Сиквел к "Тьме" (часть 2)

Когда дверь за Оборотнем закрылась, Сергей посмотрел на Лиса. И оцепенел — в глазах юноши был отчаянный страх. Землянин притянул Лиса к себе и, шепча что-то утешающее, принялся гладить по голове и напряжённым плечам. Лис молчал, вздрагивая под его руками.

Сергей отстранился и заглянул Лису в лицо:

— Лисёнок, что с тобой?

Тот прерывисто вздохнул и обратил, наконец, внимание на Сергея.

— Мне страшно, Серш. Я разозлил его. Не ты, а именно я. Он не ограничится оплеухой. Совсем, может, и не прогонит, но то, что накажет — абсолютно точно.

Сергей вздохнул и снова привлёк Лиса к себе. Тут он ничем не мог помочь. Юноша доверчиво прижался к нему и чуть слышно заурчал. Сергей улыбнулся. Вот ведь!

— Вот интересно, Лисёнок, ведёшь ты себя, как самый настоящий котёнок, но зовут тебя почему-то Лисом.

Лис тихо засмеялся и отстранился:

— Так ведь это не имя, Серш! Это название рода.

Сергей моргнул, чувствуя себя донельзя глупо:

— Рода?

Юноша уселся поудобнее и охотно пояснил:

— Ну, знаешь, род Лисы, род Пантеры, род Волка...

— Что-то вроде Духа-покровителя?

— Да нет! Мы ими становимся.

— Что?!

— Мы оборачиваемся в этих зверей, когда приходит наше время, если не умерли насильственной смертью.

Сергей смотрел на Лиса, чувствуя, как отвисает челюсть. Вот это новости! А тот тихо продолжил, понурившись:

— Вот только мне уже, наверное, не светит обернуться. Меня отлучили от рода. Когда я по рукам пошёл. Заявили, что позорю славный Лисий род. И вышвырнули. Я и с Пантерами жил, и со Львами, и с Волками тоже. Даже с Медведями жил. Только нигде не прижился. Вернулся обратно к Лисам, поселился на окраине. Они-то, конечно, твердили, что позор это — себя другим предлагать, только вот никто не отказывался почему-то. Правда, втайне приходили, а при других в лицо плевали, но ведь приходили же! И подкармливали, чтобы с голоду не подох.

Лис вздохнул, и лицо его просветлело.

— А потом Марс появился. Вместе с Ри. Дом отстроил, с Лисами и Пантерами — они у него соседи — контакты завёл. Все шарахались поначалу — Оборотень всё-таки, да ещё и Великий Лорд! Мало ли, что Повелителю в голову взбредёт. Потом привыкли, дичиться перестали. Он себя очень спокойно вёл, объяснил, что здесь расслабляется и отдыхает. И все решили, что с этим конкретным Повелителем можно иметь дело. Ну, в общем, теперь они все едва не ложатся под него. Умеет ведь приручать!

И Лис замолчал, тоскливо уставившись в пространство. Сергей тихо спросил:

— А ты-то как к нему попал?

Лис встряхнулся и хмыкнул.

— А ему про меня рассказали. В ярких красках описали, со всеми подробностями. И посоветовали поразвлечься. Я подслушивал как раз. А он фыркнул так и говорит: "Захочет — сам придёт", будто знал, что я слушаю. Пригласил, вроде. Ну, я и пришёл... До сих пор об этом мне жалеть не приходилось. Хоть он и груб со мной, иногда даже очень, но до простых издевательств дело у него не доходит, разве только, когда наказывает за что-нибудь. А так, меня вся его жестокость и бесцеремонность только больше заводит. А ещё... Скажи, Серш, у тебя тоже так — коснёшься его, вдохнёшь его запах, и мозги отшибает напрочь?

Сергей покачал головой:

— Я от его прикосновений выл поначалу, Лис. А вот целуется он и впрямь так, что мозги отшибает.

Лис посмотрел на него печально.

— А меня он не целовал никогда...

Сергей пожал плечами:

— Знаешь, я уже понял, что ему виднее, с кем что делать. У него в слюне есть какое-то вещество, от которого мне крышу сносит напрочь. Что-то вроде наркотика — снимает боль, кайф неописуемый и привыкание чудовищное. Может быть, на тебя это вещество вообще как яд подействует, потому он тебя и не целует.

Лицо Лиса просветлело.

— Хороший ты, Серш! Умеешь утешать. Ты как, хочешь продолжить? Или я пойду?

Сергей зевнул, вдруг почувствовав дикую усталость, и сонно пробормотал:

— Куда ты пойдешь? Оставайся.

Лис растерянно заглянул ему в глаза и робко уточнил:

— Ты продолжить хочешь?

Сергей полусонно хмыкнул:

— Ну уж нет. Если хочешь продолжать — будешь активом. Я сейчас доминировать уже не способен.

Лис недоверчиво переспросил:

— Ты хочешь, чтобы я спал с тобой в твоей постели?

Сергей, не в силах оставаться в вертикальном положении, лёг.

— Да. А что в этом такого?

Лис расплылся в счастливой улыбке.

— Да ничего. Я просто уточняю, Серш.

И нырнул под бок к растянувшемуся на постели Сергею. Землянин сонно пробормотал:

— Славный Лисёнок. Утром продолжим, если захочешь. — И заснул.

* * *

Ри тихо вздохнула, просыпаясь. Не открывая глаз, проверила обстановку с помощью магии. Солнце уже высоко, позднее утро, пора бы заняться завтраком. А брат всё ещё спит. Пресветлая Ину, да что это с ним такое? Обычно встаёт ни свет, ни заря, а тут спит, словно младенец. Рианэль открыла глаза и осторожно накрыла ладонью руку Оборотня, лежащую поперёк её живота. Тот шевельнулся, просыпаясь. Эльфийка ощутила, как вместе с его сознанием просыпается и сексуальный голод. Оборотень вздохнул и сонно стиснул её в объятиях. Ри задохнулась. Вот к этому она, наверное, никогда не привыкнет. В крови это у них, что ли, хватать спросонья так, что невозможно вздохнуть? Ри недовольно пробурчала:

— Марс, или делай, или не делай, душить-то зачем?

Оборотень вздрогнул и разжал объятия, одновременно открывая умилительно сонные глаза. Ри растаяла. Ну, просто вылитый детёныш хищной кошки! Ласковый и нежный с ней, откровенно хищный с другими и опасный именно этим своим непринуждённым поведением. Не зря он так пришёлся ко двору у Пантер. Те сразу почуяли своего.

Эльфийка ласково погладила Оборотня по щеке и мурлыкнула игриво:

— А теперь моя очередь, братец. — И склонилась над ним. Водопад роскошных волос скрыл их поцелуй, который, впрочем, и некому было бы наблюдать.

Сергей открыл глаза и озадаченно уставился в нежно-голубой потолок. Вроде бы в его комнате серый был. Ах да, он же сейчас в гостях у Ри. Или у Оборотня? Сергей похолодел, как-то резко вспомнив события вчерашнего дня. Вот ведь влип! И неясно, на что же всё-таки разозлился Орхэ. Что могло взбесить его, если не столь явное предательство? Стоп! А ведь это мысль — предательства, как такового, не было, поскольку Сергей и пришёл в армию императора с такой целью — добывать информацию для своих. Ведь всё указывало на то, что Оборотень знал об этом с самого начала и, обезвредив шпиона, решил ещё и позабавиться. А потом сам не заметил, как привязался к своей жертве. Так значит, Орхэ взбесило именно то, о чём Оборотень и сказал тогда: "Втереться в доверие, а потом этим доверием воспользоваться..."? Или... Сергею вдруг стало плохо от внезапной догадки. Оборотень оскорблён тем, что тот единственный, кому он добровольно назвал, "доверил", своё Имя, цинично и без малейшего сомнения воспользовался его любовью? Пусть Орхэ ни слова не сказал о любви, но Дхелю то Сергей верил. Чёрт, а ведь дело — дрянь! Если всё действительно именно так, в обратном ему Оборотня словами не убедить. Если начать объяснять что-то, землянин немедленно скатится в оправдания и униженные мольбы. И это только укрепит сетха в его мнении.

Сергей зажмурился и резко выдохнул. И ощутил рядом шевеление. Вздрогнул, повернул голову и расслабился. Лис. Всё-таки остался вчера с ним. И до сих пор спит. Лисёнок.

Губы Сергея тронула улыбка. До чего же хорош мальчишка! Такой нежный, ласковый. И достался безжалостному Оборотню, который совершенно не ценит эту нежность. Землянин вздохнул и тут же усмехнулся, вспомнив. Лис вчера говорил что-то в этом роде. Только про него.

Юноша потянулся, зевнул и открыл глаза. Встретил взгляд Сергея и, словно заворожённый, потянулся к землянину за поцелуем. Сергей притянул его на грудь и поцеловал со всей нежностью, на какую был способен. Оторвался от сладких, покорных губ, заглянул в ошалелые глаза.

— Лисёнок, а откуда у тебя такие шрамы? Кто тебя так?

Лис моргнул, пытаясь сосредоточиться на вопросе, и хмыкнул:

— Это ритуальное. У всех Лис такие есть. По этим шрамам определяют клановую принадлежность. У Лис свои шрамы, у Пантер свои... Серш, а дальше?

Сергей вопросительно поднял бровь:

— Что дальше?

Лис опустил взгляд и, запинаясь, проговорил:

— Ты говорил вчера, что мы... продолжим утром... Если... я захочу.

Юноша окончательно смутился и спрятал лицо на груди Сергея. Землянин усмехнулся и, запустив руку в седую шевелюру, стиснул в кулаке жёсткие пряди. Рывком поднял голову Лиса, заглянул в расширенные почти во всю радужку зрачки, отметил припухшие губы и тяжёлое, частое дыхание. Проговорил мягко:

— Ты знаешь, с чего начинать, Лисёнок. — И разжал пальцы.

Лис застонал от бешеного возбуждения и нырнул вниз, принимаясь облизывать и посасывать член Сергея, словно вожделенный леденец.

Ри удовлетворённо вздохнула. Ну, теперь точно пора заняться завтраком, иначе вскоре Марс начнёт раздражаться и рычать по любому поводу. Оборотень раскинулся на кровати, закрыв глаза и чуть заметно улыбаясь. При взгляде на это роскошное, сильное тело Ри ощутила страстное желание подобраться поближе и впиться в его губы яростным поцелуем, искусать их в кровь, вонзить ногти под кожу и ощутить болезненные содрогания тела под собой. Эльфийка уже потянулась к беззащитно открытому животу Оборотня и вдруг опомнилась. И сердито сказала:

— Прекрати, Марс! Зачем ты продолжаешь это делать?!

— Делать что?

— Внушать мне порыв выполнить твои извращённые желания! Часто у тебя получалось?!

— Так ведь получалось же.

— Один раз! Я потом чуть со стыда не сгорела!

— Да брось, сестричка. Я бы на твоём месте в полной мере воспользовался возможностью ощутить свою власть над одним из Оборотней.

Ри закусила губу и поднялась с кровати. Оборотень вдруг быстрее мысли очутился рядом с ней и, схватив за талию, дёрнул обратно на постель.

— Ри, радость моя, не сердись. Я свалял дурака, признаю.

Эльфийка тихо и зло сказала:

— Ты всё время пытаешься спровоцировать меня на насилие. Зачем, братец? Скучаешь по Наставнику?

Руки на её талии разжались. Оборотень откинулся на подушки. Молча.

Ри ощутила стыд.

— Марс.

Молчание.

— Марс, прости! Я не хотела, просто... Ты разозлил меня... Прости.

Оборотень скосил на неё глаза:

— Знаешь, сестричка, подобное объяснение ни разу не приходило мне в голову. Тебя, оказывается, полезно злить. Узнаешь много нового.

Ри молча смотрела на него, вспоминая.

Она впервые увидела его избитым и окровавленным, мечущимся в бреду после его первого раза с Оборотнем. Тайфун приказал ей вылечить мальчишку любыми средствами. "Я погорячился немного" признал Великий Лорд. Рианэль затошнило. В гневе Лорд Тайфун мог быть безумно жестоким, превосходя изощрённостью фантазии многих женщин-Оборотней. Она принялась за дело, сокрушаясь про себя. Мальчишку только вчера привезли в личном челноке Лорда Тайфуна с другой планеты. Должно быть, одна из беженок родила и умудрилась вырастить полукровку. Это означало только одно — мальчика никто не готовил к тому, что неизбежно должно было случиться, когда его отыщут.

На Сетхе это было в порядке вещей — как можно раньше готовить и девочек, и мальчиков к тому, что любой из них, так или иначе, может привлечь внимание какого-нибудь Оборотня. Отцам легче было заплатить профессионалам за лишение девственности и приучение к постельным забавам, либо сделать это самим, бережно и нежно, чем хоронить потом своих родных детей. Поскольку почти все те, кто не был готов к приёму, ожидавшему их в руках Оборотней, уходили из жизни, самостоятельно или с чьей-нибудь помощью, едва только наскучив своим Повелителям. Про полукровок и разговора не было. Тех с младенческого возраста растили как маленьких Оборотней. Мальчиков, разумеется. Девочек-полукровок убивали в младенчестве. Ри не очень-то вникала в причины этого, но ходили слухи, что когда-то давно, когда стали появляться первые полукровки, Оборотни едва не вымерли. После секса с женщиной-полукровкой любой мужчина, будь он человеком, эльфом или Оборотнем, погибал почти сразу. Рианэль частенько благодарила богиню за то, что у эльфов и Оборотней не могло быть общих детей. Человеческим женщинам приходилось хуже — их использовали как племенной скот и после рождения детей-полукровок отбраковывали по причине негодности для дальнейшего использования. Эльфиек же использовали только в качестве живых игрушек, умеющих исцелять.

Вторая встреча с полукровкой произошла лет через семь. Ри увидела вполне развитого и очень красивого юношу, выделявшегося на общем фоне как колдовская роза среди луговых цветов. Лорд Тайфун приказал воспитаннику взять её. Полукровка посмотрел на эльфийку долгим взглядом и принялся за дело с необычайной для Оборотня деликатностью. После раздражённого приказания Наставника быть поактивнее, не возразив ни словом, удвоил осторожность. Ри до сих пор содрогалась от ужаса, вспоминая, как разъярённый Тайфун, оторвав от неё воспитанника, влепил полукровке оглушительную затрещину и зарычал:

— Ты что, не слышишь меня?!

Полукровка сглотнул и, даже не пытаясь вытереть кровь, текущую из разбитого рта, тихо сказал:

— Слышу, Наставник. Она женщина. Ты сам говорил мне, что с женщинами надо обращаться вдесятеро мягче, чем с мужчинами.

Тайфун осёкся и посмотрел на воспитанника как-то по-новому. После паузы проговорил почти мягко:

— Марс, имелись в виду наши женщины, а вовсе не самки низших рас.

Полукровка опустил глаза, в которых не было ни капли раскаяния:

— Умоляю назначить мне наказание за мою глупость, Наставник.

Тайфун хмыкнул, внезапно смягчаясь:

— Попозже, мальчик мой. А сейчас — покажи-ка мне, как бы ты действовал с женщиной. С нашей женщиной.

И полукровка показал. Ри и не подозревала, что это может быть так приятно — секс с Оборотнем. Закончилось всё это не лучшим образом для полукровки. Распалённый зрелищем Наставник взял его сразу после того, как юноша закончил с ней. Ри сжалась в комочек и старалась не смотреть, однако отчётливо представляла себе, что происходит. Хоть юноша и переносил всё с безграничным терпением и почти беззвучно, но Лорд Тайфун никогда не сдерживал себя ни в чём, включая выражение эмоций.

Любой полукровка на Сетхе отлично знал своё место и был абсолютно послушен до того момента, пока не получал в своё распоряжение хоть сколько-нибудь власти. Тут уж он отыгрывался на тех, кто оказывался под его рукой, по полной программе. Оборотни выращивали из полукровок достойных продолжателей своего дела, ни в чём не уступавших чистокровным Оборотням. Тем более что дети от союза полукровок и женщин-Оборотней рождались вполне чистокровные.

Ри была уверена, что и молодого полукровку с внешним именем Марс, ждёт такая же судьба. Но всё оказалось иначе. Однажды утром она проснулась уже его собственностью. Что произошло с Лордом Тайфуном, она не знала, но догадывалась. Слишком уж упрямо Марс не хотел говорить об этом даже теперь. Сыновья бывшего Лорда, чистокровные Оборотни, были немедленно помещены в камеру пыток; второй его воспитанник, ещё один полукровка, сам подставил горло под нож, с благодарностью приняв свою смерть. Лёгкую смерть. Молодой Оборотень подарил ему то единственно возможное милосердие, в котором было отказано чистокровкам. Все любимцы бывшего Лорда безжалостно уничтожались. Ри была уверена, что и её ждёт та же участь, и уже готовилась к смерти, но молодой Лорд неожиданно пощадил её. Она набралась храбрости и спросила, почему. Ответ поразил её. Молодой Лорд сказал:

— Ты была единственной, кто плакал обо мне.

Ри действительно плакала в те ночи, после исцеления истерзанного тела полукровки. Тайфун тогда продолжал буйствовать, истязая мальчишку втрое сильнее всех прочих своих "игрушек". Хоть для начала обучения это и было в пределах нормы, но сердце Рианэль всё равно обливалось кровью.

Продолжалось всё это недолго, дней пять или шесть. Однажды ночью эльфийку не вызвали к её пациенту, и Ри решила, что несчастного полукровку всё-таки сломали. Так она не рыдала ещё ни разу в жизни. Выплакавшись, девушка скрепя сердце решила, что слёзы бессмысленны, поскольку всё равно ничего не изменят. Оказалось — изменили, да ещё как.

Откуда он узнал о слезах Рианэль, Марс говорить отказался. Но постепенно сблизился с эльфийкой и однажды, даже не спросив её согласия, сделал своей кровной сестрой. Ласка и нежность, обрушившиеся после этого на Рианэль, потрясли эльфийку до глубины души, но девушка ничего не стала спрашивать, просто вознеся хвалу богине и приняв всё, как есть.

Ей доставалась не только ласка. Иногда Оборотня прорывало на довольно жестокие игры, но полукровка ни разу не преступил той черты, за которой игра превращалась в издевательство.

И та игра, которая началась этим утром... Оборотень частенько играл с ней подобным образом, но Ри не винила его, зная по себе, через что пришлось пройти молоденькому полукровке. У неё просто не хватило бы духу осуждать его забавы, вполне невинные для Оборотня. Абсолютно невинные, если вспомнить забавы лорда Тайфуна и отношение Марса ко всем прочим, тем, кто не был допущен в тесный круг "своих". Но и в поддавки эльфийка с ним не играла. Оборотень с удовольствием принял предложенные ему правила игры: ты стараешься взять верх, но отступаешь, получив отпор. До сих пор размолвок на этой почве у них не случалось.

Эльфийка вздохнула. Поднялась с кровати, расчесала волосы, набросила простую одежду. Оборотень пристально следил за ней. Мало помалу этот взгляд стал беспокоить эльфийку. Она повернулась и в упор взглянула на Оборотня. И позвоночник прошила ледяная игла — взгляд был чужим. Марс смотрел на неё так, словно прикидывал, в какую ещё игру можно сыграть с этой хорошенькой самочкой из низшей расы. Это был взгляд взрослого чистокровного Оборотня.

Ри стиснула зубы. Если сейчас обнаружить страх, этот чужак, занявший тело её брата, может напасть. Нельзя показывать ему, что ноги внезапно превратились в студень. Ри отвернулась и глубоко вздохнула. Нет, так тоже нельзя, неизвестно, что может прийти в голову Оборотню. Девушка решительно развернулась и опустилась на край постели рядом с братом.

— Мой Лорд, могу ли я принести тебе официальные извинения, вместе с компенсацией по твоему выбору?

Оборотень растерянно моргнул, и то жуткое выражение ушло из его глаз.

— Ри, что с тобой? Почему ты так говоришь?

Эльфийка поколебалась, не зная, говорить ли о своих страхах, и решила всё же сказать.

— Мне ... было страшно, Марс. Ты смотрел на меня... Смотрел, как ... Великий Лорд.

Оборотень застонал и отвернулся от неё, сворачиваясь в клубок. Девушка нерешительно коснулась его плеча, готовая немедленно отдёрнуть руку. Но Марс никак не показал, что заметил прикосновение. Он только проговорил бесцветно:

— Это усиливается. Если я когда-нибудь потеряю контроль над собой в твоём присутствии... Ри, нежная моя, я ведь даже убить себя не смогу. Мне придётся жить со всем, что натворю.

Эльфийка прошептала, глотая комок в горле:

— Почему не сможешь? Он и сюда тебе блок поставил?

Ответом было глухое "Да".

Рианэль замолчала, кусая губы, чтобы не расплакаться. Всё правильно, любое действие равно противодействию. Чем больше проявляется человеческое начало в душе её брата, тем сильнее сопротивляется этому его тёмная, хищная половина. Он, в самом деле, опасен сейчас. Но отпускать его нельзя — если всё же победит человек, Оборотень на время утратит привычную броню, и станет уязвим. С его тягой к смертельно опасным удовольствиям, для него это — верная гибель. И пусть он сам неосознанно стремится к смерти, она не позволит ему уйти так нелепо.

Эльфийка вздохнула.

— Пойдём завтракать, братец.

И Оборотень, своевольный, безжалостный и непреклонный Оборотень, легко заставляющий всех окружающих плясать под свою дудку одним лишь движением брови, послушно поднялся с кровати и начал одеваться. Ри задрожала. Такой покорный, такой равнодушный... Что творится сейчас в его душе?

Девушка подошла к брату и обняла, прижимаясь щекой к гладкой груди.

— Хороший мой, забудь об этом. Ты сейчас всё равно ничего не сможешь сделать. Может быть, тебе стоит всё же помириться с Сершем? Помнится, он говорил, что помогал тебе выпускать наружу твоих демонов.

— Прямо так и говорил?

— Нет. Это я приукрасила. Он просто описал, как ты позволил ему привязать себя к кровати.

— А он не описывал, как я заставил его подвесить меня на растяжку?

— Описывал. Только есть разница между "заставить" и "позволить". Во втором случае ты отдал инициативу ему. Возможно, тебе стоит вновь повторить это.

— Вновь довериться ему? После того, как он показал, что доверять ему нельзя?

— А в первый раз ты был уверен, что можешь довериться ему?

Молчание. Ободрённая эльфийка продолжила:

— Он назвал кому-нибудь твоё Имя? Разгласил сведения о твоих уязвимых местах? Тебя он не предавал, Марс. Как не предавал и своих друзей.

— Это я не пытался заставить его, Ри! Предал бы как миленький!

— Можешь мне поверить, умер бы, утратил бы личность, но не предал. А с человека с разрушенной личностью спрос небольшой, ты ведь знаешь.

— Знаю.

— Помирись с ним, братец. Прости ему эту оплошность. Вот увидишь, ты не пожалеешь об этом.

Оборотень хмыкнул.

— Хороша оплошность. Подставлять мне задницу и продолжать гнуть свою линию.

— А ты хотел искренности от того, кого насильно затащил в свою постель? Ты ведь ломал его, верно, Марс? Ты ведь дрессировал его, чтобы, не дай Ину, не посмел ослушаться как-нибудь? А он устойчивым оказался и вывернулся из твоих сетей, остался личностью. Это он должен не доверять тебе, а вовсе не ты ему! А он вместо этого любит тебя. Только вышло так, что долг перед родной планетой для него — не пустой звук. Вот он и пытается балансировать между долгом и любовью. Возможно, он не осознаёт этого, но это так. Ты ведь и сам знаешь, что это так, только почему-то не хочешь это признать.

Некоторое время между ними висело молчание, потом эльфийка вздохнула и подняла голову, заглядывая в неподвижное лицо Оборотня:

— Я же знаю, Марс, тебе плевать и на эту войну, и на Императора Рэда, по чьей милости ты, кстати, и очутился на Сетхе. Вот скажи мне, братец, если бы Серш предложил тебе уйти с ним, ты бы ушёл?

Оборотень хмыкнул невесело:

— Он не предложил, так что нечего об этом говорить, Ри. Тема закрыта. Ты говорила о завтраке.

Рианэль кивнула, вознося безмолвную благодарность богине. Марс выслушал, это главное. Он обдумает её слова.

— Я на кухню, братец, а ты подходи, как оденешься.

* * *

Сергей вздохнул судорожно, прижимая голову тихо урчащего от удовольствия Лиса к своему паху. Юноша разошёлся и начал показывать ему такие фокусы, о которых Сергей не то что не знал, но даже не подозревал, что они в принципе возможны.

Их очередная скачка была в самом разгаре, когда внезапно открылась дверь. Оборотень застыл на пороге, бесстрастно рассматривая картину, представшую его глазам. Лис пока не видел сетха, а Сергей смотрел прямо в ледяные синие глаза, чувствуя, как возбуждение начинает спадать.

Лис растерянно поднял голову и спросил:

— Серш, ты чего? Тебе не нравится?

И почти подпрыгнул от звука бархатного голоса:

— О нет, ему очень нравится, Лис. Это я мешаю. Своим присутствием. Да, Сергей?

Сергей сглотнул, чувствуя, как леденеет сердце. Оборотень вновь в бешенстве. Господи, сейчас-то почему?!

Синие глаза неотвратимо чернели. Оборотень заговорил ещё тише:

— Почему ты молчишь, сладкий мой? Нечего возразить? Или боишься меня? Правильно делаешь. Ты и должен меня бояться. Это, по крайней мере, честнее, чем в глаза говорить о несуществующей любви, а за спиной обделывать свои делишки. И не вздумай возражать мне сейчас. Я не желаю тебя слышать. Ты можешь рассказать всё это Ри или Лису. Вы с ним кажется, отлично поладили. А вот со мной тебе говорить не стоит. Результат тебе не понравится. Лис, идём.

Юноша робко уточнил:

— Куда?

Оборотень издевательски сощурился:

— Ты ведь умолял меня вчера не выгонять тебя, а наказать как-нибудь иначе?

Лис сглотнул и прошептал:

— Да.

Сетх поднял бровь:

— Зачем тогда спрашиваешь? Такого рода просьбы я удовлетворяю всегда.

Лис бесцветно спросил:

— Идти прямо сейчас или после завтрака?

Губы Оборотня презрительно искривились, но голос остался всё тем же шёлком, прикрывающим холодную сталь:

— Думаю, свой завтрак ты уже получил, Лис. Иди ко мне в комнату и жди меня там.

Лис отчаянно посмотрел на Сергея и вышел за дверь. Оборотень повернулся, чтобы тоже уйти, но Сергей, цепенея от страха, всё же окликнул его:

— Орхэ, прошу тебя, не надо, не наказывай его.

Оборотень застыл спиной к нему. Потом обернулся с непонятной полуулыбкой на лице и плавным скользящим шагом подошёл к Сергею вплотную. Заглянул в глаза, нежно обвёл пальцами контур лица и, не переставая мечтательно улыбаться, произнёс:

— Спасибо, сладкий.

Было в голосе Орхэ что-то, от чего Сергея бросило в холодный пот. Улыбка вдруг стала откровенно жестокой.

— Спасибо за то, что дал мне повод.

Щёку обожгло так, словно Оборотень плеснул на неё кислоты. Сергей всхлипнул и попытался подняться ... с пола? Он успел упасть и даже не заметил этого? Землянин поднял тяжёлую, словно налитую свинцом голову. В комнате уже никого не было.

Продолжение следует...