Ярв: Хроники корпоративного целителя (7 глава)

— Да нет, конечно! — Я оставил коробки с едой. — В мозгу нет нервных окончаний, если болит, значит где-то нарушено кровообращение. Хотя по последним исследованиям это, может быть, и гормональный сбой, заходите, прежде всего, будем смотреть нервный столб позвоночника. Я думаю, у вас все-таки кровообращение.

— Там есть вены? — Она провожала меня удивленным взглядом. Я уходил от рецепции к пожарным лестницам. Мой кабинет на втором этаже из арендованных компанией. Рядом с кабинетом Борисыча и залом для важных переговоров.

— Конечно, есть! — Я подмигнул коллеге. — Будет время, обязательно заходите.

— Хорошо. — Мохова улыбнулась, и моё сердце дрогнуло, тая, заливало легкие горячим воском почти юношеской влюбленности. — У Юрия Борисовича сейчас переговоры, я сообщу о вашем приходе по их окончании. Простите, Роман, но я вынуждена.

— Ничего страшного, работа превыше всего. — Прощаясь,я махнул ей рукой.

— О! У мисс "эротическая фантазия" начались эти дни? Опять? — Яр появился сбоку, двигаясь не отставая, хитро прищурился.

— Да уж... — Я обреченно вздохнул, открыл дверь аварийного выхода. До кабинета мог бы доехать и на лифте, но ужасно не любил пользоваться ими лишний раз на пятидесятиметровой высоте. — Она, к сожалению, миссис...

* * *

Прошлое:

— Ну, давай, тряси! — Димон насел на меня со спины, пристально смотрел за тем, как я беру в руки одеяло и расправляю его. Ничего не произошло. Кольцо не вылетело из наволочки, не ударилось об стену и не оказалось на линолеуме, как это было в прошлый раз. Пришлось встряхнуть одеяло ещё и ещё. Я обреченно присел на край кровати, закрыл лицо рукой. Наступило утро следующего дня. По расчётам Хворостова, мы выполнили почти все условия, и по идее перстень уже должен был вернуться. Димон схватил подушку, потряс ею в воздухе, провёл рукой по простыне. Пусто.

— Я же говорил... — Мне не хотелось никого обвинять в настигшей нас неудаче, но теперь надо думать, как вернуть кольцо обратно.

— Может, действительно надо было начистить тебе физиономию, чтобы всё как в первый раз? — Он нервно хихикнул, встав, прошёлся вдоль кровати. — Слушай, а может, у кольца не было возможности вернуться?

— Как это? — Совсем потеряв логическую цепочку, я поднял на друга скептический взгляд. — Оно что, живое?

— Ну, ты сам сказал, перстень принадлежал колдуну, может, там заклинание какое? Может, нужны другие условия, чтобы оно подействовало, луна там, в фазе рака, например?

Ох, не знаю как луна, а я себя в позе рака сейчас ощущал вполне отчётливо.

— Точно! А может это заклинание проклинает тех, кто пытается продать кольцо? — Мне жутко не хотелось верить в Димкины россказни. Все это вообще наталкивало на мысли, что Хворостов уже и не хотел возвращать перстень обратно. Давай подождём, давай подумаем... одним словом — Прохвост!

— Вы чё там соображаете на двоих? — Максим Арташьев, ещё один сосед по комнате, подал голос, заинтересованно смотря на наши топтания у кровати. Он уселся за стол, наливая в кружку кипяток. Через полчаса начнутся занятия, хотя бы сегодня на них надо не опоздать. Димон отмахнулся:

— Да Ромка, разиня, кольцо потерял, маленькое такое, круглое. Если увидишь, приберёшь?

— Ну, приберу. А что за кольцо? Золотое?

— Да нет, бронза обычная... Прибрать в том смысле, чтобы потом отдать, а не чтобы прибрать... — На всякий случай пояснил Хворостов. Арташьев загоготал:

— Да понял, я понял. А потерял ночью что ли? Спать лёг с ним?

Этот верзила смотрел на меня, но как адвокат дьявола и затейщик всех этих манипуляций, Димон держал ответ сам:

— Да что-то вроде... и ничего смешного, у человека беда! — Он прошёл к столу, так же заваривал себе чай. Мне не оставалось ничего другого, как закончить заправлять постель и присоединится к соседям.

— Что за перстень-то? Раньше я у тебя его не видел! — Максим не унимался в попытках докопаться до правды, попутно уничтожая бутерброд с домашним вареньем. Я не знал, что ответить этому громиле с добродушным лицом и глубоко посаженными свинячьими глазами. Арташьев не отличался ни умом, ни сообразительностью, рассказывать ему подлинную историю — это долгое и неблагодарное дело. Прохвост ласково называл его "очередным строителем коммунизма", причем в глаза и, причём Максиму не хватало ума обижаться даже на такое. Я тяжело вздохнул, подбирая слова:

— Родовое кольцо было, куда-то пропало... — Бросил на Хворостова многозначительный взгляд.

— Найдём, не переживай! — Димон так же делал себе бутерброд, достал из сумки палку свежекупленной колбасы и на наших изумленных глазах принялся её нарезать. Я понял, что про деньги, вырученные с кольца, можно не вспоминать. У меня не было аппетита, чтобы присоединится к трапезе, желая покинуть комнату как можно быстрее, я начал одеваться, накинул футболку, напялил джинсы, шагнул к двери, и тут же остановился. Странная выпуклость в правом переднем кармане неудобно впилась в ногу. По спине побежали мурашки, я обернулся к Хворостову, раскрыл от удивления рот. Он смотрел на меня с таким же выражением лица, подаваясь вперёд, медленно встал с места.

Словно во сне, я сунул руку в карман, пошатнулся, когда пальцы нащупали холодную сталь круглой формы. Извлёк свой родовой перстень на белый свет и едва не упал в обморок. Это точно не поддавалось никакому логическому объяснению, хотелось одновременно радоваться и побыстрее избавиться от кольца, как от сосредоточия какой-то неведомой и жуткой силы.

— Ну вот, молодец! Сам потерял, сам и нашёл! — Арташьев развёл руками.

— Это что за фигня? — Я простонал на ухо подскочившего ко мне друга, продолжая сжимать кольцо в руке, и не веря в происходящее.

— Да дай уже поглядеть! — Димон бесцеремонно разжал пальцы, убедился, что это именно тот самый перстень, подмигнув, вернул обратно.

— Не вернётся, не вернётся... Да оно к тебе приклеено походу!

— Жуть какая! Как оно вернулось второй-то раз!? Такого же быть не может! — Панический страх перед неизвестным захватывал мой разум всё сильнее. Я не разделял радости Хворостова. Более не реагируя на слова, Димон с размаху ударил меня в плечо. Он смеялся, как ребёнок, вдруг тихо процедил сквозь зубы:

— Да неважно! Ромка, мы же богаты!

* * *

Настоящее:

Дом, милый дом. Я перешагнул через порог своего родного кабинета и только сейчас, спрятавшись от посторонних глаз, позволил накопившейся усталости взять над собой верх. Вместе с пиджаком на вешалку при входе захотелось повесить и свою беспечную улыбку. Иногда её так тяжело надевать, что казалось проще ходить целый день в ботинках на два размера меньше, чем строить из себя счастливого и довольного жизнью человека. В крохотном помещении офиса всего один стол, кушетка для пациентов и что-то вроде секретера, где хранились чайные принадлежности. Мимо кабинета Борисыча и зала для переговоров пришлось идти на цыпочках. Мохова не обманула, у него действительно делегация, наверное, и те коробки с пропитанием, предназначались гостям. Надеялся, моя сгорбленная тень отца Гамлета не попалась на глаза начальнику через щель приоткрытой двери, и звук проворачивающегося замка так же отвело провидение.

Оставшись в одиночестве, снял ботинки, не носил носки принципиально, ведь нет ничего приятнее, чем пройтись босиком по ковру с длинным мягким ворсом. Это просто блаженство... Я не добрался до стола, не дошёл до секретера, хотя ужасно хотелось выпить чего-нибудь бодрящего, добредя до кушетки, упал в её ортопедическое дно. Сцепив пальцы в замок на уровне живота, закрыл глаза. Тишина, такая приятная и долгожданная. Она, к сожалению, продолжалась недолго.

— Ну и на что жалуемся? — Яр стоял, заведя руки за спину, смотрел мне в лицо, чуть наклоняясь.

— Доктор, вы не поверите, меня постоянно преследуют...

— Инфернальные личности?

— Нет, один назойливый призрак родственного происхождения.

— Ха-ха, как смешно. — Без тени юмора ответил Яр, он прошёлся вдоль кушетки, теребя подбородок. — Надо думать, как вернуть осколок.

Ну конечно, о чем ещё думать человеку, который с самого утра ничего не ел, тесно общался с дознавателями из ФСБ, да и ещё в придачу ко всему получил маленькое уличное проклятие.

— Надо думать, как выйти сухим из всей этой беготни. — Я не разделял настырности предка, прислушиваясь к своему телу. Вспомнив о проклятии, поднял рукав правой руки. Тщетно всмотрелся в рисунок печати на коже: центр орнамента пуст. Перевёл взгляд на Яра, помнится, он обещал узнать, как побороть эту мерзость:

— Ну? И как мне снять с себя проклятие?

— Как снять, ты знаешь и сам. Тебе было мало метро? Хочешь теперь бегать и ловить её по двум этажам в этом небоскрёбе?

— Может скинуть кляксу на каком-нибудь пустыре? Она вообще долго живёт без носителя? Может, сама сдохнет?

— Ага! — Недобро кивнул Яр — Сдохнет от скуки. Это не просто проклятие. Ты высвободил Инфернала. Пусть и не полноценного, но убить его просто так не получится. У меня для тебя не очень хорошие новости по этому поводу...

Он не успел договорить, наш милый диалог прервал стук в дверь. Я нехотя поднял голову и тут же обессиленно уронил обратно.

— Свечка есть?

— Нет. Зачем тебе? — Яр так же смотрел в сторону двери, кто-то робко попросил разрешения войти.

— Вставлю между пальцами, может, мёртвого меня не будут беспокоить хоть пару минут.

Разминая шею, я сел на край кушетки, свесил ноги:

— Да-да, заходите.

Дверь открылась. С придыханием и сакральным трепетом в глазах, в кабинет вошла заместитель управляющего нашего планового отдела, Виктория Павловна Мирошкина. Женщина с приличным стажем, который у слабого пола обычно наступает после восемнадцати лет. На ней была длинная тёмная юбка с коротким вырезом недостающим до колена и пиджак с выпирающими плечами. Серебряная брошь на груди в виде змейки подмигнула мне единственным глазом из красного фианита.

— Здравствуйте, Роман, к вам можно? — Томный голос отдавал пол пачкой сигарет, несмотря на мой запрет, выкуриваемых ежедневно. Ко мне Мирошкина приходила, чтобы побороть астматический синдром, который сводил с ума кашлем не только её, но и окружающих. Ограничить количество потребляемого Викторией Павловной табака мне удалось только условно. В местной курилке Мирошкина прилюдно и с наигранным отвращением утоляла никотиновую жажду сигаретой, максимум двумя. Всё остальное потреблялось за закрытыми кабинками женского туалета. На дым мне часто жаловались коллеги, которым за год лечения уже надоели бзики этой с виду благочестивой дамы.

— Да, конечно, заходите, Виктория Павловна. — Я сполз с кушетки на пол, натянул на лицо фирменную улыбку. Хорошо, что так и не оставил её на вешалке вместе с пиджаком. Никогда не знаешь, когда пригодится жизненный задор и безудержное веселье.

— Ого! Твоя тайная поклонница уже тут как тут, и откуда она узнала? Чуйка что ли? Или проклятие так действует? — Яр сдержанно хихикнул.

— Прошу вас, Роман, называйте меня Викой, ни к чему все эти формальности. — Она шла на меня уверенно и резко, втянув дряхлый живот и выпятив огромную грудь. Я слышал, что иногда женщины используют это своеобразное оружие против мужчин не совсем обычным способом — ломают им челюсти. В моём случае надо быть предельно осторожным: от удара можно получить перелом шейных позвонков. Я опасливо отошел к столу, вытянув руку, настойчиво призывал Мирошкину остановиться у кушетки и принять горизонтальное положение. Она заигрывающе подмигнула:

— Вы босиком.Это так... эротично.

Я невольно опустил взгляд на голые ноги. Действительно, совсем забыл, что оставил ботинки у порога. Виктория забралась на кушетку, натужено пыхтя, легла в привычную позу, вытянув руки вдоль тела.

— Сегодня с утра был особо сильный приступ. Хорошо, что вы пришли на работу, а то я заходила уже несколько раз, и вчера у вас было закрыто. Что-то случилось?

— Да нет, все в обычном режиме, мне нужно было несколько дней, чтобы навестить родственников.

Я лгал через силу. В компании о моих проблемах видимо знали всего два человека: Борисыч и Мохова. Они держали происходящее в секрете, в который раз мысленно поблагодарил директора за терпимость и понимание. Откашлявшись, навис над Викторией Павловной, по привычке засучивал спущенный рукав. Остановился, когда увидел противную кляксу, она снова проявилась на коже ниже локтя, пульсируя, как медуза на океанских волнах, в ушах прозвучал злорадный смешок. Тварь словно ждала, когда я приложу руки к телу пациентки, подгоняя этот момент, кольнула несколько раз. Поймал на себе недоумевающий взгляд Яра. Он вопросительно кивнул.

— "Эта хрень щипается!" — Я беззвучно шевелил губами, прикоснулся к руке, давая дополнительную подпитку сдерживающей печати. Только сейчас начинал понимать, в насколько затруднительное положение попал. Яр изогнул бровь:

— Усиль печать!

— "Усилил, не помогает!" — Я раздраженно смахнул капли пота, откашлялся. Не уверен, что смогу контролировать энергию, передаваемую в тело Мирошкиной. Клякса затеяла неладное, и я не мог рисковать здоровьем персонала компании, Борисыч меня убьёт... Я поджал губу. Всё это время Виктория Павловна лежала с закрытыми глазами и не видела моих кривляний. Лишь спустя пару минут бездействия она решилась приоткрыть один глаз:

— Роман, у вас всё нормально?

— Да... Давайте пока повременим с этим. — Я незаметно спустил рукав рубашки, отступил к столу, ища предлог не проводить сеанс именно сейчас. Хотя прятать руку нет смысла, всё время забывал, что печати и всех этих инфернальных тварей видел я один. -Лучше расскажите, как произошёл приступ сегодня утром?

Я улыбался, как ни в чём не бывало, уже сидел в кресле, сцепив пальцы в замок.

— Ну как, как... — Мирошкина от неожиданности села на кушетку, смотрела на меня с глупым выражением лица.Временить явно не входило в её планы. — Под утро я проснулась от того, что тяжело дышать, задыхалась, понимаете?

— Да-да, продолжайте. — Я важно кивал головой. Спустил правую руку под стол. Клякса, расстроенная сорвавшимся побегом, начинала бунт: в ушах стоял её визг, по телу ощутимо проходили разряды тока. Я старался не морщиться от боли и не подавать вида получаемых неудобств, Мирошкина продолжала свой рассказ:

— Я помню, я подалась вперёд, чтобы встать, и тут оказалось, что на груди у меня лежала кошка! -Виктория Павловна слезла с кушетки, переживая утренние неприятности, глядела на меня не моргая, словно этот детективный клубок невозможно распутать.

— Маркиза! — Я нервно усмехнулся, судорожно вспомнил имя одной из домашних любимец Мирошкиной, но как всегда не угадал.

— Нет, это была Виола. — Моя ошибка вызвала праведное возмущение Виктории Павловны. И действительно, как я мог ошибиться с кошкой, их всего-то четыре. — Только она имеет привычку спать у меня на груди!

— Точно, Виола! — Я не знал, как закончить всё это, клякса на руке не успокаивалась, мельком обернулся на Яра. Предок стоял у меня за спиной, задумчиво смотрел в окно. Помощи от него ждать не приходилось. Я с досадой подумал: неужели какой-то осколок зеркала важнее моих мучений? Обратился к Мирошкиной: