— Точно, а я всё думаю, что за хрень, чувствую что-то не то, а не пойму. И солнце, часов на пять вечера.
— Да, примерно так. Ты вот что, разберись со своими бойцам, а я пока огляжусь.
Лейтенант побежал к отключившемуся бойцу, предоставив Демидову возможность сосредоточится на своих ощущениях. Вроде ничего не изменилось, кроме положения солнца. Кажется оно жарит чуть сильнее, для пяти вечера, но тут без термометра точно не скажешь. Расположение полка на месте, город тоже, даже непонятное свечение вокруг людей исчезло. Ан нет, стоит сосредоточится, так сразу видно. И ещё, в теле какая-то лёгкость, энергии как в молодости, словно сбросил лет двадцать пять. Нет, даже лучше, жаль скрипящие колени ни куда не делись.
Появилась ещё одна особенность, чувства оказались на столько обострены, словно он уже неделю в поиске на вражеской территории. Кто ходил, знает, когда все чувства работают в максимальном режиме и кажется, появляется одно дополнительное. Примерно то же ощущение, какое он испытывал, когда минировал мост через Селенгу. Тогда китайские часовые охранявшие мост, ощущались ещё и каким-то шестым чувством, иначе их успех трудно объяснить. Сейчас майор ощущал нечто подобное. С чего бы? Он уже месяц из города не выползал, даже на рыбалку не выезжал. Почему тогда всё его существо буквально вопит о том, что случилось нечто, глубоко неправильное. Понять бы ещё, что именно.
Обход территории полка ничего "глубоко неправильного" не выявил, кроме ещё нескольких солдатиков потерявших берега. Ладно солдатики, они сейчас хилые пошли, чего не скажешь о командире второго батальона. Коваленко, мужик проверенный, вместе с ним мост через Селенгу рвали. И вот сейчас, он сидел в курилке с мокрыми штанами и пускал слюни улыбаясь во все тридцать два зуба. Здесь Демидов испугался по настоящему. К счастью, ничего непоправимого с ним не произошло, несколько оплеух вернули приятеля к реальности. Он что-то забормотал, потом, словно в полусне начал отмахиваться от затрещин.
— Юр, отвали, чего прицепился — пробормотал комбат, всё ещё не раскрывая глаз. Опачки, у Демидова даже рука остановилась на пол дороги до его лица. Как он узнал, кто его мутузит?
— Как, как, каком — пробурчал Коваленко и осёкся на полуслове. Открыл глаза, и уже совершенно осмысленно спросил — а действительно, как? А последнюю фразу ты вслух сказал? И почему ты светишься?
— Каким светом свечусь?
— Как лампа дневного света, но с золотистыми искорками.
— Угадал.
— Юр, чё за нах?
— Я это пытался выяснить, когда наткнулся на тебя. И да, товарищ майор, похоже вы не только мысли читаете, но вдобавок обоссались.
Коваленко опустил взгляд и смачно выругался. Демидов был полностью согласен, для сорокалетнего мужика напустить себе в штаны поступок несколько странный.
— И что с тобой приключилось?
— Не знаю. Достал сигарету, хотел прикурить, и вдруг нахлынуло, ощущение какого-то счастья, совершенно невероятного. Словно в детстве... — Коваленко осёкся, вновь взглянув на мокрые штаны — гхм..., короче, не знаю что было, но я почувствовал каждое живое создание вокруг. Будто растворился среди них, стал одновременно и муравьём и одуванчиком и бойцами на плацу, и тобой.
— Знаешь, ты тут не один такой — покосился на мокрые штаны — в смысле на кого нахлынуло. Мой лейтенант в обморок грохнулся, потом глазами вращал в разные стороны, как хамелеон. Но большинство, похоже, вообще ничего не почувствовало. Ладно, вот тебе ключ от моего кабинета, пойди переоденься, там в шкафу хэбэшка висит. А я к начштаба.
— Благодарю, у меня всё своё, и кабинет и шкаф с хэбэшкой.
На том и разошлись, комбат поплёлся переодеваться, а Демидов в гости к одному, без преувеличения, уникальному человеку, который в настоящий момент являясь начальником штаба их отдельного десантно-штурмового полка, до кучи выполнял обязанности командира, в связи с временным отсутствием последнего. Ведь чем определяется эта самая уникальность? Некой исключительностью из общего ряда, своей неповторимостью. Те же швейцарские часы или английские авто которые выпускаются серией по два десятка экземпляров, проигрывают ему в уникальности по всем статьям. Ибо их начштаба, единственный в мире еврей на такой должности. Нет, есть конечно и Цанханим в Израиле, где вообще все евреи. Но Цанханим бригада, а у них полк, так что в пролёте.
Время и три компании показали, еврей десантник это круто, послушайся он своих родителей и стань юристом, наверное быть ему к своим годам миллионером. Однако, нет, молодой Михаил Маркович Лизерман юриспруденцию не любил, а любил он оружие бокс и небо. Странный набор, определивший его дальнейшую судьбу. С возрастом, однокурсник прыти поубавил, на ринг уже не выходил, но прыжков не пропускал и со стрельбища уходил, только настрелявшись до дрожи в руках. А про миллионера, это он погорячился, во вторую кавказскую, училищный товарищ мутил какие-то дела с разведкой. То ли продавал умерщвленных террористов в посольство Саудовской Аравии и прочих заинтересованных арабов, то ли отлавливал курьеров. Кто знает, может и заработал свой миллион. Хотел подключить своего училищного приятеля, но Демидов на отрез отказался, не тот склад характера.
По хорошему, быть Мишке командиром полка, да вот незадача, умные головы в министерстве обороны решили не отрывать призывников от мамкиной сиськи, пусть служат рядом с домом. Для их полка решение имело самые негативные последствия. Вместо здоровенных парней со всей страны, пришлось выбирать из одних местных, что естественно сказалось на качестве человеческого ресурса. А для поднятия боевого духа, в название полка добавили слово казачий. Ну как же, край то казачий, пусть и полк будет. Все посмеялись и забыли. Вспомнили, когда Лизермана решили поставить командиром полка. Это вообще как, командир отдельного казачьего десантно-штурмового полка полковник Лизерман, с позывным "Раввин", который у него уже три компании. Мишка был не лишён чувства юмора, в отличие от старших начальников. По тому и не стал полковником.
— Да заходи уже — раздалось из за двери. Ничего себе, Демидов только руку постучать занёс, а Мишка уже в курсе.
Однокурсник с задумчивым видом сидел на подоконнике и высунувшись на улицу что-то разглядывал в бинокль. На рабочем столе чай из перевёрнутой чашки залил документы, похоже Мишку тоже накрыло.
— Что интересного в унылом пейзаже — поинтересовался майор. В место ответа Лизерман протянул ему бинокль. Демидов высунулся в окно посмотрел в ту же сторону... ещё раз посмотрел, залез с ногами на подоконник и уцепившись за угол стены подался на улицу всем корпусом и ещё раз посмотрел.
— Что видишь — спросил Лизерман
— Конечно могу ошибаться, но кажется именно так выглядят джунгли — пробормотал Демидов. Естественно, в живую джунглей он не видел, но телевизор смотрел и книжки читал. И то, что сейчас располагалось не далеко от города, на них было очень похоже. Буйная тропическая зелень начиналась примерно в десяти километрах от города, Старомарьевки невидно вообще, сто пятьдесят четвёртое шоссе упирается в зелёную стену уже на выезде из Надежды.
— Это радует — отозвался начштаба.
— Что именно? Весёленький пейзаж или исчезновение Старомарьевки?
— Собственное психическое здоровье. Тараканы в головах у каждого свои, по этому, одинаковых зрительных галлюцинаций не бывает. Кстати, почему ты светишься?
— Каким светом?
— Ровным белым с золотыми искорками по всему объёму.
— Молодца, угадал, напомни, при случае принесу тебе шоколадку.
— Это мысль — Мишка вернулся к столу, достал из ящика начатую бутылку коньяка и стакан, набулькал в него треть и протянул Демидову, поднял опрокинутую кружку, налил себе. Выдохнули и выпили залпом, как водку.
— Ты кстати тоже отсвечиваешь. Сине-белыми полосами, этакий хай-тек, стильно.
— Да, начался денёк — процедил Лизерман — хотя судя по солнцу, рабочий день сейчас закончится. Юр, а ты собственно чего пришёл?
— Как чего, узнать мнение командования на происходящее безобразие.
— Чего тут думать, накажу кого-нибудь. Тебя бесполезно, поэтому начну со своего помощника. Кто-то же должен ответить, за то, что я вдруг отрубился и план развёртывания чаем залил — Мишка смахнул со стола мокрые бумаги в том месте, где под стеклом располагался список телефонов. Набрал номер начальника склада арт. вооружения и приказал немедленно доставить на крышу штаба стереотрубу. Позвонил дежурному, приказал открыть дверь на крышу, отмахнулся от его доклада, сказав "уже знаю" — если серьёзно, я пока не пойму, что происходит. Сижу значит, копаюсь в бумагах и вдруг, бах! Прихожу в себя через пару минут по часам, в то время, как по солнцу прошло уже часов семь. Выглядываю в окно, а на выезде из города джунгли. Потом я каким-то боком чувствую тебя за дверью, а дальше заходит парень, которого я знаю тридцать лет и вокруг него нимб... ну знаете.
— Ага, ты забыл про провалы в памяти, до училища мы не были знакомы. И чего это ты к моему нимбу цепляешься, в небесной канцелярии всяко лучше знают, кому нимбы раздавать.
— О, Юра вышел на тропу войны, Задорнов отдыхает.
— Если ты про уволенного министра финансов, то наверное так оно и есть.
— У тебя что, такая защитная реакция на стресс, или в маразм впадаешь перед дембелем?
— Это у вас стресс, потери сознания, провалы в памяти, а у меня всё заипца, чувствую себя двадцатилетним. Кажется, даже зрение острее стало.
— О бля, слона то я и не заметил — задумчиво пробормотал подполковник — ты себя в зеркало видел? Понятно, мухой в сортир и обратно. Майор Демидов, быстро, смотреться в зеркало и назад!
Быстро не получилось. Нет, конечно двадцатилетним он не стал, но на лице несколько разгладились морщины, а седой ёжик на голове вновь стал тёмно русым. В общем, из глубин зеркала на Демидова смотрел не побитый жизнью вояка с незадавшейся карьерой, а весьма серьёзный господин, место которого не на броне с солдатами, а в кресле солидного банка. Возможно, он и был именно таким лет в тридцать пять, если бы не та жизнь, которую диктовала ему военная служба. Весело, и кажется колени скрипят меньше. Перемены нравились, чего уж там. Не ясным оставался самый важный вопрос, что жизнь стребует в замен?
— Налюбовался на себя, жертва ботокса и прочих липосакций — встретил его возвращение сокурсник — пошли, там наверное уже трубу притащили.
Поднимались молча, иногда здороваясь со спешащими по своим делам сослуживцами. Похоже, для большинства из них, ничего странного не произошло. Логично, у Серёги тридцать человек во взводе, плюс он сам и Демидов, тридцать два человека. Почувствовали перемены только трое, в первом приближении один из десяти. Если взять это за аксиому, то десять процентов весьма серьёзная величина и через час вся часть только об этом и будет говорить. Значит, у них есть минут двадцать на то, что бы стать самыми информированными товарищами.
На крыше их встретили начальник склада с бойцом, устанавливающие стереотрубу на треногу и главный строевик, которому сегодня выпало дежурить. Он сразу подскочил к Мишке с докладом. Мимо части шла девка, которая вдруг бах и потеряла сознание, предприимчивый прохожий кинулись экспроприировать её сумочку, но не слишком удачно. Далеко не убежал, наткнулся на кулак дежурного по КПП, после чего сам потерял сознание. С девкой хуже, в сознание пришла только что. До скорой и до милиции не дозвониться, по этому девке помощь оказали силами собственной мед службы, а экспроприатора пока держат в наручниках на КПП. Всё произошедшее зафиксировали камеры наблюдения. Кроме того, им отключили воду. И ещё, пропало городское электричество, перешли на собственные генераторы. В довершения всех неприятностей, пропала связь с округом. Одновременно и через спутник и через арендованный канал. Теперь, строевик интересовался, что со всем этим делать.
На извечный русский вопрос у Лизермана всегда находился быстрый еврейский ответ. Девице показать видео, если нет претензий, то экспроприатору пинок под зад, если есть, то дозвониться до милиции и передать упакованным, понадобится видео, винт не давать, пусть снимают копию. Девицу пригласить для беседы с начмедом, вежливо. Про беседу правильно, что-то долгонько она была без сознания, не порядок и медик пускай по всем потерявшим сознание свою медицинскую статистику собирает, может пригодится. Особенно такие случаи, в общую картину не укладывающиеся. С электричеством, дозвониться в городскую электросеть и вставить пистон. Если слова не помогут, подогнать БТР и заблокировать въезд на их стоянку, после чего начать его чинить. Как только их директор захочет поехать на обед, электричество мгновенно появиться. С водоканалом он разберётся самостоятельно, связистов пока не трогать, пусть занимаются.
Закончив инструктировать КПП, капитан вернул рацию на пояс и поинтересовался у Лизермана, что собственно происходит. Тот пожал плечами и указал пальцем на уже установленную трубу, мол сам посмотри. Посмотрел, потом ещё раз посмотрел. Потом посмотрел начальник склада, выдавший после просмотра занятную фразу, состоящую сплошь из нецензурных словечек.
— О, Фёдор Иванович, зришь в корень — одобрил прапорщика Лизерман и сам встал за трубу. Долго рассматривал джунгли, потом пошёл осматривать местность по кругу. Хмыкнул каким-то своим мыслям и кивком предложил Демидову занять его место. Здание штаба далеко не небоскрёб и само расположение полка, под горкой, не способствовало наблюдению. По большому счёту просматривалось одно шоссе, где сейчас было интересно. Стерео труба конечно штука хорошая, но тут расстояние для неё слишком, по этому детали произошедшего терялись, однако, то что удалось разглядеть, заставляло задуматься.
Джунгли начинались в конце Надежды и тянулись в обе стороны на весь угол обзора. На оборвавшемся шоссе, перед стеной леса образовалось не большое скопление машин. Создавалось впечатление, что джунгли появились тут в один миг и один длинномер не успел затормозить, на полном ходу врезался в могучего представителя тропической флоры. Водители пяти ехавших следом легковушек, похоже просто ошалели от увиденного и поздно нажали на тормоза, создав на границе леса кучу малу из своих авто. На встречке ситуация ещё интересней. Метрах сорока от деревьев стояла половинка грузовой газели. Кабина и часть кузова, а зад как отрезало.
Больше ничего интересного не наблюдалось. Впереди джунгли тянулись до самого горизонта, упираясь в поросшие лесом горы. Направо подъём ограничивал обзор, так что с уверенностью сказать как там со стороны Дёмино, не представлялось возможным. По крайней мере, в пределах видимости всё было в порядке, дачи на месте, шоссе тоже, машины бегают. Что твориться в городе от них вообще не разглядеть, вроде всё в норме. В одном месте что-то горит, а так, всё как всегда.
— Ну что, разведка, какие будут соображения — поинтересовался Лизерман.
— На джунгли я бы лично посмотрел.
— Посмотришь — и уже обращаясь к дежурному и нач. склада — Володя, командуй боевую тревогу, вариант по отражению нападения на расположение части. Фёдор Иванович, в первую очередь, выдай разведке всё что попросит и три беспилотника. Всё, исполнять.
