|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Пролог.
Как выглядит пустота? Что слышит глухой? Можно ли объять вниманием Ничто? Отсутствие чувств не смогло погасить мой разум, паника от невозможности пошевелиться или вообще хоть что-то воспринять уже не раз прерывала галлюцинаторный бред, которым мозг компенсировал недостаток информации. Но каждый раз мне удавалось выскальзывать из неё, концентрируясь на особо ярких образах, что возникали в фокусе моего внимания подобно туману. Да и был ли у меня мозг? Уж слишком слабой была реакция на моё состояние. Или это из-за отсутствие желёз, способных впрыснуть в кровь ударную дозу адреналина? Ответов не было, и я коротал время тем, что старался хоть что-то почувствовать или вспомнить, но мой внутренний диалог был лишь ненамного ярче начавших проявляться фантасмагорических видений.
Сконцентрировавшись на размытом пятне неопределённого цвета, начинаю считать, сколько "секунд" оно просуществует. Скорость своего мышления я не мог проконтролировать, но зато успевал досчитать до ста и не сбиться, прежде чем непонятная фигура выпадала из поля моего "зрения". Был ли это морок сознания или реальный объект — непонятно, ведь никакие мысленные усилия не способны были на него воздействовать. Может, это просыпается зрение? По крайней мере, пустая круговерть стала куда стабильней, не спеша разлетаться в стороны от моего восприятия.
Неясные миражи неспешно перетекали друг в друга, казалось в этой хмари нет ничего постоянного, кроме точки что постепенно увеличивалась в размерах. Точка всё росла, рассекая гранями мутную взвесь, больше всего она напоминала собой кристалл с проблесками аквамаринового оттенка и застывшим внутри насекомым, привлекая всё моё внимание. Лёд? Кварц? Непонятно, а вот проглядывающие изнутри тёмные предметы вызвали в памяти отчётливую ассоциацию. Да это же доспехи! Вычурно-готические, я бы даже сказал, фентезийные, но тем не менее, они мне были знакомы.
"Принеси меч. Заверши цикл. Верни мне свободу!" — громом прозвучали слова в моей памяти, когда я вглядывался в тёмно-синий кристалл, украшающий середину шлема-короны. Чёткая, гладкая форма притягивала взгляд, ещё более привлекательная после стольких расплывчатых миражей, тянула меня к себе, заполняя весь обзор.
Глава 1.
Порадоваться вернувшимся ощущениям я не успел — всё затопила боль. К счастью, продлилась она недолго, оставив после себя ощущение ожога по всей коже. Шевелиться было больно, зато я мог двигаться! Эйфория от вернувшейся свободы движения притупило боль, ошарашенно я вглядываюсь в окружающее меня пространство. Глаза просто разбегались! Очутился я в каплевидном помещении, цвет обстановки варьировался от ярко-льдистого, до густо-синего. Сквозь стены просматривались нагромождения строений, предназначение которых я не мог понять.
Попытавшись повернуться, чтобы подробней рассмотреть, почувствовал, что лодыжки крепко влипли, не давая мне повернуться. Бросаю взгляд вниз, морщась от открывшейся картины — полупрозрачное тело выглядело ошпаренным, а ноги утонули в холодящем полу. Резкое движение отвлекло меня от тщетных попыток вырваться, и я увидел появившееся передо мной существо. Фигуру высокого существа покрывала одежда из грубой ткани, коричневая кожа, заострённые уши, выпирающие клыки и пронзительный взгляд, вперившийся в меня. Пришелец был стар, некогда могучий торс иссох, руки, длиннее человеческих были подобны ветвям столетнего дуба, узловатые пальцы заканчивались когтями, а на лице белой краской было нанесено изображение черепа.
Незнакомец (хотя я уже начал догадываться, кого перед собой вижу) произнёс фразу на гортанном, рокочущем языке, но я отрицательно помотал головой, показывая, что ничего не понял. Тогда он прикрыл глаза, и на меня обрушился поток образов. Слов было не разобрать, но я уловил имя орка. Нер'Зул. Контакт всё длился, сотрясение воздуха не могло передать и сотой части приходящей информации, а потому мы подстроились друг под друга, делясь ощущениями и образами, не облечёнными в слова. Недавние события были раскалённым железом выжжены в разуме орка, и я почти тонул в приходящих знаниях.
Великий шаман не был сведущ в магической дисциплине, но многое, что он не знал, испытал на себе. Кил'Джеден, творя свой шедевр, не разменивался на мелочи. Магия Варкрафта несёт большой отпечаток мыслей колдующего, а уж когда он сам вкладывает смысл в творимую волшбу, и подавно. Выбор Великого Эредара был понятен Нер'Зулу, а вместе с ним — и мне. Рутиной в Пылающем Легионе занимались подчинённые, иначе зачем они вообще нужны? Но с таким материалом генерал демонов предпочёл работать сам.
Будь создание артефактов простой наукой, многие демоны, люди, эльфы и прочие магически одарённые расы щеголяли бы в артефактных доспехах, ездили на манопоездах и летали на манолётах. Многое тут зависит от силы и искусности творящего, и то, что сделает Архимонд, не под силу будет воспроизвести и тысячи натрезимам. Здесь же сошлись несколько ключевых факторов, позволивших создать короля-лича. Во-первых — демонам потребовалось создать орудие, не фонящее Скверной и эманациями Круговерти Пустоты. Здесь-то и пригодились наработки колдунов Орды, продвинувших науку некромантии от простого поднятия нежити (почерпнутого у араккоа Дренора) до продвинутой высшей нежити — рыцарей смерти. Путь от рассыпающегося со временем скелета, требующим непрерывного контроля до полноценно разумных, был пройден, и Кил'Джеден решил усовершенствовать перспективную разработку.
Во-вторых — ему подвернулся отличный материал. Ещё при жизни Нер'Зул был самым сильным шаманом, успевший провести ритуал по открытию порталов. Он выдержал всю магию Дренора, идущую через пересечение всех лей (магических линий) мира. Где ещё он мог получить столь "прокачанную заготовку"? В этой работе эредар превзошёл сам себя, не зная всех свойств получившегося артефакта. Задумка получить послушное, развивающееся орудие воплотилась, но не до конца. Сыграл тут третий фактор — добровольность. Будь орк верным идейным последователем демона, проблем с контролем короля мёртвых бы не было, и Азерот мог пасть куда раньше. Но Кил'Джеден изначально делал ставку на одноразовость практики — армии немёртвых никак не вписывались в политику Пылающего Легиона. А мучения жертвы были лишь приятным бонусом. Но тут он перехитрил сам себя — создав разумное существо, способное развиваться, нельзя исключать возможность бунта. Это даже предательством нельзя назвать — чистаю, незамутнённая месть.
Но бессмертное существо, живущее тысячелетия в мире интриг, заговоров и завоевательных походов умело контролировать свои орудия. Впрочем, Азерот уже не раз преподносил неприятные сюрпризы иномировым захватчикам. Бесчисленные победы над мало что способным противопоставить бесчисленным ордам миров "замылили" глаза верхушке командования, ведь их планы редко давали осечки, а подождать столетие-другое ради воплощения планов было для них в порядке вещей.
Не всё, что я сейчас осмысливал мне выложил Нер'Зул, многое было из доступного мне послезнания, но оно гармонично ложилось на сегодняшние реалии. Кроме того, моё вторжение дало шанс узнику выскользнуть из ловушки. Большая часть души и разума останется навсегда впаяна в получившиеся доспехи, но он может прервать своё существование, если я займу его место.
Выбор без выбора... Что же лучше — быть поглощённым, "выпнутым на мороз" (я еще не сильно "укоренился" тут, и изменённый шаман может прервать уже моё существование), или занять место короля мёртвых. В любом случае я должен сделать это сам и добровольно. Жизнь за Нер'Зула! Я готов!
Радостно оскалившись, орк исчез, а на меня навалилась незримая тяжесть, размазывая по льдистым стенкам тюрьмы.
Глава 2.
Боль отступила, сменившись нестерпимым зудом, и я стал осваиваться в новом окружении. Бестелесное существование сослужило хорошую службу, дав возможность не отвлекаться на мелочи, и подтянув мою расхлябанную безопасной жизнью концентрацию. Впрочем, здесь была и заслуга артефакта — спятившее орудие было не выгодно самим демонам. Так что же из появившихся возможностей — моя наработка, а что — особенности личизации? Пока не понятно, да и не особо важно. Сколько продлится моё путешествие в междумирье — неизвестно, а потому следует как можно скорей освоиться с вновь приобретёнными силами.
Так, а я-то тут не один! Мысленная связь переключила моё восприятие, позволив осознать всю ледяную глыбу с примотанными к ней цепями мумифицированными скелетами. И пылающим солнцем светился ещё один шедевр демонической артефакторики — Фростморн. Ледяная Скорбь. Какое меткое название! Сколько горя он принёс Азероту! Оставив его пока, обращаюсь к свите. Личи, созданные из спутников Нер'Зула, ступившие с ним в роковой разлом. Интересно, Дренор бы не разорвало, если бы Кадгар не прервал ритуал? Скорее всего — да. Хотя, мог ли я (гронн, Нер'Зул!) закрыть разрывы, имея в управлении всю магическую мощь мира и артефакт аватара Саргераса? Ответ меня уже не интересовал — прошлое — в прошлом.
* * *
Моя немногочисленная свита представляла собой усовершенствованный прототип рыцарей смерти, которых Гул'Дан, мой нерадивый ученик создал из убитых Оргримом Молотом Рока чернокнижников Совета Теней. Сия организация была ещё той клоакой, исподволь правившей Ордой, но Оргрим лишил войско почти всей магической поддержки. Впрочем, смерть колдунам прочистила мозги — сражались они потом за Орду не за страх, а за совесть — даже не сделали ни одного заговора против него.
Вместилищем и управляющим контуром для них послужили сердца оставшихся колдунов, но размен был выгодным — вместо оставшихся недоучек Орду пополнили ветераны магических битв, сведущие в тёмном искусстве.
Мои же приспешники были созданы по-другому — душа бывшего шамана намертво спаивалась с его телом, не требуя других магических ингредиентов. А ещё они обретали неразрывную связь со мной. Была она не абсолютной — та же Сильвана показала, что разумянин с большой силой воли способен её разорвать. Впрочем, с орками я подобных проблем не жду — мне они преданны душой и телом. Одиннадцать потоков мыслей смешались в моей голове, но я привычным усилием оттеснил их на задворки разума.
Появилось ощущение неловкости — я ещё не до конца "врос", но этот процесс проистекал всё интенсивней. Остаться прежним можно было и не мечтать — мысли и знания Нер'Зула — это не обезличенная база данных, а квинтэссенция его естества. Осталось только воспринять её, не потеряв при этом себя...
* * *
Успокоенные моим обращением личи затихли (изменения, происходящие в их вожаке они почувствовали, но я для них по-прежнему Нер'Зул), и я принялся сортировать приходящие ощущения и воспоминания, стараясь больше вспомнить свой старый, технически развитый мир. Моё нынешнее состояние несло много плюсов, но как же бесила неподвижность! Не удивительно, что король мёртвых так обрадовался, сумев подчинить Артаса. Помнится, после слияния он долго оставался пассивынм, то ли наслаждаясь вернувшимися чувствами, то ли привыкая к вновь открывшимся возможностям, скинув на подчинённых всё управление армией нежити. А может, он утратил смысл существования, отомстив Пылающему Легиону? Месть!
Она никуда не делась, мне повезло что разочарование в собственных силах от предательства духов предков и стихий (кто бы что ни говорил, а в начале конфликта с дренеями они предали орков), бессильное созерцание, как сородичи превращаются в кровожадные подобия демонов, и торжество ученика, с упоением глядевшего на унижение учителя — надломило разум великого шамана. А план спасения остатка народа с гибнущего Дренора, закончившийся пленом у демонов окончательно похоронил надежду. Лишь невозможность прервать своё существование и открывшаяся возможность насолить демонам удерживала его от окончательной апатии.
Мне повезло, что я не успел рассказать предполагаемое будущее, в ином случае велика вероятность, что Нер'Зул предпочёл бы остаться. Впрочем, я не жду взбрыков от его навыков и памяти — воля его исчезла, а основных мотивах и ближайших планах у меня с ним полное согласие. Смысла играть за "тёмную сторону" нет — после исчерпания полезности и я, и всё моё немёртвое войско будут уничтожены, как исчерпавшие свою полезность.
Лезть осваивать свалившиеся на меня знания и навыки я не спешил, сосредоточившись на мысленной связи с Карнозлобом. Бывший шаман клана Призрачной Луны был не слишком смышлён, и не вошёл в Совет Теней, а потому покопаться в устройстве его разума будет безопасней.
Личизация также не прошла для него бесследно — была она очень болезненной, в следствие того, что проводилась на живом орке. Это даже не была пытка, что сплошь и рядом практикуется демонами, но от этого она не переносилась легче. Более того, личизируемый даже не мог потерять сознание, а такие чувства оставляют неизгладимый след. Гронн! Маго-энергетическая система была мне открыта, но я в ней почти ничего не знал! Лишь область, отвечающая за ментальную связи была интуитивно понятной. Возможно, более глубокое знание Дренорских реалий даст мне лучшее понимание? Нер'Зул, пусть и не стал чернокнижником, но ведь он присутствовал на всех совещаниях Совета Теней! Стоит пока разобраться в себе, а после уже заново познавать свою свиту...
Глава 3.
Познать себя... Как просто и сложно это сделать. Простота заключается в том, что заняться этим можно в любое время — если не отвлекают дела. А сложность — в банальной лени, отсутствии желания и сформировавшееся восприятие. Ведь многие вещи, даже если мы всерьёз захотим покопаться в собственном характере, будут ускользать от нашего внимания, так как воспринимаются априори правильными. Или вообще не восприниматься, сливаясь с фоном.
Впрочем, мне это не грозит, да и работа "над собой" предстоит в совсем другой плоскости. Как я уже понял, знания Нер'Зула не были полками с книгами или более продвинутыми базами данных, с многовекторной индексацией, мгновенным поиском и загрузкой выбранных умений в осознанную область разума. Всё было куда сложней. Уже выхваченные мной кусочки жизни великого шамана несли отпечатки его мыслей, чувств и восприятия событий, отличающиеся от моего.
Конечно, они принадлежали уже сложившейся личности, и охватывали период, полный боли и отчаяния. И они уже необратимо повлияли на меня. Что же будет, когда я начну слияние? Я боялся. Себе можно не лгать — страх, задавленный яркими событиями и обретённым материальным воплощением вернулся с новой силой. До некоторой поры я прятал его, стараясь отвлечься на свиту (лезть пока к Фростморну я опасался, чего доброго вырвет меня из доспехов и поместит в лезвие, с него станется), но быстро понял, что лишь тяну время.
К тому же я осознал, что откладывать решение проблемы не получится — слияние уже идёт, и если я пущу всё на самотёк, точно потеряю себя. Воспоминания жизни орка, его стремления и магия вылепят из податливого материала что-то подобное себе. Значит, следует самому управлять процессом, мой "взгляд со стороны" позволит переосмыслить поступающую информацию и сформировать более полную картину мира. Ведь я из технологически развитого мира, где открыты многие основополагающие законы физики. А уж информации я за день получал больше, чем иной дикарь за год, а то и за десять лет.
Я не растворяюсь в чужой жизни, а подобно песчинке послужу основой жемчужине. Или как наделённый волей кристалл сформирую вокруг своего "я" всю память Нер'Зула. Как бы мне не хотелось "просматривать" его жизнь с самого начала (чем больше возьмёшь чужого, тем меньше останется своего), логика диктует именно такой порядок. Во-первых, практика уже показала, как сильно влияет на меня чужое взрослое восприятие. Битый жизнью орк имел куда большую силу воли. Во-вторых, детские воспоминания мне будет куда проще "переварить", ведь они будут в разы слабей и меньше. В-третьих, стоит придерживаться хронологии, чтобы потом память не делала взбрыков, воспринимая прошлое как будущее. Был ещё один резон — велика вероятность, что пропущенные мной массивы лет лягут в подсознание без осмысления, ещё сильнее влияя на мои поступки и восприятие.
* * *
Набросанный вчерне план уменьшил страх, и я потянулся к самым ранним воспоминаниям своего реципиента. Ощущения темноты, ритмичного стука и подводной "невесомости" позволили понять, что "я" ещё не родился. Мыслей, облечённых в слова не было, зато чувство сытости, приходящее по пуповине заставило меня замереть в попытках разобраться, что мне с этим делать. Постепенно я приноровился "глядеть" на это "со стороны", прерывая "просмотры". Куда уж тут даже самому продвинутому 5D кинотеатру! Такого эффекта погружения я до сих пор не знал! Отрешаться от происходящего удавалось только потому, что я пока не был частью системы, что меня безумно радовало — так будет проще сохранить свою индивидуальность.
"Отдышавшись" и приведя мысли в порядок, "нырял" обратно, пока не дошёл до родов. Впрочем, ощущения не были слишком шокирующими — разве что впервые малыш почувствовал много боли. Но это прошло, инстинкты взяли верх, а я слышал радостные разговоры взрослых, родни и знакомых, да наблюдал размытую картинку глазами. Поганое ощущение, когда пытаешься вглядеться, и не можешь сфокусировать зрение. Значит, орчата тоже не сразу хорошо видят — этот факт из жизни младенцев, почерпнутый в интернете, как и множество другой информации обрёл воплощение.
Орки оказались очень общительными существами, а детям, даже грудничкам не делали скидку на возраст — мать, конечно, бережно обращалась "со мной", но и ощущения, что со мной носятся, как с хрустальной вазой не было. А ещё мне пришлось пересмотреть своё скептическое отношение к "дикарям". Чем меня могли удивить кочевники? Отчасти этот скепсис, как я смог понять, покопавшись в себе, был связан с подсознательным желанием отгородиться от чужого влияния, чтобы сохранить своё "я". Но несмотря на разность развития, быт орков не был примитивным. Боюсь, попади я туда уже взрослым, адаптироваться бы мне не получилось.
Многие вещи поражали своей гениальной простотой и функциональностью. Взять, хотя бы шатёр — даже я, городской житель мог собрать бы его без труда — деталей было немного, и не приходилось гадать, как их стыковать между собой. К сожалению, я не мог по желанию переводить взгляд, зато легко вспоминал уже увиденное. Злоупотреблять я этим не мог, но ловил себя на мысли что раз от раза делаю это всё чаще.
* * *
Клан Призрачной Луны часто кочевал — на новом месте отец пропадал на день-два, возвращаясь с добычей. Мать, сделав дела по хозяйству, возилась со мной, пела незатейливые песенки, разминая мне пальцы, руки и ноги. В таком ритме прошло всё лето, я уже привык к путешествиям, смотря на мир из-за плеча матери, но нынешнее что-то уж сильно подзатянулось. Открытые степи сменялись лесами, попадались горные пики, а вскоре мы встретились с другим кланом. Соседи оказались дружелюбными типами — никакой агрессии с их стороны я не заметил, хотя малыш неосознанно струхнул. Хмм, полезное свойство — бояться чужаков. Но это всё меркло перед тем, что я увидел вскоре.
Ошу'Гун — даже несмышлёный малыш чувствовал исходящее от неё умиротворение, силу, и ещё что-то неосознанно-родное. Такое, что шло от возвращающегося в шатёр отца. Кроме того, я чувствовал, как само естество тянулось навстречу сверкающим в солнечном свете граням. Даже не знай я, что это остатки дренейского корабля, всё равно догадался, что это искусственное сооружение. Слишком правильную форму имела эта "гора", чувствовался разум за её созданием, да одинокая гора посреди долины вызывала много вопросов. Кроме того, я видел, какое умиротворяющее воздействие она оказывает на окружающих меня самого — огромное количество незнакомцев больше не пугало маленького Нер'Зула.
Гора Духов вызывала слишком много ассоциаций в вновь обретаемой памяти, видимо из-за того, какую роль играло в моей жизни, затрагивая огромный массив жизни. К счастью, удалось от этого пока отгородиться, ввиду слабости восприятия ребёнка. Впрочем, это было только к лучшему.
* * *
Несколько "лет" спустя.
Сон мне отныне не был нужен, не знал я и что такое ментальная усталость. Но как же напряжно было следить за своим взрослением! Уж после стольких лет я не отделял себя от вновь усваиваемых воспоминаний. Слишком много времени провёл я среди орков, хоть и разбавлял воспоминания своими изначальными. Но проблема была в том, что населению Дренора не было знакомо такое слово, как "рутина". Это мой старый мир позволял практически не думать, добираясь по привычному маршруту. Мало того, я порой так и не мог вспомнить, как я это делал. Каждый новый день на Дреноре был поистине новым. "Не облагороженная" дикая природа, драки со сверстниками, поиск еды, ловля крыс. Помню, первую я поймал в три года. Восторг орчёнка от убийства первой добычи (что меня нисколько не покоробило — я резал свиней на Земле) дополнился вкусом вырезанного сердца (что уже было привычным — орки часто едят сырое). А уж съесть сердце добытого зверя — первое дело после охоты, ведь так часть силы зверя передастся охотнику.
Это была моя первая добыча, доступная орчатам — остальная фауна была слишком большой, чтобы дети или даже подростки могли охотиться на них без риска. Существовал даже освящённый столетиями ритуал взросления — ом'риггор. В двенадцать лет подросток идёт на первую охоту, вооружённый только одним оружием и без охотничьего доспеха.
Сейчас время моего "просмотра" как раз подошло к этому моменту — вместе с Нер'Зулом я прошёл этот путь, учась читать следы зверя, искать воду и различать съедобные травы. Кроме того, отец делился со мной охотничьими навыками. День моего рождения был всё ближе, и я не мог скрыть волнения. Либо я вернусь в клан с добычей, либо не вернусь никогда.
Моё послезнание (ведь Нер'Зул дожил до старости) смягчало страсти, и я акцентировал внимание на других аспектах предстоящего действа. Прежде всего — это выбор оружия. Родители жили в достатке, и я мог использовать на выбор копьё или топор. Копьё давало преимущество в дистанции атаки, зато топор мог пригодиться и для других дел — заготовить дрова, раздробить найденные кости, чтобы добраться до костного мозга. Но я свой выбор сделал в пользу копья — летом мне не так критична добыча топлива...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
