Волчонок с Паллады

Следующие десять минут прошли для мальчика словно в страшном сне. Ему повезло. Он на миг высунулся в амбразуру, от дома стремительно летел над поляной дрон.

'ШШШШ!' — глухо прошипел упертый в плечо автомат, дрон рухнул на траву, чадный дым поднялся в небо.

Ответные пули безуспешно задолбили перекрытие бункера, высекая искры уносились вдаль. Мальчик поспешно отпрянул внутрь.

Накопившиеся под прикрытием дома аватары пошли в атаку. На поляне замелькали металлические силуэты, ответный огонь стал жестче, пули то и дело впивались, рикошетили от бетона. Мальчик стиснул зубы, расширенные зрачки заледенели. Меткость Алексея успели оценить и наступали по всем правилам тактики. Пробежав десяток шагов, падали на землю и отползали в сторону, в этот момент с другого края поляны поднимался следующий. Враги подвигались все ближе. Мальчик стрелял, стрелял и, кажется, попадал. По крайней мере фигурки падали, то ли залегали, то ли пули повреждали аватаров. Несколько раз залетали внутрь бункера, со звоном рикошетили от стен. Сердце сжималось от ужаса, он на миг отшатывался от амбразуры, но раз за разом заставлял себя возвращаться.

Когда аватары откатились назад он бессильно сполз на каменный пол, чувствуя, как обессиливает, заплакал зло, без слез. Запах сшибленных пулями цветов смешался с запахом свежескошенной травы, ударил в ноздри. Через узкое отверстие амбразуры донесся протяжный крик муэдзина, из тьмы протаял острый шпиль мечети, жизнь продолжалась. Сколько еще он продержится против опытных воинов. Минуту? Две? Повезло что нападавшие не применяли тяжелое вооружение. В противном случае он не продержался бы и нескольких секунд. В любом случае он обречен и, если бы не гордость, никогда не сдаваться, он наверное бы просто вышел из бункера чтобы прекратить этот ужас. Взгляд зацепился за часы на запястье. Десять минут? Неужели бой длился всего десять минут? Не может быть!

* * *

В нескольких тысячных световой секунды от станции 'Новый Кавказ' среди космической пустоты и мертвых искр непостижимо далеких звезд неподвижно висел невидимка для мощных радаров колонии: выполненный по технологии стэлс разведывательный корабль одного из сильнейших государств — объединений человеческих колоний в космосе: Содружества англосаксонской демократии. Корабль казался мертвым, но это было не так. В центре управления на креслах в могильной тишине застыли в напряженной позе несколько человеческих фигур. В тусклом свете потолочных плафонов операторы аватаров казались экспонатами кунсткамер. Синие, неподвижные лица, ни тени растительности на лысых черепах, глаза закрыты, из височного шунта в черепе торчит штекер. Позади них выгнутый, широкий пульт перемигивается множеством огней: красных, зеленых, желтых. Перед вмонтированным в него экраном в неудобной позе склонился темнокожий человек. Хотя человек ли? Руки, ноги и часть туловища, были технологичными: из металла и пластика, живой была голова в обрамлении имплантированных в череп пластин и антенн. В глубоко-черных, внимательных глазах под широкими нахмуренными бровями презрительное внимание, вывернутые губы кривятся в снисходительной и злой усмешке. Ученые за пределами Содружества англосаксонской демократии уже давно сомневались можно ли считать киборгов-жителей англосаксонской демократии, практиковавших глубокую киборгизацию организма людьми, или это уже отдельная раса, тем более что и вынашивалось большинство из жителей этого государства не женщинами, а искусственными матками. А если еще учесть глубинные манипуляции с генетическим кодом, запрещенные в большинстве человеческих стран, то их сомнения, становились более чем обоснованными.

Тишина прервалось негромким металлическим лязгом. Один из операторов вытащил из височного шунта штекер и повернулся к темнокожему.

— Сэр Мухаммед! Кто бы сказал, что какой-то малец столько продержится против шестерых аватаров, никогда бы не поверил! Мальчишка умудрился вывести из строя Мика, Джулию и Лиана. Да он славный парень! — в голосе появились просительные нотки, — Мы уже выполнили задачу: старший Гирей с братьями мертв. Как-то не с руки убивать детей, может отпустим его?

Киборг слегка поджал губы и повернул в сторону подчиненного лицо, темный цвет и характерные пухлые губы выдавали происхождение от жителей Африки. Сидевшие со штекерами в черепе операторы, не открывая глаз заинтересовано повернулись к Мухаммеду.

Снежок (презрительная кличка белых у чернокожих жителей Содружества англосаксонской демократии), осмелившийся обсуждать приказ, был массивен и тренирован, а лицо являло миру великолепно сбалансированную смесь преданности, почтительного внимания и служебного рвения. Но Мухаммед не принадлежал к числу людей, которые восприняли бы это выражение лица слишком уж всерьез. Боевики из 'космических котиков' были всего лишь пушечным мясом, обязанным неукоснительно придерживаться выдаваемых представителем разведслужбы: 'Пять звезд' то есть им, Мохаммедом инструкций, и бунт необходимо душить в зародыше!

— Рядовой Смит, повторите отданный вам приказ, — голос киборга, казалось, мог заморозить даже котел с грешниками в аду.

Тот тихонько вздохнул. Похоже зря он осмелился просить за мальца. Ответил спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим содержанию его речи:

— Уничтожить старого Гирея и его родственников.

— Ну и что же вы копаетесь? Что президент предъявит избирателям? — в голосе появился яд, достаточный для целого клубка тайпанов (Тайпаны — род очень ядовитых змей семейства аспидов. Крупные австралийские змеи, чей укус считается самым опасным среди современных змей) — ваши смешные потуги прибить какого-то мальчишку?

— Сэр! — упрямо повторил попытку спецназовец, — электроника в доме выжжена. Какой смысл в излишней жестокости?

Несколько секунд Мухаммед молча смотрел в типично англосаксонское лицо с волевым подбородком и серыми глазами, когда-то таких называли WASP (Белый англосаксонский протестант, термин, обозначавший привилегированное происхождение). Потом его губы искривились в неприятной усмешке:

— Вы что правда не понимаете? Это живой свидетель он вас видел, а свидетелей быть не должно! В нашей службе не бывает тех, кто не выполняет приказа. Их просто увольняют. Я ясно выразился?

— Так точно, сэр! — в глазах спецназовца сверкнула тень эмоций, но разведчик предпочел ее проигнорировать.

Угроза была более чем весомая. В англосаксонской федерации граждане 2-3 классов получали все необходимое бесплатно в соответствие с собственным рангом: от жилища до одежды, еды в столовой и бытовых мелочей на условиях социального найма, но только до тех пор, пока статус не утерян. Условием сохранения статуса была работа на одну из мегакорпораций, из них крупнейшей, но всего лишь главной среди равных, было государство. Вместе с работой человек терял и статус, превращаясь в негражданина.

Безмолвно слушавшие перепалку операторы аватаров отвернулись. Щелкнул, возвращаясь на законное место штекер Смита. В центре управления повисло гнетущее молчание. Слегка презрительная усмешка проскользнула по вывернутым губам Мухаммеда. Взгляд скользнул по двери, вмонтированный в тело радиомодем подал сигнал. В распахнутую дверь въехал стандартный робот-официант, на тележке рядом с коробкой сигарет лежала зажигалка. Ароматный дымок поплыл по центру управления.

* * *

Алексей стрелял, стрелял и стрелял, один раз аватары подобрались так близко, что он ясно различил блестящую в солнечных лучах металлом безликую физиономию одного из них, потом они вновь отступили. В душе появилась робкая надежда что сумеет продержаться, пока полиция ли один из искусственных интеллектов колонии не заметят происходящее, сердце забилось неровными скачками. Он в очередной раз приподнялся, собираясь одним рывком переместится к другой амбразуре, когда страшный удар в грудь обжог молнией боли, откинул на стену и почти вырвал сознание. Во рту появился горячий и соленый вкус крови, он понял, что падает. Стремительно пронеслась навстречу земля. 'Все', — змеей скользнула паническая мысль, принесшая странное облегчение. Потом только черная пустота...

Алексей двигался по темному и узкому тоннелю, попутный ветер упруго подталкивал в спину, не давая ни на миг остановиться. Впереди светилась круглая дыра выхода, оттуда исходила благодать и небесное спокойствие, с каждой секундой отверстие увеличивалось в размерах. Он устал, он смертельно устал. Сначала он потерял нежно любимую мать, затем единственного оставшегося родного человека: отца. Сколько можно мучиться в несовершенном мире, когда его ждет мир Вечный, где нет ни боли, ни потерь? Осторожно подойдя к выходу, заглянул внутрь. Загораживая дальнейший путь, стояло существо огромного роста, чьи ноги стояли на земле, а голова доходила до небес, почти теряясь в белоснежных облаках, в руках зажат огненный меч. При виде мальчика оно нахмурилось и произнесло зычным, подобным грому небесному голосом, проникшим, казалось, до самых глубин души.

— Зачем ты пришел сюда незваный!?

— Я не знаю, — растерянно ответил Алексей. Он сразу узнал того, кто загораживал ему путь. Это грозный Джабраиль (один из четырех особо приближенных к аллаху ангелов).

— Бедный мой мальчик, — совсем рядом раздался полузнакомый голос. Он повернулся. На губах незаметно подошедшей молодой женщины гуляла едва заметная улыбка, а в глазах таилась такая любовь, что Алексей сразу узнал маму, она была в точь-точь как на портрете в спальне отца: молодая и красивая.

— Мама! — с отчаянным криком бросился к ней Алексей, — Я так скучал по тебе, так скучал, куда ты пропала, мне говорили, что ты умерла!

— Так и есть, — смутно улыбаясь, произнесла женщина и обняла его ласковыми руками отчего мальчик почувствовал себя словно в раю. Мама ласково взъерошила жесткий ершик коротких светлых волос сына:

— Твое время еще не пришло. Тебя ждет долгая и интересная жизнь.

— Но мама — отчаянно воскликнул мальчик, — я хочу к тебе!

— Лешенька, тебе еще рано сюда, — произнесла мама и начала потихоньку таять, а та неведомая сила, которая подталкивала его в спину, мягко, но неумолимо, так что сопротивляться ей не было никакой возможности, надавила спереди. Он еще успел увидеть, как мама полностью исчезла, а облик грозного архангел аллаха полностью изменился, на его месте стоял добродетельный старец с седыми недлинными волосами и бородой в желто-синем одеянии, в руках он держал ключ и кротко глядел вслед мальчику. Апостол Петр, неизвестно откуда пришло имя святого старца. Ветер нес его по коридору все быстрее, пока он не почувствовал, что падает...

Сознание возвратилось из черной бездны небытия внезапно, одним рывком. Во рту сухость, словно он не пил много дней подряд, болела грудь. Алексей открыл припухшие глаза. Сначала появились размытые силуэты, все расплывалось, словно в густом тумане. Через несколько мгновений зрение сфокусировалось. Он лежал на траве, а перед ним стоял кунак отца Мурадин-бей и рассматривал его прищуренными глазами со странным выражением лица: смесью недоумения и опаски.

— Дядя Мурадин-бей — едва слышно прошептал мальчик распухшими губами, — папу убили, боль с новой силой прострелила грудь. Он почти до крови прикусил губу, чтобы не застонать.

На лице кунака мелькнула тень удивления, а возможно это лишь показалось мальчику.

— Я знаю, — ответил взрослый и тут милосердное сознание вновь покинуло Алексея, мальчик вновь плавно скатился в черную яму небытия.

Из-за дома подбежали двое в белых халатах не первой свежести и с озабоченными лицами, в руках — носилки. Потоптались над окровавленным и неподвижным телом раненого мальчика, неуверенно поглядывая на Мурадин-Бея с помощником. Один из санитаров, лет тридцати, с курчавыми арабскими волосами и довольно бойкий, слегка поклонившись, обратился к Мурадин-Бею, безошибочно признав в нем главного. Слишком облик его был неординарен. Это был страшный человек; лицо, исполосованное в юности бог весть чьими ножами, он так и не стал исправлять у пластических хирургов, гордясь шрамами словно наградами. На смуглом и ассиметричном из-за шрамов лице с широкими скулами мрачно горели слегка раскосые глаза. То ли повадками, то ли характером, непокорным и всегда готовым на взрыв, он напоминал волка. Поговаривали что в родне у него затесался кто-то из китайцев, но только втихомолку. Рискнувший сказать это в лицо рисковал остаться без собственных ушей.

— Уважаемый, извини не знаю, как тебя звать, кому присылать счет за лечение мальчика?

Мурадин-Бей неторопливо вытащил блеснувшую золотой фольгой пачку сигарет, закурил от поднесенного помощником огня и отвернулся, задумчивый взгляд упал на роскошный электролимузин, на нем он приехал к дому Гиреев. Позади стоял грузовик с открытым бортом, джигиты Мурадин-Бея и Гирея, переговариваясь гортанными голосами грузили в кузов блестящие на утреннем солнце металлом тяжелые туши аватаров. После того как связисты Мурадин-Бея заблокировали связь в районе бывшей резиденции Гиреев аватары стали всего лишь высокотехнологичными кусками металла.

Ответил помощник, пухлый и улыбчивый, казавшийся настоящим добряком, если бы не абсолютно не гармонировавший с обликом взгляд: стылый словно у болотной гадюки, в любой момент способной нанести смертоносный удар. Знающие люди утверждали, что на его совести лишь немногим меньше жизней чем у его боса, зато в коварстве планов он мог его обставить играючи.

— Мы заплатим.

— А кто вы, опять же извини уважаемый, не знаю как к тебе обращаться?

— Мурадин-бей, слыхал о таком?

Черты лица санитара на миг испуганно дрогнули, поплыли, правая рука вместе с глубоким поклоном прижалась к сердцу. Грозная слава Мурадин-бея была известна половине 'Нового Кавказа'. Медики споро погрузили мальчика на носилки и бегом понесли к санитарной машине, свисающая худенькая рука болталась в такт движению. Через десяток секунд из-за дома взвыла белугой сирена, с каждым мигом тревожный звук удалялся.

Мурадин-Бей неторопливо курил, задумчивый взгляд сопровождал плывущий вверх тонкий дымок. Джигиты, незлобно переругиваясь, закончили грузить аватаров и залезла сами в кузов, машина тронулась и через несколько секунд скрылась за домом.

— Хозяин, — произнес помощник, — может мы поторопились?

Мурадин-Бей выплюнул остаток догоревшей почти до губ сигареты, проследив злобным взглядом за стремительным полетом в последний раз полыхнувшего окурка. Во рту от выкуренного натощак табака воняло. В душе он ругал самого себя за поспешность, хотя, возможно, он поступил правильно. В любом случае ничего изменить нельзя. Слишком много вокруг свидетелей и, самое главное, все видели джигиты старого Гирея. Нервным движением провел загрубелыми пальцами, равно привычными к острому кинжалу и рукояти пистолета, по испещрившим щеки ужасным шрамам.

— Что здесъ происходит балшой шум, узнали слишком многие, жидать рискованно, джигиты не поймут, если нэ памагу кунаку — когда Мурадин-Бей волновался становился заметен кавказский, гортанный акцент. Вначале он говорил с видимым спокойствием, но под конец с повышенной страстностью — но пацан то какой! Учитесъ, какова детей воспитывать! Настоящий джигит! Жалъ, что мине аллах такого воина не послал в сыновья!