Мир, не стоящий детской слезинки

Горизонт на северо-востоке полыхнул нестерпимым светом, и спустя секунду всё вокруг потемнело. Окружающие предметы теперь виднелись словно сквозь текучую воду — автомат защиты перевёл кокон в экстремальный режим. Я потрясённо разглядывал громадные огненные шары, торжествующе всплывавшие над районом первоначальной высадки, на глазах превращающиеся в чудовищные чёрные грибы с ворочающимся внутри пламенем. Вот это даааа... Подумать только, и в этот мир должна явиться на прогулку моя маленькая обожаемая госпожа... Да ведь такой дрянью можно уже реально убить, вполне реально! Недооценил, ох, как недооценил я злобу местных кусачих тварей.

Придётся заняться ими всерьёз.

Ветер свистел в ушах, заставляя наклоняться вперёд, чтобы сохранять равновесие — "Нимиц" шёл против ветра. Палуба под ногами слегка дрожала от чудовищного напора, с которым гигантский корабль распарывал океан, почти не замечая волн, способных швырять иное судно не хуже рыбацкого поплавка или пустой пивной жестянки. "Томкэты" и "супер-хорнеты", густо усеявшие верхнюю палубу, казалось, тоже дрожали от ожидания — ну когда же, когда им будет дозволено наконец встать на катапульты?

Адмирал криво усмехнулся, придержав фуражку, которую ветер рвал с такой силой, будто хотел открутить вместе с головой. Вот уже четыре часа авианосец шёл с максимальной скоростью, все тридцать узлов. Что-то сверхъестественное случилось в великой Америке, не иначе. Во всяком случае, приказ о немедленном выдвижении в район Нью-Йорка для нанесения ударов по наземным объектам, это уже из разряда фантастики. Что ж... приказы не обсуждают, а выполняют. Остаётся лишь надеяться, что президент и всё его окружение не курят втихую канабис...

Утренняя заря за спиной занималась всё явственнее, и адмирал решительно зашагал к башне, на вершине которой громоздился "аквариум" — боевая рубка. Что-то там сообщит авиаразведка? Пожалуй, на этих парней только и остаётся надеяться, поскольку последние полчаса спутниковая связь выдаёт чёрт-те что... О, Господи!

Адмирал всё-таки сумел сохранить равновесие, не свалиться на задницу, подобно штатскому экскурсанту, впервые ступившему на палубу. Небеса украшали невиданной красоты дуги, в продолжении которых можно было вполне угадать колоссальные космические кольца, явно позаимствованные у Сатурна. Да что же это?!..

Огненное веретено опускалось на корабль вертикально, стремительно и неостановимо ускоряя своё падение. Ещё миг, и это прошло сквозь сталь, словно сквозь туман. Последнее, что успел ощутить адмирал — вспучившаяся горбом палуба и хруст ломаемых ударом костей...

Куски атомного авианосца ещё кувыркались в воздухе, сгорая на лету, точно это была не сталь, а пропитанная селитрой бумага, а вокруг уже полыхали вспышки, в которых исчезали корабли поддержки. Через полминуты от ударной авианосной группы остались лишь облака пара, впрочем, быстро рассеивающиеся, да на волнах качалась чёрная с позолотой фуражка, которую упрямому ветру всё-таки удалось сорвать с уже не нужной владельцу головы...

— Леди и джентльмены! Наш лайнер совершит посадку в аэропорту Сент-Луиса через несколько минут. Пожалуйста, займите свои места, пристегните ремни безопасности. Удачной посадки и приятного отдыха в прекрасном городе Сент-Луис!

Повернувшись на каблуках, стюардесса проследовала в голову самолёта походкой истинной королевы. Вздохнув, миссис Сьюзен вернула откидной столик в исходное положение и принялась шарить пряжкой ремня безопасности, стараясь на ощупь попасть в замок.

— Дэнни, ты слышал, что было сказано? Пристегнись и прекрати уже вертеться. Ты весь рейс вертишься как юла, я удивляюсь, как выдерживают штаны и обивка кресла!

— Мама, мама! Смотри, что это? — малыш тыкал пальчиком в иллюминатор с таким видом, будто узрел там как минимум Санта-Клауса.

— Ну и что там? Микки-Маус сидит на крыле?

— Да посмотри же ты, мама!

Подавив раздражение, молодая женщина наклонилась к окошку, до предела натянув привязной ремень.

— Ну что такое, что? Вон огни, это аэропорт...

— Да нет же, мама, ты вверх гляди!

Миссис Сьюзен даже приоткрыла рот. Вот это даааа...

— Это, наверное, такая иллюминация в честь нашего прилёта. Ты прав, Дэнни, это очень впечатляет...

Договорить она не успела — в головном отсеке самолёта послышались дикие вопли, впрочем, тут же стихшие. Лайнер дрогнул и мягко заскользил куда-то вбок, с каждой секундой наращивая крен. А в дверях, прямо в воздухе, откуда-то возник огненный шарик, красивый и пушистый.

Длинная и тонкая стрелка лениво ползла по циферблату, перемещаясь едва заметными рывками. И хорошо, что оставили эти старые электронно-механические часы, подумал Гибсон. Потому как таращиться часами на мельтешение светящихся цифр, это же вообще с ума сойти можно...

Вздохнув, он прикрыл глаза. Вот на судне подобные вахты, в самые глухие послеполуночные часы, называют "собачьими". Правильно называют... Только здесь, в бункере, все вахты собачьи. Здесь нет ни дня, ни ночи, а есть лишь ровное сияние люминесцентных ламп и толща бетона над головой.

Вновь вздохнув, он открыл глаза. Встал, сделал несколько энергичных приседаний, помахал руками. Вон учёные говорят, что человек органически не в состоянии выносить монотонную рутину. Когда ничего, абсолютно ничего существенного не происходит — час за часом, день за днём... Год за годом. Что ж... не происходит, и слава Богу. И не дай Бог, если это всё-таки произойдёт...

Он ещё раз оглядел пульт. Всё спокойно. Там, в шахтах, прикрытых сверху непомерной толщины броневыми крышками, спят "минитмэны". Им можно спать, а дежурному на пульте нет...

Дверь в пультовую распахнулась, и напарник возник на пороге, причёсывая кудрявые чёрные волосы на ходу.

— Я не представляю, чего такого ты там нашёл, в нашем клозете, что ходишь раз за разом. Расскажи, интересно!

— Можешь издеваться, можешь... Чтоб я ещё раз взял у этого китаёза хоть что-нибудь съестное!

— Я предупреждал, китайская кухня вещь опасная. Если у тебя нет в запасе второго желудка из нержавеющей стали, лучше...

Глухой удар сотряс стены. На пульте взвыла и тут же смолкла сирена.

— Что за чёрт?!..

Серия новых ударов, более отдалённых. Гибсон сорвал с телефона экстренной связи трубку.

— Хэлло! Эй!

Однако связь мёртво молчала.

— Надо бы глянуть, что там наверху... — напарник заметно побледнел.

Как ни странно, телекамеры внешнего наблюдения работали вполне штатно. На экране возникла картинка — дымящаяся нора, валяющаяся рядом броневая крышка шахты, какие-то покорёженные железяки.

— Фак!..

Гибсон не ответил, расширенными глазами глядя на песчаную позёмку, струившуюся по полу. Ещё миг, и позёмка взвихрилась тугим смерчем.

— Аыаыыы!!!

Два обезумевших клубка боли катались по бетонному полу, стремительно теряя привычные очертания человеческого тела, растворяясь, будто рафинад в кипятке...

-... Стоило гнать как сумасшедшим, чтобы стоять здесь в этой кошмарной пробке. С таким же успехом можно было бы стоять в пробке у Камдена.

Полноватая женщина средних лет нервно озиралась, расположившись на заднем сиденьи и прижимая к себе с обеих сторон двух девочек, лет десяти-двенадцати. Дорога, насколько хватало взгляда, была плотно забита автомобилями, точно это была не трасса, а палуба японского судна-автовоза. Свет многих тысяч фар, казалось, стягивал окрестную тьму к ярко освещённой дороге, и за пределами узкой ленты огненной реки нет ничего — просто первозданный хаос, не разделённый ещё на твердь и хлябь...

— Ты не права, Мэгги, — мужчина, сидевший за рулём плотно набитого поклажей "Джипа-Чероки" вглядывался в ночь, нервно барабаня пальцами по баранке. — Всё-таки Уилмингтон несколько дальше от Нью-Йорка, чем Филадельфия.

— Намного ли дальше? Это ловушка, Джордж.

— Чего ты хочешь, Мэгги? — ещё более нервно спросил мужчина.

— Мы бы могли поехать в Кейп-Мей, к дяде Рику, — подала голос младшая девочка.

— Ещё одна умница! Вот уж там-то мы точно окажемся в ловушке. Кейп-Мей, это же полуостров. Дальше только море...

— А если они придут в Кейп-Мей, — заговорила доселе молчавшая старшая, — то что помешает им дойти до Вашингтона?

Воцарилось тяжёлое молчание.

— Внимание! Внимание! — голос мощного мегафона, казалось, прогремел с середины неба. — Погасите фары! Всем немедленно погасить фары!

— Огненные шары!!! — завопил кто-то неподалёку.

А с небес уже спускались звёздочки. Их было много, очень много, и на секунду возникло ощущение, что это само небо падает на землю...

— А-а-а-а!!!

Паника вспыхнула, точно разлитый бензин. Всего несколько секунд назад на дороге находились разумные существа, именующие себя людьми, вели беседы, с тревогой всматривались во тьму... Сейчас ничего разумного не осталось. Кто-то бежал прочь от трассы, забитой автомобилями, слепо, не разбирая пути, кто-то лез под днище машины... Мощный армейский "хаммер", со скрежетом сминая бока соседям, всё-таки вырвался из пробки, подпрыгнул на чьём-то извивающемся теле и с грохотом завалился в кювет, бешено вращая колёсами.

— На пол!! — Джордж одним движением запер центральные замки на всех дверцах, вторым выдернул встроенный в пол выключатель "массы", явно самодельный. — Мэгги, девочки, на пол!!!

Звёздочки между тем уже превратились в ярко светящиеся шары, нарядные и пушистые. Они были различного цвета и размера — одни всего лишь с шарик для пинг-понга, вторые с теннисный мяч, некоторые же немногим уступали мячу футбольному. Шарики кружились в весёлом хороводе, самые крупные из них то и дело вытягивались в дыню, распадаясь на два новых нарядных огненных мячика...

Совсем неподалёку грохнул взрыв, взвился столб яркого пламени, и это словно стало сигналом. Плазмоиды ринулись на намеченные цели, разом, молча и страшно.

— А-а-а-а!!!

Мужчина, прилипший дико перекошенным лицом к боковому стеклу, вне сомнения, выдавил бы его — в состоянии аффекта люди обладают невероятной силой — если бы у него было в запасе хотя бы четверть секунды. Примерно столько его лицо сохраняло человеческие черты, пусть и искажённые диким ужасом. Затем изо рта несчастного, ушей и даже глаз вырвалось пламя, и ещё спустя долю секунды это уже был лик какого-то огненного демона. Черты смазались, превратившись в сплошное пламя, коротко полыхнуло, и вот вместо человека по ветру разносится облако дыма, точно взорвался заряд дымного пороха.

Огненный шар завис над капотом "джипа", словно прицеливаясь. Коротким мягким движением проник в салон, оставив в ветровом стекле аккуратное круглое отверстие с гладкими, точно оплавленными краями. Вновь завис точно в центре салона, и вдруг медленно распался надвое. Потом ещё надвое...

Мужчина лежал на полу и смотрел на смерть, неспешно готовящуюся к своему делу. Страха почему-то не было — просто ясная, резкая тоска, плюс холодное осознание: ну вот и всё... я ладно, и Мэгги ничего, а девчонок жаль... не пожили совсем...

-... Не убивай нас, пожалуйста, — словно сквозь стену доносился до него чей-то тихий голос, почти шёпот. Младшая девочка чуть шевелила губами — обычно так тихо говорят, опасаясь разбудить кого-то совсем рядом. — Не убивай, ладно? Ну хорошо, если тебе так уж надо, убей меня, меня одну... а Сару не надо, и маму, и папу...

Четыре огненных мячика слились в один крупный шар, и спустя секунду в салоне стало темно. Только в заднем стекле зияла аккуратная круглая дыра — точно такая же, как в переднем.

...

-... Мы не знаем, что там происходит, и пути назад у нас тоже нет! Ни один поднявшийся в воздух аппарат не садится, ни один! Даже если это гражданская лайба, направляющаяся из Сан-Диего в Акапулько, или прогулочный вертолёт где-нибудь на ранчо в Техасе!

Президентский "боинг" парил над бескрайним морем облаков, призрачно сиявшим в лунном свете. Оторвав взгляд от иллюминатора, президент вновь обратился к экрану.

— Связь с Пентагоном мне, и поскорее.

Дверь пилотской кабины распахнулась. Бортинженер стоял на пороге с таким видом, будто только что увидел привидение.

— Господин президент... там... там...

— Что там? — раздражённо прервал бессвязный лепет господин президент. Подумать только, и это лучший экипаж...

— Да вы в окошко взгляните, что ли!! — заорал пилот, уже не сдерживаясь. — Нет, не тут, по тому борту!!

Референт, приподняв шторку иллюминатора, побледнел не хуже бортинженера.

— Мамма миа!

— Да что там такое?! — президент наконец оторвал зад от своего кресла. Один взгляд в иллюминатор, и у него тоже отвисла челюсть.

— Мы на Сатурне?

Ответа он не получил. Из пилотской кабины раздался сдвоенный короткий вопль, спустя секунду бортинженер, так и стоявший в дверях, вспыхнул, точно карнавальный фальшфейер, и рассыпался в прах. Ещё спустя секунду мощный взрыв сотряс лайнер, и он легко и просто развалился на части...

Вонючая жижа плескалась под ногами, низкий бетонный свод ослиз и покрылся какой-то мохнатой плесенью. Споткнувшись о какую-то невидимую под слоем воды выбоину, Тим Шерри схватился руками за потолок и тут же принялся оттирать их, невольно чувствуя омерзение на грани рвотного рефлекса.

— Привыкай, парень, — посоветовал шедший впереди проводник, коренастый мужчина лет сорока. — Может так обернуться, жить тут придётся.

— Далеко ещё?

— Да нет, совсем рядом...

Словно в подтверждение сказанного из-за поворота ударил в лицо яркий луч, заставив жмуриться.

— Кто здесь? — голос мужской, молодой и очень напряжённый.

— Вопрос идиотский, — проводник смачно сплюнул в воду. — Или мы всё-таки похожи на пришельцев?

— Как будто кто-то их видел, этих пришельцев... — прогудел другой голос, сумрачный бас.

— Я видел, — возразил проводник. — Это такие пушистые огненные шарики, и ещё песчаные смерчики, с виду совсем не страшные. Я не прав?

— Ой, только не будем возобновлять эту дискуссию, — вмешался третий голос, молодой, но уже женский. — Давайте сюда, люди.

В этом подземном отнорке, судя по наклонному полу, какой-то потерне, потолок был почти столь же низким, как и в тоннеле-коллекторе, зато пол не был покрыт водой. Вдоль стен густо, почти вплотную, и к тому же "ёлочкой", как паркетные планки стояли пляжные лежаки из яркого пластика — красные, белые, жёлтые, синие... Между двумя рядами лежаков оставался узкий извилистый проход. В самом конце потерны, наиболее высоком по отношению к уровню городской канализации, располагалось нечто вроде кухни... или, может, правильней будет говорить "камбуза"?

— Да, обживаемся понемногу, — перехватив взгляд Тима, пробасил могучий старик. — Консервы, стеариновые свечки и самое основное — эти вот лежаки... что ещё нужно людям для полного счастья?

— Оперативно... — усмехнулся Тим. — Ещё вчера никто ни о чём таком и не думал...

— И напрасно, — отозвался проводник, отчищая палочкой резиновые сапоги. — Думать вообще полезно, и желательно, заранее. Если бы думали, то столько народу бы не полегло...