|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Часть XVI
Огни на курганах
Пока в Средиземном море происходили вышеописанные события, на северных границах Османской империи разыгрывалось не менее масштабное действо. Конец 1571 г. был отмечен в Польском, Литовском и Русском государствах лихорадочной подготовкой к войне. Собравшийся в ноябре 1571 г. в Люблине сейм принял постановления о созыве посполитого рушения, земельном налоге в размере до 20 грошей с лана (чаще всего земельный налог устанавливался в размере 12 грошей с лана, иногда в меньшем размере — 6-8 грошей) и одноразовом сборе специального военного налога на содержание армии (т. н. "subsidium" — всеобщая подушная подать). Первоначально предполагалось довести численность армии до 60 тысяч человек, но потом сократили это число до 35 тысяч. Одновременно с этим было послано посольство в Рим, с просьбой оказать финансовую помощь в деле борьбы с "магометанами". Пий V пожаловал польскому королю десятину церковных доходов Польско-Литовского государства за 1572 г. Кроме этого, удалось добиться взимания с польских церковных имений (освобождённых от налогов) т. н. "добровольной помощи" ("subsidium charitativum") в размере 100 тыс. злотых. Неминуемо всплыл вопрос о присоединении Польши к Священной лиге, но "партия мира" во главе с самим королём Сигизмундом II Августом, всё ещё надеясь урегулировать проблемы с Турцией путём переговоров, выступила против этого. Однако польский посол не был принят султаном, а требования, которые турки (в лице встретившегося с послом великого везира Мехмеда Соколлу) выставили полякам (уничтожение казачества, возмещение ущерба от их набегов, срытие укреплений Каменца-Подольского, признание Польши вассалом султана, выплата ежегодной дани и т. д. и т. п.), были для них совершенно неприемлемы. Становилось ясно, что войны не избежать.
Но начавшиеся военные приготовления вскрыли целый ряд проблем, стоявших перед польскими вооружёнными силами. Большую часть армии составляла конница, а количество имеющейся в наличие пехоты было просто мизерно, и как докладывал в Рим в конце 60-х гг. XVI века папский дипломат Руджиери, она "плохо оплачивается, весьма немногочисленна и в целом пригодна только для несения обозной или гарнизонной службы". Весьма красочно описал эту ситуацию в своём трактате современник событий Блез де Виженер, имевший возможность наблюдать польскую армию вблизи. "Всякий дворянин, владеющий землями, поместьями, сёлами, местечками и замками, — писал он, — безусловно обязан лично присутствовать в ополчении с таким количеством людей и лошадей, какое соответствует количеству извлекаемых ими доходов". Характеризуя вооружение и приёмы боя дворян-ополченцев, Виженер пишет: "...Они всегда представляли лёгкую конницу, одетую в кольчуги и кафтаны из лосиной или буйволиной кожи; главное оружие их составляет очень длинное копьё, топор, булава и нож. Большинство из них, в особенности жители Литвы, Червонной Руси, Волыни и Подолии, употребляют сверх того турецкий лук и стрелы, которыми владеют с большим искусством; все же прочие, уроженцы великой и малой Польши и Пруссии уже освоились с пистолетами и карабинами. Во всяком случае они менее пригодны к пехотной службе, нежели к кавалерийской, а также менее способны к осаде или защите крепостей, чем к сражению в открытом поле".
Выводы Виженера подтверждал и Рейнгольд Гейденштейн, писавший, что "...почти вся шляхта служила в коннице и пренебрегала пешей службой, которая представляла больше труда и меньше блеска". Но и боеспособность польской кавалерии была под большим вопросом. При прекрасной индивидуальной подготовке большинства бойцов, посполитому рушению недоставало дисциплины, а также вредила чрезмерная своевольность и обременённость обозами. Проблему можно было решить наймом иностранных наёмников (прежде всего немцев и венгров), но для их содержания требовались огромные средства, которых в казне, как обычно, не хватало. Например, в 1555-1561 гг. в государственную казну (в Польше государственная казна, из которой финансировалась армия и нужды государственного управления, была отделена от дворцовой) поступило всего 23 тыс. злотых, иначе говоря, менее чем по 4 тыс. в год (это произошло потому, что в эти годы подати не были утверждены сеймом). Но даже вотирование сеймом налогов не гарантировало своевременное поступление средств. В качестве примера можно указать, что из налоговых сумм, установленных в 1564 г., в 1564 г. в казну поступило 87 тыс. польских злотых (47%), в 1565 г. — 74 тыс. (40%), в 1566 г. — 24 тыс. (13%). Кроме того, против иностранных наёмников возражали как магнаты, так и шляхтичи. Уже набор первого наёмного отряда из 600 немецких солдат вызвал протесты со стороны аристократии, которая видела в наёмной армии, и не без оснований, средство усиления королевской власти и насаждения абсолютизма. В ответ им указывалось, что прибегать к услугам иноземных войск короля побуждает крайность, потому что "королевство, имея хорошую конницу, которая может не только поравняться с другими государствами, но даже превзойти их, не располагает достаточной пехотой". Поэтому обойтись без набора иностранных наемников нельзя хотя бы потому, что без пехоты вести полномасштабную войну было невозможно, а собственно польская пехота уступает по своим качествам наёмной немецкой (сами поляки полагали, что один немецкий пехотинец стоит двух польских). В сложившейся ситуации шляхта пошла на попятную, но как уже было сказано выше, встал вопрос финансирования наёмных войск, так как услуги наёмной иностранной пехоты обходились польской казне чрезвычайно дорого, а без своевременной оплаты наемники воевали вяло и неохотно. Требовалась более многочисленная и дешёвая пехота.
В этой ситуации решили прибегнуть к русскому опыту. По предложению короля, по аналогии со стрелецким войском, сейм в апреле 1572 г. утвердил создание в коронных землях так называемой "пехоты выбранецкой". Каждые 20 лан (около 300 десятин) должны были выставить в случае необходимости для хоругви своего воеводства 1 пехотинца, полностью вооруженного и экипированного. Записанные в "выбранецкую пехоту" рекруты освобождались от повинностей и налогов и должны были проходить в течение года 3-месячные военные сборы. Постановление о "выбранецкой пехоте" гласило, что каждые 20 ланов королевских владений должны выставить "доброго" пахолика, вооруженного ручницей, саблей, топором, в добром обмундировании, а десятники вооружались алебардой. Правда, вместо запланированных 2-х тысяч "выбранцов", к лету 1572 г. удалось набрать всего 1000 бойцов, но с учётом общего кризисного положения с пехотой, это было уже хоть что-то.
В Литве положение было ещё хуже. Хотя по спискам литовское ополчение могло выставить 28 тысяч конных и 5-6 тысяч пеших бойцов (из которых примерно 1/4 составляли "почты" магнатов), но опыт войны 1534-1537 гг. показал, что реально собрать их к определённому сроку практически невозможно. Но тут "молодой" король имел большее поле для манёвра. Спустя полгода после коронации своего племянника, Сигизмунд, понимая что для управления двумя государствами ему не хватает сил, передал в октябре 1570 г. Дмитрию часть власти в Великом княжестве Литовском. Тот получил судебную власть, права распоряжаться светскими и духовными должностями. К нему переходили все великокняжеские владения. Король Сигизмунд II Август по-прежнему распоряжался великокняжеской казной, из которой на содержание великого князя выделялось 18 тысяч коп грошей литовских в год.
Первое, что сделал новый великий князь — это обновил состав панов-рады. Ещё Сигизмунд II Август в 1540-х гг. ввёл в состав господарской рады православных. Дмитрий расширил и развил эту практику, стараясь таким образом подорвать влияние Радзивиллов. Одновременно с этим были окончательно уравнены в правах с католиками православные. Согласно изданному привилею, ограничительные статьи Городельского привилея 1413 года утрачивали свою силу. Подчёркивалось также, что шляхта, что шляхта православного вероисповедания и раньше заседала в панах-раде при прежних князьях. Согласно привилею, все представители шляхетского сословия "як Литовского, так и русского народу одно бы веры хрестьянское" на вечные времена пользуются всеми вольностями шляхетского сословия, с правами занимать все должности земские и дворные, заседать в панах-раде: "Потому все другие сословия рыцарского и шляхетского, как литовского, так и русского народа, только бы были веры христианской... на должности дворные и земские, не только подданные костелу Римскому, с этого времени выбраны и назначены быть могут, но одинаково и равно все рыцарского сословия из народа шляхетского люди веры христианской, как Литва, так и Русь, каждый согласно достижениям и заслугам своим, от нас, великого князя, на посты высокие служебные и на другие посты по воле нашей могут назначаться...". Правда Сигизмунд II Август так и не решился ввести в состав Господарской рады православных иерархов, на что они очень надеялись, и этот вопрос Дмитрию пришлось решать позднее. Однако, первый шаг по ограничению "можновладства" Радзивиллов был сделан.
Во-вторых, тогда же, весной 1571 года Дмитрием было издано распоряжение отобрать в господарских имениях по одному выбранцу с каждых 10 волок земли (литовская волока — 20 десятин): "А такого выбрать, чтобы был красивый, стройный, рослый и чтоб имел к службе охоту". Выбирались неженатые люди, каждому из которых давали по полволоки (10 десятин) земли, свободной от повинностей и податей. Со своих доходов "выбранец" должен был вооружиться мушкетом и саблей и обмундироваться. Набор производился следующим образом. Все крестьяне одной или нескольких деревень, не менее чем с 30 волок земли, сходились, и государевы представители выбирали из них троих (или соответственно больше) "самых красивых и самых способных". Вербовались также беднейшие земяне (мелкие военно-служилые шляхтичи) и "вольные люди, занимающиеся военною службою, которые, известясь о заводимой для сего колонии, приходя с разных сторон, занимали выделенную землю и за оную исполняли воинские повинности...". Правда, набор шёл ещё хуже, чем в Польше, так как значительная часть господарских имений была заложена магнатам, и к лету 1571 г. урядники смогли отчитаться всего о 500-х выбранцах. Выходом из сложившегося положения могло бы стать возвращение из "заставы" (залога) господарских имений, но на выкуп не было средств, а на их принудительное изьятие Сигизмунд II Август (без разрешения которого эту операцию нельзя было провести) не решался.
Другими, немаловажными решениями Дмитрия стало придание в мае 1571 года малороссийскому казачеству правильной организации. Сущность этой реформы состояла в том, что было организовано постоянное казачье войско, состоящее первоначально из 6 тыс. чел., разделенных на 6 полков: Черкасский, Каневской, Белоцерковский, Корсунский, Чигиринский и Переяславский; каждый полк подразделялся на сотни, сотни — на околицы, околицы, — на роты; при полках полагалась земельная с поселениями собственность, которая давалась на ранг или чин каждому старшине и оттого носила название ранговой земли. Всем записанным на службу казакам определено было жалованье деньгами и сукнами; им выданы были особые войсковые клейноты; назначен, был центральный, город с монастырем, шпиталем и смежной землей, Терехтемиров (совр. Трахтемиров); разрешено было иметь собственный в городе Чигирине (который, по замыслу командования, должен был стать центром обороны Правобережной Украины), судебный трибунал; объявлен был вместо старосты и воеводы, особый, назначаемый великим князем "козацкий старшой", которого казаки обыкновенно называли гетманом; окромя "старшого" остальных старшин — полковников, судей, есаулов, писарей позволено было казакам выбирать самим. Надо отметить, что эта реформа имела двойственный эффект. С одной стороны, господарь, образуя регулярную казачью организацию, получал послушное своей воле, к тому же постоянное, а не временное и случайно набранное войско, всегда готовое к походам силой против неприятеля, которое во всякое время можно было противопоставить как мусульманам, так и другим врагам его государства. С другой стороны, эта реформа привела к разделению казачества и окончательному формированию т. н. Низового Запорожского казачьего войска. Не записанные на казачью службу жители Малороссии уходили в низовья Днепра, где складывались в отдельные и небольшие группы, общины или курени, представлявшие на первых порах своего рода землячества: курень Каневской, т. е. община земляков, вышедших из Канева; курень Полтавский, т. е. община земляков, вышедших из Полтавы; то же нужно сказать о куренях Крыловском, Переяславском, Уманском, Корсунском, Калниболотском, Стеблиивском, Донском и других. Из мелких групп или куреней составилась потом большая единица общины, т. н. "вельможный Кош славных низовых козаков". Впрочем, постоянного казачьего населения в Запорожье не было, за исключением отдельного "дежурного" отряда предназначенного для "пригляда" за татарами. Как правило большинство "низовых" казаков проживало непосредственно в Малороссии, где они вели собственное хозяйство, а Сечь служила лишь местом их сбора перед предполагаемым походом.
Проблемы были и с финансами. Налоговая система Великого княжества Литовского была построена по схеме, свойственной для большинства европейских государств того времени. Шляхта и духовенство как привилегированные сословия были освобождены от уплаты постоянных налогов. Их тяжесть ложилась на плечи тяглых сословий — мещанства и крестьянство.
Шляхта была обязана платить чрезвычайные налоги с собственных имений (их было два вида — серебщина и поголовщина), которые назначались с её согласия вальным сеймом и были предназначены для расходов на военные цели. Именно от поступления в земской (государственный) скарб этих налогов (что было вместе с обязанностью служить в посполитом рушении одной из основных земских повинностей) зависело выполнение различных задач по обеспечению обороноспособности страны, в первую очередь содержания наёмного войска. С предварительного согласия великого князя налоги могли выплачиваться не только со шляхетских, но и с господарских землевладений. К уплате серебщины привлекались также мещанские и духовнык землевладения "на земском праве".
В отношении господарских имений великий князь имел больше возможностей задействовать средства административно-директивного характера. Это вытекало из непосредственного патримониального характера его отношений с подданными. Господарь часто пользовался этим источником финансирования, особенно при недостатке средств. С другой стороны, господарская власть должна была проявлять солидарность со шляхетским сословием в несении бремени расходов на военные цели и отвечать за свои внешнеполитические инициативы.
Татарские набеги в 1570 г. заставили литвинов задуматься над перспективами своей южной политики. Для быстрого реагирования на события на южных рубежах были необходимы соответствующие ресурсы, которыми казна не располагала. Уже сейм в апреле 1570 г. должен был прибегнуть к экстренному обложению ввиду пустоты земского скарба. В течение последних лет все государственные расходы покрывались поступлениями господарского скарба. А расходы эти были немалые, ибо всё время в украинских замках стояли наёмные войска на случай нападения татар. Теперь, когда над великим княжеством нависла опасность тяжёлой войны, стало очевидным, что нельзя обойтись без нового обложения на наём "служебных". Поэтому станы сейма определили дать со своих имений "податок" на увеличение наёмных войск, а именно: десять грошей с сохи, которые они должны выплатить к июлю 1570 года, и такой же налог собрать и в следующем 1571 году. Господарь, со своей стороны, постановил собрать такой же плат со своих крестьян, а мещан, как всегда, обложить известными суммами на каждое место. Одновременно были высланы специальные "листы" в Киев, Брацлав и Луцк к местным воеводам и старостам. Им предписывалось оставаться в замках и в случае необходимости быть готовым созвать местное рушение шляхты.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
