|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Кристин Алишева
"Безымянка"
День выдался на редкость жарким. Впрочем, это не мешало людям заниматься своими каждодневными делами. Вот и у булочника Эмба вовсю кипела работа. Покупатели сменяли друг друга, и пока перерыва в работе видно не было. Булочник присутствовал в лавке, общаясь с заходившими, и отвлекая их от ожидания. Спешившие за хлебом, замечали темную фигуру, сидевшую в крохотной тени возле крыльца и морщились. Морщились, но молчали. Вот и девица Вэллей скривилась, но смолчала, постаравшись прошмыгнуть мимо побыстрее. Весь вид незваной внушал... Нет, не ужас. Скорей, выражал боль. Сгорбившаяся фигура, пыльная и драная одежда невнятно-темных цветов, пряди абсолютно белых волос, торчащие из под капюшона. И длинные пальцы с обломанными ногтями, перебирающие короткие четки. Сумасшедшая, нищая и безымянная женщина. Никто не помнил ее имени, никто не знал кто она и откуда. Так и прилипло к ней — Безымянка. Гильдия нищих не обращала внимание на ее существование. Безымянка не просила милостыню, не приставала к прохожим, не воровала еду, и не пыталась отвоевать свое место под солнцем в этой клоаке. Она просто день за днем бродила по городу, изредка пристраиваясь в тени какого-либо дома. Попытки прогнать не увенчались успехом — она не обращала внимания на людей. Ударить ее никому и в голову не пришло. Когда-то нашелся один смельчак... Больше его не видели, а нищенка появилась вновь и какое-то время сильно хромала. Поговаривали, что она прикидывается безумной, но попытки доказать обратное ни к чему не привели. И оставили жители ее в покое. Женщина не мешала по большему счету. В какой момент стало известно, что Безымянка очень точно предсказывает будущее — неизвестно. С тех самых пор отношение к ней стало чуточку уважительнее. Она могла отказаться гадать, но никто не обижался. Если есть отказ, значит беспокоиться не о чем. О важных событиях — чаще бедах — нищенка предупреждала всегда. Не всех, но предупреждала. Чем она руководствовалась при выборе "жертвы" никто не знал. Кругом были вопросы, но люди смирились.
— Сударыня, — Эмб галантно поклонился гостье/ — Вам как обычно?
Девица кивнула, и несколько напряженно произнесла:
— Почтенный Эмб, вы в курсе, что у ваших дверей Безымянка?
Хозяин лавки слегка удивленно приподнял брови:
— Нет, — он обернулся к помощнице. — Иртея! Вынеси ей хлеба и попроси уйти.
Вышеозначенная на секунду замерла, но быстро опомнилась и кинулась выполнять приказание. Свежая краюха хлеба, отложенная в сторону из-за лопнувшей корки, пришлась как нельзя кстати. Прихватив еще и порезанное яблоко, завернутое в платок, — от себя лично — Иртея вышла на улицу. Нищенка никуда не делась, так же сидела, только четки периодами мелькали в пальцах.
— Здравствуй, — помощница спустилась с крыльца. — Тебе не жарко?
Она искренне сочувствовала женщине, интуитивно чувствуя, что та сошла с ума из-за какой-то беды. Какой — спрашивать бесполезно, да и не нужны ей чужие тайны.
Безымянка прекратила перебирать четки, придвинулась еще ближе к крыльцу, и только тогда ответила:
— Нет.
Она крайне редко здоровалась. Неожиданно заговаривала и так же неожиданно замолкала. На вопросы отвечала неохотно и не всегда.
— Я свежего хлеба принесла, — помедлив, Иртея протянула сверток.
Нищенка пожала плечами:
— Не просила.
— Хозяин велел, — помощница все же присела рядом и аккуратно положила сверток на колени.
— Спасибо.
И Иртея решилась:
— Погадай? — просьба прозвучала равнодушно. Она не ждала отказа, как не ждала и согласия. Безымянка никогда не объясняла, да и что может объяснить сумасшедшая? Примерно раз в неделю девушка просила погадать и каждый раз женщина отказывалась, но сегодня... Четки исчезли в широком рукаве, и в ладони тускло сверкнули гладкие камешки. С шорохом перемешались, рассыпались по пыли... Девушка затаила дыхание, пока гадалка рассматривала выпавший узор.
— Будет, — изучив расположение, нищенка собрала камешки, тщательно оттирая от пыли и складывая в потертый мешочек.
Иртея сморгнула, не уловив о чем речь:
— Что будет?
— Все будет. Что во сне недавно видела, то и будет.
— От и до?! — сердце радостно бухнулось в ребра. Да и как же не разволноваться! Ведь снилась ей собственная свадьба! Причем с красивым мужчиной далеко не простого происхождения. Не ровня ей.
— Так не бывает, — нищенка развернула сверток и отломила кусочек хлеба, она всегда ела после гадания, — он издалека. Выберешь его — надо уехать. Не выберешь — проживешь всю жизнь в служанках. Второго шанса не будет. Езжай, не бойся, но матери его не верь.
— Ох...
— И никому не рассказывай. Не сбудется иначе.
— Но...
— Ленту свою любимую на гребень завяжи, и держи под подушкой.
Девушка судорожно сглотнула:
— Когда? — и осеклась. И так было слишком много вопросов, но Безымянка ответила:
— Через три-пять месяцев, — и замолчала, глядя невидящими глазами, и тщательно пережевывая свежий хлеб.
— Спасибо тебе... — Иртея вздохнула, отрываясь от воспоминаний о сне. — Может, к углу уйдешь? Там тень скоро будет.
— Эмб послал тебя.
— Д-да.
— Пусть сам выйдет.
И нищенка неожиданно осмысленно взглянула на Иртею:
— Ты счастливый человек, девочка. И судьба у тебя счастливая.
Та вскочила как змеей ужаленная. Страшным был этот взгляд: ясным, всезнающим и полным неизбытой боли. Она зажмурилась, как делала всегда при испуге и вновь открыла глаза. Наваждение исчезло — нищенка отламывала маленькие кусочки от свежего хлеба и меланхолично пережевывала. К яблоку она не притронулась.
— Я сейчас его позову, — и Иртея быстро метнулась в магазин. Как сказать, не привлекая внимания о том, что Безымянка его ждет, девушка не знала. К ее радости хозяин ушел в подсобку, а там лишних ушей не водилось. Просьбу оказалось выполнить не так уж и сложно.
— Хозяин, — Иртея бочком втиснулась в помещение, — она отказалась уходить, пока вы не выйдете к ней сами.
Булочник осторожно поставил на полку банку и только потом обернулся:
— Так и сказала?
Помощница кивнула. Эмб озадачился. Никогда раньше эта нищенка так себя не вела. Хотя, может, что камни показали? Безымянка лучше других читала будущее, и если б не безумие, то давно бы числилась среди уважаемых жителей города.
— Сейчас, разберусь здесь и выйду, раз уж просит, — мужчина смерил девушку подозрительным взглядом. — А что так долго? Гадала?
— Да, — Иртея смущенно кивнула.
— Судя по твоему виду — хорошее.
— Да.
Булочник усмехнулся и посуровел:
— Брысь работать!
Помощницу как ветром сдуло, а Эмб вздохнул. Не нравилось ему это все, но и не выйдешь — будет сидеть до последнего. Покупателям дискомфорт доставляет, и он, как хозяин, должен сделать все для его устранения. Именно поэтому через пять минут он спустился с крыльца и встал рядом:
— Иртея сказала, что ты хочешь меня видеть.
Безымянка поднялась, в очередной раз удивив своим ростом булочника, и пошла прочь, бросив:
— С женой разберись. Гуляет. Тебя проклясть хочет.
Мужчина дернулся как от удара:
— Постой! Ты уверена?
Нищенка пожала плечами:
— Человеческий язык лжив, но камни врать не умеют.
Он только и выдохнул:
— Но почему?!
— У тебя хлеб вкусный.
Эмб так и остался смотреть ей вслед, пока она не свернула за угол. Ответ был не на тот вопрос, но большего ждать не приходилось. Он и раньше подозревал, что жена позволяет себе лишнее, но чтобы вот так? Он работает от зари до зари и всегда старался, чтобы любимая ни в чем не нуждалась, а тут... Может и прав был отец, говоря, что ему надо чаще бывать дома. Вот и сдурела на старости лет супруга. Булочник тряхнул головой и медленно поднялся по ступенькам. Следовало серьезно обдумать и решить что же делать дальше...
* * *
Безымянка очень долго бродила по городу. Кому-то гадала, кто-то сунул ей несколько апельсинов, но чаще всего она отказывала. Нищенка не решала куда идти, зачем. Просто бродила от улицы к улице, где-то отдыхала, где-то гадала. Не задумывалась она и о том — откуда камешки, почему она так ясно видит будущие беды и радости других. Не у всех, не везде, но видит. Иногда она видела прошлое. И было оно чужим. Иногда горьким, иногда светлым. Вот только свое она не помнила. Затуманенный рассудок хранил лишь боль. Боль прошлого, боль утраты, но чем она вызвана, рассудок не мог рассказать. И все же был в этом городе человек, знающий прошлое одаренной нищенки. Более того, он помнил ее имя.
* * *
Адальберт вывернул из-за угла, прищурился на яркое солнышко, и невольно замедлил шаг — даже отсюда было видно, что возле двери кто-то сидит. Заказчик? Не похоже. Через несколько шагов он узнал гостя. Вернее, гостью... Эту драную накидку ни с чем нельзя было перепутать. И скривился — как невовремя. Впрочем, бегать он не привык, да и не собирался. Когда до незваной оставалось пару метров, она подняла голову и на ярком солнце сверкнули безумные глаза. Он помолчал, оценивая ее, потом вздохнул:
— Здравствуй. Давно ждешь?
Она поднялась:
— Время не имеет значения.
Аль открыл дверь:
— Зайдешь?
Безымянка кивнула.
— Есть хочешь?
— Нет.
И это было ритуалом. За предсказания просто кормили. Не всегда хорошо и не всегда досыта, но кормили. Но сама она никогда не просила. Безымянка огляделась, словно что-то здесь могло измениться, и устроилась в самом темном углу. Адальберт покачал головой, вновь оценивая ее состояние, и поинтересовался:
— Сколько ночей без сна?
Нищенка вздрогнула, сжалась:
— Три. Он опять приходит.
— Что говорит?
— Я убила его.
— И ты ему веришь?
Молчание.
— Айша! Ты ему веришь? — от собственного имени на повышенном тоне женщина вздрогнула, вскинулась...
Айша...
Ее звали Айша Кел-ле. Сестра охотника Рэана. Адальберт помнил все. За двоих. С тяжелым вздохом маг покопался среди своих склянок, что-то смешал, что-то побормотал, и протянул нищенке:
— Выпей. Здесь он тебя не найдет.
Дрогнувшая рука все-таки перехватила стакан. Безымянка принюхалась.
— Ты пей, пей. Сама же научила.
В глазах мелькнуло узнавание запаха, но этим все и ограничилось. Она решительно выпила и вернула стакан:
— Сладко.
Аль кивнул, наблюдая за действием лекарства. Айша тихо вздохнула.
— Спать, как же хочется спать, — помедлив, она легла на пол и, свернувшись клубочком, уснула. Охотник подошел, прислушиваясь к дыханию, но оно было спокойным. Не сказать, чтобы Адальберт сочувствовал, со временем боль прошлого притупилась, но все-таки ему было жаль Айшу. Жила теперь как сорняк... И все-таки что-то ему подсказывало, что не все так просто, но как распутать клубок ее боли он не знал.
Вот уже с неделю на улице царило оживление. Всему виной являлись новые соседи, вселившиеся в старый дом и теперь активно приводящие его в порядок. Новыми хозяевами оказались близнецы — брат с сестрой — жизнерадостные и общительные. Весьма быстро они превратили запущенное жилище в жилое. Айша и Рэан Кел-ле приехали издалека, и решили остаться в понравившемся городе. Хохотушка Айша была старше на пару минут, и Рэан в житейских вопросах позволял собой помыкать. Некоторые из молодых да горячих решили, что парень сам по себе тряпка тряпкой, и можно безнаказанно подкатиться к девушке. Первые встречи она еще как-то отшучивалась, но потом вмешался Рэан. Из троих наглецов никто не ушел на своих ногах. Рэан Кел-ле оказался жесток к посмевшим покуситься на его сестру. Аль был свидетелем этой драки. Он и наставник оказались рядом в момент разборок. И тогда еще семнадцатилетний Адальберт хорошо запомнил скорость движения парня. Наставник, наблюдавший за короткой дракой, только хмыкнул и подтвердил страже факт нападения на нового соседа. То, что их дома находились в соседних районах, не имело никакого значения. И именно тогда начинающий охотник узнал кто такие эти близнецы. Рэан — маг, охотник, и еще черт знает что, не афишировал и не вдавался в подробности своей жизни. Айша во всем ему помогала, и читала как прошлое, так и будущее. Камешки были всегда с ней. Гладкие, потертые, рассыпаясь, они, казалось, нашептывали хозяйке все, что видели, а девушка уже переводила их шепот на человеческий язык. Это был целый ритуал: высыпать на ладонь, покатать между пальцев, россыпью кинуть на ближайшую ровную поверхность, и читать. Читать, понимать и принимать решения.
Камешки не ошибались.
Никогда...
* * *
Безымянка открыла глаза и, приподнявшись, огляделась. Ничего не изменилось, где уснула, там и проснулась. Адальберта не было. Почему она верит ему, нищенка не знала, но чувствовала, что он не причинит ей вреда. Было в нем что-то родное, болезненное, но родное. Память не хотела возвращаться и объяснять что, откуда и как. Да и не хотела нищенка этого. Чувствовала, что второй раз она не выдержит потрясения. Или хотела чувствовать, что не выдержит? Четки скользнули сквозь пальцы, привычно отсчитывая бусины.
Послышались шаги, Аль появился в комнате с каким-то мешком в руках.
— Не люблю уборку! — отшвырнув ношу в угол, он подошел. — Выспалась?
— Да.
Он присел рядом на корточки, заглянул в блеклые глаза:
— Погадай?
Нищенка, не отказываясь, кивнула. Уселась поудобнее, и достала мешочек. Как она умудрялась так быстро убирать четки, и доставать камешки оставалось непонятным. Какое-то время Безымянка медлила, но потом решительно высыпала в ладонь. Неприятный шорох резанул мага по нервам. Каждый перекат в ладонях почему-то отдавался зубной болью. Миг, и вестники будущего рассыпались по полу. Охотник с интересом смотрел на странный узор и ждал. Первое слово Айша выдала с трудом:
— Плохо.
Он напрягся:
— Что ты видишь?
— Беду. Только... — он впервые слышал в голосе гадалки неуверенность. — Не понимаю.
Она собрала камешки, вновь покатала их в руках и снова сбросила. Узор вышел точно таким же, как и в первый раз, разве что некоторые камни поменялись местами. Адальберт нахмурился. Когда-то Айша пыталась ему объяснить принцип действия, но повторяющийся узор она не упоминала.
Она немного расслабилась:
— Будь осторожен. Удача на твоей стороне.
— Что ты увидела?
— Огонь. Вовремя среагируешь, не умрешь, но...
Адальберт знал, что торопить ее бесполезно, но не удержался:
— Но что?
— Но это принесет еще больше проблем. Тебе самому.
— Не понимаю. Раскинь еще раз.
Нищенка замерла в нерешительности. Третий раз кидать камни на одного и того же человека грозило ей очередной головной болью, но... он — друг. И камешки с шорохом рассыпались вновь. Тот же самый узор.
— Ты мне о таком не рассказывала никогда, — он, как будто забыл, что перед ним давно уже не Айша.
Безымянка покачала головой, молча собирая камешки в мешочек. Адальберт поднялся:
— Ну что же, спасибо. Буду знать, что не все у меня в порядке.
Она беспомощно посмотрела на него снизу вверх. В синих глазах стояли слезы:
— Больно, Аль. Очень больно.
Охотник скривился, услышав такое сокращение имени от нее:
— Понимаю, — отошел к столу, решая, что смешать, чтобы облегчить боль.
— Не выпускай на волю слова.
Адальберт резко обернулся:
— Что?
— Не говори лишнего, — нищенка сидела, схватившись за голову, и раскачивалась. — Огонь. Крики... почему? За что?! Что я сделала?! Почему он погиб?!
Аль чертыхнулся — очередного приступа ему только не хватало!
— Рэан!
Маг лихорадочно принялся шарить по своим склянкам, открывая и смешивая — у него осталось очень мало времени до пика приступа, а выхаживать Айшу не было никакого желания, да и времени тоже.
Лекарство в бьющуюся в истерике Безымянку он вливал практически силой, и так же силой заставил проглотить. Какое-то время нищенка не двигалась, но потом отпустило, она сжалась в комок и заплакала, навзрыд, вздрагивая всем телом. Маг сидел рядом и отходил от своего геройского подвига — все-таки даже сейчас Айша была очень сильной. Голод и нищенское существование ненамного ослабили ее. Иногда Алю казалось, что ее жизнь заключена в камнях, но проверять догадку очень не хотелось.
Успокоилась она очень нескоро.
— Ну?
— Голова болит.
— Это пройдет, — он поднялся. — Если хочешь, оставайся на ночь. Здесь тебя никто не прогонит, только склянки мои не трогай.
— Бесовское отродье, — Безымянка беззлобно ругнулась, косясь на все баночки.
Охотник хмыкнул:
— Между прочим, ты и сама в этом разбираешься, — он повернулся, чтобы выйти из комнаты, и замер от ее слов:
— Я знаю.
— Что?! — очень медленно Аль повернулся. — Что ты сказала?
— Я знаю, — нищенка подняла голову. В глазах стояла боль. — Иди, спи, не буду трогать.
Маг выдохнул, но все же ушел в спальню. Денек выдался на редкость суматошно-идиотский. Мало ему было проблем и переговоров с заказчиками, так еще и эти "сюрпризы" на ночь глядя.
После ухода старого друга Безымянка какое-то время сидела и смотрела в одну точку, но потом решительно поднялась и, аккуратно пристроив мешочек с камешками на край стола, покинула этот гостеприимный дом. Ей было плохо...
Рухнув на постель, не скидывая сапог, Адальберт перевернулся на спину и уставился в потолок. Мысли крутились вокруг предсказания, пытаясь уловить хоть что-то, способное указать на разгадку, но никак не удавалось. Ни одной ниточки, ни одной зацепки.
— Будь что будет, — наконец, он решил отпустить все на волю судьбы и сон моментально укрыл его своим покрывалом.
Камешки с шорохом рассыпались по столу.
— Читай.
Адальберт склонился над узором, рассматривая:
— Вижу дорогу, неприятности... э-э-э-э? Ограбление?
— Нет, — Айша легонько хлопнула его по плечу. — Внимательнее. Там же все четче не придумаешь.
Юноша пристально уставился на камешки, уже проклиная свою затею. Девушка не удержалась, рассмеялась, наблюдая, как Аль вдумчиво изучает выпавший узор, пытаясь соотнести с тем, что он уже знал.
— Тебе хорошо! Ты же с рождения их читаешь!
— И ты сможешь, если захочешь, — подруга не могла скрыть улыбку. — Вот, смотри, дорогу ты увидел правильно, но... вот это не столько неприятность, сколько указание на ее присутствие по вине самого человека.
— Не понимаю. Сломается?
— Угу, в болоте, — Айша усмехнулась. — Рассеянным не надо быть, и дома забывать нужные бумаги не рекомендуется.
Адальберт озадаченно почесал затылок. Не давалось ему это "колдунство", хотя Айша уверяла, что никакой магии здесь нет. Занятие прервал хлопок входной двери.
— Развлекаетесь? — Рэан прошел в комнату, скидывая мокрый плащ.
— Она — да, а я — мучаюсь! — не сдержался юноша.
— Сам просил, — охотник пожал плечами и подошел к столу. Едва коснувшись губами щеки сестры, он внимательно изучил расклад. — И что непонятно? Вроде ж все четко.
— Ужинать будешь?— Айша ласково смотрела на брата.
— Конечно! Не голодным же сидеть!
— Сейчас разогрею... — девушка поднялась.
Огонь вспыхнул, жадно поглощая сон и сменяя картинку. Аль застонал, но проснуться не смог.
Синие глаза, лучистый взгляд, милое лицо и доброта... Айша редко бывала печальной или грустной. Во всяком случае, начинающий охотник очень редко видел ее в подобном состоянии за все годы знакомства. Что тогда произошло, точно установить не удалось. Рэан не справился и демон сбежал? Но пентаграмма и руны защиты были нетронутыми. Маг помнил, как кинулся в огонь, на крик Айши. Он помнил, как успел вытащить женщину из огня, как она билась в истерике. Рэан был для нее всем, именно он стал для нее тем спасением после смерти родителей. В первые же дни после жуткой трагедии стало ясно, что разум оставил предсказательницу. Как он ни караулил, но Айша сбежала. Найти ее с наставником они не смогли. А спустя пять лет вместо Айши вернулась эта безумная нищенка. Безымянка...
И вновь огонь меняет картинку. Те минуты Адальберт не забудет никогда, но сейчас картинка изменилась.
В мгновение ока все исчезло в огне. Дом был охвачен весь. От крыши до подвала. Крик ударил по ушам, заставляя вздрогнуть всем телом. Было поздно... Аль видел как Айша пытается вытащить брата из какого-то странного пятна, но сил не хватает. Дышать становилось все труднее. Маг не мог пошевелиться, хотя всем сердцем рвался туда — успеть! Спасти!
— Рэан! Не смей! — Айша задыхалась, но упорно тянула брата на себя. — Не смей меня бросать! Не смей! Слышишь! Не смей!
— Отпусти! Ты не выдержишь! — и хоть охотник цеплялся за этот мир, он уже знал, что обречен. Ему не спастись.
— Нет! Брат! Нет! Ты же сам учил!
— Отпусти, сестричка. Я не могу... больше.
— Нет!
И Рэан принял решение:
— Прости, Айш... — и он ударил по рукам. От неожиданности она ослабила хватку, и пятно моментально затянуло Рэана.
— Рэан! — девушка кинулась за ним и промахнулась — пятно уже исчезло.
Адальберт вскинулся и резко сел на кровати, оглядываясь и пытаясь понять где он. Сон, это просто сон. Смятая простыня была мокрой от пота. С чего ему приснился этот кошмар? Аль схватился за голову, усмиряя боль. С того ли, что опять у Безымянки был приступ? С того ли, что она казалась разумней, чем неделю назад? С чего? Сердце не желало успокаиваться, оно билось с такой силой, словно стремясь проломить грудную клетку и вырваться на свободу. Охотник все же встал, доплелся до умывальника и от души плеснул в лицо ледяной водой. Было что-то в окружающем не так. Но что? Аль оглядел комнату так, как будто по углам засели убийцы, но ответом ему была тишина.
— Безумие какое-то! — маг отфыркался от воды и вздохнул. Сердце потихоньку успокаивалось, но тревога в душе не утихала. Распахнувшаяся в спальню дверь заставила Адальберта вздрогнуть.
— Айш? — горло сдавило. Однако на пороге никого не было. Только ветер ударил в окно.
Он вылетел из комнаты:
— Айша!
В доме больше никого не было. Только на углу стола одиноко темнел мешочек с камешками.
— Небо! Нет! — Аль кинулся одеваться, бормоча: — Только б не убилась, только б не убилась.
Рекорд поставленный при одевании его не волновал совершенно. Наспех сунув какое-то оружие, он схватил камешки и рванулся на улицу. Он чуял, знал, что должен ее найти.
Должен!
Пока еще не поздно!
Куда его несли ноги, охотник не думал. Камни, казалось, жгли даже сквозь ткань.
Они его вели.
Они его подгоняли.
Шептали: "Быстрей! Быстрей!" — но магу этот шепот ощущался криком. Никогда ему не слышались эти голоса так ясно. Сошел он с ума или нет — станет ясно позже. А сейчас главное — успеть!
Успеть!
Несколько раз он пролетал мимо каких-то криминальных разборок, но Алю было наплевать кого там убивают или грабят. Время не засекалось, он бежал вечность... И все же пути пришел конец. Ноги сами остановились на пороге разрушенного дома. Голоса камней стихли, как стих и назойливый звон в ушах. Осталась только тревога. Адальберт толкнул остатки двери и решительно переступил порог. Ветер бросил ему в лицо пыль и труху, но на большее не хватило. Кто-то боялся его, Адальбертова, присутствия. В самом дальнем углу был открытый люк в подвал. Маг подошел и присел — вниз уходила крутая лестница, залитая темнотой. Как спускаться?
— Ну, посмотрим! — и Аль наступил на первую ступень. Ничего не случилось. Камни ткнулись в бок, мол, не бойся, иди, и снова затихли. Кинжал лег в руку, и охотнику стало спокойнее.
Лестницу он преодолел и за первым же поворотом стал виден тусклый свет.
Охотник осторожно открыл дверь и... увидел Безымянку. Она сидела возле костра, обхватив колени.
— Айша.
Нищенка вздрогнула, вскинулась:
— Не называй. Больно.
— Ты же ничего не помнишь.
Безымянка уперто склонила голову:
— Больно.
— Ты забыла, — Аль подошел и протянул мешочек.
— Оставила. Тебе.
— Не глупи. Я их не слышу!
— Слышишь. Ты же нашел меня.
— Айша!
— Не кричи! — нищенка вскочила на ноги. — Не кричи!
Аль глубоко вздохнул, успокаиваясь:
— Прости, — и уперто повторил. — Камешки забери. Я их не слышу.
— Слышишь. Мне они не нужны.
— Почему?
— Больно.
— Айша, мне нужна твоя помощь, — маг не знал, как уговорить взять камни. Он чувствовал, что это важно.
— Что может сделать нищенка? — никогда еще Безымянка так не разговаривала.
— Все. И даже больше.
Она смолчала.
— Айша, пожалуйста. Возьми камни и помоги мне.
— Больно.
Он вздохнул:
— Но мне очень нужна твоя помощь!
— Зачем?
— Одному тяжело.
— Ты не будешь один. У тебя есть камешки. Они помогут.
— Айша, мне нужна твоя помощь. И твое знание.
Тишина...
— Айша. — он повторял ее имя на все лады, понимая, что этим причиняет боль, но только так ее можно было удержать.
— Я не Айша.
— Айша! Ты Айша Кел-ле! Предсказательница.
— Нет.
— Да.
— Не надо, Аль. Мне больно!
— Айша! — Адальберт не выдержал, вскинул руку, чтобы сдернуть капюшон с ее головы, но... рука мага оказалась перехвачена. Он изумленно смотрел на неухоженную женскую руку. Она успела... как, почему? Ведь раньше... четки с шорохом скользнули от узкого запястья к локтю.
— Айша?
Безымянка подняла голову, ловя взгляд охотника, и все-таки отпустила его руку. Синие глаза смотрели на редкость ясно.
— Камешки твои. Возьми.
Секунда промедления, но... она взяла. Подержала мешочек в руках, слушая старых друзей, и спрятала в рукав.
— Спасибо.
Адальберта отпустило. Ему показалось, что камень с души упал. Даже грохот послышался.
— Айша...
— Молчи, — нищенка тряхнула головой совсем как когда-то и тяжело вздохнула. — Очень больно. Тебе не нужна моя помощь.
— Нужна, Айша. Очень нужна.
Безымянка... хотя теперь уже не Безымянка, просто предсказательница вновь посмотрела в его глаза, и Адальберт неожиданно подумал, что если он и ошибается, и это возвращение к рассудку всего лишь иллюзия, то скоро об этом узнает.
Все узнают...
Ксения Баштовая
Охотники и их дичь.
Паук повис над столом на длинной паутинке. Тонкие лапки осторожно перебирали ниточку, крошечный путешественник неспешно покачивался на сквозняке, веющим из всех щелей. Впрочем, при царящей жаре эти дуновения были спасением.
-А я говорю, не больше полтинника! — рявкнул коротышка — гном, не отрывая злого взгляда от своего собеседника. Да еще и кулаком по столу пристукнул, чудом не пришибив паука.
-Поимей совесть, Мур! — не остался в долгу Адальберт, флегматично потягивая дешевое молодое вино. — Ты посмотри, какие рога! Да за такие рожки и полторы сотни не жалко.
Впрочем, доставать из-под стола сумку, дабы собеседник мог полюбоваться на эти самые рога, продавец не стал: мало ли кто еще может заинтересоваться товаром.
Разговор велся в небольшом трактирчике, носившем гордое наименование "Дракон, рыцарь и дева". По семейному преданию, которое так любил рассказывать всем встречным — поперечным хозяин "Дракона", название появилось, когда его пра-пра-пра-прабабушку похитили, а потом спасли. Тут восторженный слушатель обычно вопрошал: "И как же звали благородного рыцаря, спасшего вашу родственницу?". В ответ трактирщик Бри Леон Маас (обычно его запросто называли дядюшка Бри) недовольно кривился и спрашивал: "А кто вам сказал, что ее похитил именно дракон?".
В любом случае, Адальберт Крей на эту удочку попался еще лет пять назад и повторять сей подвиг не спешил. Заняв столик в дальнем углу общего зала еще с утра, он вел неспешный разговор с покупателем, не обращая никакого внимания на молодую разносчицу, уже успевшую трижды поменять блюда на их столе — все равно расплачиваться будет покупатель — огненно-рыжий гном.
-А может тебе еще и бороду мою отрезать? — фыркнул Мур, но уже на полтона тише.
Адальберт, оставивший старый полинялый балахон мага на вешалке у входа, мгновенно вцепился в бороду гному, критически взвесил ее на ладони:
— Три медных, больше не дам. И то, на такой товар еще покупателя найти надо.
На несколько мгновений в комнатушке повисла потрясенная тишина, а затем покупатель дернулся в сторону, разъяренно взвыв:
-Да издеваешься ты, что ли?! Какой гном тебе бороду продаст?
-Четыре медных. Учти, ты даже на черном рынке больше не получишь! — предостерегающе потряс пальцем его собеседник.
-Да ты...
-Пять и это мое последнее слово!
-Пять с половиной!
-Пять с четвертью.
-Не больше пряди!
-По рукам!
Гном так не понял, когда в руках Адальберта блеснул тяжелый, чуть изогнутый нож. Короткий взмах, и в рыжей бороде стало на одну тоненькую косичку меньше. Мур терпеливо дождался, пока его собеседник осторожно подцепит волоски чистым обрезком ткани, сложит их в отдельный кошель, отсчитает обговоренную сумму... И лишь потом позволил себе горестно взвыть:
-Говорила мне мама: "Не общайся с человеческими колдунами! Обчистят, как старую штольню, и ты еще должен останешься!"
-Умная была женщина, пусть алмазы будут ее гробницей, — по всем канонам гномьего этикета склонил голову в печальном поклоне молодой маг.
-Ты мне зубы не заговаривай! — злобно скривился его собеседник, механически поглаживая рукоять тяжелой секиры, стоявшей неподалеку у стены. — Говори, сколько хочешь?
Адльберт словно и не заметил этого:
-А я разве не назвал сумму?..
Сторговались они на семидесяти пяти. Причем гном не прекращал ворчать, что он заплатил слишком уж много.
Получив товар, Мур из рода Мряу уже подхватил торбу, готовясь закинуть ее на плечо, но был остановлено грозным:
-Эй, ты куда?!
-В смысле???
-Сумку верни! Ты за нее не платил.
Несколько секунд гном осмысливал услышанное...
-Ты издеваешься?! — скинутая на пол сумка развязалась, и на гладко отшлифованные доски пола выкатилась огромная рогатая голова. Явно не козлиная. — Как я вот это по городу пронесу?
А пронести "вот это" по городу было действительно задачей трудной. Обладатель этой самой головы при жизни чем-то напоминал человека. Если бы Крея спросили, он мог бы рассказать, что тогда же это было существо двуногое, прямоходящее, с багровой кожей, тремя глазами, шестирукое, огнедышащее, ругающееся на семи мертвых языках... а еще страстно не желающее с этой самой жизнью расставаться: на плече молодого мага до сих по не зажил шрам. И это несмотря на способности Адальберта!
-А о чем ты думал, покупая голову демона? — флегматично пожал плечами продавец.
Гном хватанул ртом воздух... Но так и не нашел подходящего ответа. Пришлось раскошеливаться еще на пять монет.
Впрочем, возмущался он больше для порядку: сам Мур рассчитывал в итоге получить за приобретенный товар намного больше.
* * *
В замке Хэнедоара всегда царила ночь. Солнечные лучи раз за разом пытались пробить защиту плотных ставень, но всякий раз их ждала неудача. Впрочем, даже если бы они пробрались сквозь невесть откуда взявшиеся щели, ничем бы хорошим это не кончилась: слюдяные окна плохо пропускали свет. А если к этому еще добавить плотные бархатные шторы... Можно твердо сказать: граф де Хэнедоара терпеть не мог солнце.
Впрочем, Мур уже давно привык к капризам клиентов. Главное, чтоб платили побольше, а все остальное уже можно пережить.
-Вы уверены, что я заказывал вам именно это? — мелодичный голос графа доносился, казалось, со всех сторон.
Представитель рода Мряу зябко передернул плечами и постарался себе напомнить, что на него магия Хэнедоара действовать не должна. Получалось плохо. Гном выдавил кривую улыбку и, стараясь смотреть лишь в глаза заказчику, сидевшему в удобном кресле напротив Мура, осторожно поинтересовался:
-А разве нет?
Холеный мужчина в темном костюме только плечами пожал:
-Ну, давайте посмотрим... — короткий взмах и, сорвавшаяся с потолка летучая мышь обронила ему на ладонь перетянутый алой нитью свиток. Хэнедоара легко сломал сургучную печать, развернул пергамент: — Итак... "Предмет договора: голова демона краснокожего..."
-Подходит! — радостно выпалил Мур и лишь сейчас заметил, что он обеими руками сжимал подлокотники своего кресла. Гном осторожно разжал пальцы.
Флегматичный вздох:
-Вы ведь позволите мне дочитать до конца? "...краснокожего, женского пола..." Вы уверены, что это существо при жизни было женщиной?
Мур из рода Мряу судорожно сглотнул комок, застрявший в горле, и попытался припомнить, что же ему говорил об этом демоне Адальберт. Получалось плохо. Все, что он смог сделать, это тихо прошептать:
-А разве нет?
Граф склонился, провел кончиками пальцев по лежащей у его ног голове и вздохнул:
-Сомневаюсь, тин Мряу. Весьма сомневаюсь... Я не слышал, чтобы представительницы прекрасного пола у демонов носили бороду и усы.
Тут Мур попросту не нашел, что ответить.
Граф помолчал, дождался, пока пауза станет угрожающей, и улыбнулся:
-Вы ведь помните наш договор? Вы приносите голову, и после этого я вам плачу.
-Помню! — судорожно закивал гном.
-Чудесно. Значит, напоминать, что на выполнение обязательства у вас еще три дня, напоминать не надо?
-Н-не надо! — незадачливый продавец и сам не мог понять почему при одном взгляде на графа на него накатывает такой панический ужас. Казалось бы: мужчина сидит спокойно, всеми карами небесными не угрожает, улыбается, а чувство страха все растет и растет... Да и в облике покупателя не было ничего пугающего: обычный худощавый мужчина лет тридцати на вид. Черные, чуть вьющиеся волосы. Высокий лоб. Породистый нос. Чуть тонковатые губы, но и это не делало графа каким-то страхолюдиной, совсем нет! Женщины, наверно, на него просто вешались! А вот Мур его боялся.
-Вы меня просто радуете! На всякий случай: вы ведь знаете, что если голова не будет доставлена в срок, наш договор прекращает действовать?
-Конечно! — голос гнома сорвался на писк.
Новая улыбка:
-Всегда приятно поговорить со столь разумным существом.
Покупатель старательно не разжимал губ, но Муру и этого хватило: гном поспешно откланялся и поспешил покинуть замок. А то не приведи боги, Хэнедоара голоден.
Впрочем, мысли графа были далеко. Всего три дня и... И что? Успеет ли гном вовремя? Ведь от такого, казалось бы, простенького заказа зависит очень и очень многое. Самое смешное — больше не к кому обратиться: Мур — единственный из торговцев, кто рискует посещать замок Хэнедоара, остальным хватает "доброй славы" его владельца.
Мужчина вздохнул, медленно встал с кресла... Книга, которую он уже давно забрал из замковой библиотеки, обнаружилась в столовой. Медленно пролистнуть страницы, провести тонким пальцем по выцветшим строчкам...
Казалось бы, такой простой ингредиент — мозг демона, а ведь нигде не достанешь... А без него — магия графа не действовала не только на гномов, но и на эльфов. Можно подумать — такая мелочь, но, если не получить нужного компонента...
Неужели через три дня все-таки придется отправиться в храм Влюбленных?
* * *
Впрочем, граф был не единственным, кто переживал по поводу грядущих событий: дама Сильвия вообще места себе не находила. Боги, какой позор, какой позор! Девица из благородного рода Альруин понесла! И от кого!!!
Демон с тем, что кавалер вышеупомянутой девицы посещал свою даму сердца только после заката. Стеснительность только украшает мужчину.
Первые колокольчики тревоги зазвонили, когда выяснилось, что вышеупомянутая девица Алэра не может даже приблизительно описать своего ночного посетителя.
Первым делом подозрения пали на мальчишку из рода Даххар, проживающего ниже по улице. Но тин Даххар, почтенный седобородый инкуб, наотрез оказался принимать на себя вину неизвестного. В самом деле, какого демона? Если какой заезжий гастролер и соблазнил юную эльфийку, то при чем здесь сразу инкубы! Тем более, что оба сына тина Даххар уже год как женаты и все их пятьдесят четыре жены просто нарадоваться не могут на мужей...
Какой позор, как-кой позор! Родить ребенка от вампира! И ладно бы это был какой-нибудь упыряка немертвый. Сыновья Сильвии — братья девицы Алэры быстренько бы объяснили кровососу, где раки зимуют... Так нет — ухажером оказался ни много не мало, как Высший! Являлся он к девице Алэре на закате, песенки ей любовные пел, а та, дура, и поверила! Хорошо хоть, граф голоден не был, а то выкапывать новопреставившуюся, дабы помочь ей разрешиться от бремени... Удовольствие ниже среднего...
Какой позор! Боги, какой позор!
Хотя...Иметь в родственниках истинного вампира не так уж плохо...
Особенно если убедить его в необходимости жениться...
Впрочем, за этим дело тоже не стало: с будущим мужем девицы Алэры уже пообщались сыновья дамы Сильвии, а мальчиками они всегда были шустрыми, так что тому ничего не оставалось, как согласиться, а раз так... Ровно через три дня в храме Влюбленных девица Алэра подтвердит, что отцом ее нынешнего ребенка является именно тот мужчина, что стоит перед нею...
Будем надеяться, что все закончится благополучно.
* * *
Мур никогда не был охотником на демонов. Да каким там охотником, скажем честно: торговля — единственное, чем разбирался этот гном.
А что поделаешь, если род Мряу не был знаменит ни среди камнетесов, ни среди кузнецов, ни даже среди чеканщиков? Приходилось выкручиваться как умеешь.
Конечно, незадачливый торговец, как и каждый гном, был на несколько порядков сильнее обычного человека, но... Ведь в охоте на демонов не это главное!
Откуда в этот мир приходили чудовищные разумные твари, до сих пор оставалось загадкой. Пожалуй, ни один маг не мог бы сказать, что знает ответ на этот вопрос. Версии выдвигались разные: вплоть до того, что эти монстры являются посланниками Влюбленных на этой грешной земле, но так ли это, не смог сказать еще никто.
Демоны приносили много горестей в Ир: разрушали дома, уничтожали цветущие сады, губили жителей... Предсказать, когда и где появится новое чудовище было невозможно. А потом кто-то, не найдя в нужный момент подходящего ингредиента, додумался воспользоваться вместо него какой-то частью тела убитого демона.
Результат превзошел все ожидания! Волосы бросали в любовные зелья, ногти шли на зелья невидимости, уши — в зелья стойкости... Перечислять можно было до бесконечности. А уж когда, лет так пятьдесят назад, тин Роам открыл способ с помощью которого точки выходов порталов, через которые демоны попадали в Ир, можно перетягивать в определенное место... Появилась профессия охотника.
Некоторая проблема возникла, когда выяснилось, что, сколько бы умелых убийц не ждало появления демона, уязвимым пришелец будет лишь для одного, перетянувшего. Впрочем, это лишь заставило магов, умеющих открывать порталы, больше тренироваться.
Одним из таких колдунов — охотников и был Адальберт Крей. Называл он, правда, за свой товар дикие цены, но, в отличие от большинства гарантировал, что добыт будет именно тот демон, которого ты заказал.
И кто виноват, что Мур не сформулировал свои требования дословно?
Именно это и сообщил маг возмущенному гному.
-Да ты... да ты... — толком разъяснить Крею, что именно он и виновен во всех бедах гномов за прошедшие полтысячи лет Мур не смог. Прежде всего потому, что охотник, развалившийся в глубоком кресле, сладко потянулся и зевнул:
-Возвращать плату я не буду, и не надейся. Если это — не то, что тебе нужно, твои проблемы. А если тебе необходимо что-то еще, дополнительно — зайди через пару недель, раньше я не возьмусь: во-первых, устал, как волк, а во-вторых, мне сейчас деньги не нужны.
-Но...
-Мур, ну мы ж с тобой давно знаем друг друга! — уныло протянул Адальберт. — Если я сказал, что ближайшие две недели отдыхаю, то раньше чем через...
-Три золотых! — отчаянно выдохнул гном, и маг, вспомнивший, что за предыдущий заказ ему заплатили медью, подавился зевком:
-...двенадцать часов за дело браться не буду!
* * *
К новому заказу парень подошел весьма ответственно: завалился спать. Впрочем, именно сна и не хватало магу последние несколько дней — пока проведешь все необходимые обряды, с ума сойдешь. Хорошо хоть, пентаграмма с прошлого вызова осталась, не придется тратить несколько часов на ее вычерчивание.
В любом случае, утром Адальберту оставалось лишь подправить несколько линий... Юноша окинул скептическим взглядом сохранившийся рисунок, и потянулся за баночкой с краской.
Одна линия, вторая...
Капля краски, сорвавшись с кисти, расплылась неопрятным пятном, замазав тщательно вырисованную руну. Тихо ругнувшись, юноша отложил в сторону баночку с краской и, промокнув пятно специально подготовленным кусочком ткани, размазал оставшиеся следы, придавая им очертания "Исы" — руны льда: удерживать огненного демона сможет лишь лед.
А по углам нарисуем "ферт". Для больше крепости.
Еще полчаса мучений и пентакль был готов. Маг в последний раз критически оглядел свое творение, пробежал взглядом любезно предоставленный Муром список требований к вызываемому, закатал рукава ниспадающей хламиды и приступил к делу...
Багровое пламя, полыхнувшее в центре пентаграммы, заставило его зажмуриться, прикрыв лицо руками, а когда он, наконец, отвел ладони от глаз, то обнаружил, что в центре пентакля стоит, нервно дергая длинным хвостом, оканчивающимся острым наконечником, молодая женщина. Сквозь вьющиеся смолянистые волосы, спадающие до плеч, пробиваются небольшие рожки, алая кожа способна поспорить по оттенкам с пожарным заревом, выкрашенные в темные цвета ногти — когти отливают серебром, а в черных как ночь глазах, казалось, притаилась сама Тьма. А уж во что была одета прибывшая демоница... Подобных одеяний Адальберт не видел даже на изредка приезжавших в Ир синекожих жительницах южных островов! Какое-то жалкое подобие набедренной повязки, да тряпица, едва прикрывающая грудь...
Сглотнув комок, внезапно застрявший в горле, охотник медленно обошел по периметру пентаграмму, старательно избегая наступать на искусно выписанные линии. Демоница, чуть прищурившись, не сводила с него напряженного взгляда.
Круг был замкнут, и Адальберт остановился, вытирая рукавом струящийся по лбу пот.
-Выпус-с-сти меня! — прошипела женщина, не отрывая напряженного взора от мага. Между полных губ сверкнул длинный раздвоенный язык.
-В другой раз, красавица! — хмыкнул парень, расстегивая ритуальное одеяние. Круг замкнут, а значит, необходимость в балахоне отпала. Ненужная хламида сползла на пол, а Адальберт остался в свободной рубахе да удобных брюках. Обувь сейчас будет только мешать.
-Выпус-с-сти меня! — вновь повторила она, и маг невольно вздрогнул, услышав в ее голосе ничем не прикрытую ненависть. А если действительно вырвется?!
Впрочем, он тут же отогнал эту мысль, как недостойную охотника.
-Не сейчас! — хмыкнул он, справившись с волнением. Где тут жезл и кинжал? Крей оглянулся по сторонам.
-Выпус-сти меня!!! — ее крик, казалось, мог поднять мертвеца.
-Не сейча... — рассеянно начал Адальберт и замер, когда до него дошло, что он только что повторил уже использованную отговорку, а значит...
Демоница злорадно ухмыльнувшись, рванулась вперед.
Защитную стену она разбила с одного удара.
Черные когти блеснули в опасной близости от груди мага. Охотник упал на бок и, про себя прокляв чересчур болтливый язык (чего стоило, раз не можешь запастись достаточным набором отговорок, попросту промолчать?!), перекатился по полу, когда демоница, размахнувшись, вонзила руку в пол в опасной близости от ускользающего чародея. Когти разрезали камень как масло, оставив в полу ряд дыр.
Незадачливый колдун одним прыжком взвился на ноги, и в ладони блеснул хищный клюв черного ножа. Ритуальный кинжал, окропленный кровью сотни демонов, был готов к бою.
Вот только и демоница не собиралась отступать. Новый взмах, и на этот раз когти все-таки распороли белоснежный шелк рубахи.
Жезл, жезл, где этот демонский жезл?! Юноша отпрыгнувший на порядочное расстояние от демонессы, окинул лихорадочным взглядом комнату.
-Ну куда ш-ш-шже ты, милый?! — хрипло рассмеялась демоница, медленно проводя когтями по стене. Маг тихо застонал, когда базальт, привезенный из Мортании, сыпанул искрами. На стенах остались дорожки — следы... Боги, сколько придется тратить на ремонт!
Кончик жезла выглядывал из-под небрежно брошенного на пол балахона. Так близко... И так далеко... Ведь для того, что бы добраться до него, необходимо было обогнуть демоницу...
Женщина проследила за его взглядом и, тихо хохотнув, сделала шаг к магу. Еще один... С пухлых губ не сходила издевательская усмешка...
Терять было нечего...
Адальберт дернулся в сторону, уходя с линии удара и начал превращение. Зверь справится вернее, чем человек. Особенно, если совместить и того, и другого в одном теле.
Кости черепа практически потекли, замещаясь, вытягиваясь. По груди начала пробиваться короткая волчья шерсть... Достаточно!
-А таким ты мне нравиш-ш-шься больш-ш-ше, — хихикнула демоница, делая новый шаг.
Полуволк — получеловек рванулся мимо демоницы. Острые когти царапнули по плечу, располосовав ткань рубашки и оставив кровавые следы на руке.
Пальцы сомкнулись на жезле... Резко развернуться, и из скрещенных кинжала и жезла в демоницу ударил столб алого пламени. Женщину отшвырнуло к дальней стене...
Маг выдохнул через плотно сжатые зубы, и, не выпуская из рук оружия, подошел к демонице, склонился над скорчившимся телом... Один взмах клинком, и это дело будет окончено. Голову отдадим Муру. Кожу демона давно хотел приобрести Марк из Даолрна. Сердце... Кажется, на сердце поступил заказ из Дагиша. Надо будет проверить по книгам.
-А ты с-с-сильный, — тихий смешок заставил мага отшатнуться, но на шею уже легла когтистая рука...
* * *
Встретиться с молодым магом Мур договорился в полдень, а потому, едва часы на ратуше пробили тринадцать раз, гном уже стоял на пороге дома охотника. Входные двери Адальберт никогда не замыкал, а потому представитель рода лучших торговцев Ира безбоязненно перешагнул порог:
-Эй, Крей, где ты?
Каменное жилище на окраине города хранило молчание, и гному ничего не оставалось, кроме как отправиться в путешествие по комнатам: в конце концов, не мог же маг куда-то сбежать? Тем более, если бы, не приведи Влюбленные, охотник не справился с заказом, это было бы уже видно по разрушениям. Демоны не любят, когда их пытаются поймать.
Торговец нашел Адальберта в небольшой, заставленной многочисленными колбами и ретортами комнатке на первом этаже. Похоже, маг совершенно не рассчитывал, что кто-то застанет его в лаборатории: сейчас он, обнаженный до пояса, осторожно мазал какой-то зеленой отвратительно пахнущей слизью царапины на груди.
-Аль?
Человек, не ожидавший, что гость придет вовремя, выронил склянку с мазью и шарахнулся в сторону, задев локтем булькающую над небольшой спиртовкой колбу. Дорогой стеклянный сосуд покачнулся... Адальберт успел поймать его над самым полом.
-Что надо? — мрачно поинтересовался охотник, отставляя в сторону колбу и опускаясь на колени: слизь лесного демона сейчас даже при большом желании не сыщешь, а лучшего лекарства пока никто не придумал.
Такого неласкового приема Мур не ожидал...
-Ну... Я это самое... За заказом...
Маг скривившись, коснулся царапин на груди и мрачно сообщил:
-Не будет выполненного заказа.
-Почему?! — горестно взвыл гном. Обещанная графом Хэнедоара плата, столь желанная и столь близкая, растворялась подобно призраку ранним утром.
Новая злая гримаса:
-Сбежал демон. Разбил пентаграмму, меня чуть не угробил и сбежал, Влюбленные знают куда.
-Но как же... Ты же лучший...
-Скажи это тому демону! — огрызнулся Адальберт, подхватывая небрежно брошенную на край стола рубашку. Плотный шелк оказался разодранным в клочья, даже зашить не удастся: портняжный цех такую рванину не примет.
Если бы кто-нибудь еще утром сказал Муру, что он будет плакать навзрыд, прощаясь с обещанными графом пятнадцатью золотыми, он бы не поверил.
Впрочем, единственным свидетелем этой маленькой слабости стал лишь Адальберт, а Крею смысла нет выдавать.
* * *
Казалось бы, такая мелочь, эликсир из мозга демона, а вот... Граф Хэнедоара проклинал тот день, когда решился доверить столь важный заказ всего одному торговцу. Впрочем, особого выбора у него и не было: бегать по всей Арталии, разыскивая десяток продавцов не было никакой возможности, а существ, желающих посетить замок вампира не так уж много. Пожалуй, на последнее способны лишь безрассудные эльфы, ведомые волей главы рода и спасающие честь женщины.
И ведь знают, мерзавцы, что на них магия ночи не действует. Знают, и пользуются этим! Нет, понятно, согласие на брак уже дано (ага, попробуй отказать десятку разъяренных эльфов, вооруженных серебряными мечами!), но ведь можно было все изменить!
Пара глотков эликсира, и вот оно — счастье! Эльфы на несколько часов подчинены воле графа, невеста в храме Влюбленных отказывается от брака, жрец на веки вечные скрепляет отказ огненной печатью, дама Сильвия, чтоб ей в следующей жизни мужчиной родиться, вытирает слезки кружевным платочком и радостно прощается с несостоявшимся родственником... Но увы, теперь это все в мечтах. Похоже, остаться холостяком не получилось бы, будь ты даже трижды Верховным...
Граф залпом осушил бокал вина и смял золотой кубок в ладони, как бумагу. До счастливого мига венчания оставался еще целый день.
* * *
Примерно через год в лаборатории мэтра Адальберта полыхнуло багровое пламя. Маг, в первый момент решивший, что это что-то взорвалось в колбе, тихо ругнулся, оборачиваясь... Каково же было его удивление, когда в отблесках медленно гаснущего огня он разглядел обычную детскую люльку...
Сына он назвал Мертом. В честь матери.
<
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
