|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Господин, — уважительно поклонился Фрейзеру прислужник. — Всё готово.
Он был немолод, но всё ещё сохранял резвость в движениях. Невысокий, почти на голову ниже Николаса, слуга носил многослойное одеяние, традиционное для его родной планеты. Благодаря кожаным мокасинам и долгой практике, он почти бесшумно ступал по феррокриту палуб, иногда нервируя дежурную смену востроянцев своим внезапным появлением.
— Тогда приступайте, Деминг, — кивнул Николас.
Слуга, в разрезе глаз которого отчётливо прослеживалась толика азиатской крови людей древней Терры, ещё раз согнулся в поклоне, а затем отошёл к стойке с элементами защиты. Отточенными движениями он уверенно соединял части фехтовальной маски, стараясь не издать ни единого лишнего звука, чтобы, упаси Император, не отвлечь господина коммодора от его мыслей!
Николас мог признаться сам себе: такая открытая демонстрация подобострастного уважения и непритворное обожание со стороны человека, который ему в отцы годился, всё ещё нервировали Фрейзера. Хвала всем святым, удалось отучить Деминга падать ниц при встрече.
Культурные особенности воспитания одной конкретной династии слуг, что ж тут поделаешь?
— Прошу, господин, — Деминг с поклоном передал ему маску. — Если позволите, я начну с наручей.
— Не возражаю...
Старика пару недель назад разыскал Деяч, случайно запомнив оговорку Фрейзера насчёт того, что ему бы не помешал кто-то, сведущий в этикете и стиле, привычном аристократии Империума. В прошлом служивший какому-то благородному семейству на Дракулу, что в субсекторе Гефсимания, Деминг влачил жалкое существование серва, подрабатывая на одном из орбитальных мануфакторумов Мезоа за еду и место в ночлежке. Обычная судьба для беженцев, число которых в этой войне исчислялось миллиардами.
Его проверили со всех сторон, оценили и признали вполне удовлетворительным вариантом. Демингу предложили место на корабле, стабильное питание и привычную работу, потребовав в обмен лишь чёткого выполнения своих обязанностей, как камердинера. Отказываться старик не стал. Для традиционного уклада Имперского Флота наличие слуг у капитана тоже не было чем-то из ряда вон. В зависимости от сектора менялись лишь названия: денщик, лакей, служитель, стюард...
Иметь слугу, заодно принявшего на себя обязанности секретаря, оказалось неожиданно удобно. Фрейзер начал высыпаться, перестал глотать стимуляторы пачками, а в сутках даже появились лишние час-два для досуга. Пока, правда, это время тратилось на изучение особенностей этикета и поведения в различных щекотливых ситуациях. Николас не рассчитывал 'сойти за своего' среди высшего общества, но подготовиться к неизбежным выходам в свет был обязан. Тем более, что после смерти Вентурини этот вопрос встал достаточно остро.
Не обращаться же к Мартену дю Белле за советом, какие запонки лучше будут смотреться с эполетами коммодора, право слово?!
Казалось бы, совершенно несущественный и даже глупый вопрос, в нынешней-то ситуации. Двенадцатый Чёрный Крестовый поход был в самом разгаре, Готический сектор, охваченный тисками варп-шторма, утопал в крови. Бои шли на десятках планет ежедневно. Миллиарды гвардейцев, солдат СПО и простых ополченцев, захлёбываясь в окопной грязи и погибая на улицах пылающих городов, сражались с еретиками, предателями, ксеносами и другими ужасами мрачной Галактики сорок первого тысячелетия. А где-то в далёких штабах лощёные офицеры в накрахмаленных мундирах принимали решения, судьбоносные для целых звёздных систем...
— Каждому свой путь, — негромко произнёс Фрейзер, рассматривая своё отражение в забрале фехтовальной маски. — И у каждого свой ад и небеса.
С поверхности ультрапрочного материала, отполированного до стеклянного блеска, на него смотрел тёмноволосый мужчина неопределённого возраста с бледным, покрытым мелкими шрамами лицом. Коротко стриженные виски припорошила седина. Как сказал хирургеон, стресс и психостимуляторы негативно повлияли на выработку меланина. Под глазами всё ещё чернели ставшие привычными круги — вернейший признак хронического недосыпа. С другой стороны, исчезли любые намёки на недобритую в спешке щетину, волосы были строго уложены назад, а мрачный фатализм во взгляде сменился чем-то новым...
— Определённо, прогресс, — хмыкнул Николас и одел маску на голову.
Пока коммодор предавался размышлениям, Деминг уже закончил крепить защитные элементы к поддоспешнику. Фрейзер повёл руками вверх и вниз, проверяя, как сидят лёгкие тренировочные наручи, постучал костяшками пальцев по наплечнику, слегка нагнулся, с удовлетворением обнаружив, что нигде не давило и не поджимало.
— Спасибо, Деминг, всё в порядке, — обратился Николас к ждущему этих слов камердинеру.
— Благодарю, господин, — слуга вновь с достоинством поклонился и отступил на шаг. — Удачи Вам в поединке.
Николас лишь прохладно кивнул. Подождав, пока за слугой опустится переборка, он направился к тренировочному залу, скрытому за тонкими дверями из натурального дерева — настоящая роскошь по нынешним временам.
— М-да, когда-нибудь я узнаю, то ли он меня подначивает, то ли просто надеется подбодрить, — Фрейзер вздохнул.
Ближайший час будет наполнен пóтом, болью и, иногда, мстительным удовлетворением...
* * *
Ланге уже ждал коммодора в центре круглого помещения. Высокая гуманоидная фигура, облачённая в полный тренировочный комплект защиты, со стороны напоминала недвижимого голема или слишком детализированную статую. Пару раз Николас задавался кощунственным вопросом: уж не засыпал ли господин комиссар в ожидании дражайшего начальства? Несколько дней назад он даже решил проверить свою догадку.
Стоило подумать об этом, как рёбра прострелило фантомной болью. Организм явно сообщал своему хозяину, что лично он крайне против таких 'проверок'. Пускай современная имперская медицина, доступная Фрейзеру, устраняла синяки, растяжения и даже трещины в костях за считанные минуты, чувствовать удовольствие от всего этого набора повреждений мог только отъявленный мазохист.
Или какой-нибудь начинающий поклонник Слаанеш, да...
Николас не считал себя ни первым, ни, тем более, вторым, поэтому отбросил кощунственные мысли и зашагал прямиком к стойке с оружием. Стараниями Ланге, здесь скопился внушительный арсенал различного смертоубийственного барахла.
Трюмные ножи, которые изготавливались общинами пустотников из дрянного металла, соседствовали с абордажными глефами, грубые орочьи рубила лежали напротив востроянских сабель, а венчал коллекцию массивный цепной топор. Разглядев на последнем характерные руны клана Кхим, Фрейзер лишь меланхолично подумал, что Фраара в ближайшее время стоит потрясти на наличие крайне дорогой и нелегальной контрабанды. Иначе прижимистый скват никогда не отдал бы 'свою прелесть' комиссару.
— Адам, напомните мне при случае, что я обещал выделить площадь под организацию музея боевой славы, — громко произнёс Николас, выбирая привычный абордажный палаш из длинноклинкового многообразия. — В конце концов, прятать Вашу коллекцию от экипажа — настоящее преступление.
— Думаю, будет не слишком удобно каждый день переносить всё это через весь корабль, — отмер Ланге.
— Предложите эту обязанность залётчикам и провинившимся мичманам, — продолжал светскую беседу Фрейзер.
Крутанув палаш в руке, он быстро выполнил мулине и удовлетворённо кивнул сам себе. Пожалуй, стоило взять ещё и кортик.
— У Вас кончились наказания для младших офицеров?
— Драить гальюны эти стервецы уже наловчились, а направление на дежурные вахты воспринимают чуть ли не с радостью! — Николас махнул рукой, показывая, что всего лишь шутит. — Особенно некоторые из любителей крайне токсичной фауны...
— Я обдумаю Ваше предложение, господин коммодор.
Несмотря на то, что он знал Ланге уже почти год, Фрейзер до сих пор иногда терялся, не понимая, когда комиссар изволит шутить, а когда говорит серьёзно.
— Адам, мы же договорились! — С укором произнёс офицер, выходя в центр зала.
— Да, — в голосе Ланге слышалось обречённое принятие. — Приношу свои извинения... Николас.
Капитан спрятал усмешку за забралом шлема. Он мог признаться сам себе, что иногда подначивать комиссара было забавно. К тому же, с таким 'довеском' непременные проигрыши в тренировочных поединках воспринимались куда легче. И не столь болезненно для самооценки, да.
— Начнём? — предложил Фрейзер, напоследок удостоверившись, что защитное одеяние не стесняет движений.
— Пожалуй, — спокойный голос Адама был полон обманчивого миролюбия. — Работаем в полный контакт?
— Не сегодня, увы. Через шесть часов я должен быть на борту 'Графа Тенир', поэтому все кости нужны мне в целости, — Николас постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее.
— Жаль, — ничуть не расстроился комиссар. — Но хватит разговоров... Третья позиция, господин капитан. Действуйте!
Сейчас перед Фрейзером стоял другой, непривычный Ланге. Исчезло обманчиво-эфемерное умиротворение, безмятежность сменилась холодной невозмутимостью, из-за маски хладнокровия выглянул цепкий, колючий взгляд опытного бойца. Уверенный, отдохнувший и полностью готовый к схватке, Адам сейчас находился на пике формы. И, понятное дело, собирался с лихвой воспользоваться этим.
Не то чтобы Николас не знал этого...
Его оппонент уже встал в стойку, отдав Фрейзеру право начать поединок. 'Глупец', он же 'Дурак'. Меч — странная помесь лонгсворда и палаша с очень длинным фальшлезвием — опущен вниз, располагаясь между ногами, и почти касается бронепалубы слабой частью клинка.
Просто опущен... Просто вниз...
Казалось, ещё мгновение, и он под собственным весом ткнётся в деревянное покрытие пола. Фрейзер знал, что это зеркальное отражение стойки 'День', на своём опыте поняв — дурак не тот, кто так стоит, а тот, кто на это ведется.
— Amor et veritas — gladium meum! — Салют, пусть даже фиглярский, исполнен, с формальностями покончено. Теперь можно было начинать поединок.
Николас предпочёл стандартную наружную защиту, называемую также терцией. Он отвёл назад левую руку, сжимающую кортик прямым хватом, и встал к комиссару полубоком, чтобы минимизировать свой силуэт. Главное — не замешкаться при движении.
Он атаковал аккуратно, не наседая, но прощупывая оборону Ланге. Тонкое остриё абордажного палаша целилось в левую щёку. Впрочем, Николас не увлекался. Дистанция между поединщиками не давала особого пространства для ошибок.
Адам резко шагнул вперёд, зацепил клинок палаша гардой своего меча и отступил, видя, что Фрейзер тотчас же переместился во внутреннюю защиту.
— Хм-м-м, — одобрительно прогудел Ланге, начиная контратаку.
За прошедшие недели поединщики смогли — немного, в случае Фрейзера, и полностью, если говорить об Адаме — изучить сильные и слабые стороны оппонента. Такой подход сразу перевёл учебные бои из разряда коротких, болезненных сшибок в неторопливое прощупывание обороны соперника.
Нет-нет, не надо думать, будто бы Николас в одночасье сравнялся во владении клинком с комиссаром. На стороне Адама была отличная школа боевого фехтования, поставленная лучшими наставниками Схол Прогениум, огромный опыт практического применения холодного оружия, а также хорошая физическая форма. Когда-то он сам признался, что в дружеских поединках с Радуловичем выигрывает семь боёв из десяти...
Николас отвечал ему быстрыми атаками по кистям рук, ускользанием и резкими контратаками, ударами в лицо, пах и шею. Благо, защитные костюмы предохраняли своих владельцев от излишне опасных повреждений. Тонкие, лёгкие и необычайно прочные материалы великолепно рассеивали кинетическую энергию даже самых, казалось, сокрушительных ударов. С уколами было несколько сложнее, однако здесь свою роль играло тренировочное оружие, по массе и подвижности соответствующее боевым аналогам, но выполненное из простых сплавов и не прошедшее полную закалку. В общем, оптимальная защита уязвимых зон открывала поединщикам широчайший простор для различных... хм, нетрадиционных подходов.
Фрейзер и Ланге могли по десять секунд кружить по залу, ни разу не скрестив клинки, но обменявшись двумя-тремя осторожными ударами, закончившимися ничем. А потом комиссар начинал быструю, почти неудержимую атаку, и правильный поединок превращался в грязную, некрасивую драку, где начиналось старое-доброе ультранасилие с туманным результатом. Нельзя было сосредоточиться на каком-то отдельном аспекте — в реальном бою это путь к поражению, а значит — к смерти.
Как раз в этом, на взгляд Николаса, и заключался смысл таких поединков. Годы назад, ещё будучи простым мичманом, он не раз видел, как признанные мастера фехтования глупо погибали на клинках орков, еретиков или пиратов, банально забыв, что здесь — кровавая абордажная схватка всех со всеми, а не дуэльные площадки цивилизованных миров. Их сметали толпой, расстреливали издалека, забрасывали гранатами и жгли огнемётами, а в крайнем случае просто заваливали трупами. Такой подход работал...
— Отвлекаетесь, — прокомментировал Ланге, когда очередной рубящий удар Фрейзера, направленный комиссару в левый бок, ушёл гораздо выше, чем должен был.
Дельное замечание, жаль, что Николас это уже понял. Он попытался выполнить ускользание, резко перенеся вес на левую ногу и отдёрнув назад правую, но не успел. Адам воспользовался оплошностью противника, и его клинок ударил Николаса во внутреннюю часть бедра.
— Blya! — выплюнул тот на выдохе, чувствуя, как острая, спазмирующая боль охватывает конечность.
— Перерыв? — Адам прекратил атаку и взглянул на капитана с толикой озабоченности.
— Ещё чего! Продолжаем!
Это была не настолько пустая бравада, сколь холодный расчёт. Фрейзер понимал, исходя из своего опыта и предзнания, что рано или поздно на месте Ланге окажется противник, который сделает всё, чтобы не просто победить Николаса, нет. Когда-нибудь ему придётся взять в руки клинок и драться насмерть с теми, от кого ждать пощады — безумная наивность. А значит, нужно было учиться терпеть и превозмогать...
Тяжесть в уставших руках, ноющую боль в бедре, потерявшую чувствительность ногу. В конце-концов, даже струйки пота, скапливающиеся на лице и льющиеся вниз по вискам!
Реальный бой фехтовальщиков, равных с точки зрения техники, обычно сводится к поединку выносливости, если его не удалось завершить удачными атаками в самом начале. Здесь побеждает тот, кто выдохнется чуть позже или окажется терпеливее, чем противник. Усталость и неизбежные лёгкие порезы не убивают, но выматывают, отвлекают и действуют на нервы. А это, в свою очередь, ведёт к глупым фатальным ошибкам.
Фрейзер чувствовал, что уже через пару минут неоспоримое преимущество окажется на стороне Ланге. Это ставило его перед простым выводом: поединок надо было заканчивать прямо сейчас, желательно — ничьёй. На победу Николас не рассчитывал.
Хотя, если попробовать...
— Как считаете, стоит ли проводить совместное награждение личного состава? Или лучше ограничиться индивидуальной выдачей призовых? — коварно осведомился Фрейзер и добавил: — Чисто гипотетически, конечно же.
— Хм, — Ланге остановил атаку и шагнул назад. — Если гипотетически, то я бы рекомендовал общее построение по вахтам. Можно будет сразу вручить не только деньги, но и провести награждение отличившихся! Такие события отлично сплачивают коллектив, не говоря уже про повышение морального духа... Но решать всё равно Вам, господин капитан!
Вопрос, на самом деле, был отнюдь не праздный. Агенты Торгового Флота на Мезоа как раз закончили подсчитывать, какую сумму из 'денег спасения' следовало выплатить экипажам космических кораблей, участвовавшим в сражении у Слейда, за возврат четырёх уцелевших 'Иерихонов'. Транспортники прибыли в цитадель Адептус Механикус полторы недели назад, сопровождаемые эскадроном 'Беллум'.
Если вольный торговец, капер на службе Империума или военный корабль отбивали захваченное противником торговое судно, то его владельцы имели право приоритетного выкупа собственности. Реализовывалось это следующим образом: оценщики изучали трофей, а затем отправляли в призовой суд так называемую 'сумму спасения' — одну восьмую от общей стоимости приза.
Торговый дом или коммерсант, желавший вернуть свой товар и корабль, должен был либо внести деньги в течение месяца, либо прислать доверенное лицо, чтобы полюбовно договориться с капитаном, захватившим судно. В противном случае приз шёл по графе 'трофеи' со всеми вытекающими последствиями. Если во взятии приза принимали непосредственное участие несколько кораблей, как это произошло на Слейде, то они также участвовали в дележе призовых.
— Конечно, — согласился с последним утверждением Фрейзер, заодно пользуясь выигранными секундами, чтобы отдышаться: — Но меня волнует другое. Если выплатить призовые сейчас, то на руках у наименее, кхм, принципиальной части моего экипажа появится очень внушительная сумма денег, причём без возможности быстро потратить их. Не мне Вам рассказывать, что в подулье убивают за меньшее...
— Сомневаюсь, что абордажная группа перережет сама себя из-за призовых, — в голосе Ланге мелькнул скепсис. — Недавно повышенный квартердек-мастер держит их в стальной хватке.
— Кстати об этом, насколько успешно, на Ваш взгляд, он разобрался с 'оппозицией'?
Комиссар явно понял, что его оппонент тянет время, но не спешил заканчивать беседу.
— Двадцать семь трупов, десять блаженных, которых милостиво отдали Механикус для сервиторизации, и почти восемь десятков личностей, ранее не учтённых ни в одном реестре 'Стража Бездны', — по памяти процитировал Ланге. — Полностью уничтожены все известные наркоплантации на девятой технической палубе, оборудование для производства тяжёлых психотропов передано Серводемиусу под опись.
— Я читал отчёт, комиссар, — Николас чуть махнул палашом в раздражении. — Что лично Вы думаете о новом командире абордажников после проведённой операции?
Адам задумался, в рассеянности покачивая клинком. Казалось бы, следовало атаковать прямо сейчас, когда он выглядел совершенно неготовым к продолжению поединка. Но Фрейзер на собственном опыте знал, что ничем хорошим такая атака не закончится...
— Жестокий, но не мясник. Решительный, наглый, иногда слишком увлекается, однако знает про этот свой недостаток, — наконец, заговорил комиссар. — В целом, адекватный и сообразительный. Ему не хватает опыта, но этот недостаток, как правило, с годами проходит.
— Дай Император, чтобы у всех нас были эти годы, — негромко пробормотал Фрейзер, но Ланге услышал.
— Всё в руках Его!
— Несомненно. Значит, считаете, проблем от них в ближайшее время не будет?
— Будут, — честно ответил Адам. — Но не столь глобальные, чтобы терять такую возможность из-за лишних опасений.
Да уж, 'глобальность' проблем с бывшими штрафниками пока ограничивалась лишь мелкими конфликтами, неизбежными в новом коллективе, а также взаимной неприязнью к оперативникам из службы безопасности станции. Третья абордажная рота так и вовсе учинила безобразную драку с силовиками прямо на входе в злачный квартал, отметелив бедняг до изумления, за что в полном составе загремела на гауптвахту. Слава Императору, обошлось без трупов...
— Продолжим?
— Да, давайте, — Фрейзер переместился в защитную стойку. — Оставляю Вам право атаковать.
Адам ничего не ответил, вместо этого решительно устремившись вперёд. Клинок меча, удерживаемого двуручным хватом, обрушился на подвешенную защиту Николаса из высокой позиции. Такие страшные, рубящие удары, идущие почти из-за головы, в древности могли прорубать или деформировать даже закрытые шлемы...
Длинный меч давал комиссару преимущество в дистанции и массе, но на стороне Фрейзера была манёвренность и скорость изменения векторов атаки.
— Если острие подано с внутренней стороны оружия, кисть должна принять позицию кварты, — процитировал один из трактатов Адам. — В этом случае щиток гарды будет в состоянии защитить от удара в темп или контрудара по руке. Точно так же, если острие подано снаружи, кисть должна быть в терции.
Капитан принял удар на эфес палаша и отступил назад, разрывая дистанцию. Ланге не отставал, без малейшей задержки преследуя Николаса и осыпая его защиту градом ударов. В атакующем порыве комиссар был страшен как раз своей неотвратимостью и идеальными переходами между стойками. Избитое авторами низкопробных романов выражение 'открылся при ударе' сейчас казалось Фрейзеру глупой насмешкой.
— Руки!
Окрики Ланге всегда звучали на мгновение позже, чем следовало. В этом был определённый смысл, ведь, кроме тренировки самоконтроля, боль от пропущенных ударов ещё и отличный мотиватор. 'Рабочая' треть клинка Адама ударила точно между плечевым щитком и наручем Николаса...
Только чтобы со звоном отскочить от прочного металла протеза!
Механическая кисть выпустила кортик и развернулась на сто восемьдесят градусов. Финт, противопоказанный любому обычному человеку, выбил Ланге из колеи, подарив капитану лишнее мгновение. Он тут же схватил лезвие меча и сжал ладонь, пока клинок не соскользнул с полимерного покрытия.
— Hùnzhàng! — Экспрессивно высказался Адам, когда попытка рывком освободить блокированное оружие провалилась.
Воспользовавшись задержкой комиссара, Фрейзер сам перешёл в наступление. Сократив дистанцию, он попытался реализовать преимущество своего палаша, незатейливо ткнув Ланге куда-то в район печени.
К чести Адама, он тотчас отреагировал, приняв удар на левый наруч и ещё больше сблизившись с Николасом. Отведя голову назад, комиссар резко ударил Фрейзера шлемом и пнул носком сапога в колено, выводя противника из равновесия. Перед глазами капитана помутилось, и он вынужден был разжать механическую кисть...
За что тут же и поплатился, когда ему в лоб словно кувалдой ударили.
Дезориентированный Николас шарахнулся назад, слепо отмахиваясь палашом. Не видя противника, он качнулся в сторону, потерял равновесие и с руганью полетел на пол, напоследок просклоняв мать комиссара на русском языке...
— Чем это Вы меня? — Спросил Фрейзер, когда перед глазами перестало двоиться, а голова уже не кружилась.
Адам, аккуратно переместивший дезориентированное начальство к стеночке, сидел рядом, придирчиво осматривая свой меч на предмет внешних повреждений. Комиссар был без шлема, на его бледном, покрытом зажившими язвочками лице застыло озабоченное выражение.
— Перехватил меч за клинок и ударил гардой.
Капитан с лёгким изумлением взглянул на оружие оппонента. Массивные дуги гарды шли под прямым углом к клинку, заканчиваясь небольшими конусовидными навершиями. Хороший удар этой штукой, наверное, пробил бы даже шлем гвардейской флак-брони.
— Так и убить можно было!
— Приношу свои извинения, слишком увлёкся, — Ланге, наконец, отложил меч. — Это был отличный трюк, Николас...
— Но с Вами он больше не сработает, да, — закатил глаза Фрейзер.
— Зато Вы получили стимул для дальнейшего совершенствования своего стиля, — Адам улыбался. — И не стоит впадать в уныние. В поединке с неподготовленным врагом такое... кхм, блокирование может дать решающее преимущество.
— Поберегите Ваше обаяние для сестры Клементины, — беззлобно фыркнул Николас, поднимаясь на ноги: — Кстати, она просила передать, что ожидает 'господина комиссара Ланге' в офицерском лазарете к шести склянкам после полудня. Не опаздывайте!
— Сказать мне об этом раньше Вы, конечно, не могли?!
— Думаю, таким образом я расквитался за сегодняшнее поражение, Адам.
— Фрейзер... Вам кто-нибудь говорил, что Вы — язва?
— Доводилось. Но ведь опаздываете, Адам!
* * *
'Граф Тенир' встретил командующего оперативно-тактической группой охранения 'Денеб' тихим свистом фильтро-вентиляционных установок и мощным порывом ветра в лицо. Фрейзер к внезапным сквознякам оказался не готов, едва успев подхватить сорванную с головы фуражку.
— Что у вас тут, во имя Императора, происходит?! — громче, чем привык, обратился Николас к встречающему.
— Проводим учения по борьбе за живучесть, — с невозмутимым выражением лица заявил тот и представился: — Старший помощник Оддвин Бьёрнстад, к Вашим услугам, господин коммодор. Ваша охрана?
Отделение востроянцев, выгрузившееся из 'Аквилы' Фрейзера, замерло вокруг шаттла красно-чёрными истуканами. Парадные шлемы поблёскивали медной гравировкой в тусклом освещении ангара. Реакторы фрегата, стоящего у 'причальной стенки', если такое понятие вообще было применимо к высокой орбите Мезоа, работали на трети от максимальной мощности.
— Останутся здесь, — отмахнулся Николас. — Не думаю, что сегодня мне грозит что-то, кроме этиловой интоксикации.
— Как скажете, — Оддвин безуспешно пытался сдержать непрошенную ухмылку. — Прошу следовать за мной.
— Что ж, ведите, — милостиво разрешил Николас, сделав вид, что не заметил. — Капитан 'Хищника' уже здесь?
— Их сиятельство прибыли около часа назад, сэр.
— Отлично, просто отлично...
Ревуны вдруг выдали характерное 'три длинных-один короткий', а плафоны аварийного освещения замигали последовательностью красных, жёлтых и белых вспышек. Рука Фрейзера рефлекторно дёрнулась к поясу, где висела герметичная кислородная маска — обязательный атрибут любого здравомыслящего пустотоплавателя. Позади синхронно активировались магнитные ботинки востроянцев, тоже отреагировавших на сигнал об аварийной разгерметизации.
— Да уж, poprosil на свою голову, — едва слышно пробормотал Фрейзер.
— Вы что-то сказали, сэр? — Кажется, Бьёрнстад пытался слегка поддеть Николаса.
— Мысли вслух, не более...
Откровенно говоря, коммодор не планировал широко афишировать свой визит, и на то было сразу несколько причин. Во-первых, первое личное посещение одного из кораблей, пока свежесозданная мини-эскадра стояла на базе, затянулось бы на полдня, минимум. Торжественное построение дежурной вахты, почётный караул у трапа шаттла, оркестр, тщетно пытающийся не фальшивить, а затем инспекция боевых постов, ненужные вопросы для проформы, такие же ответы и прочий традиционный официоз...
Нет, такого Фрейзеру и даром не надо было. Если Николас и понял что-то за прошедшие годы, так это одну простую истину: отвлекать профессиональных подчинённых от работы — вредить самому себе.
Во-вторых, коммодор прилетел на 'Граф Тенир' с вполне конкретными целями, для выполнения которых лишняя шумиха совсем не требовалась. Пересуды среди младших офицеров — тех ещё любителей посплетничать, повышенное внимание со стороны падкой на слухи и домыслы прислуги, возможно, даже интерес от флотской контрразведки, которой по профессии полагалось слушать, что происходит за закрытыми дверями кают-компаний...
Всё станет гораздо проще, если о его визите будут знать только те, кого это напрямую касалось.
За размышлениями время летело незаметно, вот Фрейзер уже входил в типовой шлюз перед капитанской каютой фрегата. Совершенно универсальное абсолютно для всех космических кораблей Империума помещение оказалось ярко освещено. Стены покрывали декоративные панели из прозрачного кварца, на которые проецировались репродукции величайших космических баталий в истории Империума. Николас узнал 'Битву при Плутоне', которую через мгновение сменила панорама 'Гончие и добыча' из цикла 'Завоеваний Коронидских глубин'.
Звено тяжёлых эсминцев типа 'Разор' в синевато-серых и бронзовых цветах 507-го штурмового дивизиона — соединения Армады Империалис, закреплённого за 63-м Экспедиционным флотом Воителя Хоруса — словно живое рвалось к Гефсимании сквозь заградительный огонь многочисленных мониторов планетарной обороны. Вытянутые, хищные корпуса кораблей-предателей неслись вперёд. Из пусковых шахт уже стартовали торпеды с термоядерными боеголовками, но имперские перехватчики не успевали сбить их, завязнув над плоскостью эклиптики в собачьей свалке с 'Ксифонами'. Следом величественно скользил лидер охоты — 'Икона', линейный крейсер типа 'Затмение' в тёмных сине-зелёных цветах легиона Сынов Хоруса. Бледно-жёлтые лучи вырывались из погонных лэнсов, обрушиваясь на защитные платформы лоялистов.
Неизвестный автор столь точно передал динамику жуткого в своей красоте прорыва отступников, словно был там, на одном из атакующих кораблей.
— Удивительно, — пробормотал Фрейзер, тщательно рассматривая объёмное изображение: — Такая детализация...
— Небольшое развлечение капитана в свободное от служебных обязанностей время, — решил поделиться с Николасом Бьёрнстад.
— Занятно, — проронил коммодор.
Картина подняла целый пласт воспоминаний из далёкого прошлого, теперь кажущегося зыбким и нереальным. Голову Фрейзера пронзила короткая вспышка мигрени. Ассоциативные цепочки связали образы панорамы с обрывками прочитанного и услышанного. Он вспомнил. И то, что выплыло из глубин его памяти, совсем не понравилось Николасу...
— Сэр? — смущённо прервал размышления коммодора Бьёрнстад.
— Да, конечно, — отвлёкся Фрейзер. — Не будем заставлять капитанов ждать.
Старший помощник 'Графа Тенир' предпочёл мудро проигнорировать иронию последней фразы и отточенными движениями выбил на рунической клавиатуре гостевой код доступа. Когитатор разразился одобрительным писком и усиленные броневые переборки с противоударным подбоем без единого звука уехали в потолок.
— ...и можете ли Вы себе представить, mon ami, всю прелесть этого маленького конфуза? Ах, Изеулт, если я о чём-то и жалею...
Кажется, дю Белле как раз вспоминал молодость.
— Господа офицеры, — Фрейзер с уверенной улыбкой вошёл в каюту капитана фрегата. — Рад видеть вас в добром здравии и бодром расположении духа.
Не очень большое помещение, выполненное в стиле, отдалённо напоминающем классицизм, утопало в уютном полумраке. Массивная подвесная люстра навевала воспоминания о дворянских усадьбах, а лепнина и декоративные колонны из светлого мрамора добавляли каюте строгости.
— О, господин коммодор, моё почтение! — приветствовал его сеньор дю Белле, блаженно развалившись в мягком кресле. — Excusez-moi за наглость, но вставать не буду. Протезы разнылись, увы-с.
— Мартен, — с укором произнёс хозяин не только этой каюты, но и всего корабля, выйдя из-за ширмы в торце помещения с бокалом в руках, а затем обратился к Фрейзеру: — Мои извинения, сэр.
— Не стоит и, прошу, без чинов, Рэндольф, — отмахнулся Николас и шагнул к соседнему креслу. — Я здесь с сугубо неофициальным визитом.
— За это надо выпить! — Провозгласил уже слегка захмелевший Мартен. — И возражения не принимаются, non non!
Старший помощник незаметной тенью покинул каюту, и Фрейзер с интересом взглянул на невысокий столик перед собой. Там уже стоял открытый штоф литра на полтора, в котором двигалась, не останавливаясь ни на миг, темно-янтарная жидкость. Вроде бы в такой самопомешивающейся таре хранили убойный куэганский бренди, в нормальных бутылках склонный разделяться на фракции за пару месяцев. Фрейзер познал данную истину на собственном опыте, когда заполучил в винный погребок бутылочку этого алкоголя, довольно редкого за пределами Готического сектора.
— Обязательно, — согласился коммодор, — Но для начала стоит закончить с делами.
— Зачем портить такой прекрасный день какой-то канцелярией? — искренне недоумевал чуть перебравший дю Белле. — И нет, не переубеждайте! Я знаю, что сделать его ещё лучше не сможет никто и ничто, кроме, быть может, самого Императора!
— У Вас определённо приподнятое настроение, — покосился на Скрева Николас. — Не поделитесь его мотивом?
Тот лишь устало вздохнул и чуть пожал плечами, словно говоря, что ничего не может поделать с незваными посетителями. На его узком, без единой морщинки лице раздражённо дёргались пышные усы, диссонирующие с уставной причёской 'номер три', по Уставу положенной кадетам и мичманам.
— Ох, мой papa, мир его праху, наконец, официально предстал перед Золотым Троном, — экспрессивно взмахнул руками Мартен, умудрившись не расплескать ни грамма бренди из своего бокала. — Поверьте, сей момент — один из лучших в моей жизни, пусть Вам может сперва показаться иначе.
— Не понимаю, — фыркнул Рэндольф. — В конце концов, ты всегда тепло отзывался об отце и искренне сожалел о его болезни.
— Papa, конечно, жаль, — ничуть не смутился дю Белле, — но я знал, что ему осталось недолго ещё тогда, когда получил под командование 'Хищника Морры'. А сейчас, благодаря копии завещания, мне не нужно разрываться между долгом службы и верностью семье.
— Мои соболезнования...
— Не стоит, — беззаботно улыбнулся невысокий мужчина. — Тётушка Розин прекрасно справится с ролью регентессы при юном наследнике де Ланже, де Вандом, де Ла-Эрбодьер, де Монтиньи, дю Буше, де Гранмулен, д'Эстувиль и прочее. Мы искренне простились с домашними ещё во время la parade на Агриппе в двадцать пятом году, понимая, что нам вряд ли суждено вновь увидеться. О, Изеулт, очей моих отрада...
Мартен замолчал, с грустью уставившись в декоративный иллюминатор — разумный компромисс между чувством прекрасного и атавизмом, ослабляющим конструкцию бронекорпуса. На лице барона мелькнули тени, разом продемонстрировавшие возраст этого, уже не молодого, в общем-то, мужчины. Он печально вздохнул, погружённый в неосуществимые, но желанные грёзы.
Фрейзер понял, что тему нужно менять прямо сейчас.
— Если мне не изменяет память, это был тот самый смотр, на котором высочайшая свита Архимагоса Сентима чудесным образом выпала за борт при посещении 'Магнификат Годефроя'?
— Да-да, Вы совершенно правы, — оживился Мартен. — Помню, адмирал Пэррол, сохрани Император его душу, устроил всей эскадре отличную головомойку.
— Соглашусь, Дурной Старикан всегда щедр в наказаниях, — поёжился Фрейзер.
— Сталкивались?
— Начинал службу на 'Глубине ярости' под его командованием, — улыбнулся Николас.
— Да, хорошее было время, — неожиданно кивнул в такт своим мыслям Скрев.
Не то, чтобы у прославленного лорд-капитана, упорно отказывавшегося от эполетов коммодора и перескочившего сразу в контр-адмиралы, было лишнее время на разговоры с каким-то безродным кадетом, но Фрейзер сохранил о том периоде своей юности лишь самые лучшие воспоминания. За исключением абордажной схватки с орочьим кирдык-крузером над Тессалоном, в результате которой ему отрубили левую руку по локоть...
Рэндольф выставил на стол ещё один кубкообразный бокал и разлил куэганский бренди. Янтарная жидкость тут же начала исходить едва видимым паром, поэтому Фрейзер решительно подхватил чашу.
— За славное прошлое! — Провозгласил коммодор, и подчинённые ответили ему одобрительным гулом.
Среди офицеров Имперского Флота в Готическом секторе бренди традиционно пили охлаждённым до пятнадцати градусов по стандартной шкале, не смешивая его ни с какими добавками. Закусками пренебрегали, вместо этого чётко выдерживая норму. Иногда могли охладить напиток ещё больше, получая так называемое 'дыхание Лашаттау' в честь одного из добывающих миров сектора.
— А Вас каким ветром занесло в Скарус? — Осведомился Фрейзер у Скрева после того, как в полной мере оценил букет и аромат.
— Был переведён из Форсарра, это в Темпестусе, — чуть поморщился капитан 'Графа'. — Тёмные эльдар.
— У Рэндольфа давняя личная вражда с этими ксеносами, — охотно начал рассказывать дю Белле. — Dans les grandes lignes, всё было так...
— Мартен, — голос Скрева едва отличался от его обычной интонации, но этого хватило, чтобы дю Белле вдруг смутился и замолчал.
Определённо, эти двое слишком давно знали друг друга.
— Служил на 'Следопыте Иридонии', разведывательный шлюп класса 'Гадюка', — говорил Рэндольф короткими, рублёными фразами: — В поясе Эджворта, система Зидони, обнаружили бедственный гимнариум от транспортника-хартиста. На запросы они не отвечали, поэтому капитан решил послать к ним на борт призовую партию...
Скрев замолчал, устремив тяжёлый взгляд куда-то в угол каюты. Его лицо скривилось в гримасе ненависти, верхняя губа приподнялась, обнажая металлические зубы, а усы воинственно топорщились.
— На малых рейдерах не хватает людей, чтобы покрыть все необходимые должности. Я был старшим канониром, но в тот день возглавил абордажную группу. Когда мы проникли на борт, стало понятно, что корабль уже захвачен, а вторженцы и не думают уходить. Капитан 'Следопыта' испугался, что где-то в рядом прячется судно ксеносской мрази и сбежал, — в голосе всегда спокойного, почти безэмоционального офицера кипела ярость: — Ублюдки решили поиграть с нами. Они убивали мои людей по одному, наслаждаясь болью и ужасом, творили столь изощрённые казни, что даже у старых боцманов кровь в жилах стыла...
— Как Вы выжили? — Спросил Фрейзер, изучая остатки бренди на дне своего бокала, чтобы не смотреть в глаза Рэндольфу.
— Исключительно чудом и милостью Императора, — усмехнулся Скрев в ответ. — К Зидони как раз прибыл фрегат Странствующих Десантников, привлечённый зовом о помощи с транспорта. Ангелов Смерти был едва ли десяток, но они пошли на абордаж и уничтожили вчетверо больший отряд ксеносов... А до этого твари убили почти три сотни отличных парней, с которыми я прослужил пять лет.
В каюте снова воцарилось тяжёлое — хоть ножом режь — молчание. Каждый из офицеров думал о своём: Мартен непроизвольно дёргал щекой, устремив бессмысленный взгляд в стену, Рэндольф снова закрылся в раковине скупой отстранённости, вновь переживая один из худших моментов в своей жизни, а Николас...
Перед глазами Фрейзера проносились картины его-не-его жизни, начиная с полуголодного детства на Агриппе, когда поесть удавалось хорошо если два раза в день, продолжая учёбой в академии и заканчивая службой на различных кораблях Имперского Флота. Рутинные приборки, вахты, стажировки на различных боевых постах, бои и смерть.
Десятки, сотни, в конце концов тысячи смертей вокруг!
Здесь и сейчас та, другая жизнь на Древней Терре, воспоминания о которой постепенно затирались под тяжестью суровой реальности, казалась чем-то эфемерным, мечтательным и невозможным...
В тишине разлили по второй и выпили молча, не чокаясь. Как-то сама собой здесь сложилась хрупкая атмосфера единения и понимания, которую никто не хотел разрушать. Впрочем, надолго растянуть молчание не вышло.
— Что ж, господа, — первым очнулся от тяжких дум дю Белле, — беседа зашла явно не туда, поэтому нам стоит кардинально сменить тему!
— Удивите меня, — выдавил улыбку Николас, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.
— Обсуждать выпивку и погоду в такой ситуации — моветон, поэтому предлагаю поговорить о дамах! Как известно, cherchez la femme, pardieu! Cherchez la femme!
— Избавь нас с коммодором от своих непонятных фразочек, — буркнул Рэндольф. — И, к слову, мне кажется, что ты опять промахнулся с мотивом.
— Ну надо же! — Притворно изумился Мартен. — Не ты ли заявлял, что Лорд-Адмирал сам подаёт пример подчинённым?
— Вот только не забывай о контексте! Если Рейвенсбург таскает на своём флагмане гарем из пятидесяти наложниц, то это исключительно его личное дело, к которому ни ты, ни я не имеем ни малейшего отношения.
— Тьфу! Вот всегда так...
— Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу общества. Я не вижу в сплетнях ни первого, ни второго.
— C'est la vie, мой друг.
Фрейзер следил за пикировкой, чувствуя, как его губы непроизвольно растягиваются в умиротворённой улыбке. Дю Белле и Скрева действительно можно было назвать если не друзьями, то добрыми приятелями. То непринуждённое спокойствие и открытость, с которой они говорили, означали лишь одно — возможный конфликт исчерпан. Офицеры были готовы открыто работать с Николасом в одной команде и не чурались того, кто оказался их командиром.
Как раз это и было главной целью сегодняшнего визита коммодора на 'Граф Тенир', и сейчас он мог с уверенностью сказать, что у него получилось. Оставалось лишь развить и закрепить успех, а значит — продемонстрировать взаимное доверие.
— Господа, — привлёк он всеобщее внимание, слегка повысив тон. — Давайте на время оставим вашу беседу. Тем более, нам есть, что обсудить кроме Рейвенсбурга и его, кхм, предпочтений.
— Я весь внимание, сэр, — полуофициально откликнулся дю Белле, вырываясь из жаркого спора о достоинствах и изъянах личных адъютанток Лорд-Адмирала.
Рэндольф ограничился сосредоточенным кивком, неестественно выпрямившись в своём кресле. Кажется, он был даже благодарен Фрейзеру за спасение из словесной пикировки, но Николас мог ошибаться.
— Итак, — прочистил горло коммодор, — вы уже знаете, что через неделю в Офицерском собрании здесь, на Мезоа, состоится награждение непричастных и наказание невиновных. Буквально вчера адмирал Санкара прислал циркуляр, в котором написано, что руководство оперативно-тактической группы сопровождения 'Денеб' должно присутствовать там в полном составе. И в этом кроется небольшая проблема...
— Не хотите мозолить глаза начальству? — Не совсем правильно понял Фрейзера барон.
— В том числе, — кивнул Николас. — Как правило, от таких общих собраний потом сплошные проблемы, но пытаться переубедить адмирала я не буду. Проблема в другом.
Фрейзер достал из кармана кителя миниатюрный голопроектор и положил его на столик, тремя движениями активировав устройство. Над полем битвы с зелёным змием возникло небольшое — примерно пятьдесят на двадцать на десять сантиметров — объёмное изображение космического корабля.
— Итак, перед вами эскортный авианосец 'Память Белатиса', один из двух кораблей этого типа, в настоящий момент переоборудованных на верфях Халемнетской базы Имперского Флота. Ну и, с недавних пор, это судно зачислено в состав нашего соединения.
— Вот это 'красавец'! — с сарказмом высказался дю Белле.
— Выглядит, конечно, уродски, — подтвердил мнение товарища Рэндольф.
— Знаете, я, пожалуй, соглашусь...
Когда-то это был обычный войсковой транспортник, построенный на базе торгового судна класса 'Бродяга'. Один из сотен тысяч номерных трудяг, на которых держалась вся логистика и снабжение военной машины Империума Человечества.
В нём не было ничего необычного или примечательного — два километра в длину, четыреста метров в ширину, с массой в восемь мегатонн, медленный, слабо бронированный и лишённый даже намёков на вооружение, этот корабль мог взять на борт восемнадцать тысяч человек, а затем доставить их туда, куда необходимо. Надёжный, крепкий, вместительный...
Транспортник!
Но никак не боевой корабль.
Сейчас он выглядел совсем иначе. Трюмные палубы заменили ангарами для МЛА, по три взлётно-посадочных фермы на борт. Носовую оконечность усилили дополнительным бронированием, а капитанский мостик утопили в корпус. Над верхней палубой теперь высилась единственная башня с лёгкой макро-орудийной турелью, тогда как на скосах ангарных отсеков разместились турели ПКО.
— Скорость у него, конечно, ни к chert'у, а вооружение и того хуже, — вздохнул Николас, — но зато во внутренних ангарах можно разместить три эскадрильи 'Фурий' и одну — 'Звездных Ястребов', если впихнуть их по-максимуму.
— Отказаться от такого подарка, как я понимаю, не выйдет? — С тоской поинтересовался дю Белле.
— Увы, — развёл руками Фрейзер. — Адмирал Санкара аргументировал этот 'подарок' тем, что при сопровождении конвоев нам в любом случае придётся тащиться со скоростью самого медленного корабля в ордере. Этому 'Бродяге' даже специально перебрали движки, чтобы он как можно меньше замедлял эскадру...
В помещении вновь установилась напряжённая тишина. Вот только на этот раз капитаны обдумывали общую тактику взаимодействия с эрзац-авианосцем и примирялись с мыслью о том, что в составе эскадры окажется изначально небоевой корабль.
Между прочим, отнюдь не маловажный вопрос.
Переоборудованные из гражданских судов боевые корабли отличались капризным характером, склонностью к поломкам в самый неподходящий момент, а также скверной особенностью разваливаться после первых же залпов. Ни первое, ни второе, ни третье категорически не нравилось никому из собравшихся в капитанской каюте 'Графа Тенир'.
— Это ведь не все проблемы, верно? — Заподозрил что-то дю Белле.
— Да, к несчастью. Но не волнуйтесь, остальное решаемо, — попытался изобразить вымученный оптимизм Николас.
Судя по скептическим взглядам, получилось не очень хорошо.
— Тактики в штабе как всегда что-то напутали со снабжением, поэтому личный состав авиагруппы нашего нового 'приобретения' уже прибыл на Мезоа, — рассказал Фрейзер. — Проблема в том, что их будущее место службы медленно и печально ползёт к точке Мандевилля в системе Халемнет, не имея на борту штатного навигатора.
— Они не могут отправить эту посудину в составе конвоя? — Озадаченно спросил Рэндольф.
— Могут, но только через месяц, когда нашей полубоевой группы здесь уже не будет. К слову, за капитана там, мягко говоря, крайне неопытный лейтенант.
— Putain de bordel de merde!
— Понимаю Вашу реакцию, Мартен, но если они угробятся в варпе ещё до того, как прибудут на Мезоа, Санкара устроит всем нам тотальную прочистку гальюнов. В общем, кому-то придётся прыгнуть к Халемнету, проконтролировать, что на 'Памяти Белатиса' успешно рассчитали маршрут автоматического прыжка, а затем конвоировать их сюда.
Из-за долгого разговора начало сушить горло, поэтому Фрейзер прервался, залпом допив оставшийся в бокале бренди. Выдохнул, зажмурившись от обжигающего ощущения, прокатившегося по слизистой, и поправил немного смявшийся китель.
— А 'Страж Бездны' всё ещё занят ремонтом двигателей, поэтому выполнение задачи ложится на наши с Рэндольфом плечи, — печально резюмировал дю Белле. — Эх, прощайте, милые дамы...
— Не драматизируй. Ты уже шесть лет не в состоянии произвести никакого впечатления на этих самых дам, — фыркнул Скрев и обратился к Николасу: — Сколько у нас времени на выполнение боевой задачи, господин коммодор?
— Очень желательно, чтобы вы вернулись к приёму в Офицерском собрании. Судя по последним сводкам от Навис Нобилите, прямой маршрут к Халемнету в ближайшие дни будет стабилен, но с этим варп-штормом ни в чём нельзя быть уверенным.
— Ясно, сэр. В таком случае, разрешите приступить к выполнению приказа?
— Разрешаю, но чуть позже. Во-первых, надо допить куэганское, а во-вторых, Мартен, не поделитесь подробностями этой Вашей... истории шестилетней давности?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
