We are the Imperial Navy! - Арка 2 "Нерушимые цитадели"

Вступление

Сорок первое тысячелетие...

Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — Повелитель Человечества и властелин мириадов планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии и ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.

Даже в своем нынешнем состоянии Император продолжает миссию, для которой появился на свет. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины.

У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов...

Готический сектор пылает, охваченный пожаром двенадцатого Черного Крестового похода. Десятки миров уже пали перед натиском неисчислимых армий Воителя Хаоса, в то время как сам Абаддон приводит в действие план, способный изменить судьбу Галактики.

Шесть нерушимых цитаделей дремлют во мраке космоса. Шесть таинственных Чернокаменных Крепостей, история которых покрыта пеплом тысячелетий. Пророчество Морианы изречено. Невероятной мощи древних сооружений только предстоит открыться, и Разоритель сделает всё, чтобы обладать этим оружием...

Цели определены.

Имперский Флот, направляемый лучшими умами Инквизиции, готов встретить удар Архиврага. Распри оставлены в прошлом, и семеро адмиралов сделают всё возможное, чтобы сохранить Готический сектор для Императора.

Злобные орки, ведомые лишь жаждой неудержимой бойни, не выбирают врагов. Банды зеленокожих налётчиков и корсаров готовы обрушиться на любого, кому не повезет оказаться рядом с ними.

Действия Абаддона привлекают внимание коварных эльдар, чьи цели в этой войне только предстоит выяснить. Пока они выжидают, полагаясь на нити Судьбы, чтобы в конце концов нанести хирургически точный удар.

В ледяной пустоте скрываются их тёмные собратья, явившиеся в Готический сектор ради наживы и кровопролития. Их стихия — анархия, их власть — кровавая резня, но кто-то несоизмеримо более древний уже начал свою охоту, в которой кабалам уготована участь жертв.

Фигуры расставлены.

Древний песок сыплется на шестерни величайшего замысла. Плоть верных защитников Империума замедляет жернова Вечной Войны. Кровь миллиардов разумных проливается во славу Темных Богов, чей злобный хохот не смолкает ни на мгновение.

Темнейший час наступает, и немногим удастся пережить тот удар, который обрушится на Готический сектор...

Пролог

144.М41

Сегментум Обскурус

Сектор Готик

Субсектор Порт-Моу

Столичный мир сектора

Высокие двери из настоящего дерева, отделанные золочением и бронзой, распахнулись, впуская в святая-святых штаба Боевого флота Готического сектора своего нынешнего хозяина.

— Господа офицеры! — немолодой черноволосый мужчина, правый глаз которого был заменен сложным оптическим имплантом, решительно кивнул, отвечая на приветствия многочисленных подчиненных.

Почти две сотни штабистов поспешили приветствовать того, чьё лицо было прекрасно знакомо обитателям всех цивилизованных миров Готического Сектора. Оно постоянно мелькало в пропагандистских передачах да сводках новостей, транслировавшихся по гражданским каналам с первого дня войны, и ни на миг не исчезало с агитационных плакатов.

Даже самый последний матрос и самый ничтожный раб на борту любого из сотен кораблей Имперского Военно-космического Флота, которыми командовал лорд-адмирал, знали его в лицо и без запинки назвали бы его должность, даже не видя его роскошной, усыпанной бриллиантами и расшитой золотом перевязи.

Миновав общее помещение Верховного Штаба, мужчина скрылся в собственном кабинете, предварительно кивнув личной охране. Запакованные в бронированные скафандры бойцы внутренней безопасности отсалютовали ему, а затем вскинули оружие на изготовку, недвусмысленно показывая, что исполнят приказ 'Никого не пропускать' самым надёжным способом.

А внутри кабинета тем временем началось совещание, способное во многом определить дальнейший ход Готической войны...

— В свете последних новостей, я попросил вас собраться здесь, чтобы совместно выработать меры противодействия замыслам и планам Архиврага, — негромко начал лорд-адмирал Корнелиус фон Рейвенсбург, занимая своё место во главе тактического стола.

Перед ним находились семеро высших офицеров, каждый из которых возглавлял силы Имперского Флота на различных театрах военных действий внутри Готического сектора. Некоторые, как, например, адмирал Моурндарк и вице-адмиралы Кобурн и Харума или молодой контр-адмирал Спайр, только недавно вернувшийся с передовой, присутствовали здесь лично, а другие — Дрейк, Санкара и Барух были представлены только голографическими изображениями.

Корнелиус знал, что техножрецам Фабрикатора Камбрия и Технопровидца Майорис Саблуса Ироники пришлось немало постараться, чтобы обеспечить чёткую и максимально защищенную связь с отдаленными частями Готического сектора. В каком-то роде Адептус Механикус сотворили подлинное чудо, но сейчас мысли лорд-адмирала были устремлены в ином направлении.

— Не буду скрывать, ситуация неприятная, но всё ещё не критическая, — Рейвенсбург чуть приподнял кончики губ, отметив, что подчиненные согласно кивают на это утверждение. — И хоть мы понесли тяжелые потери при внезапном ударе еретиков, на данный момент обстановка постепенно нормализуется.

Подчиняясь взмаху его руки, в центре стола вспыхнула громадная схема Готического Сектора, на которой тотчас же появились разнообразные пометки. Часть миров и звездных систем была охвачена багровыми или желтыми ореолами, тогда как остальные сияли зеленым. Дополнительные значки и пометки демонстрировали стратегическую ценность тех или иных планет, а тонкие нити путей снабжения выделялись голубыми линиями или же пунктиром.

— Первый удар еретиков обрушился на субсектора Орар и Гефсимания, — продолжил лорд-адмирал, — Флотилии пиратов Абаддона смогли нарушить пути снабжения в туманности Темного Грааля, а также перерезали маршрут Эребус — Дракулу — Энда — Гиле. Мы утратили контроль над этими пограничными агро-мирами, а также потеряли Мир Гила, Лемнос, Пикус, Блай и Д'Групу. Но своевременные контр-атаки и локальные операции позволили затормозить, а затем и сковать продвижение противника...

Корнелиус замолк на мгновение, в то время как отметки на карте пришли в движение. Условно 'южные' миры, тонкой нитью протянувшиеся по нижней границе Готического сектора, окрасились в алый. Одновременно с этим полыхнули желтым пунктиром обозначенные пути снабжения.

— В субсекторе Гефсимания Боевая Группа командора Ходжа совместно с несколькими рейдовыми группами и учебными кораблями продолжает удерживать ключевые планеты 'внутренней сферы'. Параллельно ведутся бои местного значения в мире-кузне Мпандекс и в богатой рудами системе Тоя-Тама. Также мы, по мере сил, стараемся оказывать помощь субсектору Орар. Однако удержание скопления Эциам — Делос — Наксос между Каналом Квинкрокса и Гефсиманией под большим вопросом.

— Я могу направить туда Боевую Группу 'Гиперион', — произнёс Моурндарк, внимательно изучая карту. — Четыре крейсера способны если не переломить ситуацию в нашу пользу, то как минимум прикрыть тылы командору Ходже.

— И сами останетесь только с личной эскадрой, да резервными кораблями, — не согласился лорд-адмирал, — Судьба коммодора Варуса и его последний бой в Платее — надежное доказательство того, что у еретиков достаточно кораблей, чтобы ударить вам в тыл.

— Перебросим из Бхейн-Морра сводную боевую группу командора Моранти, — присоединился к обсуждению вице-адмирал Харума, — Мы вполне сможем обороняться своими силами, а корабли Инквизиции прикроют Саввавен, Бригию и Лоак.

— У вас есть моё разрешение на это, — кивнул Рейвенсбург, в раздумьях проводя рукой по подбородку. — С Лорд-инквизитором Хорстом я поговорю самостоятельно.

Он отметил про себя, как посветлели от этой новости лица его подчиненных. Корнелиус не питал иллюзий относительно того, как старший офицерский состав Боевого Флота Сектора Готик относился к самой страшной и таинственной организации Империума. Слишком свежи были воспоминания о показательных чистках и репрессиях, случившихся за полтысячи лет до начала этой войны. Но рано или поздно вражда утихнет, ведь угроза двенадцатого Черного Крестового Похода была хорошей мотивацией для этого.

— Перейдем к Орару, господа, — Рейвенсбург парой жестов приблизил к себе изображение этого субсектора. — Здесь сложилась наиболее тяжёлая ситуация из всех. Флот вармастера Локи Ванамы, поддерживаемый эскадрой Гетра Садивиста, не только смог блокировать Боевую Группу Компела Баста в системе Наковальня-206, но и засыпал минами подходы к самому Орару. За это ему, правда, пришлось заплатить несколькими линейными кораблями, но теперь мы контролируем лишь пять звездных систем из двенадцати, до войны располагавшихся в субсекторе. Ранее предполагалось использовать для прорыва формирующуюся эскадру контр-адмирала Спайра, однако придётся сосредоточиться на прикрытии других миров.

В конечном итоге, теперь надо было деблокировать самого командора вместе с его кораблями, а затем ещё и разбираться с минными постановками еретиков. Корнелиус мудро умолчал о том, что Компел Баст действовал по его прямому приказу, когда пытался прорвать блокаду Орара. Гораздо проще было спихнуть вину на исполнителя, чем подставляться самому. Рейвенсбург на тот момент всё ещё не был осведомлен о конечной цели флотов Разорителя, и не смог правильно реагировать на угрозу.

— Это как-то связано с расследованиями Хорста?..

— Не сейчас! — Прервал Харуну Корнелиус.

— Прошу извинить, — смешался вице-адмирал, замолкая.

Рейвенсбург лишь вздохнул. При всех своих достоинствах этот его подчиненный был прост и прям, словно лазган. Вряд ли бы он сумел занять свой нынешний пост в иной ситуации, но гибель адмирала Хаасера в самом начале войны смешала все карты, заодно выдвинув Харуну в число высших офицеров Готического сектора.

— Баст не слишком обрадуется таким известиям, — осторожно заметил Кобурн.

— Компел умён и понимает, что наши силы скованы угрозой в... Ином месте, — поморщился Корнелиус, — К тому же от него не требуется ничего сверх того, что он выполнял последние полгода.

Реальность была проста. Ванама не рискнёт атаковать Орар, имея в тылу полноценное боевое соединения Имперского Флота. Гетра Садивист, известный своей самоуверенностью и презрением к имперским офицерам, мог бы провернуть что-то подобное, но Компел смог доказать еретикам, что с ним стоило считаться. В то же время вармастер не станет атаковать Баста в Наковальне-206, опасаясь минных полей и стационарных оборонительных систем. По сути здесь оформился классический цугцванг, как в регициде. Любое действие той или иной стороны могло привести только к ухудшению обстановки.

— Что на данный момент происходит в Лисадесе?

— Полагаю, я могу ответить на этот вопрос, — встал вице-адмирал Кобурн, — Обстановка сейчас относительно нормализовалась. Восстание на Бладене подавлено быстро и жестоко благодаря помощи от Канониссы Агны, а подчиненные мне силы смогли отразить атаки на Севиор и Винделекс. Параллельно с этим Имперская Гвардия продолжает зачистку Аримаспии и Корлины. Однако на коммуникациях в районе Скагеррака и Тарантиса активизировались эльдарские корсары.

— Вы пытались противодействовать им? — Это уже походило на какое-то проклятье. Не говоря уже о пиратах, ренегатах и громадном флоте еретиков, в секторе вольготно действовали орки, а теперь ещё и эльдары.

— Они предпочитают атаковать транспортные конвои из засад и быстро отступать, едва обнаружив наши боевые группы. А ксенотех позволяет ушастым без труда отрываться от преследования.

— Используйте легкие крейсера и принцип загонной охоты, — покровительственно заметил Харуна.

— Боюсь, что это невозможно, — Кобурн искривил лицо, став похожим на сморщенный лимон.

— Уж не потому ли, что вы умудрились потерять девять легких крейсеров из одиннадцати, переданных под ваше командование? И, если не ошибаюсь, сразу шесть кораблей пополнили флоты Хаоса в секторе...

Казалось, что Кобурн, и так пребывавший в не лучшем расположении духа, сейчас не выдержит и вскипит.

— Я не просил спихивать в Лисадес одиннадцать экспериментальных легких крейсеров! И уж точно нет моей вины в том, что из-за ошибки Администратума они теперь принадлежат к паттерну 'Ренегат'. Как будто Вы ожидали чего-то иного от кораблей, само название класса которых призывает к предательству?!

— Нужно будет заняться этим, но на данный момент это далеко не самая важная из наших проблем, — вмешался адмирал Санкара. — Абаддон до сих пор словно выжидает чего-то вместе с Черным Флотом. Я начинаю подозревать худшее...

— Удар по Порт-Моу обречен на провал до тех пор, пока функционируют оборонительные лэнс-батареи, — качнул головой Корнелиус, — Разоритель не может не знать об этом, равно как и о том, что именно здесь сосредоточены линейные силы Боевого Флота Готического сектора.

— Пока что мы отступили из Вальпургиса и потеряли Акр. Непростая ситуация сложилась в цивилизованном мире Брец, но здешние СПО вполне неплохо справляются с восставшими, — доложил Спайр, который провел последние полгода, занимаясь прикрытием окраинных миров. — Тем не менее, контроль над Летой и Килиманом IV сохранён, а флот Хейнриха Бейла, противостоявший нам в Порт-Моу, только за последний месяц потерял в боях два крейсера и семь эскортных кораблей.

— Вам удалось определить какие из судов предателей нашли свою гибель в этих сражениях? — спросил Барух.

— 'Излишний' и 'Череп Смерти', сэр. Второй — крейсер класса 'Резня', отличился во время атаки на доки Странивара в начале войны, когда погиб адмирал Хаассен.

Это было действительно хорошее известие. То вероломное нападение стоило сектору единственного линкора класса 'Оберон', а также нескольких крейсеров. И это не говоря уже о том, что крупнейшая ремонтная база в субсекторе Бейн-Морр оказалась выведена из строя на полтора года.

— Обстановка в Кластере Циклопа также внушает некоторый оптимизм, — продолжил Корнелиус, проигнорировав недовольный взгляд вице-адмирала Баруха. — Еретикам удалось захватить лишь Платею, когда погиб коммодор Варус, и на этом их успехи закончились.

— Но даже сейчас нам не хватает кораблей для прикрытия окраинных миров, — голограмма Санкары ожесточённо потёрла висок. — Банды зеленокожих расплодились настолько, что угрожают даже Танету и Денерейру! А последний, напомню, снабжает продовольствием именно Мезоа.

— Вам ли жаловаться? — С наигранным недоумением фыркнул недолюбливавший своего более молодого коллегу Моундарк. — В Кластер Циклопа стянуты силы, которых с лихвой хватило бы не только для зачистки Лисадеса, но и для контрудара в Ораре.

— О, я бы с радостью обменялся с вами объектом прикрытия, — саркастически усмехнулся Санкара. — Но боюсь, что Фабрикатор Камбрий не поймёт, если мой флот покинет субсектор ради удовлетворения ваших пожеланий.

— Механикус давно преувеличивали ту угрозу, которой подвергается их любимый мир-кузня. Неудивительно, что...

— Вы забываетесь! — Повысил тон Санкара, обрывая коллегу. — Напоминаю вам, Полный Адмирал Моундарк, что именно верфи Мезоа сейчас занимаются ремонтом и производством новых космических кораблей, не говоря уже о снаряжении и бронетехнике для Имперской Гвардии! Потеря этого мира-кузни моментально поставит нас на грань поражения в этой войне, потому что Мпандекс, производящий аналогичный перечень вооружения, уже сейчас подвергается частым налётам эскадр предателей.

Моундрак ничего не ответил, но взгляд, который он отправил своему коллеге, был лишен какого-либо дружелюбия или понимания.

— У нас есть Виндалекс и Локитар... — заметил Харума.

— Вот только первый — небольшой анклав Адептус Механикус, созданный менее ста лет назад, а про то, что происходит во второй системе, доподлинно неизвестно никому, кроме самого Камбрия. — Отрезал до того молчавший Барух.

— Это не объясняет, почему большая часть кораблей на данный момент сосредоточена на прикрытии системы Ребо.

— Данная информация...

— Господа, — прервал спорщиков Корнелиус, — Не стоит торопиться и говорить необдуманные вещи. Это может привести к определенного рода неприятностям. И давайте лучше обсудим, какие корабли в скором будущем вернутся в строй после ремонта. Адмирал Дрейк, вам слово.

— Слушаюсь, — кивнул тот, — силами вверенной мне Халементской базы флота, мы заканчиваем переоборудование двух транспортных кораблей в эскортные авианосцы, и уже расконсервировали один конвойный крейсер, три фрегата и семь эсминцев...

Пока Дрейк докладывал о том старье, которое каким-то чудом до сих пор могло летать, лорд-адмирал погрузился в размышления. Он не боялся пропустить нечто важное, потому как доклад о восстанавливаемых кораблях был получен ещё неделю назад, вместе с каким-то наставлением внушительных размеров. Последнее нёсло на себе мандат Инквизиции, а в предисловии лично Хорст настоятельно рекомендовал проводить ремонтные работы, руководствуясь именно этим документом. Впрочем, Корнелиус не собирался вникать в это.

Рейвенсбург сознательно предпочитал избирать на таких совещаниях роль третейского судьи. Подчиненные ему адмиралы были не слишком опытны или искушёны в тех политических играх, которые вертелись около высшего руководства Готического сектора. Но в то же время нельзя было просто приказать им заткнуться и прекратить размолвку, потому что это могло вызвать ответную реакцию.

Лорд-адмирал про себя поморщился. Адмиралы напоминали ему пауков, посаженных в одну банку и готовых если не сожрать один-другого, то как минимум отбросить назад. Проблема была в том, что лавировать между спорщиками и направлять их деятельность в конструктивное русло приходилось именно Рейвенсбургу. Иногда он сильно жалел о том, что на высокие посты в Империуме выдвигались столь темпераментные и непреклонные личности как тот же Моундарк. Куда проще было бы командовать кем-то вроде недалёкого Харуны или поглощенного в первую очередь войной Баруха.

Вот только далеко не всегда победа в сражении означала победу в войне. И если тот же Барух или Кобурн были способны принести Рейвенсбургу эту победу, то вот воспользоваться её плодами без помощи Санкары, Моундрака или на первый взгляд неприметного Дрейка было, — Корнелиус сам это признавал, — совершенно невозможно.

Взгляд лорд-адмирала скользнул правее, на молчавшего почти всё время Спайра. Мужчина внимательно наблюдал за немного унявшейся перепалкой, явно делая для себя какие-то выводы. Рейвенсбург мог только догадываться о мыслях контр-адмирала, но он был совершенно уверен в том, что тот однозначно использует услышанное в своих целях. Иначе и быть не могло...

На лице Корнелиуса не дрогнул ни один мускул. Лорд-адмирал был слишком стар, опытен и искушён в подковерной борьбе, чтобы показывать свои истинные чувства кому бы то ни было.

— Что ж, господа, я выслушал различные точки зрения и благодарен вам за это, — фальшивая полуулыбка привычно оказалась натянута на лицо, когда он по очереди обводил взглядом подчиненных, собравшихся здесь. — Однако всё это было лишь предисловием. Благодаря усилиям наших коллег из Инквизиции, теперь мы можем с высокой долей вероятности определить конечную цель Разорителя. Скажу больше, уже начата работа над стратегическим планом противодействия двенадцатому Черному Крестовому Походу.

На несколько мгновений в помещении установилась тишина, позволив Корнелиусу насладиться недоумением, возникшим на лицах некоторых адмиралов.

— Прошу простить, но разве до этого мы действовали без какого-либо плана, сэр? — прямо спросил Харуна, очень точно озвучив то, о чём думали все, собравшиеся здесь.

— Почему же? — Тонко улыбнулся Рейвенсбург. — Отнюдь! Но уровень взаимодействия между субсекторами оставлял желать много большего.

Он вновь посмотрел на подчиненных, и на этот раз его улыбка стала жёсткой.

— Время, когда каждый действовал только в своих интересах, прошло, — Корнелиус чеканил слова, будто забивал гвозди в крышку гроба. — Или мы объединим усилия для победы, или проиграем. Третьего не дано. Старые распри и споры приведут лишь к поражению. Если вы не согласны, скажите это сейчас!

Адмиралы переглянулись между собой. Рейвенсбург видел, как Дрейк, Санкара и Барух обменялись понимающими взглядами. Это не стало для него неожиданностью. Лорд-адмирал знал, что эта тройка очень быстро научилась работать сообща. Он заметил, как вице-адмиралы Кобурн и Харуна покосились на Моундарка, получив в ответ утвердительный кивок.

Что ж, теперь можно было быть уверенным в том, что второй по старшинству военачальник в Готическом секторе не станет перетягивать власть на себя. При всех своих недостатках Моундарк всегда держал слово. Контр-адмирал Спайр просто склонил голову.

— Раз противников этого не нашлось, предлагаю перейти к обсуждению плана, — вновь взял слово Корнелиус фон Рейвенсбург. — Мои штабисты дали ему кодовое название 'Crux vexillum'...

Это совещание за закрытыми дверьми кабинета лорд-адмирала продлилось ещё три часа. Итогом его стала разработка глобального замысла, способного изменить не только ход войны в Готическом Секторе, но и, возможно, решить судьбу всего Империума Человечества.

Глава 1

— До завершения варп-перехода три... два... один. Есть переход!

Лейтенант Уилкинсон немного нервничал, но докладывал бойко и чётко. Коммодор Фрейзер покосился на старшего помощника и подавил желание улыбнуться, с ностальгией вспомнив годы благодатной юности, когда молодой и полный амбиций мичман впервые ступил на палубу ещё 'Хранителя Оберона'. Будущее виделось исключительно в розовом цвете, а все проблемы казались чем-то незначительным и решённым...

Тогда над головой ещё не нависало знание грядущего, Абаддон и его армии мнились исключительно далёкими от Готического сектора, а сам Николас пока что не чувствовал пронизывающих взглядов самой страшной организации Империума Человечества.

По громадному корпусу четырёхкилометрового крейсера пробежали едва ощутимые, но уже ставшие привычными вибрации. Протяжный гул плазменных двигателей изменил тональность. Казалось, сам корабль испытывал облегчение от того, что путешествие через варп наконец завершилось, а уж многотысячный экипаж конвойного крейсера класса 'Защитник' и вовсе тихо ликовал.

— Закрытие варп-разлома подтверждаю, — проскрипел со своего рабочего места Тектрий. — Точка назначения достигнута за девятнадцать дней, семнадцать часов, двадцать три минуты и сорок секунд по внутрикорабельному времени.

— 'Хищник Морры' и 'Граф Тенир' покинули варп?

— Мартен дю Белле рапортует о завершении перехода, но Рэндольф Скрев задерживается, сэр.

— Неплохо, — расслабленно кивнул Фрейзер. — Пост астрокоррекции, определите наши пространственные координаты.

Боевая рубка космического корабля отдаленно напоминала разворошенный муравейник. Монотонно докладывали сервиторы, спокойно переговаривались офицеры, а над всем этим звучали трели бинарного, на котором обменивались данными техножрецы. В действиях экипажа не чувствовалось предбоевого напряжения, волнения или тревоги. Наоборот, в воздухе витали флюиды воодушевления и тщательно сдерживаемой радости.

— Сэр, 'Граф Тенир' докладывает о прибытии.

— Отлично. Старший помощник, передайте мою благодарность штурманскому составу и Навигаторам кораблей соединения.

'Дошли!'

Осознание этой простой, но такой желанной и, варп побери, успокаивающей мысли охватило всех, начиная с распоследнего босяка-контрабордажника, выбиравшегося из карцера только чтобы получить свою порцию плетей или старшинских зуботычин, и заканчивая мрачным и нелюдимым комиссаром, которого на 'Страже Бездны' уважали, но побаивались, вспоминая первые месяцы совместной службы.

Впрочем, прямо сейчас Адам Ланге вольготно расположился в собственном кресле, не забывая при этом контролировать происходящее, но благоразумно не вмешиваясь в работу профессиональных пустотоплавателей. Комиссар снял давно опостылевшую маску противогаза и теперь нервировал свеженазначенных мичманов, периодически глухо покашливая в черную кожаную перчатку.

— Тридцать четыре пустотные единицы до передовых минных полей, — доложили наконец Фрейзеру, когда сканеры корабля перестали мерцать помехами.

— Перешлите местным Силам Обороны Системы наши идентификационные гимнариумы, пока Механикус не переполошились, — Николас углубил соединение с тактическим когитатором, быстро отдавая дополнительные указания. — Здешние комендоры знамениты тем, что вначале стреляют, а потом спрашивают, в кого.

— Печальный опыт, сэр? — негромко поинтересовался Ланге.

— Скорее, последствия кое-чьей недоработки, — туманно ответил коммодор и, видя недоумение комиссара, пояснил: — В начале войны небольшая рейдовая группа хаоситов внезапно атаковала передовые укрепления Мезоа. Не то, чтобы они успели нанести какой-то существенный вред, но им удалось сбежать совершенно безнаказанными, расстреляв конвой с Нумитора буквально в получасе лёта от мира-кузни.

— Полагаю, Механикус это не понравилось...

— Более чем, — Николас дернул щекой, — Несколько десятков офицеров из Сил Обороны Системы отправились на сервиторизацию, орбитальные укрепления, видевшие ещё Архипредателя, были спешно расконсервированы, а фабрикатор Камбрий, не в обиду ему будет сказано, закатил настоящую истерику адмиралу Санкаре, требуя обеспечить безопасность Мезоа любой ценой. Теперь они готовы палить по любому неидентифицированному астероиду, а корабли флота не выходят из-под прикрытия минных полей.

Кажется, Ланге не понимал, что в этом плохого. К чести господина комиссара, Николас и сам далеко не сразу осознал все последствия принятого 'наверху' решения. Теперь надо было как-то объяснить Адаму подоплёку событий, в которых и сам Фрейзер разбирался не слишком хорошо.

— Если вкратце, — пришёл на помощь Николасу Деяч, также присутствовавший на мостике, — то адмирал оказался скован по рукам и ногам весьма несвоевременным пожеланием Адептус Механикус. Всё это время защита остальных миров субсектора была возложена на плечи местных планетарных губернаторов и конвойные группы.

Начальник службы безопасности широко и заразительно зевнул в кулак, а затем потер костяшками пальцев красные от недосыпа глаза.

— Всё ещё разбираетесь с нашими 'трофеями'? — Понимающе осведомился Фрейзер.

— Именно, — голос Августина был полон уныния и вселенской печали, — Не могу сказать, что так уж недоволен этим, но возникающие в процессе дознания трудности наваливаются на моих подчиненных с утроенной силой.

— Молчат?

— Скорее наоборот, — вымученно улыбнулся Деяч, — там иногда такие подробности...

— Вы ведь не трогали самого Лотту?

— Как вы и приказывали, сэр. Ограничились несколькими старшими офицерами и взятым в плен помощником. Сам фигурант лежит в медикаментозной коме под надзором Серводемиуса.

— Славно, — задумчиво кивнул Фрейзер, неторопливо сжимая и разжимая искусственные пальцы левой руки. — Оставим нашим 'друзьям' возможность первыми покопаться в голове предводителя пиратов... Сколько вам ещё с ними возиться, кстати?

— Думаю, не меньше недели в таком же ритме, сэр.

Заставлять подчиненных и дальше работать в авральном режиме было просто контрпродуктивно! Николас обдумал запланированные на ближайшее время мероприятия, прикинув, что немедленное присутствие Деяча пока что не требовалось, а затем сбросил одному из сервиторов нужное указание. Через пару секунд механический помощник приблизился к капитанскому трону, передав в руки Фрейзеру одуряюще пахнущий свежими чернилами пергамент.

— Как только поставим крейсер в док, получите пять дней на отдых моральный и физический, — коммодор, не отключаясь от тактического когитатора, составил электронный вариант документа и завизировал его цифровой подписью: — И пока не отдохнёте, я запрещаю вам дальше 'потрошить' захваченных еретиков. Самое необходимое мы уже выяснили, теперь можно не торопиться.

— Пять это много... — запротестовал было Деяч, явно не рассчитывавший на такой подарок.

— В самый раз, — припечатал Фрейзер, а затем развернулся к Ланге: — Комиссар, я надеюсь, что вы проследите за надлежащим исполнением моего приказа.

— Приложу все возможные усилия, сэр, — Адам не улыбался, но достаточно было посмотреть в глаза 'самому мрачному человеку крейсера', как за глаза называли Ланге некоторые мичманы, чтобы увидеть там веселье. — Комиссар обязан следить не только за безопасностью корабля, но и за порядком на борту, включая самочувствие экипажа.

— Вот и проследите, — кивнул Николас, мудро умолчав о том, что дополнительное предписание для самого Ланге было составлено вот уже три дня, и для его вступления в силу требовалась только печать из Комиссариата, которую Фрейзер планировал раздобыть по прибытии на Мезоа.

Насчёт остального экипажа сомневаться не приходилось. Господин Навигатор, как гласило досье на Арвалия Цедда, предпочитал в небоевой обстановке предаваться вскармливанию некоторых человеческих пороков. Ну, а если по-простому, то желчный мутант явно свалит развлекаться и кутить в той части мира-кузни, которая отводилась для проживания обычных людей. Мешать Навигатору в этом никто не собирался.

Во-первых, Цедд обладал необходимым опытом и навыками, очень точно и своевременно проводя корабль к точке назначения, а потому дергать его ещё и на базе было бы как минимум неблагодарно. Во-вторых, сам Аврелий мог бы неадекватно отреагировать на подобные запреты, а желание портить отношения с персоной, от которой зависело выживание сорокатысячного экипажа, у Фрейзера отсутствовало. И наконец, в-третьих, Николасу банально не хотелось снова пересекаться с этим... существом.

Радулович тоже был отнюдь не монахом-отшельником, чтобы безвылазно сидеть на борту корабля в то время, как его подчиненные будут развлекаться в портовых барах и борделях. И если вы думаете, что востроянец в бою — это страшно, то вы просто не видели востроянца в увольнении. Фрейзер, сказать по правде, сам этого не видел, но что-то подобное подозревал, успев оценить подсознательное сходство обитателей Вострои с их генетическими предками.

Среди иных внутрикорабельных социальных групп и фракций наибольшие опасения у господина коммодора вызывали контрабордажники со Слейда. Набранные из числа бывших заключенных головорезы пока что вели себя относительно тихо, предпочитая решать возникающие конфликты через выборных представителей или же вовсе не вынося проблем за пределы своих коллективов. Николаса вполне устраивала такая схема, чего нельзя было сказать о том же Ланге, который уже работал с новым пополнением. Вроде бы пока что обходилось без стрельбы...

Сам же Николас уже получил совершенно неофициальное приглашение на посиделки в компании остальных капитанов сводной оперативно-тактической группы, и отнюдь не собирался отказываться от общения с вероятными подчиненными. Фрейзер вполне здраво предполагал, что никто не станет дробить подразделение, одержавшее победу над многократно превосходящими силами противника. Тем более что после потери конвоя PQ-17-J-23 что 'Хищник Морры', что 'Граф Тенир' временно оказывались не у дел.

В этих обстоятельствах скорейшее установление неформальных контактов как с Мартеном дю Белле, так и с Рэндольфом Скревом, заняло одну из верхних строчек в виртуальном списке дел первой важности. Сразу после постановки 'Стража Бездны' на ремонт, организации снабжения и общения с агентами вездесущей и бдительной Инквизиции. Приятного во всём этом было мало, но коммодор надеялся что на этот раз его не засунут в карцер на две недели.

Николас сам удивился тому образчику канцелярита, которым обозвал банальную, пусть и весьма культурную попойку. Установление неформальных контактов, надо же...

Пока часть сознания Фрейзера была погружена в размышления о досуге многочисленных подчиненных, другая часть, так и не отключенная от тактического когитатора, продолжала отдавать приказы, сыпать указаниями и принимать доклады от различных постов. Экипаж корабля, наконец превратившийся из разнородной толпы людей в нечто, более-менее похожее на отлаженный и во многом самодостаточный организм, теперь требовал всё меньше внимания своего 'мозга', роль которого выполняли старшие офицеры крейсера.

А учитывая то, куда 'Страж Бездны' прибыл для ремонта и получения дальнейших приказов, не было ничего удивительного в почти моментальном подтверждении статуса и фракционной принадлежности судна. Активировавшиеся было оборонительные платформы, до того державшие корабль на прицеле, деактивировались, перейдя в режим наблюдения, в то время как откуда-то с поверхности Мезоа прибыл зашифрованный информационный пакет. Изучение не заняло много времени, и штурманы уже приступили к прокладыванию курса среди стационарных минных полей, опоясывавших цитадель Механикус.

* * *

Находясь в конфронтации с другими крепостями Адептус Механикус, мир-кузница Мезоа был исключительно воинственным и бескомпромиссным сторонником Имперского Кредо. Его верность Империуму и Человечеству была доказана сотни раз, наиболее известным образом проявившись во время темных событий Ереси Хоруса.

Тогда, почти десять тысячелетий назад, изолированный, отрезанный и блокированный флотами Легионов-Предателей, этот мир-кузня не просто сопротивлялся вражескому вторжению во время Мезоанской кампании. В те мрачные времена он одержал победу как над флотом самого Магистра Войны, так и над силами своего давнего соперника — мира-кузницы М'Пендекс.

Трижды еретики обрушивались на нерушимые орбитальные укрепления Мезоа, и трижды отступали с позором, потеряв на подступах к планете десятки только лишь крупных кораблей.

Кровавые штурмы сменялись годами бесконечных осад, проводимых Четвертым Легионом Предателей по всем правилам военного искусства. В то время как флот Железных Воинов неудержимо продавливал орбитальные бастионы, рейдовые группы Двадцатого наносили удары по инфраструктуре. Атакам подвергались склады готовой продукции, оранжереи, автоматические фермы, гидропонные комплексы и мануфакторумы, в то время как альфа-легионеры стремились посеять хаос и страх в сердцах верных служителей Омниссии. Даже высочайшее положение в иерархии Механикус не спасало от хирургически-точных ударов Астартес, и Пентархия Архимандритов несколько раз полностью изменила свой состав.

Уже давно покинув этот сектор пространства, сам Хорус попросил своих последователей наконец спуститься в мир-кузницу и уничтожить его. Планируя новый рывок к Солнечной системе, Луперкаль прекрасно понимал, что не может оставить за собой никаких слабостей, если хочет завоевать трон своего отца.

На самом деле, тот приказ был так широко распространен и услышан столь многими, что несколько иллюстрированных копий рукописи до сих пор существовали в большом Имперском архиве Терры. Просьба Хоруса была передана в крепость Великой Армады Империалис Порт-Моу, которая рано пала перед Магистром Войны. Инцидент с предательством, позже ставший весьма знаменитым, позволил Архипредателю заполучить себе идеальную стратегическую базу. Здесь флоты, верные Хорусу, пополнялись и ремонтировались, готовясь к следующему этапу галактической гражданской войны. Оставалось лишь сокрушить укрывшихся за бастионами мира-кузни лоялистов...

Десять тысяч лет назад еретикам не удалось это. Совместными усилиями Саламандр, Механикус и Рыцарского Дома Герметикон войска предателей были остановлены в зонах развёртывания, а затем и отброшены обратно на орбиту, в то время как заполучившие контроль над магнитными полями магосы направили саму природу против Архиврага.

Громадные сгустки раскалённой магмы и титанические каменные болиды обрушивались на отступающих еретиков подобно метеоритному дождю. Даже космические корабли на орбите Мезоа не избежали этой участи, и многие из судов Четвертого, Четырнадцатого и Двадцатого из Легионес Астартес безмолвными глыбами замерли над поверхностью непокорённого мира!

Мезоа и по сей день остается квинтэссенцией промышленного производства и военной мощи, сконцентрированной за сотнями орбитальных защитных платформ и оборонительных станций. Мир-кузница всё также продолжал выполнять древние клятвы, добровольно возложив на себя задачу по поставкам громадного перечня ресурсов в Порт-Моу, снабжая размещенные там линейные силы Боевого Флота Готического сектора всем необходимым, начиная с макро-орудий или снарядов к ним, и заканчивая адамантиевыми бронеплитами.

Кроме того, Архимандриты Пентархии внесли свой вклад в укрепление обороны Империума, добавив в арсеналы Имперского флота весьма оригинальную систему вооружения: гибридное лэнс-орудие паттерна Мезоа, которое жертвует дальностью стрельбы, увеличивая бронепробиваемость до совершенно фантастических величин. И это не говоря уже об элитных полках Отпрысков Темпестус — Лямбда-Львов, с гордостью несущих на своей броне древние символы, относящиеся к простейшему лингва-технис.

Теперь, почти через сотню веков, преемник Хоруса обратил свой взор на цитадель, не покорившуюся армиям его отца. Понимая, что прямой штурм Мезоа будет стоить ему слишком дорого, Абаддон избрал другой способ.

Разоритель решил удавить мир-кузню в кольце блокады, направив пиратские эскадры для перехвата конвоев, везущих продовольствие для осаждённого мира-кузни. Рейдовые группы хаосопоклонников не рисковали приближаться на дальность стрельбы оборонительных орудий, зато стремились нанести максимальный урон десяткам транспортных кораблей ежемесячно доставлявших в Мезоа продовольствие и ресурсы, необходимые Адептус Механикус для производства вооружения и боеприпасов.

* * *

— Вместо того, чтобы встречать противника на дальних подступах, Имперский Флот теперь вынужден пассивно сидеть в обороне, собственноручно отдав инициативу пиратам, хаоситам и ксеносам, — Фрейзер скривился, словно от зубной боли. — Как итог, окраинные миры частично блокированы, а некоторые, вроде той же Платеи, варп бы её побрал, и вовсе потеряны для нас.

— Но мир-кузня в любом случае должен получать необходимые ему ресурсы, — логично заметил Ланге, — а значит, система конвоев тут поставлена на высоте.

— Это так, — кивнул Николас, потирая иссечённую мелкими шрамами щёку: — Но с другой стороны, абсолютное большинство операций за пределами треугольника Мезоа — Литор — Нумитор возложено на плечи малых групп. Что, в свою очередь, означает продолжение нашей эпопеи на Слейде, только теперь уже в куда больших масштабах. Когда подкреплений нет и не будет, командование где-то далеко, а задача ставится по принципу 'умри, но сделай'.

— Обычный вторник Боевого Флота Готического сектора, сэр, — нервно хмыкнув, вставил свои пять копеек Уилкинсон.

— О, лейтенант, — переключился на подчинённого Николас, — нам всё же дали коридор?

— Да, сэр. Надеюсь, доберёмся до внутреннего кольца орбитальных доков примерно за полчаса, если не возникнет задержек...

— Они уже возникают, Джек. Местный 'трафик' слишком плотный. Никогда раньше такого не видел...

Проблема пришла откуда не ждали. Как и всякий мир-кузня, Мезоа буквально кишел мелкими внутрисистемными кораблями вроде малых — меньше километра в длину — буксиров и рудовозов, лихтеров и балкеров, а также прочей трудно идентифицируемой мелочи. Вникать в то, что прямо сейчас пролетало, а вернее 'проползало' по левому крамболу, Фрейзер не слишком хотел. Ну, а поскольку количество этих самых 'помех со всех сторон' убывать не собиралось, 'Стражу Бездны' пришлось медленно и печально тащиться к орбитальным докам на двадцати процентах мощности.

— Вот ведь трудоголики...

— Не могу не согласиться с вами, сэр. Надеюсь только, что задержек с ремонтом корабля не будет.

— Надежда умирает последней, Адам. И не спрашивайте меня, кто это сказал.

Авгуры дальнего обзора были отключены от греха подальше, чтобы не забивать когитаторы огромным количеством разнотипных малогабаритных целей. Все четверо штурманов корабля корпели над прокладкой курса, временно подключившись к тактическому когитатору. И если в иных условиях построение трёхмерной модели маршрута не являлось чем-то сложным, то здесь и сейчас требовалось учесть ещё и действия остальных участников 'космического движения'.

Фрейзер мысленно усмехнулся, чувствуя себя водителем нагруженного до предела КаМАЗ-а, движущегося в потоке со скоростью улитки. Причём от действий самого Николаса сейчас почти ничего не зависело.

Справа по курсу 'Стража Бездны' виднелась титаническая конструкция атмосферного дока то ли двадцатой, то ли уже тридцатой серии. Коммодор не слишком хорошо разбирался в типах внутрисистемных ремонтных сооружений, но его внимание привлекла не сама инсталляция, а кормовая часть громадного корабля, частично выпирающего в космос.

— Господа, прошу обратить внимание, — обратился Фрейзер к старшим офицерам вокруг, — линкор 'Царь Невский', паттерн 'Оберон'. Если мне не изменяет память, был потерян во время атаки на орбитальные доки Странивара в самом начале войны.

— Знаю ту историю, сэр, — кивнул Уилкинсон, последние полчаса занятый в работе капитанского мостика исключительно эпизодически. — На его борту погиб сам Полный Адмирал Хаассер. Я слышал, что он, увидев нечестивые торпеды еретиков, летевшие точно в орбитальную верфь, приказал своим корпусом закрыть орбитальную инсталляцию, сохранив миллионы рабочих и техножрецов!

— Что-то вроде этого, — кивнул Николас, про себя ещё раз отметив эффективность имперской пропаганды.

Будучи одним из внештатных агентов Инквизиции, коммодор в своё время ознакомился с реальным ходом событий в том сражении. Предыстория была как всегда неприятная, но в какой-то мере поучительная. Имевший некоторую слабость перед сладкими наливками Хаассер прибыл на борт линкора сразу после бала в офицерском собрании и, пребывая слегка 'под градусом', приказал немедленно преследовать отступающие рейдеры проклятого Буля Сирла, после чего закономерно нарвался на торпедный залп почти в упор.

В итоге Имперский Флот лишился одного из немногих боеспособных на тот момент линкоров, а отмеченный меткой Нургла еретик одержал одну из самых значимых побед в начальном периоде Готической войны.

Однако милость фортуны обманчива, и уже в прошлом году Сирл столкнулся над Гелией IV с эскадрой Империума, в состав которой входил прославленный крейсер 'Лорд Солар Махариус', под командованием пока что не слишком известного Леотена Семпера. Еретики потеряли крейсер, а также получили очень тяжелые повреждения и уползли зализывать раны.

— Не уверен, что Механикус успеют вернуть этот корабль в строй до конца войны, — произнёс лейтенант, рассматривая изображения громадных дюз линкора.

— Вернут, не сомневайтесь, — качнул головой Николас. — Как бы нам не хотелось обратного, но сейчас мы слишком далеки от победы, а здешние верфи и ремонтные доки известны своей производительностью.

— Вы считаете, что война продлится более пяти лет?!

— Я считаю, что в лучшем случае нас ожидает десятилетие сражений высокой интенсивности, — мрачно буркнул Фрейзер, заставив лейтенанта поперхнуться воздухом, а прислушивающегося к разговору Ланге удивленно вскинуть бровь.

Иногда в предзнании не было ничего хорошего. Особенно учитывая то, что Николас не мог объяснить источник столь шокирующих сведений. Насколько проще было бы просто сдать всю известную — хоть и весьма скупую — информацию тому же Хорсту, но личность Фрейзера не хотела умирать в застенках Инквизиции, а менее кардинальный исход Николас, будучи реалистом, не рассматривал.

— А вот это что за корабль? — вырвал коммодора из размышлений вопрос Ланге.

Николас бросил взгляд на ближайший из многочисленных экранов, всмотрелся в изображение, а затем скупо улыбнулся. Про этот корабль он мог рассказать многое, ведь когда-то ещё мичман Фрейзер, выпускник Флотской Академии Агриппы, перед высокой комиссией защитил доклад о действиях этого корабля в одном из конфликтов прошлого.

Он был прекрасен.

Он просто... был.

Хорошо защищённый нос и множество сверхмощных плазменных двигателей выдавали в нём продукт марсианских верфей, а огромный золочёный имперский орёл, венчавший носовую оконечность, делал этот корабль похожим на своего собрата — 'Императора'. Ещё одна особенность — вертикальный 'стабилизатор' между основными двигателями, несущий несколько дополнительных маневровых двигателей, бросалась в глаза далеко не сразу, напоминая класс 'Апокалипсис'.

Но достаточно было взглянуть на длинные ряды крупнокалиберных орудий, протянувшиеся вдоль всего борта корабля, как сомнений в паттерне этого судна не оставалось.

— Перед вами, Адам, подлинная квинтэссенция могущества Имперского Флота, — Николас и сам не заметил, как перешёл на лекторский тон: — А именно линкор класса 'Воздаяние', нареченный 'Кровавым ястребом'. На данный момент один из самых опасных кораблей линейного флота Готического сектора. Восемь с половиной километров первозданного гнева Императора, закованные в многометровый адамантиевый панцирь бронекорпуса. По три батареи тяжелых макро-плазменных орудий с каждого борта, одного залпа которых достаточно, чтобы разорвать легкий крейсер на куски! И это не говоря уже о восьмизарядном торпедном аппарате в носовой части...

— Кажется, вы восхищаетесь этим кораблём, — заметил Ланге.

— Да, пожалуй, — не стал отрицать Фрейзер. — Паттерн 'Воздаяние' — наиболее удачная по соотношению цены и эффективности модель, а скорость производства этих линкоров даже внушает некоторый оптимизм. Но я бы не стал менять 'Страж Бездны' на эту громадину. Скорость и манёвр зачастую более необходимы, чем пушки и броня.

— Думаю, некоторые из офицеров не согласились бы с вами, — довольно экспрессивно заметил Уилкинсон.

— Всякий корабль по своему прекрасен, — философски ответил Фрейзер. — Но моя душа принадлежит исключительно крейсерам...

Посмотришь на них снаружи — все строгое, неприступное, холодное, что-то даже зловещее. И кажется, что люди там всегда в синяках от постоянных ударов локтями и коленками о железные углы и выступы брони — острые, как лезвия топоров. Но попади внутрь, и тебя ласково охватит уютное тепло человеческого жилья, удивит обилие света, убаюкает почти музыкальное пение двигателей и элеваторов. Ты научишься засыпать под бойкую стукотню механизмов и тихое шипение систем вентиляции, чтобы потом, вернувшись на планету или космическую станцию, вскочить от внезапной тишины, ибо тишина крейсерам несвойственна...

Крейсера переняли свое название от слова давным-давно мёртвого языка Древней Терры — 'крейц', или же 'крест'. Сама суть этих кораблей заключена в названии класса, к которому они принадлежат. Их наипервейшая задача — перекрещивать курсами обширные космические пространства, выслеживая добычу и атакуя, защищая окраинные миры и проводя конвои, сражаясь в линейных баталиях и торжествуя на парадах да смотрах.

По сути дела, крейсера Империума — это стойкие труженики космической войны. Универсальные корабли, созданные для того, чтобы выполнять громадный перечень задач, поставленный Имперскому Флоту в начале сорок первого тысячелетия.

Фрейзер озадаченно сморгнул, выныривая из философских размышлений. Коммодор знал, что иногда слишком погружался в воспоминания, выпадая из реальности, но стремился не допускать подобного в боевой или близкой к таковой обстановке. Это было нехорошо, если не сказать плохо. Отсутствие концентрации на выполняемой задаче вело к ошибкам и, как следствие, к поражению.

Кроме того невозможность сосредоточиться была наименьшим из того, что требовалось Николасу перед неминуемой встречей с Инквизицией. В том, что Хорсту или присланным им агентам потребуется как можно скорее вызнать все подробности случившегося на Слейде, Фрейзер не сомневался ни на миг.

— Сэр, входящий вызов с корвета 'Бернард Ги'!

— Pomyani govno... Перешлите на тактический когитатор по закрытому каналу, — приказал Фрейзер, подавив тяжелый вздох.

Глава 2

Большие механические часы, скорее являвшиеся ещё одним средством психологического давления, чем данью традиции, громко и методично отсчитывали секунду за секундой. Резкие, словно удар плети, щелчки вгоняли в некое подобие транса.

Корвет Священной Имперской Инквизиции 'Бернард Ги', принадлежавший к не слишком распространённому паттерну 'Клеймор', обладал всем необходимым для скорейшего проведения следственных мероприятий.

Фрейзер меланхолично размышлял о том, что декораторы этого места явно стремились сделать всё возможное, чтобы впервые попавший сюда посетитель оказался выведен из зоны комфорта. Серые однотонные стены, свечение люминесцентных ламп, режущее глаза, да методичные движения маятника заставляли понервничать даже отъявленных психов. Гнетущая атмосфера дополнялась высокой человеческой фигурой, которая прямо сейчас подпирала спиной броневую переборку с внутренней стороны комнаты для допросов.

Инквизитор Хорст, очень 'вовремя' оказавшийся на Мезоа, прямо-таки воспылал жаждой немедленного общения с одним из своих полевых агентов. В итоге Фрейзер получил вежливую просьбу-приказ лично и немедленно доставить всю необходимую информацию сразу после того, как 'Страж Бездны' будет поставлен в док. Пришлось оставить 'на хозяйстве' старпома, впрочем, за всеми решениями Уилкинсона тщательно следили Деяч, Тектрий и Ланге, так что Николас не особо переживал насчёт корабля.

Адептус Механикус, видимо, были предупреждены о подоплёке событий, а потому не стали чинить никаких препятствий, работая очень быстро. Коммодор мысленно усмехнулся, вспоминая искреннее изумление, отразившееся на полумеханическом лице обычно скупого на эмоции Тектрия. Такой скорости работы от своих коллег старший техножрец сторожевого крейсера точно не ожидал.

В общем, Фрейзер прихватил с собой заранее написанный отчёт, присовокупив к нему официальный рапорт о боестолкновении с превосходящими силами еретиков. Последний документ вообще-то предназначался для адмирала Санкары, но Николас здраво рассудил, что Хорст не откажется ознакомиться с копией. Ну, а пока господин коммодор трясся в салоне служебной 'Аквилы', стиснутый с двух сторон востроянцами в парадной форме и остро сожалеющий о том, что не успел побриться, Тектрий должен был переслать на 'Бернард Ги' полные записи случившегося на Слейде.

Почетный караул, взятый с собой, должен был хоть как-то прикрыть столь явную связь Фрейзера и Имперской Инквизиции перед соглядатаями из флотской контрразведки и другими офицерами. Кроме того Тектрий потом подчистит записи сканеров и когитаторов, затирая информацию об этом визите. Пускай среди экипажа 'Стража Бездны' и ходили определенные слухи, которые Николас сам приказал поддерживать, но байки и сплетни это одно, а подтверждённый факт — совсем другое. В результате предпринятых мер у наблюдателей должно было сложиться впечатление, что господин коммодор сразу же по прибытии отправился на встречу с самим адмиралом Санкарой.

Во всяком случае Фрейзер на это надеялся...

Комитет по встрече немного удивился столь представительной делегации, в первые мгновения даже схватившись за оружие, но командный рык Хорста быстро расставил всё по местам. Почётное сопровождение коммодора разместили в кают-компании корвета, а самого Фрейзера перепроводили в это самое помещение, где и попросили ожидать.

Мучимый тревожным ожиданием Николас сосредоточился на замершем в тени неизвестном, внимательно рассматривая мужчину. Тот совершенно не походил на оперативников Инквизиции, с которыми Фрейзеру доводилось сталкиваться ранее. Простой темно-коричневый жилет из грубой ткани дополнялся кожаными штанами, в то время как на ремне слева висела кобура с болт-пистолетом. Клеймо в форме императорского орла украшало обнаженное плечо мужчины, а испещренные шрамами руки бугрились стальными мускулами.

Коммодор чуть склонил голову, пытаясь уловить крутившуюся на границе сознания мысль. Этот человек определенно напоминал ему кого-то, и теперь оставалось лишь вспомнить...

Тем не менее, с этим возникли некоторые сложности. Легкая мигрень после длительного сеанса работы с тактическим когитатором слабо помогала в ворошении смутных воспоминаний. Николас ещё раз окинул фигуру напротив цепким взглядом. Для завершения образа этому мужчине не хватало чего-то важного.

Фрейзер сморгнул, пораженный догадкой.

Перед ним точно стоял бывший выходец из Арбитрес. И хотя он не был облачен в силовую броню, а на его поясе отсутствовал талмуд Лекс Империалис, весь его решительный вид, тяжелая челюсть и суровая складка губ говорили о том, что этот человек верой и правдой служит Империуму. Казалось, он был готов не моргнув глазом сделать всё возможное, чтобы заставить любого чтить законы и соблюдать порядок.

Холлер Ставка.

Один из ближайших подчиненных и доверенных лиц самого Инквизитора Хорста. Ранее Фрейзеру не довелось пересекаться с бывшим арбитром, но благодаря недавно приобретенным воспоминаниям коммодор знал об этом человеке много довольно важной информации. Такой, как причина и обстоятельства смерти, например...

Отъехавшая в сторону броневая переборка вырвала Фрейзера из размышлений, заодно дав возможность полюбоваться на реакцию временного надзирателя. Бывший арбитр даже не вздрогнул, плавно развернувшись и на миг замерев, оценивая вошедшего. Миг спустя Холлер уважительно кивнул и отступил на шаг в сторону, пропуская внутрь помещения грозу и ужас еретиков, предателей и ксеносов на просторах Готического сектора.

— Инквизитор Хорст! — Фрейзер вскочил, вытягиваясь по стойке смирно и замирая, словно изваяние.

— Коммодор Фрейзер, — благожелательно кивнул в ответ этот не старый ещё мужчина.

Повинуясь незаметному сигналу, Холлер бесшумно покинул помещение, оставляя Инквизитора и его агента наедине.

— Вы весьма недурственно справляетесь, Фрейзер, — Хорст бросил на грубую поверхность металлического стола папку с отчетом и рапортом. — А ваши последние успехи и вовсе поражают даже меня, весьма далёкого от дел Имперского Флота человека. Примите мои поздравления, коммодор.

— Справедливости ради, сэр, именно вам я обязан столь стремительным повышением. В ином случае прошли бы десятилетия...

Фрейзер смолк, подавляя желание высказаться куда более резко. Табель о рангах Имперского Флота предусматривал сразу несколько промежуточных званий между капитаном, командующим отдельным кораблём, и коммодором, возглавляющим полноценную боевую группу. Флаг-капитаны обычно занимались отдаленными самостоятельными патрулями. Долгие месяцы пребывая в малоисследованных областях имперского пространства, они должны были полагаться только на самих себя. За ними шли лорд-капитаны, которые могли руководить рейдовыми звеньями или отдельными дивизионами эскортных кораблей. Завершали переход между средним и старшим офицерским составом верховные лорд-капитаны, но к началу сорок первого тысячелетия функции этой должности размылись, а само звание постепенно уходило в прошлое. В случае же Фрейзера промежуточные звания были опущены прямым указанием Хорста, что было эквивалентно более чем двадцати годам безупречной службы на благо Империума.

— Считайте, что смогли оправдать возложенные на вас ожидания, — инквизитор в этот момент был очень похож на кота, дорвавшегося до сметаны.

— Это изумляет меня не меньше, чем вас.

Фрейзер не понимал подоплёки ситуации и злился. Оказавшись здесь, он, казалось, был одинаково готов почти ко всему. Но не к этому.

— Не прибедняйтесь, коммодор. Немногие на вашем месте смогли бы сделать большее.

Фрейзер с трудом подавил резкий выдох и почувствовал, как до хруста сжимается аугментическая кисть левой руки. Перед глазами снова возникли ненавистные воспоминания.

Ангар 'Стража Бездны' был окутан почти гробовой тишиной. Даже сервочерепа и пикт-камеры едва шелестели, транслируя происходящее по всему кораблю. Почётный караул востроянцев, закованных в скафандры, в абсолютном молчании замер вокруг тысяч одинаковых герметичных контейнеров. Они небольшие: примерно двадцать на двадцать сантиметров. Некоторые из ферропластовых ёмкостей — подписаны, но многие так и остаются безымянными.

Имена, прозвища, звания и клички... Они все чертовски разные.

Общее лишь одно — дата смерти.

Ревут баззеры боевой тревоги, но на этот раз их зов не призывает экипаж по местам. Низкий резонирующий звук пропитан скорбью и прощанием. Едва наступает тишина, как востроянцы шагают вперёд, синхронно опускаясь на одно колено. Остальные — большинство старших офицеров и многие члены экипажа корабля, — активируют магниты на подошвах. Слитным щелчком опускаются забрала сотен шлемов, герметизируя почти одинаковые серые скафандры. С шипением из ангара откачивается воздух, а затем тяжелые створки распахиваются...

Магнитные захваты, удерживающие крайний ряд контейнеров, отключены. Первая сотня цинков отрывается от ровного покрытия палубы, чтобы устремиться в холодную пустоту космоса.

Такова судьба почти любого человека, входящего в состав громадной структуры под названием Имперский Флот...

— Если бы вам позволили выбрать, вы бы изменили что-то? — вопрос Хорста резко выдернул Николаса из размышлений.

— Выбор...

Фрейзер вдумался в звучание этого слова. Потребность выбирать идёт вместе с человеком с самого рождения. Чем старше, опытнее и социально-значимее разумный, тем глобальнее результаты его решений. Нет хороших и плохих людей. Потенциально все способны как на злые, так и на добрые поступки. Выбор зависит лишь от силы воли, желаний и стремлений.

С того момента, как Николас очнулся в разгромленном капитанском мостике 'Хранителя Оберона', ему пришлось выбирать слишком часто, а встающие перед ним дилеммы с каждым разом становились всё более значимыми. Раньше всё было куда проще. Вышестоящий офицер отдавал приказ, а лейтенант-коммандеру оставалось лишь выполнять его, не слишком задумываясь над высокими материями. Требовалось лишь убедиться в том, что подчиненные сделают всё от них зависящее. Но с тех пор изменилось очень многое...

— Да, определённо. Мои решения оказались слишком... — коммодор сбился, пытаясь подобрать слово, но лишь махнул рукой в растерянности: — Просто слишком...

— Нет и никогда не было 'идеальных' решений, Фрейзер. Всё, что нам нужно — сделать хороший выбор, посмотреть, что получится, и разобраться с последствиями.

Почему-то стало легче, хоть Николас и не обольщался. В бесцветных глазах инквизитора не было ничего, кроме холодного профессионального интереса и, может быть, капли сочувствия. Хорст явно видел, какие мысли терзают его агента изнутри, но уж точно не собирался заниматься психологией.

— Вы быстро анализируете обстановку, Николас, — один из самых влиятельных и опасных людей во всём Готическом секторе провёл рукой по куцей чёрной бородке, откинувшись на спинку жалобно скрипнувшего стула. — И своевременно реагируете на возникающие неожиданности.

Что он, варп побери, имел ввиду? Демоническое вторжение во время приёма на Халемнете, массовое восстание уже на Слейде, локальный Экстерминатус, или же бой с хаоситской эскадрой на орбите мира-тюрьмы?

Фрейзер не понимал, да и не слишком хотел вникать в это. Намёки, оттенки, полутона... Инквизитор хотел выяснить что-то, известное только ему самому, а Николас ненавидел играть в игры, правила которых доводились до игрока уже постфактум.

Коммодор подавил желание скривиться. Мнить себя 'игроком' было приятно для собственного эго, но Фрейзер понимал, что он не более, чем фигура на громадной шахматной доске. Уже не пешка, но ещё не ферзь. Скорее, что-то близкое к слону или ладье. Чувствовать себя фигурой было... странно.

— Некоторые из проблем, с которыми нам пришлось столкнуться на Слейде, невозможно было решить иначе.

— Приятно видеть, что вы на некоторое время смогли почувствовать себя на моё месте, — Хорст спокойно встретил мрачный взгляд коммодора. — Та работа, которую верным слугам Императора приходится выполнять каждый день, слишком часто связана с тяжелыми выборами. Радует, что некоторые доверенные люди могут самостоятельно принимать решения, руководствуясь разумом, а не сердцем.

— Хотелось бы мне избегать подобных... крайностей, но в нашей ситуации это невозможно, — Николас перевёл взгляд на поверхность стола. — Постараюсь не ошибиться в дальнейшем, сэр.

— Понимаю, — кивнул Хорст. — Хоть это зачастую выше моих скромных сил, но я приложу максимум усилий для того, чтобы впредь оградить подчиненных от подобного.

Инквизитор вновь замолчал, погрузившись в размышления и временно оставив Николаса наедине со своими мыслями. В другое время коммодор не стал бы противиться этому, но проклятый цейтнот и необходимость прибыть на доклад уже к флотскому начальству висели над головой Фрейзера подобно Дамоклову мечу.

— Сэр, я не думаю, что адмирал Санкара...

— Всё также прямолинейны, Фрейзер, — кажется, Хорст улыбнулся одними губами. — Впрочем, не могу сказать, что это плохо. А теперь мне хотелось бы услышать ваше собственное мнение относительно случившегося на поверхности мира-колонии. И не волнуйтесь, это не займёт много времени.

* * *

В посадочном отсеке корвета было весьма... многосервиторно. Машины-полурабы из живой плоти и металла сновали вокруг инквизиторского шаттла типа 'Аквила', подчиняясь бинарным командам от нескольких техножрецов сразу. Помимо Адептус Механикус здесь же присутствовали штурмовики Инквизиции, запакованные в тяжелую броню и взявшие хеллганы на изготовку. Бойцы окружили охраняемый объект плотным оцеплением и бдительно следили, чтобы никто посторонний не приблизился к черному, словно ночь, шаттлу.

Сама 'Аквила' отличалась от базовой модели также, как имперский гранд-крейсер отличается от массконвейера типа 'Вселенная'. Отдалённое сходство есть, но не более. И дело тут было вовсе не в эмиттерах ионных щитов, равно как и не в многочисленных орудиях, выглядывающих из-под фюзеляжа.

Просто при взгляде на инквизиторскую 'Аквиллу' Фрейзер буквально кожей чувствовал, что эта машина успела побывать в таких передрягах, какие ему и не снились. Правда, как сверхзащищённый катафалк этот транспорт, должно быть, использовали впервые. Ведь прямо сейчас сервиторы аккуратно извлекали наружу специально экранированные контейнеры с трупами, которые были слишком сильно затронуты варп-мутациями. Здесь были как еретики с захваченного на Слейде 'Несущего Ад', так и бывшие члены команды 'Стража Бездны', которым фатально не повезло.

— Коммодор, — подошедший сбоку Холлер Ставка держался подчёркнуто вежливо, но в то же время холодно.

— Слушаю, — таким же безразличным тоном ответил офицер.

Бывший арбитр будто нарочно демонстрировал, что хоть они и работали на одну и ту же организацию, но как у него, так и у Фрейзера были совершенно разные предназначения. Николас спорить не пытался. Офицер вообще старался помалкивать, ожидая, пока прибудет человек, командированный Инквизицией на 'Страж Бездны'...

— Она здесь.

Кажется, умение глубоко уходить в себя вошло у Фрейзера в привычку.

— Она?..

Холлер не ответил, просто кивнув головой вбок.

Из инквизиторского шаттла вышла женщина.

Черная силовая броня, скупо украшенная серебряными лилиями, показывала её отношение к одному из Сестринств Адепта Сороритас, а многочисленные автоинъекторы, скальпели и ланцеты, расположенные на внешней стороне наручей, не оставляли сомнений в принадлежности неизвестной к одному из орденов Госпитальер.

— Сестра Клементина, — произнёс Холлер так, будто бы Фрейзер обязан был сразу же всё понять.

— Боюсь, что я не...

Николас смолк, когда его наладонник негромко пиликнул, уведомляя о получении информационного пакета. Кто-то из свиты Хорста очень 'вовремя' решил переслать агенту личное дело его будущей подчиненной. Подавив раздражение, Николас поправил дыхательную маску.

Он не знал, чего ожидать от этой женщины, и даже не мог предположить, какие именно инструкции она получила относительно 'Стража Бездны' и его командира. Честно говоря, Фрейзер вообще не понимал, для чего направлять на корабль Имперского Флота одну из сестёр Госпитальер. Серводемиус и его помощники в полной мере справлялись с задачами, встающими перед медицинской службой крейсера.

Тем более что совмещённая личность Николаса обладала немалыми познаниями об этом Сестринстве и его представительницах.

Сестер Госпитальер считали 'нежной' рукой Адепта Сороритас, хотя это в большинстве случаев было далековато от истины. Пусть они были известны как целители, врачи и в какой-то мере психологи, однако их фанатизм ничуть не уступал Сестрам Битвы. Уверенность Госпитальера берет начало в её желании без колебаний сокрушить врагов Императора. И хоть заслуживающие их помощи незамедлительно получали, но это касалось далеко не всех...

— Господа, — приветствовала Фрейзера и Холлера женщина, приблизившись.

У неё оказался тихий и немного отстраненный голос, живо напомнивший коммодору про Магоса Биологис Вальдри-Дзета-7. Что ж, быть может, в начале сорок первого тысячелетия это была отличительная черта всех близких к Инквизиции медиков.

— Леди, — с полувопросительной интонацией учтиво кивнул Николас. — Коммодор Фрейзер, к вашим услугам.

От внимания офицера не укрылось поведение Холлера Ставки. И без того мрачный мужчина теперь нахмурился ещё больше, вперив тяжелый взгляд в представительницу Госпитальер. Женщина в ответ подчёркнуто игнорировала бывшего арбитра. Николасу показалось, что между этими двоими была какая-то давняя напряжённость.

— О, право, не стоит, сэр, — в голосе Клементины промелькнули нотки веселья. — Обращения 'сестра' более чем достаточно.

— Как вам будет угодно...

В разговоре сама собой возникла неловкая пауза. Тот самый случай, когда ни один из присутствующих не знал о собеседнике ровным счётом ничего. Фрейзер качнулся с пятки на носок, испытывая дискомфорт из-за этой глупой тишины. Подбрасываемые Хорстом неожиданности уже откровенно надоели.

Ситуацию разрешил писк наладонника коммодора. Пилот личной 'Аквиллы' Фрейзера сообщал, что им дали разрешение на вылет, а группа сопровождения из числа востроянцев уже заняла свои места внутри шаттла. В других условиях Радулович, должно быть, устроил бы подчиненным хорошую головомойку за оставление защищаемого лица без охраны, но пребывание на борту корвета Инквизиции уж точно не было тривиальным случаем.

— Сестра, наш шаттл готов к взлёту, — обратился Николас к женщине. — Предлагаю вернуться к этому разговору позднее, когда мы прибудем на борт 'Стража Бездны'. Здесь слишком... шумно.

'И чересчур много лишних ушей', — подумал про себя коммодор. Впрочем, Клементина и сама понимала это, согласно кивнув в ответ на предложение Фрейзера.

— С радостью, сэр.

— В таком случае, прошу за мной. Холлер, передайте господину Хорсту, что мы отправляемся немедленно. Всего доброго.

— Император защищает, — проскрипел в ответ бывший арбитр.

Фрейзер кивнул в спину уходящему Ставке, и направился в сторону посадочного пилона, на котором замер в ожидании шаттл. Уже отойдя метров на двадцать, он замедлился, пропуская свою спутницу чуть вперёд.

— Сестра Клементина, прошу извинить мою назойливость, но знаете ли вы, с какой целью вас направили на мой корабль?

Честность и открытость в сорок первом тысячелетии были редкими качествами, но зато позволяли сбить с толку и ввести в заблуждение. Фрейзер считал это весьма ироничным казусом.

— Боюсь, я сама пребываю в неведении, господин коммодор. Мне сказали, что все инструкции надлежит получить от вас уже по прибытии на корабль...

Если женщина играла в очередные шпионские игры, то Николас мог только поаплодировать её учителям. Даже Станиславский рукоплескал бы столь достоверно разыгранному удивлению. Впрочем, Фрейзер не исключал и того, что Клементиной воспользуются в темную для реализации каких-то неизвестных гамбитов.

Как бы то ни было, но коммодор намеревался по возвращении на корабль переговорить с Деячем. Оставлять сестру Клементину без внимательного наблюдения Фрейзер не собирался. Уж точно не после истории с Вентурини...

* * *

В приемной у адмирала Санкары было на удивление пусто. Фрейзер по молодости лет не мог считать себя докой в особенностях имперского гарнитура, но светло-серый ферропласт и холодные броневые переборки были не тем, что он ожидал увидеть перед кабинетом третьего по старшинству офицера в Боевом Флоте Готического сектора.

Секретарь адмирала, как ни странно, вписывался в столь минималистичную обстановку почти идеально. Худой и нескладный, этот лейтенант-коммандер отличался бледной кожей и тусклыми, почти бесцветными глазами. Невысокий, если не сказать щуплый, он гармонично сливался с холодным серым окружением, почти незаметный на фоне громадного стола, окруженного мерцавшими в воздухе голограммами.

Офицер приветствовал Фрейзера скупым кивком и за те полчаса, которые коммодор провёл здесь, вымолвил не больше двух десятков слов. Может быть кого-то другого подобное отношение могло задеть или покоробить, однако Николас предпочёл занять выжидающую позицию. Пока что у него не было твёрдого статуса здесь, на Мезоа, да и о Санкаре в Кластере Циклопа ходили разные слухи. Шутка ли, самый молодой полный адмирал среди Боевого Флота Готического сектора за четыре столетия.

Но если всё пройдёт так, как случилось в далёких и размытых воспоминаниях жителя двадцать первого века, скоро этот сомнительный рекорд будет превзойдён неким Спайром...

— Адмирал Санкара ожидает вас, сэр, — вырвал Фрейзера из размышлений голос лейтенант-коммандера.

Коммодор с иронией отметил для себя, что это была самая длинная фраза, адресованная Николасу за всё время его пребывания здесь.

— Благодарю, лейтенант-коммандер.

Броневые створки гермодверей разъехались в стороны перед Николасом, а в глаза тот час же ударил слепящий свет звезды класса Секундус-III. Оранжево-красные всполохи охватывали большое куполообразное помещение, из которого открывался шикарный вид на вулканическую поверхность мира-кузни.

Фрейзер двинулся вперёд, чеканя шаг и готовясь представляться по Уставу, но хозяин громадного кабинета отсутствовал. Полукруглый стол, выполненный в форме имперской аквилы, был идеально чист и совершенно пуст. Сияние близкой звезды отражалось в его отполированной поверхности, блестя золотом.

Перед столом уже расположился пустой стул, но Николас предпочёл дождаться приглашения от хозяина этого кабинета, прежде чем садиться. Вместо этого он направился к прозрачным стенам громадного помещения, зачарованный открывшейся ему картиной.

Громадный багрово-черный шар Мезоа подавлял своими размерами, нависая над космической станцией словно колосс. Густые белые облака охватывали планету в районе экватора, скупыми кляксами разрастаясь в стороны от наиболее сейсмоактивной области. Лавовые моря сочились ярко-алой магмой, а постоянно изменяющая свои очертания 'суша' вулканической планеты даже из космоса казалась нестабильной и переменчивой.

Поверхность мира-кузни была слишком хрупка, буквально утопая в раскаленной породе. Адептус Механикус не могли возводить мануфакторумы и производственные комплексы на столь непрочном основании. Именно поэтому основа промышленной мощи Мезоа была сконцентрирована на её орбите.

Многокилометровые орбитальные инсталляции окружали мир-кузню плотным кольцом. Ближе к поверхности планеты неслись станции переработки топлива. Бочкообразные корпуса их выглядели сверху подобно жирным жукам, выбросившим в стороны тонкие лапки. Чуть выше парили производственные комплексы и мануфакторумы, в которых ни на миг не прекращался процесс созидания во славу Омниссии. Мелкие внутрисистемные корабли сновали между инсталляциями, перевозя ресурсы, модули, готовую продукцию и различные компоненты. Миллионы, если не миллиарды тонн адамантия и феррокрита, работающие в едином и бесконечном технологическом цикле...

— Поразительная картина, — негромкий голос моментально привлек внимание Фрейзера, отрывая коммодора от изучения громадного космического муравейника.

Проклятье! Когда хозяин кабинета успел вернуться?!

Николас резко развернулся к вошедшему в помещение мужчине, вытягиваясь по стойке смирно, обливаясь холодным потом и про себя проклиная собственную привычку 'выпадать' из реальности. В который уже раз за эти сутки он оказывался в глупой ситуации исключительно по своей вине!

— Сэр, коммодор Фрейзер, командир сводной тактической группы 'Денеб', с докладом прибыл! — на одном дыхании выпалил Николас, надеясь, что адмирал не станет устраивать немедленный разнос. Первое впечатление и без того оказалось безнадёжно испорчено...

— Маска этикета и безукоризненная вежливость, но вместе с тем прямота и уверенность, — голос Санкары был нейтрален, однако в глазах на миг промелькнуло что-то, непонятное Фрейзеру. — Всё как и описывал адмирал Дрейк.

Николас промолчал, не зная, что можно было ответить в такой ситуации. Вместо этого Фрейзер сосредоточился на изучении внешности своего собеседника.

Адмирал Санкара был молод, не успев разменять даже четвертый десяток лет. Сухопарый и среднего роста, он имел несколько отличительных черт, на которые Николас невольно обратил внимание. Вытянутый и чуть скошенный назад череп дополнялся узким скуластым лицом, а цвет его волос варьировался от светло-русого до черного. Вкупе с аккуратной бородой-эспаньолкой внешний вид Санкары производил весьма благоприятное впечатление.

— Несмотря на проведенные здесь годы, я не перестаю изумляться этому, — адмирал перевёл взгляд на громаду мира-кузни. — Какая сила, какая мощь! А что вы думаете об этом, коммодор?

— Это... впечатляюще, сэр.

— Ах, дитя Агриппы, Шара Миллиона Шрамов, — Санкара улыбнулся. — Соглашусь, ваш родной мир способен дать фору даже Мезоа.

— Вам доводилось бывать там, сэр?

— Когда-то я командовал лэнс-батареей на одном из трёх звёздных фортов, прикрывавших вашу родину, Фрейзер. Дентор, Ультор и Яор. Мне довелось служить на втором. Впрочем, оставим воспоминания на потом. Мне уже доложили о вашем боестолкновении с силами еретиков на Слейде. Хотелось бы услышать подробности. Начните с потерь.

— Как прикажете, сэр, — кивнул Николас, протягивая адмиралу инфопланшет. — Здесь как можно более полный доклад по событиям в штрафной колонии. Наши безвозвратные потери составили два монитора планетарной обороны и суммарно около тридцати тысяч погибших. Помимо этого мой крейсер получил некоторые повреждения, а звёздный галеон временно утратил боеспособность. Враг, согласно последним данным, безвозвратно потерял крейсер класса 'Бойня' и два эскортных корабля. Ещё один рейдер успел удрать. Легкий крейсер класса 'Несущий Ад' тяжело повреждён и взят на абордаж силами тринадцатого штрафного легиона, а пять транспортников 'Иерихон' из числа уничтоженного конвоя PQ-17-J-23 возвращены в лоно Империума.

— Вы отлично справились, Фрейзер, — судя по тому, что адмирал не демонстрировал ярких эмоций, о результатах боя он уже знал. — Более того, это одна из наиболее крупных побед Имперского Флота в Скоплении Циклопа с самого начала войны. Немногие в моём штабе считали, что вы сможете добиться таких результатов всего через полгода после нового повышения, но теперь это не важно.

Варп побери, неужели он...

— Некоторые офицеры возражали против решения адмирала Дрейка, — мужчина откинулся на спинку кресла, буравя Николаса взглядом. — Они апеллировали к тому, что даже несмотря на большие потери в офицерском составе после... Известных вам событий, Имперским Флотом должны командовать опытные и решительные офицеры. Признаться, я согласен с их точкой зрения.

Теперь Санкара улыбался. Спокойно, уверенно и, о Императора, поощрительно?

— Сэр, значит ли это, что...

— Вы правильно поняли меня, Николас. Добро пожаловать в Боевой Флот Готического сектора, коммодор Фрейзер, — Адмирал протянул офицеру запечатанный сургучом пергаментный свиток. — Это — приказ о переводе 'Стража Бездны' из резервного состава в ряды доблестного Имперского Флота с открытым числом. Впишете цифру сами, как только вернётесь на борт своего корабля, и не забудьте потом завизировать приказ в канцелярии флота. Поздравляю, коммодор.

— С-спасибо... А-аргх, служу Империуму, сэр!

— Вот и отлично, — Санкара отложил планшет на стол. — Я прочту ваш доклад позже, а пока перейдём к состоянию 'Стража Бездны'. Для начала просто сообщите мне самую плохую новость.

— Все не так уж скверно, сэр, — официальное выражение лица Фрейзера сменилось слабой улыбкой. — Определенно поврежден главный кожух генераторов пустотных щитов, а двигатели крейсера требуют продления ресурса, но Магос Тектрий считает, что техножрецам корабля удастся исправить это в течение шести или восьми недель.

— Восемь недель, вот как! — Санкара провёл рукой по аккуратной бородке, задумчиво прищурив зелёные глаза. — Жаль, что конвойный крейсер снова застрянет в доках, но вы правы. Это гораздо лучше того, на что я рассчитывал.

На некоторое время кабинет погрузился в тишину, пока адмирал размышлял о чём-то, известном только ему самому. Наконец, по прошествии десяти минут, Санкара развернулся к панели когитатора, скрытой внутри столешницы.

— Я предполагал расформировать вашу сводную тактическую группу, коммодор. Фрегатам не было бы никакого смысла простаивать без дела, в то время как конвойный крейсер проходил ремонт. Но с учётом столь незначительных сроков восстановительных работ дробить на части сработавшееся подразделение будет преступлением. Думаю, вы со мной согласны.

— Боюсь, сэр, что моё мнение в этом вопросе будет слишком предвзято, но я надеялся на то, что 'Граф Тенир' и 'Хищник Морры' будут на постоянной основе включены в оперативно-тактическую группу охранения 'Денеб'.

— Именно это и будет сделано, коммодор, — успокоил Фрейзера адмирал. — Даже более того, скорее всего в состав вашей эскадры будет включён один из эскортных авианосцев. Халемнетская база флота не так давно завершила переоборудование сразу двух таких кораблей.

Николас обдумал ситуацию. В качестве группы, заточенной для сопровождения конвоев, гипотетическая эскадра не годилась. Слишком мало эскортных кораблей. Для чего-то большего, однако, не хватало боевой устойчивости и мощи бортового вооружения. А эскортный авианосец, который, по-факту, являлся обычным транспортником с переделанными грузовыми отсеками, не даст ордеру развивать нормальную скорость для рейдовых или разведывательных операций.

— Полагаю, возложенная на наши плечи задача будет не из лёгких, сэр?

— Именно так, — кивнул Санкара. — Оперативно-тактическая группа 'Денеб' будет направлена по маршруту Мезоа — Мисейр — Дененрейр — Танет — Моаб — Мезоа. Окраинные миры подвергаются нападениям зеленокожих. Ксеносы наглеют и серьёзно ограничивают навигацию в этих системах. Тем не менее, крупных кораблей орков мы пока не обнаружили.

— Вы хотите, чтобы моё соединение разобралось с пиратами зеленокожих?

— Для этого вам потребуется несколько линейных кораблей, коммодор. А они, к несчастью, крайне необходимы в других местах. Орки расплодились, и максимум, на который можно рассчитывать, это прореживание варбанд зеленокожих и прикрытие наших конвоев, идущих в субсектор Лисадес.

— При всём уважении, сэр, но охватить одной оперативно-тактической группой четыре системы нереально.

— Именно поэтому туда уже направлены легкие крейсера 'Абдиэль' и 'Узиэль' вместе с дивизионом 'Огненных Штормов'. Общее командование этой сводной группой будет поручено именно вам, — Санкара хмыкнул. — У меня не так много коммодоров под командованием, чтобы позволять им сидеть на базах под прикрытием минных полей. На Слейде вы показали себя с лучшей стороны. Дело за малым: докажите, что заслуживаете эполетов на ваших плечах...

Интерлюдия: Сделки

Мерный гул десятков механизмов пронизывал громадное помещение сверху донизу. Звуковые колебания сталкивались, резонировали и отражались от рокритовых стен, ввергая тонкую аугметику в состояние, близкое к сенсорному шоку. Любой человек, попавший сюда, рисковал лишиться слуха, ослепнуть, а затем умереть от сильнейшего отравления парами, насыщенными такими тяжелыми металлами, как ванадий, кадмий или молибден.

Смертный слуга старшего инфоцита Адроникуса доставил Тектрию информацию об этом месте менее суток назад. Расположенная над одним из громадных лавовых морей Мезоа, автономная геотермальная станция оказалась гораздо ближе к поверхности планеты, чем магос предполагал изначально. Пришлось потратить несколько часов на адаптацию аугментов к здешним условиям, но важность сообщения с лихвой купировала этот мелкий недостаток.

Как только послание было доставлено, сенсориумы Тектрия зарегистрировали детонацию синаптических зарядов в мозгу слуги, навсегда выжигая память о сообщении из его сознания. Согласно биометрическому сканированию, прислужник был человеком с характерно выраженными чертами искусственно выращенного существа. Лишенный какой-либо индивидуальности кроме основных цепей ДНК и конструкционных маркеров, он выглядел как обычный представитель Homo Sapiens, но проявлял нечеловеческую живучесть. У него не было собственного имени, а прямое обращение к ноосфере выявило лишь когнитивную архитектуру, разработанную для создания постоянной формы антероградной амнезии.

Ненужные предосторожности, подумал Тектрий, но в этом была вся суть организации инфоцитов мезоанского анклава, предпочитавшего скрытность и тишину.

Генераториум был крупнейшим помещением на инженерной палубе геотермальной станции. Всё пространство здесь занимали генераторные колонны — высокие монолитные структуры, выстроенные в линию с левой стороны помещения. В центре каждой из них замерли энергоблоки, всякий из которых таил в себе плазменное ядро. За прозрачными плитами из сверхпрочного сплава можно было разглядеть мощные потоки чистейшей энергии, курсирующие и трещащие вокруг светящихся от нагрева элементов.

Напротив колонн стояли терминалы когитаторов, показывающие поступление энергии, а мощные кариатиды возвышались от пола до потолка, поддерживая тяжелые своды помещения. Огромные кабели, покрытые изоляцией, тянулись от блоков и скрывались в технических нишах стен, пола и потолка, подавая энергию в другие части станции.

Безмозглые однозадачные сервиторы — одни из простейших среди используемых Механикус, не обращали на техножреца ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись на механических рычагах и пультах управления. Не годные ни на что иное, но при этом максимально приспособленные к здешним условиям, они годами не сходили с места. Металлические части полумеханических тел окислились и утратили первозданный блеск, а защитные покрытия деградировали или же скрылись под толстым слоем ржавчины.

Тектрий отметил удивительную небрежность адептов, которым было поручено наблюдение за этой станцией. В другой ситуации магос готов был приложить максимум усилий для того, чтобы изменить такое положение дел и обеспечить механизмам должное обслуживание, но здесь и сейчас такое запустение и ветхость оказались неожиданно удобными. Инфоциты сделали всё возможное для сохранения конфиденциальности встречи. Здесь точно можно было не опасаться внезапного визита проверяющих.

Датчики, имплантированные техножрецу вместо подмышечных лимфоузлов, зафиксировали однократное превышение исходящего уровня жесткого излучения. Магос не собирался задерживаться здесь достаточно долго, чтобы это могло причинить вред его биомеханическому телу, но сопутствующие помехи искажали внешний информационные потоки. В случае нежелательного развития ситуации вызвать помощь будет... проблематично.

Сообщение старшего инфоцита Адроникуса предписывало ему прийти одному, но Тектрий был магосом Адептус Механикус, служащим в Имперском Флоте на корабле одного из агентов всесильной Инквизиции. В его положении лишь глупец рискнул бы пренебречь собственной безопасностью. С другой стороны, техножрец не собирался демонстрировать слабость.

Группа быстрого реагирования находилась в тридцати секундах полёта и готова была вмешаться, если на то будет необходимость. Вот только назначенное время встречи прошло уже три минуты назад.

+Магос, мы зафиксировали высокоскоростную атмосферную цель. Предполагаемый тип — 'Селезень', принадлежность — архимагос Циано. Приближается к южной посадочной платформе. Указания? +

+Взять на прицел. Огонь не открывать. Третий вариант.+

+Принято.+

Тектрий в который уже раз убедился в том, что главный плюс бинарного общения — скорость передачи информации. Общение с группой прикрытия заняло менее восьми микросекунд, и теперь он мог быть уверенным в том, что сервиторы-стрелки, закрепившиеся с помощью магнитных захватов на внешней поверхности станции, готовы вмешаться в любой момент.

Гаптические имплантаты вывели на оптику глаз техножреца общую панель статуса. Скорость прохождения информационных импульсов всё ещё оставляла желать лучшего, но при необходимости Тектрий был способен напрямую подключиться к массивам тактического когитатора сторожевого крейсера. Возможно, Адроникус нарочно давал ему фору в подготовке места встречи, а может быть он просто стал параноиком.

Наконец, тонкая сканирующая аппаратура засекла посторонних. Как минимум один слуга Омниссии шёл сюда в сопровождении пары сервиторов-преторианцев. Уровень исходящей от них угрозы был оценён Тектрием как приемлемый.

— Адепт, — вербально приветствовал он вошедшего, одновременно с этим послав в него структурированный запрос-подтверждение.

— Приветствие: Магос Тектрий, — вошедший отвесил лёгкий поклон и переслал ему закодированный ответ, — Предложение: использовать лингва-технис.

Голос адепта звучал словно изношенный гидравлический привод броневой переборки, и Тектрий понял, что его собеседник слишком давно не активировал модули вербального общения. Одно это говорило о нём весьма многое.

+Ваше предложение принято. Чего хочет архимагос Циано? +

Адепт, идентификатор которого всё ещё оставался для Тектрия тайной, определенно пребывал в замешательстве. Иначе объяснить такой информационный всплеск в ноосфере вокруг него было просто невозможно. Теперь он стремительно анализировал информацию, очевидно выстраивая новую линию поведения, но магос не собирался позволять ему этого.

+Carum est, quod rarum est. Союз, либо договорённость о долговременном и плодотворном сотрудничестве ради общей интенции.+

+Не актуально. С вероятностью семьдесят три целых, пять сотых, наши цели ортогональны. Борьба за трон в Совете Пентархии имеет нулевой приоритет, однако может осложнить восстановление боеспособности кораблей Имперского Флота.+

Вот теперь в ноосфере вокруг адепта промелькнуло волнение, почти сразу же, впрочем, сменившееся ровным течением обрывков данных и мусорного бинарного кода. Неплохая маскировка, хоть и не способная защитить от углубленного сканирования. Кем бы на самом деле ни был этот слуга Омниссии, потенциальная угроза с его стороны только что снизилась на двенадцать процентов. Адепт явно не подготовился к сражению.

+Что конкретно вы думаете что знаете? +

+Многое. И этого достаточно.+

Тектрий сделал пометку в информационных архивах собственной памяти. С вероятностью в тридцать пять процентов его ответ мог быть интерпретирован как ложь, отрицание, ничто. Банальная ошибка в условном выражении из-за цикличной неправильной записи логических операторов, но её хватило, чтобы на три микросекунды ввести адепта в когнитивный диссонанс.

+Сомнение. Поиск знания не останавливается ни на миг.+

+Не всякое знание должно быть изучено.+

Тектрий чувствовал, как малые инфильтрационные пакеты устремились к нему со стороны адепта, осторожно прощупывая ноосферу и пытаясь зацепиться за верхние слои информационных потоков.

+Спорное утверждение.+

+Audiātur et altĕra pars.+

+Воистину так. Запрос: к делу? +

+Говори.+

+Архимагос Циано заинтересован в предварительном доступе ко всем информационным массивам, охватывающим происходившее в системе KZC-14-239, имперский идентификатор 'Слейд'.+

+Данные файлы не принадлежат к категории общедоступных. Подтвердите санкцию индивидуальным ключ-кодом.+

Вот теперь в ноосфере вокруг адепта промелькнули недоверие, удивление, гнев и презрение, резко сменившиеся злостью. Этот юнец вёл себя нагло.

+Архимагос приказывает+

+НЕПРИЕМЛЕМО. Предупреждение: дальнейшие попытки давления будут расценены как прямая угроза.+

Это было нагло и нарушало восемнадцать директив Лекс Механика. А ещё слишком недальновидно для посланника Циано. И уж точно адепту не стоило пытаться давить на Тектрия в ноосфере, апеллируя к потенциально более высокому статусу. Магос допустил, что его ответный удар жёстко структурированным вредоносным кодом можно было сравнить с пощёчиной. Унизительно, отрезвляющие и не опасно.

+Исключено. Уровень допуска к части интересующих его файлов достигает Бета-прим. Распространение данных информационных пакетов ограничено директивами ?548-32 и ?563-17, от 139.М41 и завизировано цифровой подписью фабрикатора Камбрия. Секвестированный доступ может быть предоставлен в случае углубленной реципрокации.+

+Ошибочное предположение. Реформирование запроса. Что вы хотите получить в обмен на эти сведения? +

А вот теперь всё стало уже слишком просто. Биологическая часть сознания Тектрия даже немного удивилась, хотя машинная логика и три десятка симуляций предполагаемого разговора считали такой исход наиболее вероятным.

Адептус Механикус как структура включали в себя несчётное множество внутренних течений, фракций, групп и обществ, зачастую отличающихся кардинально противоположными взглядами на одни и те же проблемы. Прямое давление на потенциальных союзников становилось не просто контрпродуктивно, но и опасно.

+Пересылаю.+

Магос подтвердил отправку закодированного массива данных и перевёл все сенсоры в режим записи. С одной стороны, Тектрию была интересна реакция Адроникуса, но с другой анализ спектрограммы адепта мог немало помочь им в дальнейшем.

Если его собеседник и был удивлён содержимым полученных файлов, то магос был готов признать — посланник Циано не показал этого ни в ноосфере вокруг, ни в физической реальности. Это совершенно не складывалось с той несдержанностью, которую адепт продемонстрировал две минуты семнадцать секунд назад.

Внешние сенсорные блоки, установленные группой прикрытия на обшивке станции, зафиксировали краткосрочный всплеск исходящего потока данных между Адроникусом, 'Селезнем' на посадочной площадке и тем, кого с восьмидесятипроцентной вероятностью можно было идентифицировать как самого архимагоса Циано.

+Ваши требования — удовлетворительны. Мы готовы выполнить свою часть договорённости по факту получения необходимых данных.+

Тектрий отправил бинарный ответ-согласие и немного склонил голову, подтверждая готовность к сотрудничеству. Первая и главная проблема оказалась решена неожиданно быстро.

+Ad gloriam Omnissiah! +

Правда, теперь следовало провести анализ доступных площадей. Как разместить на борту конвойного крейсера тройной запас весьма габаритных комплектующих магос пока что не знал.

* * *

Вега откинулся вглубь удивительно комфортного диванчика и с наслаждением выдохнул струйку дыма сквозь приоткрытые губы. На миг прикрыв глаза, он позволил себе ненадолго утонуть в блаженной неге, чтобы с резким выдохом вернуться к реальности, сглатывая приторно-сладкую, вязкую слюну.

— Ну, как оно, босс? — с плохо скрываемым интересом спросил Хмырь.

Бугай расслабленно устроился в соседнем кресле, позволяя двум весьма фривольно одетым красоткам вешаться себе на шею. В полурасстёгнутом черном комбинезоне контрабордажной группы бывший заключенный выглядел почти нормально. Но стоило перевести взгляд чуть выше, как впечатление рассыпалось, словно пыль.

Гладко выбритый череп был покрыт бесчисленными татуировками, характерными для преступного мира Странивара. Кривая линия губ прерывалась несколькими уродливыми шрамами, пряча стальные зубы того, кто вот уже три недели был правой рукой и ближайшим помощником Веги.

— Весьма, — чуть дёрнул головой свежеиспечённый квартердек-мастер.

Массивные эполеты командира контрабордажной группы ещё давили на непривычные к такому плечи, причём отнюдь не буквально. В один миг Вега из бесправного штрафника превратился в, по-сути, восьмого человека на корабле. Теперь он был вхож в кают-компанию — невиданная честь для вчерашнего заключённого, а также оказался ответственным за почти пять тысяч бандитов, насильников и убийц. Небывалый успех и, вместе с тем, огромная ответственность...

— Развлекаетесь? — ехидный голос с механическими нотками прозвучал до того неожиданно, что Вега подорвался из кресла, будто крысо-пёс перед атакой.

— Никак нет, господин старший хирдман, — щегольски стукнуть каблуками не получилось, по причине отсутствия этих самых каблуков на тяжёлых ботинках пустотного скафандра.

— А что же?

— Налаживаем контакты с теневыми структурами Мезоа для углубленного двустороннего сотрудничества ко взаимной выгоде, — заученно оттарабанил Вега. — Всё согласно приказу вышестоящего начальства.

Скват, явившийся в это место без силовой брони, но с верным цепным топором, лишь скептически ухмыльнулся и обвёл взглядом помещение.

— Значит, клеить девочек, бухать и развлекаться с лёгкой наркотой, это теперь 'двустороннее сотрудничество'? Ладно уж, квартердек-мастер, расслабьтесь. В конце концов, не мне указывать Вам, как проводить досуг.

— Именно так, господин старший хирдман, — с плохо скрываемой ухмылкой кивнул Вега.

Фраар намёк, разумеется, уловил, но тему развивать не стал, вместо этого устроившись на диванчике напротив, предварительно властным жестом согнав оттуда пару местных шлюх, а заодно спровадив Хмыря куда подальше. Резко взмахнув рукой, он привлёк к себе пробегающего мимо разносчика, позаимствовав у парня высокий бокал из небьющегося ферропласта — отнюдь не лишняя предосторожность на космической станции. Вега про себя отметил, что у сквата, должно быть, хватало опыта в посещении злачных мест, подобных этому.

— Как тебе это всё? — неопределенно крутанул кистью правой руки хирдман.

Дежавю, определённо...

— Весьма неплохо, сэр.

Вега безразлично двинул плечами, вместо этого поднеся трубку кальяна ко рту и как следует затянувшись. Курительная смесь уже немного остыла, поэтому дым почти не горчил. Выдохнув через нос, бывший заключенный внимательно взглянул на сквата и чуть кивнул.

— Мои, кхм, знакомые на станции были не слишком рады видеть старого партнёра, — зашёл издалека хирдман. — Впрочем, я не могу винить их в этом.

— Понимаю, — чуть улыбнулся Вега, принимая неписанные правила этой игры. — Спешка, нетерпение, отсутствие уважения...

— Именно так, — довольно кивнул Фраар. — Человек сам по себе любит делать скоропалительные выводы. Иногда на основе несколько... Скажем так, устаревшей информации.

— Как знакомо... Думаю, они немало пожалели о своей ошибке. В конце-концов, жизнь отнюдь не бесконечна.

Скват фыркнул в бороду, приложившись к бокалу. Внимательные глаза не отрываясь смотрели в лицо Веге, наблюдая и делая выводы. Квартердек-мастеру захотелось нервно дернуть плечами, чтобы избавиться от пронизывающего, изучающего чувства. Всего-то неделю назад на него точно также смотрел комиссар Ланге, а ещё пять дней тому — и сам господин коммодор.

— Не относись к жизни слишком серьёзно, всё равно нам из неё живым не выбраться, — в темных глазах Фраара промелькнуло что-то, отдалённо похожее на грусть. — Но и бросаться в крайности тоже не стоит. Чревато определенными неприятными... Последствиями.

— Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.

— Только если сама грязь не захочет измениться и стать чем-то большим...

Вега поймал себя на чувстве какой-то неправильности. Третий за месяц разговор с вышестоящим начальством плавно перетекал в морально-философские рассуждения, и это было уже совсем не весело. Кажется, он не смог сдержать истеричный смешок, потому что подбородок хирдмана на миг дрогнул в удивлении.

— Что-то не так?

— Нет-нет, продолжайте...

— Ты разрешаешь? Что ж, благодарю, — вернул подколку скват и переменил тему. — Весьма неплохая курительная смесь на основе листьев Catha edulis, если не ошибаюсь. Очень редкое за пределами Талларна растение.

Квартердек-мастер удивился таким познаниям собеседника, но старался не подавать вида, ожидая, когда хирдман перейдёт, наконец, к сути.

— Талларнские пустынные рейдеры используют свежесобранные листья в качестве природного стимулятора, пережёвывая их до состояния кашицы, — продолжил экскурс в ботанику Фраар. — Гораздо полезнее той гадости, которой травятся обитатели нижних палуб...

— А ещё одна такая порция даже тут, на станции, стоит в три раза дороже синтетического гидроксипетидина.

Тема наркотиков была не слишком приятна бывшему заключённому, но прерывать сквата он не пытался. Вега давно понял, что иногда лучше молчать и слушать, чем говорить самому.

— Да, соглашусь, удовольствие не из дешёвых. Зато твоя печень не превратится в желе через полгода употребления всякой гадости, а само растение не относится к списку запрещённых психотропов. Тем более, что у меня есть определённые контакты среди людей занимающихся выращиванием того же Catha edulis.

— О, неужто Вы готовы поделиться источником подлинного блаженства? — Хохотнул Вега, отставляя кальян в сторону.

— На определённом условии — да, готов...

Вежливая улыбка пропала с лица бывшего заключенного, когда он внимательно посмотрел в глаза старшему интенданту корабля. Скват врёт? Нет, это бессмысленно... Он специально подводил разговор к этой теме, чтобы... Чтобы что? Предложить долю в общем бизнесе? Вега слишком хорошо представлял, чем такое могло закончиться. Но с другой стороны... Пожалуй, стоит спросить и выслушать.

— Не боитесь разговаривать об этом здесь?

— Хозяин заведения — один из моих старых 'клиентов', — хмыкнул скват. — Можешь быть уверен, наш разговор не посмеет подслушать ни одна живая душа в этом зале. Тем более, у них сейчас есть зрелище поинтереснее...

Вега скептически окинул взглядом низкий ферропластовый потолок, пошло размалёванные стены, барную стойку сбоку, и столпившуюся вокруг мини-сцены разномастную публику. Солдаты, матросы, служащие станции, беглецы с захваченных еретиками планет и другие мутные личности оживлённо обсуждали представление, в то время как почти раздетые стриптизёрши продолжали 'терять' предметы скудного гардероба.

— Ваше предложение, господин старший хирдман?

Фраар обманчиво-расслабленным жестом отправил через стол простейший инфочип, которые триллионами использовались по всему Империуму, и снова потянулся за кальяном.

Бывший заключённый вставил тонкую пластину в считыватель наладонного вокс-кастера и пробежался глазами по тексту. Некоторые пункты выглядели достаточно радикальными, чтобы отказаться, а другие намекали на полную ответственность в случае провала, но прогнозируемая сумма выручки заставила Вегу изумлённо вскинуть брови.

— Это очень неожиданно и настораживает... Особенно седьмой и десятый пункты основной части. Я уж не говорю про третий абзац в четвёртом...

— Таковы условия, — кивнул скват. — И они не подлежат обсуждению.

Вега непонимающе моргнул и ещё раз вчитался в ровные строки. Смысл написанного не изменился.

— Вы предлагаете мне фактически подмять для Вас нелегальный рынок корабля. При том, что Памп и его люди этому точно не обрадуются. У меня слишком мало верных бойцов для открытой войны, не говоря уже о том, что возня под носом Ланге точно привлечёт внимание комиссара... И всё это за двадцать процентов от выручки. Я не самоубийца, господин хирдман.

— Удивительно! — вопреки опасениям, Фраар улыбался и выглядел донельзя довольным. — Почему-то капитан нашего корабля уверен в обратном... Как странно, не находишь?

— Какое вообще отношение к этому имеет Фрейзер?!

— Побольше уважения к господину коммодору, — в голосе сквата лязгнул металл. — Что до твоего вопроса, то, как думаешь, почему Памп и его подельники ещё живы?

— Я не знаю, сэр. И совершенно не хочу ввязываться в это дело.

Он старался всем своим видом демонстрировать уверенность в принятом решении, хотя внутри копошился червячок сомнения... И страха, чего греха таить. Возможно, прямо сейчас в помещение этого бара на нижних уровнях космической станции ворвутся бойцы Службы Безопасности 'Стража Бездны'. Капитан Деяч обвинит его в чем-то нелепом и холодным тоном зачитает обвинительный приговор...

Фантазия была столь реальна, что бывший узник Слейда, выживший в ледяных шахтах мира-тюрьмы, рубившийся с мутантами и еретиками на залитой кровью палубе звездного галеона, а потом взявший штурмом капитанский мостик космического корабля предателей, нервно передёрнул плечами и покосился в сторону выхода.

— Не знаю, что ты там себе придумал, — произнёс со своего места скват, — но для начала ты меня всё же выслушаешь.

Хирдман огладил бороду широкой ладонью и стал рассказывать. Сухо, ёмко и, почему-то, немного устало.

— Я разговаривал с господином коммодором по поводу 'досуга' экипажа корабля. Сразу скажу, Фрейзер, что бы ты о нём ни думал, не рассчитывает полностью вычистить Трюмы от наркоты, контрабанды и рэкета. Вашу братию жгли огнемётами, расстреливали, вешали, выбрасывали в вакуум и травили химикатами, но ни к чему хорошему это никогда не приводило. Конечно, есть и исключения. Не слышал, чтобы благородные Астартес сталкивались с такой проблемой, однако ты и сам всё прекрасно понимаешь...

Вега понимал. Уже сейчас на 'Страже Бездны' сформировалась прослойка людей, которые считали, что им можно чуть больше, чем остальным. Некоторых перевели с других кораблей. Кто-то попал на крейсер с поверхности Слейда, а затем оказался достаточно удачлив, чтобы не попасть в контрабордажную группу или вовремя переметнуться. Другие и вовсе только начинали погружаться в тот криминальный мир, который существовал на борту абсолютного большинства кораблей Имперского Флота.

— С другой стороны, оставлять вас наедине с вашими увлечениями тоже никто не будет. Подручные старины Пампа уже начали гнать тяжёлую дурь, у них вот-вот появится выход на теневой рынок станции. Через три недели крейсер покинет Мезоа, и только Император знает, с какими опасностями нам доведётся столкнуться тогда. Памп — тупой кусок гроксового дерьма, который пытается заглотить больше, чем может. И когда он встрянет, за дело возьмётся господин комиссар Ланге, демонетку ему в жо... Кхм, ну ты понял, — вовремя закруглился Фраар. — Короче, либо через неделю ты возьмёшь всю криминальную братию 'Стража Бездны' в стальной кулак, либо дело кончится трупами.

— О, идеальное предложение! — С сарказмом произнёс Вега. — В первом случае я превращаюсь в вашего цепного пса, а во втором — теряю кучу отличных парней и уважение подчинённых. Передайте господину коммодору, что он определённо умеет загонять людей в угол!

— Непременно передам, — Фраар вдруг усмехнулся. — Твоё решение? Учти, я должен выйти отсюда, получив ответ, вне зависимости от его содержания.

Звучало это двусмысленно. Нет, теперь Вега сомневался, что его банально пристрелят в случае отказа. Убийство главаря вызовет закономерные волнения среди набранного со Слейда контингента, а попытка зачистить криминал методами того же Ланге и вовсе приведёт к бунту. Командование не могло не понимать этого.

С другой стороны, у Фрейзера было безграничное множество возможностей, чтобы максимально осложнить дальнейшую жизнь новоиспечённому квартердек-мастеру. Оставался, конечно, вариант с побегом на Мезоа, тем более что чистые документы и деньги Вега себе уже обеспечил...

Но он понимал, что сбежавшего дезертира будут искать долго и тщательно. Арбитрес, флотская контрразведка, возможно Механикус и другие организации, в поле зрения которых бывший заключённый совсем не хотел попадать. А когда его найдут, умирать придётся долго и болезненно, в этом Вега ни на миг не сомневался.

— Да, кровь Императора, я согласен!

Прижать к ногтю наркотрафик? Разобраться с нелегальным борделем, действующим под прикрытием прачечной? Взять под контроль рэкет на нижних палубах, а потом ещё и получать с этого доход? Вега справедливо назвал себя глупцом, но отказаться от такого предложения было выше его сил.

Глава 3

— Господин, — уважительно поклонился Фрейзеру прислужник. — Всё готово.

Он был немолод, но всё ещё сохранял резвость в движениях. Невысокий, почти на голову ниже Николаса, слуга носил многослойное одеяние, традиционное для его родной планеты. Благодаря кожаным мокасинам и долгой практике, он почти бесшумно ступал по феррокриту палуб, иногда нервируя дежурную смену востроянцев своим внезапным появлением.

— Тогда приступайте, Деминг, — кивнул Николас.

Слуга, в разрезе глаз которого отчётливо прослеживалась толика азиатской крови людей древней Терры, ещё раз согнулся в поклоне, а затем отошёл к стойке с элементами защиты. Отточенными движениями он уверенно соединял части фехтовальной маски, стараясь не издать ни единого лишнего звука, чтобы, упаси Император, не отвлечь господина коммодора от его мыслей!

Николас мог признаться сам себе: такая открытая демонстрация подобострастного уважения и непритворное обожание со стороны человека, который ему в отцы годился, всё ещё нервировали Фрейзера. Хвала всем святым, удалось отучить Деминга падать ниц при встрече.

Культурные особенности воспитания одной конкретной династии слуг, что ж тут поделаешь?

— Прошу, господин, — Деминг с поклоном передал ему маску. — Если позволите, я начну с наручей.

— Не возражаю...

Старика пару недель назад разыскал Деяч, случайно запомнив оговорку Фрейзера насчёт того, что ему бы не помешал кто-то, сведущий в этикете и стиле, привычном аристократии Империума. В прошлом служивший какому-то благородному семейству на Дракулу, что в субсекторе Гефсимания, Деминг влачил жалкое существование серва, подрабатывая на одном из орбитальных мануфакторумов Мезоа за еду и место в ночлежке. Обычная судьба для беженцев, число которых в этой войне исчислялось миллиардами.

Его проверили со всех сторон, оценили и признали вполне удовлетворительным вариантом. Демингу предложили место на корабле, стабильное питание и привычную работу, потребовав в обмен лишь чёткого выполнения своих обязанностей, как камердинера. Отказываться старик не стал. Для традиционного уклада Имперского Флота наличие слуг у капитана тоже не было чем-то из ряда вон. В зависимости от сектора менялись лишь названия: денщик, лакей, служитель, стюард...

Иметь слугу, заодно принявшего на себя обязанности секретаря, оказалось неожиданно удобно. Фрейзер начал высыпаться, перестал глотать стимуляторы пачками, а в сутках даже появились лишние час-два для досуга. Пока, правда, это время тратилось на изучение особенностей этикета и поведения в различных щекотливых ситуациях. Николас не рассчитывал 'сойти за своего' среди высшего общества, но подготовиться к неизбежным выходам в свет был обязан. Тем более, что после смерти Вентурини этот вопрос встал достаточно остро.

Не обращаться же к Мартену дю Белле за советом, какие запонки лучше будут смотреться с эполетами коммодора, право слово?!

Казалось бы, совершенно несущественный и даже глупый вопрос, в нынешней-то ситуации. Двенадцатый Чёрный Крестовый поход был в самом разгаре, Готический сектор, охваченный тисками варп-шторма, утопал в крови. Бои шли на десятках планет ежедневно. Миллиарды гвардейцев, солдат СПО и простых ополченцев, захлёбываясь в окопной грязи и погибая на улицах пылающих городов, сражались с еретиками, предателями, ксеносами и другими ужасами мрачной Галактики сорок первого тысячелетия. А где-то в далёких штабах лощёные офицеры в накрахмаленных мундирах принимали решения, судьбоносные для целых звёздных систем...

— Каждому свой путь, — негромко произнёс Фрейзер, рассматривая своё отражение в забрале фехтовальной маски. — И у каждого свой ад и небеса.

С поверхности ультрапрочного материала, отполированного до стеклянного блеска, на него смотрел тёмноволосый мужчина неопределённого возраста с бледным, покрытым мелкими шрамами лицом. Коротко стриженные виски припорошила седина. Как сказал хирургеон, стресс и психостимуляторы негативно повлияли на выработку меланина. Под глазами всё ещё чернели ставшие привычными круги — вернейший признак хронического недосыпа. С другой стороны, исчезли любые намёки на недобритую в спешке щетину, волосы были строго уложены назад, а мрачный фатализм во взгляде сменился чем-то новым...

— Определённо, прогресс, — хмыкнул Николас и одел маску на голову.

Пока коммодор предавался размышлениям, Деминг уже закончил крепить защитные элементы к поддоспешнику. Фрейзер повёл руками вверх и вниз, проверяя, как сидят лёгкие тренировочные наручи, постучал костяшками пальцев по наплечнику, слегка нагнулся, с удовлетворением обнаружив, что нигде не давило и не поджимало.

— Спасибо, Деминг, всё в порядке, — обратился Николас к ждущему этих слов камердинеру.

— Благодарю, господин, — слуга вновь с достоинством поклонился и отступил на шаг. — Удачи Вам в поединке.

Николас лишь прохладно кивнул. Подождав, пока за слугой опустится переборка, он направился к тренировочному залу, скрытому за тонкими дверями из натурального дерева — настоящая роскошь по нынешним временам.

— М-да, когда-нибудь я узнаю, то ли он меня подначивает, то ли просто надеется подбодрить, — Фрейзер вздохнул.

Ближайший час будет наполнен пóтом, болью и, иногда, мстительным удовлетворением...

* * *

Ланге уже ждал коммодора в центре круглого помещения. Высокая гуманоидная фигура, облачённая в полный тренировочный комплект защиты, со стороны напоминала недвижимого голема или слишком детализированную статую. Пару раз Николас задавался кощунственным вопросом: уж не засыпал ли господин комиссар в ожидании дражайшего начальства? Несколько дней назад он даже решил проверить свою догадку.

Стоило подумать об этом, как рёбра прострелило фантомной болью. Организм явно сообщал своему хозяину, что лично он крайне против таких 'проверок'. Пускай современная имперская медицина, доступная Фрейзеру, устраняла синяки, растяжения и даже трещины в костях за считанные минуты, чувствовать удовольствие от всего этого набора повреждений мог только отъявленный мазохист.

Или какой-нибудь начинающий поклонник Слаанеш, да...

Николас не считал себя ни первым, ни, тем более, вторым, поэтому отбросил кощунственные мысли и зашагал прямиком к стойке с оружием. Стараниями Ланге, здесь скопился внушительный арсенал различного смертоубийственного барахла.

Трюмные ножи, которые изготавливались общинами пустотников из дрянного металла, соседствовали с абордажными глефами, грубые орочьи рубила лежали напротив востроянских сабель, а венчал коллекцию массивный цепной топор. Разглядев на последнем характерные руны клана Кхим, Фрейзер лишь меланхолично подумал, что Фраара в ближайшее время стоит потрясти на наличие крайне дорогой и нелегальной контрабанды. Иначе прижимистый скват никогда не отдал бы 'свою прелесть' комиссару.

— Адам, напомните мне при случае, что я обещал выделить площадь под организацию музея боевой славы, — громко произнёс Николас, выбирая привычный абордажный палаш из длинноклинкового многообразия. — В конце концов, прятать Вашу коллекцию от экипажа — настоящее преступление.

— Думаю, будет не слишком удобно каждый день переносить всё это через весь корабль, — отмер Ланге.

— Предложите эту обязанность залётчикам и провинившимся мичманам, — продолжал светскую беседу Фрейзер.

Крутанув палаш в руке, он быстро выполнил мулине и удовлетворённо кивнул сам себе. Пожалуй, стоило взять ещё и кортик.

— У Вас кончились наказания для младших офицеров?

— Драить гальюны эти стервецы уже наловчились, а направление на дежурные вахты воспринимают чуть ли не с радостью! — Николас махнул рукой, показывая, что всего лишь шутит. — Особенно некоторые из любителей крайне токсичной фауны...

— Я обдумаю Ваше предложение, господин коммодор.

Несмотря на то, что он знал Ланге уже почти год, Фрейзер до сих пор иногда терялся, не понимая, когда комиссар изволит шутить, а когда говорит серьёзно.

— Адам, мы же договорились! — С укором произнёс офицер, выходя в центр зала.

— Да, — в голосе Ланге слышалось обречённое принятие. — Приношу свои извинения... Николас.

Капитан спрятал усмешку за забралом шлема. Он мог признаться сам себе, что иногда подначивать комиссара было забавно. К тому же, с таким 'довеском' непременные проигрыши в тренировочных поединках воспринимались куда легче. И не столь болезненно для самооценки, да.

— Начнём? — предложил Фрейзер, напоследок удостоверившись, что защитное одеяние не стесняет движений.

— Пожалуй, — спокойный голос Адама был полон обманчивого миролюбия. — Работаем в полный контакт?

— Не сегодня, увы. Через шесть часов я должен быть на борту 'Графа Тенир', поэтому все кости нужны мне в целости, — Николас постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее.

— Жаль, — ничуть не расстроился комиссар. — Но хватит разговоров... Третья позиция, господин капитан. Действуйте!

Сейчас перед Фрейзером стоял другой, непривычный Ланге. Исчезло обманчиво-эфемерное умиротворение, безмятежность сменилась холодной невозмутимостью, из-за маски хладнокровия выглянул цепкий, колючий взгляд опытного бойца. Уверенный, отдохнувший и полностью готовый к схватке, Адам сейчас находился на пике формы. И, понятное дело, собирался с лихвой воспользоваться этим.

Не то чтобы Николас не знал этого...

Его оппонент уже встал в стойку, отдав Фрейзеру право начать поединок. 'Глупец', он же 'Дурак'. Меч — странная помесь лонгсворда и палаша с очень длинным фальшлезвием — опущен вниз, располагаясь между ногами, и почти касается бронепалубы слабой частью клинка.

Просто опущен... Просто вниз...

Казалось, ещё мгновение, и он под собственным весом ткнётся в деревянное покрытие пола. Фрейзер знал, что это зеркальное отражение стойки 'День', на своём опыте поняв — дурак не тот, кто так стоит, а тот, кто на это ведется.

— Amor et veritas — gladium meum! — Салют, пусть даже фиглярский, исполнен, с формальностями покончено. Теперь можно было начинать поединок.

Николас предпочёл стандартную наружную защиту, называемую также терцией. Он отвёл назад левую руку, сжимающую кортик прямым хватом, и встал к комиссару полубоком, чтобы минимизировать свой силуэт. Главное — не замешкаться при движении.

Он атаковал аккуратно, не наседая, но прощупывая оборону Ланге. Тонкое остриё абордажного палаша целилось в левую щёку. Впрочем, Николас не увлекался. Дистанция между поединщиками не давала особого пространства для ошибок.

Адам резко шагнул вперёд, зацепил клинок палаша гардой своего меча и отступил, видя, что Фрейзер тотчас же переместился во внутреннюю защиту.

— Хм-м-м, — одобрительно прогудел Ланге, начиная контратаку.

За прошедшие недели поединщики смогли — немного, в случае Фрейзера, и полностью, если говорить об Адаме — изучить сильные и слабые стороны оппонента. Такой подход сразу перевёл учебные бои из разряда коротких, болезненных сшибок в неторопливое прощупывание обороны соперника.

Нет-нет, не надо думать, будто бы Николас в одночасье сравнялся во владении клинком с комиссаром. На стороне Адама была отличная школа боевого фехтования, поставленная лучшими наставниками Схол Прогениум, огромный опыт практического применения холодного оружия, а также хорошая физическая форма. Когда-то он сам признался, что в дружеских поединках с Радуловичем выигрывает семь боёв из десяти...

Николас отвечал ему быстрыми атаками по кистям рук, ускользанием и резкими контратаками, ударами в лицо, пах и шею. Благо, защитные костюмы предохраняли своих владельцев от излишне опасных повреждений. Тонкие, лёгкие и необычайно прочные материалы великолепно рассеивали кинетическую энергию даже самых, казалось, сокрушительных ударов. С уколами было несколько сложнее, однако здесь свою роль играло тренировочное оружие, по массе и подвижности соответствующее боевым аналогам, но выполненное из простых сплавов и не прошедшее полную закалку. В общем, оптимальная защита уязвимых зон открывала поединщикам широчайший простор для различных... хм, нетрадиционных подходов.

Фрейзер и Ланге могли по десять секунд кружить по залу, ни разу не скрестив клинки, но обменявшись двумя-тремя осторожными ударами, закончившимися ничем. А потом комиссар начинал быструю, почти неудержимую атаку, и правильный поединок превращался в грязную, некрасивую драку, где начиналось старое-доброе ультранасилие с туманным результатом. Нельзя было сосредоточиться на каком-то отдельном аспекте — в реальном бою это путь к поражению, а значит — к смерти.

Как раз в этом, на взгляд Николаса, и заключался смысл таких поединков. Годы назад, ещё будучи простым мичманом, он не раз видел, как признанные мастера фехтования глупо погибали на клинках орков, еретиков или пиратов, банально забыв, что здесь — кровавая абордажная схватка всех со всеми, а не дуэльные площадки цивилизованных миров. Их сметали толпой, расстреливали издалека, забрасывали гранатами и жгли огнемётами, а в крайнем случае просто заваливали трупами. Такой подход работал...

— Отвлекаетесь, — прокомментировал Ланге, когда очередной рубящий удар Фрейзера, направленный комиссару в левый бок, ушёл гораздо выше, чем должен был.

Дельное замечание, жаль, что Николас это уже понял. Он попытался выполнить ускользание, резко перенеся вес на левую ногу и отдёрнув назад правую, но не успел. Адам воспользовался оплошностью противника, и его клинок ударил Николаса во внутреннюю часть бедра.

— Blya! — выплюнул тот на выдохе, чувствуя, как острая, спазмирующая боль охватывает конечность.

— Перерыв? — Адам прекратил атаку и взглянул на капитана с толикой озабоченности.

— Ещё чего! Продолжаем!

Это была не настолько пустая бравада, сколь холодный расчёт. Фрейзер понимал, исходя из своего опыта и предзнания, что рано или поздно на месте Ланге окажется противник, который сделает всё, чтобы не просто победить Николаса, нет. Когда-нибудь ему придётся взять в руки клинок и драться насмерть с теми, от кого ждать пощады — безумная наивность. А значит, нужно было учиться терпеть и превозмогать...

Тяжесть в уставших руках, ноющую боль в бедре, потерявшую чувствительность ногу. В конце-концов, даже струйки пота, скапливающиеся на лице и льющиеся вниз по вискам!

Реальный бой фехтовальщиков, равных с точки зрения техники, обычно сводится к поединку выносливости, если его не удалось завершить удачными атаками в самом начале. Здесь побеждает тот, кто выдохнется чуть позже или окажется терпеливее, чем противник. Усталость и неизбежные лёгкие порезы не убивают, но выматывают, отвлекают и действуют на нервы. А это, в свою очередь, ведёт к глупым фатальным ошибкам.

Фрейзер чувствовал, что уже через пару минут неоспоримое преимущество окажется на стороне Ланге. Это ставило его перед простым выводом: поединок надо было заканчивать прямо сейчас, желательно — ничьёй. На победу Николас не рассчитывал.

Хотя, если попробовать...

— Как считаете, стоит ли проводить совместное награждение личного состава? Или лучше ограничиться индивидуальной выдачей призовых? — коварно осведомился Фрейзер и добавил: — Чисто гипотетически, конечно же.

— Хм, — Ланге остановил атаку и шагнул назад. — Если гипотетически, то я бы рекомендовал общее построение по вахтам. Можно будет сразу вручить не только деньги, но и провести награждение отличившихся! Такие события отлично сплачивают коллектив, не говоря уже про повышение морального духа... Но решать всё равно Вам, господин капитан!

Вопрос, на самом деле, был отнюдь не праздный. Агенты Торгового Флота на Мезоа как раз закончили подсчитывать, какую сумму из 'денег спасения' следовало выплатить экипажам космических кораблей, участвовавшим в сражении у Слейда, за возврат четырёх уцелевших 'Иерихонов'. Транспортники прибыли в цитадель Адептус Механикус полторы недели назад, сопровождаемые эскадроном 'Беллум'.

Если вольный торговец, капер на службе Империума или военный корабль отбивали захваченное противником торговое судно, то его владельцы имели право приоритетного выкупа собственности. Реализовывалось это следующим образом: оценщики изучали трофей, а затем отправляли в призовой суд так называемую 'сумму спасения' — одну восьмую от общей стоимости приза.

Торговый дом или коммерсант, желавший вернуть свой товар и корабль, должен был либо внести деньги в течение месяца, либо прислать доверенное лицо, чтобы полюбовно договориться с капитаном, захватившим судно. В противном случае приз шёл по графе 'трофеи' со всеми вытекающими последствиями. Если во взятии приза принимали непосредственное участие несколько кораблей, как это произошло на Слейде, то они также участвовали в дележе призовых.

— Конечно, — согласился с последним утверждением Фрейзер, заодно пользуясь выигранными секундами, чтобы отдышаться: — Но меня волнует другое. Если выплатить призовые сейчас, то на руках у наименее, кхм, принципиальной части моего экипажа появится очень внушительная сумма денег, причём без возможности быстро потратить их. Не мне Вам рассказывать, что в подулье убивают за меньшее...

— Сомневаюсь, что абордажная группа перережет сама себя из-за призовых, — в голосе Ланге мелькнул скепсис. — Недавно повышенный квартердек-мастер держит их в стальной хватке.

— Кстати об этом, насколько успешно, на Ваш взгляд, он разобрался с 'оппозицией'?

Комиссар явно понял, что его оппонент тянет время, но не спешил заканчивать беседу.

— Двадцать семь трупов, десять блаженных, которых милостиво отдали Механикус для сервиторизации, и почти восемь десятков личностей, ранее не учтённых ни в одном реестре 'Стража Бездны', — по памяти процитировал Ланге. — Полностью уничтожены все известные наркоплантации на девятой технической палубе, оборудование для производства тяжёлых психотропов передано Серводемиусу под опись.

— Я читал отчёт, комиссар, — Николас чуть махнул палашом в раздражении. — Что лично Вы думаете о новом командире абордажников после проведённой операции?

Адам задумался, в рассеянности покачивая клинком. Казалось бы, следовало атаковать прямо сейчас, когда он выглядел совершенно неготовым к продолжению поединка. Но Фрейзер на собственном опыте знал, что ничем хорошим такая атака не закончится...

— Жестокий, но не мясник. Решительный, наглый, иногда слишком увлекается, однако знает про этот свой недостаток, — наконец, заговорил комиссар. — В целом, адекватный и сообразительный. Ему не хватает опыта, но этот недостаток, как правило, с годами проходит.

— Дай Император, чтобы у всех нас были эти годы, — негромко пробормотал Фрейзер, но Ланге услышал.

— Всё в руках Его!

— Несомненно. Значит, считаете, проблем от них в ближайшее время не будет?

— Будут, — честно ответил Адам. — Но не столь глобальные, чтобы терять такую возможность из-за лишних опасений.

Да уж, 'глобальность' проблем с бывшими штрафниками пока ограничивалась лишь мелкими конфликтами, неизбежными в новом коллективе, а также взаимной неприязнью к оперативникам из службы безопасности станции. Третья абордажная рота так и вовсе учинила безобразную драку с силовиками прямо на входе в злачный квартал, отметелив бедняг до изумления, за что в полном составе загремела на гауптвахту. Слава Императору, обошлось без трупов...

— Продолжим?

— Да, давайте, — Фрейзер переместился в защитную стойку. — Оставляю Вам право атаковать.

Адам ничего не ответил, вместо этого решительно устремившись вперёд. Клинок меча, удерживаемого двуручным хватом, обрушился на подвешенную защиту Николаса из высокой позиции. Такие страшные, рубящие удары, идущие почти из-за головы, в древности могли прорубать или деформировать даже закрытые шлемы...

Длинный меч давал комиссару преимущество в дистанции и массе, но на стороне Фрейзера была манёвренность и скорость изменения векторов атаки.

— Если острие подано с внутренней стороны оружия, кисть должна принять позицию кварты, — процитировал один из трактатов Адам. — В этом случае щиток гарды будет в состоянии защитить от удара в темп или контрудара по руке. Точно так же, если острие подано снаружи, кисть должна быть в терции.

Капитан принял удар на эфес палаша и отступил назад, разрывая дистанцию. Ланге не отставал, без малейшей задержки преследуя Николаса и осыпая его защиту градом ударов. В атакующем порыве комиссар был страшен как раз своей неотвратимостью и идеальными переходами между стойками. Избитое авторами низкопробных романов выражение 'открылся при ударе' сейчас казалось Фрейзеру глупой насмешкой.

— Руки!

Окрики Ланге всегда звучали на мгновение позже, чем следовало. В этом был определённый смысл, ведь, кроме тренировки самоконтроля, боль от пропущенных ударов ещё и отличный мотиватор. 'Рабочая' треть клинка Адама ударила точно между плечевым щитком и наручем Николаса...

Только чтобы со звоном отскочить от прочного металла протеза!

Механическая кисть выпустила кортик и развернулась на сто восемьдесят градусов. Финт, противопоказанный любому обычному человеку, выбил Ланге из колеи, подарив капитану лишнее мгновение. Он тут же схватил лезвие меча и сжал ладонь, пока клинок не соскользнул с полимерного покрытия.

— Hùnzhàng! — Экспрессивно высказался Адам, когда попытка рывком освободить блокированное оружие провалилась.

Воспользовавшись задержкой комиссара, Фрейзер сам перешёл в наступление. Сократив дистанцию, он попытался реализовать преимущество своего палаша, незатейливо ткнув Ланге куда-то в район печени.

К чести Адама, он тотчас отреагировал, приняв удар на левый наруч и ещё больше сблизившись с Николасом. Отведя голову назад, комиссар резко ударил Фрейзера шлемом и пнул носком сапога в колено, выводя противника из равновесия. Перед глазами капитана помутилось, и он вынужден был разжать механическую кисть...

За что тут же и поплатился, когда ему в лоб словно кувалдой ударили.

Дезориентированный Николас шарахнулся назад, слепо отмахиваясь палашом. Не видя противника, он качнулся в сторону, потерял равновесие и с руганью полетел на пол, напоследок просклоняв мать комиссара на русском языке...

— Чем это Вы меня? — Спросил Фрейзер, когда перед глазами перестало двоиться, а голова уже не кружилась.

Адам, аккуратно переместивший дезориентированное начальство к стеночке, сидел рядом, придирчиво осматривая свой меч на предмет внешних повреждений. Комиссар был без шлема, на его бледном, покрытом зажившими язвочками лице застыло озабоченное выражение.

— Перехватил меч за клинок и ударил гардой.

Капитан с лёгким изумлением взглянул на оружие оппонента. Массивные дуги гарды шли под прямым углом к клинку, заканчиваясь небольшими конусовидными навершиями. Хороший удар этой штукой, наверное, пробил бы даже шлем гвардейской флак-брони.

— Так и убить можно было!

— Приношу свои извинения, слишком увлёкся, — Ланге, наконец, отложил меч. — Это был отличный трюк, Николас...

— Но с Вами он больше не сработает, да, — закатил глаза Фрейзер.

— Зато Вы получили стимул для дальнейшего совершенствования своего стиля, — Адам улыбался. — И не стоит впадать в уныние. В поединке с неподготовленным врагом такое... кхм, блокирование может дать решающее преимущество.

— Поберегите Ваше обаяние для сестры Клементины, — беззлобно фыркнул Николас, поднимаясь на ноги: — Кстати, она просила передать, что ожидает 'господина комиссара Ланге' в офицерском лазарете к шести склянкам после полудня. Не опаздывайте!

— Сказать мне об этом раньше Вы, конечно, не могли?!

— Думаю, таким образом я расквитался за сегодняшнее поражение, Адам.

— Фрейзер... Вам кто-нибудь говорил, что Вы — язва?

— Доводилось. Но ведь опаздываете, Адам!

* * *

'Граф Тенир' встретил командующего оперативно-тактической группой охранения 'Денеб' тихим свистом фильтро-вентиляционных установок и мощным порывом ветра в лицо. Фрейзер к внезапным сквознякам оказался не готов, едва успев подхватить сорванную с головы фуражку.

— Что у вас тут, во имя Императора, происходит?! — громче, чем привык, обратился Николас к встречающему.

— Проводим учения по борьбе за живучесть, — с невозмутимым выражением лица заявил тот и представился: — Старший помощник Оддвин Бьёрнстад, к Вашим услугам, господин коммодор. Ваша охрана?

Отделение востроянцев, выгрузившееся из 'Аквилы' Фрейзера, замерло вокруг шаттла красно-чёрными истуканами. Парадные шлемы поблёскивали медной гравировкой в тусклом освещении ангара. Реакторы фрегата, стоящего у 'причальной стенки', если такое понятие вообще было применимо к высокой орбите Мезоа, работали на трети от максимальной мощности.

— Останутся здесь, — отмахнулся Николас. — Не думаю, что сегодня мне грозит что-то, кроме этиловой интоксикации.

— Как скажете, — Оддвин безуспешно пытался сдержать непрошенную ухмылку. — Прошу следовать за мной.

— Что ж, ведите, — милостиво разрешил Николас, сделав вид, что не заметил. — Капитан 'Хищника' уже здесь?

— Их сиятельство прибыли около часа назад, сэр.

— Отлично, просто отлично...

Ревуны вдруг выдали характерное 'три длинных-один короткий', а плафоны аварийного освещения замигали последовательностью красных, жёлтых и белых вспышек. Рука Фрейзера рефлекторно дёрнулась к поясу, где висела герметичная кислородная маска — обязательный атрибут любого здравомыслящего пустотоплавателя. Позади синхронно активировались магнитные ботинки востроянцев, тоже отреагировавших на сигнал об аварийной разгерметизации.

— Да уж, poprosil на свою голову, — едва слышно пробормотал Фрейзер.

— Вы что-то сказали, сэр? — Кажется, Бьёрнстад пытался слегка поддеть Николаса.

— Мысли вслух, не более...

Откровенно говоря, коммодор не планировал широко афишировать свой визит, и на то было сразу несколько причин. Во-первых, первое личное посещение одного из кораблей, пока свежесозданная мини-эскадра стояла на базе, затянулось бы на полдня, минимум. Торжественное построение дежурной вахты, почётный караул у трапа шаттла, оркестр, тщетно пытающийся не фальшивить, а затем инспекция боевых постов, ненужные вопросы для проформы, такие же ответы и прочий традиционный официоз...

Нет, такого Фрейзеру и даром не надо было. Если Николас и понял что-то за прошедшие годы, так это одну простую истину: отвлекать профессиональных подчинённых от работы — вредить самому себе.

Во-вторых, коммодор прилетел на 'Граф Тенир' с вполне конкретными целями, для выполнения которых лишняя шумиха совсем не требовалась. Пересуды среди младших офицеров — тех ещё любителей посплетничать, повышенное внимание со стороны падкой на слухи и домыслы прислуги, возможно, даже интерес от флотской контрразведки, которой по профессии полагалось слушать, что происходит за закрытыми дверями кают-компаний...

Всё станет гораздо проще, если о его визите будут знать только те, кого это напрямую касалось.

За размышлениями время летело незаметно, вот Фрейзер уже входил в типовой шлюз перед капитанской каютой фрегата. Совершенно универсальное абсолютно для всех космических кораблей Империума помещение оказалось ярко освещено. Стены покрывали декоративные панели из прозрачного кварца, на которые проецировались репродукции величайших космических баталий в истории Империума. Николас узнал 'Битву при Плутоне', которую через мгновение сменила панорама 'Гончие и добыча' из цикла 'Завоеваний Коронидских глубин'.

Звено тяжёлых эсминцев типа 'Разор' в синевато-серых и бронзовых цветах 507-го штурмового дивизиона — соединения Армады Империалис, закреплённого за 63-м Экспедиционным флотом Воителя Хоруса — словно живое рвалось к Гефсимании сквозь заградительный огонь многочисленных мониторов планетарной обороны. Вытянутые, хищные корпуса кораблей-предателей неслись вперёд. Из пусковых шахт уже стартовали торпеды с термоядерными боеголовками, но имперские перехватчики не успевали сбить их, завязнув над плоскостью эклиптики в собачьей свалке с 'Ксифонами'. Следом величественно скользил лидер охоты — 'Икона', линейный крейсер типа 'Затмение' в тёмных сине-зелёных цветах легиона Сынов Хоруса. Бледно-жёлтые лучи вырывались из погонных лэнсов, обрушиваясь на защитные платформы лоялистов.

Неизвестный автор столь точно передал динамику жуткого в своей красоте прорыва отступников, словно был там, на одном из атакующих кораблей.

— Удивительно, — пробормотал Фрейзер, тщательно рассматривая объёмное изображение: — Такая детализация...

— Небольшое развлечение капитана в свободное от служебных обязанностей время, — решил поделиться с Николасом Бьёрнстад.

— Занятно, — проронил коммодор.

Картина подняла целый пласт воспоминаний из далёкого прошлого, теперь кажущегося зыбким и нереальным. Голову Фрейзера пронзила короткая вспышка мигрени. Ассоциативные цепочки связали образы панорамы с обрывками прочитанного и услышанного. Он вспомнил. И то, что выплыло из глубин его памяти, совсем не понравилось Николасу...

— Сэр? — смущённо прервал размышления коммодора Бьёрнстад.

— Да, конечно, — отвлёкся Фрейзер. — Не будем заставлять капитанов ждать.

Старший помощник 'Графа Тенир' предпочёл мудро проигнорировать иронию последней фразы и отточенными движениями выбил на рунической клавиатуре гостевой код доступа. Когитатор разразился одобрительным писком и усиленные броневые переборки с противоударным подбоем без единого звука уехали в потолок.

— ...и можете ли Вы себе представить, mon ami, всю прелесть этого маленького конфуза? Ах, Изеулт, если я о чём-то и жалею...

Кажется, дю Белле как раз вспоминал молодость.

— Господа офицеры, — Фрейзер с уверенной улыбкой вошёл в каюту капитана фрегата. — Рад видеть вас в добром здравии и бодром расположении духа.

Не очень большое помещение, выполненное в стиле, отдалённо напоминающем классицизм, утопало в уютном полумраке. Массивная подвесная люстра навевала воспоминания о дворянских усадьбах, а лепнина и декоративные колонны из светлого мрамора добавляли каюте строгости.

— О, господин коммодор, моё почтение! — приветствовал его сеньор дю Белле, блаженно развалившись в мягком кресле. — Excusez-moi за наглость, но вставать не буду. Протезы разнылись, увы-с.

— Мартен, — с укором произнёс хозяин не только этой каюты, но и всего корабля, выйдя из-за ширмы в торце помещения с бокалом в руках, а затем обратился к Фрейзеру: — Мои извинения, сэр.

— Не стоит и, прошу, без чинов, Рэндольф, — отмахнулся Николас и шагнул к соседнему креслу. — Я здесь с сугубо неофициальным визитом.

— За это надо выпить! — Провозгласил уже слегка захмелевший Мартен. — И возражения не принимаются, non non!

Старший помощник незаметной тенью покинул каюту, и Фрейзер с интересом взглянул на невысокий столик перед собой. Там уже стоял открытый штоф литра на полтора, в котором двигалась, не останавливаясь ни на миг, темно-янтарная жидкость. Вроде бы в такой самопомешивающейся таре хранили убойный куэганский бренди, в нормальных бутылках склонный разделяться на фракции за пару месяцев. Фрейзер познал данную истину на собственном опыте, когда заполучил в винный погребок бутылочку этого алкоголя, довольно редкого за пределами Готического сектора.

— Обязательно, — согласился коммодор, — Но для начала стоит закончить с делами.

— Зачем портить такой прекрасный день какой-то канцелярией? — искренне недоумевал чуть перебравший дю Белле. — И нет, не переубеждайте! Я знаю, что сделать его ещё лучше не сможет никто и ничто, кроме, быть может, самого Императора!

— У Вас определённо приподнятое настроение, — покосился на Скрева Николас. — Не поделитесь его мотивом?

Тот лишь устало вздохнул и чуть пожал плечами, словно говоря, что ничего не может поделать с незваными посетителями. На его узком, без единой морщинки лице раздражённо дёргались пышные усы, диссонирующие с уставной причёской 'номер три', по Уставу положенной кадетам и мичманам.

— Ох, мой papa, мир его праху, наконец, официально предстал перед Золотым Троном, — экспрессивно взмахнул руками Мартен, умудрившись не расплескать ни грамма бренди из своего бокала. — Поверьте, сей момент — один из лучших в моей жизни, пусть Вам может сперва показаться иначе.

— Не понимаю, — фыркнул Рэндольф. — В конце концов, ты всегда тепло отзывался об отце и искренне сожалел о его болезни.

— Papa, конечно, жаль, — ничуть не смутился дю Белле, — но я знал, что ему осталось недолго ещё тогда, когда получил под командование 'Хищника Морры'. А сейчас, благодаря копии завещания, мне не нужно разрываться между долгом службы и верностью семье.

— Мои соболезнования...

— Не стоит, — беззаботно улыбнулся невысокий мужчина. — Тётушка Розин прекрасно справится с ролью регентессы при юном наследнике де Ланже, де Вандом, де Ла-Эрбодьер, де Монтиньи, дю Буше, де Гранмулен, д'Эстувиль и прочее. Мы искренне простились с домашними ещё во время la parade на Агриппе в двадцать пятом году, понимая, что нам вряд ли суждено вновь увидеться. О, Изеулт, очей моих отрада...

Мартен замолчал, с грустью уставившись в декоративный иллюминатор — разумный компромисс между чувством прекрасного и атавизмом, ослабляющим конструкцию бронекорпуса. На лице барона мелькнули тени, разом продемонстрировавшие возраст этого, уже не молодого, в общем-то, мужчины. Он печально вздохнул, погружённый в неосуществимые, но желанные грёзы.

Фрейзер понял, что тему нужно менять прямо сейчас.

— Если мне не изменяет память, это был тот самый смотр, на котором высочайшая свита Архимагоса Сентима чудесным образом выпала за борт при посещении 'Магнификат Годефроя'?

— Да-да, Вы совершенно правы, — оживился Мартен. — Помню, адмирал Пэррол, сохрани Император его душу, устроил всей эскадре отличную головомойку.

— Соглашусь, Дурной Старикан всегда щедр в наказаниях, — поёжился Фрейзер.

— Сталкивались?

— Начинал службу на 'Глубине ярости' под его командованием, — улыбнулся Николас.

— Да, хорошее было время, — неожиданно кивнул в такт своим мыслям Скрев.

Не то, чтобы у прославленного лорд-капитана, упорно отказывавшегося от эполетов коммодора и перескочившего сразу в контр-адмиралы, было лишнее время на разговоры с каким-то безродным кадетом, но Фрейзер сохранил о том периоде своей юности лишь самые лучшие воспоминания. За исключением абордажной схватки с орочьим кирдык-крузером над Тессалоном, в результате которой ему отрубили левую руку по локоть...

Рэндольф выставил на стол ещё один кубкообразный бокал и разлил куэганский бренди. Янтарная жидкость тут же начала исходить едва видимым паром, поэтому Фрейзер решительно подхватил чашу.

— За славное прошлое! — Провозгласил коммодор, и подчинённые ответили ему одобрительным гулом.

Среди офицеров Имперского Флота в Готическом секторе бренди традиционно пили охлаждённым до пятнадцати градусов по стандартной шкале, не смешивая его ни с какими добавками. Закусками пренебрегали, вместо этого чётко выдерживая норму. Иногда могли охладить напиток ещё больше, получая так называемое 'дыхание Лашаттау' в честь одного из добывающих миров сектора.

— А Вас каким ветром занесло в Скарус? — Осведомился Фрейзер у Скрева после того, как в полной мере оценил букет и аромат.

— Был переведён из Форсарра, это в Темпестусе, — чуть поморщился капитан 'Графа'. — Тёмные эльдар.

— У Рэндольфа давняя личная вражда с этими ксеносами, — охотно начал рассказывать дю Белле. — Dans les grandes lignes, всё было так...

— Мартен, — голос Скрева едва отличался от его обычной интонации, но этого хватило, чтобы дю Белле вдруг смутился и замолчал.

Определённо, эти двое слишком давно знали друг друга.

— Служил на 'Следопыте Иридонии', разведывательный шлюп класса 'Гадюка', — говорил Рэндольф короткими, рублёными фразами: — В поясе Эджворта, система Зидони, обнаружили бедственный гимнариум от транспортника-хартиста. На запросы они не отвечали, поэтому капитан решил послать к ним на борт призовую партию...

Скрев замолчал, устремив тяжёлый взгляд куда-то в угол каюты. Его лицо скривилось в гримасе ненависти, верхняя губа приподнялась, обнажая металлические зубы, а усы воинственно топорщились.

— На малых рейдерах не хватает людей, чтобы покрыть все необходимые должности. Я был старшим канониром, но в тот день возглавил абордажную группу. Когда мы проникли на борт, стало понятно, что корабль уже захвачен, а вторженцы и не думают уходить. Капитан 'Следопыта' испугался, что где-то в рядом прячется судно ксеносской мрази и сбежал, — в голосе всегда спокойного, почти безэмоционального офицера кипела ярость: — Ублюдки решили поиграть с нами. Они убивали мои людей по одному, наслаждаясь болью и ужасом, творили столь изощрённые казни, что даже у старых боцманов кровь в жилах стыла...

— Как Вы выжили? — Спросил Фрейзер, изучая остатки бренди на дне своего бокала, чтобы не смотреть в глаза Рэндольфу.

— Исключительно чудом и милостью Императора, — усмехнулся Скрев в ответ. — К Зидони как раз прибыл фрегат Странствующих Десантников, привлечённый зовом о помощи с транспорта. Ангелов Смерти был едва ли десяток, но они пошли на абордаж и уничтожили вчетверо больший отряд ксеносов... А до этого твари убили почти три сотни отличных парней, с которыми я прослужил пять лет.

В каюте снова воцарилось тяжёлое — хоть ножом режь — молчание. Каждый из офицеров думал о своём: Мартен непроизвольно дёргал щекой, устремив бессмысленный взгляд в стену, Рэндольф снова закрылся в раковине скупой отстранённости, вновь переживая один из худших моментов в своей жизни, а Николас...

Перед глазами Фрейзера проносились картины его-не-его жизни, начиная с полуголодного детства на Агриппе, когда поесть удавалось хорошо если два раза в день, продолжая учёбой в академии и заканчивая службой на различных кораблях Имперского Флота. Рутинные приборки, вахты, стажировки на различных боевых постах, бои и смерть.

Десятки, сотни, в конце концов тысячи смертей вокруг!

Здесь и сейчас та, другая жизнь на Древней Терре, воспоминания о которой постепенно затирались под тяжестью суровой реальности, казалась чем-то эфемерным, мечтательным и невозможным...

В тишине разлили по второй и выпили молча, не чокаясь. Как-то сама собой здесь сложилась хрупкая атмосфера единения и понимания, которую никто не хотел разрушать. Впрочем, надолго растянуть молчание не вышло.

— Что ж, господа, — первым очнулся от тяжких дум дю Белле, — беседа зашла явно не туда, поэтому нам стоит кардинально сменить тему!

— Удивите меня, — выдавил улыбку Николас, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

— Обсуждать выпивку и погоду в такой ситуации — моветон, поэтому предлагаю поговорить о дамах! Как известно, cherchez la femme, pardieu! Cherchez la femme!

— Избавь нас с коммодором от своих непонятных фразочек, — буркнул Рэндольф. — И, к слову, мне кажется, что ты опять промахнулся с мотивом.

— Ну надо же! — Притворно изумился Мартен. — Не ты ли заявлял, что Лорд-Адмирал сам подаёт пример подчинённым?

— Вот только не забывай о контексте! Если Рейвенсбург таскает на своём флагмане гарем из пятидесяти наложниц, то это исключительно его личное дело, к которому ни ты, ни я не имеем ни малейшего отношения.

— Тьфу! Вот всегда так...

— Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу общества. Я не вижу в сплетнях ни первого, ни второго.

— C'est la vie, мой друг.

Фрейзер следил за пикировкой, чувствуя, как его губы непроизвольно растягиваются в умиротворённой улыбке. Дю Белле и Скрева действительно можно было назвать если не друзьями, то добрыми приятелями. То непринуждённое спокойствие и открытость, с которой они говорили, означали лишь одно — возможный конфликт исчерпан. Офицеры были готовы открыто работать с Николасом в одной команде и не чурались того, кто оказался их командиром.

Как раз это и было главной целью сегодняшнего визита коммодора на 'Граф Тенир', и сейчас он мог с уверенностью сказать, что у него получилось. Оставалось лишь развить и закрепить успех, а значит — продемонстрировать взаимное доверие.

— Господа, — привлёк он всеобщее внимание, слегка повысив тон. — Давайте на время оставим вашу беседу. Тем более, нам есть, что обсудить кроме Рейвенсбурга и его, кхм, предпочтений.

— Я весь внимание, сэр, — полуофициально откликнулся дю Белле, вырываясь из жаркого спора о достоинствах и изъянах личных адъютанток Лорд-Адмирала.

Рэндольф ограничился сосредоточенным кивком, неестественно выпрямившись в своём кресле. Кажется, он был даже благодарен Фрейзеру за спасение из словесной пикировки, но Николас мог ошибаться.

— Итак, — прочистил горло коммодор, — вы уже знаете, что через неделю в Офицерском собрании здесь, на Мезоа, состоится награждение непричастных и наказание невиновных. Буквально вчера адмирал Санкара прислал циркуляр, в котором написано, что руководство оперативно-тактической группы сопровождения 'Денеб' должно присутствовать там в полном составе. И в этом кроется небольшая проблема...

— Не хотите мозолить глаза начальству? — Не совсем правильно понял Фрейзера барон.

— В том числе, — кивнул Николас. — Как правило, от таких общих собраний потом сплошные проблемы, но пытаться переубедить адмирала я не буду. Проблема в другом.

Фрейзер достал из кармана кителя миниатюрный голопроектор и положил его на столик, тремя движениями активировав устройство. Над полем битвы с зелёным змием возникло небольшое — примерно пятьдесят на двадцать на десять сантиметров — объёмное изображение космического корабля.

— Итак, перед вами эскортный авианосец 'Память Белатиса', один из двух кораблей этого типа, в настоящий момент переоборудованных на верфях Халемнетской базы Имперского Флота. Ну и, с недавних пор, это судно зачислено в состав нашего соединения.

— Вот это 'красавец'! — с сарказмом высказался дю Белле.

— Выглядит, конечно, уродски, — подтвердил мнение товарища Рэндольф.

— Знаете, я, пожалуй, соглашусь...

Когда-то это был обычный войсковой транспортник, построенный на базе торгового судна класса 'Бродяга'. Один из сотен тысяч номерных трудяг, на которых держалась вся логистика и снабжение военной машины Империума Человечества.

В нём не было ничего необычного или примечательного — два километра в длину, четыреста метров в ширину, с массой в восемь мегатонн, медленный, слабо бронированный и лишённый даже намёков на вооружение, этот корабль мог взять на борт восемнадцать тысяч человек, а затем доставить их туда, куда необходимо. Надёжный, крепкий, вместительный...

Транспортник!

Но никак не боевой корабль.

Сейчас он выглядел совсем иначе. Трюмные палубы заменили ангарами для МЛА, по три взлётно-посадочных фермы на борт. Носовую оконечность усилили дополнительным бронированием, а капитанский мостик утопили в корпус. Над верхней палубой теперь высилась единственная башня с лёгкой макро-орудийной турелью, тогда как на скосах ангарных отсеков разместились турели ПКО.

— Скорость у него, конечно, ни к chert'у, а вооружение и того хуже, — вздохнул Николас, — но зато во внутренних ангарах можно разместить три эскадрильи 'Фурий' и одну — 'Звездных Ястребов', если впихнуть их по-максимуму.

— Отказаться от такого подарка, как я понимаю, не выйдет? — С тоской поинтересовался дю Белле.

— Увы, — развёл руками Фрейзер. — Адмирал Санкара аргументировал этот 'подарок' тем, что при сопровождении конвоев нам в любом случае придётся тащиться со скоростью самого медленного корабля в ордере. Этому 'Бродяге' даже специально перебрали движки, чтобы он как можно меньше замедлял эскадру...

В помещении вновь установилась напряжённая тишина. Вот только на этот раз капитаны обдумывали общую тактику взаимодействия с эрзац-авианосцем и примирялись с мыслью о том, что в составе эскадры окажется изначально небоевой корабль.

Между прочим, отнюдь не маловажный вопрос.

Переоборудованные из гражданских судов боевые корабли отличались капризным характером, склонностью к поломкам в самый неподходящий момент, а также скверной особенностью разваливаться после первых же залпов. Ни первое, ни второе, ни третье категорически не нравилось никому из собравшихся в капитанской каюте 'Графа Тенир'.

— Это ведь не все проблемы, верно? — Заподозрил что-то дю Белле.

— Да, к несчастью. Но не волнуйтесь, остальное решаемо, — попытался изобразить вымученный оптимизм Николас.

Судя по скептическим взглядам, получилось не очень хорошо.

— Тактики в штабе как всегда что-то напутали со снабжением, поэтому личный состав авиагруппы нашего нового 'приобретения' уже прибыл на Мезоа, — рассказал Фрейзер. — Проблема в том, что их будущее место службы медленно и печально ползёт к точке Мандевилля в системе Халемнет, не имея на борту штатного навигатора.

— Они не могут отправить эту посудину в составе конвоя? — Озадаченно спросил Рэндольф.

— Могут, но только через месяц, когда нашей полубоевой группы здесь уже не будет. К слову, за капитана там, мягко говоря, крайне неопытный лейтенант.

— Putain de bordel de merde!

— Понимаю Вашу реакцию, Мартен, но если они угробятся в варпе ещё до того, как прибудут на Мезоа, Санкара устроит всем нам тотальную прочистку гальюнов. В общем, кому-то придётся прыгнуть к Халемнету, проконтролировать, что на 'Памяти Белатиса' успешно рассчитали маршрут автоматического прыжка, а затем конвоировать их сюда.

Из-за долгого разговора начало сушить горло, поэтому Фрейзер прервался, залпом допив оставшийся в бокале бренди. Выдохнул, зажмурившись от обжигающего ощущения, прокатившегося по слизистой, и поправил немного смявшийся китель.

— А 'Страж Бездны' всё ещё занят ремонтом двигателей, поэтому выполнение задачи ложится на наши с Рэндольфом плечи, — печально резюмировал дю Белле. — Эх, прощайте, милые дамы...

— Не драматизируй. Ты уже шесть лет не в состоянии произвести никакого впечатления на этих самых дам, — фыркнул Скрев и обратился к Николасу: — Сколько у нас времени на выполнение боевой задачи, господин коммодор?

— Очень желательно, чтобы вы вернулись к приёму в Офицерском собрании. Судя по последним сводкам от Навис Нобилите, прямой маршрут к Халемнету в ближайшие дни будет стабилен, но с этим варп-штормом ни в чём нельзя быть уверенным.

— Ясно, сэр. В таком случае, разрешите приступить к выполнению приказа?

— Разрешаю, но чуть позже. Во-первых, надо допить куэганское, а во-вторых, Мартен, не поделитесь подробностями этой Вашей... истории шестилетней давности?