Изложив все, что услышал от барона на бумаге, я оставил письмо на почте. Кроме этого дал характеристику на барона. Высокомерен, ненадежен, импульсивен, возможны срывы. Такая характеристика говорила о немалом риске работы с таким ненадежным информатором.

Спустя двое суток, снова наведавшись на почту, получил новые указания: продолжить разработку агента, когда он вернется в Швейцарию, а за это время изучить контакты человека, адрес и приметы, которого мне указали. Им оказался крепко сложенный молодой человек, журналист, аккредитованный при американском посольстве. Джеймс Нортон. За все время, пока я за ним наблюдал, он только дважды посетил пресс-центр, организованный специально для иностранных журналистов, зато рестораны и шлюх посещал регулярно и с большой охотой. Знакомств у американца хватало. Хорошо подвешенный язык и деньги, к тому же он неплохо владел немецким языком, делали свое дело. Ничего особенного в его встречах я не обнаружил, если бы не его предпочтение к одному и тому же столику в ресторане "Нарцисс". Причем каждый раз его обслуживал один и тот же официант. Это вполне тянуло на точку передачи информации, но при этом казалось какой-то неестественной. Иностранные журналисты все были на виду, как у швейцарской секретной службы, так и у разведок других государств. Особенное внимание уделяли тем, кто имел прямую связь с посольством, так как лучшего способа хранения и передачи секретной информации и пожелать было нельзя. Ни для кого не было секретом, что американские и английские корпорации, которые продолжали вести дела с нацистами в течение всей войны, пользовались услугами своих дипломатов, которые находились в нейтральных странах.

Все, что собрал, снова ушло письмом через почту. То, чем мне приходилось сейчас заниматься не вызывало во мне воодушевления, но теперь я трудился во благо своего будущего, а значит, мне нужно было показать себя с хорошей стороны, так как довести свой собственный бизнес-проект "Барон" до победного конца, я мог, только находясь здесь, в Швейцарии. Кое-какую теорию по методике слежения за объектом в городских условиях я получил еще в разведшколе и теперь и теперь отрабатывал и шлифовал полученные данные на практике. В итоге я знал наперечет все бордели и кабаки в Берне, но стоящей информации так и не получил. Мне было не понятно, зачем американец был нужен нашей разведке, пока в Берне снова не появился барон. Уже когда я подходил к ресторану, где должна состояться наша встреча, мой взгляд наткнулся на автомобиль, стоящий прямо у входа. Мозг сразу принялся за анализ ситуации. Не такси. Машина имеет мощный мотор. Зачем она стоит прямо у входа в ресторан? Водитель кого-то ждет? Но почему именно сейчас? Стоило мне это перебрать в своей голове, как моя интуиция тихо взвыла. Швейцарцы? Немцы? Американцы?

Дойдя до газетного киоска, стоящего на перекрестке, я стал медленно перебирать свежую прессу, одновременно перебрасываясь словами с продавцом. Со стороны, это должно было казаться, что горожанин, прогуливаясь, решил купить свежую газету, а заодно поинтересоваться свежими новостями у продавца. Выдерживая свою роль, я спустя пять минут, со свежей газетой в руках, я перешел улицу, и двинулся дальше, вот только не в ресторан, а мимо него. По другой стороне улицы, рядом со стоящей у входа машиной, шла довольно миловидная девушка. Делая вид, что заинтересовался ей, я скользнул глазами по автомобилю. За рулем сидел официант из ресторана "Нарцисс".

"Человек Нортона. А я-то гадал. Хм. Получается, что журналист как-то связан с бароном? Или тот... работает на американскую разведку?".

Пройдя вперед, я дошел до сквера и сел так, чтобы боковым взглядом видеть автомобиль, после чего развернул газету и сделал вид, что читаю. Это место я приметил еще раньше: хороший обзор входа в ресторан. Кроме этого, от лишних глаз, меня, по большей части, скрывала афишная тумба. Так я просидел минут двадцать, а барон так и не появился. Я уже встал, собираясь уходить, как вдруг увидел его выходящим из ресторана, а в следующую секунду обе, с правой стороны, двери автомобиля одновременно распахнулись. Судя по всему, барон приехал намного раньше и сидел в ресторане, обедал, а когда понял, что все сроки вышли, решил уйти. Вот только далеко уйти ему не удалось. "Официант" что-то у него спросил. Похоже, насчет дороги, так как немец протянул руку, показывая ему направление и в этот самый миг второй агент, плечистый и рослый малый, подойдя почти вплотную, нанес барону короткий и точный удар в солнечное сплетение, после чего тот согнулся напополам, беззвучно открыв рот. Когда я подошел к ним, бравые заокеанские ребята уже затолкнули моего барона на заднее сиденье машины. "Официант" уже готовился сесть за руль, как увидел меня. Видно и у него была хорошо развита интуиция, так как он сразу сунул руку за борт длинного плаща, но выдернуть ее не успел, захрипев после сильного тычка в горло. Верзила, уже успевший сесть в машину, рядом со своей жертвой, попробовал выскочить, но получив резкий удар в лицо ногой, завалился обратно. Мне хватило несколько минут, чтобы привести обоих в бессознательное состояние, после чего закинуть "официанта" в машину и уехать под испуганными взглядами немногочисленных посетителей и парочки официанток.

Место для того, чтобы с кем-нибудь мне придется поговорить по душам я нашел еще в первые дни своего пребывания в Берне. Просто так. На всякий случай. Вот теперь оно мне пригодилось. Сомнений в том, что сейчас меня ищет местная полиция, не было. Хорошо, что в этом кафе нас с бароном никто не знал и плохо, что я теперь на заметке у швейцарской полиции и это притом, что сам нахожусь на нелегальном положении. Вот только выхода другого у меня не было. Если бы с бароном что-нибудь случилось, то моим надеждам и мечтаниям наступил бы полный крах.

Обыскав обоих агентов и машину, я нашел пистолет с глушителем марки "Зауэр", немецкий "Вальтер", по одной запасной обойме к каждому из пистолетов, кастет, кроткую дубинку, три пачки презервативов, наполовину опустошенную бутылку с фруктовой водой, три сотни швейцарских марок, две пары наручников, но не нашел ни одного документа. Барон за это время пришел в себя и теперь, молча, наблюдал за моими действиями. Я повернулся к нему.

— Мы имеем двух американских агентов, которых привели именно вы. Вопрос. Отчего вы, дорогой господин, стали интересны американской разведке?

Задав вопрос, я стал внимательно наблюдать за лицом барона пытаясь уловить возможные проявления лжи, но кроме растерянности и недоумения на нем ничего не было.

— Не знаю. Честное слово, не знаю.

Я повернулся к агентам.

— Что вы скажете на этот счет, господа из-за океана?

"Официант" оказался сообразительным и сразу попытался выкрутиться: — Вы нас не за тех людей приняли! Нас наняли для того, чтобы получить у этого господина долг. Он задолжал деньги. Мы ничего не знаем. Нас наняли. Это все.

В какой-то мере это объясняло наличие оружия, свинчатку и дубинку. Вот только меня такое объяснение не устраивало. Мне был нужен тот, кто послал их на дело. Но что делать с этими? Слишком было много свидетелей и когда полиция найдет их трупы, то уже будет искать убийцу. Мне только этого для полного счастья не хватало! С другой стороны, если оставить их живыми, уже мне придется бежать и как можно дальше, так как американцы не простят мне эту выходку и будут искать меня с помощью местной полиции. Впрочем, ответ отыскался сразу, стоило мне взглянуть на "зауэр" в своей руке.

— Дергаться не советую, — при этом я выразительно качнул стволом пистолета с глушителем, после чего подошел к барону.

— Мне нужен адрес, по которому я смогу вас найти сегодня вечером.

Тот негромко, почти прошептал, адрес, а затем коротко объяснил, как добраться до загородного поместья его родственников.

— Теперь уходите.

Когда барон исчез из вида, я вернулся к своим пленникам, которые внимательно наблюдали за мной.

— Господа, как вы находите мой английский?

Оба агента сделали вид, что не поняли меня.

— Не понимаете. Тогда может, вы швейцарцы? — вопрос я задал уже на немецком языке.

"Официант" сразу радостно осклабился. Такой вариант развития событий его устраивал.

— Да. Мы швейцарцы. Нас наняли для....

— Кто нанял?

— Мы... работаем через посредника. Поступает заказ....

— Все! Можешь дальше не продолжать, — я усмехнулся. — Раз не хотите по-хорошему....

До этого налитые до бровей своим превосходством, заокеанские господа уже спустя пятнадцать минут после начала форсированного допроса превратились в обычных запуганных мужиков, которые роняя слезы и сопли, наперебой рассказали мне все, что знали.

Эта история началась совсем недавно, в конце апреля 1944 года, когда обер-лейтенант Люфтваффе Вильгельм Йохнен со своим экипажем в воздушном бою сбил два английских бомбардировщика и в погоне за третьим пересёк границу Швейцарии, но при этом его истребитель был поврежден и совершил посадку на швейцарской авиабазе Дюбендорф.

Дело в том, что ночной истребитель был оснащён секретным радиолокатором "Лихтенштейн SN-2" и пушечной установкой "неправильная музыка" на борту. Немцы сначала вознамерились совершить диверсионный рейд на швейцарский аэродром, чтобы уничтожить истребитель, но стоило начальнику внешней разведки бригадефюреру СС Вальтеру Шелленбергу узнать об этой операции, как он срочно решил вмешаться. Воспользовавшись хорошими личными контактами с руководителем швейцарской разведки бригадиром Массеном, Шелленберг добился взаимовыгодной сделки: Германия согласилась продать Швейцарии 12 ночных истребителей, а швейцарская сторона в присутствии немецких представителей должна была уничтожить самолёт Вильгельма Йохнена.

Американцы узнали об этой сделке несколько дней назад и попробовали договориться со швейцарцами, но те наотрез отказали. Одновременно с этой информацией они узнали, что буквально на днях в Швейцарию приедут германские представители, для того чтобы лично наблюдать за уничтожением самолета. По чистой случайности в один вагон вместе с людьми Шелленберга сел барон и надо же было такому случиться, что один из эсэсовцев из комиссии оказался его хорошим знакомым. По приезде, когда представителей встретили и повезли в гостиницу, барон не отказался от приглашения и поехал вместе с ними. Американский агент, следивший за встречей, сделал правильные выводы в отношении барона. Очень хороший знакомый. О чем и доложил своему шефу. Об этой сделке кроме американских спецслужб естественно узнали и представители американских корпорация. Как они могли упустить такой лакомый кусок пирога? И тогда американскому разведчику Джеймсу Нортону было сделано завидное предложение: сто тысяч долларов в обмен на секретный радиолокатор "Лихтенштейн SN-2". Тот понимал, что это весьма трудное дело, но обещанная ему громадная сумма притягивала агента как магнитом. Вот только Нортон исходил из ошибочного варианта, считая, что немцы снимут все секретное оборудование с самолета и увезут с собой. Он сделал такой вывод из-за наличия в германской комиссии авиационного инженера. Еще он понимал, что времени у него мало, раз немцы уже прибыли в Берн, но чтобы что-то предпринять, нужна была информация. К людям Шелленберга ему не подступиться, так как сразу по приезду они оказались под охраной швейцарской секретной службы. Единственным источником возможной информации оставался этот немец. Американец сомневался, что тот имеет отношение к ведомству Шелленберга, но кое-что он все же может знать. Американский разведчик влез в это дело не просто так, а из-за карточного долга, который ему нужно было отдать через три дня. Откуда взять деньги он даже не представлял, а тут был шанс.

Из их объяснений я понял для себя главное: американский разведчик повелся на деньги и действовал по собственной инициативе, а значит, связать его с бароном, а уж тем более со мной практически невозможно. Взяв с собой "официанта", я оставил другого пленника связанным. Спустя двадцать минут он позвонил из телефонной будки своему боссу и назначил встречу, после чего занял заднее сиденье, правда, уже в бессознательном состоянии. Спустя какое-то время я прибыл в условленное место. Джеймс Нортон появился несколькими минутами позже и, увидев знакомый автомобиль, сразу направился к нему, но, не успев сделать и нескольких шагов, как остановился, увидев за рулем незнакомого ему человека, а уже в следующую секунду на него смотрели два пистолетных ствола. В тишине переулка, расположенного на окраине города, раздалось несколько выстрелов. Прошитое пулями тело американского разведчика еще только падало на землю, как автомобиль сорвался с места и исчез за ближайшим углом. Вернувшись на место, где оставил второго пленника, я разрядил пистолеты, после чего заставил американцев оставить свои отпечатки на их рукоятках. Демонстративно опустил оружие в бумажный пакет, после чего сказал: — Ваш босс, Джеймс Нортон, был убит полчаса тому назад из этих самых пистолетов, на рукояти которых отчетливо зафиксированы ваши отпечатки пальцев. Я вас обрадовал? Нет? Тогда у меня есть для вас еще одна радостная новость. Через три дня эти пистолеты с вашим описанием окажутся в главном управлении полиции Берна. Надеюсь, вы правильно меня поняли? Если так, то время пошло!

ГЛАВА 19

Уже два дня я жил в поместье одного из родственников барона, расположенном в пяти километрах от Берна. После нашего разговора, который состоялся в тот же вечер, где я рассказал барону в общих чертах историю, в которую тот оказался поневоле замешан, немец неожиданно для себя проявил неожиданную для меня сентиментальность. Он искренне поблагодарил меня, при этом заявив, что такого рода услуга останется в его памяти навсегда. Для меня же стало главным то, что немец явно стал менять ко мне отношение. Его опасения и настороженность в отношении красного коммуниста как-то сами по себе отошли в сторону, и когда в процессе разговора была затронута тема искусства, мы неожиданно сами для себя горячо заспорили о достоинствах и недостатках голландских мастеров живописи 16-17 веков.

На следующий день, вечером, он уехал, но перед этим мы посетили еще одного его родственника, оказавшегося немалым чином в полицейском столичном управлении. Барон представил меня как немецкого солдата, его дальнего родственника, дезертировавшего из армии Рейха, после того, как его семья погибла во время налета американской авиации. В результате этого разговора мне был обещаны настоящие швейцарские документы. После чего было отправлено очередное письмо с донесением. Ответ, на который я рассчитывал, не замедлил себя долго ждать: разрешаем легализоваться. Теперь мне нужно было отладить постоянную передачу информации, и тогда можно будет заниматься своими делами.