Север

Обжигающий север

Пролог

— Руки на идентификатор! — приказ сопровождался болезненным тычком оружия в спину, вытолкнувшим меня вперед.

Протянула руки к светящейся пучком синих лучей зоне, расположенной по примеру тех, кто шел передо мной. Руки обдало потоком жалящего тепла и, спустя несколько мгновений, раздался писк, известивший о завершении идентификации. Меня снова толкнули, на сей раз в сторону, освобождая место для той, что стояла в очереди позади.

Не успела я, по инерции пролетев пару метров, восстановить равновесие, как ощутила обжигающий холод, кольцом сомкнувшийся на шее. Контролирующий ошейник!

— Идентифицирована и закодирована, — и снова толчок, вынуждающий меня продвигаться дальше.

Опасаясь поднять руки и коснуться пугающего кольца на шее, подгоняемая подпирающим сзади потоком таких же как и я несчастных, двинулась вперед по плохо освещенному коридору. Идти было страшно. Ничего хорошего впереди не ожидало. К тому же все толкались и теснились в узком пространстве грубого тоннеля, опасаясь нарваться на удары понукающих охранников. Справа я уловила отчаянный вскрик и хрипы кого-то упавшего. Помочь никто даже не попытался. Жутко боясь вот так же споткнуться и быть затоптанной безразличной отчаявшейся толпой, сосредоточилась исключительно на продвижении, всеми силами пытаясь противостоять множественным ударам и удержаться на ногах. В итоге из-за страшного шума пропустила приказ:

— Куда прешь, дура?! Сказано — бабы в правый рукав! — меня опять резко толкнули в плечо, придавая ускорение в нужном направлении.

Налетев на мощную женщину, на мое несчастье оказавшуюся на пути, получила еще и основательный тычок от нее. Только бы устоять, о боли я уже не задумывалась.

— В седьмую заходи, там одной не хватает, — и меня очередным рывком, лишь на пару секунд обесточив волновую решетку, втолкнули в одну из боковых камер.

Упав на каменную поверхность, почувствовала, что расцарапала ладонь, которой неловко затормозила собственное падение. Но это была ерунда на фоне ожидавшей казни. Сжавшись настороженным комочком прямо на том месте, куда упала, боялась даже поднять взгляд и осмотреться.

— Вставай, девка. Чего камень-то греть? — раздался совсем рядом прокуренный басовитый голос.

Осторожно посмотрев в том направлении, обнаружила мужеподобную тетку с рябым лицом и поврежденным левым глазом. Собственно, глаза не было, лишь пустая, зиявшая сплошной коростой глазница. Испуганно отшатнувшись, под гулкий и совсем неожиданный в этом месте хохот разбитной страшной тетки, переместилась на колени и, упираясь руками в пол, начала вставать. Ноги плохо держали, подрагивая от усталости и пережитого страха.

Одновременно осмотрелась. В узком пространстве маленькой камеры находилось трое. Помимо этой рябой землянки, еще две женщины — обе тувейки. Лица последних были совершенно безразличными, а взгляды пустыми. Я у них интереса не вызвала, удостоившись пары смазанных отчужденных взглядов.

— Садись, — снова предложила рябая, указав на крохотное пространство рядом.

Другого выбора и не было. Скамья напротив уже занята тувейками. А мужеподобная землянка даже потеснилась, тщетно пытаясь освободить мне хоть чуть-чуть больше пространства. Но я втиснулась. Возможность присесть была большим облегчением, ноги уже еле держали, ведь последние двое суток почти полностью провела стоя. Сначала — пока нас, после захвата корабля патрульным крейсером, набив в трюм как солонины в бочку, везли сюда на изолированную базу для задержанных, потом — пока топталась в длинной очереди проходящих идентификацию. Посидеть не удалось. Так что теперь я с особым наслаждением вытянула измученные ноги, наконец-то получив возможность отдохнуть.

— Ты хоть совершеннолетняя? — как-то жалостливо оглядывая меня одним глазом, уточнила разговорчивая соседка.

Это было так странно, даже неестественно. Тут все молчали. А смысл болтать с незнакомым окружением в ожидании неотвратимой гибели? Поэтому, неловко пожав плечами, только кивнула:

— Да.

— Какой возраст? — не отступалась тетка.

— Двадцать два!

— По земному?

— По космическому, — я даже удивилась — зачем ей это?

— Двадцать пять почти, значит, — быстро прикинула она. — По тебе особо и не скажешь, думала — восемнадцать. Хилая ты какая-то... Откуда?

— А вам-то зачем? — не выдержала я.

— Дак, все ж интереснее, чем молча в тоске-то ожидать. Хоть поговорить напоследок, — пояснила рябая.

— С каперского звездолета. Нас позавчера патруль задержал, — устало пояснила предысторию попадания сюда.

— У-у-у-у... с пиратского... Ты там откуда взялась, такая хлипкая?

— Родилась там. Мама прибилась к команде, она из беженок была.

— Так ты вообще только в космосе бывала? И жизни-то не видела, бедная, — засокрушалась тетка.

— Бывала на планетах и торговых базах, где нелегально заправиться можно, — призналась в ответ.

— Скиталась, в общем: всю жизнь и без дома, и без родных, а сейчас и вовсе ни за что сгинешь. Чай, ведь в грабежах не участвовала? Какой из тебя пират?! Так, команду развлечь, если только, — она снова гулко хохотнула, заставив неприязненно поежиться.

— Отец защищал, но его в прошлом году во время нападения ранили, так он умер почти сразу потом, — грустно рассказала я. — Но я много чего умею.

-Так оно понятно: с такой-то судьбой, — понимающе покивала рябая. — А грамотная?

— Читать медленно могу, а писать — не все буквы знаю.

— Эх, жалко девку, — в никуда произнесла тетка. — То ли дело у меня: жизнь прошла — есть что вспомнить! Так и помирать не страшно, тем более я еще на шанс рассчитываю.

— Тебе только на него и рассчитывать, — неожиданно и резко огрызнулась одна из тувеек. — Старая уже, страшная, да одноглазая...

— А и что? — гоготнула рябая, мощно хлопнув руками по ляжкам. — Я еще хоть куда! Таких и отбирают. Чтоб выжить в северных пределах самых суровых планет сумела, пахать да рожать могла. А что страшная — так враги не позарятся, тоже плюс. Чай, не для разговоров по душам туда отправляют.

— Лучше сдохнуть, чем туда попасть, — убежденно выдохнула четвертая узница. -Там такие выродки обитают — убийцы, садисты, изверги одни. Дикие они, плюс планеты как правило... Там выжить невозможно... И отдают им нас как вещь — в полное владение. Что захотят, то и делать могут. Ошейник этот проклятый подчиняться заставит и сбежать не даст. И куда там сбежишь?!

— Так сдохнуть завсегда успеешь, — убежденно рыкнула рябая, — а жить... везде можно приспособиться. Нет, я хочу свой шанс испробовать. Слышишь, пиратка, ты, если предложат, не дури, не отказывайся: к жизни любой притереться можно, да и к мужику приноровиться.

Последнее она уже мне заявила, поддав локтем в бок, так что меня основательно впечатало в стену.

— И дурой как раз будет, — снова зло отозвалась тувейка, — на ней ни жира про запас, ни опыта жизненного, чтобы адаптироваться, так зачем собственные мучения продлевать? Да и хилая такая — разве сможет каждый год рожать да работать с утра до вечера? Так что не слушай дурных советов! Отважишься на шанс — а никто из более приличных на тебя не согласится: слишком ты никакая, а кто из опустившегося отребья заберет — так тоже сдохнешь, только намучившись предварительно. Забьют, поиздеваются со всей дури сначала, а то и еще чего похуже сделают. Защититься-то не сможешь.

— Ты что, думаешь, она еще жизни не хлебнула? — хмыкнула рябая.

На меня они уже и внимания не обращали. А я, напряженно вслушиваясь в каждое слово, не могла понять, о чем вообще речь? Всем известно, что с нарушителями закона в космическом содружестве планет поступали жестко — полное развоплощение на атомы в камере смерти, и затем своеобразный прах развеивался в космическом холоде. Ни могил, ни памяти, ни проблем... На это я уже и настроилась, поэтому разговор об альтернативе и чем-то северном сразу зацепил внимание.

— А что за шанс? — неуверенно переспросила я, переводя взгляд с дородной соседки на тувейку.

— Для дур легковерных предложение. Если на него согласишь, отправишься не в камеру смерти, а сначала на 'выгон' — так то место называют. Вас загонят на площадку, чтобы желающие рассмотреть могли да прицениться. Если кто захочет, за уплату пошлины в казну содружества в жены вроде как может взять. А кто позарится — так сразу после уплаты брак зарегистрируют и отдадут тебя мужу. Но это слова одни, а на деле тебя, не спрашивая, купят и прав у тебя никаких не будет. Потому что хозяину во всем подчиняться должна будешь. Ошейник на тебе запрограммирован именно на это. Попробуешь противиться 'мужу' или убежать — будет разрядом парализующим бить. А если не позарится никто, то прямым ходом на развоплощение отправишься. А вы, земляне, слабые в сущности, так что никому ты нужна, и можешь напрасных надежд не питать.

— Я — полукровка. Отец не землянин, — тихо прошептала в ответ, озадаченная объяснением.

Подумать было о чем. Как поступить? Что предпочесть? Сразу сгинуть или понадеяться на удачу? Выбор был не столько трудным, сколько страшным. Перспективы в обоих вариантах не видно.

— Помирать не спеши, — снова влезла рябая, — не жила еще. Если припрет, вон, смерть твоя всегда при тебе — на шее.

Глава 1

— Шанс будешь использовать? — охранник, привлекая внимание, ткнул в грудь парализатором и зыркнул внимательным взглядом, ожидая ответа.

А я, все обдумав и заранее решив, что не вынесу новых издевательств, потому лучше тихо смирюсь со смертью, неожиданно захотела жить!.. В это самое мгновение поняла, что больше всего боюсь смерти, а сильнее всего хочу выжить... любой ценой. И кивнула, соглашаясь.

— На выход, — и меня, вслед за рябой соседкой, выдернули из камеры, втолкнув в ряды таких же решившихся.

Потом нас погнали по коридору, заставили пару раз повернуть и в итоге вывели на небольшую охраняемую огороженную и освещенную площадку, за пределами которой толпились мужчины. Десятка два-три. А нас, согласившихся на шанс женщин, тут раза в три больше! Я сразу поняла, что смерть меня сегодня дождется. Поэтому обреченно остановилась возле входа на площадку, в отличие от хлынувшего вперед к ограждению — ближе к мужчинам — потока узниц. Устало села прямо на каменный пол и закрыла глаза, решив, что даже видеть это не хочу — только напоследок растравлю себе душу.

Впереди стоял гул множества голосов, вскрики радости и проклятия ненависти, а я старалась отрешиться от всего, понимая, что при таком количественном соотношении кандидаток мной никто не заинтересуется. Неожиданно в плечо сильно ударили. Испуганно открыв глаза, обнаружила рядом охранника:

— Вторая кровь чья?

— Старха... — прошептала я. Как же догадались о том, что я не землянка? Я ведь совсем в маму пошла.

— Вставай, тебя выбрали, — снова толчок оружием, от которого едва не рухнула навзничь.

Потрясенная его словами, по возможности быстрее вскочила на ноги. От страха, голода и усталости накатило состояние полного безразличия и отупения. Поэтому, тяжело шагая впереди понукающего охранника, даже головы не подняла, чтобы рассмотреть того, кто меня выбрал. Слишком страшно поднять взгляд и увидеть того, кому отныне буду принадлежать абсолютно; того, от кого будет зависеть моя жизнь и... сразу все понять. Остановилась, когда приблизившись к какой-то группе, увидела ноги.

— Зубы, тело, рефлексы проверять будете? — уточнил у кого-то охранник, что подвел меня.

Напряженно застыв на месте, внутренне сжалась в ожидании осмотра.

— Нет необходимости, — резко, грубо и жестко прозвучал ответ.

Меня немного отпустило, пока не услышала понимающий хмык охранника:

— Ненадолго выбираешь.

— Заканчивайте. Рейсовый звездолет скоро отправляется. Следующий — через полгода, — снова этот жесткий голос.

И сразу рядом кто-то засуетился, шурша магнитными листами.

— Как зовут? — не сообразив, что обращаются ко мне, получила очередной тычок парализатором в плечо.

Не отлетела назад только потому, что кто-то вовремя сцапал за это плечо и удержал на месте. Благодарно подняв взгляд на оказавшего помощь, в ужасе замерла. Массивный старх. Страшный до жути. Грубые, угловатые черты лица; мощный, выдающийся вперед подбородок, угрюмое выражение глаз, какие-то несочетаемые пропорции — небольшие, глубоко посаженные желтые глаза и широкий рот с характерным сильно приплюснутым носом. Но главное — аура, окружающая его... Леденящая кровь, рождающая подспудный страх, заставляющая поддаваться панике...

— Имя скажи! — удерживая взгляд, резко приказал мужчина, не отпуская мое плечо.

Судорожно сглотнув, кивнула, давая понять, что вопрос поняла.

— Скажи, — он кивнул в сторону и, проследив за направлением кивка, наткнулась взглядом на ожидавшего сотрудника базы — видимо, регистрирующего 'брак'.

— Витара Кийоне, — с трудом просипела пересохшим горлом собственное имя.

Этот сотрудник быстро вписал его в документ, предварительно коснувшись моего ошейника плоским ключом, который передал старху. Ключик к моей свободе исчез в огромной ладони мужчины, после чего он взял документы и подтолкнул меня в нужном направлении:

— Нам пора. Опоздать мы не можем!

Идти мне было сложно, ноги от страха и слабости подрагивали, к тому же нужного направления не знала. Видимо поэтому, спустя несколько минут старх остановил меня, ухватив за руку в районе локтя, и, выдвинувшись немного вперед, повел за собой. Думая только о том, как бы не рухнуть и не навлечь на себя гнев жуткого старха, сосредоточенно переставляла ноги, стараясь поспевать за его размашистыми шагами.

Нас сопровождал один из охранников, ведя каким-то коротким путем. В результате примерно через полчаса за нашими спинами с вибрирующим гудением сомкнулась последняя дверь изолятора, а меня сразу обдало резким порывом холодного ветра, мгновенно остужая.

Когда команду выгоняли с задержанного звездолета, никому вещи с собой взять, разумеется, не дали — зачем они смертникам? Поэтому на данный момент все, что у меня было, — это порядком испачканная и местами порванная одежда, надетая на собственное тело.

— Ждем, — прозвучал жесткий голос старха где-то надо мной.

Чего — спрашивать не стала: было безразлично. А сейчас стало еще и холодно: леденящая стужа отчаяния в душе и порывы пронизывающего ветра снаружи не способствовали возникновению любопытства. Внезапно огромная мужская рука, притянув к теплому боку, опустилась поверх моего плеча, заключив меня под мышкой у жуткого гиганта. А сверху опустилась пола его плаща, укрывая от ветра. Меня мгновенно обдало жаром его тела — стархи, жители ледяных планет, отличались более высокой теплокровностью. Даже у моего отца так было, хотя старх он, по мнению окружающих, был слабый. А вот у меня уровень теплокровности выше стандартного человеческого никогда не поднимался. Но сейчас я очень благодарна за это тепло, сразу почувствовав, что начинаю отогреваться.

Ожидание не затянулось. Вскоре я различила вдалеке гул двигателей, поняв, что приближается какой-то транспорт.