Последнее обновление

Последнее обновление

Последнее обновление

Глава 21

Эпилог

Примечания

Последнее обновление

Глава 21

— Ну и что ты планируешь делать с лесными? — полюбопытствовала Ленка.

— Пока не знаю, — честно ответил я.

— Маму привлечёшь?

— А что она может сделать? — хмыкнул я. — Разве что поубивать всех. Даже если представить, что она вдруг согласится — ты в самом деле хочешь, чтобы наша мать занималась массовыми убийствами людей, которые нам ничего плохого не сделали?

— Я не подумала об этом, — признала Ленка. — И что тогда делать?

— Для начала надо с ними встретиться и поговорить, — пожал плечами я. — Понять, как они настроены, что хотят, чего не хотят, в чём нуждаются...

— Я с тобой поеду.

— Мне бы этого не хотелось, — нахмурился я. — Мне лучше ехать одному, посторонние могут помешать.

— И давно я стала тебе посторонней? — язвительно осведомилась Ленка.

— Я другое имел в виду, — буркнул я.

— Я знаю, что ты имел в виду. Ты не хочешь меня брать, потому что это опасно, и непонятно чем может кончиться. Кени, мы туда поедем вместе, одного я тебя не пущу.

Я вздохнул. Когда она так упиралась, спорить было бесполезно.

— Не настолько уж там опасно. Ну ладно, раз уж ты так решительно настроена, поедем вместе. Как только полк пойдёт домой, так и мы тоже домой двинемся, а по дороге к лесным завернём, посмотрим на них.

— Ты с полком к ним хочешь заехать?

— Нет, ни в коем случае, — покачал головой я. — Они это воспримут как угрозу и сразу настроятся на конфронтацию. Потом будет гораздо сложнее уговорить их сотрудничать.

— Так а что ты хочешь сделать-то? — удивилась Ленка. — Разве не прогнать их из баронства?

— Конечно, нет, — усмехнулся я. — Я что — похож на идиота? Лесные — это наш самый ценный актив, который стоит больше всего нашего баронства, а может, и больше всего епископства. Если удастся уговорить их сотрудничать, наше баронство из глухой дыры сразу превратится в богатейшее баронство Ливонии. Если, конечно, нас в процессе не придушат. Попы просто ничего не знают о лесных, вот и считают, что их надо прогонять. Хотя о них вообще мало что известно — они обычно имеют дело только с Высшими, не знаю почему. А от Высших получить какую-то информацию... ну, ты сама знаешь.

— А ты тогда откуда о них узнал?

— Да я о них, по сути, ничего и не узнал. Про них пару раз упоминала Алина — совсем немного, буквально несколько слов. Когда мы в прошлом году ехали в ту пещеру, она мельком обмолвилась, что княжество с лесными торгует. А совсем недавно в разговоре с ней проскочила реплика, что, мол, эликсиры-то и лесные делают, только из трав. Я позже немного подумал над этим, прикинул объёмы и понял, что бóльшая часть высокой алхимии в княжестве приходит, скорее всего, от лесных. У нас в княжестве всего двое Старших алхимиков, и они такой объём алхимии произвести не могут. Да они к тому же и производством почти не занимаются, в основном преподают и статьи пишут. А ведь княжество высокую алхимию ещё и за границу продаёт, и зарабатывает на этом прилично.

— Надо же, — поразилась Ленка. — Если бы Алина это мне сказала, то мне бы и в голову не пришло обо всём этом задуматься. Всё-таки ты умный, Кени.

— Спасибо тебе за то, что ты в меня веришь, — с сарказмом ответил я.

— Нет, я серьёзно, Кени. Мало кто мог бы вот так, всего из нескольких слов сделать выводы.

— Мне приятно, что ты обо мне такого высокого мнения, милая, но всё же додуматься до этого могли бы очень многие. Просто мало кто знает про лесных. А если кто и знает, так только то, что есть где-то там лесные племена, то ли люди, то ли нелюди. Из этого никаких выводов не сделаешь. И я бы тоже ни до чего не додумался, если бы Алина случайно не проговорилась.

— Думаешь, случайно?

Я завис, припоминая все обстоятельства нашего с Алиной разговора.

— Знаешь, а ведь может, что и не случайно, — наконец, сказал я. — То есть это выглядело, как случайная оговорка, но что-то мне уже не верится, что Алина может вот так случайно оговориться. Всё-таки её вид и поведение здорово сбивает с толку. Очень легко забыть, кто она такая, и воспринимать её как подружку.

— Я никогда не забываю, кто она такая, — снисходительно хмыкнула Ленка. — Нас, женщин, умильными глазками не обманешь. Это вам улыбнёшься, и вы как кисель растекаетесь.

Я оскорблённо посмотрел на неё, не говоря ни слова.

— Ну ладно, я немного преувеличила, — отыграла назад Ленка. — Но всё равно, мужчин легче обмануть, особенно такой, как Алина, с её-то опытом.

— Есть в твоих словах правда жизни, — вздохнул я. — Но в любом случае, даже если она сказала это не случайно, я её целей не понимаю, и скорее всего, не пойму, пока не станет поздно. Так что не стоит и голову ломать.

— Так ты что, будешь с лесными договариваться о поставках эликсиров?

— Нет-нет, не так быстро, — покачал головой я. — Слишком уж легко на этом шею свернуть. Как по-твоему — папе понравится, что у него такое баронство из рук уплыло? За него можно любого фюрста со всеми потрохами купить, а досталось оно непонятно кому. Здесь не надо быть очень умным, чтобы догадаться, что папа за это на нас очень сильно обидится.

— Он же сам нам это баронство отдал!

Я посмотрел на неё с безмолвной иронией.

— Ну да, он, скорее всего, об этом и не вспомнит, — согласилась Ленка.

— А если вдруг и вспомнит, то тут же заставит себя забыть, — усмехнулся я. — Потом есть ещё князь. Думаешь, ему понравится, что у него в таком выгодном деле вдруг появился конкурент? Я уверен, что князь уже про лесных знает, и ему это уже не нравится. Что князь, что папа могут доставить нашей семье немало неприятностей, возможностей у них для этого полно. Просто так нам здесь разгуляться не позволят, надо принять это как факт.

— Можно тайно сбывать продукцию через князя, — подумав, предложила Ленка.

— С князем это решит проблему, — согласился я. — Зато с папой всё станет совсем плохо. Вечно держать это в тайне не получится, рано или поздно люди папы всё узнают. И как только выяснится, что мы получали хороший доход, не платя церковной доли, баронство у нас моментально отберут, причём совершенно законно. А платить церковную долю с тайных продаж мы, естественно, не можем — источником доходов сразу же заинтересуются. Это как если бы вор решил честно заплатить налоги с украденного.

— И что тогда делать?

— Не знаю пока, — пожал я плечами. — Буду искать варианты. Пока ясно только, что обязательно придётся как-то делиться. Но в любом случае, до подтверждения инвеституры я никаких дел с эликсирами вести не собираюсь, так что ещё три года можно над этим думать и почву готовить. А может лучше будет вообще подождать, пока Скорцезе не станет папой — с ним наверняка будет гораздо легче договориться. Хотя бы потому, что он не будет воспринимать это баронство как украденное у него.

* * *

— Интересный какой лес, — с удивлением сказал Ленка.

— Интересный, да, — задумчиво согласился я, разглядывая кромку леса саженях в пятидесяти от нас.

Для того чтобы определить, где живут эти самые перерожденцы, совсем не нужно было смотреть карту и расспрашивать крестьян. Не знаю, как их лес будет выглядеть летом, но сейчас, когда сухий[1] едва перевалил за середину, его чуждость просто резала глаз. Снег ещё только начинал стаивать, и деревья стояли совершенно голые, однако кусты поближе к кромке леса уже дали почки, а дальше у леса кустарник был в лёгком светло-зелёном облаке начавших распускаться листьев. У деревьев на краю леса молодая листва уже полностью раскрылась, и лес весело, по-летнему зеленел, окружённый грязными подтаявшими сугробами и голыми чёрными деревьями.

— Он в дымке какой-то, или мне кажется? — спросила Ленка, вглядываясь вдаль.

— Нет, это не дымка, это же область концентрации Силы, — вдруг дошло до меня. — Слушай, он же со всего баронства Силу стягивает. И в остальном баронстве поэтому концентрация Силы очень низкая... а я-то всё не мог понять, почему я себя не очень хорошо чувствую.

— Да, точно, — с удивлением согласилась Ленка. — А я ведь тоже себя не очень чувствовала. Как-то уставала быстро и вообще.

— Вот и ответы сразу на несколько вопросов, — с удовлетворением сказал я. — Мне многое было неясно. А теперь вот понятно, почему им пришлось до Ливонии тащиться — у нас в княжествах им бы ни за что не позволили такое устроить. А у попов Владеющих, считай, и нет, они здесь, скорее всего, даже и не заметили, что в баронстве что-то не так. И ещё понятно, почему с ними только Высшие общаются — в их лесу концентрация Силы чуть ли не как в Храме Аспектов, там вряд ли кто-то кроме Высших сможет находиться.

— А мы сможем, — заметила Ленка.

— А мы сможем, — согласился я. — Ну и понятно, почему попы с ними ничего не могут сделать... как туда ратников пошлёшь?

— А если, допустим, артиллерией?

— Они, скорее всего, снаряды смогут и обратно отправить. Алина как-то сказала, что они там все Владеющие, только слабые, но я так думаю, что у себя в лесу они совсем даже не слабые. Только если в сравнении с Алиной.

Мы постояли ещё немного, рассматривая весело зеленеющий лес. Между стволов не замечалось никакого движения, но у меня было чёткое ощущение, что за нами наблюдают. Со стороны леса явственно тянуло любопытством с лёгким оттенком презрения.

— Ну что, пойдём к ним? — спросила Ленка. — Сами они, похоже, не вылезут. Вон там какой-то просвет виден, и даже вроде тропинка натоптана.

— Пойдём, — кивнул я. — Посмотрим на их уши.

— Уши? — с недоумением переспросила Ленка. — При чём здесь уши?

— Не бери в голову, — засмеялся я, — это всего лишь старая и глупая шутка. Алина меня как-то разыграла.

Мы осторожно шли по узкой и скользкой тропинке, с трудом перебираясь через обширные проталины. Попытки избежать падения в грязную лужу требовали от нас полного внимания, и мы сами не заметили, как добрались до кромки леса и практически уткнулись в чью-то широкую грудь.

— Стоять, — приказал лесной.

Мы остановились, с любопытством разглядывая того самого перерожденца. В общем-то, каких-либо признаков перерождения заметно не было. С виду он выглядел обычным деревенским парнем, довольно здоровым, но не здоровей того же Ивана Селькова. С ушами у него тоже всё было в полном порядке. Немного необычно выглядела одежда из какой-то непонятной ткани, украшенная довольно симпатичной вышивкой. В самой одежде, впрочем, ничего необычного не было — довольно заурядные рубаха и штаны, которые легко можно увидеть в любой деревне.

— Ну чего уставились? — довольно грубо спросил перерожденец.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я. — Моё имя Кеннер Арди, барон фон Раппин. А это моя жена Лена Менцева-Арди, баронесса фон Раппин.

— Мне это интересно? — с усмешкой спросил лесной.

— Откуда мне знать, что вам интересно? — пожал плечами я. — А вот мне интересно, что за люди обнаружились в моём лесу.

— Это наш лес, — поставил точку лесной. — Вы это выяснили, теперь можете идти обратно.

— Насчёт того, чей это лес — вопрос очень спорный, — возразил я, — и я хотел бы обсудить его с тем, кто уполномочен говорить за всех вас.

— Я уполномочен говорить за всех нас, — заявил перерожденец.

— Вот как? — удивился я. — А по вашим манерам и не подумаешь. В таком случае мне бы хотелось знать, с кем я разговариваю. Как ваше имя, уважаемый?

— Одуванчик, — заявил лесной и уставился на меня, ожидая реакции. Я сохранил совершенно невозмутимое выражение лица. У Ленки промелькнула едва заметная улыбка, но лесной, пристально смотревший на меня, её не заметил.

— Я знаю, что для вас наши имена звучат смешно, — наконец, сказал он. — Можете звать меня Олегом.

Как это мило. Интересно, а Дятел у них тоже есть? Представляю себе диалог: «Вы, уважаемый, просто дятел! — А в ответ: — О, как вы догадались? Можете звать меня Димой».

— Очень приятно, уважаемый Олег, — сказал я. — А сейчас, пожалуйста, прекратите ломать комедию и пригласите вашего главного. А если вы намерены и дальше продолжать хамить, то лучше подумайте ещё раз. Я — владетель этой земли, и в моих силах создать вам множество проблем. Вы, возможно, думаете, что это не так, но вы ошибаетесь.

— Ждите здесь, — после некоторого колебания сказал Одуванчик-Олег, и повернувшись, быстрым шагом углубился в лес.

Я огляделся по сторонам.

— Пойдём присядем, — сказал я Ленке, указывая на упавший ствол. — Раньше, чем через полчаса он вряд ли появится.

— И что, ты действительно можешь создать им проблемы? — с любопытством спросила Ленка, придирчиво выбирая место, куда сесть. — Я имею в виду, без привлечения мамы или ещё кого-то?

— Мы сюда как шли? — ответил я вопросом.

— Ну, по тропинке.

— По довольно натоптанной тропинке. Стало быть, у них есть контакты с крестьянами, а значит, они что-то у крестьян выменивают. Я могу это прекратить.

— А что они выменивают, интересно?

— Да что угодно. Такое небольшое племя не может создать для себя приемлемый уровень жизни без внешней торговли. Возможно, им каких-то продуктов не хватает, и наверняка они ещё выменивают что-нибудь металлическое. Вряд ли они в этом лесу металл плавят, а без металлов жить трудно.

Когда Одуванчик вернулся, мы с Ленкой играли в нашу детскую, и уже порядком подзабытую игру жу-жу. Ленка ухитрилась влепить мне сразу две пчёлки и сейчас весело смеялась, глядя как я, страдальчески морщась, потираю пострадавший лоб.

Одуванчик вернулся не один. Рядом с ним стоял мужчина заметно его постарше с таким приветливым лицом и такими добрыми глазами, что я сразу насторожился.

— Это... — начал Одуванчик.

— Я сам представлюсь, — перебил его новоприбывший, дружелюбно нам улыбнувшись. — Меня зовут Ворон.

— Очень приятно, почтенный Ворон, — отозвался я. — Моё имя...

— Я знаю, кто вы, — мягко сказал Ворон. — Баронессу мне тоже представлять не надо. И я не «почтенный». Зовите меня просто Ворон.

— Просто Ворон? — поднял я бровь. — Не Вольдемар, или Варфоломей, или что-нибудь ещё в таком роде?

— Просто Ворон, — усмехнулся тот. — Мне хватает одного имени. Наши имена не даются просто так, они отражают нашу суть и меняются вместе с нами.

— Ах вот как, — покивал я. — Тогда, наверное, можно предположить, что уважаемый Одуванчик перестанет быть Одуванчиком тогда, когда перестанет представляться Олегом?

— Он до этого должен был додуматься сам, — засмеялся Ворон. — Всё, конечно, сложнее, но суть вы уловили верно.

— В таком случае ваше имя выбрано с большой претензией, — заметил я.

— Почему вы так решили? — с любопытством спросил тот.

— Очень многие верят, что вóроны существуют частично в мире духов.

Ворон улыбнулся, не ответив, и я сделал вывод, что он представляет собой что-то вроде племенного шамана. Даже если он и не совсем главный, положение в племени у него наверняка достаточно высокое для того, чтобы с ним имело смысл что-то обсуждать. Ну, поговорим.