Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Почему я должен выбрать именно вас? Зачем мне цветная стекляшка, когда можно получить бриллиант? Я всерьез задумываюсь над тем, чтобы потребовать в жены вашу красавицу-сестру, как и было обещано.
— Бог в помощь.
— Принцесса религиозна? — На его идеальном лице проступило брезгливое выражение. Делаю еще один глоток, второй, третий. И понимаю, что не помогает. Раздражение бурлит в моей крови и уже готово вырваться наружу потоком колких фраз. Делаю глубокий вдох и усилием воли заставляю себя успокоиться. Нельзя затевать с ним ссору. Это мне ничем не поможет. Но благие намерения летят в бездну, стоит лишь встретиться с взглядом.
— Вы говорите таким тоном, словно бы угрожаете, что выберете Ланиссу. Только не понимаю, с какой целью? Выказать пренебрежение? — позволяю себе злую усмешку. — Меня не трогают ваши убогие попытки уколоть. Хотите в жены мою прекрасную сестру? Так идите к Императору и требуйте, что хотите. Я-то тут причем? Еще раз повторяю. Не имею желания вам навязываться.
— Мне посмеют отказать, если я попрошу руки Ланиссы?
— В самых изысканных выражениях и со всем подобающим почтением. А потом мягко предложат присмотреться ко мне получше. Видите ли, моя сестра не совсем здорова и совершенно невменяема. Вас это не смущает, кстати?
— О чем вы говорите?
— Неужели талийская разведка настолько плохо работает? Я, признаться, разочарована. Ланисса довольно долго принимала 'звездную пыль', а теперь сидит на элтасе... со всеми вытекающими. Нет, лично я не видела, и не знаю, как часто, и как долго она этим развлекалась. Но абсолютно уверена в том, что прием наркотиков имел тяжелые последствия для ее психики. Вам нравятся истерические припадки? Надеюсь, что да. Потому что демонстрировать их будут часто — всякий раз, когда вы откажетесь убивать тех, кто испортил ей настроение. Зато, она красивая. В минуты просветления. Идеальная пара для вас.
— А я смотрю линия Доаннан вырождается. Одна из наследниц наркоманка. Вторая питает пагубное влечение к алкоголю. Неизвестно, еще, каким вырастит юный Максимилиан. Интересно, как скоро над Тиверией взойдет звезда новой династии?
Делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь сдержаться. 'Мне нельзя с ним ссориться' — повторяю себе в тысячный раз. И я бы сдержалась, если бы не его усмешка, искривившая тонкие губы. Ярость затопила сознание, багровой волной. И содержимое моего бокала полетело ему в лицо.
Он вышел молча. Я ни услышала ни продолжения его изобличительной речи, ни извинений.
На душе скребли кошки. Хотелось забраться в постель и укрыться одеялом с головой. Спрятаться от ледяной беспощадности этого мира. Но это не работало даже в детстве. То, что ты не видишь тьму, не значит, что она не смотрит на тебя.
Замуж за 'принца' не хотелось категорически. Даже фиктивно. А если представить, что с этим Энираду еще и спать придется, собственная скорая смерть уже не казалась трагедией. Она виделась, скорее, избавлением.
Это плохо — сравнивать двух мужчин. С Гаяром мне было легче. Может, он и не святой. Нет среди таких, как шахди безгрешных. Но он хотел узнать меня, найти общий язык. В отличие от этого тощего 'рептилоида'.
В раздражении заметалась по гостиной. Данное действие успокоения не принесло. Стало лишь хуже. На меня начали давить стены. И чтобы не чувствовать себя зверем, загнанным в клетку, я выскользнула на балкон.
Чужие небеса навевали тоску. Захотелось затянуть вполголоса что-нибудь невеселое. Выбор за меня сделали листья золотых кленов, которые пели о чем-то своем. Я лишь добавила свою мелодию к тому чудному многоголосью:
Улетай на крыльях ветра,
Ты в край родной, родная песня наша.
Туда, где мы тебя свободно пели,
Где было так привольно нам с тобою.
Там, под знойным небом,
Негой воздух полон.
Там под говор моря,
Дремлют горы в облаках... *
И даже не заметила, когда к нам присоединилась одинокая флейта.
* Песня половецких девушек из оперы А. П. Бородина 'Князь Игорь'. Прим. автора.
ОТСТУПЛЕНИЕ
Княжич ворвался в отведенные ему покои злой, как дикая кошка. Его звериные глаза словно бы искали жертву, на которой можно сорвать дурное настроение. Приближенные это чувствовали и спешили скрыться с его глаз.
И лишь Ладислав с безмятежной улыбкой наблюдал за раздраженным другом.
— Разговора не вышло, — констатировал он насмешливо. — А я предупреждал. Просил не приближаться к ней пока ты в таком состоянии. Но ты же у нас самый умный. 'Я просто хочу с ней поговорить'. Так ты сказал? Доволен результатом?
Энираду лишь дернул уголком губ и спросил:
— Ланисса принимала наркотики?
— Вероятно.
— А почему я об этом не знаю?
— Это не имеет значения. Старшая чиста. Наши люди проверили. — Адъютант его светлости княжича Энираду откинулся на спинку кресла и осмотрел своего господина с головы до ног и недовольно поинтересовался. — Что с тобой произошло?
Но вопрос этот наследник талийского престола проигнорировал.
— Когда я утром увидел их вместе, мне захотелось убивать.
— Это как-то связано с твоим странным видом? К тому же, ты их за партией в чар застал, а не в постели. Или я чего-то не знаю?
— Она моя!
— Не могу сказать, что никто не претендует, но держи себя в руках.
— Мне плевать на то, сколько у нее было мужчин. — Глаза молодого мужчины метали молнии. — Но Гаяр ее не получит. Никогда.
Ладислав тяжело вздохнул. Он мог бы сказать, что, изливая свое раздражение на девушку, Раду лишь подтолкнет ее к сопернику. Но сейчас друг не готов его услышать. А раз так, какой смысл сотрясать воздух? Тут воспитательные беседы не помогут. Поздно уже наставлять вполне взрослого человека на путь истинный. А вот уберечь его от ошибок можно. Главное, не подпускать этого ревнивого собственника к принцессе.
Хотя, вот странность. Вчера еще он воспринимал будущий брак с тиверийской принцессой, как тяжкое бремя, которое его обязывает нести долг перед родиной. А сегодня считает своей. Неужели девчонка его зацепила? Или дело в сопернике? Вероятно, не прояви джаннатец интереса к его невесте, Раду и не посмотрел бы в ее сторону.
Размышления Лада прервало тихое пение. Красивый женский голос ткал невесомое кружево из странных незнакомых слов, пленяя и очаровывая.
Энираду, как завороженный шагнул к окну. Он знал, где находятся покои его будущей жены. На одном из балконов была девушка в белом платье и пела, запрокинув голову к небесам. А двумя этажами ниже на таком же балконе стоял играющий на флейте шахди Гаяр.
Часть 7
На следующее утро меня своим визитом почтила Императрица. Она несколько раздраженно объявила, что через шесть дней я отбываю на родину княжича Энираду. Там состоится знакомство с его семьей и помолвка.
Далее по плану было мое возвращение в Тиверию и подготовка к свадьбе, которая состоится через три месяца. Основные торжества пройдут в Талие. В общем, меня ожидала чехарда, в ходе которой так легко устроить несчастный случай.
Первым желанием было сбежать. Но не дадут же. Я под круглосуточной охраной. Об этом мире не знаю почти ничего. Все во мне выдает беглянку. Даже внешность. Вряд ли в столице огромной империи способна затеряться двойник любимой в народе Найрият. И нет никого, кто готов был бы мне помочь.
А с единственным человеком, который заинтересован в моей жизни, мне настоятельно рекомендовали прекратить какие-либо контакты. Потому что, жених не одобряет.
Кстати, папочка, видимо, уверовал, что я идиотка и перестал разыгрывать спектакль под кодовым названием 'Я так рад возвращению моей любимой дочери'. А мачеха, когда я находилась всего лишь за ширмой в мастерской местного кутюрье обсуждала с ним фасон траурных платьев для себя и дочери. Ибо даже в великом горе они должны блистать и выступать объектами для подражания. И, упаси боже, надеть антитренд. Это же пошатнет монархию и может стать причиной революции. Подготовить данные наряды нужно было аккурат к моей свадьбе.
С меня снимали мерки, а я слушала все это, делая вид, будто бы ничего не понимаю. Кротость, послушание и смирение я ненавидела всей душой. Но единственным моим козырем мог стать тот факт, что дорогие родственнички меня недооценивают. И терять его было бы глупо. Поэтому приходилось изображать куклу Олимпию.
Не знаю, решилась бы я на эту встречу, если бы не прямой запрет Энираду. Или все дело было в музыке, которую играл шахди? Но однажды днем я сбежала от приставленных ко мне нянек, благо на территории дворцового комплекса, следили они за мной не слишком рьяно. Ноги сами принесли меня к покоям этого мужчины.
Благо, его свита не заставила меня ждать в дверях, а проводила в кабинет, где за широким столом сидел Гаяр. Гордый. Красивый. Почти родной.
Он хмурился и что-то торопливо писал. Грифель скользил по листу плотной желтоватой бумаги, оставляя за собой причудливую вязь незнакомых букв.
— Оставьте нас, — холодно приказал он приближенным. И они ретировались за какие-то доли секунды. Лишь после этого шахди поднял взгляд на меня. — Я рад, что нам удалось поговорить до моего отъезда. Но вряд ли у нас много времени. Поэтому прошу: молчи и слушай. Я знаю, что ты не являешься дочерью Ванессы Эн-Син. Оговорюсь сразу, для меня это большая удача. Ее ребенок был бы носителем пары не самых благоприятных генетических линий. Предполагаю, что тебя не прятали, а бросили на произвол судьбы. И забрали сюда лишь когда придумали, как можно использовать неучтенную императорскую дочку. Ни соответствующего воспитания, ни образования ты не получила. В сочетании с характерными чертами Старой Династии, это весьма непредсказуемая субстанция. Живая ты нужна им лишь до тех пор, пока не будет подписан мирный договор.
— Забери меня, — шепчу одними губами.
— Наше бегство развяжет войну. Не думай, что меня останавливает именно это. Война все равно начнется. Рано или поздно. Но те, кто будут преследовать нас, могут открыть огонь на поражение. А я не могу так рисковать. Ты должна выжить.
— Не позволят. — По моим щекам катятся слезы и Гаяр стирает их нежными прикосновениями. — И ты должен это понимать.
— Я заберу тебя, девочка. Только подожди немного. Проси... требуй защиты у Энираду. Будь послушной. Делай все, что он скажет. И просто постарайся выжить.
— Нет. — С немой мольбой цепляюсь за лацканы его кителя, но Гаяр все равно отступает.
— Ты должна быть сильной. А я сделаю все, чтобы тебя защитить.
— Это не поможет переиграть тех, кто старше, опытней нас. У них неограниченные ресурсы и возможности.
— Посмотрим.
— Лучше пообещай, что они заплатят за мою смерть.
— Не смей! Не то, что произносить такое — думать. Я запрещаю.
— Не буду, если пообещаешь.
Гаяр ожег меня злым взглядом, но, все же произнес:
— Отомщу. Клянусь.
И впервые за годы, что прошли со смерти папы, я почувствовала, что больше не одна. Заберет ли он меня? Увидимся ли мы, вообще? Это уже не имело значения. Но пустота, поселившаяся в сердце много лет назад, заполнилась ледяным огнем, в котором плавились страх и сомения.
— Я тебя люблю. — Это не являлось правдой. Но и ложью, тоже, не было. Просто эмоции, которые находят свое воплощение в словах.
— Надеюсь, ты сможешь повторить эти слова, когда все закончится, — сказал он без малейшего намека на насмешку. — Но сейчас забудь об этом. Постарайся сосредоточиться на самом важном. Тебе нужно выжить. Любой ценой.
Гаяр еще раз провел кончиками пальцев по моей щеке. Нежно. Почти невесомо.
— Поцелуй меня, — Мой голос тверд и спокоен, потому что я не нахожусь во власти романтического угара или физического влечения. Просто не хочу, чтобы мой первый 'взрослый' поцелуй достался Энираду.
Он отрицательно качает головой, отступая на шаг назад. А в его глазах плещется жалость. Чувствую себя героиней дешевой мыльной оперы готовой отдаться кому угодно, но не навязанному мужу. Довольно мерзкое ощущение, надо признать. Как будто бы меня с головы до головы помоями окатили.
Но, так обычно и бывает, когда по глупости подпускаешь кого-то неоправданно близко. И винить никого, кроме себя не стоит. Гаяр с самого начала рассказал, что именно во мне его интересует — моя способность родить наследника с нужным набором качеств. Да, моя жизнь важна. Потому что труп его целям служить не сможет. Но не более. Плевать этому мужчине на то, что мне скорее всего придется спать с его врагом. Более того, ради сохранения ценной генетической ветки он сам меня в постель Энираду уложить готов.
Целесообразность и ничего личного.
Но он честен. За одно это я готова простить ему все. Хотя, конкретно сейчас я бы предпочла минуту сладкой лжи. Есть такие мгновения, когда за тихое 'Люблю' ты готов отдать жизнь. Причем, искренность говорящего значения не имеет.
— Я мог бы сделать то, чего хочешь, — Гаяр чеканил слова и каждое отзывается болью в моей душе. — Если бы не понимал со всей отчетливостью: это тебе навредит. Ты, наверное, считаешь меня бессердечной сволочью, не способной дать тебе такую малость, как последнее утешение. Но жалость применима лишь к слабым. А они не выживают в политических играх. Наследник старшей ветви Ас-Шааров не имеет права умереть.
Опускаю взгляд и делаю шаг назад. Молча. Потому что комок в горле не дает произнести ни звука. Что ж.. обойдемся прощаний. Ни к чему.
— Я так долго был один. Шахди. Тот, в ком говорит кровь поколений. Мне до безумия хочется украсть тебя и спрятать от всего мира. Чтобы рядом со мной всегда была любимая женщина, соратник и друг. Но сейчас у меня нет возможности, даже просто сохранить твою жизнь. Но есть обязанность защищать. По праву старшего. — Молодой мужчина остановился. Сделал глубокий вдох и продолжил уже более спокойно. — Ты станешь женой Энираду. И вряд ли этот брак будет фиктивным.
— Нет! — вырвалось у меня.
Гаяр сменил меня снисходительным взглядом и продолжил:
— Ты молода, красива и полностью в его вкусе. Не слушай, если тебе начнут рассказывать о том, что Энираду предпочитает белокурых девочек-тростиночек. Это не так. Он умен, упрям, болезненно принципиален и умеет быть обаятельным. Я не хочу, чтобы ты изводила себя чувством вины, когда княжич тебя соблазнит.
— Тебе, вообще, плевать на то, что он будет со мной спать? Но кем я стану в твоих глазах после этого? — Ком в горле мешает говорить. Сглатываю его и продолжаю, потому что не в силах молча это проглотить. — Шлюхой. Той, кого можно использовать, но стыдно любить...
— В каком варварском мире ты набралась этого бреда? Впрочем, неважно. Я никогда не стану осуждать тебя за то, что произойдет между вами. Потому что этот брак — лишь моя вина — не смог предотвратить.
Он еще что-то хотел сказать, но нас прервали. В гостиную просочился юноша — почти мальчик. Не поднимая глаз от пола, он почтительно произнес:
— Мой господин, княжич Энираду ищет юную госпожу. Ему уже сказали, что она здесь.
Я закусила губу. Не то, что бы меня сейчас трогали их международные конфликты, плавно переходящие в личную неприязнь. Мне сейчас хотелось побыть одной, а не участвовать в скандале. А в том, что талиец затеет ссору, сомнений почему-то не было.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |