Чужая кровь. Глава 9

Мертвяк зарычал, в тусклых глазах заплескалась самая настоящая ненависть, щедро приправленная неукротимым голодом. Драугр дернулся пару раз, пытаясь вырваться, понял, что бесполезно, и отколол остроумный финт ушами: сдулся.

Огромная туша резко уменьшилась в размере, приняв вид и массу обычного человека. Люк злорадно сжал руку в кулак: жесты, направляющие Силу, уже давно были ему не нужны, но иногда хотелось подтвердить действие физически.

Драугр задергался, из пасти вырвался оглушительный рев, но все усилия вырваться были бесполезны: кости трещали, ломаясь, лопалась плоть, вяло шмякались на землю сгустки почерневшей крови.

Сильнее потянуло холодом, имевшим тот привкус, который вновь заставил Локи зарычать от ярости. Хватка стала еще крепче, Сила перемалывала усиленное магией тело, словно мясорубка, превращая драугра в кучу дробленых костей и вонючей плоти — как только живой мертвец превратился в кашу, резко завоняло тлением.

Магия, поднявшая его, стремительно рассеивалась в пространстве, как дым от костра, оставляя лишь отголоски запаха. Слишком хорошо знакомого отпечатка личности.

Этот холод нес в себе стылость кладбищ и пронизывающий холод вечной мерзлоты с оттенком сырости, пробирающей до костей. Совершенно уникальный набор, тем более странный здесь, в Мидгарде — слишком далеко. Однако это не означает, что данная особа не могла дотянуться до Земли — руки у нее длинные и очень хваткие.

В груди полыхнуло яростью, Сила пришла в движение, растекаясь приливной волной. Наполненная Тьмой энергия рванула во все стороны, сканируя пространство, отмечая норы засевших в ожидании жертв драугров. Их было много. Слишком много. Словно здесь полегла маленькая армия.

Впрочем, мертвяки, не желающие гнить в земле спокойно, были самой незначительной из проблем: дальше на запад, там, где виднелась скальная гряда, ощущалось нечто гораздо более крупное, несущее тот же мерзкий привкус смерти.

Там свил гнездо кто-то гораздо более крупный и опасный, и Люк оскалился, сжав побелевшие кулаки.

Это его территория, и терпеть на ней выкидыши чужой магии ситх не собирался.

Зачистка территории от мертвяков шла ровно и нудно. Несмотря на всю свою хитрость и изворотливость, драугры дохли пачками. Люк, пользуясь моментом, прошелся по всем их отноркам карой небесной, давя, как тараканов. Привкус магии Хель — такой знакомый, будящий не самые радостные воспоминания — действовал на ситха, как эликсир бешенства. Зачистка завершилась в кратчайшие сроки, а Люк обратил внимание на чье-то гнездо, спрятанное глубоко под скалами.

Пробраться к источнику эманаций оказалось трудновато, но Люк справился. А когда добрался через выцарапанные кем-то огромным тоннели к цели, то только и смог, что выматериться от души, вспоминая татуинское детство и Кеноби-полиглота с широчайшим гуманитарным образованием.

В коконе из собственных кожистых крыльев, зияющих прорехами, спал дракон, слабо светящийся потусторонним серебристым светом. Неожиданно в глазницах покрытого призрачной плотью черепа зажглись зеленые огни, дракон раззявил пасть, выдыхая замораживающий все, что попалось на пути, голубой огонь. Люк метнулся вперед и вверх, подпрыгивая над опасностью. Копье загудело, древко раздвинулось в полное боевое положение.

Дракон развернулся, растопыривая крылья, полностью перекрывшие обзор, наклонил голову. Раздалось рычание. Люк напрягся. Неожиданно по спине словно плеснуло чужим вниманием, чужие шаги он не услышал, но ощутил.

— Здравствуй, отважный воин, — промурлыкал чувственный женский голос — настоящее контральто. — Кто ты?

* * *

Настоящее

Николас раздраженно покосился на часы и тут же, спохватившись, вновь принял невозмутимый вид. На лице Рагнарсона ничего не отразилось, но Фьюри был уверен, что Ивар все заметил, сделал выводы и запомнил.

От досады мужчина едва не заскрипел зубами — давно он уже не позволял себе так глупо терять лицо. Пусть в мелочи, но из них складывается крупное.

— Мистер Фьюри, — голос Рагнарсона был сух и деловит. — Если вас утомляют подробности, то, может, лучше отложить данное обсуждение?

На Николаса уставились десять пар глаз — все начальники отделов были в сборе, и он был уверен: не пройдет и пяти минут после того, как все выйдут из кабинета, и весь ЩИТ, а также Совет Безопасности будут знать об этом проколе. И выволочке.

Пришлось извиняться — словно мало ему было унижения!

Ник с тоской вспомнил Александра: тот, конечно, был настоящей тварью, но зато своей, прикормленной, благодаря этому более-менее безопасной и предсказуемой. А вот от этого гада просто не знаешь чего ожидать. Мысленно дав себе обещание отплатить мерзавцу, Фьюри также напомнил себе о том, что пора бы прояснить вопрос с нелояльностью Романофф. Тоже тот еще вопрос...

С одной стороны, верить Локи — себе дороже. С другой — не верить опасно. Он тогда устроил проверку, ничего не нашел и счел за лучшее просто подождать, дав Вдове такое задание, которое станет лакмусовой бумажкой ее верности. И теперь оставалось только дождаться результатов.

Уже скоро.

Совещание закончилось, все зашуршали бумагами, зашумели, выходя из кабинета, Ник, мрачный, как гробовщик, понесся прочь, распугивая окружающих суровым выражением лица. Неожиданно в глазах потемнело, мужчина схватился за сердце, зацарапал горло и грудь — не хватало воздуха — и под испуганный гомон повалился на пол гостеприимно раскрывшего двери лифта. Сознание ускользало, он захрипел, корчась, отталкивая тормошащие его руки, кто-то властно встряхнул его за плечи, разгоняя наваливающуюся муть, отдавая резкие команды. Фьюри открыл глаза, встретив полный глубокого удовлетворения взгляд Рагнарсона, и провалился в темноту, успев заметить только вспыхнувшие и погасшие в голубых радужках золотые искры.

Ивар отодвинулся, давая доступ медикам, и лишь плотнее сжал кулак, дожидаясь последнего тяжелого выдоха умирающего Фьюри.

Вокруг суетились, гомонили, провожая взглядами каталку с телом. Ивар поправил галстук, застегнул пиджак и расправил плечи. Какая жалость. Николас был отличным специалистом, хранящим мир и покой Земли наравне с только что обнаруженным покойным Пирсом. Старая гвардия... Павшая, но не сломленная.

Впрочем, есть кому подхватить знамя, выпавшее из холодеющих рук. Коулсон — прекрасный управленец. То, что надо. И без лишних мыслей в голове. И амбиций.

Ивар одним взглядом разогнал толпу и направился в кабинет. Он, в отличие от некоторых, жив, и его ждет работа.

* * *

Люк отбросил отчет, потерев виски пальцами.

Ситх чувствовал, как стягивается в водоворот Сила, готовясь выплеснуться на все вокруг, пройдясь сносящей все волной-убийцей кейпроллером — Люк видел такие в океане, когда наносил превентивный удар по одному своему давно покойному врагу.

Люк знал, когда объявлял о том, что берет Землю под свое покровительство, что рано или поздно, но наступит этот момент — ему придется драться насмерть с пришедшими извне, доказывая право владеть. И не только планетой... Собой в первую очередь.

Он только не знал, с кем — Сила молчала, были только смутные ощущения и редкие проблески грядущей бойни.

А ведь этот до сих пор неизвестный враг не один. Как каждый порядочный ситх, Люк умел притягивать к себе противников, мечтающих его придушить. Большая часть, естественно, мертва, но далеко не все. Есть те, кого трогать пока нельзя; есть те, чья гибель не за горами; есть те, кто перейдет в разряд нейтралов, а то и союзников.

А есть те, кого он терпеливо караулит долгие-долгие годы. Как, к примеру, Тюра.

Как и всегда, вспомнив однорукого аса, Люк свирепо оскалился. Века прошли с тех пор, как погиб его любимец, а виновник все еще на свободе и жив. Слишком пристально следил за своим сыном Один, слишком внимательно. И Тюр, умный и хитрый, делал все, чтобы не дать возможности его наказать.

Впрочем, Люк не спешил. Он предпочел подождать, усыпляя подозрения, делая вид, что не знает истинного виновника гибели Фенрира. Но ждать уже осталось недолго: в намечающейся войне, которая зацепит всех без исключения, можно будет сделать многое, и так, что на него никто не подумает.

А пока отчеты. Творческий союз Старка и обоих Ванко оказался крайне удачным. Три гения на глазах потрясенной общественности творили невозможное. Говард, понятно, в свое время сделал все, чтобы отравить старшему Ванко жизнь: тот ни в чем ему не уступал, а Старк был крайне ревнив и делиться славой изобретателя чудес не желал.

А ведь только в споре рождается истина. И в здоровой конкуренции.

Советы директоров всех трех гениев готовы были на руках носить, ноги мыть и воду пить, целовать во все места и петь хвалу беспрестанно, когда узнали о том, что взоры изобретателей обратились к космосу.

А ведь попутно разрабатывались и выдавались на-гора такие вещи... Это только кажется, что построить корабль просто: взял турбину побольше, трубу пошире, приделал крылья и стабилизаторы, закачал топливо — и вперед.

Идеи.

С этого все и начинается.

Не было раньше идей полететь в космос — люди и подумать не могли, что можно летать иначе, чем птицы — небожители с левитацией не в счет. Не было материального воплощения этих идей — чертежей, набросков и рисунков, макетов и расчетов. Не было материалов, из которых можно изготовить этот самый космический корабль. Не было средств — никто не спешил вкладываться непонятно куда, зная, что отдача будет в лучшем случае через много-много лет. Не было людей, готовых предоставить эти самые средства. Не было тех, кто будет генерировать идеи, следить за их исполнением и гнать всех вперед. Не было отраслей промышленности, пашущих на одну цель всем скопом.

Не было того, что называется емким словом 'инфраструктура'.

Сейчас все это богатство появилось.

И появилось оно благодаря усилиям аборигенов, а не свалилось в качестве акта невиданной щедрости от благодетелей извне — а отплатить потом пришлось бы в гораздо более внушительном объеме.

Люк мог давным-давно притащить на Землю асгардские корабли, Один с радостью предоставил бы все необходимое по первому требованию — просьбе — но это означало полную кабалу и потерю независимости.

Ситх такое даже мысленно рассматривать не стал. Да и смысл? Получить толпу дикарей, бороздящих космические просторы на лоханках с непонятно на каких принципах работающими двигателями? Он на такое в прошлой жизни насмотрелся по самое не могу. Нет уж.

Ему не нужны подделки, он предпочитает оригинал.

Да и занят Люк был все эти века по маковку. Чистить Землю от разного рода чудовищ, артефактов и прочего мусора пришлось крайне долго, и что самое интересное, они никак не кончались, эти зловредные элементы.

Достаточно вспомнить ту, кого дикие предки скандинавов звали Матерью Чудовищ.

А на деле эта красотка являлась чем-то вроде аватары Хель — корявым, недоделанным, искореженным — но аватаром. Люк тогда сцепился с ней насмерть, попутно отбиваясь от поднятого скелета дракона.

Проклятущая не-мертвая зверюка была огромной и очень проворной, словно здоровенный кот, гоняющийся за мышью. Вот только грызун в этот раз попался особо зубастый и злобный.

Копье Люка не подвело: напитанное его Силой, обретшее псевдосознание, оно с тяжелым гулом врубалось в сахарно-белые кости, перерезая их, оставляя оплавленные срезы, и магия Матери, кружащаяся вокруг душным стылым облаком, с трудом соединяла их, заставляя дракона бросаться и бросаться на методично разбирающего его на части пришельца.

Скелет пришлось буквально искрошить, раскидав Силой части, сжигая бешено ревущим огнем. На Мать это произвело впечатление, вот только немного не то, на какое Люк рассчитывал: вместо страха и агрессии он отчетливо ощущал волну расчетливого интереса и похоти, что ситха лишь взбесило.

Он следил за скользящей в тенях фигурой, провокационно покачивающей бедрами, и с трудом удерживался от рычания: магия окутывала хозяйку этих мест, но Люк видел немного измененные ноги — словно кошачьи лапы, мягко переступающие на упругих подушечках, слегка царапающие пол серповидными когтями; шевелящиеся змеями длинные, до колен, косы; а также костяную броню, наросшую прямо на кожу, живо вызвавшую в памяти изображения орбалискового доспеха Дарта Бейна.

В свете догорающих костей влажно блестели полностью черные, без белков, глаза на красивом диковатой красотой лице, лился голос с чувственной хрипотцой, и ситх прекрасно понимал, почему пытающиеся убить чудовище герои пачками падали к ее ногам — и подыхали, попадая в объятия этой самки богомола после того, как давали чудовищу требуемое.

Дракон явно был ее порождением, причем в прямом смысле этого слова, и неважно, Мать его таким родила или изменила младенца после рождения. Важно, что она делала это осознанно, с полным пониманием процесса и преследуя только свои цели — и еще немного цели Хель. В последнем ошибиться было невозможно, уж очень знакомый отпечаток личности мелькал за ее сознанием.

Люк раскрыл ладонь и тут же встряхнул ее, метнув небольшой шар плазмы в тени, между которыми пряталась пытающаяся соблазнить его Мать Чудовищ. Но женщина лишь рассмеялась, воздух тяжело колыхнулся, и она исчезла. Ситх хмыкнул.

Он знал, что они еще встретятся.

Именно так и произошло.

Следующая встреча произошла через сотню лет — век тишины, хотя Люк рыл землю в поисках сбежавшей соблазнительницы. Видимо, древняя красотка слишком привыкла, что к ее лапам падают штабелями, что за возможность возлечь с ней готовы отринуть все свои принципы и идеалы, раз приперлась прямо пред светлые очи ситха, как раз привычно зачищающего очередной рассадник магической заразы.

Надо признать, что момент был подгадан неплохо: зачистка логова непонятной твари, являющейся коллективным разумом-роем, шла долго и крайне тяжело. Неизвестный науке мутант, то собирающийся в единый организм, то распадающийся на сотни крошечных членистоногих гадостей, которых не брала Сила и магия, оказался необычайно опасным противником.

Эта мерзость напоминала исаламири по своим характеристикам, вот только, в отличие от флегматичных ящериц, не сидела на месте, а очень резво то убегала, то нападала, и хорошо, что была скорее животным, чем разумным существом — справиться с ней оказалось непросто.

Люк почти месяц практически не спал, ел урывками, беспрестанно находился на взводе, и к моменту, когда пришиб последнего бронированного таракана, был уже невменяемым от усталости, одновременно не находя себе места от избытка адреналина.

В таком состоянии ситхи обычно или провоцировали резню, отрубаясь потом среди трупов, или устраивали пеший сексуальный тур, в самом прямом смысле — Люк и о таком читал в свое время — избыток энергии и отключающееся критическое мышление толкают на подвиги: все, на что хватает фантазии и физических возможностей.

Сам Люк в годы малолетства обычно резал всех, кто, не успев удрать, подворачивался под руку, потом, когда женился — осчастливливал жену внезапно проснувшимся желанием любить до потери пульса. А порой вообще держал себя в руках, выплескивая энтузиазм в мастерских, создавая шедевры.