Трио. Странники

Трио. Странники.

Аннотация: Если человек уснул в одном месте, а проснулся в другом и он понятия не имеет, где это место находится — он кто? Пассажир скорого поезда? Сомнамбула? Попаданец? А если последнее, хоть это и идет вразрез с логикой и здравым смыслом — то, что ему делать? Точнее им? Ведь их оказалось ни много, ни мало, а целых три человека — трое лучших друзей, которые с раннего детства всегда вместе — и в горе и в радости, и в дебоше и в похмелье. Смогут ли они вынести выпавшие на их долю передряги, сохранив самообладание, самих себя, и веру друг в друга?

Содержание:

Глава 1. Дивный новый мир.

Свежая прода

Глава 1. Дивный новый мир.

По привычке потянувшись до хруста в позвоночнике, я, не открывая глаз, перекатился на бок и начал вслепую шарить рукой в поисках края кровати. Проще было бы открыть хоть один глаз и посмотреть, но мне было так лень. Воскресенье же — целый день ничегонеделания — что может быть лучше?

Устав, наконец, играть в слепого котенка, я собрался с силами и открыл глаза, чтоб тут же зажмуриться от слепящего света, бьющего прямо в лицо. "Определенно нужно вешать шторы", — некстати пришла мне в голову мысль, пока я осторожно открывал один глаз, прикрыв, на всякий случай, лицо рукой. А дальше мои мысли понеслись вскачь. И было от чего.

Взять хотя бы то, что вокруг себя я увидел не захламленную коморку, которая по чистому недоразумению называлась комнатой в Калининградской "хрущевке", а самый настоящий лес — с деревьями, мхом, комарьем и прочими атрибутами. Сначала я было даже подумал, что друзья надо мной подшутили, и после того как я уснул на вечеринке, вынесли мое нетрезвое тело в городской парк — благо до него идти всего ничего — пересек улицу, свернул в переулок и ву-а-ля, ты в парке.

Это была бы идеальная версия, если б не одно большое и жирное "НО". Вечеринка накануне была в честь моего двадцати трехлетия. А меня, как самого везучего в мире человека, угораздило родиться в самый неудачный месяц в году — в феврале. А вы знаете, что такое февраль в Калининграде? Это кучи грязного снега, который днем подтаивает от дождя, а ночью замерзает, превращаясь в куски грязно-коричневого льда. Здесь же снега не было и в помине. И вообще создавалось стойкое ощущение, что сейчас середина июля, а не надоевшая всем слякотная зима.

Второе, что пришло мне в голову — я все еще сплю, но эта теория была настолько слаба, что я отмел ее сразу же — слишком уж все вокруг было натурально — непонятно, но натурально и, не знаю, осязаемо, что ли. Трудно объяснить, но суть в том, что я понимал — я точно не во сне. Было еще пара идей, но я их даже не рассматривал всерьез, потому что они были еще бредовее теории про сон. Например, мысль, что меня затянуло в параллельную вселенную — бред же.

Решив не торопиться с выводами и собрать больше информации для анализа, я сел и осмотрелся. Легче от этого не стало — все тот же огромный вопросительный знак вместо ответов.

— О, ты тоже тут, — раздался у меня за спиной знакомый голос. — Гляди, что я нашел!

Обернувшись, я посмотрел на своего лучшего друга детства — Леху — человека, который прошлым вечером решил поставить надо мной эксперимент, и все подливал и подливал жуткий коктейль собственного приготовления — смесь коньяка, водки и пива в соотношении один к одному, проверяя видимо, сколько сможет выпить именинник, прежде чем окончательно утратит связь с реальностью. Похоже, ему удалось добиться своего, раз я видел перед собой не худющего заморыша в гигантских очках, а здоровенного детину, лишь отдаленно напоминающего лицом моего друга. Сходство было бы куда больше, если б не коричнево-зеленый цвет лица и огромные нижние клыки толщиной с палец, что торчали вверх, едва не доставая слегка раскосых краснющих глаз.

— Где это здесь? — с кряхтеньем (все-таки отлежал себе все, что только можно отлежать) поднялся я с земли, временно смирившись со своим помешательством.

— Ну, здесь, — неопределённо обвел рукой вокруг себя Леха. — Забей. Зацени лучше, что я нашел! — жестом фокусника он вынул из-за спины пожелтевший и растрескавшийся от старости череп не то коровы, не то буйвола — я в биологии никогда не был силен, и, выставив руку перед собой, собирался уже зачитать известный всем монолог из Гамлета, но я его прервал.

— Лех, ты серьезно? Тебя что, совсем ничегошеньки не напрягает?

— Ай, да ну тебя, зануда, — насупился здоровяк и, круто развернувшись, зашагал в сторону, скрываясь среди густого кустарника — видимо пошел искать остальные части давно сдохшей животины.

— Давненько я не видела брата таким, — я даже не удивился появлению сбоку от меня третьей участницы вчерашней попойки — Ники — сестры близняшки Алексея, с которой они были не разлей вода — всегда и везде вместе. Подруга за ночь тоже претерпела изменения внешности, но не такие разительные как ее брат. Разве что стала еще стройнее, хотя куда уж там стройней-то, учитывая ее постоянные диеты и зависания в фитнесс залах, да обзавелась парой полупрозрачных крылышек как у мухи, которые вряд ли смогли бы поднять ее в воздух, но выглядели очень стильно. Ну, оно и понятно — моднице — модные примочки — все верно.

— С ним-то все понятно — у него своеобразный защитный механизм — в любой непонятной ситуации превращайся в пофигиста. Ты то как можешь сохранять спокойствие? — спросил я подругу, которую всю жизнь воспринимал как сестру и никак иначе — даже в мыслях не было увидеть в ней женщину. — Хотя нет, не надо, не говори. По-любому начнешь сейчас грузить своими медитациями, духовным путем или что у вас там буддистов еще на такой случай припасено. Давай лучше Леху найдем, пока он со своим новым сногсшибательным видочком не довел встречную бабулю какую-нибудь до инфаркта.

— И это говоришь мне ты? Уж если от кого и шарахаться, писаясь от страха, то от тебя.

— В смысле? — действительно не понял и потому даже слегка обиделся я. Может я и не гожусь в качестве модели для обложки глянцевого журнала, но все равно всегда считал себя довольно симпатичным, и со мной соглашались многие девушки, которых я кадрил в клубах. Вместо ответа Ника достала небольшое круглое зеркальце и протянула его мне. Причем откуда она его взяла, я так и не понял — в ее облегающих спортивных шортах, как и в спортивном топе не было и намека на карманы, а другой одежды на ней не было. Вот где загадка из загадок.

Взяв зеркальце, я посмотрел в него и...

Сказать, что я был шокирован — значит, ничего не сказать. С зеркала на меня смотрел не зеленоглазый блондин с прямым носом и так любимой многими девушками ямкой на подбородке (хотя некоторые особо одаренные особы, не буду тыкать в Нику пальцем, утверждают, что это жопа на подбородке), а какой-то монстр. Если с косматыми и длиннющими бровями, почти сросшимися на переносице, идиотской челкой и огромными, торчащими вертикально вверх, ушами еще можно было бы смириться, то волчью морду с диким оскалом вместо улыбки лучше не видеть.

— Зато теперь ты на все сто процентов соответствуешь своему прозвищу, Серый, — хихикнула подруга, буквально вырвав свое зеркальце из когтистых трехпалых лап. — Как есть Ужасный Серый Волк — гроза Красных Шапочек, козлят и всяких поросят.

— Скорее уж гнолл, тогда, — горько усмехнулся я, признавая, что в чем-то она права — теперь завязать разговор со случайно встреченной на улице красоткой будет куда затруднительней — скорее уж придется отпаивать ее валерьянкой или чем посильнее. — И знаешь, что самое стремное? Это, похоже, оказалось последней каплей, и я перегорел эмоционально и превратился в такого же непробиваемого флегматика, как твой брат. Кстати, найти его все же надо — не лучшее время, чтоб разбредаться.

— Ладно тебе, Серег, не раскисай. Вернешь ты себе свою смазливую мордашку. А если нет — то не такой уж ты и страшный — даже по-своему милый — какая-нибудь любительница собак точно клюнет на тебя. Кстати, о собаках, надеюсь, ты не загрызешь нас темной безлунной ночью. Тебя как, на мясо с кровью не тянет еще? Или это только в полнолунье происходит? Как у вас волколаков это устроено — поделишься?

— Балда, — беззлобно отмахнулся я от повисшей на мне подруги, даже не думая на нее обижаться — ей, думаю, было не легче чем мне, но она в силу своего природного упрямства не желала этого признать и уж тем более показывать. Она всегда такой была — за все время знакомства с ней, а знал я ее с трех лет, я ни разу не видел ее слез — в этом вся Ника. — Идем, говорю, Леху искать, пока он не учудил чего. Тихоня тихоней, но в тихом омуте, как известно, черти водятся.

— О, слушай, а след ты брать можешь? Или как настоящая полицейская собака учуять героин за сто метров?

— Могу цапнуть, если не замолчишь — хочешь?

— Ути, бозечки, как страшно. Придет серенький волчок и укусит за бочок, — продолжала подтрунивать меня подруга, но я ее уже не слушал, продираясь через густой кустарник, который так и норовил вырвать клок волос, которые в моем новом обличье покрывали все мое тело с головы до ног.

К счастью, далеко идти не пришлось — мы прошли всего метров пятьдесят через колючие заросли кустарника, как они, вдруг, закончились, и мы оказались на берегу ручья, шириной чуть больше метра. На песчаном пляжике, усыпанном камнями разных размеров, Алекс, как я еще в детстве прозвал своего друга на манер американских боевиков, которые мы с упоением смотрели на старом дивидюшнике, возился с тонкими сухими прутиками, которые отломил от стоящего недалеко высохшего дерева, укладывая их на манер миниатюрного вигвама. Похоже, не зря он ходил в туристические походы в старших классах — теперь знает, как развести костер без канистры бензина под рукой.

— Смотрю, тебя уже отпустило? — уселась на большой плоский камень прямо у воды Ника.

— У меня, в отличие от некоторых, не ограниченное рамками мировоззрение, — ответил ей брат, кивнув при этом в мою сторону. — Поэтому я быстрее прохожу этапы Кюблер-Россы.

— Какие, какие этапы? — присоединился я к подготовке костра, помогая в меру своих сил, а именно расщепляя толстые сучья на тонкие лучины.

— Пять шагов к принятию неизбежного, — ответила за брата Ника, которая уже уселась в позу лотоса, игнорируя неудобства камня. — Отрицание — гнев — торг — депрессия — принятие, ну или смирение, если тебе так удобней.

— Какие тут все умные, прямо оторопь берет, — проворчал я. — Ну, раз вы такие башковитые, то может просветите меня что происходит?

— Серег, мы росли с тобой на одних и тех же фильмах и книгах, — оторвался от своего занятия Алексей. — Тебе наша ситуация ничего не напоминает? Вот скажи мне, если герой уснул в одном месте, а проснулся в другом и он понятия не имеет где именно, то как называется он?

— Эм...пассажир поезда? Алкаш? — начал я вслух перебирать варианты. — Сомнамбула? Страдающий болезнью Альцгеймера?

— Что и требовалось доказать — абсолютная зашоренность взглядов на мир — никакого полета фантазии.

— Да понял я к чему ты клонишь — не дурак, — отмахнулся я. — Но, по-моему, верить, что мы попаданцы — это уже не полет фантазии, и даже не форменный бред, а самая настоящая клиника. Чудес не бывает! Может, ты и в Деда Мороза веришь до сих пор?

— В смысле верю? — взглянул на меня Алексей. — Я, как и все, ну, или большая часть жителей нашей страны, ЗНАЮ, что он существует. Живет в Великом Устюге. Там же и работает.

— Ага, и каждый год на санях развозит подарки детишкам по всей России-матушке.

— Почему сразу на санях? В двадцать первом веке живем как-никак — на самолете, да на внедорожнике с сопровождением. А на счет подарков... ну, не всем детям, конечно, но в крупные города он приезжает каждый декабрь. И вообще, я уже говорил тебе, что ты жуткий скептик?

— И зануда, — поддержала брата Ника.

— А сама то? — не остался я в долгу. — Как начнешь нудить про то, что нужно оставить всю мирскую суету, найти свой путь и бла, бла, бла — хоть вешайся.

-Сейчас договоришься мне — буду тебе всю ночь на ухо мантры бубнить, — с радостью ввязалась в очередную перепалку Ника. Мы могли бы с ней еще долго препираться, как это обычно и происходит, но тут из задумчивости вышел ее брат и продолжил:

— Ну, или вот тебе, как приверженцу скептицизма, альтернативная версия объяснений происходящего. Ты оказался не так крепок, как хвастал, когда говорил, что можешь запросто выдуть пол ящика водки, и мой фирменный коктейль напрочь выжег тебе мозги. И теперь все происходящее вокруг — всего лишь плод твоего больного воображения.

— А ты?

— И я в том числе, — развел руками здоровяк. Говорю же больного. Человеку с нормальной психикой не привиделось бы, что его лучший друг превратился в орка, а сам он оброс шерстью, став гноллом.

— А я всегда подозревала, что ты ушибленный на всю голову извращенец, да только доказательств не было, до сих пор. Но даже в худших своих прогнозах я не предполагала что все НАСТОЛЬКО плохо, — не осталась в стороне Ника. — Хорошо, что я еще в детском саду решила для себя, что не выйду за тебя замуж ни при каком раскладе.

— Да больно нужна ты мне. Зачем мне жена, которая и готовить то не умеет — пельмени и те умудряешься испоганить.

— А вот это удар под дых, — демонстративно отвернулась подруга, старательно делая вид, что обиделась, хотя на самом деле чтоб ее обидеть — нужно очень сильно постараться, и то скорее надорвешься, чем выбьешь ее из колеи.

— Ладно, Лех, допустим, я приму твою, пусть не самую убедительную, но все же версию на счет попаданства...

— Эй, ты чего так быстро сдался? — не преминула подначить меня острая на язык Ника. — Ты давай не перескакивай этапы. Сейчас у тебя по списку — гнев. Ты должен крушить все вокруг себя, швыряться предметами и биться в истерике, заливая нас горькими слезами.

— Я сейчас в тебя чем-нибудь швырну — этого будет достаточно. И вообще, я сказал ДОПУСТИМ. Так вот, допустим, я приму твою точку зрения. И что дальше? Как вернуться обратно? Домой.

— Вот же тебе неймется... Вокруг тебя лето! Новый дивный мир! Приключения, в конце концов, а ты рвешься в февральский Калининград, где холодина, говнища по уши и тоска хоть вешайся. Живи себе и радуйся!

— Радуйся, — хмыкнул я. — Легко сказать — тебе то досталась нормальная мордашка, где-то даже симпатичная, но тут на любителя, как говорится, а мне что? Всю жизнь бегать таким?

— Пфф... Можно подумать раньше ты был красавцем.

— Да уж покрасивее некоторых. Вы не подумайте, я двумя руками за новый дивный мир, как ты его назвала, если избавите меня от волчьей морды. Согласен даже на орка — он хоть больше похож на людей, — говоря это, я нисколько не кривил душой. Я действительно готов был променять свою скучную и размеренную жизнь на приключения с лучшими друзьями, новый мир, да на что угодно, но прожить всю жизнь, не имея возможности присоединить к социуму из-за жуткой рожи гнолла...

— Кстати, на счет моей внешности. Как ты вообще узнал меня, Лех? Ты ведь ни секунды не сомневался, что это я, когда припер тот череп, — задал я родившийся внезапно в голове вопрос.