Экстренно вскочив, застучав в стену караулки с криком "Аларм!", фельдфебель вместе с одним из часовых, расхаживавших до этого по мосту, побежал к месту переполоха. На противоположной стороне моста у пулемётного гнезда стоял часовой и с побелевшим от страха лицом вглядывался в окружающий лес, стискивая в руках винтовку. В пулемётном гнезде было пусто — только одинокая сигарета дымила, аккуратно пристроенная на станину пулемёта.

С реки вдруг потянуло резким холодом и сыростью, заставив фельдфебеля передёрнуться и ощутить мурашки, внезапно пробежавшие по его спине в разных направлениях. Прибежавшим солдатам было немедленно приказано в дополнение к керосиновым фонарям развести около пулемётных гнёзд костры и поддерживать их всю ночь. Из оставшихся незанятыми людей было выделено два пулемётчика и в добавление к ним на мост было выдвинута дополнительная мобильная команда из восьми человек.

Экстренный звонок командованию закончился истерическими воплями в телефонную трубку, так как в ответ на панические крики фельдфебеля, что до утра их тут всех перережут, руководство отвечало, что мобильная группа прибудет к ним только утром, потому что на соседних участках железнодорожных магистралей участились случаи диверсий и подрывов составов. И он, герр майор, не понимает, как сиволапый фельдфебель умудрился потерять уже четырёх своих подчинённых, без единого выстрела на заставе, оснащённой двумя пулемётами. И что утром прибудут специалисты из армейской разведки и прочешут окрестный лес полностью и горе будет, если его подчинённые обнаружатся в ближайшем селе, упитые русским деревенским шнапсом.

Утром абсолютно невыспавшиеся, с серыми от страха лицами солдаты жандармерии встречали своих спасителей из разведбата СС. Переговорим с фельдфебелем, майор Нитке с презрительным видом постучал стеком по голенищу своих сапог и высказал мысль, о необходимости замены этих несчастных, ни разу не нюхавших пороха жандармов, на нормальных фронтовиков. Прочёсывание леса опять не выявило никаких следов, вообще никаких. За исключением пропажи одного из солдат разведбатальона, оставленного для моральной поддержки жандармов. Никто не помнил, куда он отошёл, но при обнаружении его отсутствия произошла неприятная картина — с дикими криками "Это тролль! Это точно тролль! Этот мост проклят!" один из дежуривших в эту ночь жандармов заперся в караулке и на призывы от туда выйти кричал, что будет стрелять, истерически рыдал и звал маму...

Майор Нитке устроил форменный скандал, утверждая, что в данных лесах находится как минимум диверсионное подразделение русских и что он выведет всех здесь находящихся на чистую воду, причём начнёт он это делать с фельдфебеля. Что нужно ещё проверить, не стоит ли фельдфебель в сговоре с этими русскими свиньями и не с его ли помощью у него, майора, исчез отличный солдат.

Спятившего солдата с большим трудом связали и пару раз окатили водой из реки, что впрочем и не помогло. От него удалось добиться только истерического хихиканья и бессвязных фраз "Это тролль! Это точно тролль!"

С красным от злости лицом майор отправился в караулку и очень долго беседовал по телефону с командованием. Вернувшись, майор приказал перерыть здесь всё. И его солдаты с увлечением принялись это делать — были подняты все лавки, вскрыты доски пола, полностью переворошён чердак. Особо ответственные даже переложили и проверили мешки пулемётного гнезда, чем вызвали стойкое недоумение у фельдфебеля. В итоге проверки потерянный солдат так и не обнаружился. Второе прочёсывание леса так же не привело ни к чему, за исключением того, что собаки начали очень сильно нервничать и странно себя вести. По отзывам следопытов, такое случается, если рядом находится какой-то дикий зверь, типа волка или медведя. С учётом того, что доблестные германские солдаты вытоптали в округе всё вплоть до мелкого кустарника, вопрос о следах завял сам собой.

Так же на всякий случай была проверена речка. Обнаружившимся в караулке багром с помощью срубленного на скорую руку плотика было переворошено дно реки на двести метров по обе стороны моста. Кроме большого количества тины и трёх топляков ничего не обнаружили. Хотя при осмотре опор моста были найдены куски бикфордова шнура, но фельдфебель быстро объяснил встрепенувшемуся было майору, что это остатки от русской попытки взорвать мост и что взрывчатка давно снята и хранится в караулке. И что он с удовольствием покажет её господину майору за вечерним кофе.

Перерыв до вечера всё в радиусе 10 километров СС-овцы, наконец, выдохлись. Майор приказал расставить на подступах к заставе противопехотные мины, обезопасив, таким образом, солдат на ночь и высказал мысль об установке дополнительного поста в районе туалета. Основные посты были удвоенны, а на мост загнали дрезину с пулемётом и усиленным расчётом из восьми человек.

Следующая ночь обещала быть интересной...

Глава 14. Всё страньше и страньше! Организационно — агитационная.

Самая большая проблема в белорусском лесу состоит в том, что трупы абсолютно некуда прятать. Сперва тащишь его как проклятый километров пять, а потом придумываешь, что же с ним такое сделать. И это если один — а если два. Тогда проблема просто не разрешима без помощи напарника. К счастью, Сергей оказался не таким уж маменькиным сынком и обязанности переносчика трупов выполнял на пять. Правда, сперва он очень громко чихал от запаха дикого укропа которым мы натёрлись буквально с ног до головы, для того чтобы сбить со следа собак. Но потом привык и, если не принимать в голову постоянные попытки промыть мне голову коммунистической идеологией, стал идеальным напарником. Во всяком случае, из всех доставшихся мне бойцов, он лучше всего передвигался по лесу — даже почти не спотыкаясь на каждом шагу. В принципе, разделение нашей группы имело под собой две цели. Первая заключалась в отвлечении внимания немцев от действий старшины с бойцами и уже успешно выполнялась. Вторая заключалась во временной изоляции юного комсомольца от остального коллектива. Если бы я его оставил с остальными, ещё не ясно, чем бы это кончилось, а так он сушит мозги мне и никому другому. Но это так достаёт, что с каждой минутой мне всё больше и больше хочется его уложить в том же овражке, в который мы стаскиваем гитлеровцев.

-Сешес, а зачем мы трупы уносим? И почему мы так по малу убиваем? Надо было их всех ночью перерезать, а потом мост взорвать.

-Во первых убиваю я — ты только носишь и маскируешь. Во-вторых, чем мы будем взрывать мост? Все гранаты кроме двух мы отдали ребятам, им нужнее. В третьих, если ты не забыл, нашей главной задачей является отвлечь как можно больше немцев от тех участков железнодорожного полотна, где орудуют наши ребята. А для этого нам нужно как можно сильнее запугать немцев здесь.

Перехватив взваленного на спину немца, я прикрикнул на Сергея:

— Пошли давай, нам ещё ваших два километра пилить!

Вообще, если разобраться, с этим овражком нам повезло. Фактически это был не овражек, а карстовая воронка с выходом в глубокую карстовую полость — фактически вертикальный штрек, пробитый когда-то просочившимися водами в мягком известняке. Прелесть данного природного образования заключалась в очень узкой горловине и бешеной глубине порядка десяти-пятнадцати метров. Судя по звукам, раздававшимся при падении тел и постоянному журчанию воды, под этим холмом находилось маленькое подземное озерцо или глубокий ручей. Самым большим плюсом являлся постоянный ток воздуха в дыру, что полностью исключало попытки с помощью собак установить местонахождение трупов. Для закрытия промоины я сплёл из травы небольшую циновку, и после осуществления очередных "торжественных" похорон мы закрывали отверстие и тщательно засыпали циновку песочком, организуя идиллическую картину пустой песчаной выемки на вершине холма, в которую не то что лезть, и смотреть то нечего...

1.07.1941 г. Рядовой Железко Юрий

— Нет, Сергей скоро точно выведет нашего командира из себя. Ну чего он к нему пристал с вопросом, как тот относится к марксизму-ленинизму? Да и тот тоже хорош — додуматься ответить, как это он по заумному сказал: "Мол — венерическими заболеваниями, характерными для устоявшейся группы человеческих особей, не болею и в принципе заболеть не могу...". Причём ссылался на каких-то Ген. Мы ему впятером еле-еле смогли объяснить идеи классовой борьбы и интернационализма. Причём при обсуждении идей межклассовых противоречий, разрешимых, как сказал Сергей, только с помощью вооружённого восстания рабочих и крестьян, командир выказал сильное оживление и сказал, что полностью поддерживает данную методику применительно к человеческой расе и готов обеими руками помочь в этом нелёгком деле.

Агитировали мы его сильно — я думаю, даже наш политрук Знойко не смог бы за такое малое время заставить командира проникнуться идеями интернационализма и пообещать помочь нам в нелёгкой борьбе против мирового ига капитализма, как это сделали мы, вызвав друг в друге законную гордость за правильно сделанное дело. В первую очередь командир при обсуждении классовой борьбы сильно интересовался количеством буржуев в капиталистических странах. Получив развёрнутый ответ, он торжественно пообещал всеми силами приближать наступление коммунизма на земле и в первую очередь заняться немецкими оккупантами, без предупреждения напавшими на Советский союз. Рассказал, что точно так же, вероломно, эльфы с помощью наёмников из числа людей напали на его родную крепость Искривлённая башня, захватив при этом Сумеречную долину, где дроу жили исключительно мирно и, подобно нашему государству, пытались построить коммунистическое общество дроу. И что он приложит все силы для того чтобы как можно больше немецких оккупантов осталось гнить в нашей земле. При этом он так улыбнулся, что мы все дружно не позавидовали немцам...

...

Со старшиной договорились следующим образом — я отдал ему все гранаты и по-быстрому устроил лекцию по разрушению железнодорожных путей, чем вызвал немного удивлённые взгляды.

— Так, товарищи красноармейцы, вводная такая — имеющиеся у нас заряды алхимической взрывчатки, судя по размерам применяемых рельсов, никуда не годятся.

-Командир, взрывчатка в гранатах не алхимическая, а химическая.

-Сергей, в кого ты такой умный, у тебя в роду гномов не было? Какая разница, если всё равно не хватает для гарантированного перебития шейки рельса. Но! У нас есть пилка по металлу, с помощью которой мы можем предварительно надпилить головку рельса и таким образом ослабить его. А установленный заряд нужно будет дополнительно обложить грунтом, желательно плотной глиной, притрамбовав таким образом его к рельсу.

-Так это ж сколько пилить надо? Да и вообще, зачем рвать рельсы, по которым никто не ездит? У нас же полотно железной дороги шире, чем у немцев?

-Хм? А те самобеглые вагонетки, которые мы видели сегодня утром — это был коллективный бред? Сергей, с учётом захвата всей западной части Белоруссии немцами, я думаю, к ним в руки попало достаточно ваших паровозов и вагонов. Да и пилить много не надо — максимум полтора, два миллиметра, только для создания концентратора напряжений. А по этому надпилу рельс-то и рванёт.

Почесав подбородок, старшина тоже вставил свои пять копеек:

-Так ведь даже если гранатой, то мы по твоему способу жахнем — рельс-то не весь перебьёт, поезд-то может и с рельсов не сойти? Смысл тогда какой? Только внимание немцев привлечём.

-В этом то и смысл! Чем больше немцев мы отвлекаем здесь, тем лучше для фронта. Это раз. А во-вторых, рельс не перебьёт — ваша правда — но головку рельса повредит. А это значит, что потребуется замена рельса. А пока привезут, пока старый снимут, да пока новый установят — часов на пять задержим транспортировку сил врага. И вообще — Валерий Сергеевич, у тебя глаз опытный, в наборах инструментов, которые с броневика и от мотоциклистов остались, гаечные ключи, подходящие к болтам рельсовых накладок, наличествуют?

-Пара штук есть.

-Ну, значит, наши молодые люди научатся скоростной разборке рельсов в боевых условиях. Я среди трофеев ломик присмотрел — как думаешь, если накладку рельса открутить и рельс на сантиметров пять в бок сдвинуть, ваш паровоз дальше поедет? Да и накладку вместе с болтами надо где-нибудь подальше выкинуть, пусть подольше помудохаются с ремонтом .

-Доброе дело, доброе. Откуда командир ты столько про рельсы то знаешь? Али всё же в Испании воевал? — Старшина видно всё же явно не оставлял попыток мягко прощупать моё прошлое. Мужик он был основательный, осторожный и поверить в рассказ незнакомца, даже предъявившего довольно необычные доказательства, просто так не мог. Так легенду я не с пустого места брал и в дальнейшем отбрёхиваться собирался только по ней. А уж перечитано фэнтези было просто немерено, поэтому о своём воображаемом мире я мог просто диссертации писать, начиная от экономических, заканчивая политическими аспектами магического фэнтези мира.

-Да есть у меня на родине любители железнодорожного транспорта — бородатые такие и постоянно с топорами ходят, дварфами зовутся. Сволочи ещё те — подозрительные до невозможности. Честному дроу рядом даже пройти нельзя, сразу окрысятся, топоры на изготовку возьмут и смотрят так подозрительно-подозрительно. Правда до паровозов не додумались — вагонетки они по пещерам исключительно сами толкают. О, как раз мысль возникла: судя по всему, так же как на подземных железных дорогах дварфов, головка рельса дополнительно закалена. Мы дварфам периодически подлянки делали — распалим костёр на рельсах, а при четырёхстах, четырёхстах пятидесяти градусах головка рельса отпускается, и всё, потом либо меняй рельс сразу — либо жди момента, когда колёса вагонеток мягкий участок в хлам разобьют. Старшина, там среди наших трофеев, топор годный для валки деревьев есть?

-Найдётся, мы с броневика сняли.

-Значит так — когда кончатся гранаты, валите пару сушняков и разводите над стыком двух рельсов хороший такой костерок. И самое главное — быстро оттуда сваливайте.

-А зачем? Смысл-то какой? Ну сгорит там пара шпал, и что?

-При нагреве закалка с головки рельса пропадёт, причём сразу на двух рельсах, если палить костёр на стыках. А незакаленный рельс долго нагрузку от транспорта не держит и его надо менять — это повышает нагрузку на ремонтников врага и увеличивает время простоя транспортной магистрали.

...

Тогда же. Старшина Дроконов.

"Вот блин. и хочется и колется. Подозрительный это тип — командир-то наш. Вроде всё гладко рассказывает, да и доказательства предоставляет убедительные, а что-то всё равно не верится. И лук у него странный, не из дерева сделанный, а стрелы так вообще из дерева что-ли, я хвостовик одной у броневика подобрал и потом долго рассматривал — так там оперение как из резины сделано и хвостовик с вилкой вообще из чего-то, на мягкую кость похожего. Что следопыт он хороший, сразу понятно было, когда он к нам ночью подкрался, да так, что мы его не видели и не слышали. Оказывается, он ещё и хороший специалист по взрывчатке, хотя, по его же словам, немецкие гранаты видел впервые. А когда он с помощью стрелы и немецкой гранаты разобрался с фашистским броневиком, я просто в это поверить не мог. Да и последнюю лекцию про диверсии на железной дороге он так выдал, как я даже в армейской учёбке не слышал. Мысли по поводу немцев и дальнейших действий тоже правильные выдвигает. Ведь правду сказал — мы в тылу врага таких дел наделаем, что немцам на передовой жарко станет. Вообще человек он странный до невозможности, но вроде за нас. Ведь как стервец по лесу идёт — в двух шагах не слышно. Хотя днём он немного неуверенно себя ощущает, заметили — как только солнце в полную силу входит, он сразу капюшон на голову надвигает и передвигается медленней. А на привале от солнца постоянно голову отворачивает и шипит при этом громко — не нравится по ходу ему солнечный свет, что тоже странно. А вот в темноте видит великолепно, даже когда тучи натягивает и полная тьма наступает. Да и одежда его странная, что плащ, как кучка травы выглядящий, что комбинезон с нашитой кучей тряпочек. А жилет — который он разгрузкой называет, так это вообще вещь вроде простая да удобная, но не делают у нас такого — хоть убей. А тот случай, когда он комбинезон распахнул — так там тельняшка была — обычная тельняшка, как наши моряки носят. Короче неоднозначный человек и поприглядывать за ним стоит — ну думаю сперва Сергей справится, а потом разберёмся".