Вампир демону не эльф

Кристин Алишева

"Безымянка"

День выдался на редкость жарким. Впрочем, это не мешало людям заниматься своими каждодневными делами. Вот и у булочника Эмба вовсю кипела работа. Покупатели сменяли друг друга, и пока перерыва в работе видно не было. Булочник присутствовал в лавке, общаясь с заходившими, и отвлекая их от ожидания. Спешившие за хлебом, замечали темную фигуру, сидевшую в крохотной тени возле крыльца и морщились. Морщились, но молчали. Вот и девица Вэллей скривилась, но смолчала, постаравшись прошмыгнуть мимо побыстрее. Весь вид незваной внушал... Нет, не ужас. Скорей, выражал боль. Сгорбившаяся фигура, пыльная и драная одежда невнятно-темных цветов, пряди абсолютно белых волос, торчащие из под капюшона. И длинные пальцы с обломанными ногтями, перебирающие короткие четки. Сумасшедшая, нищая и безымянная женщина. Никто не помнил ее имени, никто не знал кто она и откуда. Так и прилипло к ней — Безымянка. Гильдия нищих не обращала внимание на ее существование. Безымянка не просила милостыню, не приставала к прохожим, не воровала еду, и не пыталась отвоевать свое место под солнцем в этой клоаке. Она просто день за днем бродила по городу, изредка пристраиваясь в тени какого-либо дома. Попытки прогнать не увенчались успехом — она не обращала внимания на людей. Ударить ее никому и в голову не пришло. Когда-то нашелся один смельчак... Больше его не видели, а нищенка появилась вновь и какое-то время сильно хромала. Поговаривали, что она прикидывается безумной, но попытки доказать обратное ни к чему не привели. И оставили жители ее в покое. Женщина не мешала по большему счету. В какой момент стало известно, что Безымянка очень точно предсказывает будущее — неизвестно. С тех самых пор отношение к ней стало чуточку уважительнее. Она могла отказаться гадать, но никто не обижался. Если есть отказ, значит беспокоиться не о чем. О важных событиях — чаще бедах — нищенка предупреждала всегда. Не всех, но предупреждала. Чем она руководствовалась при выборе "жертвы" никто не знал. Кругом были вопросы, но люди смирились.

— Сударыня, — Эмб галантно поклонился гостье/ — Вам как обычно?

Девица кивнула, и несколько напряженно произнесла:

— Почтенный Эмб, вы в курсе, что у ваших дверей Безымянка?

Хозяин лавки слегка удивленно приподнял брови:

— Нет, — он обернулся к помощнице. — Иртея! Вынеси ей хлеба и попроси уйти.

Вышеозначенная на секунду замерла, но быстро опомнилась и кинулась выполнять приказание. Свежая краюха хлеба, отложенная в сторону из-за лопнувшей корки, пришлась как нельзя кстати. Прихватив еще и порезанное яблоко, завернутое в платок, — от себя лично — Иртея вышла на улицу. Нищенка никуда не делась, так же сидела, только четки периодами мелькали в пальцах.

— Здравствуй, — помощница спустилась с крыльца. — Тебе не жарко?

Она искренне сочувствовала женщине, интуитивно чувствуя, что та сошла с ума из-за какой-то беды. Какой — спрашивать бесполезно, да и не нужны ей чужие тайны.

Безымянка прекратила перебирать четки, придвинулась еще ближе к крыльцу, и только тогда ответила:

— Нет.

Она крайне редко здоровалась. Неожиданно заговаривала и так же неожиданно замолкала. На вопросы отвечала неохотно и не всегда.

— Я свежего хлеба принесла, — помедлив, Иртея протянула сверток.

Нищенка пожала плечами:

— Не просила.

— Хозяин велел, — помощница все же присела рядом и аккуратно положила сверток на колени.

— Спасибо.

И Иртея решилась:

— Погадай? — просьба прозвучала равнодушно. Она не ждала отказа, как не ждала и согласия. Безымянка никогда не объясняла, да и что может объяснить сумасшедшая? Примерно раз в неделю девушка просила погадать и каждый раз женщина отказывалась, но сегодня... Четки исчезли в широком рукаве, и в ладони тускло сверкнули гладкие камешки. С шорохом перемешались, рассыпались по пыли... Девушка затаила дыхание, пока гадалка рассматривала выпавший узор.

— Будет, — изучив расположение, нищенка собрала камешки, тщательно оттирая от пыли и складывая в потертый мешочек.

Иртея сморгнула, не уловив о чем речь:

— Что будет?

— Все будет. Что во сне недавно видела, то и будет.

— От и до?! — сердце радостно бухнулось в ребра. Да и как же не разволноваться! Ведь снилась ей собственная свадьба! Причем с красивым мужчиной далеко не простого происхождения. Не ровня ей.

— Так не бывает, — нищенка развернула сверток и отломила кусочек хлеба, она всегда ела после гадания, — он издалека. Выберешь его — надо уехать. Не выберешь — проживешь всю жизнь в служанках. Второго шанса не будет. Езжай, не бойся, но матери его не верь.

— Ох...

— И никому не рассказывай. Не сбудется иначе.

— Но...

— Ленту свою любимую на гребень завяжи, и держи под подушкой.

Девушка судорожно сглотнула:

— Когда? — и осеклась. И так было слишком много вопросов, но Безымянка ответила:

— Через три-пять месяцев, — и замолчала, глядя невидящими глазами, и тщательно пережевывая свежий хлеб.

— Спасибо тебе... — Иртея вздохнула, отрываясь от воспоминаний о сне. — Может, к углу уйдешь? Там тень скоро будет.

— Эмб послал тебя.

— Д-да.

— Пусть сам выйдет.

И нищенка неожиданно осмысленно взглянула на Иртею:

— Ты счастливый человек, девочка. И судьба у тебя счастливая.

Та вскочила как змеей ужаленная. Страшным был этот взгляд: ясным, всезнающим и полным неизбытой боли. Она зажмурилась, как делала всегда при испуге и вновь открыла глаза. Наваждение исчезло — нищенка отламывала маленькие кусочки от свежего хлеба и меланхолично пережевывала. К яблоку она не притронулась.

— Я сейчас его позову, — и Иртея быстро метнулась в магазин. Как сказать, не привлекая внимания о том, что Безымянка его ждет, девушка не знала. К ее радости хозяин ушел в подсобку, а там лишних ушей не водилось. Просьбу оказалось выполнить не так уж и сложно.

— Хозяин, — Иртея бочком втиснулась в помещение, — она отказалась уходить, пока вы не выйдете к ней сами.

Булочник осторожно поставил на полку банку и только потом обернулся:

— Так и сказала?

Помощница кивнула. Эмб озадачился. Никогда раньше эта нищенка так себя не вела. Хотя, может, что камни показали? Безымянка лучше других читала будущее, и если б не безумие, то давно бы числилась среди уважаемых жителей города.

— Сейчас, разберусь здесь и выйду, раз уж просит, — мужчина смерил девушку подозрительным взглядом. — А что так долго? Гадала?

— Да, — Иртея смущенно кивнула.

— Судя по твоему виду — хорошее.

— Да.

Булочник усмехнулся и посуровел:

— Брысь работать!

Помощницу как ветром сдуло, а Эмб вздохнул. Не нравилось ему это все, но и не выйдешь — будет сидеть до последнего. Покупателям дискомфорт доставляет, и он, как хозяин, должен сделать все для его устранения. Именно поэтому через пять минут он спустился с крыльца и встал рядом:

— Иртея сказала, что ты хочешь меня видеть.

Безымянка поднялась, в очередной раз удивив своим ростом булочника, и пошла прочь, бросив:

— С женой разберись. Гуляет. Тебя проклясть хочет.

Мужчина дернулся как от удара:

— Постой! Ты уверена?

Нищенка пожала плечами:

— Человеческий язык лжив, но камни врать не умеют.

Он только и выдохнул:

— Но почему?!

— У тебя хлеб вкусный.

Эмб так и остался смотреть ей вслед, пока она не свернула за угол. Ответ был не на тот вопрос, но большего ждать не приходилось. Он и раньше подозревал, что жена позволяет себе лишнее, но чтобы вот так? Он работает от зари до зари и всегда старался, чтобы любимая ни в чем не нуждалась, а тут... Может и прав был отец, говоря, что ему надо чаще бывать дома. Вот и сдурела на старости лет супруга. Булочник тряхнул головой и медленно поднялся по ступенькам. Следовало серьезно обдумать и решить что же делать дальше...

* * *

Безымянка очень долго бродила по городу. Кому-то гадала, кто-то сунул ей несколько апельсинов, но чаще всего она отказывала. Нищенка не решала куда идти, зачем. Просто бродила от улицы к улице, где-то отдыхала, где-то гадала. Не задумывалась она и о том — откуда камешки, почему она так ясно видит будущие беды и радости других. Не у всех, не везде, но видит. Иногда она видела прошлое. И было оно чужим. Иногда горьким, иногда светлым. Вот только свое она не помнила. Затуманенный рассудок хранил лишь боль. Боль прошлого, боль утраты, но чем она вызвана, рассудок не мог рассказать. И все же был в этом городе человек, знающий прошлое одаренной нищенки. Более того, он помнил ее имя.

* * *

Адальберт вывернул из-за угла, прищурился на яркое солнышко, и невольно замедлил шаг — даже отсюда было видно, что возле двери кто-то сидит. Заказчик? Не похоже. Через несколько шагов он узнал гостя. Вернее, гостью... Эту драную накидку ни с чем нельзя было перепутать. И скривился — как невовремя. Впрочем, бегать он не привык, да и не собирался. Когда до незваной оставалось пару метров, она подняла голову и на ярком солнце сверкнули безумные глаза. Он помолчал, оценивая ее, потом вздохнул:

— Здравствуй. Давно ждешь?

Она поднялась:

— Время не имеет значения.

Аль открыл дверь:

— Зайдешь?

Безымянка кивнула.

— Есть хочешь?

— Нет.

И это было ритуалом. За предсказания просто кормили. Не всегда хорошо и не всегда досыта, но кормили. Но сама она никогда не просила. Безымянка огляделась, словно что-то здесь могло измениться, и устроилась в самом темном углу. Адальберт покачал головой, вновь оценивая ее состояние, и поинтересовался:

— Сколько ночей без сна?

Нищенка вздрогнула, сжалась:

— Три. Он опять приходит.

— Что говорит?

— Я убила его.

— И ты ему веришь?

Молчание.

— Айша! Ты ему веришь? — от собственного имени на повышенном тоне женщина вздрогнула, вскинулась...

Айша...

Ее звали Айша Кел-ле. Сестра охотника Рэана. Адальберт помнил все. За двоих. С тяжелым вздохом маг покопался среди своих склянок, что-то смешал, что-то побормотал, и протянул нищенке:

— Выпей. Здесь он тебя не найдет.

Дрогнувшая рука все-таки перехватила стакан. Безымянка принюхалась.

— Ты пей, пей. Сама же научила.

В глазах мелькнуло узнавание запаха, но этим все и ограничилось. Она решительно выпила и вернула стакан:

— Сладко.

Аль кивнул, наблюдая за действием лекарства. Айша тихо вздохнула.

— Спать, как же хочется спать, — помедлив, она легла на пол и, свернувшись клубочком, уснула. Охотник подошел, прислушиваясь к дыханию, но оно было спокойным. Не сказать, чтобы Адальберт сочувствовал, со временем боль прошлого притупилась, но все-таки ему было жаль Айшу. Жила теперь как сорняк... И все-таки что-то ему подсказывало, что не все так просто, но как распутать клубок ее боли он не знал.

Вот уже с неделю на улице царило оживление. Всему виной являлись новые соседи, вселившиеся в старый дом и теперь активно приводящие его в порядок. Новыми хозяевами оказались близнецы — брат с сестрой — жизнерадостные и общительные. Весьма быстро они превратили запущенное жилище в жилое. Айша и Рэан Кел-ле приехали издалека, и решили остаться в понравившемся городе. Хохотушка Айша была старше на пару минут, и Рэан в житейских вопросах позволял собой помыкать. Некоторые из молодых да горячих решили, что парень сам по себе тряпка тряпкой, и можно безнаказанно подкатиться к девушке. Первые встречи она еще как-то отшучивалась, но потом вмешался Рэан. Из троих наглецов никто не ушел на своих ногах. Рэан Кел-ле оказался жесток к посмевшим покуситься на его сестру. Аль был свидетелем этой драки. Он и наставник оказались рядом в момент разборок. И тогда еще семнадцатилетний Адальберт хорошо запомнил скорость движения парня. Наставник, наблюдавший за короткой дракой, только хмыкнул и подтвердил страже факт нападения на нового соседа. То, что их дома находились в соседних районах, не имело никакого значения. И именно тогда начинающий охотник узнал кто такие эти близнецы. Рэан — маг, охотник, и еще черт знает что, не афишировал и не вдавался в подробности своей жизни. Айша во всем ему помогала, и читала как прошлое, так и будущее. Камешки были всегда с ней. Гладкие, потертые, рассыпаясь, они, казалось, нашептывали хозяйке все, что видели, а девушка уже переводила их шепот на человеческий язык. Это был целый ритуал: высыпать на ладонь, покатать между пальцев, россыпью кинуть на ближайшую ровную поверхность, и читать. Читать, понимать и принимать решения.

Камешки не ошибались.

Никогда...

* * *

Безымянка открыла глаза и, приподнявшись, огляделась. Ничего не изменилось, где уснула, там и проснулась. Адальберта не было. Почему она верит ему, нищенка не знала, но чувствовала, что он не причинит ей вреда. Было в нем что-то родное, болезненное, но родное. Память не хотела возвращаться и объяснять что, откуда и как. Да и не хотела нищенка этого. Чувствовала, что второй раз она не выдержит потрясения. Или хотела чувствовать, что не выдержит? Четки скользнули сквозь пальцы, привычно отсчитывая бусины.

Послышались шаги, Аль появился в комнате с каким-то мешком в руках.

— Не люблю уборку! — отшвырнув ношу в угол, он подошел. — Выспалась?

— Да.

Он присел рядом на корточки, заглянул в блеклые глаза:

— Погадай?

Нищенка, не отказываясь, кивнула. Уселась поудобнее, и достала мешочек. Как она умудрялась так быстро убирать четки, и доставать камешки оставалось непонятным. Какое-то время Безымянка медлила, но потом решительно высыпала в ладонь. Неприятный шорох резанул мага по нервам. Каждый перекат в ладонях почему-то отдавался зубной болью. Миг, и вестники будущего рассыпались по полу. Охотник с интересом смотрел на странный узор и ждал. Первое слово Айша выдала с трудом:

— Плохо.

Он напрягся:

— Что ты видишь?

— Беду. Только... — он впервые слышал в голосе гадалки неуверенность. — Не понимаю.

Она собрала камешки, вновь покатала их в руках и снова сбросила. Узор вышел точно таким же, как и в первый раз, разве что некоторые камни поменялись местами. Адальберт нахмурился. Когда-то Айша пыталась ему объяснить принцип действия, но повторяющийся узор она не упоминала.

Она немного расслабилась:

— Будь осторожен. Удача на твоей стороне.

— Что ты увидела?

— Огонь. Вовремя среагируешь, не умрешь, но...

Адальберт знал, что торопить ее бесполезно, но не удержался:

— Но что?

— Но это принесет еще больше проблем. Тебе самому.

— Не понимаю. Раскинь еще раз.

Нищенка замерла в нерешительности. Третий раз кидать камни на одного и того же человека грозило ей очередной головной болью, но... он — друг. И камешки с шорохом рассыпались вновь. Тот же самый узор.

— Ты мне о таком не рассказывала никогда, — он, как будто забыл, что перед ним давно уже не Айша.

Безымянка покачала головой, молча собирая камешки в мешочек. Адальберт поднялся:

— Ну что же, спасибо. Буду знать, что не все у меня в порядке.

Она беспомощно посмотрела на него снизу вверх. В синих глазах стояли слезы: