Хозяин лавки, белокурый сероглазый парень лет тридцати отложил в сторону бумажную газету под названием "ИзвъстникЪ", устроил трубку на специальной подставке, и встал с кресла-качалки. Как обычно, он был одет в стилизованную под семнадцатый век одежду, из которой я мог уверенно опознать только камзол.

— Внимательно, — произнёс парень.

Я объяснил цель моего прихода.

— Значит, кираса на современную одежду, — кивнул лавочник и достал портной метр.

— Пятьдесят второй размер, — быстро сказал я. Не очень люблю, когда вторгаются в личное пространство.

— Здесь не магазин ширпотребной одежды, — сказал хозяин магазина и погрозил пальцем. — Да и ваше бронебельё этот размер на пункт как минимум увеличивает.

Опровергнуть аргумент я не смог, и на время лишился права голоса, плаща, амуниции и был безжалостно измерен.

Отпустив меня на волю, лавочник ненадолго скрылся за доспехами. Но не успел я надеть свою сбрую, как он появился с железным "бронежилетом".

— Уже? — удивился я. После всех этих обмеров ожидалось нечто другое.

— Временно, — заявил хозяин магазина. — Но размер подходящий, — и вручил доспех мне.

Вес у него оказался небольшой, килограмма три. Наверное, сказались современные металлы и сплавы. Так что мне осталось лишь надеть броню. Не скажу, что она села на меня как влитая, скорее я в неё влился. Но неудобств новая защита принесла самый минимум, чуть больше чем обычный бронежилет. Так что я внёс залог-аванс за доспех, оставил свой номер для сообщения, когда будет готово, нацепил обратно сбрую, надел плащ, попрощался и направился к выходу.

И возле самой двери на глаза попался шкафчик с сувенирами. Солдатики, фляжки, брелоки и прочие изделия из металла. Но самое главное, что привлекло внимание подселенца — значки. Точнее, один конкретный.

В форме каплевидного щита с направленным вниз мечом, половина рукояти и кончик которого выходили за края. Поле щита было тёмно-синим, края — бронзовыми. В центре поверх меча красовалась бордовая звезда, а снизу — алая лента с пятью буквами. "СМЕРШ".

'Давай купим. Символично будет', — предложил иной.

'Смерть шаманам?' — предположил я.

'Нет, шампаньцам', — последовала поправка. На моё недоумение последовало объяснение: — 'Я же говорил, что вторженцы, скорее всего, франки, а их гнездилище реваншистов находится как раз в Шампани. В их столице, Трау. Тьфу ты, Труа, всё время их путаю. Трау — это "Холм" рядом, где чёрные эльфы обитают'.

'Может, тёмные?' — переспросил я.

'Сам ты тёмный. А они — чёрные. Чернокожие, если быть точнее. С белыми волосами и красными глазами...'

Перед моим мысленным взором возник схематичный — видимо, подселенец сам видел только на картинках — образ. Который сразу превратился в изображение Руби Рода из "Пятого элемента" только с заострёнными ушами.

Следующую минуту иной ничего сказать не мог из-за смеха.

'Я больше никогда не смогу думать о них по-прежнему!' — справившись с собой, простонал он. — 'В общем, воевали они с белыми собратьями со страшной силой, но от комплекса неполноценности это всё равно их не уберегло. Представляешь, какая там квинтэссенция ушибленного высокомерия?'

Я представил. Содрогнулся.

Но значок решил не брать. Во-первых, не по чину. Во-вторых, и без того задержался, уже сообщение про готовый заказ пришло. Так что я вторично попрощался, вышел из лавки и направился его забирать.

Остаток пути прошёл почти без происшествий. Разве что я застыл, увидев собственный дом. Вернее, это подселенец так удивился, что затормозил тело. Привычное для меня зрелище не вписалось в его мировоззрение.

Построенное на стыке двух эпох, здание совмещало достоинства как плановой так и точечной застройки. От первой оно взяло удобство расположения, всяческие там подъездные дороги, подземную стоянку, встроенные внутрь детский садик, магазины продуктов и хозяйственных товаров и уже упомянутую аптеку. От второй — свободную архитектуру. Восемь подъездов, двадцать пять жилых этажей, восемьсот квартир и сотня "студий" для совсем уж одиночек вроде меня. Сверху дом выглядит как квадрат с закруглёнными углами, в которых те самые студии располагаются.

'Теперь здесь живёшь? Круто!' — оценил иной.

Для меня это было обычно, так что я просто пожал плечами, отметил, что управление телом вернулось, и пошёл дальше. Так как верхняя дорога была ближе, то по ней, а не через подземную парковку.

Дорога прошла без проблем. Иномировых. Поскольку дверь во въездную арку опять заклинило. Магнитный замок пискнул, но калитка так и осталась запертой.

— Да... — в последний момент я вспомнил о нестабильности реальности и попросту выматерился. — Я сломаю эту...

— Ломай, — неожиданно раздалось из домофона. — Вторжение всё спишет, а там новую поставят. Если есть чем.

— Есть, — заверил я, прислонив мачете к стене и достал фомку. После чего со злобным азартом выломал доставшую по самое не могу дверь.

'Настолько сильно?' — спросил подселенец.

'Пять лет! Неделю чинят, неделю работает и опять! Приходится тащиться отсюда до нижней дороги и на парковку', — поделился я. Немного преувеличивая, но тем не менее. Три раза ворота меняли полностью, семь раз только дверь и раз пять — обслуживающую компанию.

Прикрутив калитку дежурной проволокой к воротам, я засунул монтировку за пояс, подобрал клинок, шагнул под арку. И тут же услышал шорох в тёмном уголке.

Пуля вылетела без задержки.

В ответ прозвучал явно нецензурный писк.

На всякий случай возведя курок, я опустил пистолет.

Из тени показалась матёрая, в локоть длиной серая крыса. Вообще-то, против грызунов я ничего не имею, ну, кроме их вредительства. Но данная их представительница, похоже, вот сейчас заимела что-то против меня. Пискнув в мою сторону ещё пару слов без падежей, она шмыгнула за угол и скрылась.

'Повезло, что франки сюда не проникли. А то среди них друидов полно, а ты только что обзавёлся идеальным шпионом. Минимум на год', — обрадовал меня иной.

'А что друиды?' — легкомысленно подумал я. — 'Кустики, цветочки, бабочки, грибочки...'

'И человеческие жертвоприношения', — закончил за меня подселенец.

'Какие чело...' — начал было я, но тут же вспомнил про скабуреты, затем про "плетённого человека" и снял вопрос.

Вообще, посчитал разговор законченным, аккуратно спустил курок, на цыпочках прокрался сквозь арку и выглянул во двор. Гармов там не оказалось, ни целых, ни обломков. Однако я решил бдительности не притуплять и прошёл вдоль стены, стараясь держать весь двор в поле зрения.

Железная дверь родного четвёртого подъезда открылась без всяких проблем. Не обнаружив угрозы и тут, я наконец-то выдохнул спокойно и убрал револьвер в кобуру.

'Уверен?' — спросил подселенец.

'Окна светятся как обычно, значит, всё как всегда. Если скабуретов, конечно, не научили зажигать свет и устраивать так ловушки.'

'Не, такое сложное поведение не про них', — ответил иной.

'Тогда и опасаться нечего', — заключил я.

Прошёл сквозь тамбур, открыл внутреннюю дверь, взбежал по семи ступенькам, миновал лифты и наконец-то достиг аптеки.

*прода*

Как всегда в вечернюю смену, у прилавка стояла Луиза Дебора Кэшенкам. Высокая женщина по обыкновению одетая в медицинский китель, который казался как минимум генеральским, белую юбку до пят, из-под которой всё-таки виднелись чёрные сапоги. Белый чепчик с красным крестом едва сдерживал буйные кудри медного цвета. Увидев меня, аптекарша всплеснула руками.

— Ой-вэй, молодой человек! Вы таки подались в антисемиты? — фраза надёжно выбила меня из колеи. — Или просто решили ограбить бедную женщину, мать пятерых детей и жену пашущего за копейку мужа?

Только после этих слов до меня дошло, что мачете так и осталось в руках.

— Что Вы, мадам, я чту уголовный кодекс, — улыбнулся я и убрал оружие. Правда, предварительно на всякий случай оглядевшись по сторонам и не найдя подозрительных деревяшек. — Да и слон в зоопарке жив и здоров, — это мне вспомнилась одна песенка.

— Какой слон? — вопрос прозвучал как от Луизы, так и подселенца.

— Редкий, полосатый, очень любит рыбий жир, при звуках флейты теряет волю, — не удержался от цитаты я. Похоже, начался отходняк, и без снотворного заснуть не удастся.

'Крайне не советую смешивать', — отговорил иной.

— Таки если шо, это не мы, это иностранец с табуреткой, — усмехнулась аптекарша. — И чтобы да, так ведь нет у нас дачи. Вообще нет, и на Курской Казанской железной дороге тоже нет!

'Ого! Я всё ещё его слушаю?' — похоже, подселенец опознал песню.

'Классика не устаревает', — ответил я.

Тем временем аптекарша перешла к делу.

— Молодой человек, таки у Вас сегодня необычный заказ, — с генеральским достоинством она поставила на прилавок пластиковый контейнер, сквозь стены которого виднелись упаковки лекарств из моего списка.

— Откуда Вы знаете, что это мой? — удивился я.

— Ой-вей, неужели Вы таки думаете у себя в уме, что я не узнаю в лицо номер карты своего самого постоянного покупателя? Стыдитесь, молодой человек, Вы разбиваете и без того уставшее сердечко!

— Стыжусь, ой стыжусь! — повинился я, захватил заказ и откланялся. Ноги уже не держали.

К моему большому счастью на лифты никакое колдовство не подействовало, так что подъёмник успешно довёз меня до родного восемнадцатого этажа. Жаль, моя конура располагалась не рядом и к ней пришлось плестись через коридор. Но и путь до двери был преодолён. А вот сама дверь стала для меня почти непреодолимым препятствием. Ключики-то скрывались за кирасой. Едва не выронив коробку, я выматерился. Матюги делу не помогли, так что пришлось снимать плащ, патролеры и броню. После чего я достал ключи, со злости едва не промахнулся мимо замочной скважины, но всё-таки открыл дверь. Вернее, отпер, полноценно открыться ей помешало сложенное кучкой барахло. Матюгнувшись ещё раз, отпихнул его ногой, распахнул дверь, втолкал вещи за порог и сам ввалился внутрь.

Замок за спиной щёлкнул, и я растёкся по двери. С минуту просто лежал так, наслаждаясь её удобством и мягкостью, а затем с некоторым ужасом понял, что забыл, куда дальше идти.

В реальность вернул синтетический голос.

— С возвращением, — произнесла виртуальная личность "умного дома". И после небольшой, но тщательно рассчитанной паузы добавила: — Хозяин, — да, пятилетнее общение со мной не могло не оставить на несчастной нейросети своих отпечатков.

— Привет, Элис, — отозвался я, в который раз вяло размышляя, сколько ещё таких "оригиналов" переименовали помощниц подобным образом.

— Включаю протокол "Тяжёлый денёк", — сообщила она, верно оценив моё состояние.

Одновременно с этим на потолке засветилась люстра, и зашумела наливаемая в кухонный комбайн вода.

Вообще-то, обычно мне не трудно зажечь свет, включить чайник и даже вымыть посуду. Да и еду готовить самостоятельно тоже. Оно выходит и вкуснее и дешевле. Но бывают дни, когда навороченная автоматика просто спасает.

Пользуясь случаем, а так же своей моральной бодростью, подселенец с любопытством осмотрел студию. Шкаф для одежды справа от двери, за ним небрежно застеленная кровать, рядом серверная стойка с системный блоком, огромное окно, кухонный закуток, совмещённый санузел, оружейный шкаф. И большое компьютерное кресло в самом центре. В,которое я, перешагнув вещи, и рухнул. Минут десять можно было просто ничего не делать.

Однако Элис вновь нарушила тишину. Скучно ей, несмотря на выход в Интернет.

— Судя по логам телефона, обращение президента ты уже видел, — сказала электронная домоправительница.

— Видел, — не стал отрицать я. — Что-нибудь связанное с этим в сети есть?

— Рекомендации по защите, но тебе они, судя по виду, уже не нужны. Кстати, расходы на самозащиту я одобряю.

— Да ты всегда всё одобряешь. Хозяин всегда прав и всё такое.

— Ты говоришь так, словно в этом есть что-то плохое.

— Магическое вторжение.

— Туше, — признала Элис.

А мне вспомнился один аспект этого вторжения, поселившийся в голове. Вернее, его обещание рассказать.

'Помню, помню. Сейчас расскажу', — очень неохотно отозвался подселенец.

Спасла его Элис. Ну как сказать, спасла. Во-первых, временно, а во-вторых:

— Только один вопрос, хозяин. Ты тоже словил ментального паразита? — выдало это... дитя меня и "паутины". — Иначе я не могу объяснить, откуда ты знаешь состав ведьмачьей смеси.

— Ментального паразита?! — вскинулся мгновенно понявший тот я.

— Личность из того мира, — нимало не смутившись, ответила виртуальная домоправительница. И продолжила издеваться: — Кстати, хозяин, Вы теперь не отвертитесь, Вы теперь — во множественном числе.

— Фхтагн! — только и смог сказать я.

'Слава Велесу, у меня такой штуки нет!' — обрадовался подселенец. После чего злорадно добавил: — 'И не будет'.

'Почему это?' — спросил я.

'Ну, так получилось,' — радость иного потускнела, к ней примешался стыд. — 'Это частично ответ на вопрос, откуда я столько знаю', — стыд усилился.

Я подождал.

'В общем, я и сам колдун', — признался подселенец и зачастил: — 'Случайно так случилось. Не надо было рядом с магическим источником медитировать. Но кто ж знал, что он там есть?'

'А зачем вообще надо было?'

'Понимаешь, я с детства мечтал быть опричником, как все предки...'

'Стоп, кем? Их же упразднили. И разве они магами занимались?'

'Это здесь. А в моём мире опричнина помимо прочего занималась теми колдунами, что в политику лезли, а когда бояр более-менее привели в чувство, деятельность развернули на всех колдунов'.

'Ты же говорил про витязей и богатырей', — припомнил я.

'Да, они туда и влились', — разъяснил подселенец. — 'И возвращаясь к вопросу о медитации, я тренировался для поступления, и медитации там желательна часть. Кто ж знал... Впрочем, батя быстро объяснил, что в опричники колдунов тоже берут, я даже в нашем роду не первый, не то что в истории. Правда, сестра издевалась, мол, так неучем и останусь. Пока не выяснилось, что программа почти ничем от нормальной школьной не отличается, колдовские предметы там вместо всякого рисования, пения и тому подобного, либо в добавку, как алхимия к химии. И пусть английская школа магии самая сильная в мире...'

В этот момент я непроизвольно хмыкнул. Вспомнилось моё западофильство как раз в этом возрасте.

'Нет, нет, это объективно!' — тут же возмутился иной. — 'Их талантливый четырёхклассник может посоревноваться с семиклассниками других европейских школ! А при удаче и победить. Зато после Китежа можно не только в мрак, но и в любой ВУЗ экзамены сдавать. Я вот в Академию МВД успешно поступил', — гордо сообщил подселенец.

'Куда?'

'Академию МВД. Следственный факультет, если быть точным'.

Как ни странно, я этот выбор прекрасно понял. В детстве ведь зачитывался "Шерлоком Холмсом", "Пастором Брауном" и "Перри Мейсоном". Да и то, что называлось летективом в девяностые, всякие "Тупой против Укушенного", тоже не миновало. Вопрос же был в другом.