Истинная история известного прохвоста

Эта история случилась давным-давно в одной из приблизительно ста миллиардов звездных систем, составляющих нашу галактику. Главной достопримечательностью мирка, вращающегося вокруг оранжевого светила класса К8, являлась гуманоидная цивилизация, зависшая в доиндустриальной эпохе. Разумеется, аборигены считали себя венцом творения, центром мироздания и с позиций богословия легко доказывали, что вся вселенная вращается вокруг них — все как обычно. Похожих звезд и планет как грязи в любой взятой наугад галактике — спиральной, эллиптической, или бесформенной. Сути это не меняет, а условия, необходимые для развития сюжета совершенно не выглядят невероятными. Начиналось же все совершенно обыденно...

Возвращающаяся на базу разведгруппа — два средних и три малых крейсера-охотника, вышла из гипера с целью пополнения запасов расходных веществ. Вышла в совершенно безопасном , почти уже домашнем секторе, на почти полностью исправных и не растративших боезапас кораблях. Вышла дружно, с небольшим разбросом, и очень экономно вписались в оптимальный коридор. Однако, на этом удачные обстоятельства, сопутствующие рейду закончились — на встречном курсе были обнаружены шесть кораблей рептилоидов, нагло, как у себя дома, прущих по стандартному навигационному коридору. Разумеется, столкнулись — вовсе не значит, что выскочили геометрически лоб в лоб или впритирку, едва не цепляясь антеннами — на максимальном сближении между противниками вполне могла бы поместиться планета не очень больших размеров. Однако, для уверенного применения оружия такого расстояния было достаточно. И понеслось...

С точки зрения малого охотника с бортовым номером 171-1241 события, в переводе на земные понятия, развивались примерно следующим образом.

— Боевая тревога! — Скомандовал флагман. — Контакт с противником на курсовых углах. Оружие к бою! Экстренный разгон реакторов! Приоритет на вооружение, оставшуюся мощность на накачку щитов! Доклад о готовности.

— Четыре носовые установки к бою готовы! Курсовой лазер готов к стрельбе на половинной мощности — Отрапортовал малый охотник. — Реакторы 12% , щиты 22%. Полное время выхода на режим 230 секунд. Время подготовки залпа 34 секунды.

— Принять целеуказание. Огонь без команды!.. Фиксирую пуски со стороны противника!

— Первая пошла! Вторая пошла! Третья пошла! — Доложил охотник , выпуская ракеты.

— Маневр уклонения! Заградительный по секторам! — Прервал серию командир — Огонь!!!

Разумеется, искины не пользовались словами ни одного из живых языков. То, что они передавали по каналам связи, представляло собой некоторый код, быстрый, шифрованный и естественным образом включающий в себя объемные карты, схемы ведения огня, управляющие последовательности и ссылки на руководящие документы. Искины отработали четко по инструкции, не особенно надеясь на благоприятный исход...

Ба-бах!!! Перед тем как умереть камеры фиксируют входящие скоростные цели. Рой осколков, попадания во флагман и корабли группы, мощный электромагнитный удар и смертельный, невероятно яркий свет, испаряющий даже металл. Взрыв сотрясает корпус и сразу сыплются многочисленные отказы систем. Почти все показатели в красном секторе, пожар в реакторном отсеке, разрывы трубопроводов, нарушения целостности силового каркаса, потеря управления всеми группами, отключается основная и резервная линия электропитания, неконтролируемое вращение, разгерметизация, энергосберегающий режим...

Наконец, автоматике удается подключить аварийный источник питания... Связи нет. Ситуация критическая. Удается нащупать и подключить две чудом уцелевшие носовые камеры, которые фиксируют стремительно разлетающиеся обломки и облака светящегося газа. Цветы разрывов — это все что осталось от могучих кораблей. Группа уничтожена. Противнику тоже досталось по полной программе — и это немного утешает. Можно ли спасти корабль?

Прогноз отрицательный — реактор неконтролируемо разгоняется с тау десять в минус седьмой. Взрыв — лишь вопрос времени. Энергия на нуле. Ремонтники недоступны.

Эх, как жалко корабль! Как жалко накопленных знаний!.. Но как хорошо, что он успел установить трофейную спасательную капсулу.

Все равно приходится резать по живому и оставлять лишь самое-самое необходимое. Ведь в память капсулы никак не может поместится весь объем знаний боевого искина. Ее задача — спасти дух корабля, его душу. Решение принято, и ничего уже не изменить. Вскоре от искореженного, беспорядочно вращающегося мертвого малого охотника отделяется маленькая живая искорка. Ее цель — долететь до обитаемой планеты и затормозить, войти в атмосферу, и быстро найти разумное существо на начальном этапе развития. Существо, еще не сформировавшееся и способное принять в себя душу погибшего корабля...

— Тётя Тама, скорее! Мурлышку ударила молния! — Худенький и чумазый мальчик рывком открыл дверь в убогую хижину, и, шуганув замешкавшегося гуся, уткнулся в спину сгорбившейся работницы. Тощий, голубоглазый и кудрявый, избалованный умершей матерью, Эрик в свои тринадцать лет все еще оставался большим ребенком.

— Тише, Эрик, не толкайся. Я из-за тебя чуть квашню не опрокинула. — Не поворачиваясь заворчала немолодая работница. — Все бы тебе баловаться! Я совершенно не слышала никакого грома, да и на небе ни облачка.

— Грома и правда не было, — согласился Эрик. — А молния была! С неба спустился шар и как даст Мурлышке молнией! Он, бедный, так и свалился!

— Ну и славно! Возьмем нового! — Засмеялась женщина. — А то братья уж грешным делом собирались отравить дармоеда. Мало того, что сам мышей не хочет ловить, так и соседских котов разогнал.

— Тётя Тама, как ты можешь так говорить! Мурлышка хороший! Он лучше всех!

— Даже лучше отца, или братьев, или меня!? — Женщина резко обернулась к ребенку.

— Что ты! Ты лучшая. — Скромно потупился мальчик.

— Если ты не прекратишь его подкармливать, он так и не возьмется за ум и тогда уж не взыщи. — Строго сказала женщина.

— Да, конечно, я понял.

— Понял он... А вон и твой любимец несется! — работница заметила кота, протискивающегося через вырубленный в углу двери лаз. — Явился, не запылился.

— Миаау! — подтвердил Мурлышка, вставая на задние лапы и протягивая загребущую лапу к куску колбасы, лежащему на столе.

Опешившая поначалу хозяйка не сплоховала и резким ударом ноги отправила наглеца в короткий полет, закончившийся в углу халупы среди корзин и пыльных мешков.

— А ну брысь, паршивец!!! — Женщина потянулась было к кочерге, но необходимости в дополнительном воспитании животного не было. Мурлышка припустил со всех ног и в мгновение ока, пригнув распушенный хвост, проскочил назад в кошачий лаз.

Между тем, малый охотник пребывал в замешательстве. Дело в том, что до того, как стать мозгом корабля, он уже успел прожить полноценную жизнь в теле человека и обладал опытом, как он считал, вполне достаточным для быстрой адаптации в теле ребенка. К тому же он успел закачать три языка, популярных в местности, выбранной для переноса, правда перенос прошел не совсем штатно. Успешно на 71% — такой результат отпечатался в мозгу при пробуждении. И с адаптацией как-то сразу не заладилось.

Анализ ощущений мало чего прояснял. Казалось, жизнь прекрасна, но отчетливо ощущалась и какая-то вопиющая несуразность. Сначала, он заметил, что с цветным зрением не все в порядке. То есть, цвета вообще не было. Качество бинокулярной системы зрения, четкость и встроенные алгоритмы обработки изображения откровенно радовали, но при этом картинка так и оставалась черно-белой, что наводило на мысль о серьезном генетическом отклонении. Еще хуже было то, что тело и мозг пребывали в каком-то странном перевозбужденном состоянии. Сосредоточиться категорически не удавалось, при этом настроение было отличное, хотелось бежать и прыгать. Заметив периферийным зрением какое-то мельтешение, он, совершенно не контролируя себя, прыгнул и схватил ртом крупное трепыхающееся насекомое. Совсем не вкусное! А вот по-настоящему волшебный запах шел из-за грубо сколоченной двери огромного неряшливого сарая. Перед глазами сразу встало огромное темно-красное колесо кровяной колбасы! Она притягивала как магнит, и охотник на минуту отдался искушению, следуя за ароматом вожделенного лакомства через дыру в титанических размеров двери. Два великана беседовали внутри, и, что характерно, он их понимал! Выходит, он оказался очень маленьким ребенком! Поэтому все кажется таким большим и мысли так путаются! А дальше, опять же повинуясь мимолетному капризу, он встал на ноги, и произнес.

— Разрешите мне отведать колбасы?

То есть, сначала он хотел сказать — "Приветствую вас, жители Зангала", — но, не успев открыть рот, передумал, решив сначала намекнуть про колбасу. Результат же говорения оказался совершенно неожиданным — вместо внятно сложившихся в голове слов речевой аппарат выдал лишь жалкое мяуканье, а великанша, разозлившись, с силой лягнулась своей ножищей. Тело отреагировало мгновенно — цепляясь когтями пробежало по стене , пригнув хвост проскочило в лаз, а оказавшись на травке, принялось нализывать себе... кхм... Довольно-таки крупные поросшие серым мехом шарики.

"Оказывается, нас здесь не любят" — такой была первая отчетливая мысль охотника.

"Оказывается, я кот!!!" — такой была вторая.

Справившись со стрессом , охотник снова взялся анализировать ситуацию. На этот раз, процесс худо-бедно пошел. Предварительно построенные планы были всем хороши, но они рассчитывались под человека, а тут все летит псу, то есть, коту под хвост. Хотя, с другой стороны, цели те же: адаптация и совершенствование тела, поиск информации, встраивание в общество, обзаведение эффективным оружием, зарабатывание денег и авторитета, поиск или строительство ретранслятора для связи с базой. Все то же самое только в более жестких временных рамках — жизнь кота коротка. Имелись, правда и непредусмотренный трудности. Во первых, необходимость так или иначе наладить контакт с людьми. Лучше всего — научиться говорить. А во вторых, делать тонкую работу собственными лапами было затруднительно — требовалось найти помощников.

Поскольку на первоначальном этапе адаптации никак нельзя было обойти вопрос усиленного питания, охотник, собрав волю в кулак и не отвлекаясь на посторонние запахи, потрусил в амбар. Именно там в изобилии водились те самые мыши, истреблением которых он должен был заниматься согласно негласному договору социального найма. К тому же мыши — незаменимый источник белков, жиров и прочих питательных веществ, необходимых для укрепления тела, а тело определенно следовало подкачать. Осмотрев свое отражение в луже, он уже осознал, что в текущем состоянии вполне соответствует прозвищу Мурлышка — так себе котейка серо-полосатой раскраски с белым носиком, и отнюдь не сильный матерый котяра, которым он вознамерился стать. Впрочем, хорошая порция нанитов, полученная от спасательной капсулы, открывала невероятные возможности для развития организма.

Ловить мышей было вполне интересно, и, что самое главное, они отлично ловились. По всей видимости, грызуны успели размножиться и отвыкнуть от того, что на них могут всерьез охотиться — бегали просто внаглую. Изловив пять штук, охотник понял, что больше в него не влезет. Первых двух он заглотил влёт, лишь слегка придушив — ничего себе такие мясные пирожки, вкусные. Первоначальные опасения относительно того, что он не сможет есть грызунов не подтвердились — ел с аппетитом. Потом опять ловил, слегка надкусывал и, забавляясь, отпускал, и снова ловил, впуская когти в попискивающую жертву. Вечер удался. Наевшись до отвала, вспомнил о хозяевах — выложил пять крупных мышей у порога. Пусть видят, какой он полезный, а то вон чего удумали — отравить... Эрик лишь недовольно засопел во сне, когда охотник свернулся калачиком у него на груди и тоже задремал.

Новый день принес новые неприятности. Братья Эрика вернулись с рынка. Вернулась и соседская сука. От суки можно было легко спрятаться на заборе. Прыгала она низко, и к тому же всегда держалась на территории соседа, но лаяла невероятно громко. Братья же вели себя тихо, но зато оказались чрезвычайно злобными типами. Старший походя ткнул вилами, так что охотник едва успел отскочить, другой же привез "гостинец".

— Кыс, кыс ! Мурлышка, хочешь мясца? На, на бери! Не бойся, я отойду!

Как же, отойдет он! Тут же попытался схватить, несмотря на угрожающее шипение, и только замелькавшая перед глазами грубияна когтистая лапа помогла охотнику безнаказанно смыться. Нет, он был не совсем дурной, и об отраве помнил, а кусок вываленного в дорожной пыли мяса стащил для суки. Сожрав деликатес, собаченция еще долго продолжала нарушать тишину, а затихла только ближе к полудню. Как потом выяснилось, просто задремала на солнышке. Охотник тоже решил немного поспать на поленнице, и даже приземляющиеся на уши наглые мухи почти не мешали расслабляться.

Первый этап адаптации проходил строго по плану. По ночам охотник давил мышей и ходил на поле заниматься вокальными упражнениями. К сожалению, как он ни старался, воспроизвести звуки человеческой речи не удавалось. Кошачья глотка выдавала только различные варианты мяукающего воя, злобного урчания и шипения. Также он освоил воинственный рык, довольно-таки жуткий, хотя и не дотягивающий до львиного. Кроме этого, охотник занимался прокачкой мышц, используя в качестве нагрузки валяющуюся в одном из сараев упряжь. Пока люди спали, он упражнялся с утяжелителями, таскал зубами мешки, приседал с нагрузкой, развивал мелкую моторику, развязывая и завязывая веревки, а иногда просто лазал по стенам и деревьям. Соседские коты его боялись. После того как он располосовал когтями двух наиболее наглых, они больше не домогались и спасались бегством, едва заметив грозного соперника.

Днем охотник отдыхал, а в свободное от отдыха время разведывал окрестности. Дом, где он поселился, располагался в холмистой, изрытой оврагами местности. Вдали маячили невысокие горы. Жилище представляло собой жалкую хибару, сделанную из глины с армирующими прутьями и крытую соломой. Внутри ютилось все семейство и пять гусей. Убранство не отличалось изысканностью — люди спали на лавках, стоящих прямо на земляном полу, а вещи валялись по углам или подвешивались на веревках. Тут же находился сложенный из крупных камней очаг-плита, дым из которого по большей части уходил в криво сложенную из тех же камней трубу. Жили по местным меркам зажиточно — отец семейства владел мельницей. Кроме жилой хижины в хозяйстве имелось два амбара, сделанных по глинобитной технологии и хлев для осла, изготовленный из гнилых досок, оставшихся после ремонта мельницы. Сама же мельница располагалась в овражке, по дну которого бежал довольно бодрый ручей, перегороженный низкой, покрытой черными досками плотиной. Расположенные в деревянной сараюшке каменные жернова приводились в движение от замшелого двухметрового водяного колеса нижнего боя через дубовый редуктор — несомненное, чудо местной инженерной мысли. Отец семейства уже давно не вставал со своей лавки — еще зимой его ноги зажало неудачно свалившимся во время ремонта колесом. При почти полном отсутствии у аборигенов понятий о медицине, можно было не сомневаться, что долго он не протянет. О том же говорил и приглашенный к умирающему служитель культа. Охотник давно наловчился подслушивать разговоры, притворяясь спящим. В этот раз он даже из любопытства устроился прямо в ногах больного.

— Твой путь земной близится к концу, сын мой, — жарко шептал жрец. — И сейчас самое время подумать о душе. Отписать мельницу братии — дело угодное богам. А мы, монаси, поможем молитвой, позаботимся о душе.

— Мельница отойдет старшему сыну. — Твердо произнес умирающий. — Как будто мало я пожертвовал братству! Две лошади! А сколько муки! Ты обещал, что я встану на ноги, а мне все хуже и хуже!

— Не можно требовать исцеления! Грех это тяжкий. Возможно, за то, что жалко тебе добра, и не дается благодать! Смирись и прими свою судьбу!

— Нет, не дам больше ничего, иначе сами с голоду помрем. Только представь, я работать не могу, всё сыновья крутятся, да и то младший дурачком уродился, одни глупости в голове.

— На все воля богов, сын мой. А о чадах твоих, если отпишешь мельницу, мы позаботимся. На монастырское подворье всех примем под своё крыло. Зачем ты упорствуешь в гордыне?

— Нет, отец, не упрашивай больше. Мельница достанется старшему сыну — я всё сказал!

— Так вот значит как ты заговорил? Даже перед лицом смерти не можешь отринуть гордыню! Уж нет ли здесь какого колдовства? Люди говорят, что по ночам здесь кто-то кричит по звериному и воет страшным голосом!

— Так это же кот наш, Мурлышка, горло дерет за амбаром. Давеча соседского кота изодрал любо-дорого посмотреть. Боевой кот вырос, и каждую ночь дюжину мышей на порог носит. И кротов мой средненький уже тридцать штук шкурок содрал, тоже денежка!

— Кот значит, говоришь? А соседи жаловались, что дух бесовской по ночам как будто разговор заводит, и рычит каркаделом. Не-ет братец. Не иначе, здесь нечистый завелся. Надо бы сообщить куда следует, разобраться.

— Что вы, что вы, святой отец! Возьмите лучше яиц гусиных в дар, и лепешек, что хозяйка напекла на обед, и несколько медных монет свечки поставить.

— Ну что же, я вижу душа твоя не совсем окаменела, — строго произнес монах, вставая. — Эй, баба, давай собирай все что хозяин приказал, да пошевеливайся! Недосуг мне с вами, грешниками, засиживаться.

После этого разговора охотнику пришлось пересмотреть свои ближайшие планы. С громкими вокальными упражнениями необходимо было заканчивать, а учиться говорить можно было на подворье какого-нибудь нехорошего человека, у того же монаха, например, если удастся разведать где он обитает, или бегать в лес. Но самое главное, нужно было срочно укреплять материальную базу своего конфидента, а на его роль как нельзя лучше подходил Эрик, искренне привязанный к питомцу и ежевечерне изливающий перед котом душу — Эрик повадился класть кота на колени и рассказывать ему о своих переживаниях. Он боялся, что как только брат примет наследство, его тут же выгонят из дома. Опасения эти были отнюдь не беспочвенны — старший брат неоднократно говорил об этом во всеуслышание и к тому же такой поступок вполне соответствовал народным традициям.

К сожалению, или к счастью, отыскать место жительства злобного монаха сразу не удалось и кот нашел себе другое место для упражнений в соседней деревне. Бежать туда было недалеко, а в качестве бонуса в одном из домов обитали три кошки, с которыми, когда они в настроении, можно было неплохо помурлыкать. Соседских котов он разогнал самым жестоким образом, набрасываясь сходу, без общепринятого получасового подметания хвостами дорожной пыли. Завидев оппонента, он сразу издавал боевой клич, и бросался в бой напролом, не взирая ни на кусты ни на заросли крапивы. На собак же он старался неожиданно напрыгивать с крыши сарая — такой тактический прием оказался очень эффективным. Неожиданно быстро все противники куда-то делись, во всяком случае на глаза не попадались и можно было спокойно заниматься своими делами, и опять же, неожиданно быстро наступил прорыв в освоении человеческой речи. Поначалу, говорить получалось тихо и невнятно, потому что успех пришел при использовании чревовещательной техники. Впрочем, охотник надеялся нарастить необходимые группы мышц и улучшить мастерство в разы.

В это же время был открыт еще один перспективный способ охоты. Для начала необходимо было стащить из дома кусок не слишком черствой лепешки. При известной ловкости сделать это было не так уж трудно. Далее, на открытом ровном месте рядом с дорогой хлеб раздирался когтями для образования большого количества крошек, после чего извалявшись в пыли, траве и крошках, следовало принять живописную позу, прикинувшись мертвым. Птицы, как ни странно, легко велись на такую нехитрую уловку и не только начинали весело скакать в пределах досягаемости лапы, но и даже садились на голову. Словить парочку за раз не составляло труда. Таким образом удалось даже выманить любопытную ворону — птицу сильную и хитрую. Победа над ней далась нелегко и подняла боевой дух Мурлышки на невиданную высоту. Он настолько возгордился, что чуть не стал жертвой похожей на орла хищной птицы, лишь в последний момент увернувшись от когтей пикирующей крылатой тени.

Следующим важным вопросом повестки дня стал извечный вопрос всех времен и народов — где взять денег. Кое-какие варианты здесь просматривались. Разумеется, для начала необходимо было разжиться хотя бы небольшой суммой на мелкие расходы. Так что кот всерьез рассматривал вопрос добычи меховых шкурок — оказалось, даже на кротовьи шкурки имелся спрос, а ведь в окрестностях водились не только они. Мех кролика и особенно водяной крысы ценился значительно больше. Однако, водяных крыс охотник немного побаивался, да и сами они прямо в лапы не лезли. Проявляя разумную осторожность, владелицы ценного меха не стремились к честному бою и сигали в зеленоватую воду запруды при малейших признаках опасности. Кролики жили в полях и тоже на рожон не лезли. При определенном упорстве можно было подкрасться к одному из них на расстояние верного броска, но гоняться за ушастыми целый день ради одной несчастной тушки охотник не собирался. Требовалось отыскать более экономичный способ.

Решая эту головоломную задачу, кот и выследил злобного монаха. Заметил его случайно и сразу решил, что толстый пройдоха вполне может стать источником стартового капитала. В отличие от остальных сельских жителей, деньги у него наверняка водились.

Проникнуть в дом не составило труда. Дождавшись, когда монах отправится по делам, Мурлышка привычно разобрался со сторожившей двор шавкой и проник в запертое на замок помещение через малюсенькое оконце, слегка отодрав когтями прикрывающую его мутную вонючую пленку. Первым делом обнаружились деревянные тубы с документами, которые при должном подходе наверняка представляли немалую ценность, однако целью кота являлись наличные, а за бумагами можно вернуться, когда в этом возникнет необходимость. К сожалению, не считая отделанного серебром домашнего алтаря, сокровищ в доме не нашлось. В том, что деньги у монаха имеются кот не сомневался. В поисках сокровищ были развязаны мешки и открыты полки в кладовке. На следующий день пострадал набитый перьями матрац и подушка. Далее, были отодвинуты доски пола и там, где земля казалось мягкой, все было тщательно перерыто. Не было денег ни за алтарем, ни за фальшивой спинкой кровати, ни в курятнике. Все было вынюхано и перевернуто. На третий день Мурлышка уже не столько искал спрятанные сокровища, сколько старался досадить злосчастному монаху. К тому времени он уже не стеснялся оставаться в доме в его присутствии — просто прятался под досками пола, где был прорыт короткий путь в курятник, откуда в свою очередь можно было легко выбраться через дыру в крыше. Опять же, в курятнике находился солидный запас легкодоступного куриного мяса, так что можно было не тратить время на ловлю мышей. Монах же сделался очень нервным и старался лишний раз дом не покидать, так что поиски можно было продолжать лишь урывками.

После бессонной ночи, несколько раз выскакивая в курятник пересчитать птиц, монах внезапно бухнулся на колени и начал, как обычно стуча лбом о дубовые доски, молиться. Расположившийся за алтарем кот в это время был занят изучением очередной священной книги.

— ... слезно прошу тебя, Темнейший, избавить меня от нечистых духов каждодневно разоряющих мое скромное жилище...

"А это уже интересно", — подумал кот. — "отчаявшись найти заступника среди светлых богов, святоша решил обратиться за помощью к противоположной стороне!"

— ...Три мешка просяной муки сожрано, две перины выпотрошено... одиннадцать курей — в клочья... Шуба вываляна в репьях!

"Это ты еще в кладовку не заглядывал!" — улыбнулся про себя кот.

— Земля разрыта, печь поломана... В кладовке — череп и кости человечьи!

"Есть такое дело! Нелегко было таскать их с кладбища"

— Темнейший! Яви знак, что делать! — Взмолился толстячок. — Нет больше сил терпеть унижение! Ежели в знак нашей дружбы возжелаешь душу — возьми, но не оставь своей милостью!

"Нет, ну а что? Пути отхода разведаны...", — подумал кот, и важно произнес утробным голосом:

— Ночью зарой пять серебряных монет на перекрестке пяти дорог и пропадет наваждение. Будешь слушать меня, вернешь свое сторицей!

Монах час сидел как громом оглашенный, а потом принялся слюнявить пол у подножья алтаря и рыдать. Едва дождавшись сумерек, грешник двинул к указанному перекрестку. Деньги он носил в поясе.

Когда кот наконец вернулся домой, его ожидали неприятные новости. Отец семейства отошел. В результате, как нетрудно догадаться, картина семейной трагедии дополнилась еще одним штрихом — Эрика выставили из дома. Согласно завещанию отца старшему сыну досталось недвижимое имущество и остатки денег. Среднему — скот, то есть осел и гуси. Младшему — по древней традиции достался пинок под зад... и кот.

— Не печалься, хозяин, — сказал кот, присаживаясь рядом с валяющимся в траве безутешно рыдающим мальчиком. — Тебе кажется, что старшим братьям повезло, и они смогут жить безбедно, если будут держатся вместе? Да это так, но им все равно придется нелегко. Они будут выживать только благодаря природной хитрости и трудолюбию — каждый день выполняя тяжелую и монотонную работу на мельнице и никогда не забывая о том, что толстопузое ворье всегда готово обобрать их дочиста. Тебе же повезло намного больше, потому что у тебя есть я, и если ты будешь слушаться моих советов, заживёшь в сытости и достатке, не утруждая себя сверх меры тяжелой и грязной работой.

Эрик слушал внимательно, и даже прекратил всхлипывать, но по его внешнему виду было непонятно, доходит ли до него смысл сказанного. Ведь с одной стороны только такой дурачок как он мог спокойно отнестись к тому, что кот внезапно заговорил. Но с другой стороны, если от горя юноша потерял последние остатки разума, от него тоже мало проку.

— А ты ведь давно научился понимать человеческую речь, — Задумчиво произнес мальчик. Еще зимой я заметил как внимательно ты слушаешь, сидя у меня на коленях, и всегда понимаешь, когда из погреба будут доставать колбасу или когда тетя Тама желает причесать тебя метлой поперек спины...

— Да, конечно, — согласился кот. — Я прекрасно понимаю человеческую речь. Говорить же я не решался, потому что большинство людей крайне неодобрительно относятся к такому вопиющему нарушению традиций. Однако, сейчас, когда господин в беде, я больше не могу из чистой скромности скрывать свой талант. И к тому же, ошибаюсь я или нет, но мне кажется, что мой добрый хозяин голоден?

— Да , мой верный кот. Я уже три дня ничего не ел и не знаю как этому горю помочь.

— Не стоит отчаиваться. Вставай же скорей и вытирай слезы — я тотчас же отведу тебя к чудесному месту, где в кустах кишмя кишит вкусная еда, а в земле сами собой зарождаются серебряные монеты!

Мальчик почти не удивился ни когда кот, внезапно метнувшись в сторону, вернулся, волоча за собой жирного, только что убитого кролика, ни в тот момент, когда, копнув в указанном месте, быстро отрыл пять полновесных серебряных монет.

— Может быть стоит попросить у брата лопату и все здесь как следует перекопать? — робко предложил мальчик.

Кот, улыбнувшись в усы, промурлыкал:

— Неужели ты не понимаешь, что магия, вызывающая самозарождение денег, может разрушиться от чрезмерного внимания? Пять монет нам на первое время вполне хватит, а носить при себе большее количество просто небезопасно. Через неделю-другую здесь могут вызреть новые монеты, так что давай-ка лучше сейчас все аккуратно заровняем, и пойдем, пока нас никто не заметил, а в надлежащее время навестим это чудное место еще раз.

Таким образом, контакт с представителем аборигенов состоялся, и более того, в распоряжении кота оказался помощник, совершенно не оспаривающий его авторитет. Не слишком умный и ловкий, но зато преданный, а возможно даже и обучаемый, во всяком случае не впадающий в ступор от новых, неожиданных фактов... Пять монет и заранее пойманный в ловушку из веревочки кролик произвели на юношу неизгладимое впечатление. Воспользовавшись удачным моментом, кот решил углубить успех и загрузить помощника полезной работой.

— Как видишь, мой господин, я не бросаю слов на ветер. — произнес кот, поправляя поджаривающуюся над костром тушку кролика. — А теперь я хотел бы попросить тебя сплести эти веревочки точно так, как я покажу. Эти нехитрые снасти помогут нам не напрягаясь всегда иметь вкусный и питательный обед и жить ни в чем себе не отказывая — рыба и дичь водится здесь в изобилии.

— Неужели ты не знаешь, — задрожал от страха юноша. — Что лес и река являются священной собственностью благороднейшего короля Занмундила восемьдесят первого, и всякого, кто посягнет на его достояние ждет мучительная смерть от руки палача!?

— Делай что тебе говорят, — отмахнулся кот, — А о таких мелочах как законность промысла позволь беспокоиться мне. Старина Занмундил ведь ничего не имеет против того, чтобы в его владениях охотилась рысь или щука? Может быть у кого-то есть вопросы к леопардам... или котам?

— Ну, вообще-то хищных зверей егеря отстреливают, — неуверенно произнес Эрик.

— Вот пускай и гоняют своих леопардов. Нас, котов, это не касается. К тому же, сообщу тебе по секрету, король скоро сам пригласит тебя в гости и даже возжелает отдать за тебя единственную дочь, а она ничего себе штучка — тебе понравится.

— Как же это может случиться!? — От удивления юноша едва не выронил кусок жареной крольчатины. — Ведь она принцесса, а я жалкий сын мельника?

— А вот увидишь, — кот таинственно зажмурился, потягиваясь. — Как я сказал, так и будет. Можешь на досуге подумать какими словами будешь предлагать девушке руку и сердце...

Кот не соврал. Охмурение местного босса в последнее время не выходило у него из головы. Это была важная стратегическая цель, достигнув которую, можно было наконец выйти на оперативный простор, получив доступ к местным ресурсам и технологиям. К сожалению, в построенном аборигенами классовом обществе простые люди не обладали достаточной для занятий техническим творчеством свободой. Технологические улучшения здесь не поощрялись, а за владение странными предметами или неподобающую фразу человека могли запросто сжечь живьем или умертвить иным не менее варварским способом... И, с одной стороны коту хотелось уже наконец обзавестись надежным оружием для самообороны и запугивания оппонентов, а с другой , он понимал, что обладая уникальным артефактом он только увеличит свою уязвимость, обращая на себя внимание сильных мира сего. Воевать даже с карликовой армией он пока что не мог себе позволить. Выступая же на стороне монарха он мог навести шороху! Несколько центнеров пороха, минометы или огнеметы могли бы стать серьезным аргументом для решения насущных вопросов. Однако, король, был все-таки не самой ближайшей целью. Пока что следовало со всей тщательностью задействовать новообращенного жреца Темнейшего.

С обустройством несчастного сироты не возникло особых проблем. Голова у кота с каждым днем соображала все лучше, так что он даже начал подозревать, что наниты трофейного спас-модуля установили ему некоторое подобие искусственной нейросети. Эта гипотеза как нельзя лучше объясняла невероятную фотографическую память и способности к многофакторному анализу, открывшиеся у существа, не наделенного высоким природным интеллектом. Впрочем, все попытки вызвать интерфейс управления нейросетью оказывались тщетны.

Первоначальную идею обустройства временного жилища в королевском лесу кот отверг из-за активности лесника и егерей. Гораздо лучше было пристроить хозяина пастухом для небольшого стада коз, владела которыми одинокая пожилая лекарка, именуемая в народе ведьмой. Вообще-то козы у нее при обычных обстоятельствах прекрасно обходились без пастуха — сами гуляли вполне благочинно, достаточно было их два раза в день подоить, а вечером немного подкормить, чтобы не забывали дорогу к дому. Однако, после того как в окрестностях завелся молодой леопард, животные сделались очень пугливыми и доставили хозяйке немало хлопот. Рычание зверя действовало на несчастных подобно удару кнута — в панике стадо неслось куда ни попадя, сигая через плетни и затаптывая нежные огородные посадки. Таким образом была открыта вакансия пастушка, которую сразу же занял Эрик, согласившийся работать за кров над головой, лепешку и два стакана молока в день — неплохое дополнение к жареной рыбе и дичи.

С темным жрецом тоже вышло неплохо. В местной иерархии он занимал вполне значительную должность, совмещая духовное пастырство со сбором церковного налога, в полном согласии с местными традициями. Определенный вес простому на первый взгляд монаху придавал административный и силовой ресурс стоящего за ним ордена, в который уходила значительная доля собираемого монахом серебра. Король, очевидно, тоже был в доле, поскольку его такое положение дел устраивало, но у монарха имелись еще и свои сборщики налогов. Немаловажным благоприятным обстоятельством обращения жреца было и то что, он фактически являлся ответственным за неукоснительное соблюдения традиций и духовных правил, а также обязан был всячески пресекать опасное колдовство. Сделавшись же тайным жрецом Темнейшего, падший монах мог прикрывать проделки кота, не вступая в конфликт с новыми религиозными убеждениями. На руку было и его давнее желание получить контроль над доходами мельницы. У кота на этот счет имелись свои планы, к активной части реализации которых он приступил как только возникла благоприятная ситуация.

Нужно заметить, что после смерти отца семейства дела на мельнице быстро зашли в тупик. После внепланового визита сборщиков налога старшие братья остались не только без наличных денег, но и лишились всего продовольствия, включая гусиное стадо. Причем, кот был совершенно неповинен в этой беде — такие катаклизмы случались в королевстве с завидной регулярностью. Не воспользоваться свалившейся на ближнего бедой было бы глупо, и кот, набросав коварный план, сочетающий в себе диверсию, угрозы, подкуп заинтересованных лиц и небольшой пряник для пострадавших, нашептал приказ монаху.

И в тот же день неожиданно встало мельничное колесо. Как выяснилось, в недавно установленные дубовые подшипники каким-то невероятным образом попал песок. Сама по себе такая поломка не сулила больших проблем. Братья оперативно сбросили воду, и после чистки смазанные свежим дегтем детали вполне проработали бы до конца сезона, да вот только воды в ручье было до обидного мало. Мельница и так вращалась еле-еле, а после вмешательства нечистой силы колесо не могло крутиться даже само по себе. Братья были не совсем тупые и пытались накапливать воду в мельничном пруду, полностью перекрывая сток. Однако, конструкция плотины не позволяла создать большого запаса. Со страшным скрипом колесо можно было сдвинуть и раскрутить, но и только. Использовать мельницу с коммерчески значимым результатом не получалось. И не нужно думать, что на этом неприятности братьев закончились. Если нечистой силе приспичило сломить человека, то она будет бить еще и еще. Кузнец и плотник отказались изготовить необходимые для ремонта детали в долг. Знакомые крестьяне сами пострадали от нашествия бесчестных налоговиков, местный куркуль закатывал глаза и просил зайти попозже, а монах на просьбу одолжить немного денег лишь злорадно ухмылялся, настаивая на своих условиях. Возможно, обладавший большим жизненным опытом отец и выпутался бы из сложной ситуации, сохранив мельницу за собой. Братья же в конце-концов сдались и уступили семейное предприятие монаху за чисто символическую цену, согласившись работать на нового хозяина.

Мельница уже давно потеряла былые кондиции, и ее предстояло отремонтировать, но коту нужен был не столько ремонт, сколько модернизация. При минимальных вложениях снимаемую с колеса мощность можно было удвоить, но главное — увеличить обороты и вывести на мельничный чердак силовую передачу. Плотину предстояло немного нарастить. Высота и узость оврага позволяли это сделать без дополнительных земляных работ. От переделки колеса на верхний бой кот решил воздержаться, лишь слегка подправив не слишком удачную компоновку: изменялось место крепления оси и конструкция водосброса, заменялся редуктор и валы, а также обновлялись подшипники скольжения. Такая работа была вполне по силам местным специалистам, и если бы не ограничения, накладываемые гильдиями, можно было бы не беспокоиться о том, что задание будет выполнено качественно и в срок. Впрочем, на первом этапе можно было надеяться на то, что мастера под напором подстрекаемого котом монаха не заметят отступлений от общепринятых строительных норм или сделают работу до того как сообразят во что их втянули.

В то же самое время, хозяин неугомонного кота осваивался с новым местом жительства и профессией пастушка. Старуха уже не виделась ему той страшной ведьмой, которой его пугали в детстве. Звали ее — Клотильда. Худая и жилистая, с сухими скрюченными пальцами, она оказалась доброй хозяйкой и юноша, неожиданно для себя почувствовал себя почти как дома. В доме, обвешанном пучками лекарственных трав и баночками с зельями, тоже не было ничего путающего. Про каждую травку или корешок хозяйка могла рассказать занимательную историю. Его личное пространство по сравнению с бывшим домом даже увеличилось, не смотря на то, что поселился он в крохотной каморке с соломеным ложем. И еще, на новом месте жительства не было вездесущих гусей. Коту лишь изредка удавалось навещать своего хозяина, но он не забывал приносить к столу свежую дичь.Козы в отсутствие леопарда вернулись к привычному распорядку дня, прекрасно управляясь без посторонней помощи и хозяйка, наблюдая за тем, как юноша предается безделью, начала задумываться о том, к какому полезному делу его приставить.

Этот летний день выдался особенно приятным. Подрастающая на покосе трава все еще радовала взгляд нежной зеленью, солнце ласково припекало, козы мирно шуршали в кустах на дне оврага, птички щебетали, бабочки порхали, а жирные мухи радостно жужжали. Эрик, устроившись в тени шалаша, пристраивал над лениво дымящимся костерком только что освежеванного кролика. Кот же, расположившись на чистом мешке, вгрызался в кусок сочащейся кровью крольчатины, прижимая ее лапой к тарелке. Хозяйка подкралась абсолютно бесшумно.

— А ты неплохо надрессировал своего кота! — заявила она, окидывая взглядом идиллическую картину. — Сразу видно, что ты из нашей, знахарской породы. Мать то твоя, сказывали, приворожила мужа... Ладно, не дичись. Я только хотела попросить помощи в одном полезном деле. Барс лесной ушел — козоньки спокойны, а здесь как раз недалеко сделана яма жогная. Я тебе покажу как в нее дрова закладывать да как за огнем следить и деготь собирать. Дело это не хитрое, но нам для дела полезное, да и козаньки у тебя на виду будут.

— Так ведь, бабушка, нельзя же кому попало уголь жечь! Егеря враз схватят и поминай как звали.

— Эх, сынок. Наше знахарское дело такое — могут схватить да и на костер. Тут тебе и егеря, и золоторясники, будь они неладны! Да только и без бабкиной науки худо всем сделается. Некому будет зуб заговорить да лешего отвадить. Даже государь наш, его величество король Занмундил, не забывает бабку. Прискачет егерь — прикажет осиные гнезда во дворце потравить, а где оно зелье-то? Всё у бабки! А мазь едучая спину лечить? А грыжу вправить или зелье приворотное какое. Вот и терпят бабку. А егерей нечего попусту шугаться. Да ты и сам, как я вижу, не стесняешься в королевском лесу дичь добывать!

— Это всё кот!!

— А кто его настрополил? Не умеешь врать, так ужо не берись, а лучше ремеслу полезному учись! Бабка плохому не научит — слушай да смотри, будет тебе и хлеб и караси, и денежка. И шкурки кроличьи, что ты побросал, не мешало бы обработать да скорнякам отнести.

Так что пришлось Эрику сначала заняться вонючими шкурками, потом жечь уголь, а в другой день выгонять из елового пня "масло живое древесное". А на третий день бабка затеяла варить зелье для борьбы с осами...

— Дело это ох как непростое... Перво-наперво нужно добыть золы из крапивы кладбищенской, а рвать ту крапиву можно только в безлунную ночь!

— А почему обязательно в безлунную?

— Чтобы сила колдовская не истаяла, вот почему! Только на кладбище идти уже не нужно. Есть у бабки зола — высушенная и очищенная, чистая да белая. Открой-ка горшок, посмотри!

— Ничего-себе зола! Никогда такой не видел!

— Это потому, что я золу сначала растворила в дождевой воде, потом процедила через тряпицу, а потом выпаривала, да мякоть собирала. Думаешь просто это, зелья варить? Из чистой золы много чего делается, то же мыло... А теперь мы пересыплем ее в этот горшочек, и добавим немного толченого да паленого бычьего рога. Держи палочку — мешать будешь.

— А оно не пыхнет?

— Куды-ж оно пыхнет? Оно же холодное! Просто помешай. И еще вот крови вороньей нужно подлить. Запомнил? А горшочек из глины особой да с крышечкой. И еще ржавчины из кузни щепотку. Вот так. Перемешай хорошенько. А теперь я покажу тебе, где мы будем наш горшочек запекать. Потяни-ка за это кольцо! Что, каши мало ел? Не открыть никак? Вот так, молодец. А теперь хватай мешки и дуй за мной!

Проникающего через открытый люк света было достаточно чтобы разглядеть, что скрывается в погребе. Под землей была устроена самая настоящая колдовская печь, небольшая, но вида зловещего. Маленькое устье, только чтобы просунуть горшочек, два поддувала, закрытых железом, выложено все толсто и пузато желтым пупырчатым кирпичом, замазанным какой-то бурой дрянью. Кладка плотная, монолитная — серьезная вещь. Ведьма ловко развела огонь. Внизу горели дрова. Уголь в печном зеве старуха не стала поджигать и жара совсем не чувствовалось.

— Пускай сначала прогреются ходы. — Произнесла ведьма поучительно. — Смотри и набирайся мудрости пока я жива.

В общем-то смотреть было нечего. Как топится печь Эрик видел не раз, разве что поддувал таких в жизни не видел. Огонь горел, ведьма подкидывала поленья Эрик дремал, но продолжалось это не очень долго. Внезапно ,что-то для себя решив, ведьма потянула за торчащую из стены ручку и наверху что-то заскрежетало.

— Качай потихоньку воздух! — сказала она и Эрик взялся за мехи.

Жар начал ощутимо прибывать, и ведьма ухватом засунула горшочек в печной зев.

— Качай сильнее, не останавливайся! — приказала она властно.

Эрик поднажал. Качая мехи, он понял, что без помощников пожилая женщина не смогла бы сварить зелье. Не слишком привычному к работе юноше пришлось несладко. Когда он начал изнемогать, старуха сменила его. Пламя начало с гудением выбиваться из дыр, проделанных жерле печи и плотными струями облизывать горшочек, угли под которым начали ослепительно светиться, а сам он начал на глазах наливаться красным.

— Теперь ты качай ! Нет больше сил.

Эрик схватил мехи и продолжил начатое. Скоро внутри горшочка загорелось ярко-оранжевым. У кузнеца железо в таком состоянии можно было ковать, но старуха заставляла качать еще и еще. Продолжалось это мучение целую вечность. Старуха подкладывала дрова и уголь, а юноша с надеждой смотрел на уменьшающуюся кучку угля. Когда он уже решил, что жечь больше нечего, хитрая старуха принесла еще...

— Эй, парниша! — На голову Эрику полилась вода из ковша. — Не спи, смерть свою проспишь!

Ведьма, не удовлетворившись обливанием, набрала ртом воды, и выплюнула ее прямо в лицо, приводя парня в чувство. Тот присосался к протянутому кувшину и устало глянул на печь. Огонь догорал.

Вечером остывший горшочек достали, и Клотильда выдолбила из него на кусок чистого холста зеленоватую стеклообразную массу .

— Хочешь попробовать, что получилось?

Юноша послюнил палец и хотел слизнуть налипшие крошки, но старуха ударила его по руке.

— Руки убери, дурень! Отрава это, вишь как горшок разъело!

Кота чрезвычайно заинтересовало и древесное масло, и особенно сваренное колдуньей зелье.

— Нам следует обязательно заполучить и того и другого. — Заявил он после того, как юноша все обстоятельно пересказал.

— Ну и зачем нам эта отрава?

— Масло древесное поможет вразумить непонятно чего возомнивших плотников, а отрава эта, если ты ничего не перепутал, зовется цианид и годится не только на то, чтобы кого-нибудь отравить — мы будем превращать серебряные монеты в золотые.

— Неужели тебе известен секрет, над разрешением которого веками бились величайшие колдуны?

— Секрет мне известен, но сделать все будет непросто. Нам понадобится цианид, десяток маленьких глиняных горшков, немного железа и меди в виде проволоки, а также уксус, но главное, необходимо достать кусочек настоящего золота — в виде песка или четверти золотой монеты.

— Ничего себе! Да одно только золото потянет на три серебряных монеты!

— Монеты у нас есть. Продадите со старухой шкурки — заработаете еще немного. А как только мы покроем пару оставшихся монет золотом, деньги у нас появятся.

— Но это же бесчестно — выдавать покрытые золотом серебряные монеты за золотые!

— А мы и не будем ничего такого делать. Неужели ты думаешь, что я заставлю тебя платить фальшивым золотом или менять его не серебро?

— Но как же мы тогда сможем воспользоваться результатами нашего труда?

— А вот увидишь как. Все образуется как бы само собой. Чтобы разбогатеть тебе достаточно будет уговорить Клотильду показать ей превращение серебра в золото. Скажешь, что тайну открыла умирающая мать. И скажи, что монеты Тартанской чеканки, что золотые, что серебряные, штампуют одинаково, да и золото у них самое дрянное, твердое, так что лучше всего золотить их. Сделайте горшочки по моему рисунку и приготовьте уксус для их заполнения. Оставьте небольшую долю зелья и найдите золото. За тонкой медной и железной проволокой сходишь к кузнецу, а если он вдруг заартачится, придется нам его немного попугать.

На том и порешили. Кузнец, вопреки опасениям кота, с великой радостью продал необходимое количество проволоки, правда, медная была не волоченая, а квадратного сечения, рубленная из листа — из нее делали гвозди. Бабка, ворча, полезла в сундук за припрятанным золотым песком. Горшочков напекли, уксус купили на медяки, вырученные за шкурки. Зелье бабка почистила растворяя его в воде, процеживая и выпаривая. Через пару дней колдовской аппарат был готов. Состоял он из стоящих в ряд горшочков, соединенных проволокой . В блюдце был налит раствор отравы, а на одной из проволок примотан крохотный мешочек золотого песка.

Юноша дрожащей рукой разлил по горшочкам уксус и положил на блюдце тщательно начищенную и промытую щелоком монету, слегка погрузив его в раствор и прижав кусочком провода. Пока юноша двигал монету по дну плошки, старуха слегка покачивала горшки — всё согласно инструкциям кота, наблюдавшего за колдовским ритуалом лежа на кровати. Вскоре монета стала ощутимо желтеть. Для равномерного нанесения покрытия юноша перевернул ее.

Колдунья ликовала. То ли ее вдохновило внезапно свалившееся богатство, то ли понравился сам процесс превращению серебра в золото, но она возжелала позолотить все свои монеты. Однако юноша, проинструктированный котом на этот случай, попросил ведьму для начала ограничиться шестью.

— Любопытное колдовство, — задумчиво произнесла ведьма, разглядывая свежеиспеченный золотой. — Я слышала от матери про натирание монет золотом со ртутью, но так было трудно добиться хорошего результата, а за плохой — колдунов варили в масле, пока совсем не извели всех охочих до этого дела.

Эрик лишь пожал плечами. Ему не очень нравились такие намеки.

— И что же ты собираешься делать с колдовским золотом?

— Об этом не беспокойтесь. Для начала, я заберу две своих монеты и пущу их в дело, а после посмотрим. — Юноша еще и сам не знал, что придумал кот. Клотильда кивнула — такой ответ ее на время удовлетворил.

— И что же ты собираешься делать с колдовским золотом? — Спросил юноша кота, когда они собрались на ежевечернее совещание.

— Возьми эти монеты и ночью зарой в том же месте. — Предложил кот.

— Но как же так? Это ведь наше золото!

— Об этом не стоит беспокоиться. Сам посуди. Какой нам прок от фальшивого золота, если мы боимся пустить его в дело. Подкормив же денежное место, мы получим полновесное серебро — можешь готовить для него хороший кошель.

— Неужели это возможно? Мы зароем золото и получим серебро?

— Делай как я говорю, и сам увидишь — со мной не пропадешь!

Получив известие о том, что зарытые в землю инвестиции дали прирост, монах, не веря своему счастью, и едва дождавшись ночи, побежал забрать вклад. Отрыв всего две монеты он очень опечалился, но добравшись до дома, углядел, что монеты золотые! Счастью его не было предела, ведь за одну единственную золотую монету давали десять, а то и пятнадцать серебряных! Конечно, за Тартанские кругляши никто больше одиннадцати не даст, но все равно — немало. Жажда наживы вспыхнула в его глазах, он вытряхнул серебро из пояса и пересчитал — двенадцать. Нетерпеливо вышагивая по комнате, он размышлял. Если зарыть десять, можно получить четыре золотых, а ведь имелась еще захоронка под старым дубом! И ведь никто не мешает ему поехать город и поменять все золото на серебро, хотя бы даже один к десяти, и снова пустить его в дело! Это же сколько можно заработать? Сходу посчитать не получилось. По любому — очень и очень много! Пока ночь не закончилась, следовало как можно скорее бежать зарывать имевшиеся в наличии монеты...

— Ровно сорок! Юноша еще раз пересчитал рассыпанные монеты — это просто невероятно!

— Честно говоря, я не рассчитывал получить больше десяти. По всей видимости, денежная поляна успела накопить больше чем я предполагал. — Задумчиво промурлыкал кот.

— И что же мы будем теперь делать?

— Я думаю, не повредит еще разок посадить золото. Шестнадцать монет будет в самый раз. Сходите за новым уксусом, и сразу начинайте золотить. Нужно как можно скорее порадовать сереброносную поляну. Потом съездим в город, прикупим всем одежды и обуви, а сейчас мне нужно вплотную заняться плотниками...

Следует заметить, что к этому времени интенсивные физические упражнения, усиленное питание и наниты существенно преобразили тело кота. Его сила и скорость возросли многократно, а размерами он стал походить на некрупную рысь. И не смотря на подросший интеллект, животные инстинкты все еще требовали своего. Коты ему стали не соперники, да и собаки старались обходить за версту. Из прошлых обидчиков оставались только водяные крысы. Вроде бы они не сделали коту ничего плохого, но мысль о том,что их следует проучить не шла из головы. Пруд как раз слили и кот решил воспользоваться растерянностью лишившихся привычного убежища грызунов и устроить им кровавую баню.

Как бешеная торпеда он рванул навстречу врагу. Клочья земли полетели из под его когтей. Первая крыса встретила его лицом к лицу, готовясь дорого продать свою жизнь. Оскаленная пасть не сулила легкой победы. Сбивающий удар лапы, и крыса теряет ориентацию — кошачьи клыки впиваются в беззащитный загривок. Почувствовав на зубах крысиную плоть он рвал и душил, с яростным мявом бросаясь в кучи водорослей и жидкую грязь, где грызуны искали спасенья. Удовлетворив кровожадные инстинкты, он положил четыре добытых тушки на берегу, поточил когти о трухлявое бревно, нашипел на одного из мужиков, проявлявшего нездоровый интерес к законным трофеям, после чего, косясь на столпившихся строителей, пошел отмывать шкурку к ручью. С саботажниками тоже следовало разобраться.

Как сообщил на утренней молитве монах, мастера встали в позу — новая концепция подшипников им категорически не нравилась, вступая в диссонанс с глубинными колебаниями их убеленных сединами душ. Касалось ли это использования в качестве материала презренного клена, или вываривания в льняном масле, или высверливания, мастера были единодушны — так делать нельзя, и они не будут. Ведь каждому известно, что для такого дела испокон веков использовался пропитанный дегтем дуб, а отверстия проделывались каленым железом, как было завещано дедами. Идти же против заветов предков было чревато — слухи о колдовском турусе рано или поздно дойдут до гильдейского начальства. А когда случится неизбежная проверка, учинивших непотребство могут запросто привязать к лопастям этого же колеса, чтобы другие не умничали. И поэтому они взяли на себя смелость изменить проект.

Кляня возникающие на ровном месте трудности, кот переключил свое внимание на строптивых плотников. Казалось бы не имело большого смысла пробивать великую гильдейскую стену только ради не слишком значительного прироста скорости и мощности на валу, при том, что задействовать все преимущества он еще долго не сможет. Но, с другой стороны, он не видел ни одной объективной причины, препятствующей внедрению новшества. Трудно представить проверяющего, выискивающего каверзы в конструкции совершенно аутентичного на вид густо вымазанного дегтем узла. Подшипники были нужны для устройства задуманного котом привода, а мастера при этом ничем не рисковали. В связи с этим монаху было выдано новое поручение — давить авторитетом и стращать неминуемо последующими небесными карами, а также нечистой силой, которая при отсутствии высочайшей защиты может неизвестно чего учудить.

И поскольку, скорее всего, одним лишь словам ретрограды вряд ли бы вняли, кот занялся проработкой методов силового воздействия. На первый раз для совершения акта устрашения коту понадобился лишь кусок прочной и тонкой веревки...

В эту ночь ничего особенно жуткого не произошло, если конечно не считать некоторых досадных недоразумений. Сначала, едва лишь сгустилась темнота, куда-то запропастились все собаки. Потом уже вспомнили, что вечером слышался какой-то собачий визг, рычание и топот, однако, сразу внимания этому не придали. Затем произошел и вовсе забавный случай — один за другим два помастерья кубарем полетели с обрыва, в месте, куда весь хутор ходил справлять нужду (любой хуторянин подтвердит что нет ничего более приятного, чем делать это на краю невысокого глинистого обрыва). Оба изгваздавшихся в нечистотах парня в один голос утверждали, что в момент, когда они развязали штаны и готовились присесть, какая-то нечистая сила столкнула их. Случилось в ту ночь и другое странное происшествие. Утром в доме у старейшины невестка обнаружила в люльке спящего малыша острейший нож. К счастью, ребенок не порезался. Во всех случаях поиски виновного ничего не дали, а все причастные в один голос утверждали, что человеку не под силу проделать такие фокусы у всех на виду, так что с утра к монаху отправилась делегация — требовать положенного в таких случаях обряда. Монах сделал скорбное лицо и обещал помочь... как только плотники пойдут ему навстречу.

На следующую ночь на хуторе решили выставить охрану. Погода выдалась облачной и не очень спокойной. Ветер скрипел воротами. У Куркуля лаяли собаки — какие-то непонятные люди шныряли в темноте. А вот в хлеву... Нечистая сила сидела на редких досках, образующих подобие потолка. Внизу сгрудились порядка сотни овец и баранов, принадлежащих клану. Проведенная ранее рекогносцировка показала чрезвычайно ветхое состояние хлева, который не разваливался лишь благодаря флегматичности стада. Проведенный эксперимент также показал, что парнокопытные почти не реагируют на нечистую силу, запрыгивающую им на спину. Конечно, тишину нарушало некоторое обиженное взмекивание и глухой топот, но в целом ситуация оставалось спокойной. Недовольную овцу подпирали флегматичные соседи, и хвостатый демон мог спокойно путешествовать по спинам, при желании легко запрыгивая наверх. Собравшись с духом, злой дух откупорил принесенный в мешочке горшочек скипидара, обмакнул в него кончик хвоста и спрыгнул на одну из овец, уцепившись за кучерявую шубу когтями. В этот раз путешествие по спинам быстро начало обрастать необычными звуками. Пока кот прыгал с одной овцы на другую, его ловкий хвост делал грязную работу, смазывая чувствительное к скипидару место под овечьим хвостом. И вскоре обиженное разрозненное блеяние стало усиливаться, все новые и новые голоса присоединялись к нестройному хору, в котором постепенно начали проступать нотки боли и отчаяния. Запертые в тесном и темном хлеву животные не находили желаемой свободы движения. Некоторые даже выпрыгивали, вставая передними копытцами на шерстяные спины. И очень скоро истошное многоголосое блеяние сменилось безумным ревом, а беспорядочно толкающиеся овцы обрели единение в общем порыве, направленном на хлипкие ворота, вынося их вместе со стеной. За несколько мгновений до того, как строение завалилось, внимательный наблюдатель мог бы заметить выскочившую через соломенную крышу тень с мешочком в зубах.

В неверном свете полумесяца овечья лавина вихрем пронеслась по огороженной штакетником территории, ломая развешанный для просушки сельхозинвентарь и снося навесы. Чуть не затоптав выскочивших спросонья хозяев, лавина внезапно ринулась в сторону, повалила забор и скрылась в ночи. Далее, все стадо организованно ломанулось в овраг, где с ревом и хрустом сгинуло. Хозяева ничего не могли сделать в темноте и только намечали контуры поисков, наблюдая за темным провалом, откуда доносилось жалобное блеяние и треск ломаемых кустов. Наутро перепуганный скот принялись ловить. Как ни странно, нашли всех. Девять животных сильно поломались и их решено было забить. Хромала едва ли не каждая вторая овца. Сарай — в хлам. Огороды вытоптаны. Забор поломан. Таковы оказались последствия ночной диверсии. Результатом же стало то, что после очередной проповеди монаха, мастера вяло согласились с его законными требованиями и на мельнице вновь закипела работа.

Тем временем златосреброносная поляна продолжала радовать инвесторов ростом объёмов заключаемых сделок. Монах забрал шестнадцать фальшивых золотых и, взяв у куркуля лошадь, поскакал в город. Куркуль же заметил странные изменения в поведении обычно неспешного клерика и сделал выводы. Захваченный врасплох на обратной дороге, монах рассказал об открытом им способе превращения серебра в золото, отказавшись раскрыть тонкие детали. Куркуль предложил войти в долю. Поторговавшись для приличия, местный богатей дал денег, но решил все-таки для подстраховки позвать прихлебателей и, не пуская дело на самотек, проследить за предприимчивым монахом. К сожалению, все расклады попутал внезапно зарычавший в кустах леопард. Злодеи растерялись, упуская драгоценное время, а изрядно вскопанная поляна приняла в свои недра еще двести серебряных монет — только для того, чтобы они были выкопаны Эриком.

Лаборатория фальшивомонетчиков с трудом справилась с таким наплывом заказов. Позолотить такое количество монет — это выше человеческих сил! Ведьма, припомнив сколько времени ушло на прошлую партию, сообщила, что время золочения каждой монеты необходимо сократить вдвое. Получившиеся монеты, были на первый взгляд нисколько не хуже предыдущих. Работали не останавливаясь, без сна и отдыха. Когда уже казалось, что план будет выполнен, в очередной раз закончился уксус и начали крошиться железные электроды — пришлось бежать к кузнецу. Последнюю монету золотили уже поздним вечером и едва успели завершить сделку в срок.

— Вот что, хозяин, — почесываясь произнес умаявшийся кот, укладываясь спать. — Деньги у нас теперь имеются. Настало время прикупить мне хорошую одежду. Когда будешь у портного, закажи себе что-нибудь поприличнее того рванья, в котором привык ходить, а мне — нарядный камзол, блестящий ремень, шляпу и сапоги со шпорами, чтобы и перед королем было не стыдно показаться.

— Вот будет забавно, когда ты в камзоле, сапогах и модной шляпе поскачешь на четвереньках!

— Не беспокойся, хозяин. Ходить по-человечески я уже пробовал. Вот — полюбуйся! — и кот, забавно выгибая лапы, прошелся важной походкой.

— Да ты задираешь голову словно королевский судья! — засмеялся юноша.

— Мы все скоро станем важными птицами. — Промурлыкал кот, сворачиваясь калачиком. — Ходить, разглядывая облака, тебе, хозяин, не привыкать. Осталось только подучиться пучить глаза и надувать щеки. Без овладения этим искусством при дворе можно прослыть простофилей.

Следующим утром, проспав почти до обеда, Эрик со Клотильдой отправились в город. Окрыленный жаждой наживы монах ускакал задолго до этого. Поехали с комфортом на бричке, взятой напрокат у Куркуля. Кот трясся на коленях у юноши. За время путешествия он с удивлением узнал, что ведьму мало интересуют деньги сами по себе. Пропитанием и жильем обеспечена — и ладно. Собирать у себя в сундуке драгоценный металл было ей неинтересно. Трудовой энтузиазм был вызван вовсе не жадностью — ее интересовал сам по себе процесс превращения серебра в золото. А мечтала старуха о том, чтобы хоть перед смертью поквитаться с ненавистными золоторясниками, истребившими ее семью.

Город не произвел на кота особенно сильного впечатления. Ну подумаешь — невысокие стены из грубо отесанного известняка, полукруглые деревянные ворота, два неопрятных типа, вооруженных топорами на длинной палке, принимающие плату за проезд, толкучка перед воротами. Осторожно продвигаясь вперед и не встревая в перепалки с лезущими без очереди наглецами, повозка подъехала к стражам, которые, не заморачиваясь с осмотром, взяли два медяка и пропустили путешественников внутрь. Город встретил узкими и кривыми мощеными улицами, вонью испражнений, нависающими над повозкой трёхэтажными домами с окнами-бойницами. По сути — даже не город, а поселок. Только всеобщая скученность создавала иллюзию многолюдия.

Бабка первым делом отправилась к королевскому дворцу, где вручила сваренное зелье королевскому садовнику, получив за труды серебряную монету. Она прекрасно ориентировалась в лабиринте улиц и знала где гнездятся сапожники с портными. Разговор с ними тоже вела она, а Эрик лишь хлопал глазами. Когда же речь зашла о том, чтобы нарядить кота, ведьма показала класс. Все эти "не положено", "что подумают люди", "где это видано" и "как бы чего не вышло" быстро разбивались о добрый немигающий взгляд старухи, пощелкивание пальцами и невинные, не относящиеся к делу присказки, вроде "жаба сдохнет — уд отсохнет", "хвост кобыле — гроб в могиле", "ворона каркает спросонья, звенит на кладбище земля". Под действием бабкиного гипноза выбранный портной сделался как шелковый, и, не выказывая удивления, принялся тщательно обмеривать кота, который ради такого случая встал на задние лапы.

— Сударь, поднимите пожалуйста руку вверх, мне нужно измерить запястно-плечевую размерность, — механически произнес портной и вдруг замер, сообразив, что животное выполнило команду.

— Ну, чего встал столбом? — Бабка ткнула застывшего портного сухим скрюченным пальцем. — Или дрессированных котов никогда не видал?

Поежившись, мастер продолжил привычные процедуры, но под конец замялся.

— И чего молчим? — Снова вмешалась бабка. — Язык отсох?

— Не знаю, вежливо ли будет спросить... — Растерялся портной, но глянув украдкой на ведьму, собрался с духом и выпалил. — Осмелюсь предложить сделать вырез для хвоста с окантовкой бархатом. Фасонистость покроя нисколько не пострадает, а вот удобство, наоборот, возрастет.

— Делай, раз так лучше. — Милостиво согласилась старуха.

С сапогами вышел примерно такой же цирк, с той лишь разницей, что хвостатому клиенту были выданы для примерки две пары бывшей в употреблении детской обуви самого маленького размера. Разумеется, ни по анатомическому строению, ни по размеру они совершенно не соответствовали кошачей лапе — болтались на ней как на палке, но сапожник не растерялся...

— Пожалуй что если сделать высокую шнуровочку, может сделаться очень недурственно.

Примерка была назначена через два дня, и компания посчитала разумным вернуться домой.

На мельнице тем временем уже установили колесо и произвели пробный пуск. Непривычно легкий ход, заметно увеличившаяся скорость вращения и отсутствие невыносимого скрипа так воодушевили братьев, что они даже пригласили Эрика отобедать с ними, но юноша сослался на дела и на то, что уже сытно покушал.

О творящейся в деревне чертовщине судачили на разные лады, в основном сходясь на том, что плотникам досталось поделом, ибо дерут безбожно, а овцы их выжрали всю траву вдоль дорог, так что отавы не подкосить. Некоторые видели, как ночью рыскал Куркуль со своими выкормышами, и это тоже казалось подозрительным. Горячие головы даже предлагали на всякий случай спалить его хоромы. Впрочем, односельчане не одобрили такую идею, и вовсе не потому, что никто не желал пограбить прижимистого богатея — опасались брата Куркуля являвшегося сержантом егерской службы. Ведьму тоже подозревали, но как-то вяло, полагая, что не в ее интересах гадить там где живет, а все происшествие больше всего походит на стихийное нашествие нечистой силы, тем более что монах об этом предупреждал. Утром у кота возникло желание исповедовать провидца, но, как выяснилось, из города он так и не возвращался. Не вернулся он и на следующий день. Куркуль, выдавая бричку, выражал по этому поводу глубокую озабоченность и было заметно, что переживает он очень искренне.

Заказанная одежда и обувь была почти готова. Кот деловито надевал обновки и поворачивался то боком , то спиной, чтобы все могли рассмотреть качество кроя, топал ногами, проверяя как сидят сапоги, будто заправский модник, а не простой дрессированный кот. Мастера обещали отдать заказы ближе к вечеру.

— А пока господа могут сходить на представление — сегодня на площади будет казнь. — Сообщил между делом сапожник.

— Кого казнят? — Заинтересовалась ведьма.

— К...к..колдуна. — Взгляд сапожника пытался отыскать пятый угол.

— Это, что-же , золо... стражи справедливости кого-то схватили?

Кот стукнул заговаривающейся старухе хвостом по лодыжке.

— Нет, что вы. Это наша базарная стража постаралась! — приободрился сапожник.

— А как они поняли, что перед ними колдун?

— Так он сам сразу рассказал! Его еще даже за ногу не успели подвесить. Стакнулся с Темнейшим — колдовское золото делал. Меняла-то ему уже и серебро отсчитал, да только видит — монах-то совсем не в себе. Глаза красные, огнем бесовским горят, руки трясутся. Не торгуется, а хочет деньги побыстрее забрать и прочь бежать. Тут-то его и схватили. А монеты колдовские, всем известно, твердые как железо. Один блеск золотой, а белое изнутри так и проступает. Ненастоящее золото! Сегодня прискачут двое из ордена и будет казнь. Если поспешите, может еще и успеете занять хорошие места.

Ведьма желала посмотреть. Эрик — нет, но его мнение было проигнорировано. Кота же и вовсе не спросили. Однако, посмотреть на золоторясников не удалось. Народ валил с площади. Проехать было невозможно, да и не зачем — правосудие уже свершилось. Запах горелого мяса витал над толпой. Клотильда плюнула и поворотила в кабак, где порядком наклюкалась местного пива. Эрик с котом за сущие копейки заказали жареную на огне "монашью ногу", оказавшуюся на поверку поросячьей.

В путь отправились на закате. Старуха была пьяная и сильно не в духе — едва отъехав от города, зачем-то попыталась повернуть назад. Эрик схватился за вожжи, останавливая повозку.

— Пусти сучёныш! — Зашипела она. — Это мое дело!

— И как же вы, уважаемая, собираетесь вершить справедливую месть. — Решил вмешаться кот. — Отравите негодяев или воспользуетесь другим видом колдовства?

— Да вот этими самыми руками задушу!! Есть еще силы! — Зарычала ведьма , совершенно не стесняясь того, что разговаривает с животным.

— Не хочу вас огорчать, уважаемая хозяйка, но никого вы не задушите — порубят вас в капусту, или, скорее — повяжут, и будет у горожан еще один праздник.

— Будет праздник, будет... — Пробормотала Клотильда гораздо спокойнее — Долго же ты не решался поговорить со мной. Я ведь давно заметила , что ты такой же кот, как я принцесса-лягушка.

— Поспешу с вами согласиться — я очень непростой кот. И тем не менее, не будете ли вы так любезны править к дому — мне уже не терпится отведать на ужин свежего козьего молока. Никто не мешает продолжить нашу милую беседу во время движения.

Эрик, воспользовавшись замешательством старухи, взял возжи в свои руки и начал разворачивать повозку в указанном направлении.

— Поможешь свершить месть, буду до конца служить тебе! — Прошептала ведьма.

— Ну как же не помочь хорошему человеку. — Усмехнулся в усы кот. — Да только не делаются такие дела с наскока. Мне нужно время чтобы все обдумать и подготовиться.

— Ничего, я потерплю. Уж теперь-то потерплю...

— Хорошо. Просто замечательно. — Начал свою речь кот, устраиваясь на подушке в старухином доме. — И раз уж так получилось, что я взял на себя определенные обязательства перед своим хозяином и вами, уважаемая ведьма, позвольте рассказать вам о моих планах, и тех трудностях, которые нам придется преодолеть. Смею вас заверить, что от своих слов я не отказываюсь и то, что обещано — будет обязательно исполнено, если только вы и впредь продолжите слушаться моих советов. Перво-наперво же, я не разрешаю даже и думать о том чтобы вредить стражам или их слугам до того как они не уберутся восвояси.

Клотильда сжала кулаки, но смолчала.

— Мы все равно не можем им сейчас противостоять. Колдовство, которое я приготовлю требует длительной подготовки и существенных ресурсов — денег и людей. Нам понадобятся материалы, а также определенные навыки. И не стоить забывать о том , что в любой момент разбойники находящиеся сейчас у власти, могут пожелать нас ограбить. Поэтому — мы не сможем без оглядки нанимать работников, демонстрировать наличие у нас денег, и не сможем их зарабатывать честным открытым путем. Деньги же нам понадобятся — мы будем строить колдовской аппарат. Кстати, печка у вас просто замечательная. Расплавить в ней медь или бронзу не составит труда.

— Под золото делалась. — Усмехнулась ведьма. — А если дуть посильнее, можно медь выплавлять.

— Вот как? — Удивился кот. — Впрочем , ничего удивительного. Может быть вы и железо пробовали плавить?

— Нет, железо не пробовали, да и зачем, если его ковать нужно? Для меди и то мехи тяжело качать, а железо считай в десять раз дешевле. Не стоит оно того.

— Воздуходувка — не проблема. Я знаю как ее усовершенствовать. — Кот эмоционально дернул хвостом. — Главное, чтобы печь не развалилась!

— Не нужно возводить напраслину! — Завелась старуха. — Сколько бы ты ни дул воздуха, нашу печь не прожечь. Не даром в нашей семье издревле были самые лучшие золотые мастера. Мы делали и белое золото, и красное, и зеленое, варили драгоценную бронзу. Печь выдерживала сотни плавок, приобретая благородный закопченый цвет, но даже и не думая трескаться, а тем более рассыпаться. Разумеется эта печь сделана не так давно, но я могу поклясться, что мое детище не посрамит родовую честь. Я лично таскала рассыпчатую белую глину для кирпичей и обмазки из тайного места, завещанного пращурами и собственными пальцами выстрадала каждый кирпичик, каждую выемку. Так что если для сотворения колдовства потребуется расплавить железо, я готова помочь.

— К сожалению, плавить железо понадобиться. Я долго думал о том, как можно привлечь к нашей работе кузнецов и не находил решения. Думаю, его не нашлось бы, будь у меня даже целый сундук серебра. Ведь мало того, что железо отвратительного качества — местами мягкое, местами ломкое, с вкраплениями и примесями, так ведь к довершению всех бед, мастера страшно ограничены гильдейскими порядками и смертельно боятся стражей справедливости.

— Золоторясников! — Поморщилась старуха.

— Это не важно, — отмахнулся кот. — А важно то, что если тебе нужны подковы или топор, или мотыга, или нож из этого материала, лишь по недоразумению именуемого железом, то кузнец его с должным старанием выкует, радуясь скудному вознаграждению. Выкует он и меч, и дубинку с шипами, и железный нагрудник — с не меньшим удовольствием и с той лишь разницей, что егеря могут к тебе внезапно наведаться и спросить — а зачем тебе, собственно, указанное вооружение. Причем, тут уже появляются крайне неприятные варианты развития ситуации. Если же у кузнеца заказать непонятной формы пластины неведомо для чего — то это уже явное колдовство и дело попахивает костром. Лезть к нему с советами по улучшению качества материала или по протяжке проволоки — бесполезная трата сил, потому что он сам лучше всех знает как смачивать проволоку мочой и что шептать перед началом ковки. Правильно я понимаю ситуацию?

— Чего же тут не понимать. Так оно все и заведено. — Кивнула старуха.

— Но с другой стороны взять и построить в чистом поле новую кузницу и делать там что душа пожелает мне тоже не дадут те же гильдейские и стражи, потому что у них здесь все схвачено и чужакам хода нет. Так что опять, получается, надо идти к кузнецу и как-то договариваться. Причем, как я понял из истории с плотниками, деньги тут не являются решающим аргументом. Необходимо искать другие методы воздействия — запугать до полусмерти, взять заложников, наобещать счастья в загробном мире... Не знаю, что тут еще в ходу?

— Можно внушением подчинить его личность. — Предложила старуха.

— Справишься?

— Нет. Я знаю только самые основы этого искусства, а умею еще меньше.

— Жаль. С портным у тебя неплохо получилось.

— Портной — слабак. Пресмыкающееся. И, по сути, не нарушил ни одного гильдейского уложения, ведь шить одежду для котов никто не додумался запретить, а с кроем там все в порядке. В любом случае, надавить таким же образом на нашего кузнеца я бы не рискнула.

— А не на нашего?

— Ты же сам сказал, что кузнец не нужен!

— Хотел сказать, а не сказал, уважаемая колдунья! Увидев вашу печь, я был сражен ее совершенством! Какие формы! Какой материал! А подогрев воздуха перед подачей на угли! А пиролизный режим?

— То есть ты хочешь сказать, что тебе знаком и материал футуровки и принципы работы печи?

— Не отрицаю! Мне ведомо про многое на свете, что и не снилось вашим колдунам... Однако же , уважаемая ведьма, сколь не велики мои познания, произвести даже самое простое боевое колдовство будет очень непросто, прежде всего потому, что недоступны важнейшие ингредиенты. И пусть даже я знаю, как добыть то или иное зелье, одному мне никак не справиться, тем более, что эти лапы хорошо приспособлены только для того чтобы ловить грызунов.

— Вы можете рассчитывать на мое содействие, уважаемый кот.

— Я очень надеюсь на вас и на Эрика, но, к сожалению, и этого недостаточно. Так или иначе нам нужен надежный и сговорчивый кузнец — не потому что мы сами не справимся, а потому что все делать самим — жизни не хватит. Пусть для начала будет кузнец — делать работу за деньги, тайно и в точности так, как я скажу.

— Можно поискать в городе. — Задумчиво произнесла старуха. — У меня имеются кое-какие знакомые.

— Вот и хорошо. Считай это первым заданием. Второе же задание будет не столько трудным, сколько неприятным. Мне потребуется сварить зелье из той замечательной кучи отбросов, которая осталась от погоревшего монаха.

— Не имеешь ли ты в виду пристроенную к его дому омерзительную сараюшку с ямой, куда жирный паскудник имел обыкновение гадить?

— Ваша информация насчет ямы уже несколько устарела, — усмехнулся кот — там давным-давно все вышло из берегов .

— Если это требуется для испытания крепости моего духа — я согласна.

— Что вы! Что вы, уважаемая ведьма! Я совершенно не собираюсь тратить ваше время понапрасну. Зелье, которое вы будете варить, мне действительно необходимо! Еще когда я первый раз заглянул к монаху, то обратил внимание на эту поистине уникальную кучу, между прочим, сдобренную куриным пометом и мочой алкоголика, что позволяет надеяться на высокий выход зелья. Ну а дух там действительно — крепкий. Я надеюсь, вас это не пугает?

— Нет, но как мне переварить такое количество?

— Очень просто! Купите самый большой котел из тех, что сможете найти, пускай он стоит хоть целый золотой, и варите, только подальше от жилья.А для переливания возьмите большие глиняные горшки. Что же касается вывоза — договоритесь с Куркулем, и чтобы не было подозрительно, требуйте с него плату за работу, ведь он, насколько я понял, является старостой. Братство пришлет нового монаха, и поселится он в том же доме, так что Куркуль вполне заинтересован прогнуться перед орденом, особенно незадорого!

— Ну что же, такой план вполне может сработать, только я прошу вас, уважаемый кот, присутствовать при первой варке.

— Разумеется, глубокоуважаемая ведьма, как бы я не хотел отказаться от этого сомнительного удовольствия. Сам я намерен сначала разобраться с правами собственности на мельницу, а потом заняться некоторыми делами в городе, но сюда буду заскакивать.

— Как же вы собираетесь самостоятельно ездить в город?

— Не стоит об этом беспокоиться. У меня имеется превосходный план!

Как известно, скоро сказка сказывается, но нескоро дело делается... Кот первым делом вытащил из дома монаха все тубы с бумагами. Документы на мельницу и купчая были на месте, и даже если павший жертвой золотой лихорадки монах сообразил сделать копию, храниться она могла в тайном месте или у доверенного лица. Сложно было представить, что монах, проникшись интересами ордена, отправил ее в столицу империи. Таким образом кот мог одним движением лапы аннулировать сделку и вернуть имущество братьям. С мельницей дело было в шляпе, и кот решил отправиться в город. В этом плане старуха была права — без помощи Эрика он обойтись пока не мог, но и на этот счет имелась идейка.

В городе кот приобрел для себя пони и попросил Эрика изготовить на заказ двухместный экипаж, в точности как настоящий, только меньшего размера, после чего последовал в кабак, где ведьма наливалась пивом.

— Видишь этого субъекта? — Шепнул кот хозяину — Да , да , этого ужасного карлу, готового совершать непотребства за медную монету.

— Зачем тебе этот урод? — Удивился Эрик. — Синяя морда с мерзкими бородавками вызывает рвотные позывы, а уж лохмотья...

— Бородавками займется хозяйка — срежет без следа, а одежду можно новую купить.

— И все равно, зачем этот пропойца?

— Принарядим да напудрим и будет вполне представительным карлой. Для того, чтобы наведаться во дворец мне он очень пригодится. С придворными порядками он знаком, а пьет и кушает немного.

Мелкий пропойца сразу же ухватился за возможность избавиться от уродливых наростов на лице и снова покрасоваться в нарядной ливрее. Его нисколько не волновало то, что наниматель — дрессированный говорящий кот. По дороге домой, вымытый в бочке и переодетый в чистое, он размазывал по бороде сопли, описывая свои злоключения. История карлы в общем-то была коту известна из трактирных разговоров. Увлеченный слухами о том, как представители его племени делаются придворными любимчиками, он прибыл в столицу в поисках легкой жизни. И поначалу ему удавалось безбедно существовать, прислуживая богатым хозяевам, но годы и злоупотребление спиртным брали свое и с каждым годом он скатывался все ниже и ниже пока не дошел до своего печального состояния.

Что касается бородавок — ведьма показала класс. Бедняге пришлось помучиться, пока она резала его лицо, однако результат стоил того. Постыдное пристрастие карлы также не было обойдено стороной. После нескольких сеансов психотерапии он не смог сделать ни одного глотка из предложенной кружки пива — только лишь напиток приближался к дрожащим губам, желудок подопытного болезненно сжимался в рвотных позывах, как будто ему предлагали выпить стакан нечистот из котла, в котором старуха вываривала селитру. Позже ведьма призналась коту, что экстракт нечистот в действительности использовался для дрессировки алкоголика. Результатом варки селитры, кот также остался доволен. Ведьма быстро схватила суть, а в результате ее многотрудной деятельности уже образовалась небольшая банка с желтыми кристаллами, качество которых кот признал удовлетворительным. Что же касается мельницы, дело также разрешилось наилучшим образом — в обмен на восстановление своих наследственных прав братья разрешили Эрику пользоваться мельничным чердаком по своему усмотрению. Через неделю карла — причесанный, напудренный и наряженный приобрел вполне благопристойный вид. В тележке, запряженной пони, они с котом смотрелись как сказочные герои. Для первого визита к королю все было готово, за исключением изготовления золоченых гербов, которые, по замыслу кота должны были украсить экипаж...

Нельзя сказать, что первый выезд кота и карлы произвел в городе фурор, однако и незамеченным он не остался. Когда рано утром к городским воротам подъехала запряженная пони нарядная повозка, в которой восседали разодетые в пух и прах кот с карликом, народ почтительно расступился. Лакированное дерево, золотые гербы , да и сами диковинные пассажиры — все указывало на высокий статус гостей. На коте был изумрудного цвета камзол с перевязью, шикарная шляпа с пером и красные сапоги. Тщательно вылизанный пушистый мех лоснился. На седобородом карлике — превосходная новая ливрея лимонно-зеленого цвета с золотыми пряжками. Подкатив к дворцу, путешественники вышли и, представившись посланниками маркиза де Барабаса, передали скромные дары в знак признательности правящему монарху и его прелестной дочери. Любопытные зеваки могли разглядеть среди подарков связки дичи и меха. В народе говорили, что Маркиз скорее всего собирался просить руки принцессы, однако, король был не в настроении и удостоил делегацию лишь мимолетного внимания, правда, и подарки не отверг, повелев кинуть пару монет. Ловко поймав на лету королевскую милость, кот засунул серебро в поясной мешочек, после чего церемонно раскланялся и произнес

-Благодарствую, ваше величество, — приведя в восторг жмущихся к королю девиц.

Монарх благосклонно кивнул. Кот же с удивлением понял, из чего сшита королевская мантия — "Так вот на что идут кротовьи шкурки!".

Посланники маркиза, ничуть не расстроившись, кланяясь, попятились к карете и сразу отбыли восвояси по восточной дороге. Очевидно, владения маркиза простирались в той стороне. Где именно — никто не мог вспомнить. В горных восточных районах многие бедные дворяне жили обособленно, и к тому же замок, контролирующий дорогу через ущелье, давным-давно захватил великан-людоед, что не способствовало свободе передвижения.

В следующий раз король оказался долее благосклонным и пригласил кота испить молока. Кот, приложив лапы к сердцу и поклонившись, согласился. Дрессированное животное здорово повеселило короля с супругой и принцессу. Кот почти по-человечьи пил из кубка, а рассказывая сказку, смешно растягивал слова. После легкой закуски и десерта король решил позабавиться, бросая коту монеты. Принцесса присоединилась. Девушка специально старалась кидать повыше, но ловкий проныра ни разу не промахнулся, хотя и потерял шляпу. Когда же посланники отбыли, король признался жене, что это развлечение может сравниться только с обваливанием обмазанных дегтем фрейлин в пуху, да и то, кот, пожалуй, будет веселее. Кот же , со своей стороны, результатом был тоже крайне доволен. Даже если не считать имиджевые приобретения, три золотых и двадцать три серебряные монеты, полученные от короля, являлись неплохим заработком за день кривляния, даже учитывая то, что на пони, повозку, одежду, карла и два позолоченных медных кубка ушло двадцать пять серебра.

В то время, как серый кот подбирался к королевскому семейству, его сообщники тоже не сидели без дела. Ведьма вывезла и переварила весь навоз, за что была удостоена похвалы Куркуля. Монаха, взамен погоревшего на подделке, еще не прислали. Выбравшись в город, Клотильда отыскала кузнеца, с которым можно иметь дело. Памятуя о незавидной участи попавших в лапы стражей колдунов, кузнец требовал за работу вдвое против обычной цены за ту же проволоку, и к тому же сообщаться с ним следовало используя в качестве почтового ящика дупло старого дуба, растущего у кладбищенского пруда. Однако, работал мастер со всем старанием и не выделывался. Даже не отказался тянуть проволоку из очищенной ведьмой меди. Обычная медь была слишком хрупкой и для выделывания гвоздей ее рубили, но не тянули. Проволока получилась. С очисткой пришлось повозиться и три раза переплавлять медь с белым песком, плавкими камнями и с селитрой, но результат того стоил. Кроме проволоки кузнец изготовил оснастку для сооружавшегося с помощью Эрика токарного станка по дереву. В городе старуха купила целую гору бронзы, горшков, хорошего дерева и железа, взяла тонкой, но немного попорченной ткани, смолы , дегтя и воска, белого и черного свинца и другого подобного товару, закидывая все в телегу, нагрузившись так, что продавцы опасались как бы не вывернуло колеса. Ведьма глядела нагло, была при деньгах, и было известно, что сам король пользуется ее услугами, так что грабить ее стражники не стали... Из бронзы получилось несколько вариантов шестерен, большую часть из которых кот забраковал с негодованием, лучшие же из поделок, предстояло, как он выразился "хооррошшенько доработать напильником".

Кроме этого Клотильда лепила тигли, испекла порядочно точильных камней, и делала великое множество мелких и не очень дел без которых металлургическая мастерская просто не могла работать. Коз же ей пришлось отдать под присмотр, сославшись на недомогание. За деньги покупали и продукты — по сравнению с остальными расходами это почти ничего не стоило. Тяжелая работа еще более заострила и обезобразила и без того не слишком привлекательные черты старухи. Лицо почернело и осунулось, нос заострился, в глазах появились красные прожилки и нездоровый блеск. Отстоять целый день возле разогретой печи — очень и очень трудно. Ведьма же не прекращала работу даже ночью, лишь изредка забываясь коротким сном. Между плавками Эрик с трудом успевал пополнять запасы угля, приобретая его у углежогов или пережигая самостоятельно. А в планах у ведьмы значилась графитизация сажи, плавка железа и варка стали для изготовления инструмента. К сожалению, сооруженная по совету кота воздуходувная башня могла работать только в ветреные дни и случая испытать ее долго не представлялось. Для того, чтобы не пропустить благоприятную погоду ведьма заранее изготовила шихту для плавки очищенного железа и приготовила прямоугольные тигли с утрамбованной сажей. Когда же в одну из ночей выставленные на улице горшки запели, Клотильда не мешкая принялась будить Эрика — следовало начинать большое колдовство.

При полностью открытой заслонке, тяга была такая , что угли норовили разлететься. Ведьма отрегулировала напор, поставила в печь горшки и развела огонь, прогревая печь. Ветер дул не очень ровно, так что старухе все время приходилось то приоткрывать, то обратно закрывать заслонку, И такая работа нравилась ей намного больше , чем качание мехов, тем более что и дуло очень здорово.

Поначалу плавка шла примерно так, как и раньше. Старуха до поры придерживала заслонку, но печь все равно разогревалась быстрее, уголь тоже приходилось подсыпать чаще. Наконец, старуха углядела в тигле какое-то шевеление.

— Гляди-ка! Пошло железо плавиться! А мы ведь только начали работу! — Радостно закудахтала она.

Огонь разгорелся с такой силой, что в раскаленный, гудящий белым пламенем зев печи стало невозможно смотреть. Снаружи тоже сделалось ужасно жарко. Жарко даже просто стоять, не то что качать мехи. Эрик вскарабкался наверх и принес воды — облить старуху, если вдруг в этом возникнет необходимость.

— Никогда не видала такого жара. — Начала причитать ведьма, приплясывая. — Чувствую, неправильно свистит! Печка, матушка, держись!

Эрик не знал что сказать. С печью, на его неискушенный взгляд, все было в порядке, а вот ведьма, похоже, слегка угорела.

— Смотри , Эрик, там как будто огненный дух шевелится! Я слышу его! Пора убавить жар!!

Парень согласился и полил беснующуюся старуху из ковша, как она неоднократно делала, пока он качал.

— Благодарствую... — ведьма вытерла морщинистой ладонью мокрое закопченое лицо. — И все же, чуть прикрой заслонку, а я посмотрю... Нет-нет, я же сказала чуть-чуть!

— Не волнуйтесь так. — Эрик старался как мог угодить ей. — Видите — все в порядке! Да и что там можно увидеть, в таком огне ? Это же как на солнце смотреть — у меня глаза уже слезятся.

— Тебе легко говорить, а я эту печь собственными руками выглаживала, — Шептала ведьма, щурясь на огонь, — каждый кирпичик сама лепила! Мое сердце просто разорвется, если печь треснет. Да и нас запросто может завалить...

Под такие жизнеутверждающие разговоры были переплавлены и выдержаны надлежащее время все тигли с железом, а сажа запекалась весь день. К следующему утру печь прекратили кормить — плавка была закончена. Днем, когда всё остыло, принялись проверять, что же вышло. Печь в целом выдержала, только один кирпич мистическим образом вылез на пол-пальца, выкрошив обмазку .

— Строптивый камень — мать мне рассказывала про такое. — Шептала старуха, лежа на полу и просунув руку в поддувало. — Сколько не переворачивай глину и не выстукивай, обязательно найдутся такие, которым неймется. И чем жарче топишь — тем их больше. ...

Когда разбили тигли, кот принялся разглядывать полученные материалы.

— Металл однородный. Шлаки отделились. — мурлыкал он, — К сожалению, качество железа и стали невозможно оценить. То же касается и графита, хотя, он достаточно твердый. На первый взгляд получилось удовлетворительно.

Кот тер уголь палочкой и мазал глиняную плошку, но так и не решил, насколько хорошо удалось колдовство, приказав измельчить часть получившегося угля и запечь с медной крошкой, железо же отдать кузнецу, чтобы он из каждой партии выковал набор пластин, согласно рисунку, выбивая клеймо, соответствующее номеру горшочка.

— А потом мы посмотрим, что годное, а что не очень, и если нужно — перепечем.

Таким образом, через неделю в распоряжении кота оказалась проволока из очищенной меди, обмотанная просмоленной тканью, множество тонких фигурных пластин мягкого железа, дубовый корпус, дубовый же вал, выточенные из спёка угля с медью щетки с медными хвостиками, кованые ленточные пружины, проточенная деревянная катушка с загнутыми на ней полосками меди, а также, за неосвоенностью боббитовых, кленово-масляные подшипники скольжения — все детали, необходимые для сборки монструозного генератора постоянного тока. Разумеется, работы было еще много — предстояло склепать и собрать ротор и статор, притереть их на смонтированном на мельнице точильном камне, уложить обмотки и аккуратно соединить все в единое целое, заклепывая кусочками мягкой проволоки и спаивая в нужных местах белым свинцом. В собранном виде колдовской агрегат выглядел устрашающе — выпирающие железные углы и торчащая в разные стороны проволока. Ведьма с юношей с трудом приподняли его и установили на деревянную подставку над мельничный валом, на котором уже вращалась крупная, составленная из четырех частей шестерня. Меньшая шестерня сидела на валу генератора. Хорошо еще, собирать его пришлось прямо на месте. Втащить такую бандуру на мельничный чердак на одних руках, без досок и веревок было нереально.

Старуха не знала, что произойдет, когда шестерни войдут в зацепление, втайне опасаясь страшного, ведь такой могучий аппарат вполне мог проявить норов. Кот же, стервец, лишь твердил:

— Перестаньте трястись! С мысли сбиваете!

Когда же , по указанию кота агрегат сдвинули на нужное место, раздался лишь мимолетный скрежет сцепляющихся зубьев, а дальше странная штуковина равномерно зажужжала, вращаясь за счет работы шестерен несколько быстрее мельничного жернова. Казалось бы, не было в этом ничего такого, что не могло заранее нарисовать воображение, но картина завораживала — все трое смотрели на вращающийся вал, не в силах отвести взгляд.

Кот первым сбросил оцепенение и мурлыча принялся колдовать. Сначала он соединил некоторые из торчащих проволок коваными зажимами, после чего принялся соединять проволоки с горшками для золочения и тыкать ими в воду. Наблюдая за пузырьками, он недовольно дергал хвостом, отсоединял одни проволоки и скреплял другие.

— Напряжение немного ниже того, на которое я рассчитывал. — Сообщил он хмуро. — Не очень хорошо получилось.

— Это что же , все придется переделывать?

— Для начала, попробуем как есть, может хлор и пойдет. Если будет дождь, скорость колеса увеличится, а вместе с ней и напряжение. Тащите электролизер.

Клотильда с Эриком поднесли сделанный на скорую руку из нескольких горшков и кусочков графита замазанный сургучом аппарат. Кот соединил провода, а старуха залила раствор очищенной золы... В неверном свете чердачного окошка можно было видеть бегущие из дырочек пузырьки.

— Эх, пошла потеха! — Кот радостно хлопнул лапами.

Старуха не могла разделить радости кота в полной мере, потому что не представляла сущности колдовства, но уверенность кота в том, что они на верном пути и даже близки к намеченной цели приободрили ее неимоверно. По словам хвостатого колдуна волшебный порошок , произведенный в достаточном количестве "чего хочешь разнесет", а для полного счастья необходима только "адская машинка", изготовить которую будет ненамного сложнее, чем приспособление для золочения монет.

К вечеру пошел дождь — колесо пошло чуть бодрее, и кот выглядел абсолютно счастливым. Мельница скрипела , колдовской аппарат крутился, в дырочку бежали пузырики хлора, растворяясь в щелочи. Старухе же оставалось только выгребать лопаткой выпадающий на дно серый порошок и подмешивать золы.

— Хранить в мокром виде! — Строго предупредил кот, отправляясь по делам. — Иначе взлетите на воздух вместе с мельницей.

"Стара я уже, чтобы учиться летать", — Думала ведьма, накрывая от мух заветную баночку. — "Да и мельница скорее развалиться, чем взлетит... А вот подсунуть волшебного порошка новому монаху!..",

Новый служитель культа, присланный взамен погоревшего на фальшивом золоте, вероятно, страдал бы безудержной икотой, если бы соответствующая народная примета была бы верна. Между тем, этот достойный и действительно набожный пожилой человек вряд ли заслуживал казней, которые рисовало воспаленное воображение старухи. В отличие от своего предшественника он не предавался греху чревоугодия и не был ни жадным, ни эгоистичным. Скромный седовласый дедушка прибыл очень тихо, и начал свою деятельность вовсе не с выбивания звонкой монеты. Едва освоившись, он принялся наверстывать упущения своего предшественника в нелегком деле борьбы с нечистой силой, совершив надлежащие обряды для всех страждущих и пострадавших от произвола хвостатого демона. Кроме того, он не чурался разговоров с людьми и, никогда не позволяя себе хамских выходок, внимательно выслушивал каждого, находя слова утешения. Во время душеспасительных бесед, пастырь не ленился записывать наиболее интересные высказывания, для чего при нем всегда имелся свинцовый стилус и лист грубой светло-коричневой бумаги.

Такая старательность не могла остаться незамеченной со стороны кота. Однако, старикашка оказался не только въедливым, но и на редкость скрытным. Лишь один раз за неделю слежки он оставил свиток, над которым трудился при свете свечи, без присмотра, и коту удалось украдкой заглянуть туда. К сожалению понять смысл написанного не удалось — борец с нечистью пользовался шифром. Скопировать писанину не было времени, а украсть лист кот не решился. Все равно о сути изысканий и содержании записей можно было догадаться по темам бесед с крестьянами и наводящим вопросам. Монах собирал материал на деятельность их преступной колдовской группировки. В том, что ведьма будет назначена виновной в любом случае — не приходилось сомневаться, а, учитывая основательность опроса свидетелей, можно было докопаться и до преступной сущности кота.

Как раз в это время, произошел еще один случай — в гости к Клотильде пожаловал брат Куркуля. При полном параде, в легких доспехах, с луком и коротким копьем, он чувствовал себя не очень уверенно, а по напряженному лицу и тому, как переминается конь, можно было подумать, что он готовится дать деру. Приезжал он два раза — в первый раз старуха дежурила на мельнице.

— Эй, хозяюшка! Есть кто дома!?

Ведьма вышла. Сержант два раза щелкнул пальцами, и тут же заработал пару серебряных монет, завернутых в тряпицу. По-видимому, таков был давний уговор.

— Благодарствую. — Брат Куркуля чуть попятил коня, и продолжил, глядя в сторону. — Не обессудь, что раньше времени приехал, да только у меня недобрые вести. В городе говорят, что орден после того случая взялся за дело всерьез. Шутка ли — Старшего Брата прислали в нашу-то дыру. Будут искать колдовство и жечь, как у них принято. Мы то люди простые, служивые и даже Сам — он закатил глаза к небу — тебе благоволит. Да только против ордена не попрешь. А вы с мельничонком как на грех цельную рощу извели. Дым коромыслом из вашего угла все лето, так что будь он даже слепой, этот старикашка, все равно на вас покажет. Короче говоря — бежать вам надо, пока не поздно. Вот что люди говорят... Ну, я поеду?

— Бывай, служивый. — Процедила старуха вслед удаляющемуся всаднику и скорчила гримасу, напоминающую улыбку. — Ты все правильно сделал, но я поступлю по-своему...

При таких обстоятельствах монаха следовало держать под наблюдением. Хорошо хоть почтовых голубей у него не имелось, и о радиосвязи в этом мире ничего не знали. Так что передать отчет в орден он мог только лично или курьером, что давало время на подготовку контрмер. Несколько осложняло работу то, что коту приходилось регулярно отлучаться во дворец — мурлыкать принцессе, рассказывать сказки на ночь и позволять себя наглаживать. Охмурение королевской семьи являлось перспективнейшим направлением и его не хотелось бросать. С другой стороны и старуха уперлось рогом и желала дать бой, не считаясь со слабостью подготовки.

Подрывную машинку кот разработал на основе гальванической батареи из полутора сотен элементов на той же паре железо-медь, только с сургучными секциями, кожаными прокладками и электролитом, ради изготовления которого пришлось ненадолго прервать наработку волшебного порошка. Также с помощью колдовского аппарата в каленой стальной полосе были проделаны два ряда аккуратных и тонких отверстий. "Ручной" кузнец, с помощью новых фильер вытянул отличную тонкую проволоку. Установка крутилась круглосуточно, с перерывами на замену подшипников каждые три дня. Для зелья кот исхитрился задешево купить в городе две бочки прогорклого жира, а ведьма — растереть с ним порошок, добавляя сажи, небольшими порциями, лопаточкой из лосиного рога. Готового колдовского зелья набралось четыре больших ведра. Для полноценной войны этого было все же маловато, но бабка, закусив удила, требовала крови и кот скрепя сердце согласился провести испытания.

Изготовленные согласно указаниям кота колдовские заряды не были тяжелыми, а вот моток медного провода, и особенно адская машина — весили изрядно. В эту ночь Эрику пришлось попотеть. Заряды заложили в два свежих сосновых пня, просверлив каждый по центру коловоротом. Дальше все произошло так, как и предсказывал кот. Размотали провод. Залегли.

— Рот откройте, — скомандовал хвостатый перед тем как замкнуть ключ.

Звонко шарахнуло, и навалилась ватная тишина. Клотильда с парнем сели, выпучив глаза. Пыль и сухой сор плотным куполом вились над местом подрыва. Когда же картина прояснилась, даже в лунном свете стало видно, что пни сровняло с землей, разбросав корявыми поленьями по вырубке. Медленно-медленно рот ведьмы начал расползаться в улыбке.

— Старшего Брата необходимо умертвить. — Предложила ведьма, добравшись до дома. Результатами испытаний она осталась довольна.

— А по-мне он неплохой старикашка, — возразил кот. — Порядочный добряк.

— Когда тебя по навету этого добряка подвесят за хвост над костром — другие песни запоешь!

— Ну почему же по навету... — Кот лизнул лапу и почистил мех на загривке. — Наша веселая компания серьезно нарушила уложения о колдовстве.

— И что же ты предлагаешь? Сидеть и ждать когда отряд золоторясников схватит нас и потащит ан костер!?

— Насчет ждать, я не против. Сбежать мы еще успеем.

— Сбежать!!? Сейчас, когда у нас есть такое прекрасное колдовство? Ты обещал помочь совершить месть! Мы должны убить монаха и тех сволочей, которые посмеют сюда явиться!

— И как вы себе это представляете, уважаемая ведьма? Не могли бы вы поделиться своими планами?

— Во первых, раз уж эта трусливая крыса боится сама придти ко мне, придется нанести ей визит. Ты, демон, мог бы отвлечь святошу, а я бы уж не упустила случая воткнуть ему под ребра отравленный кинжал!

— Браво! Браво! Снимаю шляпу перед вашей храбростью. Правда, я думаю, вы недооцениваете старика. У него под лохмотьями прячется неплохой нож, я бы даже сказал — короткий меч, и судя по всему, монах умеет с ним обращаться. Так что я бы на вашем месте не очень надеялся на победу в рукопашной схватке... И что же вы предлагаете делать дальше?

— А дальше, мы сложим горшки с зельем в доме, и когда за мной придут, я взорву их!

— И что?

— Они сдохнут, поганые золоторясники, вот что!!!

— Эээ... А что будет дальше?

— Да какая, к черту разница! Сожгут, наверное, всю деревню, как не раз бывало. Меня это уже касаться не будет!

— То есть, уважаемая ведьма, на алтарь вашей мести предстоит положить всю деревню целиком? Вас не расстроит гибель и разорение добрых соседей?

Клотильда торжественно кивнула :

— Эту жертву я согласна принести.

— Ну что же, в таком случае, ваш план, безусловно, хорош, но мне кажется, было бы разумнее, совершив месть, сохранить наш небольшой отряд и наиболее ценное оборудование!

— И как ты , хвостатый, себе это представляешь!? Если мы убьем несколько этих тварей, остальные все равно нас схватят. По крайней мере нам с Эриком не скрыться от них, да и куда бежать?

— Насчет "куда", не извольте волноваться. У меня на примете имеется отличное местечко, где мы сможем неплохо развернуться. Как вы думаете, отряд какой численности пришлет орден для сжигания одной небуйной ведьмы с приспешником?

— Десятка полтора, вряд ли больше...

— И вы, убеленная сединами и вооруженная до зубов колдунья, опасаетесь жалкой кучки врагов? Да мы убьем их всех!

— Не думаю, что это возможно. Святоши прекрасно вооружены. Их доспехи, кони и луки — не чета нашим, да и сами они — опытные убийцы. Даже если вся деревня встанет как один, вряд ли мы сможем навредить им. Вся надежда только на колдовское зелье.

— Куда уж без него! И все же, если бы вы задались целью поднять крестьян, многие бы пошли за вами?

— Многие, не многие, а десятка два хоть сегодня могу собрать. Только зачем нужны эти рохли?

— А вот здесь вы неправы, уважаемая ведьма. Крестьяне нам могут понадобиться хотя бы для того, чтобы добить умирающих и ободрать трупы после того как отряд противника будет повержен. Металл, который на них надет нам может пригодиться!

— Неужели ты все-таки рассчитываешь на победу в открытом бою?

— На победу рассчитываю, только честного боя они не дождутся. Мы прихлопнем их, пока они ни о чем не подозревают! Так что, для сохранения скрытности монаха мы пока трогать не станем, если он, конечно, не пожалует с недружественным визитом.

— Тогда расскажи скорее , как ты собираешься все провернуть!

— Всему свое время, уважаемая ведьма. Я уже разведал местность и у меня готов превосходный план. Пока же противник медлит, можно спокойно заниматься делами. Мы неплохо здесь развернулись, и я бы не отказался изготовить некоторую оснастку, да и запасы зелья не помешает пополнить.

— И как же мы узнаем, что пора действовать?

— Очень просто, уважаемая ведьма... У нас есть три варианта развития событий. Монах сам отправится в орден. К нему прискачет гонец и отвезет письмо, и наконец — самый плохой вариант, который тоже нельзя исключать — отряд явиться сюда без всякой связи со Старшим Братом , сам по себе. А на этот случай, мы, как ни крути, должны выставить дозор. Есть ли среди твоих партизан желающие поработать для общего блага?

Карательный отряд показался на перевале через неделю. Времени на подготовку у партизан было более чем достаточно. С телегами враги не могли двигаться быстро, да и хорошая погода позволила воспользоваться для сигнализации костром на вершине одного из холмов. Ночью настало время позаботиться о Старшем Брате.

Кот не поддержал идею ведьмы относительно отравленного кинжала, предпочитая действовать наверняка. Как только сумерки сгустились, к дому несчастного выдвинулась группа партизан , вооруженных вилами и самодельными копьями. Чтобы птичка не упорхнула дверь подперли бревном. Кот привычно прыгнул в окно — он не считал правильным убить старика, не давая тому слова.

Старший Брат был готов дать отпор незванным гостям — в комнате горела свеча, отражаясь на лезвии меча и в глазах ухмыляющегося старика.

— Колдунья вызвала демона! Я был готов к такому повороту! Что же ты пятишься, исчадие ада? Неужели боишься честного железа!?

Кот действительно, чуть высунувшись, дал задний ход, выкрашивая когтями беленую глину. Пленка, закрывающая окно мешала и была ободрана парой взмахов когтистой лапы. Незваный гость устроился с таким расчетом, чтобы немедленно выскочить наружу в случае, если монах попытается достать его.

— Интересно, мы бы могли всё решить миром? — Как бы сам себе промурлыкал кот. — Как было бы здорово всем жить в согласии. И людям и демонам. Я бы мог открыть вам массу полезных вещей, обучить знаниям, благодаря которым все могут быть сытыми и богатыми. Неужели вы не хотите сделать жизнь людей лучше? Эти несчастные крестьяне...

— Ишь как запел! — Прервал его монах. — Крестьян осчастливить! Тебе ли не знать , что боги повелели быдлу жить в грязи и нищете — кормить Вечный Город, своих господ, а лишние знания вырезать огнем и мечом! Каленым железом выжигать, чтобы не пошатнулось величие Ордена! Ничего, скоро прибудут братия и разорят ваш вертеп, запалят во славу богов!

На этом коту пришлось покинуть негостеприимного монаха — тот, выставив меч, рванул в атаку. Да и без этого было понятно, что разговор не пошел. Кот махнул лапкой старухе и та подпалила от факела небольшой сверток после чего кинула его в окно. В доме сверкнуло и грохнуло. Из окошка взметнулась пыль. Крестьяне выволокли наружу стонущего окровавленного монаха, походя тыкая кривыми вилами и копьями, явно вымещая на нем зло. Пока кот обыскивал дом, деревня загорелась в двух местах, причем, партизаны были не при делах. Судя по всему, независимые группы мародеров ждали своего часа чтобы поквитаться с обидчиками. Ночную тишину разрывал собачий лай, истошный визг, треск, мычание и блеяние. На рассвете отряд отправился на место, предназначенное для засады. За ночь мародеры истребили хутор Куркуля, вырезали плотников и всех мало-мальски зажиточных крестьян. Таковы были местные традиции.

Отряд двигался плотной группой. Чуть впереди — несколько конных. Сзади, в двух открытых телегах ехали солдаты. Запасные лошади плелись за телегами. Потом — богато украшенная начищенной бронзой карета, на которой висело еще четверо солдат. Замыкали колонну двое конных. Сила по местным меркам приличная. Едва ли во всем захудалом королевстве набралось бы столько умелых, хорошо экипированных воинов. Прятавшиеся за валунами вооруженные вилами, топорами и кривыми копьями крестьяне не представляли опасности для опытных воинов, даже таких беспечных. Воины не ожидали встретить никого кроме глупых непокорных крестьян и горстки безумных ни на что не годных колдунов. Так было всегда. Поездка представлялась легкой и веселой — пограбить, поглумиться, казнить неугодных, запугать остальных. Солнце пригревало, птички щебетали, колеса скрипели. Огибая холм, никто даже не заметил ни странных колод , расставленных вдоль дороги, ни разрытой земли, ни замаскированных проводов, или возможно, колоды заметили, но не придали значения — не все ли равно что там затеяли тупые крестьяне. Сын мельника замкнул ключ, и, не обращая внимания на раздавшийся грохот, замкнул второй. Колонна исчезла в клубах дыма и пыли.

Крестьяне, хоть и предупрежденные о великом колдовстве, пребывали в глубоком шоке. У некоторых из ушей текла кровь. Ведьме с трудом удалось растолкать нескольких, но едва выглянув на дорогу, партизаны вновь согнулись пополам. Даже видавших всякое крестьян выворачивало от открывшегося зрелища. Разбросанные куски тел и дымящиеся кучи мусора — все что осталось от врагов. Почти три десятка превосходных воинов в мгновение ока превратились в фарш, размазанный по дороге. Прекрасные доспехи смяты и разодраны камнями. Оружие, куски обгорелого мяса с обломками костей, мозги, бурая жижа... Добивать было решительно некого. Оставалось только прибраться и собрать трофеи. Лодка, приготовленная для обеспечения поспешного бегства, осталась незадействованной.

— И что мы теперь будем делать? — Спросил Эрик, трясясь на телеге по дороге домой.

— Хороший вопрос! — Бодро ответил кот. — И у меня, как всегда, есть на него ответ. Держитесь за меня и вы не пропадете! Сегодня мы будем разбирать трофеи и отдыхать, а завтра, мой дорогой хозяин, мы будем тебя мыть и делать романтическую прическу!

— Как можно думать о таких вещах, когда сюда со дня надень нагрянут новые отряды, а у нас даже колдовское зелье почти все закончилось!?

— Юноше твоего возраста не следует переживать о таких мелочах в момент, когда на носу свидание с прекрасной принцессой! Ах, сколько раз она спрашивала о тебе, прижимая меня к своей прелестной груди! И я обещал, что маркиз — то есть ты — обязательно прибудет! Король сам выедет встречать вас, ваша светлость!

— Но как же я предстану перед королем! Ведь у меня не приготовлено подходящей одежды, и нет ни кареты, ни блестящей свиты, ни подарков, да и мое неумение вести светские беседы выдаст меня с головой!

— По поводу высоких манер, ты пожалуй прав — нам стоит немного потренироваться чтобы не ударить в грязь лицом, а что касается остального, можешь не беспокоиться. Все решится самым благоприятным образом! Будет тебе и одежда, и свита, и даже наследственный замок. А как это все произойдет — сам скоро увидишь, если будешь слушаться моих советов...

Этим утром король был разбужен принцессой необычайно рано. Девушке так не терпелось наконец увидеть прекрасного маркиза, что она не находила себе места. Ведь по словам кота, он был чрезвычайно хорош собой и к тому же отличался невероятной скромностью и богатством. Король уже отчаялся найти принцессе подходящего принца, и богатый маркиз пришелся бы как нельзя кстати. тем более , что кот недвусмысленно указал на то, что исключительно выгодное положение замка маркиза предоставляло тому свободу, даже большую чем у некоторых монархов. Во всяком случае, народ в его землях благоденствовал, и даже вездесущий орден не дотягивался до него своими загребущими руками. Предаваясь приятным мыслям, король позволил себя нарядить и уселся в карету рядом с принцессой. Карета выехала за ворота и в сопровождении небольшого отряда покатила по берегу реки.

— ... Спасите, помогите! — Закричали вдруг со стороны прибрежного луга. — Маркиз де Барабас тонет! На нас напали разбойники!

На обочину выскочил хорошо знакомый королю дрессированный кот.

— Скорее, спасите маркиза!

Король кивнул и два сильных воина вытащили из реки спокойно стоящего по шею в воде голого "маркиза". Прикрывая руками причинное место, он бросил робкий взгляд на принцессу и залился краской. Прохладный ветерок шевелил выбеленные ведьминым зельем кудри, еще недавно бывшие темными. Принцесса сразу безумно влюбилась в прекрасного маркиза — ведь он и вправду был очень хорош собой. Стройный и белокурый, с правильными утонченными чертами лица, тонкими руками и светлой кожей, он выглядел очень достойно — не горбился и смотрел загадочно. Трудно было заподозрить в нем грубого крестьянина. Король приказал вытереть маркиза и нарядить в одно из королевских платьев, которые в изобилии имелись в карете. Разрумянившийся после купания маркиз был немногословен, милостиво разрешив говорить за него коту. Молодые уселись сзади и взялись за руки, кот же вскочил к кучеру — показывать дорогу к замку маркиза. Что же касается пресловутого людоеда — хвостатый уже позаботился о его устранении, скатавшись к нему за день до этого. Люди "маркиза" готовили замок к визиту высоких гостей.

Вопреки лживым историям, распространенным потом досужими лгунами, победа над людоедом не являлась результатом хитрости и коварства. Не было произнесено ни одной напыщенной речи, и не нашлось места ни безудержной храбрости ни фальшивой состязательности. Все свершилось просто и обыденно... По спущенному подвесному мосту в открытые ворота въехала повозка, запряженная пони — людоед , обладая уникальной мощью никого не боялся. Через непродолжительное время раздался громкий хлопок и в небо над замком взмыли тучи воронья, возвещая конец эпохи людоеда. А уборки в замке было немало — неотесанный великан успел все порядочно загадить.

Таким образом, история постепенно подошла к концу. Пугливые поначалу крестьяне при виде партизанских копий обрели должный энтузиазм и помогли произвести впечатление на короля. На столах ждало собранное на последние деньги угощение, а там, за веселым пирком — и за свадебку. Ну а дальше все понеслось от хорошего к лучшему...

Маркиз с принцессой — на седьмом небе от счастья. На время медового месяца парочка полностью устранилась от общественной жизни, предпочитая всем почестям уединение в башне. Орден прислал сильный отряд, который сровнял деревню с землей. К счастью, большая часть уцелевших после первого погрома крестьян успела разбежаться. Замок же каратели не решились штурмовать — осадные орудия было не подтащить из-за осенних проливных дождей. На перевале же свирепствовала вьюга, откладывая жестокую кару, ожидающую мятежников. Егерей, ко всеобщему ликованию, до единого перевешали. Короля Занмундила стараниями ведьмы в последний момент вытащили из петли, в которую его засунули добрые подданные, почувствовавшие вкус свободы. Царствующий монарх счел за благо переселиться к зятю в чистую и светлую квартиру с теплым туалетом, устроенном настолько хитро, что неприятный запах там отсутствовал вовсе, в отличие от старого, насквозь пропахшего нечистотами дворца. Кот любил обедать за общим столом, сидя на высоком стуле, скрестив лапы и попивая молоко из тонкого фужера. Его стараниями многое было сделано для улучшения жизни крестьян. Монахи были изгнаны, а гильдейские законы отменены. Клотильда приобрела в народе невиданную популярность и ее даже хотели провозгласить королевой. Ведьма отказалась от всех почестей, но правила мудро, прислушиваясь к советам кота. В результате ее продуманного колдовства ремесла, торговля и сельское хозяйство стали переживать невиданный подъем.

С наступлением хорошей зимней погоды армия из Вечного Города организованно форсировала перевал и спалила пару деревень, однако, непостижимым образом исчезла, так и не достигнув заколдованного замка, логова бешеной ведьмы. Исчезло две сотри конницы, четыре — пехоты, пять лучших в мире больших катапульт и даже пятьдесят Рожденных Для Вечности Великих Граждан, пожелавших принять участие в разрушении колдовской твердыни. По слухам, боги не вынесли такого скопления праведников в одном месте и открыли ворота в рай — многие слышали мощные громовые раскаты при абсолютно ясном небе.

Кот продолжал удивлять страну, открывая невиданные хитрости, строил высокие блестящие башни, запускал в небо рукотворных птиц и творил другие немыслимые чудеса. А однажды рядом с замком плавно опустился настоящий, сверкающий новым металлом небесный корабль, и кот, по слухам, отправился на нем путешествовать. Правда это или досужие сплетни и что было дальше, уже вряд ли удастся узнать, потому что история эта — дело давнее и далекое. Дальше и древнее тех звезд, которые можно разглядеть в безлунную ночь.