Север

Больше они ни о чем не говорили, но когда Рид съел свою часть еды, отошли в дальний угол склада и совсем неслышно для меня продолжили беседовать вдвоем.

А я, вновь закутавшись в шкуру, погрузилась в сытое тепло и решила заранее не бояться, а просто плыть по течению жизни.

— Витара, — отреагировав на голос мужа, поняла, что задремала в уголке, убаюканная теплом внутри мехового укрытия. — Пора и нам собираться, через полчаса звездолет улетит. В туалет пойдешь? Или сразу одеваться будем?

— В туалет, — быстро отозвалась я.

Капитан уже ушел, мы быстро сходили в санитарную зону и вернулись на опустевший склад. Рид дал мне очередную вязаную штуковину и велел натянуть ее на голову, оставив прорези только для глаз. Поверх этой защиты для лица на меня надели своеобразный меховой намордник. В ответ на мое недоуменное мычание, серьезно сказал:

— Ты с непривычки от первого вдоха простудишься, поэтому дыши через мех. А еще лучше, лицом ко мне прижмись — рядом со мной воздух немного теплее.

Потом я облачилась в свой меховой костюм, чувствуя себя уже совсем многослойной. А вот на ногах остались ботинки. Старх их уверенно снял, вновь натянул вязаные носки, а поверх высокие и очень мягкие меховые гольфы, на которые выправил меховые штанины.

После этого вновь тщательно завернул в теплую шкуру и подхватил на руки. Обзора практически не было. Так, кое-что могла видеть одним глазком. Удерживая меня одной рукой, муж, тоже надевший меховой костюм и шапку, закинул на плечо мешок с последними вещами и, оглядевшись, пошел наружу.

Момент, когда мы вышли из звездолета, я уловила сразу. Ту незначительную часть лица, что осталась открытой, опалило огнем обжигающего холода. Какое там дыхание?! Я вдох боялась сделать! Недолго думая, уткнувшись в мужскую грудь и зажмурив глаза с мгновенно заиндевевшими ресницами, кое-как через зубы втянула немного воздуха. Жутко холодного! Вся моя многослойная утепленная одежда не спасала. Ощущения 'накопленного' внутри звездолета тепла хватило минут на пять. А потом я почувствовала, как кожи начала касаться прохлада. Но хотя бы не такой обжигающий мороз, который ощущала веками, даже уткнувшись в мужскую грудь лицом. Как тут можно выжить?! Единственный раз посмотрев в сторону, увидела бесконечное серебристое мерцание льда в темноте окружающей ночи, немного развеянной габаритными огнями пассажирского звездолета.

Рид передвигался быстро, какими-то неравномерными шагами. Прошло минут пятнадцать, прежде чем я поняла, что мы куда-то протиснулись. Рискнув и немного повернувшись в сторону, сообразила, что мы в каком-то транспортном средстве. Уф! Хотя и тут при дыхании возле губ мужа появлялось облачко пара.

— Замерзла? — Рид куда-то сел, устраивая меня на своих коленях. — Сейчас немного прогреем воздух внутри, потерпи.

Осторожненько отодвинувшись, я осмотрелась любопытным взглядом. Прозрачная четырехместная подвижная конструкция на полозьях. Словно стеклянный куб, который внезапно, стоило Риду коснуться странных выпуклых значков на панели спереди, ожил, прорезавшись множеством мерцающих зеленых вен. Выглядело это фантастически прекрасно — словно яркая подсветка во мраке окружающей ночи. И тут же от стен повеяло теплом. Не жаром, нет. Но дыхание перестало обжигать гортань и с ресниц закапало подтаявшей влагой.

— Едем! — и мы синхронно с предупреждением мужа достаточно быстро заскользили вперед, стремительно удаляясь от поблескивавшего огнями пассажирского звездолета.

— А воздух тут... — запоздало посетила мысль, что, возможно, дело не только в температуре.

— Атмосфера искусственная и для дыхания подходит, — уловил мою мысль и сразу успокоил старх.

Мне же осталось только впечатлиться — где же находятся и как при таких температурах на поверхности функционируют искусственные 'легкие' Иволона? Мы стремительно продвигались вперед, следуя понятным только старху маршрутом. За прозрачной кабиной терга (так называлась эта машина) была лишь темнота и серебристый туман, клубившийся над оледенелой поверхностью.

Наконец мы остановились. И, прежде чем я успела удивиться отсутствию хоть каких-то признаков жизни вокруг, поверхность под нашим тергом начала проседать, погружая его куда-то под землю. Погружение продолжалось минут двадцать, если не больше, и проходило достаточно быстро, так что я догадалась — мы оказались весьма глубоко под землей.

— Можешь выбираться из шкуры, — пересадив меня на соседнее сиденье, сообщил старх.

Не задумываясь, сделала, как он сказал, осторожно своей мягкой обувью ступая на дно терга. Спуск прекратился и прямо перед нами открылся тоннель, в который мы и въехали, направляясь дальше.

Еще несколько минут движения и одна за другой отодвигающиеся на пути двери, и вот неожиданно для меня узкий тоннель перетек в огромную залу. Ловко сманеврировав, Рид остановил наш терг рядом с еще несколькими и, подхватив свой мешок и мою шкуру, поманил за собой.

— Не бойся. Владелец этого убежища — мой друг и мне многим обязан, так что вреда тебе никто не причинит. Я проконтролирую разбор груза и присмотрю за обустройством оленей и вечером обязательно вернусь, — быстро шагая вперед, удерживая меня за руку, пояснял Рид на ходу.

— А... это не твой дом? — поспешила я прояснить ситуацию, оглядываясь кругом. И как тут понять, какое время суток, — получается, еще не ночь, а на поверхности темно?

— Нет, тут нейтральная территория. Это убежище. А мой дом еще не готов. Я не планировал так быстро оказаться женатым, — озадачил меня муж. — Но обещаю, что свой дом ты получишь. Мы сейчас усиленно поспешим с обустройством, чтобы скорее перевести тебя. Но пока там холодно.

— Как же олени тогда? — заволновалась я за питомцев, к которым успела привыкнуть в дороге.

— Мои должны были организовать для них все, не переживай, — перед нами отъехала очередная дверь, из-за которой навстречу шагнул незнакомый старх явно в возрасте.

— Гайвридаил, — он приветственно кивнул моему мужу и удивленно принюхался в моем направлении. — Жена?

Мой старх кивнул и, быстро вытянув меня вперед, отчеканил:

— Руенз, присмотри за Витарой. Мне надо к себе: необходимо многое сделать, чтобы ее перевезти. Приеду ночевать, — и уже мне. — Это мой друг, если что-то понадобится — обращайся к нему.

— Справитесь ли так быстро? — в голосе почтенного старха звучало сомнение.

— Придется. Какие еще есть варианты? — Рид на миг пожал плечами и передал Руензу свой мешок. — Еду в обеспечение привезу вечером. — Развернувшись, муж быстрым жестом коснулся моей щеки и, на прощание прошептав: — Не бойся, — стремительно пошел назад.

Напряженно проводив его удаляющуюся фигуру взглядом, неожиданно поняла, что спокойно себя чувствую только когда он рядом.

— Витара? — привлек к себе мое внимание новый знакомый. — Идемте в жилой общий зал.

Кивнув, последовала за стархом. Буду спокойно ждать. Обещали же свой дом...

Мы быстро преодолели еще пару коридоров, отделенных друг от друга мощными дверями. Причем я ощущала все возрастающее тепло. Откуда оно?

— Сейчас сможете раздеться, — понял мои мысли старх.

Мы как раз оказались в явно жилом помещении — большом, метров ста пятидесяти, зале. В одном конце множество столов и лавок, а с противоположного края в стене виднеется несколько дверей. Одна как раз распахнулась, пропуская внутрь женщину. Впервые увидев представительницу этого народа, испытала острое чувство неуверенности в себе. Высокая и очень ладная стархиня — и фигурой, и лицом ее природа одарила, даже забавно торчащие из волос кончики мохнатых ушек не портят облик.

— Рид вернулся? — первым делом уточнила та у моего спутника. — И кто это с тобой?

— Да, но он сразу к себе уехал. А это Витара — его жена. Она пока у нас будет жить, ему надо для нее дом приготовить: сама понимаешь — куда ее там сейчас...

— Жена??! — женщина, проигнорировав прочую информацию, стремительно бросилась к нам, заставив меня напрячься. — Откуда?

— Да кто ж знает, — философски заметил в ответ Руенз и, обернувшись ко мне, указал в направлении лавок. — Иди там разденься, сейчас Кривона тебе кушать принесет, да попить теплого.

— С чего это я ей еще понесу что-то?! Сама не безногая, — остановившись рядом, стархиня грозно зыркала в моем направлении глазами. — Что же он кого приличнее выбрать не смог?

— Это тебя, что ли? — мой пожилой спутник хмыкнул. — Так ты сколько ему наваливалась — все без толку. И она устала с дороги, так что обеспечь Витаре теплый прием: она — моя гостья!

На последней фразе в голосе мужчины появилась неожиданная непреклонность, заставившая вздорную стархиню несколько сникнуть, но, когда я двинулась к лавке, возмутиться мне вслед успела:

— Да в ней нашей крови почти совсем не чувствуется! — прозвучало это так, словно я совсем никчемная.

— Пусть и мало — зато какая! — веско возразил старх.

Глава 7

Значения словам Руенза не придала, гораздо больше мое внимание привлекло поведение девушки. То, что я ей не понравилась — ясно. Впрочем, неважно: жизнь научила быть эгоисткой и не стремиться очаровать всех встречных, но в данной конкретной ситуации мое собственное положение столь шаткое и непонятное, что приходится опасаться любого 'вмешательства' со стороны. А тут очевидная конкурентка! И неизвестно, что связывает ее с моим вроде как мужем. Его мотивы, побудившие взять меня в жены, учитывая ситуацию, тоже непонятны. Так что с этой стархиней надо быть настороже.

Чувствуя, что слишком одета для теплого подземного помещения, начала снимать свой меховой костюм: шапку, меховые гольфы и свитер старха. Оставшись в вязаных носках, штанах и его теплой и длинной рубашке, оглянулась в поисках мешка, который Рид передал другу: в нем лежат мои ботинки. Оказалось, что мешок стоит в противоположном конце зала — там, где большое пустое пространство, у стены. Быстро пройдя туда, заглянула внутрь и вытащила свою обувь, а заодно, основательно порывшись, и расческу: волосы под шапкой спутались.

Вернулась к столу, возле которого на лавке лежала моя одежда, одновременно с подошедшей стархиней. Та, все так же недовольно поглядывая на меня, поставила на стол миску с какой-то едой и кружку с питьем.

— Похлебка! — сухо проинформировав меня, развернулась и исчезла за одной из дверей в противоположной стене зала.

Но почти синхронно из-за другой появился Руенз и неторопливо подошел ко мне. Я обрадовалась возможности поесть, прийти в себя, а также хотела расспросить пожилого старха. Пока с удовольствием ела очень вкусную и наваристую похлебку, он, недолго понаблюдав за мной, неожиданно громко крикнул:

— Кривона! — дверь, за которой исчезла стархиня, почти сразу распахнулась. — Почему без мяса похлебка?

Дверь резко захлопнулась. А я, не ожидавшая такого поворота событий, озадаченно замерла:

— Похлебка очень вкусная, бульон наваристый — тут и мяса не надо, — все же собралась я с силами и ответом.

— Не в мясе дело — это показатель отношения. И мясо на Иволоне есть необходимо, — назидательно, продолжая хмуро поглядывать на захлопнувшуюся дверь, сообщил старх.

Как раз в этот момент дверь снова распахнулась, явив нашим взглядам стархиню с деревянной дощечкой в руках. Девушка молча поставила рядом со мной огромный кусок мяса, от которого уже отрезано несколько аппетитных ломтиков, и с нескрываемым недовольством удалилась.

— Вздорная, — поморщился старх.

— Это ваша дочь? — осторожно, стремясь сгладить момент, уточнила я.

— Кривона? — старх явно удивился. — Да ты принюхайся! Какая же дочь? Просто работает тут. На Иволон пока мало свободных женщин привозят, поэтому трудно найти работницу.

— Свободных? — я насторожилась.

— Незамужних, — пояснил Руенз и тут же спросил. — Ты не среди стархов выросла? Те, что замужем, не идут в услужение: муж должен обеспечивать.

Отрицательно покачав головой, снова принялась за еду. Рид же сказал — не болтать, а говорить о том, где выросла и как с ним встретилась, мне и самой совсем не хотелось. Взгляд, притянутый вкусным ароматом, непроизвольно остановился на мясе.

— А мясо тут откуда? — вспомнив планету, плохо представляла вероятность проживания на ней животных.

— Привозное, — обыденно пояснил старх. — Тут все привозное, кроме гелия. Раз в полгода завозят все запасы.

— И шкуры? — припомнив меховые костюмы. Но раз 'мяса' местного нет, то и шкур быть не должно...

— Те, из которых верхние костюмы делают? — я утвердительно кивнула. — Это с другой нашей планеты — Тильзара, там специальных животных разводят, у них густой и теплый мех. На Тильзаре тоже суровый климат. Эти шкуры всякий отправляющийся на Иволон старх с собой берет. Мы искусственные технологии сбережения тепла не используем — зачем напрасно что-то выдумывать? — обходимся возможностями собственного тела. Но тебе бы термоскафандр не помешал... пока.

— А зачем тогда тут жить? — на языке вертелось 'обживаться и дома строить', но вслух сказать, опять же, побоялась.

— Постоянно — имеешь в виду? — уловил мысль мужчина. — Так мы же стархи. Своей изначальной планеты нет, поэтому и остается обживать те, что свободны. А это только подобные Иволону варианты. Нашу расу не зря называют космическими колонистами. Но тяжело это, цены на все, что сюда завозят, колоссально завышены, даже бесценный гелий-3 становится на этом фоне дешевым.

В голове вертелся вопрос о том, почему нет своей изначальной планеты, как такое может быть? Но спросить об этом я не решилась, побоявшись обидеть или задеть за живое.

— А вы его тоже добываете? — снова оглянувшись, подумала, что совершенно не представляю, как должен выглядеть процесс добычи.

— Я? — старх снова удивился. — Нет. Стар я для такой работы. Вот, владею убежищем. На жизнь хватает, а копить не для кого — один всю жизнь прожил и детей не нажил.

— А убежище для кого? — осторожно взяв один кусочек мяса, решила не лезть в душу к старику.

— Для всех. Кто пожелает, может тут остановиться. Это нейтральная территория — помощь тут получит каждый, а попытка агрессии будет пресечена своими же. Ибо убежище — это залог выживания на Иволоне. Оно тут пока единственное. А чрезвычайная ситуация на этой планете может случиться с каждым.

— А отапливается все тут как? — непонятного оставалось еще много.

— Гелий, конечно же! И наша типичная энергетическая основа. И синтезатор атмосферы они же поддерживают.

— А... сейчас в убежище никого нет? Или на планете всего несколько стархов? — ведь не померещились же мне те шестеро, что помогали с разгрузкой.

— Все на работе, к вечеру соберутся. И кто смог, уже сам обустроился — не вечно же жить в убежище? Надо возмещать еду и теплый ночлег. Но тут безопаснее всего.

Перспектива оказаться среди множества незнакомых стархов заставила непроизвольно сглотнуть. Сразу вспомнился муж, вырвавший горло напавшему на меня мужчине.

— Не бойся, Рид к ночи вернется. А ты замужем, и никто не тронет — не принято это у нас, — быстро успокоил Руенз.

— А что за опасность тут, раз в убежище всего безопаснее? — припомнила я отмеченный мною факт. — Мороз на поверхности?