Черноморский сюрприз

— А противодействия со стороны турок вы не опасаетесь?

— Разумеется, следует учесть и это. Но не думаю, что у противника в данном районе имеются достаточные силы. Почти уверен, что серьёзный резерв они будут держать именно в Румелии, а перебрасывать войска через пролив или Мраморное море задача непростая и не может быть осуществлена за небольшой промежуток времени.

— А как вы видите дальнейшие действия нашего флота?

— Почти не вижу, ваше величество. Только подавление батарей на морском побережье. Если, как я надеюсь, уже войдёт в строй 'Императрица Мария' — можно попробовать пострелять по укреплениям Юм-Бурну и Пайрас, но только при наличии качественной корректировки огня.

— В собственно пролив входить не планируете? — вмешался в диалог Григорович.

— Ни в коем случае. Длинноствольные корабельные пушки, даже при стрельбе уменьшенными зарядами, никак не подходят для обстрела замаскированных, спрятанных в складках гористого ландшафта батарей. Морские артиллерийские системы созданы для стрельбы по ясно видимой цели.

К тому же минная опасность... Даже если мы успеем перевооружить, например' 'Синоп' и 'Георгий Победоносец' гаубицами, обучить расчёты навесной стрельбе — всё равно в пролив входить нельзя. Тем более, повторяю: мины!

— Их вытралить можно...

— Нельзя, Иван Константинович. Босфор — не внешний рейд Порт-Артура. Это там наш тралящий караван находился под защитой своих береговых батарей. А вот от Чёрного моря и до Константинополя, наши тральщики будут обстреливаться как раз вражескими. И мы не имеем возможности их прикрыть огнём. Даже, если захватим укрепления восточного побережья.

Да и тральщиков у меня практически нет, — Андрей ожидал, что министр тут же вскинется, что и произошло:

— То есть как 'Нет'?

— А вот так. Есть только мобилизованные шаланды. Да, они способны, под прикрытием огня 'больших дядек', тралить побережье, подходы к нему... Но соваться этими лоханками в пролив, где они еле-еле смогут управляться, находясь в его течении — самоубийство.

У меня пока есть только три тральщика специальной постройки. 'Альбатрос', 'Баклан' и 'Чайка'. Есть ещё и Шестой дивизион миноносцев, что обучен тралению. Но это всё. Всё, что мы можем ввести в устье Босфора, чтобы расчистить проход главным силам флота.

Даже при обстреле только с румелийского побережья — это закончится полным крахом.

— То есть, адмирал, — император, как обычно, не нервничал — выглядел милым и приветливым, — вы категорически отрицаете возможность захвата нашими войсками Константинополя?

Вот, блин!

— Не категорически, ваше величество. Но потребуются силы куда более корпуса. Склонить Турцию на мир, это одно. И для этого я готов приложить все силы и свои, и флота. На самый выгодный для нас мир.

Я обещаю обеспечить высадку наших войск на побережье противника, обещаю обеспечить их снабжение на этом плацдарме.

Но я — моряк. Я не могу воевать вдали от побережья. Как действовать десанту дальше — должна решить Ставка.

Но одно обещаю твёрдо: в пролив я корабли не поведу и не пошлю. Если получу прямой приказ это сделать — подам в отставку. Прошу меня понять и простить, ваше величество...

— Отставка ваша принята не будет, Андрей Августович, — государь продолжал смотреть весьма благожелательно на распсиховавшегося адмирала. — И не надо так нервничать. Нам с Иваном Константиновичем просто нужно узнать и ваше мнение о возможности захвата Босфора, и оно, несомненно, будет учтено. Вам сообщат, когда будет нужно направить в Ставку доверенного офицера, который и примет участие в разработке операции. Так что начинайте со своим штабом работать в этом направлении.

Андрей молча поклонился.

— А что планирует делать флот в ближайшее время? — продолжил император.

— Ваше величество, уничтожение 'Бреслау' серьёзно изменило обстановку на Чёрном море. Мы ещё не успели обсудить открывшиеся перед нами новые возможности. Только если очень начерно...

— Прошу, прошу...

— Во-первых, и это было бы в любом случае, обеспечить переход в Севастополь 'Императрицы Марии', которая почти уже готова вступить в строй, чтобы никаких сюрпризов вроде атаки подводной лодкой...

— У турок уже имеются субмарины?

— Не знаю, ваше величество, но теоретически они могли пройти Дарданеллы, раз в Средиземном море германские лодки имеются. Я обязан допускать самое худшее.

— Хорошо, слушаю дальше.

— Во-вторых, планируется активная поддержка приморского фланга нашей Кавказской армии. Я думаю выделить в Батум два-три броненосца, канонерки и дивизион эсминцев.

Кроме того, на протяжении нескольких месяцев ожидается серьёзное усиление флота новыми судами: четырьмя эсминцами типа 'Новик' и тремя подводными лодками типа 'Морж'.

Это, вместе с имеющимися силами, позволит постоянно контролировать побережье противника, и фактически полностью парализовать его судоходство. Особенно подвоз любых грузов на Кавказский фронт и угля в Константинополь.

Если такой огромный город останется без топлива, то там станет вся промышленность.

Я считаю своей задачей, и задачей вверенного мне флота выбить Турцию из войны, не допустить вступления в войну Болгарии.

А Босфор... Давайте подождём атаки союзников на Дарданеллы. Уверен — вся их армада броненосцев сумеет одержать победу только в обстреле устья. Как только они посмеют сунуться в собственно пролив, до захвата десантом турецких батарей, им гарантировано сокрушительное поражение.

Босфор же, в плане объекта атаки, значительно более крепкий орешек: Он довольно узок местами, длина у него по фарватеру около четырнадцати миль. Причем фарватера не прямого, а с рядом крутых поворотов с сильными местными течениями. И перекрыть его минами — совершенно не представляет проблем для противника. Как и не давать тральщикам их тралить, установив обычные полевые батареи в районе мыса Кандилли — самого узкого места с крутым поворотом и очень сильным свальным течением. Босфор — это капкан. И если в него влезть, то уже можно не вылезти. Дарданеллы в этом плане гораздо безопаснее.

Но, повторюсь, даже их союзникам не взять, если действовать одним флотом. Даже флотом значительно более сильным, чем Черноморский.

— Ну что же, Андрей Августович, — стало заметно, что царю наскучили нравоучения от командующего флотом, — мы сообщим ваши соображения в Лондон. Пусть уж просвещённые мореплаватели сами решают, стоит ли им прислушиваться к мнению из России. А затем: Позвольте откланяться. Я вижу, что вы очень утомлены, и нуждаетесь в отдыхе. Ещё раз благодарю вас и весь Черноморский флот от лица всей империи. Проводите нас с Иваном Константиновичем до катера, если не трудно, и отправляйтесь отдыхать. Это приказ. Если мало приказа — моя монаршая воля. Немедленно спать. Если к завтрашнему вечеру, когда я намерен покинуть Севастополь, не будете чувствовать себя достаточно бодрым — я не обижусь, если не сможете проводить.

— Благодарю за заботу, ваше величество, — вежливо поклонился Эбергард. — Но завтра днём мне в любом случае необходимо быть в городе. Так что, если не возражаете, я прибуду на вокзал...

Катер под императорским штандартом отвалил от борта 'Георгия Победоносца' и Андрей наконец-то вздохнул с облегчением.

Зверски хотелось как спать, так и есть, но, после недолгих колебаний, было решено сначала удовлетворить требующий немедленного наполнения желудок.

Придя к себе в салон, адмирал немедленно вызвал вестового.

— Вот что, братец, отправляйся поскорее на камбуз, и попроси яичницу с ветчиной, чая и бутербродов. Чем скорее, тем лучше.

— Слушаюсь ваше высокопревосходительство! — матрос уже почти развернулся, чтобы броситься выполнять распоряжение командующего.

— Погоди! Сначала разыщи капитана первого ранга Кетлинского, и попроси его немедленно зайти ко мне. Вот теперь ступай.

— Есть! — вестовой немедленно вылетел в дверь.

Флаг-капитан прибыл раньше ужина:

— Разрешите, ваше высокопревосходительство?

— Проходите, Казимир Филиппович, присаживайтесь.

После того как каперанг устроился в кресле, адмирал продолжил:

— Казимир Филиппович, у меня вот-вот задраятся иллюминаторы. Вероятно, надолго. Поэтому я вас попрошу следующее: передайте начальнику штаба, чтобы пока 'порулил' за меня. Далее: 'геройскому дивизиону'* готовиться выйти послезавтра с рассветом в район Зонгулдак — Босфор. Пусть посмотрят, что там турки предпринимают по поводу разблокирования порта. Если что — пресечь огнём любые работы по подъёму брандеров... Пригласите ко мне, пожалуйста' на завтра к четырнадцати часам командира дивизиона Кузнецова.

Кетлинский сосредоточенно записывал распоряжения Эбергарда.

— Далее: командиров достраивающихся лодок 'Морж', 'Нерпа' и 'Тюлень', также пригласите ко мне завтра... Чёрт! — Не знаю точно когда отбудет император... На послезавтра в полдень.

— Я понял, Андрей Августович. Можете не беспокоиться, отдыхайте...

В двери постучали, а после разрешения войти, появился и ужин. Вестовой внёс поднос, от которого поднимался ароматный пар, и Кетлинский поспешил откланяться.

Яичница-глазунья... Казалось бы: что может быть проще? Почти любой холостяк сумеет приготовить... Конечно, бывают и такие представители мужского пола (а теперь уже и не только мужского), что способны сдохнуть от голода рядом с полным холодильником, если в нём нет колбасы и прочих продуктов не требующих термической обработки.

И, тем не менее, поджарить себе яичницу сможет практически каждый. Но как!

Чтобы желтки оставались жидкими, а белок свернулся полностью. Чтобы при этом снизу не подгорело совершенно. Чтобы жарившийся вместе с яйцами бекон остался сочным, но уже не был сырым...

Офицерский кок 'Георгия Победоносца' так умел. Что и лишний раз продемонстрировал: яичница для адмирала, к тому же в обрамлении свеженарезанных овощей и прочей зелени, выглядела весьма аппетитно, пахла соответственно, и её вкус не разочаровал.

Андрей не собирался усугублять алкоголем своё желание выспаться, но под такую роскошь граммов сто 'Шустовского' употребил.

И всё.

Раздеться и в койку...

 'Геройским', на Черноморском флоте, называли дивизион эсминцев, названых в честь героев-моряков прошедших войн: 'Капитан Сакен', 'Капитан-лейтенант Баранов', 'Лейтенант Шестаков' и 'Лейтенант Зацаренный'.

Не считая 'новиков', они были самыми сильными и совершенными эсминцами на Чёрном море.

Глава

Выспаться удалось. Причём до отвращения к себе. То есть, продравший глаза Андрей, чувствовал, что вокруг уже вовсю 'происходит' новый день, а он, командующий Черноморским флотом, медленно и степенно проплывает мимо событий.

Встал. Принял ванну. Оделся. Вызвал вестового.

— Завтрак.

— Будет исполнено, ваше высокопревосходительство! Как обычно?

— Да, — адмирал был немногословен.

И через пятнадцать минут на столе адмиральского салона нарисовались кофейник, бутерброды с чёрной икрой, и тарелка овсянки.

С отвращением, но с сознанием необходимости употребления, Андрей стрескал 'поридж', после чего, с большим удовольствием, выпил кофе с бутербродами. В общем: здоровое питание — одно, а удовольствие — совсем другое. Крайне редко они идут рука об руку. 'Вкусно' и 'полезно' как правило, антагонисты...

Хотя Андрей неоднократно слышал о всяких 'завёрнутых' на вегетарианстве и даже сыроядении, с некоторыми даже общался, но так и не смог понять, как можно обходиться свеженатёртыми свёклой и морковкой, проращенным зерном и прочей мурой, и воротить нос от хорошего куска мяса. Причём 'гуманизм' и сопли по бедненьким убитым на прожор 'трупоедам' животным среди большинства вышеупомянутых, не имели логического обоснования — меха, и кожаные изделия, они носить, почему-то не гнушались...

Балкон на 'Георгии' хоть и адмиральский, но погода всё равно февральская: не то, чтобы холодно — Крым всё-таки, но мерзко.

Словосочетание 'свинцовое небо' уже давно затаскано и банально, но как это ещё назвать? Темно-серое и ДАВИТ... И цвет и психологический 'вес' как у старого рыбацкого грузила...

Опять захотелось курить, но Андрей уже твёрдо решил, что больше никогда не возьмёт в рот 'палочку-убийцу'. Хоть ему и обещали здоровье при любых вывертах судьбы кроме смерти или серьёзного ранения, но местное курево было просто 'невкусным'. Сигар он никогда не любил и не понимал, а папиросы в этом времени — натуральная дрянь.

До жути хотелось вернуться в тёплый салон, раздеться, и посибаритствовать ещё парочку часов под тёплым одеялом, которое, казалось, может защитить от всего этого враждебного, холодного и мокрого мира...

Андрей заставил себя надеть пальто и выйти на верхнюю палубу броненосца. А потом и на мостик.

А дальше — рутина: как идёт ремонт эсминцев Первого дивизиона, телеграммы из Новороссийска и Батума, во сколько конкретно отбывает из Севастополя его императорское величество...

В общем, Андрей очень обрадовался, когда доложили, что прибыл командир Третьего дивизиона Кузнецов.

— Заходите, Иван Семёнович, рад вас видеть!

— Здравия желаю вашему высокопревосходительству! — вытянулся в дверях каперанг.

— Проходите. Присаживайтесь, — командующий флотом сделал приглашающий жест, в сторону кресла находящегося напротив него...

— И ни одна шаланда, ни один парусник, который следует вдоль берегов Анатолии, не должен добраться ни до Босфора, ни до Трапезунда, — Андрей объяснял очень эмоционально, но ему до жути хотелось вколотить, зазубренными гвоздями вколотить командующему дивизионом, что задача его эсминцев — полностью парализовать турецкое судоходство на Чёрном море. — Любое корыто, которое не нсёт над собой русский флаг, а там таковых быть не может, должно быть либо утоплено, либо захвачено, и приведено в Севастополь в качестве приза.

— Но автономность... — лицо командира дивизиона отнюдь не лучилось оптимизмом и верой в то, что четыре достаточно 'пожилых' по нынешним меркам эсминца смогут легко и непринуждённо 'поугнетать' турецкое судоходство достаточно долго. — По самым оптимистическим расчётам, нам необходимо вернуться в Севастополь через шесть дней после выхода на операцию.

— А я с вас большего и не прошу. К тому же, вам наверняка там встретятся суда с углём . Так не топите их сразу — грузитесь топливом., а потом уже отправляйте их на рандеву с Нептуном. Но главная ваша задача даже не в этом: вы должны показать османам, что Чёрное море для них теперь запретная акватория. Если возле Зонгдлака не ведутся подъёмные работы — не страшно. Ну не потренируются лишний раз ваши комендоры... Но чтобы турки поняли, что по выходе в НАШЕ море, им не нужны уже ни штурманы, ни компасы, курс у них может быть только один — ВНИЗ. А на смену вашему дивизиону, не беспокойтесь, придут 'зоркие' — 'звонкие' — 'жуткие'. Да и крейсера, отдохнув, присоединятся.

Кажется, Кузнецов проникся идеями командующего, и адмирал с каперангом простились, вполне понимая друг друга.

Лязг вагонов, тронувшихся в путь от перрона Севастопольского вокзала, казалось, совпал со звуком падения булыжника на этот самый перрон. Это с души командующего Черноморским флотом свалился камень. Его императорское величество наконец-то покинуло Севастополь.