|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Юлия Р. Белова
ЭТОТ ПРЕКРАСНЫЙ СВОБОДНЫЙ МИР...
(роман-антиутопия)
Глава 75
В доме Милфорда все было просто, и во многом заслуга этого принадлежала жене начальника. "Заботливый опекун" произнес великолепную приветственную речь, а его жена сказала всего пару добрых слов, зато на Лоренса сразу повеяло родным домом и стало легче дышать. Подводя итог приветствиям, Милфорд доброжелательно хлопнул Ларри по плечу, а потом заспешил на работу, оставив все хлопоты по дому и управлению питомцами на жену.
Молодая женщина неторопливо показала Лоренсу его комнату, сообщила, что все его вещи прибыли накануне и уже разобраны, так что он может спокойно привести себя в порядок, никуда не торопясь и ни о чем не беспокоясь. А уже потом, когда он будет готов, она покажет ему дом и познакомит со всеми его обитателями.
Лоренс благодарно улыбнулся и вновь вспомнил Роберта. Рядом с Юнис Милфорд было на удивление уютно и тепло, и против собственной воли психолог задумался об отношениях этих двоих, а потом его мысли плавно перешли на семейную жизнь Милфорда и еще на некоторые проблемы в которые ему не стоило бы лезть. Это было нескромно, и Паркер немного стыдился собственного любопытства, граничившего с непрофессионализмом, но все же не мог не признавать, что в обществе Юнис Роберту было хорошо.
Лоренс невольно покраснел, приказал себе оставить неуместные рассуждения и заняться делом. Переодевание не потребовало много времени, а, избавившись от пижамы, Паркер наконец-то почувствовал себя одетым. С нормальной одеждой вернулась и привычная уверенность в себе. Лоренс одернул черную безрукавку и отправился на встречу с "хозяйкой". И остановился как раз вовремя, чтобы расслышать мечтательный девичий голос:
— А Ларри — он какой? Как вы думаете, я ему понравлюсь?
До Лоренса донесся тяжкий вздох.
— Сандра, милая, — заговорила Юнис, — Ларри сейчас не в том состоянии, чтобы заглядываться на девушек. Он потерял близкого человека. У него горе. Ему сейчас тяжело...
— Но я ему помогу, — не унималась питомица. — Я заменю ему...
— Человека нельзя заменить, — грустно ответила свободная Милфорд. — Это никогда и никому не удавалось. Но мы можем сделать так, чтобы Ларри стало немного легче. А для этого надо хотя бы на время оставить его в покое. Горе любит уединение.
Неуместные мысли вновь столпились в голове Паркера, и он понял, что пора прибегать к радикальным мерам упорядочения собственных размышлений. Решительно провел рукой по бритому черепу, а потом осторожно постучал:
— Можно?
— Да-да, Ларри, входи, — донесся голос землячки.
Паркер открыл дверь и сразу же наткнулся на спокойный взгляд "хозяйки" и заинтересованный взгляд питомицы. Подошел к Юнис, усиленно изображая тоску и печаль. На мгновение склонил голову.
— Знакомься, Ларри, — доброжелательно заговорила хозяйка дома. — Это Сандра — она прекрасный садовод. Если ты захочешь, она будет срезать для тебя цветы.
Паркер угрюмо замотал головой:
— Что я — девчонка что ли? — пробормотал он.
— Не надо, так не надо, — кивнула Юнис. — Ханна чудесный повар. Она с удовольствием порадует тебя любимыми блюдами.
— Да, парень, — вмешалась немолодая женщина и улыбнулась ему почти по-матерински. — Скажи, что ты любишь, и я все приготовлю.
— Овсяное печенье, — буркнул Паркер. К его удивлению и некоторому смущению, повариха с готовностью кивнула, и тогда Лоренс добавил: — Еще бифштекс с яйцом...
— Мы с тобой поладим, — благодушно отозвалась Ханна, и Лоренс подумал, что изображать угрюмого буку не такая уж и легкая задача. Однако нелюдимость и угрюмость были надежной защитой от неуместного энтузиазма Сандры, и, к тому же, были самыми простыми из известных ему имитаций горя.
— Ну, а Эрик разберется с любой техникой, — как ни в чем не бывало, продолжала Юнис. — Он электрик, сантехник, а еще прекрасный механик...
— Я сам механик, — отозвался Лоренс, но, заметив огорченное лицо Ханны, задумался, не перегибает ли палку. Судя по всему, та вообразила, будто спасти его из глубин горя и отвращения к человечеству можно лишь усиленным питанием, и испугался, что к Причарду может попасть изрядно растолстевшим.
Покончив со знакомством, Юнис показала Лоренсу дом, рассказала об обязанностях, и лишь когда они ненадолго остались наедине, сообщила, что он делает очень важное дело, и она готова оказать ему всю необходимую поддержку для успешного выполнения миссии.
В целом, подготовка к внедрению в дом Причарда проходила гладко. Питомцы Милфорда были людьми простыми и доброжелательными, а все вместе — опекуны и их подопечные — действительно были одной семьей. Временами агенту даже казалось, будто время повернуло вспять, и он вновь стал мальчишкой на отцовской ферме. Как и дома, питомцы и хозяева здесь ели за одним столом. Как и дома, запросто болтали, обходясь без поклонов и расшаркиваний. Почитали Милфорда не как хозяина, а как старшего и самого опытного члена семьи. Обожали Юнис и с удовольствием возились с детьми.
Правда, оставалась проблема Сандры, которая все время исхитрялась попадаться ему на глаза (за что получила выговор от Юнис). И Ханны, каждый раз норовившей подложить ему лишний кусок какого-нибудь лакомства, желательно побольше. Слава Богу, с Эриком проблем не было, а его желание делиться опытом ухода за двумя автомобилями Милфордов Лоренс счел даже полезным.
Обязанностей у Паркера почти не было. Утром отвезти "хозяина" на работу — это было чуть ли не единственное время, когда они могли обсудить детали операции. Вернувшись, на всякий случай попросить поручение у Юнис. Иногда отвезти ее в клинику на осмотр. Или вместе с Ханной съездить за покупками. Лоренс не скучал только потому, что усиленно обдумывал стратегию внедрения. А вечером, когда вез "опекуна" домой, старательно делился с начальством задумками.
Когда Милфорд сообщил, что назавтра состоится та самая выставка в Музее Науки, Паркер ощутил неподдельный энтузиазм и незнакомый прежде азарт. Он представлял себя охотником в засаде, а размер дичи приятно горячил кровь. Больше всего на свете Лоренсу хотелось пробраться в логово Причарда и уничтожить его. На мгновение Паркер даже испугался собственного ожесточения, но воспоминания о Билле прогнали страх и вселили в душу агента спокойную уверенность в справедливости выбранного пути. Причард стал символом всего самого ненавистного, что Лоренс обнаружил за последние недели, так что спускать предпринимателю его художества Паркер не собирался.
— Вам надо будет изобразить небрежность, — в очередной раз наставлял подчиненного Милфорд, и Паркер согласно кивнул.
— Может, стоит закурить? — предложил он, но, как следует, обсудив эту идею, оба согласились, что курение будет не самым правдоподобным шагом.
Зато один взгляд в зеркало подтвердил, что облик Лоренса должен был возмутить Причарда до глубины души — за всю неделю агент ни разу не побрил голову. И одежду лже-питомца они с Милфордом обсудили во всех деталях. Обычная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, потертая безрукавка со множеством карманов и брюки без отутюженных стрелок на штанинах — удобная одежда для водилы, но совершенно не похожая на безупречную униформу питомцев Причарда. Лоренс даже ощутил странное удовольствие от облика простого работяги и решил, что кепку надо будет обязательно надеть набекрень.
— И побольше рассеянности, — советовал Милфорд. — Сделайте вид, будто размышляете о чем-то своем...
Лоренс подумал, что начальству тоже стоило бы обдумать внешний вид, зато, когда перед поездкой Милфорд вышел в гараж, в нем за километр можно было разглядеть почтенного врача-хирурга. Сияющий значок сотрудника центра Крофтона довершал облик начальника.
MD самодовольно уставился на подчиненного. Лоренс не удержался и показал большой палец.
— Ну, что ж, поехали, — распорядился врач.
На этот раз Паркер не волновался. Все было продумано, и он не сомневался, что вмешательство Юнис Милфорд не потребуется — они все сделают сами. Его биография — "легенда" почти с удовольствием использовал профессиональный термин Лоренс — была безупречна. Ошейник исправно работал. Он сам был неузнаваем. Да и задача выглядела не такой уж сложной.
Стоянка перед Музеем науки была полностью заполнена, но гостевая карта Милфорда разрешала пользоваться служебной стоянкой музейщиков. Лоренс аккуратно вырулил на заднюю расчерченную площадку и остановил машину неподалеку от входа.
— Я пошел. Не скучайте, Лоренс, — проговорил Милфорд и вылез из машины.
С минуту Паркер наблюдал, как начальник вышагивал к входу в музей, а потом принялся суммировать свои наработки.
Через четверть часа они закончились.
Еще через двадцать минут, утомившись вспоминать, не забыл ли он чего, Лоренс вылез наружу и облокотился о крышу машины.
День был прохладным, и эта прохлада навевала неуместные размышления. Ларри гнал их от себя, но они возвращались вновь и вновь. Он думал о Билле, о Роберте и Юнис, размышлял о невозможном, а потом спрашивал себя, действительно ли это невозможно.
Через полчаса Лоренс понял, что совсем запутался, и пожалел, что ему нечего курить. Впервые за последние дни курить хотелось до безумия, так что Паркер нырнул в машину, вспомнив, что Милфорд оставил там пачку сигарет. Конечно, таскать сигареты собственного начальника было не слишком хорошо, но Лоренс рассчитывал, что Милфорд его поймет, и, конечно, собирался извиниться за бестактность. Он как раз выбрался из машины и с удовольствием затянулся, когда раздался сбивчивый от негодования возглас:
— Эт-т-то еще что такое?!
Лоренс машинально выпустил кольцо дыма изо рта и только тогда обернулся. Какой-то мужчина возмущенно сверлил его взглядом, и Лоренс не сразу сообразил, что этот человек и есть свободный Причард.
— Не обращайте внимания — у мальчика горе, он еще не пришел в себя. Ларри, с тобой все в порядке?
Только сейчас Лоренс обратил внимание, что рядом с Причардом стоит Милфорд. Молодой человек лихорадочно соображал, что именно должен теперь делать, когда Причард заговорил, и в его голосе послышался металл:
— Питомец! Открой дверцу опекуну и помоги ему сесть!
От этого голоса Лоренс вздрогнул, посмотрел на Причарда, на сигарету, пару минут соображал, обо что бы ее затушить, и только потом осторожно обошел машину, чтобы открыть начальнику дверцу.
— Ну, что вы, — смущенно проговорил Милфорд, а потом с жаром повторил, видимо уже не раз сказанные слова: — Еще раз благодарю вас за прекрасную аппаратуру. Уверен, наш центр еще не раз обратится к вам...
— Да-да, — задумчиво кивнул Причард, не отводя от Лоренса осуждающего взгляда. — Я непременно вам перезвоню. Скорее всего, сегодня.
Когда машина отъехала от музея, Милфорд в восторге хлопнул себя по колену.
— Вы были великолепны, Лоренс! Идеальный расчет времени и действий. И это сигарета — практически на грани гениальности! Шеф был прав, вы прекрасный психолог...
Лоренс покраснел, решив не признаваться, насколько случайными были его действия.
— Полагаете, он клюнул?
— Да он заглотил наш крючок вместе с удочкой, и хорошо, что еще руки не откусил, — с энтузиазмом сообщил Милфорд. — Поехали на работу. Уверен, он вскоре позвонит. Послушаем его вместе.
— А никто не удивится, что питомец...
— Вы понесете мой портфель, — не растерялся глава группы. — Ничего, Лоренс. Мы на финишной прямой.
Причард позвонил на коммуникатор Милфорда через час. Милфорд скороговоркой сообщил, что не может говорить, поскольку направляется в операционную, и прервал вызов.
Следующий звонок раздался через три часа.
Как и предсказывал директор, знаменитый предприниматель жаждал купить водителя-питомца, который так поразил его утром. Головы Милфорда и Паркера почти столкнулись над коммуникатором.
— Нет-нет, свободный Причард, — утомленно говорил врач. — Об этом не может быть и речи. Мальчик недавно потерял опекуна, я не могу нанести ему новую травму!
— Так он потерял опекуна, — задумчиво протянул Причард. — Это проясняет ситуацию. Но все же, свободный Милфорд, я могу дать питомцу больше, чем вы. У вас клиника, операции — множество хлопот, но при этом довольно скромные средства.
— Средства не главное, — немедленно возразил Милфорд. — Главное, семейные ценности. Мой дед просил позаботиться о малыше...
— Вы и позаботитесь! — нетерпеливо перебил хирурга предприниматель. — Разве не ваша обязанность найти питомцу такого опекуна, который сможет уделять ему достаточно времени? Поверьте, в моем распоряжении лучшие специалисты, прекрасные психологи и воспитатели. К тому же хороший водитель должен ездить на лучших машинах — это я тоже могу с легкостью дать. Мальчик будет счастлив. Подумайте об интересах питомца, и вы признаете, что я прав.
— Нет-нет, я не могу... — уже не столь уверенно проговорил Милфорд и вновь прервал разговор.
Довольно подмигнул Лоренсу:
— Держу пари, через полчаса он позвонит вновь.
— К сожалению, не могу поддержать пари, — развел руками Паркер, — потому что уверен в том же.
Новый звонок раздался через двадцать девять минут.
И тут Лоренс в полной мере оценил, что такое атака одного из крупнейших предпринимателей мира. Он очаровывал. Он убеждал. Он давил. Он обращался к разуму Милфорда. К его кошельку. И к сердцу. Он проявлял такую настойчивость, будто решал не судьбу одного единственного питомца, а, как минимум, проблему крупного города или даже округа. В этом было что-то неправильное, и Лоренс даже не удивился, когда Милфорд украдкой вытер вспотевший лоб.
— Я должен посоветоваться с женой, — наконец, проговорил начальник, одновременно делая Лоренсу какой-то непонятный знак. Паркер в недоумении уставился на Милфорда, и тот махнул рукой, вновь сосредоточившись на разговоре.
— Конечно, — услышал психолог ответ Причарда. — Я перезвоню вечером, и мы договоримся об освидетельствовании питомца. Я предпочитаю Мемориальный госпиталь Стейтона. Надеюсь, у вас нет возражений.
— Но сначала... — начал было Милфорд.
— Я готов выслушать и другие предложения, — нетерпеливо перебил предприниматель. — А сейчас извините, но у меня дела. Я перезвоню в восемь.
До слушателей донесся сигнал отбоя, и Милфорд отключил микрофон.
— Это ненормально, — изрек Лоренс.
— И, заметьте, он даже не сомневается в исходе дела, — добавил начальник. — Что тоже наводит на интересные размышления. Значит, так, Лоренс. У нас есть первый материал — пишите отчет.
— Мне надо на всякий случай прослушать запись.
— Слушайте, думайте, пишите, — подытожил врач. — Конечно, потом эту запись изучат и другие психологи, но первое впечатление всегда самое важное. И еще, Лоренс, — серьезно произнес Милфорд, — когда вы попадете к этому деятелю, будьте осторожны.
Работа над отчетом заняла у Лоренса два часа, и за это время Милфорд успел сообщить директору, а потом и жене, что дела идут по плану, проверить календарь, а затем и расписание работы обслуживающих бригад, договориться с психологами отдела расследований о еще одной экспертизе записи, а потом вторично позвонить жене с сообщением, что они подъедут через сорок минут.
Наконец, Лоренс сдал отчет, и Милфорд сразу пролистнул документ на последнюю страницу. Нахмурился.
— Признаться, не хотел бы я, чтобы ваши выводы подтвердились, — сообщил он. — Поэтому могу лишь повторить свой совет: будьте осторожны и не нарывайтесь.
И все же домой они возвращались в приподнятом настроении, а сияющий вид Юнис только укрепил решимость Лоренса. Дело шло на лад, и звонок Причарда они встретили в полной готовности.
Судя по всему, предприниматель тоже подготовился, хотя, на взгляд Лоренса, в этой подготовке было слишком много патологии.
— Я посоветовался с женой... — начал было Милфорд, но Причард перебил, не желая тратить время на чепуху:
— Так вы согласны на Мемориальный госпиталь Стейтона?
Милфорд бросил на Паркера быстрый взгляд, словно хотел спросить: "Вы заметили?". Лоренс молча кивнул.
— Да, согласен, — с деланным смущением отвечал врач. — Жена считает, что если мальчику выпал шанс...
— Да-да, я понял, — с еще большим нетерпением перебил Причард. — Ближе к делу. Я созвонился с госпиталем, и они готовы принять вас завтра в любое время. Вас это устроит?
— Э-э, да, — на этот раз Милфорд растерялся по-настоящему. Причард продвигался к цели, совершенно не считаясь с чувствами окружающих, и чем-то напоминал машину для забивания свай. Или мостоукладчик. — Я легко могу освободить завтрашний день...
— Хорошо, тогда подъезжайте к десяти, — распорядился Причард. — Я люблю, чтобы все делалось по правилам. Два часа у вас уйдет на освидетельствование. Час на оформление документов. К двум я пришлю своего юриста, и мы заключим договор передачи прав опеки. Вы ведь живете в Сомервилле Нью-стрит, 10?
— Да, — ответил Милфорд, неприятно пораженный тем, что объект наводил о нем справки. Слава Богу, шеф настоял, чтобы они самым тщательным образом подошли к разработке "легенды". Врач в очередной раз понял, что директор всегда прав.
— Послезавтра мой юрист отправит договор на регистрацию в Службу адаптации, — продолжал вещать Причард. — А еще через день питомца доставят ко мне. Кстати, у него есть неотчуждаемые девайсы?
— Конечно, — воспрянул духом Милфорд. — Мой дед...
— В таком случае, пусть питомец собирает вещи, — в приказном тоне объявил предприниматель. — Я не люблю долго ждать...
Объект наблюдения раздавал приказы, Милфорд покладисто соглашался, усиленно изображая простака, который ничего не знает и не понимает, кроме госпиталя, науки и операций, но когда беседа завершилась, глава группы велел Лоренсу набросать пусть и не отчет, но хотя бы краткие впечатления от беседы.
— Готовьтесь к освидетельствованию, — добавил он. — И действительно, начинайте собирать вещи. Ох, — неожиданно вспомнил Милфорд и прикрыл ладонью глаза, — надо ведь рассказать питомцам, что вы нас покинете. Ну, ничего, зато они помогут вам с вещами! — уже другим, бодрым тоном подытожил он.
Беседа с питомцами прошла неожиданно легко, и Паркер был обескуражен этой легкостью. Ханна, Эрик и даже Сандра вели себя так, словно ничего особенного не происходило, а он собирался в обычную командировку на соседний остров.
— Ты смотри, парень, — наставлял Эрик, — не подведи нас. Пусть там знают, что Милфорды — ого-го!
— И сразу же скажи повару, что ты любишь, — не отставала Ханна. — Хорошее питание — залог здоровья и успешной работы.
— Не понимаю, зачем тебе этот старый велосипед? — удивлялась Сандра. — У нового хозяина ты получишь все самое лучшее.
Эти разговоры сбивали Лоренса с толку, казались чем-то глубоко неправильным и порочным. Чтобы избавиться от неуместных мыслей Паркер поинтересовался у начальника, какую из машин надо готовить к поездке в госпиталь и был сражен ответом Милфорда, что тот вызовет такси.
— Ну, что вы хотите, Лоренс, — вполголоса проговорил врач. — Питомцу нельзя утомляться перед освидетельствованием, вы же понимаете...
Ларри тяжко вздохнул. Мысль о кресле питомца не слишком радовала, так что он испытал почти восторг, когда в пребывшем такси не оказалось специальных кабинок и кресел.
Зато там был пятиточечный ремень.
Пока Милфорд и водитель такси — питомец, кстати — старательно пристегивали его к креслу, Лоренса не оставляло ощущение нереальности происходящего. Вот он — свободный человек, изображающий питомца, и его пристегивает к креслу уже настоящий питомец. Один водила пристегивает другого, и никому кроме него это не кажется странным.
Слава Богу, хотя бы в госпитале все было в порядке. Паркер даже подумал, что если уж он подавал рапорт на тех сотрудников Службы адаптации, что не самым лучшим образом выполняли свои обязанности, то дать самый благоприятный отзыв на персонал Мемориального госпиталя Стейтона он просто обязан. Здешние медики были заботливы, корректны и демонстрировали самый высокий уровень профессионализма, и понимание ими своей ответственности наполнило душу Ларри спокойствием и почти умиротворением.
Зато когда к двум часам после полудня в дом Милфорда явился юрист Причарда, Лоренс с недоумением заметил, что его начало потряхивать. Это было странно и нелогично — операция протекала успешно, без единого осложнения, но у него почему-то все валилось из рук.
Сообщение Юнис, что его ждут в кабинете Милфорда, заставило Лоренса вскочить, уронив при этом стул. А когда он выбежал из комнаты, то ухитрился споткнуться.
— Вот питомец, о котором идет речь, — благодушно произнес Милфорд, когда Паркер переступил порог кабинета. — Очень хороший мальчик.
— Свободный Милфорд, — невозмутимо проговорил юрист, — у меня четкие инструкции клиента, и вам нет нужды рассказывать мне, каким замечательным является ваш питомец — это никак не повлияет на результат. А сейчас, извините, но я должен проверить некоторые данные. Питомец, — чуть возвысил голос гость, — подойди ко мне и отвечай на вопросы.
Лоренс приблизился и с удивлением почувствовал, что ноги подгибаются. Во рту вмиг пересохло.
— Ты знаешь, питомец, зачем тебя возили сегодня в госпиталь? — поинтересовался юрист.
— Да, свободный, — ответил Лоренс. Голос прозвучал хрипло.
— Назови эту причину.
Паркер хотел ответить "Для передачи прав отпеки", но вместо этого пролепетал:
— Чтобы продать...
Ответ прозвучал настолько жалко и беспомощно, что Лоренсу стало неловко. Однако юрист удовлетворенно кивнул.
— Хорошо. А теперь, питомец, спусти брюки...
Паркер растерянно уставился сначала на гостя, потом на Милфорда, и даже начальник слегка озадачился требованием юриста.
— Э-э... свободный Хилл...
Юрист обернулся к Милфорду:
— Я хочу осмотреть питомца, — терпеливо разъяснил он. — Поймите меня правильно, но опыт говорит, что не все данные попадают в медицинские документы. Я хочу кое-что проверить. Питомец, поторопись, — уже более строгим тоном распорядился он. — Спусти брюки и трусы, а потом повернись ко мне спиной.
— Да-да, малыш, свободный Хилл должен тебя осмотреть, — мягко проговорил Милфорд.
Руки Лоренса тряслись, так что он никак не мог справиться с застежкой. Юрист ждал, словно в его распоряжении была вечность. Наконец, дело было сделано, и Лоренс повернулся, старательно поддерживая брюки с трусами. Почему-то хотелось сгорбиться.
В кабинете послышались тяжелые шаги, а потом чужая рука задрала Паркеру рубашку.
— Понятно, — задумчиво пробормотал юрист и отпустил подол. — Одевайся и повернись, — распорядился он. — Скажи, питомец, — заговорил юрист, когда Лоренс привел себя в порядок, — какие взыскания практиковались в доме твоего прежнего опекуна?
От этого вопроса Лоренс растерялся. Представить, что в доме Алана Милфорда кого-то наказывали, не получалось, и он решительно не представлял, что говорить. Эту сторону легенды они как-то упустили из вида. Его молчание юрист понял по-своему:
— Взыскания — это наказания за плохое поведение, — с прежним терпением разъяснил он, словно считал Лоренса полным идиотом. — Как тебя наказывали, когда ты шалил?
— Я не шалил, — пришел в себя Лоренс. — И хозяин никогда бы не стал... Он меня любил!
— Понятно, — с прежним выражением повторил юрист и отмахнулся от Лоренса, словно от мухи. — Жди за дверью, питомец.
Молодой психолог вопросительно взглянул на начальство, и Милфорд доброжелательно улыбнулся:
— Подожди за дверью, мой мальчик. Все хорошо.
Лоренс неловко поклонился сначала Милфорду, а затем юристу, и только после этого вышел. С облегчением выдохнул. Судя по всему, все и правда было хорошо, и все же его трясло, как при лихорадке.
— Ну, как, он доволен? — проговорила Сандра, и Лоренс чуть не подскочил от неожиданного вопроса. Девушка только что вошла в коридор, судя по всему, направляясь к Юнис.
— Не знаю, — ответил агент и неожиданно понял, что и правда не знает. Оставалось надеяться, что юрист приехал не для того, чтобы сорвать сделку.
— Не бойся, все получится, — проговорила девушка и ласково провела рукой по его щеке. — Ну, хочешь, я приду к тебе сегодня ночью?
— Но так же нельзя! — проговорил Ларри, ошеломленной ее откровенностью.
— Дурашка, — жалостливо проворковала питомица, поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. От нее пахло свежескошенной травой и еще чем-то сладким. — Я знаю правила. Тебе понравится.
Лоренс ошеломленно смотрел вслед Сандре и думал, что сюрпризов становится все больше.
Через четверть часа его позвали в кабинет, и Лоренс узнал, что продан. Пару минут пытался осознать эту новость, а потом еще столько же старался разобраться в своей неадекватной реакции на успех. Все было хорошо, но ему почему-то стало жутко.
— Удалось! — выдохнул Милфорд, когда юрист Причарда наконец-то покинул дом. — Кто бы мог подумать, что это окажется так просто.
Слова начальства, а еще более отсутствие свободного Хилла привели Лоренса в чувство. В голове прояснилось, и Паркер понял, что первый барьер взят.
— И во сколько меня оценили? — уже спокойно поинтересовался он.
— В пять с половиной тысяч долларов, — сообщил Милфорд. — Прикиньте.
— Водитель-механик класса "В" столько не стоит, — заметил Лоренс.
— В том-то и дело, — вздохнул Милфорд. — Ведь не на аукционе — при прямой продаже. Просто мания какая-то, — пожаловался он. — И мне это не нравится.
— Но мы должны собрать информацию, — бодро проговорил Ларри.
Милфорд пару минут молчал.
— Должны, — согласился, наконец, он. — Но все же не забывайте, что отправляетесь не на курорт.
Об этом Лоренс вспоминал еще не раз, а когда за завтраком уронил ложку, неожиданно понял, что просто боится неизвестности. Осознание этого успокоило агента — в волнении перед ответственным делом не было ничего странного и постыдного. Лоренс в последний раз отвез Милфорда на работу, съездил с Юнис в клинику, с Сандрой в ботанический сад, объездил с Ханной несколько магазинов, а напоследок забрал начальника с работы.
Пока день был заполнен делами, все было хорошо, но вечером на Лоренса вновь накатило. Он не мог есть, не мог пить, не мог сидеть и даже думать. Утром за ним должна была приехать машина, и от мысли, что отныне у него и правда будет хозяин — пусть временно, пусть ненадолго, пусть всего ничего! — Паркера кидало то в жар, то в холод. Лоренсу давно пора было лечь, но он кружил по комнате, не в силах остановиться.
— Ларри, глупенький, ты что — боишься? — удивленный голос Сандры заставил Лоренса остановиться. Девушка уверенно вошла в его комнату, и психолог заметил в ее глазах покровительственную жалость. — Ты и правда думаешь, что хозяин мог отдать тебя плохому опекуну? — осуждающе произнесла она. — А хозяйка? Да если б она хотя бы заподозрила, что этот Причард недостаточно внимателен к питомцам, тут такое бы началось! — Сандра даже глаза закатила, предоставляя Лоренсу самому оценить грандиозность возможного скандала. — Просто ты из глуши и не знаешь, какие в столице возможности. Вот увидишь, твой новый хозяин купит тебе все самое лучшее. Ты на таких машинах будешь ездить...
Она говорила и говорила, гладила его по щеке, а потом Лоренс и сам не понял, как они оба оказались у кровати. Сандра привычно стащила с него рубашку, принялась умело расстегивать брюки, и тогда Лоренс опомнился. Отшатнулся.
— Нет, Сандра, нет, это неправильно, так нельзя...
Девушка зажала ему рот ладошкой.
— Бедняга, ну в какой же дыре ты жил, — вздохнула она. — Тебя что не учили в питомнике, как снимать напряжение? В этом нет ничего плохого, только польза...
Агент Службы адаптации ошеломленно опустился на кровать. Это что же — им теперь еще и питомники проверять? Судя по поведению девушки, без этого было не обойтись. Во всяком случае, тот, где училась Сандра.
* * *
Перевозка родной службы приехала в девять. Незнакомая группа была внимательна, аккуратна и корректна, и в какой-то миг Лоренс подумал, что последнее время стал излишне чувствителен к этому обстоятельству. Питомцы службы грузили контейнер с его неотчуждаемыми девайсами, Милфорд подписывал множество бумаг, а Лоренс уже привычно повторял про себя формулу успокоения. Наконец, начальник передал последний подписанный документ сопровождающему и повернулся к агенту.
— Ну, что ж, мой мальчик, — проникновенно заговорил он, — сегодня у тебя начинается новая жизнь. Надеюсь, ты и впредь будешь таким же хорошим питомцем, каким мы все тебя знаем и ценим, и будешь любить нового опекуна не меньше, чем ты любил Алана. Постарайся, чтобы мы тобой гордились.
После этих слов он по-отечески обнял Лоренса, ободряюще похлопал его по спине и сказал "С Богом!".
Паркер понял, какую мысль хотел донести до него начальник — отныне его работа должна была протекать в автономном режиме, и это одновременно налагало на него ответственность и представляло определенную опасность. К счастью, ошейник работал исправно, а на его прослушку директор распорядился поставить самых въедливых и ответственных слухачей, так что опасаться было нечего.
Кресло питомца привычно поглотило агента, и Лоренс прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Дорога до виллы Причарда занимала достаточно времени, чтобы еще раз все обдумать и припомнить особенности поведения Билла.
Передача питомца с рук на руки отняла еще почти полчаса, и пока управляющий Причарда изучал документы, чуть ли не носом исследуя каждую подпись, Лоренс чувствовал себя все более и более неуютно. Раньше он не задумывался над этим, но сейчас поймал себя на дикой мысли, что уже сам себя перестает ощущать человеком. В Грейлоке и у Милфорда все было иначе.
Когда нумер, наконец, оторвался от бумаг и придирчиво оглядел Лоренса с головы до ног, ощущение собственной никчемности стало еще гаже.
— Боже, ну и вид, — проворчал управляющий и скривился. — Никакого понимания, как обращаться с питомцами...
— Мои опекуны меня любили! — обиженно выпалил Лоренс, посчитав, что Билл никогда бы не промолчал, посмей кто-то критиковать Бена или Джо. И почти сразу же отшатнулся, когда управляющий резко ткнул в него пальцем:
— Правило первое, питомец, — строго произнес тот. — Говорить можно только тогда, когда тебе разрешат. Я тебе говорить не разрешал. Тебе все понятно?
— Да... — растерянно ответил агент.
— Надо говорить: "Да, доктор", — продолжал поучать управляющий. — Повтори!
— Да, доктор, — послушно проговорил Лоренс, сосредоточенно размышляя, неужели он так и не увидит Причарда, и может ли быть, что порядки, покалечившие психику Билла, придумал вовсе не предприниматель, а его управляющий?
За этими мыслями он как-то пропустил очередное изречение нумера и потому вздрогнул, когда тот повысил голос:
— Я сказал, раздевайся, — приказал управляющий.
— Но я...
Второй толчок пальцем оказался на редкость чувствительным, и Лоренс понял, что шутки кончились.
— Правило второе, питомец, — вещал нумер. — Когда тебе отдают приказ — ты подчиняешься. Это понятно?
— Да, доктор, — на этот раз Лоренс ответил правильно, и управляющий удовлетворенно кивнул.
— Раздевайся и побыстрей, а ты и ты, — нумер ткнул пальцем куда-то в сторону, и Лоренс с удивлением осознал, что в кабинете находятся еще четверо питомцев — очень тихих и почти незаметных — которые немедленно выскочили вперед, чем-то напоминая игрушечных пожарных из коробки, — берёте этого неряху и приводите в человеческий вид. На все про все у вас полчаса, — отдавал распоряжение управляющий. — Хозяин не любит ждать.
Питомцы ухватили его за локти, но Лоренс почти не обратил на это внимания, с печалью размышлял, что они все же были правы, и за всеми порядками на вилле стоит именно Причард, а не кто-то другой. Однако следующие действия питомцев доказали, что не все так просто. Если управляющему он просто не нравился, то питомцы испытывали к нему отвращение и не стеснялись это отвращение показывать. Пока они шли по коридору, парни пару раз грубо толкнули его и один раз даже пнули, не прекращая что-то недовольно ворчать.
— Ребята, вы чего? — пролепетал Ларри после особо чувствительного толчка. — Что я вам сделал?!
— Вот из-за таких, как ты, — почти зашипел один из питомцев, — у приличных людей снимают баллы...
— Ты кто по специальности? — столь же агрессивно поинтересовался второй.
— Водитель... и механик, — ответил ничего не понимающий агент. И сразу же увидел, как расслабились питомцы. Их лица утратили ожесточение и стали почти добродушными. Они даже заулыбались.
— Так он не к нам, — расслабленно протянул один из них.
— Уф, — выдохнул второй. — Пусть за него у гаража голова болит... Ладно, неряха, пошли мыться, будем делать из тебя человека.
"Сотворение человека" как раз заняло почти все время из отведенного им получаса. Лоренса тщательно выбрили, вымыли, пару раз стукнув при этом по рукам, когда он попытался сам взять мыло и губку, аккуратно обтерли полотенцем, а потом почти бегом повели к управляющему.
Одеться ему так и не дали.
Управляющий оживленно беседовал с каким-то человеком, но лишь когда он заявил "Да-да, это как раз тот питомец", Лоренс сообразил, что в кабинет заявился Причард, а он опять его не узнал.
На выставке предприниматель был облачен в дорогой идеально сшитый костюм. Теперь был в чем-то домашним и казался человеком простым и безобидным. Только пристальный давящий взгляд не позволял поверить в его безобидность, и Лоренс невольно поежился. "Хозяин" задумчиво смерил агента с головы до ног и, обернувшись к управляющему, заметил:
— Все, как и говорил Хилл. Ожидаемо...
— У вас будут какие-либо распоряжения по питомцу? — почтительно поинтересовался нумер.
— Само собой, Дюк, — невозмутимо ответил предприниматель. — Учтите, питомец проблемный, требует особого внимания. Наименование — Санни.
— Сан-ни Пяя-тый, — почти по слогам повторил управляющий и подошел вплотную к Лоренсу. Агент невольно отстранился и сразу же был остановлен жестким приказом "Стоять!". Замер на месте, ощущая себя уже не человеком, а пугливым жеребенком с фермы. Нумер ухватил его за ошейник и подтащил еще ближе. Его пиджак касался тела Лоренса, неприятно царапал кожу, и пока нумер вбивал данные, психолог чувствовал, будто сейчас исчезнет, просто перестанет существовать. Раньше он не задумывался о процессе программирования ошейников, но сейчас мигом забыл всю теорию и терминологию, желая лишь одного — провалиться сквозь землю или бежать куда подальше.
Заметив, что он дрожит, управляющий снисходительно похлопал его по плечу, словно он и правда был пугливой скотинкой, и Лоренс окончательно понял, что питомец Санни Пятый был не более чем бессловесным телом, не достойным человеческого отношения.
— И, кстати, Дюк, — Причард поднял палец. — У питомца есть дурные наклонности — он курит и нечист на руку.
Лоренс в потрясении распахнул глаза.
— Форма ученическая, — продолжал распоряжаться "хозяин". — Выходить за пределы имения питомцу пока рано. А это что еще за тряпье? — с изумлением поинтересовался он, заметив аккуратно сложенную одежду Лоренса. — Немедленно выкинуть!
— Но это же мое! — не удержался агент.
Причард внимательно посмотрел на Лоренса, на управляющего, и у обоих языки прилипли к гортаням.
— Я разъяснял питомцу основные правила! — наконец-то опомнился нумер. — Просто парень не очень умен, — попытался оправдаться управляющий. Причард согласно кивнул, но его взгляд не смягчался.
— Эти тряпки входят в неотчуждаемые девайсы питомца? — уточнил он.
— Нет, я проверял, — отчитался нумер. — Только подарочная кепка, но ее здесь нет.
— Значит, это на утилизацию, — распорядился Причард. — Далее все как обычно: карантин, список правил и пуговицы. И, да, чуть не забыл... — предприниматель на мгновение остановился: — Выпишите парню восемнадцать ударов ремнем, но не увлекайтесь, просто для порядка...
— За что?! — охнул Лоренс. Конечно, Роберт говорил, что его обязательно за что-нибудь накажут, но психолог не ожидал, что ему достанется в первый же час пребывания в новом доме.
Предприниматель еще раз осмотрел Лоренс с головы до ног, а потом повернулся к нумеру:
— Действительно, туповат, — кивнул он. — Ну, ничего, полагаю, недостаток интеллекта компенсируется неплохой памятью.
Управляющий с готовностью кивнул.
— Санни, малыш, — Причард повернулся к Лоренсу и заговорил тем ласковым и фальшивым тоном, которым неопытные родители говорят с маленькими детьми. — Ты плохо себя вел. Доктор разъяснял тебе правила, а ты сразу же их нарушил, — в тоне предпринимателя послышался упрек. — Это еще три удара к твоим восемнадцати, — сокрушенно сообщил "хозяин" и покачал головой. — А теперь давай посчитаем, мой мальчик. Ты куришь — это первое нарушение. Ты знаешь, к каким пагубным последствиям приводит эта привычка? Испорченное здоровье, а что еще хуже — бракованное потомство... Я не позволю своим питомцам засорять организм! К тому же ты стащил сигарету у прежнего опекуна — это второе нарушение. Ты не был готов к его появлению. И ты не приветствовал опекуна по установленной форме, — осуждающе проговорил Причард, методично разгибая пальцы при каждом упоминании проступков Лоренса. — Ты не открыл для него дверцу автомобиля. И ты не приветствовал меня, хотя я шел вместе с твоим опекуном. Семь нарушений, малыш — это не шутка. Двадцать один удар ремнем. Я знаю, Санни, это неприятно, но ты провинился, и тебе необходимо внушение. Доктор, займитесь.
Когда всхлипывающего Лоренса отправили на карантин, он с печалью подумал, что героя из него не получилось. Даже здравая мысль, что ему вовсе не требуется геройствовать, а достаточно просто фиксировать происходящее, почему-то не утешала. Он явился в этот дом, рассчитывая уничтожить Причарда, а вместо этого размазывал по лицу слезы и тщетно пытался хоть как-то устроиться на койке. За всю жизнь Лоренс ни разу не сталкивался с поркой — даже в начальных классах школы, и теперь одновременно страдал от стыда, обиды, беспомощности и боли.
Постанывая от непривычных ощущений, Лоренс вытащил из пакета форму и принялся одеваться. Это тоже причиняло боль, но сидеть нагишом было стыдно. Почему-то рубашка оказалась без пуговиц, а пуговицы нашлись в небольшой коробке вместе с катушкой ниток и ручной машинкой для их пришивания. Озадаченный такой несообразностью, Лоренс почти набрался смелости постучать в дверь и попросить нормальную рубашку, когда обнаружил в пакете почти такую же распашонку. Облачившись в нее и накинув поверх форменную куртку, Лоренс с облегчением решил, что об ошибке с одеждой сообщит, когда ему принесут обед, а пока позьмется за изучение здешних правил.
Эти правила также немало озадачили Лоренса. Во-первых, красиво отпечатанная брошюра показалась агенту излишне толстой — целых сорок страниц. Во-вторых, он задумался, каким образом передать ее содержание в Службу адаптации. Ни видео, ни даже простейшей фотокамеры в ошейнике не было — только микрофон. Однако еще через пару мгновений Лоренс вспомнил, что в доме Причарда его считают тупицей, а тупые люди имеют привычку читать тексты вслух.
Это был выход.
Медленно, словно плохо умел читать, Лоренс принялся проговаривать положения правил, рассчитывая, что там — в комнате слухачей — все это как следует фиксируется и анализируется. Однако чем дальше он читал, тем больше его охватывала растерянность.
Нельзя сказать, будто правила выглядели неразумно, там было немало здравых суждений и не менее здравых предписаний — Лоренс это признавал. И все же правил было слишком много, и они были излишне детализированы. Агент не представлял, каким образом питомцы должны были запомнить все эти статьи, параграфы, пункты и подпункты, и что они должны были делать, если по какой-либо причине правила не предусматривали алгоритма действий в некоторых ситуациях. А таких ситуаций психолог обнаружил как минимум три. А потом Лоренс и вовсе уставился на брошюру, не веря глазам своим: "Дырочки на пуговицах должны располагаться параллельно полу", — медленно прочел он. Несколько раз моргнул, постарался протереть глаза и перечел правила еще раз: "Дырочки. На пуговицах. Должны. Располагаться. Параллельно. Полу".
На случай, если питомцы не знали слова "параллельный", правила сопровождались поясняющей картинкой, но Лоренсу от этого не стало легче. Только теперь он осознал значение рубашки без пуговиц и машинки для их пришивания. Пуговицы надо было пришить самому! Судя по всему, именно по умению правильно расположить эти чертовы дырочки Причард и определял способности питомцев и их перспективы.
"Вот ведь дерьмо!" — потеряно пробормотал Лоренс.
В Службе адаптации один из дежурных снял наушники и знаками дал понять напарнику, что пошел составлять отчет. Тот молча кивнул, и место ушедшего немедленно занял другой работник. Нужный фрагмент записи с немалой спешкой был доставлен Милфорду, и, ознакомившись с ним, глава спецгруппы решил, что у объекта наблюдается явный комплекс бога.
— Это патология, — объявил он и, получив полную запись правил, срочно отправил ее экспертам.
Вывод психологов не сильно отличался от вывода хирурга. Томас Лонгвуд молча слушал доклад специалистов, морщась, словно от зубной боли.
— ...таким образом, — подвел итог докладчик, — питомцы должны впасть в состояние полной апатии и неспособности проявлять хоть какую-то инициативу.
— Ну, почему же, — мрачно возразил Лонгвуд. — У них осталась возможность для инициатив — постоянная слежка друг за другом.
Этот вывод основательно встревожил Торнтона и, беспокоясь за физическое и психическое здоровье любимого ученика, он просил директора изъять Паркера с виллы Причарда, пока не стало слишком поздно. Лонгвуд задумался и отказал.
— Паркер знал, на что идет, — жестко ответил он. — А если нам придется изымать из этого дома всех питомцев, чего я не могу исключать, мы должны будем собрать стопроцентную доказательную базу по делу. И не забудьте, в доме Причарда находится сто девять питомцев, и мы несем за них ответственность. Паркер прекрасный специалист. Он справится.
И все же, объявив это решение, Томас Лонгвуд не мог оставаться спокойным. "Судя по всему", — размышлял директор, — "по окончании операции Паркеру потребуется серьезная реабилитация, а раз так — то и подбор новых агентов может столкнуться с трудностями". И все же отступать было некуда. Консулы ждали результатов. Питомцы нуждались в защите. Служба адаптации обязана была выполнить свой долг.
И каждый отдельный ее работник тоже.
В эту ночь Лонгвуду впервые за прошедшие десятилетия приснился кошмар. Но для дела это не имело ни малейшего значения.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
