— Так вот в чем дело, — бесполезно было бы пытаться описать этот голос, который звучал одновременно отовсюду. Всякие слова вроде "скрежетания" и "ужасающий" даже приблизительно не подошли бы к его внутренней сути. — Чужой дух из иного пласта бытия... Занятно... Сумел влезть в чужое тело. Неплохо... Но ты все равно остаешься всего лишь человеком...
Я так и не смог произнести ни слова, а меня некоторое время, похоже, продолжали рассматривать с некоторым брезгливым интересом.
— Значит, решил все-таки занять место Рашиги?
Хватка невидимых когтей слегка ослабла, и у меня получилось выдохнуть:
— Так вы слышали?
— Конечно, — тьма причудливо колыхнулась. — Я слышу и вижу все, что слышат и видят мои посвященные, глупый смертный... Конечно, до того, как их лишают глаз и ушей. Ты победил моих верных последователей. И хотя меня позабавила твоя шутка с обвинением в ереси, за это придется платить, человече...
— Вы правы, Дзясин-сама! — выкрикнул я, боясь вновь потерять возможность говорить. — Я победил их! Но это ведь, значит только, что я сильнее их!
Движение за границей тьмы неожиданно замерло.
— Хочешь сказать, что и пользы сумеешь доставить больше? Готов мне служить? Ха! А ты занятное существо, чуждый дух...
— И у меня есть, что вам предложить, Дзясин-сама.
Я говорил долго, иногда начинал повторяться, но постепенно сумел описать все то, что задумал. Все то, что должно было раз и навсегда изменить культ Дзясина. Порождение тьмы, слушавшее меня, не нуждалось в подпитке верой от своих последователей. Ему годилась только настоящая жизненная сила, отобранная у других существ. И я обещал ему именно это. В малых дозах, но по совокупности в огромных количествах, куда больше, чем поступало раньше за тот же период времени. К тому же, "качество" умерщвленных тоже имело значение, и здесь я снова обещал, что могучих воинов станет среди убитых гораздо больше, чем прежде. Конечно, трактовку некоторых канонов старого культа следовало изменить или вообще отбросить, но я обещал, что это будет стоить того. Дзясин дослушал меня и на некоторое время погрузился в раздумья.
— А ты и вправду, забавный... Но говоришь интересные вещи. Пожалуй, я дам тебе шанс, но назначу за это условие. Ты ведь, наверняка, не откажешься от предложения принять мой дар Вечной Плоти?
Судя по интонации, передать которую было бы очень сложно, раньше никто от такого подарка и впрямь не отказывался. И я не собирался стать исключением.
— Вы согласитесь заключить со мной Кровавый Договор, я правильно понимаю? И как ваш служитель я буду обязан проводить полноценные "зеркальные" ритуалы?
— Да. Умерщвление чужого тела через боль своего собственного. Только с ними ты сможешь гарантировать бессмертие родной плоти и разума. Но вот мое условие. Я не хочу от тебя просто сильных жертв, мне нужны выдающиеся жертвы! Такие, каких непросто найти. Но, помни, если хоть один из тех даров, что ты осмелишься преподнести, покажется мне недостойным, Договор будет расторгнут. Полагаю, ты уже знаешь, к чему это сразу же приведет...
Согласно свиткам культистов, потеря "благословения" была "хуже смерти", "хуже развоплощения в ничто", и мне почему-то очень не хотелось проверять, что скрывается за этими иносказательными формулировками. С другой стороны, тварь из тьмы подкидывала мне непростую задачку. Жить вечно и при этом постоянно искать выдающиеся "жертвы" весьма нелегко...
— Десять. Десять подарков, Дзясин-сама. Вряд ли во всем мире найдется больше тех, кого вы сами сочтете достойными!
Тьма содрогнулась от леденящего душу хохота.
— Наглец! Изумительный наглец! Мне давно не попадалось таких... Хорошо! Пусть будет десять, но в течение десяти ближайших лет!
— Как пожелаете, — поспешно ответил я, не рискуя потерять и без того удачно вырванную поблажку. — В течение следующих десяти лет.
Тьма снова подернулась, и впервые в ней появилось что-то помимо пылающих глаз. Давление призрачных когтей исчезло окончательно. Существо, всматривающееся в мои глаза, походило на жуткое отражение меня самого, и хотя о возможности подобного упоминалось в одном из свитков, ощущения были все же весьма некомфортные.
— Ладно, дух из другого мира. Отныне наш Договор заключен. Твоя плотская кровь станет моею кровью, а твое тело — сосудом моей безудержной воли. Ты удивил меня сегодня трижды, а это не удавалось еще никому. Теперь посмотрим, умеешь ли ты держать обещания. Я жду твоих даров и тысяч "слепых" последователей, о которых здесь было сказано. И конечно, я буду рад новым посвященным служителям, если ты сумеешь отыскать тех, что покажутся тебе подходящими. Неси же слово и дело во славу Мою!
Подняв ладони к лицу, я вытер черные кровавые слезы, и, издав короткий стон, устало повалился на спину. Звездное небо надо мной ничуть не переменилось, но ощущение того, как новая сила заполняет мои гудящие мышцы, было неумолимо. Черт возьми, я сделал это! Существо из тьмы вручило мне то, к чему стремились во все времена правители народов и ученые любого мира! Оставалось только одно — понять, сумею ли я теперь расплатиться за столь щедрый подарок...
Глава четвертая. Отзвуки судеб...
Сияющее "лезвие" из чакры, сорвавшись с меча, ярко сверкнуло в воздухе и врезалось в толстый ствол раскидистого дерева, оставляя на месте попадания глубокую зарубку.
— Уже неплохо, — кивнул Торуга, подойдя поближе к "мишени".
След от моей последней попытки использования Иссен действительно выглядел гораздо лучше, чем десятки предыдущих "царапин" испещривших кору древесного гиганта. Как ни крути, но мои ежедневные утомительные тренировки постепенно начинали давать приличные результаты. И значительный прогресс был заметен не только в этой отдельно взятой технике.
— Но пока, все равно, паршиво, — со своей змеиной улыбочкой обернулся ко мне самурай.
— А что ты хочешь, блять? — хмыкнул я в ответ, пожимая плечами. — Уж больно учитель дерьмовый попался, вот быстро ни хера и не выходит.
Румои рассмеялся, не разжимая губ, и покачал головой. Теперь гад точно до вечера будет думать, как вернуть мне подколку обратно.
Развиваться в нескольких направлениях было непросто, но делать фокус на чем-то одном не хотелось. Лучше всего обстояли мои дела с Суитоном. В создании водяных клонов Мизу Бушин я уже легко достиг числа в четыре полноценных копии, что было вообще-то немало. К тому же, в отличие от тех же Каге Бушин, на эти дубли я просто расходовал определенную часть своих запасов чакры строго на каждого, без всякого равного распределения между всеми копиями. Но, к сожалению, если сравнивать эту технику с теневыми клонами ребят из Конохи, то минусов у нее было гораздо больше. Во-первых, для создания моих двойников требовалось наличие поблизости воды, причем желательно проточной. Во-вторых, клоны хоть и обладали разумом, но вся их память и знания, возвращавшиеся ко мне после прекращения действия заклинаний, были отнюдь не фотографически точными. Так допустим, их бесполезно было заставлять читать книги и свитки — о чем шла речь, в общих чертах я узнавал, но подробности вспоминались лишь очень смутно. Но зато водяных клонов неплохо получалось пристроить для отработки рефлекторных навыков и общих технических моментов, хотя бы, в том же кендзюцу. Именно поэтому уже вторую неделю, создав четырех двойников перед началом каждой тренировки, я заставлял их отрабатывать махание мечами и драться между собой. В итоге в последнее время мои поединки с Кодзаки и Торугой перестали проходить по одному и тому же сценарию под названием "лупим тупого Хидана почем зря!", да и лыбиться эти двое во время схваток стали заметно меньше.
Освоение Катона протекало похуже, хотя бумажки, листья и свечи я усилием воли зажигать научился. Зато в тайдзюцу мы всей командой активно занимались разработкой нового боевого стиля на базе совокупных знаний клана Тамеруйо, классической "школы" Страны Железа, хитрых приемов Иссея и грязных пиратских трюков. Получалось нечто весьма органичное и занятное, напоминавшее мне о прочитанном где-то секретнейшем боевом искусстве "Все сойдет!".
— Ладно, хватит на сегодня, — заметил Кодзаки, стоявший неподалеку, — ужин скоро уже.
— Тогда выгоняй всех с полигона нах*й, — распорядился я, — а то потом опять будут на дежурстве носами клевать от переутомления.
Закинув меч на плечо, я зашагал к своим вещам, сложенным на ближайшей лавке. Таких на территории тренировочной площадки, принадлежавшей полицейскому управлению, встречалось множество. Некоторые были установлены еще во времена Язудзаки. Нэмуро, тем временем, направился по тропинке, ведущей в сторону деревни, оглашая окрестности громкими приказными воплями. Основная суть призывов самурая сводилась к тому, что всем любителям физических упражнений пора вспомнить о доме, семье и горячем ужине.
Столь великая любовь большинства моих подчиненных из числа рядовых патрульных к самосовершенствованию обнаружилась после оглашения "мотивационного" приказа, который я ввел у себя в департаменте. Смысл этого распоряжения был двоякий. Мне оно давало надежду иметь всегда подготовленных, не заплывших жиром бойцов, а простые ёрики получали шанс существенно повысить свое месячное жалование исключительно собственными стараниями.
Согласно озвученным требованиям, градуировка сотрудников сводилась к трем разрядам по физической форме и обязательному ежемесячному тесту на знание городских законов Ю-но-Сато, государственных уложений Ю-но-Куни и общепринятого "юридического права" в окружающих землях. Те, кто не мог сдать тест — сразу вылетали с работы автоматически, правда, еще имели второй и последний шанс на возвращение на службу. То же самое ожидало тех, кто по физическим параметрам не сумеет уложиться хотя бы в третью категорию. Для того, кто был в состоянии подняться на вторую или на первую ступень следовала десяти— и двадцати пятипроцентная прибавка к окладу. Самому лучшему отделению по итогам месячных зачетов начислялась сверху еще десятая часть. Последнее, кстати, позволило почти полностью избежать "договорной" сдачи, поскольку и тест, и физический экзамен у ёрики из одного отделения принимал, как правило, сержант из другого отряда, напрямую заинтересованный в том, чтобы завалить сдающих и тем самым дать больше шансов своим.
Кроме того, я ввел еще и прибавки за всякие дополнительные "профильные" навыки. Например, любой желающий стражник мог сдать любому оперативнику экзамен на знание кендзюцу, тайдзюцу или метание кунаев и прочего колюще-режущего инструмента. Еще пять процентов от жалования побуждали многих тащиться в свободное время на полигон и истязать себя самыми различными способами. Результаты это давало неплохие. Запасы сюрикенов, оставшиеся из старого снаряжения шиноби Югакуре, мои сотрудники давно уже вымели со склада подчистую. Пришлось даже заказывать партию новых, а к ним дополнительно еще и комплекты тренировочной формы...
К счастью, денежный ручеек, пополнявший счет полицейской управы, давно превратился в полноводную реку. А Ю-но-Сато окончательно получило репутацию одного из лучших лечебных курортов, а также великолепного места для самого разнообразного отдыха, расположенного на Рисовом Пути. И, что особо подчеркивалось всеми к моей неуемной гордости, одним из главных достоинств бывшей скрытой деревни наши гости считали идеальный порядок на улицах и микроскопический уровень преступности. Даже из дворца Юмагава на мое имя пришло письмо, о том, что даймё крайне доволен теми результатами, которых достиг на своем поприще назначенный им старший ёрики.
Собрав свое барахло, я в компании тренеров тоже направился в сторону деревни. Точнее в одну из купален, которая предоставляла стопроцентную скидку тем людям, которые имели в собственности больше трети от ее активов. Горячие источники после тяжелых нагрузок и перед сытным ужином — это было именно то, что нужно. А еще подобные места немного импонировали мне тем фактом, что один черный хвостатый монстр заглядывал в купальни очень изредка и с явной неохотой. Несмотря на мое "духовное преображение" наши с Йоруичи отношения практически не изменились. Разве что только теперь, эта представительница семейства кошачьих умудрялась отыскать меня в любое время и где угодно в пределах города, чтобы, радостно помурлыкав, незамедлительно потребовать свою очередную "законную порцию" каких-нибудь угощений. Хотя порой она все-таки соглашалась на замену редких яств в виде продолжительных почесываний пушистого пуза.
По дороге мы заглянули в небольшое святилище, выстроенное в рощице на границе полигона в полусотне шагов за зданием управы. Первое официальное место поклонения Дзясину было торжественно мною открыто буквально три дня назад. Пока весь приход нового культа состоял из одного жреца в моем лице и пятерых "прихожан". Самое интересное, что никого из бойцов своей оперативной группы я не заставлял и даже не подталкивал к тому, чтобы принять служение этому кровопийце. Впрочем, репутацию своего нового незримого начальства я всячески старательно отмывал всеми доступными средствами. Относительно же того, чтобы как-либо светить свои новые возможности, мой мозг принял разумное решение не торопиться. Козырь в виде "полной неубиваемости" был слишком хорош, чтобы о нем открыто упоминать. Даже среди своих.
Зато "освятить" оружие всех бойцов из моей спецкоманды, как и Воплощенную Волю, я решился охотно, но при этом честно их всех предупредил, что ничего экстраординарного это не даст. Все, мол, зачтется только потом "в новой прекрасной жизни". Кстати, хитрый ход — освятить как можно больше мечей, ножей и прочего железа, после чего пустить его в массы — подсмотренный мною в какой-то книге, пришлось забраковать. Одного лишь незримого знака на оружии было недостаточно. Для передачи жизненной силы жертвы Дзясину обязательно требовалось, чтобы последователь, пусть даже "слепой", понимал, что он не просто совершает убийство, а проводит определенное ритуальное действо. И исполнять его человек должен был с четким осмысленным желанием. Проводить ритуал посвящения оружия на данный момент мог только я, будучи единственным полноценным жрецом, каковым и планировал оставаться еще очень долгое время. Три черепушки были надежно запрятаны в тайнике у меня возле дома, так что за свою "монополию" на разговоры с богом я мог пока не опасаться. А поговорить нам с ним было о чем...
За время минувшее с нашего знакомства, у меня состоялось еще две беседы с существом, наблюдавшим за мной из тьмы. Носили эти встречи сугубо деловой характер, и вопросы на них обсуждались соответствующие. В плане символизма и обрядовой вычурности Дзясин остался, по-прежнему, неприхотлив. Его в этом вопросе куда больше интересовала эффективность сбора и размеры поступающих ресурсов. Так что святилище в виде восьмиугольной беседки было обставлено по-спартански — знакомый рисунок на полу, металлический треугольник, вписанный в круг, на дальней стене и курильница с сандаловыми палочками в углу. Для большинства местных религий — почти канонный выбор. Только что ящика для "молитв-обращений" не хватало у входа, да "просительных" колокольчиков. И, кстати, несмотря на то, кому принадлежало святилище, оно оказалось отличным местом для медитаций, практикуемых для освоения многих видов ниндзюцу. Причем, оценить этот факт сумел не только я, но и Кодзаки с Торугой, и даже Иссей, ставшие в "беседке" гостями довольно частыми.
