Дорогой Леонид Ильич

* * *

Соглаcитесь, что такие совпадения, какие прослеживаются в этой правдивой истории, случайно возникнут вряд ли. Все такие дела — и подготовка недавно разбитых в лоск арабских армий к попытке реванша, и доведение до ума альтернативного оружия эмбарго, да еще так аккуратно, чтобы шейхи сами себя посчитали такими хитроумными, и строительство системы трубопроводов, точнее создание единственной действительно индустриальной отрасли советского стройкомплекса, и ускоренное, штурмовое освоение новооткрытых нефтяных гигантов — все это операции непростые, многостадийные и рисковые. Но — "Кто не рискует, тот не пьет шампанского", как говорят.

Я бы сравнил такой проект, а мне все же кажется, судя по ходу и результатам, что тут был один из величайших и удачнейших проектов советской истории, с блестящей и сложнейшей стратегической операцией, когда заранее назначена точка соединения наступающих фронтов далеко в тылу противника. Только в этом случае масштабы дела сильно крупнее, чем даже в Сталинградской или Рурской операции. И дополнительный заработок от удачи неплохой, по разным оценкам от 100 до 200 миллиардов в долларах, никакому Ходорковскому и даже Биллу Гейтсу не снилось.

И тот, кто с успехом ее провел — может, он и заслужил маршальские погоны?

Конечно, в этих делах очень велика роль наших боссов второй и третьей руки — Алексея Косыгина, Николая Байбакова, нефтяного министра Валентина Шашина, начальника Главтюменнефтегаза Виктора Муравленко, тюменского партначальника, а потом министра Нефтегазстроя Бориса Щербины. Но и "Лëку" забывать не надо бы. Все-таки, только он имел достаточно власти, чтобы все это запустить. Много у Косыгина получилось с реформой, "либерманизацией экономики, там, где Брежнев его поддерживал только формально? Вот мне и кажется, что он, Леонид Ильич Б. тут главный именинник.

Другое дело, что на эти заработки можно было всю страну до ума довести, а не тратить их на идиотскую гонку сверхвооружения, нелепые или не созревшие еще, как БАМ, к примеру, проекты, не вбивать в недострои и просто не проедать. Но не мог же Брежнев прыгнуть выше себя? Чтобы так распорядиться — нужны не его карьера, не его уровень. Вон нынешний подполковник и вовсе единственное разумное применение находит для нефтедолларов, опять, и уж на этот раз совершенно не его стараниями свалившихся на Россию — это обеспечивать повышение жизненного уровня для себя и своих сослуживцев по разным местам, от дрезденской резидентуры до "Восьмерки".

* * *

Не знаю уж, как бы с этим всем распорядился бы Никита Сергеевич Х., образуйся такой "кэш-флоу при нем. Его как раз предыдущим открытию Самотлора годом отправили на заслуженный отдых, чтоб вместо волюнтаризьма сажал морковку в Петрове-Дальнем.

Я же об ту пору учился на втором курсе и одновременно работал аппаратчиком третьего разряда на Уфимском заводе синтетического спирта имени ХХ съезда ВЛКСМ. Была тогда среди прочего такая хрущевская рацуха — чтобы будущие инженеры сначала повкалывали на рабочих должностях. Не такая глупая, кстати. Мне лично оно пошло на пользу, как теперь думаю.

В общем, тружусь по сменам. Вечерами или, если вечерняя смена, с утра — ВУЗ. Как раз с 14-го на 15-е октября 64-го года я работал в ночную смену. Иногда я приносил с собой полукарманный радиоприемник "Сокол", купленный на синтезспиртовские заработки, чтобы слушать музычку — но не в тот раз. Так что о событиях я узнал от моего сменщика Габсамата. Он пришел, как и положено, без двадцати восемь и мы с ним пошли обходом смотреть — в порядке ли я сдаю установку. Ходим между емкостей и насосов, смотрим, беседуем: "Ты, — говорит, — не бойся, студент, теперь тебя не посадят". У Габсамат-абыя вообще несколько специфическое чувство юмора, отчасти связанное с тем, что он всю жизнь, как из армии пришел, не переутомляя себя проработал пожарным, а в цех пошел уже под пенсию, чтобы заработать нужный средний заработок. Ну, и то, что тут очень доступен "синтик", жуткой ядовитости неочищенный синтетический спирт из этилена.

"Зур рахмат, — говорю, — большое спасибо за такое известие, абый. Но, а почему меня вообще нужно сажать?" — "Ты же студент. А студенты ничего больше не делают, только анекдоты про Никитку рассказывают. Все это знают. Но теперь можно". — "Ты, дядя Габсамат, кончай мне башку крутить, пожалуйста. А то я нервничать буду. Рассказать что-то хочешь?" — "Ага, по радио последние известия сказали — Никита на пенсию ушел. Теперь опять мясо-молоко дешевое будет". Интересно, что это умозаключение моего сменщика предварило фольклор, появившийся невдолге известный стих: "Товарищ, верь! Придет она, На водку прежняя цена. И на закуску будет скидка — Ушел на пенсию Никитка!"

"Ну ладно, абый, разберемся. Скажут, если снижение цен будет, не скроют. Пошли в операторную, журнал передачи подписывать, а мне уж ехать пора". По правде говоря, меня эта тема, о ценах, тогда мало волновала. Кормился я дома у мамы и еще по талонам спецпитания за вредность в заводской столовой. Разве, действительно, на напитки. Но тут снижение вышло, хотя и ненадолго, только уже при Андропове, когда появилась "Андроповка" за, если память не подводит, четыре шейсяд. Вот этой новинкой плюс отловом трудящихся по баням и кинотеатрам да сбитым корейским рейсовым авиалайнером только и помнится это недолгое царствование. Впрочем, и оно, по обыкновению, вселило "надежды славы и добра" в наиболее энтузиастическую часть населения. Но без этого, без прилива надежд в начале правления, из всех советских начальников сумел обойтись только К.У.Черненко, с первого взгляда выглядевший совершенно безнадежным случаем для всех жителей шестой части света от заядлых диссидентов и до своего собственного Второго Секретаря.

К этому нужно бы добавить краткую формулу, в которую мой приятель из Ханты-Мансийска Игорь уложил все российские экономические превращения последнего двадцатилетия. На мой вопрос: "Ну, и что, как ты считаешь, изменилось за эти годы?" — он сразу же ответил: "Водка стала дешевле, хлеб — дороже, остальное по мелочам". Во всяком случае, Ломоносову-Лавуазье это не противоречит.

Ну, а в то утро я простился со сменщиком и пошагал к проходной. У нас как раз остановка трамвая и от нее под гору проходная "Синтезспирта", а в гору Новоуфимского нефтеперерабатывающего завода. И трамваи номер Двенадцатый и Шестой прямо идут почти до моего дома в Соцгороде. Завод раскидистый, как все подобные — потому, что по отечественным нормам очень большие противопожарные разрывы между установками. Так что в механическом и приборном цехах есть дежурные велосипеды, на которых слесари ездят по вызовам. А наш цех изопропилбензола вообще на другом конце завода и мне до проходной идти минут двадцать. Иду, размышляю в меру своего девятнадцатилетнего разумения над новостями и будущими предполагаемыми изменениями и вижу: идут два труженика из ремонтной службы и несут с видом тяжелогруженных людей на плечах метра два дюймовой трубы. "Нет, — думаю, — ничего не изменилось". Со временем стало казаться, что и не может измениться. Собственно, и сейчас кажется.

* * *

Конечно, время, высокопарно именуемое "Застоем", то есть, в основном, годы царствования Леонида Ильича, не давали возможности очень уж широко развернуться творческой мысли насчет "где бы чего ...". Были, не будем отрицать, и тогда специальные люди — "цеховики" с кипящей частной инициативой. Но возможности и у них были совсем не те, что попозже у других, тоже специфически талантливых людей, ласково прозванных в народе олигархами. А остальное население вообще — по мелочам. Интеллигенты, те как-то больше себя реализовывали на выезде. Байдарка, палатка, костер, Визбор, разведенный спирт под кашу с тушенкой, нежное плечо подруги через два слоя брезента.

Но человек не думать, не "сыбражать", как говорил народный артист, не может. Инициатива, поиск — это у нас еще с кроманьонцев. Проявлялось оно по самым разным каналам. Вот, например, мой хороший северный знакомый, Атлас Анатольевич, ну, допустим, что Махмудов, проявил однажды свою сообразительность в нестандартной ситуации, связанной как раз с биографией и творчеством как раз Леонида Ильича Б..

Собрались как-то он, его жена и еще одна дружественная семейная пара проехаться в отпуске на недавно приобретенных по разнарядке для северян автомобилях. Отпуск-то у северян большой, шесть недель. Дороги по летнему времени на Большую Землю нет, нет пока таких мостов через Обь и Иртыш. Только зимник. А в другие сезоны от Нижневартовска машина ставится на железнодорожную платформу и едет так до Тюмени — а дальше своим ходом, соответственно и возвращение, как уже и гнали новокупки от Тольятти. Начали сочинять маршрут и прикидывать расходы. Оказалось, что очень неслабые. Бензин, резина, неизбежный попутный ремонт, где-то надо ночевать, хорошо бы, чтоб не каждый раз в палатке. И даже не так дорого — как все малодоступно. По Интернету не закажешь, карточкой не оплатишь. На дворе конец семидесятых. С командировкой-то в гостиницу не проникнуть, а тут в отпуске.

Думал-думал наш Атлас — и додумался. Он работал в ту пору замом по капстроительству в одном из нефтегазодобывающих управлений Самотлора. Так что опыт выхода из безвыходных ситуаций имел. А наводку по данной проблеме ему дало изучение на полизанятиях для ИТР недавно вышедших автобиографических книг Генсека. Не то, чтобы мой приятель их читал. Но содержание и место действия знал из периодической печати. А тут взял из парткабинета все, что уже к тому времени выпущено в печать, чем совершенно потряс и парткабинетовскую Марь Васильну, и самого освобожденного секретаря парткома управления. Обложился, значит этим всем. Плюс, не сочтите за глупый каламбур, атласом СССР, помните, был такой, в твердой обложке. Жена уже подумала — надломился мужик от чрезмерных трудов.

Но оказалось, что все в порядке. После трех дней знакомства с первоисточниками Атлас Анатольич зашел уже в комнатку комсомольского комитета, и по договоренности с тамошним секретарем Мишей лично сел за машинку и отпечатал на комитетских бланках письма в обкомы, крайкомы и горкомы ВЛКСМ по трассе Тюмень-Курган-Челябинск-Уфа-Куйбышев и так далее до Краснодара, Новороссийска и Туапсе. В письме рассказывалось, что из комсомольско-молодежного нефтегазодобывающего управления, сокращенно — НГДУ "Самотлор-нефть", в августе Завершающего Года Десятой Пятилетки выезжает автоэкспедиция, посвященная книге Генерального Секретаря "Малая Земля" и имеющая водрузить вымпел от молодых нефтяников Сибири на местах боевой славы, отраженных в этой книге. И что комсомол нефтяного края надеется на соответствующее содействие со стороны адресатов в выполнении этой политически важной задачи.

Вот вам, наверное, пришел на ум Великий Комбинатор? И мне пришел, что я сразу и высказал Атласу. Ну, и что вы думаете? В течение месяца пришли ответы почти от всех адресатов с обещанием помочь доступными путями. Злопыхатели, включая и меня, были посрамлены. Причем летом оказалось, что никто не продинамил. Ночевали ребята в спецгостиничках или, на худой конец, загородных комсомольских дачах, заправляли их почти везде бесплатно в обкомовских гаражах, а несколько раз доставались им и талоны на ресторанную кормежку, типа как те, что на спортивных сборах. Так что не такая и дорогая оказалась поездка. По приезде в Новороссийск они вместе с каким-то шплинтом из горкома комсомола и с фотокорреспондентом из местной газетки сьездили на Малую Землю, где и установили свой флажок, сфотографировались на его фоне с упомянутым горкомовцем, заправились по полученным талонам на бензин и поехали туда, куда, собственно, и держали путь — в санаторий "Нефтяник Сибири". Путевки-то у них у всех были еще с зимы, большой дефицит, надо вам сказать.

А что вас удивляет? Сидят ребята в этих горкомах-крайкомах, не знают, что бы такого придумать по идеологической части, чтобы начальство знало, как они бдят. Чисто конкретные дела по стройотрядам и научно-техническому творчеству молодых, где можно, хоть пока и небольшие, бабки сделать — это одно. Загородные школы комсомольского актива с податливыми активистками — это другое. А вот со всей этой марксистско-ленинской баландой что делать? А тут сибирские чудики сами, на своих машинах ... а в летописи комсомольских дел области можно ставить "Организована встреча участников Автопробега с чтением лекций и водружением вымпела по местам боевой славы Товарища Генерального ....", ну, и так далее, как положено.

В следующем году летнего отпуска у Махмудова не образовалось — надо и честь знать. А еще через год окончательно обнаглевший Атлас Анатольич начал обдумывать автопробег по местам боевой деятельности Политуправления 18-ой Армии и лично его начальника полковника, затем генерал-майора, Брежнева Л.И. в ходе освобождения Польши, Румынии, Венгрии и Чехословакии — но тут малина неожиданно кончилась. Умер Леонид Ильич, оказалось неожиданно, что и он смертен. Очень горевал мой приятель.

* * *

Меня же лично смерть вождя как-то не очень задела. Ну, помер и помер ... вечно живой один Лукич в Мавзолее.

А вот через пару дней сижу я у себя в кабинетике (дело происходит в Нижневартовске, в тамошнем филиале краснодарской ВНИПИГазпереработки) и пишу какую-то ксиву для главка ... звонок по внутреннему телефону. Наш филиальский директор Слава А.: "Зайди ко мне". Зашел, спрашиваю: "Че такое?" — А он по каким-то каналам новость узнал и его распирает поделиться. "Знаешь, кто теперь вместо Брежнева будет?" "Знаю, — говорю, — власть в стране захватил военно-морской флот" — "?" — "Так вчера весь вечер по телику только и показывали, что тельняшки".

А и вправду. Только на экране и было, что Бранденбургский Концерт (видать, покойник сильно любил Баха) и фильмы из жизни Октябрьской Революции: "Ленин В Октябре" и прочее. Еще для подрастающего поколения показали какой-то фильм по Кассилю, про школу юнг во время ВОВ, где между прочими делами мальчики лихо побеждают эсэсовский десант. Тоже и они в тельниках. Слава несколько удивился моему неожиданному заключению, но все-таки доверил мне тайну, что теперь Начальником будет Андропов. Ну и хорошо — нам кто ни поп, тот и батька. Слава опять поудивлялся уральской поговорке, у них на Кубани по тому времени малоизвестной. Я при этом предположил в глубине души своей, что у нас это присловье идет со времен частой и малопредсказуемой смены верховных властей Империи во времена "бабьего правления" XVIII века. А то и вовсе со Смуты. Мы-то на Урале уже и тогда благоденствовали под московскими скипетром и державой, осененные крылами двухголового орла, а Северному Кавказу еще было до этого шапкой не докинуть. Откуда им знать эту старинную мудрую мысль?

Впрочем, Андропова я уже в принципе мог тогда отличить от иных прочих. Конечно, мне, как и остальным рядовым жителям страны, неоткуда было знать об его поэтическом творчестве или о любви к джазу. Это все открылось задним числом. Но лицо его уже довольно давно маячило на специальных портретах из тех, которые выдавали носить на майских и ноябрьских демонстрациях трудящихся. А где-то в середине либо к концу семидесятых появился плакат для уличной расклейки перед какими-то выборами. На плакате в центре был расположен как раз Леонид Ильич, а вокруг него тесно сплотились молодая комсомолка, передовой рабочий, усатый селянин и интеллигент в очках. Так вот этот самый интеллигент и даже, похоже, что передовой советский ученый, был как две капли — Юрий Владимирович А.. Зачем это было нужно — и тогда было совершенно непонятно, и по сей день не прояснилось. Остается думать — что случайное совпадение.