Истинная история известного прохвоста

Юноша дрожащей рукой разлил по горшочкам уксус и положил на блюдце тщательно начищенную и промытую щелоком монету, слегка погрузив его в раствор и прижав кусочком провода. Пока юноша двигал монету по дну плошки, старуха слегка покачивала горшки — всё согласно инструкциям кота, наблюдавшего за колдовским ритуалом лежа на кровати. Вскоре монета стала ощутимо желтеть. Для равномерного нанесения покрытия юноша перевернул ее.

Колдунья ликовала. То ли ее вдохновило внезапно свалившееся богатство, то ли понравился сам процесс превращению серебра в золото, но она возжелала позолотить все свои монеты. Однако юноша, проинструктированный котом на этот случай, попросил ведьму для начала ограничиться шестью.

— Любопытное колдовство, — задумчиво произнесла ведьма, разглядывая свежеиспеченный золотой. — Я слышала от матери про натирание монет золотом со ртутью, но так было трудно добиться хорошего результата, а за плохой — колдунов варили в масле, пока совсем не извели всех охочих до этого дела.

Эрик лишь пожал плечами. Ему не очень нравились такие намеки.

— И что же ты собираешься делать с колдовским золотом?

— Об этом не беспокойтесь. Для начала, я заберу две своих монеты и пущу их в дело, а после посмотрим. — Юноша еще и сам не знал, что придумал кот. Клотильда кивнула — такой ответ ее на время удовлетворил.

— И что же ты собираешься делать с колдовским золотом? — Спросил юноша кота, когда они собрались на ежевечернее совещание.

— Возьми эти монеты и ночью зарой в том же месте. — Предложил кот.

— Но как же так? Это ведь наше золото!

— Об этом не стоит беспокоиться. Сам посуди. Какой нам прок от фальшивого золота, если мы боимся пустить его в дело. Подкормив же денежное место, мы получим полновесное серебро — можешь готовить для него хороший кошель.

— Неужели это возможно? Мы зароем золото и получим серебро?

— Делай как я говорю, и сам увидишь — со мной не пропадешь!

Получив известие о том, что зарытые в землю инвестиции дали прирост, монах, не веря своему счастью, и едва дождавшись ночи, побежал забрать вклад. Отрыв всего две монеты он очень опечалился, но добравшись до дома, углядел, что монеты золотые! Счастью его не было предела, ведь за одну единственную золотую монету давали десять, а то и пятнадцать серебряных! Конечно, за Тартанские кругляши никто больше одиннадцати не даст, но все равно — немало. Жажда наживы вспыхнула в его глазах, он вытряхнул серебро из пояса и пересчитал — двенадцать. Нетерпеливо вышагивая по комнате, он размышлял. Если зарыть десять, можно получить четыре золотых, а ведь имелась еще захоронка под старым дубом! И ведь никто не мешает ему поехать город и поменять все золото на серебро, хотя бы даже один к десяти, и снова пустить его в дело! Это же сколько можно заработать? Сходу посчитать не получилось. По любому — очень и очень много! Пока ночь не закончилась, следовало как можно скорее бежать зарывать имевшиеся в наличии монеты...

— Ровно сорок! Юноша еще раз пересчитал рассыпанные монеты — это просто невероятно!

— Честно говоря, я не рассчитывал получить больше десяти. По всей видимости, денежная поляна успела накопить больше чем я предполагал. — Задумчиво промурлыкал кот.

— И что же мы будем теперь делать?

— Я думаю, не повредит еще разок посадить золото. Шестнадцать монет будет в самый раз. Сходите за новым уксусом, и сразу начинайте золотить. Нужно как можно скорее порадовать сереброносную поляну. Потом съездим в город, прикупим всем одежды и обуви, а сейчас мне нужно вплотную заняться плотниками...

Следует заметить, что к этому времени интенсивные физические упражнения, усиленное питание и наниты существенно преобразили тело кота. Его сила и скорость возросли многократно, а размерами он стал походить на некрупную рысь. И не смотря на подросший интеллект, животные инстинкты все еще требовали своего. Коты ему стали не соперники, да и собаки старались обходить за версту. Из прошлых обидчиков оставались только водяные крысы. Вроде бы они не сделали коту ничего плохого, но мысль о том,что их следует проучить не шла из головы. Пруд как раз слили и кот решил воспользоваться растерянностью лишившихся привычного убежища грызунов и устроить им кровавую баню.

Как бешеная торпеда он рванул навстречу врагу. Клочья земли полетели из под его когтей. Первая крыса встретила его лицом к лицу, готовясь дорого продать свою жизнь. Оскаленная пасть не сулила легкой победы. Сбивающий удар лапы, и крыса теряет ориентацию — кошачьи клыки впиваются в беззащитный загривок. Почувствовав на зубах крысиную плоть он рвал и душил, с яростным мявом бросаясь в кучи водорослей и жидкую грязь, где грызуны искали спасенья. Удовлетворив кровожадные инстинкты, он положил четыре добытых тушки на берегу, поточил когти о трухлявое бревно, нашипел на одного из мужиков, проявлявшего нездоровый интерес к законным трофеям, после чего, косясь на столпившихся строителей, пошел отмывать шкурку к ручью. С саботажниками тоже следовало разобраться.

Как сообщил на утренней молитве монах, мастера встали в позу — новая концепция подшипников им категорически не нравилась, вступая в диссонанс с глубинными колебаниями их убеленных сединами душ. Касалось ли это использования в качестве материала презренного клена, или вываривания в льняном масле, или высверливания, мастера были единодушны — так делать нельзя, и они не будут. Ведь каждому известно, что для такого дела испокон веков использовался пропитанный дегтем дуб, а отверстия проделывались каленым железом, как было завещано дедами. Идти же против заветов предков было чревато — слухи о колдовском турусе рано или поздно дойдут до гильдейского начальства. А когда случится неизбежная проверка, учинивших непотребство могут запросто привязать к лопастям этого же колеса, чтобы другие не умничали. И поэтому они взяли на себя смелость изменить проект.

Кляня возникающие на ровном месте трудности, кот переключил свое внимание на строптивых плотников. Казалось бы не имело большого смысла пробивать великую гильдейскую стену только ради не слишком значительного прироста скорости и мощности на валу, при том, что задействовать все преимущества он еще долго не сможет. Но, с другой стороны, он не видел ни одной объективной причины, препятствующей внедрению новшества. Трудно представить проверяющего, выискивающего каверзы в конструкции совершенно аутентичного на вид густо вымазанного дегтем узла. Подшипники были нужны для устройства задуманного котом привода, а мастера при этом ничем не рисковали. В связи с этим монаху было выдано новое поручение — давить авторитетом и стращать неминуемо последующими небесными карами, а также нечистой силой, которая при отсутствии высочайшей защиты может неизвестно чего учудить.

И поскольку, скорее всего, одним лишь словам ретрограды вряд ли бы вняли, кот занялся проработкой методов силового воздействия. На первый раз для совершения акта устрашения коту понадобился лишь кусок прочной и тонкой веревки...

В эту ночь ничего особенно жуткого не произошло, если конечно не считать некоторых досадных недоразумений. Сначала, едва лишь сгустилась темнота, куда-то запропастились все собаки. Потом уже вспомнили, что вечером слышался какой-то собачий визг, рычание и топот, однако, сразу внимания этому не придали. Затем произошел и вовсе забавный случай — один за другим два помастерья кубарем полетели с обрыва, в месте, куда весь хутор ходил справлять нужду (любой хуторянин подтвердит что нет ничего более приятного, чем делать это на краю невысокого глинистого обрыва). Оба изгваздавшихся в нечистотах парня в один голос утверждали, что в момент, когда они развязали штаны и готовились присесть, какая-то нечистая сила столкнула их. Случилось в ту ночь и другое странное происшествие. Утром в доме у старейшины невестка обнаружила в люльке спящего малыша острейший нож. К счастью, ребенок не порезался. Во всех случаях поиски виновного ничего не дали, а все причастные в один голос утверждали, что человеку не под силу проделать такие фокусы у всех на виду, так что с утра к монаху отправилась делегация — требовать положенного в таких случаях обряда. Монах сделал скорбное лицо и обещал помочь... как только плотники пойдут ему навстречу.

На следующую ночь на хуторе решили выставить охрану. Погода выдалась облачной и не очень спокойной. Ветер скрипел воротами. У Куркуля лаяли собаки — какие-то непонятные люди шныряли в темноте. А вот в хлеву... Нечистая сила сидела на редких досках, образующих подобие потолка. Внизу сгрудились порядка сотни овец и баранов, принадлежащих клану. Проведенная ранее рекогносцировка показала чрезвычайно ветхое состояние хлева, который не разваливался лишь благодаря флегматичности стада. Проведенный эксперимент также показал, что парнокопытные почти не реагируют на нечистую силу, запрыгивающую им на спину. Конечно, тишину нарушало некоторое обиженное взмекивание и глухой топот, но в целом ситуация оставалось спокойной. Недовольную овцу подпирали флегматичные соседи, и хвостатый демон мог спокойно путешествовать по спинам, при желании легко запрыгивая наверх. Собравшись с духом, злой дух откупорил принесенный в мешочке горшочек скипидара, обмакнул в него кончик хвоста и спрыгнул на одну из овец, уцепившись за кучерявую шубу когтями. В этот раз путешествие по спинам быстро начало обрастать необычными звуками. Пока кот прыгал с одной овцы на другую, его ловкий хвост делал грязную работу, смазывая чувствительное к скипидару место под овечьим хвостом. И вскоре обиженное разрозненное блеяние стало усиливаться, все новые и новые голоса присоединялись к нестройному хору, в котором постепенно начали проступать нотки боли и отчаяния. Запертые в тесном и темном хлеву животные не находили желаемой свободы движения. Некоторые даже выпрыгивали, вставая передними копытцами на шерстяные спины. И очень скоро истошное многоголосое блеяние сменилось безумным ревом, а беспорядочно толкающиеся овцы обрели единение в общем порыве, направленном на хлипкие ворота, вынося их вместе со стеной. За несколько мгновений до того, как строение завалилось, внимательный наблюдатель мог бы заметить выскочившую через соломенную крышу тень с мешочком в зубах.

В неверном свете полумесяца овечья лавина вихрем пронеслась по огороженной штакетником территории, ломая развешанный для просушки сельхозинвентарь и снося навесы. Чуть не затоптав выскочивших спросонья хозяев, лавина внезапно ринулась в сторону, повалила забор и скрылась в ночи. Далее, все стадо организованно ломанулось в овраг, где с ревом и хрустом сгинуло. Хозяева ничего не могли сделать в темноте и только намечали контуры поисков, наблюдая за темным провалом, откуда доносилось жалобное блеяние и треск ломаемых кустов. Наутро перепуганный скот принялись ловить. Как ни странно, нашли всех. Девять животных сильно поломались и их решено было забить. Хромала едва ли не каждая вторая овца. Сарай — в хлам. Огороды вытоптаны. Забор поломан. Таковы оказались последствия ночной диверсии. Результатом же стало то, что после очередной проповеди монаха, мастера вяло согласились с его законными требованиями и на мельнице вновь закипела работа.

Тем временем златосреброносная поляна продолжала радовать инвесторов ростом объёмов заключаемых сделок. Монах забрал шестнадцать фальшивых золотых и, взяв у куркуля лошадь, поскакал в город. Куркуль же заметил странные изменения в поведении обычно неспешного клерика и сделал выводы. Захваченный врасплох на обратной дороге, монах рассказал об открытом им способе превращения серебра в золото, отказавшись раскрыть тонкие детали. Куркуль предложил войти в долю. Поторговавшись для приличия, местный богатей дал денег, но решил все-таки для подстраховки позвать прихлебателей и, не пуская дело на самотек, проследить за предприимчивым монахом. К сожалению, все расклады попутал внезапно зарычавший в кустах леопард. Злодеи растерялись, упуская драгоценное время, а изрядно вскопанная поляна приняла в свои недра еще двести серебряных монет — только для того, чтобы они были выкопаны Эриком.

Лаборатория фальшивомонетчиков с трудом справилась с таким наплывом заказов. Позолотить такое количество монет — это выше человеческих сил! Ведьма, припомнив сколько времени ушло на прошлую партию, сообщила, что время золочения каждой монеты необходимо сократить вдвое. Получившиеся монеты, были на первый взгляд нисколько не хуже предыдущих. Работали не останавливаясь, без сна и отдыха. Когда уже казалось, что план будет выполнен, в очередной раз закончился уксус и начали крошиться железные электроды — пришлось бежать к кузнецу. Последнюю монету золотили уже поздним вечером и едва успели завершить сделку в срок.

— Вот что, хозяин, — почесываясь произнес умаявшийся кот, укладываясь спать. — Деньги у нас теперь имеются. Настало время прикупить мне хорошую одежду. Когда будешь у портного, закажи себе что-нибудь поприличнее того рванья, в котором привык ходить, а мне — нарядный камзол, блестящий ремень, шляпу и сапоги со шпорами, чтобы и перед королем было не стыдно показаться.

— Вот будет забавно, когда ты в камзоле, сапогах и модной шляпе поскачешь на четвереньках!

— Не беспокойся, хозяин. Ходить по-человечески я уже пробовал. Вот — полюбуйся! — и кот, забавно выгибая лапы, прошелся важной походкой.

— Да ты задираешь голову словно королевский судья! — засмеялся юноша.

— Мы все скоро станем важными птицами. — Промурлыкал кот, сворачиваясь калачиком. — Ходить, разглядывая облака, тебе, хозяин, не привыкать. Осталось только подучиться пучить глаза и надувать щеки. Без овладения этим искусством при дворе можно прослыть простофилей.

Следующим утром, проспав почти до обеда, Эрик со Клотильдой отправились в город. Окрыленный жаждой наживы монах ускакал задолго до этого. Поехали с комфортом на бричке, взятой напрокат у Куркуля. Кот трясся на коленях у юноши. За время путешествия он с удивлением узнал, что ведьму мало интересуют деньги сами по себе. Пропитанием и жильем обеспечена — и ладно. Собирать у себя в сундуке драгоценный металл было ей неинтересно. Трудовой энтузиазм был вызван вовсе не жадностью — ее интересовал сам по себе процесс превращения серебра в золото. А мечтала старуха о том, чтобы хоть перед смертью поквитаться с ненавистными золоторясниками, истребившими ее семью.

Город не произвел на кота особенно сильного впечатления. Ну подумаешь — невысокие стены из грубо отесанного известняка, полукруглые деревянные ворота, два неопрятных типа, вооруженных топорами на длинной палке, принимающие плату за проезд, толкучка перед воротами. Осторожно продвигаясь вперед и не встревая в перепалки с лезущими без очереди наглецами, повозка подъехала к стражам, которые, не заморачиваясь с осмотром, взяли два медяка и пропустили путешественников внутрь. Город встретил узкими и кривыми мощеными улицами, вонью испражнений, нависающими над повозкой трёхэтажными домами с окнами-бойницами. По сути — даже не город, а поселок. Только всеобщая скученность создавала иллюзию многолюдия.

Бабка первым делом отправилась к королевскому дворцу, где вручила сваренное зелье королевскому садовнику, получив за труды серебряную монету. Она прекрасно ориентировалась в лабиринте улиц и знала где гнездятся сапожники с портными. Разговор с ними тоже вела она, а Эрик лишь хлопал глазами. Когда же речь зашла о том, чтобы нарядить кота, ведьма показала класс. Все эти "не положено", "что подумают люди", "где это видано" и "как бы чего не вышло" быстро разбивались о добрый немигающий взгляд старухи, пощелкивание пальцами и невинные, не относящиеся к делу присказки, вроде "жаба сдохнет — уд отсохнет", "хвост кобыле — гроб в могиле", "ворона каркает спросонья, звенит на кладбище земля". Под действием бабкиного гипноза выбранный портной сделался как шелковый, и, не выказывая удивления, принялся тщательно обмеривать кота, который ради такого случая встал на задние лапы.