|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
7 глава:
Восточный Империал
— Ну, что ты стоишь, давай, иди! — Хворостов ткнул меня в бок. Мы почти в центре Москвы, мнёмся у края проезжей части. Через дорогу длинное здание старой архитектуры, подсвеченное современными прожекторами и украшенное неоном. Одна из вывесок на углу гласила: "Ломбард".
— Я не уверен, что смогу... — Боязливо покосился на друга, но уже слишком поздно. Димон вошёл в азарт, не на шутку загорелся своей же идеей повторно продать кольцо и посмотреть, что с ним случится.
— Пфф! Делов — то! Отдаем кольцо, берем деньги, ждём! — Он толкнул меня в плечо, задавая вектор движения. Пришлось вцепиться в фонарный столб. Вокруг уже стемнело, прохожих на улице прилично, но они пока старались нас не замечать.
— Я что-то сомневаюсь...
Хворостову легко рассуждать, перстень же не его. И не ему потом рыдать в подушку о потерянной реликвии, да и вообще затеять повторную игру с судьбой, самая бредовая идея, которую только мог выдать человеческий разум. А если перстень не вернётся, а если очередной барыга захочет меня прикончить? В гробу кольцо мне уже будет без надобности. Хотелось себя ущипнуть, убедиться, что всё это не дурной сон, от которого раскалывалась голова, но Димка и тут опередил:
— Что тут думать, план — верняк!
— Мне вообще-то это кольцо дед передал... — Я насупился, здравый смысл требовал немедленно прекратить издевательство над кольцом и вернуться в общагу.
— Во! Отличная легенда, кстати! Барыги на это купятся. — Хворостов не унимался, ловко превращая любой факт из моей биографии в денежную выгоду.
— Не какая это не легенда!
Стоп! Легенда. Это слово почему-то врезалось в моё сознание. Повторилось эхом, словно значило что-то большее, чем могло показаться на первый взгляд. Я задумался, вспоминая подробности своего почти забытого разговора с дедом.
— Подожди. — Пришлось откашляться, чтобы продолжить, покрепче натянул шапку на уши. Мне показалось всё это очень важным. — Дедушка говорил, что это кольцо принадлежало какому-то колдуну из нашего рода. Может, там сила, которой не понравится то, что мы пытаемся сделать? Снаряд два раза в одну воронку не падает!
— Нравится, не нравится, снаряд, не снаряд... Ромка! Не узнаем, пока не сделаем! — Димон подхватил меня под руку, потащил через дорогу. Сопротивляться бесполезно, сосед худой, как тростинка, но мощи в нём столько же, сколько и нездорового энтузиазма. Пропуская нас, недовольные водители сигналили, едва успевая тормозить на гололёде.
— Вот видишь, нас не сбили, это хорошая примета! — Он подмигнул мне, когда очутились на другой стороне, подвёл к открытым дверям ломбарда, хлопнул по плечу. — Ну, всё, теперь твой выход.
— Стой! — Я судорожно упёрся руками в дверной косяк, соображая, какой веский аргумент спасёт меня от грядущей экзекуции. — А если кольцо не вернётся? Я не хочу его опять потерять!
— Не потеряешь. — Димон скрежетал зубами мне на ухо, пытался оторвать от косяка и пропихнуть внутрь. — Тут сдаешь вещь с возможностью выкупа, если что: вернём деньги!
Моя последняя надежда на счастливый исход операции оборвалась сильным тычком в спину. Я буквально влетел в узкий тамбур, едва не выбил головой красивую стеклянную дверь в приёмный зал ломбарда. Узором на ней выгравировано название сей чудной организации: "Урицкий и сыновья". Стоящий с другой стороны охранник высунул голову, недовольно хмыкнул:
— Тебе чего, пацан?
— Поскользнулся, извините. — Я обернулся, но Хворостова и след простыл. Мерзавец притаился на улице, ждал, пока я продам перстень.
— Здесь ломбард: или выходи, или покупай!
Хороший получился бы слоган, хотя, судя по реакции охранника, заходили сюда всё чаще погреться, а не что-то купить.
— У меня на продажу... — Я робко опустил глаза. Тяжелый взгляд Димона чувствовал как наяву, кажется он давил сквозь стены.
— Что там?
Сунув руку в карман, достал многострадальный перстень. Мне уже жаль его чисто по-человечески. Охранник бегло оглядел кольцо, раздумывая секунду, открыл дверь, подозрительно осматривая улицу, наконец, впустил меня внутрь.
— Ладно, заходи.
Внутри ломбарда царила по-настоящему домашняя обстановка, десяток старинных часов на стене отстукивали время, с потолка свисало и светилось столько же люстр, а приличное по метражу помещение напрочь заставлено разнообразной мебелью и стойками с товаром на продажу.
— Оценщик там. — Охранник любезно толкнул меня в сторону стола, затерявшегося на другом конце комнаты. Мне с трудом удалось разглядеть сидящего за ним человека в сером пиджаке. Он что-то увлеченно рассматривал в лупу. — И, смотри, не лапай тут ничего!
Под грозный взгляд охранника я двинулся в указанное направление. Шёл как по минному полю, считая шаги и стараясь не задеть неудобно расставленную в зале утварь, тихо материл Димона.
— Простите, мне, наверное, к вам. — Сбивчиво протараторил, когда добрался до ростовщика, ломая пальцы и краснея от неудобства, встал напротив него. Человек с тонкими чертами лица и густыми бакенбардами поднял на меня чуть улыбающийся взгляд:
— Наверное, молодой человек. Чем могу быть полезен? — Скепсис понятен, верно оценив мой покупательский потенциал, мужик деликатно не подал вида, впрочем так и не оторвался от работы. Держал в руках массивные карманные часы с крышкой из серебра и внимательно изучал каждый скол на корпусе.
— У меня вот это... — Неприятно снова отдавать кольцо первому встречному, в голове помутилось от осознания того факта, что я наступаю на те же грабли. Родовой перстень лёг на мягкое сукно стола.
— Любопытно... — Ростовщик аккуратно взял его худыми пальцами. С такими данными и пинцет ни к чему. Да и вообще, в отличие от предыдущего барыги этот ценитель старины выглядел именно как ценитель. Он ушёл в себя, изучая неожиданную находку. Я жадно смотрел на него сверху, нервно сглотнул:
— Девятый век, родовой перстень. Там ещё камень должен был быть, но не сохранился...
Хоть чем-то пригодился первый опыт общения с подобным контингентом людей.
— Да, молодой человек, я вижу. Но это скорее десятый век.
Ростовщик деловито хмыкнул. "Скручивал" возраст кольца, чтобы меньше заплатить. С какой бы правдивой информацией ты к ним не пришёл, всегда окажешься в дураках. Это казино, и оно всегда право.
— Вы говорите это ваш родовой перстень?
— Да, дедушка передал... перед смертью...
Я вконец раскраснелся, советы Прохвоста невольно оставили на мне свой отпечаток. У Димона талант залезать в душу и навязывать своё мнение. Мужик окинул меня любопытным взглядом, многозначительно ухмыльнулся, но грубить не стал. Он сразу перешёл к делу, и я облегченно выдохнул. Мой внешний вид красноречивей любых слов и спорить с этим бесполезно.
— Я дам за перстень девятьсот. Ни больше, но и не меньше. По рукам?
— Да, хорошо... — Я отвёл глаза. В этот раз предчувствовал, что потерял кольцо навсегда, и когда сумма легла в руки противной бумагой, побрёл к выходу, еле сдерживая слёзы. В памяти крутилось утро того дня, когда я получил перстень. Незабываемое и чистое детство. Я ненавидел себя за предательство. Ведь даже если кольцо и вернулось ко мне по воле высших сил, сделали они это исключительно, потому что родовой артефакт у меня отобрали силой. Слишком поздно я это понял.
Я вышел на улицу устало сгорбившись. Хворостов стоял впереди, выглянув из подворотни, следил за мной пристальным взглядом, молча подзывал. Я шёл к нему на ватных ногах, не оборачиваясь не думая о погоне или преследовании, даже забыл убрать деньги. Димон подскочил ко мне, положив руку на плечо, незаметно взял купюры из ослабевших рук, спрятал в карман:
— Ты чего?
Он отвёл меня в закоулок, подозрительно щурился по сторонам.
— Оно не вернётся. — Я шмыгнул носом. — У меня же его силой отняли в первый раз, я его не сам отдал...
— Вот и посмотрим! -Он улыбнулся, хлопнув меня по спине. — Не раскисай Ромка, вернём твоё кольцо если что!
Я хотел его ненавидеть, но не мог...
* * *
Настоящее:
— "СтройТрестСервис". — Я вытянулся по струнке, в надежде пробраться на работу как можно незаметнее, едва не отдал охраннику на рецепции честь. Коротко стриженый мужик с бычьей шеей и наушником в ухе поднял на меня взгляд. Зрачки сверкнули, уничтожая всё живое в округе и сканируя меня с ног до головы. Дорогой костюм в грязных пятнах, ослабленный галстук болтался на шее, как виселичная петля, один рукав засучен, другой спущен и не застёгнут. Я больше похож на бомжа, обувшего по дороге сюда преуспевающего бизнесмена. Хорошо на одежде нет капель крови, "бычок" и так едва не потянулся к дубинке. Как вишенка на торте, несуразности моему виду придавала глупая улыбка.
— Ты кто такой? — Он всё же привстал, достал дубинку. На звук из подсобки выглянул второй охранник, вальяжная походка и стаканчик кофе в руках.
— Ребят, спокойно, я тут работаю. — Пришлось отступить, показать раскрытые ладони как символ честности своих намерений. Зря надеялся, "бычков" это не остановило.
— Да ты на себя посмотри, ЧМО! — Усмехнулся второй верзила, неспешно размешивая сахар. — Сюда в таком виде нельзя.
— Подождите, я сотрудник компании, мой внешний вид это вынужденная мера. Ярцев Роман меня зовут, сейчас пропуск покажу!
Я тщетно ударил себя по карманам, за всей этой беготнёй в подземке совсем забыл, что мой паспорт, как и рабочий пропуск в нём, стал важной уликой в расследовании ФСБ.
— Ну? Где? — Охранники нетерпеливо переглянулись. Натужено шаря во внутреннем кармане, я тянул время. Судорожно соображая, что сейчас могло спасти меня: гром, молния, куриная слепота у этих двоих или прогрессирующий рак мозга. Стоп,я осёкся: рак не живёт в вакууме...
— Роман Валерьевич? — Удивленный и чуть испуганный тоненький голосок за спиной заставил резко обернуться. Не гром и не молния: это был настоящий ураган. Дарья Мохова, личный секретарь Борисыча, шла к лифтам груженная коробками из-под съестного. Еда прямиком с японской кухни, как и любил начальник. Она в нерешительности остановилась, молча хмуря лоб в моём направлении. Я замялся: пробраться на работу незамеченным не получится... А и чёрт с ним!
— Да, Даша, меня не пускают. — Старался по-мужски твёрдо сообщить о своей проблеме. Однако я не стукач, но форму доклада знаю, кивнул на верзил: — Вот, не верят, что я важный сотрудник нашей компании.
"Бычки" переглянулись снова, теперь без былой бравады. Общение с секретарём директора строительной корпорации, занимающей в Москва-Сити два этажа, это вам не бомжа пинать по закоулочкам.
— А где же ваш пропуск, Роман? Ладно, не важно, пропустите его под мою ответственность! — Даша наступала на охранников с холодным расчётом, верзилы поникли головами.
— Нужно заполнить бланк разового пропуска. — Пробубнил тот, что игрался с дубинкой. Различать их как-то по-другому невозможно. Однотипные горы мышц без выразительных черт лица или одежды. Иногда мне казалось, что их не набирали с улицы, а клонировали прямо в подвале.
— Роман Валерьевич, подержите коробки.
Я едва успел сложить руки, Мохова переложила ношу не глядя, вывела аккуратную подпись на белом листе бумаги.
— Я буду ждать у лифта. — Радостно зашагал по коридору. Ну и пусть, что разобрался с охраной не сам, получить помощь от Даши намного приятнее. Она догнала меня у раскрытых створок, изящно заскочила в кабину.
— Что вы тут делаете? — в меня врезался строгий пронизывающий взгляд секретарши из-под аккуратных маленьких очков, она была в деловом костюме нежно-розового цвета. Я тащился от Моховой каждый раз, когда видел.
— Да ещё и в таком виде... — Она добавила, чуть поморщив маленький носик. — Юрий Борисович сказал, что вас продержат в больнице ещё пару дней. За неё, между прочим, заплачено.
Я не знал, что сказать, все эти претензии обоснованы по сути, но не подразумевали каких-то конкретных ответов. Я расплылся в заигрывающей улыбке:
— Мой внешний вид — это вынужденная мера.
— Ох, какой ужас! — Она закатила глаза, тяжело вздохнула. — Ну, хорошо, но я передам Юрию Борисовичу, что вы на рабочем месте, и сделаю вам новый пропуск, старый конфисковали?
В который раз изумился проницательности этой молодой особы, которой ещё нет и тридцати.
— Да, почти все мои вещи в плену федералов. Новый пропуск это хорошо, но вот говорить Борисычу о моём приходе совсем не обязательно...
— Да вы с ума сошли! Он из-за вашей проблемы всю Москву уже на уши поставил, юрист в пути.
— Да не надо юриста... — Я устало прислонился к стене, руки начали уставать. — Зачем адвокат тому, кто невиновен?
— Вот вы это Юрию Борисовичу расскажете! — Зажужжала Даша в своей привычной для этого манере. — Он из-за вас, между прочим, две важные встречи отменил! Компании грозят убытки. Сейчас директор работает в авральном режиме, без перерывов, а у него здоровье и так подорвано!
Я по-детски отвернулся к стене, встал в угол. Жаль коробки мешают в полном объёме насладиться этим моментом. Здоровье подрывает? Да не беда, подправим. Убытки грозят? Так ведь еще не наступили. Впрочем, оставил эти мысли при себе, вопрос о моих взаимоотношениях с директором всегда оставался конфиденциальным по просьбе самого Борисыча.
— Роман Валерьевич, я же с вами серьезно говорю, а вы ребячитесь! — Мохова стреляла мне в спину негодующим взглядом. Я тяжело вздохнул, отсчитал последние этажи и как только лифт остановился, воспользовался замешательством Даши, первым ловко юркнул к открывшимся дверям.
— С вами вообще можно серьёзно разговаривать?
Мы вышли на этаж компании. Красивая вывеска, массивная керамогранитная плитка под ногами, черная со светлыми прожилинами. Под высоким потолком скромные, но изящные люстры.
— Конечно, я серьёзен. Как, кстати, ваша мигрень? — Я бодро чеканил шаг, проходя ряды однотипных дверей, старался говорить в полголоса. Хорошо, что попал на работу в обед, все мышки по норкам и тихо хомячат, кто во что горазд. Впереди показался широкий приёмный зал, рабочее место Моховой.
— До встречи с вами всё было нормально, но сейчас опять заломило в висках.
Даша осунулась, потёрла лоб. Головная боль мучала эту девушку уже несколько лет к ряду. Мне удавалось прекратить приступы, но мы так и не добрались до сути её проблемы. Каждый раз, когда боль возвращалась, и Даша приходила на приём, приходилось успокаивать её одними и теми же словами:
— Забегите, как будет время. Я тут недавно вычитал про исследования основных причин мигреней у женщин, будем пробовать новую методику.
Врал, но как по-другому дать человеку надежду? Ложь во спасение. Как это ни странно, но зачастую обман действительно помогал.
— Вы точно уверены, что это не рак? — Голос девушки сел, мы дошли до стойки, за которой Мохова несла рабочую вахту. Она проходила томографию головного мозга несколько лет назад, когда я только перевёлся в центральный офис с периферии. Ничего аномального у неё тогда не нашли, учитывая, что до моего вмешательства, боли достигали такого размаха, что Даше приходилось брать больничные, я мог с уверенностью девяносто девяти процентов говорить, что ничего опасного в её голове, кроме фанатичной самоотдачи на работе не было.
— Да нет, конечно! — Я оставил коробки с едой. — В мозгу нет нервных окончаний, если болит, значит где-то нарушено кровообращение. Хотя по последним исследованиям это, может быть, и гормональный сбой, заходите, прежде всего, будем смотреть нервный столб позвоночника. Я думаю, у вас все-таки кровообращение.
— Там есть вены? — Она провожала меня удивленным взглядом. Я уходил от рецепции к пожарным лестницам. Мой кабинет на втором этаже из арендованных компанией. Рядом с кабинетом Борисыча и залом для важных переговоров.
— Конечно, есть! — Я подмигнул коллеге. — Будет время, обязательно заходите.
— Хорошо. — Мохова улыбнулась, и моё сердце дрогнуло, тая, заливало легкие горячим воском почти юношеской влюбленности. — У Юрия Борисовича сейчас переговоры, я сообщу о вашем приходе по их окончании. Простите, Роман, но я вынуждена.
— Ничего страшного, работа превыше всего. — Прощаясь,я махнул ей рукой.
— О! У мисс "эротическая фантазия" начались эти дни? Опять? — Яр появился сбоку, двигаясь не отставая, хитро прищурился.
— Да уж... — Я обреченно вздохнул, открыл дверь аварийного выхода. До кабинета мог бы доехать и на лифте, но ужасно не любил пользоваться ими лишний раз на пятидесятиметровой высоте. — Она, к сожалению, миссис...
* * *
Прошлое:
— Ну, давай, тряси! — Димон насел на меня со спины, пристально смотрел за тем, как я беру в руки одеяло и расправляю его. Ничего не произошло. Кольцо не вылетело из наволочки, не ударилось об стену и не оказалось на линолеуме, как это было в прошлый раз. Пришлось встряхнуть одеяло ещё и ещё. Я обреченно присел на край кровати, закрыл лицо рукой. Наступило утро следующего дня. По расчётам Хворостова, мы выполнили почти все условия, и по идее перстень уже должен был вернуться. Димон схватил подушку, потряс ею в воздухе, провёл рукой по простыне. Пусто.
— Я же говорил... — Мне не хотелось никого обвинять в настигшей нас неудаче, но теперь надо думать, как вернуть кольцо обратно.
— Может, действительно надо было начистить тебе физиономию, чтобы всё как в первый раз? — Он нервно хихикнул, встав, прошёлся вдоль кровати. — Слушай, а может, у кольца не было возможности вернуться?
— Как это? — Совсем потеряв логическую цепочку, я поднял на друга скептический взгляд. — Оно что, живое?
— Ну, ты сам сказал, перстень принадлежал колдуну, может, там заклинание какое? Может, нужны другие условия, чтобы оно подействовало, луна там, в фазе рака, например?
Ох, не знаю как луна, а я себя в позе рака сейчас ощущал вполне отчётливо.
— Точно! А может это заклинание проклинает тех, кто пытается продать кольцо? — Мне жутко не хотелось верить в Димкины россказни. Все это вообще наталкивало на мысли, что Хворостов уже и не хотел возвращать перстень обратно. Давай подождём, давай подумаем... одним словом — Прохвост!
— Вы чё там соображаете на двоих? — Максим Арташьев, ещё один сосед по комнате, подал голос, заинтересованно смотря на наши топтания у кровати. Он уселся за стол, наливая в кружку кипяток. Через полчаса начнутся занятия, хотя бы сегодня на них надо не опоздать. Димон отмахнулся:
— Да Ромка, разиня, кольцо потерял, маленькое такое, круглое. Если увидишь, приберёшь?
— Ну, приберу. А что за кольцо? Золотое?
— Да нет, бронза обычная... Прибрать в том смысле, чтобы потом отдать, а не чтобы прибрать... — На всякий случай пояснил Хворостов. Арташьев загоготал:
— Да понял, я понял. А потерял ночью что ли? Спать лёг с ним?
Этот верзила смотрел на меня, но как адвокат дьявола и затейщик всех этих манипуляций, Димон держал ответ сам:
— Да что-то вроде... и ничего смешного, у человека беда! — Он прошёл к столу, так же заваривал себе чай. Мне не оставалось ничего другого, как закончить заправлять постель и присоединится к соседям.
— Что за перстень-то? Раньше я у тебя его не видел! — Максим не унимался в попытках докопаться до правды, попутно уничтожая бутерброд с домашним вареньем. Я не знал, что ответить этому громиле с добродушным лицом и глубоко посаженными свинячьими глазами. Арташьев не отличался ни умом, ни сообразительностью, рассказывать ему подлинную историю — это долгое и неблагодарное дело. Прохвост ласково называл его "очередным строителем коммунизма", причем в глаза и, причём Максиму не хватало ума обижаться даже на такое. Я тяжело вздохнул, подбирая слова:
— Родовое кольцо было, куда-то пропало... — Бросил на Хворостова многозначительный взгляд.
— Найдём, не переживай! — Димон так же делал себе бутерброд, достал из сумки палку свежекупленной колбасы и на наших изумленных глазах принялся её нарезать. Я понял, что про деньги, вырученные с кольца, можно не вспоминать. У меня не было аппетита, чтобы присоединится к трапезе, желая покинуть комнату как можно быстрее, я начал одеваться, накинул футболку, напялил джинсы, шагнул к двери, и тут же остановился. Странная выпуклость в правом переднем кармане неудобно впилась в ногу. По спине побежали мурашки, я обернулся к Хворостову, раскрыл от удивления рот. Он смотрел на меня с таким же выражением лица, подаваясь вперёд, медленно встал с места.
Словно во сне, я сунул руку в карман, пошатнулся, когда пальцы нащупали холодную сталь круглой формы. Извлёк свой родовой перстень на белый свет и едва не упал в обморок. Это точно не поддавалось никакому логическому объяснению, хотелось одновременно радоваться и побыстрее избавиться от кольца, как от сосредоточия какой-то неведомой и жуткой силы.
— Ну вот, молодец! Сам потерял, сам и нашёл! — Арташьев развёл руками.
— Это что за фигня? — Я простонал на ухо подскочившего ко мне друга, продолжая сжимать кольцо в руке, и не веря в происходящее.
— Да дай уже поглядеть! — Димон бесцеремонно разжал пальцы, убедился, что это именно тот самый перстень, подмигнув, вернул обратно.
— Не вернётся, не вернётся... Да оно к тебе приклеено походу!
— Жуть какая! Как оно вернулось второй-то раз!? Такого же быть не может! — Панический страх перед неизвестным захватывал мой разум всё сильнее. Я не разделял радости Хворостова. Более не реагируя на слова, Димон с размаху ударил меня в плечо. Он смеялся, как ребёнок, вдруг тихо процедил сквозь зубы:
— Да неважно! Ромка, мы же богаты!
* * *
Настоящее:
Дом, милый дом. Я перешагнул через порог своего родного кабинета и только сейчас, спрятавшись от посторонних глаз, позволил накопившейся усталости взять над собой верх. Вместе с пиджаком на вешалку при входе захотелось повесить и свою беспечную улыбку. Иногда её так тяжело надевать, что казалось проще ходить целый день в ботинках на два размера меньше, чем строить из себя счастливого и довольного жизнью человека. В крохотном помещении офиса всего один стол, кушетка для пациентов и что-то вроде секретера, где хранились чайные принадлежности. Мимо кабинета Борисыча и зала для переговоров пришлось идти на цыпочках. Мохова не обманула, у него действительно делегация, наверное, и те коробки с пропитанием, предназначались гостям. Надеялся, моя сгорбленная тень отца Гамлета не попалась на глаза начальнику через щель приоткрытой двери, и звук проворачивающегося замка так же отвело провидение.
Оставшись в одиночестве, снял ботинки, не носил носки принципиально, ведь нет ничего приятнее, чем пройтись босиком по ковру с длинным мягким ворсом. Это просто блаженство... Я не добрался до стола, не дошёл до секретера, хотя ужасно хотелось выпить чего-нибудь бодрящего, добредя до кушетки, упал в её ортопедическое дно. Сцепив пальцы в замок на уровне живота, закрыл глаза. Тишина, такая приятная и долгожданная. Она, к сожалению, продолжалась недолго.
— Ну и на что жалуемся? — Яр стоял, заведя руки за спину, смотрел мне в лицо, чуть наклоняясь.
— Доктор, вы не поверите, меня постоянно преследуют...
— Инфернальные личности?
— Нет, один назойливый призрак родственного происхождения.
— Ха-ха, как смешно. — Без тени юмора ответил Яр, он прошёлся вдоль кушетки, теребя подбородок. — Надо думать, как вернуть осколок.
Ну конечно, о чем ещё думать человеку, который с самого утра ничего не ел, тесно общался с дознавателями из ФСБ, да и ещё в придачу ко всему получил маленькое уличное проклятие.
— Надо думать, как выйти сухим из всей этой беготни. — Я не разделял настырности предка, прислушиваясь к своему телу. Вспомнив о проклятии, поднял рукав правой руки. Тщетно всмотрелся в рисунок печати на коже: центр орнамента пуст. Перевёл взгляд на Яра, помнится, он обещал узнать, как побороть эту мерзость:
— Ну? И как мне снять с себя проклятие?
— Как снять, ты знаешь и сам. Тебе было мало метро? Хочешь теперь бегать и ловить её по двум этажам в этом небоскрёбе?
— Может скинуть кляксу на каком-нибудь пустыре? Она вообще долго живёт без носителя? Может, сама сдохнет?
— Ага! — Недобро кивнул Яр — Сдохнет от скуки. Это не просто проклятие. Ты высвободил Инфернала. Пусть и не полноценного, но убить его просто так не получится. У меня для тебя не очень хорошие новости по этому поводу...
Он не успел договорить, наш милый диалог прервал стук в дверь. Я нехотя поднял голову и тут же обессиленно уронил обратно.
— Свечка есть?
— Нет. Зачем тебе? — Яр так же смотрел в сторону двери, кто-то робко попросил разрешения войти.
— Вставлю между пальцами, может, мёртвого меня не будут беспокоить хоть пару минут.
Разминая шею, я сел на край кушетки, свесил ноги:
— Да-да, заходите.
Дверь открылась. С придыханием и сакральным трепетом в глазах, в кабинет вошла заместитель управляющего нашего планового отдела, Виктория Павловна Мирошкина. Женщина с приличным стажем, который у слабого пола обычно наступает после восемнадцати лет. На ней была длинная тёмная юбка с коротким вырезом недостающим до колена и пиджак с выпирающими плечами. Серебряная брошь на груди в виде змейки подмигнула мне единственным глазом из красного фианита.
— Здравствуйте, Роман, к вам можно? — Томный голос отдавал пол пачкой сигарет, несмотря на мой запрет, выкуриваемых ежедневно. Ко мне Мирошкина приходила, чтобы побороть астматический синдром, который сводил с ума кашлем не только её, но и окружающих. Ограничить количество потребляемого Викторией Павловной табака мне удалось только условно. В местной курилке Мирошкина прилюдно и с наигранным отвращением утоляла никотиновую жажду сигаретой, максимум двумя. Всё остальное потреблялось за закрытыми кабинками женского туалета. На дым мне часто жаловались коллеги, которым за год лечения уже надоели бзики этой с виду благочестивой дамы.
— Да, конечно, заходите, Виктория Павловна. — Я сполз с кушетки на пол, натянул на лицо фирменную улыбку. Хорошо, что так и не оставил её на вешалке вместе с пиджаком. Никогда не знаешь, когда пригодится жизненный задор и безудержное веселье.
— Ого! Твоя тайная поклонница уже тут как тут, и откуда она узнала? Чуйка что ли? Или проклятие так действует? — Яр сдержанно хихикнул.
— Прошу вас, Роман, называйте меня Викой, ни к чему все эти формальности. — Она шла на меня уверенно и резко, втянув дряхлый живот и выпятив огромную грудь. Я слышал, что иногда женщины используют это своеобразное оружие против мужчин не совсем обычным способом — ломают им челюсти. В моём случае надо быть предельно осторожным: от удара можно получить перелом шейных позвонков. Я опасливо отошел к столу, вытянув руку, настойчиво призывал Мирошкину остановиться у кушетки и принять горизонтальное положение. Она заигрывающе подмигнула:
— Вы босиком.Это так... эротично.
Я невольно опустил взгляд на голые ноги. Действительно, совсем забыл, что оставил ботинки у порога. Виктория забралась на кушетку, натужено пыхтя, легла в привычную позу, вытянув руки вдоль тела.
— Сегодня с утра был особо сильный приступ. Хорошо, что вы пришли на работу, а то я заходила уже несколько раз, и вчера у вас было закрыто. Что-то случилось?
— Да нет, все в обычном режиме, мне нужно было несколько дней, чтобы навестить родственников.
Я лгал через силу. В компании о моих проблемах видимо знали всего два человека: Борисыч и Мохова. Они держали происходящее в секрете, в который раз мысленно поблагодарил директора за терпимость и понимание. Откашлявшись, навис над Викторией Павловной, по привычке засучивал спущенный рукав. Остановился, когда увидел противную кляксу, она снова проявилась на коже ниже локтя, пульсируя, как медуза на океанских волнах, в ушах прозвучал злорадный смешок. Тварь словно ждала, когда я приложу руки к телу пациентки, подгоняя этот момент, кольнула несколько раз. Поймал на себе недоумевающий взгляд Яра. Он вопросительно кивнул.
— "Эта хрень щипается!" — Я беззвучно шевелил губами, прикоснулся к руке, давая дополнительную подпитку сдерживающей печати. Только сейчас начинал понимать, в насколько затруднительное положение попал. Яр изогнул бровь:
— Усиль печать!
— "Усилил, не помогает!" — Я раздраженно смахнул капли пота, откашлялся. Не уверен, что смогу контролировать энергию, передаваемую в тело Мирошкиной. Клякса затеяла неладное, и я не мог рисковать здоровьем персонала компании, Борисыч меня убьёт... Я поджал губу. Всё это время Виктория Павловна лежала с закрытыми глазами и не видела моих кривляний. Лишь спустя пару минут бездействия она решилась приоткрыть один глаз:
— Роман, у вас всё нормально?
— Да... Давайте пока повременим с этим. — Я незаметно спустил рукав рубашки, отступил к столу, ища предлог не проводить сеанс именно сейчас. Хотя прятать руку нет смысла, всё время забывал, что печати и всех этих инфернальных тварей видел я один. -Лучше расскажите, как произошёл приступ сегодня утром?
Я улыбался, как ни в чём не бывало, уже сидел в кресле, сцепив пальцы в замок.
— Ну как, как... — Мирошкина от неожиданности села на кушетку, смотрела на меня с глупым выражением лица.Временить явно не входило в её планы. — Под утро я проснулась от того, что тяжело дышать, задыхалась, понимаете?
— Да-да, продолжайте. — Я важно кивал головой. Спустил правую руку под стол. Клякса, расстроенная сорвавшимся побегом, начинала бунт: в ушах стоял её визг, по телу ощутимо проходили разряды тока. Я старался не морщиться от боли и не подавать вида получаемых неудобств, Мирошкина продолжала свой рассказ:
— Я помню, я подалась вперёд, чтобы встать, и тут оказалось, что на груди у меня лежала кошка! -Виктория Павловна слезла с кушетки, переживая утренние неприятности, глядела на меня не моргая, словно этот детективный клубок невозможно распутать.
— Маркиза! — Я нервно усмехнулся, судорожно вспомнил имя одной из домашних любимец Мирошкиной, но как всегда не угадал.
— Нет, это была Виола. — Моя ошибка вызвала праведное возмущение Виктории Павловны. И действительно, как я мог ошибиться с кошкой, их всего-то четыре. — Только она имеет привычку спать у меня на груди!
— Точно, Виола! — Я не знал, как закончить всё это, клякса на руке не успокаивалась, мельком обернулся на Яра. Предок стоял у меня за спиной, задумчиво смотрел в окно. Помощи от него ждать не приходилось. Я с досадой подумал: неужели какой-то осколок зеркала важнее моих мучений? Обратился к Мирошкиной:
— Ну, вот видите, это же была просто кошка, я думаю, вам пока не о чем беспокоится. Вы же знаете, проводить сеансы слишком часто нет смысла, да и организм ваш от меня отдохнёт.
— Но я не была у вас уже почти неделю, а вы, Роман, говорили, что перерывы между сеансами должны быть не более трёх — четырёх дней...
Да, конечно, вот только как объяснить, что цикличность полностью зависит от состояния пациента. Иногда люди, получая положительный результат, брали штурмом мой кабинет чуть ли не по два раза на дню. Человек — это сложный биохимический механизм, в котором все процессы должны проходить исключительно естественным путём. Зачастую после первого сеанса ощутимые изменения проявлялись лишь на второй, а то и третий день. Я встал, чтобы успокоить Викторию Павловну, заодно провожал её к двери:
— Виктория, ваш случай особенный, но то, что было в начале пути, сейчас уже в прошлом. Я уверен, что ваш организм может бороться с недугом самостоятельно, и ему максимально не нужно в этом мешать. Давайте сделаем так: мы подождем ещё пару дней, а если приступы будут повторяться, обязательно повторим лечение.
— Хорошо, Роман, я буду держать вас в курсе. — Мирошкина засветилась о счастья, когда я позволил ей взять себя под руку. Мы дошли до двери, я вежливо приоткрыл её:
— Только в этот раз нужно обойтись без кошек.Когда будете ложиться спать, можете закрыть их в другой комнате? — Занимаясь проблемой Виктории Павловны, я постепенно приходил к выводу, что причиной её астматических приступов являлся не табак. Сейчас самый лучший момент проверить свою догадку.
— Запирать кошек в другой комнате? — Мирошкина произнесла это почти с настоящим испугом. — Я даже не знаю...
— Нужно постараться, Вика, так надо для чистоты эксперимента.
Я не дал ей возможности для сопротивления. Не сомневался, что если последнее слово останется за мной, Мирошкина обязательно выполнит поставленное условие. Я закрыл за ней дверь, одарив коллегу самой теплой улыбкой, на которую был способен. Как только остался один, схватился за руку, согнулся, открыв рот в беззвучном крике. Мерзкая клякса выплясывала кренделя, ломала стенки поставленной Яром печати. Я налил её силой до предела, шатаясь, возвратился к кушетке:
— Яр! Это какое-то безумие.Мне надо срочно снять с себя эту тварь... она сводит меня с ума!
Яр проигнорировал мою жалобу. Я добрался до стола, упал в кресло. Обновление печати помогло, клякса перестала дергаться и тем самым причинять мне боль, но вот надолго ли? Я позволил себе расслабиться:
— Вот тебе всё равно, а я думаю, у этой Мирошкиной какая-то своеобразная аллергия на кошек, я правда, не знаю, как сказать ей об этом, у неё будет удар...
— Нам надо вернуться в больницу! — Яр появился прямо передо мной с неприступно суровым выражением лица и скрещенными на груди руками. От неожиданности я вжался в кресло, никак не мог привыкнуть к подобным выкрутасам:
— Да ты издеваешься! Я не хочу... там федералы и плохо кормят!
— Нет выбора.Находясь здесь, мы тем более не достанем осколок!
— Да и ну его! Если честно, вообще не понимаю, зачем нам эта стекляшка! Лучше помоги мне снять проклятие...
Яр не успел ответить, дверь моего кабинета вынесло ворвавшимся с коридора ураганом. Борисыч стоял в проходе, тяжело дыша, сжимал кулаки и смотрел на меня, как бык на красное полотно. От этого взгляда мне сразу поплохело, захотелось сползти на пол и в виде неприметной лужицы просочится между перекрытиями этажа. Не знаю, как этим ветром ко мне обратно не задуло Мирошкину. Ей удалось проскочить мимо начальника благодаря какому-то чуду. Борисыч перешагнул порог.
— Ты что здесь делаешь!? — У него сел голос.
— Я!? — Я тщетно крутил головой по сторонам, искать поддержки не откуда. Яр отошёл в сторону, отстранённо думая о своём. Ну вот, опять на орехи мне получать в гордом одиночестве. Робко вытянул шею:
— Я на рабочем месте, Юрий Борисович...
Борисыч покраснел:
— Да я вижу!Только у меня последние два часа телефон расплавляется от звонков службы безопасности! Они ждут тебя в больнице, и если не дождутся, будут подавать в федеральный розыск! У тебя отпуск, твою мать, руки в ноги в больницу!
Он почти прокричал последние слова, конечно, не со злости. О том, что меня тут не ждали, я понял еще от Дашки, а сейчас самое время собирать вещи и уходить подобру-поздорову. Развернувшись, Борисыч зашагал обратно в комнату переговоров, крикнув через плечо:
— Вернусь через пять минут, если будешь ещё здесь, вызову скорую и тебя отвезут насильно!
— Я буду ждать внизу. — Яр исчез вслед за начальником. Я снова остался один. Поднявшись с кресла, поморщился от кольнувшей в руку невидимой иголки. Ну да, совсем забыл: я как бы, не совсем один... Срываясь с места, и забирая с вешалки пиджак, с досады ударил кулаком по стене: эта идиотская ситуация слишком затянулась!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
