Мир, не стоящий детской слезинки

Мир, не стоящий детской слезинки

Посвящается бесстрашным борцам с мировым терроризмом, а также любителям аэрозольных инсектицидов для борьбы с комарами.

Планета висела в пустоте громадным бело-голубым шаром, густо украшенным легкомысленными завитушками циклонов. Сквозь облачные спирали проглядывала изрезанная береговая линия. Вглядываясь в расстилавшийся внизу пейзаж, я огорчительно пощёлкал жвалами. Циклонам можно быть легкомысленными, поскольку на них не лежит никакой ответственности... И чего хозяйке так уж нравится бродить по таким вот диким мирам? Как будто в окрестных галактиках мало ухоженных, абсолютно безопасных мест, специально приспособленных для детских игр...

Ладно, оборвал я себя, нечего впустую щёлкать жвалами. Желание моей обожаемой госпожи — закон, выше которого могут быть лишь физические законы Мироздания, да и то не всякие. И священный долг любого тамкара — обеспечить любимой госпоже полную, окончательную и абсолютную безопасность.

Я сделал короткий жест ногощупальцем, подкрепляя мысленный приказ, и силовой кокон гиперлёта устремился вниз.

.

— Лола, Лола, не надо туда ходить! Анита, бросьте уже свой роман и займитесь делом!

— Да, миссис!

Мексиканка Анита, полноватая смуглая девушка лет двадцати, отложила недочитанную книжку и устремилась вдогонку резво семенящей по газону малышке, явно направлявшейся к глубокой яме, вызывающе зиявшей среди ухоженных кустов пионов и крокусов в обрамлении из ярко-красных щитов. Миссис Левинсон, возлежа в шезлонге, проследила за ней взглядом.

— Джозеф, это просто возмутительно, наконец. Я бы на твоём месте подала в суд на этих бездельников.

— Ну-ну, не надо горячиться, дорогая, — мистер Левинсон, сидя в бассейне по грудь, лениво отхлебнул пива из баночки. Послеполуденный зной буквально давил, и даже близость океана не приносила облегчения. Во всяком случае, никаких признаков бриза... — В конце концов, уик-энд существует не для нас одних. Работники компании тоже имеют некие права, и никто не виноват, что эта проклятая труба лопнула как раз в субботу. Завтра, в понедельник благоустройство будет восстановлено в полном объёме, их представитель дал мне гарантии.

— Как же, "в полном объёме"! Можно подумать, они смогут достать и высадить такие же замечательные крокусы... Ты слишком благодушен, милый, вот что я тебе скажу. Наш адвокат...

— Ой, ну не заводись из-за пустяков, Мэри, — хозяин вновь отхлебнул пива. — Да и выиграть это дело вряд ли представляется возможным. В конце концов, ты своей рукой отказалась от замены старых труб на новые, пластиковые...

— Не надо смешивать всё в одну кучу, Джо! Яма, оставленная на участке на сутки, это не шутка. У нас тут маленький ребёнок, в конце концов!

— Во-первых, у нас есть Анита, во-вторых, раскоп ограждён по всем правилам...

— Ах, оставь, пожалуйста! Ограждение, правила... Кому будут интересны их правила, если наша дочь свалится в эту яму? Тебе известно что-нибудь насчёт прав ребёнка?

— Гм... — мистер Левинсон вновь отхлебнул пива.

— Вот я читала одного писателя — он русский, между прочим — так у него сказано: "весь мир не стоит одной-единственной детской слезинки" Русские и те понимают, заметь!..

Джозеф лениво допил пиво из баночки и потянулся за второй. Когда Мэри садится на своего конька, насчёт защиты прав человека вообще и ребёнка в особенности, спорить с ней бесполезно. Лучше просто пропустить мимо, переждать, как ураган в Майами...

— Между прочим, билеты до Рио-де-Жанейро взяты на среду, — желая увести разговор от огнедышащей темы, произнёс он, распечатывая пивную жестянку. — Так что не пора ли понемногу заняться багажом, дорогая? Дорога дальняя, нужно всё предусмотреть...

Миссис Левинсон, сбитая с конька на полном скаку, поперхнулась, хлопая накрашенными ресницами.

— Эх, хорошо там сейчас... — мечтательно произнёс Джо, стремясь закрепить успех. — Зима, лучшее время в Рио. Отдохнём от нью-йоркского пекла...

— Надеюсь, Анита отправляется с нами?

— Ну разумеется. И не только Анита, но и Гарри. Вряд ли можно во всём полагаться на тамошнюю полицию. Безопасность прежде всего...

Мистер Левинсон внезапно осёкся, выпучив глаза. Над ухоженной лужайкой возникло нечто, напоминающее магический шар, торчавший в гостиной у миссис Брэдли, только увеличенный до неприличных размеров. Двенадцатифутовая сфера, окутанная радужным сиянием и сеткой электрических разрядов, издавала невнятный треск и шипение, на глазах угасая. Ещё пара секунд, и на густой подстриженной травке обозначилось нечто, более всего напоминающее помесь шмеля, осьминога и улитки одновременно. Кошмарное существо, размером не уступавшее матёрому сенбернару, вращало глазами на стебельках, оглядываясь кругом.

Всё дальнейшее заняло несколько секунд. Малышка, привлечённая необычным зрелищем, выскользнула из ослабевших рук няньки, судя по виду, впавшей в полный ступор, и целеустремлённо ринулась к чудо-юду, невесть откуда свалившемуся на лужайку. Достичь желаемого ей не удалось — в шести-семи футах от чудовища крохотная фигурка оторвалась от земли и повисла в воздухе. Раздался обиженный рёв.

Пришелец, обернув оба глаза к ребёнку, внезапно вытянул переднее щупальце, обвил им девочку и ловко подтянул к себе.

— Лола!!! — отчаянный крик Мэри резанул по ушам.

Монстр, поднёся барахтающуюся и исходящую рёвом малышку почти вплотную к чудовищным жвалам, неторопливо поворачивал добычу, разглядывая со всех сторон. Перевернул её вверх ногами, наблюдая за дрыгающимися конечностями...

— Оставь её, тварь!!!

Мистер Левинсон стоял на пороге дома, сжимая в руках помповое ружьё. Коротким движением передёрнул магазин, загоняя патрон в ствол...

Бахнул выстрел.

Адская тварь не сделала ни единого лишнего движения. Просто взглянула одним глазом, и человек вспыхнул, точно спичка.

— Джо!!!..

-... Нет, Дэн, эти ребята яйца на поле не чешут! Регби, это тебе не какой-нибудь вшивый балет, понимать надо!

Хью Хайген, небрежно придерживая руль одной рукой, второй извлёк из пачки чипсов парочку пластинок и аппетитно захрустел. Дэн Браун вяло кивнул, не желая вступать в спор.

— Чёрт, когда уже эти олухи поставят нам нормальный кондиционер...Точно в микроволновке сидим... Дожить бы до вечера. Открой уже окно, что ли...

— Не надо, будет ещё хуже.

— Знаешь, в такие дни я начинаю люто завидовать экимосам...

— Девятнадцатый, где вы находитесь? — ожила рация.

— Только что проехали Норт-Бабилон, — отозвался Хайген, поднеся ко рту микрофон.

— Очень хорошо. Значит, записывайте адрес...

— Что случилось, сэр?

— Там какая-то хрень, с ходу не разобрать. Групповое убийство вроде, плюс оказание вооружённого сопротивления патрульным... Туда сейчас стягиваются все наши...

— Внимание! Дом окружён! Сопротивление бесполезно!

Коротко и часто хлопали выстрелы. Не высовываясь из-за машины, Дэн тоже время от времени выпускал пулю из револьвера, в белый свет, как в копеечку. Ничего... это полезно... пусть понервничают гады...

Патрульный "форд", прибывший на вызов первым, исходил едкой вонью горелой резины и пластика. Выглядел он ужасно — собственно, от авто остался лишь почерневший остов. От ребят вообще практически ничего не осталось, и теперь даже опытные криминалисты смогут опознать их разве что по металлическим жетонам...

— А дело-то дрянь, напарник, — Хайген один за другим загонял в магазин помповика очередную партию патронов взамен расстрелянных. — Чего-то тут не то, чует моё сердце...

— Чего "не то"?! — Браун вновь пальнул не целясь в сторону осаждённого дома. — Террористы! С гранатомётом!

— Да не гранатомёт это, Дэнни, верно тебе говорю! Ну разве что огнемёт... Откуда тут огнемёт?!

— Ты меня спрашиваешь?!

— Значит так, парни... — шериф Мэддок, отдуваясь, присел рядом на корточках — нелегко перед самой пенсией бегать перебежками под обстрелом... — Сейчас подойдут броневики, снайперы и спецназ. Думаю, взять живыми их не удастся...

— Что-то тут не так, сэр, — вновь подал голос Хью. — Странно всё это!

— Что именно?

— Вы заметили, они не стреляют?

— Ну и что? Патроны экономят!

— И ни разу не стреляли! С самого начала! Террористы, вооружённые одними огнемётами?! И вообще, такое ощущение, что он там один...

— Не порите ерунды, Хайген! — шериф сплюнул. — Вы бы видели, что они натворили с той стороны... К дому не подойти, круговой обстрел! Какое уж там "один"!

Дэн осторожно заглянул в боковое зеркало авто, повёрнутое так, что можно было вести наблюдение за объектом на манер перископа. В доме, где окопались террористы, не уцелело ни одно стекло. Ладно... Огнемёт там или что, но время гадов истекло. Со спецназом не шутят.

Он ещё успел заметить, как вокруг осаждённого дома вспыхнуло ослепительно яркое кольцо, повиснув в паре футов над землёй. Секунда, и режущий глаза нестерпимым сиянием круг ринулся на них, стремительно расширяясь.

Жуткая боль, и всё поглотила тьма...

Движение щупальца, и раздражающие резкие хлопки вкупе с нечленораздельными воплями стихли, сменившись треском бушующего пожара. Я досадливо щёлкнул жвалами. Ужасно, просто ужасно... Если бы я мог советовать свой госпоже, непременно отговорил бы от посещения этой планетки. Уму непостижимо, сколько тут злобных кусачих тварей... Нет, конечно, гнёзда они делают любопытные, госпоже будет интересно, но...

Маленький детёныш, пойманный мной на улице и выпущенный в этом гнезде, когда началось нападение тварей, куда-то забился. Искать его времени нет. Жаль, госпоже любопытно было бы взглянуть. А впрочем, не принципиально... потом можно будет поймать ещё.

Стена гнезда-коробки с треском разлетелась, выпуская меня наружу. Воздух вокруг гудел, струился от нестерпимого жара. Окрест полыхали гнёзда тварей и покоробленные от воздействия плазмы и огня металлические остовы дикарских механизмов. Смешные такие тележки, надо признать, непременно следует обратить внимание моей обожаемой госпожи... пусть повеселится...

На горизонте уступами высились громадные гнёзда местных тварей, кое-где отблёскивающие зеркальными стенками в лучах светила, понемногу склоняющегося к закату. Любопытно, очень любопытно... Нет, определённо, моей госпоже здесь не будет скучно. Хорошая выйдет прогулка, есть на что посмотреть... Вот только злобность местной псевдоразумной фауны превосходит все мыслимые границы. Правда, уже ясно, что средства нападения у них довольно примитивны. Что позволило ограничить охранительные функции силового кокона преимущественно пассивной защитой. А если бы у них имелись, к примеру, аннигиляторы... бррр! Однако и с такими средствами можно испортить всё удовольствие от прогулки моей маленькой госпоже.

Сзади наплывал неприятный трескучий звук. Я развернул глаза на сто восемьдесят градусов, не двигаясь с места. Какие-то аппараты явно аэродинамического принципа действия приближались, молотя воздух широкими горизонтально вертящимися лопастями. Бок одной из вертушек замельтешил вспышками, и спустя мгновение в защитном коконе стали оседать мелкие металлические штучки. Второй аппарат был, очевидно, оснащён помощнее — длинные дымные струи потянулись ко мне, и кокон содрогнулся от сильных взрывов.

Я вновь щёлкнул жвалами. Нет, так не пойдёт... Так я не успею подготовить безопасное место для прогулки моей госпожи. Сколько их в тех громоздящихся к небу гнёздах, этих злобных тварей? Надо что-то с этим делать...

-... Теперь вы убедились, что это дело отнюдь не в компетенции полиции, в том числе и полиции штата? И ФБР тут вряд ли поможет. Тут нужна армия, сэр!

— Хорошо, хорошо, успокойтесь! Сейчас мы свяжемся с нашими славными вояками, и уверен, они рады будут размяться. Им денег не плати, дай чего-нибудь разбомбить!

— А тут и следует решать вопрос именно так, сэр! Пока там есть чего бомбить! Неужели кадры из этого триллера вас не убедили?!

— Я ведь уже сказал, сейчас военные выйдут на связь! Ваше дело подготовить площадку! Всё, у меня есть и другие дела!

Мэр в досаде ткнул клавишу, изображение взволнованного лица на экране ноутбука сменилось какой-то нейтральной заставкой — цветочки на лугу... Мэр чуть усмехнулся. Из-за этих журналюг даже заставку приходится выбирать с умом. Нет, о голых девках и речи быть не может! Стоит на этом лужке появиться малышке, собирающей цветочки, как немедленно будет сделан вывод о склонности владельца компьютера к педофилии... Скоро, наверное, и цветочки придётся убрать — не то заподозрят в курении марихуаны...

В воздухе вдруг остро запахло озоном, и в ту же секунду экран компьютера погас. Как и потолочное освещение, впрочем. Только огненно-рыжее закатное зарево освещало теперь кабинет.

— Лу, что у нас творится со светом?! И со связью!

— Сейчас выясню, сэр!

В воздухе стоял острый запах озона. Трубки ламп светились тусклым пепельным светом, отчего в помещении стоял ни свет, ни тьма — какое-то странное порубежное состояние... Поморщившись, Алан щёлкнул выключателем, однако освещение не изменилось ни на йоту.

— Брось, Алан, — коротко подстриженный крепыш угрюмо глядел в окно, за которым расстилался призрачно-нереальный пейзаж, словно безумный художник нарисовал разведённым белым фосфором портрет великого города. — Электричества всё равно нет...

— А отчего светится тогда?..

— Вот сейчас Патрик вернётся, и узнаем.

Ждать пришлось не больше минуты. Дверь распахнулась, и в помещение широким шагом вошёл молодой человек в очках.

— Пустой, — он швырнул на стол маленькую трубку, похожую на карандаш. — Шкала до восьмисот рентген, и пустой... И два других тоже. Три дозиметра сразу отказать не могут, коллеги.

В комнате воцарилось молчание.

— Ну вот тебе и ответ, отчего лампы светятся, — негромко произнёс крепыш. — При такой интенсивности радиации...

— Но что за хрень, Патрик? — Алан разглядывал разряженный дозиметр. — Откуда?

— Не знаю. Какое-то мезонное излучение, что ли... Впрочем, точнее узнать нам уже не удастся.

Пауза.

— Дьявол! — Алан ударил кулаком по стене. — И ни телефона, ни интернета, вообще ничего... Как в каменном веке...

Ещё пауза.

— Ну что, коллеги, давайте прощаться, что ли, — крепыш улыбнулся, и в пепельном полумраке неожиданно жутко сверкнули фосфорическим светом зубы. — Пока нас не начало рвать желчью...

— У меня предложение, — Патрик блеснул в полутьме очками. — Давайте пройдём на крышу. Думаю, пять минут у нас всё-таки есть.

Новая пауза.

— А что, это мысль, — чуть кивнул крепыш. — Это определённо мысль... От такого переоблучения подыхают весьма мучительно, как помнится. Обезьяны и нейтронная бомба...

— Ну так пошли, — Алан решительно скинул лабораторный халат.

Трое мужчин поднимались по внутренней лестнице, освещая себе путь фонариком. Впрочем, и здесь тьма не была беспросветной — тут и там тусклым фосфорическим сиянием тлели потолочные осветительные панели.

Тяжёлая чердачная дверь отворилась с истошным визгом — очевидно, её не смазывали и не открывали достаточно долго. Подойдя к низенькому бетонному парапету, трое замерли, рассматривая ирреальный пейзаж. Небо на западе ещё слегка серело последними отблесками заката, но всё остальное вокруг поглотила тьма. Тёмные громады небоскрёбов, освещённые едва заметным фосфорическим светом изнутри, и потоки огненной лавы — так выглядели улицы, запруженные автомобилями, мёртво заклинившимися в пробках. Город Нью-Йорк умирал, хотя, возможно, пока и не осознал этого.

— Чёрт... — Патрик сплюнул вниз, затем судорожно сглотнул. — Кажется, начинается... или это от страха?

— Да нет, меня тоже подташнивает, — помедлив, ответил крепыш. — Однако ты прав. Неохота помирать, это точно.

Он вновь улыбнулся страшной фосфорической улыбкой.

— Для меня было большой честью работать с вами, коллеги.

Тёмная фигура ухнула в пропасть, на дне которой сияли потоки автомобильной лавы. Спустя несколько секунд снизу донёсся слабый звук удара.

— Ну вот... — Алан тоже улыбнулся, в свою очередь сияя зубами в темноте. — Джо уже там. Ладно... я пошёл, Патрик. Прощай.

— Погоди... — Патрик делал одно глотательное движение за другим, явно борясь с нарастающей тошнотой. — Давай вместе, а? А то мне как-то...

— Ну давай так, что ли.

Они обнялись.

— Как говорил тот русский парень: "поехали!"

Гул двигателя уверенно проникал через шлемофон, несмотря на то, что машина шла на сверхзвуке. На западе ещё горела густым багрянцем полоса заката, хорошо видимая со стратосферной высоты, но внизу уже чернела непроницаемая тьма. Реджинальд Койпер вглядывался во мглу. Да уж... Можно подумать, впереди не Лонг-Айленд, а берег какой-нибудь Земли Баффина, где не ступает нога белого человека.

— Блу Ридж, здесь Фалькон девять. Мы выходим на рубеж атаки.

— Фалькон девять, слышим тебя хорошо. Значит так, парни — пускаете игрушки и сразу в разворот...

— Что, так серьёзно? — невольно изумился Койпер.

— Серьёзней некуда! Как поняли?

— Понял вас, Блу Ридж. Пускаем и сразу уходим!

Пара F-16A неслась во мраке, точно воплощённое возмездие. Реджинальд усмехнулся. Не знаю, что там за хрень обосновалась, но сейчас ей придётся туго. "Файтинг фальконы", это не игрушки...

— Билли, приготовились! По счёту два. Раз, два! Ап!

Из-под крыльев боевых машин рванулись огненные стрелы, уносясь вперёд, во мглу. Вот так, ребята. Кто бы вы ни были, против мощи US ARMY вы никто и звать никак. Короче, прощайте. Приятно было познакомиться.

— Редж, что за хрень! — раздался в шлемофоне встревоженный голос ведомого.

Но Койпер уже и сам увидел ЭТО. Огненный шар размером с детскую голову повис перед кабиной, возникнув буквально ниоткуда. Он мельком мазнул взглядом влево — возле машины напарника имело место такое же явление.

— Билл, ты влево, я вправо!

Двигатель взвыл, переходя на форсаж. Боевые машины рванулись в разные стороны, перегрузка вдавила в кресло. Однако огненный шар висел перед кабиной, точно приклеенный. С таким же успехом можно было попытаться уйти от собственного отражения в блистере. У Койпера возникло стойкое ощущение, что шарик приглядывается к нему, решая, что делать с этим дальше...

— Редж, я не могу оторваться!.. — в голосе ведомого прорезались панические нотки.

Огненный клубок внезапно прыгнул прямо в лицо, и это было последнее, что успел увидеть Реджинальд Койпер.

Кокон плыл на небольшой высоте, и всё происходящее внизу было отлично видно, хотя искусственные светильники местной фауны были давно погашены. Собственно, любой тамкар может видеть даже в полной темноте, и яркие огни лишь раздражали...

Через дорогу внизу шмыгнула тень, и в тот же момент паривший над дорогой огненный клубок, выглядевший отсюда, сверху, просто искоркой, устремился вдогонку. Спустя пару секунд раздался короткий вопль, и всё стихло. Словно в ответ в одном из коробчатых гнёзд вспыхнул свет, и потешная колёсная повозка, плоская и угловатая, рванулась из темноты, сияя парой светильников, так схожих с глазами другурра. Визжа колёсами на развороте, повозка выскочила на середину дороги и стремительно наращивала ход, однако огненный шарик уже быстро сокращал расстояние. Взрыв!

Я в который раз щёлкнул жвалами. Нарядные разноцветные шарики плазмоидов-охотников, сгенерированные мной, были настроены на охоту за злобными двуногими тварями, как уже очевидно, представлявших собою доминантный вид местной биоты, несколько более мелкими четвероногими, явно состоящими с двуногими в симбиозе, а также железными самодвижущимися механизмами любого рода. Да, и летающими тоже. Однако злобность местных тварей начинает доставать... Вместо того, чтобы забиться в свои гнёзда и прекратить всякую активность, они используют всё более сильные средства нападения.

Разглядывая пылающий покорёженный остов повозки, я в досаде пошевелил щупальцами. Все эти обгорелые каркасы строений и прочее сильно снижают эстетическую привлекательность пейзажа. Ну какое удовольствие можно получить от прогулки среди руин? Не хватает ещё, чтобы моя обожаемая госпожа огорчилась...

Конечно, время у меня пока ещё есть. Сон моей маленькой обожаемой госпожи глубок и сладок... и достаточно долог. А потом она ещё будет умываться и завтракать. Конечно, жаль, что мне не придётся приветствовать её при пробуждении и присутствовать за завтраком... Ничего. Зато прогулкой госпожа останется довольна.

Тем не менее усилия по устранению террористической угрозы, исходящей от местной фауны, следует утроить.

-... Электричество выключилось не только на Манхэттене, но и в Куинсе, и Бронксе, и даже Ричмонде. Все попытки связаться с Лонг-Айлендом пока безуспешны.

Большая интерактивная карта, занимавшая полстены, была расцвечена всевозможными значками. Восточнее Нью-Йорка, почти на самой середине длинного острова, растянувшегося слегка наискосок, мерцал огонёк, окружённый огненным колечком.

— При попытке проникнуть в зону высадки мы потеряли шесть вертолётов, — продолжал пожилой генерал, изукрашенный всевозможными значками ещё гуще, нежели карта. — Первая попытка ракетной атаки почти удалась, вероятно, пришельцы не ожидали такого... Последующие попытки оказались гораздо менее успешными. Ни одна из выпущенных ракет не приблизилась к эпицентру ближе чем на полмили. Мы потеряли два А-10 и четыре F-16, причём последние уничтожены в воздухе сразу после запуска ракет.

Пауза. Все находящиеся в зале разглядывали карту.

— Никогда не думал, что доживу до такого... — президент комкал бумажную салфетку. — Немыслимо, невозможно...

— Однако это случилось, сэр, — глава Пентагона наблюдал за перемещением светящихся значков, обозначавших на интерактивной карте местоположение кораблей и летательных аппаратов. — Это всё-таки случилось с Америкой...

— А может, это всё-таки попытка контакта? — обернулся президент к человеку в тёмном костюме, в отличие от разукрашенных цацками генералов, лишённом всяких таких излишеств.

— Не думаю, — чуть помедлив, ответил директор ЦРУ. — Это гораздо более походит на зачистку ожидаемой зоны высадки.

— Сэр, Трентон на связи! — подал голос молодой человек, сидевший поодаль от первых лиц государства.

— Давайте, давайте!

Карта на стене сменилась изображением, какое обычно дают смартфоны со встроенной видеокамерой — по экрану мельтешили цветные полосы. Лицо, занявшее весь объём поля зрения камеры, от этого выглядело устрашающе.

— Сэр, тут пилоты вертолёта, сумевшего вернуться от Паттерсона. Это ужас, что они говорят!

Новое лицо, на сей раз молодое и перекошенное не то от боли, не то от нехватки воздуха.

— Мы... пролетели почти до Бронкса... сэр... — человек на экране дышал глубоко и часто, то и дело сглатывая. — Радиация... нарастает... ближе к центру... Там уже никто не шевелится, внизу...

Голова на экране мотнулась вбок — пилот потерял сознание.

— Уровень радиации по краю зоны поражения не менее трёх тысяч рентген в час, — вновь вернулся на экран прежний говоривший. — Релятивистские мезоны, сэр, источник излучения неясен. Не думаю, что кого-то удастся спасти.

— Может, кто-то в подземных тоннелях? — президент скомкал следующую салфетку. — Метро...

— Крайне сомнительно, сэр. Излучение такого типа обладает огромной проникающей способностью. Спастись можно было бы разве что в шахте...

— Спасибо, Арчер, — госсекретарь обернулся к шефу. Экран погас, сменившись прежней картой. — Ну вот нам и ответ. Это вторжение. Инопланетное вторжение, как бы нам ни хотелось иного.

Воцарилось общее молчание.

— Надо решаться, — первым нарушил молчание шеф Пентагона. — Пока они не расползлись.

— Это не пустыня в Аризоне. Это Нью-Йорк!

— Иначе может оказаться поздно.

...

-... Это невозможно, немыслимо!

— И тем не менее приказ можно понять однозначно, сэр. Как и координаты цели.

В обширном центральном посту стратегического ракетоносца класса "Огайо" при желании можно было бы, вне сомнения, собрать всю команду, однако сейчас капитан остро жалел, что тут вообще кто-то есть. Такой разговор, если уже на то пошло, следует проводить в капитанской каюте, с глазу на глаз.

— Послушайте, Грэг... Не знаю, что вы там имели в школе по географии, но я знаю её достаточно прочно. В конце концов, этому нас специально учили. Откройте атлас, вон на столе. Найдите район поражения с указанными координатами и убедитесь.

— Я тоже неплохо знаю географию, сэр. И уже убедился — это Лонг-Айленд.

— И?

— Никаких "и", сэр. Два "Трайдента" по пригородам Нью-Йорка. Точка.

— Грэг, это невозможно. Уверен, вы тоже смотрели эти голливудские фильмы про террористов, наносящих удар по нашей стране нашим же ядерным оружием. Очевидно, когда-нибудь любая сказка делает попытку стать былью.

— Если террористам известны все эти коды, то у Америки нет ни единого шанса, сэр.

Капитан прихлопнул ладонью по столу.

— Так... Дэйв, мы всплываем под перископ. Мне нужна спутниковая связь с президентом, лично.

— Но, сэр...

— И никаких "но"! Демаскировка судна — ничто по сравнению с этим приказом!

— Тихо, Лора, тихо...

Мужчина вглядывался в щель между железными створками, прикрывавшими хозяйственный вход в подвал.

— Чёрт... может, надо было всё-таки попытаться уйти на машине...

— Ты видел, что они сделали с Джеймсом и Оливией. Вся улица завалена горелыми машинами, Ронни...

Женщина сидела в углу, закутавшись в одеяло.

— Я молю Бога, что мы успели отправить с экскурсией нашу Лайзу. Вряд ли они доберутся до Калифорнии.

— Точно... — мужчина постарался, чтобы произнесённое звучало как утверждение, а не вопрос, однако голос дрогнул.

Некоторое время супруги молчали.

— Не может быть, чтобы наша армия...

— Тсссс... — оборвал мужчина жену, и она мгновенно смолкла.

Огненный шарик медленно плыл над вымершей улицей, будто всматриваясь в тёмные окна домов. Было необыкновенно, неестественно тихо. Даже ветер, казалось, стих, оцепенел от ужаса перед нечеловеческой мощью пришельцев. Да, пришельцев, с ожесточением подумал Рональд, наблюдая за сияющим шариком, ярким и нарядным, словно одетым пушистой шубкой электроразрядов. И, судя по тому, как вольготно они чувствуют себя в самом сердце Америки, армия покуда не может справиться с проблемой. Остаётся уповать на Последний Аргумент...

Решится ли президент пустить в ход самое страшное оружие, придуманное когда-либо человечеством?

Огненный клубок остановился как раз напротив их дома, завис над воротами, и вдруг, вначале медленно, а затем всё более уверенно двинулся к строению. Рональд перестал дышать. Ну... ну же... уходи... тут нет никого, совсем никого, уходи, тварь!!!

Плазмоид-охотник скользнул к щели, остановившись в каком-то футе от дверцы, прикрывавшей вход в подвал, и человек будто почувствовал взгляд в упор. Глаза в глаза.

Он отпрянул от дверцы, упав на спину, и пополз к стене, отталкиваясь пятками ног. Огненный шарик, превратившись в блин, просочился в щель и вновь округлился, слегка пульсируя — будто всматриваясь. Затем, вытянувшись, разделился надвое, словно амёба или бактерия.

— Уйди, тварь!!! — завизжал Рональд, не в силах сдерживать слепой ужас перед этим.

Плазмоид прыгнул ему в лицо, и человек вспыхнул, точно был сделан из сухого пороха. Отчаянного визга сгорающей заживо женщины он уже не услышал.

-... Я не просто подтверждаю приказ, но требую, чтобы вы нанесли удар немедленно. Немедленно, слышите?! Боюсь, вы не вполне понимаете всю серьёзность ситуации, капитан. Не исключено, что даже полчаса промедления приведут к тому, что нам придётся обрабатывать атомными бомбами всё восточное побережье!

— Да, сэр!

По окончании сеанса связи капитан секунд двадцать сидел неподвижно, глядя куда-то в одну точку. Затем резко поднял голову.

— Так. Готовить первую и вторую шахты. Грэг, вводите координаты цели!

Запах озона всё ещё был довольно острым, хотя радиационная стерилизация ландшафта была выключена полкруга назад. Тёмные громады в свете местного планетарного спутника, озарявшего окрестности холодным серебряным светом, выглядели столь величественно и таинственно, что на мгновение я пожалел, что моей маленькой любимой госпожи нет рядом. В самом деле, великолепнейшее зрелище... Ладно. Надо тут прибраться, почистить все эти нагромождения от омертвелой органики. Невозможно себе представить, чтобы моя госпожа узрела всю эту массу падали. Она может не просто огорчиться, а огорчиться до слёз, чего допустить вообще невозможно. Весь этот дикий мир не стоит и одной слезинки моей обожаемой госпожи.

Я вновь сосредоточился, вызывая в памяти нужные мыслеобразы. Вот интересно, смогли бы местные квази-разумные твари управлять исполнителем желаний? Ну хотя бы самым элементарным, предназначенным для тамкаров... Разумеется, полноценным исполнителем, даже детским, каким владеет моя маленькая госпожа, они управлять не смогут. Это под силу только могучему разуму раруггов, оперирующему мыслеобразами высших порядков...

Текучий вихрящийся песок уже заполнял улицу, забитую колёсными повозками. Передние светильники, так схожие с огненными глазами другурра, у многих ещё горели, и даже кое-где раздавалось негромкое урчание — очевидно, двуногие твари, управлявшие своими экипажами, оставили примитивные двигатели повозок работающими на холостом ходу.

Микросапрофиты, чьи стаи так схожи с песчаными вихрями, усердно очищали улицы от омертвелой органики, и трупы тварей, в беспорядке валяющиеся как внутри повозок, так и прямо на земле, буквально таяли в этих вихрящихся потоках, словно соль в воде. Очень жаль, что погибла также и местная флора, ну да ладно — скудная флора в этом хаотическом нагромождении гигантских коробчатых гнёзд и так не представляла особого эстетического интереса. Вот в том месте, где я опустился на планетку, растительность куда богаче... зато там нет таких величественных гнёзд, всё мелочь какая-то...

Горизонт на северо-востоке полыхнул нестерпимым светом, и спустя секунду всё вокруг потемнело. Окружающие предметы теперь виднелись словно сквозь текучую воду — автомат защиты перевёл кокон в экстремальный режим. Я потрясённо разглядывал громадные огненные шары, торжествующе всплывавшие над районом первоначальной высадки, на глазах превращающиеся в чудовищные чёрные грибы с ворочающимся внутри пламенем. Вот это даааа... Подумать только, и в этот мир должна явиться на прогулку моя маленькая обожаемая госпожа... Да ведь такой дрянью можно уже реально убить, вполне реально! Недооценил, ох, как недооценил я злобу местных кусачих тварей.

Придётся заняться ими всерьёз.

Ветер свистел в ушах, заставляя наклоняться вперёд, чтобы сохранять равновесие — "Нимиц" шёл против ветра. Палуба под ногами слегка дрожала от чудовищного напора, с которым гигантский корабль распарывал океан, почти не замечая волн, способных швырять иное судно не хуже рыбацкого поплавка или пустой пивной жестянки. "Томкэты" и "супер-хорнеты", густо усеявшие верхнюю палубу, казалось, тоже дрожали от ожидания — ну когда же, когда им будет дозволено наконец встать на катапульты?

Адмирал криво усмехнулся, придержав фуражку, которую ветер рвал с такой силой, будто хотел открутить вместе с головой. Вот уже четыре часа авианосец шёл с максимальной скоростью, все тридцать узлов. Что-то сверхъестественное случилось в великой Америке, не иначе. Во всяком случае, приказ о немедленном выдвижении в район Нью-Йорка для нанесения ударов по наземным объектам, это уже из разряда фантастики. Что ж... приказы не обсуждают, а выполняют. Остаётся лишь надеяться, что президент и всё его окружение не курят втихую канабис...

Утренняя заря за спиной занималась всё явственнее, и адмирал решительно зашагал к башне, на вершине которой громоздился "аквариум" — боевая рубка. Что-то там сообщит авиаразведка? Пожалуй, на этих парней только и остаётся надеяться, поскольку последние полчаса спутниковая связь выдаёт чёрт-те что... О, Господи!

Адмирал всё-таки сумел сохранить равновесие, не свалиться на задницу, подобно штатскому экскурсанту, впервые ступившему на палубу. Небеса украшали невиданной красоты дуги, в продолжении которых можно было вполне угадать колоссальные космические кольца, явно позаимствованные у Сатурна. Да что же это?!..

Огненное веретено опускалось на корабль вертикально, стремительно и неостановимо ускоряя своё падение. Ещё миг, и это прошло сквозь сталь, словно сквозь туман. Последнее, что успел ощутить адмирал — вспучившаяся горбом палуба и хруст ломаемых ударом костей...

Куски атомного авианосца ещё кувыркались в воздухе, сгорая на лету, точно это была не сталь, а пропитанная селитрой бумага, а вокруг уже полыхали вспышки, в которых исчезали корабли поддержки. Через полминуты от ударной авианосной группы остались лишь облака пара, впрочем, быстро рассеивающиеся, да на волнах качалась чёрная с позолотой фуражка, которую упрямому ветру всё-таки удалось сорвать с уже не нужной владельцу головы...

— Леди и джентльмены! Наш лайнер совершит посадку в аэропорту Сент-Луиса через несколько минут. Пожалуйста, займите свои места, пристегните ремни безопасности. Удачной посадки и приятного отдыха в прекрасном городе Сент-Луис!

Повернувшись на каблуках, стюардесса проследовала в голову самолёта походкой истинной королевы. Вздохнув, миссис Сьюзен вернула откидной столик в исходное положение и принялась шарить пряжкой ремня безопасности, стараясь на ощупь попасть в замок.

— Дэнни, ты слышал, что было сказано? Пристегнись и прекрати уже вертеться. Ты весь рейс вертишься как юла, я удивляюсь, как выдерживают штаны и обивка кресла!

— Мама, мама! Смотри, что это? — малыш тыкал пальчиком в иллюминатор с таким видом, будто узрел там как минимум Санта-Клауса.

— Ну и что там? Микки-Маус сидит на крыле?

— Да посмотри же ты, мама!

Подавив раздражение, молодая женщина наклонилась к окошку, до предела натянув привязной ремень.

— Ну что такое, что? Вон огни, это аэропорт...

— Да нет же, мама, ты вверх гляди!

Миссис Сьюзен даже приоткрыла рот. Вот это даааа...

— Это, наверное, такая иллюминация в честь нашего прилёта. Ты прав, Дэнни, это очень впечатляет...

Договорить она не успела — в головном отсеке самолёта послышались дикие вопли, впрочем, тут же стихшие. Лайнер дрогнул и мягко заскользил куда-то вбок, с каждой секундой наращивая крен. А в дверях, прямо в воздухе, откуда-то возник огненный шарик, красивый и пушистый.

Длинная и тонкая стрелка лениво ползла по циферблату, перемещаясь едва заметными рывками. И хорошо, что оставили эти старые электронно-механические часы, подумал Гибсон. Потому как таращиться часами на мельтешение светящихся цифр, это же вообще с ума сойти можно...

Вздохнув, он прикрыл глаза. Вот на судне подобные вахты, в самые глухие послеполуночные часы, называют "собачьими". Правильно называют... Только здесь, в бункере, все вахты собачьи. Здесь нет ни дня, ни ночи, а есть лишь ровное сияние люминесцентных ламп и толща бетона над головой.

Вновь вздохнув, он открыл глаза. Встал, сделал несколько энергичных приседаний, помахал руками. Вон учёные говорят, что человек органически не в состоянии выносить монотонную рутину. Когда ничего, абсолютно ничего существенного не происходит — час за часом, день за днём... Год за годом. Что ж... не происходит, и слава Богу. И не дай Бог, если это всё-таки произойдёт...

Он ещё раз оглядел пульт. Всё спокойно. Там, в шахтах, прикрытых сверху непомерной толщины броневыми крышками, спят "минитмэны". Им можно спать, а дежурному на пульте нет...

Дверь в пультовую распахнулась, и напарник возник на пороге, причёсывая кудрявые чёрные волосы на ходу.

— Я не представляю, чего такого ты там нашёл, в нашем клозете, что ходишь раз за разом. Расскажи, интересно!

— Можешь издеваться, можешь... Чтоб я ещё раз взял у этого китаёза хоть что-нибудь съестное!

— Я предупреждал, китайская кухня вещь опасная. Если у тебя нет в запасе второго желудка из нержавеющей стали, лучше...

Глухой удар сотряс стены. На пульте взвыла и тут же смолкла сирена.

— Что за чёрт?!..

Серия новых ударов, более отдалённых. Гибсон сорвал с телефона экстренной связи трубку.

— Хэлло! Эй!

Однако связь мёртво молчала.

— Надо бы глянуть, что там наверху... — напарник заметно побледнел.

Как ни странно, телекамеры внешнего наблюдения работали вполне штатно. На экране возникла картинка — дымящаяся нора, валяющаяся рядом броневая крышка шахты, какие-то покорёженные железяки.

— Фак!..

Гибсон не ответил, расширенными глазами глядя на песчаную позёмку, струившуюся по полу. Ещё миг, и позёмка взвихрилась тугим смерчем.

— Аыаыыы!!!

Два обезумевших клубка боли катались по бетонному полу, стремительно теряя привычные очертания человеческого тела, растворяясь, будто рафинад в кипятке...

-... Стоило гнать как сумасшедшим, чтобы стоять здесь в этой кошмарной пробке. С таким же успехом можно было бы стоять в пробке у Камдена.

Полноватая женщина средних лет нервно озиралась, расположившись на заднем сиденьи и прижимая к себе с обеих сторон двух девочек, лет десяти-двенадцати. Дорога, насколько хватало взгляда, была плотно забита автомобилями, точно это была не трасса, а палуба японского судна-автовоза. Свет многих тысяч фар, казалось, стягивал окрестную тьму к ярко освещённой дороге, и за пределами узкой ленты огненной реки нет ничего — просто первозданный хаос, не разделённый ещё на твердь и хлябь...

— Ты не права, Мэгги, — мужчина, сидевший за рулём плотно набитого поклажей "Джипа-Чероки" вглядывался в ночь, нервно барабаня пальцами по баранке. — Всё-таки Уилмингтон несколько дальше от Нью-Йорка, чем Филадельфия.

— Намного ли дальше? Это ловушка, Джордж.

— Чего ты хочешь, Мэгги? — ещё более нервно спросил мужчина.

— Мы бы могли поехать в Кейп-Мей, к дяде Рику, — подала голос младшая девочка.

— Ещё одна умница! Вот уж там-то мы точно окажемся в ловушке. Кейп-Мей, это же полуостров. Дальше только море...

— А если они придут в Кейп-Мей, — заговорила доселе молчавшая старшая, — то что помешает им дойти до Вашингтона?

Воцарилось тяжёлое молчание.

— Внимание! Внимание! — голос мощного мегафона, казалось, прогремел с середины неба. — Погасите фары! Всем немедленно погасить фары!

— Огненные шары!!! — завопил кто-то неподалёку.

А с небес уже спускались звёздочки. Их было много, очень много, и на секунду возникло ощущение, что это само небо падает на землю...

— А-а-а-а!!!

Паника вспыхнула, точно разлитый бензин. Всего несколько секунд назад на дороге находились разумные существа, именующие себя людьми, вели беседы, с тревогой всматривались во тьму... Сейчас ничего разумного не осталось. Кто-то бежал прочь от трассы, забитой автомобилями, слепо, не разбирая пути, кто-то лез под днище машины... Мощный армейский "хаммер", со скрежетом сминая бока соседям, всё-таки вырвался из пробки, подпрыгнул на чьём-то извивающемся теле и с грохотом завалился в кювет, бешено вращая колёсами.

— На пол!! — Джордж одним движением запер центральные замки на всех дверцах, вторым выдернул встроенный в пол выключатель "массы", явно самодельный. — Мэгги, девочки, на пол!!!

Звёздочки между тем уже превратились в ярко светящиеся шары, нарядные и пушистые. Они были различного цвета и размера — одни всего лишь с шарик для пинг-понга, вторые с теннисный мяч, некоторые же немногим уступали мячу футбольному. Шарики кружились в весёлом хороводе, самые крупные из них то и дело вытягивались в дыню, распадаясь на два новых нарядных огненных мячика...

Совсем неподалёку грохнул взрыв, взвился столб яркого пламени, и это словно стало сигналом. Плазмоиды ринулись на намеченные цели, разом, молча и страшно.

— А-а-а-а!!!

Мужчина, прилипший дико перекошенным лицом к боковому стеклу, вне сомнения, выдавил бы его — в состоянии аффекта люди обладают невероятной силой — если бы у него было в запасе хотя бы четверть секунды. Примерно столько его лицо сохраняло человеческие черты, пусть и искажённые диким ужасом. Затем изо рта несчастного, ушей и даже глаз вырвалось пламя, и ещё спустя долю секунды это уже был лик какого-то огненного демона. Черты смазались, превратившись в сплошное пламя, коротко полыхнуло, и вот вместо человека по ветру разносится облако дыма, точно взорвался заряд дымного пороха.

Огненный шар завис над капотом "джипа", словно прицеливаясь. Коротким мягким движением проник в салон, оставив в ветровом стекле аккуратное круглое отверстие с гладкими, точно оплавленными краями. Вновь завис точно в центре салона, и вдруг медленно распался надвое. Потом ещё надвое...

Мужчина лежал на полу и смотрел на смерть, неспешно готовящуюся к своему делу. Страха почему-то не было — просто ясная, резкая тоска, плюс холодное осознание: ну вот и всё... я ладно, и Мэгги ничего, а девчонок жаль... не пожили совсем...

-... Не убивай нас, пожалуйста, — словно сквозь стену доносился до него чей-то тихий голос, почти шёпот. Младшая девочка чуть шевелила губами — обычно так тихо говорят, опасаясь разбудить кого-то совсем рядом. — Не убивай, ладно? Ну хорошо, если тебе так уж надо, убей меня, меня одну... а Сару не надо, и маму, и папу...

Четыре огненных мячика слились в один крупный шар, и спустя секунду в салоне стало темно. Только в заднем стекле зияла аккуратная круглая дыра — точно такая же, как в переднем.

...

-... Мы не знаем, что там происходит, и пути назад у нас тоже нет! Ни один поднявшийся в воздух аппарат не садится, ни один! Даже если это гражданская лайба, направляющаяся из Сан-Диего в Акапулько, или прогулочный вертолёт где-нибудь на ранчо в Техасе!

Президентский "боинг" парил над бескрайним морем облаков, призрачно сиявшим в лунном свете. Оторвав взгляд от иллюминатора, президент вновь обратился к экрану.

— Связь с Пентагоном мне, и поскорее.

Дверь пилотской кабины распахнулась. Бортинженер стоял на пороге с таким видом, будто только что увидел привидение.

— Господин президент... там... там...

— Что там? — раздражённо прервал бессвязный лепет господин президент. Подумать только, и это лучший экипаж...

— Да вы в окошко взгляните, что ли!! — заорал пилот, уже не сдерживаясь. — Нет, не тут, по тому борту!!

Референт, приподняв шторку иллюминатора, побледнел не хуже бортинженера.

— Мамма миа!

— Да что там такое?! — президент наконец оторвал зад от своего кресла. Один взгляд в иллюминатор, и у него тоже отвисла челюсть.

— Мы на Сатурне?

Ответа он не получил. Из пилотской кабины раздался сдвоенный короткий вопль, спустя секунду бортинженер, так и стоявший в дверях, вспыхнул, точно карнавальный фальшфейер, и рассыпался в прах. Ещё спустя секунду мощный взрыв сотряс лайнер, и он легко и просто развалился на части...

Вонючая жижа плескалась под ногами, низкий бетонный свод ослиз и покрылся какой-то мохнатой плесенью. Споткнувшись о какую-то невидимую под слоем воды выбоину, Тим Шерри схватился руками за потолок и тут же принялся оттирать их, невольно чувствуя омерзение на грани рвотного рефлекса.

— Привыкай, парень, — посоветовал шедший впереди проводник, коренастый мужчина лет сорока. — Может так обернуться, жить тут придётся.

— Далеко ещё?

— Да нет, совсем рядом...

Словно в подтверждение сказанного из-за поворота ударил в лицо яркий луч, заставив жмуриться.

— Кто здесь? — голос мужской, молодой и очень напряжённый.

— Вопрос идиотский, — проводник смачно сплюнул в воду. — Или мы всё-таки похожи на пришельцев?

— Как будто кто-то их видел, этих пришельцев... — прогудел другой голос, сумрачный бас.

— Я видел, — возразил проводник. — Это такие пушистые огненные шарики, и ещё песчаные смерчики, с виду совсем не страшные. Я не прав?

— Ой, только не будем возобновлять эту дискуссию, — вмешался третий голос, молодой, но уже женский. — Давайте сюда, люди.

В этом подземном отнорке, судя по наклонному полу, какой-то потерне, потолок был почти столь же низким, как и в тоннеле-коллекторе, зато пол не был покрыт водой. Вдоль стен густо, почти вплотную, и к тому же "ёлочкой", как паркетные планки стояли пляжные лежаки из яркого пластика — красные, белые, жёлтые, синие... Между двумя рядами лежаков оставался узкий извилистый проход. В самом конце потерны, наиболее высоком по отношению к уровню городской канализации, располагалось нечто вроде кухни... или, может, правильней будет говорить "камбуза"?

— Да, обживаемся понемногу, — перехватив взгляд Тима, пробасил могучий старик. — Консервы, стеариновые свечки и самое основное — эти вот лежаки... что ещё нужно людям для полного счастья?

— Оперативно... — усмехнулся Тим. — Ещё вчера никто ни о чём таком и не думал...

— И напрасно, — отозвался проводник, отчищая палочкой резиновые сапоги. — Думать вообще полезно, и желательно, заранее. Если бы думали, то столько народу бы не полегло...

— Не так уж много полегло, — вновь возразил старик, обладатель сумрачного баса. — Это в Нью-Йорке, похоже, никто не ушёл, а у нас время было. Весь Вашингтон рванул на юг, через Ричмонд...

— Во-первых, мы не знаем, кто успел доехать до Ричмонда и как далеко уехали от Ричмонда те, кому всё-таки посчастливилось его проехать, — проводник аккуратно поставил палочку к стене. — И во-вторых, я полагаю это пустой тратой времени. Если учесть, что первые пришельцы появились близ несчастного Нью-Йорка вчера после полудня, а сегодня к утру они уже в Вашингтоне... Думаю, до Сиэтла эти твари доберутся за пару суток. Ну может, за три дня, если не станут спешить.

Он вздохнул.

— Ладно, это всё теория. Сейчас важнее практика. Нужно собрать тех, кто ещё прячется по разным щелям и подвалам и перетащить сюда. Пока их не сожгли эти проклятые шаровые молнии и не сожрал этот адский песок.

— А если они и сюда?.. — Тим оборвал себя на полуслове, но проводник понял.

— Тогда всё. Тогда у нас, у людей, нет никаких шансов. Но пока нам известно, что в подвалы эта мразь спускается неохотно, а сюда, в канализацию, никогда.

Движение щупальца, и крохотная ярко-розовая рыбка, плывущая в толще океана, лопнула, рассыпаясь в прах. Пузырёк освобождённого воздуха устремился вверх...

Я был в бешенстве. Да, такого мне ещё видеть не приходилось... Этот мир буквально набит всевозможной убийственной дрянью. Самое скверное, что основу местной убойной дряни составляли примитивные до идиотизма трубы, набитые пороховыми составами, зато способные лететь буквально на другую сторону планеты. Таким образом радиус сферы безопасности вокруг места прогулки автоматически расширялся до размеров самой планетки. Но что ещё хуже, великое разнообразие убойных средств не позволяло запустить автоматический процесс их ликвидации. Мне приходится выколупывать опасную гадость вручную из бронированных нор, из океанской толщи, на поверхности и в воздухе... нет, это немыслимо, невозможно! Должно быть, моя любимая госпожа уже проснулась, сейчас она умывается, вот-вот приступит к завтраку... а у меня ещё ничего не готово! Стыдно, ой, как стыдно... Знать бы заранее, что тут всё так скверно, можно было бы просто понизить температуру поверхности до точки замерзания воды. Охладить и обратно разогреть, и никаких злобных кусачих тварей. Правда, папа моей маленькой госпожи наверняка остался бы недоволен — ещё бы, каков расход энергии! — зато не пришлось бы импровизировать на ходу...С ума сойти, мне даже пришлось перестраивать часть микросапрофитов на поглощение ещё живой органики! Ох, и работка...

Я щёлкнул жвалами. Проще всего, конечно, было справиться с космическими аппаратами, густым роем вившимися над планетой. После той выходки злобных тварей я никак не мог быть уверен в их безвредности. Не хватает ещё, чтобы во время прогулки моей госпожи какой-нибудь из них свалился на голову, неся в своём чреве ядерный заряд, или того хуже, пальнул мезонным зарядом прямо с орбиты... А что? От этих тварей можно всего ожидать!

Поэтому пришлось поступить радикально, сформировав над экватором обширное кольцо из обломочного материала, взятого взаймы у местного безатмосферного спутника-планетоида. Кольцо вышло настолько плотным, что буквально за несколько оборотов выловило все искусственные спутники... во всяком случае такие, что могли бы представлять угрозу. Пожалуй, не стану его убирать, хотя госпожа снова будет смеяться — что, опять кольцо над планетой? Хоть бы одна планетка без кольца!

Зато на самой планете работы было ещё немеряно. К счастью, боевые плазмоиды всё-таки довольно уверенно справились со своей задачей, потопив все металлические посудины, находившиеся на поверхности здешних морей и океанов. Абсолютно все и без разбору, потому как перебирать их вручную... нечего было бы и мечтать о том, чтобы экскурсия состоялась в срок. Более мелкие, настроенные на поражение любых воздушных целей, содержащих в себе металл, точно так же почистили небеса этой планетки от всевозможной порхающей ерунды. Ну а маленькие плазмоиды-охотники распугали всех злобных тварей, наверное, на половине континента. Кстати, это тоже оказалось не слишком сложно. Достаточно было настроить охотников на соответствующие излучения — страх и ярость, а также желание убивать.

Во всяком случае, никакой опасной активности на этом вот острове и прилегающем побережье не наблюдается, и это очень хорошо. Даже если некоторая часть злобных тварей уцелела, забившись в норы, никакой опасности для моей госпожи они уже не представляют, и испортить настроение во время прогулки не в силах...

Новое движение щупальца, и ещё одна жестянка, битком набитая смертоносной дрянью, лопается в толще океана. Я вновь просмотрел прозрачный шар виртуального глобуса. Всё... Да, кажется, всё. Это была последняя.

Я рывком повернул глобус, приблизил изображение места, намеченного для прогулки. Гигантские грибы потеряли форму, сильно скособочились — за время, прошедшее с момента нападения злобных тварей, ветер отнёс их в сторону океана. Над огромными ямами-воронками скользили полупрозрачные, радужно переливающиеся диски — пришлось сформировать ещё и очистители, потратив немало драгоценного времени... Зато теперь в этих ямах можно хоть купаться, притом без всякого защитного кокона. Очистители устроены таким образом, что способны ускорять распад любых радиоактивных изотопов в миллионы раз, так что четверти малого круга достаточно для полной дезактивации... Как именно ускоряют? Мне-то откуда знать? Я же не раругг, я всего лишь тамкар. Хотя, надо сказать, тамкар породистый, единственный и любимый тамкар моей обожаемой госпожи.

Я ещё раз придирчиво оглядел место намеченной экскурсии и улыбнулся, широко раздвинув жвалы. А ведь интересно, очень интересно смотрится... Надо же, вот уж воистину, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь... Друза циклопических грибов, косо нависших над океаном, окрашенная в розовое восходящим светилом, и друза кристаллообразных гнёзд... нет, это действительно очень необычное зрелище. Моя госпожа наверняка останется довольна.

Мощные кондиционеры успешно поддерживали в бункере прохладу, однако изгнать давящую духоту глубокого подземелья им было явно не под силу. Генерал расстегнул верхнюю пуговицу рубашки — сколько можно держать фасон...

— Роджер, я просил связь!

— Нет связи, сэр! Вообще никакой!

— Что значит "вообще"?!

— Это значит, что никто не отзывается, сэр. Вообще никто.

— Пентагон?

— Молчит, сэр. По всем каналам.

— Лэнгли?

— Аналогично. Как и головная контора АНБ, и даже ФБР.

— Спутники?

— Ни единого пакета. Такое ощущение, что никаких спутников нет и не было.

— Дьявол... А президент?!

— Ничего невозможно сказать, сэр. Мы пытались даже использовать низкочастотную станцию особой мощности, используемую для связи с нашими подлодками — час назад она ещё работала. Если они нас слышали, должны были ответить. Президентский борт обладает для этого богатыми возможностями.

Генерал расстегнул ещё пару пуговиц. Значит, так...вот оно как, значит... Если учесть ещё, что ни одна ракетная точка не отзывается, ни одна подлодка не выходит на связь, несмотря на переданный категорический запрос, и вообще ни одна военная база... Ладно. Мы ещё покувыркаемся. В конце концов, бункер НОРАД практически невозможно достать даже водородными бомбами, не зря его врезали в столь мощную толщу скалы...

— Что это, сэр?

Прервав невесёлые думы, генерал тупо уставился на тоненькие песчаные струйки, резво распространявшиеся по полу, точно их перевевал ветер. Вот только как-то очень уж целеустремлённо они перемещались...

Невидимый ветер взвихрил песок, разом скрутив его в маленькие тугие смерчи. Последняя мысль, мелькнувшая в генеральской голове, была — откуда тут, в бункере, такой ветер?!

И наступила боль...

Портал гиперпространственного перемещения переливался радужными красками, словно гигантский мыльный пузырь. Ещё миг, и сквозь вихрящееся буйство красок проступили такие дорогие, такие неповторимые черты...

— Живи долго, как сама Вселенная, о моя любимая госпожа!

— Здравствуй, здравствуй, Кэцэ, — она ласково гладила меня щупальцами по головогруди, и я в восторге закатил глаза, склоняя стебельки на спину. — Скучал без меня, да?

— О-о, моя госпожа! Я не скучал, я умирал от тоски!

— Ладно, ладно, мой славный тамкарчик, — она уже чесала меня кончиками щупалец в основаниях глазных стебельков. — Я тоже тебя сильно-сильно люблю!

— Уау, моя госпожа!!! — в полном восторге я тёрся мохнатым боком о её кремнистый панцирь, вдыхая восхитительный запах.

— Ну ладно уже, ладно... Показывай, чего такого интересного ты нашёл на этой планетке?

Песок пляжа был белым и чистым, хотя тут и там его первозданную чистоту пятнали обрывки упаковок из-под чипсов, пластиковые бутылки от колы и прочий мусор. Ещё сильнее портили вид в беспорядке разбросанные продолговатые тёмные пятна, некоторые из них откровенно напоминали тень, оставленную человеком, лежащим на песке.

Высокий жилистый мужчина медленно брёл по самой кромке прибоя, слегка косолапо ступая по мокрому песку, и волны тут же слизывали образовавшиеся следы. Человек непрерывно вглядывался вдаль, точно жаждал увидеть там нечто необычайное, и с лица его не сходила таинственная улыбка Джоконды. Он был абсолютно сед и столь же гол, хотя следы на теле явно указывали, что ещё не так давно человек этот носил одежду. И лицо его отнюдь не было изборождено морщинами. Если не обращать внимания на седину и особенно глаза, на вид мужчине можно было дать лет тридцать.

Солнечные лучи брызнули из-за горизонта столь радостно и ликующе, что мужчина остановился, зажмурившись, и улыбка его стала откровенно блаженной. Постояв так с полминуты, человек вновь двинулся в путь, загребая песок пляжа ступнями.

Пушистый огненный шарик, в ярком утреннем свете казавшийся бледным и полупрозрачным, летел невысоко над береговой линией. Вот он заинтересованно снизился, явно направляясь к человеку. Они двигались навстречу друг другу, и спустя пару секунд поравнялись. Седой медленно протянул к плазмоиду руку, но тот возмущённо отлетел прочь, очевидно, шокированный такой фамильярностью. Шарик сделал несколько тесных кругов над голым человеком, порой почти касаясь головы, но едва тот протягивал руку, вновь отлетал прочь. Наконец плазмоид и человек наскучили друг другу и двинулись дальше, каждый своей дорогой.

Где-то в кустах, надрываясь, плакал ребёнок. Седой остановился, и выражение его лица сделалось слегка обиженным, точно он сердился на то, что кто-то портит такое великолепное утро. Постояв с минуту, мужчина двинулся на звук.

Полуторагодовалый пацан, подобно старшему собрату одетый лишь в костюм, выданный самой природой, сидел на жёсткой траве и ревел в три ручья, круглая рожица его была сплошь залита слезами и соплями. Седой остановился, склонив голову набок, и на лице его отразилось выражение, характерное для человека, который мучительно пытается что-то вспомнить. Увидев человека, пацанчик перестал реветь, только по инерции продолжал всхлипывать, и вдруг доверчиво протянул к дяде ручонки.

Мужчина наклонился, осторожно подхватил малыша на руки, и на лице его доселе блаженную улыбку сменила некая работа мысли.

— Странные у них рога, ты не находишь?

— Это не рога, о моя госпожа, во всяком случае, не природные рога. Головы у них гладкие и круглые, и только сверху покрыты шерстью, примерно такой, как на моих боках.

— Хм?

— А эти накладные рога, я полагаю, они используют во время брачных игрищ. Самцы бодают друг друга, и кто забодает соперника насмерть, тот и получает в награду самку.

— Откуда такие сведения? — моя обожаемая госпожа весело блестела глазами.

— Это всего лишь мои догадки, о моя госпожа. Но согласись, столь свирепые твари просто обязаны убивать друг друга по любому поводу. Видела бы ты, с какой яростью они нападают, и сколько у них тут было всякой убойной всячины! Да вон, пожалуйста, наиболее масштабные следы! — я указал средним ногощупальцем на вконец расплывшиеся колоссальные грибы, свидетельства ночного инцидента. — И потом, вон в передней лапе у него дубинка, занесённая для удара. Вне сомнения, такими дубинками эти твари добивают поверженных противников, ведь лежащего на земле двуногому существу бодать очень неудобно...

— А это точно дубинка? Мне кажется, это изображён какой-то плазменный разрядник...

— А может, и плазменный разрядник, — не стал спорить я. — Какая разница, каким именно способом они добивают поверженных противников?

— Ладно, ладно, убедил! — засмеялась моя любимая госпожа, дробно щёлкая жвалами, разглядывая статую Свободы. — Интересно, кому это поставили такой громадный памятник... Наверное, это был какой-нибудь вожак, забодавший всех в округе!

— Бесспорно, так оно и есть, о моя госпожа! — согласился я с самоочевидным выводом.

— А покажи мне то место, где они на тебя первый раз напали!

— Как тебе будет угодно, о моя госпожа! — я вновь порадовался своей предусмотрительности. Хорошо, что успел почистить эти жуткие ямы от радиоактивной гадости... — Летим!

Мы не стали входить в гиперпространство ради перемещения на такое ничтожное расстояние. Да и, в конце концов, полёт тоже приносит немалое эстетическое удовольствие.

— Ой! — моя маленькая любимая госпожа испуганно глядела на громадные ямы, уже понемногу наполнявшиеся водой. - Они что, стреляли в тебя антивеществом?

— Нет, о моя госпожа, до антивещества они пока, судя по всему, не додумались. Это были примитивные ядерные бомбы. А стреляли они ещё более примитивными устройствами, использующими для движения реактивную тягу. Такая труба, набитая горючими и взрывчатыми веществами... Подводное судно, оснащённое такими устройствами, запустило их издали, из другого полушария планеты. Вероятно, злобные твари полагали таким образом избежать возмездия.

— Мой маленький Кэцэ, мой славный тамкарчик! — в голосе моей обожаемой госпожи звучали теперь испуг и сострадание одновременно. - Я спала, а тебя тут обижали! Они... они же могли тебя убить! — она уже вовсю гладила меня по головогруди своими нежными щупальцами.

— Уау! — я млел от восторга. — Они не смогли, о моя госпожа!

— Никогда-никогда больше не отпущу тебя одного на дикую планету!

— Уау! Папа и мама не разрешат тебе идти на неподготовленную для прогулки планету, о моя госпожа! Даже вместе со мной! И я буду умолять тебя не делать этого! Впереди всегда пускают тамкара! Мой долг — охранять мою госпожу от любых несчастий и огорчений!

— Ладно, ладно, мой хороший! Ну что, возвращаемся домой? Папа не велел опаздывать к обеду.

— Твой папа мудр, о моя госпожа! Именно так и следует поступить! А если тебе захочется посмотреть ещё что-нибудь на этой планете, стоит только пожелать, и я с радостью подготовлю место для прогулки!

— Погоди-ка... — прервала меня госпожа, клацнув жвалами. — Слышишь?

Я прислушался. Где-то недалеко попискивало некое живое существо.

— А ну, пойдём посмотрим! — моя маленькая госпожа решительно направилась к источнику звуков. — Это где-то здесь... ага, вот! Кэцэ!

Подробно разжёвывать просьбу не пришлось — в конце концов, породистый и умный тамкар обязан улавливать мыслеобразы хозяев, пусть и не слишком сложные. Впрочем, до по-настоящему сложных мыслеобразов моей обожаемой хозяйке ещё расти и расти, ведь она даже пока не ходит в школу...

Бетонные плиты перекрытия разлетелись в стороны, повинуясь моему мыслеприказу, и под ними обнаружилась довольно обширная яма. В яме среди всевозможного дикарского хлама сидело, скорчившись, крохотное существо, источавшее волны горя и безысходности, на таком расстоянии весьма ощутимые. Даже беглого взгляда хватило, чтобы опознать в существе детёныша двуногих. При виде меня и моей обожаемой госпожи детёныш зашёлся визгом.

— Ой, какое потешное... По-моему, оно плачет...

— По-моему, тоже, — вновь согласился я с самоочевидным выводом. — Я боюсь ошибиться, но, вероятно, это тот самый детёныш, что я поймал в самом начале, чтобы показать тебе, о моя госпожа.

— Как он тут выжил?

— Вероятно, забился в нору, когда я отпустил его — помнишь, это когда злобные твари напали на меня малыми силами, ещё не зная, с кем связались. Потом, когда они пустили в ход свои ужасные бомбы, надземное коробчатое гнездо сгорело, а подземная нора уцелела...

— Кэцэ, мне его жалко, — моя госпожа решительно протянула щупальце и извлекла детёныша из ямы. Детёныш орал и брыкался, но моя госпожа принялась оглаживать его щупальцами, изо всех сил излучая спокойствие и доброжелательность. Странно, но это подействовало, рёв начал стихать. — Похоже, он линяет. Посмотри, сверху сухая шкурка, готовая вот-вот отпасть...

— Это не шкурка, о моя госпожа, — я двумя движениями сорвал с детёныша тряпочки, и он вновь завизжал. — Это одежда.

— Фу, Кэцэ, какой ты грубый! Ты его испугал!

— Прости, о моя госпожа, — повинился я.

— Всё, решено! — моя маленькая госпожа прижала детёныша к головогруди. — Я заберу его домой, буду кормить и воспитывать! А тебе задание — выяснить, чем питаются эти детёныши!

— Как пожелаешь, о моя госпожа, — я вновь не стал спорить.

— Ой, мы уже опаздываем к обеду! В общем, мне очень-очень понравилась эта планетка. Спасибо тебе, мой славный Кэцэ!

Я в восторге клацнул жвалами. Моя маленькая обожаемая госпожа довольна! Какое счастье!

3.07.10 г. Челябинск.