингредиенты применяют разные, но в наше время никаких сложностей нет заказать всё, что нужно, в любой точке мира. Хотя, конечно, свои предпочтения есть. Итальянцы, например, ещё со времён Борджиа прославились своими ядами и противоядиями. Индийцы славятся зельями, воздействующими на разум. Так! — неожиданно резко прервал себя мистер Кливен. — Кажется, хватит на сегодня лекций, иначе ты совсем тренироваться перестанешь. Сейчас главное подтянуть твоё физическое тело, чтобы мы могли двигаться дальше. А эти лекции пока второстепенны. Основу я тебе задал, теперь ты знаешь, что нужно искать, если какое направление заинтересовало. В следующем месяце напишешь мне подробнее о всех направлениях магии, а также их достоинствах и недостатках.

— Но мне интересно же...

— Вопросы?

Девочка быстро-быстро закивала головой.

— Тогда вверх по канату, хватайся за перекладину и виси. Пока висишь, можешь задавать вопросы. Прыгнешь — на сегодня лекция окончена.

Гермиона насупилась, глянула на потолок, повздыхала, но без слов забралась наверх по канату, перебралась на подвешенную к потолку над матами перекладину и повисла.

— Я читала про оборотней, — донеслось сверху, — к какому типу магии они относятся?

— Шаманизм, только которым заражаешься через проклятие. Оборотни известны с древнейших времён, скорее всего они продукт какого-то необдуманного проклятья, наложенного сильным шаманом.

Понимая, что долго так удержаться под потолком не сможет, девочка сыпала вопросы с пулемётной скоростью. Без своего любопытства она бы давно уже сдалась и спрыгнула бы, но сейчас... она столько интересного узнала и ещё столько хотелось узнать! Скрипя зубами, она терпела, хотя руки уже сводило судорогой, а кисти болели. Уроки? Да после такого она сутки ручку в руках держать не сможет. Но всё равно упорно продолжала цепляться за перекладину. Знал учитель, как стимулировать её тренировки. Пока ей многое было непонятно в его занятиях, но девочка привыкла не спорить с учителем, а потому слушалась его почти беспрекословно, пусть даже и не понимая необходимости тех или иных действий.

— Учитель, а зачем мне заниматься физической подготовкой, если я маг? — всё же решила она уточнить, понимая, что больше удержаться не сможет. Ответа не услышала, всё же свалилась.

Мистер Кливен подошёл к постанывающей девочке, достал палочку и несколько раз взмахнул. Боль в руках и кистях тут же прошла, исчезли неприятные ощущения во всём теле.

— Лучше стало?

— Ага, — облегчённо кивнула девочка, поднимаясь.

— Раз уж успела задать вопрос, так и быть, отвечу. Любое заклинание отнимает у мага силу, причём не только духовную. Немного, но есть. Потому, чем сильнее... Нет, неверно. Тут важна не сила сама по себе, а выносливость. Чем маг выносливее физически, тем больше заклинаний он может применить. И мощнее. К тому же, работая над собой, над своим телом, ты укрепляешь и дух, что для мага даже важнее силы и выносливости. Все великие волшебники обладали сильной волей. Заставляя себя тренироваться через "не могу", ты учишься преодолевать трудности.

— А растяжку зачем тогда тренировать?

— О! Об этом ты узнаешь позже. — Мистер Кливен кивнул на потолок. — Ты уже не там и время вопросов истекло. Давай в душ и можешь заниматься своими делами.

Гермиона повздыхала, попробовала состроить жалостливые глазки, но безуспешно. Пришлось смириться. Всё же мистер Кливен жестокий человек — рассказывал о таких интересных вещах мало, книг давал тоже не очень много и только убедившись, что ранее выданные она не только прочитала, но и поняла, подробно разбирая примеры. А так хотелось всё прочитать, узнать, а потом... что потом пока непонятно. Как успела сообразить девочка, её учитель был не тот человек, кого обрадует простой пересказ. В школе такое проходило, тут... что-то ей подсказывало, что даже пытаться не стоит. А сейчас ещё лекцию записывать, но разве всё вспомнишь? Почему у неё не такая же хорошая память на слух, как на чтение? Хотя учитель считал, что так даже лучше.

— Не запоминай всё, запоминай основное. Зная его, всегда сможешь вспомнить остальное, либо отыскать в справочниках.

А что из сказанного основное? Пока лекция не выветрилась из головы окончательно Гермиона приняла душ так быстро, как смогла, переоделась и помчалась к себе в комнату. Даже свои переживания по поводу невыученных назавтра уроков забыла.

Глава 8

Свои чувства, когда она поднималась по лестнице особняка мистера Кливена, Гермиона не смогла бы описать, как бы её ни просили. Здесь был гнев и на мистера Кливена за то, что заставил не учить уроки, и на себя за то, что послушалась. Тут же примешивалось недоумение — зачем всё это нужно? Досада, расстройство... В общем, настоящий коктейль. И понять, какое именно чувство превалирует, было совершенно невозможно. Впрочем, девочка и не задумывалась над такими материями, просто пыталась понять, что делать дальше.

— Гермиона, — окликнули её со стороны одного из окон коридора, выходящих как раз на улицу.

Судя по всему, мистер Кливен уже довольно давно стоял там, опираясь на свою неизменную трость. В правой руке он подбрасывал небольшой резиновый мячик.

— Учитель?

— Лови.

Девочка только рот открыла, когда мячик не очень больно, но обидно, впечатался ей в лоб.

— Ой. — Она потёрла лоб, покосилась на скачущий по полу мячик и обиженно глянула на мистера Кливена.

— Почему не поймала? Я даже предупредил, что кину.

— Но... я не успела!

— Тогда надо было уворачиваться. Вы в школе не играете в вышибалы мячиком?

— Я... я не очень люблю физкультуру.

— А ещё ты не очень сходишься с людьми, потому друзей у тебя нет.

Девочка отвернулась. Вовсе и не обязательно топтаться по старой мозоли.

— Ладно-ладно, не обижайся, — миролюбиво отозвался мистер Кливен и двинулся к ней. — На самом деле, обидеть тебя я, конечно же, не хотел. Но представь, что на моём месте сейчас стоял бы вражеский маг и кинул бы он в тебя не мячик, а заклинание. Ты же повернулась ко мне спиной. А когда тебя предупредили, даже увернуться не смогла.

— Вражеский маг?

— Ты же читала историю. В вашей Англии только-только закончилась гражданская война, ещё бродят непойманные преступники. Ситуации в жизни разные могут быть, но выбирать кем ты будешь — жертвой, или противником, тебе. А если ты не можешь защитить даже себя, то подавно не сможешь защитить и родных.

Девочка всё ещё обижалась, но последние слова заставили её задуматься.

— Я не люблю драться.

— Почитай историю премудрого пескаря. Где-то в библиотеке должен быть перевод. Попроси Ерёму помочь найти. История короткая, справишься быстро. Просто пойми, если ты желаешь чего-то достигнуть в жизни, враги у тебя найдутся сами. Как прошло в школе? — мистер Кливен уже подошёл к девочке почти вплотную и резкая смена разговора заставила девочку немного отойти и снова вспомнить обиды.

— Меня спросили! И я не смогла ответить! Ответила, что вспомнила, но я же не читала тему, только то, что рассказывал учитель, а на слух я плохо запоминаю!

— И? — мистер Кливен с интересом глянул на девочку. — Что сказал учитель?

— Он... он удивился. А класс... они все начали смеяться! Дразнились! Говорили, что заучка перестала...

— Подожди, дай я сам посмотрю.

Гермиона вздохнула и посмотрела прямо в глаза учителю, старательно вспоминая сегодняшний день в школе.

— Понятно, — снова улыбнулся мистер Кливен.

— Понятно? — Гермиона надеялась хоть на какое-то сочувствие, а тут эта улыбка.

— Скажи, как тебе сегодняшнее ощущение? Нравится?

— Нет! — категорично отрезала Гермиона.

— Отлично. Запомни его, девочка. Крепко запомни. Именно так выглядит поражение.

— Поражение?

— Да. Невозможно чему-то научиться, если ни разу не проигрывал. Если не умеешь проигрывать достойно, не сможешь потом подняться и идти дальше. Раньше учёба, благодаря твоей памяти, давалась тебе очень легко, а потому ты не могла почувствовать такого.

— Ничего себе поражение! Да вы же просто запретили мне учить! Если бы не это...

— А почему ты считаешь, что в жизни всё и всегда будет зависеть только от тебя? Вот я выступил в роли такой внешней неодолимой силы, заставил отказаться от учёбы.

— Я могла бы не послушать вас...

— Не послушать учителя? Разве тебя не учили всегда делать так, как говорит учитель?

— Но... но... в школе... учителя тоже говорят...

— И кого ты послушала? Школьного учителя или меня? Два противоречивых требования. Ты не задумалась, правда? Ты послушала того, кто тебе говорил в настоящее время.

— Но вы же сами говорили!

— Хорошо. Залезай на крышу и прыгай.

— Что? Зачем?

— А разве того, что я тебе это говорю недостаточно?

Девочка снова зависла. Потом старательно попыталась понять шутит её учитель или нет.

— Вы ведь несерьёзно? — неуверенно поинтересовалась она.

— Допустим, нет. Но, если бы я был серьёзен, ты бы послушалась?

Девочка помолчала.

— Если бы вы объяснили зачем это нужно...

— Хо. Думаешь, объяснений бы не нашёл? Вот тебе одно: в чистокровных семьях, чтобы пробудить магию в ребёнке, иногда его сбрасывают с высоты. Поскольку инстинкт самосохранения один из базовых, то он срабатывает всегда, пробуждая стихийную магию. Просто тебе такое не нужно, ты уже пробудила в себе магию.

— О-о-о... А если магия не пробудится?

— Значит ребёнок не маг, а сквиб.

— А... а с ребёнком что будет?

— С ребёнком? Всё зависит от отношения семьи к сквибам. Либо дадут упасть и... несчастный случай. Бывает...

— Отвратительно! Ужасно!

Мистер Кливен только пожал плечами.

— Сейчас такое практикуют только уж очень зацикленные на традициях семьи. Потому ребёнка ловят у самой земли, а уж дальше... Либо стирают память о магии и отдают на усыновление в обычные семьи... не самый худший вариант, поверь мне, не надо так хмуриться. Просто представь, что чувствует ребёнок из магической семьи, которого постоянно окружает магия, но применить которую он никогда не сможет?

— Наверное... ему не очень хорошо.

— Именно. Так не лучше ли, если он вырастет обычным человеком в приёмной семье, ничего не зная о магии?

— Может быть... А второй вариант? Вы же сказали "либо отдают на усыновление", значит есть ещё один вариант?

— Оставляют в семье, конечно... Так! Что-то мы заговорились. Бегом переодеваться, делать уроки и на тренировку. Сегодня мы будем готовиться к работе с палочкой. Не сверкай глазами от восторга, я сказал готовиться работать с ней, а не работать. До одиннадцати лет даже не думай брать её в руки, только навредишь себе.

— Конечно!

— А про сегодняшнее чувство не забудь. Поражения, если они нас не убивают, учат нас намного лучше любых побед. Только они заставляют нас сильнее работать над собой.

— Если есть воля и дух! — кивнула Гермиона, уже выучившая наизусть любимые присказки учителя.

— Точно. Беги, жду тебя в спортзале. Пока занимаешься, подготовлю всё там. Сегодня у нас будет особое занятие.

Гермиона появилась через два часа, что можно считать её рекордом в плане подготовки уроков. Обычно она появлялась внизу ближе к четырём, когда заканчивала уроки не только на завтра, но и чуть ли на неделю вперёд. Мистер Кливен, глядя на такое дело, вручил девочке ежедневник, куда посоветовал прописывать все планы.

— Будет больше пользы, чем просто от учёбы всему подряд.

Пока девочка плохо представляла, как пользоваться такой штукой, и использовала его как дневник с записной книжкой. Только страницы, куда мистер Кливен вписывал расписание занятий, находились в идеальном порядке. Но, учитывая характер девочки, можно быть уверенным, что вскоре и она начнёт пользоваться ежедневником правильно.

Сейчас, что-то на ходу отмечая в нём, девочка, уже в спортивной форме, вошла в зал, где мистер Кливен на своём обычном месте, в углу за столом, читал какую-то толстую потрёпанную книгу. Заметив вошедшую девочку, он удивлённо глянул на неё, потом, видно, сообразил и чуть улыбнулся.

— Разминайся пока, — велел он.

Гермиона кивнула, отложила ежедневник и отправилась на пробежку.

На этот раз разминка действительно была разминкой. Ничего сверх необычного мистер Кливен не требовал. Когда после тренировки растяжки девочка подошла за следующими заданиями, учитель, подтянул к себе трость, поднялся и велел следовать за собой.

Собственно, далеко идти не пришлось — они просто перешли в соседнюю комнату.

— Проходи, — распахнул он дверь.

Девочка осторожно вошла, огляделась. Сама комната была меньше предыдущей, но, кажется, на ней применили чары расширения. Зато на стене напротив висели самые разнообразные шпаги всех возможных форм и размеров — от учебных до боевых. На другой стене были прикреплены деревянные щиты с нарисованными на них мишенями.

— Итак, — Мистер Кливен прошёл к стене, сразу выбрал подходящую для себя шпагу и вытянул её из ножен, не снимая те со стены, — с сегодняшнего дня мы начинаем занятия фехтованием.

Гермиона ожидала чего угодно, когда услышала о подготовке к занятию магией, но только не такого.

— Фехтованием? Но какое отношение фехтование имеет к магии?

— К самой магии никакого, но вспомни, какой главный инструмент у мага?

— Эм... волшебная палочка?

— Молодец, пять. — Маг отложил шпагу на узкую полку, идущую вдоль всей стены и вытащил волшебную палочку. — Любое заклинание состоит из трёх частей...

Гермиона перехватила вопросительный взгляд и закончила:

— Слова, жеста и воли.

— И снова молодец, вижу, книги ты прочла.

Девочка даже покраснела от похвалы и скромно потупилась.

— Со словом, — продолжил объяснять мистер Кливен, — ты будешь разбираться сама, — он указал на небольшую книжицу, которую девочка заметила только сейчас. — Это книга скороговорок. Начинаешь с самого начала: учишь первую и тренируешься до тех пор, пока не начинаешь говорить быстро и внятно. Потом я принимаю экзамен. Если принимаю, переходишь к следующей скороговорке.

Девочка подошла к полке и взяла небольшую книжицу в мягком переплёте. Быстро пролистала.

— Ой, а некоторые я знаю.

— Вот и хорошо. Положи её пока. Так вот, со словом, как я уже сказал, будешь разбираться сама. Воля... это мы уже проходили.

— Тренируем волю и дух!

— Верно, рад, что помнишь. И вот, с сегодняшнего дня мы будем учиться жестам. Смотри.

Мистер Кливен поднял волшебную палочку, и она словно ожила у него в руке, с неимоверной скоростью порхая между пальцами, меняла положение, двигалась по какой-то замысловатой траектории, причём рука мага оставалась неподвижной, управлял своей палочкой он исключительно с помощью пальцев и вращением кисти. Девочка не всегда даже различить могла движение. Смотрела открыв рот от удивления.

Последний раз крутанувшись в руке, палочка замерла, указывая на девочку.

— Понятно? Шпага в данном случае просто идеальный инструмент для развития гибкости и крепости кисти, чувствительности пальцев, реакции, подвижности, выносливости. Любой маг, я считаю, просто обязан владеть шпагой.

— А разве нельзя тренироваться с палочкой?

— В одиннадцать лет, когда маг получает палочку, многое в развитии уже упущено. Например, гибкость тела и динамическое зрение лучше начинать тренировать как можно раньше.

— Ой... А что такое "динамическое зрение"?

Вместо ответа маг снова крутанул волшебную палочку.

— Видела движение?

Девочка замотала головой.

— Что-то размытое.

— А должна видеть. Но тут опять помогут зелья.

Гермиона вздохнула и слегка погладила лежащую шпагу.

— Обязательно именно фехтование?

— А что тебе не нравится?

— Не знаю... просто... это же оружие...

— Волшебная палочка тоже оружие. И намного опаснее шпаги. Магический мир консервативен, Гермиона. И в нём до сих пор в ходу дуэли... не на шпагах, понятно. Возможно тебе когда-нибудь придётся защищаться или защищать кого.

Девочка снова вздохнула.

— Я понимаю.

— Выше нос, фехтование не только бой. Оно развивает грацию, уверенность. Вот подожди, займёмся танцами, сама оценишь. К тому же... отвечая на твой вопрос, можно тренироваться с помощью артефактной палочки... Этим мы тоже займёмся, чуть позже. Но! С ней можно научиться колдовать быстро, но нельзя научиться колдовать точно. Ты можешь идеально создать заклинание, но не попадёшь.

Мистер Кливен вытащил из кармана спичечный коробок и открыл его. Из него тотчас вылетел шмель и устремился в ввысь. Гермиона удивлённо проследила за ним... и не заметила сорвавшегося с волшебной палочки мага небольшого сгустка света... и шмель вдруг стал ярко-красным. Девочка обернулась — мистер Кливен, наблюдая за полётом шмеля, небрежно поигрывал волшебной палочкой. Вдруг палочка, подобно бабочке, порхнула, ещё один сгусток света и шмель стал зелёным. А потом маг разразился целой серией заклинаний, после которых шмель последовательно становился то синим, то фиолетовым, то жёлтым.

Ещё одно заклинание и шмель бессильно упал на пол парализованный, правда цвет вернулся к естественному. Мистер Кливен подошёл к упавшему насекомому и аккуратно подняв, убрал в коробок.

— Хватит издеваться на несчастным, — сообщил он, подмигнув девочке. — Закончим, отпустим. Как думаешь, сможешь такое повторить?

Гермиона яростно замотала головой, безуспешно стараясь скрыть восхищение.

— А я так смогу?

— Почему же нет? Только даром ничего не даётся. Тренировка и тренировка.

— Мистер Кливен... но вы ведь не произносили никаких заклинаний. В книгах написано, что нужно слово, жест и воля... вы и сегодня меня спрашивали. Но я не слышала, чтобы вы хоть одно заклинание произносили... Я вообще очень редко слышала заклинания от вас.

— Я всё-таки опытный маг, Гермиона, к тому же боевик. В моём случае слова — слишком непозволительная роскошь. То, что ты видела — это невербальная магия. То есть возможность творить магию без слов.

— А я так смогу?

— Конечно, если будешь учиться. Только прежде, чем браться за невербальную магию, освой сначала обычную. Но всё равно, есть много заклинаний, из высшей магии, понятно, которые невербально творить не получится.

— Непростительные?

— Гм... вроде бы в тех книгах, что я тебе давал, про них не было...

— Не было. Просто один раз попалось, что есть три непростительных заклинания и всё.

— Вот как... Нет, это немного не то. О непростительных мы позже поговорим, хотя их тоже нельзя использовать невербально. Честно говоря, я, хоть и знаю их, но мало использовал. Они не очень удобны.

— Правда? А почему?

— Вот твоё любопытство неумеренное. Ладно. Их три, как ты верно подметила. Первое — Империус — это заклятие подчинения. То есть, если его наложить на кого, то человек будет полностью в твоей воле, можешь приказать ему делать всё, что хочешь. Смысла в нём для меня, как боевика, никакого. Кого мне в бою подчинять и зачем? К тому же, его можно сбросить. Я же воевал не против обывателей, а против подготовленных боевых магов, которых Империус просто не возьмёт. Я точно так же его легко сброшу. Второе — Круциатус — заклятие боли. Даже для палача не очень годится, скорее какому-нибудь садисту. Да, оно причиняет очень сильную боль, но всё равно выдержать его можно. Или сойти с ума, если его применять долго, только зачем мне мог бы понадобиться сумасшедший пленный? Так что оно подходит для запугивания обывателей, но, опять-таки, бесполезно против боевиков. Третье — Авада Кедавра — это так называемое смертельное проклятие. Плюс его в том, что от него не спасают никакие магические щиты. Можно только уклониться или что-либо поставить между собой и проклятьем...

— А-а-а-а! Вспомнила! В одной книге была написано, что против Гарри Поттера было применено непростительное смертельное заклинание и не убило его. Потому мальчика и назвали тем, кто выжил.

— Я тоже читал эту сказку. Так вот, выжить после авады невозможно. Там либо применяли не её, либо были ещё какие-то факторы. Как я уже говорил, возможно мать мальчика провела какой-нибудь ритуал, самое логичное объяснение. Но что-либо сказать точнее нельзя, не хватает данных.

— Но ведь в книгах написано...

— Гермиона, авторы тех книг видели сами, что произошло в доме?

— Э-э... Наверное, нет.

— Тогда откуда они знают, что там было? Нет, что аваду применяли — это ясно, она после себя оставляет магические следы, которые можно прочитать. Собственно, специалисты могут, прочитав остаточные следы, разобраться кто и что применял... ну, почти точно. А вот следы ритуала, после его срабатывания, уже не найти. Так что всё, что маги могут знать — те заклинания, что были произнесены. А вот куда они попали, что происходило... Тут могут рассказать только очевидцы, но вряд ли годовалый ребёнок смог бы хоть что-то запомнить. Потому я и говорю, что те книги — сказки. Маги создали удобную для них легенду и сами в неё поверили.

— Почему?

— Почему? Потому, что иначе им придётся расписаться в собственной никчёмности. Страшный лорд Волдеморт в течении десяти лет терроризировал всю магическую Британию, от его руки пало столько сильных магов... И тут его прихлопнула какая-то магглорожденная ведьма, а всё министерство со всем Авроратом ничего сделать не могли. Конечно, им проще поверить в избранного, наградив его звучным именем Мальчик-который-выжил, и сочинить сказку, что об его особенность убился сам лорд Волдеморт. Проще поверить в чью-то избранность, чем в собственное ничтожество.

— Мне кажется, вы не очень хорошо относитесь к магам, учитель.

— К вашим магам. А как мне к ним относиться, если они десять лет позволяли себя убивать? Думаешь этих пожирателей было много? Человек шестьсот на пике их могущества. А против них выступало несколько десятков тысяч магов. Не становись бараном и не позволяй себя стричь. А так... Я уже давно склоняюсь к мысли, что такой, как лорд Волдеморт, был необходим Англии. Он хоть встряхнул это болото... Впрочем, — сообразив, что говорит явно не то, что нужно восьмилетней девочке, маг тут же исправился, — я этого лорда ничуть не оправдываю, под конец он совсем свихнулся, даже о декларируемых изначально целях забыл. А уж убивать магглорожденных... это ж великого ума надо быть, чтобы уничтожать тех, кто обеспечивает замкнутое общество свежей кровью. Впрочем, мы отвлеклись...

— Мистер Кливен! Ещё вопрос.

— Господи... Гермиона, твоё любопытство... хотя... может это и хорошо. Спрашивай.

— Почему третье непростительное не подходит вам, как боевику? Вы сами сказали, что ни одно вам не подходит.

— Потому что сильно длинное. Пока произнесёшь, даже хромой инвалид успеет убежать и спрятаться. К тому же, на войне идиоты, которые стоят в полный рост и сыпят заклинаниями направо и налево, погибают первыми. Умные люди действуют из укрытий, за которыми авадой достать их не так-то просто.

— Тогда почему они непростительные, если они не очень практичные?

— Ну авада в чём-то удобна, когда надо разбираться с каким-нибудь опасным зверем. Непростительны же они из-за того, что взаимодействуют с психикой того, кто их использует. Когда ты применяешь на ком-то круциатус, то тебе постепенно это начинает нравиться. Ты начинаешь получать удовольствие от пыток. Говорю же, заклинания эти создал какой-то маньяк. Хотя, как средство запугивания простых людей самое то. Они как слышат непростительные, так сами в ужасе разбегаются и руки немеют. И те, кто бесстрашно шёл на бомбарды, трясутся и бледнеют, едва услышав два слова "авада кедавра".

— Но ведь не все.

— Не все. Потому, всё же, Волдеморта победили.

— Бедный Гарри, — вздохнула жалостливая девочка. — Остался один.

Мистер Кливен бросил на Гермиону задумчивый взгляд.

— Как я понимаю, в Хогвартс вы пойдёте в один год...

Девочка задумалась на миг, что-то вспоминая, быстро подсчитала на пальцах.

— Нет. Он в девяносто первом году пойдёт, а я в девяностом.

— У тебя в сентябре день рождения?

— Да.

— Значит тоже пойдёшь в девяносто первом. Но, если хочешь знать моё мнение, держись от этого мальчика подальше.

— Почему? — заинтересовалась девочка.

— Потому что когда тебе на голову сваливается незаслуженная слава, то первым, что задирается вверх — это нос. При таком отношении окружающих этого Гарри быстро превратят в избалованного сноба. Слава в юном возрасте вообще требует от родителей ребёнка очень ответственного отношения, чтобы он не зазнался, вырос достойным человеком. Очень трудно противостоять восторженному шёпоту окружающих, постоянно объясняющих тебе какой ты герой, избранный, избавитель. А вот родителей как раз у ребёнка нет, а какие ему достанутся опекуны... как повезёт. Но знаешь, если человеку всю жизнь говорить, что он свинья, то в конце концов он захрюкает. А вот обратное, неверно. Если кому-то постоянно говорить какой он талантливый, умный, героический, он всё равно превратится в свинью.

— Да... — Девочка задумалась. — Вот если бы вы его воспитывали...

— Избави бог, — даже перекрестился от испуга мистер Кливен. — За этим героем сейчас столько народа наблюдает, что к нему посторонних и на пушечный выстрел не подпустят. Светиться же мне в обществе вредно для здоровья. Если меня опознают... Так! Всё, закончили с лекциями. Возвращаемся к занятиям. Показываю ещё кое-что. Гермиона, ситуация может быть разная, а маги, как правило, сейчас... очень полагаются на волшебные палочки, забывая обо всём остальном. Смотри.

Мистер Кливен поднял палочку и направился к стене с мишенями. Секунд десять он бросал в них какое-то заклинание, которое оставляло на деревянных щитах ярко-красные точки. Все почти в центре мишени, кстати. И вдруг раз... в его левой руке материализовался словно из воздуха нож, стремительный бросок и в центре мишени уже торчит его рукоять...

— Как я и говорил, — продолжил мистер Кливен, — ситуация может быть разная и полагаться только на палочку не стоит... и так же не стоит думать, что твой противник не опасен, если он лишился палочки.

— Этому мне тоже нужно будет учиться? — с явным сомнением поинтересовалась девочка.

— Тому, что может помочь тебе выжить безусловно нужно учиться. Пойми, я буду очень рад, если мои уроки тебе не пригодятся. Тут дело даже не в том, что метание ножей оттачивает глазомер, что, опять-таки, поможет с управлением заклинаниями. Ты в магическом мире будешь одна, пока не найдёшь друзей или какую-другую поддержку. А хранитель рода князей Мишиных обязан уметь постоять за себя и научить этому наследника. Через тебя я передаю ему всё, что знаю сам. Понимаешь?

— Кажется... да... вы хотите, чтобы я, когда найду вашего наследника, обучила его тому, чему вы учите меня?

— Правильно.

Гермиона подошла к полке, взяла шпагу и с сомнением покачала в руке.

— Тяжёлая. Зато теперь понимаю, зачем вы заставляли меня висеть на руках.

— Да, для укрепления связок в кистях. И да, учиться фехтовать ты будешь как левой, так и правой рукой.

— О... — Гермиона даже почти и не удивилась. — Кстати, учитель, я вот постоянно думаю о том моменте, когда вы показали мне как я выгляжу в глазах своих одноклассников. Даже почитала кое-что по Окклюменции. Вы не могли знать, о чём они думают, если не видели их.

— Окклюменция... Никогда не понимал желания ваших магов пихать везде латынь. Почему ты думаешь, что я не видел их? — С этими словами маг... растворился в воздухе. — Простейшие чары скрытности, — раздался его голос откуда-то из пустоты, — и неволшебники ничего не видят. Я так несколько раз приходил к тебе в школу и наблюдал.

Шпага с грохотом упала на пол и покатилась. Гермиона стояла раскрыв рот, лихорадочно оглядываясь вокруг.

— Но я ведь волшебница и тоже вас не вижу, — растерянно заметила она.

В ответ раздался смех.

— Какая ты волшебница? Ты ещё личинка волшебницы, которой ещё только предстоит огранить свой талант. Да и выразился я не совсем точно, — с этими словами маг снова проявился из воздуха, — волшебники под этими чарами меня тоже не увидят, зато, если проявят бдительность и осторожность, легко обнаружат. Ты же ни колдовать толком пока не умеешь, ни нужных заклинаний не знаешь. А шпагу положи на место, рано тебе ещё её брать.

Следующие три часа Гермиона провела тренируя правильную стойку и движение. Мистер Кливен настойчиво добивался от неё правильного положения рук и ног, быстрого перемещения по залу. И так из раза в раз... из раза в раз...

Взмыленная и заметно уставшая Гермиона, растерявшая уже всю свою живость, подобно автомату снова и снова вставала в позицию, быстрое перемещение вперёд-назад. Расслабиться и по новой.

— Теперь понимаешь, для чего были все твои прошлые тренировки на развитие гибкости и выносливости?

— Чтобы я могла скакать по залу туда-сюда?

— Хорошо, когда хватает сил шутить. Представь, что у тебя в руке волшебная палочка и с каждым шагом ты кидаешь заклинания. Сможешь выдержать такой темп?

— А зачем его держать?

— В Хогвартсе есть такой предмет — "Защита от тёмных искусств". Подразумевается, что там вас будут учить защищаться от опасностей волшебного мира.

— Там мы тоже будем так скакать?

— Честно говоря, понятия не имею. — Маг задумался. — Надо бы купить материалы по этому курсу, посмотреть, что там у вас к чему. Но в моё время нас, детей аристократов, учили именно так.

— Это... тяжело.

— Легко можно на кровати валяться целями днями. Ты просто воспринимай эти занятия как обычную тренировку. Меня устроит, если ты научишься фехтовать на среднем уровне. Я не собираюсь делать из тебя великого мастера шпаги. Да это всё равно не получится.

Глядя на обиженное лицо девочки, мистер Кливен рассмеялся.

— Что опять не так? То ты была недовольна, что я учу тебя фехтованию, а сейчас обижаешься на то, что не станешь великой фехтовальщицей?

— Если что-то учить, то хорошо... Наверное так...

— Успокойся. Я обучу тебя очень хорошо. А мастером ты не будешь по другой причине. Просто это не твоё. Ты по складу характера скорее аналитик, любишь всё обдумывать, чётко планировать, узнавать новое. От боевиков же требуется нечто иное. В бою некогда размышлять и думать, решения там нужно принимать мгновенно, основываясь на опыте и интуиции. Кстати, именно потому маги-дуэлянты женщины намного опаснее мужчин. Они за счёт меньшей мышечный массы гибче и быстрее, более непредсказуемы, а большая физическая сила мужчин в магической дуэли не имеет особого значения, магическая сила от физической напрямую не зависит.

— Значит, я могу стать в дуэлях лучшей?

— Если захочешь. Но, повторяю, это не твоё. Ты всегда стараешься выбрать наилучший путь, а в сражении его искать некогда. Там порой лучше выбрать что-то не очень хорошее и удачное, но отвлекающее. Потому я и говорю, что не имеет смысла пытаться сделать из тебя выдающегося боевика. Я просто хочу научить тебя защищаться. Но знаешь, я очень рад этому.

— Почему? Разве вы не боевик? Я думала...

— Нет-нет. Боевиком я стал вынужденно, после революции и побега из России. Вспомни, что я говорил про таланты моего рода.

— Что вы практиковали артефакторику и защиту от проклятий?

— Именно. И вот в этих областях твой склад характера раскроется полностью. Именно в них, как нигде, требуется осторожность, усидчивость, стремление узнать новое. Но пока тебе рано этому учиться, а потому просто будем...

— Готовить тело и дух!

— А раз всё понимаешь, давай ещё полчасика потренируемся.

Гермиона издала протяжный стон, но послушно встала в стойку и снова отправилась в путешествие вокруг зала... вперёд... назад... снова вперёд...

Глава 9

Гермиона, сглотнув и стараясь не смотреть вниз, сделала ещё один шаг по горной тропе. Справа и слева от неё простиралась пропасть и малейший взгляд вниз заставлял девочку зажмуриваться и ненадолго замирать. А ведь тропинка, по которой она шла, довольно широка, метра два, но всё равно девочке казалось, что она вот-вот сорвётся и полетит в пропасть. Причём не помогало ей и понимание, что на самом деле никакой пропасти тут нет, а высота здесь максимум полметра. И при падении, в самом худшем случае, она только шишку набьёт.

Прошло уже почти семь месяцев с тех пор, как она начала учиться у мистера Кливена, который на самом деле оказался князем и главой древнего магического рода. Как он сам говорил, пока он учил её только тому, что нужно знать наследнику рода: этикету, танцам, фехтованию, геральдике и теории магии. Больше всего девочке не нравилось фехтование, но здесь уже сыграл свою роль характер Гермионы, которая считала, что если что-то учишь, то надо делать это хорошо, а потому изучала всё со всей старательностью. А ещё языки...

С немецким и французским у девочки никаких проблем не возникло и выучила она их довольно быстро, тем более, что французский она и до того знала на хорошем бытовом уровне. А вот с китайским и русским возникли проблемы, слишком уж отличались эти языки от привычных. Мистер Кливен же отказывался обучать её магии рода до тех пор, пока она не станет говорить на русском, как на родном.

— Вспомни что я говорил про учёбу по переводным книгам, — всякий раз говорил он. — А все книги по родовой магии у меня на русском. Я бы мог попытаться перевести их на английский, но не уверен в своей квалификации переводчика. Могу упустить нюансы языка, что может быть опасно.

— Но ведь и русский будет мне не родной, — возражала девочка. — Тут уже я могу упустить.

— Как раз это не страшно, я поправлю. Хуже, если я упущу что-то при переводе, и ты возьмёшь за основу именно перевод.

Постепенно Гермиона втянулась в занятия, утренняя пробежка ей стала даже нравиться, да и фехтование уже не доставляло таких неудобств. Хуже, когда приходилось учиться работать левой рукой, но и тут мистер Кливен подобрал какое-то зелье, которое сильно облегчило эту работу левой рукой.

А вот сегодня начались новые занятия...

Девочка, наконец, открыла глаза, старательно смотря вперёд. Шаг... ещё шаг... Когда мистер Кливен заговорил сегодня с ней после занятий фехтованием, она даже не предполагала, что всё закончится прогулкой над бездонной пропастью, и не важно, что всё вокруг иллюзия. Голова знает, а глаза видят другое и дух от страха перехватывает так, словно она и в самом деле прогуливается на краю пропасти.

Когда очередная тренировка закончилась, Гермиона переоделась и уже думала отправиться к себе в комнату разбираться с сегодняшней лекцией и почитать кое-что из рекомендованного учителем. Но тут мистер Кливен позвал её, как он сказал на чай. Чаем он и в самом деле её напоил, предложив присесть рядом с ним за стол, а вот начатый разговор девочка сначала не поняла.

— Гермиона, скажи, как ты думаешь, почему люди погибают при пожарах, землетрясениях, наводнениях или других стрессовых ситуациях?

Девочка растерялась, но уже привыкла, что вопросы учитель никогда просто так не задаёт и не всегда очевидные ответы правильные. Потому не стала отвечать типа того, что гибнут от огня, воды и рухнувших обломков. Задумалась. Выпила чашку чая, но ответа так и не нашла.

— Если я скажу, что от огня и воды, это будет неправильно? — предположила она.

— Будет, конечно, правильно, но я немного не то имел в виду. Немного изменю вопрос. Я не говорю про сам момент возникновения бедствий, когда от человека мало что зависит. Но есть такая статистика по всяким разным чрезвычайным ситуациям — основная масса людей гибнет уже потом, после самого факта трагедии, когда мечется в поисках выхода из ситуации. На самом деле, людей убивает не само по себе бедствие, а страх. Растерянность. Страх парализует человека, не даёт ему трезво мыслить. То, что очевидно в простой ситуации, забывается в момент стресса. От того, насколько человек сумел сохранить трезвую голову зависят его шансы на выживание.

Гермиона обдумала слова.

— Но ведь бывают безвыходные ситуации?

— Бывают. Но пока ты не сдался и пробуешь найти выход, сохранил трезвую голову, ты никогда не поймёшь действительно ли ситуация безвыходная. Есть такая история... в своё время разные люди задумались о выживании людей в море. Ты ведь читала о кораблекрушениях, когда люди оказывались одни посреди океана в маленькой лодочке. Спасались единицы. Все считали, что людей убивает голод или жажда. Но один врач задумался и высказал предположение, что реальная причина смерти этих людей — страх. Они убеждали себя, что выжить нельзя и погибали. Чтобы доказать свою теорию, он в одиночку на весельной лодке без запасов воды и еды пересёк Атлантический океан. Врача звали Ален Бомбар. Если хочешь, можешь почитать его книгу об этом путешествии, она называется "За бортом по своей воле".

Гермиона тут же достала ставший уже неизменным ежедневник и записала название.

— Это верно и на войне. Ты можешь знать кучу заклинаний и безошибочно попадать в цель. Но если поддашься страху, то всё окажется бесполезным. В момент опасности ты замрёшь, забудешь все заклинания и погибнешь.

— Надо научиться не бояться?

— Ни в коем случае. Научиться не бояться нельзя. Да и опасно. Страх — твой союзник, если правильно его использовать. Заставь его служить тебе. Идём.

Мистер Кливен отвёл девочку в третью комнату, в которой на полу были уложены деревянные мостки метра два шириной. Они петляли по довольно просторному залу, пока не возвращались обратно к входу. Учитель указал на них тростью.

— Сможешь пройти по ним и вернуться сюда?

Девочка пригляделась, кивнула и лёгким шагом прошлась по всем подмосткам.

— Легко.

— А теперь попробуй бегом.

И это пожелание было выполнено без всяких проблем. Мистер Кливен попросил пройтись с каким-нибудь акробатическим упражнениями. Гермиона несколько раз крутанула колесо, потом ещё пара кувырков, явно бахвалясь, преодолела несколько метров на руках.

— Не сложно, правда?

— Совершенно, — радостно подтвердила девочка.

— Тогда попробуй хотя бы просто пройти сейчас. — Взмах руки и всё вокруг преобразилось. Вместо комнаты они оказались на вершине горы, откуда уходила вдаль тропинка той же самой двухметровой ширины, проложенная по вершинам гор. Вот только по сторонам на этот раз была глубочайшая пропасть. Тропинка петляла причудливым образом, делала поворот и возвращалась в эту же точку.

Девочка заглянула в пропасть и тут же отскочила.

— Жуть.

— Страшно? Но ведь ты знаешь, что никакой пропасти на самом деле нет. Вокруг только иллюзия. — В доказательство мистер Кливен неторопливо сошёл со скалы и прошёлся туда обратно. Видеть идущего по воздуху человека было довольно жутковато, Гермиона даже зажмурилась, правда, оставив небольшую щёлочку для подглядывания. — Итак, ты знаешь, что пропасти нет. Недавно по этой же самой дороге ты скакала кувырком и даже на руках ходила. Я не прошу повторить это, хотя бы просто пройдись.

Вот и двигалась сейчас Гермиона маленькими шажками над пропастью, боясь даже вздохнуть лишний раз. Порой ей хотелось соскочить с этой дороги и вернуться бегом, но каждый раз что-то останавливало её от этого шага. Вот уже половина пути позади. Осталось немного...

Девочка рухнула у ног невозмутимо наблюдавшего за ней мистера Кливена тяжело дыша и старательно вытирая со лба пот. Взмах руки убрал иллюзию, и они снова стояли перед дверью комнаты с мостками.

— Теперь ты понимаешь разницу между тренировками и реальной ситуацией?

— Но ведь реальной ситуации тут и не было. Было страшно, но я понимала, что всё вокруг неправда и даже если я упаду, то ничего опасного не произойдёт. — Гермиона медленно поднялась, постепенно приходя в себя.

— Я рад, что ты понимаешь это. Но даже так путешествие далось тебе нелегко. Уже не хотелось гулять на руках, верно?

Девочку передёрнуло.

— Нет уж.

— Тогда какой толк от всех твоих умений? Ты знала, что можешь пройти по этой тропе без проблем, ты уже три раза показала это, последний даже с трюками. Ты можешь, умеешь, владеешь определёнными навыками, но все они бесполезны, если ты не можешь их применить в нужный момент. Вот этот твой страх и есть твой настоящий враг. — Маг снова вернул иллюзию. — Представь, что вот здесь сейчас умирает самый близкий для тебя человек. А там, на той стороне, лекарство, которое его точно спасёт. Надо принести его как можно быстрее. Сумеешь побороть страх, спасёшь его. Нет, он умрёт. Если не переборешь страх и всё равно пойдёшь — упадёшь. Тогда умрёшь ты, а чуть погодя он.

Девочка сникла, видно воображение у неё было чересчур хорошее.

— Но я же всё-таки справилась и прошла.

— Ответь, только честно. Ты действительно одолела страх или прошла, потому что точно знала, что опасности для тебя тут нет?

Гермиона открыла было рот для ответа, замерла. Сообразила, что сейчас не тот случай, когда можно врать и отвернулась.

— Не огорчайся, ничего такого тут нет. Никто бы на твоём месте не смог справиться первый раз... Ну, если не брать случай психического отклонения, когда у кого-то начисто отсутствует чувство страха. Но такого человека я бы и не взялся учить.

Иллюзия снова исчезла, а мистер Кливен пригласил девочку идти за ним и зашагал в угол зала, стараясь не задеть проложенные мостки.

— Ерёма перестарался, — хмыкнул маг. — Впрочем, оно и к лучшему. Пришли.

Мистер Кливен остановился перед небольшим комодом с дверцами, который изредка вздрагивал, словно кто-то старался выбраться изнутри. Гермиона покосилась на предмет мебели и на всякий случай придвинулась поближе к учителю.

— Я тебе на той неделе давал книгу про магических тварей. Посмотрим, как ты запомнила.

Гермиона возмущённо засопела — кто-то усомнился в том, что она плохо выучила заданное.

— Внутри сидит боггарт. Что можешь сказать о нём?

Девочка на мгновение задумалась и тут же выпалила:

— Магическое создание, чью форму никто не знает, ментальной направленности. То есть в качестве защиты оно считывает глубинные страхи человека и принимает его форму, отпугивая таким образом чужаков от своего гнезда. Обитает в тёмных местах, часто заводится в кладовках и старых шкафах магических домов. Считается паразитом.

— Не совсем верно, но пусть так. А что скажешь про методы борьбы с ними?

— В книге было написано, что против них можно применить заклинание ридикулус.

— О, да, — мистер Кливен даже скривился. — Ты забыла, что сначала надо представить что-нибудь смешное вместо страха. Сделать страшное смешным.

Девочка уже достаточно хорошо знала учителя, чтобы сообразить, что этот метод борьбы с боггартом его категорически не устраивает.

— Оно не работает?

— Почему? Работает. С детскими страхами. Какие могут быть боггарты у детей? Бабака под кроватью? Змеи, пауки... что ещё? Не трудно их представить смешными, правда?

— Пожалуй, — подумав, согласилась Гермиона.

— Но с возрастом страх человека меняется. Или если кто-то пережил что-то... плохое. Вот представь, что у кого-то страх — смерть родителей. И вот он их видит мёртвыми, лежащими перед ним. Каким образом ребёнку представить мёртвых родителей в смешном виде? Предложение есть?

Девочку передёрнуло, она задумалась, потом помотала головой.

— Я... я о таком даже не думала.

— Но дело даже не в этом. Сейчас, стоя перед этим комодом, ты точно знаешь, что там боггарт и, если увидишь свой страх, ты будешь знать, что это всё не настоящее. Если у тебя достаточно сильная воля, ничего сложного представить в смешном виде что угодно и произнести заклинание. Вот только если ты когда-нибудь случайно встретишь боггарта... в пещере, например, в туристической поездке, то как отличить боггарта от реальности? Тут уже намного сложнее, нужно ещё обладать и определённым хладнокровием.

— И... и как же с ним надо бороться?

— Как с обычным страхом. С ним не надо бороться, через него надо перешагнуть. Но для начала... давай узнаем, какой у тебя настоящий страх. Чего ты боишься больше всего.

Девочка поёжилась, но и спорить не стала, было видно, что ей и самой интересно.

— Готова?

Гермиона собралась и резко кивнула, словно в воду с головой нырнула. Мистер Кливен отошёл в сторону и взмахом палочки раскрыл комод. Секунд десять ничего не происходило, а потом оттуда показались родители Гермионы, которые смотрели на девочку крайне неодобрительно, чуть ли не с отвращением.

— Я в тебе разочарована, — заявила мама девочки.

— Я знать не хочу такую дочь, — поддержал отец.

Они продолжали по очереди говорить, с каждым словом объясняя, какая у них плохая дочь, что они никогда её не хотели...

Девочка закаменела, глаза распахнулись, но из них словно душу вынули, рот раскрылся в немом крике... Мистер Кливен поспешно шагнул вперёд и взмахом палочки отправил боггарта обратно, захлопнул за ним дверцы комода, после чего поспешно опустился перед девочкой и прижал к себе.

— Ну-ну, всё в порядке, не бойся. Видишь, всё хорошо.

Девочка задрожала, её чуть ли не озноб бил, мистеру Кливену пришлось даже посадить девочку рядом, чтобы она не упала. Он осторожно гладил её по голове, говорил что-то ласковое, убеждая, что всё уже хорошо. Наконец, Гермиона слегка пришла в себя, но когда мистер Кливен попытался встать, ухватила его за руку, словно боясь остаться одна.

Учитель вздохнул, вытащил из кармана небольшую фляжку и отвинтил пробку.

— Как знал, что пригодится, — пробормотал он. — Гермиона, вот, хлебни немного, это успокаивающее зелье.

— Это же ведь неправда, да? — Наконец, она сумела прийти в себя настолько, чтобы заговорить.

— Нет, конечно. Боггарт показал твой настоящий страх. — Мистер Кливен вздохнул. — Прости меня, девочка. Всё моя самоуверенность. Какие страхи у ребёнка... мда... пауки... змеи... У меня в твоём возрасте боггарт был вороной.

— Вороной? — против воли заинтересовалась Гермиона, с любопытством повернувшись к учителю.

— Ага. Это была трагическая история... — Мистер Кливен помолчал, нагоняя интереса. — Мне тогда было шесть лет и один из слуг вырезал из дерева шашку. Красивая, почти как настоящая, покрашенная под настоящую сталь. Я вообразил себя былинным героем, одной левой крушащего врагов. Под ударами моей заколдованной шашки гибли несметные полчища, рушились крепости. И вот когда я разогнал очередных врагов появился он, мой настоящий враг.

— Ворона? — захихикала Гермиона.

— Ну да, — вздохнул мистер Кливен. — Эта наглая птица беспардонно устроилась неподалёку от меня и что-то там клевала на газоне. Такого герой стерпеть не мог. Взяв шашку наперевес, он смело бросился в атаку... Вороны и вороны вообще-то умные птицы и эта оказалась не исключение. Она сообразила, что ребёнок не сможет причинить ей серьёзного вреда и, словно издеваясь, всего лишь перелетала с места на место, стоило мне к ней подойти. Ух, как это сердило меня. Вот он враг, но не достать. Устал я быстро и никакого удовольствия. Врага мне прогнать так и не удалось, мама уже зовёт на обед. Пришлось уходить ни с чем. Тут коварный враг и нанёс свой удар. Стоило мне отвернуться от него и отправиться к дому, ворона взлетела, разогналась и... что б ты знала, клюв у ворон очень твёрдый и даже слой мяса на... на том, на чём обычно сидят, не является хорошей защитой от него...

К концу рассказа девочка уже лежала на полу и стонала от смеха.

— Прямо туда?

— Туда, — печально вздохнул мистер Кливен. — Крику было, сама понимаешь. Даже колдомедика вызывали. Вылечили меня быстро, но травма детства осталась надолго. Когда в академии нас учили бороться со страхом, у нас учёба, в отличие от вас, начинается с семи лет, боггарт превратился в ту самую ворону... Я тогда с криком убежал из зала. Такая вот печальная история.

Гермиона с трудом взяла себя в руки, но изредка всё ещё похихикивала, глядя на учителя. Понимала, нехорошо смеяться над взрослым, но ничего не могла с собой поделать. Может потому и ухватилась за сказанное, чтобы перевести разговор:

— С семи лет? Вы же говорили, что до одиннадцати нельзя использовать палочку.

— Не совсем так. Я говорил, что палочку нельзя использовать пока магическое ядро не разовьётся в стабильное. К одиннадцати годам это происходит у всех точно, но на самом деле стабилизируется оно раньше, у некоторых и в десять лет уже оно нормальное, правда, таких мало.

— А почему тогда...

— Почему у вас приглашают только с одиннадцати лет в школу? Потому что готов маг использовать палочку или нет можно выявить только путём сложного и дорого ритуала. Даже в чистокровных семьях обычно не особо заморачиваются по этому поводу, а уж разбираться с маглорожденными никто не будет. Гораздо проще принимать их только когда им будут полные одиннадцать лет и их ядро гарантированно стабильно.

— Вот оно как...

— Да. И раз у тебя день рождения в сентябре, то на твоё одиннадцатилетие мы купим тебе палочку и у тебя будет почти год до школы для практики.

— Ой... то есть ура... ой, спасибо, — Гермиона растерялась и покраснела.

— Что же касается учёбы... Я тебя тоже учу, но разве ты хоть раз взяла в руки палочку?

— Нет.

— Вот тебе и ответ. А учу я тебя, между прочим, по программе его императорского величества санкт-петербургской Академии Магических Искусств. И это... ты меня извини за сегодняшнее... Почему ведь бороться со страхами начинают учить в раннем детстве? Как раз потому, что с ними бороться проще всего. Я и подумать не мог, что твой страх окажется таким.

Девочка помотала головой.

— Ничего... мне уже лучше... Скажите, а с этим... с этим можно что-то сделать?

— Собственно именно для того, чтобы что-то сделать я и привёл тебя сюда. Как я уже говорил, бороться с детскими страхами проще всего, потому тренировка и должна пройти до того, как маг получит палочку. Первый этап — узнать настоящий страх, второй — разработать метод победы над ним и третий — практика. Прости, Гермиона, я честно не ожидал, что твой страх окажется таким... С одной стороны, с ним проще бороться, чем с выдуманным бабайкой...

Девочка слабо улыбнулась.

— Интересно, как этот бабайка должен выглядеть?

— Всё зависит от фантазии ребёнка, — усмехнулся мистер Кливен. — Так вот, с другой... слишком уж у тебя взрослый страх. Ты боишься быть недооценённой, стать никому не нужной, но пока единственные, чьё мнение для тебя важно — родители. Отсюда и вот это... — маг махнул рукой в сторону комода. — Ты... как бы сказать... Наверное, потому, что слишком много читаешь, ты в психологическом плане более развита, чем сверстники... потому тебе не очень с ними интересно. Это и твоя сила, и твоя слабость. Тебе придётся научиться ладить с другими детьми... Ладно, тут я подумаю, что можно сделать. Что же касается твоего страха...

— Я смогу его победить?

— А ты хочешь? Может отложим пока?

Гермиона отчаянно затрясла головой.

— Нет. Если отложить, я больше никогда не рискну сюда прийти. Я... я не хочу бояться страха.

— Хм... что ж, молодец. Тогда встань снова напротив комода и слушай меня внимательно.

Гермиона несмело заняла прежнее место, поколебалась, но тут же кивнула головой.

— Слушаю.

— Хорошо. Итак, ты боишься, что родители в тебе разочаруются. Закрой глаза. Закрыла? А теперь подумай, чего бы родители хотели от тебя, чтобы гордиться? Не говори, просто подумай. Они хотели бы что бы ты стала умной? Что для этого нужно сделать? Хотели бы, чтобы ты добилась успеха? Что хочешь ты? Чего хочешь добиться? Мысленно, построй в голове план, как всё это получить. Представь, что всё получается, ты прибегаешь к родителям, рассказываешь о своих успехах, они тебя хвалят, радуются.

Стоявшая с закрытыми глазами девочка разулыбалась так радостно, что казалось от её улыбки в комнате стало светлее.

— Представила? Вот это и есть твоя цель. Запомни её. Твой план, как ты этого добьёшься — это путь к ней. Забудь обо всём остальном. Есть твоя цель и путь. Всё остальное только помехи. Сейчас, когда снова появятся твои родители и начнут говорить, что разочарованы, подумай, что нужно сделать, чтобы они гордились. Разозлись на себя. Примерно: "Ах, вы разочарованы, ну смотрите! Я иду! Я сделаю так, что вы будете восхищены!". Сделай свой страх своей силой. Пусть он не парализует, а заставляет сцепить зубы и двигаться дальше.

Стоя с закрытыми глазами, девочка не видела, как маг накладывал какое-то заклинание перед ней, которое должно было ослабить влияние боггарта. Закончив, он поспешно отошёл.

— Готова? Если да, открой глаза, я выпущу боггарта.

Гермиона послушалась, выпрямилась, казалось, она даже выше ростом стала. Дверь комода снова распахнулась... сцена повторилась, но на этот раз девочка, хоть и дрожала, но в обморок не падала.

— Шагни навстречу своему страху. Стисни зубы, скажи себе — "Я добьюсь, чтобы вы мной гордились!" И шаг вперёд.

Девочка заколебалась, потом решительно стиснула зубы, сделал шаг... родители девочки, которых изображал боггарт, растерялись, их контуры заколебались, что позволило Гермионе сделать ещё один шаг. Но тут же боггарт перешёл в новую атаку, на этот раз ещё добавились и оскорбления... Гермиона задрожала сильнее... Мистер Кливен сообразив, что его ученица уже на пределе, снова прогнал боггарта, подошёл к опустившееся на пол девочке и протянул фляжку с успокоительным зельем.

— Поздравляю. Для первого раза очень неплохо. Мало кто может сразу сделать хоть шаг вперёд.

— Я... я не смогла... Я... я опять чуть не...

Мистер Кливен подхватил девочку подмышками, перенёс к столу и усадил в кресло, налил мятного чая, а сам сел напротив.

— Пей. — Девочка послушалась без спора. — Скажи, ты кем себя считаешь, если думаешь, что сможешь побороть свой страх сразу? Мерлином?

Гермиона слабо улыбнулась.

— Точно не им.

— Тогда слушай, что я тебе говорю. Для первого раза ты справилась очень хорошо. Через неделю попробуешь ещё.

— Через неделю? — вскинулась девочка.

— Боггарт вовсе не так безобиден, как кажется. При длительном воздействии он вполне может довести человека до безумия. Так что повторять слишком часто такие опыты не стоит. Но не переживай, если справишься однажды, уже сможешь победить и повторно, какой бы страх у тебя не стал.

— А он меняется?

— Конечно. Человек взрослеет, приобретает опыт, а с опытом он начинается бояться уже другого. Мой первый боггарт — ворона. Потом он стал мёртвой мамой...

— Простите...

— Ты-то в чём виновата? Это жизнь, девочка. Позже... Впрочем, это не важно. Чем станет твой боггарт через год... через пять лет... этого не скажет никто. Но труднее всего побороть именно свой первый страх. А дальше уже эта победа поможет тебе не сломаться в сложных житейских ситуациях. Просто помни о своей цели и не давай страху остановить себя. Успокоилась?

— Да... Спасибо.

— В таком случае, на сегодня занятия окончены. Отдыхай... воробушек.

— Почему воробушек? — обиделась девочка.

— Потому что такая же растрёпанная. — засмеялся маг. — Всё же надо что-то делать с твоей причёской, пока ты косметическую магию не освоишь. Всё, беги, не дуйся. Просто помни, что первое впечатление о собеседнике люди выносят по внешности и одежде, только потом уже смотрят на ум.

— Это неправильно!

— Но это жизнь. Беги.

Оставшись один, мистер Кливен пролевитировал к себе из шкафа бутылку виски и плеснул в бокал, хлебнул.

— Да уж, — протянул он. — Кто бы мог предположить такой страх в девять лет... Далеко пойдёшь девочка... если не сломаешься. Всё-таки не знаешь ты жизни, дитя благополучного времени... Что же делать... — Маг задумался, потом кивнул сам себе. — Может сработать, но пока рано... может через полгодика или даже год... там видно будет. Точно, так и сделаю.

С этими словами маг поднялся, убрал обратно в шкаф бутылку и отправился к себе. Пора готовить материалы для более серьёзного изучения магии и переходить от общей теории к более конкретной.

Глава 10

Джон и Эмма Грейнджеры сидели на веранде рядом с Саймоном Кливеном и с улыбкой слушали восторженный рассказ дочери о том, сколько всего нового и интересного о магии она узнала. Правда, когда девочка продемонстрировала солидный талмуд и перевела его название с русского "Классификация проклятий" их улыбка слегка поблекла.

— А это всё обязательно учить?

— Это специализация нашего рода.

— Проклятия? — слегка испуганно поинтересовалась Эмма.

Мистер Кливен чуть улыбнулся и отпил пунша, которым потчевал гостей.

— Отвечу словами вашего соотечественника. Вы ставите знак минус, а должны плюс. Не сами проклятья, а на защите от них и их снятии.

Джон Грейнджер придвинулся ближе к дочери и рассматривал в книге движущие картинки, демонстрирующие либо последствия проклятий, либо их структуру. Слегка побледнел.

— Рассматривайте это как медицинскую литературу — там изображения тоже выглядят неприглядно, — посоветовал Кливен. — Тем более, ничего особо страшного там нет. Вопреки бытующему мнению, внешне проклятья крайне редко проявляются. — Он глянул на Гермиону, что-то объясняющую маме, и специально для Джона добавил: — Бывает, конечно, и гниющая плоть, и растворяющиеся кости, но таким балуются только дилетанты и снять их, обычно, проблем не составляет, если вовремя обратиться к специалисту. Хотя и бывает, что проклятье выходит наружу в форме какой-нибудь отметины или наползающей черноты на теле, но это всего лишь внешнее проявление и к самому проклятью имеет весьма опосредованное отношение. Потому-то удаление конечности с такой отметкой проблему не решит. Но это всё будет позже.

— Жуть какая, — передёрнулась Эмма.

— А я читала в одной из книг, что всё это тёмная магия, — заговорила Гермиона. — Она в Англии запрещена. Мистер Кливен, получается, я изучаю запрещённые разделы?

— Ваше министерство много чего запретило. Единственно, чего я не понимаю, как они собираются учить вас той же защите от тёмных искусств, не давая даже общего представления об этих искусствах. Специализированные заклинания, конечно, хорошо, но знание о силе и слабости этих искусств намного полезнее с точки зрения выживания. Что же касается твоего вопроса, то да, это запрещено в Англии и нет, ты не нарушаешь закон. Ты Хранитель рода. Род специализируется именно на проклятьях и защите, а значит, ты обязана знать всё это, чтобы потом обучить наследника. Ваше министерство может издавать любые указы, но эти правила намного древнее и отменить их они не в силах. Можно было бы провести конкретный запрет через ваш Визенгамот, но и тут есть тонкость — род Мишиных ему не подвластен, нужно обращаться в сенат магической России, а те, скорее всего, не обратят на запрос внимания. Что тут говорить, у меня на родине Англию не любят, пусть страна и называется сейчас СССР, а не Российская Империя. Здесь же... не учить проклятья для того, кто должен их снимать и защищаться от них — всё равно, что врачам не давать учить анатомию. Ведь всегда врачи лучшие убийцы, они знают куда и как бить, чтобы человек сразу умер или помучился немного. Что ж, теперь анатомию, как предмет, запрещать?

— А что вы говорили о родовых дарах... — заговорил Джон.

— Он и есть. На самом деле всё проще и без мистики. Суть родового дара — накопленный родом багаж знаний по тому направлению, которое он развивает, плюс предрасположенность к магическому направлению из-за... гм... ну, пусть будет селекции, наиболее точный термин в данном случае. Сейчас у вас почему-то решили, что родовой дар и есть умение.

— То есть любой может получить родовой дар? — тут же вычленила главное Гермиона.

— Не получить, а научиться. Если получит доступ к библиотеке Рода. Но древние рода не очень спешат делиться знаниями. Возможно потому прогресс в магическом мире такой медленный, по сравнению с магловским. Хотя сейчас постепенно всё меняется. Наиболее открытой в магмире наукой является зельеварение. Издаётся много журналов по данной тематике, проводятся международные конференции.

— Тогда я не совсем понял, что в таком случае родовая магия? — Джон сидел нахмурившись, пытаясь уложить новые знания. — В тех книгах, что вы давали, этот термин встречается несколько раз.

— Возможность использовать часть сил кровных родственников или включённых в род магическим обрядом. Магия накапливается в специальном родовом камне, а поскольку она родственна всем магам рода, то использовать её проще, чем обычную, что даёт магу чистокровного рода некоторое преимущество перед тем же маглорожденным. Вы поймите, в магическом мире многие понятия сейчас значат не то же самое, что они означали хотя бы сто лет назад. Те же определения родовой магии, родового дара... Грязнокровка сейчас просто ругательство, которым чистокровные обзывают всех маглорожденных без разбора. А предателями крови называют магов, общающихся и защищающих маглорожденных.

— Вы ведь говорили, что вы предатель крови? — не очень уверенно спросил Джон.

— Предателями крови называли тех, кто нарушил кодекс рода и получил за это проклятье, передающееся по наследству. Грязнокровка... тут сложнее. В старину, так называли детей предателей крови, потом так стали называть ещё и сквибов. Сейчас, как я уже говорил, это слово означает ругательство, причём очень скверное. Гермиона, если тебя кто-то назовёт грязнокровкой, можешь смело дать такому человеку в глаз и тебя все одобрят... ну, кроме преподавателей. Но по большему счёту всё это лишь слова.

— Э... не стоит учить девочку такому, — нахмурилась Эмма.

— Главное правильно себя поставить. Сначала бить самой, а потом доверить это благородное дело своему парню, — хмыкнул Саймон, вызвав недоумение у Гермионы и смешки у её родителей.

— Я и сама могу постоять за себя, — обиделась девочка.

— Можешь. Но это неправильно. Если девочки вынуждены стоять за себя сами, значит в мире не осталось настоящих мальчишек. Не хочешь показать, чему научилась?

— А можно? — тут же вскинулась Гермиона, забыв о всяких глупостях, вроде мальчишек.

— Нужно. Пора тебя уже посвящать в настоящие тайны рода Мишиных. Помнишь тот рецепт, который я давал тебе выучить наизусть и заставлял несколько раз готовить ингредиенты?

— Конечно!

— Вот сегодня ты сваришь то зелье. Сама.

— Ой... — Гермиона выглядела откровенно испуганной. — А если не получится?

— Не получится, значит не получится, повторишь позже... Только ведь сегодня родители твои будут смотреть... Неужели не хочешь показать им свои умения?

Девочка плотно сжала губы и решительно кивнула.

— Получится!

Мистер Кливен посадил родителей Гермионы в поставленные у стены кресла, сама девочка устроилась на специальной подставке, чтобы не как обычно, едва доставать носом до верха котла, поставленного под горелку, а нормально возвышаться над ним. Сама девочка была облачена в кожаный фартук, волосы спрятаны под высокую шляпу с полями, на руках тонкие перчатки до локтей из непонятного материала, чем-то похожего на кожу. Котёл стоял справа от девочки, слева лежали кучи непонятно чего, баночки, колбочки, стояли весы, аккуратно лежали несколько типов ножей, щипцы. А перед Гермионой располагался стол для приготовления и смешивания ингредиентов.

Сама девочка заметно нервничала, то и дело поправляя то шляпу, то перчатки, несколько раз перебрала разложенные ингредиенты, тыкая в них пальцем и что-то мысленно проговаривая, видно вспоминая рецепт и сверяясь с ним.

Мистер Кливен встал чуть в стороне чтобы видеть весь процесс, но вмешиваться явно не собирался. Гермиона покосилась на него, вздохнула, перебрала ножи, снова о чём-то задумалась и решительно взяла один из них, взвесила какую-то субстанцию на весах и начала её мелко шинковать. Дальше она уже не отвлекалась — как началась работа, девочка забыла обо всём постороннем — сейчас главным для неё было ничего не упустить и не забыть. В котёл налить воды, подвесить термометр... Мистер Кливен тут же кинул под котёл магический огонь — этого пока Гермиона без палочки делать не могла. Заодно поставил одностороннюю завесу — они могли слышать Гермиону, а та их нет, чтобы не отвлекать девочку.

Приготовив несколько кучек всего понемногу, девочка решительно бросила часть в ступу и с увлечением принялась смешивать их.

— А это не опасно? — поинтересовалась Эмма, опасливо посматривая, как её дочь ловко орудует острым ножом, расчленяя нечто, похожее на гусеницу.

— Опасно постольку, поскольку имеет дело с открытым огнём, — отозвался мистер Кливен, не спуская глаз с работающей ученицы, — и веществами, которые при неправильном смешивании могут дать непредсказуемый результат. Но при соблюдении элементарной техники безопасности всё будет в порядке. Фартук, перчатки и шляпа на девочке только кажутся обычными. Они защитят её практически от любого несчастного случая. По крайне мере, пока ничего опасного она не готовит.

— Да... но эти ваши... вещества... Некоторые — такая гадость на вид... — Женщина передёрнулась от отвращения. — Я бы их в руки даже не взяла.

— Что поделать.

Гермиона глянула на термометр, попросила мистера Кливена чуть уменьшить температуру и скинула в котёл некоторые кучки и принялась мешать... Снова что-то добавила... Помешала... Перетёртое в ступке девочка завернула в тряпочку, привязала к ней нитку и так спустила в котёл, запустив секундомер. Вытащила и швырнула тряпку в ведро под столом. Снова взялась за нож.

— Вот она где так ловко научилась, — восхитился Джон. — А я всё удивлялся, как ловко она на кухне стала орудовать. Раз-раз и бутерброды, раз-раз, овощи нарезаны идеальными кругами или кубиками.

— Зельеварение часто называют магической химией, но оно всё же ближе к кулинарии, а процессы в котле проходят под воздействием магии. Если, например, вы, Джон, или ваша жена повторите все действия дочери, то в результате у вас получится бурда.

— А что она сейчас делает?

— Одно семейное зелье. Вы вот говорили про родовые дары... Сейчас вы являетесь свидетелями приготовления зелья, рецепта которого вы не найдёте ни в одном справочнике — это наша семейная тайна, передающаяся только в роду. Кстати, по этой причине я сделал так, что некоторые из ингредиентов вы видите не такими, какие они есть на самом деле. А рецепт этого зелья является одним из компонентов, позволяющих получить способность, относящуюся к тем самым родовым дарам... А ещё есть целый раздел в библиотеке, где собраны учебные пособия, раскрывающие наши методы работы с проклятиями, способы их взлома и разрушения, хранилище амулетов, заказанных или разработанных нашим родом за тысячелетие.

— Вот оно как...

— Да, Джон. В этом и есть настоящая сила чистокровных семей, а вовсе не в магической силе, как полагают многие. По силе они как раз могут и не превосходить маглорожденных. В магии выражение "знание — сила" верно, как нигде. Проблема ваших чистокровных в том, что они образовали закрытое общество, куда нет ходу посторонним.

— Я не совсем понял, мистер Кливен, вы поддерживаете чистокровных или нет? Вы вроде говорили, что чистокровные нужны.

— Конечно, нужны. У них столько знаний собрано, что грех их терять. Беда же вашего министерства, что оно настолько перепугалось Тёмного Лорда, что готово запретить вообще всё, что, по его мнению, позволит магам подняться выше среднего уровня. Чистокровные же рода по знаниям намного выше этого самого уровня, а значит их надо низвести до нужного, запретив им заниматься тем, чем они привыкли, назвав всё это тёмной магией, что не всегда справедливо. Но эти запреты не заставят чистокровные семьи поделиться своими знаниями и всё равно будут применять их... просто незаконно.

— Какая-то логика... странная.

— Что поделать, Джон. Как я говорил, в основной массе маги с логикой не очень дружат. Отсюда и эти перекосы. А вот Гермиона выпадает из ровного ряда, потому лучше ей своими умениями будет не светить. Хотя она и не подпадает под законы Британии, но и лишних проблем не нужно.

— То есть, она может свободно применять свои знания?

— Хранить тёмные артефакты, если они родовые, изучать тёмную магию, если она применяется в роду и имеет статус родовой — да. Применять всё это в Британии... нет, конечно. Гм... как бы объяснить... Например, если я по международным законам, которым подчиняется и Британия, имею право носить оружие, то я могу с ним ходить по Лондону. Но, если я убью кого-нибудь... меня привлекут за убийство уже по местным законам.

— Кажется, понял. То есть, если бы все ваши книги и артефакты обнаружили бы у любой британской магической чистокровной семьи...

— То их привлекли бы к ответственности за хранение запрещённых предметов тёмной магии. Вот и оборотная сторона. С другой, чистокровные семьи забрали столько власти в прошлом, что наверх уже пробиться никому не удавалось. Только когда первая мировая и вторая обескровили магов Британии, только тогда получили шанс пробиться наверх полукровки и маглорожденные. Тёмный Лорд — это попытка чистокровных остановить этот процесс, а также следствие ошибок министерства магии, бросившегося оттирать от власти чистокровных. У нас в России в семнадцатом было всё точно так же. От появления собственного Тёмного Лорда нас, как я понимаю, спасла революция маглов, правители которых поддержали маглорожденных.

— И потому вы вынуждены были уехать?

— Именно. Но, с высоты прожитых лет, я уже могу сказать, что итог был закономерен, хотя тогда я так не думал. У нас революция... у вас Тёмный Лорд.

— Готово! — Торжествующая Гермиона продемонстрировала в небольшом стаканчике готовое зелье золотистого цвета, внутри которого проскакивали голубые искорки.

Мистер Кливен подошёл к девочке и забрал стакан.

— Вот эти искорки внутри, верный признак того, что зелье сварено правильно. Обрати внимание на их цвет и яркость. Если их нет или они выглядят по-другому, вспомни свои прошлые попытки, лучше его вылить и сделать заново.

— Запомнила, — кивнула Гермиона, снимая перчатки и что-то черкнула в своём блокноте. — А для чего оно? Вы говорили, что для активизации первого родового дара...

— Не совсем родового дара. Так как ты не являешься кровным родственником членам рода, то сейчас у тебя нет и не может быть никакого нашего родового дара. Вспомни, что я только недавно говорил про дары — они, грубо говоря, подобие селекции. А она подразумевает развитие наследуемого положительного признака. Вот это зелье и есть то самое, что позволяет дать толчок к развитию того, что лежит в самой основе комплекса из множества способностей и умений, называемых родовым даром Мишиных. Придумай какое-нибудь слово активатор. Такое, которое легко запомнить, но не произнесёшь случайно.

— У-у-у... — Девочка стянула с головы шляпу и возвела очи к потолку. — Старт-дар. Пусть будет на русском, такое я точно не произнесу случайно. Да и запомнить легко.

— Пусть так, — согласился с ней мистер Кливен, достал волшебную палочку и осторожно опустил её кончик в зелье. — Старт-дар!

С конца палочки сорвалась молния, мгновенно перекрасив зелье в серебристый цвет.

— Ну вот. — Мистер Кливен отставил стакан. — Теперь оно готово. А сейчас... — Маг достал из нагрудного кармана обыкновенную пипетку, в которую набрал чуть-чуть зелья. — Гермиона, садись на стул и запрокинь голову, я должен закапать зелье тебе в глаза.

Девочка поёжилась, но послушно села.

— А это не опасно? — снова поинтересовалась Эмма, испуганно посматривая на дочь.

— Если зелье сварено правильно, то нет. Не бойтесь, как я уже говорил, всё указывает на то, что оно сделано правильно — девочка уже не первый раз работает здесь, и даже многие зелья делает сама. Помните, вы подхватили простуду и у вас температура поднялась? Гермиона принесла вам лекарство. Его она тоже сама сделала. Гермиона, готова? Не жмурься, больно не будет... Раз... Два... Закрой глаза и посиди так. Открывай.

Маг отошёл чуть в сторону и приготовил палочку.

— Гермиона.

Девочка перестала озираться и сосредоточила внимание на маге.

— Ничего не изменилось, — почти обиженно заметила она.

— Естественно. А фраза активации? Произнеси её и моргни.

— Старт-дар! — Девочка снова начала оглядываться. — Ух ты! Некоторые предметы сияют золотым цветом... Ваша палочка тоже...

— Смотри на палочку. Люмос!

— Ой! От палочки проскочили какие-то цветные узоры и они сплелись... так красиво... А что это, учитель?

— Ты видишь магию. Золотой цвет — предмет имеет магию, а то, что ты назвала узорами — структура заклинания. Если ты обратила внимание, они похожи на переплетение фигур, а значит их можно описать математическими формулами...

— Так та арифмантика...

— Да, математическая модель заклинаний. Маги в своём высокомерии пренебрегают достижениями маглов, иначе давно бы знали, что с семнадцатого века математика шагнула вперёд и многие вещи описываются намного проще через фракталы, а также дифференциальное счисление...

— Вы начали этому меня учить, — отозвалась Гермиона, разглядывая узор заклинания. — Я ещё не понимала, зачем именно в математике настолько опережать программу.

— Правильно, именно для этого. Как только ты научишься строить математические модели, сможешь сама создавать собственные заклинания. А ты запоминай этот узор, сегодня вечером ты мне его нарисуешь, а потом мы с тобой построим его математическую модель, а заодно начнём учиться искать слабые точки. Всё, отключай своё зрение, его вредно долго использовать — слишком глаза напрягаются. Тем более, в первый раз.

— Э-э... а как отключить?

— Скажи "отмена" и моргни.

— Отмена! Ой... всё стало прежним... не интересным.

— Налюбуешься ещё. Есть специальные линзы, которые встраивают в очки, они тоже позволяют видеть магию, но очки можно потерять, разбить. Глаза же всегда с тобой. Да и для понимающих людей не стоит светить своим умением видеть магию.

— А я теперь всегда так смогу смотреть?

— Нет, пока. Нужно капать зелье раз в день в течении полугода, а потом ещё месяц ежедневно пользоваться таким зрением минимум по полчаса, для закрепления эффекта. Сегодняшнего зелья хватит на месяц, потом ещё сваришь. Вот когда эффект закрепится и твой организм освоиться с новым умением, оно станет частью тебя, и тогда ты сможешь пользоваться этим зрением по своему усмотрению. Гермиона, убери рабочее место и иди переодевайся.

Пока девочка убиралась в лаборатории, все вернулись в гостиную. Маг с помощью волшебной палочки подогрел чай и пригласил снова рассаживаться за столом. Джон Грейнджер, заметив лежащую на стуле книгу про проклятия, поднял её и снова принялся рассматривать рисунки, поскольку текст не понимал.

— Неужели Гермиона умеет читать на русском? Мне этот язык всегда казался таким трудным.

— И весьма неплохо уже говорить научилась. Правда, пока ещё с акцентом.

— А ещё на французском лучше меня разговаривает, — вздохнула Эмма, хотя в голосе и прозвучали нотки гордости.

— Немецкий, китайский письменный, — дополнил маг.

— А китайский зачем? — удивился Джон, отрываясь от книги.

— На китайском очень много хороших книг по магии. На востоке очень развита ритуалистика, а Гермиона, похоже, очень увлеклась этим разделом магии. Не знаю, может и получится у неё, хотя на западе ритуалистику не уважают. Слишком долго, требует соблюдения множества условий.

— Где-то я такое видел... — пробормотал Джон Грейнджер и развернул книгу Саймону Кливену. На картинке был изображён череп со змеёй, выползающей из глазницы.

Саймон бегло глянул на картинку.

— Скорее всего вы видели череп, у которого змея выползала изо рта. В газетах, где писали про упивающихся смертью. Это их символ. А здесь просто означает бессмертие и мудрость — одна из защитных тату, сейчас уже почти не применяется.

— Точно! Ещё говорили, что такой рисунок был у всех Упивающихся Смертью. Какая-та ерунда. — Джон отложил книгу. — Посмотрел плечо, если есть такой знак, в тюрьму. Зачем они сами себя выдавали?

— Там сложнее всё. Это не просто знак, а чары, связанные с проклятьем. Таким образом этот Волдеморт контролировал своих сподвижников. Если хотите, можете называть это рабским клеймом, по сути будет очень близко. Хотя, через неё он мог передавать сообщения своим, давать силы.

— Вот оно как... Этот Волдеморт был весёлым парнем.

— Был, да. И насильно такую штуку не поставишь, кстати. Требуется согласие мага её принять, иначе клеймо не приживётся.

— А вы неплохо осведомлены об этом клейме.

— У меня профессиональный интерес, можно сказать. Таким клеймом щеголяли те, кто явились за мной пригласить на службу к этому лорду. К сожалению, времени как следует изучить клеймо у меня не было, но в сути разобрался.

— Раз так, то всех, у кого клеймо, можно сразу в тюрьму отправлять.

— Не получится. Это же не просто тату, а завязанное на Волдеморта. С его смертью они исчезли.

— А вот и нет, — Гермиона вошла в комнату и услышала последние слова. — Мистер Кливен, мне как-то попалась газета, где как раз такие клейма фигурировали на суде и служили свидетельством принадлежности к Упивающимся Смертью. Все оправданные заявили, что были под империусом. Это ведь непростительное, да?

Кливен нахмурился, глянул на девочку.

— Про империус, конечно, чушь, но про клеймо ты уверена?

— Гермиона не ошибается, я тоже читал те газеты про процессы после гибели Волдеморта, — подтвердил слова дочери Джон.

— А вы разве не читали те газеты, учитель?

Кливен нахмурился сильнее.

— Я что, ошибся, что ли? Нет, Гермиона, я не очень внимательно читал. По доставке газет меня могли вычислить, потому я порвал все связи с магической Англией, только изредка узнавал новости. А газеты я купил сразу подшивками, для твоих родителей, чтобы они могли познакомиться с волшебным миром. Сам я их просматривал бегло.

— А в чём дело? — встревожился Джон.

— Просто я уверен, что это клеймо с гибелью Волдеморта должно исчезнуть, я не мог ошибиться. В крайнем случае могли небольшие шрамы остаться. А если его могли рассмотреть и на суде... Или я ошибся, или...

— Или? — не выдержала повисшего молчания Эмма.

— Или с гибелью Волдеморта всё не так просто, как кажется. Впрочем, — тут же расслабился Кливен, — гадать бессмысленно, у меня просто данных не хватает. Если бы я оказался на месте гибели Тёмного Лорда, то смог бы, пожалуй, понять, что там произошло, а так... любое предположение может быть одинаково верным или неверным.

— Учитель, вы сказали, что клеймо — это чары с проклятием?

— Да. Чары, скорее всего что-то типа протеевых... нет, не спрашивай, у тебя в комнате энциклопедия чар, сама найдёшь там, что такое протеевы чары... а проклятье — чтобы контролировать последователей.

— А вы могли бы это проклятье разрушить?

Саймон задумался.

— Интересная задачка, — пробормотал он. — Интересно было бы попробовать. Сломать можно любое проклятье, но не всегда человек выживет. Нет, нужно смотреть на месте. Насколько я слышал, Волдеморт был очень умел в такого рода штуках, так что, кто знает, что там он наворотил. Увы, но до носящих такой знак мне не добраться, а так посмотрел бы.

— Почему? — поинтересовался Джон. — Ведь есть же те, кого отпустили.

— Потому что те, кого отпустили скорее всего просто откупились, а значит у них есть деньги и влияние. Просто так до них не добраться, а мелкая шушера, сидит либо в Азкабане, либо прячется и не стремится всем и каждому сообщать об украшении на плече.

— Но может они хотели бы избавиться от клейма?

— Вы бы поверили первому встречному на их месте? А светить свою настоящую фамилию я не хочу. Нет, если у них хватило ума заиметь такое украшение, пусть расхлёбывают последствия.

— Насколько я понял, когда они украшение заимели им было лет по семнадцать-двадцать, — вздохнул Джон.

— О да, — хмыкнул Саймон. — Помню я себя в этом возрасте. Мозгов ещё нет, зато есть твёрдая уверенность, что я знаю, как переделать мир и сделать его лучше. Ладно, что-то мы о Волдеморте, не к ночи будь он помянут, разговорились. Давайте лучше поздравим Гермиону с её первым, сваренным полностью самостоятельно, зельем.

Зардевшаяся от похвалы девочка отвернулась, но при этом умудрилась транслировать всем вокруг свой восторг от похвалы. Родители заулыбались, наблюдая, как их дочь изо всех сил пытается сохранить "взрослое" выражение на лице. Первым не выдержала Эмма, рассмеявшись, она подскочила и обняла девочку, растрепав и без того беспорядочно лежащие волосы. О Волдеморте, проклятьях и Упивающихся Смертью в этот день они больше не говорили.

Глава 11

В одном из закутков Косой аллеи материализовалась девочка лет девяти-десяти в обычной магловской одежде. Неброской, но хорошо скроенной и вполне функциональной. Хотя, среди снующих тут и там магов, выглядела она в ней всё равно довольно приметно. Оглядевшись, она выкинула использованный портключ, вытащила из висящей на плече сумки мантию и принялась её натягивать на себя, тихонько ругнувшись под нос. Из-за того, что сначала она вынуждена была пройтись по обычным магазинам для закупки кое-каких нужных мелочей, ей пришлось тащить мантию в сумке и переодеваться уже здесь. Морока. Так бы переместилась уже в одежде и никаких проблем. Убедившись, что теперь она ничем не отличается от окружающих магов, девочка сунула второй портключ в карман мантии и, тихонько мурлыкая себе под нос весёлый мотивчик, зашагала по улице, рассматривая вывески магазинов.

Настроение у Гермионы в этот день было не просто хорошим, оно зашкаливало. Вся последняя неделя выдалась для неё на редкость удачной. Она успешно сварила довольно сложное двухкомпонентное зелье, сдав экзамен на возможность работать в лаборатории без присмотра, целых пять минут успешно защищалась шпагой от атак учителя, вчера закончила математическую модель одного заковыристого заклинания и указала на слабые точки, воздействуя на которые его можно разрушить. Учитель демонстративно провёл эксперимент и подтвердил правильность её вывода. А вчера после школы ей удалось подсунуть учителю ложное воспоминание, правда она тут же всё испортила, не сумев скрыть радость от того, что учитель его не распознал. Мистер Кливен тут же спустил её с небес на землю:

— Хорошо, что ты наконец поняла суть защиты, но плохо, что не умеешь контролировать чувства. И уж совсем никуда не годится, что ты сразу всем показываешь свои таланты. "Если ты где-то силён...

— ...показывай слабость, если где слаб, кажись сильным... Я поняла, мистер Кливен. Просто... я не ожидала, что получится.

— Что ж, я могу понять твою радость и на первый раз ограничусь только этим замечанием. В следующий раз заставлю пересказывать всю книгу "Кто есть кто в магической Британии".

При всей любви к учёбе и книгам конкретно эту Гермиона ненавидела больше всего на свете. Она её уже столько раз перечитывала, что помнила даже текстуру страниц, не то что текст.

И, наконец, девочка удостоилась скупой похвалы миссис Рейаны, нанятой мистером Кливеном для Гермионы в качестве учителя этикета и танцев. И если танцы, а также упражнения для развития правильной осанки при ходьбе, благодаря занятиям спортом и фехтованием, давались девочке без труда, то куча всяких правил, которым необходимо было следовать, приводили её в глухое раздражение. Ещё миссис Рейана вела неравную борьбу с причёской Гермионы, пытаясь превратить её хоть во что-то приличное. Безуспешно, впрочем. Как потом признал мистер Кливен, отсмеявшись, девочке настолько не нравились навязываемые ей правила, что она чисто инстинктивно пыталась им противостоять, на что откликнулась её стихийная магия. И если с самими правилами ничего сделать нельзя, то её волосы неизменно и очень быстро возвращались в исходное состояние "воронье гнездо".

— И что с этим делать? — огорчилась девочка. Разочаровывать учителя ей совершенно не хотелось.

— Ничего, — пожал он плечами. — Я не хочу превращать тебя в куклу, слепо следующей правилам. Так что я даже доволен твоим протестом, признаться. Со временем, когда подрастёшь, ты уже сама поймёшь, что всему этому обучалась не зря и тогда уже сделаешь так, как сама захочешь.

— Тогда почему вы наняли миссис Рейану, а не сами учите меня?

— Гермиона, я последние сорок лет жил почти отшельником. Я совершенно не в курсе последних веяний моды магического мира. Этикет же... я сомневаюсь, что тебе когда-нибудь пригодится этикет российского императорского двора, а также этикет магического мира российской империи до революции. Правила же эти... тебе, как маглорожденной, вовсе не обязательно следовать им строго. Поверь, нет ничего более жалкого, чем человек, пытающийся казаться тем, кем он не является и пытающийся отринуть свою суть. Таких сразу видно. Тебе никогда не стать чистокровной, но тебе этого и не надо. Подними голову, осмотрись и заяви: да, я маглорожденная! А вам, вынужденным подчиняться скучнейшему этикету и правилам, завидно?

Девочка рассмеялась.

— Так и заявить?

— Вслух такие мысли озвучивать, конечно, не надо, — хмыкнул мистер Кливен. — Просто пойми, в том, что ты маглорожденная, нет ничего недостойного, что можно было бы скрывать.

— Мне и в голову не приходило...

— Да, ты достаточно умна для этого, но мне попадались такие люди. Поверь, выглядит очень жалко.

Миссис Реана после разговора с Саймоном Кливеном перестала настаивать на поддержке внешнего вида, сосредоточившись на обучении. Учитель же, тем не менее, преподнёс девочке в качестве подарка книгу "Секреты женской красоты. Косметические чары".

— Без палочки ты пока никаким заклинанием из книги воспользоваться не сможешь, но, полагаю, однажды тебе эта книга пригодится.

После такой насыщенной недели мистер Кливен за вечерним ужином высказал удовлетворение успехами ученицы, после чего выложил на стол мешочек с галлеонами.

— Я долго думал, как бы тебя поощрить, — сообщил он, — хотел купить что-нибудь, но потом решил сделать иначе. Здесь двести галлеонов. А здесь, — на стол лёг ещё один мешочек, — два портключа. Один в Косую аллею, а второй обратно сюда. Завтра у вас ведь выходной в школе? Вот с утра можешь отправиться в магическую Англию, и сама выбрать себе подарок.

— Правда? — Девочка сперва даже не поверила в такое. Сколько раз она просила учителя взять её с собой, когда он отправлялся за ингредиентами или книгами, но мистер Кливен всегда отговаривался тем, что ещё рано. И вдруг...

— Правда. Я собирался с тобой сходить, но, к сожалению, появились дела, отложить которые не могу. Отказывать тебе в награде за успехи в учёбе тоже будет неправильно. Надеюсь на твоё благоразумие. На Косой аллее вполне безопасно, а в другие места ты, надеюсь, — мистер Кливен наградил девочку суровым взглядом, — не полезешь. Да, там, на кресле, лежит сумка с чарами расширения пространства и облегчения веса, так что можешь хоть весь книжный скупать...

— Я не только за книгами пойду, — надулась девочка, вызвав улыбку на лице мага.

— А в сумке ещё лежит мантия. Как только окажешься в магической Англии, переодевайся. Незачем искать приключений на пустом месте.

Вот так и получилось, что одним воскресным утром Гермиона Грейнджер вышагивала по Косому переулку, высматривая магазины, которые стоило посетить. Нужно ведь не только о себе подумать, но и подарки подыскать... родителям и учителю.

Конечно, Гермиона честно не собиралась нарушать обещание, на одной аллее столько всего интересного... Несмотря на нелюбовь к сладкому, она не удержалась и зашла в кафе-мороженое, очень уж хотелось попробовать волшебных сладостей. Дальше... череда магазинов постепенно слилось в сознание девочки, столько всего тут было интересного. А уж чудесная сумка позволяла не задумываться об объёме и весе покупок. Мечта шоппингиста.

Девочка и не заметила, как пролетело время и уже наступило время обеда. Поколебавшись, она снова отправилась в кафе, где в меню заметила и нормальные блюда. Подкрепилась и задумалась. По идее, сейчас в книжный, который она оставила напоследок, и можно возвращаться. Но времени ещё ведь много, даже обидно так рано идти домой. В книжном она проведёт много времени, но... Гермиона пересчитала монеты и снова задумалась. Нет, однозначно возвращаться ещё рано. Косая аллея, конечно, интересное место, но ведь в прошлый раз они с учителем были не здесь. Девочка помнила, куда они сворачивали и даже несколько раз ей попадался на глаза тот самый переулок. Там ведь тоже есть магазины, она помнила, и поинтересней здешних. А уж какие книги там ей попадались...

Поколебавшись, Гермиона всё-таки отправилась к известному ей переулку и решительно зашагала по тому маршруту, который запомнила с прошлого раза. Ничего не могла с собой поделать, очень уж ей хотелось ещё раз побывать в том магазине, где они были с родителями и учителем. Конечно, она помнила о предупреждении учителя, но она также помнила, что браслет ученицы мага даёт ей хорошую защиту. В прошлый раз это же сработало?

До магазина оставалось совсем немного, когда ей навстречу откуда-то вынырнули два человека в очень неопрятных мантиях. Судя по всему, они шли за ней с самого начала и сейчас умело отрезали все пути бегства. Гермиона лихорадочно заозиралась, потом, словно случайно, чуть приподняла рукав мантии, демонстрируя браслет учителя. Но эти... типы то ли не знали, что это такое, то ли не боялись.

— А кто это тут такой гуляет? — ехидно так поинтересовался один из этой парочки. — Кто ты, деточка? Заблудилась? Дяди проводят тебя домой. Идём с дядями.

Гермиона лишь сильнее стала крутить головой, лихорадочно пытаясь найти выход. Главное, не запаниковать. Учитель всегда говорил, что в большинстве случаев убивает не сама опасность, а страх перед ней, который парализует, заставляет терять голову. Зря что ли она всё-таки сумела перебороть боггарта? Зря она тренировалась не поддаваться страху?

— Честно отведёте? — испуганно спросила она, торопливо опуская руку в сумку.

— Да-да. Идём с нами.

Один мужчина шагнул вперёд... Гермиона резко выбросила правую руку, сверкнул в полёте нож... но одно дело кидать в мишени и совсем другое в живых людей. В последний момент решимости не хватило, дрогнула рука, хотя девочка и кидала нож в ногу, и тот хоть и сильно, но ударил не остриём, а рукоятью.

— Ах ты... — взревел мужчина, бросаясь вперёд... и отлетел от неожиданного препятствия. Непонятно откуда перед ним вырос ещё один человек. С некоторой задумчивостью он оглядел парочку.

— Сколько тут самоубийц развелось, — спокойно проговорил он. — Парни, вам в самом деле жить надоело, что вы бросаетесь на ученицу мага?

Парочка испуганно переглянулась, о чём-то пошепталась и предпочла ретироваться. Неожиданный спаситель обернулся к Гермионе и оглядел её с головы до ног.

— Разве ваш учитель, миссис, не говорил вам, что бы вы не шлялись по опасным местам?

Девочка покраснела и потупилась, сразу узнав этого мужчину — телохранитель, которого ей недавно представил мистер Кливен, с усмешкой заметив, что один его знакомый очень быстро помог отыскать нужного человека. Гермиона последнего замечания не поняла, но судя по смешку отца, тот тоже был в курсе. Девочка же осталась в недоумении — зачем? Мистер Кливен сообщил, что позже поймёт, и ушёл договариваться об условиях работы, как он сказал. Гермионе оставалось только пожать плечами, а после она завертелась и тот эпизод совершенно выветрился из головы. И вот, неожиданная встреча.

— О. Вижу вы меня вспомнили. Полагаю, ваш учитель объяснил в чём состоят мои обязанности и почему я здесь.

Девочка понурилась — даже последний болван сообразил бы, что к чему. Вот на что намекал учитель, когда говорил, что поймёт позже... Получается, он догадывался, что она нарушил его запрет... Похоже, ей предстоит нелёгкий разговор.

— Я гляжу у мисс имеются зубки... — заявил мужчина, закончив осмотр места происшествия.

Гермиона сначала подумала, что этот человек намекает на её передние зубы, не очень ровные, потом сообразила, когда её спаситель нагнулся и подобрал метательный нож. Напряглась, но он спокойно протянул его ей рукояткой вперёд.

— Если кидаете в кого, то это надо делать не в ногу. Хорошего бойца-мага так не остановишь. И сомнений у тебя быть не должно... или не бросай, если они есть, иначе только разозлишь противника. Если бы я не услышал шум и не подошёл бы, для тебя всё могло бы закончиться очень печально.

— Учту, — сердито буркнула девочка, убирая нож. Причём, на кого именно она сердилась, Гермиона не ответила бы и сама. Скорее, всё же на себя. Прав был её спаситель... во всём. И учитель всегда говорил, что, если достаёшь оружие, применяй без колебаний. Или даже не доставай его, если есть сомнения.

— Кстати, неужели учитель не дал тебе порт-ключ? Почему ты просто не переместилась? Вряд ли эти олухи озаботились антиаппарационным барьером.

Гермиона почувствовала, как отчаянно краснеет.

— Я... я забыла про него...

— Да-а-а... Вот детки пошли. Про нож не забыли, а про порт-ключ запросто. А в следующий раз сразу непростительными швыряться начнёшь?

— А я и не хотела возвращаться, — огрызнулась девочка. — Я ещё не всё купила. И не нужны мне ваши непростительные! Бестолковые они.

Её спаситель кривовато улыбнулся.

— На твоём месте, девочка, я бы поостерёгся высказывать такое. Знаешь, кого боялись больше Пожирателей Смерти, которые сыпали ими направо и налево? Гвардейцев Гриндевальда, которые их никогда не применяли, называя бестолковыми. Хотя сейчас про них уже забыли... да-с... забыли... Интересный у тебя учитель.

— Вам-то что?

— Как невежливо ты говоришь со старшими.

— Мистер... Шарх... — наконец вспомнила она упоминаемой учителем в ту встречу имя.

— О! Я удивлён такой памятью. Запомнила после единственной встречи. С учётом отсутствия мозгов... А чего это ты шипишь? Были бы мозги, сюда не полезла бы. — Шарх откинул всю свою притворную вежливость и теперь в словах не сдерживался.

— Да что б вы понимали?!

— Ну куда уж мне, — протянул он. — Это ты в свои... сколько там тебе лет, девочка?

— Почти десять...

— О-о-о! Такой жизненный опыт! Я поражён. Куда мне до вас, леди. Но знаешь, девочка, проживи ты хоть сто лет, всё равно ничего это не изменит. Что ты вообще знаешь о жизни? Ничего.

— Побольше тех, кто промышляет охотой! — вспомнила она и профессию гостя, которую называл учитель в то же время — охотник за редкой живностью. Гермиона охотников вообще-то недолюбливала — убивают несчастных зверушек. А что зверушки магические и сами иногда могут на охотника поохотиться — это уже частности. — Я с вами даже разговаривать не хочу!

— О, как мы заговорили? — Шарх зловеще усмехнулся. — Когда я тебя тут спасал, ты о таком даже не думала, не так ли? Полагаешь, всё знаешь обо мне и имеешь право осуждать?

— Полагаю! Я не охочусь на зверей! И не буду!

— Что ты знаешь о жизни, деточка?

— Я...

— Идём за мной, если не боишься. Ну? Ты ведь любишь узнавать новое?

— Я не боюсь!

— Тогда идём.

Шарх развернулся и зашагал куда-то по Лютному переулку, даже не оборачиваясь. Гермиона мгновенно пожалела о пикировке, но и пытаться выйти из Лютного в одиночку больше не решалась. Этот человек хоть знакомый. Да и хотел бы причинить вред, давно бы причинил. Сделав такой вывод, девочка припустилась следом.

Шарх к шагу девочки совершенно не пытался подстроиться, и та чуть ли не бежала следом, но и тогда она иногда отставала, и тогда всё же приходилось переходить на бег. Если бы не занятия спортом, и этим самым бегом в частности, давно бы уже выдохлась и отстала.

Спустя десять минут такого передвижения Шарх стал посматривать на девочку с толикой уважения, тем более и уставшей она не выглядела.

Маг вёл девочку какими-то небольшими запутанными улочками. Они давно уже миновали Лютный переулок и теперь шагали по каким-то странным тёмным улицам. На них можно фильмы без декораций снимать — типичный город Англии, семнадцатый век. Девочка и не знала, что в Британии конца двадцатого века можно найти такое. А ведь раньше ей Косая аллея казалась старинной. Да она просто сверхсовременный проспект по сравнению с этими местами. А люди... Такие тряпки...

Девочка инстинктивно придвинулась поближе к Шарху и испуганно озиралась по сторонам.

— Удивлена? — усмехнулся он.

— Где мы?

— У этого района нет официального названия, хотя местные называют его просто Яма. А ты думала, что все волшебники живут в замках? А что делать тем, у кого дар слабый? Кто себя не нашёл?

— Но ведь в мире...

— В магловском? Кто из местных хоть что-нибудь знает о нём? Если кого спросить, они скажут, что маглы до сих пор ездят на повозках, моются два раза в жизни, а их улицы утопают в навозе, который тут убирается благодаря магии.

— Но вы ведь знаете, что это не так?

— Предлагаешь просвещать их? Тогда меня возненавидят.

— Возненавидят? Почему? Ведь, если они не нашли себя в магическом мире, то смогут устроиться в обычном...

— Девочка, у всех людей здесь, осталась только одна уверенность, что они лучше маглов. Пусть они слабы, пусть не смогли устроиться, пусть прозябают в нищете, но они маги. Не маглы. И они возненавидят каждого, кто попытается раскрыть им глаза на реальный мир.

— Но это же... это же неправильно... — Девочка пришибленно оглядывалась вокруг.

— Мы пришли. — Шарх подошёл к калитке, встроенной в стену между двумя домами, раскрыл её и придержал, приглашая Гермиону зайти. Закрыл дверь за ней и повёл по узкому проходу, который вывел их на небольшой дворик.

Девочка огляделась... Действительно небольшой, куда вели три двери из рядом стоящих домов, причём выход на улицу был только один — откуда они сейчас пришли. Чуть в стороне стоял деревянный сарай, с проёмом вместо дверей, откуда чувствительный нос девочки уловил ароматы ингредиентов.

Рядом, под навесом, на верёвке сушились какие-то травы. Гермиона шагнула вперёд, чтобы разглядеть их, но тут доска под её ногой подломилась, и она едва не упала — лежащие от грязи доски уже давно нуждались в замене.

— Шарх? — из окна одного дома выглянула какая-то женщина. — Ты сегодня рано. Купил, что я просила?

— Конечно, Лизета. — Шарх вытащил из-под плаща небольшую сумку и потряс ею.

— Идиот, — беззлобно ругнулась на него женщина. — Кто же трясёт корни афры? Сейчас спущусь.

Женщина и правда спустилась почти моментально, забрала сумку, внимательно осмотрела несколько корешков, довольно кивнула и только после этого обратила внимания на гостью.

— А это кто? Эй, я надеюсь, ты не опустился до?..

— Успокойся, Лизета, — под напором женщины Шарх даже руки поднял. — Зашла на свою голову в Лютный, пришлось выручать.

Женщина одарила Шарха очень подозрительным взглядом.

— Выручил — хорошо, но сюда за каким боггартом её поволок?

— Да вот... — Шарх смущённо поскрёб затылок. — Взялась меня тут жизни учить... пигалица. Считает, что лучше её знает. Решил показать...

— Как был дураком, так и остался, — вздохнула женщина. — Я думала и правда за ум взялся. Так обрадовалась, когда из охотников ушёл.

— Тётя, да честно я ничего плохого не замышляю. Действительно решил показать девочке реальную жизнь.

— Ну смотри у меня. — Женщина повернулась к гостье. — Ну-с, кто тут у нас?

— Эм... — девочка стушевалась. — Гермиона Грейнджер... Очень приятно.

— Так... Фамилии такой не знаю, значит не из известных семей... судя по тому, что тебя занесло в Лютный, предположила бы, что ты из маглорожденных, но вроде по возрасту не подходишь, рано тебе ещё в Хогвартс.

— Она ученица мага.

— Ах вон оно что. Шарх, ну-ка, помоги. — Потеряв к гостье всякий интерес, женщина понесла корни в сарай.

Гермиона поколебавшись, зашагала следом. В сарае оказалась лаборатория зельевара... в деревянном. Правда какая-то... в общем, можно фотографировать и вставлять в книгу в качестве иллюстрации в сказку про дом злой ведьмы. Обшарпанный котёл в центре, висящие вокруг пучки трав, на полках стоят банки. Что в них — не разглядеть, но все подписаны.

Женщина достала из кармана волшебную палочку и разожгла огонь под котлом.

— Шарх, там на столе лежат флоббер-черви, нарежь их.

— Тётя, ты же знаешь моё отношение к этому...

— Давайте я нарежу? — неожиданно для себя предложила Гермиона. — Я умею. Честно.

Женщина с сомнением оглядела девочку с головы до ног и кивнула.

— Ладно, попробуй. — Сама она встала позади и наблюдала, как девочка достала из сумки перчатки, убрала волосы под платок, после чего заняла место за столом. Перебрала инструменты.

— А какое зелье?

— Да какая разница? — удивилась женщина.

Теперь уже удивилась Гермиона. Как это какая? В зависимости от зелья требуется разная реакция на флоббер-червей. Если требуется медленный процесс их нужно резать покрупнее, чтобы реакция проходила как можно равномернее. А если нужно, чтобы всё прошло быстро, тогда их вообще лучше перетереть в кашицу. Но может флоббер-черви вообще нужны только как катализаторы, тут их вообще резать не нужно.

— А можно глянуть рецепт?

Женщина хмыкнула, но позволила заглянуть в свой пергамент, лежащий на столе. Девочка прочитала. Нахмурилась и снова перечитала. Вроде что-то знакомое, но некоторые ингредиенты...

— Это же противопростудное... только изменённое... В нём же не должно быть мяты...

А вот теперь женщина рассердилась.

— Конечно не должно! А ты знаешь сколько стоят те ингредиенты, которые должны там быть? Вот и пришлось их заменять на дешёвые.

— Простите, — слегка испугалась Гермиона такой реакции.

Поколебавшись, она вытащила из сумки одну из купленных тетрадей, карандаш и переписала рецепт. Женщине это не очень понравилось, но и препятствовать она не стала. Сама же Гермиона лихорадочно вспоминала справочники. К счастью, память на прочитанное у неё действительно была великолепная и очень скоро перед каждым ингредиентом в рецепте было проставлено несколько цифр. Быстро просчитала соотношения в рецепте, сверила с цифрами, снова пересчитала. Благо, ничего незнакомого тут не было, всё эти компоненты Гермиона знала великолепно — именно на них она и училась варить свои первые зелья. Будь здесь что посложнее, и она просто не вспомнила бы характеристики совместимости, магической насыщенности, растворимости.

Переписала рецепт по новой, потеребила свесившуюся из-под платка прядь волос и вздохнула.

— Наверное, так будет лучше... с этими ингредиентами.

— Хм... вот взялись яйца курицу учить. Деточка, я варю это зелье уже тридцать лет. До меня его моя мать варила.

— О... тогда понятно, — задумчиво кивнула Гермиона.

— Что тебе понятно? — растерялась женщина.

— Только двадцать лет назад выявили связь совмещения ингредиентов с их магической насыщенностью, тогда же стали проводить опыты по определению этого показателя. Первые более-менее полные справочники появились пятнадцать лет назад. Но даже так...

— Ну извини, девочка! — Женщина буквально вскипела. — Мы ведь в вашем Хогвартсе не учились и не могли знать о всех ваших новейших веяниях...

— Тётя, — вдруг прервал женщину Шарх. — Попробуйте сделать по новому рецепту.

Та засопела.

— Ладно, — вздохнула она. — Но, если мы запорем зелье, ты мне его оплатишь! — воткнула она свой свирепый взгляд в девочку.

Гермиона торопливо покивала и встала у разделочного стола.

— Я буду нарезать.

Зелье было почти готово, когда на улице раздался какой-то шум и во двор ввалилось трое ребят — двое мальчишек и одна девочка. Гермиона как раз закончила готовить последний ингредиент и вышла на улицу, малость упарившись в непроветриваемом помещении, пусть даже двери тут и не было. И теперь с удивлением наблюдала, как эта троица, оживлённо переговариваясь, тащила какой-то мешок с чем-то тяжёлым. Мальчишки были, пожалуй, постарше её, одному лет двенадцать, второй, может, на год младше. А вот девочке можно было дать лет восемь, не больше. Одежда их чистотой не блистала, но без заплат и вполне крепкая. Не замечая гостьи, они дотащили мешок до другого сарая, скрывающегося в тени первого и за кустами черники, из-за чего его сначала Гермиона и не заметила, зато сейчас сообразила, где именно находится хранилище ингредиентов, и свалили его там.

— Мам! — заорала девочка. — Мы картошку принесли! Ой... А ты кто?

Теперь на Гермиону таращились все трое. Девочка с интересом, а вот мальчишки враждебно.

— Это моя гостья, — поспешно вмешался Шарх, выходя следом. — Всё в порядке, Майкл.

Старший мальчик нахмурился, но всё-таки расслабился и, поглядывая на гостью, вошёл в лабораторию. И тут же выскочил обратно, сразу за ним шла Лизета, рассматривая на свет готовое зелье в банке.

— На первый взгляд чище, чем по старому рецепту, — ворчливо заметила она. — Но всё равно нужно проверить.

— Лучше оригинального не будет, — вздохнула Гермиона, тоже посматривая на зелье. — Оно же из простейших, я на нём тренировалась в своё время. Улучшить его не получится.

— Я не собираюсь его улучшать, — уже более спокойно проговорила Лизета. — Нужно просто заменить самые дорогие компоненты на более дешёвые. Шарх, идём, поможешь анализ сделать.

Мужчина явно был не очень доволен подкинутой работёнкой, но отправился без споров.

— Ребята, вы тут знакомьтесь и не ссорьтесь.

Когда взрослые скрылись в помещении, Гермиона несмело подошла к троице ребят, которые настороженно наблюдали за ней... кроме девочки.

— Здравствуйте. Меня зовут Гермиона.

— Ты кто такая и откуда здесь взялась? — начал было наезжать старший мальчик, но его задёргала за рукав девочка.

— Дядя Шарх велел не ссориться, Майкл.

— Ладно, Рина, всё хорошо.

Гермиона, заметив, что все расслабились, решила задать вопрос, который её мучал с того момента, как увидела ребят.

— Вы же волшебники?

— Конечно, — хмуро отозвался Майкл. Подумал и продемонстрировал ей край волшебной палочки, выглядывающей из подвешенной на поясе кобуры. Видно ему недавно её купили, и он ещё не наигрался.

— Тогда почему ты не в школе? Хогвартс — это же вроде бы пансион, а сейчас как раз начались занятия.

— Ты издеваешься? — снова рассердился Майкл, нависая над растерянной Гермионой, которая никак не могла понять, чем вызвана эта вспышка гнева.

— Нет. С чего ты решил?

— Ты думаешь, мы похожи на людей, у которых есть деньги на оплату обучения? Ты решила посмеяться над нашей бедностью?

— Да я даже не думала... — совсем растерялась девочка, отступая от рассерженного мальчишки, который теснил её к стене дома. — Но я читала в истории Хогвартса, что таким положена стипендия...

— Сиротам и маглорожденным, идиотка! Я не сирота и не маглорожденный! Эти грязнокровки отнимают наши места! — На лице мальчишки отчётливо проступила ненависть. Если бы не они, мы тоже могли бы учиться, деньги, что тратят на них могли бы достаться нам.

Гермиона прижалась спиной к стене и испуганно смотрела на мальчишку.

— Я... я не думала... даже не знала...

— Что вы там вообще знаете, богатенькие? Живёте, ни о чём не думаете! Ты даже не знаешь, каково это зарабатывать самой, живёшь на всём готовеньком у родителей!

Девочка не могла ничего найти в ответ на эти обвинения и только моргала в ответ на каждое обвинение.

— Что ты мне всё это высказываешь? — наконец очнулась девочка. — Я понятия обо всём это не имела и только сегодня впервые оказалась в этом районе!

— Так я тебе и поверил! Каждый волшебник знает об этом районе!

— Я вообще в магической Англии третий раз! А первые два была только с учителем.

— А, так ты живёшь среди этих грязнокровок! И как тебе, нравится в навозе ковыряться?!

— Сам ты грязнокровка! Какой навоз? Очнись, его только в деревнях найти сейчас можно! А я, что бы ты знал, сама не из волшебной семьи!

— Ух ты! — впервые заговорил средний мальчик, издав восхищённый вздох. Майкл сердито покосился на него.

— Значит, ты одна из этих грязнокровок, которые отнимают места у нас, магов?

— Мой учитель говорит, что если меня так кто-нибудь назовёт, то я могу дать ему в нос!

— Так дай, грязнокровка! — пропел Майкл насмешливо и даже встал в картинную позу, чтобы бить удобнее было.

"Не угрожай, если не собираешь претворять угрозы в жизнь", — вспомнилось Гермионе слова учителя. Собралась и...

Удар вышел качественный...

Когда на шум из лаборатории выскочили Шарх с Лизетой, они могли наблюдать странную картину. Старший мальчик сидел на земле, вытирая кровь из носа, и с уважением посматривал на стоявшую над ним девчонку.

— Что здесь происходит? — удивилась Лизета. — Майкл?!

— Ничего мам... я тут это... споткнулся и упал.

Шарх хмыкнул, Лизета наградила детей подозрительным взглядом, но разбираться не стала, развернулась и зашла обратно в лабораторию. Шарх задержался, помог племяннику подняться и шепнул:

— Ты осторожней, девочка с зубками.

Шарх ушёл, а обстановка вокруг оставалась напряжённой. Никто не знал о чём говорить.

— А ты правда, гряз...

— Маглорожденная, — перебила девочку Гермиона. — Правда.

— А чем вы занимаетесь?

— Рина!

— А чего не так, Майкл? Мне же интересно.

— Я учусь. У нас в школу идут не в одиннадцать лет, а в пять. А мои родители дантисты.

— Это кто? — новое слово явно заинтересовало Майкла.

— Врачи. Они лечат больные зубы.

— А-а-а. Выдирают.

— Почему выдирают? — изумилась девочка.

— Ну они же маглы? Значит магией пользоваться не могут. А как без магии лечить?

— Лекарствами, специальными механизмами...

— Это как?

Гермиона растерялась. Никогда не задумывалась, как именно папа и мама лечат зубы.

— Ну... есть такие штуки, типа свёрл, ими удаляют больную часть зуба, потом накладывают пломбу и зуб становится как новый.

— Ха. Одно заклинание и зуб как новый...

Неизвестно, до чего дошёл бы спор дальше, но в этот момент из лаборатории появился Шарх, поспешно прощаясь с Лизетой. Та пыталась ему что-то сказать, но он торопливо вытолкал Гермиону на улицу и потащил её к выходу.

— Уф, вырвался. Её б воля, я бы ночевал в лаборатории. Ну, как тебе реальная жизнь, девочка? Думаешь приятно смотреть, как иногда не хватает денег на еду для детей. Можешь думать обо мне и о моём способе заработка что угодно, но благодаря мне моя семья не голодает. Или ты полагаешь, что вот на этих зельях, что они готовят, можно прожить? А еще я надеюсь собрать деньги Рине на обучение в Хогвартсе. Надеюсь, года через четыре я смогу собрать нужную сумму.

— О... Мистер Шарх...

— Просто Шарх, какой я тебе мистер?

— Простите... Шарх, а что имела в виду ваша тётушка, когда спрашивала, не замышляете ли вы плохого?

Шарх хмыкнул.

— Об этом надо было раньше думать, прежде, чем идти со мной. А я охотник, и, смею заметить, не самый худший. Был... пока не ушёл и не стал подрабатывать охранником. После того, как ушёл из охотников, ко мне и стали подходить разные сомнительные типы, предлагая подработать... Мол, я прекрасно знаю магловский мир и там найдется на кого можно поохотится выгоднее...

Гермиона задумалась, не сразу поняв, что имелось в виду, пока не вспомнила тот давний эпизод с попыткой её купить...

— Вам предлагали заняться кражей детей?

— Наверное. Я не стал уточнять — спустил их с лестницы и всё.

— Такое практикуют?

— Вроде бы с тобой недавно была подобная попытка?

— Но это же... Это... — Гермиона даже задохнулась от возмущения. — Почему с этим не борются?

— Борются. Законы разные издают периодически. Да не переживай ты так, сейчас уже давно не крадут магов для ингредиентов — есть куча более простых методов добиться тех целей, которые в старину добивались жертвами или зельями на основе магов.

— Тогда зачем крадут детей?

— Их покупают волшебники, если у них нет своих детей и по каким-то причинам не могут их завести. Вводят в род. Это же лучше для них. Для магов лучше расти с магами, разве нет?

— Им лучше расти с родителями.

— С маглами? Чушь. Как они могут воспитать мага? Если бы ты не встретила своего учителя, кем бы ты стала, когда пришла в магический мир?

— Может и так, но я всё равно бы предпочла остаться с родителями!

— Мы пришли, — оборвал спор Шарх. — Вот он, Косой переулок, дальше справишься сама. До свидания.

Гермиона устало поплелась по аллее, практически ни на что не обращая внимания. Даже мимо книжного прошла, очнулась, постояла на крыльце, потом со вздохом достала порт-ключ и перенеслась домой прямо от двери — идти туда никакого настроения не было. Она ещё пожалеет об этом... точно пожалеет, но... Очень хотелось обсудить всё, что она узнала за сегодня.

Появилась девочка на заднем дворе дома, почти бегом обогнула его и поднялась на крыльцо, распахнула дверь... От первого мяча она увернулась, второй поймала... третий всё-таки впечатался в лоб. Обиженно насупилась и потёрла его.

— Что случилось, Гермиона? — поинтересовался мистер Кливен с верхней ступени лестницы, подкидывая в руке очередной резиновый мячик. — Ты какая-то рассеянная сегодня.

— Мистер Кливен, можно задать вам несколько вопросов? Я сегодня...

— Познакомилась с семьёй мистера Шарха?

— Что? — Сказанное учителем полностью выбило её из колеи. — Вы следили за мной?

— Следил? Нет. — Мистер Кливен вздохнул. — Гермиона, пришло время очередного урока... Он может тебе не понравится. Идём.

Заинтересованная и встревоженная девочка поднялась в гостиную, где на столе стояла какая-то странная чаша.

— Это думосброс, — пояснил маг. — Не очень хороший, но даже чтобы достать такой, пришлось попотеть. — После этих слов, он достал палочку, прикоснулся кончиком к виску и... вытянул из головы сверкающую серебристую нить. Опустил её в чашу. — Опусти голову в чашу и смотри. Это мои воспоминания.

Гермиона покосилась на мага, осторожно подошла к чаше и аккуратно нагнулась над ней. Набралась храбрости и нырнула.

Глава 12

Ощущения от погружения в думосброс были похожи на ныряние в плотный туман или, что вернее, пролёт сквозь облако. Вокруг клубятся клочья тумана, завивающиеся причудливым образом, становится холодно... и вдруг раз, всё закончилось, вокруг синее небо и яркое солнце. Тут, правда, вместо неба и солнца не очень чистое помещение — номер в Дырявом котле, как сообразила Гермиона, непонятно, правда, как догадалась, но... А ещё она точно знала, что смотрит глазами мистера Кливена и даже ощущает отголоски его эмоций.

Напротив, через стол, сидел... Шарх и спокойно прихлёбывал вино из бокала, перед ним стояла тарелка с жареным мясом и овощами. А вот учитель ничего не ел, просто сидел и смотрел. Вот Шарх поднял голову и отставил бокал.

— Правильно ли я понимаю, господин Кливен, что ваша ученица собирается в Косой переулок? Но зачем вы заявились лично? Вы могли бы сообщить мне об этом через нашу связь, которую дали мне, когда приняли на работу.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, а этого через протеевы чары не объяснить.

— Вот оно как. Помимо того, что охранять её?

— Именно.

— Я весь во внимании.

— Скорее всего ей захочется осмотреться за пределами Косого переулка...

— Эта вы про девчонку, которую в школе дразнили "мисс-я-знаю-все-правила"?

— О! — в эмоциях мистера Кливена мелькнула настороженность. — Вы хорошо осведомлены о девочке.

Шарх криво усмехнулся.

— Неужели вы думали, что я не постараюсь узнать о ней всё возможное, раз уж вы подрядили меня её охранять? Я должен знать, чего от неё ожидать.

— И сели в лужу. Но не огорчайтесь, Шарх, я сам так промахнулся в своё время. Она как раз из тех, про кого говорят "в тихом омуте черти водятся". К тому же, сейчас правила она соблюдает не так ревностно. Однако... однако есть несколько вещей, ради которых девочка способна на любые... глупости. Ради определённой цели, которую она сочтёт достойной, ради тех, кого назовёт друзьями... Она хоть и говорит, что ей никто не нужен, но я вижу, как ей не хватает общения со сверстниками... Сейчас любой, кто отнесётся к ней более-менее дружески, сможет стать её другом. И, наконец, ради удовлетворения собственного любопытства. Любопытство у девочки неиссякаемое. Так что из-за него она и полезет туда, куда я её однажды уже водил. Там ведь намного больше интересного можно узнать, чем в Косом переулке.

— Вот оно как? — Шарх задумался и в задумчивости отпил вина. — Ради достойной цели? Знаешь, в средние века ради благих целей жгли на кострах селениями... несли свет веры.

— Когда идея овладевает кем-то, ради неё люди идут на любое преступление. Не надо про средние века говорить, есть примеры намного ближе, просто маги этим не интересуются.

— Маги? А вы тогда кто?

— Я слишком долго жил среди маглов.

— Понятно... И ради друзей... домашняя девочка... Знаете, что-то мне стало немного страшновато. Это пока она маленькая — милая девочка, что же будет, когда подрастёт? Ради какой идеи она пойдёт жечь всех и всё? Или за кем пойдёт, кто сумеет завоевать её дружбу?

— Не драматизируй, — развеселился мистер Кливен, как поняла Гермиона по ощущению эмоций, хотя внешне тот остался невозмутимым. — А вообще, для того ты мне и нужен, чтобы преподать ей несколько уроков. Все эти её тараканы оттого, что она просто не знает жизни. Ты правильно назвал её тепличной девочкой. Вот я и хочу показать ей настоящую жизнь и к чему всё приходит, когда за идеями перестают видеть людей, пытаясь осчастливить всех вокруг.

— А подробнее?

— Покажи ей Яму.

— Э-э... а не слишком ли?

— У тебя ведь там родственники живут? Тётя, если не ошибаюсь.

— Значит, вы тоже выясняли обо мне? — усмехнулся Шарх. — Ожидаемо.

— Рад, что ты понимаешь.

— И что от меня требуется?

— Найди парочку проходимцев, заплати им. Когда Гермиона сунется в Лютный, пусть нападут на неё и припугнут.

— И насколько сильно?

— Достаточно, чтобы она поняла, что запреты выдумываются не на пустом месте и что, если нарушаешь их, нужно быть готовым к последствиям. Но без вредительства.

— Ясно.

— А потом появляешься ты и грабители убегают. И если ты не сумеешь обвести десятилетнюю девчонку вокруг пальца так, чтобы ей самой захотелось пойти к тебе в гости, то...

— Хм... Признаться, я не понимаю, зачем это нужно, но вы платите.

— Именно. Покажи ей Яму, пусть там познакомиться с твоей роднёй и выведи оттуда. Естественно, охрана снимается только после того, как она аппарирует домой, до этого просто скрытно наблюдай.

— Без проблем, босс. Только...

На стол упал кошель... явно не пустой.

— Здесь дополнительная плата и деньги на наём проходимцев. За сколько наймёшь, мне не интересно, главное, чтобы дело сделали, остальное твоё.

— А если она не уйдёт из Косой аллеи?

— Если не уйдёт, значит я её плохо знаю. В этом случае просто наблюдай.

— Как прикажете, босс. Вы точно не хотите вина? Отличное, между прочим, достал у маглов.

— Нет, не хочу. Я домой, а ты будь готов в это воскресенье. Если что изменится, сообщу.

Гермиона вынырнула из омута и ошалело помотала головой, сфокусировала взгляд на невозмутимом мистере Кливене... и как-то вдруг разом всё увиденное сложилось в единую картину.

— Так это вы всё устроили?!

Мистер Кливен согласной кивнул.

— Но... но зачем? Всё это ложь?

— Не преувеличивай. Семья Шарха совершенно настоящая. Как и Яма. Твой поход в Лютный тоже целиком и полностью твоя инициатива.

У Гермионы хватило совести покраснеть.

— Но зачем?

— Урок. Тебе понравилась правда, когда всё узнала?

Девочка подумала.

— Мне было... неприятно... Как будто ты кукла.

— Понимаешь, в чём дело, девочка, жизнь так устроена, что тобой будут постоянно управлять. Кто-то из благих побуждений, как родители, или... твой учитель, кто-то из эгоистичных, чтобы использовать тебя и добиться своих целей.

— А не лучше самому управлять?

— То есть тебе не понравилось, что управляют тобой и поэтому решила, что дажее будешь управлять всеми уже ты?

— Ну... — девочка смутилась. — Я же не хочу во зло использовать.

— О! Ты себя в святые записываешь?

— В кого?

— В святые. Только они не поддадутся соблазну. Это так и бывает. По мелочам. Сначала не желаешь зла и действуешь во благо, потом начинаешь благом считать то, что кажется тебе.

— То, что кажется мне?

— Бойся тех, кто говорит, я знаю, как сделать мир лучше, а людей счастливыми. Именно такие льют реки крови во имя блага. Открой учебник истории и почитай о самых кровавых войнах. К тому же тут кроется ещё один самообман.

— Ещё один? — девочка искренне хотела обидеться, но вопреки собственному желанию заинтересовалась.

— Именно. Порой людям кажется, что если ты окажешься на вершине, то станешь свободен от манипуляций другими. Но это не так. Тобой будут пытаться манипулировать те, кто находится ниже. Кто-то, чтобы подняться повыше к тебе, кто-то, чтобы подсидеть своего врага. Тот, кто выше, действует через своих подчинённых.

— И что же делать, мистер Кливен?

— Что делать? Принять это. И думать. Просто наблюдай за людьми, угадывай их цели. Если они совпадают с твоими, присоединяйся и двигайся с ними. Знаешь... пожалуй, скажу тебе кое-что. Ты ведь знаешь, что я воевал и служил у Гриндевальда...

— Ваши цели совпадали с его?

— Кхм... — Саймон Кливен закашлялся. — Нет. Скорее он позволял мне добиваться своей цели. Не хочу врать, моя цель была приземлённей — месть.

— Кому?

— Хороший вопрос, девочка... хороший. — Мистер Кливен отошёл в сторону и устало опустился в кресло. — Так получилось, что отомстил я только себе. Вот тебе пример как неправильно выбранная цель ломает всю жизнь. Я так зациклился на мести, что забыл обо всём. В результате я один на чужбине всеми проклинаемый...

— Я вас...

— Нет, Гермиона, ты просто не знаешь обо мне всего. Когда-нибудь... обещаю... ты всё узнаешь. Пока же... Давай разберём сегодняшний случай. Почему ты доверилась Шарху? Ты же ничего о нём не знала.

— Но... он спас меня...

— От подстроенного нападения.

— Вами подстроенного.

— А если бы не мной, а этим Шархом? Как удачно он оказался на том месте и помог тебе, не правда ли?

Гермиона нахмурилась.

— Если подумать... и зачем ему вообще могло понадобиться тащить меня к семье?

— Наконец-то ты начала думать! Только вот поздновато, не кажется?

— Мистер Кливен, но чтобы сделать такое, этот кто-то должен хорошо меня знать... — Под насмешливым взглядом учителя Гермиона поникла. — Да, Шарх говорил, что узнавал обо мне... вы наняли его моим охранником? Этого человека?

— Он заключил магический контракт. Он физически не может причинить тебе вреда... если только ты не будешь нападать на него с целью убить. А охрана, как показал сегодняшний случай, тебе не помешает. Что я говорил по поводу того, где можно гулять?

— Но... да...

— Что-то хочешь сказать?

Девочка совсем сникла.

— Прошу прощения...

— Гермиона, если собираешься нарушать приказы, сначала разберись стоит ли оно того, а если стоит, подумай над тем, с чем можно столкнуться, когда приказ нарушишь и будь к этому готовой.

— Это как? Стоп! Подождите... вы сейчас ругаете меня не за то, что я нарушила ваш приказ, а за то, что я не подготовилась к возможным последствиям?

— Верно. У тебя была вся информация о том месте, куда ты собиралась. Я рассказывал о Лютном, когда мы туда шли. Предположить, что там возможны нападения на одинокого человека, тем более маленькую девочку, было не трудно. Какие меры ты предприняла, чтобы спастись в случае очень вероятного нападения?

— Я... я...

— Забыла даже о портале? Это та самая умная девочка, которая уже года на два опережает класс по математике, самостоятельно строит модели заклинаний, с великолепной памятью...

— Мистер Кливен! Ну вы же сами говорили, что знания не равны уму...

— О! Наконец, ты это признала, не прошло и двух лет.

Девочка всхлипнула, но тут же отвернулась и попыталась замаскировать слёзы кашлем. Впрочем, безуспешно. Мистер Кливен подозвал её, Гермиона ослушаться не решилась и осторожно подошла, тщательно пряча лицо. Учитель вздохнул, поставил девочку перед собой, достал платок и стал вытирать лицо.

— Вот только слёз не надо, хорошо? Поверь мне, с умом у тебя всё в порядке, тебе не хватает опыта. Вот мы и подошли к следующему пункту — я говорю о семье Шарха. Что можешь сказать?

— Ужасно! Я не представляю, как они могут так жить.

— Думаешь, в обычном мире такого нет?

— Э-э... я... не уверена...

— То есть не знаешь. Твой жизненный опыт ограничивается школой, семьёй и моим домом.

— О чём вы?

— Скажи, что ты хотела мне сказать, когда вернулась? Даже в книжный не зашла.

— В книж... Я не об этом... Я хотела спросить, можно ли им как-нибудь помочь?

— Кому? Всем в Яме? Только изменив человечество.

— Нет... это я понимаю. Я говорю про Майкла и остальных... Он говорил, что маглорожденные отняли их места... если бы не они... то есть не мы... я... то стипендия досталась бы неимущим...

— Ты в самом деле так думаешь?

— То есть?

— Всерьёз полагаешь, что у министерства нет денег, чтобы обеспечить стипендией всех детей из Ямы и ей подобных мест? Магическая Англия не очень большая, таких мест вряд ли больше трёх. В каждом сколько может быть детей? Человек сто, не больше.

— Но тогда почему...

— Почему не выделяется стипендия? Не знаю. Значит, министерство, точнее те, кто определяет политику магической страны, считают, что так им выгодно по какой-то причине. Почему так, не спрашивай, меня никогда не интересовала политика, тем более политика магической Англии. Если захочешь, сама разберёшься... позже... когда подрастёшь.

— А предположения?

— Какая же ты упрямая... и умеешь настаивать на своём. И не всегда это качество положительное. Умей вовремя останавливать своё любопытство. Ладно, выскажу те, что пришли в голову. Первое, так привязывают магов к великим родам...

— Привязывают?

— Предположим, ты беден, у тебя нет денег учиться в Хогвартсе, а без образования ничего не добиться. Единственный шанс — найти спонсора среди богатых родов... в обмен на вхождение в род... если маг их заинтересует.

— А почему так с маглорожденными не делают?

— Потому что у них есть выбор. В Хогвартсе, насколько я слышал, нет предметов по обычным наукам, за семь лет учёбы маглорожденный отрывается от обычного мира. Но для того, чтобы это произошло, он должен в этот мир влиться. Если бы им не давали стипендию, то они могли бы остаться в магловском мире. У магов, которые ничего об обычном мире не знают, такого выбора нет.

— Но... разве недавно не шла война за то, чтобы убрать маглорожденных?

— Как я говорил, с той войной ещё надо разбираться. Изначально такой цели Тёмный Лорд не ставил. Это позднее он стал более радикальным. К тому же, такие законы намного старше и Волдеморта, и даже Гриндевальда. И, не забывай, я высказываю предположение, в него вовсе не обязательно верить, я могу и ошибиться. Второе предположение, всем просто всё равно, а маглорожденным давали стипендию по традиции, ещё когда они находились под патронажем чистокровных родов.

Девочка задумалась.

— Первое предположение мне кажется более логичным.

— Неважно, — отмахнулся мистер Кливен. — При желании можно выдумать ещё три причины, и они будут более логичными. Без знаний и анализа ситуации всё равно ничего сказать нельзя. Так значит, ты хочешь помочь им? А почему?

— Ну... не знаю... мне просто жалко их стало...

— И всё? Тогда нет.

— Что? Но почему?!

— Потому что ты жалостью не поможешь, а оскорбишь. Жалостью никому не поможешь. Как ты хотела помочь?

— Ну... я подумала... что можно...

— Дать денег? У тебя их нет, а я не дам.

— Мистер Кливен... но ведь если вы заговорили, значит полагаете, что помочь им можно?

— Наконец включила голову. Гермиона, в важные моменты, я имею в виду, когда решается что-то, что ты считаешь для себя важным, никогда не действуй под давлением эмоций. Всегда включай голову. Если подумаешь, сама догадаешься, как и чем можешь им помочь... с выгодой для себя. Намекну, я не просто так говорил, что твой жизненный опыт ограничивается семьёй, школой и мной.

— Вы хотите, чтобы я подружилась с ними?

— И какая им от этого польза будет?

— Им?

— А ты полагаешь себя неотразимо важной госпожой, с которой все вокруг мечтают завести знакомство? Разочарую, им и без тебя хлопот хватает, чтобы ещё возиться с тем, кого они считают избалованной неженкой. Подумай, что ты можешь предложить им... и что они могут дать тебе.

— Что я могу им дать... подождите... я улучшила рецепт зелья от простуды... рецепт сам по себе ужасен и построен по древним справочникам... у них нет новейших справочников... и они не знают методов расчётов доз... точнее знают, но опять-таки устаревшие и не очень точные методы.... По ним ещё и пра-прародители рецепты готовили.

— Молодец. Твоя беда в том, что у тебя слишком узкий взгляд на вещи. Я долго думал, как эту проблему решить и, признаться, ничего в голову не приходило... пока я не побывал у Шарха...

— Вы там были?

— А ты полагаешь я отправлю свою ученицу неизвестно куда, не обеспечив её безопасность?

— И здесь вы всем управляли...

— Как я говорил, в этом нет ничего плохого... но ты должна понимать, когда тобой пытаются управлять. И не всегда нужно противиться этому, если считаешь, что цели совпадают. Подобное придёт с опытом.

— Который, как вы полагаете, я приобрету там?

— Именно. Поверь, у тех детей очень большой опыт. Тебе не помешает научиться полагаться больше на себя. В обмен ты сможешь пересчитать их рецептуру. Я по поводу твоего узкого взгляда на вещи. Понимаешь, до сегодняшнего дня ты варила зелья строго по рецепту. Я обратил внимание, что ты следуешь ему безукоризненно. Это неплохо... когда доступны любые ингредиенты. Но такое не всегда бывает, верно?

— Лизета сказала, что некоторые им не по карману, потому они и заменяют их более дешёвыми... но от этого зелья становятся очень неэффективными...

— Но ведь лучше такое менее эффективное, чем вообще никакого? Разве нет? Я полагаю, для тебя это будет очень хорошей тренировкой — варить зелья из того, что доступно, добиваясь максимально возможной эффективности.

— Я поняла, — вздохнула Гермиона. — Полагаю, вы уже и договорились с ними?

— Не-а, — покачала головой Кливен. — Ты сама должна договориться. Мне это не составит проблем сделать, но важно, чтобы это сделала ты. Убеди их, что ты полезна. А по поводу безопасности не переживай — Шарх присмотрит за тобой, только не забудь сообщать ему о своих планах, да и его родные знают ситуацию и понимают, что к чему.

— Да я и не переживала...

— Вот и отлично.

— Мистер Кливен, а когда я смогу отправиться к ним?

— Хоть завтра, — он перебросил девочке мячик. — Это многоразовый порт-ключ до его дома, но, опять-таки, не забывай держать связь с Шархом. Да и просто невежливо в чужой дом соваться без спроса. Порт-ключ обратно лежит у тебя в комнате на кровати — кольцо. Носи его постоянно... на всякий случай, раз уж теперь тебе придётся больше времени проводить вне привычных мест.

— Спасибо... мистер Кливен, а они от меня только рецепты новые получат?

— Считаешь, что мало? Подумай сама, насколько сильно ты улучшила прошлый рецепт?

— Сложно сказать. Я же не видела первый вариант, который варили. На взгляд... рецепт стал проще... скорее всего более действенней.

— Ладно, пусть так. Но ведь за этот рецепт они могут просить больше денег? А раз так, то им будут доступны более дорогие ингредиенты, а значит, они смогут сварить более сложное зелье.

Девочка снова задумалась.

— Надо освежить память по таблицам ингредиентов, — решила она.

— Отлично.

Когда успокоенная девочка убежала к себе, Саймон прикрыл глаза. Ему предстоял тяжёлый разговор с семьёй Шарха, чтобы убедить их не варить ничего очень сильно противозаконного. Но, пожалуй, стоит посильнее отвлечь ученицу, а то ещё невесть что надумает.

Кливен поднялся и спустился вниз, попросив Ерёму позвать девочку. Когда Гермиона спустилась, он уже переоделся в костюм для занятий фехтованием и кивнул ей на её комплект. Девочка удивилась.

— Знаешь, какой лучший отдых? Смена деятельности. Если что-то очень сильно тебя занимает, а я вижу, ты уже целиком ушла в зелья, то лучше всего заняться другим, желательно со сменой умственной деятельности на физическую или обратно. Сейчас ты слишком уж задумалась о своих новых знакомых, ещё я тебе наговорил разного, о чём ты тоже сейчас размышляешь. Отвлекись, вот увидишь, что и прошлые проблемы решить станет намного легче. А ещё лучше после тренировки сходи к родителям, поговори с ними. Всегда полезно узнать несколько точек зрения на одну проблему.

В общем-то Саймон Кливен был уверен, что родители девочки не одобрят такого знакомства, но ему была интересна реакция ученицы и какой она сделает выбор между его авторитетом, авторитетом родителей и собственным мнением.

Девочка переоделась быстро и сейчас разминалась.

— йtes-vous prЙt, dame? (Вы готовы, леди?) — встал в позицию Кливен, когда девочка закончила и взяла в руку свою учебную шпагу.

— Allez! (Начинайте!) — девочка как-то расслабилась, словно отстранилась от всех проблем, а потому снова превратилась в обычную любознательную общительную Гермиону.

Глава 13

Рина с визгом бросилась под дерево и осторожно раздвинула ветви кустов.

— Мухомор! — радостно закричала она.

Первым подбежал Майкл и осмотрел несколько грибов.

— Отлично.

Гермиона, в туристической одежде, с ножом за поясом и пакетом в руке подошла неторопливо, с чувством собственного достоинства, при этом не забыв покоситься на Майкла и задрать нос... слегка. Тоже посмотрела на грибы и всплеснула руками.

— Не верю, что я это делаю! Во всех справочниках написано, что это ядовитые грибы.

— В ваших магловских справочниках много всякой чуши пишут, — тут же возразил Майкл и бесконечный спор грозил вспыхнуть по новой, но вмешалась Рина, ужом втиснувшись между братом и их новой знакомой.

— Нам надо их собрать.

Гермиона вздохнула, присела и вытащила нож из ножен, осторожно срезала все мухоморы и сунула в пакет.

— Не верю, — бурчала она. — Вот и не верь в эти сказки про ведьм, которые варят всякие гадости из мухоморов.

— Ну что, нашли? — поинтересовался Томми, средний брат. — Ага, вижу, идём быстрее, я здесь видел Байда и его прихлебателей.

— Эй, бурундук, ты всё нашла, что нужно?

Гермиона подскочила и попыталась ударить Майкла в живот, но тот, ожидая этого, отскочил.

— Сколько раз говорила, не называй меня бурундуком!

— Боюсь-боюсь. Но Томми прав, надо спешить. Ты точно уверена, что мы нашли всё, что нужно?

— Да. По моим расчётам именно мухоморы смогут усилить действие зелья. Хотя, там ещё нужно смотреть насколько активно должно быть воздействие, от этого зависит способ нарезки...

— Ладно-ладно, я понял. Дома расскажешь подробней.

Все четверо торопливо зашагали из леса, но всё же опоздали. Навстречу им двигались шестеро подростков от десяти до четырнадцати лет.

— Так-так-так, — насмешливо проговорил старший. — Кого я вижу... Тарены и их грязнокровная подружечка.

— Эта грязнокровная подружечка, как ты говоришь, понимает в зельях больше тебя, Байд! — вылез вперёд Томми.

— Вот и я думаю, что-то здесь нечисто. Откуда бы это грязнокровке знать, как готовят зелья? Признайся, ты же где-то украла рецепты?

На "грязнокровку" Гермиона уже привыкла не реагировать за те полтора месяца, что она общалась с семьёй Тарен. Сначала её так даже дразнил старший — Майкл, пока не получил от неё в нос... ну, или пока ему не всыпала ремня мать, когда убедилась, что новые рецепты действительно действуют лучше. Конечно, случались и провалы, но Лизета была достаточно умна, чтобы понять, что без них не обойтись. После этого Майкл придумал новую кличку — бурундук. Обращаться к людям по именам он, похоже, был физически неспособен. Естественно, новые зелья заинтересовали конкурентов. Сама же Гермиона уже выработала стойкий иммунитет к любым оскорблениям, хотя это и не означало, что она вообще не реагировала — по крайней мере, синяки на ногах у наиболее активно дразнящихся не сходили долго. Как говорил учитель: удар ногой сильнее удара рукой, тем более, если ты хрупкая девушка. Сейчас лезть в драку было непродуктивно в связи с явным численным превосходством соперника, но это не значит, что она должна молчать.

— Байд, ты совсем дурак? Рецепты всех этих зелий описаны в любом более-менее приличном справочнике. Они совершенно не секретные и входят в группу простейших. Их даже улучшить не получится. Это вы тут пытаетесь их ухудшить, у меня просто получается хуже, чем у вас. Тот случай, когда я рада, что делаю что-то хуже других.

— У грязнокровок вообще не может получиться что-то лучше чистокровных магов! — аж загордился Байд.

Майкл хрюкнул и поспешно отвернулся, Гермионе с трудом удалось сохранить серьёзное выражение лица. Даже трое из компании Байда улыбнулись, хотя изо всех сил старались сохранить грозный вид.

— Да-да, — покивала Гермиона. — Совершенно с тобой согласна.

Байд завис. Грязнокровки, по его убеждению, никогда не могут быть правы или превосходить в чём-то чистокровных магов. Но тут конкретная грязнокровка с ним в этом согласилась. Если поддержать её, выйдет, что он согласен с её мнением.

— Вы это, — наконец определил он своё поведение. — Быстро давайте, что там насобирали и можете валить.

— Чего?! — вышел вперёд Майкл. — С какой это стати?

Гермиона ухватила его за руку и оттащила назад.

— Ты уверен, что хочешь получить то, что мы нашли?

— Давайте быстро! — Байд приял максимально угрожающую позу.

Гермиона пожала плечами и подмигнула Рине.

— Отдай ему мешок.

— Что? — опять попытался возмутиться Майкл, но Гермиона его оттеснила. Ринка растеряно похлопала глазами, поглядела на брата, на новую подружку, и нехотя кинула мешок.

Один из банды Байда тут же ухватил его и отнёс главарю. Тот усмехнулся, раскрыл и сунул руку... вытащил мухоморы и ошарашено замер.

— Это чего?

— Мухоморы, — пояснил с усмешкой Майкл, наконец сообразив, что задумала их спутница. — А ты надеялся отыскать секретные ингредиенты?

Легенды о секретных легкодоступных ингредиентах, которые позволят почти полностью подменить дорогие в зельях и приблизить оные к оригинальным рецептам, ходили среди обитателей Ямы весьма упорно. Оно и понятно, это один из наиболее доступных способов заработка для местных жителей. Сильных магов здесь отродясь не было, поскольку никто не заканчивал школу и не развивал свои таланты, зато зельеварение было вполне доступно и приносило пусть и скромный, но доход, тем более, если не спрашивать имён клиентов и не интересоваться зачем нужно то или иное незаконное зелье. Как очень быстро выяснила Гермиона, этот район заселили беглецы от инквизиции в средние века. Хорошие маги быстро разбирались могущественными родами, а здесь оседали те, кого люди называли ведьмами, жившие обычно в деревнях и варившие лечебные или приворотные зелья, предсказывающие погоду, лечащие скот... Именно они и попали первыми под удар святых отцов. Слабые магически, они не могли оказать сопротивление и не были нужны другим магам. Сюда же стекались проходимцы всех мастей, наделённые хоть крохой дара. Вот эти люди и положили начало кварталу Яма в магической части Лондона. И, поскольку, ничего другого, кроме как варить разные зелья, они не умели, то этим и зарабатывали.

Правда, здесь ещё встречались и изготовители артефактов, волшебных палочек, зачарованных вещей. Как Гермиона подозревала, все они были примерно того же качества, что и местные зелья. Дорогие материалы ведь недоступны из-за цены, а с заменителями ничего хорошего не сделать. К тому же, не имея систематического образования, местные мастера могли полагаться только на передающиеся из поколения в поколения секреты. Возможно в ранние средние века этого и хватало, но за столетия мир ушёл далеко вперёд. Даже магический. И если, собственно, магический мир застрял в веке восемнадцатом, то Яма твёрдо обосновалась в веке четырнадцатом, а то и раньше. Сюда даже авроры почти не захаживали, а все склоки улаживались местными старейшинами, имевшими огромную власть над обитателями Ямы.

Как ни странно, но именно из-за этого Яма была даже безопасней Лютного переулка. Местные обитатели строго придерживались правила не гадить там, где живёшь. А те, кто правил не придерживался, обычно не возвращались из вылазок в Лютный, где сбывали свой товар, или пропадали в лесу, росшему неподалёку, и где местные зельевары собирали компоненты для зелий. По общей договорённости лес был ничейной землёй и правило только одно: нашёл — твоё.

Потому-то Майкл и возмущался поведению Байда. Но и понимал его. Появление Гермионы нарушило баланс между местными. Она принесла сюда то, чего они никогда не знали — научный подход к проблеме и современные знания. В результате зелья семьи Тарен стали резко улучшаться в качестве. В то, что это заслуга грязнокровки, которую зачем-то Тарены взяли в ученицы, никто, естественно, не поверил. Для всех было очевидно, что они нашли секретные ингредиенты и, что особо возмутительно, скрыли это от всех, загребая денежки в одиночку. За последние две недели это была уже не первая попытка ограбить их компанию и выяснить, что же это за компоненты.

Как и рассчитывала Гермиона, получив мешок с мухоморами, Байд с компанией исчез, наверное, решили, что нашли нужное. Ну-ну... флаг им в руки. Хотя... Гермиона даже несколько озадачилась от пришедшей в голову мысли — если Байду не настучат по шее, когда он принесёт настолько "секретный" ингредиент, то как скоро мухоморы исчезнут из этого леса?

Девочка ходила в Яму уже почти полтора месяца с тех пор, как уговорила Таренов принять её, убедив, что сможет быть полезной. В доказательство она даже предоставила им пару рецептов простых зелий, над которыми просидела несколько дней, пытаясь сделать так, чтобы в них применялись только самые дешёвые или легкодоступные компоненты. Лизета, недоверчиво посматривая на листы бумаги, сварила на пробу небольшой флакон и осталась довольна. А вот убедить родителей дать разрешение на такое ученичество оказалось намного сложнее, при этом учитель помогать ей отказывался наотрез, хотя и подробно отвечал на все вопросы отца или матери Гермионы.

— Не можешь собственных родителей убедить, нечего тебе делать в Яме.

Убедить всё же удалось, когда составила целый список из того, что ей даст такое ученичество, чему научит, а также не забыла упомянуть и о нанятом охраннике. А вот о том, что он вмешается только при угрозе её жизни, не раньше, упомянуть "забыла".

Так и началось ученичество. Она пересчитывала зелья на имеющиеся в наличии у Лизеты ингредиенты, доказывая ей свою правоту с помощью расчётов, заодно объясняя принципы определения соотношений аналогов. А потом, когда запасы стали заканчиваться, её и остальных детей стали отпускать в лес на сбор всяких трав. Майкл удивился, раньше их в одиночку не отпускали, мало ли кто в лесу бродит. Гермиона сначала тоже удивилась, а потом вспомнила думосброс, подумала и, вздохнув, решила, что знает причину.

Скорее всего, когда она договорилась об ученичестве, здесь побывал её учитель и выставил определённые условия по тому, чему следует её учить, заплатив за это хорошие деньги. Гермиона дурой не была и из разговоров местных ребят, с кем приходилось общаться, выяснила, что наибольший доход приносят незаконные зелья, но как раз такие Лизета при ней не варила и не учила их готовить. Точнее учила, но только очень немногие, которые попали в список запрещённых скорее от подстраховки, чем из-за реальной опасности. И недовольной этим Лизета не выглядела.

Что же касается походов в лес, то и тут всё понятно — ведь Шарх нанят в её телохранители, а значит всё время находится поблизости, и в случае реальной опасности немедленно придёт на помощь. Лизета об этом не могла не знать, а потому пользовалась этим удачным моментом вовсю, убеждая Гермиону, что настоящий зельевар должен сначала научиться добывать ингредиенты самостоятельно. А ей в помощь отправляла своих детей, зная, что все будут находиться под охраной Шарха.

Прежняя Гермиона прониклась бы такому доверию и старалась бы изо всех сил подтвердить, что заслуживает его. Но мистер Кливен сумел всё-таки привить ей лёгкую паранойю, а потому, разобравшись что к чему, быстро сообразила, что Лизета её просто использует, отправляя со своими детьми как приложение, чтобы Шарх охранял всех. Без неё он бы не пошёл, не имея возможности оставить без внимания подопечную даже ненадолго — по контракту он должен постоянно присматривать за ней в магическом мире. Насколько знала девочка, исключение в контракте было сделано только для Хогвартса и Хогсмита.

Сначала Гермиона хотела отказаться от таких походов, но, поразмыслив, решила, что они и в самом деле будут для неё полезны и позже не пожалела о согласии ни разу. Может современная наука зельеварения ушла далеко вперёд по сравнению со средними веками, но местные в знании разных трав, ягод и способов их заготовки и подготовки для зелий, могли дать фору настоящим мастерам, занятым только приготовлением зелий, а ингредиенты добывающте в магических аптеках. В любом случае, за эти полтора месяца она получила знаний о тонкостях зельеварения больше, чем за прошлые два года и теперь ей стали гораздо понятнее причины, по которым в разных ситуациях требовалось нарезать ингредиенты разными способами ножами из разных материалов.

И вот примерно две недели назад на их группу открыли целенаправленную охоту. Взрослые в это дело не полезли — Шарх предусмотрительно обратил общее внимание на браслет ученицы мага на руке Гермионы, но этот факт не помешал им "тонко" намекнуть своим отпрыскам, что тем желательно сделать, справедливо рассудив, что в разборки с детьми маг не полезет.

В первый раз, когда на них напали, Гермиона малодушно едва не сбежала порталом, когда поняла, что Шарх вмешиваться не будет. Опасности жизни ведь нет. Остановило её только понимание того, что после этого учитель больше не отпустит её сюда. В конце концов он прямо сказал, что её пребывание в Яме тоже учёба и от её поведения будет многое зависеть. Бегство в такой ситуации явно не понравится учителю. Тогда удалось сбежать. В следующие разы Гермиона брала с собой палку... конечно не шпага, но охладить пыл некоторых не джентльменов получилось. Умение девочки орудовать деревяшкой очень быстро снискало ей определённое уважение среди местных мальчишек, уважающих силу и храбрость, а потому её и Ринку старались не задевать. Вот только оставались некоторые отморозки, типа банды Байда, для которых никакие правила не писаны. Сегодня, к счастью, их отвлекли трофеи...

— Думаешь, они посчитают мухоморы тем самым секретным ингредиентом? — поинтересовался Майкл, когда последний из группы Байда исчез из виду.

— Кто его знает, — улыбнулась девочка. — Но мухомор никогда не применялся в ваших зельях. Он требуется для снотворных, дурманящих, обезболивающих некоторых, но не в тех, которые варим мы.

— Я всё равно не пойму, почему он нам нужен. Я знаю о его свойствах и никак не соображу, где их можно применить.

— Сам по себе он не нужен. Меня заинтересовали некоторые его... особенности. Понимаешь, мне пришла в голову идея приготовить простейшее зелье из двух компонентов... ещё более простых, но их свойства должны взаимно дополнить друг друга. Нейтрализовать вредные и усилить полезные. Вполне возможно, может получиться состав, близкий к эталону.

— И никто до тебя не сообразил об этом? — недоверчиво спросил Тимми.

— Те, кто знает о таком способе приготовления зелий, не станет заморачиваться с вашими. Есть же отработанные и надёжные рецепты, кстати, намного проще в приготовлении. Я вовсе не считаю себя мастером зелий и уверена, что любой из них с ходу предложит более лучшее решение. Нам же придётся экспериментировать. И мухомор тут важная часть одного из компонентов. А о чём там подумали Байд и его друзья... кто его знает. Ну, пусть попробуют с его помощью улучшить свои зелья.

Майкл расхохотался. Видно представил, как будут пытаться использовать мухомор в простых зельях.

— Но нам нужно собирать его заново, — вздохнул он, наконец.

— Не нужно. — Гермиона вытащила из-под полы куртки небольшой мешочек. — Я отложила несколько. На первое время вполне хватит. Возвращаемся, нужно поставить основу одного из компонентов. По моим расчётам, оно должно отстаиваться два дня. Можно было бы сделать быстрее, но для этого требуется тёртый рог единорога...

— Обойдёмся, — отрезал Майкл. — Знаешь сколько он стоит?

— Потому и поставим настаиваться.

Вечером, расположившись у камина и пытаясь пробить защиту разума у ученицы, мистер Кливен выслушивал рассказ Гермионы и одобрительно кивал.

— Наконец ты научилась решать проблему не в лоб. Раньше бы ты с кулаками кинулась на этого Байда. И защита твоя серьёзно улучшилась. Мне всего два раза удалось её обойти.

— Два раза? Я засекла один, — сникла девочка.

— А вот раскисать не стоит. Поверь, всего лишь за два года ты достигла потрясающих результатов. Но этого всё равно мало, чтобы защита была на самом деле надёжной. Её постоянно надо совершенствовать и заниматься. Тут нельзя останавливаться.

— Я каждый вечер перед сном упражняюсь.

— Молодец. Продолжай в том же духе. А сейчас идём со мной.

Мистер Кливен неторопливо поднялся из кресла, опираясь о трость и зашагал к своей комнате. Гермиона поспешно вскочила со своего места и пристроилась позади учителя, недоумевая, куда они идут. До сегодняшнего дня мистер Кливен никогда не приглашал её в свою комнату. В кабинете была, а в спальне ни разу.

Учитель обошёл кровать и остановился у прикроватной тумбочки.

— Подойти, — подманил он ученицу. — Ты должна это знать. Отодвинь тумбочку.

Тяжёлая на вид дубовая тумбочка, к удивлению Гермионы, сдвинулась почти без сопротивления.

— Поверни её на девяносто градусов и придвинь к стене с окном... ближе к окну... так нормально. Теперь положи руку на изголовье кровати.

Когда девочка выполнила пожелание, маг накрыл её ладошку своей.

— Не дёргайся. Дай настроиться чарам распознавания. Готово. — Мистер Кливен убрал свою руку. — Теперь надави на левый шар изголовья кровати.

Как только Гермиона сделала это, в казавшейся цельной стене вдруг появилось очертание небольшой дверки, которая сразу откинулась вниз, а вперёд выехала подставка с ларцом. Мистер Кливен подошёл к нему и осторожно погладил, на лице появилось какое-то мечтательно-задумчивое выражение. Девочка даже не рискнула напоминать о себе. К счастью, мистер Кливен сам быстро пришёл в себя.

— Семейный артефакт. Помнишь, я говорил, что у нас в стране специализировались на созданиях разных артефактов? Вот это образец одного из них. Сделали его лет триста назад...

— А что это?

— Тренажёр для работы с волшебными палочками.

— Что?!

— А чего ты удивляешься? Тренироваться начинать надо пораньше. Первый этап — фехтование. Вчера ты держалась вполне достойно — твёрдая рука, точный глазомер, реакция. Полагаю, пора переходить к следующему этапу. У тебя ведь через три дня день рождения?

— Да. Мне исполняется десять! — гордо провозгласила Гермиона.

Мистер Кливен необидно рассмеялся.

— Смотри-ка, совсем взрослая стала. Что ж, считай это моим подарком. На этом тренажёре занимались несколько поколений рода Мишиных. Когда придёт время, передай его наследнику. До этого пользуйся на своё усмотрение. Тайник я тебе показал. Конечно, не совсем удобно, что он в моей спальне, но тут уж ничего не поделаешь. Подойди.

Гермиона осторожно приблизилась, с опаской и любопытством посматривая на ларец.

Саймон Кливен аккуратно поднял крышку. Видно она была соединена каким-то механизмом с внутренней подставкой, поскольку по мере откидывания крышки из глубины ларца поднималась подставка-лесенка, на которой лежали десять совершенно одинаковых волшебных палочек... Нет, не одинаковых, на их рукоятках были выгравированы цифры от единицы — самая нижняя палочка, то десяти — верхняя. Сами палочки хоть и не представляли из себя произведения искусства, но видно было, что мастер постарался придать им вид посимпатичней.

— Это волшебные палочки?

— Не совсем. Как я уже сказал, это тренажёр для тренировки. В каждой палочке закодирован определённый набор заклинаний от самых простых, — учитель осторожно коснулся палочки с цифрой "1" на рукояти, — до сложнейших из высшей магии, — он переместил руку на верхнюю палочку. — За оставшийся год до того дня, как ты получишь настоящую волшебную палочку ты должна будешь научиться работать с тремя из них. До Хогвартса, я надеюсь, ты научишься работать с шестью. — Мистер Кливен взял палочку под первым номером и передал девочке. — Бери.

Гермиона осторожно приняла её, а мистер Кливен тем временем закрыл ларец и задвинул его в стену... которая снова стала единой без намёка на щели. Вернул тумбочку на место.

— Как видишь, чтобы закрыть тайник не нужно никаких сложностей... Да, как я уже говорил, ты можешь распоряжаться этим артефактом по своему усмотрению, можешь даже дать потренироваться друзьям, если захочешь. У меня только два условия: никому не показывай тайник и никогда не выноси палочки из дома... до того момента, как отдашь артефакт наследнику.

— Друзьям? — удивилась девочка. Сама мысль пригласить кого-то в дом к учителю казалось ей кощунственной. — Но ведь это ваш дом.

Мистер Кливен только грустно улыбнулся.

— Ты поймёшь со временем. А пока идём в фехтовальный зал, тренироваться будешь там.

В зале учитель велел девочке переодеться в спортивный костюм, после чего велел встать напротив.

— Сначала коротко расскажу о самом артефакте, дальше уже будешь разбираться сама. Ничего сложного в нём нет. Поскольку его делали у меня на родине, то управляющие команды в нём заложены на русском. Заклинания... тут сложнее. Конечно и у нас использовали латынь, но всё же основная масса их на церковнославянском. После реформ Петра Первого новые стали создавать на современном русском. К счастью создатели артефакта предусмотрели возможность перенастройки на разные режимы. Когда в девятнадцатом веке началось активное общение магов Европы и России, в палочки были заложены стандартные группы европейских заклинаний. Обрати внимания на встроенный в рукоять камешек. Это и есть... гм... память. В ларце ты найдёшь десять отделений... по отделению на палочку. Они пронумерованы. Каждой группе заклинаний соответствует свой цвет камня. Синий — европейская группа, зелёный — русская, красный — китайская, жёлтый... впрочем, в том же ларце есть пометка что куда. Если будет интересно, можешь потренироваться в другой группе. Но для тебя, раз ты поступаешь в Хогвартс, важна именно европейская. Именно по ней я с тебя и буду спрашивать.

Гермиона изучила саму палочку, камень в рукояти. Покивала. Несколько раз встала в фехтовальную позицию, помахала палочкой. Не получив никакого результата, успокоилась и снова стала слушать учителя.

— Так нельзя, — пояснил мистер Кливен, заметив, что девочка успокоилась. — Для начала встань прямо, подними кончик палочки вверх перед собой и скажи по-русски "помощь".

— Помощь.

Тотчас перед глазами девочки повисла плотная белая дымка, на которой показались горящие огнём буквы. Не слишком ярко, как раз, чтобы комфортно было читать.

— Двигая кончик палочки вверх или вниз ты сможешь перемещать текст. Командой "убрать", ты уберёшь помощь.

— Тут на французском, — заметила Гермиона, вчитываясь в текст.

— Само собой. Вспомни, что я говорил. Европейскую группу заклинаний для палочек создали в начале девятнадцатого века, а тогда языком международного общения был французский. Так что все пояснения сделаны на нём. Полагалось, что любой европейский маг владеет этим языком. Так что режим помощи, в зависимости от вставленного камня, выводится либо на французском, либо на русском.

— А если я вставлю камень с китайскими заклинаниями?

— На выбор. Либо китайский, либо русский. Стоп! Не нужно вопросов, сама разберёшься потом, если интересно. Текст на всех языках примерно одинаков. Ну кроме пояснений к заклинаниям, понятно. Прочитала?

— Да. Здорово! Почему такая идея никому в голову не пришла раньше?

— Возможно потому, что реализовать её очень сложно. Эти палочки — работа выдающегося мастера-артефактора. Он их почти двадцать лет делал. Я не уверен, что это смогут и у меня на родине повторить, а об артефакторах такого уровня в Европе я и не слышал... — мистер Кливен задумался, — Хотя, может быть Поттеры смогли бы повторить... похуже, дольше делали бы, но смогли бы. Увы, уже отец нынешнего героя магического мира, — как обычно, когда учитель говорил о Гарри Поттере, слово "герой" звучало с лёгкой иронией, — забросил дела рода. Не уверен, что он смог бы сделать хоть что-нибудь серьёзное. А вот его отец вполне мог бы справиться... наверное. Ладно, продолжим. Команда "вывести список".

— Вывести список, — послушно повторила девочка.

— Перед тобой список тех заклинаний, что ты должна тренировать. Их там больше сотни всяких. И из боевой магии и из бытовой. Набор кажется несуразным, но на самом деле он создан после очень тщательного отбора. Дело в том, что часто заклинания разных направлений создаются из какого-нибудь одного, просто немного изменённого для конкретных задач. Тренажёр же должен тебя научить правильным чётким и быстрым движениям. Ещё заклинания подобраны так, чтобы следующее в жесте вытекало из предыдущего. Последней проверкой для перехода ко второму тренажёру будет проведение десяти серий из десяти заклинаний подряд. Ну с этим мы потом разберёмся, когда ты освоишь все те, что зашиты в тренажёр. Серии не нужно отрабатывать до автоматизма, но провести ты их должна суметь быстро и без ошибок. Позже они тебе пригодятся при отработке дуэльных заклинаний. Всё понятно?

— Конечно. Я должна прочитать первое заклинание из списка, выполнить его согласно примечаниям. А как я пойму, что всё сделано правильно?

— Не переживай, — хмыкнул мистер Кливен. — Ты поймёшь, когда выполнишь заклинание НЕПРАВИЛЬНО. Следующая команда "Начать тренировку".

— "Начать тренировку".

На кончике палочки мигнул зелёный огонёк.

— Видишь? Это значит, что команда принята и исполнена. Чтобы тренировку закончить нужно сказать "Закончить тренировку".

— Закончить тренировку. — Снова мигнул зелёный огонёк, но два раза.

— Да раза мигает когда подаётся команда завершения чего-либо или отмены. В общем, это всё, что тебе нужно знать. Давай проведём короткое обучение.

— Начать тренировку.

— Молодец. Правильно сообразила. Теперь скажи "начать обучение".

— Начать обучение. — Снова мигнул зелёный огонёк.

— Теперь простейшее заклинание "Люмос", ты наверняка о нём уже читала.

— Заклинание света.

— Правильно. Не требует никакого жеста палочкой, просто заклинание. Произнеси его.

— Люмос.

На кончике палочки загорелся зелёный огонёк. Гермиона озадаченно изучила его.

— Вроде он должен быть белым.

— Это если ты волшебной палочкой воспользуешься, у тебя же в руке тренажёр. Это не волшебная палочка. В данном случае, зелёный огонь сигнализирует, что ты всё сделала правильно и будь у тебя в руке настоящая палочка всё бы получилось. Знаешь заклинание отмены света?

— Нокс... — огонёк на кончике палочки погас.

— Снова всё сделала правильно. Если бы где ошиблась, то ничего бы не произошло. Что ещё тебе надо знать? Ах, да. Основа жестов палочкой — кисть руки. Исключение, когда ты делаешь выпад вперёд, но и он должен быть только обозначен. Тыкать как шпагой не нужно. Выстави вперёд палочку... держи её так, как держала бы шпагу. Теперь покрути её кистью. И помни, включён режим обучения.

Гермиона встала в позицию... палочка в её руке даже не дрожала, рука, натренированная работой с гораздо более тяжёлой шпагой, не замечала этого веса. Девочка принялась быстро крутить кистью, вычерчивая кончиком палочки замысловатые узоры... снова разгорелся зелёный огонёк, который по мере движения оставлял в воздухе след словно от реактивного самолёта. Когда девочка остановилась, рассматривая получившиеся узоры, те ещё минуты две висели в воздухе, пока наконец не истаяли.

— Вот это и есть принцип работы тренажёра. Первое — ты произносишь заклинание. Если сделала всё правильно, то от кончика твоей палочки в воздухе прокладывается след из зелёной дорожки, по которой ты должна будешь провести палочку — это жест. Если, опять-таки, ты не ошибёшься, огонёк на кончике мигнёт один раз. Если рука дрогнет и кончик палочки сойдёт с проложенного пути, дорожка исчезнет, а руку немного кольнёт. Давай попробуем для начала вместе.

Мистер Кливен обошёл девочку, зайдя к ней со спины, зажал в своей ладони её ладонь с палочкой.

— Расслабь руку, не сопротивляйся, дай мне ею управлять. Готова?

— Да.

Мистер Кливен произнёс непонятное заклинание, звучащее как "торо", после которого перед ними возникла зелёная дорожка, про которую учитель рассказывал ранее.

— Это тренировочное заклинание. Смысла оно не имеет, — сообщил он, видя, что девочка старательно хмурится, пытаясь разобраться с тем, что должно делать заклинание. — В реальности таких сложных жестов не требует ни одно заклинание. Видишь, какой запутанный путь? Но в нём присутствуют все самые распространённые движения палочкой. Расслабь руку, не мешай мне. Поехали.

Удерживая руку девочки в своей, маг твёрдо вёл палочкой по зелёной дорожке и по мере движения она исчезала, словно карандашный след под стёркой. Вот дорожка закончилась и сразу мигнул зелёный огонёк на кончике. Мистер Кливен отошёл в сторону.

— Видишь? Ничего сложного. Запомнила заклинание?

Девочка, не сводя взгляда с палочки в руке, кивнула.

— Тогда давай теперь сама.

— Торо... — появилась дорожка... Девочка уверенно двигала по ней кончиком палочки, хотя и не так быстро, как это делал мистер Кливен. Гермиона почему-то была уверена, что если бы палочка была у него в руке, то он бы выполнил упражнение за мгновение. Сама она предпочла не спешить, благо занятия фехтованием отучили её от поспешных действий и помогли развить твёрдость руки. Теперь ей стало понятно, о чём говорил учитель, утверждая, что фехтование должно быть обязательным занятием для любого уважающего себя мага.

Девочка почти справилась. Но в последний момент она то ли расслабилась от уверенности, что получилось, то ли дрогнула рука, но кончик палочки чуть вильнул и сошёл с дорожки...

— Ай. Она колется, — девочка возмущённо уставилась на палочку в руке.

— Естественно. Более того скажу, чем выше уровень тренажёрной палочки, тем больнее будет колоться. Первая палочка на самом деле вводная, она подготавливает ученика, потому и особых неприятностей не доставит. Такой вот укол максимум, что может получить ученик. — Маг подошёл к одной из полок, взял большой секундомер, с которым обычно Гермиона отрабатывали скорость выпадов при тренировке со шпагой, и поставил его перед девочкой. — Время, за которое ты должна выполнить обучающее заклинание — меньше секунды. Как только уложишься в этот норматив, можешь переходить к отработке заклинаний по списку. Торопиться не надо, одно за другим. Опережать обучение тоже не стоит. Научилась одному, уложилась в норматив, который прописан в примечании, переходи к следующему. Не забывай периодически возвращаться к пройденным заклинаниям. Я же время от времени буду проверять твои успехи. Сейчас хочешь позаниматься? Или есть другие дела?

— Можно я потренируюсь?

— Можно. Палочку возвращать в тайник не обязательно, только не забывай убирать её в сейф у себя в комнате.

— Спасибо, мистер Кливен.

— Не за что, — хмыкнул маг. — Тренируйся. Скоро я начну обучать тебя родовым секретам Мишиных. Вот там тебе действительно придётся попотеть. А это... так, лёгкая разминка.

Судя по выражению лица девочки, из всей фразы учителя она выдернула только слово "обучать", которое скорее привело её в нетерпеливое ожидание от предвкушения перед новыми знаниями, чем напугало будущей сложностью учёбы. Наверное, именно поэтому она занялась отработкой заклинаний с повышенным энтузиазмом и когда мистер Кливен покидал зал, он видел широчайшую улыбку на лице ученицы.

Глава 14

Гермиона увлеклась зарубежной классикой... Чтобы представить масштаб проблем для окружающих, нужно знать Гермиону Грейнджер. Для неё, увлечение — это не прочитать пару страниц классики перед сном, а вникнуть, понять, осознать, перелопатить гору сопутствующей литературы из критических статей, отзывов современников и вводных. Началось всё с того, что девочка вдруг поняла, что знание нескольких иностранных языков даёт ей возможность читать книги, о которых она раньше и слышать не могла. Нет, она и раньше читала много, но всё ограничивалось книгами по магии. Мистер Кливен так загрузил её заданиями, что и вздохнуть было некогда. Постепенно она вникала в основы, разбиралась с проблематикой магии других культур, а по мере того, как она изучала языки, ей всё легче и легче давались все изучаемые материалы. Да и научилась она выделять главное из прочитанного — прежний способ простого запоминания уже не годился, книг ведь было столько, что можно утонуть в них. Волей-неволей пришлось учиться выдёргивать только то, что действительно важно. Очень может быть, что мистер Кливен этого и добивался, давая ученице столько материала для самостоятельного изучения. Зная обязательность девочки в этом вопросе, он знал, что она будет читать всё, что он рекомендует.

И вот настал момент, когда нагрузка в учёбе немного спала, хотя скорее она просто втянулась в ритм и научилась правильно распределять нагрузки, и у девочки появилось свободное время. Тут-то она и вспомнила о книгах. Точнее подумала о тех возможностях, которые ей предоставляет свободное владение несколькими иностранными языками. Английскую классику она, благодаря родителям знала в пределах своего возраста весьма неплохо, но сейчас перед ней открывался воистину безграничный простор. Слегка обалдев от открывшихся перспектив, девочка ненадолго задумалась с чего бы начать, но вспомнив о том, кто её учитель, решила, что ему будет приятно, если она начнёт читать русскую литературу. Ей и раньше попадались книги... в переводе. Но сейчас-то можно оценить их в оригинале! Сказано сделано. Очередной поход с родителями в центральный Лондон привёл её в магазин книг на иностранных языках, где она весьма основательно затарилась всем, что попалось на глаза.

Мистер Кливен тоже слегка растерялся, при виде горы появившихся в доме книг на его родном языке. Сперва он даже растрогался... сперва... Рассортировал книги в том порядке, как их лучше читать, отложил в сторону Достоевского, заметив, что ей его пока рано читать, пусть ученица сначала подрастёт. Гермиона не спорила, и без того книг хватало. Более того, мистер Кливен в следующие выходные сам поездил по Лондону и привёз ещё кое-какие книги.

Всё было отлично, пока Гермиона читала дореволюционных классиков. Мистер Кливен с явным наслаждением отвечал на все вопросы, давал пояснения, рассказывал свои личные впечатления. Ему явно нравилось разговаривать на такие темы. Он даже завёл отдельную традицию, накрывая вечером стол в саду, где на свежем воздухе, наслаждаясь чаем и заказанными специально для таких вечеров баранками. Говорил, что в своём имении они именно за таким столом собирались всей семьёй, называя эти сборы вечерними посиделками. Именно за такими посиделками они с девочкой и вели разговоры о литературе. А в последнее время к ним стали присоединяться и родители Гермионы, из-за которых они вынуждены были переходить в общении на английский язык. Это не мешало говорить о книгах, но сдерживало обсуждение стихов. Впрочем, всё равно все оставались довольны, даже родители девочки, которым явно импонировало такое разностороннее образование собственного ребёнка и то, с каким знанием вопроса она ведёт разговор.

Проблемы начались, когда Гермиона добралась до постреволюционной литературы. Булгаков и у неё, и у мистера Кливена пошёл на ура, благо у него все аллюзии его времени в СССР давались весьма понятно и особого непонимания не вызывали. У девочки, конечно, возникли вопросы, но мистер Кливен помог разобраться. А вот случайно прочитанную попавшуюся ей под руку книгу "Двенадцать стульев" девочка не поняла. Причём интуитивно она понимала, что она не совсем о похождении обаятельного мошенника и сына турецкоподанного. Уже на этой фразе у неё возникли вопросы. Зачем писатели так выделили этот момент? И если он турок, почему его никто за турка не принимал? И таких вопросов у неё возникло море. Привыкнув доводить начатое дело до конца, Гермиона решительно отправилась к наставнику...

Оказалось, что он такую книгу не читал и сам оказался озадачен некоторыми вопросами ученицы. Добросовестно прочитал и задумался.

— Полагаю, тут я мало чем смогу тебе помочь, — наконец со вздохом признался он. — Книга носит явно иронический характер, а такие вещи часто привязывают к определённой эпохе. Часто бывает, что уже следующему поколению многие шутки, кажущиеся их родителям смешными, становятся просто непонятны. А я вообще не знаю, что творилось на родине в тот момент. Хотя вот по турецкоподданному могу дать пояснение.

— Да? Он действительно турок?

— Нет, — рассмеялся мистер Кливен. — Понимаешь, на юге Российской империи находились все самые оживлённые порты, через которые шла торговля, естественно, такие места привлекали к себе внимание торговцев всех мастей, контрабандистов, мошенников и других подобных им людей. Потому там, где собрались люди самых разный национальностей: евреи, армяне, греки, сербы, хорваты и многие-многие другие, образовалась весьма специфическая атмосфера мирового базара. Я как-то бывал в Одессе... Впрочем, кто не был там ни разу, тот всё равно не поймёт. Да и не важно это. А когда началась революция, многие из этой публики, чтобы хоть как-то защитить себя, стали массово принимать подданство иностранных держав. Проще всего было стать турецкими подданными. Когда мы с семьёй убегали из России, мы как раз проезжали по тем районам. Так что, подозреваю, авторы просто иронизируют над массовой сменой национальности. Сын турецкоподданного в книге означает как раз сына таких вот хитровывернутых торговцев.

— О-о-о... Но ведь это значит, что в книге можно найти и другие похоже моменты?

— Скорее всего так и есть. Авторы явно неглупы и прошлись по многим проблемам того времени, но, чтобы понять о чём говорится в книге, надо иметь хотя бы минимальное представление о происходящем в России.

— Вот когда вы мне объяснили про этого подданного сразу стало намного интересней.

— Когда понимаешь прочитанное, всегда интересней. Ты ведь уже убедилась, что язык, это не только набор слов, но и вкладывающийся в них смысл, который не всегда совпадёт со значением слов.

— Значит нужно найти того, кто объяснит.

Мистер Кливен очень напрасно не обратил внимания на последнюю фразу девочки. В оправдание ему можно сказать, что даже родители не поняли, что творится в умной лохматой голове их дочери.

В силу возраста Гермиону не сильно интересовала политика, но в силу врождённого любопытства, от которого умерла не одна кошка, прислушивалась к разговорам взрослых, которые её обсуждали при ней. Так что слова "перестройка" и "гласность" вовсе не были для неё чем-то непонятным. Обдумав всё так и этак, даже сделав вывод, что родители, если их заранее поставить в известность, могут не согласиться с ней, она однажды уговорила их съездить с ней на экскурсию по Лондону и даже отпросилась у мистера Кливена на все выходные. Дальше осталось вроде бы ненароком привести родителей к советскому посольству, прогуляться там, выбрать небольшую группу вроде бы ничем не занятых людей, похожих на туристов и заговорить с ними. Родителям оставалось только стоять рядом и растерянно улыбаться, не понимая, о чём говорит их дочь. Причём туристы выглядели ничуть не менее растерянными, чем сами родители лохматого чуда, которое с серьёзным видом, пересыпая речь извинениями за доставленное неудобство (вежливости много не бывает), спрашивала будет ли у уважаемых гостей их прекрасной страны время, чтобы обсудить кое какие вопросы по прочитанным книгам, на которые никто из знакомых, по причине их незнания языка, ответить не могут.

"Гости прекрасной страны" оказались представителями какой-то государственной структуры, Гермиона просто не поняла, что она делает, хотя и считала, что русский язык знает хорошо. Они только что закончили оформлять документы в посольстве и хотели пройти по Лондону. Едва уяснив последнее, девочка тут же предложила себя и родителей в роли экскурсоводов.

Уяснив в чём дело, Джон Грейнджер весьма многозначительно глянул на дочь (та в ответ состроила невинную мордашку), но видно было, что ему и самому интересно, так что очень быстро все пришли к согласию. Грейнджеры устраивают гостям экскурсию по Лондону, а те в ответ, когда засядут после экскурсии где-нибудь перекусить, отвечают на вопросы девочки.

— Вы ещё не представляете на что согласились, — многозначительно заметил Грейнджер-старший.

— Папа! — возмутилась дочь.

Один из гостей, видимо знавший английский, рассмеялся и заметил, что ему самому очень интересно побеседовать с таким образованным человеком, каковой безусловно является их дочь.

Прогулка затянулась почти до самого вечера, видно было, что бесконечные вопросы девочки, пытающейся разобраться в ситуациях и поступках героев, очень забавляли взрослых. Впервые попавшие в подобную ситуацию, они вполне искренне пытались помочь, даже посоветовали ещё некоторые книги, которые стоило почитать, чтобы лучше понять происходящее в стране в разные времена.

— А откуда ты так знаешь русский язык? — в конце концов закономерно поинтересовался один из туристов.

К такому вопросу девочка подготовилась, она помнила, что говорить об учителе не стоило. Тем более первое, что она сделала — проверила, чтобы среди тех, к кому она подошла не было магов. Тест простенький и мистер Кливен обучил этому в первую очередь.

— У нас был соседом один эмигрант из вашей страны... после революции уехал, с тех пор и жил тут. Я с ним случайно познакомилась, кажется, ему было скучно. Он обучил меня не только русскому языку, но и французскому. Он был очень образованным человеком.

— Был?

Гермиона виновато пожала плечами и чуть грустно улыбнулась, после чего взрослые почувствовали себя последними сволочами, разбередившие душевную рану ребёнка.

Легенда такая возникла не с бухты-барахты, девочка помнила, что мистер Кливен говорил ей, что живёт здесь под именем собственного сына, родившегося в двадцать пятом году и что по всем документам в магловском мире его отец скончался год назад. Зачем мистер Кливен провернул эту операцию девочка не поняла, но и не спрашивала. Зато теперь она могла с чистой совестью выдавать заготовленную легенду, которая выдержит любую проверку страшного КГБ.

Расстались все довольные друг другом. Туристы получили массу удовольствия от прогулки по городу с бесплатными экскурсоводами, с которыми, к тому же, было о чём поговорить. Джон и Эмма Грейнджеры обзавелись массой новых впечатлений, узнали много всего интересного о другой стране, а Гермиона получила кучу новой информации, которую нужно обдумать, а также понимание многих тонкостей, из-за которых часто не могла оценить прочитанные книги.

Мистеру Кливену пришлось всё рассказать... хотя ничего утаивать девочка и так не собиралась, но всё же чувствовала она себя не очень хорошо, всё-таки впервые обманула учителя. Точнее, как обманула? Просто скрыла свои планы.

Наставник долго молчал, что-то обдумывая, потом попросил открыть разум и поделиться воспоминаниями. Девочка неохотно пристроилась на стуле напротив и взглянула в глаза наставнику. Тот некоторое время молчал.

— Знаешь, — наконец заговорил он, — даже не знаю, сердиться на тебя или гордиться.

— Вы не сердитесь?

— Сержусь. Немного. Такие ответственные действия лучше всего делать, предварительно посоветовавшись со старшим, с тем, кому доверяешь. Я делаю вывод, что мне ты не доверяешь...

— Я не... то есть, я доверяю...

— Но думала, что я откажу тебе. А почему, собственно? Я не имею ничего против, если ты будешь общаться с моими бывшими соотечественниками. С другой стороны, ты сделала всё так, как я бы тебе и посоветовал. Убедилась, что собеседники не маги, в острые моменты умело переводила разговор на другие темы, хорошо играла роль, когда требовалось смутить собеседников. Знаешь, попроси родителей сводить тебя на несколько уроков актёрского мастерства, пригодится.

— Э-э... ладно... так вы не сердитесь?

— Нет, Гермиона. Но я всё же буду благодарен, если в следующий раз ты будешь советоваться со мной. Поверь мне, я не буду тебе запрещать что-то делать без очень веской причины, о которой честно тебе расскажу.

— Обещаю! — подскочила со стула девочка, торжественно вытягиваясь в струнку.

— Хоть получила то, ради чего всё затеяла?

— Ага. Представляете, там один человек оказался с литературным образованием. Он столько всего интересного рассказывал. Ещё посоветовал кое-какие фильмы... ума не приложу, где их можно достать. Хотя он обещал прислать кассеты... я ему дала адрес родителей.

— Да-да, я помню этот момент в твоих воспоминаниях... — Мистер Кливен снова о чём-то задумался. — Знаешь, а это неплохая идея. Ты на разных языках общаешься только со мной, а это не очень хорошо. Тебе надо узнать и простой разговорный язык...

Девочка не поняла, что задумал учитель, хотя в следующие дни он был намного менее требователен, чем обычно. Не слишком наседал с заданиями, со шпагой тренировался с ней только два раза в день, а не три, как обычно. Зато постоянно куда-то звонил.

Выяснилось всё в воскресенье, когда к дому подъехал небольшой фургон, из которого вышли трое рабочих, вытащили какое-то оборудование и приступили к работе. Очень скоро дом обзавёлся украшением в виде спутниковой тарелки, а в зале появился самый современный телевизор и видеомагнитофон. Один из рабочих закончил настройку всего хозяйства и теперь объяснял мистеру Кливену и боящейся вздохнуть от восторга девочке как работает всё это хозяйство.

— Вы не переживайте, инструкция очень подробная, а если будут какие вопросы, звоните в наш сервисный центр, мы всегда поможем.

Мистер Кливен кивнул, расплатился по счетам, выдав весьма щедрые чаевые, после чего углубился в чтении инструкции — он любил плановый подход ко всему, а не кидался на новое с методом научного тыка.

С тех пор в занятиях Гермионы появился ежедневный просмотр иностранных каналов, чтобы девочка не скучала, в основном мультфильмов и фильмов. Но большего ведь и не нужно для языковой практики. Теперь словарный запас разных языков у девочки пополнялся с такой скоростью, что мистер Кливен только жалел, что ему не пришла такая идея в голову раньше.

А через три недели пришла посылка от туриста, с которым Гермиона познакомилась в Лондоне. Она уже и забыла о той встрече, когда мама зашла в гости к мистеру Кливену и внесла небольшой ящик.

— Кажется, это от того русского, с кем ты познакомилась в Лондоне, — сообщила она.

Гермиона тут же распотрошила коробку и вытащила штук двадцать кассет с разными фильмами.

— Ого! — удивилась она, быстро просматривая названия. — Мистер Кливен, тут есть и классика по Пушкину... Капитанская дочь. Ага. Война и мир... ну это я и так смотрела, только в переводе. О... Тут и про войну есть.

— Да? — мистер Кливен вроде бы остался невозмутимым, но девочка уже слишком хорошо изучила учителя и почувствовала его напряжение. — Будет интересно взглянуть на... другую сторону... Хотя представляю, чего эти коммунисты могли наснимать.

— В бой идут одни старики... странное название. Что, в бой только стариков направляли?

— Не знаю... — Мистер Кливен всё-таки подошёл и тоже просмотрел все кассеты. — Что ж... будет чем заняться...

— А! Здесь и детские фильмы есть! Буратино... это кто? Ага, "Проданный смех". Я читала книгу, будет интересно посмотреть... А ещё сказки. О! Мультфильмы.

— Так! — Эмма решительно сгребла все кассеты в сторону и аккуратно расставила их в специально предусмотренном шкафу у телевизора. — Кое-кто обещал, что сегодня отправится с нами к бабушке с дедушкой. А все эти фильмы ты и потом можешь посмотреть.

Девочка вздохнула печально, всем видом изображая мировую скорбь, и отправилась переодеваться, стараясь не обращать внимания на смешок учителя. Как же, трагедия! Оторвали от возможности узнать что-то новое.

Первый фильм из присланных Гермиона просмотрела вместе с учителем. Тот неожиданно увлёкся и дальше все кассеты смотрели только вдвоём, хотя порой реакция на фильмы мистера Кливена ставила девочку в тупик. Он довольно едко прошёлся по всем комедиям тридцатых годов, что-то ворча про кухарок, рвущихся управлять государством. Девочка порой и сама не понимала о чём там вообще речь, но и выслушивать ехидные замечания наставника, абсолютно не по делу, тоже не хотелось. К счастью, комедий тех времён оказалось всего три штуки.

Сейчас под руку девочке попалась кассета с фильмом "В бой идут одни старики". Вспомнив, что уже обращала внимание на эту кассету, когда только разгружали присланное, она с сомнением крутила её, пытаясь сообразить стоит смотреть что-то, с таким не очень весёлым названием. В комнату вошёл мистер Кливен, заметил сомнение на лице ученицы и уяснив в чём вопрос, кивнул:

— Ставь. Посмотрю хоть, как они... всё представляли...

Гермиона пожала плечами и вставила кассету в магнитофон, уселась в своё кресло и приготовилась к просмотру. Фильм неожиданно заинтересовал её — о войне так ещё не говорилось... в том, что ей ранее приходилось читать или смотреть. Но до конца досмотреть фильм ей не удалось. Позади раздался какой-то странный звук, словно отдирали прибитый кусок дерева. Девочка недоумённо обернулась. Мистер Кливен сидел бледный, руки побелели от напряжения, вцепившись в подлокотники кресла с такой силой, что деревянное украшение треснуло. Похоже именно треск ломающегося кресла и привлёк внимание Гермионы.

Заметив перепуганный взгляд девочки, он криво, явно через силу, улыбнулся, медленно встал.

— Пойду к себе... что-то мне нехорошо...

Смотреть спокойно дальше Гермиона уже не смогла. Ещё пыталась разобрать происходящее на экране, но перед глазами постоянно всплывало бледное лицо наставника. Наконец не выдержав, она выключила магнитофон и осторожно поднялась к кабинету учителя. Постучалась.

— Входи...

Гермиона раскрыла дверь и огляделась. Учитель совершенно расслабленно сидел в кресле, откинувшись на спинку и устремив взгляд куда-то вдаль.

— Что-то случилось?

Мистер Кливен обернулся к ней, вздохнул и протёр виски, усмехнулся.

— Знаешь... как-то... нехорошо, наверное... Я думал, уже пережил всё это. Очень... забавно смотреть на события с другой стороны, в которых ты принимал участие.

— Забавно? — Гермиона совсем запуталась, пытаясь разобраться с тем, что творится с учителем.

— Да... неподходящее слово, ты права. Мне трудно объяснить тебе... Даже прочитав, ты не понимаешь, какая на самом деле была та война. Мы не щадили никого... понимаешь? Вообще никого. Она была на уничтожение... — Мистер Кливен ненадолго замолчал, потом поднялся и решительно подошёл к сейфу, однако не стал его открывать, а сдвинул одну из панелей рядом с ним, за которой оказался ещё один сейф. — Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

— Конечно, мистер Кливен.

— Здесь, — мистер Кливен положил руку на дверь сейфа, — кое-какие документы... и фотографии о действиях нашего отряда. Девочка... пообещай мне... пообещай, что не станешь смотреть эти документы до моей смерти.

— Но...

— Пообещай.

— Э-э... хорошо, мистер Кливен, я обещаю. Но, если там что-то плохое, не лучше ли уничтожить?

— Уничтожить? О, нет. Такие вещи не уничтожаются... И я хочу, чтобы ты узнала ещё и того меня, каким я был когда-то... Настоящего меня...

— Каким вы были?

— Помнишь, я рассказывал о мести?

— Да. Вы хотели отомстить за смерть семьи.

— Но кому? В этом всё дело. Запомни, девочка... никогда и никому не мсти, как бы тебя ни обидели. Не сможешь простить, не прощай, но пусть всё останется на совести тех, кто поступил плохо.

— Я не понимаю...

— Скажи, я похож на счастливого человека?

Гермиона растерялась.

— Эм...

— Не похож, правда? Вместо того, чтобы жить дальше, завести семью, учить своих детей... Я ведь всерьёз и не раскаивался... долго... просто понял, что упустил шанс на воскрешение моего рода через кровь. Вот и ухватился за тебя... и как искупление в том числе. Раскаяние умом, а не сердцем... А вот сегодня посмотрел этот фильм... Знаешь... вот сейчас, сию секунду, я понял, что, собственно, на той стороне сражались такие же люди... со своими мечтами. Им не было дело до обид князя Мишина... да они и знать не знали, что такой существует. Даже не думал, что эти... смогут снять такой фильм... настоящий. И знаешь, что самое страшное? Осознание, что сражался-то я со своими.

— Но вы же уехали...

— А какая разница? Потому, хочу, чтобы ты всё узнала обо мне... но и не хочу показывать тебе эти документы пока я жив... Я просто не смогу посмотреть тебе в глаза после этого. Месть... если бы я... сейчас в этом или таком же доме могли жить мои дети... внуки... Он был бы наполнен жизнью и светом... но я сам, собственными руками всё угробил... Если бы не ты, так и умер бы в одиночестве в этом пустом доме... Я, да Ерёма... Чтобы ни случилось, не растрачивай себя на месть... не повторяй моей ошибки... Месть затмевает разум и заставляет творить такое, за что впоследствии становится невыносимо стыдно... и ты остаёшься в одиночестве. И ведь... вот смешно... ведь та война в России... она же была продолжением той, гражданской... сколько в ней моих соотечественников воевало с обеих сторон... Страшная это вещь — гражданская война...

Девочка, видя, что наставник снова впал в задумчивое состояние, осторожно присела в кресло для гостей и тоже замолчала, рассматривая бледное и осунувшееся лицо учителя. Тайник с сейфом по-прежнему был раскрыт, сам он вернулся в кресло и выглядел лет на девяносто, а то и все сто.

— Ах да, — очнулся он. — Я же самого главного не сказал... Код сейфа. Тысяча девятьсот сорок один... весьма памятный для меня год... тот проклятый год... Тысяча девятьсот сорок один. Там много материалов... И ещё... не пытайся открыть сейф магией, всё-таки мой род специализировался на снятии проклятий, а значит и ставить их умел. Очень не советую лезть туда магией. Если забудешь код, просто загляни в учебник истории...

— Я... я не забуду.

— Вот и хорошо. А сейчас иди... дай мне посидеть одному... И помни обещание — только после моей смерти откроется этот сейф...

Крайне задумчивая девочка вернулась к телевизору. Всё-таки наставник порой ставил её в тупик. Но это и пугало. Это ж сколько надо пережить всего, чтобы малейшее напоминание о прошлом произвело на него такое впечатление? Пугало... и завораживало.

93